Элен и Освальд

   Меня иногда спрашивают, почему я пишу в основном про психов, отщепенцев и геев, когда вокруг столько нормальных, адекватных и умных парней. Я всегда шучу, что нормальных парней разобрали другие девчонки, а на мою долю остались только психи, убийцы и мрачные маньяки-извращенцы. Добавим в эту компанию ещё оборотней, рептилоидов, падших ангелов и им подобных. Заодно спросим себя: а сам-то ты нормальный? Короче, каков автор, таковы и его герои, поскорее начнём наше повествование.

   Её звали Элен, и каждый год она приезжала на один и тот же курорт, чтобы перезимовать вдали от снега, холода и темноты северных широт. Богатой её назвать было нельзя, останавливалась она всегда в скромных гест-хаусах с набором неоспоримых достоинств и столь же сокрушительных недостатков. 

   На этот раз её ждал целый особняк: 2 спальни, холл, кухня, душевая, туалет, не было только телевизора. Но при наличие компьютера и Интернета это можно было пережить. Однако в особняке оказался один скрытый дефект: а именно громко стучащий вентилятор. Это выяснилось в первую же ночь, когда звуки за окном стихли и наступила безупречная природная тишина. По временам вентилятор начинал так громко стучать, что раз по 10 за ночь Элен просыпалась от его сокрушительного стука. Хозяин дома каждый день обещал, что вызовет мастера, но мастер, очевидно, не дойдя до дома, проваливался в другое, запредельное измерение. Наконец, она решила отключить вентилятор и постараться уснуть в дикую южную жару. Уже давно известно, что в холода обычно снятся покойники. В объятиях жары девушке тоже приходилось спать, но на этот раз странный сон превзошёл все её ожидания.

   Итак, ей снилось, что по какой-то причине она убегала от кого-то с неизвестным парнем, и поэтому им пришлось забраться на какой-то тёмный чердак. Парень сразу туда залез, подтянувшись на руках, а у неё не хватало сил. Она только висела на руках и заглядывала в таинственную, мрачную черноту. Парень ходил туда-сюда по чердаку, словно осматриваясь, куда он попал. Через несколько секунд он сказал: «Э, да тут чёрт!!!Хочешь посмотреть на чёрта?!» Она почему-то не испугалась и сказала, что давно мечтала посмотреть на чёрта. Тогда он дал ей руку и втащил её на чердак. Там была настороженная, тревожная полутьма, полная странных шерохов, и в этой полутьме Элен впервые увидела чёрта: ростом он был ей по колено, совершенно чёрный, зубы скалит, рожа скорее мерзкая, чем страшная. Впрочем, он явно испугался нежданных гостей и поспешил удалиться. Потом она поймёт, что настоящий, главный чёрт был рядом с ней: тот самый парень, который и втащил её на чердак. Как оказалось, он был харизматическим лидером одной опасной секты, совершившей много ритуальных убийств. Парень был худощавый, с ярким блеском в глазах, выше среднего роста, длинноволосый и весь какой-то мрачный и зловещий. Получилось, что как-то случайно она вступила в его секту, сама не зная для чего, и случай с чёртом был просто немым вопросом: хочет ли она этого или нет. Помимо него самого, в секте была ещё одна девушка, а до этого были еще один парень и девушка, но они сбежали.

   Теперь, по ходу сна, их было трое, и проживали они в особняке намного богаче её прежнего скромного жилища. Там было несколько хорошо обставленных комнат, библиотека, кондиционер, а во дворе располагался просторный бассейн с прохладной и чистой водой, и теннисный корт. С Освальдом – так звали парня, - было страшно, но безумно интересно. Элен узнала о нескольких ужасных убийствах, которые члены секты совершили с ритуальной целью, но почему-то не ужаснулась. Сам парень не вызвал у неё ни отвращения, ни любви. Для Элен он был весьма интересен и загадочен, и этого ей хватало. Они много разговаривали, гуляли по океанскому побережью и купались. Секс и прочие телесные наслаждения его мало интересовали, его больше всего занимали кровавые убийства ради убийства. И хотя он рисковал своей свободой, храня у себя фотографии и рассказывая девушкам о своих страшных убийствах, всё же желание стать гением убийства сжигало его и двигали вперёд, к новым жертвам. Освальд чувствовал себя актёром на мировой сцене, и ему нужны были восторженные зрители.
   
   Элен не понимала, что притягивает её к этому странному, опасному и дикому человеку. Наверное, его загадка, которая была во всём его облике, и ещё его странные глаза. Ни у одного мужчины она не видела взгляда, в котором было столько огня и силы. Странная и какая-то нечеловеческая сила таилась в его взгляде, придавая Освальду удивительную и непонятную харизму. Его взгляд словно говорил: покорись мне, стань на мою сторону, будь выше людей, учись зверски убивать! Я твой гуру, слушай только меня!.. Конечно, Элен плевать хотела на его странное хобби, но была всё же покорена красотой и силой этого странного существа по имени Освальд.

  С её появлением убийства в секте на время прекратились, словно все ждали только её и мечтали, чтобы она поскорее к ним присоединилась. Лишь мерзкие фотографии прежних убийств говорили ей о том, с каким опасным и страшным человеком она связалась. Однако её, как и других членов секты, привлекала харизма Освальда и его  незаурядный ум. Бывало и такое, что девушки влюблялись по переписке в серийных убийц, осуждённых на пожизненное заключение. Освальд был явно одержим, и пытался доказать ей, что он круче всех остальных мужчин в этом мире. Он завоевал её в свои сети, и не убивал, пока ей не захочется убивать вместе с ним.

  Откуда у него брались деньги, она не знала, и с ужасом она думала, что это могли быть деньги тех убитых им людей.

   Освальд приехал сюда на как бы на отдых, но никто не знал, из какой он конкретно страны. Длинные чёрные волосы выдавали южное или восточное происхождение, однако он говорил без акцента совершенно на любом языке. Порою создавалось впечатление, что он внезапно  просочился к нам из другого измерения, подобно тому, как просачивается чупакабра, чтобы высосать кровь из жертв и потом исчезнуть. Разговоры с ним были весьма и весьма интересны. Из них она  вскоре узнала, что первое убийство он совершил из самообороны, защищаясь от насильника, а потом поехало-понеслось. Нападал он только на сильных жертв, на мужчин, причём без оружия, и убил, по его словам, уже пятерых. Все они были сильными мужчинами, женщин он не трогал.

  Глаза Оскара были потрясающе умными, и в них всегда горел какой-то неземной, адский огонь. Элен показалось, что перед ней реальный вечный вампир с непосильной ношей своего тёмного груза памяти, которой ему необходимо с кем-то поделиться. Только он не пьёт кровь, чтобы жить дальше, а просто убивает, и это даёт ему силу и жизненную энергию. Его сильный взгляд в сочетание с безжалостной улыбкой производили неизгладимое впечатление на людей. Ещё бы немного, и Элен бы влюбилась и заразилась бы его безумием, но она сдерживала себя из последних сил. Сначала она просто хотела разгадать его загадку, а потом ей захотелось делать всё ему назло. Доказать, что все его убийства – паршивое дерьмо, и с его способностями он бы мог заниматься чем-то гораздо лучшим. Ей нравилось также бесить его тем, чтобы не поддаваться его чарам, как поддалась та глупая девчёнка, которая также жила в доме и даже потихоньку её ревновала к Освальду, во власти которого она была полностью.   

   Между ними началась скрытая борьба за лидерство. Элен хотела сбросить Освальда с его пьедестала и тем самым, быть может, спасти его душу от Дьявола, а он хотел сделать её своей верной рабыней, сексуальной партнершей и обычной безмозглой обожательницей. Долго их совместная жизнь продолжаться не могла. Она понимала, что если совершится какое-то новое убийство, то она станет его соучастницей, чего ей совершенно не хотелось. Ее силы были слишком малы, чтобы побороть дьявольское начало в Освальде и обратить его на путь истинный. Поэтому она поняла, что из особняка Освальда нужно срочно бежать, и чем раньше, тем лучше. Но что-то её всё же держало, какая-то магическая сила Освальда, плюс её собственное желание разгадать его загадку и «расколдовать» его, заставить отвернуться от жестоких убийств.

  Больше всего её интересовало, есть ли у него какие-то чувства, которые могут ему запретить убивать близких ему людей. То есть, до такой ли степени он и она считаются близкими друзьями, чтобы не убить друг друга. И вот однажды она завела с этим харизматическим лидером разговор, в котором напрямую спросила: «А меня бы ты тоже смог убить?» Он ответил, что смог бы...

   После этого разговора она поняла, что он чудовище, и что ей нужно бежать отсюда, иначе он её действительно убьёт. Так или иначе, Освальд никогда её не запирал. Её держала внутри его лсобняка только надежда, что она сможет когда-нибудь его исправить, а у него была надежда постараться испортить её. Просто в один день все их надежды рухнули, и он понял, что ему не испортить её, а она поняла, что ей его не исправить. Идти в полицию было слишком опасно: Освальд не совсем человек, и даже если его посадят, то в один прекрасный день он просто исчезнет из камеры и вполне сможет найти её, где бы она не находилась, и жестоко отомстить. Поэтому вместо полиции она побежала в церковь, чтобы исповедаться, и со слезами на глазах исповедовалась. Любопытство толкнуло её к Освальду, но теперь их больше ничто не держало их вместе.

   Таким был ее странный, тревожный сон, в котором вместилась целая история знакомства с маньяком. На рассвете землю затянуло влажным и плотным туманом, он заполз в гест-хаус, где жила Элен, и она проснулась. С удивлением она поняла, что Освальд только приснился ей в объятиях жары, и ничего этого на самом деле не было. Не было никакого чёрта на чердаке, не было их долгих разговоров и жизни на богатой вилле с балконами на море и с бассейном. Не было даже той незримой дуэли, кто кого, и ей даже стало жаль, что Оскар был только её сном...

   Наутро мастер по ремонту вентиляторов всё же пришёл, вырвавшись из другого измерения. Он исправил вентилятор якобы раз и навсегда. Теперь по ночам фен давал прохладу и отгонял тех мрачных и харизматических существ, которые стремились попасть в её подсознание. И только в полнолуние её охватывало искушение выключить вентилятор и вновь увидеть во сне кровавого Освальда. Однако она боялась, что он не простит ей дерзкого побега, не простит ей и того, что она не встала на его сторону, как некоторые другие люди, которых он поражал, и особенно того, что она исповедалась в местной католической церкви.

   После этого странного сна она стала обращать внимание на чердаки, особенно в недостроенных зданиях. Теперь она знала, что чердаки вполне себе обитаемы, и их обитатели не всегда милы, светлы и приятны. Прошло несколько дней, и ей показалось, что об Освальде можно забыть, потому что он всего лишь грёза её подсознания, но однажды ночью вентилятор в её комнате громко загудел, фыркнул и сломался. Липкая ночная жара сразу же проникла в её комнату, отрезая все пути для нормального сна. У Элен оставалось в эту ночь только три варианта: сидеть и дожидаться утра в душной и скучной комнате, либо пойти погулять, что было довольно не безопасно, либо всё же попытаться заснуть, и возможно, снова повстречаться во сне с Освальдом.

   Немного подумав, она выбрала второй вариант. На всякий случай, взяв с собой нож, она шагнула за порог, в мир полной луны и шелестящих о чём-то загадочном южных пальм. В его безлюдии была особая прелесть и глубина, ночной мир давал свободу древним инстинктам и словно обещал встречу с необычными существами, притаившимися в бархатном мраке. Пройдя около полумили от дома, она вдруг увидела впереди себя на безлюдном шоссе чью-то знакомую фигуру. Худощавый, хорошо сложенный мужчина шёл ей навстречу, луна блестела на его длинных чёрных волосах. Сердце вдруг застучало от мощного прилива адреналина: ей показалось, что это был Освальд! Встреча с ним ничего хорошего ей не предвещала, и Элен стала припоминать, куда она положила нож. Похоже, это последняя ночь в её жизни, и ей стало вдруг безумно жаль себя. Но она поклялась, что дёшево не продаст свою жизнь, сжала нож в руках и, замедлив шаг, остановилась.

   Когда незнакомец подошёл поближе, она убедилась, что это и впрямь был красавчик Освальд. Однако его лицо было бледным и искажённым какой-то мерзкой гримасой, похожей на гримасу того чердачного чёрта, которого они когда-то потревожили. По выражению его лица она поняла, что пощады ей не будет, и что кровавой драки не избежать. Он так и не сказал ей ни слова, напав первым. Но в неё словно вселилась какая-то потусторонняя сила, которая делает обычного человека бесстрашным супергероем. Её удары ножом были точны и безжалостны, а его атаки не попадали в цель. Они сбили друг друга с ног, и дрались уже на земле в придорожной обочине, плотно прижавшись друг к другу. Нож из её рук он выбил почти сразу же, теперь ей оставалось полагаться только на собственные руки. Освальд попытался её задушить, схватив мёртвой хваткой за горло, но она с силой ударила его ногой в пах, а потом схватила подвернувшийся под руку камень и ударила Освальда по лицу. На какое-то мгновение он разжал хватку, и она выскользнула, напав на него уже сверху. Первый же её нечеловеческий удар камнем сломал все кости его лица, потом посыпались остальные удары. От боли Освальд почти не сопротивлялся, а она наносила удар за ударом до тех пор, пока его лицо не расплющилось и не стало совсем плоским, как экран планшета.

   Она даже не сразу поняла, что Освальд уже умер. И вот луна осветила его безжизненное тело, когда-то красивое, а теперь лежащее в луже крови и почти без головы. На месте его головы было лишь сплошное кровавое месиво, и теперь она была похожа на лопнувший красный шарик.
 
   Итак, прощай, дружище Освальд!..

   Присев возле его трупа, Элен закурила сигарету. Её руки сильно дрожали и болели, а в голове звенела мрачная пустота. Она не могла решить, звонить ли в полицию или тихо вернуться домой, смыть кровь, выбросить одежду и затаиться. Однако Освальд сам избавил её от этой дилеммы: пока Элен курила, она заметила, что его тело приобретает прежнюю форму и в то же самое время бледнеет, размывается. Вместо кровавого месива на месте головы вдруг появилось его прежнее красивое лицо, и оно слегка засветилось. Внезапно Освальд открыл глаза... Она не сразу узнала эти глаза: прежде умные и жестокие, эти глаза вдруг стали всё такими же сильными, но уже не злыми, а прекрасными, словно Освальд вдруг проснулся от ужасного сна своей прежней жизни маньяка. Он улыбнулся, и в его улыбке было прощение и умиротворение. Ей хотелось закричать: «Освальд, постой, не исчезай, ты так прекрасен!» Но ничто уже не могло задержать Освальда на этой грешной земле, он только привстал от земли, потянулся к Элен и поцеловал её долгим, прощальным поцелуем.

   Этот поцелуй не был похож на поцелуи живых людей, он передавал мысли и чувства из мира странного и уже иного. Теперь между ними не было преград, и они были необычайно близки, но их общее время заканчивалось. Её окровавленные руки обнимали его, но проходили через пустоту. Его губы постепенно таяли не её губах, и когда они почти исчезли, она услышала только нежное и тихое слово: «Прости!»

   Элен не помнила, как возвратилась домой. Сняла с себя всю грязную одежду и встала под холодный душ. Её тело и душу сотрясали рыдания, потому что Освальд был словно частью её, испорченной частью, но всё же он не был ей чужим. Он убил впервые из-за самообороны, так же, как и она убила его, но теперь он свободен. Свободен от этого порочного мира, свободен от чёрта в своей душе и вот-вот  пойдёт туда же, где сейчас его жертвы. Всё же она победила, и круг его прежних кровавых привычек разорван. Умирая, Освальд стал другим. Или это ей только показалось?...

   Холодок приближающегося утра успокоил её. С мыслями о том, что завтра нужно будет где-нибудь сжечь окровавленную одежду, она уснула. Проснувшись, долго вспоминала, встреча с Освальдом была во сне или наяву. Подойдя к зеркалу, заметила синие пятна на своей шее, следы от удушья. Значит, это был не сон… Обвязав свою шею шарфиком, Элен на всякий случай сходила на то место, где была их ночная драка, чтобы посмотреть, осталась ли там кровь её жертвы.
   
    Крови было совсем мало, и Элен быстро смешала её с пылью и с песком. Нет тела, нет и дела, но она заметила свой забытый после мрачного ночного происшествия свой нож. Взяв его в руки, она стёрла о влажную траву отпечатки пальцев, и закинула его подальше в кусты – не нести же его домой, чтобы он всё время напоминал ей о событиях той страшной ночи... Потом, уйдя далеко в горы, она сожгла всю окровавленную одежду и даже свои шлёпанцы, которые были на ней в ту ночь. Она никогда не любила Освальда и не собиралась с ним даже спать, но в этот миг её охватила настоящая нежность и грусть. Она почти в него влюбилась...

   Однако всё в их последний день решила случайность: если бы он в ту ночь победил, а она проиграла, то сейчас бы её тело лежало бы сейчас возле обочины дороги, и полицейские искали бы улики. Чёрная душа Освальда стала бы ещё чернее, и его, скорее всего, никогда бы не нашли…

  Когда костёр на горе догорел, Элен разбросала пепел, посмотрела в небо и послала в синеву воздушный поцелуй: прощай, милый Освальд! Теперь она надеялась, что навсегда…