Миротворчество Николая II

К теме подтолкнула случайность: перелистывая минскую газету «Республика» наткнулся на рубрику «Неизвестные факты». Сам факт гласил: « Император Николай II первый глава государства, официально огласивший идею всемирного вооружения. Его предложение было озвучено в Гааге (1898 г.) и предназначалось всем главам государств Европы». Каюсь, об это мне не было известно ничего. Тем более интересно было узнать подробности и познакомиться с действующими лицами процесса – всегда интересно не только само действие, но и его закулисье в лучшем понимании этого термина.
Итак, по порядку – миротворческая инициатива российского императора Николая II, к тому времени достигшего тридцатилетнего возраста, женатого, имевшего дочь,   была озвучена  12 августа 1898 г. министром  иностранных дел графом  М. Н. Муравьевым. Он  обратился к представителям России за границей с циркулярной нотой, в которой, в частности,  говорилось: «Охранение всеобщего мира и возможное сокращение тяготеющих над всеми народами чрезмерных вооружений являются, при настоящем положении вещей, целью, к которой должны бы стремиться усилия всех правительств…  Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья – таков ныне высший долг для всех государств. Преисполненный этим чувством, Государь Император повелеть мне соизволил обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при Высочайшем Дворе, с предложением о созыве конференции в видах обсуждения этой важной задачи. С Божьей помощью, конференция эта могла бы стать добрым предзнаменованием для грядущего века».
Исходящие мотивы, приведшие к выходу в свет этого обращения, историками трактуются неоднозначно: одним видятся здесь продолжение линии Александра I и Николая I на удержание европейского равновесия в заданных рамках, другим – вероятные финансовые и экономические трудности государства при обновлении всего спектра вооружений. Под вторым посылом есть определенные основания: дело в том, что летом 1898 г. российскому правительству стало известно о намерении германского императора Вильгельма II потребовать от рейхстага “значительного усиления личного состава имперской армии”.
Товарищ министра иностранных дел России Ламздорф В.Н. справедливо отмечал в записке Николаю II от 9 августа 1898 г., что подобные обстоятельства вынудят и Россию “на дальнейшее развитие боевых средств и на новое обременение государственного бюджета на этот предмет».
На мой взгляд, в 1898 году Николай II все ещё не избавился от отцовского миротворческого наследия и не попал под влияние сторонников более радикальных методов политики.
Характерна реакция его будущего главного врага кайзера Вильгельма. Вот что он телеграфировал своему кузену, Николаю II: «Вообрази монарха, распускающего свои полки, овеянные вековой славой, и предающего свой народ анархии и демократии». Хотя в других европейских столицах реакция была более доброжелательной.
30 декабря 1898 года распространяется новый циркуляр, в котором правительство России наметило 8 пунктов программы будущей конференции. Из них 4 пункта касались вопроса об ограничении вооружений, три последующих имели в виду право войны, а последний пункт намечал возможность заняться вопросом мирного разрешения международных столкновений.
Вот их содержание:
1. Соглашение, определяющее на известный срок сохранение настоящего состава сухопутных и морских вооруженных сил и бюджетов на военные надобности; предварительное изучение средств, при помощи коих в будущем возможно было бы даже добиться сокращения вооруженных сил и означенных бюджетов.
2. Запрещение вводить в употребление в армиях и во флотах огнестрельное оружие нового образца и новые взрывчатые вещества, а также порох, более сильно действующий против того, который принят в настоящее время как для ручного оружия, так и для артиллерии.
3. Ограничение в употреблении при полевых военных действиях разрушительных взрывчатых составов, уже существующих, а равно запрещение пользоваться метательными снарядами с воздушных шаров или иным подобным способом;
4. Запрещение употреблять в морских войнах подводные миноносные лодки или иные орудия разрушения того же свойства; обязательство не строить в будущем судов с таранами”.
Нетрудно заметить, что по сути дела это было описание грядущих войн двадцатого века, столь роковых для судьбы империи.
Гаагская мирная конференция заседала с 18/6 мая по 29/17 июня 1899 г. под председательством русского посла в Лондоне, барона Стааля. Был принят целый ряд конвенций, в том числе конвенция о мирном разрешении международных споров путем посредничества и третейского разбирательства. Плодом этой конвенции, разработанной русским депутатом проф. Ф. Ф. Мартенсом, явилось учреждение действующего и поныне Гаагского международного суда.
Сохранился снимок российской делегации  на Гаагской конференции: граф Баранцев, Ф. Ф. Мартенс, Е. Е. Стааль, А. К. Базили, А. Г. Рафалович, Я. Г. Жилинский; Стоят: Н. А. Гурко-Ромейко, И. А. Овчинников, В. М. Гессен, С. П. Шеин, М. Ф. Шиллинг, Н. А. Базили, М. Г. Приклонский.
Возглавлял делегацию Е.Е.Стааль. Самой заметной фигурой в ней был Ф.Ф.Мартенс – выдающийся дипломат и ученый, третейский судья международного уровня, человек выдающихся способностей. За свои заслуги в сфере гуманитарного права, а также за участие в качестве посредника в различного рода международных конфликтах, в период с 1901 года по 1908 год Ф. Ф. Мартенс номинировался на Нобелевскую премию мира. Вместе с Николаем II, кстати говоря.
Давая оценку итогам Гаагской конференции, Николай II писал в 1900 году: «Результаты трудов мирной конференции, созванной в Гааге, дают полную надежду, что осуществлению такой близкой Моему сердцу задачи положены твердые основы в виду признания всеми державами возможности и необходимости ее всестороннего разрешения».
В свою очередь русское общественное мнение, в течение всего периода от ноты 12 августа до окончания Гаагской конференции, проявляло довольно слабый интерес к этой инициативе. Более того – за границей и в левых кругах русской интеллигенции были удивлены этим шагом, резко расходившимся с ходячими представлениями об “империализме” и “милитаризме” русской власти.
Увы, эти действия, документы, договоренности не спасли мир от грядущих войн, крушения империй, бесчисленных страданий народов. Вся эта музыка, не утихая звучит и по сей день.
Живым укором мог бы послужить сохранившийся до настоящих дней  Дворец мира с портретом Николая II.
Мог бы, но – увы - не служит.