Пингвины

    Слабый ветерок творил мелкую рябь по воде озера, на берегу которого старый рыбак и его внучка-помощница лет четырёх ловили рыбу. А другого берега не видно было - такое большое озеро досталось им двоим в это лето на Земле.
Босой старик одет в ветхую, местами лоснящуюся одежду, он сидит на останках разбитой лодки, что наполовину увязли в прибрежном песке. Одной рукой он держит трубку, а другой приглаживает седую бороду.
Поодаль, на красном ведёрке, сидит маленькая девочка с чёрными кудрявыми волосами, в сарафане ярко-фиолетового цвета. Её алые щёчки светятся здоровьем, а радостный взгляд устремлён в облака.
    У берега озера пять удочек стоят в ряд, опираясь на деревянные рогульки они отпускают лески кормчей воде на удачу.
    Смакуя трубку без табака, которую держит из привычки, старик всматривается вдаль к затуманенному горизонту. Конечно, ничего нового он там не надеется увидеть, а лишь ворчливо думает в себе – вот уже десять часов утра, а это значит, что пять часов они с внучкой на берегу и не поймали ни одной рыбы. Вдруг на одной из удочек зазвонил колокольчик, а значит, приманкой на крючке заинтересовались.

- Дедуля, клюёт! Ха ха ха, смотри, клюёт! - внучка вскочила и подбежала к той удочке, у которой звонил колокольчик. И принялась хлопать в ладоши и так задорно смеяться, как способны смеяться только маленькие дети.
- Тише, Варя, тише, всю рыбу попугаешь.
    Дед слез с останков лодки, которую в шутку называл «креслом» и по-стариковски заспешил к удочкам.
- Ну, и где клюёт? - шутливо спросил старик, когда уже держал удочку в крепких жилистых руках и наматывал леску на шпулю.
- Вот, - выказывая удивление, внучка указала двумя пухлыми ручками на удочку, которую он держал.
Дед умилился наивности и чистоте маленького человечка, которому не известны ни ложь, ни даже шутки.
- И правда, смотри, как сильно клюёт! К-хм к-хм, - с улыбающимися глазами, но сдерживая подступивший кашель, подтвердил он, а про себя заметил: “Не большая, но и не маленькая рыба попалась”.
    Чувствуя напряжение лески, за которую тянула рыба, старик с сосредоточенным видом подтягивал её всё ближе и ближе к берегу. “Надо бы, пожалуй, осторожнее её выуживать, - думал он, - плохо будет, если рыба оборвёт леску".
Старик знал, что вот-вот умрёт и хотел дотянуть до вечера и наловить как можно больше рыбы. Были у него помимо рыбацких и иные мысли, от которых ему становилось невыносимо грустно, - что будет дальше с Варей, хорошо ли сложится её жизнь, когда его не станет. Так бывает с человеком, когда страх неизвестности тянет всё душевное нутро и плоть человеческую в бездну безысходности, словно к сухожилиям в руках и ногах за крюки прицепили пудовые гири. Чем ближе старик чувствовал смерть, тем ему чаще приходилось укрощать подобные мысли: "Да как-нибудь всё устроится..."
    Боковым зрением рыбак заметил, как внучка побежала в сторону красного ведра, но тут же вернул всё внимание к рыбе на крючке. “Ну-ка, хватит ёрничать, -мысленно он обращался к рыбе, - я всё равно тебя поймал, немое создание... Сегодня ты, завтра я...” Ещё на метр сблизились два безмолвных борца за жизнь.
Тем временем маленькая помощница вернулась с ведром в руках и тут же, нахмурив брови, строго заглянула в дедушкино натужное лицо. Отставив ведро в сторону, руки её упёрлись в бока - словно она строгая нянька.
- Ты устал! - с вызовом и со всей серьёзностью, на какую способна девочка её возраста, воскликнула она.
Дедушка на миг оторвался от рыбалки и с умилением посмотрел на внучку. Сладким тягучим нектаром разлилось приятное чувство любви внутри его сухого тела от увиденной картины - забота во всей красе.
- Давай, я! - девочка сделала решительный шаг к нему... В этот момент послышался плеск - это уставшая рыба появилась на поверхности воды.
- Я справлюсь, милая, - рыбак вернул внимание в сторону озера. Давящая боль в груди мешала дышать, но сердцем он улыбался.
Солнце снова выглянуло из-за частых облаков и прибило их серые тени к жёлтому песку. Старый рыбак, щурясь от солнечных зайчиков и от удовольствия, ленивыми галсами влево и вправо выудил рыбу.
-Зеркальный карп, - довольный ловец назвал свой улов. И сразу добавил:
-Больше четверти пуда!
Незаметно для внучки он с глухим хрустом сломал позвоночник карпу и бросил его к красному ведру. Как только рыба упала рядом с ведром, отбросив из-под себя песок, так сразу зазвонил бубенчик на другой удочке. Дед кивком головы показал внучке, чтобы та положила рыбу в ведро, сам же спешно направился к следующей удочке. В небо взметнулись две радостные бабочки-капустницы, которые миг до того сидели на удилище, подставив крылышки овощного цвета слабому ветерку.
    Весело подпрыгивая на одной ножке, девочка приблизилась к безмолвному карпу. Подняла его, отряхнула от песка и развернула так, чтобы открытый рыбий рот и глаза смотрели на неё.
-Ты мой милый, - протянула тоненьким голоском девочка и обняла с любовью и теплом, с такими чувствами, с какими обычно обнимают котят или щенков. В чистейшей радости, зажмурив глаза, она продолжала обнимать рыбу и говорить с ней:
-Засыпай, мой милый карп! Засыпай, и пусть ты увидишь самый настоящий рыбий сон...
Несколько часов рыбак вылавливал из озера одну за другой разных рыб, ломал хребет и кидал помощнице. А помощница, в свою очередь, каждую рыбину обнимала и убаюкивала.
В небе крикнула дрейфующая чайка и камнем сорвалась в трапезную озера, тут же она взмыла к небу с окуньком в клюве.
“И нам нужно подкрепиться” - подумал старик.
-Варвара, пора обедать, - позвал он внучку.
   
    За спинами рыбаков раскинулся луг с цветущими травами, в которых пиликали свои симфонии кузнечики, жужжали большие, но тоже нужные мухи, а дальше - за лугом - лес с могучими соснами и тёмным елями. В том лесу встречаются и дубы с липами, в дуплах, пнях и развилке стволов которых гнездятся певчие птицы. Конечно слышно звонкую, немного задумчивую кукушку, без которой и лето - не лето, и лес - не лес. Слева, немного в стороне, лежат прибрежные камни и большой тёмный валун, на котором замерев греется маленькая ящерица, в тёмных сферах её глаз, как в зеркале отражаются негнущийся старик и прыгающая маленькая девочка. Они расстелили покрывало и аккуратно разложили на нём платок, в котором были сыр и хлеб, пара куриных яиц и копчёная колбаса, орехи и несколько свежих огурцов.
Старик ел бутерброд из толстых кусков хлеба, колбасы и сыра, как любят нарезать в деревнях и наблюдал за внучкой. А внучка смаковала зелёный огурец и радостно закинув голову смотрела в небо.
-Внуча, глянь-ка, заяц, - показывая в облака пальцем, старик обратился к девочке.
-Нет, пингвинчики, - Варвара хихикнула и прикрыла рот ладошкой, увидев, что палец у дедушки вымазан в масле.
-Какие пингвины? - дед закинул голову и стал вглядываться в яркое небо, пока его помощница платком вытирала палец.
-Облака похожи на пингвинчиков - птичка такая. Летят по небу такие пушистые, упитанные. Они неповоротливые с какими-то крыльями, не крыльями. А когда попадают в воду, становятся быстрыми и юркими, словно охотники, хищники. Такие классные, смотри, дедушка, тебе нравится?
-А, ну да... - словно скованный мыслью протянул старик. Немного подумал и предположил:
-Ты пингвинов, наверное, в зоопарке видела?
-Нет, я их на планшете брата Коли, по интернету смотрела, - покачала головой девочка и вскочила, увидев вдалеке приближающийся катер.
-Ох уж этот интернет. Скоро он всю жизнь вам заменит, - проворчал недовольно дедушка и стал закашливаться.
    Одним месяцем ранее у старика произошёл весьма сложный разговор с внуком. 
- Коля, поди сюда! – старик крикнул в открытую дверь на улицу, где его внук палкой дразнил собаку.
Другой бы увидел, как в светлый и просторный зал большого частного дома вбежал молодой парень лет восемнадцати, высокий и красивый, но дед видел лишь беззаботного мальчика. “Он справится, он должен справиться, - старик, как мог, унимал тревожные мысли. - Варя не пропадёт с ним, когда рак окончательно расправится со мной”.
- Меня скоро может не стать и с этим надо что-то делать. Тут все наши деньги, - дед указал на свёрток, - должно хватить на обучение в городе, а часть - на мои похороны.
- Дед, я тоже тут думал, зачем идти учиться, когда можно сразу начать зарабатывать деньги. Мы с другом из техникума придумали удачный бизнес-план по продаже косметики…
После этих слов внука разговор превратился в “сложный”. Старик приводил аргументы в пользу проторенной дорожки, которой шли предки, а внук Коля отвечал доводами о современном мире. Диалог переходил то почти в крик, то стихал, но долго не заканчивался.
-Я постараюсь... Пойду собираться, - неуверенно и тихо произнёс внук в завершении разговора.
    Теперь, на берегу, вспоминая последний разговор с внуком, старик окончательно потерял контроль над кашлем. На платке, которым он прикрывал рот, появилась сначала кровь, потом тёмно-багровые сгустки. Силясь посмотреть вдаль к горизонту, где плывёт лодка, он уже не смог что-либо различить – проступившие слёзы мешали видеть. Тёмное пятно на сером фоне, возможно это его внук, возвращавшийся с вестями. Какие это вести! Поступил или не поступил; сделал по-своему... "Да, этот упрямый парень мог", – проносились молнии в голове старика. Досада стекала в грудь, где воспламенялась и превращалась в гнев, гнев застывал в боль, боль разносила печаль по всему телу. "Да что же это творится, я не могу сейчас оставить Варюшу..." Мысли роились пчёлами в улье, взлетали, садились, перелетали с места на место.
    Гнев, обида, тоска мгновенно сменяли друг друга, разгораясь в груди; чувства искрами перебрасывались в горло, живот, и вот уже всё немощное тело горит адовым жаром.
    Словно тысячи маленьких человечков зажгли бенгальские огни в сердце и понесли в разные стороны, к рукам, ногам, голове, причиняя сильнейшую боль ожогами. Больше не в состоянии двигаться, старик последний раз хотел посмотреть в сторону внука, потом внучки, но глаза упорно смотрели в горизонт, где еле-уловимо парил чей-то силуэт, но это уже не Коля и даже не лодка. Чёрные пингвины на каких-то белых досках (так ему сначала показалось) летели с неба в его направлении. Доски оказались пеной, бурлящей белой пеной на гребне волны. С шумом, перерастающим в рёв, огромная волна приближалась. "Дедушка, дедушка, смотри, пингвины!", – неожиданно из волны послышался знакомый голосок. Пингвины сорвались с гребня волны и полетели в грудь. Каждым ударом жёлтых клювов они ломали с хрустом рёбра и пробивали дыру в лёгких.
    Хлынула бурным потоком горячая вода и наполнила умирающее тело. Отскочив от краёв волной, она приняла температуру молока, которым когда-то вскармливала мать, и устремилась обратно. Тепло отступало от рук, ног, головы и сползало в центр, с шумом вылетая через дыру в груди, порождая торнадо. Увлекаемый вихрем человек и его мысли устремились в небо. Ветер и шум моря заполнили сознание – это был последний выдох старика. Стало тихо…
    Прозрачный столб воды теперь бесшумно взмывал вверх, а на конце расширялся наподобие воронки. Ясный лунный свет блеснул на верхнем его краю, и громкий звук “Ханг-г” разрезал тишину неба бескрайнего и несотворённого. “Ха-а-нг-г…”, – звучало снова и снова, а белый свет двинулся вниз. В центре смерча, словно в прозрачной шахте лифта, медленно опускается сгусток интенсивного ясного света, растворяя гнев и злость. Злость на отца, ударившего в детстве за проступок, гнев на внука, не желающего исполнить его волю; и другие моменты, огнём разжигающие душу, испарялись в ярком белом свете полной луны.
    Спустя некоторое время протяжное “А-а” эхом заполнило сферу безначальной и бесконечной вселенной. Внизу, у самого основания торнадо, ясный ум человека узрел лоскут фиолетового платья. Сознание ринулось схватить, удержать его: “Без меня она пропадёт...” - безмолвно и прозрачно носилось в вихре. Но лоскут тут же превратился в кровавый платок и устремился вверх, где задрожал и завибрировал. Теперь это уже не окровавленная ткань, а закатное красное небо - мягкое, тёплое свечение заходящего солнца. Чувства возникающие из привязанности, жадности и ожиданий отступили, затерялись, а на их место пришло переживание радости - невероятная, большая, интенсивная радость.
    Две энергии - белая и красная - соединились. Всё потемнело. Чувства исчезли…

    “А что же дальше?” Один мудрец сказал: “Если у человека чистая совесть, он не играл в странные игры, но наполнял жизнь смыслом, после смерти такой будет в состоянии не потерять сознание и пережить яркий свет”.