Последний герой

- Нет! Прошу! -  поверженный сталкер лежал на скользком бетоне в полутемном помещении бывшей автостоянки. Над ним возвышался человек в потрепанном старом плаще и в широкополой шляпе. Сталкер видел лишь его по-звериному переливающиеся зрачки и продолжал ждать пощады, поскольку ничего больше не оставалось делать. А в голове человека, которого после маленькая девочка назовет Шляпником, неслись воспоминания прошлого – так было всегда, когда он заманивал не прошенных гостей из подземелья в логово к своему Зверю. И дело даже не в том, что ему не хватало злости оставить эту тварь на растерзание своему питомцу, просто последние лет двадцать он забывал об этом лишь на той крыше, с которой он каждый день ожидал восход солнца. Вот и сейчас он как будто бы снова бежал в толпе людей под вой сирен со всех сторон к спасительному входу в метро. И, как и тогда, на его руках снова была его единственная дочь – последняя память о погибшей буквально несколько недель назад невесте – они даже не успели толком пожениться. Как и тогда их не пускали вовнутрь, как и тогда у кого-то не выдержали нервы, как и тогда он очнулся у закрытых гермоворот под канонаду щедрых на ракеты небес, как и тогда на его руках оставалась лежать мертвая дочь, спасшая его от пуль загнанных в угол крыс, по ошибке названных людьми…
Шляпник наконец-то отодвинул воспоминания в сторону и сорвал противогаз с лица сталкера – и тут же его хрип стал еще более слышимым, сталкер схватился за горло, и что-то блеснуло в темноте – это были часы. Шляпник сорвал и их, но, разочаровавшись в их ценности, отбросил их в сторону.
- Знаешь ли, я, как ответственный хозяин, забочусь о пищеварении своего зверька, - едва улыбнувшись, согнулся он над задыхающимся сталкером. – Поэтому я не могу иметь удовольствие наблюдать, как он будет пожирать тебя живьем, - он вытянул руку с пистолетом прямо к лицу сталкера и нажал на курок. В углу что-то зашевелилось и недовольно проурчало. – Спокойно, дражайший, блюдо еще не готово, нужно отбросить шелуху, - и Шляпник занялся привычным уже делом – он снял всю защиту со сталкера и аккуратно сложил ее в полиэтиленовый пакет, после чего, забрав лишь именной жетон жертвы, он, насвистывая неизвестную даже ему бравурную песенку и размахивая этим самым жетоном на цепочке, направился к лифту. – Фас! – громко скомандовал он, нажав нужную кнопку.
Трудно сказать, из-за чего он делал все это. Вряд ли из-за мести. И уж тем более не из-за удовольствия. Да, он наслаждался той необыкновенной атмосферой возвышенности, которая пропитывала его изнутри во время всего этого действа, но она не была самоцелью – скорее закономерным итогом, наградой за труды. Нет, он не очищал землю от божественных ублюдков,  попытавшихся стать законнорожденными, но получивших за это по морде, он не был этаким «санитаром леса». Ему было глубоко плевать – выползут они обратно или нет. Просто он установил правило – его территория предназначена только для него самого, и если животным простительна их глупость, то людская жажда халявы неприемлема совершенно. Скорее всего, именно близость к создателю во время нажатия на курок делала действо таким сладостным, он одновременно и карал за нарушение своих заповедей, и устанавливал новые. Но даже это не было определяющим для его поступков – просто каждому нужна система координат, в которой нужно двигаться, чтобы не сойти с ума. Люди внизу выбрали свой миропорядок. Он выбрал свой. И кто сошел с ума больше?
«Черт! – подумал он, глядя на прихваченные вещи сталкера, когда лифт уже достиг нужного этажа. – Нужно отнести на место эту мерзость. А то никто ходить сюда не будет, и со скуки вовсе помру», - и он, скрипя сердцем, снова отправился наверх.
- Уважаемый лифт! А ты вообще грузовой или пассажирский? – к нему часто приходила мысль, что все эти диалоги с неодушевленными предметами начинает вовсе не он – какая-то сила снова заставила его сказать именно эту фразу именно по отношению к лифту. – Вот и я думаю, что пассажирский. Ведь понятно сразу – внешне все в великолепии не к ночи будь помянутых эпох, а как я попытался баллоны с газом перевезти, так заскрипел. Прямо как человек, честное слово! Что ж, еще увидимся! – он веселым шагом вышел из лифта и принялся за маскировку входа.
Когда все было кончено, он отправился к до боли знакомым гермоворотам. И не скуки он боялся, относя эти защитные побрякушки, сколько хотел бросить еще один вызов. Ведь последние лет двадцать он вел такую интересную игру, то бросая вызовы, то принимая их, причем игру именно на жизнь. И любое действие человека теперь оценивалось Шляпником через призму жизни – только тогда становилось ему интересно, когда на карте как минимум она, родная. Вот только как это «биться не на жизнь, а на смерть», Шляпник не понимал. Смерть других ему не нужна была – он забирал лишь их жизни, подкармливая периодически бренными останками своего Гаргантюа.
Осуществив сей ритуал, он отправился обратно. В этом квадрате он чувствовал себя совершенно в безопасности – он изучил как график выходов сталкеров на поверхность и их поведение наверху, так и местную флору и фауну, постепенно истребив некоторую особенно несговорчивую. Да и за пределами своих владений он не ощущал того липкого ужаса, который овладевал иными представителями человеческого рода. Жизнь его для него не стоила и гроша – вес ей придавало лишь количество побед, да желание наконец-то увидеть солнце. Да, завтра, как и сегодня, с утра он поднимется снова на крышу своего небоскреба и будет ждать рассвета. И наверняка не дождется. «Впрочем, не я один», - усмехнулся он, вспомнив давешнего сталкера. Шляпник вынул из кармана именной жетон и, подбросив его в воздух и снова поймав, убрал в полу плаща…
Это было чем-то вроде хобби, довольно печального, на первый взгляд. Он опустился в свою берлогу, после чего, осуществив привычный уже ритуал очистки костюма и переодевания, он прошел прямо к дальней комнатке, затерянной в коридорах этого убежища. Там стояла маленькая детская кроватка – та, которую Шляпник принес в первый же день из дома, местоположение которого он уже давным-давно позабыл. «Да!», - он снова улыбнулся, вспомнив, как клялся всеми святыми угодниками, что отомстит за смерть дочери. Почему-то это воспоминание особенно рассмешило Шляпника, и тот залился своим немного безумным смехом, который стал замечать за собой совсем недавно. «Да, - повторил он про себя, успокоившись. Ему показалась смешной ситуация, когда месть перешла в хобби. – Бывает и хуже», - и он повесил сталкерский жетон на висевшее над кроваткой маленькое деревянное перекрестье, на которой когда-то висели самые разные слоники, жирафики, а теперь красовался букет из металлических пластинок на цепочках.
- Добро пожаловать, милостивый государь, - он вальяжно поклонился кроватке. – В полете запрещается использование мобильных устройств. И, главное, помните, мой дом – ваш дом. Приятного вам полета, - отрапортовал он и вышел вон, как ни в чем не бывало…
Сегодня что-то пошло не так. Не было той внутренней успокоенности, что позволяла ему безнаказанно глазеть в это унылое небо. Вроде бы все было как прежде – крыша, прямоугольники солнечных батарей, летающие над городом крыланы. А вот жажды увидеть что-то на этом проклятом небе больше не было. Да, он встречал рассветы и раньше, но что-то заставляло его подниматься каждый раз сюда в пасмурную погоду и вопреки грузным тучам надеяться на чудо. Теперь этого не было. В поисках причины Шляпник опустил взгляд вниз, как вдруг увидел какое-то маленькое существо, медленно петляющее между развалинами старой Москвы. И вот тут-то и появилось то самое чувство, вот только теперь оно гнало его не наверх, к солнцу, а наоборот – вниз, туда, где исчезала в утренних потемках фигурка маленького человека. Может, это и было то долгожданное чудо?
Лифт ехал чертовски медленно, но Шляпник не обращал на это внимание – он угрюмо смотрел в одну точку, радуясь неожиданно вернувшемуся чувству, благодаря которому он и смог выжить, и печалясь какому-то предчувствию, что чудо представляет собой итог всему, что все и должно закончиться чудом. Что должно было закончиться и каким чудом он не осознавал, но жутко переживал из-за неизбежности концовки, которую он сам и придумал. При выходе из лифта его внимание привлек дикий скрип качелей – видимо, существо действительно оказалось человеком…
Нет, он не увидел в маленькой девочке Алисе свою дочь, но он не чувствовал к ней такого презрения, как к остальным жителям помойной трубы под названием Московский Метрополитен. Он видел в ней не дочь, а себя. Он понимал, что выход на поверхность в таком наряде не сойдет ей просто так с рук – и скорее всего, она умрет, но Шляпник твердо решил бросить еще один вызов. Он понял, что людишки – это низшая лига, совершенствоваться можно только играя с сильным противником. И он просил вызов тому, чье имя принимал на себя в своих мечтаниях – он твердо решил, что никому, в том числе и Создателю, не забрать Алису у него! Эта мысль так ошеломила его, что он даже немного запнулся, когда сталкер из западни Зверя ответил на загадку правильно.
Первой мыслю было – обмануть его и не выпускать, но данное Алисе слово нужно было сдержать. Шляпник оглянулся по сторонам – ее нигде не было. «Значит, можно подтасовать колоду», - тихо хихикая подумал он, как вдруг в углу экрана он заметил маячок – лифт двигался, притом наверх, ко входу в логово Гаргантюа. И тут Шляпник впервые испугался и испугался крепко – нет, девочка не стала ему так дорога, просто весь его гениальный план по победе над Создателем летел в Тартарары. Он попытался отключить питание лифта, но от внезапно наступившего страха забыл, как это сделать, он стал тарабанить по пульту пальцами, как вдруг случайно нажал на кнопку общей тревоги – она подключала микрофон к динамикам, расположенным по всему зданию для оповещения жителей об аварийных ситуациях… Шляпник кричал что было мочи и, кажется, это помогло – лифт поехал обратно. Он вскочил и побежал его встречать, однако снова перепутал – на этот раз двери, и побежал не туда. Он остановился на секунду и понял, что бежал несколько дольше, чем нужно было, и что оказался он в той самой комнатке с кроваткой. Злость закипела в нем так, как не кипела никогда – он стал ломать эту кроватку, получая то и дело ссадины, но разламывая все подряд, он зубами пытался разорвать к чертовой матери маленькое одеяльце, все эти годы собиравшее пыль внутри кроватки, да так, что во рту ощущался явный привкус крови. Он успокоился только когда в глубине помещений – что-то резко дзынькнуло и замолчало. Лифт прибыл.
Шляпник бросился к нему, но тот оказался совершенно пустым. Обычно холодный разум его теперь был в полном хаосе – мысли о борьбе с Создателем сменялись образом растерзанной Алисы, потом на ум приходил Гаргантюа, потом черви и почему-то сгущенка. Он быстро оделся, забыв взять с собой хоть какое-нибудь снаряжение, и бросился в лифт. Тот ехал мучительно долго, от чего Шляпник постепенно собрался с мыслями и вышел из него только с одной: «Все из-за этого таракашки! Все из-за этого сталкера!»
Выследить Алису было легко – то самое чувство вело Шляпника, оно командовало им, и он подчинился. Все эти годы он ждал чего-то, и это «чего-то» оказалось на порядок непонятней того чего-нибудь, для которого живут порождения гнилостного метрополитена – так считал Шляпник. Он шел по наитию, и оно вывело его к горящему матово-синим цветом окну четвертого этажа. Мечта была близко.
***
-Тебе её не забрать, - Саламандр поднял голову. Голос был подозрительно знакомым. Когда же из тёмного коридора вышел сам неизвестный, всё сразу же встало на свои места.
-На ловца и зверь бежит. Смотрите-ка, кто к нам пожаловал. Стучаться не учили? – Саламандр с неподдельным удивлением осматривал незваного гостя. Воистину, именно таким он себе и представлял того психа, с кем говорил какие-то несколько часов назад.  Дурацкая шляпа, не менее странный плащ, сапоги. Нет, ну вылитый псих. Удивительно, как только его земля носила. Впрочем, догадки на этот счёт у сталкера были.
-Я не буду считаться и вспоминать, кто учинил беспорядок на МОЕЙ территории? – странный голос показался грустным, словно чужак говорил о чём-то сокровенном.
-Слушай сюда, чучело. Помнится, тогда мы с тобой познакомились в довольно-таки недружелюбной атмосфере? Не заладилось у нас, да? Кошак какой-то облезлый, игры всякие. А ещё я помню, дал слово, что наша следующая встреча пойдёт по моим правилам. И вот он – псих с шляпой на башке у меня дома! Какое чудесное стечение обстоятельств.
-Оставь мне девочку. Что они тебе пообещали?
-Что? – Саламандр был поражён не столько наглостью психопата, сколько самой просьбой.
-Ну, что у вас там нынче в почёте? Патроны, оружие, защита? Я дам больше. Только взамен на неё, - он показал пальцем на маленький комок в защитном костюме, который по-прежнему, не шевелясь, лежал на диване.
-Кровь младенцев пьёшь, али для утех? Видал, как ёжики моргают?
-Я вижу у тебя компьютер, - таким же тоном продолжал странник. – Неплохо. Я гляжу, что он ещё и работает. У меня есть всё необходимое. Если порыться, могу достать всё, что угодно. Цена сделки такая же.
Саламандр ещё раз посмотрел на незнакомца. Расстояние между ними, можно было измерить тремя большими шагами, так что даже отсюда, он мог разглядеть его лицо. Сползающая кожа, опавшие веки, странные глаза, которые смотрели то на него, то на девочку. Нет, этот парень, определённо был не от мира сего и это при том, что за время своего существования, Саламандр видал разных людей, но этот выбивался из общей серой массы. Этот странный костюм, манера общения…
-Я слышал, что сейчас многие ценности обесценились… Сколько у вас стоит банальное слово «счастье»? Или оно давно сожжено в крематории, который вы собственноручно построили? Расскажи мне, чем живут те, кого, по идее, должны дожирать черви в пятом поколении? А?
-Заткнись, - отрезал сталкер, но тот и не думал униматься
-Раньше были деньги, сейчас патроны. Раньше была жизнь, теперь смерть. А вы всё равно всё измеряете в каких-то своих величинах. Сколько дашь ты за свою жизнь? Горсть патронов или все запасы, которые у тебя есть? Ваши дети играют на ваших же костях, а вы воспитываете их с ненавистью к окружающим, называя их «врагами» и «плохими». Так, напомни мне, зачем тебе нужен этот ребёнок? Чтобы сделать таким же?
-Мне плевать.
-Плевать. Ему плевать! Я могу расценивать это, как знак, что мы поняли друг друга?
-Слушай, ты! Даже если эта девочка и не дотянет до дома, даже если она останется здесь, у нас с тобой есть один незаконченный разговор, который я не забыл. И, помяни моё слово – ты сейчас пожалеешь, что вообще припёрся сюда!
Саламандр резко соскочил с места к автомату, но его противник был далеко не таким глупым, как он предполагал. Тяжёлый удар ногой пришёлся по руке. Сталкер попытался подняться, как вторым же ударом опять упал ниц. Секунда и над ним возник псих, держа наготове армейский нож.
-Обманули дурака, порубили на раз-два… Ты, серьёзно думал, что сумеешь победить меня своими странными фокусами? Прыжки-ужимки, ать-два! – он залился пронзительным смехом. – Я не верю своим глазам, очередная птичка оказалась в пасти кота.
-Это мы ещё посмотрим, урод! – сталкер попытался достать кулаком до его маски, но лишь один удар достиг цели, да и то, лишь раззадорив противника.
-Что твоя жизнь, о, бедный Йорик! Слепая жажда наживы? Постоянные догонялки со смертью ради какого-то гнилого приза? Где твои ценности – они проданы, как и продан ты сам. Ставлю, что угодно, что у тебя нет ни семьи, ни идеи, ни даже маленькой дольки счастья. Даже вот эта девочка. Зачем она тебе? Чтобы получить лишние патроны, заработать на чужом горе? Человечество! – он внезапно замолчал.
Сталкер изо всех сил попытался скинуть с себя оппонента, но тот и не думал отступать. Несмотря на свою худобу и больной вид, он был силён и ещё два удара прошли мимо цели.  Он почувствовал, как начинает терять силы.
-И таких как ты – там, очень много. Ты спросишь, зачем мне всё это? Зачем мне девочка, зачем мне лишние жертвы? Я не люблю вас. Не люблю, что вы постоянно лезете не туда, куда надо и разбиваете тонкую нить гармонии, где бы она ни была. Вы считали, что подогнули под себя целый мир, но живёте на пепелище и собственном кладбище, вы думали, что вы боги, но вы лишь кучка жалких ничтожеств. Низшая лига! С вами не интересно, вы все одинаковые. Как муравьи. Если взять вас на руки – огрызаетесь, иногда больно жалите, но не более.
-А ты типа Чайльд Гарольд на этом празднике жизни, да? «Все дерьмо, а я Д’Артаньян»?
-Мне просто надоело бросать вызов пустоте. Вы ничего не стоите, а она… - он бросил спешный взгляд на диван. – Во-первых, в ней не заложено ещё то губительное семя, которое вы пытаетесь засадить в каждую голову. Да и тогда, когда я увидел её, я узнал в ней себя, отрешённого, не поражённого ядом вашей «подземки» человека! Хочешь знать, почему я ненавижу людей? Мне говорили, что нужно быть добрее, гуманнее, но всё это была ложь и фальшь. Это я понял, когда потерял самое дорогое, что у меня есть.
-И теперь ты решил отыграться? – Саламандр чувствовал, как становилось всё тяжелее и тяжелее дышать.
-Отыгрываются проигравшие.
-Ты проиграл.
-Я только начал, ты не понимаешь. А ты интересный, ты не просишь мольбы, как те другие.
-Так это ты…
-Тссс. Это будет наш прощальный секрет, – сквозь маску было видно, как растягивается его улыбка.
-Среди убитых тобой есть и папа Алисы, - понимая, что это его единственный шанс, сказал Саламандр, оглядываясь по сторонам. Балкон был совсем рядом. Точнее то, где раньше был его балкон. Накопить силы, накопить силы!
-Папа Алисы? – улыбка исчезла с лица Шляпника. Он опустил взгляд и как-то по-глупому уставился на своего противника. – Папа Алисы?
-Да, придурок ты чёртов. Поздравляю, ты забираешь куш! Убийца отца, жалеет дочку и видит в ней себя. Джекпот! Но, не перепутал ли ты понятия?
-Понятия? Джекпот? – растерянно переспросил он.
-Ты ничем не хуже и не лучше меня.
-Не хуже и не лучше, - тупо повторил он, и идиотская улыбка сошла у него с лица.
-Да, - Саламандр почувствовал, что победа уже близка, но не тут-то было.
-Нет. Даже если мы с тобой и похожи, между мной и вами никогда не поставить знака «равно». Знаешь, плюс и минус тоже похожи, только вот к плюсу пририсовывают ещё одну палку вертикальную и вот уже минус-плюс, а плюсом уйти в минус сложнее – стирать палку эту чёртову, опять же. Сечёшь? Люди, никогда и не пытались дорисовать эту палочку. Вас устраивал минус, вы и сейчас в минусе.
-Минус на минус даёт плюс, али по алгебре беда?
-В том-то и беда, что вы давите не на минусы, а на плюсы. Вы разлагаете самое хорошее, что в вас есть и в итоге остаётся лишь непроглядный минус. Я видел многих. Вы все одинаковые! Все орёте что-то в духе «пощади», но я знаю, стоит мне хоть раз оступиться, и я получу предательский удар в спину. Разве не так?
Саламандр промолчал.
-А ещё вы бьётесь ни за что. Вы как рыбы в огромном аквариуме. Жрёте мелких рыб, думаете, что свободны, хотя ограничены стенками. И что? Вы бьётесь в это стекло, не понимая, что эта грань – за ней есть целый мир, но всё это пустое. Куда проще биться головой об стекло – в аквариуме хватит места, где можно поплавать…
-Ты псих.
-Это мне говорит человек, который прошёл полгорода с мутантами, попал ко мне и выбрался, а всё ради чего? Пустой железки? Ведь ты не шёл за Алисой, правда?
-Какое тебе дело?
-Ты ведь можешь пока поговорить со мной, всё равно судьба твоя предрешена. Так, значит не за ней. А за железкой, да? Весы. Человеческая жизнь или обычная железка, от которой сейчас толку-то?
-Тебе не понять…
-Не спорю. Мне многого не дано понять. Это, - он показал пальцем на место, где так и остался ноутбук, - ещё до всей этой кутерьмы заменило всё. Любовь, заботу, настроение, чувства, да что уж перечислять – всё! Выжало всё и пропустило сквозь себя, как мясорубка. Что мы видим? Мира нет, а ты пришёл сюда за мясорубкой? Более того, когда выбор был между маленькой девочкой и этим, ты ведь долго не думал. Теперь напомни мне, кто из нас больше псих?
-Что ты понимаешь! – злобно ответил сталкер. – Это больше чем железка!
-Я и говорю, мясорубка. Никто же не умаляет её полезные свойства. Но только ты, едва прикоснувшись к ней, даже нет, едва затеяв всё это, ты прокрутил как фарш всю систему своих ценностей, хотя… у меня есть большие сомнения на этот счёт.
-Сколько ты там, говоришь, убил?
-Убил, но не потерял при этом лица. Да и кого я убивал? Знаешь ли, когда на тебя замахиваются ножом, глупо не достать заряженный пистолет из-под подушки.
-Хладнокровный чёртов ублюдок – по словам произнёс Саламандр.
-Назови хоть горшком, а в печку я и сам не полезу. Всё просто. А главное, находились и до меня люди, которые боролись против, но только они всё больше пытались изменить их, поджать под свои идеи, как-то изменить сознание, чтобы «исправить» их и наставить на путь истинный. Я – не Господь Бог, а потому я просто делал то, что должен был делать.
-Ты не пытался исправить людей. Ты их просто убивал и получал от этого, поди, незабываемое наслаждение… на пару со своим зверьком, - добавил сталкер, вспоминая ручную машину для убийств.
-Да и ты не больно-то преуспел в этом деле, - фыркнул он.
-Зато сейчас у меня появился шанс, - что есть силы, которые он так долго копил, сталкер рванул вперёд. Явно не ожидавший такого развития событий Шляпник, лишь повалился на пол. Придя в себя, он вновь бросился на сталкера, но тот именно этого и ждал. Ловко увернувшись, он пригнулся и сбросил обидчика вниз. Последнее, что он слышал – это грустный вздох Шляпника, словно тот удивился всему произошедшему.
Не отсиживаясь на одном месте, Саламандр быстро метнулся к рюкзаку. Недолго думая, он кинул туда ноутбук, упаковал зарядку и остальные необходимые вещи. Затем подошёл к дивану и аккуратно оторвал от него маленькое тельце в защитном костюме. Девочка заворочалась.
Саламандр посмотрел на неё и сквозь маску вновь ощутил на себе её пристальный взгляд. Теперь это был не секундное наваждение. Она не сводила с него своих глаз, словно пытаясь зацепиться за что-то в его собственных. Глаза – зеркало души, вроде так раньше говорили? Интересно, что она там видит?
-Спокойно, мы возвращаемся домой.
Словно услышав знакомые слова, она подмигнула ему и вновь закрыла глазки.
Уходя из дома, сталкер решил выглянуть в окно, но к своему удивлению, ничего не увидел. Он огляделся, но так и не заметил шляпника, словно его и не было. Лишь ветер по-прежнему гонял какой-то мусор, а на одном из разросшихся кустов висел разодранный чёрный плащ.
И только нерешительный рассвет наблюдал за тем, как среди изгибающихся теней, брошенных разрушенным городом, идет человек, дождавшийся восхода солнца с маленьким комком плоти и одежды на руках
***
«Вот и всё. Пришло время уходить…».
Саламандр сидел в своей палатке и тщательно пытался скрыть свет, который исходил от монитора. Пускай без подключенного провода, в экономном режиме, свет был блеклым, в общей темноте даже такой свет его бы выдал с потрохами. Это ещё при том, что он уже битый час сидел за ним. Точнее за ней. За единственной строчкой, которую он написал в далёком … каком-то там году. В голову лезли тысячи идей продолжения, но все они отметались слишком быстро.
Так, очередное продолжение было беспощадно удалено. Что же написать, о чём поведать? Банальная концовка, в духе всё классно, казалась ему слишком уж глупой, да и брехня всё это – ничего не классно и ничего ещё не закончилось.
Где-то вдали послышались шаги. В такое время, но кто бы это мог быть? Времени рассуждать не было, потому он быстро закрыл ноутбук и положил его в сумку. Нащупав нужный кусок гранита, который заранее он отковырял от пола станции, он аккуратно положил ноутбук в образовавшуюся яму. Сверху быстро накидал ещё пару вещей. Над тайником ещё работать да работать.
В палатку вошёл высокий небритый человек с уставшим лицом, явно невыспавшийся. Семён.
-Саламандр?
-Как она?
-Кузьмич колдует, но сам понимаешь. Дозу облучения она получила большую. Слишком большую для ребёнка. Мы бы с тобой поборолись, а она…
-Что-нибудь нужно?
-Я разослал челноков, ищут лекарства, все какие только можно собрать. Подключил Никифора. Надеюсь, что время у нас ещё есть.
-Вот тебе и Страна чудес…
-Ничего не говори… Спасибо тебе, в любом случае. Если бы не ты, тогда точно бы не было шансов. Спасибо, и от меня, и от Любы. Мы все тебе признательны.
Палатка снова опустела. Семён ушёл, а потому можно было вновь доставать спрятанный ноутбук.
Он вспомнил глаза маленькой Алисы там – наверху, когда был повержен Шляпник, и он взял её на руки. Маленькие глазки, но полные жизни. Дай бог или кто там ещё, чтобы она увидела в его собственных глазах не того, кем он был до этого.
Он как-то и не заметил, как пальцы начали настукивать по клавиатуре. Когда была поставлена точка, он посмотрел на то, что получилось. «Вот и всё. Пришло время уходить… уходить, чтобы вернуться обратно. Ведь лишь делая шаг назад можно разглядеть величину своих следов перед собой».
Индикатор заряда показал последнее оповещение, и экран потух.