Райский сад

               

               











                Р  а  й  с  к  и  й     с  а  д
                К и н о п о в е с т ь


                /Литературный сценарий ещё не снятого фильма/



                Одесса  2008 г.


 
















               
                Глава   первая               
Птицы подлетали стремительно. Из предрассветной дымки, из клубящихся испарений моря, они налетали несколькими стройными и строгими шеренгами, плавно опускались в камышовые заросли и исчезали в них.
Ева, не мигая, смотрела на летящих птиц. Лицо её было неподвижно и бесстрастно, только распущенные волосы чуть шевелились под ленивым дыханием предрассветной прохлады и ночная сорочка крепче прижималась к худенькому юному телу.
Ева закрыла глаза, сделала несколько шагов вдоль крыши веранды и, не открывая глаз, повернулась и пошла к открытому окну комнаты, перешагнула подоконник, и скрылась в тёмном проёме.
Окно другой комнаты мерцало тусклым светом. Там, за столом, заваленным чертежами и графическими рисунками, сидит пожилой человек. Уронив голову на лист ватмана, он нетрезво похрапывает. За окном предрассветная птаха что-то требовательно прощебетала. Человек оторвал голову от стола, протёр ладонями  лицо, потянулся, погасил настольную лампу, и побрёл в соседнюю комнату...
…Рассвет  уверенно пропитывал первыми лучами Ботанический сад. Силуэты огромных деревьев всё чётче прорабатывались солнечным проявителем, причудливые цветы и кустарник истекали каплями росы. Сад пробуждался птичьим гомоном, солнечными бликами, которые проникали  во все потаённые места.
Снопы солнечного света ломились в окна двухэтажного, строения на территории Сада, с большой верандой. Строение имело явно вековой возраст, но оставалось крепеньким, добротным и даже щеголеватым.
В небольшой комнате на двуспальной кровати проснулась женщина. Она выпростала из-под одеяла руки, сонно потянулась и посмотрела на, лежащего рядом пожилого мужчину. Резко поднялась с кровати, ещё раз потянулась, как бы приводя в порядок своё стройное, ещё молодое тело, и пружинисто пошла из комнаты…
В небольшом закутке, приспособленном под ванную, женщина сбросила  ночную сорочку и, одно за другим, вылила на себя два ведра холодной воды. Улыбка блаженства появилась на её, несомненно, привлекательном лице, набросив махровую простыню, она энергично стала растираться.
Мужчина продолжал спать. В комнату вошла женщина, уже в халате, тщательно вытирая голову полотенцем.
- Вставай! Алкашик мой ненаглядный… - сказала она, направляясь в другую комнату… Мужчина продолжал спать, блаженно прикрываясь рукой от солнечных зайчиков, ползающих по лицу… В дверном проёме опять появилась женщина с феном в руках:
- Кот!.. Котяра! – энергично говорила она, суша голову феном. - Сейчас поздравители заявятся. Надо проявить учтивость. Вставай, шалопай!.. – она скрылась в другой комнате.
Мужчина открыл глаза, задвигал мышцами лица, разминая их, затем лениво встал, позёвывая и почесываясь, подошёл к окну, и вдруг крикнув «Полундра!» прыгнул через подоконник в окно.
Женщина, отодвинув на столе чертежи и эскизы, насыпает в чашки кофе, наливает кипяток. Смотрит в окно, где видна поднимающаяся и исчезающая голова приседающего, по-видимому, Кота.
- Кот, - говорит женщина – вы с Евой всё-таки продавите крышу веранды.  Заканчивай физкультуру, иди пить кофе…
- Полундра-а! – раздаётся откуда-то снизу вопль Кота. Женщина выглядывает в окно. На земле, рядом с верандой Кот поливает себя водой из поливочного шланга, радостно охая и фыркая.
- Трусы измочишь…- говорит женщина.
- Выкручу! – доносится снизу голос Кота.
Женщина маленькими глоточками пьёт кофе, присев на край огромного стола, на котором стоит макет причудливого здания, окружённого макетами каких-то аттракционов и небольших сооружений. Рядом навалены чертежи, эскизы, свёрнутые в рулоны листы ватмана. Она обводит взглядом комнату. На стенах  эскизы зданий, фотографии, свеженький плакат, на котором изображена хозяйка  комнаты, внизу броская алая надпись «Динара Залмановская – наш кандидат»
Вбегает Кот, блестя каплями воды, хватает чашку с кофе, торопливо глотает…
- Динка! – говорит он. Помнишь анекдот, когда жена новоиспеченного президента говорит «Дорогой, ты когда-нибудь спал с президеншой?» Так и я; первая ночь с депутатшей.
Динара проводин ладонью по его лицу, стирая капли воды.
- Ты даже не заметил, как сменил ориентацию. Ты спал не с депутатшей, а с депутатом. Послушай, Кот, у Евы опять…
- Что, опять?
- Лунатизм. Ночью бродила по крыше веранды. Это очень опасно.
- Погоди… Но, доктор Ванник обещал; с половой зрелостью должно пройти? И несколько лет не было случаев… Да, может ей просто не спалось и она…
 - Не думаю. Я видела её лицо, всё как тех случаях. Я полагаю, Кот, ей пора замуж. Понимаешь? Мужчина ей нужен, муж или любовник, в данной ситуации не важно, тогда прогноз доктора Ванника полностью оправдается,.. даст Бог. Она ведь у нас не целованная. Ладно! Об этом позже, надо идти пред очи народа. Приводи себя в порядок и поспешай за мной. Этикет надобно блюсти…
Зрелое утро в Ботаническом саду. Чёрные провалы теней от вековых деревьев перемежаются с яркими, залитыми солнечным жаром полянами с некошеной травой.
 По неширокой, посыпанной песком, дорожке торопливо идёт Динара, в нарядном, но строгом платья, с торжественной, несколько лукавой улыбкой. На изгибе дорожки, из густой тени кипариса перед ней вырастает фигура в священническом одеянии. Чуть поодаль видна ещё одна, более юная, но тоже в рясе.
- Здравствуйте, соседушка!.. – ласковым басом говорит священник.  Позвольте поприветствовать Вас и поздравить с всенародным избранием. А так же позвольте отнять у Вас несколько драгоценных минут для краткой беседы. Знаю, в «Райском саду» столпотворение жаждущих изъявить  свои поздравления и восторг, сам бы рад быть среди почитателей, но, как понимаете, сан не позволяет. Посему, соблаговолите не отказать в кратком разговоре, надеюсь обоюдно полезном.
- Хорошо, отец Серафим. Но, только действительно кратко, люди, как Вы заметили, ждут.
- Присядемте… - Отец Серафим усаживает Динару на скамеечку. – Вам, конечно, ведомо, что в южной части Сада находилось кладбище нашего монастыря, настоятелем которого я имею честь состоять?
- Ведомо, Отец Серафим.
- Вот, я хотел спросить, как бы Вы отнеслись к моей нижайшей просьбе вернуть монастырю эту часть?
Динара улыбнулась.
- Отец Серафим… Виктор Павлович,.. мы с Вами знакомы не первый  год, а с тех пор, когда Вы работали в горкоме комсомола, и Вы прекрасно знаете, что я государственный служащий, а не собственник и не могу, и не в силах отдавать собственность государственного университета…
- Мы Вас избрали депутатом, отныне Ваши возможности неизмеримо выросли… Позвольте быть откровенным? Мне известно, а Вам тем более, что средства, выделяемые на содержание Ботанического сада и на научную работу внутри его – мизерны. Более того, властьпридержащие не будут способствовать привлечению средств, для вашего многотрудного и полезнейшего дела. Причина ясна: Сад находится в приморской зоне столь притягательной для толстосумов.
- Всё понятно, Виктор Павлович! – прерывает его Динара – Дальнейшее банкротство, и распродажа территории за бесценок. Но, для того я и боролась за депутатское кресло в горсовете, что бы не допустить этого.
- Понимаю Ваши благие побуждения. – Отец Серафим вздохнул. – Но не одолеть Вам всех супостатов. Вы, верно, изволили заметить, я был в этой стае и, поверьте, знаю их волчьи нравы. Они добычу не выпустят.
- Что, верно, то верно… - Динара чуть заметно улыбнулась. – Отец Серафим, будьте откровенны до конца. А вам то зачем моя территория? Не поверю, что опять под кладбище.
- И правильно сделаете. В трапезной у нас большая нужда. Послушников число значительно прибавилось, духовная семинария при нас, так же числом растёт, а пищу принимаем Бог знает где, в подвальном помещении под храмом. Бог даст, решим с Вашей помощью вопрос о возвращении земельки её исконному владельцу – построим трапезную и два – три флигелёчка для проживания священнослужителей.
- Для Вас в том числе?
Отец Серафим внимательно заглянул в глаза Динаре.
- Вам, голубушка, следует знать одно, церковь умеет быть благодарной как никто другой. А сейчас позвольте представить… - он подзывает рукой, стоящего в невдалеке, молодого человека – Представься!..
- Семинарист Николай, госпожа Залмановская. – скромно потупившись, говорит юноша.
- Погоди! – прерывает отец Серафим, и обращается к Динаре – Николай перед поступлением в духовную семинарию окончил курс юриспруденции нашего с вами университета. Сейчас, помимо учёбы, консультирует церковь в вопросах гражданского права. Продолжай… - кивает он Николаю.
- Госпожа Залмановская, я недавно просмотрел кадастр монастырских земель. Южный участок Ботанического сада, согласно  документу, принадлежит монастырю. Вам знаком этот документ?
- Знаком. Понаслышке. А не вспомните ли, какой датой помечен  документ?
- Январём девятьсот двенадцатого года. Я понимаю суть Вашего вопроса, - Николай открыто посмотрел на Динару, – мол, документ устаревший… Но, подобные документы со сроком давности свою силу не утрачивают.
Динара с изумлением перевела взгляд с Николая на отца Серафима.
- И вы всерьёз полагаете, что эта бумага времён царя Гороха способна решить вопрос отчуждения земли государственного учреждения в вашу пользу? Сомневаюсь, что она вам поможет…
- Она Вам поможет. – мягко сказал отец Серафим – Да, да, голубушка, она Вам поможет передать монастырю принадлежащую ему землю.
- Ну, ладно, господа. – Динара поднялась – Надеюсь, вы догадываетесь, каковым будет мой ответ. Прошу прощения, но мне пора… - она сделала несколько шагов в сторону, но, вдруг, повернулась к отцу Серафиму – Хоть, кто знает, батюшка. Пути Господни неисповедимы, не так ли? – Динара зашагала по дорожке.
Кафе «Райский сад» располагалось у входа в Ботанический сад. Раньше это было одно из его служебных помещений, а теперь,.. ветры хозрасчётных перемен – и получилось кафе «Райский сад»
Динара по дорожке подходила к служебному входу в кафе, как вдруг раздался выстрел, и в небо взлетела ракета, ещё выстрел и ещё ракета. У служебного входа в кафе стоял морской офицер и из пистолета-ракетницы палил в воздух.
- Саша, не хулигань! – крикнула Динара. – Матросики твои сбегутся…
Офицер заткнул за пояс ракетницу, подбежал к Динаре, подхватил её на руки и бегом внёс в кафе…
 Кафе гудело множеством голосов. Когда офицер Саша внёс Динару, гул многократно усилился, гости встали  из-за столиков, улыбки, улыбки… Саша, с ходу, поставил Динару на ближайший столик.
- Новоизбранный депутат доставлен! Докладывает капитан-лейтенант пограничной службы Александр Осокин! Ура! Господа!..
- Ура-а! – весело закричали присутствующие.
- Спасибо, господа! – сияла улыбкой Динара. Не знаю, как благодарить вас за такую честь… Для начала, у меня большая просьба, уговорите великовозрастного шалопая – она показывает на Сашу – снять меня с этого пьедестала.
- А тронная речь?! – возмущается Саша - Динара Султановна, подданные ждут. Иначе нельзя, иначе непорядок…
- Ну, хорошо… - Динара жестом останавливает, поддерживающие Сашу, выкрики. – Я признательна вам, моим друзьям и коллегам, я признательна всем, кто поверил мне и удостоил чести представлять интересы тысяч людей в нашем городском парламенте. Надеюсь, я не дам оснований попрекнуть меня в бездействии или невнимании к людям. Ещё раз, спасибо вам, друзья мои!
Все аплодируют, в это время открывается дверь и входит Кот. Выбритый, в отутюженной безрукавке, в потёртых джинсах. Динара, увидев его, озаряется улыбкой:
- Внимание, господа!.. Я ещё не кончила. – перекрикивает она ликующие аплодисменты. – Сейчас  хочу представить своего мужа, для тех, кто с ним не знаком.  Иди сюда! – подзывает она Кота. – Прошу любить и жаловать, Лев Григорьевич Залмановский, мой любимый и почитаемый муж,  достойный человек, и талантливый архитектор. И теперь я обойдусь без помощи Саши-сорванца, меня снимет мой муж! -       Она опирается о плечё Кота, он подхватывает её и опускает на пол. - А сейчас гуляем!.. – весело кричит Динара. – Шампанского всем!
Хлопки, откупориваемых, бутылок, Динару и Кота окружают гости, чокаются с ними…
- Поздравляю с успехом жены, прекрасной женщины и красавицы. – воркует седовласый мужчина, дотрагиваясь бокалом до бокала Кота.
- Если хотите со мной дружить, называйте меня просто Кот. – Улыбается  в ответ Кот – Мне так привычнее…
Динара дружелюбно улыбается всем, с некоторыми обнимается и целуется. Гости пьют шампанское, закусывают, стоящими на столах фруктами и сладостями… Динара оживлённо беседует с двумя немолодыми дамами… «Мама…» доносится до неё голос. Динара поворачивается, ищет взглядом среди движущихся силуэтов гостей, и видит, стоящую у дверей, Еву.
-  Мама,.. – говорит Ева, подходящей Динаре – я кушать хочу…
 - Девочка моя!.. – Динара обнимает Еву. -  Ох, какая мать у тебя!.. Бросила голодную дочурку, и пошла себе.… Попросим тётю Катю, она тебе бутерброды сделает… Друзья! – обращается Динара к гостям – Главное достижение моей жизни - моя доченька Ева. Вот она моя красавица! Третьекурсница, да что я говорю, уже четвёртый курс физмата…
Подходит дородная, немолодая дама, улыбаясь, забирает у Динары Еву…
- Пойдём, Евушка, я тебя покормлю…
Кот обходит гостей с бутылкой шампанского, наливает всем, пьёт с каждым…,
Динара стоит в окружении возбуждённых гостей… К ней проталкивается с бокалом Осокин.
- Динара Султановна, надеюсь, Вы меня простили? Я ж, любя, по-соседски…
- Вот, что, соседушка! Сегодня на рассвете птицы вернулись на гнездовье, ты догадываешься, к чему я веду? – И, не дожидаясь ответа, поворачивается к собеседникам. -  Послал Бог соседей, - смеётся она - с одной стороны аскетичные монахи, с другой – буйные пограничники…
Ева в подсобном помещении кафе ест бутерброды с чаем, дородная Катя возится у плиты, из гостевого зала доносятся возбуждённые голоса, смех.
- Тётя Катя, - говорит Ева – чего они так шумят?
- Радуются успеху твоей мамы.
- Ничему они не радуются. Они глупые и злые…
- С чего ты взяла?
- Потому, что так не радуются.
- А как?.. – недоумённо поворачивается к ней Катя.
Ева дожёвывает бутерброд, допивает чай, встаёт.
- Спасибо тётя Катя! Я пошла. – Она направляется к двери, в проёме останавливается. – Так не радуются, - повторяет она – радуются иначе,.. тише, что ли…
Ева идёт по Саду. Он заполнен птичьим гомоном, стрекотом мошкары. Множество солнечных бликов ползают по хрупкой фигурке Евы, заползают в глаза, уши, рот. Ева улыбается, встряхивает головой, пытаясь стряхнуть с себя ликующих зайчиков… Навстречу идёт молодой человек с саквояжем в руке.
- Привет, Дима! – говорит Ева.
- Здравствуй, студентка! – Молодой человек останавливается. – Ну, что, покурим?
- Давай… - Они присаживаются на скамейку, Дима достаёт сигареты, протягивает Еве.
 - Ты знаешь, я не курю, – морщится Ева.
- Мало ли,.. может начала. – Дима закуривает. – А, знаешь,.. – он неторопливо, с удовольствием выпускает дым – птицы прилетели…
- Правда!? – Ева радостно болтает ногами. – Здорово! Пойду на них смотреть. А почему ты маму не поздравляешь?
- Не люблю лицемерные тусовки. Набежало шакальё, каждый урвать норовит…
- От мамы они ничего не добьются.
- Добьются. Не мытьём, так катаньем. Человек слаб, даже такая женщина, как Динара Султановна.
- Дима… - Ева кокетливо свесила голову набок. – А почему ты не женишься? Не надоело с микробами возиться?
- Микробы… Микробы - моё счастье,.. или несчастье,.. на них, увы, не заработаешь. Вот, как заработаю, каким-то образом, пойду к Динаре Султановне.
- Зачем? - Ева активнее заболтала ногами.
- Просить твоей руки.
- Правда? – Она искоса заглянула ему в лицо. – И я стану твоей невестой?
- Станешь. Если не выскочишь замуж, пока я буду искать богатство, за бравого морячка Сашу Осокина, к примеру… Хоть есть у меня одна идея…
- Дима. – Не перестаёт болтать ногами Ева. – А регата скоро?
- Скоро… - задумчиво отвечает Дима.
- Возьмёшь меня матросом?
 - Возьму. Если на тренировки ходить будешь.
- Ладно! – Ева вскакивает со скамейки. – Я пошла… Маму, всё-таки поздравь. – оборачивается она на ходу.
Ева спускается по обрывистому склону к камышовым зарослям. Рядом невидимый журчит ручей, сбегая к морю. Ева осторожно подбирается к озерцу, образованному ручьём, сквозь заросли камыша вглядывается в озеро, ища глазами птиц. Вот они, парами и поодиночке неторопливо плывут вдоль кромки озера, изредка что-то бормоча.
Ева, затаив дыхание, наблюдает за ними, затем тихонечко отступает назад и идёт вверх по склону…
По скрипучей лестнице Ева поднимается в дом. Из коридора видит комнату. Там за столом сидит, подвыпивший, Кот. Закрыв глаза, откинувшись на спинку стула, он что-то мурлычет себе под нос.
- Папа! – говорит, входя, Ева.
- Что? – отвечает Кот, не открывая глаз.
Ева, молча, подходит к столу, водит пальцем по контурам макетов, обойдя стол, кладёт руки на плечи отца.
- Папа… - Ещё раз говорит она.
Кот вопросительно открывает один глаз.
 - Папа…  А почему ты всё время читаешь одни и те же книжки?.. И все про войну?
Кот расслабленно улыбается.
- Не знаю, дружочек. Нравится…– Он опять закрывает глаза, что-то мурлычет. – Раньше читал много и разное, а сейчас… Знаешь, дружок, героики, должно быть, не хватает. Динамики много, напряжения – хоть отбавляй, но всё, как-то  бескрыло, без полёта… Нет! – вздыхает он. – «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята…»
- А мама?
- Мама? Мама – свет в окошке,.. «Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю…» – напевая, Кот поднялся и, чуть качнувшись, пошёл к окну. Прислонившись к оконной раме и глядя куда-то в сторону моря, Кот улыбается…

Промозглый зимний вечер конца пятидесятых. Два подростка в коротеньких полупальто с поднятыми воротниками  бесцельно бредут по городу.
- Послушай, Кот!.. – поёживаясь от холода, говорит один.  – Может по домам? Жрать охота, а денег ни копейки.
- Да, что дома!? «Юность» всю прочитал, а уроки… так гори они синим пламенем! Прошвырнёмся ещё чуток…
Они подходят к освещённому входу в театр. Видно как фойе толпятся зрители, двери на улицу полуоткрыты, несколько мужчин, несмотря на холод, вышли покурить.
- «Евгений Онегин» – читает афишу Кот – Антракт, должно быть… Слушай, Витёк! - неожиданно говорит он - Давай в театр проканаем? Там тепло, и музыка играет…
-Ну,.. давай… - соглашается Витёк.
Они подходят к  дверям, снимают пальто, засовывают кепки в рукава и, прячась за спинами толпящихся у дверей зрителей, проскальзывают в фойе.
- Давай в буфет до конца антракта! – шепчет Витёк – Там билетёрши нас не заметят…
Дружки заскакивают в буфет. В нём очередь перед стойкой, у столиков торопливо дожевывают, допивают, обмениваются впечатлением… Взгляд Кота останавливается на стоящем в углу буфета штабеле ящиков с пустыми бутылками. Кот смотрит на Витька, тот, оглянувшись по сторонам, понимающе и согласно кивает. Они пробираются к штабелю, прикрывая друг друга, незаметно вынимают из ящиков по пустой бутылке из-под Шампанского и запихивают за пояса брюк, прикрыв полами пиджаков. Звенит третий звонок. Буфет стремительно пустеет. Кот и Витёк поднимаются по мраморной лестнице на галёрку. Там незанятые места ещё есть, но они  опасливо садятся на ступеньки, сбегающие к  первому ряду галёрки. Ступеньки крутые, с привинченной на их края бронзовой окантовкой.
Медленно убирается свет в зале, из оркестровой ямы показывается плешивая голова дирижёра. Её приветствуют аплодисментами. Взлетают руки с дирижёрской палочкой – вступает оркестр… Витёк приподнялся со ступеньки, нащупал в полутьме свободное место подле себя, пытается на него сесть. От неосторожного движения у него из-за пояса выскальзывает бутылка, падает на ступеньку и с грохотом устремляется вниз. Кот испугано вскакивает и у него из брюк выскальзывает бутылка, и скачет по окантованным ступенькам вслед за первой. В зале с прекрасной акустикой раздаётся неимоверный грохот от скачущих по ступенькам бутылок, несколько женщин испуганно кричат, дирижёрская голова вжалась в плечи и палочка безжизненно повисла в воздухе, звучание оркестра захлебнулось и  поспешно стихло…
- Бежим!.. – сдавленным шёпотом крикнул Кот, и они понеслись вверх по ступенькам к дверям.
В коридоре с разных сторон к ним уже семенили пожилые билетёрши. Кот и Витёк прошмыгнули мимо них, выскочили в двери и помчались в нижнее фойе. Несясь вниз, они слышали возмущённый гул зала. В нижнем фойе бросились к входным дверям. Первые двери были открыты. Они уже в тамбуре между первыми и вторыми дверьми… Дружно навалились на вторую дверь, но… она была заперта. Позади раздались характерные щелчки, оглянувшись, они увидели сквозь стекло двери как рослая мясистая билетёрша поворачивает ключ в дверном замке. Они оказались запертыми в дверном тамбуре.
- Влипли… - косо усмехнулся Кот.
- Точно влипли. – тоскливо согласился Витёк – Надо было по домам идти…
Сквозь оконное стекло видно, как несколько билетёрш о чём-то переговариваются, оживлённо жестикулируя. К ним стремительно подошёл пожилой мужчина небольшого росточка. Он им дал, по-видимому, какое-то указание, повернулся и, размахивая полами пиджака, так же стремительно удалился. Билетёрши, во главе с мясистой, подошли к двери, за которой томились Кот с Витьком. Мясистая отперла дверь, билетёрши дружно ввалились в тамбур и, схватив Витька и Кота за шиворот, а Кота мясистая даже ухватила за ухо, и потащили из тамбура.
- Негодяи!.. Конченные негодяи!.. – ядовито шипела по дороге мясистая.
Дверь с надписью «Главный администратор» была открыта, в неё втолкнули Витька и Кота. В комнате нервно расхаживал недавно виденный ими мужчина. При виде нарушителей, он остановился, гневно взирая на потупившихся юнцов и покачиваясь с пятки на носок.
- Вот, Ефим Маркович! Привели негодяев… - выдохнула мясистая.
- Хорошо! – сверкнул глазами главный администратор – Идите на свои места, милицию я уже вызвал.
- Вдруг сбегут!? – засомневалась мясистая.
- Не сбегут! От меня ещё никто не сбегал! – закричал администратор – Тем более все двери  заперты! Я им покажу!.. Пусть только попробуют!..
Билетерши поспешно удалились, закрыв за собой дверь. Администратор продолжал гневно смотреть на провинившихся.
- Вы мерзавцы!.. опять закричал он – Это я вам говорю! Вы форменные мерзавцы! Вы чуть не сорвали спектакль, вы понимаете, что это означает? Это означает, что вы мерзавцы! Вы пришли в театр! В наш театр! В храм! Вам дают Чайковского, а вы что?.. Для чего вы пришли? Я вас спрашиваю!? – взвизгнул администратор.
Кот и Витёк понуро молчали, не поднимая глаз.
- Зачем вы это сделали? – продолжал администратор – Что за пустые бутылки, где вы их взяли, зачем они вам?
- В буфете взяли… - угрюмо буркнул Витёк.          
- Как в буфете? В нашем буфете!? Украли!? Вы воры!? Но почему пустые бутылки!?
- Хотели сдать и купить пирожки.
- Какие пирожки? Вы, что… голодные?
Ни Витёк, ни Кот не поднимают глаз.
- Боже! Они голодные! Голодные дети… - засуетился администратор – Какой кошмар!.. – он суетливо забегал по комнате, неожиданно сунул руку в карман брюк, вынул  деньги.
– Вот! Возьмите  и идите купите себе порожков… - опять закричал он – Идите к чёртовой матери, пока милиция не пришла!.. - Он вытолкал их из комнаты, засеменил к входной двери, открыл её своим ключом.
- Мерзавцы! Пошли вон! Только попробуйте ещё показаться мне на глаза!..
Кот и Витёк оказались на улице. Они оторопело посмотрели друг на друга.
- Быстро линяем, мусора на подходе… - сказал Кот, и они побежали, на ходу одевая пальто…
- Кот!.. – перешёл на шаг запыхавшийся Витёк – Он ненормальный,.. он конченный псих…
- Ты про этого чудика?
- Его самого. Погляди… - Витёк разжал ладонь и показал Коту пять рублей – Представляешь!? Пятушок! Это ж нам хватит и хватит!..
- Бежим в гастроном! – разгорячился Кот – через пятнадцать минут закрывают…
Приятно и легко бежать Коту и Витьку отягощёнными и окрылёнными пятью рублями. Ловко лавируя между прохожими, перескакивая через лужи, перебрасываясь прибаутками: - «Мир не без добрых людей», «На чудаках земля держится» – юнцы подлетают к гастроному. Прошмыгнув мимо уборщицы, норовившей закрывать дверь магазина, они скрылись в его чреве…
Сквозь окна гастронома видно как Кот и Витёк перебегают от прилавка к прилавку, разыскивая что-то и покупая что-то… Они вышли довольные собой, держа в руках по бутылке лимонада.
- Ну, что? Покурим здесь? – великодушно проронил Кот, вынимая из кармана пачку болгарских сигарет «Тракия».
- Вон двенадцатый идёт! – отозвался Витёк – Подъедем ко мне, там и покурим…
Они впрыгиваю в трамвай. В трамвае большая группа молодёжи с рюкзаками, чемоданами оживлённо и громко переговариваются, несколько человек под  аккомпанемент гитары напевают «Подмосковные вечера»…
- Эй, хлопчики!.. – кричит со своего места кондукторша, обращаясь к Коту и Витьку – Передавайте на билеты!..
- Не шумите, тётя! – отвечает ей парень в кепке с залихватски выпущенным из-под неё чубом – Это наши пацаны! Наши,.. целинники будущие…
- Что ты мне голову дуришь! – огрызается кондукторша – Я же видела, что они только сейчас сели!..
- Ну и что!? – подхватывает стоящая рядом с Чубатым девушка – Они тут рядом живут, нас поджидали, сейчас присоединились к группе, а за группу уплачено…
Кондукторша недоверчиво покачала головой и уселась на своё место.
- Ну, что?.. – улыбнулся парень в ватнике, сверкнув золотым зубом – С вас причитается. Дай попить! – он протянул руку к бутылке Кота.
Кот с сожалением дал бутылку. Фиксатый ловко открыл её зубами, прильнул к горлышку.
- Отдай бутылку мальчишкам! Чего присосался!?.. – раздражённо сказала девушка. Фиксатый искоса недобро глянул на неё, но бутылку вернул.
- А вы правда на Целину едете? – спросил Витёк.
- Какие уж тут шутки. - улыбнулся Чубатый – По комсомольским путёвкам едем в Казахстан поднимать, как говорится, целинные и залежные. Так, что присоединяйтесь…
- Да, они ещё школьники. – вмешалась девушка. - Какой класс? – она оценивающе оглядела Витька и Кота.
- Десятый, последний… - живо отреагировал Витёк – А, вообще, здорово! Целина! Простор! Свобода!..
- Получите аттестат, пойдите в райком комсомола, попроситесь на Целину. – говорит девушка – Думаю, не откажут. На Целине и специальность приобретёте.

- Такие на Целину не ездят… - заблестел зубом Фиксатый – Там для них слишком холодно.
- Ты про что? – напрягся Кот.
- Да про то!.. - пристально глянул на него Фиксатый «Мы ребята молодцы, у нас обрезаны концы…» Вот про это…
- Закрой рот, Примаков! – оборвала его девушка – Тоже, доброволец выискался! Сам знаешь, куда вместо Целины мог отправиться…
«Едемте, друзья, в дальние края,..» – грянула группа впереди – «Станем новосёлами и ты и я!» подхватила девушка и Чубатый…
Трамвай подъезжал к привокзальной площади. Перед зданием вокзала толпа молодёжи, рюкзаки, чемоданы, гитары. На вокзальных ступеньках духовой оркестр играет вальс «Прощание славянки», невидимый оратор через усиление что-то говорит, сквозь хрипы динамиков можно различить: «… Партия доверила нам…», «… наш дорогой Никита Сергеевич убеждён…»
На трамвайной остановке целинники шумно выгружаются из вагона…
- Приезжайте, мальчишки! – повернулась к Коту с Витьком девушка – Прямо в Караганду приезжайте! Спросите Олю Цимбалюк, меня, к тому времени, все в тех краях знать будут. Так что, ждём!..
Почти пустой трамвай тронулся с остановки. Неторопливо подошла кондукторша.
- Что, зайчики!? Оказалось, вы всё-таки зайчики. – добродушно сказала она – Вам когда выходить?
- Через две остановки… - угрюмо ответил Кот.
- Ладно! Заплатите за один билет и езжайте.
Витёк порылся в карманах, достал тридцать копеек. Кондукторша взяла деньги и, не дав билета, пошла к своему сиденью…
По полутёмной улочке идут Кот и Витёк.
- Послушай, Котяра, задумчиво говорит Витёк – А может действительно на Целину махнём? Там жизнь стоящая, там заработать можно, а здесь – фиг с два…
- Что ж ты только о деньгах думаешь? За этим, что-ли, на Целину ехать? Да если и ехать, то на Братскую ГЭС.
- Тебе легко рассуждать, у тебя мать - доцент, прилично зарабатывает, а моя за копейки на фабрике мантулит… И какая разница: Братская не Братская, начитался «Юности».
- А ты, вроде, не читал?
- «Продолжение легенды» - классная вещь. Но ты, что думаешь, народ туда только за романтикой едет? Ни фигаськи! За бабками едут, или от суда прячутся, как тот фиксатый в трамвае. Можешь не сомневаться, у него на роже судимость написана…
У подворотни Витька остановились.
- Ну, вот… - сладострастно сказал Витёк - Сейчас покурим, и ко мне! Лимонад попьём, у меня халва заныкана…
- А мамаша твоя не турнёт? Поздновато, часов одиннадцать уже…
- Дрыхнет она наверняка! Ей завтра на смену, в шесть утра подниматься.
Они достают каждый по своей пачке сигарет, неумело прикуривают. Кот сразу закашливается.
- Фу, ты чёрт! – сквозь кашель говорит он – Как эти сигареты курить? Табак в рот лезет?..
- Привык к паршивым папиросам типа «Прибой» или «Север» - усмехается Витёк – а тут сигареты, Европа, привыкай пацан.
Неожиданно в подворотне возникла тень, затем в мутном свете фонаря появилась девушка. Стройную, довольно высокую фигуру плотно облегал светлый плащ, приталенный поясом, из-под кремового берета лились на воротник плаща каштановые волосы, вздрагивающие при каждом шаге.
- Привет! – сказала она Витьку, замедлив шаг – Куришь уже? – и чуть заметно улыбнулась – Летит время! Недавно совсем клопом был. А сейчас? Сигарета во рту, бриться, небось, начал, глядишь - и взрослый мужик. Ну, пока!.. – она уверенно зашагала по улице.
Кот судорожно глотнул из полупустой бутылки.
- Кто это?.. – придушенно спросил он.
- Нинка, соседка! – небрежно ответил Витёк – Да, что ты сомлел? – он насмешливо глянул на Кота – Она старше нас лет на пять, институт заканчивает. Мы для неё мелочь пузатая. Тут, знаешь, сколько мореманов кантуется под её окнами?.. Так, что – угомонись…
Кот отрешённо смотрел вслед девушки. Её фигура постепенно таяла в тусклом освещении ночной улицы.
- Ладно! Я пойду… - неожиданно сказал он - Поздно уже… На, держи! – он сунул Витьку бутылку и пошёл вслед за девушкой.
- Смотри не споткнись! – обиженно крикнул вдогонку Витёк. – А то, костей не соберёшь!..
Кот шёл следом за девушкой. Она двигалась спокойным уверенным шагом. Подойдя к перекрёстку, осмотрелась, перешла улицу и двинулась дальше. Кот шёл следом. Внезапно, она остановилась, повернулась и подошла к оторопевшему Коту.
- Что? – сказала она, глядя ему прямо в глаза – Проводить меня хочешь? Я не против…
Уверенно взяла его под руку и повела вперёд.
- Тебя как зовут?
- Кот.
- Что значит Кот!? Костя, должно быть?
- Нет. Вообще-то, я Лев, Лёва, - счастливо залопотал Кот, – но мама говорила, что до льва я ещё не дорос, поэтому пока котик, так и прилепилось и пошло – Кот да Кот. Я привык, мне даже нравится…
- Хорошо! Раз нравится, значит - ты Кот. А я Нина.
- Ага. Я знаю… Куда ты идёшь так поздно? – осторожно спросил Кот.
Нина искоса глянула на него, улыбнулась.
- Ну, вот. Уже ревнуешь. На вокзал иду. Маму встречать, из Казани приезжает. Знаешь такой город?
- Конечно! В Казанском университете Ленин учился, и Лобачевский, и Толстой… - торопливо проговорил Кот.
- Молодец, Кот! – опять улыбнулась Нина, – Книжки читаешь?
- Читаю!
- Какие? Авторов назови?
- Анатолий Кузнецов, Василий Аксёнов, - торопливо говорит Кот – и поэзию; Вознесенского, Евтушенко, Белу Ахмадулину. – Они подошли к трамвайной остановке.
- Подождём трамвай. – сказала Нина - Посадишь меня, и пойдёшь домой.
- Давай пешком?.. – умоляюще спросил Кот.
- Могу не успеть к поезду, и мама обидится. А у нас не принято обижать старших, у нас с этим строго.
- У кого,.. у нас? – недоумевает Кот.
- У нас, у татар. – ответила Нина – Что? Татар никогда не видел? Смотри! Я татарка. Как Бела Ахмадулина. – она внимательно глянула на Кота – Ты, похоже, тоже не славянин.
- Почему… - несколько смутился Кот. – У меня мама русская.
- А папа? – глаза Нины смеялись.
- Папа… - замялся Кот.
-Ладно!.. – Нина крепче прижалась к локтю Кота – Всё понятно. Отец с вами живёт?
- Умер давно. Мне семь лет было, только в школу пошёл…
- Значит, помнишь его.… А я своего почти не помню, он на войне остался.
- Убили?
- Хуже. Пропал без вести… Давай о другом. Скажи Кот, с девушками ты встречаешься?
- Да,.. то есть, нет…
- Так, да, или, нет? Ты парнишка видный, любая за честь сочтёт…
- Мне не нужна любая, мне нужна…
- Ну, хорошо, Котик! Вон трамвай подходит. Спасибо, что проводил! – Нина высвободила руку из-под локтя Кота – Приятно было с тобой познакомиться. До встречи! – она легко вскочила на подножку трамвая, вошла в вагон. Трамвай тронулся. Через вагонное стекло Кот видел кремовый берет Нины. Трамвай нырнул за поворот, а Кот прислушивался к затухающему перестуку колёс. Он тряхнул головой,  убеждаясь, что всё происшедшее было не сном…
- Кореш!… Дай закурить… - услышал он позади себя.
Кот повернулся. В промозглой дымке в нескольких шагах от него стояло трое парней. Руки в карманах коротких курток, двое в, надвинутых на глаза, кепках, один в фуражке-мичманке, глаза насмешливые, недружелюбные. Кот вынул из кармана сигареты, выдвинул из пачки одну, протянул парням.
- Ты, не видишь, что нас трое… - процедил сквозь зубы тот, что мичманке, подходя к Коту. Он вырвал из руки Кота пачку. – Давай, пацаны, закуривай…
Двое других подошли.
- Бляха-муха! «Болгарию» курит... - сказал один, беря пачку. – Богатенький сучёнок.
- Маланцы все не бедные. – Хохотнул другой.  Слышь, маланец! Верно, говорю?
Кот судорожно вдохнул
- Отдай сигареты… - он потянулся за пачкой.
 - Куда лапы тянешь!?. – тот, что в мичманке толкнул Кота в грудь. Кот покачнулся – Жадность заела, морда нерусская?.. – он толкнул Кота ещё раз.
- Отдай сигареты! – Кот перехватил руки парня и попытался отбросить его от себя. И тут же краем глаза заметил летящий в него кулак. Кот увернулся и попробовал ударить в возникшее перед ним лицо с кривой щербатой ухмылкой и тут же получил удар в подбородок, это парень в мичманке постарался. Кот покачнулся, но тут же ответил… Его кулак врезался в  злобную торжествующую голову с мичманкой. Мичманка тут же слетела. Её хозяин послал ответный удар, Кот чуть отвернулся и удар пришёлся в плечо, но Кот полетел на мокрый асфальт, потому, что один из парней подсел под Кота сзади и Кот перекатился через него. Это был излюбленный приём шпаны – не дать противнику устоять на ногах.
 Кот закрыл голову руками, потому что знал – подняться ему не дадут. Через сдвинутые на голове руки, Кот видел грязные сапоги и ботинки, которые летели ему в рёбра, голову, грудь, слышал хриплое дыхание обидчиков…
- Эй, хуганьё! А ну прекратите! Сейчас милицию кликну… - послышался женский крик.
- Ладно, пошли… - тяжело дыша, сказал кто-то из парней – Мусора сбегутся… - неторопливые шаги стали удаляться от Кота.
Кот сел. На противоположной стороне улицы стояла, закутанная в платок старушка с хозяйственной сумкой в руках.
- Чего шляешься по ночам!? – крикнула она Коту – А ну, марш домой! Мать, небось, все глаза проплакала… - она зашагала прочь.
Кот поднялся. Пощупал лицо, посмотрел на руки – крови не было. Он глубоко вздохнул, поморщился от боли. Сделал несколько шагов чуть прихрамывая. Затем пошёл быстрее… И вдруг запел: «Ох, какие удивительные ночи, только мама моя в страхе и тревоге. Что же ты гуляешь мой сыночек одинокий, одинокий…» Кот размазывал по лицу слёзы и счастливо улыбался, всё ускоряя шаг.
               

                Глава вторая
               
В туманной дымке ночного моря движется пограничное судно «Дерзкий». На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин. Через морской бинокль он осматривает горизонт. Мерцающая рябь моря, низко надвинутый на сектор обзора горизонт, море пустынно. Но вот линзы бинокля нащупывают среди колеблющейся воды две тёмные точки. Осокин напрягся.
- Пять градусов влево! – тихо приказал он рулевому.
- Есть пять градусов влево! – молодецки ответил рулевой.
- Прибавить обороты! – сказал Осокин в переговорное устройство. «Есть» - тут же послышался ответ. – Мичман!.. – крикнул Осокин куда-то в темноту рубки –  Видишь фелюги?
- Вижу, командир!.. – отозвался невидимый мичман - Перемёты ставят басурмане…
- Или снимают. - буркнул Осокин. – Сколько до нейтральных вод!? – крикнул он опять в темноту.
- Пятнадцать миль! – ответил голос.
- Значит, перехватим… - азартно усмехнулся Осокин – Полный вперёд! – крикнул он в переговорное устройство.
«Дерзкий» рванулся вперёд, стремительно набирая скорость.
Осокин не отрывал глаз от бинокля… - Командир! – послышался голос мичмана – Они уходят!..
- Не уйдут… отозвался Осокин. – Мичман! – крикнул он – Просигналь  приказ остановиться!
На палубе «Дерзкого» нервно замигал прожектор. Держась за леера, забегали матросы в спасательных жилетах…
На ходовом мостике Осокин азартно кричит:
- Носовое! Заряжай холостым!
- Есть!.. – следует ответ.
- Мичман! – криво улыбается Осокин – Командуй выстрел!
- Есть! – хрипло ликует мичман.
Из носового орудия «Дерзкого» вылетел сноп огня, раскатистый звук выстрела понёсся к горизонту.
Осокин не отрывается от бинокля.
- Рыбки  захотелось, сукины дети… - бормочет он – Камбалки нашей… Дорого она вам обойдётся…
- Товарищ, капитан-лейтенант!.. – доносится из переговорного устройства.
- Слушаю, акустик! – реагирует Осокин.
- Слышу шум…
- Какой шум!? Докладывай по форме!
- Непонятный, товарищ капитан-лейтенант.
- Что значит непонятный!? Чему тебя учили!?
- Вроде, как взрыв, товарищ кап… Вот опять!.. Взрыв, товарищ капитан-лейтенант!..
- А, ну, переключи на меня!.. – Осокин хватает наушники, прижимает к ушам. – Чёрт! – ругнулся Осокин спустя несколько секунд – Акустик! – кричит он в переговорное устройство – Координаты шума установить удалось!?
- Никак нет, товарищ капитан-лейтенант. Далековато, шкалы не хватает. И шум странный,.. непривычный…
- Непривычный… - бормочет Осокин – Тряхнуло, должно быть…
Рулевой недоумённо смотрит на него.
- Что глядишь? – перехватил взгляд рулевого Осокин – Тряхнуло говорю! Землетрясение, похоже. Вроде у турков,.. а, впрочем,.. чёрт его разберёт.
- Командир!.. – слышится голос мичмана -  Прикажите готовить абордажную команду?
- Отставить, мичман!.. Возвращаемся на базу… Что-то, на душе неспокойно…
«Дерзкий» круто разворачивается и идёт в обратную сторону…

…Глухо и напряжённо гудит толпа. Люди, в основном пожилые женщины, вытаскивают на проезжую часть дороги садовые скамейки, мусорные баки, перегораживая дорогу. Машины отчаянно сигналят, требуя пропустить их, но дорога уже перекрыта. Мгновенно образуется гигантская автомобильная пробка. Водители выскакивают из кабин, идут выяснять отношения с нарушителями движения.
- Ты, что творишь?!. – кричит здоровяк водитель немолодой растрёпанной женщине, которая сдвигает друг к другу мусорные баки в центре проезжей части – Люди на работу опаздывают, а тут такая чепуха…
- Ты бы провёл с нами эту ночь, тогда бы понял, какая здесь чепуха…
- Да, что, чёрт возьми, произошло?! – кричит пожилой очкарик, высунувшись из своего жигулёнка.
- Стена дома обрушилась… - отвечает кто-то – Дом старый, и без того на ладан дышал, а ночью тряхнуло, стена и поплыла…
- Как тряхнуло?.. Ничего не понимаю…- недоумевает очкарик.
- Батя, у тебя в машине приёмник есть? Включи и слушай. В Турции землетрясение, вот до нас и докатилось.
- Кошмар какой!.. – заволновался очкарик – Почему я ничего не почувствовал?
- Спал крепко, и прозевал, на свое счастье. Толчки слабые, бала три, не больше, но домишке ветхому хватило…
Прямо по тротуару, воя сиреной, подъезжает милицейский микроавтобус. Из него поспешно выскочили милицейские чины и один штатский с номенклатурной внешностью. Через мгновенье они окружены толпой жильцов пострадавшего дома. Чиновник пытается что-то говорить, но его перебивают, тыча в лицо какие-то бумаги… Доносятся возбуждённые голоса: «… несколько комиссий…», «… решение об отселении…» и тому подобное.
В гуще автомобильной пробки, открывается дверца такси из него выходит Динара и, лавируя между машинами, идёт к месту конфликта, врезается в толпу, окружившую чиновника. Её сразу же узнают, раздаются выкрики:
- Вот и депутатша  пожаловала!..
- Куда подевались Ваши обещания? Наговорила с три короба…
Не обращая внимания на агрессивный ропот толпы, Динара решительно подходит к крепышу - милицейскому офицеру.
- А, ну, помоги!.. – опершись на его плечо, она ловко взбирается на мусорный бак.
- Граждане жильцы дома номер пять! – звонко выкрикивает она - Да, я ваш депутат в горсовете! Да, я вам обещала, что вас отселят из аварийного дома, а сам дом снесут!..
- Ни фига твои обещания не стоят! – выкрикнул небритый мужичонка из толпы – Только о своём кармане думаешь! Вон, как расфуфырилась!..
 - Тебя как зовут? – обратилась к нему Динара – Ну, ну! Говори не стесняйся! - Мужичонка, нагловато ухмыляясь, молчит. – Что молчишь? Как зовут, спрашиваю?..
- Колька он… Николай!.. – подсказывает женщина с ребёнком на руках.
- Так, вот, Николай… Видишь мусорный бак, на котором я стою? Ты лично зароешь меня в этот бак, если до конца года вас не переселят в новое жильё, а этот дом не снесут… Ты меня понял?!.  Граждане!.. – обращается Динара уже ко всем – Я к вам прямо с заседания горсовета. Принято решение часть жильцов немедленно, временно переселить в санаторий «Приморье». Для этого, необходимо возобновить движение транспорта по улице, иначе автобусы, посланные к вам, не смогут подъехать. Я всё сказала!.. Помоги слезть... - опять обращается Динара к милицейскому чину…
Динара соскакивает с мусорного бака, пробирается между машинами к тротуару.
- Динара Султановна!.. – слышит она голос. Из чёрного «Ауди» ей улыбается седовласый мужчина. – Динара Султановна, - продолжает он – садитесь, подвезу… Тут мы все Вам обязаны – он обводит рукой шеренги машин – нашим освобождением из туземного плена.
- Спасибо, Олег Петрович! С удовольствием воспользуюсь Вашей любезностью… - Динара с готовностью садится в автомобиль. – Вы, собственно, куда, Олег Петрович?
- Куда прикажете, Динара Султановна. Подброшу, куда скажете.
- Если можно, ближе к центру. Сознаюсь, мечтаю о чашке кофе и бутерброде, сегодня ещё маковой росинки во рту не было…
- Замётано! Едем пить кофе…
- Ой!.. – смеётся Динара – Олег Петрович, Вы меня не так поняли… Я не напрашиваюсь, я сама заскочу в какую-нибудь кафешку…
- Это я напрашиваюсь, Динара Султановна. Будьте милостивы, не откажите.
- Бог с Вами, Олег Петрович, зачем отказывать, пьём кофе вместе…
- Эффектно у Вас получилось. – Олег Петрович сдержанно засмеялся – Прямо как Ленин на броневике. А вдруг не осуществится обещанное?..
- Буду зарыта в отходах,.. что, кстати, весьма возможно, если сегодняшнее  заседание окажется пустым трёпом.
Впереди стоящие машины двинулись.
- Вот мы и на свободе… - Олег Петрович тронул автомобиль с места…

…В кафе «Райский сад» завтракает Александр Осокин. Из подсобного помещения выходит Ева с бутербродами и стаканом сока.
- Привет, Саша!.. – бросает Ева.
- О,о! Ева! – радуется Осокин – Присаживайся… - он отодвигает стоящий рядом стул. Ева ставит на стол тарелку, садится. – Ну, что?.. – Осокин дожёвывает сосиску – Может - сразимся?
- Тебе не надоело? – Ева неторопливо пьёт сок – Всё равно результат будет тот же.
- А это мы поглядим! – Осокин сладострастно вскакивает, забегает в подсобку и тут же возвращается с шахматной доской и коробкой с шашками – Поглядим, поглядим… - шепчет он, расставляя шашки. – Кто начинает?
- Ты, как всегда… - вздыхает Ева.
Осокин сосредоточенно двигает шашки, Ева отвечает.
- Саша... – негромко говорит Ева – Ты богатый?
- Что?!. – недоумевает Осокин – В каком смысле?..
- В обыкновенном. Богатый, или нет? Бензозаправку ведь ты открыл?
- Ну-у,.. не совсем я… Командование разрешило отдать кусочек заставы под бензозаправку, что бы матросиков подкормить.
- Значит, богатый… А почему ты не женишься?
- Почему не женюсь… - Осокин напряжённо думает над доской – Да страшновато как-то, понимаешь?.. Боюсь…
- Ты офицер,.. – хмурится Ева - И не должен бояться… Бей, Саша,.. надо бить.
Осокин переступает через Евину шашку и снимает её с доски.
- Ну, вот… - Опять вздыхает Ева – Я говорила, будет как всегда. – она берёт свою шашку и переступает через несколько шашек Осокина. -  Как видишь – конец партии.
Осокин ошарашено поднимает лицо.
- Ну, ты даёшь, Ева!.. Вундеркинд какой-то…
- Это не я вундеркинд, а ты недотёпа. Фантазии у тебя нет, соображаешь только на ход вперёд. Неинтересно с тобой играть. – Ева с сожалением глядит на  расстроенного Осокина – Саша, сделай одолжение; съешь мой бутерброд. Я не хочу больше, а тётя Катя будет ругаться…
Осокин берёт бутерброд, откусывает половину.
- Ладно… Я проиграл, потому, что у меня неприятности. Про оползень знаешь?
- Оползень? Какой? Не знаю…
- Ночью у турков землетрясение было, даже к нам докатилось. Берег слегка просел, как раз, где наша наблюдательная вышка, и часть монастырского сада тоже просела. Там, кстати, спозаранку ваш сотрудник рылся.
- Дима, наверное… Такая у него работа.
- Я понимаю. Непонятно только, что можно искать почти в полной темноте. А наши погранцы его не в первый раз по ночам наблюдают. Но я не про него, вышку нашу перекосило, как теперь на неё бойцов посылать? Не дай Бог, что случится… Эх, жизнь солдатская!.. За что страдаем?! А ты говоришь; бензозапрвка… Правильно мама твоя сделала, что создала это кафе. Мудрое решение…
Из подсобки выглядывает пышнотелая Катя.
- Александр! Там тебя матросик спрашивает.
- Иду!.. – не оборачиваясь говорит Осокин, затем наклоняется к Еве – Слушай, Ева, ты бы мне помогла в одном деле…
- Каком? В шашки выигрывать?..
- Да, нет!.. Это безнадёжно… Помоги уговорить Динару Султановну…
Ева внимательно смотрит на него, затем опускает глаза.
- О чём уговорить?
- О чём?.. Ладно, потом расскажу. На службу пора, гори она синим пламенем. А вечером на патрулирование идти, так сказать, на закуску. – он поднимается одевает фуражку, подносит руку к козырьку – Честь имею, красавица!.. Спасибо, тётя Катя!.. – кричит он уходя…

…В другом кафе, более фешенебельном, сидят за столиком и пьют кофе Динара и Олег Петрович.
- Чувствую, Олег Петрович, есть у Вас ко мне какой-то интерес? – говорит Динара, отламывая от шоколадной плитки кусочек – Или я ошибаюсь?
- Нет, Динара Султановна. Интуиция Вас не подводит. Интерес есть, и даже не один. Начну с последнего и поведаю о своей главной слабости: - Я люблю красивых женщин. – Вот ответ на часть вашего вопроса. А во-вторых, Динара, позвольте мне Вас так называть, а Вы зовите меня просто Олег. – /Динара согласно наклоняет голову/ - Так вот, во-вторых,.. Вы, конечно, знаете, о существовании комиссии Горисполкома по градостроительной политике? - /Динара опять согласно кивает головой/ - А я с недавнего времени избран её председателем.
- Это для меня новость. – Динара отпила глоток кофе – Поздравляю!.. А ведь я догадываюсь о сути Вашего интереса к моей скромной особе. Вы хотите пролоббировать интересы фирмы «Дельфин»? Не так ли, Олег?
- Позволю себе предложить иную формулировку; я бы хотел, что бы Вы пролоббировали интересы «Дельфина»
- Польщена Вашей оценкой моих возможностей, но сразу возникает два вопроса; первый – «Как?» и второй – «С какой стати?»
- Начну опять-таки со второго вопроса. У фирмы «Дельфин», к которой я имел, да и что греха таить, имею отношение, появились бы основания для оказания спонсорской помощи Ботаническому саду. А что касаемо первого вопроса, то интерес фирмы направлен на участок, расположенный в Вашем избирательном округе, а точнее - Бородинское плато.
- Так, так, так… - Динара нервно покусывает чайную ложечку.
- Хочу добавить… - Олег Петрович еле заметно улыбнулся – При подобном раскладе, Ваш муж, уважаемый Лев Григорьевич был бы весьма полезен фирме «Дельфин».
- Мягко стелете, Олег. А позвольте полюбопытствовать, что Вы на Бородинском плато намерены строить?
- Гостиничный комплекс – вот задача достойная уровня фирмы «Дельфин». Двадцать восемь этажей, весь набор услуг, пять звёзд, одним словом. «Мекка» для туризма. А туризм для нашего города,.. сами понимаете…
- Так в чём проблема, Олег? Объявлен тендер на план застройки Бородинского плато, Вы председатель комиссии по делам градостроения, Вам и карты в руки.
- Всё, Динара, не так просто. Строительный рынок забит конкурентами, и они не сидят, сложа руки.
- Ну, в этом вопросе я не могу быть Вам полезна…
- Ошибаетесь, Динара, можете. Потребуются экологические экспертизы проектов, вот тут Вы и будете незаменимой, а я, как председатель комиссии, не могу быть излишне пристрастен…
- Послушайте, Олег, - Динара немного растеряна, – ведь Вы меня практически не знаете и говорите со мной так откровенно. Вы не боитесь, что я…
- Не боюсь. – Олег Петрович берёт Динарину ладошку в свою руку – И знаете почему? Потому что мы с Вами одной крови, мы из вымирающего отряда  авантюристов-романтиков, и гибель нас ждёт одинаковая. Я Вас сегодня как увидел на мусорном баке, – сразу подумал; вот с кем можно связать жизнь, как деловую, так и… - он поднёс руку Динары к губам, и в это время раздались позывные мобильного телефона в кармане его пиджака. Олег коснулся губами ладони Динары, бережно вернул её на стол и достал телефон.
- Слушаю… - лицо Олега стало жёстким – Я так не думаю… Приму к сведению… Нет, этого не будет!  – Он спрятал телефон в карман.
- Что-то случилось? – Динара испытующе глянула на Олега.
- Пока нет. – Олег криво усмехнулся – В общем,.. обыденный звонок. Предложение, сильно смахивающее на угрозу. А сейчас, прошу прощения, мне пора.
- Олег, позвольте последний вопрос: Для Вас действительно принципиально строить именно гостиницу на плато? – Динара несколько помедлила – А скажем, к примеру, санаторный комплекс?
- Принципиально то, что строительство гостиничного комплекса привлечёт инвестиции из туристического бизнеса, из игорного бизнеса, чего не скажешь о санаторном комплексе. – Он опять взял руку Динары в свою ладонь. – Я надеюсь увидится с Вами в ближайшее время. Не лишайте меня этой возможности.
- Я так же буду рада повидаться с Вами. Приходите хоть сегодня вечером в «Райский сад», мы там обычно ужинаем. – Динара поднялась.
- Не премину воспользоваться Вашим приглашением… - Олег отодвинул, стул на котором сидела Динара, и повёл её к выходу.

Вдоль побережья, разрезая морскую рябь, в солнечном закатном мареве несётся яхта. Хлопнул парус, перелетая с одного борта на другой, яхта развернулась и пошла от берега в море.
На корме, за рулём сидит Дима в спасательном жилете. Ева и ещё один матрос, в таких же жилетах, сидя на борту, откинулись чуть не до самой воды, натягивая фалы паруса.
- Приготовиться к повороту! – кричит Дима.
Ева с матросом перескакивают к другому борту, Дима поворачивает руль, парус, опять хлопнув, перелетает на другой борт.
- Ева, садись на руль. – говорит Дима.
Ева с радостью занимает его место, а Дима спускается в кубрик, и вскоре появляется оттуда с небольшим пластмассовым буем в руках.
- Андрей! Поможешь!.. – говорит он матросу, и идёт на нос яхты.
- Капитан!.. – кричит ему вслед матрос. – Чего ты свои буи стал так далеко ставить?
- Много будешь знать, скоро умрёшь от старости… - буркнул в ответ Дима, закрепляя буй на носу яхты. – Ева, отдыхай… - сказал он, перебравшись на своё место на корме у руля.
 - Дима!.. Что ты подвешиваешь на этих буях? – спросила Ева, с удовольствием растягиваясь на борту.
- Биоловушки собственного изобретения. Потом, как-нибудь, объясню суть  действия. – Дима поворачивает голову в сторону еле видимого уже берега. Крохотными, золотыми бликами сияют купола монастырского храма.
- Матросы!.. – молодецки кричит Дима. – Ставь спинакер! Ветер позволяет…
Несётся, чуть наклонясь, яхта. В её носовой части появляется, стремительно надуваясь, оранжевый пузырь, это парус-спинакер вырвался на свободу, придавая яхте ускорение.
На корме у руля Дима. Он ещё раз внимательно осматривается, достаёт бинокль, разглядывает горизонт. В окулярах бинокля появляется оранжевая точка, подпрыгивающая на волнах.
- Убирай спинакер!.. – командует Дима.
Андрей и Ева вытягивают фалы с сопротивляющимся спинакером на палубу.
Яхта приближается к оранжевой точке. Уже видно, что это буй, точная копия того, что лежит на носу яхты.
- Спустить парус! – опять командует Дима.
Андрей и Ева стягивают парус. Он мягко скользит по мачте на палубу. Яхта, сбавив ход, приближается у бую. Дима перебегает на нос и, выждав, когда буй окажется рядом, выхватывает его из воды. К основанию буя на длинной леске прикреплена небольшая коробочка. Дима отстёгивает буй от якорного троса и кладёт его на палубу.
- Давай… - говорит он Андрею.
Андрей протягивает ему другой буй с прикреплённой на леске коробочкой. Дима пристёгивает его к якорному тросу и опускает в воду.
- Порядок… - удовлетворёно говорит Дима, вытирая руки о спасательный жилет. – Матросы!.. – кричит он. – Что за бунт на корабле?!. Поднять паруса!..
Уверенно скользит вверх парус, мгновенно наполняясь ветром. Яхта стремительно набирает ход и, развернувшись большим полукругом, устремилась к берегу…   

…В сгущающихся сумерках движется Джип. Он въезжает на бензозаправочную станцию и останавливается возле колонки с абривеотурой дизельного топлива. Открывается дверца, из неё высовывается мужская рука, держащая пустую канистру. Тут же подбегает юноша в фирменной спецодежде, подхватывает канистру, наполняет её топливом и возвращает в автомобиль. Джип мягко тронулся, и выехал на дорогу.
Едет по дороге серебристый Джип. Проплывает невдалеке, светящаяся уютным светом, вывеска над кафе «Райский сад». Автомобиль проезжает ещё немного и сворачивает в узенький, неухоженный переулок. Джип покачивается на бугристой грунтовой дороге, продираясь сквозь дикорастущий кустарник. Мелькнула выгоревшая надпись на покосившемся столбике «Бородинское плато», дорога пошла вверх на небольшую возвышенность. Вокруг полуразрушенные одноэтажные корпуса брошенного санатория с зияющими чернотой провалами, бывшими когда-то окнами.
Серебристый Джип останавливается. Сквозь листву кустарника видно как из машины выходит мужчина, достаёт канистру, подходит к жёлобу, бывшему когда-то сточной канавой. Он открывает канистру и выливает содержимое в жёлоб. Закрыв канистру, возвращается к машине, и Джип, развернувшись, едет обратно к дороге…

…В густой, от вечерних сумерек, морской воде плывёт Кот. Плывёт правильным «брасом», держа туловище горизонтально, сильно отталкиваясь ступнями и выдыхая воздух в воду. Сделав ещё несколько гребков, он переворачивается на спину и отдыхает, глядя  на затухающие снопы солнечного света, на берег, вдоль которого зажигаются огни многочисленных кафе. Вдали, в городском парке медленно вращается «чёртово колесо»…

…В кабинке «чёртова колеса» сидят Ева и Дима. Ева судорожно вцепилась в поручни и закрыла глаза.
- Не дрефь, Ева!.. – возбуждённо говорит Дима. – Открой глаза… Смотри, какая красотища вокруг!..
Ева приоткрыла один глаз.
- Дима, я боюсь… Стыдно бояться, но мне страшно… Мы скоро опустимся?
- Смотри, Ева!.. Такое великолепие надо видеть!.. Мы на самом верху,.. сейчас начнём опускаться… Красота1.. – сладострастно шепчет Дима…

…Кот вылез на пляжный пирс. Спрятавшись за столбиком со спасательным кругом, быстро переодевается. Джинсы, рубашка, босые ноги в штиблеты – Кот одет. Поднимает с пирса продуктовый пакет, кидает туда мокрые плавки, и достаёт бутылку вина. Вытаскивает пробку и делает несколько глотков. Блаженно морщится, причмокивая, прячет бутылку в пакет и идёт по пирсу к берегу…

…Ева прижимается щекой к прикладу ружья, плавно опускает ствол, нажимает на курок. Мишень, со стуком, падает.
- Есть!.. – вскрикивает Ева.
Дима стоит с ней рядом под навесом тира, тоже с ружьём, поворачивает к Еве лицо.
- Ишь, ты!.. – говорит он – Молодец!.. - он нажимает на курок своего ружья, - Смазал идиот… - раздражённо бормочет он.
- Есть!.. – ещё раз радостно кричит Ева…

… Кот идёт по набережной вдоль бесчисленных кафе. На открытой площадке одного из кафе за столиком сидят две девушки и столько же парней. Кот присел невдалеке на парапет над пляжем, достал бутылку, отпил несколько глотков, закурил и, улыбаясь, смотрит на девушек. Одна из девушек встретилась с ним взглядом и тоже улыбнулась.
Кот опустил глаза и стал чуть слышно бормотать: - «Какое чудо совершалось, что увлекло меня с собой, когда над мыслью возвышаясь, пронёсся звуков светлый рой?..» – бормочет Кот, улыбаясь, и поднимая взгляд на девушку.
Девушка опять улыбнулась, наклоняясь к подруге, что прошептала ей на ухо. Вторая девушка недоумённо взглянула на неё, потом на Кота.
- «…И словно мягкое свеченье обозначало тот исход, необъяснимого волненья, откуда чистый шёл поток…» – продолжает бормотать, улыбаясь, Кот.
Один из парней обернулся, оценивающе оглядел Кота.
- Что надо, батя?..
Кот улыбнулся шире: - «…И трепетный, как в поле колос, внутри наполненный                теплом, летел ко мне девичий голос и тайным взмахивал крылом…»
- Батя,.. выпить хочешь? – настороженно спрашивает парень, поднимая над столом бутылку с вином.
- Обязательно… - продолжает улыбаться Кот.
- Подходи, налью… - парень подвигает к краю стола свой бокал.
Кот поднимается, подходит, достаёт из пакета свою бутылку, чокается ею с бутылкой парня, делает несколько больших глотков из горлышка, вытирает ладонью губы; -  «…Как будто в белом покрывале, чуть в отдалении от нас, над нами музыка витала с величьем удивлённых глаз…» - с наслаждением произносит он.
- Клёво, батя! Прошибает... - парень наливает и поднимает свой бокал – Пью за батю!.. – он пьёт, ставит бокал на стол и поворачивается к Коту – Почитай ещё, я тебе денег дам…
Кот опять отпивает из бутылки, дружелюбно улыбаясь, хлопает парня по спине, и идёт прочь, нараспев читая; «…Она звала нас в отдаленье, она молила нас идти, но в непосильном одоленьи забыла указать пути»...

…Ева и Дима, откусывая мороженное в вафельных стаканчиках, лавируют между многочисленными прохожими в аллеях парка.
- Дима,.. куда мы идём?
- Никуда не идём. Просто гуляем… - Дима вглядывается в, мерцающие огоньками, нескончаемые павильончики и лотки с сувенирами.
- Я же вижу, Дима, ты кого-то выглядываешь. Сознавайся… - Ева блаженно слизывает со стаканчика мороженное.
- Уже нашёл. – Дима остановился, огляделся по сторонам, затем взял Еву за руку, подвёл к скамейке. – Ева, посиди пару минут, я сейчас вернусь… - Он усаживает Еву на скамейку и уходит.
Ева видит, как Дима подошёл к одному из лотков с сувенирами, о чём-то говорит с пожилым лотошником. Лотошник оживлённо кивает в ответ, наклонившись, что- то шепчет ему на ухо, а затем, взяв с прилавка какой-то предмет, вручает его Диме. Дима возвращается, держа руку за спиной, садится рядом с Евой и, вдруг, одевает ей что-то на голову.
-  Дима!? – вздрагивает от неожиданности Ева, хватаясь за голову.
- Обыкновенная турецкая феска… - Дима стаскивает с Евиной головы феску, крутит её на указательном пальце. – Видишь? Самая, что ни на есть турецкая. Дарю!..
- Ты её купил? – Ева восторженно смотрит на феску.
- А как же!.. Одевай, и пошли дальше…
 
…По затенённой, плохо освещённой улице идёт Кот. Сквозь густую зелень клёнов и старых акаций с трудом пробивается блеклый лунный свет. Откуда-то из темноты Кот слышит приглушённые голоса. Он вглядывается и различает во тьме зарослей нескольких бомжей, сидящих под деревом у стены дома и перекладывающих из одной сумки в другую какие-то вещи.
Кот замедляет шаг, затем останавливается, вынимает из пакета недопитую бутылку вина, запрокинув голову, выпивает остаток, а затем, вынув из пакета ещё одну пустую бутылку, подходит к бомжам и ставит перед ними обе бутылки.
- Соблаговолите принять, господа бездомные… - говорит Кот, поворачиваясь и собираясь уходить.
- Спасибо, Кот!.. - слышится вслед хриплый голос.
Кот разворачивается, вглядываясь в лица бомжей.
- Что!?. Кто-то меня знает?.. Или померещилось?
- Померещилось… - слышит он тот же голос.
Кот всматривается в лицо говорящего. Одутловатое, небритое лицо, с щёлочками потухших глаз, грязные руки, не торопясь, укладывают, оставленные Котом бутылки в сумку. Кот подходит ближе, вглядывается в склонённое над сумкой лицо с надвинутым до бровей выцветшим, нечистым беретом, из-под которого выбиваются космы пепельных волос.
- Мы с тобой знакомы, дружище? – спрашивает Кот.
- Что было, то сплыло. – не поднимая головы, хрипит бомж.
- А всё-таки?.. - Кот неуверенно переминается с ноги на ногу, затем наклоняется к бомжу – Может, выпьем?.. А друг?..
- Чего только с ним? Мы, что не люди? Уважать надо… - раздаётся визгливый женский голос.
- Заткнись, зараза!.. – хрипит в ответ бомж. Он медленно, с трудом поднимается с корточек.
Слышен звук мотора, скрежет тормозов. Кот поворачивается. Из милицейского «газика» выскакивают трое милиционеров. Бомжи с неожиданной прытью подхватывают свои сумки и бесшумно скрываются в тени зарослей. Тут же вспыхивает свет в окне третьего этажа, оттуда высовывается торс пышногрудой дамы, взлохмаченной и гневной.
- Наконец-то! Явились, – не запылились! – истерично закричала дама – Вас и «скорую» дождаться – жизни не хватит!..
Один милиционер поднимает к ней лицо.
- Чего Вы кричите, гражданка? Что случилось?
- Здрасте, я ваша тётя! – захлёбывается в окне дама. – Он ещё спрашивает! Сколько звонила, говорила; развели тут бомжатник. Вонища, крики…
- Так спустились бы,.. поговорили, покормили... Бомжи тоже люди…
- Ты гляди на него!.. – голосит дама – Умник нашёлся… Давай, забирай их, по быстрому, пока неприятности не поимел!
- Кого забирать-то? Убежали…
- Да, вон стоит один! Ослеп, что ли?.. 
- А, этот… - милиционер поворачивается к Коту. – Этого обязательно заберём. А остальные не вернуться, побоятся. Я бы не вернулся под ваши окна.
- Дама негодующе онемела, а милиционер подошёл к Коту.
- Ну, что?.. Пошли!..
- Пошли… - с готовностью откликнулся Кот…
… По вечерней улице, меж двух милиционеров, идёт Кот.
- А, знаете, ребята, что это за здание?
- Знаем. – весело отвечает милиционер – Клоповник, набитый наркоманами.
- Скучно с вами, ребята. Выпить не хотите, потому воображение нулевое. Присмотритесь, – никого не видите?
- А кто здесь? – насторожился милиционер.
- Контрабандисты… - шёпотом ответил Кот.
Милиционер пристально глянул на Кота.
- Контрабандисты?  Где?
- Вон!.. - опять шёпотом ответил Кот, кивнув в сторону дома. – «По рыбам по звёздам проносит шаланду, три грека в Одессу везут контрабанду…»
- С Вами весело… - заулыбался милиционер. – Вы  артист, или фокусник?
- Увы, нет… - вздохнул Кот. - А вот он, - Кот опять кивнул в сторону дома – он настоящий фокусник.
- Кто он? – продолжает улыбаться милиционер. – Контрабандист?
- Фернандаци! – смакует слово Кот. – Совместить классицизм с барокко, вмонтулить туда очертания мавританской стилистики, вкусно с шармом  – вот где фокус…
- А контрабандист-то где?
- Там, там!.. – Кот радостно тычет пальцем в сторону дома. – Для кого Фернандаци построил дом?.. Аваносопуло! Он и есть контрабандист. Правда, поначалу, по молодости лет, а впоследствии; негоциант, почётный гражданин, меценат…
Где-то сзади послышался стук лошадиных копыт. Кот и милиционеры оборачиваются.
Из-за поворота появляется понурая лошадка. Она тянет за собой старинную коляску. На облучке, рядом с кучером, гордо восседает Ева с турецкой феской на голове, позади на сиденье развалился Дима. Коляска приближается…
- О, папа! – радостно изумляется Ева. – Это мой папа… - почему-то говорит она кучеру. – Папа, тебя арестовали?
- Евушка!.. – возбуждённо кричит Кот. – Вот, так встреча!.. Изволите видеть, господа городовые, мою дочь Еву.
- Папа, садись к нам!.. Можно мы возьмём папу? – обращается Ева к кучеру. Тот безразлично кивает головой.
- Всё, ребята! Спасибо за компанию… - Кот обнимает милиционеров за плечи. – Я, убываю… – Захотите повидаться, милости прошу в «Райский сад», там у меня лежбище. - Кот догоняет, обогнавшую их, коляску, впрыгивает в неё и садится рядом с Димой…
 
… В своём кабинете Динара просматривает документы. Напротив работающий телевизор рассказывает о жертвах землетрясения в Турции. За спиной Динары чернеет распахнутое окно, в нём появляется бледное пятно…
- Добрый вечер соседушка!… - слышится густой бас.
Динара испуганно оборачивается, вглядывается в окно.
- Кто это!?.
- Да, не пугайтесь Вы, ради Бога… - успокаивает её голос.
- Вы, что ли, отец Серафим!?. Откуда так внезапно, как чёрт из табакерки?..
- Ну. Ну… Не чертыхайтесь, Динара Султановна. Прогуливался, с Вашего позволения, по спорной территории, думу невесёлую думал, гляжу – свет в окошке, невольно заглянул.
- Ой, ли,.. Виктор Павлович!?. Заглянули напомнить о спорности территории... Но, не через окно же говорить, зашли бы в дверь?..
- Увольте, матушка… На спорные темы отучен говорить в служебных помещениях с молодых чиновничьих лет…
- Боитесь прослушки?
- Боюсь, не боюсь, а как говорится: «Бережённого Бог бережёт», и Вам советовал бы поберечься, решётки на окна поставить, неровен час…
- Нечего мне пока беречь. – усмехнулась Динара. – Телевизор старенький с советских времён разве что умыкнут…
- Ну, это пока… Жизнь Динара Султановна, как известно, не стоит на месте, глядишь, и понадобятся решётки.
- Чувствую, хотите Вы в чём-то меня убедить… Так заходите! Рабочий день окончен, можем потолковать…
- Нет, нет!.. – отец Серафим, протестующее, поднял руки. – Потолкуем непременно, только сейчас у меня забота горестная.
- Что у Вас стряслось, отец Серафим?
- Это у нас с Вами случилась беда, голубушка… - Динара удивлённо подняла брови. – Да, да, у нас с Вами. Просела в результате промысла Божьего, часть территории, как раз там, где подвалы монастырские, в коих храним мы утварь церковную…
- Ваша проблема мне понятна, отец Серафим, а в чём моя?
 - А ваша, в том, что оползень коснулся части бывшего монастырского кладбища, и теперь с территории Сада можно проникнуть в монастырские кладовые…
- Виктор Павлович, среди моих сотрудников воришек не замечалось…
- В наших кладовых хранятся предметы старинные, ценные, упаси Господь, что-нибудь пропадёт…
- Так что прикажете делать? – раздражённо сказала Динара. – Не ставить же охрану возле оползня?
- Думайте, соседушка, думайте… Засим, позвольте пожелать Вам спокойной ночи и до свиданья.
Лицо отца Серафима исчезло. Динара недоумённо пожала плечами, выключила телевизор, затворила окно и погасила свет…
…В кафе «Райский сад» заходит Динара. На ходу оглядев немногочисленных посетителей, заходит в подсобку. Там пышнотелая Катя возится с посудой…
- Мои не появлялись? – Динара берёт яблоко, надкусывает его. – Кстати!.. - не дожидается она ответа, - Твоё фирменное филе есть в наличие? Сегодня предполагается нужный гость…
- Сладим, даст Бог… - буркнула, улыбнувшись, Катерина.
С улицы доносится какой-то шум, крики.
- Что за собачья свадьба? – раздражается Динара.
- Не обращай внимание… - протирает тарелки Катерина. – Молодёжь бесится. Побесится и угомонится…
Из двери, ведущей в зал, появляется взлохмаченная голова Александра Осокина, морская офицерская фуражка в руках, с неё он стряхивает пыль…
- Динара Султановна, тут такое дело…- переводя дыхание, говорит он. – Нужно «Скорую» вызвать, и заодно милицию…
- Что случилось, Саша? Скажи, наконец, толком?!.. Что-то с мужем? С Евой?..
- Нет, нет!.. С ними, надеюсь, всё в порядке… - пытается улыбнуться Осокин. – Там…- он оглядывается, – гость к Вам шёл, но… немного не дошёл…
 - Где он?.. – Динара решительно направляется к выходу...
… У входа в кафе, прямо на земле, прислонившись к стволу дерева, сидит Олег Петрович. Рубашка и брюки у него разодраны, на них пятна крови. Бровь рассечена, тыльной стороной ладони он вытирает кровь с лица. Наклонившись над ним, и придерживая его, стоят два матроса с повязками «патруль» на рукавах.
- Олег Петрович, что случилось, дорогой?! – подходит и наклоняется Динара.
- Конфуз вышел, Динарочка… - Олег Петрович сплёвывает кровь. – Шёл к Вам на огонёк, а тут трое негодяев с арматурными прутьями,.. спасибо патрулю – выручил… Вы уж извините меня за мерзкий вид…
- Вы славно двоим врезали… - вмешивается Осокин. – Я аж позавидовал. Но они так быстро сделали ноги, что мне с соколиками даже не пришлось поработать.
- Погоди, Саша!.. – прерывает Динара. – Олег Петрович, я немедленно вызываю «Скорую»…
- Ни в коем случае, Динара! Прошу Вас не делать этого. «Скорая» обязательно свяжется с милицией, тут же журналисты сбегутся, мне это совсем ни к чему…
- Вам необходима помощь?.. - настаивает Динара.
- Ничего, ничего… - прерывает Олег Петрович Моя машина рядом, ребята помогут в неё взобраться, а дома всё будет в порядке.
 - Не делайте глупостей, Олег. Вам нужна немедленная медицинская помощь. Как Вы в таком состоянии поведёте машину?..
Из густых уличных сумерек доносится цокот копыт, и появляются очертания лошади и коляски с пассажирами. Из коляски выгружаются Кот, Ева и Дима. Кот кричит Динаре:
- Динка!.. Хочешь покататься? Дима угощает. Он у нас сегодня крез… - Кот с удивлением замечает сидящего на земле Олега Петровича и стоящих над ним Осокина с матросами. -  А это что за картинки с выставки?..
- Да, вот нелепость, какая вышла… - вздыхает Динара. – Олег Петрович к нам направлялся, а на него напали… Может  с кем-то перепутали, Олег? Как думаете?
- Вряд ли… - усмехнулся Олег Петрович. – Похоже, за мной ехали. Помните утренний звонок?..
- Понятно… - отвечает Динара. – Олег, кто Вас ждёт дома? Я имею в виду; жена, дети? Кто окажет помощь, если мы отвезём Вас домой,.. хотя бы в этом тарантасе?
- Как нарочно – никого. Жена на отдыхе, а дети разлетелись по своим семьям.
- Динка, в чём проблема!? – восклицает Кот. – Забираем Олега к себе, протрём его спиртом снаружи и внутри, к утру будет как новенький…
 - Молодец, Кот! Так и сделаем… - Динара улыбнулась. – Олег, слышали приговор? Он окончательный и обжалованию не подлежит… Саша! – обращается она к Осокину. – Прикажи ребятам, пусть доведут Олега Петровича до моего дома, Кот, помоги найти дорогу!..
Матросы поднимают Олега Петровича на ноги, ведут его, сопровождаемые Котом… Олег Петрович с трудом волочит повреждённую ногу…
- Саша!.. – зовёт Динара. – Ты меня проводишь, поговорим по дороге…
- Мама… - сдавленным шёпотом говорит Ева. - Мне почему-то совсем не страшно…
- Понятное дело… - насмешливо отзывается Осокин. - Такой боец рядом…
Динара внимательно смотрит на Еву…
- Что у тебя на голове, девочка моя? Восточные страсти? Ладно, бери своего кавалера, веди его к Катерине, там вас покормят. – она берёт Осокина под руку. – Пошли, Саша…
… По дорожке Ботанического сада идут Динара и Осокин…
- Я очень обеспокоена, Саша… Если из подведомственной тебе Заправки хоть капля горючего попадёт в наше озеро – это конец уникальной экосистемы, погибнет микрофлора, покинут озеро редкие птицы – гордость нашего сада, и покинут навсегда…
- Я знаю, - перебивает Осокин, - Вы мне об этом не раз говорили, поэтому заправка оснащена самым современным оборудованием…
- Лишний раз напомнить не помешает. – продолжает Динара, - Рядом с Заправкой, на небольшой глубине проходит водоносный пласт, который питает наше озеро, и стоит туда…
- Вы можете быть совершенно спокойны, Динара Султановна, Заправка полностью безопасна, Кстати, вы знаете, какие сейчас совершенные фильтры? Мы их обязательно приобретём…
- Не поняла!.. При чём тут фильтры?
- Есть сильное желание пристроить к Заправке автомоечный бокс…
- Ты с ума сошёл!?. – останавливается Динара. – Этого не будет!..
Перед ними возникают возвращающиеся матросы.
- Всё в порядке, товарищ капитан-лейтенант!.. – рапортует один из них.
- Нам пора, Динара Султановна. – берёт под козырёк Осокин. - Служба, патрулирование…
- Ты, надеюсь, понимаешь,  без меня этот вопрос не решить?.. – раздражённо говорит Динара.
- Конечно, понимаю. Значит, будем решать. До встречи, Динара Султановна… - Осокин с матросами растворяются в темноте…
… Олег Петрович в стареньком махровом халате полулежит на такой же старенькой тахте в комнате квартиры Динары и Кота. Динара протирает влажным тампоном распухшую, посиневшую ногу Олега Петровича. Кот с тазиком тёплой воды стоит рядом.
- Перелома похоже, к счастью, нет… - говорит Динара. - Но рентген Вы завтра сделаете. Сейчас наложим спиртовой компресс, туго забинтуем и… «утро вечера мудренее»… - Динара старательно обрабатывает ногу… - Скажите, Олег, если, конечно, считаете возможным;.. кто это Вас,.. за что, и, главное,  какова цель?
Олег Петрович поморщился.
- Кто?.. Догадываюсь. За что?.. За несговорчивость полагаю. Запугивают меня... А цель? Цель ясна, - Бородинское плато… Из-за него много копий будет сломано. Так, что готовьтесь, Динара…
- Бородинское плато… Понятно… - задумчиво говорит Динара, продолжая обрабатывать ногу.
Олег Петрович с любопытством оглядывает огромный стол с причудливыми макетами.
- Творения Льва Григорьевича? – скосив глаза на Кота, спрашивает он.
- Да, так… Баловство… - улыбается Кот. – Утопия,.. «Город солнца»…
- На всё воля Всевышнего,.. - Динара опускает ногу Олега Петровича. – Всё в его руках… Отдыхайте Олег, Вам надо выспаться.. Спокойной ночи… - она выходит из комнаты.
- Укладывайся удобнее, Олег… - Кот накрывает его пледом. – Я гашу свет… Олег Петрович устало закрывает глаза. Кот выключает свет, некоторое время стоит, глядя на, мерцающий в лунном свете, макет…

Весна начала шестидесятых годов.
По институткой лестнице, держа рулон чертежей подмышкой, стремглав несётся вниз Кот. Пробегает вестибюль, выскакивает на улицу. Там, облокотясь на ограждение, его поджидает Витёк.
- Витёк, здоров, дружище!.. – подбегает и обнимает его Кот. – Когда дембельнулся?
- Третий день уже дома…
- А чего сразу не объявился?
- Отсыпался, отъедался… Ну, что… ты свободен?
- Да, нет!.. Ещё одна пара… Хотя,.. пропади она пропадом. Ты подождёшь ещё пару минут, я чертежи сдам? – Витёк согласно кивнул и Кот побежал к вестибюлю, но, вдруг, остановился и вновь приблизился к Витьку. - Витёк,.. а ты не знаешь?..
- Что?.. – улыбнулся Витёк
- Ладно,.. потом… - разворачиваясь, бормотнул Кот.
- Знаю я, что тебя интересует!.. – крикнул вдогонку Витёк. – Расскажу, не бойся…
… К киоску, торгующему газированной водой, подходят Кот и Витя.
- Два стакана без сиропа. – говорит Кот, протягивая деньги. Зайдя за киоск, он выливает воду из обоих стаканов под дерево. Витёк достаёт из кармана бутылку вина, с усилием срывает пробку, льёт в, подставленные Котом, стаканы.
- С возвращением, Витёк!.. – чокается с ним Кот. – У тебя всё позади, а мне ещё предстоит…
Они пьют, морщатся, закусывают плавленым сырком… Кот разливает остатки вина…
- Ну, говори, Витёк,..
- Ты о чём?.. – Витёк с улыбкой смотрит… - А-а, да!.. Понял. Нинкой интересуешься?..  Здесь она в данное время, в отпуск приехала… А ты всё ещё надеешься?.. На кой она тебе сдалась? В институте твоём чувих мало? А Нинка скоро старухой станет,.. или замуж выскочит…
- Ладно, Витёк!.. – Кот тянет свой стакан к стакану Витька. – Вздрогнули!.. Девчонок в институте валом, но Нина… - он пьёт вслед за Витьком…
- Хорошо отдыхаем… - чья-то рука крепко берёт его за локоть. Кот оборачивается. Милиционер и трое дружинников обступили их плотной группой. Милиционер, не отпуская руки Кота, говорит: - Теперь отнесём на место стаканы, и пройдём с нами…
- Послушай, сержант!.. Ребята!.. Товарищ из армии вернулся,.. вы что, не понимаете?..
- В отделении разберёмся, по какому поводу пьянка в неположенных местах. Бери второго, ребята…
- Да, погодите, вы… - пытается сопротивляться Кот, но дружинники уже схватили с двух сторон Витька…
… В комнате отделения милиции несколько стульев вдоль стены. На двух сидят Кот и Витёк. На обшарпанном, канцелярском столе, стоящем поодаль, худенький милиционер на большом  листе ватмана что-то рисует кисточкой, макая её в баночки с акварелью. Видна плохо нарисованная надпись «На страже порядка».
- Ну, гады!.. – шепчет Кот – Они ж в институт могут сообщить, неприятностей не оберусь…
- Чепуха, переживёшь… - вздыхает Витёк. – Вот у меня ситуация… Перед дембелем кандидатом в партию приняли. Представляешь, что теперь будет?
- Кого? Тебя? В партию?.. – шепчет Кот. – На кой тебе?..
- Что бы жизнь сложилась, дурило… - шипит в ответ Витёк.
- Ну, дела!.. – Кот встаёт, прохаживается вдоль стульев…
- Эй!.. – прикрикнул милиционер. – Чего разбегался? Сядь и сиди, пока не вызовут…
- Над чем мучаешься?.. – подходит и склоняется над стенгазетой Кот. – Что это? Хулигана пытаешься изобразить?.. Давай покажу!.. – Кот выхватывает у милиционера кисточку, начинает рисовать… - Во-от!.. Это хулиган, так хулиган… А сейчас старушенцию нарисуем, она открыла рот и смотрит на него… Дай карандаш!.. Сперва карандашиком контуры набросаем,.. теперь за красочку возьмёмся…
Открывается дверь, заходит милицейский чин постарше, подходит к столу, заглядывает в стенгазету. Увлечённый Кот не замечает его… 
 - Художник у нас появился… - добродушно произносит чин. – Молодец! Помогаешь милиции… Это правильно!.. – А этот с тобой задержан? – кивает чин на Витька.
- Товарищ майор, как-то не по-людски, получается… - страстно начинает Кот…
- А ты не волнуйся… - улыбается чин. – Помогаешь? Вот и помогай. Тогда и мы по-людски… - ещё раз поглядев на рисунки Кота и одобрительно хмыкнув, чин вышел.
- Кто это был? – подал голос Витёк.
- Не твоего ума дело… - огрызнулся милиционер. – Начальник отделения. – тут же добавил он.
- А-а!.. – повеселел Витёк.
- Рано радуешься!.. – прикрикнул милиционер. – Он мягко стелет, а вот какого  спать будет…
- Опять открывается дверь, появляется голова начальника.
- Эй, художник!.. А ну,.. поди сюда…
…Начальник подводит Кота к двери без таблички, без номера, открывает её,  вталкивает в комнату Кота и закрывает за ним дверь.
В комнате за столом сидит моложавый мужчина в штатском костюме и внимательно смотрит на Кота бесцветными, равнодушными глазами.
- Ну, Лев Григорьевич, что будем делать?.. Дружить, или сориться?
- Я не совсем… - начал мямлить Кот. – А, что, собственно…
- Ты садись… - прерывает мужчина. – В ногах правды нет. Слыхал про такое? – Кот садится напротив. – Если сориться, - продолжает мужчина, – тогда посылаем протокол задержания в твой институт, в комсомольскую организацию. И ждут тебя неприятности. Ждут, не так ли?
- Ждут… - скорбно соглашается Кот.
- А если будем дружить, - тихо говорит мужчина, - тогда протокол никуда не уходит, а ты помогаешь нам,.. тем более, ты уже начал…
- Как помогать?.. Рисовать, что ли?..
Мужчина внимательно посмотрел на Кота.
- Не только рисовать. А приходить, иногда, и рассказывать… о институтской жизни, о сокурсниках,.. и не только о них…
- О педагогах, что ли? – недоумённо спрашивает Кот.
- И о педагогах… - не сводит с него глаз мужчина.
- А что о них рассказывать?.. – пожимает плечами Кот. – Что Вам интересно?..
 - Не ездят ли они без билета в трамвае, например… - усмехнулся мужчина, и приблизил  лицо к Коту. – Ты ж толковый парень, должен понимать, как нам важна твоя помощь... -–он откинулся на спинку стула. – В общем, ровно через неделю, придёшь в это же время. Договорились?
- А протокол?
- Протокол уничтожим.
- А товарищ?
- И протокол товарища уничтожим… Порвать их прямо сейчас?.. Пожалуйста!.. – мужчина берёт со стола два листа с протокольными записями, рвёт в мелкие клочья и кидает в корзину. – Видел?.. Ну, всё!.. До встречи через неделю. Не забудь!.. Да!.. Ты, надеюсь, понимаешь, что о нашем разговоре – никому?..
- До свиданья… - выдохнул Кот, и выскочил за дверь…
… По вечерней улице быстро идут Кот и Витёк.
- Ну, Витёк, считай, заново родились… - говорит с радостным придыханием Кот. Влипнуть могли по самые, самые… Так, о чём тебя этот хмырь в штатском спрашивал?
- Поинтересовался, как служилось, где собираюсь работать? А как узнал, что в родном депо, откуда призывался, сразу скис… Вот и всё… Да, о тебе ещё поинтересовался; надёжный ли ты человек? Ну, я; надёжней, говорю, не бывает, Олеко Дундич, говорю, Тимур и вся его команда, хотел ещё с Зоей Космодемьянской тебя сравнить, но он меня отправил… Кот, ты уверен, что он по правде порвал протоколы?
- Не дрефь, Витёк! Собственными глазами видел, как он их рвал, меленько порвал, не соберёшь… Стукача решил из меня сделать, баран... Долго он будет ждать, мусор поганый…
- По-твоему  он мусор?.. -  задумчиво спросил Витёк.
- А кто?..
- Комитетчик. – тихо сказал Витёк.
- Ну, Витёк,.. ты в этой своей армии совсем повредился, перебрал на занятиях по бдительности. Будет КГБ вербовать пацанву, типа нас, что бы «стучать» на тех, кто на шару норовит в трамвае проехать?.. Нет.. это ментовские штучки.
- Не уверен…- сказал Витёк, с тревогой глядя на Кота. – Ты бы пришёл к нему разок,.. для понта… Не то, найдёт нас…
- Как найдёт!?. – перебивает Кот. -  Протоколы-то порваны. По памяти, что ли?.. Ну, а если даже найдёт?.. Что докажет?.. Под протоколами стояли наши подписи, а теперь что?.. Теперь они ничего не докажут… Нет, это он так, на авось, кто клюнет, тот и его…
- Ну, смотри… - вздохнул Витёк. – Хозяин-барин… А куда мы идём?
- Тебя провожаем…
Витёк искоса глянул.
- Хитрюга ты, Кот… Нинку надеешься встретить?.. Что ж, так и будешь околачиваться под окнами, пока она не выйдет?..
Кот пожал плечами.
- Не знаю…
Они подходят к дому Витька.
- Ладно, Котяра,.. я пошёл, родительница ждёт… - он испытующе смотрит на Кота. – Хрен с тобой, зайду к по-соседски, как бы за спичками, и между прочим, скажу, что ты  внизу страдаешь, ну, закурить, мол, хочешь, а спичек нет.
Кот благодарно улыбнулся…Витёк зашёл в подъезд, а Кот стал нервно прохаживаться… Закурил, тут же выбросил сигарету… В окнах домов один за другим загорается свет… Появился Витёк, опёрся плечом о дерево, из подлобья смотрит на Кота… Кот подскочил.
- Ну-у!?.
- Что, ну?.. Жди…
- Выйдет?..
Витёк неопределённо пожал плечами.
- Похоже…
- Ну, ты скотина, Витёк! Не мог толком…
И в это время вышла она… Она шла и улыбалась,.. ему, потому, что взгляд её был направлен к нему, именно к нему…
- Здравствуй, Котик!.. – сказала Нина и взяла Кота под руку. – Что ты онемел?.. Ответь мне…
- Здравствуй, Нина!.. выдохнул Кот.
- Пойдём, погуляем? – Нина ласково заглянула ему в глаза.
- Конечно… Обязательно пойдём… - торопливо бормочет Кот. – А куда?..
- Куда глаза глядят. Ты не против?..
- Я?.. – Кот вздохнул полной грудью.
- Вижу, вижу… - улыбается Нина. – Ты не против... – она поворачивается к, подпирающему дерево, Витьку. – Мы уходим, Вить. Ты как?.. Не будешь возражать?
Витёк молча махнул рукой и пошёл в дом…
… По приморскому бульвару идут Нина и Кот. Внизу, в туманном мареве, блестит огнями порт.
- Вон пустая скамейка, давай сядем… - говорит Нина.
Они усаживаются на, чуть влажную от вечерней дымки, скамейку.
- Ты молодец, Котик… - продолжает Нина начатый разговор. – Хорошую профессию выбрал… Архитектор… - звучит. Окончишь институт, построишь порт, красивей этого… 
- Нет!.. – воодушевлёно возражает Кот. – Порт уже построен, и очень неплохо построен… Нет!.. Я другое должен построить то, чего нет в нашем городе, и что обязательно должно быть!..
- Что же это, Котик?
- А ты не будешь смеяться?
- Нет, Котик, я смеяться не буду…
- Я хочу построить цирк…
- Цирк?.. Котик, милый,.. почему цирк?.. Это действительно смешно… У людей жилья нет, живут в ужасных коммуналках, а ты им вместо квартир – цирк…
- Послушай, Нина!.. – горячится Кот. – Квартиры для всех в обозримом будущем построить не реально, а цирк это,.. как бы тебе сказать,.. это воплощение мечты для всех… Цирк всех уравнивает. В цирке невозможно чувствовать собственное превосходство над кем-то, или унизительную зависимость от кого-то. Это в театре, в кино можно ассоциировать себя с героем, или дружно презирать мерзавца… В цирке, Нина, совсем другое. В цирке у всех захватывает дух от полётов воздушных гимнастов и трюков акробатов. В цирке все чувствуют себя детьми, а дети самое безобидное и самое искреннее племя на свете, взрослых надо почаще возвращать в детство, тогда от них зла будет меньше…    
Нина искоса глянула на Кота. В её взгляде скользнуло изумление и тревога…
- Продолжай, Котик!.. Почему ты умолк?.. Продолжай,.. хоть я начинаю всерьёз опасаться…- чуть слышно говорит она.
- Ты боишься, Нина!?. Чего?.. Разве я сказал, что-нибудь крамольное?
- Я не за тебя боюсь, Котик,.. я за себя…  Боюсь всерьёз тобой увлечься…
Кот ошарашено смотрит…
- Нина… Нина… - шепчет он - Это было бы такое счастье… неуверенно тянутся руки Кота к плечам Нины, сжимают, притягивают к себе. Нина, с лёгким стоном поддаётся. Губы Кота дотрагиваются до её щёк, затем впиваются в губы, рука скользит по Нининой кофточке, ныряет под неё, устремляясь к груди…
Нина, со стоном, отталкивает Кота…
- Хватит, Котик!.. – она прерывисто вздыхает. – Достаточно… Мы неправильно себя ведём… Особенно я…
- Почему, Нина!?  Почему!? – Кот задыхается от волнения. – Ты же видишь, что я от тебя без ума…
- Вижу, Котик, вижу… - шепчет Нина, и гладит Кота по щеке. – Вижу, и испытываю, наверное, то же самое. Это плохо, Котя, это неправильно. Нельзя жить и поступать без ума,.. это заканчивается плохо…
- Чепуха!.. – горячится Кот, пытаясь притянуть Нину к себе. – Что плохого, если люди любят друг друга…
- Всё не так просто, Котик. – сопротивляется Нина – Сразу возникает масса осложнений…
- Каких, Нина!?.  Что ты такое говоришь?..
- Пойдём, Котик..! – Нина решительно поднимается… Кот неохотно встаёт вслед за ней. Нина заботливо поправляет ему воротничок рубашки. – Не обижайся на меня, Котя… - тихо говорит она. – И учти; женщины гораздо острее чувствуют опасность… Давай подождём, Котик. Время лучший судья,.. время покажет,.. может быть, я ошибаюсь…
- Нина!.. – горячится Кот,.. но она уже идёт сквозь туманную вечернюю дымку…

…По институцкому коридору идёт Кот. Подходит к двери с табличкой «Комитет комсомола», открывает дверь. В комнате толпятся студенты, секретарь сидит за столом, просматривает бумаги, над которыми склонилась ещё пара голов. Секретарь поднимает голову, видит Кота.
- Салют, Залмановский!.. Молодец, что зашёл… - затем обращается к склонённым над столом головам, - В общем, одобряю,.. потом додумаем… Он поднимается и подходит к Коту. – Пойдём, покурим… - и внимательно заглядывает Коту в глаза…
… На лестничной площадке Секретарь протягивает Коту пачку «Шипки».
- Закуривай…
- Что-то случилось? – Кот берёт сигарету.-
- Случилось… - Секретарь чиркает спичкой. – Телега на тебя пришла,.. нехорошая телега…
- Не понял!.. – Кот глубоко затягивается.
- Не понял, говоришь?.. – Секретарь пристально смотрит. – Ты в милицию с месяц назад попадал?..
- Фу, ты чёрт!.. – сигарета замерла в руке Кота. – Я уже забыть успел, думал пронесло…
- Не пронесло… - криво усмехнулся Секретарь. – Интересуешься, что в телеге?
- Да, ну,.. чепуха! Распили с приятелем бутылку вина под киоском, всех дел-то…
- Да, нет, не всех!.. Всё гораздо серьёзнее. Пришло официальное письмо из милиции, в котором указано, что ты, в пьяном виде, устроил дебош в общественном месте, оскорблял дружинников и сотрудника милиции, оказывал им сопротивление при задержании…
- Бред какой-то!.. – взвился Кот. – Прежде всего, я был не один, а с товарищем, мы даже выпить не успели, как они нас подхватили… Там один хмырь, мент в штатском, это его работа, он мне сотрудничество предлагал, я пообещал прийти,.. ну, вот он и мстит, скотина!..
- Ситуация проясняется… - вздохнул Секретарь. – К сожалению, в худшую сторону… В штатском, говоришь, предлагал?.. Не мент он, Кот, неужели, ты не сообразил!?. Не надо было соглашаться на его предложение, отделался бы штрафом и выговором. А теперь знаешь, что они требуют?.. Товарищеского суда над тобой, с оргвыводами. А оргвыводы могут быть одни; гнать тебя из комсомола, или института, а скорее всего; и то и другое…
- Что же делать, Степан?.. – Кот судорожно затянулся. – Посоветуй!..
- Пока не знаю… - Степан задумчиво смотрит себе под ноги. – Вот что… - неторопливо говорит он. – Товарищеский суд проводить придётся. Это неизбежно. По срокам оттянуть его – мне удастся. А ты за это время должен совершить что-то героическое.
- Что, например?.. – горько усмехнулся Кот. – Под асфальтировщик броситься с гранатой?
- Не юродствуй!.. – сухо отрезал Степан. – Не та ситуация… В стройотряд, с нынешней твоей репутацией, тебя не пробить, но,.. есть один вариантик: Родственник у меня далёкий под Братском в леспромхозе врачует. Говорил, что у них сезонные рабочие постоянно нужны. Могу с ним списаться, и поедешь в тайгу месяца на три, героическим трудом доказывать верность кодексу строителя коммунизма. И на суде это козырь – комсомолец Залмановский едет на Братскую ГЭС, главнейшую стройку коммунизма, не портить же ему биографию… Что скажешь?
- Стёпа!.. Да, я с радостью!.. Хоть сейчас!..
- Сейчас не получится. Сперва надо всё утрясти… Теперь, слушай!.. На суде сидишь молча. Никаких возражений, выяснений, только раскаяние. Мы тебя будем клеймить, стыдить, я людей подготовлю, и, учитывая твою готовность к трудовому подвигу, требовать для тебя строгача с занесением. И если всё получится – считай, что ты отделался лёгким испугом. Согласен с моим предложением?
- Конечно согласен, Степан!.. Спасибо тебе…
- Пока, не за что… Готовься… - Степан загасил сигарету о край урны и пошёл…

…У закрытых дверей актового зала института нервно прохаживается Витёк… Из-за двери доносятся возбуждённые голоса… Наконец, двери распахиваются, и из них вываливается толпа студентов.  Витёк пристально вглядывается, пока не замечает Кота… Кот взъерошенный, бледный, с росинками пота на лбу. Скользнул рассеянным взглядом по лицу Витька…
- Пошли отсюда… Быстро!..
- Залмановский! – слышится голос. К ним подходит комсорг Степан. – Залмановский… - повторяет он. – Ты, я надеюсь, не обижаешься на товарищей? – Степан преувеличенно громок. – Они вели себя принципиально. Может быть излишне агрессивно, но их можно понять; оскорблено их чувство комсомольской нравственности. – Степан понизил голос. - Но ты остался в институте и комсомоле,  это главное… Вот ещё что, Кот;.. постарайся привести из леспромхоза положительную характеристику, глядишь, и снимем с тебя выговор. Ну, это в дальнейшем, а пока, - желаю удачи!..  – Степан ныряет в толпу студентов.
На улице Витёк, на ходу, участливо заглядывает Коту в глаза;
- Что,.. больно били?..
- Говнюки… Не так больно, как противно… Кретины,.. – возбуждается Кот, - они не меня осуждали, им на всё с высокой колокольни, они себя демонстрировали. Свою правильность, верноподданность… Наперегонки, аж захлёбывались от старания. Так хотелось врезать, в лицемерные хари… Спасибо Степану, поглядывал на меня,  как припечатывал: «Сиди, мол, не рыпайся…»
- Ладно!.. – прерывает Витёк, - Наплюй и разотри. Худшее позади… Ты когда уезжаешь?
- Через неделю. Ты же знаешь, чего спрашиваешь?
- От того спрашиваю, что Нинка сегодня уезжает…
- Как сегодня!?.  Мы ж договаривались вместе ехать, нам по пути…
- Не знаю, о чём вы договаривались, только уезжает она сегодня,.. что-то у неё стряслось. Сказала, обязательно тебе напишет, взяла твой адрес, оставила свой…
- Который час!? – Кот схватил руку Витька с часами, поднёс к глазам. – Какой вагон, не знаешь?
- Не знаю. Не сказала. Не хотела, значит…
- Всё!.. Я побежал!.. – не слушает Кот.
- Не успеешь!.. – кричит вдогонку Витёк…
…Кот вбегает в здание вокзала… Лавируя в толпе, мчится к перрону… Вдоль поезда торопливо идёт Кот, заглядывая в окна вагонов… «Внимание! - захрипели репродукторы – Пассажирский поезд номер сорок семь отправляется через пять минут. Просьба, провожающих покинуть вагоны… Повторяю…» Кот впрыгивает в дверь вагона.
- Куда!? – кричит, стоящая на перроне проводница. – Где билет?..
…Вагон за вагоном пробегает Кот, заглядывая в каждое купе… Наконец, в плацкартном вагоне, он видит, сидящую у окна Нину. Почувствовав его взгляд, она подняла голову…
- Котя… - тихо говорит Нина. – Зачем ты тут?.. Выходи, поезд сейчас тронется…
- Нина,.. мы ж договаривались… - Кот старается сдержать прерывистое дыхание. - Зачем ты это сделала, Нина?
- Я старше тебя, Кот, и лучше знаю, как поступать… - так же тихо говорит Нина, не глядя ему в лицо. Затем поднимает глаза на Кота. – Я прошу, Котик,.. выйди, не мучай меня, мне очень тяжело,.. поверь,.. поверь… - голос Нины вздрагивает…
- Нина!.. – шепчет Кот. – Я люблю тебя… Очень…
- Я знаю… - перебивает Нина, закрывая ему рот ладошкой. Не говори об этом, Котик,.. не надо, очень тебя прошу… - Поезд вздрогнул и медленно покатился… - Ну, вот дождались; поезд пошёл! Выходи немедленно, Котя,.. мы будем писать друг другу, а там жизнь покажет,.. она всё расставит по местам… - судорожно говорит Нина, подталкивая Кота к выходу…
- Нина,.. мы будем вместе… - говорит Кот, пятясь по проходу… - Обязательно… Слышишь?.. – Кот поворачивается и, расталкивая пассажиров, бежит в тамбур. У открытой вагонной двери стоит проводница с флажком. Кот отталкивает её, повисает на поручнях.
- Куда!?.. – в глазах проводницы испуг. – Убьёшься, ненормальный!..
- Не дрефь, тётка, наше дело правое… - Кот соскакивает с подножки… Несколько шагов бежит по откосу, стараясь не упасть, но всё же падает и, перевернувшись пару раз, садится и смотрит вслед, набирающему скорость, поезду...

…По пологому таёжному распадку карабкается Кот в брезентовых брюках, заправленных в кирзовые сапоги, в брезентовой куртке, с орудием труда в виде отшлифованной ладонями палке с  полукруглым резцом у окончания.
Кот поднимается на пригорок, растерянно оглядывается. «Горела роща за рекою, и вместе с ней горел закат…» – истошно, кричит он песню, продолжая беспокойно оглядываться… Взгляд его уныло ползёт по редкому перелеску с торчащими кое-где остовами обгорелых стволов – следами таёжных пожаров. «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…» – опять запел-заголосил он. Дробный перестук дятлов слышится в ответ. Кот тоскливо вглядывается в таёжные дали, опершись о корявую сосёнку, присаживается на корточки, понуро опускает голову... И, вдруг, недалеко хлопок-выстрел. Кот вскакивает. «Горела роща…» - опять голосит он, вслушиваясь в тайгу. Снова выстрел… Кот, продолжая орать песню, ринулся в сторону выстрелов...
… Между деревьев видны двое идущих мужчин, внимательно поглядывающих по сторонам. У одного из них в руках ружьё с облупившимся прикладом и верёвкой вместо ремня. Завидя их, Кот перешёл на неторопливый шаг, распевающего  ротозея.
- Чего палите, мужики? – с ленивым любопытством спрашивает он. На меня что ль охотитесь?
Мужчины переглянулись.  Тот, что с ружьём широко улыбнулся:
 - Вот курочку тетерева хотели добыть, да она проворнее оказалась,.. улетела. А ты, здеся чё?.. Твой участок не здеся…
- Так,.. прогуляться решил… - Кот глуповато хохотнул. – Надоело топтаться на одном месте.
- А мы думаем; чего это Лёвка на обед не возвращается? – добродушно говорит второй мужик. – Заработался парень, видать большую деньгу решил зашибить. А Васька картошечку нажарил с грибками из расчёта на тебя…
Кот вдруг чувствует, что его начинает колотить мелкая дрожь, зубы предательски стучат…
- Мы тут с Васей в посёлок  решили сходить за продуктами… - говорит мужчина, внимательно глядя на Кота – Пойдёшь с нами, Лёвка, или туда? – мужик показывает рукой. – Домой, во времянку?…
- Туда… - машет в ту же сторону рукой Кот, из-за всех сил сдерживая дрожь. Мужик ещё раз внимательно смотрит на Кота.
- Василий. Ты, пожалуй, иди один. – говорит он. – Харчей много не надо; хлеб, да крупы – донесёшь, не сломаешься. А я с Лёвкой во времянку; дров наколю, то да сё… Иди, давай, смеркаться скоро станет. В посёлке заночуй, в ночь не вздумай возвращаться, утром придёшь… Ну, топай пока… - и обняв Кота за плечи он ведёт его  по шуршащей траве…
… Из раскрытой заслонки печи выскакивают языки пламени. Кот сидит на корточках рядом с печью, обхватив себя и руками, и изредка вздрагивает.
- Гриша!.. – говорит он мужчине, подбрасывающему поленья в печь. – У тебя нет водки?.. Трясёт меня…
- Смешной ты, Лёвка. – отзывается Гриша. – Водку спрашиваешь. Мы народ пьющий, когда есть водка – тот час выпиваем, и всё тут… На, вот  чаю и думай о  приятном. О крале своей, примером. Щас поедим, и будешь писать ей писулю очередную, про то, как героически трудишься на вздымке леса, во славу любимой Родины и «нашего дорогого Никиты Сергеича».
- Напишу, как в тайге заблудился,.. - буркнул Кот – как вы меня искали…
- Ты Ваньку-то не валяй…  Ничего мы тебя не искали, потому, как ты не заблудился. Может, заплутал чуток, - с кем не бывает… А про нас с Васей написать,.. чего ж, можно…  Напиши; -  работаю с хорошими мужиками в бригаде вздымщиков, с Василием Исаевым и Григорием Кремлёвым., Про вздымку леса напиши, она характера требует, потому как один обрабатываешь несколько сотен стволов,  это не каждый выдюжит…
- Слушай, Гриша… – говорит разомлевший Кот. – Научи меня дрова колоть. А то,  неловко получается; у вас, - тюк - тюк, - и колода разлетелась, а я воткну топор, и пол часа вытаскиваю.
- Наловчишься со временем. Топорище под углом держи при ударе. Да пустое это для тебя. Повкалываешь немного, деньжат, кой каких, зашибёшь, - и домой, учиться на этого, как его… 
- Архитектора… - подсказывает Кот.
 - Вот! – кивает Гриша. – Учиться, Лёвка, надо, пока молодой, потом дома строить,.. какие мы в кино видим, А дрова колоть – так это мы с Васей с нашими четырьмя классами так и будем в лесу век вековать, что достался  от ссыльных родителей…
Кот жуёт картошку, ковыряет вилкой консервы, отхлебывает из кружки дымящийся чай, и сквозь монотонные поучения Гриши сочиняет письмо:
«Никакой я, Ниночка, не молодец, как пишешь ты, хоть, за похвалу спасибо. Особенно за слова «мужественный и решительный.»  Жаль, я в этом не уверен. Чувствую себя в тайге: безруким, безголовым, ни на что не способным. Вижу снисходительные взгляды ребят… Да, какие они, к дьяволу, ребята, - взрослые мужики; Григорий и Василий. Сознаюсь тебе, Нина, я им завидую. В них, непостижимая для меня, свобода, уверенная, спокойная убеждённость, что жизнь может быть только такой, какая есть, и дёргаться по любому поводу не стоит…»
 К шуршанию и поскрипыванию тайги вокруг времянки добавляется какой-то неясный шум. Гриша умолкает, прислушивается. Лицо у него становится серьёзным и печальным.
- Вот, паразит!.. Не уберёгся, таки… - говорит он.
- Что случилось, Гриша? – встрепенулся Кот.
- Васька, каторжанин проклятый, напился!.. Слышь?.. Идёт, распевает…
- Да, чёрт с ним, Гриша! Напился, ну и напился. До утра проспится…
- Про чёрта ты угадал. Сейчас увидишь чертяку с рогами и копытами…
Дверь времянки распахивается, в ней стоит, покачиваясь, Василий с мешком на плече.
- Дверь закрывай, ё-моё!.. – кричит Гриша. – Комарьё налетит…
- Щас, Григорий, закрою… - бормочет Вася, пытаясь переступить порог. Он хватается свободной рукой за откос, удерживая равновесие, но спотыкается и падает на колени. Гриша подскакивает к нему, схватив за подмышки, втаскивает в дом, и  захлопывает дверь…
Василий с трудом поднимается на ноги, мутным взором оглядывает времянку. Взгляд его упирается в Кота.
- Это кто такой? – с трудом шевелит он языком. – Григорий, кто это такой,.. ты знаешь?.. И я знаю… Комсомолец сранный!.. Его Никитка-дурачёк сюда заслал кукурузу сеять в наших лесах.
- Угомонись, Василий! – прикрикнул Гриша.
- Не угомонюсь! – взревел Вася. – Мы всё знаем!.. Нам писали!.. С Орловщины моей, к примеру… Сады рубят, шоб налог не платить за каждое дерево!.. А всё эти… строители хренова коммунизму…
- Васька!.. Я кому говорю!? – ещё раз прикрикнул Гриша.
- Слышь, Григорий!? – продолжает реветь Василий. – А как он себя назвал, когда к нам заявился ?.. Помнишь?.. А я помню!.. Кот!.. Гриша,  как такое может быть? У русского - имя Кот бывает?. Не бывает!..  А у американца?.. У американца - может… Ты понял, Гриша, кто это такой!?.. Хватай его, Гриша!.. Он шпион американский! Нам за него  денег дадут… - Василий надвигается на Кота,.. тянется к, лежащему на столе, ножу. – Держи его, Гриша!.. – голосит он. Я ему жилы подрежу, шоб не убёг!..
Кот успевает схватить нож  и отскочить от Василия…
- Ах, ты гад!.. – Василий, неожиданно ловко, прыгает на Кота. Кот, споткнувшись о табуретку, падает на пол, Василий наваливается сверху, схватив Кота за руку, пытается отобрать нож… - Не вырвешься, гад!.. Мы вас, американцев, завсегда прищучить сумеем… - шипит Василий, глаза его налиты кровью…
Внезапно кулак Гриши врезается в скулу Василия… Тот скатывается с Кота и, лёжа на полу, ошарашено мотает головой… Гриша садится  сверху, прижав его к полу…
- Лёвка, давай быстро верёвку, вон под койкой лежит!.. Вязать его будем,.. иначе не получится,.. горячка у него…
Кот метнулся, достал, из-под кровати обрывок верёвки. Гриша, не отпуская Василия, приподнял его, затем ловко обмотал верёвку вдоль туловища, затянул узлы.
- Давай, помоги,.. на койку его положим.
Они поднимают Василия, кладут на кровать.  Он хрипло, с присвистом дышит, в уголках губ скопилась пена. Григорий поднимает табурет, устало усаживается…
- Вот так, неровен час, и каюк Ваське придёт... Одним разом чуть не сгорел он прошлым сезоном. Тоже так впотьмах пьяный возвращался, притомился, костерок распалил, да прилёг подле вздремнуть. И, ясное дело, одёжа загорелась, она то вся в живице-смолке, горючая, что твой порох. Ну, он орать, как резанный. Благо рядом дело было, я услышал, побежал, штаны горящие с него сорвал, огонь об землю сбил… Штаны те до сих пор, вон, в углу висят, он их одевает, когда  другие стирать решает…
Хриплое дыхание Василия постепенно переходит в храп.
- Вот беда то, Лёвка, с нами. Пьём почём зря… Люто пьём… Ладно,.. давай ложиться… - Гриша, вздыхая, расстилает свою постель. – Лёвка,.. а ты того,.. почитай  книжку, что вчера не дочитал…
Кот подвигает к себе керосиновую лампу, достаёт из-под подушки книгу, вслух, нараспев читает: «… Она пристально посмотрела на меня своим диким взглядом и сказала: «Я всегда думала, что ты меня убьёшь. В тот день, когда я тебя в первый раз увидела, я как раз, выходя из дому, повстречалась со священником. А сегодня ночью, когда мы выезжали из Кордовы, ты ничего не заметил? Заяц перебежал дорогу между копыт у твоей лошади. Это судьба…»
Храп Василия становился раскатистее… Гриша лежит, повернувшись к Коту, подперев голову согнутой в локте рукой.
- Да-а! Житуха в той Испании!.. Тоже не сахар… На кой ляд он спутался с той цыганкой? Хотя,.. у каждого своя судьба…
«…Так, значит, моя Кармен, - сказал я ей, когда мы проехали немного,-  ты хочешь быть со мной, да?..
 – Я буду с тобой до смерти, да, но жить с тобой я не буду. –
 Мы были в пустынном ущелье; я остановил коня…»
Неуклюжая, громоздкая тень Григория шевельнулась на стене, загибаясь головой на потолке…
- Лёвка, как думаешь,.. – почему-то шёпотом, взволнованно спросил он, -  убьёт её этот мужик?..
- Не перебивай, Гриша, тогда узнаешь. – огрызнулся Кот, и продолжил чтение: «…Она мне сказала: - Ещё любить тебя – я не могу. Жить с тобой – я не хочу. – Ярость обуяла меня. Я выхватил нож. Мне хотелось, что бы она испугалась и просила пощады, но эта женщина была демон. – В последний раз, - крикнул я – останешься ты со мной?.. – Нет! Нет! Нет! – сказала она, топая ногой, сняла с пальца кольцо, которое я ей подарил, и швырнула его в кусты. – Я ударил её два раза. Это был нож Кривого, который я взял себе, сломав свой…»
- Лёвка!.. – послышался, вдруг, хриплый голос Василия. – Я тебе письмо притащил из посёлка. На почте дали. В боковом кармане возьми…
Кот метнулся к Василию. Из кармана вылинявшего, потёртого пиджака вытащил помятый конверт… Выхватил из пачки сигарету, пошарил рукой в поисках спичек… Не нашёл. Открыл заслонку печи, сунул туда щепку, прикурил,.. начал читать письмо: «Милый, мой Котик! – слышится голос Нины. – Я всегда с волнением читаю твои письма. Поверь мне, Котя, я горжусь тобой и счастлива, что встретила тебя,  я дорожу твоей любовью. И поэтому,  не имею права обманывать… Я выхожу замуж, Котя. Так нужно, и на этом настаивает мама. Он хороший человек, но я не хочу, что бы ты ревновал. Ты навсегда останешься в моей жизни, потому, что ты, - это мечта, а он – реальность…»
Голос Нины заглушает потрескивание дров в печи, блики из раскрытой заслонки гуляют по лицу Кота… Он трёт лицо ладонью, втирая обратно выступившие слёзы…               

                Глава третья

По крутому спуску, ведущему в яхт-клуб, движется серебристый Джип. Он проезжает под ярким плакатом «Привет участникам парусной регаты!», едет вдоль шеренги флагштоков с флагами городов-участников, въезжает на автостоянку и останавливается в ряду других автомобилей…
Вся акватория яхт-клуба пестрит разноцветьем парусов, выходящих к старту регаты. У внешнего пирса яхт-клуба стоит пришвартованный небольшой теплоход, по трапу на его палубу  поднимаются  приглашённые гости…
На борту теплохода, у трапа, в белоснежном морском кителе с золотыми галунами, их приветствует, поднося ладонь к козырьку форменной фуражки, капитан.
- Милости просим, господа!.. – с достоинством говорит он. – Спасибо, что почтили своим присутствием…
…Теплоход, на небольшом ходу, движется в открытое море. Свежий ветерок шевелит тенты, натянутые в кормовой части открытой палубы, там расставлены фуршетные столы с закуской, фруктами, разлитыми по бокалам и рюмкам напитками. Вокруг столов роятся пассажиры; публика, с манерами новоявленных нуворишей и политиков местного разлива, слышна кое-где  иноземная речь.
 Стоит, опершись о борт, Динара, с улыбкой слушает немолодую, затянутую в дорогие шелка даму, к ним приближается, прихрамывая и опираясь на трость, Олег Петрович в великолепном летнем костюме…
- Против кого дружат прекрасные дамы? – он обворожительно улыбнулся.
- Господь с Вами, Олег! – ласково восклицает Динара. – Как можно среди такого великолепия впускать в себя демона злословия? Посмотрите на эту красоту… - она восхищённо обводит рукой морское пространство, по которому несётся множество яхт. – На одной из этих лодок моя Ева, но на какой, разглядеть невозможно…
- Если пожелаете, я попрошу у капитана бинокль?..
- Динка, выпей холодного шампанского!.. – вырастает как из морских пучин Кот с бокалом в руке. – А вы, господа,.. не желаете?
- Спасибо, благоверный! – Динара берёт бокал.- Большая у меня к тебе просьба, Котик. – заговорщицким шёпотом говорит она. – Держи себя в форме. Тусовка, всё-таки, солидная.
Кот лихо крутанулся вокруг собственной оси, и в его руке поднос с тремя наполненными бокалами.
- Мадам,.. месье!.. Прошу… - он протягивает бокалы даме и Олегу Петровичу, один берёт себе.
- Лев Григорьевич!.. Вы, как фокусник в цирке... - восхищается дама,  - Невозможно отказать.
- Мерси за комплемент… - Кот залпом выпивает. – Цирк, да будем вам известно, это стихия, в которой царствует логика естества. Сила, основанная на законах природы. Её необходимо извлечь, суметь воспользоваться, и тогда обнаружатся возможности человека, при том исключительно в прекрасных проявлениях. А вот искусственно созданное человеком бытие являет собой бесплодное противопоставление себя природе. Более того… - Кот понизил голос. – Скажу вам по секрету, господа; человеческое бытие не что иное, как иллюзорное, то бишь, виртуальное существование, а цирк, это полнокровная магия истины. 
- Во даёт! – восхищённо взвизгнула дама. – Да, Вы философ, дорогуша. Завидую Динаре. С таким мужем не соскучишься... И не постареешь. – она лукаво глянула на Олега Петровича.
- Твоё здоровье, муж! – Динара подняла бокал. – Да, сбудутся твои устремления, да, устыдятся недруги твоя!..
- За недругов Вашего супруга я спокоен. – Олег Петрович приподнимает бокал. – Природа их попросту не сумела создать. А вот мои заклятые доброжелатели, похоже, направляются в нашу сторону.
Динара и Кот смотрят в направлении взгляда Олега Петровича. К ним приближаются двое, атлетического сложения, мужчин.
- Рад видеть вас, друзья! – говорит один из них. – Надеюсь, болеете за парусный флот спортклуба «Динамо»?
- По правде, говоря, – улыбается Динара, - как выразилась бы моя дочурка; «мне по барабану».
- Тем не менее, - галантно щурится мужчина, - позвольте представить вам замечательного спортсмена и, между прочим, полковника милиции Евгения Ярославовича Жгута, а для меня – друга и однокашника Женьку.
- Очень приятно!.. – отзывается Динара. – А я, чтоб загладить вину за равнодушие к спортивной славе «Динамо», хочу представить тебе, Ангелина, - поворачивается Динара к даме, -  президента упомянутого клуба, и моего коллегу по работе в горсовете, Славу Горбатко, для пущей важности Вячеслава Васильевича.
Горбатко церемонно изогнувшись целует Ангелине руку.
- Вы позволите, - продолжает щуриться Горбатко, - забрать у вас на несколько минут уважаемого Олега Петровича? За его сохранность отвечаем головой… - Он берёт Олега Петровича под руку, и они втроём отходят в сторону.
- Меня не покидает ощущение, что Вы, дорогой,.. – Горбатко заглядывает Олегу Петровичу в глаза, - грешите на нас? Разве я не прав?
- Вы о чём, уважаемый? – Олег Петрович холоден.
- Я о несчастии, которое Вас постигло. – Горбатко скашивает глаза на трость Олега Петровича.
- Ах, Вы об этом?.. Пустяки. Случайная стычка с хулиганьём. Я даже в милицию не обращался.
- Бросьте, Олег Петрович! Полагаете,  это наших рук дело. Тем более, что в тот злополучный день я Вам звонил,  у нас был неприятный разговор. Так вот, Олег Петрович, я, как и Вы, знаю;  бизнес дело жёсткое, а порой жестокое. Но я, как и Вы, прекрасно понимаю; беспредел, расправа с конкурентами – к добру не приводят. Времена кровавых вендетт отошли…
- Вашими бы устами… - усмехается Олег Петрович. – Что тут возразишь? Столько пафоса!.. Наслышан о ваших благодеяниях. Робин Гуд попросту отдыхает…
- Какая убийственная ирония. Да, я не ангел,  кой-какие грешки за мной и моими ребятишками водились. Но никогда мы не обижали слабых и беззащитных, а вот спортивные школы создавали, чемпионаты проводили.  Мы боремся за Бородинское плато и продолжим борьбу, потому, что я уверен; создание там современного спортивного комплекса, - лучший подарок городу…
- Ищите, да обрящите… - чуть заметно улыбнулся, скорей скривился Олег Петрович. – Только учтите; цель не всегда оправдывает средства.
Горбатко пристально глянул.
- Вижу, не верите в нашу непричастность?.. В милицию, говорите, не обращались. А вот мы обратились. И он кое-что нарыл. – кивок в сторону Жгута. – И не робин-гудства ради, что тут лукавить, а в надежде на взаимное уважение, ну,.. и, соответственно, помощь… Сейчас, Женя Жгут приоткроет Вам завесу тайны. Не возражаете?
Олег Петрович перевёл взгляд на Жгута и, чуть поразмыслив, кивнул Горбатко.
- Валяйте! Какой уж тут выбор…
Жгут подошёл вплотную к Олегу Петровичу и негромко, но чётко сказал:
- Посмотрите ненароком налево… Видите у самого флагштока двух мужичков? Пиво попивают… Видите?
- Вижу… Кавказцы, похоже.
- Не кавказцы, а турки. Фирма «Домино», Вам это название ни о чём не говорит?
- Как же, как же!.. Модные бутики. Ангелина Буйнова, та, что возле Динары, советом директоров заправляет, если не ошибаюсь?..
- Не ошибаетесь. – кивнул Горбатко.
- «Домино» на застройку Бородинского плато тоже норовит претендовать. Торговый центр задумали возвести. А турки, как я понимаю, готовы инвестировать строительство… - вслух рассуждает Олег Петрович.
- Всё верно понимаете… – вкрадчиво говорит Горбатко.
- Нет, не всё! – прерывает Олег. – Не понимаю, например, зачем им меня калечить, не попытавшись даже договориться? Логика отсутствует…
- С мозгами у них всё в порядке, не тревожьтесь по этому поводу… - усмехается Горбатко. – Всё просчитано. Они не с Вами борются, они нас устраняют. Точно просчитали; что-то с Вами случится, на кого падёт подозрение? Ясное дело; спортсмены пустоголовые беспредельщики. Кто окромя их?.. Скандал, разборки, тень на плетень, доказать ничего нельзя, но физиономия наша подпорчена, как с такой выиграть тендер? Никак не возможно.
- Доказательствами располагаете? – поворачивается Олег к Жгуту.
- Нет, конечно. Косвенные улики кое-какие есть, исполнителей вычислим и закроем, но как подобраться к заказчику, пока думаем…
- И придумаем!.. – подхватывает Горбатко.
У борта, возле которого стоит Динара, начинается какое-то движение. Там скапливаются пассажиры, оживлённо что-то обсуждают, всматриваясь в море…
- Ну, что ж, Бог в помощь, как говорят в таких случаях… - Олег пристально глянул в глаза собеседников. – Но, только не подумайте, господа, что вы меня тем самым приручите. Вы сами по себе, и я волен поступать, как сочту нужным. А сейчас, позвольте раскланяться. – Олег кивнул и пошёл в сторону Динары.
- Олег, смотрите, что делается!.. – встречает его возбуждённым голосом Динара, указывая рукой в море.
Наперерез теплоходу движется целая эскадра рыбацких лодок и катеров. Они заполнены людьми. На головном катере группа священников и монахов с хоругвями. На носу катера высится фигура отца Серафима, рядом семинарист Николай. Другие лодки и катера несут на своих бортах мирян, но тоже не с пустыми руками; на шестах натянуты разноцветные лозунги боевого содержания: «ЗАЩИТИМ БЕРЕГОВУЮ ЗОНУ ОТ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ ТОЛСТОСУМОВ!», или «ДЕПУТАТЫ – КРАСНОБАИ ДАЖЕ ВОЗДУХ НАШ ПРОДАЛИ.» и тому подобные зажигательные слоганы. На одном из катеров, судя по штативам с телекамерами, разместились  журналисты. На борту теплохода тоже, как по волшебству возникли телекамеры.
Теплоход сбавил скорость, а затем, избегая столкновения с малотоннажными судами, лёг в дрейф. С ходового мостика, через усиления понёсся капитанский голос: «В чём дело, граждане!? Вы нарушаете правила судоходства. Наше судно с представителями различных спортивных обществ и клубов вышло в море для наблюдения за парусной регатой. Ваша демонстрация бессмысленна и незаконна…»
В руках у отца Серафима появился мегафон: «Мы, православные граждане, как и вся общественность города, протестуем против безрассудной и безнравственной застройки прибрежной зоны»... – понёсся над перламутровой поверхностью  моря зычный бас – «Побережье – собственность жителей города. Испокон века наши предки отдыхали на его склонах, дышали степью и морем, они создали прибрежный парк. А теперь новоявленная буржуазия, при попустительстве отцов города, захватывает заповедные земли, строит на них свои звероподобные жилища, создаёт развлекательные вертепы – логово диявола, дабы калечить молодые неокрепшие души. Мы требуем остановить застройку побережья! Верно, я говорю, сограждане!?. – мегафон отца Серафима поворачивается к лодочной эскадре»: - «Верна-а-а-а!..» - несётся с неё.
«Послушайте, батюшка!.. - вплетается в недружный хор мирян голос капитана. – Вы понапрасну тратите своё красноречие. На борту судна нет мэра города, нет его заместителей. Кому адресована ваша демонстрация? Спортсменам?..»
«Ваша издевательская ирония - гремит голос отца Серафима, -  оскорбительна для всех достойных граждан,…которые рискуя здоровьем вышли в море, дабы выразить свой протест. На борту вашего судна находится немало лиц властьпридержащих, от которых зависят многие решения. В частности Председатель комиссии по градостроительной политике господин Заричанский Олег Петрович…»
Динара поворачивает лицо…
- Поздравляю, Олег… Вы обретаете популярность. С этой минуты Ваша подпись под документом многократно дорожает.
- Полагалось бы обидеться на Ваши слова... - с деланной грустью отвечает Олег, - Увы, крепнущее чувство к Вам избавляет меня от этого...
«… Но, главное, к кому обращён наш глас! Глас народа! Божий глас! - продолжает рокотать над морем бас отца Серафима, - Так это к тем, кто неправедным путём нажил своё состояние. Вон они,.. ухмыляются, наблюдая за дорогостоящей забавой – парусными гонками, мы досадная помеха в их развлечении. Но, именно к ним обращён наш гнев, это их мы предупреждаем: Опомнитесь! Вспомните заповеди Христовы! Не лишайте неимущих последнего! Иначе падёт на ваши голову гнев Божий, и не будет вам спасения…»
«Внимание на судах каботажного плавания!..» –раздаётся, вдруг, усиленный динамиками голос Кота.
 Динара и  пассажиры судна поворачивают головы в поисках источника голоса…
На ходовом мостике, рядом с капитаном стоит Кот с микрофоном громкой связи в руках.
«Граждане, митингующие и прочий люд, - продолжает своё выступление Кот, - вспомните главную заповедь нашего времени, которую столь талантливо выразил уважаемый всем честным народом кот Леопольд: - «Ребята, давайте жить дружно!..» Здесь, на пароходе масса выпивки и куча классной закуски. Но, вас на пароход не пустят, вы это понимаете. Поэтому, я сейчас договорюсь со здешним начальством, что бы вас загрузили харчами и выпивкой, и мы с вами поплывём на берег, где и порешаем все вопросы; как строить, чего строить… Согласны?!.
«Давай!..» – заголосили с лодок.
- Ну, что, кэп? – прикрыв микрофон ладонью, поворачивается Кот к капитану. – Ты им накрываешь поляну, они тебе свободный фарватер? Соглашайся…
Капитан недоумённо пожимает плечами, смотрит вниз, на палубу, на именитых гостей.
- Капитан!.. – сложив ладони рупором, кричит Горбатко. – Давайте «добро». Это выход из ситуации. Отгрузите им пару ящиков водки, колбасу, помидоры там,.. ещё чего… Мы всё компенсируем, не сомневайтесь, лишь бы оставили нас в покое…
Капитан поворачивается к Коту.
- Командуйте, дипломат-затейник. Пусть приваливают к борту… Боцман!.. –кричит он куда-то. – Спустить трап!..

Дима вместе с матросом Андреем пытаются наладить на яхте сломанное мачтовое крепление. Ева сидит на руле.
- Прокакали гонку… - ворчит Дима, пытаясь хоть как-то поднять и закрепить парус. – Конечно,.. на такой рухляди ходить,.. таков и результат…
Прямо по курсу яхты на самом малом ходу движется, меж двух буёв размагничивания, пограничное судно «Дерзкий».
На корме «Дерзкого» капитан-лейтенант Осокин, раз за разом, но безрезультатно забрасывает спиннинг. Глянув на часы, Осокин крикнул:
- Мичман!.. Время размагничивания вышло… - и тут его взгляд упал на ковыляющую мимо яхту. Осокин пригляделся… - «Ба-а! Знакомые всё лица»… Как говорится: «Средь шумного бала, случайно…» Эй!.. На яхте!.. Похоже, терпим бедствие?!
- Мы SOS не давали… - зло огрызнулся Дима.
- Ладно, мореходы!.. - добродушно парирует Осокин. – С кем не бывает. Тем более, у вас на борту дама, ко всему, моя знакомая. Поэтому помощь будет оказана… Эй, на руле!? – кричит он на мостик. – Подойди аккуратно, впритык к яхте…
«Дерзкий» сманеврировал, и подошёл вплотную к яхте.
- Капитан!.. – Осокин по-прежнему добродушен. – Бери конец, и прыгай ко мне. Сам закрепишь, что бы претензий потом не было. Отбуксируем вас по месту приписки.
Дима берёт конец каната, впрыгивает на борт «Дерзкого», бежит на корму, крепит его там за кнехт…
- Малый вперёд! – командует Осокин.
«Дерзкий» плавно пошёл, увлекая за собой яхту…
- Пошли на мостик, капитан. – поворачивается Осокин к Диме. – Покажешь координаты, куда вас доставить.
- Как, куда? – удивляется Дима. – В яхт-клуб, ясное дело. А меня на яхту верни, мне там надлежит быть…
- Ничего, ничего… - перебивает Осокин. – Обойдутся без тебя. Ты здесь нужнее. Пошли...
На ходовом мостике рулевой смотрит на входящих Осокина и Диму.
- Какой курс, товарищ капитан-лейтенант?
- Марш на ют!.. – командует Осокин. – Возьмёшь наждак, надраишь леера. Я позову, когда понадобишься…
Матрос исчезает. Осокин берётся за штурвал, направляет судно в море… Дима недоумённо смотрит на него…
- Э-э-э!.. Ты куда?!
- Как, куда?! – у Осокина удивлённое лицо. – Ты разве ничего не забыл в море?.. Ну, там буёк какой-нибудь? А?.. Оранжевый, к примеру, буёк. Не забыл?
- Ничего я не забыл… - угрюмо напрягся Дима. – На тех буйках мои биологические ловушки висят, экспериментальные…
- Точно,.. висят. – соглашается Осокин. – Я проверял… Ты уж извини, что лезу не в своё дело, тем более, в научный эксперимент, но служба у меня такая, что тут поделаешь… Да… Так вот я не только твои научные коробочки видел, но я ещё и во внутрь буйка заглянул. Разобрало, понимаешь, любопытство, и заглянул… И что я там увидел?.. Не поверишь… - Осокин перешёл на шёпот. – Всевозможную столовую утварь; ложки, там вилки всякие, ещё какую-то хрень. Не знаю, серебро ли это, но то, что жутко старинные цацки, это точно. И с вензелями церковными. Дорогущее, должно быть, добро. Ты не знаешь, откуда всё это взялось в буйке-то? – Дима угрюмо молчит. – Вижу, не знаешь. Так я тебе скажу. – Осокин опять переходит на шёпот. – Из монастырских подвалов. Там у них подвалы прямёхонько под Ботанический Сад уходят, а когда землетрясение тряхнуло чуток,  в тех  местах грунт просел, наша вышка рядом тоже просела. Так вот, образовался в том месте небольшой лаз в подвалы. Совсем небольшой, такой, что легко замаскировать, а при надобности воспользоваться…
Осокин похлопал Диму по плечу.
- Эй!.. Научный сотрудник! Ты, что заснул?.. Так что, плывём к буйку заветному? Проверим; на месте ли сокровища Али-Бабы?.. А, может, их там уже и нет, совсем? Может, приплыли на рассвете турецкие фелюги и коварные янычары забрали клад?.. Ну, что молчишь, хрен учённый?..
Дима сглотнул, тыльной стороной ладони вытер пот со лба.
- Что ты от меня хочешь?
Осокин улыбнулся, ещё раз похлопал Диму.
- Да, расслабься ты!.. Чего  хочу… Совсем немногого хочу.  Хочу, что бы ты, как учённый, как эксперт, подписал заключение, что малое предприятие под названием АЗС может построить возле себя Автомойку, с соблюдением, естественно, всех очистных технологий. И что упомянутая Автомойка не окажет никакого пагубного влияния на флору и фауну Ботанического сада, в частности на озеро, в котором плавают эти долбанные птицы… Вот и всё!.. Всё чисто как  дыхание младенца… Во всяком случае, гораздо чище, – Осокин опять перешёл на шёпот – чем зловещие монастырские сокровища… Ну, что?.. Подпишешь?
Дима мрачно глянул на Осокина.
- Подпишу…
- Ну, тогда пошли домой! – Осокин перекладывает штурвал. «Беса мэ, беса мемучо…» - радостно поёт он.

Любительский рыболовный причал место патриархальное и тихое. Лодки и катера причалены, вытащены на берег и мирно сохнут под закатным солнышком. А вот невдалеке от шеренги плавсредст, под роскошной ивой, царит, как принято говорить, оживление.
Вокруг грубо сколоченного дощатого стола толпятся люди. В центре этого скопища видна голова Кота. Он разливает в протянутые стаканы, кружки, банки вино. Какая-то женщина рядом с ним поспешно нарезает неуклюжие бутерброды. Сквозь, радостно гудящую, жующую толпу протискивается немолодой мужчина с выправкой отставного офицера.
- Завершаем застолье, товарищи! – командирским голосом говорит он. – Члены причала расходятся по своим куреням, к посторонним просьба - покинуть территорию!.. Послушайте, гражданин! – его рука протянута в сторону Кота. –К Вам, это в первую очередь относится. Заканчивайте  безобразие! Здесь причал и пограничная зона, а не распивочная. Не вынуждайте меня вызывать наряд…
- Последняя бутылка пошла!.. – кричит в ответ Кот. – Давай стакан!.. Ты ещё не пил, кажется? Выпей, и кончаем бодягу…
- Я пью только с семьёй и с друзьями… - следует презрительный ответ.
- Ну, как знаешь… - Кот разливает последнюю бутылку. – Всё, ребята, я пошёл!.. – он пробирается сквозь толпу. – И вам советую не задерживаться. Как говаривали в старину: «Кончен бал, погасли свечи…»
- Кот!.. – слышится рядом хриплый голос.
Кот оборачивается. Перед ним, виденный им не так давно, бомж, в выгоревшем, нечистом берете, с седой небритостью на одутловатых щеках. Кот вглядывается в него, пытаясь разглядеть в рыхлом, отечном лице опустившегося человека знакомые черты.
- Не узнаёшь? – продолжает хрипеть бомж. – Да я и сам себя не узнаю, когда смотрю в зеркало. Хоть уже и не помню, когда в последний раз гляделся… Так, что?.. Не вспомнил?
Кот, вглядываясь, отрицательно машет головой. Бомж усмехается щербатым ртом.
- Вспомни институт, суд товарищеский, твою поездку в леспромхоз. Кто тогда всё  устроил?
- Степан…- у Кота перехватило дыхание. – Комсорг ты мой дорогой,.. неужто ты?..
- Ну, вот признал, наконец. Да, Кот, это я. Собственной, если можно так выразиться, персоной.
- Послушай, Степан… - Кот совершенно растерян, его глаза бегают по лицу Степана…
- Ты не суетись, Кот… - усмехается Степан. - Я сейчас уйду, мне ничего от тебя не надо. И так спасибо, устроил выпивку… Просто,.. приятно было парой слов обмолвиться…
- Нет, нет, Степан!.. – горячится Кот. – Никуда я тебя не отпущу! Сейчас пойдём, посидим где-нибудь, покалякаем…
… В монастырской беседке, над морским обрывом, сидит отец Серафим. Рядом стоит семинарист Николай. Отец Серафим с удовольствием грызёт яблоко, взяв его из вазы, стоящей на столе. Николай подносит к глазам бинокль; осматривает море, прибрежную зону. Взгляд его натыкается на крутую деревянную лестницу,  по которой поднимаются Кот и Степан.
- Идёт змий-искуситель, возмутитель спокойствия… - тихо говорит он.
Отец Серафим вопросительно смотрит на него, берёт бинокль, вглядывается.
- Что ни делается – всё к лучшему… - усмехается он. – Погрязших в грехе и пороке покарает десница божья, и падут они…
- А мы скорректируем амплитуду  падения… - тоже усмехается Николай.
Отец Серафим косо глянул.
- Ты о чём?..
- Ну, как же… О том, что падение заблудших должно произойти к нашим ногам.
- Задумал чего?.. – гудит отец Серафим. – Гляди, без моего благословения – никаких деяний. Потом мне расхлёбывать…
- Чего Вам то волноваться?.. Пусть мадам волнуется, это её участь.
- Да, что ж ты, прости Господи, городишь? Яснее выражаться Всевышний не надоумил?
- Что ж непонятного?.. Яснее ясного, при таком муже; пьющем, растленном старце, красивая, молодая женщина сумеет удержаться от блуда? Нет, не сумеет… Этого греха ей не избежать, а нам он пользу сослужит…
- Ну, ну?.. Рассказывай!.. Разнюхал чего, али как?..
- Кой-какие наблюдения имеются,.. и приютские наши постояльцы в этом деле сгодятся…
- Ну, ты фрукт, Николашка!.. – изумляется отец Серафим. – При прежней власти далеко бы шагнул…
- А я и при нынешней надеюсь…
- Напрасно надеешься. Прежняя власть верноподданническое паскудство ценила и поощряла, а для нынешней – оно само собой разумеется.
- Обидные слова говорите, учитель. Я не мирской власти служу, а Господу нашему – Спасителю. Не Вы ли учили; «всё, что для блага обители нашей делается - угодно святой церкви и Всевышнему». Потому, корить Вам меня не за что…
- Ладно, ладно!.. Обиженного строить не старайся, всё равно не поверю, а о грехах особы, которую упоминал – немедля докладывай…
Мимо беседки идут Кот и Степан.
- Не гневайтесь, батюшка… - говорит, переводя дух, Кот. – Согласитесь; день прошёл, можно сказать, удачно;  Вы выразили гнев праведный безбожной буржуазии, чем утолили духовную жажду паствы, я же, по мере сил, утолил её физическую жажду, при том, заметьте, за счёт буржуазии.
- Бог простит, достопочтенный... – смиренно отвечает отец Серафим. - Тем более, что на Руси нашей многострадальной на юродивых никогда зла не держали, какую бы околесицу не несли. По Сеньке, как говорится, и шапка… А вот, что тебя касаемо, греховодник, - поворачивается он к Степану. – Степаном кажется величать? То, не забудь; в приюте пьяным не место…

… У входа в фешенебельный клуб скопление именитых гостей. Бесконечной вереницей подъезжают дорогие авто, по ковровой дорожке кавалеры ведут дам к распахивающимся стеклянным дверям клуба. Вспыхивает многочисленная и разнообразная иллюминация, многократно повторяющая слово «ДОМИНО».
Идёт, блистающая нарядом, Динара, элегантно поддерживаемая Олегом Заричанским. Динара поворачивает голову и видит, стоящих неподалеку, Еву и Диму.
- Евушка!.. – кричит она. – Что вы стоите, как засватанные? Пригласительный не потеряли?.. Кстати, куда отец запропастился?.. Хотя, с ним всё понятно… - сама отвечает она на вопрос. – Давайте, заходите! А то начнут без вас…
- Дима заартачился вдруг. – обиженно говорит Ева. – Вчера ещё радовался, куртку новую купил для сегодняшнего вечера, а сейчас упёрся как баран…
- Эй, молодой джентльмен!.. – вскинула брови Динара. – Ваше поведение непонятно, а главное, непристойно. Обещали даме волшебный вечер?  Извольте выполнять… А то я решу, что Ваши намерения касаемо моей дочери легкомысленны и пусты… - Динара улыбнулась, похлопала Диму по плечу. – Димка!.. Кончай дурить… Подумаешь, проиграл регату. Сколько их ещё будет в твоей жизни … Подай немедленно Еве руку и веди её в клуб..
Дима криво улыбнулся, вздохнул…
- Вас, Динара Султановна ослушаться не смею… - он протягивает согнутую руку Еве. – Пошли!..
… В танцевальном зале клуба установлен и красочно украшен подиум. По нему, в разноцветьях лазерных сполохов световой архитектоники, движутся модели в, изумительной красоты, нарядах, сопровождаемые не менее изумительной музыкой. Зал восторженно выдыхает аплодисменты и восхищённные выкрики. Лица дам сияют неподдельным восторгом. Мужские обличья более сдержаны и сосредоточенны.
Ева находится в состоянии завороженного изумления новичка на первом в жизни балу. Она изредка поглядывает на угрюмого сосредоточенного Диму.
- Дима!.. – шепчет Ева, слегка толкнув его в бок. – Тебе не нравится?.. Чего, такой мрачный?..
- Чувствую себя полным дерьмом… - так же шёпотом, сквозь зубы отвечает Дима.
- Ты, что действительно из-за гонки так расстроился? – Ева пытается заглянуть ему в глаза. – Или… Или тебя Саша Осокин чем-то огорчил?.. Это он, да?.. Он тебе что-то наговорил?.. Про меня?.. Так у меня с ним ничего не было, ты ему не верь… - горячо шепчет Ева…
Дима глянул на неё, чуть улыбнулся.
- Нет, Ева… Я не потому…
… Показ мод прерывается экстравагантным выходом ди-джея. Величавым взмахом рук он останавливает музыку.
- Дамы и господа!.. – обращается он к публике. – Сегодняшним великолепием, сегодняшним пишерством элегантности, вкуса и красоты мы обязаны не только и не столько широко известной сети магазинов «ДОМИНО», сколько создателю этих бутиков, ослепительной, несравненной и неувядаемой Ангелине Буйновой, которая сегодня празднует свой день рождения!..
Аплодисменты ди-джея подхватывает публика, гремят фанфары, на подиум выходит Ангелина Буйнова. Тут же со всех сторон бросаются многочисленные поздравители. Ангелина и подиум тонут в цветах… Объятия, поцелуи…
 Ди-джей волевым взмахом рук останавливает поток поздравительных панегириков…
- Дамы и господа!.. Совершенно ясно, что мы все хотим выразить свою любовь и уважение к имениннице, но особо приятно подчеркнуть, что среди гостей несравненной Ангелины есть и иноземные почитатели её таланта и красоты. Я хочу представить вам… - ди-джей делает выразительную паузу и, затем, стремительно выбросив руку вперёд, выкрикивает: - Господ из дружественной нам Турции.: - Господина Зураба Амаля!.. И господина Алика Инчеяна!..
Под аплодисменты на подиум выходят двое турков в сопровождении переводчицы. Турок по имени Алик Инчеян делает шаг к микрофону, который любезно протянут к нему рукой ди-джея, и говорит:
- Дамы и господа!.. – начинает переводчица. – От имени фирмы, которую мы представляем, а так же от всего народа Турции мы приветствуем вас, наших соседей и друзей, и выражаем искренний восторг тем стремительным преобразованиям, которые происходят в вашей стране и в вашем городе. Особенно нас поражает размах строительства, к которому причастна наша фирма. Мы восхищаемся госпожой Буйновой, восхищены её решением построить торговый центр и привлечь нашу фирму в качестве партнёра. Как профессионалы мы в восторге от того места, где госпожа Буйнова предполагает строительство. Зная о личном празднике госпожи Ангелины мы привезли ей из Турции подарок… - Алик достаёт из кармана коробочку. – Это чудом, спасённый в Турции старинный предмет русской духовности… - Алик наклоняется к переводчице, что-то спрашивает,.. она отвечает, и он с трудом произносит по-русски. – Это ладанка!..
Под аплодисменты присутствующих, турок открывает коробочку, достаёт ладанку, показывает её всем, и затем вручает Ангелине Буйновой…
Дима, закрыв лицо руками, стонет… Ева, встревожено, гладит его по плечу.
- Что случилось, Дима?
- Всё!.. Мне конец!.. – трясёт головой Дима.
- Да, что случилось?.. – пытается заглянуть ему в лицо Ева. – Зуб разболелся?
- Пусть этот культовый предмет… - продолжает переводчица. – будет связующим звеном между двумя нашими культурами…
- Ева, извини!.. – вскакивает Дима. – Мне надо срочно… А ты сиди!.. – останавливает, он поднимающуюся вслед, Еву. – Мне надо… Срочно… Я потом объясню… - Дима, топча ноги соседям, пробивается к выходу, сопровождаемый недоумённым взглядом Евы,.. а затем Динары…

… Дверь, лязгнув, открылась, и милиционер втолкнул в камеру уголовного вида типа со следами побоев на лице. Сидящий на полу Дима, глянул искоса на вновь прибывшего, и сразу же отвёл взгляд к стене.  Тип, оглянувшись, подсел к Диме, и торопливо зашептал…
- Слышь, интеллигент!.. Тебе от Хасана привет, он кой чего передать велел…
- Какого Хасана?..- вздрогнул Дима. – Никакого Хасана я не знаю…
- Ты кончай пургу гнать, козёл!.. – ткнул его локтем в бок уголовник. – Того Хасана, которому ты сбывал церковные цацки.
Дима поднял глаза.
- Ну-у?
- Баранки гну!.. Так вот Хасан толкует, что б сдавал ты его и всю шоблу спокойно. Те два крутых турка, что ты видел, всех отмажут. Я специально дебош в кабаке устроил, тут поблизости, что б в эту ментовку попасть.
Дима печально глянул на уголовника.
- Ну?..
- Что разнукался!?.  Врубайся, давай!.. Слышь, интеллигент?..
- Да, да… Я слушаю…
- Так вот, Хасан говорит, что бы сдавал ты без напряга и его, и тех кто фраера у «Райского сада» мочил, и что заказали фраера те  турки… Да, да!.. Что гляделки вылупил? Не веришь, что ли?.. Сливай турков без сомнения, Хасан говорит… Турки отмажутся и всех отмажут, у них с ментами перетёрто, им надо, что бы менты дело закрыли как завершённое…
Дима устало потёр виски пальцами…
- А что?.. Разве  его Хасаном зовут? Я думал иначе…
- Чего, чего!?. – урка угрожающе придвинулся. – Ты чего гонишь, падло? Хасана не признал? За базар ответишь… Слышь,.. интеллигент вшивый, я тебе носяру поганую оторву… - урка растопыренной ладонью тянется к лицу Димы.
- Дима брезгливо отталкивает его руку.
- Убери лапу!.. Читал я про эти трюки,.. и по телевизору видел…
- Чего пылишь? – урка несколько растерян. – Здоровье лишнее нажил?...
- Угомонись!... – морщится Дима. – Подсадной ты. Топорная работа…
- Ну, падаль,.. гандон штопанный,.. – урка наваливается на Диму, пытается схватить его за горло…
Дверь камеры открывается, неторопливо входит милиционер…
- А, ну, прекратить! – лениво говорит он. – Эй, ты!.. – он тычет пальцем в сторону Димы. – Давай, на выход…
У оббитой дерматином двери кабинета милиционер останавливается.
- Стой здесь! – говорит он Диме и заходит в кабинет.
Дима понуро облокачивается о стену и ждёт… В конце коридора виден дежурный, сидящий за стеклянной перегородкой… Дверь кабинета открывается, выходит милиционер.
- Заходи!.. –подталкивает он Диму к двери.
В кабинете, за столом, в милицейской форме украшенной полковничьими погонами, сидит Евгений Ярославович Жгут. При появлении Димы, Жгут встаёт и, приветливо улыбаясь, идёт навстречу.
- Молодцом, молодцом! Уважаю!.. – поигрывая командирским голосом, говорит он, и, положив руку на Димино плечо, ведёт его к столу, усаживает. – Дмитрий, м-м – Жгут обходит стол, заглядывает в бумажку. – Алексеевич… Верно я произнёс?.. Хотя позвольте обращаться к Вам; просто Дмитрий,.. ввиду вашей молодости?..
Дима согласно наклоняет голову.
- Так вот, Дмитрий, повторяю -  уважаю!.. Уважаю, что не испугались той гориллы, что мы Вам подсунули. Поверьте, мне самому противно. Но, как быть?.. Издержки профессии… Иногда приходится извиняться, но, к сожалению, далеко не всегда. Поэтому, простите великодушно, что применили к Вам такой примитивный метод… - Жгут пристально глянул на Диму. -  Теперь, Дмитрий, давайте поговорим серьёзно,.. по мужски. Для этого у меня есть основания. Вы совершили поступок достойный мужчины; нашли в себе мужество явиться с повинной… Вот передо мной лежит заявление, с Вашим чистосердечным признанием в совершённых хищениях монастырской собственности. Я верно излагаю?
Дима наклонил голову.
- Верно…
- И что прикажете делать с Вашим заявлением? – продолжает Жгут. – Начать расследование? Передать дело в суд, и покалечить молодому, талантливому учённому жизнь? Да, что же я... зверь какой-то!?  Разве я не понимаю, что на зарплату научного сотрудника не разгуляешься... А если девушка появилась? И хочется создать семью?.. Да, у монастыря,  в закромах, этого добра – немеряно, они и не заметят, что там у них пропало. А молодая жизнь искалечена... Нет, Дмитрий, если я поступлю согласно бездушной инструкции, мне будет стыдно смотреть в глаза своим детям, а они примерно Вашего возраста…
Жгут поднялся из-за стола, задумчиво прошёлся по кабинету.
- Более того, Дмитрий… - задумчиво сказал он. – Вы сами, того не желая, оказали нам услугу… Мы давно приглядываем за двумя господами из Турции, у которых оказалась похищенная Вами монастырская ценность. Мы знаем;  эти господа и их партнёры – граждане нашей страны и нашего города, занимаются уголовно-наказуеммой деятельностью, но у нас не было прямых улик их преступности. Теперь, с Вашей помощью, эти улики появились. Этих господ, поверьте мне, не жалко. Их следует наказать, и наказать по всей строгости закона, что мы и сделаем, можете не сомневаться. Вы, надеюсь, того же мнения?..
- А что они совершили?… - Дима поднял усталый взгляд... – Я имею ввиду… преступного?
Жгут уселся на место, не торопясь, закурил, ещё раз внимательно глянул на Диму.
- Они, дружок, ведут нечестную конкурентную борьбу,.. и в этой борьбе не брезгуют никакими средствами… В частности, они заказали разбойное нападение на видного чиновника городской администрации и нанесли ему серьёзные телесные травмы. Да, Вы должны знать о ком идёт речь. Заричанский Олег Петрович, знакомая фигура?
Дима неуверенно, но согласно кивнул.
- В ближайшее время – продолжает Жгут. Мы задержим исполнителей, о них нам всё известно, Вы их опознаете, как людей, которые приобретали у Вас ценности и от которых Вы, по чистой случайности, слышали о готовящемся нападении…
- Но, это неправда… - задохнулся Дима.
- Это правда… - спокойно сказал Жгут. –  Ну, об этом позже…  Сейчас Вы пойдёте домой, хорошенько выспитесь, обдумаете сложившуюся ситуацию, а там, глядишь, и решаться Ваши материальные проблемы… Хотя, чего откладывать в долгий ящик… Вон там… - Жгут кивнул в сторону малозаметной двери. – сидит мой друг, с которым Вы, я полагаю, найдёте общий язык и взаимную, как принято говорить, симпатию…
Жгут поднимается, подходит к двери, открыв её, коротко бросает:
- Зайди!...
В кабинет заходит Горбатко.
- Позвольте представить вас друг другу… - рокочет Жгут. – Вячеслав Васильевич Горбатко, председатель спортивного клуба «Динамо», а это…
- Я прекрасно знаю Диму. – расплывается в улыбке Горбатко, пожимая поднявшемуся Диме руку. – Яхтсмен!.. Не нашего, к сожалению, клуба, но, тем не менее, хлопец наших кровей. Спортсмен - значит мужчина, человек способный на поступок… Садись, Дима… Есть разговор,.. – он пристально смотрит Диме в глаза. – Скажи, Дима, то болото, которое примыкает к Ботаническому саду, оно, что действительно представляет собой какую-то ценность?
- Это не болото. - напрягся Дима. – Это небольшое озеро, с уникальной экологической системой.
- В чём же его уникальность?.. Просвети, по возможности?
- У него редкая по многообразию микробиологическая среда, в нём обитают почти исчезнувшие виды насекомых и одноклеточных и, потом, там гнездятся редкие птицы…
- Прости, Дима… - мягко перебивает Горбатко. – Говоря о насекомых, ты не комаров ли имел в виду?
- Нет, не комаров… - насупился Дима.
- Дима,.. – продолжает Горбатко, - ты современный, цивилизованный человек. Скажи; это нормально, что бы в городской черте, в рекреационной зоне, то есть в зоне отдыха, находилось озеро, а скорее болото, которое является рассадником малярийного комарья, только потому, что это, с позволения сказать, озеро интересно двум, трём умникам. Что у нас в стране мало озёр и болот? Вот там экспериментируй, сколько влезет…
- Здесь фактор взаимодействия морской микросреды с пресноводной…
- Брось, Дима!.. – Горбатко иронично щурится. – Эгоистические, извини за грубость, интересы учённого.  Из-за которых, заметь, страдают тысячи людей, покусанных комарами.
- Но, ещё есть птицы…
- Птицы, говоришь?.. Да, есть птички.  Красивые, наверное, я их никогда не видел, как, впрочем, и большинство жителей города. Я понимаю; живут они по законам миграции, или, как это у орнитологов называется. Так вот, птицам этим надо когти рвать из наших краёв, желательно побыстрее.  Тебе, полагаю, ясно, что если их переселить на нормальные озёра, подальше от суеты людской – им от этого только лучше будет …
- Я не понимаю… - Дима растерян. – Что Вы хотите?..
- Я тебе объясню, что я хочу. И я надеюсь, что ты, как спортсмен, разделишь моё хотение, или устремление, как угодно… Так вот я хочу на месте этого, с позволения сказать, озера построить несколько теннисных кортов, где бы сотни людей, в том числе и детей, могли укреплять своё здоровье и получать удовольствие. Вот, чего я хочу и убеждён в благородстве своей цели…
- При чём тут я… - Дима вымученно улыбается. – Озеро собственность Ботанического сада, я только сотрудник…
- Вот, вот!.. – барабанит по столу пальцами Горбатко. – Только сотрудник. При том копеечный сотрудник. Тебе это нравится, да? Рыться в болотном дерьме, ради высокой науки? И быть вынужденным тырить церковную хрень, что б купить себе новые штаны?.. Не обижайся, пацан!.. – Горбатко дружески хлопает понурого Диму по колену. – Тут у тебя врагов нет… Ты пойми; время «физиков и лириков» накрылось,.. при том навсегда. Остался лишь фильм «Девять дней одного года». Видел такой? Прекрасный фильм! А, сейчас пришли времена рыночных отношений, то есть восторжествовал «закон джунглей». Естественный, между прочим, закон; выживает сильнейший,.. умом, кулаками, смекалкой – но сильнейший.
 - К сожалению, я не такой… - хрипло роняет Дима.
- Ты это брось!.. –трясёт его колено Горбатко. – Не такой… А какой?.. Ты когда на яхте в море выходишь, ты что делаешь?.. Ты ищешь ветер. Ты ищешь его под берегом, или уходишь подальше, но ты его ищешь!.. Потому, что он тебе необходим для успешного плавания. А если ветер дует тебе в лоб, ты что делаешь?.. Ты хитришь; ты совершаешь манёвры, идёшь галсами – только бы дойти до желанной цели. Я верно говорю?.. Нет, ты скажи; может, я не прав?
- Верно… - выдыхает Дима.
- А если верно, то слушай дальше… В твоём возрасте стыдно быть бедным. Да, да, стыдно! Это значит, что ты ничего не стоишь! Ни на что не способен!.. А надо быть стоящим человеком, или во всяком случае стремиться к этому… Вот я тебе и предлагаю… - Горбатко ещё раз внимательно заглянул в глаза Димы. – Я предлагаю тебе обрести стоимость, и прилично заработать…
- Как?.. Высушить озеро?..
- Нет, не высушить. Не обучен ты этому. Высушат другие люди… От тебя другое требуется. Ты, полагаю, пользуешься доверием Динары Залмановской?
- Надеюсь, что да… - обречённо говорит бледный, взмокший Дима.
- Ну, вот!.. Надо её убедить, не сразу, конечно, а постепенно, что озеро утратило свою ценность, что оно становится вредным, становится источником болезнетворных бактерий,.. ну, ты лучше знаешь, какие доводы приводить…
Дима напряжённо молчит…
- Что молчишь, пацан!?. – дружелюбно улыбается Горбатко. – Думаешь? Полезное занятие… Могу подсказать решение; там рядышком с погранзаставой ушлые вояки автозаправку организовали. Так вот, от неаккуратного обращения горючее в грунт попадает и просачивается в озеро, и ты следы горючего в воде обнаружил…
- Но, я ничего не обнаруживал… - стонет Дима.
- Обнаружишь, не беспокойся. … - хладнокровно улыбается Горбатко. – Главное, Дима, что ты поймал ветер, теперь нужно не упустить его и делать нужные маневры.
- С птицами то, что?..
- С птицами? Улетят птицы в другие края, и создадут там своё птичье счастье, а нам здесь своё надо ковать, и близким людям его дарить. Согласен?..
- Ну, вот, друзья!.. – вмешивается Жгут. Посидели рядком, поговорили ладком... Время позднее, пора расходиться. Иди, Дима, домой, вот тебе пропуск на выход, с этим у нас строго, ложись спать, а утром думай; в каком интересном положении ты оказался… Главное – верное решение принять. До встречи…
… Дежурный милиционер равнодушно взял протянутый пропуск, и Дима выскочил на улицу.
… По ночным, пустынным улицам бредёт Дима. Редкие фары встречных машин освещают его измождённое лицо… «Дима!» вдруг слышит он чей-то окрик. Дима приглядывается и видит, сидящих на каких-то ящиках, Кота и Степана…    
- Дима! – ещё раз зовёт Кот. – Иди сюда!.. Ты где Еву потерял?
Дима поворачивается и бежит прочь…
- Какой-то чумной он…– задумчиво пожимает плечами хмельной Кот. –Поссорились должно быть… Да-а!.. Вот такие, Стёпа, дела. Минули наши молодые деньки …
- Обманули нас, Кот. – сонно и пьяно отвечает Степан. – Говорили; талант и инициатива, типа того; всё перетрут… Обманули… У тебя был талант, может и сейчас есть, прости, не знаю. У меня – так точно не было. Потому пошёл по стезе, комсомольской, потом партийной. В результате сидим мы с тобой; старые, пьяные… У тебя хоть дом, семья… А я… Опустился до состояния травоядного животного. Ни на что не способен …  Всё началось тогда, в Лозовом… Молодые были, наглые… Позвал я тебя и Мишку Гендельмана на свою и вашу головы…
- Да-а... Были когда-то и мы,.. - задумчиво отвечает Кот. – то ли рысаками, то ли,.. Бог весть кем… Сколько времени минуло с той поры?.. С четверть века, должно быть…

… Конец семидесятых. В ресторане провинциального городка сидят; Кот, Степан и Мишка Гендельман.
- Очень рад, ребята, - говорит Степан, разливая по рюмкам коньяк, - что  откликнулись на мой призыв и прибыли в благословенный городок Лозовой. – он поднимает рюмку. – Ну, как говорилось в счастливом студенчестве:  «С приехалом!»
- Степан,.. – морщится от выпитого Мишка, - ты, наконец, просветишь; зачем мы приехали?
- Обязательно!.. – Степан загадочно улыбается. – Как только выпьем ещё по одной... – он наполняет рюмки. – Вздрогнули!.. –Он лихо выливает в себя коньяк, смачно закусывает лимоном, в сладострастной гримасе морщит чуть порозовевшее лицо… - Теперь можно о деле… Конечно я позвал вас не коньяк пьянствовать, ха-ха, а предложить дело. Такое, знаете ли, небольшое дельце, но за нехилые бабки… Как вы относитесь к бабкам?..  Не к таким как эта,.. – он похлопал по попе, проходящую мимо официантку.
- Вы что-то хотите, Степан Ильич? – тут же откликается она.
- Пока, нет, Танюша … - двусмысленно воркует Степан. – Горячее подашь, когда скажу. Ты меня поняла?
- Как всегда, Степан Ильич… - томно улыбнулась официантка. – Всё будет исполнено.
- Вернёмся к нашим баранам. – продолжает Степан. - Чем славен городок Лозовой?.. По названию можно догадаться… Ну,.. ну… Шевелите мозгой!..
- Виноградом, что ли?.. – неуверенно роняет Кот.
- Да, не виноградом, тупари, а вином!.. Неужели так трудно догадаться?.. Значит ещё не дошли до кондиции… - он наполняет рюмки. – Между первой и второй,.. сами знаете, пуля не должна просвистеть…
- Так, это ж третья?.. – улыбается Мишка.
- Ты кого учишь?.. – прожёвывает закуску Степан. – Второго секретаря райкома? Ты, надеюсь, знаешь, - он слегка наклоняется к Мишке, переходит на шёпот. – что партия всегда права?.. То-то… - хохотнув, он откидывается на спинку стула. – А раз мы являемся центром виноделия области, то, что нам необходимо?.. – лукаво щурится Степан. – Рассчитывать на вашу сообразительность не приходится, поэтому говорю сам… - он опять наливает. – Берите рюмки, не стесняйтесь! Коньяк хороший, тоже, между прочим, нашего разлива… - он чокается с друзьями. – Ну, что? Может, догадались, всё-таки?..
Мишка и Кот переглядываются, недоумённо пожимают плечами…
- Ладно, Степан, пургу-то гнать… - говорит захмелевший Кот. – Просто захотелось выпить с корешами, вот и вся недолгая…
- Да-а,.. с головками у вас, как вижу, тю-тю. Даже коньяк хороший не помогает. Так, слушайте, олухи!.. С моей, скажу без стеснения, подачи решено построить, при  винзаводе дегустационный павильон. Вина производим марочные, медалей нахватали, иностранцы, понимаешь ли, стали наведываться, где их принимать?.. Вот тут я со своей идеей и сунулся. Идея получила поддержку там, - он показывает пальцем наверх, - ну, а мне, как автору идеи и архитектору по образованию, поручили её осуществлять. Вот поэтому, собственно говоря, вы здесь.
Кот поднимается. Слегка качнувшись, берёт рюмку.
- Стёпа!.. Ты гений! Я  только сейчас осознал…
- Погоди, старик!.. - одергивает его Мишка. – Кот архитектор, тут всё понятно, но я то художник…
- Быть художником, не значит быть идиотом!.. – кричит захмелевший Кот. – А кто распишет павильон?  Первый секретарь райкома?.. Степан, я верно говорю?
- Верно. Только упоминать имя Бога всуе – не надо…
- Какого Бога? – недоумевает Кот.
- На этой территории – стараясь выглядеть трезвым, говорит Степан. – Бог один, имя ему – Первый секретарь.
- А-а!.. – понимающе кивает Кот.
- Так я, всё-таки, хочу понять,.. – не успокаивается Мишка. – Какие у меня предполагаемые функции? Ведь я даже не живописец, я график.
- Скажи, Мишаня… – с пьяной снисходительностью, обращается Степан. -  Не ты ли  в студенческие годы увлекался мозаикой и витражами. Я, например, помню, как мы балдели, когда приходили к тебе и разглядывали в твоей коммуналке витражи и мозаику в, прости Господи, местах общего пользования… Так вот я хочу, что бы наш павильон был оформлен мозаичными панно и освещён светом витражей, как храм виноделия… - с пафосом закончил Степан.
- Я понял!.. – придушенно пробормотал Мишка. – Теперь, я  понял…Стёпка, ты, действительно, гений!.. Дай я тебя поцелую!.. – полез с пьяными объятьями к Степану растроганный  Мишка.
- Ладно, слюнявить меня… - отстраняется Степан. – Целоваться будем позже, когда ты выполнишь определённые условия.
- Я на всё согласен!.. – восторженно взвыл Мишка.
- Это радует… Так, чего ждём?.. Выпили!.. За ваши успехи! – поднимает рюмку Степан. – Скажи, Михаил,.. – чуть помедлив, продолжает он. – Какое у тебя отчество?
- А, что?.. – напрягается Мишка. – Допустим, Соломонович?..
- Вот этого как раз, допускать нельзя. – спокойно говорит Степан. – Только ты не кипятись. Ты ж знаешь, я не страдаю этим,.. ну, ты знаешь, о чём я. А вот другие… В общем, надо избежать осложнений. Никто, конечно в лоб не скажет, но повод, чтоб зарезать твою кандидатуру найдут. Итак, по нашим документам ты пройдёшь, как Михаил Семёнович, а фамилия твоя будет Генин. Пойми, старик, таковы реалии…
- Я понимаю… - скорбно сказал Мишка. – Я по паспорту, между прочим, тоже не Михаил, а Менахем…
- Тем более!.. А с бухгалтерией я договорюсь, проведём всё чин-чинарём, у них по этому поводу опыт наработан.  Ну, что, согласен?.. - Мишка скорбно, но согласно наклонил голову… - Вот, и прекрасно!.. – облегчённо вздохнул Степан. – У меня, в честь этого, подарок для тебя имеется… Танюша!!. – кричит он.
Подходит официантка. Степан шепчет ей что-то на ухо, официантка уходит, и тут же возвращается с новенькой, блестящей нетронутым лаком, гитарой.
- Это тебе, Мишаня. – улыбается Степан. – Что бы возместить, так сказать, моральный ущерб.
- Ну, уважил… - расплылся в улыбке Мишка. – Где ж ты достал такую красавицу?
- Имеем кой-какие возможности… - вальяжно похлопал его по плечу Степан. – А теперь, Мишаня, споём нашу, любимую…
- Да, неловко… -  заломался Мишка. – Оркестр играет, и перед людьми как-то…
- С оркестром утрясём. - поднялся со стула Степан. – А  люди с удовольствием послушают… - стараясь твёрдо держаться на ногах, Степан подходит к оркестру, что-то говорит, и оркестр умолкает. – Степан возвращается…
 - Давай, ребята!.. -  почему-то шёпотом говорит он…
Мишка трогает струны, и запевает:
        «Не бродяги, не пропойцы,
          За столом семи морей.   
Положив руки, друг другу на плечи, Кот и Степан подхватывают…
          Вы пропойте, вы пропойте
          Славу женщины моей…»
Посетители ресторана с интересом прислушиваются к незнакомой песне…
    «… Вы в глаза её взгляните,
           Как в спасение своё,
           Вы сравните, вы сравните
           С близким берегом её.
                Просто нужно очень верить
                Этим синим маякам,
                И тогда желанный берег
                Из тумана выйдет к Вам…»

… Поздним вечером из ресторана выходят пьяная, но счастливая компания. Мишка любовно прижимает к себе новую гитару, Степан держит под руку Кота.
- Всё, орлы! – великодушно говорит Степан. – Гостиница  напротив. Завтра ровно в десять за вами придёт моя машина. Чтоб были как огурцы! На Бюро райкома, как-никак, приглашены…
- Послушай, Степан!.. – Кот старается быть максимально серьёзным. – Мы понимаем,.. не маленькие… Дело такое, я бы сказал щепетильное, но, тем не менее, скажи; какой процент мы должны будем отстегнуть?
- Вот за это, Котяра, можно и по суслам схлопотать!.. – Степан негодующе хватает Кота за ворот рубашки, накручивает на кулак. – Как в твою извращённую башку могла подобная подляна заползти!?  Что я, по-твоему, совсем ссучился, что бы на друзьях юности наживаться…
- Ну, прости, Степан!.. Прости! – взмолился Кот. – Ляпнул, по-пьяни, не подумавши… Хочешь, дай мне в морду, я заслужил… Нет, ты дай, дай!.. – пьяно настаивает Кот.
- Ладно, проехали… - смягчается Степан. – Прощаю по старой дружбе. Всё! Ба-ай… - он скрывается в темноте…

… По лестнице здания Райкома партии поднимаются Кот и Мишка, сопровождаемые Степаном. Степан критически осматривает обоих.
- Видок у вас, конечно, того… Экипировка не для нашего заведения. Да, ладно… Художники, в конце концов. Богема… Что с вас взять… - он вводит их в приёмную, обращается к секретарше; - Товарищи из центра. Приглашены…
- Я в курсе, Степан Ильич. - улыбается секретарша.
Степан ещё раз оглядывает «товарищей из центра».
- Посидите здесь, я за вами выйду… - и скрывается за тяжёлой, бесшумной дверью.
Кот и Мишка усаживаются в массивные кожаные кресла, беспокойно ёрзают, поглядывая на дверь, за которой скрылся Степан.
- Не волнуйтесь, мальчики. Всё будет в порядке… - кокетливо улыбаясь, говорит секретарша. – А кто это из вас классно поёт на гитаре?..
Кот и Мишка недоумённо переглядываются…
- Вы то откуда знаете?.. – грубовато спрашивает Кот.
- Город маленький, все про всё сразу узнают. – вздыхает секретарша. – Надеюсь, когда-нибудь, услышу, как вы это делаете…
Распахивается дверь, в ней Степан.
- Прошу! – торжественным жестом приглашает он.
- Обязательно услышите… - нервно улыбается секретарше Мишка, вслед за Котом заходя в кабинет…
… В огромном кабинете, за длинным столом сидят несколько человек. Равнодушно взглянув на пришедших, они опускают головы к каким-то бумагам.
- Позвольте представить, товарищи, - с сухой деловитостью говорит Степан, - молодых, талантливых специалистов из Центра; Залмановский Лев Григорьевич, архитектор, и Михаил Семёнович Генин, художник. Хорошо зарекомендовали себя как творческие спецы, обоих знаю лично многие годы…
- Присаживайтесь… - прерывает Степана мужчина, сидящий во главе стола, по- видимому  Первый секретарь… - Как ты сказал, Степан Ильич?.. Талантливые?.. творческие?.. Один художник, другой архитектор?.. Это хорошо… - он пристально разглядывает Кота и Мишку. –Но, позвольте поинтересоваться, товарищи, вашей партийностью?..
- Товарищей Залмановского и Генина  я знаю, как инициативных комсомольцев, - вмешивается Степан, - товарищ Залмановский по путёвки комсомола брал участие в строительстве Братской ГЭС, товарищ Генин активный стройотрядовец…
- Ну, это, как я понимаю, в прошлом, - прерывает Первый, - а сейчас? Беспартийные?  Так и говори – беспартийные…
Степан молчит. Молчат и остальные присутствующие… Пауза затягивается, слышны только вздохи Кота и Мишки…
- Творческие говоришь?.. – прерывает молчание  Первый, не сводя взгляда с Кота и Мишки. – Скажите-ка, товарищ,.. – он чуть помедлил, - Залмановский… Вы, конечно, знакомы с работами Леонида Ильича «Малая земля», «Целина»? Как  Вы с точки зрения творчества, оцениваете эти произведения?
Кот вскочил, испуганно глянул на Степана.
- Ну, да,.. я читал… Это интересно… С точки зрения… литературы… Живо изложены факты героического времени…
- Хорошо,.. – чуть усмехается Первый, - что читали и, надеюсь, верно поняли… Теперь у меня вопрос к товарищу… - он опять помедлил, - Генину. Скажите м,м,..
- Михаил Семёнович. – тихо подсказывает Степан.
- Да, да… Михаил Семёнович... - Первый пристально глянул на Мишку. - Как Вы полагаете, может ли художник, творить вне своей родины?
- Советский художник вне своей великой Родины бесплоден! – бодро отрапортовал Мишка, величаво выпрямившись.
Кот с восхищённым недоумением глянул на него.
- Вы так считаете?.. – сощурился Первый. – А как Вы тогда расцениваете работы художников и писателей, покинувших СССР, таких как м,м,.. Эрнст Неизвестный, Солженицын?
- Я не знаком с их произведениями последнего периода. –гордо молвил Мишка.
- Незнакомы значит. – усмехнулся Первый. – А мы тут надеялись, что Вы нас с ними ознакомите,.. –  он засмеялся сухим мелким смехом…
И все присутствующие заулыбались, засмеялись удачной шутке.
- Ну, ладно. – убрал улыбку Первый. – Ты, Степан Ильич, полагаю, обрисовал товарищам круг их задач? С тебя и спрос будет. Учти!.. Может у членов Бюро вопросы к товарищам?
- Николай Иванович! – поднялся Степан. – Мы с заинтересованными товарищами  пройдём ко мне и обсудим детали. Что бы не занимать Ваше время…
- Хорошо… - Первый задумался,.. затем перевёл взгляд на Кота и Мишку.- Желаю успеха, товарищи творческая интеллигенция. Не забывайте, главное в Вашем деле -   соответствие идеалам социализма. Вы, надеюсь, согласны со мной?
- Конечно! – твёрдо молвил Мишка.
- Все свободны. – Первый стал перелистывать какие-то бумаги… Присутствующие встали, двинулись к выходу…
… В кабинет Степана, помимо Кота и Мишки, вошли ещё двое мужчин. Степан сразу поднял трубку, набрал номер.
- Игорь Сергеич, зайди ко мне! – коротко сказал он и положил трубку. – Ну, что ж, давайте, как говорится, знакомиться ближе. – Степан улыбается и потирает руки. – Валерий Рудольфович Грушко, директор винодельческого завода, и Григорий Валентинович Звягин, тоже директор, но крупнейшего в районе виноградарского совхоза.
Мужчины, дружелюбно улыбаясь, обмениваются рукопожатиями с Котом и Мишкой… В это время открывается дверь, и заходит ещё один мужчина, более моложавый и подтянутый.
- А вот и комсомол зашёл на огонёк! – встречает его Степан. – Знакомьтесь, товарищи, Первый секретарь райкома комсомола Игорь Сергеевич, можно просто Игорь, ты не возражаешь, Игорёк?  Хоть, думаю, мы все скоро станем накоротке. Рассаживайтесь, товарищи… С чего начнём?..
- Я полагаю, начать надо с меня… - говорит Григорий Валентинович. – Шоб хлопцы своими глазами поглядели на нашу красоту, на лозу виноградную, вдохнули, як то кажуть, полной грудью. Без этого искусство творить – шо бабу через стекло лапать. А для полноты ощущений у меня и пообедаем, как положено.
- С этого бы и начинал!.. – соглашается Валерий Рудольфович. – А потом ко мне на завод…
- Нам бы осмотреться, привязаться к местности… - встревает Кот.
- Привяжетесь, никуда не денетесь… - продолжает Валерий Рудольфович. – Павильон то впритык к заводу ставить будем.… А потом ещё в одно местечко заглянем…
- Слежу за ходом твоих мыслей, Валера. – улыбается Степан. – Полагаю, ты имеешь ввиду нашу баньку?
- Её,.. её родимую…
- Ну, что ж… План действий, похоже, созрел. – Степан заговорщицки оглядывает присутствующих. – Никто не будет возражать, если я попрошу Игорька пригласить на наше вечернее заседание некое число комсомольцев – он понижает голос – женского пола… А.а?.. Что бы приготовили шашлычки, то да сё?..
- Дело святое… - расплывается в улыбке Валерий Рудольфович. –Возражать нет никакой возможности…
- Ну, тогда по коням!.. – поднимается Степан…
… Окружённая со всех сторон ореховыми деревьями, стоит резная беседка, увитая плющом. В беседке большой деревянный стол, на нём бутылки с вином, закуска, фрукты. За столом  сидят, обмотанные простынями, как римские сенаторы, Кот и Степан.
- Я тебе вот что скажу, Котя: – с трудом говорит уже достаточно «нагрузившийся» Степан. – Я в Лозовом фигура… Да-а!.. И  этим дорожу,.. а знаешь почему? Потому, что могу людям помогать… Таким, как ты,.. как Мишаня,.. талантливым. А я бездарен. Я это знаю. Так зачем мне быть плохим архитектором?.. А.а?.. Вот чиновник я хороший, это тебе каждый подтвердит… Григорий!.. – кричит он. - Гришь, ты где!?
- Шашлыки с девчатами смажу… - откликается Григорий Валентинович. – А ты, что кличешь? Хотел чего?..
- Да, хотел, Гриша, хотел!.. - продолжает кричать Стёпа. – Хотел, чтоб ты сказал; хороший я чиновник, аль нет!?..
- Ты мужик нормальный, Степан. За то принесу тебе зараз самый, что ни на есть, шашлычище…
Неподалеку слышен женский смех, мужское воркование, и в беседку входит, скорее вваливается Мишка, прижимая к себе пышногрудую блондинку. Мишка в одних трусах, на даме, помимо трусиков, эротический бюстгальтер, и взгляд Мишки упорно соскальзывает на его содержимое.
- Все,.. все так говорят, Михаил… - томно закатывает глаза блондинка. – Все в командировке холостяки, или разведённые…
- Клянусь здоровьем мамы… - страстно дышит Мишка, с трудом отрывая глаза от аппетитной груди, и встречаясь с насмешливым взглядом Кота. – Ну,.. считай, что уже не женат… Да, какое, чёрт возьми, это имеет значение! – страстно вскипает Мишка. – Что за феодальная мораль!?. Главное красота взаимоотношений…
- Тю-тю-тю!.. Мой маленький!.. – прерывает блондинка, водя пальчиком по его губам, и, невзначай, касаясь грудью его торса. – Будь паинькой, и я может быть полюблю тебя…
- Посторонись!.. – раздаётся крик.
По асфальтовой тропинке к беседке движется кавалькада состоящая из Григория Валентиновича и Валерия Рудольфовича. На плечах у них сидят девицы, в таком же ниглеже, как блондинка. Блюда с дымящимися шашлыками девицы держат на макушках, стараясь их не уронить, и потому испуганно повизгивают. Возглавляет шествие Игорь Сергеевич с большим подносом, на котором многочисленные сосуды с соусами и ароматными травами.
Кавалькада с воплями и прибаутками протискивается в беседку, блюда с шашлыками и специями воодружаюся на стол, Валерий Рудольфович поднимает бокал.
 - Давай, братцы, за красоту, которую иногда подбрасывает жизнь!.. Это и про тебя, цыпа… - он дотрагивается бокалом до носика прижавшейся к нему, девице.
- Завидую вам, мужики... – Кот с удовольствием макает кусок мяса в соус и отправляет в рот. – Как сказал поэт, фамилию называть не стану:  «Коль пришлось в империи родиться, лучше жить в провинции у моря…», моря у вас, правда, нет, но степь,.. это тоже не кот начихал; раздолье, ядрить его в качель!..
- Дозволь спросить тебя, друже… - хитро глянул из подлобья Григорий Валентинович. - Ты вот империю якусь сгадал, так что имел в виду?
 - Не валяй дурочку, Гриша! – вмешивается Степан. – Ты прекрасно понял, что это образ, в поэзии так часто…
- Про нас совсем забыли… - надула губки одна из девиц. – Давайте споём что-нибудь. Что у вас сейчас в городе поют?
- Слово дамы – закон для джигита… - гладит девичье бедро Валерий Рудольфович. – Тут где-то у нас гитара завелась…
- Здеся она!.. Здеся!.. – радостно лопочет другая девица, доставая  из тени гитару…
Гитара плывёт по кругу, пока не оказывается в руках у Мишки.
- Ну, Михаил!.. –выдыхает  Валерий Рудольфович.- Порадуй нас чем-нибудь. Про прекрасных дам, к примеру…
- Про дам, так, про дам… - проворковал Мишка, склоняясь к блондинке. – Он взял аккорд, нагловато подмигнул Коту и запел: «Она вещи собрала, сказала тоненько; что ты Тоньку полюбил, так Бог с ней с Тонькою! Тебя не Тонька привлекла губами мокрыми, а что у папы у её топтун под окнами. А что у папы у её дача в Пашино, холуи, да топтуны с секретаршами…»
- Фи-и!.. - сморщила носик одна из девиц. – Некрасивая песня…
- Ну, вот!.. – воскликнул, вдруг, Степан. – Совсем забыл!.. – он вскакивает с места. – Ребята, подите сюда!.. – манит он ладонью Кота и Мишку. – Я вам один документик покажу, он у меня в портфеле,.. идёмте, а то потом, непременно забуду… - он выскакивает из беседки, Кот и Мишка недоумённо идут за ним… Когда беседка скрылась за зарослями туи, Степан остановился.
- Вы, что головками ушибленные!?. – негодующе зашипел он. – Кого ты цитируешь?.. Бродского?.. Кого ты поёшь!?. Галича?..  Что, совсем с дуба рухнули!?. Умники хреновы! Решили свою приобщённость к диссидентам продемонстрировать.  Повыпендриваться захотели!.. Вы не понимаете,  что здесь в каждом столбе подслушка вмонтирована?..
- Извини, Стёпа… - виновато мямлит Мишка. – Хотелось на девушек впечатление произвести.
- Нет, ты точно дурачок!.. – продолжает негодовать Степан. – Да, эти, как ты выразился, девушки с «конторой» наверняка сотрудничают, и завтра будут туда отчёт писать. А неприятности будут не у вас, а у меня. Как, я, партийный работник, позволяю клеветать на,.. ну, вы сами понимаете на кого.
- Ну, извини, Стёпа!.. Уже осознали… - взмолился Кот.
- Вы запомните: - чуть смягчился Степан. – На моей территории надо играть по нашим правилам. А наши правила во всех передовицах прописаны. Понятно!?. – Кот и Мишка, вытянув руки по швам, согласно склонили головы. – То-то, контрики… Пошли обратно… Значит, товарищи творцы, - громко говорит Степан, подходя к беседке. - трудовой договор вы подписали… Эскизы, макет, чертежи – через три, максимум четыре месяца  привезёте на утверждение, аванс получите завтра… А почему ещё не налито!? – шумит Степан, заходя в беседку.
- Обижаешь, Ильич!.. – поднимает бокал Валерий Рудольфович. – Пьём за ПЗД!..
- Это как?.. – недоумевает  девица.
- За присутствующих здесь дам! – кричит Валерий Рудольфович, и громко хохочет.
Мишка подхватил гитару и запевает: «Ландыши, ландыши, светлого мая привет…
- Ландыши, бля буду, ландыши, скромный букет!..» - подхватывает Валерий Рудольфович…

…По ступенькам, ведущим к двери с надписью с боку: «Архитектурно-проектные мастерские» вбегает Кот, открывает двери, скрывается внутри…
- Лев Григорьевич!.. – окликает его пожилая вахтёрша. Кот оборачивается. – Лев Григорьевич!.. – продолжает она шёпотом. – У Вас всё в порядке?
- Что?.. – недоумевает Кот.
- У нас сегодня с утра комиссия облисполкома работает. –всё так же шёпотом говорит она. – Так там один товарищ, из ихних, Вами интересовался. Сказал; как появитесь, ему звонить, они в бухгалтерии заседают. Так, звонить, или как? Если хотите, - могу забыть, отлучилась по нужде будто. А?..
Кот пожимает плечами…
- Даже не знаю… Звоните, на всякий случай. Зачем Вам неприятности?..
Кот идёт по коридору, заходит в свою комнату. Там, за чертёжными досками работают сотрудники.
- Привет всем!.. – Кот идёт к столу с макетами, склоняется над почти завершённым макетом дегустационного павильона, рассматривает его, затем переходит к чертёжной доске, двигает линейку кульмана… Открывается дверь, заходит грузный мужчина, по хозяйски, не торопясь, делает несколько шагов...
- Где тут товарищ Залмановский? – тихо и вкрадчиво говорит он. – На него сигналы поступают, что карандаши казённые умышленно ломает, ластики употребляет не по назначению. А, ну подайте его сюда!..
- Витёк!.. – Кот радостно спешит навстречу. – Ну, мерзавец, ну провокатор. Зачем вахтёршу напугал, сукин сын?..
- Должность обязывает. – Витёк обнимает Кота. - Это для тебя я, по старой дружбе, Витёк и прочие гадкие слова, что ты сказал. Для остальных - Виктор Тимофеевич, суровый, но справедливый страж социалистической собственности, и меня следует бояться.
- Хорошо, хорошо, Витёк!.. – паясничает Кот. – Я тоже буду  бояться!..
- И правильно сделаешь… А по какому поводу это делать,.. я расскажу в буфете. Пошли! Время обеденное,  ты, небось, час назад проснулся, а мы – скромные труженики, давно в поле. Так, что пошли!..
… В крохотном буфетике мастерских сидят Кот и Витёк и едят сосиски с винегретом.
- Ну?.. – прожёвывает Кот. – Говори…  Что-то стряслось?
- Нет… - не торопится Витёк. – Но стрясётся… И скоро… А точнее в пятницу.
- Могу чем-то помочь?
- Можешь…
- Чем?..
- Просто прийти.
- Ты кончай мне крутить… эти?.. Куда прийти?
- К Маринке моей,.. на День рождения…
- Ну, ты гад!.. – поперхнулся Кот. – Не мог сказать по человечески?
- А, зачем? Ты у нас личность творческая, любишь всякие выкрутасы... – довольно улыбается Витёк.
- Сколько ей?..
- Да, уж немало, коль нашему Кирюхе  шестнадцать минуло.
- Постараюсь прийти…
- Не постараюсь, а явка обязательна. Сколько лет к нам глаз не казал,.. с времён  последней женитьбы.
- Да-а,.. годы летят…
- Так, что ждём непременно. Ты ж у нас, как свадебный генерал. Архитектор, как-никак, творец!..
- Не смеши!.. Архитектор… Общественные туалеты проектирую…
- Тоже нужное дело… А сейчас,  по моим сведениям, шикарный заказ получил…
- И всё-то вы, ребята, знаете. Никуда от вас не скроешься…
- А ты и не пытайся… - улыбается Витёк. – Кстати, был бы подарок всем, а Маринке в первую очередь, если бы ты привёл к нам дружка своего,.. этого художника модного… Михаил,.. вот фамилию не могу запомнить.
- Гендельман его фамилия. – усмехнулся Кот.
- Вот, вот… Приведи. Было бы здорово…
- За Мишку не ручаюсь, он, в отличие от меня, человек женатый…
- Кстати!.. – Витёк глубокомысленно поднимает палец. – По поводу женатости… У Маринки на работе одна дамочка,.. - Витёк причмокнул губами, - пальчики оближешь. Тоже разводная. Придёт. Специально для тебе приготовлена. Только я ничего не говорил.
- За что ж её Маринка так не любит? – усмехнулся Кот.
- Почему не любит? Вполне даже,.. дружат…
- А что ж она ей такую свинью пытается подложить? Ведь известно, какой я муж… Две попытки были…
Витёк вытирает губы платком…
- Не везло, значит… А, скорее всего, ты их с Нинкой сравнивал,.. всё и рушилось…
- Здесь ты, пожалуй, прав… - задумчиво сказал Кот. – Ладно! – он поднимается. - По коням! В пятницу буду…

… День рождения жены Витька Марины набирает обороты. В добротной квартире сталинского образца, за добротно накрытым столом сидят добротные гости. Уже раскрасневшиеся от выпитого, почувствовавшие прилив остроумия и нетрезвой раскрепощённости, они  говорят одновременно, не слушая друг друга и наслаждаясь исключительно собой.
Именинница Марина ходит вокруг стола, и подкладывает на тарелки  всевозможные яства. Проходя мимо Кота, она наклоняется и многозначительно шепчет:
- Котик, на свободное место, рядом с собой, никого не пускай, оно для одной гостьи, она задерживается, сынишку к маме отвозит…
Марина отходит от него, и тут одна из дам подсаживается на свободное место подле Кота.
- Скажите, товарищ…  - игриво наклонив завитую головку, говорит она. – Мы знаем, что Вы архитектор, значит человек культурный. Так вот скажите; правда ли, что этот мерзавец Сахаров трижды Герой Социалистического труда?
Кот поднимает рюмку.
- Давайте,  за именинницу!
- Давайте!.. - дама наполняет пустую рюмку и чокнувшись с Котом, выпивает. – Так, всё-таки: Это правда или нет?
Кот наполняет опустевшие рюмки, приближает своё лицо к лицу дамы.
- Простите, как Вас зовут?
- Элла…
- Эллочка,  не бери  дурного в голову. Тебе не по фиг; герой, не герой, умер-шмумер, лишь бы был здоров. Давай на брудершафт?
Дама несдержанно хохочет…
- Давай!.. – она подавляет хохот и, выпив, тянется губами к лицу Кота.
Над ними нависает фигура Витька.
- Эльвира!.. Совесть имей! Муж только в командировку, след ещё не простыл, а ты уже другого клеишь.
Тут раздаётся звонок в дверь. Витёк бросается открывать, Марина следом… Слышны поцелуи, поздравления, и в комнату входит миловидная брюнетка с энергичным и умным лицом.
- Что ж!.. – радостно улыбается Марина. – Все знакомы с новоприбывшей, кроме старинного друга Витюши… - она улыбается Коту, не зная, как его представить. Кот отодвигает стул, подходит к гостье, протягивает руку.
- Кот…
- Наслышана… - отвечает гостья. – А меня зовут Нина.
Кот ошарашено смотрит.
- Простите,.. Вы сказали?..
- Ну, что Кот?.. – ухмыляется Витёк. - Я ведь обещал сюрприз…
- Я сказала, - меня зовут Нина. – чуть удивляется женщина. - Простое русское имя…
- Очень приятно!.. –Кот прижимает руку Нины к груди. – Присаживайтесь! Давайте выпьем?..
- Не откажусь,.. но, вместе с именинницей…
- Марина!.. – кричит Кот. – Присоединяйся!..
- Иду-у!.. – подходит Марина. – Принимаю твои поздравления, Нинуль… - она чокается с ними. – Вижу, у вас завязывается дружбе, чему я очень рада…
- Товарищи!.. – гудит Витёк. – Гости дорогие, почему бы нам не потанцевать?.. – он включает магнитофон.
- Вы танцуете?.. – чуть наклоняется к Коту Нина.
- Честно говоря,.. – плывёт в улыбке Кот. – не очень. Но, сейчас готов хоть на танец дикаря из племени Тумба-Юмба. Вы позволите!.. – расшаркивается Кот.
- Я позволю… - улыбается Нина…

… Позднее утро. Сквозь плотно задёрнутые шторы пробиваются яркие лучики света. На кровати лежит спящий Кот, на его груди покоится голова Нины… Нина поднимает голову, всматривается в, висящие на стене часы, затем садится, одевает халат и выходит из комнаты… Кот продолжает спать…
 Сквозь прикрытую комнаты слышен телефонный звонок… Телефон звонит несколько раз, потом приглушённый голос Нины говорит с кем-то… Затем дверь комнаты открывается, входит Нина, неся телефонный аппарат, длинный шнур тянется следом.
- Кот!.. – зовёт Нина.
Кот продолжает спать…
- Кот!.. – Нина легонько трясёт его за плечо…
- Что случилось? – сонно говорит он.
- Тебя к телефону…
- Что!?. Кто!? – Кот никак не может прийти в себя, но берёт трубку, хрипло говорит. – Алло!.. Мишка ты что ли?.. Ты откуда?.. Который час?.. Что!?. Одиннадцать?.. Погоди, Мишка,.. ты как узнал, где я?.. Да-а,.. от тебя не скроешься. Так, что за пожар, зачем я тебе в субботнее утро?.. Так срочно!?.  Нет, ты меня сегодня отсюда не выманишь.. Ну-у,.. не знаю,.. но могу спросить… - Кот опускает трубку, ищет глазами Нину. – Нина, ты не будешь против, если мой друг Мишка сейчас зайдёт сюда? У него срочное дело…
Нина пожимает плечами.
- Ну, раз так срочно, пусть зайдёт. Не надолго, надеюсь. Хотелось бы отдохнуть и побыть рядом… - она чуть улыбнулась. – с близким мужчиной…
Кот подносит к голове трубку.
- Давай, заходи!.. Адрес запиши… Уже знаешь?!. Вот гад Витёк!.. Целиком заложил… Давай, Мишка! Жду!..
… Кот в ванной плещется под душем, фыркает, что-то мурлычет под нос…
… Нина, сидя у подоконника, наводит макияж. Из ванной появляется Кот, надевает рубашку, заправляет её в брюки, внимательно наблюдает за Ниной. Нина почувствовала его взгляд, подняла голову, улыбнулась.
- Сейчас кофе пить будем…
- Похожа… - тихо говорит Кот, не отрывая от Нины взгляда.
- Ты о чём? – чуть нахмурилась Нина. – Похожа… на кого?
- Знакомая у меня была… – весело отвечает Кот.
- А ты не подумал, Кот, что мне неприятно слушать о твоих связях с женщинами?.. – Нина негодующе выпрямилась, но в это время раздался звонок в дверь… Нина пошла открывать, и тут же вернулась со, смущённо улыбающимся, Мишкой…
Мишка в одной руке держит скромный букетик, в другой большую папку для эскизов.
 - Это Вам… - галантно наклонив голову, Мишка вручает Нине цветы. – Извините, что потревожил в неурочное время, но чрезвычайно нужно, то есть, просто необходим этот тип, одним словом, я хотел сказать… - волнуется Мишка.   
- Благодарю… - улыбнулась Нина. – Позавтракаете с нами?.. Сейчас я приготовлю гренки, кофе…
- Спасибо… - Мишка нетерпеливо теребит папку. – Я бы хотел вначале…
- Хорошо, хорошо… - улыбается Нина. – Вы располагайтесь, беседуйте, я пойду на кухню. Когда всё будет готово, я позову… - Нина, чувственно, вильнув бёдрами, вышла из комнаты…
- Так, вот… - Мишка тут же раскрыл папку, достал куски ватмана. – Я сделал новые эскизы!..
- Что!?. – взвился Кот. – Какие, к чёрту, новые эскизы?.. Нам через три дня  ехать к заказчикам, утверждать…
- Погоди, Кот, не возбухай!.. – взмолился Мишка. – Посмотри сначала, что я придумал… - он поспешно раскладывает на столе эскизы. – Вот эскиз панно на восточной стене павильона, а этот – западной стены. Ты видишь; цветовые сполохи изумрудных оттенков на восточной стене по мере движения солнца переходят в более спокойные перламутровые тона на стене восточной… Теперь посмотри витражные эскизы. Вот эти цветовые сочетания гарантируют густое наполнение потоков света в предобенные часы, а эти - мягкий переход световых потоков в закатное время…  Ты понял, Кот?..
Кот смотрит на Мишку, и… улыбка просто наползает на его лицо.
- Ты гений, Михаил…Это не обсуждается!.. Конечно, решение чертовски талантливо, но… - он пристально смотрит на Мишку…
Мишка смущённо опускает глаза.
- Кот,.. ничего страшного… Тебе надо только переделать крышу. Ты проектировал скошенную, а теперь надо сделать, вогнутую. Тогда возможен эффект, о котором я толкую…
- Что ты делаешь!?. – шипит Кот. – Ты толкуешь!?. Ты взял меня за горло и прогибаешь под себя!.. Когда я успею переделать всю кровлю? Ты представляешь объём работы? И на всё, про всё – три дня!.. Когда я переделаю макет. А разработать чертежи, а..?
- Угомонись!.. – повышает голос Мишка. – Всё можно успеть!.. Есть целых три дня… В конце-концов, с чертежами можно погодить, придумаем отмазку. Главное, переделать макет…
- Мишка, ты наглый, как танковый полк,.. нет дивизия! Ты понимаешь, что несёшь!…
Из кухни появляется Нина с подносом, на нём кофейник, гренки, тарелки.
- Если можно, отодвиньте ваши шедевры. Позавтракаем, и продолжите дискуссию…
- Спасибо!.. – Мишка засовывает эскизы в папку. – У меня лично нет времени… - он направляется к выходу. У двери резко поворачивается, выкинув руку вперёд, кричит: - Хочу предупредить тебя, Кот, без означенных поправок,.. я умываю руки… Учти!.. – хлопнула за Мишкой дверь.
Кот сидит задумавшись, не обращая внимания на, хлопочущую у стола, Нину.
- М-да… - бормочет он…
- Ты о чём? – ласково говорит Нина, наливая кофе.
- О Мишке. О нём, мерзавце…
- Забудь… - Нина подошла сзади, прижала его голову к своей груди. – Он ушёл, а мы остались… И вообще, Котик, зачем ты имеешь с ними дело?..
- С кем, с ними? – недоумённо поднял голову Кот.
- С мерзавцами… - ласкает голову Кота Нина.
- Так это ж я так,.. образно… - Кот продолжает что-то обдумывать. – Конечно, он прав,.. потому, что он – гений… Ты понимаешь, Нина, он гений!.. И прекрасный мужик…
- Может быть и гений... – шевелит его волосы Нина. – А вот, какой он мужчина, дело вкуса. Я бы, во всяком случае, в постель с таким не легла…
- Почему?.. – кокетливо мурлычет Кот. – Не достаточно красив?
- Не в этом дело, Котик… - чувственно потягивается Нина. – Я их просто не переношу. В них какая-то неприятная специфика, запах какой-то, что ли, бр-р…
- Ты кого имеешь в виду? – отхлёбывает кофе Кот. – Художников?..
- Да, не художников,.. а евреев.
Кот поперхнулся кофе. Стал откашливаться. Постепенно кашель переходит в смех.
- Как ты сказала?.. – с трудом подавляя кашель и хохот, переспрашивает Кот. Не легла бы в постель? – всё ещё вздрагивает от смеха Кот…
Он отставляет чашку, надевает пиджак, идёт в прихожую, всовывает ноги в туфли…
- Ты куда?.. напряглась Нина.
- Пора, пора!.. Труба зовёт!.. Надо работать…
- Я тебя чем-то обидела?.. – голос Нины вздрагивает.
- Нет, что ты!.. Просто… Ну, в общем, ты не Нина… - Кот выскакивает за дверь…

… В конференц-зале Райкома партии города Лозовой стоит большой стол, на котором расположен макет Павильона дегустации вин. Рядом, на стене развешаны эскизы внутреннего убранства Павильона, эскизы панно и витражей.
Около стола толпятся служащие Райкома, среди них видны директор винодельческого завода Грушко, директор совхоза Звягин, ещё несколько, райкомовского вида, товарищей обоего пола.
Кот и Мишка застенчиво стоят в стороне. К ним вальяжно подходит Степан.
- Ну, что, творцы,.. похоже, справились. Мне нравится. Сейчас узнаем мнение публики. Товарищи, приёмочная комиссия, каково  впечатление?
- Что-то в этом  есть… - говорит дама с пышной высветленной причёской. Красиво и глаз отдыхает. Я за!..
- Коль  Маргарита Демьяновна за, то и мы присоединяемся!.. – басит Грушко. – Нет, серьёзно. Неплохо сработанно. Хоть в этих делах я дундук-дундуком, но чувствую талант. Где-то читал, про этих, ну, которые настроение передавали…
- Импрессионисты… - подсказывает Степан.
- Вот-вот! Они самые!..
- В данном случае, Валерий Рудольфович, это не совсем то, но  ты недалёк от истины… - мягко поправляет Степан.
- Так чего ждём? –Грушко довольно улыбается. - Банкетный зал подготовлен…
- Первый, с минуты на минуту, должен подойти. Без него, сам понимаешь…
Приглашённые товарищи продолжают оживлённо обсуждать увиденное,.. и вот  в зал входит Первый секретарь. Все расступаются, и он подходит к выставке… Внимательно всматривается, переводя взгляд с макета на эскизы и обратно, затем поворачивается к присутствующим и, пожевав губами, говорит:
- Как прикажете это понимать?.. – приёмочная комиссия замирает, отведя глаза в сторону. - Я тебя спрашиваю, Степан Ильич!.. Тебе была поручена работа по созданию павильона, в котором передовые предприятий могли бы демонстрировать свою продукцию. Верно, я формулирую?
- Верно… - упавшим голосом отвечает Степан.
- А это что? – Первый показывает рукой на выставку. – Покажи мне, где здесь отраженно моральное и физическое здоровье тружеников полей, где героика трудовых будней механизаторов, рабочих, местной интеллигенции? Где, в конце концов, красота наших девчат, сила и удаль парней?... Ты, когда нас знакомил с рекомендуемыми товарищами, что-то говорил о творческом таланте. Ты имел в виду талант к буржуазному абстракционизму? А не подумал ли ты, на кой ляд подобный, с позволения сказать, талант нашему труженику? Я ведь, Степан Ильич, когда задавал вопросы, приведённым тобой товарищам, об их партийности, об их понимании долга советского художника, эти вопросы адресовал не только к ним, но и к тебе. Я думал, ты поймёшь и ещё раз проверишь свой выбор, но, к сожалению, ты пренебрёг. В результате мы видим эту бессмыслицу, чуждую созидательному духу нашего народа… Подобное наляпать – ни ума, ни таланта не требуется… А вот проникнуть и реалистично отобразить победную поступь нашего народа – тут потрудиться надо. Поразмышлять. Проникнуться духом социалистического строительства… Что думаешь?.. – взгляд Первого упёрся в лицо Звягина.
- Мне, как труженику села – неестественным тенором затараторил Звягин. – совершенно наплевать на то, что нам подсовывают пришлые товарищи… Мы перед Вашим приходом обсуждали, и говорили, ну,.. то же самое... Не так сильно, конечно, но... Валерий Рудольфович подтвердит. Верно, Валера?
- Истинная правда… - на голубом глазу отвечает Грушко.
Все присутствующие, вдруг, возмущённо загудели. «Безобразие!.. Какая пошлость – это голос Маргариты Демьяновны – На, что уходят народные деньги?..
- Видите ли, Николай Иванович, - робко пытается возразить Степан. – в данном проекте, в известной степени, использованы элементы модернизма…
- Да брось ты чушь то молоть!.. – прерывает его Первый. – Измы  буржуазные в нашу жизнь затаскивать. У нас своих достаточно … Понятных народу и любимых им. Марксизм, Ленинизм, Коммунизм. Не забыл? А белиберда эта знаешь, чем попахивает?.. Есть такое буржуазное, омерзительное понятие… Сионизм называется… Всё!.. Разговор окончен!.. Заканчивай обсуждение, Степан Ильич!.. И сразу ко мне!.. – Первый, негодующей походкой, выходит…
Кот стоит, набычившись, у Мишки по лицу бродит зловещая улыбка. К ним подходит Степан.
- Вот такие пироги, ребята… - бесцветным голосом говорит он. – Так живу и ничего с этим не могу поделать… Извините... Иду на ковёр… - он поворачивается к ним спиной…

… Перестукивая колёсами, мчит по рельсам электричка…В тамбуре вагона стоят Кот и Мишка. Кот курит, Мишка лузгает семечки.
- Нет, но это же паноптикум какой-то! Кунцкамера!.. В наше время, подобные гамадрилы руководят… Глухомань, провинция… - негодует Кот.
- Ты имеешь в виду страну? – насмешливо бросает Мишка.
- Что ж, по-твоему, вся страна такая,.. придурковатая? – Кот тоскливо втягивает дым.
- Нет. Мы другие. И таких много. Много, как говна.… Но, лично мне надоело быть говном. Сильно надоело, до тошноты. Поэтому, я буквально завтра иду в ОВИР… Предлагаю тебе сделать тоже самое…
- Да-а… - Кот выбрасывает сигарету. – К сожалению, ты прав… Дышать уже нечем. И никакого просвета не намечается… Придётся согласиться на твоё гнусное предложение и рвать отсюда когти…
- «Была без радости любовь, разлука будет без печали…» - криво усмехнувшись, цитирует Мишка…

… На привокзальной площади Кот и Мишка прощаются.
- Давай краба, Кот! – пожимает ему руку Мишка. – Мужайся!.. Жребий брошен… - закинув сумку через плечо, Мишка удаляется…
Кот, не торопясь, идёт по улице, подходит к троллейбусной остановке, смотрит, не едет ли нужный номер, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Взгляд   останавливается на стройной симпатичной девушке, которая с настороженным любопытством разглядывает его. Поймав взгляд Кота, она на мгновение смущается, но, сделав усилие, продолжает смотреть… Кот осторожно делает шаг навстречу.
- Простите,.. мы с Вами знакомы?..
Девушка с непонятным облегчением улыбнулась.
- Может быть… Может быть в том случае, если… Если Вы… Кот?..
Кот пристально разглядывает девушку…
- Что-то в Вас мне знакомо… Не могу вспомнить… А я,.. действительно, Кот.
- А меня зовут Динара.
- Очень приятно, хотя совершено незнакомое имя… Но, вот лицо… Что-то…
- Имя Нина, Вам знакомо?.. – прерывает его раздумья Динара.
Лицо Кота каменеет.
- Это имя мне знакомо,.. очень знакомо…
- Ну, а я… её дочь…
Кот хватается за столбик остановочного навеса, несколько секунд приходит в себя, не отрывая взгляда от лица Динары…
- Я очень рада, что Вас встретила… - продолжает Динара. – Если можно, давайте посидим где-нибудь, мне хочется с Вами поговорить…
- Само собой… - преодолевает волнение Кот. – Вон кафе… Пошли туда?..
Динара согласно кивает головой, Кот берёт её под локоть, и ведёт…

… В кафе, за чашками кофе с пироженными, сидят Динара и Кот.
- Мама умерла три года назад. – тихо говорит Динара. – У неё была стенокардия. Перед смертью она много рассказывала о Вас, о Вашей мечте построить цирк, который возвращал бы людей в мечты их детства… Она показывала Ваши письма из тайги, фотографию, которую Вы прислали… Она говорила, что большой несправедливостью стала разлука с Вами и замужество с папой… - Динара вздохнула. – Но, такова была воля её мамы, моей бабушки… – она некоторое время молчит, отпивая кофе. - Через год после маминой смерти папа женился,.. а я переехала сюда к бабушке. Здесь окончила школу, и поступила в университет…
- Да-а… - хрипло выдыхает Кот. – Нина… Нина… Никогда не забуду…
- Послушай, Кот!.. – Динара положила свою ладошку на руку Кота. – Это ничего, что я Вас так называю,.. на ты?..
- Конечно!.. Наоборот,.. спасибо…
- Я думаю, - с некоторым усилием говорит Динара, - что нам с тобой теперь нельзя расставаться.
- И я так думаю… - серьёзно отвечает Кот.
- Я должна тебе сказать, - Динара сосредоточенно качает в чашке остатки кофе, что перед самой смертью мама сказала: «После моей кончины, поезжай в город моей юности. Ты там обязательно встретишь Кота… Исправь мою ошибку,.. постарайся выйти за него замуж»… - Динара из подлобья взглянула на Кота. – А у нас принято слушаться родителей…
- У вас, у татар? – улыбается Кот.
- У нас, у татар. – улыбнулась в ответ Динара…


                Глава   четвёртая.

На автозаправку въезжает серебристый Джип.  Открывается дверь, высовывается рука с канистрой… Парнишка в фирменной спецодежде подхватывает канистру и бежит заполнять. Тут же с тыльной стороны заправки выезжает синяя Тайота и, на большой скорости, мчится прочь… Парнишка приносит канистру, дверь Джипа захлопывается, он мягко трогает с места и, не торопясь, выезжает с территории заправки…
…По дороге едет серебристый Джип. Виден поворот на узкую, не мощённую дорогу, покосившийся указатель «Бородинское плато», следуя которому, Джип поворачивает и едет по ухабам вверх…
Через заросли кустарника видно, как Джип остановился у сточной канавы, открылась дверь, вышел мужчина с канистрой в руках и пошёл к канаве… Тут же из зарослей бесшумно выскользнула сухощавая юношеская фигура, метнулась в сторону Джипа, быстро сунула руку под днище автомобиля, и так же бесшумно скрылась в зарослях… Мужчина вылил содержимое канистры в канаву и пошёл к Джипу…
…В синей Тайоте худощавый человек в тёмных очках неподвижно смотрит на дорогу… Раздаётся звук мобильного телефона. Человек достаёт его из кармана и подносит к уху.
- Хорошо… - кратко бросает он.
 Опустив телефон в карман, из другого кармана он достаёт другой телефон и, повернув голову, внимательно смотрит на дорогу, спускающуюся с плато… Сквозь заросли  виден появившийся Джип… Человек опускает взгляд к телефону, нажимает  кнопку…
Из-под Джипа взметнулся столб огня,.. как в замедленной съёмке Джип поднялся в воздух, разламываясь на части…
Синяя Тайота, рванув с места, умчалась по дороге…

В уютном офисе Ангелины Буйновой, в мягких кожаных креслах сидят  Ангелина и Динара. Подле них, на журнальном столике разместились бутылка вина и ваза с фруктами.
- Таких женщин, как мы, Динара, - говорит Ангелина, потягивая вино, - к сожалению мало. Я имею в виду; деловых, неглупых, а главное, интеллигентных…
- Ты меня позвала, подруга, что бы сообщить об этом? – улыбнулась Динара.
- Ну, какая ты право,.. – морщится Ангелина. –колючая, что ли… Неужто я не могу пригласить приятного мне человека просто так,.. без повода?..
- Ладно, ладно! Не обижайся… Сама сказала; «деловые, неглупые»… - Динара уселась удобнее, прикрыла глаза. – Уставать стала… А тебе, Гелька, что-то  от меня нужно, и скоро я услышу что…
- Ну, даёшь, Динара!.. –натужно хохотнула Ангелина. – Комиссар Мигрэ, отдыхает… Говорю ж тебе – приятно с тобой… Не так много у меня подруг, а по большому счёту, вообще нет. И любовники поразбегались к более молодым… Только работа  спасает,.. а то хоть в петлю лезь… Вот по поводу петли,..  по этому поводу у меня есть к тебе,.. как бы это сказать… предложение что ли…
- По поводу, какой петли?.. – открыла глаза Динара. – Повесится, что ли предлагаешь?..
- Ой, Динара… - грустно вздохнула Ангелина. – Мы обе с тобой матери взрослых детей и можем понять горе других… Я говорю, в данном случае, об этом парнишке, твоём сотруднике, который,.. который совершил суицид…
- Ты о Диме? – помрачнела Динара. –Но,.. при чём тут петля?.. Он не вешался,.. наглотался чего-то снотворного, отравиться пытался дуралей…  Откачали, слава Богу…
- Какая разница; повесился, отравился!.. Ужасен сам факт… Скажи, Динара,.. – Ангелина подлила в бокал Динары вино. – ты хоть знаешь причину этого кошмара?
Динара сделала глоток, пристально глянула на Ангелину.
- Догадываюсь…
- Ты понимаешь, Динара, не знаю почему, но у меня к этому юноше какое-то тёплое, даже материнское чувство, может оттого, что прослышана о его романе с твоей Евой…
- Да, какой там роман, полудетские влечения …
- Тем более трогательно, Динара! Такой чистый,.. незапятнанный парнишка и, вдруг, такая беда… Может с Евой что-нибудь разладилось?
- М-м,.. не думаю…
- У меня к тебе просьба, Динара…
- Слушаю… - Динара чуть заметно улыбнулась.
Ангелина сделала несколько глотков, не торопясь, закурила.
- Я хотела бы помочь этому юноше… Понимаю, он, наверняка, гордый джигит, не захочет принять от меня помощь, но вот если ты, а ещё лучше Ева окажете содействие, то мы сделаем доброе дело… А там, глядишь, у него с Евой всё сладится, свадьбу сыграем…
Ангелина вошла во вкус в стремлении совершить благое дело, но раздался телефонный звонок. Ангелина с досадой берёт трубку.
- Аллё!.. Что, что?!. – она с недоумением смотрит на Динару. – Представляешь, совершенно незнакомый голос говорит: «Включите одиннадцатый канал»,.. и положил трубку… Что делать?..
- Включить, по-видимому… - невозмутимо отвечает Динара.
Ангелина берёт пульт, включает телевизор. На экране возникает покорёженный, обгоревший Джип, милицейские чины ограждают место происшествия оранжевой лентой. Корреспондентка канала, с микрофоном в руке, комментирует происшествие: «… уже установлено, что в автомобиле находился председатель спортивного общества «Динамо» Вячеслав Горбатко, об этом свидетельствует обгоревший портфель, обнаруженный в салоне, с документами и свидетельством Депутата городского Совета. Несчастье произошло у выезда с Бородинского плато, места, за право застройки, которого борются несколько могучих фирм, в числе которых и спортивное общество «Динамо», поэтому, вряд ли у кого-либо могут возникнуть сомнения о не преднамеренности этого происшествия…
Опять раздаётся телефонный звонок. Ангелина прибирает звук, вопросительно смотрит на Динару.
- Бери трубку, и включи громкую связь… - с ледяным спокойствием говорит, чуть побледневшая Динара.
Ангелина, вздрагивающими пальцами включает громкую связь… «Ну, что, красотка!.. – не дожидаясь её ответа слышится гнусавый, явно изменяемый, голос. – Полюбовалась на  дело своих рук?..»
 - Я… я не понимаю!.. – захлёбывается от волнения Ангелина
«Всё ты прекрасно понимаешь… - продолжает голос. – Конкурента убрала?.. Думаешь, сойдёт с рук?.. В общем, слушай внимательно, стерва; если ты не бросишь свою затею, ты понимаешь, о чём я?.. То отправишься на зону в края волшебные, или взлетишь на воздух, как Слава Горбатко…» - из трубки понеслись сигналы отбоя…
Дрожащая Ангелина умоляюще смотрит на Динару.
- Ты понимаешь что-нибудь?..
- Примерно то же, что ты… - Динара нервно крутит в руке апельсин. – Ясно одно, - близится тендер на Бородинское  плато… И кровушка потечёт рекой,.. вернее, уже потекла.
- Что же мне делать?..
- Я думаю то, что предлагает этот тип. Бросить  затею с Торговым центром,.. во всяком случае, на плато…
- Ты думаешь, что говоришь, Динара!?. Это невозможно!.. У меня обязательства перед партнёрами, они отвернутся от меня, если я откажусь от плато… И потом… Ты знаешь, сколько я потратила на взятки,.. в том числе, твоим  коллегам по горсовету?..
- Правда?!. – усмехнулась Динара. – Что-то я не припомню, что бы ты мне предлагала взятку…
- Не предлагала потому, что знаю; у тебя в этом деле свой интерес…
- Ты думаешь?.. И в чём же он, по-твоему?..
- Не в чём, а в ком… - Не делайся целочкой-невидимочкой, Динара.  Думаешь, я не вижу твои амурные дела с Олегом Заричанским? Прекрасно вижу. И знаю, для чего ты нужна ему. И ты знаешь для чего. Увы,.. не только для любовных утех. Упаси Бог, не подумай, что я осуждаю. Я понимаю, как несладко тебе с твоим старым алкашом…
- Угомонись, подруга!.. – резко обрывает её Динара. – О себе и о своих отношениях с Олегом Заричанским я сама побеспокоюсь… - она встаёт, берёт сумочку идёт к двери. – А тебе советую, - выполни рекомендации позвонившего типа… - говорит она прежде, чем выйти…

… В приёмном покое больницы сидит Ева, нетерпеливо поглядывает на дверь, ведущую в больничный коридор… Наконец замок двери щёлкает, и в приёмный покой входит женщина-врач.
-  Вы к Дмитрию Орешникову? – обращается она к Еве.
- Да, да!.. – поспешно вскакивает Ева. – Я хотела бы пройти к нему,.. навестить…
- Простите, девушка!.. – перебивает её врач. – Давайте, Вы представитесь и сообщите, кем приходитесь больному?
- Я, Ева… - чуть слышно произносит оробевшая Ева.
- Ева… - улыбнулась врач. – Это немало. Но, нельзя ли подробнее; Вы жена, невеста?..
- Я… - совершенно смешалась Ева. – Я не знаю… Мы ещё не уточняли…
- Понятно… Послушай, девочка,.. – Врач обнимает Еву за плечи. – Давай присядем. – она усаживает Еву на скамью, и садится рядом. – Дима ещё очень слаб после всех процедур, и почти всё время спит, это для него сейчас главное. Пару дней не будем его беспокоить, пусть немного придёт в себя… Он, по-видимому, перенёс тяжелейший стресс, его психика потрясена. Через пару дней придёшь, и, даст Бог, повидаетесь. Я его подготовлю к твоему приходу, мне ж неизвестно; может ты и есть причина его несчастья…
- Нет, нет, что Вы!.. – поспешно заговорили Ева.
- И я думаю, что нет… - опять улыбнулась врач. - Ну, как? Договорились?.. А тут, что у тебя? – она кивнула на пакет в руках Евы. – Передача? Покажи!.. Соки, фрукты… Хорошо. Я возьму, и чуть попозже ему передам…
- Спасибо, Вам!.. – выдохнула Ева.
- На здоровье!.. Иди, Ева… Я скажу Диме, что у него хорошая девушка… - за женщиной-врачём захлопнулась дверь…
… Ева идёт по улице, сосредоточенно глядя перед собой…
- Ева!.. – слышится окрик. Ева поворачивается и видит, машущую ей из машины Ангелину Буйнову. Ева подходит.
- Здравствуйте, Ангелина! – вежливо говорит она.
- Евочка,.. – суетливо улыбается Ангелина. – могу подвести, если нам по пути, я, вообще-то тороплюсь, но могу…
- Спасибо, Ангелина, не надо. Я хочу пройтись…
- Бедная, моя девочка,.. – грустит Ангелина. – ты, наверное, от Димы?
- Да. – говорит Ева. – Но, меня к нему не пустили. Сказали, ещё нельзя…
- Послушай, Ева. – Ангелина высунулась из окна. – Ты, когда, в следующий раз, к нему соберёшься, сообщи мне. Ладно? Я хочу ему помочь. И ему, и тебе. Вот, возьми мою визитку. Звони в любое время. Договорились?
- Хорошо, Ангелина… Спасибо! - Ева берёт визитку. - До свиданья… - она идёт дальше…
… Идёт Ева мимо здания, над козырьком входа большие буквы: МИЛИЦИЯ… Идёт Ева мимо зашторенных окон и не видит, что…

… В своём кабинете сидит и просматривает бумаги милицейский полковник Евгений Ярославович Жгут. Бесшумно открывается дверь, входит моложавый человек в кремовом костюме, с невыразительным, как будто стёртым, лицом.
- Заходи, Пискунов… - говорит, не поднимая головы, Жгут. – Присаживайся…
Человек скользящей, лисьей походкой оказывается у стола, бесшумно садится и, не мигая, смотрит на Жгута. Жгут поднимает голову, встречается с ним взглядом.
- Это не они… - говорит Пискунов. – Нет ни малейших признаков, что это они…
- Тогда, кто же?.. – не сводит с него глаз Жгут.
- Не знаю кто, но не они. Все их контакты у нас под контролем, внедрена наша агентура, но ни малейших признаков готовящегося покушении не было зафиксировано.
- Так, что он сам себя подорвал?.. А?.. Пискунов?.. Хоть какие-то версии у тебя имеются?
- Есть одна зацепка…
- Ну-у?.. Пискунов?.. Из тебя всё клещами вытаскивать?..
- Прослушка, установленная у Ангелины Буйновой, дала результат. 
- Подробнее… - напрягся Жгут.
- Через сорок минут после подрыва к ней в офис позвонил мужчина, и заявил, что это она подорвала Горбатко.
- Кто звонил, выяснили?
- Нет. Он изменял голос. Нос зажимал, похоже. Но, мы попытаемся индефицировать голос…
- Откуда звонил?
- С мобильного. Мы попробуем, но, думаю, искать бесполезно. Он, конечно, купил пакет, позвонил, и тут же выбросил чип-карту.
- А как вела себя Буйнова?
- Похоже, была потрясена. Кстати, она не одна находилась в офисе, с ней была женщина, похоже, подруга, по имени Динара.
- О чём говорили?
- Буйнова весьма настойчиво интересовалась этим парнем, что отравиться пытался, Димой Орешниковым. Говорила, - помощь ему хочет оказать…
- Вот как!?. – Жгут сцепил пальцы рук, затрещал костяшками. – А этого, Пискунов, мы никак допустить не можем…

По пустой и пыльной просёлочной дороге едет автомобиль Олега Заричанского. По обе стороны дороги тянутся посадки, сквозь которые проглядывает желтизна убранных полей… Внезапно, краем глаза, Олег замечает вспыхнувший в зарослях посадки ярко-белый сполох, и тут же, с неприятным щелчком, в лобовом стекле машины возникает отверстие с паутинкой трещин вокруг него… Олег срывает с лица солнцезащитные очки и давит на педаль газа…
Автомобиль резко набирает скорость, мчится, оставляя за собой клубы пыли…
…С просёлочной дороги на шоссе выскакивает автомобиль Олега Заричанского… Олег нервно покусывает губу… Впереди виден пост ГАИ,.. милиционер поднимает жезл, приказывая остановиться. Олег прижимается к обочине, выключает мотор, выходит из машины навстречу, неторопливо подходящему, гаишнику.
- Сержант!.. Меня только что обстреляли…
- Ваши документы!.. – сержант скосил глаза на дырку в лобовом стекле машины. Олег протягивает документы, гаишник внимательно их листает… Подходит ещё один милиционер, рассматривает пулевое отверстие…
- Обстреляли, говорите?.. – сержант пристально смотрит на Олега. – С чего бы это?.. Машину отобрать, так это иначе делается… Киллер?.. Вряд ли… Плохой стрелок, отверстие вон как далеко от водительского места… А где стреляли? Место помните?
- Километра три от шоссе, с правой стороны по ходу…
- С правой?.. Совсем дурак стрелял. Как будто и попадать не собирался, или стрелял в пассажира. С Вами ехал кто-нибудь?
- Нет, я был один. И он это прекрасно видел… - угрюмо ответил Олег.
- Онищук, осмотри салон!.. Пуля-то там должна быть… - сержант обходит машину, рассматривая её… - Больше повреждений не наблюдается…
- Иван!.. – кричит из машины Онищук. – Пули пока не обнаружилось, а вот пулялка в бардачке нарисовалась… - он высовывает из двери руку с пистолетом…
Сержант поворачивается к Олегу.
- Ваше оружие?
- Да,.. это мой пистолет… - чуть запнувшись, отвечает Олег.
- Разрешение на ношение имеется?
- Нет, ещё не оформил…
Сержант заглядывает в водительское удостоверение Олега.
- Гражданин Заричанский Олег Петрович, пройдите, пожалуйста, в патрульную машину, оформим изъятие оружия, а так же факт нападения на Ваш автомобиль… Онищук, вызывай сменный наряд!..

… В милицейском кабинете сидит Олег Заричанский. Открывается дверь, заходит Пискунов с листами исписанной бумаги.
 - Позвольте представиться; следователь Отдела по борьбе с организованной преступностью капитан Пискунов Герман Мефодьевич…
Олег устало поднимает голову.
- А где лейтенант, который мурыжит меня здесь уже несколько часов?
- Теперь Ваше дело буду курировать я. – сухо отвечает Пискунов, усаживаясь за стол. – Итак, Олег Петрович в своих показаниях Вы утверждали, что в момент убийства Вячеслава Горбатко Вы были в посёлке Светличное в гостях у управляющего банком Варпаховского Леонида Семёновича?..
- Утверждал и продолжаю утверждать!.. – раздражённо бросает Олег. – И ещё раз выражаю недоумение и возмущение по поводу самой постановки вопроса…
- Ничего странного, а тем более незаконного в наших действиях нет. – спокойно говорит Пискунов. – Судите сами:  Вячеслав Горбатко убит, кого нам подозревать в организации убийства?.. Конкурентов. Ведь верно?.. – Олег, после небольшой паузы, кивает. – А, Вы, Олег Петрович, фигурируете в числе конкурентов на застройку Бородинского плато… Только не надо убеждать меня, что Вы всего лишь Председатель комиссии по градостроительной политики Горисполкома, и прочее, и прочее… Эти утверждения оставьте для прессы… Мы с Вами прекрасно знаем, что фирма «Дельфин» фактически принадлежит Вам…
- Послушайте!.. – пытается вклиниться Олег.
- Второе!.. – прерывает его Пискунов. – В Вашем автомобиле был обнаружен пистолет. Вы утверждаете, что приобрели его в целях самозащиты после совершённого разбойного нападения на Вас. Верно?
- Именно так…
- Тогда, почему Вы отказываетесь сообщить; где приобрели оружие, у кого приобрели?..
- Но, поймите,.. я не могу подводить людей…
- Людей, которые торгуют оружием?..
- Они оружием не торгуют…
- К этому вопросу мы ещё вернёмся, Олег Петрович. Сейчас я хочу спросить Вас о другом… В каких Вы отношениях с Ангелиной Буйновой?
- У меня нет с ней отношений…
- Вы незнакомы?
- Почему же. Знаком. Шапочно. А при чём, простите, в данной ситуации эта особа?
- А при том, Олег Петрович, что иноземные партнёры госпожи Буйновой занимаются в нашей стране незаконным бизнесом, и вполне могли продать Вам оружие,.. или подарить,.. в порядке извинения за нападение на Вас… Особенно после сговора с Вами об устранении Вячеслава Горбатко… 
Олег вскакивает, хватает Пискунова за лацканы пиджака…
- Ты, что несёшь, идиот!?
Пискунов перехватывает запястья Олега, с силой опускает их…
- Я не идиот… - тихо и внятно говорит он. – И не надо меня оскорблять… Я Вам ничего плохого не сделал… Пока…
- А меня, значит, оскорблять можно?.. – с ненавистью глядит на него Олег, опускаясь на место.
- Значит, Вы утверждаете, господин Заричанский, - бесстрастно продолжает Пискунов. - что в момент убийства Вячеслава Горбатко находились в посёлке Светличное, в доме Леонида Семёновича Варпаховского?
- Да, я утверждаю…
- И сегодня, Вы возвращались, опять-таки, из дома господина Варпаховского, и  в дороге Вас обстреляли?.. Вы это подтверждаете?..
- Да, да, да!.. – сдерживая гнев, отвечает Олег. – Я это утверждаю, подтверждаю, и ещё требую прекратить издевательства надо мной…
- Ну, что Вы,.. какие издевательства?.. - губы Пискунова вытягиваются в улыбку. – Я для Вас подарок приготовил… Сюрприз… - Пискунов опустил руку в карман, чуть выждав, вынул из него диктофон, и поставил его на стол. – Послушаем?... – он нажимает клавишу, и из диктофона слышится женский голос:
 «Аллё!».
«Мне необходимо переговорить с Варпаховским Леонидом Семёновичем.»
«Представьтесь, пожалуйста.»
«Следователь Отдела борьбы с организованной преступностью Пискунов Герман Мефодьевич.»
Слышна офисная мелодия, затем мужской голос:
«Слушаю Вас, Герман Мефодьевич…»
 «Леонид Семёнович, Вы знакомы с  господином Заричанским Олегом Петровичем?»
«М-м… Знаком.»
«Скажите, был ли у Вас дома в Светличном господин Заричанский, пятого августа в промежутке между четырнадцатью и семнадцатью часами?»
«М-м… А чем знаменателен этот день?»
«В этот день был убит Председатель спортивного клуба «Динамо» Вячеслав Горбатко.»
«М-да… Вы знаете, не могу точно припомнить. У меня ежедневно бывает такое количество народу, что трудно… Нет, не могу припомнить…»
«Леонид Семёнович, а сегодня был у Вас в Светличном Олег Петрович Заричанский? Если был, то, в какое время?»
«Опять таки, не могу припомнить… Такое количество посетителей постоянно,.. не поверите,  голова кругом…»
«Спасибо, Леонид Семёнович. Всего хорошего…» - слышны гудки отбоя. Пискунов выключает диктофон.
- Ну, что, Олег Петрович,.. такая вот вырисовывается картина…
- Вот, мразь!..
- Это кого Вы так припечатали?
- Не Вас, Герман Мефодьевич… - Олег задумчиво глядит пред собой. – Да,.. ситуация сложилась… Что ж теперь делать?.. – бормочет он.
- Думать, Олег Петрович. – тихо говорит Пискунов. – Сами видите, атмосфера вокруг Вас мрачноватая; подозрение в покушении, незаконное хранение и ношение оружия – всё это грозит большими осложнениями… То, что Вас обстреляли, я полагаю – это предупреждение… Чего-то Вам следует остерегаться,.. или от чего-то отказаться. Мы, конечно, исследуем обстоятельства, при которых был обстрелян Ваш автомобиль, но найти стрелка, сами понимаете… вряд ли удастся… Сейчас Вы дадите подписку о невыезде на время следственных  действий, и можете быть пока свободны…    

… По своему кабинету беспокойно ходит Динара, что-то обдумывая… Приняв решение, она берёт телефонную трубку, набирает номер. Присев на край стола, ждёт ответ…
… Олег Заричанский в своём автомобиле набирает номер на мобильном телефоне.
- Леонид Семёнович? Узнал полагаю? - говорит он жёстко – Не ожидал от тебя подобного свинства… Ну, конечно, конечно… Не желаешь иметь дело с милицией… Такое у тебя правило. Скажи ещё – кредо. Вообще-то, это называется подлостью... Нет, это не обычные дела в бизнесе… Я знаю, что в бизнесе нет друзей, но сие не значит, что можно быть негодяем… Бог простит… - Олег выключает телефон, кидает его на сиденье, но тут же раздаётся мелодия мобильного телефона. Мельком глянув на дисплей, и радостно улыбнувшись, Олег подносит его к уху.
- Рад услышать твой голос…
… Сидя на столе, Динара кокетливо болтает ногой…
- Олег Петрович? – томно мурлычет она. – Рад слышать мой голос?.. Что ж мне приятна Ваша радость… Нет, ничего не случилось… Хотя вру. Случилось! И желательно встретиться… Когда, когда?.. Чем быстрее, тем лучше… Ой, уж прямо; «лечу на крыльях любви»… Как принято говорить в определённых кругах: «За базар ответишь»… Готов ответить? Ну, тогда, как говорят в тех же кругах: «Забивай стрелку»… Нет, у меня не желательно… Давай в том кафе, где мы пили кофе после моей речи с мусорного бака. Не забыл?.. Ты тогда, кстати, мне что-то вреде предложения сделал … -  добавила Динара игриво. – Договорились. До встречи!..
Динара положила трубку, соскочила со стола, повернулась,  и увидела, стоящего подле окна, отца Серафима… Отец Серафим вежливо и несколько скорбно склонил голову.
- Приветствую Вас, соседушка! Извините, что оказался невольным свидетелем грехоподобного разговора. Поверьте, случайно здесь оказался.
Динара подошла к подоконнику, опёрлась о него.
- Верю, батюшка, верю… Как не поверить святому отцу, которому не ведомы грехи людские.
- Почему не ведомы? – пробасил отец Серафим. – Ведомы, как каждому смертному. И прощаю  их, когда не являют они пример нечестивости для подчинённых…
- Стоп,  батюшка! До сих пор я, вроде,  понимала, о чём Вы, а сейчас не очень…
- Не изволите ли, дражайшая, прогуляться?.. – отец Серафим приблизился вплотную к окну. – Совсем недалеко, можно сказать, рядышком… А я бы, с Вашего позволения, Вас сопроводил…
- Интригуете, батюшка… - Динара заглянула ему в глаза. – Что, прямо сейчас и пойдём на прогулку?
- А чего откладывать-то?.. Прямо сейчас и пойдём…
- Ну, тогда,.. ловите!.. – Динара перебрасывает ноги через подоконник, и прыгает вниз.  Отец Серафим едва успевает подхватить её… - Ух, какой вы сильный, Виктор Павлович… - кокетничает Динара, держась за шею отца Серафима. – Аж, приятно… Всё, всё! Отпускаю Вас, а то увидит кто, не приведи Господь,.. и донесёт матушке, а то и в синод…
- Ой, и горячи Вы, Динара свет Султановна, с Вами не долго голову потерять,.. но мой Вам совет; свою головушку-то поберегите…
… По пологому склону, ведущему из Ботанического сада к береговым обрывам, идут отец Серафим и Динара. Неподалеку видна покосившаяся пограничная вышка, сквозь кроны деревьев сияют монастырские купола.
- Слава Богу, добрались… - останавливается отец Серафим. – Ничего Вам, голубушка, не кажется странным?
- Да, нет… - осматривается Динара. – Покорежило склоны немного землятирясением,.. а так,.. вроде всё обычно…
- Вот, вот,.. покорёжило. – соглашается отец Серафим. – А, Вы приглядитесь… Ничего не замечаете?..
- Ничего я не замечаю, батюшка. Объясните толком!..
- Я не объясню толком,.. я толком покажу… - Отец Серафим поднял, еле заметную в траве, проволоку и потянул её на себя… Проволока вытянулась и потянула за собой кусок дёрна, лежащего на деревянной крышке. Открылся узкий лаз…
- Как интересно!.. – с преувеличенным интересом воскликнула Динара. Это что?!. Пещера Али-Бабы?
- Не знаю, как насчёт Али-Бабы,.. – говорит отец Серафим, доставая откуда-то, из складок рясы, фонарик. – но то, что сие дело рук разбойных, нечестивых, не вызывает сомнений…
Наклонясь, отец Серафим светит фонариком в лаз,.. и, почти, тотчас из щели появляется голова семинариста Николая…
- Здравствуйте, госпожа Залмановская!.. – говорит он, с некоторым усилием протискиваясь и выбираясь из лаза.
- Что ж вы творите, святые отцы?.. – Динара переводит взгляд с одного на другого. – Выскочил, как чёрт с преисподней… Так можно до инфаркта человека довести…
- Просим прощения великодушно!.. – ухмыльнулся отец Серафим. – Воспринимайте сие, как следственный эксперимент. И лишнее доказательство тому, что стоим мы с Вами на монастырской территории,  ибо тут… - отец Серафим ткнул пальцем вниз. – находятся подвалы монастыря, кои являют собой складские помещения для хранения утвари церковной, а она ценность имеет немалую. И Вы справедливо заметили, землетрясение покорёжило землицу и несколько повредило подвальный свод, а это, в свою очередь, дало возможность злоумышленникам проникать в складские помещения и совершать хищения… Вот ведь какая напасть, голубушка. 
- Послушайте, святой отец… - Динара старается подавить волнение. В мою душу закрадывается сомнение; не я ли причастна к этому злодейству?..
- Не к лицу Вам юродствовать, уважаемая… - отец Серафим сурово глядит в лицо Динаре. – Вы прекрасно понимаете, о чём я веду речь. Кто-то из Ваших сотрудников проникал, и, по-видимому, собирается далее проникать, в наши кладовые с целью хищений. Мы сейчас проводим ревизию всего хранимого и обнаружили уже несколько пропаж…
- Дозвольте несколько слов, батюшка? – тихо произнёс семинарист Николай.
Отец Серафим кинул на него быстрый взгляд.
- Ну?.. Говори!
- Видите ли, госпожа Залмановская, - потупившись молвил Николай. - есть все основания полагать, что злоумышленник, или злоумышленники люди молодые и сухощавые. Согласитесь, пролезть в эту щель, из которой я с трудом выбрался, могут только, повторяю; молодые и сухощавые… – он поднял на Динару холодные, цепкие глаза. – Такие, как Ваш сотрудник Дмитрий Орешников, и Ваша дочь Ева… Кстати, госпожа Залмановская, что произошло с Дмитрием Орешниковым?.. Молва людская ненадёжный источник, но разговоры идут пренеприятные…
- Так, господа!.. – Динара взяла себя в руки. – Я вижу, вы возомнили, что меня можно шантажировать. Уверяю вас, из этой затеи ничего не выйдет…
- Эко, Вы, право, голубушка, встрепенулись?.. –прогудел отец Серафим. -  Да какой тут шантаж?.. Констатация факта, с предполагаемым участием в нём определённых лиц. Вот если бы мы заговорили о Ваших греховных внебрачных связях, тут Вы могли бы возмутиться; на каком, мол, основании, это бросает тень на мою репутацию руководителя…
- Побойтесь Бога, отец Серафим!.. – презрительно обрывает его Динара. – Не слишком ли Вас понесло! Осторожнее на поворотах, любезный. Так можно и шею свернуть… - она пристально глянула на присмиревшего отца Серафима. – Ещё раз повторяю, Виктор Павлович, шантажом и запугиванием Вы ничего не добьётесь. Со мной следует не воевать, со мной надо договариваться… - Динара улыбнулась. – Виктор Павлович!.. Вы меня сюда привели, Вам меня и обратно доставлять. Только клеврета Вашего с собой не берите…
- Прибери здесь, как положено!.. – буркнул отец Серафим Николаю, идя вслед за Динарой…
Семинарист Николай маскирует крышкой с дёрном лаз, поглядывая вслед удаляющимся отцу Серафиму с Динарай, прислушиваясь к доносящимся голосам…
- Скажите, Виктор Павлович,.. – слышится голос Динары. – насколько серьёзно Ваше влияние в епархии?  С Вашим мнением считаются?..
- С Божьей помощью авторитетом не обделён. – басит отец Серафим. – И священнослужители, и паства полагают меня пастырем достойным, праведным, и готовы следовать моим советам…
- Вот на этой почве, отец Серафим, мы сможем с Вами решить кой-какие взаимовыгодные проблемы… - доносится голос Динары…
Семинарист Николай глянул в верх… Со стороны моря небо потемнело, доносились, чуть слышные, раскаты грома… Николай проводил взглядом, уже далёкие, фигурки отца Серафима и Динары, чему-то задумчиво улыбнулся и пошёл в сторону монастырских куполов…
… Из остановившегося такси выпрыгивает Динара, поспешно подходит к двери кафе, открывает дверь…
… Олег Заричанский уже сидит в кафе и нетерпеливо поглядывает на дверь… Наконец, в зал входит Динара. Олег поднимается, и Динара, завидев его, спешит навстречу…
- Наконец-то!.. – укоризненно говорит Олег, отодвигая для Динары стул. – Я уже волноваться начал. Что-нибудь случилось?
- Полагаю, что да… - двусмысленно отвечает Динара. – Во всяком случае, может случиться. Но, для начала, Олег… Умоляю,.. чашку кофе,.. да, пожалуй, и рюмку коньяка. Я не произвожу впечатление развязанной дуры?..
Олег берёт руку Динары, подносит к губам.
- Нет, Динара, ты производишь впечатление восхитительной женщины, ради которой можно пойти на любые жертвы…
- Только не на преступление. Договорились?.. – лукаво улыбается Динара.
- Я готов и на преступление…
- Вот о преступлении… и наказании мы и поговорим… - загадочно улыбается Динара. – Только, сначала, давай выпьем!.. – она поднимает рюмку. – За мужское достоинство!..
- И за женскую красоту!.. – поднимает свою рюмку Олег.
- Итак,.. за гармонию!.. – Динара отпивает глоток…
- За окнами кафе внезапно темнеет, раздаётся удар грома.
- Похоже, сейчас разверзнутся хляби небесные, и начнётся всемирный потоп… - Динара подносит ко рту чашку кофе. – Что ж,.. это закономерно мы  погрязли в грехе, и не можем остановиться в нашем грехопадении. Мы заслуживаем кары скорой и неизбежной…
Олег смотрит на неё молча и улыбается…
- Ты со мной не согласен?.. – Динара пьёт кофе.
- Я любуюсь тобой… И если любить тебя – грех, то грех прекрасный и возвышенный, и готов я нести за него любую кару…
За окном блеснула яркая молния, ударил гром. Официант принёс свечу в подсвечнике, зажёг её.
- Мне кажется,.. – продолжает Олег. – что я сейчас переживаю одно из самих счастливых мгновений. За окнами непогода, на столе вино, свеча, и любимая женщина напротив…
- Вот по этой интонации я тебя и узнала… - чуть слышно произнесла Динара.
- Ты что-то сказала?.. – переспрашивает Олег.
- Она подняла на него глаза, слегка прищурилась.
- Я, говорю, узнала тебя… по интонации…
- По какой интонации?.. Ты о чём?
- Динара смотрит, не мигая, прямо Олегу в глаза.
- Олег,.. Я была тогда у Ангелины Буйновой, когда ты звонил…
Лицо Олега выражает напряжённое раздумье…
- Я звонил Буйновой?.. Когда?..
- Вскоре, после убийства Славы Горбатко. Ты ей позвонил, предложил включить телевизор, там как раз показывали место убийства… Затем… Затем ты обвинил её в этом преступлении, и угрожал…
Олег измученно откинулся на спинку стула, прикрыл глаза… Затем тоскливо глянул на Динару.
- И ты туда же… - чуть слышно бросает он. - Динара,.. дорогая,.. что за странные вещи ты говоришь? Какое, я имею отношение к Горбатко, тем более к его убийству? Зачем мне звонить Буйновой?  Что за страшный детектив тебе мерещится?..
- Повторяю, Олег… - Динара не отрывает взгляд от лица Заричанского. – Я узнала твой голос. Вернее не голос, голос ты изменил, но интонация была узнаваема, интонация была твоя. Не перебивай меня, Олег!.. – Динара протестующее подняла руку, не давая Олегу возразить. – Ты не должен меня опасаться, я не собираюсь тебя выдавать, Это не в моих интересах,.. пока…
- Динара,.. что я слышу? – на лице Олега обозначились скорбные складки. – Ты что… Ты мне тоже угрожаешь?..
Почему «тоже»? Тебе кто-то угрожал?..
- Увы!.. У меня складывается впечатление, что на меня идёт охота… Теперь и ты…
- Да, нет же, Олег… - Динара смущённо опустила глаза. – Нам надо серьёзно поговорить. Я понимаю, ты ни за что не сознаешься, что звонил Ангелине. Но, я то понимаю; Горбатко тебе очень мешал, он был серьёзный претендент на плато и его устранение – двойная удача для тебя; нет соперника, а подозрение падает на Буйнову и её компаньонов… Ты должен знать, Олег,.. ты мне небезразличен, но… Но, у меня в этом деле свой интерес, и если я с твоей помощью его осуществлю, то все сплетни по поводу нашей с тобой близости обретут реальную основу… Я понимаю, я поступаю гадко, я, попросту, торгую собой, но, поверь, слишком дорога цена вопроса, в нём смысл многого в моей жизни…
Оглушительный раскат грома, заглушает голос Динары, яркие молнии следуют одна за другой, крупные капли дождя, пробиваются сквозь порывы ветра, и с нарастающей частотой бьют по кровле кафе, по стёклам окон, делая совершенно неслышным разговор Динары и Олега…

… К зданию больницы подъезжает медицинская карета. Дверь машины, сопротивляясь порывам ветра, открывается, из неё выскакивают Пискунов, прикрываясь от дождя, поднятой над головой, папкой, и два санитара. Пискунов с санитарами поспешно скрываются в дверях больницы…
… По коридору больницы идёт Пискунов в сопровождении санитаров. Они подходят к комнате, на двери которой написано: «Ординаторская». Пискунов открывает дверь. Женщина врач вопросительно поднимает голову…
- Здравствуйте!.. – говорит Пискунов…

… Пограничное судно «Дерзкий» зарывается носом в разгулявшуюся волну, ветер посвистывает в антеннах, дождь заливает смотровое стекло, щётки дворников не успевают слизывать потоки воды…
На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин, поёживаясь от штормовой прохлады.
- М-да,.. разыгралась погодка… - говорит он, поглядывая на рулевого. – Что побледнел?.. Уболтало?..
Рулевой поворачивает мученическое лицо, молча кивает…
- Блевануть хочешь?.. – продолжает Осокин…
Рулевой ещё раз кивает и, вдруг, зажав рот ладонью, и оставив штурвал,  бросается к двери рубки, рывком открывает её, и выскакивает на палубу…
- Куда без жилета!?. – кричит вдогонку Осокин, подхватив штурвал, но матрос, схватившись за леер, перегнулся через борт, конвульсивно извиваясь… Большая волна, прокатившись от носа до кормы, подхватила матроса и перебросила его через борт… Щупленький матросик, судорожно уцепившись за леер, повис за бортом… Ещё одна волна покатилась по палубе, всей своей тяжестью накрыла матроса, но он из последних сил вцепился в леер…
- Держись!!. – дико заорал Осокин… Мгновенно вырвав брючный ремень, он сделав петлю, набросил её на дверную ручку рубки, другой конец обмотал вокруг запястья и выскочил на палубу. Держась за ремень, он другой рукой ухватил матроса за шиворот… Ещё две волны, одна за другой прокатились по палубе, накрывая Осокина и матроса…
- Дава-ай!!. – мучительно застонал Осокин, вырывая матроса из воды на палубу… Ещё волна прокатилась по Осокину, лежащему на матросе… Осокин вскочил на ноги, и, зарычав от усилия, оторвал матроса от палубы, вбросил его в рубку и заскочил следом…
- Ну, ты даёшь, боец… - тяжело дышит Осокин, глядя на скорчившегося в углу рубки, дрожащего матросика. – Поздравляю с боевым крещением!.. – он старается бодро улыбаться. – Чего молчишь? – уже строже прикрикивает он. - Поднимайся, и отвечай по форме!...
Матросик, унимая дрожь, поднимается.
- Служу Отечеству!.. – сипло выдавливает он из себя.
- Так то, лучше… - переводит дыхание Осокин. – Становись за штурвал!.. Экипаж, похоже, ничего не заметил. Потому на вопросы; почему мокрый, отвечаешь; послал, мол, командир поправить дворники, застревают они… Понял?..
- Так точно!..
- Вот и прекрасно… Курс на базу!..

… Сквозь пелену дождя медленно ведёт автомобиль Олег Заричанский. Динара сидит рядом.
- Хорошо, Динара… - говорит Олег. – Я пойду на это. Вернее, я попробую. Хоть риск очень велик,.. для меня в первую очередь. Тяжело будет найти понимание у  партнёров… А заниматься поисками других – нет времени.
- Я тебе помогу, Олег… - Динара с ласковой улыбкой смотрит на него. – У меня тоже есть кой-какие возможности… И потом,.. Олег, удача должна сопутствовать нам, дело-то богоугодное…
- Неуверен, Динара… - жестко отвечает Олег. – Совершенно не уверен. Богоугодное, это когда быстрая прибыль, хотя бы процентов пять,.. а когда дело попахивает убытками, а в данной ситуации – большими убытками, то это уже чертовщина какая-то, именуемая в бизнесе банкротством.
- Я тебя уверяю, Олег, – холодно говорит Динара. – что твоя прежняя затея, грозила куда большими неприятностями, и со стороны криминала, и со стороны властей. Надо быть дальновиднее, Олег…
- Милая моя, - смягчается Олег. – меня холодный пот прошибает от осознания того, на какую авантюру ты меня подписываешь… Действительно, любовь ослепляет. Всегда полагал о себе, что я достаточно выдержанный и хладнокровный мужик. Воспитывал это в себе; спортом, экстремальными ситуациями… - Олег сворачивает в переулок, заглушает мотор. – Видимость отвратительная. Переждём. Пусть ливень немного стихнет…
- Вот и считай, Олег, что ты принял экстремальное решение…
Олег берёт Динару за плечи, поворачивает к себе.
- Любимая,.. это не экстрим, это безумие… Только неодолимое желание обладать тобой подвигает меня на это безрассудство…
 Олег притягивает Динару, расстегивает ей блузку, просовывает руку к груди, сжимает её. Его рот впивается в её губы, руки ползают по телу Динары… Динара извивается и стонет в объятьях Олега. Она упёрлась ладонями в грудь Олега, с силой отталкивает его от себя…
- Не нужно, Олег… Ты сошёл с ума… Не будем же мы здесь… Могут увидеть, не приведи Господи!.. Взрослые люди, а ведут себя, как… - она поправляет и застёгивает блузку… - Не надо, Олег… Я ведь сказала… Я сама приду к тебе, когда… когда ты выполнишь всё… Извини, Олег, но будет только так, как я сказала… Извини. А сейчас поехали, дождь стал меньше…
- Хорошо… - вздохнул Олег. – Будь по-твоему… Увы, я бессилен перед твоими чарами. Это какое-то наваждение, или рок… А, впрочем, что думать!.. – он включил зажигание. – Жизнь всё расставит по местам. Неспроста её зовут; судьба-злодейка, или индейка… Одним словом,  поживём-увидим… - автомобиль тронулся с мета…

…В кафе «Райский сад», у окна, одиноко сидит Ева. За окном льёт дождь, погромыхивает гром.  Ева пьёт чай и сосредоточенно решает кроссворды в потрёпанном журнала… В кафе входит Александр Осокин.  Идёт прямиком к барной стойке, где тоскует, в ожидании посетителей, пышнотелая Катя.
- Тётя Катя, плесни-ка грамм сто пятьдесят. Промок до нитки…
- Под дождь попал?.. – добродушная Катя берёт фужер, наливает водку.
- Вот, вот! Оно самое,.. под дождь… - Осокин берёт фужер, одним махом выпивает. – Тёть Кать, какую-нибудь яишинку мне сооруди, я пока с Евой кой-чего перетру…
Осокин тихонечко подкрадывается сзади к Еве, закрывает ей ладонями глаза… Ева вздрагивает, радостно улыбается, дотрагивается пальцами до ладоней Осокина.
- Димка!?. Ты!?.
- Вот те раз… - опускает руки Осокин. – Обидно даже. Выходит, меня не ждали,.. ждали другого…
- Это ты, Саша?.. – грустно улыбается Ева. – Не обижайся. Просто,.. так вышло. Как дела, Саша?..
- Да, какие уж дела, когда путают с кем попало… - деланно грустит Осокин. - А ты что?.. Кроссворд разгадываешь?
- Разгадываю… - вздохнула Ева. Вот на слове запнулась; «Человек, уличённый в нечестности», пять букв…
- Послушай, Ева,.. я хочу с тобой серьёзно поговорить…
- О чём?..
- Ты умная, рассудительная… С тобой всегда интересно,.. мне, во всяком случае… Ты даже красивая в определённом смысле… Я бы хотел, что бы у нас с тобой сложились отношения…
- Какие?.. – потупила взор Ева.
- Как, какие?.. Понятное дело – близкие… В общем, Ева,.. я хочу что бы ты поговорила со своей мамой.
- Что бы я поговорила? – Ева изумлённо поднимает глаза. – По-моему, это дело кавалера - говорить с родителями…
- Пойми, Ева, если мне удастся, с твоей помощью, уговорить Динару Султановну… Одним словом,.. чтобы она не возражала против автомойки.  Я тебе такой подарок сделаю!.. Сказочный подарок. Тебе такой в самом сладком сне не снился. Слово офицера… Мне должен был этот ваш учённый перец помочь, так он в больничку загремел, придурок…
- А я подумала, ты решил в любви объясниться… - грызёт чайную ложечку Ева. – Руки моей просить… Жаль… Хотя, я бы всё равно отказала… - она качает ложечкой перед глазами. – А Диму ты не смей обзывать… Он не такой, как ты, он лучше…
- Ева!.. Да, ты что!.. – растерялся Осокин. – Обиделась, что ли?.. Ну, погоди!.. Ты пойми,.. какая, к чертям, любовь, когда у меня,.. когда лет уж скоро тридцать, а живу по сей момент в общаге офицерской … А квартиру купить, соображаешь сколько надо?.. Представляешь?.. Бабоньки немерянные... Вот тогда бы,..и о любви подумать можно… Кстати, Ева,.. ты что на этого Диму запала?.. Напрасно… На каком  слове застряла?.. – он заглядывает в журнал. – «Человек, уличённый в нечестности», пять букв… Ну, конечно! Жулик!.. Вот правильный ответ. И твой Дима – жулик…
- У Евы глаза наполняются слезами, она с силой сгибает и разгибает ложечку…
- Я тебе сказала… - дрожащими губами шепчет она. – Не смей!..  Он… Он  умеет страдать,.. а значит у него душа… становится лучше. С ним приключилось беда, он может быть виноват, но он сам себя наказывает. А ты?.. Ты так можешь?!. – кричит, вдруг, Ева.
- Ева!.. Ну, что ты право… - совсем тушуется Осокин. Он оглядывается и видит, стоящую в дверях, Динару…
Динара подходит, вглядывается в лица Евы и Осокина.
- Что тут происходит? Ева, ты плачешь?.. Александр, ты обидел Еву?
Осокин вскакивает.
- Динара Султановна… Я совершенно не хотел. Думал; мы с Евой друзья… Я пойду, пожалуй…
- Погоди, Саша!.. Мне надо с тобой поговорить…
- Вот и говорите!.. – резко поднимается Ева. – А мне он совсем чужой… - она стремительно выскакивает из кафе…
- Садись, Саша… - говорит Динара и усаживается первой, Осокин осторожно садится напротив.  – Скажи Саша,  кто, кроме тебя кормится от заправки?
- Не понял… - Осокин нервно мнёт фуражку.
- Саша, возьми себя в руки, и внятно ответь на мои вопросы. Итак, повторяю; начальник твоего погранотряда капитан первого ранга Анисимов Фёдор Сергеевич имеет свою долю в заправке?
- Динара Султановна, - криво усмехнулся Осокин. – что ж Вы такие вопросы задаёте? Я могу на них ответить?.. Как Вы думаете?    
- Полагаю, не можешь, хотя уже ответил. Ещё один вопрос: Скажи, Саша, а ты можешь попасть на приём к Анисимову?
- Для меня это чрезвычайно трудно,.. нужны веские основания…
- Ну, основания, дружок, мы найдём. Ты, давеча, что-то рассказывал об автомойке, которую собираешься пристроить к заправке. Анисимов в курсе этой затеи?
- Думаю, в курсе…
- Вот тебе и повод… Объяснишь ему, что если он не поддержит одно благое  дел,  которое я инициирую, то не только об автомойке не может быть речи, а и автозаправка ваша будет признана экологически вредной и снесена… Теперь послушай, что от твоего капитана первого ранга потребуется…

…Дверь в кабинет полковника милиции Жгута открывается, входит Пискунов, мягко и бесшумно идёт к столу. Жгут вопросительно смотрит.
- Всё в порядке, Евгений Ярославович. - тихо говорит Пискунов. – Он там…
- Садись… - кивает Жгут. Пискунов садиться. – Сложности были?   
- Практически нет. Там, куда отвезли - свой человек, нашими усилиями, не так давно стал, зав.отделением,.. ну, а откуда забирали,.. врач глядела искоса; на каком,   мол, основании, кто распорядился? Пришлось объяснить, что дело непростое, требуется психиатрическая экспертиза, ну, в общем, всё прошло благополучно,.. разве что…
- Выкладывай!.. – усмехнулся Жгут. -  Какое, такое «разве что…»?
- Нужный диагноз и нужное лечение денег стоят. – не мигая смотрит в глаза Жгута Пискунов.
- Сколько?..
- Двадцать.
Жгут так же пристально смотрит в глаза Пискунова, затем опускает взгляд и, взяв телефонную трубку, набирает номер…
- Я Вас приветствую… - говорит он кому-то. – Надеюсь, узнали?.. Я по поводу проблем нашего покойного друга, а теперь наших проблем… Они могут быть устранены, и ни госпожа Буйнова, ни, нанятые ею, журналисты не смогут получить доступ к источнику информации… Но для этого нужно… Это хорошо, что Вы понимаете… Цифру я Вам сейчас назову… Она звучит… – пятьдесят… Да, да,.. я понимаю… - вздыхает в трубку Жгут. – Такие люди… Вы совершенно правы, – ненасытные… Хорошо!.. До встречи!.. – Жгут Кладёт трубку, смотрит на Пискунова.
 - Нам с тобой тоже надо здоровье поправлять… на какие-то средства…

… В приёмный покой больницы входит женщина-врач. Ева вскакивает ей навстречу…
- Пойдём со мной, Ева. – говорит врач.
Она  ведёт Еву по коридору, заводит в свой кабинет.
- Садись, Ева… - врач усаживается напротив Евы, пристально и печально смотрит на неё…
- Что?.. Что-то с Димой? – встревожено вопрошает Ева. – Пропустите меня к нему…
- Дмитрия Орешникова больше нет у нас. – скорбно роняет врач.
- Как!?. – обомлела Ева. – Он, что?.. Ведь только два дня назад…
- Он жив. Успокойся… - говорит врач. – Его просто у нас забрали… Забрали в другую больницу…
- В какую?.. Зачем?..
- Ева,.. Диму перевезли в психиатрическую больницу…
- Это,.. которая… психушка?
- Она самая… Послушай, Ева… У меня сложилось впечатление,.. что Дима угодил в неприятную историю. Я не уверена, но мне показалось, что какие-то высокие чины, в том числе и милицейские, хотят его изолировать, и изолировать всерьёз и надолго…
- Я поеду к нему!.. – вскакивает Ева.
- Сядь, Ева. – голос женщины-врача звучит глухо и жёстко. – Никуда тебе ехать не следует. Тебя всё равно к нему не пустят… Что тебе следует сделать, Ева, так это посоветоваться с взрослыми и влиятельными людьми, такими, как твоя мама, мне Дима рассказывал о ней. И что бы они попробовали повлиять на ситуацию… Только так можно помочь Диме. Ты меня поняла?
Ева утвердительно кивнула головой.
- А теперь иди, Ева. – впервые улыбнулась врач. – Иди, девочка, и дай Бог тебе счастья…

… На, обвитой плющом, веранде, у себя дома, сидят Кот и Динара, за утренним кофе. Кот с ленивым любопытством просматривает газету…
- Во, дают!.. – он отхлёбывает из чашки.
- Ты о чём?.. – Динара задумчиво покачивает ногой.
- Я о свистопляске, что раскручивается вокруг Бородинского плато… Весь разворот в этой теме… Ну, дела… Ты глянь, Динка, сосед то наш отец Серафим с заявлением от всей епархии выступил. Не позволительно, мол, в рекреационной зоне строить богопротивные юдоли зла, будущие поколения не простят… И тут же,.. нет, ты послушай; один заголовок чего стоит: «Размышления Начальника погранотряда, капитана первого ранга Анисимова Фёдора Степановича». Вот ведь как!.. «Надо думать о физическом и духовном воспитании подрастающего поколения. Бородинское плато - место, с которого открывается вид на море, символ физического здоровья, рядом сияют храмовые купола монастыря – знак духовной силы, и сам Бог велел застроить Бородинское плато соответствующими общедоступными учреждениями…» Какого?!.
- Послушай, Котик!.. – говорит Динара, поспешно допивая кофе. – Я убегаю, у меня сегодня непростой день. Тендер плато на носу, надо серьёзно подготовиться…
- На кой тебе, Динка, эти проблемы? – морщится Кот. – В том тендере кровищи и дермища как в Авгиевых конюшнях. Век не отмоешься…
- Не ворчи, любимый… - Динара подошла к Коту, прижала его голову к груди. – Не собираюсь быть Гераклом, но и нас в обиду не дам…
- А мы здесь причём?.. – недоумённо смотрит Кот.
- Я тебя, Котик, хочу попросить… – не слышит его Динара. - Задумала я жилплощадь нашу немного освежить, пока осенние дожди не грянули; новые обои и прочие побелки. Ты не возражаешь?
- Давай, коль неймётся. Не люблю  мороку эту, но помогу, как смогу…
- Ни какой помощи, Котик. С рабочими договорилась, так что всё в ажуре. Я  про другое; придётся нам с тобой перебраться к Катерине… Сможешь несколько дней обойтись без своего стола?..
- Динка!.. Ну их к дьяволу бирюльки эти… Напоминание о выброшенных годах…
- Не надо Кот!.. – Динара закрывает ему ладонью рот. – Никогда так не говори…
- Эй!.. Дачники – неудачники!.. Всё милуетесь?.. – слышится голос.
Динара и Кот поворачиваются, и видят, стоящего по ту сторону веранды, постаревшего, погрузневшего, но лучезарного Витька.
- Узнали гостя незваного?.. –улыбается Витёк.
- Витёк, чёрт безрогий!.. – задохнулся Кот. – Откуда взялся?!. Сколько лет и прочих зим?..
- Всего семь. Не так уж много для нашего почтенного возраста. Это я, Динара о нас с Котом говорю. Ты по-прежнему молода и прекрасна,.. – Витёк вздохнул. – как мама твоя, светлая ей память…
- Витюша!.. – улыбается Динара. – Рада тебя видеть. Жаль, тороплюсь. Ты просто в гости, или дело какое?..
- Конечно дело!.. Еле к вам прорвался. На входе охрана серьёзная, ни в какую не пускают. Пришлось показывать просроченное удостоверение. Представьте, помогло… 
- Да, охрана у нас теперь по-взрослому. Но, звонишь с проходной, и проблема решена... Говори, что за дело, Витюша! Я, действительно, спешу…
- И эта проблема решаемая. Приехал пригласить вас на день рождения жены…
- Понятно… - улыбается Кот.
- Не думаю… - Витёк лукаво поглядывает. – Я не о Марине говорю. С Маринкой мы давненько разбежались. Теперь у меня новая жена, зовут Елена…
- Во, даёт!.. – оторопел Кот. – Столько лет с Маринкой прожили…
- И будя!.. – прерывает Витёк. – Не всё ж тебе молодую жену лелеять. Теперь и у меня молодуха, совсем как твоя Дина, а в виде приданного - дочка возраста вашей Евы… Так что покажу вам и новую жену, и дочь, и новенький дом в Отрадном…
- Прекрасно!.. – бурно радуется Динара. – Витюша, я тебя поздравляю от всей души, но ехать в достопочтенное Отрадное, к сожалению, не могу, дел по горло. Но Кота непременно забирай. И просьба к тебе; подержи его у себя с недельку, я, за это время, ремонт небольшой в нашем логове завершу, и с кой какими делами управлюсь. Только не позволяй ему много пить… Договорились?..
- Погоди, Динка!.. – заволновался Кот. – Как же ты?.. Ева?..
- Езжай, Котик, езжай… - обнимает его Динара. – У меня дела, Еве надо к занятиям готовиться, и ещё у нас с ней дело одно есть, так что ты, любимый будешь всем только мешать. Поезжай, родной…
- Вот так, Витёк… - разводит руками Кот. – Придётся тебе мной одним довольствоваться…
 
… В большом деревянном корыте, похожем на огромную бочку, сидят по горло в воде Кот и Витёк.
- Ну, как, Котяра!.. – вопрошает, вынырнув из воды, голова Витька. – Нравится моя сауна?..
- Класс!.. – счастливо фыркает Кот. – Скажи, Витёк; на кой эта лохань, когда рядом душ?..
- Не чувствуешь разницу?.. Я поначалу тоже не чувствовал. Это всё Елена, её затея. Говорит, вода в дубовом чане особую силу имеет… И точно!.. Не поверишь, Кот; я Еленку каждую ночь, и не по одному разу могу… - Витёк хохотнул. – Во, как!.. А ты Динару?.. Топчешь, полагаю?.. Баба она красивая,.. не ты, так кто другой…
- Не напрягайся, Витёк. У нас с Динкой полный ажур…
- Тогда пошли!.. – Витёк выпрыгивает из чана. – Буду тебе дом показывать…
… По дому, закутанные в махровые простыни, как в римскую тогу, шествуют Витёк с Котом…
- Не стесняйся… - говорит Витёк. – В доме ни души… Елена в город за продуктами поехала. У неё своя машина. Твоё появление, будет для неё сюрприз, именины то завтра… Но, не робей,.. она у меня классная… Вот!.. Всё она… - Витёк показывает на многочисленные фотографии, развешанные на стенах обширной гостиной, и вдоль винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. – Как видишь; спортсменка в прошлом, гимнастка, мастер спорта. Даже в цирке работала несколько лет, пока травму серьёзную не нажила… Ты знаешь, Кот, мы уже пять лет живём, а я до сих пор поверить не могу, что её загробастал. Она ж на уйму лет моложе!.. И, главное, у кого её увёл… Практикант у меня был, выпускник института, и после практики несколько лет заезжал за консультациями. Познакомил меня с женой на каком-то сходняке, потом встречались у общих знакомых… Ну, и стали прикипать друг к другу. Я в перестроечные времена сумел подняться неплохо, оказывал ей знаки внимания, подарки дорогие, то да сё,.. но на успех, честно говоря, не рассчитывал…
- Да, Витёк, не ожидал от тебя такой прыти… А муж то её, как реагировал на твои посягания?..
- Вот, Кот, самая что ни на есть загадка. Муж молодой, нормальный мужик,.. как будто делал всё, что бы у нас с Леной сладилось. Понимаешь?..
- Нет…  Как-то не доходит.
- Так и я в толк взять не мог. Не то, что не ревновал, а как бы поощрял наши отношения; уходит из дому, когда я прихожу, в общем сплавляет мне жену… По сей день не могу его понять… Отношения у них были нормальные, оба спортсмены, значит организмы здоровые, дочь растёт, и с ней всё нормально… Но, дыма без огня не бывает…

… Возле серого, давно не штукатуренного забора останавливается автомобиль Олега Заричанского. На заднем сидении Динара и Ева.
- Евушка… - говорит Динара. – Ты, пожалуй, подожди в машине. Мы с Олегом Петровичем лица официальные, а твоё появление понято не будет…
- Ладно… - вздыхает Ева. – Я подожду. Идите…
… Динара и Олег входят в замызганную проходную.
- Мы депутаты горсовета… - Динара показывает вахтёру удостоверение. – Нас ожидают…
Вахтёр равнодушно кивает, и Динара с Олегом проходят…
… По заросшей кустарником и старыми акациями территории идут они к сумрачному, как бы вросшему в землю, двухэтажному зданию…
… Пожилой врач поднимает мутноватые, глубоко сидящие глаза на, вошедших в кабинет Динару и Олега.
- Здравствуйте, Григорий Евсеевич!.. – приветливо здоровается Динара.
Мужчина в ответ кивает лысеющей головой.
- Я депутат Городского совета Залмановская Динара Султановна, со мной коллега Заричанский Олег Петрович.
- Очень приятно… - чуть слышно отвечает врач. – Присаживайтесь.
- Григорий Евсеевич… - Динара опускается на стул. – Я хочу объяснить цель визита. Нам стало известно, что к Вам в лечебницу помещён Дмитрий Орешников... Это так?
Врач согласно наклоняет голову.
- Дело в том, Григорий Евсеевич, - мягко улыбается Динара, - что Дима, то есть Дмитрий Орешников, научный сотрудник учреждения, которым я руковожу,.. надеюсь, Вы понимаете моё беспокойство?..
Врач не мигая смотрит на Динару.
- Григорий Евсеевич,.. – пытается подавить нервозность Динара. – Я была бы весьма признательна, если бы Вы сообщили нам; какой диагноз поставлен Орешникову?..
- Не могу… - чуть слышно говорит врач.
- Почему?.. – зло щурится Динара.
- Врачебная тайна… Есть такое понятие. – шелестит врач. – Надеюсь, слышали?..
- Но… - раздражённо наклоняется к нему Динара.
- Единственно, что могу сообщить... – твёрдо, но так же тихо, говорит врач, – Попытка суицида свидетельствует о серьёзном психическом расстройстве…
- Чёрт возьми!.. – нервно трёт ладони Динара. – Но,.. выход-то должен быть!?.
- Конечно… - наклоняет голову врач.
- Динара Султановна!.. – вмешивается Олег. – Позвольте нам с уважаемым Григорием Евсеевичем остаться наедине?.. Мужской разговор может быть более продуктивным… Поверьте…
- Что!?. – встрепенулась Динара. – Да, ради Бога!.. – она поспешно поднимается. – Я жду в машине.  Всего наилучшего, Григорий Евсеевич.
Врач следит, как за Динарой закрывается дверь, и переводит взгляд на Олега.
- Слушаю, Олег Петрович…
- Видите ли, уважаемый… - очень медленно говорит Олег, пристально глядя в глаза врачу. – Я прекрасно понимаю, что происходит… Я так же догадываюсь, кто за этим стоит… Более того, я подозреваю, что и Вам ясно, как живо я представляю сложившуюся ситуацию… Хотите возразить?...
Врач молча смотрит…
- По-видимому,.. - продолжает Олег. – возразить Вам нечего. В связи с этим у меня  встречное предложение… Встречным я его называю по той причине, что предложение моих оппонентов Вы получили вместе с пациентом… - Олег умок, испытующе глядя на врача…
Врач выдержал  взгляд Олега, но в его глазах появилось задумчивое выражение.
- Я буду прямолинеен… - продолжает Олег. – Или откровенен, если угодно … Я предложу ровно в два раза больше, чем предложили оппоненты… - он не отрывает взгляд от лица врача… - Решайтесь, Григорий Евсеевич,.. я жду…
- Вы разберитесь пока между собой,.. кому пациент нужнее… - после небольшой паузы говорит врач. – Могу пообещать одно,.. я повременю с медикаментозным лечением,.. пока…
… Возле машины Заричанского прохаживаются Динара, обняв за плечи Еву…
- Всё образуется, Евушка… - голос Динары неуверен и печален. – Дима, конечно, хорош!.. Так глупо себя вести… Но, ничего, ничего… Олег Петрович калач тёртый,  что-нибудь придумает… В случае чего… – наймём адвоката…
- Мама,.. - Ева прижимается к Динаре, - Ты не чувствуешь,.. что вокруг нас происходит что-то неприятное,.. зловонное?..
- Видишь ли, детёныш мой дорогой... - Динара усмехнулась. - Жизнь людская вообще достаточно зловонная субстанция… Мы с отцом оберегали тебя от изнанков маскарадных одеяний, прикрывающих оскал этой самой жизни, полагали; успеешь вкусить её мерзостные плоды,.. вот это время, по-видимому, пришло…
- Милые дамы!.. – торопливо подходит Олег. – По коням!.. Времени в обрез, а дел немерянно…
Автомобиль Заричанского разворачивается и устремляется прочь от угрюмого места…
… Олег ведёт машину, задумчиво глядя на дорогу…
- Ты долго будешь молчать, Олег Петрович? – нервно спрашивает Динара. – Чем закончился разговор с этим садистом в белом халате?..
- Ведомо чем… - усмехнулся Олег.  – Кто больше даст, того и тапки…
- Понятно… - проронила Динара. – Какая вырисовывается сумма?
- Фи-и, мадам!.. Сия коммерческая тайна не должна Вас интересовать … Меня в данной ситуации другое занимает…
- Что именно, позвольте полюбопытствовать?
- То, что они не собираются тормозить. Впрочем, это можно было предвидеть. Не ясно другое… Кто подхватил знамя покойного Горбатко?.. Живой Горбатко был предсказуем, легко просчитывался… Но, кто стоит за нынешней игрой?..
- Олег Петрович!.. – внезапно вмешивается Ева. – Вы,… собираетесь выкупить Диму… из рабства?..
Олег удивлённо вскинул брови и глянул через плечо на Еву.
- Собираюсь, Ева… Более того, я его выкуплю… Вот только не уверен, закончится ли на этом рабство…
Автомобиль стремительно несётся в сторону города…

… Недалеко от дома, рядом с зарослями помидор, сухощавая, очень подвижная жена Витька Елена раскладывает на жаровне крупно нарезанные куски овощей; свеклы, моркови, баклажан и прочее. Рядом на сложенном из кирпичей очаге стоит чугунный казан, в котором булькает плов. Поодаль на складных стульчиках сидят Витёк и Кот. Кот достаёт из большой кастрюли жменями мидии и кладёт в друшлак, который держит Витёк, посредством шланга, прополаскивает их проточной водой и высыпает на блюдо.
- Печённые овощи сохраняют в себе все ценные компоненты, и имеют более насыщенные вкусовые качества… - говорит Елена. – А плов с мидиями; вообще значительно оригинальней чем традиционный мясной, и не несёт такой угрозы сосудам… Ой!.. Когда Вам надоест моя кулинарная болтовня, останавливайте меня, не стесняйтесь…
- Пока нормально… - великодушно роняет Кот. – Продолжай…
- Хочется к Вам обратиться,.. – улыбается Елена. – но никак не могу называть Вас  Кот… Вы, по-прежнему настаиваете?
- Всенепременно!.. – категоричен Кот. – У тебя трудности, потому что норовишь со мной на Вы говорить. Начни  тыкать - сразу легче станет…
- Хорошо,.. попробую…Ты, Кот, знаешь, всей этой кулинарной философии меня  бывший муж научил… Ой!.. Действительно стало легче. Ты молодец, Кот!.. Тоже философия…
- Как у твоего бывшего мужа?..
- Упаси Бог!..
- Что-то я не догоняю… - Кот поднимает, стоящую рядом, бутылку с вином, делает несколько глотков из горлышка. – Вот только, говорила; муж выучил этому добру, и тут же страсти-мордасти…
Елена рассмеялась… И, сразу, застеснялась своего смеха…
- Ой, извините, ребята!.. Веду себя, как дурочка… - она опять прыснула, прикрывая рот ладошкой… - Кот, ты - точно философ… Я то думала; что меня в моём бывшем возмущает, а ты сразу определил… Именно, они… страсти-мордасти! Когда у человека здоровье становится культом, фетишем, это сначала вызывает уважение, потом начинает надоедать и раздражать, а потом,.. просто становится страшно…
- Не представляю… - Кот делает ещё глоток из бутылки. – Но, готов поверить на слово…
- Это тяжело представить;  когда день за днём всё посвящено контролю за тем, что полезно, а что вредно. Тут еда, напитки, род деятельности и даже, об этом неловко говорить, любовь… И самое ужасное, никаких попрёков с его стороны. Он не оставлял возможности возразить, поспорить, поскандалить в конце концов. Только укоризненные взгляды и негодующее молчание. От этого становится страшно, поверь… Я стала ощущать себя порочной, погрязшей в грехе, не нужной ни ему, ни себе… Потому, когда появился Витюша,.. – она прижалась к разомлевшему Витьку, - я вдруг почувствовала себя живой, желанной… Он такой кругленький, пушистый, любит поесть, посапывает, похрапывает, ну… просто прелесть. Ты не находишь, Кот?
- Нет, не нахожу… Прелесть ты, а он гарнир при тебе … Шучу, шучу!.. Витёк – мужик что надо, иначе разве полюбила бы его комсомолка, спортсменка, да просто красавица, как ты? Я за это выпью… - Кот прикладывается к бутылке…
За оградой раздаётся стрекотание, и на приусадебный участок въезжает мотоцикл, с двумя седоками в защитных шлемах.
- Вот и дочурка пожаловала с женихом!.. – оторвалась от Витька Елена. – Как раз вовремя. Сейчас вас познакомлю и к столу… Маечка!.. Мишаня! Идите к нам, я вас познакомлю с очень интересным человеком!..
Молодые люди, не снимая шлемов, идут навстречу и невозможно понять, кто из них кто; обои в кожаных брюках, в шнурованных ботинках…
- Ой, мама!.. Нас, по-моему, не надо знакомить… - раздаётся из одного из шлемов девичий голос. – Здравствуйте!.. – протягивается к Коту ладошка. – Не узнаёте?.. Ах. да!.. – слышится смех.
Ладошка сбрасывает с головы шлем и Кот видит перед собой личико девушки, с которой он переглядывался в кафе на набережной. Кот переводит недоумённый взгляд на парня, и узнаёт в нём парнишку, который предлагал ему выпить...
- Вот так встреча!.. – заулыбался Кот.
- Узнали всё-таки?.. – сияет Майя. – А мы Вас частенько вспоминаем, особенно, когда приходим в то кафе. Верно, Миша?
- Истинная правда… - соглашается Миша. – Очень приятно опять с Вами повидаться. Вы тогда, ушли, и всем почему-то стало грустно…
- Да, да!.. – вмешивается Майя. –Появилось ощущение, что чего-то не хватает… Поэзии, наверное…
- Ладно, ребятишки… Я тоже рад продолжению знакомства…
- Вы, наверное, тот самый друг дяди Вити, о котором он часто рассказывает?.. И зовут Вас Кот? Верно? Да?.. – радуется Майя.      
- Майя, что за фамильярность?.. – смущённо вмешивается Елена.
- Верно, верно!.. – останавливает её Кот. – Именно так меня и называй…
- Мама, не мешай нам общаться!.. – ласково дерзит Майя. – Кстати, Кот; мама Вам ещё не говорила о своих фантазиях?.. Дядя Витя получил от неё чёткое задание затащить Вас сюда и привлечь к их реализации…
- Майя!.. Как не стыдно!.. – возмущается Елена. – Что о нас подумает гость?..
- Сейчас я всё объясню, Кот… - пыхтит Витёк, собирая раскладной стол. – Мы с Леночкой держим небольшое кафе, здесь, недалеко, в посёлке. К кафе примыкает небольшая необустроенная площадка, и мы всё думали; как её использовать? Вот Еленке, как гимнастке, мастеру спорта и запала мысль; построить,.. ну, что-то типа шапито, понимаешь?.. Поставить батут и сотворить ревю; воздушные гимнасты, канатоходцы, благо знакомых спортсменов и циркачей у неё хоть отбавляй… Улавливаешь ход мысли?..
- Мысля, что надо!.. – откликается Кот. – Не улавливаю только, какой от меня прок может быть?
- Тупеем с годами… - добродушно ворчит Витёк. – Я то помню, как ты бредил в юности желанием построить цирк в нашем городе… А ты, видать, забыл…
- Ну, и гад ты, Витёк... Наступаешь на больной мозоль…
- Значит вспомнил. – продолжает Витёк. – А раз так, то будет у нас с супругой к тебе нижайшая просьба; помочь спроектировать эту байду; какие материалы использовать, дизайн, одним словом, что б всё грамотно было… А мы, разумеется, в долгу не останемся…
- Видите, Кот!.. Вы оказались в сетях акул большого бизнеса… - веселится Майя. – И Вам не выпутаться. Ваш ответ хищникам капитала?..
- Ответ у меня неотвратимый и адекватный… - гордо выпрямляется Кот. – Подобную инсинуацию, которую я бы даже назвал вызовом всем прогрессивным туземцам данного района, следует незамедлительно обмыть обильным выпиванием…
- Вот и договорились… - обнимает его за плечи Витёк. - Прошу к столу…
- Скажите, маэстро… - Майя помогает матери сервировать стол… - Своё жилище Вы, небось, сотворили - шик-модерн? Мечтаю побывать. Надеюсь, пригласите?..
- Ох, Маечка!.. – шутливо грустит Витёк. – Знаешь истину: «Сапожник без сапог». Так и дружище Кот. Живёт с семьёй в служебной халупе, построенной при царе Горохе…
- Не слушайте этого невежду, господа!.. – возмутился Кот. – Прекрасная постройка! Романо-мавританский стиль с барочными прибамбасами, правда, всё немного обветшало. Но, всё равно – мы с Динкой наше имение ни на что не променяем…
За оградой раздаётся звук автомобильного клаксона, и вскоре в калитку входит сухощавый мужчина с букетом цветов. Скользящей бесшумной походкой он движется к столу.
- Надо же… - тихо говорит Елена. – Бывший пожаловал…
- Папа!.. – бежит ему навстречу Майя. – Молодец, что вспомнил. Давай поздравляй маму, а потом…
- Елена!.. – торжественно говорит мужчина, протягивая букет. – Позволь щёчку… - он дотрагивается губами до щеки Елены. – Виктор Тимофеевич,.. – это уже Витьку. – поздравляю с именинницей…
- Присаживайся к столу… - иронично улыбается Елена.
- Нет, нет… - следует тихий ответ. – Ты же знаешь; после восемнадцати я не ем…
- Папа, ты неисправим… - вмешивается Майя. – Вот познакомься с нашим новым другом… - она подводит его к Коту. – Это мой папа,.. а это друг детства дяди Вити, и зовут его, ты не поверишь, Кот!..
- Очень приятно… - мужчина протягивает руку. – Пискунов Герман Мефодьевич. – он поворачивается к Елене. – Ты не будешь возражать, если я, на несколько минут заберу Майю и Михаила?  У меня к ним небольшое дело…
- Да, уж изволь,.. – улыбается Елена. – Майя и твоя дочь…
- Прошу, молодёжь… - Пискунов смотрит на Майю и Мишу. – Проводите меня до машины. – затем поворачивается к остальным. - Желаю приятно провести время… - они идут по дорожке и Пискунов что-то тихо рассказывает.
- Садись, Кот… - оживляется Елена. – Бери овощи, я сейчас плов подам. Витюша, наливай Коту, себе, мне - только, немного. Ребята сами себя обслужат…
Витёк поднимает бокал.
- Ну, Леночка, за тебя!.. За то, что сделала меня опять молодым и счастливым!.. – он чокается с Котом, с Еленой, выпивает. – Не поверишь, Кот, но я, действительно, никогда не чувствовал себя так нормально. Всю жизнь надо было выпендриваться, кому-то что-то доказывать, крутиться, унижаться, унижать других, урывать где только можно лишнюю копейку, одним словом; не жизнь, а сплошная борьба. А сейчас; пенсия слава Богу, когда-никогда позовут – поработаю, средств - хватает, тишина, покой, а главное,.. - он обнимает Елену. – приобрёл такое богатство, о каком никогда не мечтал…
- Вот и выпьем за твоё богатство… - Кот наполняет бокалы. – Давай, Лена! За тебя, за Витька, он хорош пацан,.. надёжный…
На дорожке появляются Майя и Миша… Сворачивают к мотоциклу, и Миша прячет в багажной сумке небольшой свёрток, затем подходят к столу.
- Подставляй бокалы молодёжь!.. – Кот держит бутылку.
- Нет, нет!.. – Миша прикрывает ладонью бокал. – Нам ещё отъехать ненадолго надо…
- Мы скоро вернёмся, Кот… - Майя накладывает плов Мише и себе. – И тогда обязательно выпьем… Ух, как вкусно! Скажите, Кот, Ваша жена хорошо готовит? Дядя Витя говорил, что у Вас есть дочь, Вы о ней расскажите, да?.. Я с ней обязательно хочу познакомиться… Миша, хватит есть!.. Поехали…
- Маечка, куда  вас отец отправляет? – поднимает глаза Елена.
- По спортивным делам, мама… По клубным… - Майя и Миша поднимаются, идут к мотоциклу, надевают шлемы, и мотоцикл, рыкнув, уносит их за ворота.
- Не правда ли, Кот, у меня чудесная дочь? Конечно, я пристрастна, как все матери. Но, радует, что она привязалась к Витюше, я даже иногда ревную…
- Выпьем за твою дочь… - Кот наполняет бокалы.
- Хотела из неё гимнастку сделать... – продолжает Елена. – Она и успехов неплохих добилась, но теннис переманил… Что делать? Дань моде… А Миша каратист, тоже модная стезя, оба динамовцы. В клубе и познакомились…

… По дороге, в гаснущем закатном свете, мчится мотоцикл с Мишей и Майей. Они проносятся мимо вспыхнувшей вывески «Райский сад», несутся дальше…
… В сумеречной тени автозаправки сидят двое из обслуги в фирменных комбинезонах, играют мобильными телефонами…
… Мчится по дороге мотоцикл, приближается к автозаправке,..  несётся мимо… Фигура на заднем сидении приподнимается и, на ходу, забрасывает на козырёк автозаправки какой-то предмет. Мотоцикл набирает скорость…
… Мотоцикл останавливается. Головы седоков поворачиваются назад… Вдали видна автозаправка, на её козырьке разгорается пламя… Мотоциклист достаёт мобильный телефон, набирает номер: «Пожарная?!. Горит автозаправка… Та, что примыкает к погранзаставе…» Телефон ныряет в карман куртки, и мотоцикл уносится…

… На большой веранде дома Витька, в плетённом кресле-качалке, с бутылкой вина в руке, качается Кот. Он пьян, расслаблен и добродушен… Перед глазами бильярдный стол, на котором играют Миша с Майей. Их фигуры движутся перед, потерявшим резкость, взором Кота, попеременно открывая и перекрывая экран работающего телевизора…
- Очень удобная штука… - бормочет Кот. –Качнулся назад и вино само в тебя втекает…
«Кот!.. Ты не замёрз?.. Вечер-то прохладный. Иди в дом, чай попьём…» - слышится голос Витька.
- Нет, нет!.. – мне здесь хорошо… - бормочет Кот. – Я вино на чай не меняю…
«… Заявленный на сегодня тендер восьми гектаров земли на Бородинском плато вызвал повышенный интерес не только инвесторов и строительных фирм, но и представителей общественных организаций… - слышен голос телеведущего. – Застройка данного участка не оставила равнодушными как чиновников высокого ранга, так простых жителей, которым небезразлична судьба нашего города. Мы решили взять интервью у некоторых из них. Представьтесь, пожалуйста…»
«Учитель средней специальной физико-математической школы, депутат Городского Совета, Шумакова Нелли Степановна: Мне думается; пришло  время,  когда представителям бизнес структур должно стать ясно - будущее  бизнеса, будущее их детей и внуков зависит не только от сиюминутной прибыли, но и от той нравственной атмосферы, в какой формируются поколения, и что пора, наконец, вкладывать деньги в те проекты, которые будут способствовать формированию духовно здорового поколения…»
Кот качается в кресле, попивает вино, перед его мутноватым взором покачиваются силуэты азартно играющих Майи и Миши, меж их мятущихся фигур возникает, периодически, телевизионный экран, на котором появляются новые персонажи…
«… Нас радует возможность принять участие в обсуждении конкурсных проектов. Служители святой Православной церкви готовы благословить и освятить то строительство, которое покажется нам истинно богоугодным…»
- Так то, кажись, соседушка наш, отец Серафим?.. – Кот пытается с качающегося кресла вглядеться в экран. – Вот неугомонный… Давай, святой отец!.. – кричит Кот, глотая вино. – Борись с нечестивцами!.. Аминь!..
- Что это Вы, Кот? – присаживается рядом на корточки Майя.
- Всё нормально, краса моя… - еле шевелит языком Кот. –  Это я живу…

… С оглушительным воем две пожарные машины подлетают к полыхающей автозаправке, экипажи стремительно разматывают шланги, и широкая струя пены летит в огонь…
… Капитан-лейтенант Александр Осокин и несколько матросов, с пожарными баграми и лопатами, бегут к горящей заправке…
- Кто тут старший!?. – кричит, подбежав Осокин работающим пожарникам. – Я спрашиваю, кто старший!?. – командирским голосом требует Осокин.
- Что раскричался, командир?.. – откликается один из пожарных в брезентовой куртке. – Я старший, погоны как у тебя под курткой. – Чего надо?
- Кончай пену лить! Давай баграми растащим и землёй закидаем, хлопцы мои помогут…
- Ты что головой ушибленный, мореман!?. - напрягся пожарный. – У тебя под ногами ёмкости с горючим, улавливаешь!?. Перегреются, или малейшая искра... Попробуй сообразить... Забирай матросиков, и дуй подальше!..
- Да, пойми ты!.. - не унимается Осокин. – Нельзя эту гадость лить. Ботанический сад под боком, а в нём озеро заповедное,..  попадёт туда…
- Ты, что издеваешься!?. – свирепеет пожарный. – Не мешай работать!.. Сейчас вызову милицейский наряд, будешь им рассказывать про озеро с царевной лягушкой… Уводи людей, по хорошему…
Осокин в ответ тяжело вздыхает…

… На веранде дома Витька Кот по-прежнему полулежит в кресле-качалке в окружении пустых бутылок. Рядом сидит Миша, а Майя просто лежит на деревянном полу, положив голову на колени Миши, и наблюдая, как Елена и Витёк играют в бильярд…
- «Старый клён, старый клён, - напевает Майя. – старый клён глядит в окно, приглашая нас с тобою на прогулку…» Вам нравится песня, Кот?.. Правда, здорово?.. У вас были хорошие песни,.. а жили вы плохо. Мы живём вроде нормально, а песен таких – нет… Странно.
- Диалектика… - пьяно мычит Кот.
«… Я, как зам.начальника отряда по воспитательной работе с рядовым составом – просматривается за неповоротливой фигурой Витька телевизионный экран с, дающим интервью, морским офицером. - не могу не отметить, что помимо слабого физического развития призывников, налицо и явно недостаточный  интеллект, полное отсутствие фантазии…»
Грохнул, упав на пол бильярдный шар.
- Витюша!.. Что ж ты такой неуклюжий!?. – чуть не плачет Елена. – Кто так бьёт? Научись, наконец, кий нормально держать... Кот!.. Почему твой друг такой неспортивный?
- Не злись, Ленчик… - добродушно гудит Витёк. – Я ж в бильярд никогда не играл, а в армии, между прочим, кросс бегал не хуже других…
«… Вот, какие проекты представлены на конкурс…» - слышен голос телеведущего.
- Витёк!.. Отойди от экрана!.. – заволновался, Кот, с трудом поднимаясь с качалки… Он, покачиваясь, пошёл к телевизору, вглядывается в экран, пытаясь сфокусировать раздваивающееся, плывущее изображение… - Чертовщина, какая-то… По-моему я перебрал,.. видения стали мерещиться… - пьяно улыбается он.
Возникает нерезкое лицо Витька.
- Давай отдыхать, Кот… Как бы Динара мне плешь не проела…
- Динка?.. Она всё может… Я пошёл на место… - держась за Витька Кот ковыляет к креслу…

… У входа в Ботанический сад, на врытой в землю скамейке, сидит Ева. Не мигая, смотрит перед собой в прохладные вечерние сумерки. Тени колышущейся листвы ползают по её лицу…
 Слышен шум подъехавшей машины, мужской и женский смех, и из темноты появляются фигуры Динары и Олега Заричанского. Они возбужденны, что-то оживлённо обсуждают… Динара замечает Еву.
- Дочура!.. Евушка!.. Что сидишь в темноте, в одиночестве?
- Просто… Сижу и думаю.
- А чего грустная?.. Напрасно. У нас для тебя благая весть… Почему не спрашиваешь какая?
- Я догадываюсь…
- Догадываешься? Ух, и догадливая у меня дочь. Догадывается, что через два дня Диму выпишут. Сделают анализы, оформят все бумаги и выпишут. Так, что готовься встречать…
- Не знаю… - тихо говорит Ева.
- Что не знаешь?
- Я ничего не знаю, мама…
Динара принюхивается.
- У меня ощущение,.. что пахнет гарью?.. – поворачивается к Олегу. – Не чувствуешь?
- Есть немного…
- Это автозаправка горела… - говорит Ева. – Но, уже погасили.
- Автозаправка?.. – тревожно изумляется Динара.
- Не беспокойся, мама. Её сразу погасили. Приехали пожарники и быстро погасили. Только козырёк пластмассовый сгорел. Я видела…  Злой-презлой Осокин говорит, что это поджёг.
- Так и говорит?.. Ну, дела!.. Ладно. Пошли домой, Евушка,..  что одной сидеть?..
- Я тут побуду, мама… Мне хорошо здесь … одной.
- Ну, сиди, коль охота… Ева, ты сегодня ещё переночуй у тёти Кати, в твоей комнате обои не подсохли, а завтра уж…
- Хорошо, мама. Я так и сделаю…
Динара поворачивается к Олегу.
- Ну, что, кавалер… Отправитесь домой, или ещё поболтаем?
- Не в силах расстаться, после столь богатого событиями дня…
- Тогда прошу!.. У меня и бутылочка вина припрятана от Кота … - они проходят через проходную на территорию Сада…
Ева продолжает сидеть на скамейке, поёживаясь от вечерней прохлады… У её ног раздаётся жалобное мяуканье. Ева наклоняется и видит котёнка,  трущегося об её ногу… Она поднимает котёнка, заглядывает ему в глаза. Котёнок жалобно мяукает…
- А мне, думаешь, лучше?.. – нравоучительно говорит Ева. – Не плачь! Я не могу тебя взять, на территории собаки... – котёнок продолжает мяукать. – Всё! Я пошла, не то сейчас тоже буду плакать… - Ева опускает котёнка и входит на проходную…
… По тёмной аллее Ботанического сада идёт Ева. По обрыву спускается к озеру, вглядывается в него… Вокруг стрекотание сверчков, что-то белеет недалеко в камышах, чуть слышны звуки, похожие на клекот птиц. Недалеко чернеет покосившаяся пограничная вышка… Внезапно, рядом с собой Ева слышит мяуканье. Она нагибается и поднимает котёнка.
- Ты шёл за мной глупенький?.. Как тебя собаки не почуяли?.. Что ж теперь делать?.. Выходит - судьба… Пойдём домой… - вздыхает Ева.
… На втором этаже светится открытое окно. Слышен голос Олега Заричанского, смех Динары… Ева, с котёнком в руках смотрит на светящееся окно, затем входит в дом…
… По лестнице поднимается Ева. Дверь комнаты Динары и Кота приоткрыта,  Ева видит, сидящую на тахте мать с бокалом вина в руке, рядом Олег, он обнял ноги Динары, его голова лежит на её коленях…
- Всё получилось, как мы хотели, Динара… - с придыханием говорит он. – Я пошёл на это ради тебя, ещё не известно, чем всё завершится…
- Это кончится тем, что, во-первых, я поверила в искренность твоих чувств… - Олег обхватывает Динару за талию, тянется к её губам,.. Динара сдерживает его… - А во-вторых, Олег, ты не будешь жалеть о своём поступке, он принесёт результаты…
- Динарочка!.. Любимая… Боже, как ты мне нужна… - задыхается Олег. – Поехали ко мне… Сейчас,.. немедленно…
- Мы останемся здесь… - извивается в его объятиях Динара. – Не надо никуда ехать… Кот у друга на даче,.. Ева с Катей…
- Наконец-то… - Олег вздрагивающими руками, торопливо расстегивает Динаре блузку, срывает её, расстегивает и сбрасывает лифчик, впивается губами в обнажённую грудь…
- Только не на кровати… - шепчет Динара. - На полу… Дверь закрой…
Свет из дверной щели уползает во внутрь… Ева, остановившимся взором, продолжает смотреть на дверь, затем поворачивается и тихонько спускается вниз…

… Позднее утро в доме Витька. На веранде в кресле-качалке, накрытый пледом, спит Кот. Солнечные лучи щекочут сомкнутые веки, слышен смех Елены, голос Витька, надоедливая муха жужжит над головой. Кот отмахивается от неё и открывает глаза… Сквозь частокол перил он видит стол под большим орехом, на нём дымящийся самовар. Витёк с Еленой пьют чай. Кот сбрасывает плед и садится…
- О-о!.. Проснулся наш соня-засоня… - замечает его Елена. – Давай, Котик, умывайся и иди к нам… - приветливо улыбается она…
… Кот плещется под душем…
… Растирается полотенцем…
… Идёт к столу навстречу доброжелательным улыбкам Витька и Елены… Елена кладёт на тарелку салат, гренки, наливает чай…
- Как выспался, дружище?.. – спрашивает Витёк.
- Послушай, Витёк,.. – угрюмо говорит Кот. – Что там вчера по телеку в новостях показывали?.. Или мне померещилось спьяну?..
- Почему померещилось?.. Были новости. Показывали очередную распродажу земли. Всё как обычно…
Кот медленно, с неохотой жуёт…
- Ты вот, что… - продолжает Витёк. – Приводи себя в порядок, и сходим-ка мы на причал, возьмём лодку,.. и за бычками… 
Кот откладывает недоеденную гренку.
- Просьба у меня к тебе вызрела, Витёк… - он, не торопясь, вытирает губы. - Отвези меня домой… Что-то на душе паскудно…   

… Через лобовое стекло машины Кот видит приближающееся кафе «Райский сад». У входа скопление автомобилей. Подъезжают новые, из них выходят люди, идут в кафе… Витёк останавливает машину, поворачивается к Коту.
- Всё, Кот… Доставил тебя в целости и сохранности. Извини, заходить не буду, надо успеть кой-куда. Привет Динаре. В следующий раз ждём вас вдвоём…
- Спасибо, Витёк! И вы к нам – милости просим… Пока!..
Кот выходит из машины, с удивлением рассматривает автомобили, идя мимо них к входу в кафе…
…В кафе возбуждённые гости. Их внимание устремлено к, находящейся в центре зала, Динаре, она что-то увлечённо рассказывает, смеясь и жестикулируя… Наконец её сияющий взгляд останавливается на Коте. Радость в глазах сменяется восторгом. - А вот и именинник пожаловал!.. – она устремляется к нему. – Любимый!.. Как вовремя ты вернулся!.. Я тебя поздравляю!.. Мы все тебя поздравляем!.. Улыбнись, родной!.. У тебя сегодня праздник!.. Ты победил!.. Понимаешь?.. Ты победил!.. Господа!.. – она поворачивается к гостям. – Единственно, кто не знает о вчерашнем событии, это его виновник, это мой горячо любимый муж… - присутствующие аплодируют. – Так вот, дорогой мой Кот, любимый наш Лев Григорьевич… Вчера состоялся конкурс проектов застройки Бородинского плато, где победил твой проект, и на плато будут построены спроектированные тобой; здание Цирка и Диснейленд вокруг него… - Динару прерывают аплодисменты гостей. -  А осуществлять строительство… - она перекрикивает шум. - …будет фирма «Дельфин», у которой уже есть договорённость с инвесторами. Об этом больше знает Олег Петрович Заричанский. Поаплодируем ему. – Олег Петрович церемонно раскланивается. Динара поднимает руки, аплодисменты стихают…
- Я хочу сказать, друзья, что сегодня, наверное, самый счастливый день в моей жизни … Я о нём мечтала долгие годы… И вот он пришёл. Мы дождались его… Мы – это мой горячо любимый муж, это я, и это… моя покойная мама...
- А как же я?.. – раздаётся тихий голос.
- Евушка!.. – Динара бросается к, одиноко стоящей, Еве. – Конечно, и ты, моё солнышко! Как я могла забыть о тебе!?.  Ты простишь глупую от счастья мать… - она поворачивается к Коту. – И ты прости, любимый!.. Я обманула тебя!.. Я тайком вывезла макеты и эскизы на конкурс. Ты, надеюсь, поймёшь... Я не была уверенна в успехе, потому, не хотела лишний раз травмировать тебя.  Твой талант достоин лучшей участи… Сейчас макеты здесь. Я полагаю, ты не станешь возражать, чтобы все имели возможность взглянуть на них!..
Динара сдёргивает покрывало со специально подготовленного стола, зажигается направленный свет, и открываются макеты.  Рядом на стене развешаны эскизы.
Сразу аплодисменты, вспышки фотоаппаратов,.. пышнотелая Катя выносит поднос с бокалами…
- Прошу вас, господа, выпить в честь сегодняшнего праздника!.. – провозглашает Динара и берёт бокал…
Кот стоит растерянный, подавленный, с глуповатой улыбкой. К нему тянутся с бокалами гости… Он поворачивает голову,.. видит отца Серафима, басящего что-то на ухо семинаристу Николаю, Олег Заричанский задумчиво и неторопливо отпивает вино, Александр Осокин, смеясь что-то рассказывает Ангелине Буйновой… Ещё какие-то лица повёрнуты к нему, тянутся бокалы, мелькают улыбки… Внезапно возникает печальное лицо Евы.
- Папа!.. Как ты будешь жить теперь?.. – тихо говорит она.
Кот с нелепой улыбкой смотрит на неё.
- Не знаю, доченька…

… Тусклый лунный свет проникает сквозь окно и, еле заметно, освещает большой стол с макетами. Положив на стол голову, пьяно похрапывает Кот.  Чуть слышно шумит листва за окном… Внезапно, Кот поднимает голову, смотрит мутным взором вокруг себя, затем поднимается и подходит к окну…
…За окном предутренние сумерки, тёмные остовы деревьев отсвечивают прохладой росы. Вдали, в чуть заметной предрассветной дымке, графическое очертание покосившейся пограничной вышки. Вот на сером фоне светлеющего ночного неба появляется гибкая белая, фигурка. Она медленно, и неуклонно поднимается на вышку…
Кот напряжённо вглядывается, трёт глаза и понимает,.. что это Ева…
… Ева в белой, ночной сорочке стоит на площадке вышки и смотрит в море… Чуть поворачивает голову, видит, как из зарослей камышей взлетают птицы. Они выстраиваются в косяки и, печально курлыча, летят к морскому горизонту…
… Кот, прижав лоб к оконному стеклу, смотрит на Еву, смотрит на улетающих птиц… Внезапно, он видит, как Ева оттолкнулась от площадки вышки, и летит к морю…
Размытое лунным светом лицо Кота бесформенно, как гримаса. - Доченька… - шепчет он. – Возьми меня с собой…



                К о н е ц         

               

                Садомский  Юрий











                Р  а  й  с  к  и  й     с  а  д
                К и н о п о в е с т ь


























                Одесса  2008 г.
                Глава   первая               
Птицы подлетали стремительно. Из предрассветной дымки, из клубящихся испарений моря, они налетали несколькими стройными и строгими шеренгами, плавно опускались в камышовые заросли и исчезали в них.
Ева, не мигая, смотрела на летящих птиц. Лицо её было неподвижно и бесстрастно, только распущенные волосы чуть шевелились под ленивым дыханием предрассветной прохлады и ночная сорочка крепче прижималась к худенькому юному телу.
Ева закрыла глаза, сделала несколько шагов вдоль крыши веранды и, не открывая глаз, повернулась и пошла к открытому окну комнаты, перешагнула подоконник, и скрылась в тёмном проёме.
Окно другой комнаты мерцало тусклым светом. Там, за столом, заваленным чертежами и графическими рисунками, сидит пожилой человек. Уронив голову на лист ватмана, он нетрезво похрапывает. За окном предрассветная птаха что-то требовательно прощебетала. Человек оторвал голову от стола, протёр ладонями  лицо, потянулся, погасил настольную лампу, и побрёл в соседнюю комнату...
…Рассвет  уверенно пропитывал первыми лучами Ботанический сад. Силуэты огромных деревьев всё чётче прорабатывались солнечным проявителем, причудливые цветы и кустарник истекали каплями росы. Сад пробуждался птичьим гомоном, солнечными бликами, которые проникали  во все потаённые места.
Снопы солнечного света ломились в окна двухэтажного, строения на территории Сада, с большой верандой. Строение имело явно вековой возраст, но оставалось крепеньким, добротным и даже щеголеватым.
В небольшой комнате на двуспальной кровати проснулась женщина. Она выпростала из-под одеяла руки, сонно потянулась и посмотрела на, лежащего рядом пожилого мужчину. Резко поднялась с кровати, ещё раз потянулась, как бы приводя в порядок своё стройное, ещё молодое тело, и пружинисто пошла из комнаты…
В небольшом закутке, приспособленном под ванную, женщина сбросила  ночную сорочку и, одно за другим, вылила на себя два ведра холодной воды. Улыбка блаженства появилась на её, несомненно, привлекательном лице, набросив махровую простыню, она энергично стала растираться.
Мужчина продолжал спать. В комнату вошла женщина, уже в халате, тщательно вытирая голову полотенцем.
- Вставай! Алкашик мой ненаглядный… - сказала она, направляясь в другую комнату… Мужчина продолжал спать, блаженно прикрываясь рукой от солнечных зайчиков, ползающих по лицу… В дверном проёме опять появилась женщина с феном в руках:
- Кот!.. Котяра! – энергично говорила она, суша голову феном. - Сейчас поздравители заявятся. Надо проявить учтивость. Вставай, шалопай!.. – она скрылась в другой комнате.
Мужчина открыл глаза, задвигал мышцами лица, разминая их, затем лениво встал, позёвывая и почесываясь, подошёл к окну, и вдруг крикнув «Полундра!» прыгнул через подоконник в окно.
Женщина, отодвинув на столе чертежи и эскизы, насыпает в чашки кофе, наливает кипяток. Смотрит в окно, где видна поднимающаяся и исчезающая голова приседающего, по-видимому, Кота.
- Кот, - говорит женщина – вы с Евой всё-таки продавите крышу веранды.  Заканчивай физкультуру, иди пить кофе…
- Полундра-а! – раздаётся откуда-то снизу вопль Кота. Женщина выглядывает в окно. На земле, рядом с верандой Кот поливает себя водой из поливочного шланга, радостно охая и фыркая.
- Трусы измочишь…- говорит женщина.
- Выкручу! – доносится снизу голос Кота.
Женщина маленькими глоточками пьёт кофе, присев на край огромного стола, на котором стоит макет причудливого здания, окружённого макетами каких-то аттракционов и небольших сооружений. Рядом навалены чертежи, эскизы, свёрнутые в рулоны листы ватмана. Она обводит взглядом комнату. На стенах  эскизы зданий, фотографии, свеженький плакат, на котором изображена хозяйка  комнаты, внизу броская алая надпись «Динара Залмановская – наш кандидат»
Вбегает Кот, блестя каплями воды, хватает чашку с кофе, торопливо глотает…
- Динка! – говорит он. Помнишь анекдот, когда жена новоиспеченного президента говорит «Дорогой, ты когда-нибудь спал с президеншой?» Так и я; первая ночь с депутатшей.
Динара проводин ладонью по его лицу, стирая капли воды.
- Ты даже не заметил, как сменил ориентацию. Ты спал не с депутатшей, а с депутатом. Послушай, Кот, у Евы опять…
- Что, опять?
- Лунатизм. Ночью бродила по крыше веранды. Это очень опасно.
- Погоди… Но, доктор Ванник обещал; с половой зрелостью должно пройти? И несколько лет не было случаев… Да, может ей просто не спалось и она…
 - Не думаю. Я видела её лицо, всё как тех случаях. Я полагаю, Кот, ей пора замуж. Понимаешь? Мужчина ей нужен, муж или любовник, в данной ситуации не важно, тогда прогноз доктора Ванника полностью оправдается,.. даст Бог. Она ведь у нас не целованная. Ладно! Об этом позже, надо идти пред очи народа. Приводи себя в порядок и поспешай за мной. Этикет надобно блюсти…
Зрелое утро в Ботаническом саду. Чёрные провалы теней от вековых деревьев перемежаются с яркими, залитыми солнечным жаром полянами с некошеной травой.
 По неширокой, посыпанной песком, дорожке торопливо идёт Динара, в нарядном, но строгом платья, с торжественной, несколько лукавой улыбкой. На изгибе дорожки, из густой тени кипариса перед ней вырастает фигура в священническом одеянии. Чуть поодаль видна ещё одна, более юная, но тоже в рясе.
- Здравствуйте, соседушка!.. – ласковым басом говорит священник.  Позвольте поприветствовать Вас и поздравить с всенародным избранием. А так же позвольте отнять у Вас несколько драгоценных минут для краткой беседы. Знаю, в «Райском саду» столпотворение жаждущих изъявить  свои поздравления и восторг, сам бы рад быть среди почитателей, но, как понимаете, сан не позволяет. Посему, соблаговолите не отказать в кратком разговоре, надеюсь обоюдно полезном.
- Хорошо, отец Серафим. Но, только действительно кратко, люди, как Вы заметили, ждут.
- Присядемте… - Отец Серафим усаживает Динару на скамеечку. – Вам, конечно, ведомо, что в южной части Сада находилось кладбище нашего монастыря, настоятелем которого я имею честь состоять?
- Ведомо, Отец Серафим.
- Вот, я хотел спросить, как бы Вы отнеслись к моей нижайшей просьбе вернуть монастырю эту часть?
Динара улыбнулась.
- Отец Серафим… Виктор Павлович,.. мы с Вами знакомы не первый  год, а с тех пор, когда Вы работали в горкоме комсомола, и Вы прекрасно знаете, что я государственный служащий, а не собственник и не могу, и не в силах отдавать собственность государственного университета…
- Мы Вас избрали депутатом, отныне Ваши возможности неизмеримо выросли… Позвольте быть откровенным? Мне известно, а Вам тем более, что средства, выделяемые на содержание Ботанического сада и на научную работу внутри его – мизерны. Более того, властьпридержащие не будут способствовать привлечению средств, для вашего многотрудного и полезнейшего дела. Причина ясна: Сад находится в приморской зоне столь притягательной для толстосумов.
- Всё понятно, Виктор Павлович! – прерывает его Динара – Дальнейшее банкротство, и распродажа территории за бесценок. Но, для того я и боролась за депутатское кресло в горсовете, что бы не допустить этого.
- Понимаю Ваши благие побуждения. – Отец Серафим вздохнул. – Но не одолеть Вам всех супостатов. Вы, верно, изволили заметить, я был в этой стае и, поверьте, знаю их волчьи нравы. Они добычу не выпустят.
- Что, верно, то верно… - Динара чуть заметно улыбнулась. – Отец Серафим, будьте откровенны до конца. А вам то зачем моя территория? Не поверю, что опять под кладбище.
- И правильно сделаете. В трапезной у нас большая нужда. Послушников число значительно прибавилось, духовная семинария при нас, так же числом растёт, а пищу принимаем Бог знает где, в подвальном помещении под храмом. Бог даст, решим с Вашей помощью вопрос о возвращении земельки её исконному владельцу – построим трапезную и два – три флигелёчка для проживания священнослужителей.
- Для Вас в том числе?
Отец Серафим внимательно заглянул в глаза Динаре.
- Вам, голубушка, следует знать одно, церковь умеет быть благодарной как никто другой. А сейчас позвольте представить… - он подзывает рукой, стоящего в невдалеке, молодого человека – Представься!..
- Семинарист Николай, госпожа Залмановская. – скромно потупившись, говорит юноша.
- Погоди! – прерывает отец Серафим, и обращается к Динаре – Николай перед поступлением в духовную семинарию окончил курс юриспруденции нашего с вами университета. Сейчас, помимо учёбы, консультирует церковь в вопросах гражданского права. Продолжай… - кивает он Николаю.
- Госпожа Залмановская, я недавно просмотрел кадастр монастырских земель. Южный участок Ботанического сада, согласно  документу, принадлежит монастырю. Вам знаком этот документ?
- Знаком. Понаслышке. А не вспомните ли, какой датой помечен  документ?
- Январём девятьсот двенадцатого года. Я понимаю суть Вашего вопроса, - Николай открыто посмотрел на Динару, – мол, документ устаревший… Но, подобные документы со сроком давности свою силу не утрачивают.
Динара с изумлением перевела взгляд с Николая на отца Серафима.
- И вы всерьёз полагаете, что эта бумага времён царя Гороха способна решить вопрос отчуждения земли государственного учреждения в вашу пользу? Сомневаюсь, что она вам поможет…
- Она Вам поможет. – мягко сказал отец Серафим – Да, да, голубушка, она Вам поможет передать монастырю принадлежащую ему землю.
- Ну, ладно, господа. – Динара поднялась – Надеюсь, вы догадываетесь, каковым будет мой ответ. Прошу прощения, но мне пора… - она сделала несколько шагов в сторону, но, вдруг, повернулась к отцу Серафиму – Хоть, кто знает, батюшка. Пути Господни неисповедимы, не так ли? – Динара зашагала по дорожке.
Кафе «Райский сад» располагалось у входа в Ботанический сад. Раньше это было одно из его служебных помещений, а теперь,.. ветры хозрасчётных перемен – и получилось кафе «Райский сад»
Динара по дорожке подходила к служебному входу в кафе, как вдруг раздался выстрел, и в небо взлетела ракета, ещё выстрел и ещё ракета. У служебного входа в кафе стоял морской офицер и из пистолета-ракетницы палил в воздух.
- Саша, не хулигань! – крикнула Динара. – Матросики твои сбегутся…
Офицер заткнул за пояс ракетницу, подбежал к Динаре, подхватил её на руки и бегом внёс в кафе…
 Кафе гудело множеством голосов. Когда офицер Саша внёс Динару, гул многократно усилился, гости встали  из-за столиков, улыбки, улыбки… Саша, с ходу, поставил Динару на ближайший столик.
- Новоизбранный депутат доставлен! Докладывает капитан-лейтенант пограничной службы Александр Осокин! Ура! Господа!..
- Ура-а! – весело закричали присутствующие.
- Спасибо, господа! – сияла улыбкой Динара. Не знаю, как благодарить вас за такую честь… Для начала, у меня большая просьба, уговорите великовозрастного шалопая – она показывает на Сашу – снять меня с этого пьедестала.
- А тронная речь?! – возмущается Саша - Динара Султановна, подданные ждут. Иначе нельзя, иначе непорядок…
- Ну, хорошо… - Динара жестом останавливает, поддерживающие Сашу, выкрики. – Я признательна вам, моим друзьям и коллегам, я признательна всем, кто поверил мне и удостоил чести представлять интересы тысяч людей в нашем городском парламенте. Надеюсь, я не дам оснований попрекнуть меня в бездействии или невнимании к людям. Ещё раз, спасибо вам, друзья мои!
Все аплодируют, в это время открывается дверь и входит Кот. Выбритый, в отутюженной безрукавке, в потёртых джинсах. Динара, увидев его, озаряется улыбкой:
- Внимание, господа!.. Я ещё не кончила. – перекрикивает она ликующие аплодисменты. – Сейчас  хочу представить своего мужа, для тех, кто с ним не знаком.  Иди сюда! – подзывает она Кота. – Прошу любить и жаловать, Лев Григорьевич Залмановский, мой любимый и почитаемый муж,  достойный человек, и талантливый архитектор. И теперь я обойдусь без помощи Саши-сорванца, меня снимет мой муж! -       Она опирается о плечё Кота, он подхватывает её и опускает на пол. - А сейчас гуляем!.. – весело кричит Динара. – Шампанского всем!
Хлопки, откупориваемых, бутылок, Динару и Кота окружают гости, чокаются с ними…
- Поздравляю с успехом жены, прекрасной женщины и красавицы. – воркует седовласый мужчина, дотрагиваясь бокалом до бокала Кота.
- Если хотите со мной дружить, называйте меня просто Кот. – Улыбается  в ответ Кот – Мне так привычнее…
Динара дружелюбно улыбается всем, с некоторыми обнимается и целуется. Гости пьют шампанское, закусывают, стоящими на столах фруктами и сладостями… Динара оживлённо беседует с двумя немолодыми дамами… «Мама…» доносится до неё голос. Динара поворачивается, ищет взглядом среди движущихся силуэтов гостей, и видит, стоящую у дверей, Еву.
-  Мама,.. – говорит Ева, подходящей Динаре – я кушать хочу…
 - Девочка моя!.. – Динара обнимает Еву. -  Ох, какая мать у тебя!.. Бросила голодную дочурку, и пошла себе.… Попросим тётю Катю, она тебе бутерброды сделает… Друзья! – обращается Динара к гостям – Главное достижение моей жизни - моя доченька Ева. Вот она моя красавица! Третьекурсница, да что я говорю, уже четвёртый курс физмата…
Подходит дородная, немолодая дама, улыбаясь, забирает у Динары Еву…
- Пойдём, Евушка, я тебя покормлю…
Кот обходит гостей с бутылкой шампанского, наливает всем, пьёт с каждым…,
Динара стоит в окружении возбуждённых гостей… К ней проталкивается с бокалом Осокин.
- Динара Султановна, надеюсь, Вы меня простили? Я ж, любя, по-соседски…
- Вот, что, соседушка! Сегодня на рассвете птицы вернулись на гнездовье, ты догадываешься, к чему я веду? – И, не дожидаясь ответа, поворачивается к собеседникам. -  Послал Бог соседей, - смеётся она - с одной стороны аскетичные монахи, с другой – буйные пограничники…
Ева в подсобном помещении кафе ест бутерброды с чаем, дородная Катя возится у плиты, из гостевого зала доносятся возбуждённые голоса, смех.
- Тётя Катя, - говорит Ева – чего они так шумят?
- Радуются успеху твоей мамы.
- Ничему они не радуются. Они глупые и злые…
- С чего ты взяла?
- Потому, что так не радуются.
- А как?.. – недоумённо поворачивается к ней Катя.
Ева дожёвывает бутерброд, допивает чай, встаёт.
- Спасибо тётя Катя! Я пошла. – Она направляется к двери, в проёме останавливается. – Так не радуются, - повторяет она – радуются иначе,.. тише, что ли…
Ева идёт по Саду. Он заполнен птичьим гомоном, стрекотом мошкары. Множество солнечных бликов ползают по хрупкой фигурке Евы, заползают в глаза, уши, рот. Ева улыбается, встряхивает головой, пытаясь стряхнуть с себя ликующих зайчиков… Навстречу идёт молодой человек с саквояжем в руке.
- Привет, Дима! – говорит Ева.
- Здравствуй, студентка! – Молодой человек останавливается. – Ну, что, покурим?
- Давай… - Они присаживаются на скамейку, Дима достаёт сигареты, протягивает Еве.
 - Ты знаешь, я не курю, – морщится Ева.
- Мало ли,.. может начала. – Дима закуривает. – А, знаешь,.. – он неторопливо, с удовольствием выпускает дым – птицы прилетели…
- Правда!? – Ева радостно болтает ногами. – Здорово! Пойду на них смотреть. А почему ты маму не поздравляешь?
- Не люблю лицемерные тусовки. Набежало шакальё, каждый урвать норовит…
- От мамы они ничего не добьются.
- Добьются. Не мытьём, так катаньем. Человек слаб, даже такая женщина, как Динара Султановна.
- Дима… - Ева кокетливо свесила голову набок. – А почему ты не женишься? Не надоело с микробами возиться?
- Микробы… Микробы - моё счастье,.. или несчастье,.. на них, увы, не заработаешь. Вот, как заработаю, каким-то образом, пойду к Динаре Султановне.
- Зачем? - Ева активнее заболтала ногами.
- Просить твоей руки.
- Правда? – Она искоса заглянула ему в лицо. – И я стану твоей невестой?
- Станешь. Если не выскочишь замуж, пока я буду искать богатство, за бравого морячка Сашу Осокина, к примеру… Хоть есть у меня одна идея…
- Дима. – Не перестаёт болтать ногами Ева. – А регата скоро?
- Скоро… - задумчиво отвечает Дима.
- Возьмёшь меня матросом?
 - Возьму. Если на тренировки ходить будешь.
- Ладно! – Ева вскакивает со скамейки. – Я пошла… Маму, всё-таки поздравь. – оборачивается она на ходу.
Ева спускается по обрывистому склону к камышовым зарослям. Рядом невидимый журчит ручей, сбегая к морю. Ева осторожно подбирается к озерцу, образованному ручьём, сквозь заросли камыша вглядывается в озеро, ища глазами птиц. Вот они, парами и поодиночке неторопливо плывут вдоль кромки озера, изредка что-то бормоча.
Ева, затаив дыхание, наблюдает за ними, затем тихонечко отступает назад и идёт вверх по склону…
По скрипучей лестнице Ева поднимается в дом. Из коридора видит комнату. Там за столом сидит, подвыпивший, Кот. Закрыв глаза, откинувшись на спинку стула, он что-то мурлычет себе под нос.
- Папа! – говорит, входя, Ева.
- Что? – отвечает Кот, не открывая глаз.
Ева, молча, подходит к столу, водит пальцем по контурам макетов, обойдя стол, кладёт руки на плечи отца.
- Папа… - Ещё раз говорит она.
Кот вопросительно открывает один глаз.
 - Папа…  А почему ты всё время читаешь одни и те же книжки?.. И все про войну?
Кот расслабленно улыбается.
- Не знаю, дружочек. Нравится…– Он опять закрывает глаза, что-то мурлычет. – Раньше читал много и разное, а сейчас… Знаешь, дружок, героики, должно быть, не хватает. Динамики много, напряжения – хоть отбавляй, но всё, как-то  бескрыло, без полёта… Нет! – вздыхает он. – «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята…»
- А мама?
- Мама? Мама – свет в окошке,.. «Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю…» – напевая, Кот поднялся и, чуть качнувшись, пошёл к окну. Прислонившись к оконной раме и глядя куда-то в сторону моря, Кот улыбается…

Промозглый зимний вечер конца пятидесятых. Два подростка в коротеньких полупальто с поднятыми воротниками  бесцельно бредут по городу.
- Послушай, Кот!.. – поёживаясь от холода, говорит один.  – Может по домам? Жрать охота, а денег ни копейки.
- Да, что дома!? «Юность» всю прочитал, а уроки… так гори они синим пламенем! Прошвырнёмся ещё чуток…
Они подходят к освещённому входу в театр. Видно как фойе толпятся зрители, двери на улицу полуоткрыты, несколько мужчин, несмотря на холод, вышли покурить.
- «Евгений Онегин» – читает афишу Кот – Антракт, должно быть… Слушай, Витёк! - неожиданно говорит он - Давай в театр проканаем? Там тепло, и музыка играет…
-Ну,.. давай… - соглашается Витёк.
Они подходят к  дверям, снимают пальто, засовывают кепки в рукава и, прячась за спинами толпящихся у дверей зрителей, проскальзывают в фойе.
- Давай в буфет до конца антракта! – шепчет Витёк – Там билетёрши нас не заметят…
Дружки заскакивают в буфет. В нём очередь перед стойкой, у столиков торопливо дожевывают, допивают, обмениваются впечатлением… Взгляд Кота останавливается на стоящем в углу буфета штабеле ящиков с пустыми бутылками. Кот смотрит на Витька, тот, оглянувшись по сторонам, понимающе и согласно кивает. Они пробираются к штабелю, прикрывая друг друга, незаметно вынимают из ящиков по пустой бутылке из-под Шампанского и запихивают за пояса брюк, прикрыв полами пиджаков. Звенит третий звонок. Буфет стремительно пустеет. Кот и Витёк поднимаются по мраморной лестнице на галёрку. Там незанятые места ещё есть, но они  опасливо садятся на ступеньки, сбегающие к  первому ряду галёрки. Ступеньки крутые, с привинченной на их края бронзовой окантовкой.
Медленно убирается свет в зале, из оркестровой ямы показывается плешивая голова дирижёра. Её приветствуют аплодисментами. Взлетают руки с дирижёрской палочкой – вступает оркестр… Витёк приподнялся со ступеньки, нащупал в полутьме свободное место подле себя, пытается на него сесть. От неосторожного движения у него из-за пояса выскальзывает бутылка, падает на ступеньку и с грохотом устремляется вниз. Кот испугано вскакивает и у него из брюк выскальзывает бутылка, и скачет по окантованным ступенькам вслед за первой. В зале с прекрасной акустикой раздаётся неимоверный грохот от скачущих по ступенькам бутылок, несколько женщин испуганно кричат, дирижёрская голова вжалась в плечи и палочка безжизненно повисла в воздухе, звучание оркестра захлебнулось и  поспешно стихло…
- Бежим!.. – сдавленным шёпотом крикнул Кот, и они понеслись вверх по ступенькам к дверям.
В коридоре с разных сторон к ним уже семенили пожилые билетёрши. Кот и Витёк прошмыгнули мимо них, выскочили в двери и помчались в нижнее фойе. Несясь вниз, они слышали возмущённый гул зала. В нижнем фойе бросились к входным дверям. Первые двери были открыты. Они уже в тамбуре между первыми и вторыми дверьми… Дружно навалились на вторую дверь, но… она была заперта. Позади раздались характерные щелчки, оглянувшись, они увидели сквозь стекло двери как рослая мясистая билетёрша поворачивает ключ в дверном замке. Они оказались запертыми в дверном тамбуре.
- Влипли… - косо усмехнулся Кот.
- Точно влипли. – тоскливо согласился Витёк – Надо было по домам идти…
Сквозь оконное стекло видно, как несколько билетёрш о чём-то переговариваются, оживлённо жестикулируя. К ним стремительно подошёл пожилой мужчина небольшого росточка. Он им дал, по-видимому, какое-то указание, повернулся и, размахивая полами пиджака, так же стремительно удалился. Билетёрши, во главе с мясистой, подошли к двери, за которой томились Кот с Витьком. Мясистая отперла дверь, билетёрши дружно ввалились в тамбур и, схватив Витька и Кота за шиворот, а Кота мясистая даже ухватила за ухо, и потащили из тамбура.
- Негодяи!.. Конченные негодяи!.. – ядовито шипела по дороге мясистая.
Дверь с надписью «Главный администратор» была открыта, в неё втолкнули Витька и Кота. В комнате нервно расхаживал недавно виденный ими мужчина. При виде нарушителей, он остановился, гневно взирая на потупившихся юнцов и покачиваясь с пятки на носок.
- Вот, Ефим Маркович! Привели негодяев… - выдохнула мясистая.
- Хорошо! – сверкнул глазами главный администратор – Идите на свои места, милицию я уже вызвал.
- Вдруг сбегут!? – засомневалась мясистая.
- Не сбегут! От меня ещё никто не сбегал! – закричал администратор – Тем более все двери  заперты! Я им покажу!.. Пусть только попробуют!..
Билетерши поспешно удалились, закрыв за собой дверь. Администратор продолжал гневно смотреть на провинившихся.
- Вы мерзавцы!.. опять закричал он – Это я вам говорю! Вы форменные мерзавцы! Вы чуть не сорвали спектакль, вы понимаете, что это означает? Это означает, что вы мерзавцы! Вы пришли в театр! В наш театр! В храм! Вам дают Чайковского, а вы что?.. Для чего вы пришли? Я вас спрашиваю!? – взвизгнул администратор.
Кот и Витёк понуро молчали, не поднимая глаз.
- Зачем вы это сделали? – продолжал администратор – Что за пустые бутылки, где вы их взяли, зачем они вам?
- В буфете взяли… - угрюмо буркнул Витёк.          
- Как в буфете? В нашем буфете!? Украли!? Вы воры!? Но почему пустые бутылки!?
- Хотели сдать и купить пирожки.
- Какие пирожки? Вы, что… голодные?
Ни Витёк, ни Кот не поднимают глаз.
- Боже! Они голодные! Голодные дети… - засуетился администратор – Какой кошмар!.. – он суетливо забегал по комнате, неожиданно сунул руку в карман брюк, вынул  деньги.
– Вот! Возьмите  и идите купите себе порожков… - опять закричал он – Идите к чёртовой матери, пока милиция не пришла!.. - Он вытолкал их из комнаты, засеменил к входной двери, открыл её своим ключом.
- Мерзавцы! Пошли вон! Только попробуйте ещё показаться мне на глаза!..
Кот и Витёк оказались на улице. Они оторопело посмотрели друг на друга.
- Быстро линяем, мусора на подходе… - сказал Кот, и они побежали, на ходу одевая пальто…
- Кот!.. – перешёл на шаг запыхавшийся Витёк – Он ненормальный,.. он конченный псих…
- Ты про этого чудика?
- Его самого. Погляди… - Витёк разжал ладонь и показал Коту пять рублей – Представляешь!? Пятушок! Это ж нам хватит и хватит!..
- Бежим в гастроном! – разгорячился Кот – через пятнадцать минут закрывают…
Приятно и легко бежать Коту и Витьку отягощёнными и окрылёнными пятью рублями. Ловко лавируя между прохожими, перескакивая через лужи, перебрасываясь прибаутками: - «Мир не без добрых людей», «На чудаках земля держится» – юнцы подлетают к гастроному. Прошмыгнув мимо уборщицы, норовившей закрывать дверь магазина, они скрылись в его чреве…
Сквозь окна гастронома видно как Кот и Витёк перебегают от прилавка к прилавку, разыскивая что-то и покупая что-то… Они вышли довольные собой, держа в руках по бутылке лимонада.
- Ну, что? Покурим здесь? – великодушно проронил Кот, вынимая из кармана пачку болгарских сигарет «Тракия».
- Вон двенадцатый идёт! – отозвался Витёк – Подъедем ко мне, там и покурим…
Они впрыгиваю в трамвай. В трамвае большая группа молодёжи с рюкзаками, чемоданами оживлённо и громко переговариваются, несколько человек под  аккомпанемент гитары напевают «Подмосковные вечера»…
- Эй, хлопчики!.. – кричит со своего места кондукторша, обращаясь к Коту и Витьку – Передавайте на билеты!..
- Не шумите, тётя! – отвечает ей парень в кепке с залихватски выпущенным из-под неё чубом – Это наши пацаны! Наши,.. целинники будущие…
- Что ты мне голову дуришь! – огрызается кондукторша – Я же видела, что они только сейчас сели!..
- Ну и что!? – подхватывает стоящая рядом с Чубатым девушка – Они тут рядом живут, нас поджидали, сейчас присоединились к группе, а за группу уплачено…
Кондукторша недоверчиво покачала головой и уселась на своё место.
- Ну, что?.. – улыбнулся парень в ватнике, сверкнув золотым зубом – С вас причитается. Дай попить! – он протянул руку к бутылке Кота.
Кот с сожалением дал бутылку. Фиксатый ловко открыл её зубами, прильнул к горлышку.
- Отдай бутылку мальчишкам! Чего присосался!?.. – раздражённо сказала девушка. Фиксатый искоса недобро глянул на неё, но бутылку вернул.
- А вы правда на Целину едете? – спросил Витёк.
- Какие уж тут шутки. - улыбнулся Чубатый – По комсомольским путёвкам едем в Казахстан поднимать, как говорится, целинные и залежные. Так, что присоединяйтесь…
- Да, они ещё школьники. – вмешалась девушка. - Какой класс? – она оценивающе оглядела Витька и Кота.
- Десятый, последний… - живо отреагировал Витёк – А, вообще, здорово! Целина! Простор! Свобода!..
- Получите аттестат, пойдите в райком комсомола, попроситесь на Целину. – говорит девушка – Думаю, не откажут. На Целине и специальность приобретёте.

- Такие на Целину не ездят… - заблестел зубом Фиксатый – Там для них слишком холодно.
- Ты про что? – напрягся Кот.
- Да про то!.. - пристально глянул на него Фиксатый «Мы ребята молодцы, у нас обрезаны концы…» Вот про это…
- Закрой рот, Примаков! – оборвала его девушка – Тоже, доброволец выискался! Сам знаешь, куда вместо Целины мог отправиться…
«Едемте, друзья, в дальние края,..» – грянула группа впереди – «Станем новосёлами и ты и я!» подхватила девушка и Чубатый…
Трамвай подъезжал к привокзальной площади. Перед зданием вокзала толпа молодёжи, рюкзаки, чемоданы, гитары. На вокзальных ступеньках духовой оркестр играет вальс «Прощание славянки», невидимый оратор через усиление что-то говорит, сквозь хрипы динамиков можно различить: «… Партия доверила нам…», «… наш дорогой Никита Сергеевич убеждён…»
На трамвайной остановке целинники шумно выгружаются из вагона…
- Приезжайте, мальчишки! – повернулась к Коту с Витьком девушка – Прямо в Караганду приезжайте! Спросите Олю Цимбалюк, меня, к тому времени, все в тех краях знать будут. Так что, ждём!..
Почти пустой трамвай тронулся с остановки. Неторопливо подошла кондукторша.
- Что, зайчики!? Оказалось, вы всё-таки зайчики. – добродушно сказала она – Вам когда выходить?
- Через две остановки… - угрюмо ответил Кот.
- Ладно! Заплатите за один билет и езжайте.
Витёк порылся в карманах, достал тридцать копеек. Кондукторша взяла деньги и, не дав билета, пошла к своему сиденью…
По полутёмной улочке идут Кот и Витёк.
- Послушай, Котяра, задумчиво говорит Витёк – А может действительно на Целину махнём? Там жизнь стоящая, там заработать можно, а здесь – фиг с два…
- Что ж ты только о деньгах думаешь? За этим, что-ли, на Целину ехать? Да если и ехать, то на Братскую ГЭС.
- Тебе легко рассуждать, у тебя мать - доцент, прилично зарабатывает, а моя за копейки на фабрике мантулит… И какая разница: Братская не Братская, начитался «Юности».
- А ты, вроде, не читал?
- «Продолжение легенды» - классная вещь. Но ты, что думаешь, народ туда только за романтикой едет? Ни фигаськи! За бабками едут, или от суда прячутся, как тот фиксатый в трамвае. Можешь не сомневаться, у него на роже судимость написана…
У подворотни Витька остановились.
- Ну, вот… - сладострастно сказал Витёк - Сейчас покурим, и ко мне! Лимонад попьём, у меня халва заныкана…
- А мамаша твоя не турнёт? Поздновато, часов одиннадцать уже…
- Дрыхнет она наверняка! Ей завтра на смену, в шесть утра подниматься.
Они достают каждый по своей пачке сигарет, неумело прикуривают. Кот сразу закашливается.
- Фу, ты чёрт! – сквозь кашель говорит он – Как эти сигареты курить? Табак в рот лезет?..
- Привык к паршивым папиросам типа «Прибой» или «Север» - усмехается Витёк – а тут сигареты, Европа, привыкай пацан.
Неожиданно в подворотне возникла тень, затем в мутном свете фонаря появилась девушка. Стройную, довольно высокую фигуру плотно облегал светлый плащ, приталенный поясом, из-под кремового берета лились на воротник плаща каштановые волосы, вздрагивающие при каждом шаге.
- Привет! – сказала она Витьку, замедлив шаг – Куришь уже? – и чуть заметно улыбнулась – Летит время! Недавно совсем клопом был. А сейчас? Сигарета во рту, бриться, небось, начал, глядишь - и взрослый мужик. Ну, пока!.. – она уверенно зашагала по улице.
Кот судорожно глотнул из полупустой бутылки.
- Кто это?.. – придушенно спросил он.
- Нинка, соседка! – небрежно ответил Витёк – Да, что ты сомлел? – он насмешливо глянул на Кота – Она старше нас лет на пять, институт заканчивает. Мы для неё мелочь пузатая. Тут, знаешь, сколько мореманов кантуется под её окнами?.. Так, что – угомонись…
Кот отрешённо смотрел вслед девушки. Её фигура постепенно таяла в тусклом освещении ночной улицы.
- Ладно! Я пойду… - неожиданно сказал он - Поздно уже… На, держи! – он сунул Витьку бутылку и пошёл вслед за девушкой.
- Смотри не споткнись! – обиженно крикнул вдогонку Витёк. – А то, костей не соберёшь!..
Кот шёл следом за девушкой. Она двигалась спокойным уверенным шагом. Подойдя к перекрёстку, осмотрелась, перешла улицу и двинулась дальше. Кот шёл следом. Внезапно, она остановилась, повернулась и подошла к оторопевшему Коту.
- Что? – сказала она, глядя ему прямо в глаза – Проводить меня хочешь? Я не против…
Уверенно взяла его под руку и повела вперёд.
- Тебя как зовут?
- Кот.
- Что значит Кот!? Костя, должно быть?
- Нет. Вообще-то, я Лев, Лёва, - счастливо залопотал Кот, – но мама говорила, что до льва я ещё не дорос, поэтому пока котик, так и прилепилось и пошло – Кот да Кот. Я привык, мне даже нравится…
- Хорошо! Раз нравится, значит - ты Кот. А я Нина.
- Ага. Я знаю… Куда ты идёшь так поздно? – осторожно спросил Кот.
Нина искоса глянула на него, улыбнулась.
- Ну, вот. Уже ревнуешь. На вокзал иду. Маму встречать, из Казани приезжает. Знаешь такой город?
- Конечно! В Казанском университете Ленин учился, и Лобачевский, и Толстой… - торопливо проговорил Кот.
- Молодец, Кот! – опять улыбнулась Нина, – Книжки читаешь?
- Читаю!
- Какие? Авторов назови?
- Анатолий Кузнецов, Василий Аксёнов, - торопливо говорит Кот – и поэзию; Вознесенского, Евтушенко, Белу Ахмадулину. – Они подошли к трамвайной остановке.
- Подождём трамвай. – сказала Нина - Посадишь меня, и пойдёшь домой.
- Давай пешком?.. – умоляюще спросил Кот.
- Могу не успеть к поезду, и мама обидится. А у нас не принято обижать старших, у нас с этим строго.
- У кого,.. у нас? – недоумевает Кот.
- У нас, у татар. – ответила Нина – Что? Татар никогда не видел? Смотри! Я татарка. Как Бела Ахмадулина. – она внимательно глянула на Кота – Ты, похоже, тоже не славянин.
- Почему… - несколько смутился Кот. – У меня мама русская.
- А папа? – глаза Нины смеялись.
- Папа… - замялся Кот.
-Ладно!.. – Нина крепче прижалась к локтю Кота – Всё понятно. Отец с вами живёт?
- Умер давно. Мне семь лет было, только в школу пошёл…
- Значит, помнишь его.… А я своего почти не помню, он на войне остался.
- Убили?
- Хуже. Пропал без вести… Давай о другом. Скажи Кот, с девушками ты встречаешься?
- Да,.. то есть, нет…
- Так, да, или, нет? Ты парнишка видный, любая за честь сочтёт…
- Мне не нужна любая, мне нужна…
- Ну, хорошо, Котик! Вон трамвай подходит. Спасибо, что проводил! – Нина высвободила руку из-под локтя Кота – Приятно было с тобой познакомиться. До встречи! – она легко вскочила на подножку трамвая, вошла в вагон. Трамвай тронулся. Через вагонное стекло Кот видел кремовый берет Нины. Трамвай нырнул за поворот, а Кот прислушивался к затухающему перестуку колёс. Он тряхнул головой,  убеждаясь, что всё происшедшее было не сном…
- Кореш!… Дай закурить… - услышал он позади себя.
Кот повернулся. В промозглой дымке в нескольких шагах от него стояло трое парней. Руки в карманах коротких курток, двое в, надвинутых на глаза, кепках, один в фуражке-мичманке, глаза насмешливые, недружелюбные. Кот вынул из кармана сигареты, выдвинул из пачки одну, протянул парням.
- Ты, не видишь, что нас трое… - процедил сквозь зубы тот, что мичманке, подходя к Коту. Он вырвал из руки Кота пачку. – Давай, пацаны, закуривай…
Двое других подошли.
- Бляха-муха! «Болгарию» курит... - сказал один, беря пачку. – Богатенький сучёнок.
- Маланцы все не бедные. – Хохотнул другой.  Слышь, маланец! Верно, говорю?
Кот судорожно вдохнул
- Отдай сигареты… - он потянулся за пачкой.
 - Куда лапы тянешь!?. – тот, что в мичманке толкнул Кота в грудь. Кот покачнулся – Жадность заела, морда нерусская?.. – он толкнул Кота ещё раз.
- Отдай сигареты! – Кот перехватил руки парня и попытался отбросить его от себя. И тут же краем глаза заметил летящий в него кулак. Кот увернулся и попробовал ударить в возникшее перед ним лицо с кривой щербатой ухмылкой и тут же получил удар в подбородок, это парень в мичманке постарался. Кот покачнулся, но тут же ответил… Его кулак врезался в  злобную торжествующую голову с мичманкой. Мичманка тут же слетела. Её хозяин послал ответный удар, Кот чуть отвернулся и удар пришёлся в плечо, но Кот полетел на мокрый асфальт, потому, что один из парней подсел под Кота сзади и Кот перекатился через него. Это был излюбленный приём шпаны – не дать противнику устоять на ногах.
 Кот закрыл голову руками, потому что знал – подняться ему не дадут. Через сдвинутые на голове руки, Кот видел грязные сапоги и ботинки, которые летели ему в рёбра, голову, грудь, слышал хриплое дыхание обидчиков…
- Эй, хуганьё! А ну прекратите! Сейчас милицию кликну… - послышался женский крик.
- Ладно, пошли… - тяжело дыша, сказал кто-то из парней – Мусора сбегутся… - неторопливые шаги стали удаляться от Кота.
Кот сел. На противоположной стороне улицы стояла, закутанная в платок старушка с хозяйственной сумкой в руках.
- Чего шляешься по ночам!? – крикнула она Коту – А ну, марш домой! Мать, небось, все глаза проплакала… - она зашагала прочь.
Кот поднялся. Пощупал лицо, посмотрел на руки – крови не было. Он глубоко вздохнул, поморщился от боли. Сделал несколько шагов чуть прихрамывая. Затем пошёл быстрее… И вдруг запел: «Ох, какие удивительные ночи, только мама моя в страхе и тревоге. Что же ты гуляешь мой сыночек одинокий, одинокий…» Кот размазывал по лицу слёзы и счастливо улыбался, всё ускоряя шаг.
               

                Глава вторая
               
В туманной дымке ночного моря движется пограничное судно «Дерзкий». На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин. Через морской бинокль он осматривает горизонт. Мерцающая рябь моря, низко надвинутый на сектор обзора горизонт, море пустынно. Но вот линзы бинокля нащупывают среди колеблющейся воды две тёмные точки. Осокин напрягся.
- Пять градусов влево! – тихо приказал он рулевому.
- Есть пять градусов влево! – молодецки ответил рулевой.
- Прибавить обороты! – сказал Осокин в переговорное устройство. «Есть» - тут же послышался ответ. – Мичман!.. – крикнул Осокин куда-то в темноту рубки –  Видишь фелюги?
- Вижу, командир!.. – отозвался невидимый мичман - Перемёты ставят басурмане…
- Или снимают. - буркнул Осокин. – Сколько до нейтральных вод!? – крикнул он опять в темноту.
- Пятнадцать миль! – ответил голос.
- Значит, перехватим… - азартно усмехнулся Осокин – Полный вперёд! – крикнул он в переговорное устройство.
«Дерзкий» рванулся вперёд, стремительно набирая скорость.
Осокин не отрывал глаз от бинокля… - Командир! – послышался голос мичмана – Они уходят!..
- Не уйдут… отозвался Осокин. – Мичман! – крикнул он – Просигналь  приказ остановиться!
На палубе «Дерзкого» нервно замигал прожектор. Держась за леера, забегали матросы в спасательных жилетах…
На ходовом мостике Осокин азартно кричит:
- Носовое! Заряжай холостым!
- Есть!.. – следует ответ.
- Мичман! – криво улыбается Осокин – Командуй выстрел!
- Есть! – хрипло ликует мичман.
Из носового орудия «Дерзкого» вылетел сноп огня, раскатистый звук выстрела понёсся к горизонту.
Осокин не отрывается от бинокля.
- Рыбки  захотелось, сукины дети… - бормочет он – Камбалки нашей… Дорого она вам обойдётся…
- Товарищ, капитан-лейтенант!.. – доносится из переговорного устройства.
- Слушаю, акустик! – реагирует Осокин.
- Слышу шум…
- Какой шум!? Докладывай по форме!
- Непонятный, товарищ капитан-лейтенант.
- Что значит непонятный!? Чему тебя учили!?
- Вроде, как взрыв, товарищ кап… Вот опять!.. Взрыв, товарищ капитан-лейтенант!..
- А, ну, переключи на меня!.. – Осокин хватает наушники, прижимает к ушам. – Чёрт! – ругнулся Осокин спустя несколько секунд – Акустик! – кричит он в переговорное устройство – Координаты шума установить удалось!?
- Никак нет, товарищ капитан-лейтенант. Далековато, шкалы не хватает. И шум странный,.. непривычный…
- Непривычный… - бормочет Осокин – Тряхнуло, должно быть…
Рулевой недоумённо смотрит на него.
- Что глядишь? – перехватил взгляд рулевого Осокин – Тряхнуло говорю! Землетрясение, похоже. Вроде у турков,.. а, впрочем,.. чёрт его разберёт.
- Командир!.. – слышится голос мичмана -  Прикажите готовить абордажную команду?
- Отставить, мичман!.. Возвращаемся на базу… Что-то, на душе неспокойно…
«Дерзкий» круто разворачивается и идёт в обратную сторону…

…Глухо и напряжённо гудит толпа. Люди, в основном пожилые женщины, вытаскивают на проезжую часть дороги садовые скамейки, мусорные баки, перегораживая дорогу. Машины отчаянно сигналят, требуя пропустить их, но дорога уже перекрыта. Мгновенно образуется гигантская автомобильная пробка. Водители выскакивают из кабин, идут выяснять отношения с нарушителями движения.
- Ты, что творишь?!. – кричит здоровяк водитель немолодой растрёпанной женщине, которая сдвигает друг к другу мусорные баки в центре проезжей части – Люди на работу опаздывают, а тут такая чепуха…
- Ты бы провёл с нами эту ночь, тогда бы понял, какая здесь чепуха…
- Да, что, чёрт возьми, произошло?! – кричит пожилой очкарик, высунувшись из своего жигулёнка.
- Стена дома обрушилась… - отвечает кто-то – Дом старый, и без того на ладан дышал, а ночью тряхнуло, стена и поплыла…
- Как тряхнуло?.. Ничего не понимаю…- недоумевает очкарик.
- Батя, у тебя в машине приёмник есть? Включи и слушай. В Турции землетрясение, вот до нас и докатилось.
- Кошмар какой!.. – заволновался очкарик – Почему я ничего не почувствовал?
- Спал крепко, и прозевал, на свое счастье. Толчки слабые, бала три, не больше, но домишке ветхому хватило…
Прямо по тротуару, воя сиреной, подъезжает милицейский микроавтобус. Из него поспешно выскочили милицейские чины и один штатский с номенклатурной внешностью. Через мгновенье они окружены толпой жильцов пострадавшего дома. Чиновник пытается что-то говорить, но его перебивают, тыча в лицо какие-то бумаги… Доносятся возбуждённые голоса: «… несколько комиссий…», «… решение об отселении…» и тому подобное.
В гуще автомобильной пробки, открывается дверца такси из него выходит Динара и, лавируя между машинами, идёт к месту конфликта, врезается в толпу, окружившую чиновника. Её сразу же узнают, раздаются выкрики:
- Вот и депутатша  пожаловала!..
- Куда подевались Ваши обещания? Наговорила с три короба…
Не обращая внимания на агрессивный ропот толпы, Динара решительно подходит к крепышу - милицейскому офицеру.
- А, ну, помоги!.. – опершись на его плечо, она ловко взбирается на мусорный бак.
- Граждане жильцы дома номер пять! – звонко выкрикивает она - Да, я ваш депутат в горсовете! Да, я вам обещала, что вас отселят из аварийного дома, а сам дом снесут!..
- Ни фига твои обещания не стоят! – выкрикнул небритый мужичонка из толпы – Только о своём кармане думаешь! Вон, как расфуфырилась!..
 - Тебя как зовут? – обратилась к нему Динара – Ну, ну! Говори не стесняйся! - Мужичонка, нагловато ухмыляясь, молчит. – Что молчишь? Как зовут, спрашиваю?..
- Колька он… Николай!.. – подсказывает женщина с ребёнком на руках.
- Так, вот, Николай… Видишь мусорный бак, на котором я стою? Ты лично зароешь меня в этот бак, если до конца года вас не переселят в новое жильё, а этот дом не снесут… Ты меня понял?!.  Граждане!.. – обращается Динара уже ко всем – Я к вам прямо с заседания горсовета. Принято решение часть жильцов немедленно, временно переселить в санаторий «Приморье». Для этого, необходимо возобновить движение транспорта по улице, иначе автобусы, посланные к вам, не смогут подъехать. Я всё сказала!.. Помоги слезть... - опять обращается Динара к милицейскому чину…
Динара соскакивает с мусорного бака, пробирается между машинами к тротуару.
- Динара Султановна!.. – слышит она голос. Из чёрного «Ауди» ей улыбается седовласый мужчина. – Динара Султановна, - продолжает он – садитесь, подвезу… Тут мы все Вам обязаны – он обводит рукой шеренги машин – нашим освобождением из туземного плена.
- Спасибо, Олег Петрович! С удовольствием воспользуюсь Вашей любезностью… - Динара с готовностью садится в автомобиль. – Вы, собственно, куда, Олег Петрович?
- Куда прикажете, Динара Султановна. Подброшу, куда скажете.
- Если можно, ближе к центру. Сознаюсь, мечтаю о чашке кофе и бутерброде, сегодня ещё маковой росинки во рту не было…
- Замётано! Едем пить кофе…
- Ой!.. – смеётся Динара – Олег Петрович, Вы меня не так поняли… Я не напрашиваюсь, я сама заскочу в какую-нибудь кафешку…
- Это я напрашиваюсь, Динара Султановна. Будьте милостивы, не откажите.
- Бог с Вами, Олег Петрович, зачем отказывать, пьём кофе вместе…
- Эффектно у Вас получилось. – Олег Петрович сдержанно засмеялся – Прямо как Ленин на броневике. А вдруг не осуществится обещанное?..
- Буду зарыта в отходах,.. что, кстати, весьма возможно, если сегодняшнее  заседание окажется пустым трёпом.
Впереди стоящие машины двинулись.
- Вот мы и на свободе… - Олег Петрович тронул автомобиль с места…

…В кафе «Райский сад» завтракает Александр Осокин. Из подсобного помещения выходит Ева с бутербродами и стаканом сока.
- Привет, Саша!.. – бросает Ева.
- О,о! Ева! – радуется Осокин – Присаживайся… - он отодвигает стоящий рядом стул. Ева ставит на стол тарелку, садится. – Ну, что?.. – Осокин дожёвывает сосиску – Может - сразимся?
- Тебе не надоело? – Ева неторопливо пьёт сок – Всё равно результат будет тот же.
- А это мы поглядим! – Осокин сладострастно вскакивает, забегает в подсобку и тут же возвращается с шахматной доской и коробкой с шашками – Поглядим, поглядим… - шепчет он, расставляя шашки. – Кто начинает?
- Ты, как всегда… - вздыхает Ева.
Осокин сосредоточенно двигает шашки, Ева отвечает.
- Саша... – негромко говорит Ева – Ты богатый?
- Что?!. – недоумевает Осокин – В каком смысле?..
- В обыкновенном. Богатый, или нет? Бензозаправку ведь ты открыл?
- Ну-у,.. не совсем я… Командование разрешило отдать кусочек заставы под бензозаправку, что бы матросиков подкормить.
- Значит, богатый… А почему ты не женишься?
- Почему не женюсь… - Осокин напряжённо думает над доской – Да страшновато как-то, понимаешь?.. Боюсь…
- Ты офицер,.. – хмурится Ева - И не должен бояться… Бей, Саша,.. надо бить.
Осокин переступает через Евину шашку и снимает её с доски.
- Ну, вот… - Опять вздыхает Ева – Я говорила, будет как всегда. – она берёт свою шашку и переступает через несколько шашек Осокина. -  Как видишь – конец партии.
Осокин ошарашено поднимает лицо.
- Ну, ты даёшь, Ева!.. Вундеркинд какой-то…
- Это не я вундеркинд, а ты недотёпа. Фантазии у тебя нет, соображаешь только на ход вперёд. Неинтересно с тобой играть. – Ева с сожалением глядит на  расстроенного Осокина – Саша, сделай одолжение; съешь мой бутерброд. Я не хочу больше, а тётя Катя будет ругаться…
Осокин берёт бутерброд, откусывает половину.
- Ладно… Я проиграл, потому, что у меня неприятности. Про оползень знаешь?
- Оползень? Какой? Не знаю…
- Ночью у турков землетрясение было, даже к нам докатилось. Берег слегка просел, как раз, где наша наблюдательная вышка, и часть монастырского сада тоже просела. Там, кстати, спозаранку ваш сотрудник рылся.
- Дима, наверное… Такая у него работа.
- Я понимаю. Непонятно только, что можно искать почти в полной темноте. А наши погранцы его не в первый раз по ночам наблюдают. Но я не про него, вышку нашу перекосило, как теперь на неё бойцов посылать? Не дай Бог, что случится… Эх, жизнь солдатская!.. За что страдаем?! А ты говоришь; бензозапрвка… Правильно мама твоя сделала, что создала это кафе. Мудрое решение…
Из подсобки выглядывает пышнотелая Катя.
- Александр! Там тебя матросик спрашивает.
- Иду!.. – не оборачиваясь говорит Осокин, затем наклоняется к Еве – Слушай, Ева, ты бы мне помогла в одном деле…
- Каком? В шашки выигрывать?..
- Да, нет!.. Это безнадёжно… Помоги уговорить Динару Султановну…
Ева внимательно смотрит на него, затем опускает глаза.
- О чём уговорить?
- О чём?.. Ладно, потом расскажу. На службу пора, гори она синим пламенем. А вечером на патрулирование идти, так сказать, на закуску. – он поднимается одевает фуражку, подносит руку к козырьку – Честь имею, красавица!.. Спасибо, тётя Катя!.. – кричит он уходя…

…В другом кафе, более фешенебельном, сидят за столиком и пьют кофе Динара и Олег Петрович.
- Чувствую, Олег Петрович, есть у Вас ко мне какой-то интерес? – говорит Динара, отламывая от шоколадной плитки кусочек – Или я ошибаюсь?
- Нет, Динара Султановна. Интуиция Вас не подводит. Интерес есть, и даже не один. Начну с последнего и поведаю о своей главной слабости: - Я люблю красивых женщин. – Вот ответ на часть вашего вопроса. А во-вторых, Динара, позвольте мне Вас так называть, а Вы зовите меня просто Олег. – /Динара согласно наклоняет голову/ - Так вот, во-вторых,.. Вы, конечно, знаете, о существовании комиссии Горисполкома по градостроительной политике? - /Динара опять согласно кивает головой/ - А я с недавнего времени избран её председателем.
- Это для меня новость. – Динара отпила глоток кофе – Поздравляю!.. А ведь я догадываюсь о сути Вашего интереса к моей скромной особе. Вы хотите пролоббировать интересы фирмы «Дельфин»? Не так ли, Олег?
- Позволю себе предложить иную формулировку; я бы хотел, что бы Вы пролоббировали интересы «Дельфина»
- Польщена Вашей оценкой моих возможностей, но сразу возникает два вопроса; первый – «Как?» и второй – «С какой стати?»
- Начну опять-таки со второго вопроса. У фирмы «Дельфин», к которой я имел, да и что греха таить, имею отношение, появились бы основания для оказания спонсорской помощи Ботаническому саду. А что касаемо первого вопроса, то интерес фирмы направлен на участок, расположенный в Вашем избирательном округе, а точнее - Бородинское плато.
- Так, так, так… - Динара нервно покусывает чайную ложечку.
- Хочу добавить… - Олег Петрович еле заметно улыбнулся – При подобном раскладе, Ваш муж, уважаемый Лев Григорьевич был бы весьма полезен фирме «Дельфин».
- Мягко стелете, Олег. А позвольте полюбопытствовать, что Вы на Бородинском плато намерены строить?
- Гостиничный комплекс – вот задача достойная уровня фирмы «Дельфин». Двадцать восемь этажей, весь набор услуг, пять звёзд, одним словом. «Мекка» для туризма. А туризм для нашего города,.. сами понимаете…
- Так в чём проблема, Олег? Объявлен тендер на план застройки Бородинского плато, Вы председатель комиссии по делам градостроения, Вам и карты в руки.
- Всё, Динара, не так просто. Строительный рынок забит конкурентами, и они не сидят, сложа руки.
- Ну, в этом вопросе я не могу быть Вам полезна…
- Ошибаетесь, Динара, можете. Потребуются экологические экспертизы проектов, вот тут Вы и будете незаменимой, а я, как председатель комиссии, не могу быть излишне пристрастен…
- Послушайте, Олег, - Динара немного растеряна, – ведь Вы меня практически не знаете и говорите со мной так откровенно. Вы не боитесь, что я…
- Не боюсь. – Олег Петрович берёт Динарину ладошку в свою руку – И знаете почему? Потому что мы с Вами одной крови, мы из вымирающего отряда  авантюристов-романтиков, и гибель нас ждёт одинаковая. Я Вас сегодня как увидел на мусорном баке, – сразу подумал; вот с кем можно связать жизнь, как деловую, так и… - он поднёс руку Динары к губам, и в это время раздались позывные мобильного телефона в кармане его пиджака. Олег коснулся губами ладони Динары, бережно вернул её на стол и достал телефон.
- Слушаю… - лицо Олега стало жёстким – Я так не думаю… Приму к сведению… Нет, этого не будет!  – Он спрятал телефон в карман.
- Что-то случилось? – Динара испытующе глянула на Олега.
- Пока нет. – Олег криво усмехнулся – В общем,.. обыденный звонок. Предложение, сильно смахивающее на угрозу. А сейчас, прошу прощения, мне пора.
- Олег, позвольте последний вопрос: Для Вас действительно принципиально строить именно гостиницу на плато? – Динара несколько помедлила – А скажем, к примеру, санаторный комплекс?
- Принципиально то, что строительство гостиничного комплекса привлечёт инвестиции из туристического бизнеса, из игорного бизнеса, чего не скажешь о санаторном комплексе. – Он опять взял руку Динары в свою ладонь. – Я надеюсь увидится с Вами в ближайшее время. Не лишайте меня этой возможности.
- Я так же буду рада повидаться с Вами. Приходите хоть сегодня вечером в «Райский сад», мы там обычно ужинаем. – Динара поднялась.
- Не премину воспользоваться Вашим приглашением… - Олег отодвинул, стул на котором сидела Динара, и повёл её к выходу.

Вдоль побережья, разрезая морскую рябь, в солнечном закатном мареве несётся яхта. Хлопнул парус, перелетая с одного борта на другой, яхта развернулась и пошла от берега в море.
На корме, за рулём сидит Дима в спасательном жилете. Ева и ещё один матрос, в таких же жилетах, сидя на борту, откинулись чуть не до самой воды, натягивая фалы паруса.
- Приготовиться к повороту! – кричит Дима.
Ева с матросом перескакивают к другому борту, Дима поворачивает руль, парус, опять хлопнув, перелетает на другой борт.
- Ева, садись на руль. – говорит Дима.
Ева с радостью занимает его место, а Дима спускается в кубрик, и вскоре появляется оттуда с небольшим пластмассовым буем в руках.
- Андрей! Поможешь!.. – говорит он матросу, и идёт на нос яхты.
- Капитан!.. – кричит ему вслед матрос. – Чего ты свои буи стал так далеко ставить?
- Много будешь знать, скоро умрёшь от старости… - буркнул в ответ Дима, закрепляя буй на носу яхты. – Ева, отдыхай… - сказал он, перебравшись на своё место на корме у руля.
 - Дима!.. Что ты подвешиваешь на этих буях? – спросила Ева, с удовольствием растягиваясь на борту.
- Биоловушки собственного изобретения. Потом, как-нибудь, объясню суть  действия. – Дима поворачивает голову в сторону еле видимого уже берега. Крохотными, золотыми бликами сияют купола монастырского храма.
- Матросы!.. – молодецки кричит Дима. – Ставь спинакер! Ветер позволяет…
Несётся, чуть наклонясь, яхта. В её носовой части появляется, стремительно надуваясь, оранжевый пузырь, это парус-спинакер вырвался на свободу, придавая яхте ускорение.
На корме у руля Дима. Он ещё раз внимательно осматривается, достаёт бинокль, разглядывает горизонт. В окулярах бинокля появляется оранжевая точка, подпрыгивающая на волнах.
- Убирай спинакер!.. – командует Дима.
Андрей и Ева вытягивают фалы с сопротивляющимся спинакером на палубу.
Яхта приближается к оранжевой точке. Уже видно, что это буй, точная копия того, что лежит на носу яхты.
- Спустить парус! – опять командует Дима.
Андрей и Ева стягивают парус. Он мягко скользит по мачте на палубу. Яхта, сбавив ход, приближается у бую. Дима перебегает на нос и, выждав, когда буй окажется рядом, выхватывает его из воды. К основанию буя на длинной леске прикреплена небольшая коробочка. Дима отстёгивает буй от якорного троса и кладёт его на палубу.
- Давай… - говорит он Андрею.
Андрей протягивает ему другой буй с прикреплённой на леске коробочкой. Дима пристёгивает его к якорному тросу и опускает в воду.
- Порядок… - удовлетворёно говорит Дима, вытирая руки о спасательный жилет. – Матросы!.. – кричит он. – Что за бунт на корабле?!. Поднять паруса!..
Уверенно скользит вверх парус, мгновенно наполняясь ветром. Яхта стремительно набирает ход и, развернувшись большим полукругом, устремилась к берегу…   

…В сгущающихся сумерках движется Джип. Он въезжает на бензозаправочную станцию и останавливается возле колонки с абривеотурой дизельного топлива. Открывается дверца, из неё высовывается мужская рука, держащая пустую канистру. Тут же подбегает юноша в фирменной спецодежде, подхватывает канистру, наполняет её топливом и возвращает в автомобиль. Джип мягко тронулся, и выехал на дорогу.
Едет по дороге серебристый Джип. Проплывает невдалеке, светящаяся уютным светом, вывеска над кафе «Райский сад». Автомобиль проезжает ещё немного и сворачивает в узенький, неухоженный переулок. Джип покачивается на бугристой грунтовой дороге, продираясь сквозь дикорастущий кустарник. Мелькнула выгоревшая надпись на покосившемся столбике «Бородинское плато», дорога пошла вверх на небольшую возвышенность. Вокруг полуразрушенные одноэтажные корпуса брошенного санатория с зияющими чернотой провалами, бывшими когда-то окнами.
Серебристый Джип останавливается. Сквозь листву кустарника видно как из машины выходит мужчина, достаёт канистру, подходит к жёлобу, бывшему когда-то сточной канавой. Он открывает канистру и выливает содержимое в жёлоб. Закрыв канистру, возвращается к машине, и Джип, развернувшись, едет обратно к дороге…

…В густой, от вечерних сумерек, морской воде плывёт Кот. Плывёт правильным «брасом», держа туловище горизонтально, сильно отталкиваясь ступнями и выдыхая воздух в воду. Сделав ещё несколько гребков, он переворачивается на спину и отдыхает, глядя  на затухающие снопы солнечного света, на берег, вдоль которого зажигаются огни многочисленных кафе. Вдали, в городском парке медленно вращается «чёртово колесо»…

…В кабинке «чёртова колеса» сидят Ева и Дима. Ева судорожно вцепилась в поручни и закрыла глаза.
- Не дрефь, Ева!.. – возбуждённо говорит Дима. – Открой глаза… Смотри, какая красотища вокруг!..
Ева приоткрыла один глаз.
- Дима, я боюсь… Стыдно бояться, но мне страшно… Мы скоро опустимся?
- Смотри, Ева!.. Такое великолепие надо видеть!.. Мы на самом верху,.. сейчас начнём опускаться… Красота1.. – сладострастно шепчет Дима…

…Кот вылез на пляжный пирс. Спрятавшись за столбиком со спасательным кругом, быстро переодевается. Джинсы, рубашка, босые ноги в штиблеты – Кот одет. Поднимает с пирса продуктовый пакет, кидает туда мокрые плавки, и достаёт бутылку вина. Вытаскивает пробку и делает несколько глотков. Блаженно морщится, причмокивая, прячет бутылку в пакет и идёт по пирсу к берегу…

…Ева прижимается щекой к прикладу ружья, плавно опускает ствол, нажимает на курок. Мишень, со стуком, падает.
- Есть!.. – вскрикивает Ева.
Дима стоит с ней рядом под навесом тира, тоже с ружьём, поворачивает к Еве лицо.
- Ишь, ты!.. – говорит он – Молодец!.. - он нажимает на курок своего ружья, - Смазал идиот… - раздражённо бормочет он.
- Есть!.. – ещё раз радостно кричит Ева…

… Кот идёт по набережной вдоль бесчисленных кафе. На открытой площадке одного из кафе за столиком сидят две девушки и столько же парней. Кот присел невдалеке на парапет над пляжем, достал бутылку, отпил несколько глотков, закурил и, улыбаясь, смотрит на девушек. Одна из девушек встретилась с ним взглядом и тоже улыбнулась.
Кот опустил глаза и стал чуть слышно бормотать: - «Какое чудо совершалось, что увлекло меня с собой, когда над мыслью возвышаясь, пронёсся звуков светлый рой?..» – бормочет Кот, улыбаясь, и поднимая взгляд на девушку.
Девушка опять улыбнулась, наклоняясь к подруге, что прошептала ей на ухо. Вторая девушка недоумённо взглянула на неё, потом на Кота.
- «…И словно мягкое свеченье обозначало тот исход, необъяснимого волненья, откуда чистый шёл поток…» – продолжает бормотать, улыбаясь, Кот.
Один из парней обернулся, оценивающе оглядел Кота.
- Что надо, батя?..
Кот улыбнулся шире: - «…И трепетный, как в поле колос, внутри наполненный                теплом, летел ко мне девичий голос и тайным взмахивал крылом…»
- Батя,.. выпить хочешь? – настороженно спрашивает парень, поднимая над столом бутылку с вином.
- Обязательно… - продолжает улыбаться Кот.
- Подходи, налью… - парень подвигает к краю стола свой бокал.
Кот поднимается, подходит, достаёт из пакета свою бутылку, чокается ею с бутылкой парня, делает несколько больших глотков из горлышка, вытирает ладонью губы; -  «…Как будто в белом покрывале, чуть в отдалении от нас, над нами музыка витала с величьем удивлённых глаз…» - с наслаждением произносит он.
- Клёво, батя! Прошибает... - парень наливает и поднимает свой бокал – Пью за батю!.. – он пьёт, ставит бокал на стол и поворачивается к Коту – Почитай ещё, я тебе денег дам…
Кот опять отпивает из бутылки, дружелюбно улыбаясь, хлопает парня по спине, и идёт прочь, нараспев читая; «…Она звала нас в отдаленье, она молила нас идти, но в непосильном одоленьи забыла указать пути»...

…Ева и Дима, откусывая мороженное в вафельных стаканчиках, лавируют между многочисленными прохожими в аллеях парка.
- Дима,.. куда мы идём?
- Никуда не идём. Просто гуляем… - Дима вглядывается в, мерцающие огоньками, нескончаемые павильончики и лотки с сувенирами.
- Я же вижу, Дима, ты кого-то выглядываешь. Сознавайся… - Ева блаженно слизывает со стаканчика мороженное.
- Уже нашёл. – Дима остановился, огляделся по сторонам, затем взял Еву за руку, подвёл к скамейке. – Ева, посиди пару минут, я сейчас вернусь… - Он усаживает Еву на скамейку и уходит.
Ева видит, как Дима подошёл к одному из лотков с сувенирами, о чём-то говорит с пожилым лотошником. Лотошник оживлённо кивает в ответ, наклонившись, что- то шепчет ему на ухо, а затем, взяв с прилавка какой-то предмет, вручает его Диме. Дима возвращается, держа руку за спиной, садится рядом с Евой и, вдруг, одевает ей что-то на голову.
-  Дима!? – вздрагивает от неожиданности Ева, хватаясь за голову.
- Обыкновенная турецкая феска… - Дима стаскивает с Евиной головы феску, крутит её на указательном пальце. – Видишь? Самая, что ни на есть турецкая. Дарю!..
- Ты её купил? – Ева восторженно смотрит на феску.
- А как же!.. Одевай, и пошли дальше…
 
…По затенённой, плохо освещённой улице идёт Кот. Сквозь густую зелень клёнов и старых акаций с трудом пробивается блеклый лунный свет. Откуда-то из темноты Кот слышит приглушённые голоса. Он вглядывается и различает во тьме зарослей нескольких бомжей, сидящих под деревом у стены дома и перекладывающих из одной сумки в другую какие-то вещи.
Кот замедляет шаг, затем останавливается, вынимает из пакета недопитую бутылку вина, запрокинув голову, выпивает остаток, а затем, вынув из пакета ещё одну пустую бутылку, подходит к бомжам и ставит перед ними обе бутылки.
- Соблаговолите принять, господа бездомные… - говорит Кот, поворачиваясь и собираясь уходить.
- Спасибо, Кот!.. - слышится вслед хриплый голос.
Кот разворачивается, вглядываясь в лица бомжей.
- Что!?. Кто-то меня знает?.. Или померещилось?
- Померещилось… - слышит он тот же голос.
Кот всматривается в лицо говорящего. Одутловатое, небритое лицо, с щёлочками потухших глаз, грязные руки, не торопясь, укладывают, оставленные Котом бутылки в сумку. Кот подходит ближе, вглядывается в склонённое над сумкой лицо с надвинутым до бровей выцветшим, нечистым беретом, из-под которого выбиваются космы пепельных волос.
- Мы с тобой знакомы, дружище? – спрашивает Кот.
- Что было, то сплыло. – не поднимая головы, хрипит бомж.
- А всё-таки?.. - Кот неуверенно переминается с ноги на ногу, затем наклоняется к бомжу – Может, выпьем?.. А друг?..
- Чего только с ним? Мы, что не люди? Уважать надо… - раздаётся визгливый женский голос.
- Заткнись, зараза!.. – хрипит в ответ бомж. Он медленно, с трудом поднимается с корточек.
Слышен звук мотора, скрежет тормозов. Кот поворачивается. Из милицейского «газика» выскакивают трое милиционеров. Бомжи с неожиданной прытью подхватывают свои сумки и бесшумно скрываются в тени зарослей. Тут же вспыхивает свет в окне третьего этажа, оттуда высовывается торс пышногрудой дамы, взлохмаченной и гневной.
- Наконец-то! Явились, – не запылились! – истерично закричала дама – Вас и «скорую» дождаться – жизни не хватит!..
Один милиционер поднимает к ней лицо.
- Чего Вы кричите, гражданка? Что случилось?
- Здрасте, я ваша тётя! – захлёбывается в окне дама. – Он ещё спрашивает! Сколько звонила, говорила; развели тут бомжатник. Вонища, крики…
- Так спустились бы,.. поговорили, покормили... Бомжи тоже люди…
- Ты гляди на него!.. – голосит дама – Умник нашёлся… Давай, забирай их, по быстрому, пока неприятности не поимел!
- Кого забирать-то? Убежали…
- Да, вон стоит один! Ослеп, что ли?.. 
- А, этот… - милиционер поворачивается к Коту. – Этого обязательно заберём. А остальные не вернуться, побоятся. Я бы не вернулся под ваши окна.
- Дама негодующе онемела, а милиционер подошёл к Коту.
- Ну, что?.. Пошли!..
- Пошли… - с готовностью откликнулся Кот…
… По вечерней улице, меж двух милиционеров, идёт Кот.
- А, знаете, ребята, что это за здание?
- Знаем. – весело отвечает милиционер – Клоповник, набитый наркоманами.
- Скучно с вами, ребята. Выпить не хотите, потому воображение нулевое. Присмотритесь, – никого не видите?
- А кто здесь? – насторожился милиционер.
- Контрабандисты… - шёпотом ответил Кот.
Милиционер пристально глянул на Кота.
- Контрабандисты?  Где?
- Вон!.. - опять шёпотом ответил Кот, кивнув в сторону дома. – «По рыбам по звёздам проносит шаланду, три грека в Одессу везут контрабанду…»
- С Вами весело… - заулыбался милиционер. – Вы  артист, или фокусник?
- Увы, нет… - вздохнул Кот. - А вот он, - Кот опять кивнул в сторону дома – он настоящий фокусник.
- Кто он? – продолжает улыбаться милиционер. – Контрабандист?
- Фернандаци! – смакует слово Кот. – Совместить классицизм с барокко, вмонтулить туда очертания мавританской стилистики, вкусно с шармом  – вот где фокус…
- А контрабандист-то где?
- Там, там!.. – Кот радостно тычет пальцем в сторону дома. – Для кого Фернандаци построил дом?.. Аваносопуло! Он и есть контрабандист. Правда, поначалу, по молодости лет, а впоследствии; негоциант, почётный гражданин, меценат…
Где-то сзади послышался стук лошадиных копыт. Кот и милиционеры оборачиваются.
Из-за поворота появляется понурая лошадка. Она тянет за собой старинную коляску. На облучке, рядом с кучером, гордо восседает Ева с турецкой феской на голове, позади на сиденье развалился Дима. Коляска приближается…
- О, папа! – радостно изумляется Ева. – Это мой папа… - почему-то говорит она кучеру. – Папа, тебя арестовали?
- Евушка!.. – возбуждённо кричит Кот. – Вот, так встреча!.. Изволите видеть, господа городовые, мою дочь Еву.
- Папа, садись к нам!.. Можно мы возьмём папу? – обращается Ева к кучеру. Тот безразлично кивает головой.
- Всё, ребята! Спасибо за компанию… - Кот обнимает милиционеров за плечи. – Я, убываю… – Захотите повидаться, милости прошу в «Райский сад», там у меня лежбище. - Кот догоняет, обогнавшую их, коляску, впрыгивает в неё и садится рядом с Димой…
 
… В своём кабинете Динара просматривает документы. Напротив работающий телевизор рассказывает о жертвах землетрясения в Турции. За спиной Динары чернеет распахнутое окно, в нём появляется бледное пятно…
- Добрый вечер соседушка!… - слышится густой бас.
Динара испуганно оборачивается, вглядывается в окно.
- Кто это!?.
- Да, не пугайтесь Вы, ради Бога… - успокаивает её голос.
- Вы, что ли, отец Серафим!?. Откуда так внезапно, как чёрт из табакерки?..
- Ну. Ну… Не чертыхайтесь, Динара Султановна. Прогуливался, с Вашего позволения, по спорной территории, думу невесёлую думал, гляжу – свет в окошке, невольно заглянул.
- Ой, ли,.. Виктор Павлович!?. Заглянули напомнить о спорности территории... Но, не через окно же говорить, зашли бы в дверь?..
- Увольте, матушка… На спорные темы отучен говорить в служебных помещениях с молодых чиновничьих лет…
- Боитесь прослушки?
- Боюсь, не боюсь, а как говорится: «Бережённого Бог бережёт», и Вам советовал бы поберечься, решётки на окна поставить, неровен час…
- Нечего мне пока беречь. – усмехнулась Динара. – Телевизор старенький с советских времён разве что умыкнут…
- Ну, это пока… Жизнь Динара Султановна, как известно, не стоит на месте, глядишь, и понадобятся решётки.
- Чувствую, хотите Вы в чём-то меня убедить… Так заходите! Рабочий день окончен, можем потолковать…
- Нет, нет!.. – отец Серафим, протестующее, поднял руки. – Потолкуем непременно, только сейчас у меня забота горестная.
- Что у Вас стряслось, отец Серафим?
- Это у нас с Вами случилась беда, голубушка… - Динара удивлённо подняла брови. – Да, да, у нас с Вами. Просела в результате промысла Божьего, часть территории, как раз там, где подвалы монастырские, в коих храним мы утварь церковную…
- Ваша проблема мне понятна, отец Серафим, а в чём моя?
 - А ваша, в том, что оползень коснулся части бывшего монастырского кладбища, и теперь с территории Сада можно проникнуть в монастырские кладовые…
- Виктор Павлович, среди моих сотрудников воришек не замечалось…
- В наших кладовых хранятся предметы старинные, ценные, упаси Господь, что-нибудь пропадёт…
- Так что прикажете делать? – раздражённо сказала Динара. – Не ставить же охрану возле оползня?
- Думайте, соседушка, думайте… Засим, позвольте пожелать Вам спокойной ночи и до свиданья.
Лицо отца Серафима исчезло. Динара недоумённо пожала плечами, выключила телевизор, затворила окно и погасила свет…
…В кафе «Райский сад» заходит Динара. На ходу оглядев немногочисленных посетителей, заходит в подсобку. Там пышнотелая Катя возится с посудой…
- Мои не появлялись? – Динара берёт яблоко, надкусывает его. – Кстати!.. - не дожидается она ответа, - Твоё фирменное филе есть в наличие? Сегодня предполагается нужный гость…
- Сладим, даст Бог… - буркнула, улыбнувшись, Катерина.
С улицы доносится какой-то шум, крики.
- Что за собачья свадьба? – раздражается Динара.
- Не обращай внимание… - протирает тарелки Катерина. – Молодёжь бесится. Побесится и угомонится…
Из двери, ведущей в зал, появляется взлохмаченная голова Александра Осокина, морская офицерская фуражка в руках, с неё он стряхивает пыль…
- Динара Султановна, тут такое дело…- переводя дыхание, говорит он. – Нужно «Скорую» вызвать, и заодно милицию…
- Что случилось, Саша? Скажи, наконец, толком?!.. Что-то с мужем? С Евой?..
- Нет, нет!.. С ними, надеюсь, всё в порядке… - пытается улыбнуться Осокин. – Там…- он оглядывается, – гость к Вам шёл, но… немного не дошёл…
 - Где он?.. – Динара решительно направляется к выходу...
… У входа в кафе, прямо на земле, прислонившись к стволу дерева, сидит Олег Петрович. Рубашка и брюки у него разодраны, на них пятна крови. Бровь рассечена, тыльной стороной ладони он вытирает кровь с лица. Наклонившись над ним, и придерживая его, стоят два матроса с повязками «патруль» на рукавах.
- Олег Петрович, что случилось, дорогой?! – подходит и наклоняется Динара.
- Конфуз вышел, Динарочка… - Олег Петрович сплёвывает кровь. – Шёл к Вам на огонёк, а тут трое негодяев с арматурными прутьями,.. спасибо патрулю – выручил… Вы уж извините меня за мерзкий вид…
- Вы славно двоим врезали… - вмешивается Осокин. – Я аж позавидовал. Но они так быстро сделали ноги, что мне с соколиками даже не пришлось поработать.
- Погоди, Саша!.. – прерывает Динара. – Олег Петрович, я немедленно вызываю «Скорую»…
- Ни в коем случае, Динара! Прошу Вас не делать этого. «Скорая» обязательно свяжется с милицией, тут же журналисты сбегутся, мне это совсем ни к чему…
- Вам необходима помощь?.. - настаивает Динара.
- Ничего, ничего… - прерывает Олег Петрович Моя машина рядом, ребята помогут в неё взобраться, а дома всё будет в порядке.
 - Не делайте глупостей, Олег. Вам нужна немедленная медицинская помощь. Как Вы в таком состоянии поведёте машину?..
Из густых уличных сумерек доносится цокот копыт, и появляются очертания лошади и коляски с пассажирами. Из коляски выгружаются Кот, Ева и Дима. Кот кричит Динаре:
- Динка!.. Хочешь покататься? Дима угощает. Он у нас сегодня крез… - Кот с удивлением замечает сидящего на земле Олега Петровича и стоящих над ним Осокина с матросами. -  А это что за картинки с выставки?..
- Да, вот нелепость, какая вышла… - вздыхает Динара. – Олег Петрович к нам направлялся, а на него напали… Может  с кем-то перепутали, Олег? Как думаете?
- Вряд ли… - усмехнулся Олег Петрович. – Похоже, за мной ехали. Помните утренний звонок?..
- Понятно… - отвечает Динара. – Олег, кто Вас ждёт дома? Я имею в виду; жена, дети? Кто окажет помощь, если мы отвезём Вас домой,.. хотя бы в этом тарантасе?
- Как нарочно – никого. Жена на отдыхе, а дети разлетелись по своим семьям.
- Динка, в чём проблема!? – восклицает Кот. – Забираем Олега к себе, протрём его спиртом снаружи и внутри, к утру будет как новенький…
 - Молодец, Кот! Так и сделаем… - Динара улыбнулась. – Олег, слышали приговор? Он окончательный и обжалованию не подлежит… Саша! – обращается она к Осокину. – Прикажи ребятам, пусть доведут Олега Петровича до моего дома, Кот, помоги найти дорогу!..
Матросы поднимают Олега Петровича на ноги, ведут его, сопровождаемые Котом… Олег Петрович с трудом волочит повреждённую ногу…
- Саша!.. – зовёт Динара. – Ты меня проводишь, поговорим по дороге…
- Мама… - сдавленным шёпотом говорит Ева. - Мне почему-то совсем не страшно…
- Понятное дело… - насмешливо отзывается Осокин. - Такой боец рядом…
Динара внимательно смотрит на Еву…
- Что у тебя на голове, девочка моя? Восточные страсти? Ладно, бери своего кавалера, веди его к Катерине, там вас покормят. – она берёт Осокина под руку. – Пошли, Саша…
… По дорожке Ботанического сада идут Динара и Осокин…
- Я очень обеспокоена, Саша… Если из подведомственной тебе Заправки хоть капля горючего попадёт в наше озеро – это конец уникальной экосистемы, погибнет микрофлора, покинут озеро редкие птицы – гордость нашего сада, и покинут навсегда…
- Я знаю, - перебивает Осокин, - Вы мне об этом не раз говорили, поэтому заправка оснащена самым современным оборудованием…
- Лишний раз напомнить не помешает. – продолжает Динара, - Рядом с Заправкой, на небольшой глубине проходит водоносный пласт, который питает наше озеро, и стоит туда…
- Вы можете быть совершенно спокойны, Динара Султановна, Заправка полностью безопасна, Кстати, вы знаете, какие сейчас совершенные фильтры? Мы их обязательно приобретём…
- Не поняла!.. При чём тут фильтры?
- Есть сильное желание пристроить к Заправке автомоечный бокс…
- Ты с ума сошёл!?. – останавливается Динара. – Этого не будет!..
Перед ними возникают возвращающиеся матросы.
- Всё в порядке, товарищ капитан-лейтенант!.. – рапортует один из них.
- Нам пора, Динара Султановна. – берёт под козырёк Осокин. - Служба, патрулирование…
- Ты, надеюсь, понимаешь,  без меня этот вопрос не решить?.. – раздражённо говорит Динара.
- Конечно, понимаю. Значит, будем решать. До встречи, Динара Султановна… - Осокин с матросами растворяются в темноте…
… Олег Петрович в стареньком махровом халате полулежит на такой же старенькой тахте в комнате квартиры Динары и Кота. Динара протирает влажным тампоном распухшую, посиневшую ногу Олега Петровича. Кот с тазиком тёплой воды стоит рядом.
- Перелома похоже, к счастью, нет… - говорит Динара. - Но рентген Вы завтра сделаете. Сейчас наложим спиртовой компресс, туго забинтуем и… «утро вечера мудренее»… - Динара старательно обрабатывает ногу… - Скажите, Олег, если, конечно, считаете возможным;.. кто это Вас,.. за что, и, главное,  какова цель?
Олег Петрович поморщился.
- Кто?.. Догадываюсь. За что?.. За несговорчивость полагаю. Запугивают меня... А цель? Цель ясна, - Бородинское плато… Из-за него много копий будет сломано. Так, что готовьтесь, Динара…
- Бородинское плато… Понятно… - задумчиво говорит Динара, продолжая обрабатывать ногу.
Олег Петрович с любопытством оглядывает огромный стол с причудливыми макетами.
- Творения Льва Григорьевича? – скосив глаза на Кота, спрашивает он.
- Да, так… Баловство… - улыбается Кот. – Утопия,.. «Город солнца»…
- На всё воля Всевышнего,.. - Динара опускает ногу Олега Петровича. – Всё в его руках… Отдыхайте Олег, Вам надо выспаться.. Спокойной ночи… - она выходит из комнаты.
- Укладывайся удобнее, Олег… - Кот накрывает его пледом. – Я гашу свет… Олег Петрович устало закрывает глаза. Кот выключает свет, некоторое время стоит, глядя на, мерцающий в лунном свете, макет…

Весна начала шестидесятых годов.
По институткой лестнице, держа рулон чертежей подмышкой, стремглав несётся вниз Кот. Пробегает вестибюль, выскакивает на улицу. Там, облокотясь на ограждение, его поджидает Витёк.
- Витёк, здоров, дружище!.. – подбегает и обнимает его Кот. – Когда дембельнулся?
- Третий день уже дома…
- А чего сразу не объявился?
- Отсыпался, отъедался… Ну, что… ты свободен?
- Да, нет!.. Ещё одна пара… Хотя,.. пропади она пропадом. Ты подождёшь ещё пару минут, я чертежи сдам? – Витёк согласно кивнул и Кот побежал к вестибюлю, но, вдруг, остановился и вновь приблизился к Витьку. - Витёк,.. а ты не знаешь?..
- Что?.. – улыбнулся Витёк
- Ладно,.. потом… - разворачиваясь, бормотнул Кот.
- Знаю я, что тебя интересует!.. – крикнул вдогонку Витёк. – Расскажу, не бойся…
… К киоску, торгующему газированной водой, подходят Кот и Витя.
- Два стакана без сиропа. – говорит Кот, протягивая деньги. Зайдя за киоск, он выливает воду из обоих стаканов под дерево. Витёк достаёт из кармана бутылку вина, с усилием срывает пробку, льёт в, подставленные Котом, стаканы.
- С возвращением, Витёк!.. – чокается с ним Кот. – У тебя всё позади, а мне ещё предстоит…
Они пьют, морщатся, закусывают плавленым сырком… Кот разливает остатки вина…
- Ну, говори, Витёк,..
- Ты о чём?.. – Витёк с улыбкой смотрит… - А-а, да!.. Понял. Нинкой интересуешься?..  Здесь она в данное время, в отпуск приехала… А ты всё ещё надеешься?.. На кой она тебе сдалась? В институте твоём чувих мало? А Нинка скоро старухой станет,.. или замуж выскочит…
- Ладно, Витёк!.. – Кот тянет свой стакан к стакану Витька. – Вздрогнули!.. Девчонок в институте валом, но Нина… - он пьёт вслед за Витьком…
- Хорошо отдыхаем… - чья-то рука крепко берёт его за локоть. Кот оборачивается. Милиционер и трое дружинников обступили их плотной группой. Милиционер, не отпуская руки Кота, говорит: - Теперь отнесём на место стаканы, и пройдём с нами…
- Послушай, сержант!.. Ребята!.. Товарищ из армии вернулся,.. вы что, не понимаете?..
- В отделении разберёмся, по какому поводу пьянка в неположенных местах. Бери второго, ребята…
- Да, погодите, вы… - пытается сопротивляться Кот, но дружинники уже схватили с двух сторон Витька…
… В комнате отделения милиции несколько стульев вдоль стены. На двух сидят Кот и Витёк. На обшарпанном, канцелярском столе, стоящем поодаль, худенький милиционер на большом  листе ватмана что-то рисует кисточкой, макая её в баночки с акварелью. Видна плохо нарисованная надпись «На страже порядка».
- Ну, гады!.. – шепчет Кот – Они ж в институт могут сообщить, неприятностей не оберусь…
- Чепуха, переживёшь… - вздыхает Витёк. – Вот у меня ситуация… Перед дембелем кандидатом в партию приняли. Представляешь, что теперь будет?
- Кого? Тебя? В партию?.. – шепчет Кот. – На кой тебе?..
- Что бы жизнь сложилась, дурило… - шипит в ответ Витёк.
- Ну, дела!.. – Кот встаёт, прохаживается вдоль стульев…
- Эй!.. – прикрикнул милиционер. – Чего разбегался? Сядь и сиди, пока не вызовут…
- Над чем мучаешься?.. – подходит и склоняется над стенгазетой Кот. – Что это? Хулигана пытаешься изобразить?.. Давай покажу!.. – Кот выхватывает у милиционера кисточку, начинает рисовать… - Во-от!.. Это хулиган, так хулиган… А сейчас старушенцию нарисуем, она открыла рот и смотрит на него… Дай карандаш!.. Сперва карандашиком контуры набросаем,.. теперь за красочку возьмёмся…
Открывается дверь, заходит милицейский чин постарше, подходит к столу, заглядывает в стенгазету. Увлечённый Кот не замечает его… 
 - Художник у нас появился… - добродушно произносит чин. – Молодец! Помогаешь милиции… Это правильно!.. – А этот с тобой задержан? – кивает чин на Витька.
- Товарищ майор, как-то не по-людски, получается… - страстно начинает Кот…
- А ты не волнуйся… - улыбается чин. – Помогаешь? Вот и помогай. Тогда и мы по-людски… - ещё раз поглядев на рисунки Кота и одобрительно хмыкнув, чин вышел.
- Кто это был? – подал голос Витёк.
- Не твоего ума дело… - огрызнулся милиционер. – Начальник отделения. – тут же добавил он.
- А-а!.. – повеселел Витёк.
- Рано радуешься!.. – прикрикнул милиционер. – Он мягко стелет, а вот какого  спать будет…
- Опять открывается дверь, появляется голова начальника.
- Эй, художник!.. А ну,.. поди сюда…
…Начальник подводит Кота к двери без таблички, без номера, открывает её,  вталкивает в комнату Кота и закрывает за ним дверь.
В комнате за столом сидит моложавый мужчина в штатском костюме и внимательно смотрит на Кота бесцветными, равнодушными глазами.
- Ну, Лев Григорьевич, что будем делать?.. Дружить, или сориться?
- Я не совсем… - начал мямлить Кот. – А, что, собственно…
- Ты садись… - прерывает мужчина. – В ногах правды нет. Слыхал про такое? – Кот садится напротив. – Если сориться, - продолжает мужчина, – тогда посылаем протокол задержания в твой институт, в комсомольскую организацию. И ждут тебя неприятности. Ждут, не так ли?
- Ждут… - скорбно соглашается Кот.
- А если будем дружить, - тихо говорит мужчина, - тогда протокол никуда не уходит, а ты помогаешь нам,.. тем более, ты уже начал…
- Как помогать?.. Рисовать, что ли?..
Мужчина внимательно посмотрел на Кота.
- Не только рисовать. А приходить, иногда, и рассказывать… о институтской жизни, о сокурсниках,.. и не только о них…
- О педагогах, что ли? – недоумённо спрашивает Кот.
- И о педагогах… - не сводит с него глаз мужчина.
- А что о них рассказывать?.. – пожимает плечами Кот. – Что Вам интересно?..
 - Не ездят ли они без билета в трамвае, например… - усмехнулся мужчина, и приблизил  лицо к Коту. – Ты ж толковый парень, должен понимать, как нам важна твоя помощь... -–он откинулся на спинку стула. – В общем, ровно через неделю, придёшь в это же время. Договорились?
- А протокол?
- Протокол уничтожим.
- А товарищ?
- И протокол товарища уничтожим… Порвать их прямо сейчас?.. Пожалуйста!.. – мужчина берёт со стола два листа с протокольными записями, рвёт в мелкие клочья и кидает в корзину. – Видел?.. Ну, всё!.. До встречи через неделю. Не забудь!.. Да!.. Ты, надеюсь, понимаешь, что о нашем разговоре – никому?..
- До свиданья… - выдохнул Кот, и выскочил за дверь…
… По вечерней улице быстро идут Кот и Витёк.
- Ну, Витёк, считай, заново родились… - говорит с радостным придыханием Кот. Влипнуть могли по самые, самые… Так, о чём тебя этот хмырь в штатском спрашивал?
- Поинтересовался, как служилось, где собираюсь работать? А как узнал, что в родном депо, откуда призывался, сразу скис… Вот и всё… Да, о тебе ещё поинтересовался; надёжный ли ты человек? Ну, я; надёжней, говорю, не бывает, Олеко Дундич, говорю, Тимур и вся его команда, хотел ещё с Зоей Космодемьянской тебя сравнить, но он меня отправил… Кот, ты уверен, что он по правде порвал протоколы?
- Не дрефь, Витёк! Собственными глазами видел, как он их рвал, меленько порвал, не соберёшь… Стукача решил из меня сделать, баран... Долго он будет ждать, мусор поганый…
- По-твоему  он мусор?.. -  задумчиво спросил Витёк.
- А кто?..
- Комитетчик. – тихо сказал Витёк.
- Ну, Витёк,.. ты в этой своей армии совсем повредился, перебрал на занятиях по бдительности. Будет КГБ вербовать пацанву, типа нас, что бы «стучать» на тех, кто на шару норовит в трамвае проехать?.. Нет.. это ментовские штучки.
- Не уверен…- сказал Витёк, с тревогой глядя на Кота. – Ты бы пришёл к нему разок,.. для понта… Не то, найдёт нас…
- Как найдёт!?. – перебивает Кот. -  Протоколы-то порваны. По памяти, что ли?.. Ну, а если даже найдёт?.. Что докажет?.. Под протоколами стояли наши подписи, а теперь что?.. Теперь они ничего не докажут… Нет, это он так, на авось, кто клюнет, тот и его…
- Ну, смотри… - вздохнул Витёк. – Хозяин-барин… А куда мы идём?
- Тебя провожаем…
Витёк искоса глянул.
- Хитрюга ты, Кот… Нинку надеешься встретить?.. Что ж, так и будешь околачиваться под окнами, пока она не выйдет?..
Кот пожал плечами.
- Не знаю…
Они подходят к дому Витька.
- Ладно, Котяра,.. я пошёл, родительница ждёт… - он испытующе смотрит на Кота. – Хрен с тобой, зайду к по-соседски, как бы за спичками, и между прочим, скажу, что ты  внизу страдаешь, ну, закурить, мол, хочешь, а спичек нет.
Кот благодарно улыбнулся…Витёк зашёл в подъезд, а Кот стал нервно прохаживаться… Закурил, тут же выбросил сигарету… В окнах домов один за другим загорается свет… Появился Витёк, опёрся плечом о дерево, из подлобья смотрит на Кота… Кот подскочил.
- Ну-у!?.
- Что, ну?.. Жди…
- Выйдет?..
Витёк неопределённо пожал плечами.
- Похоже…
- Ну, ты скотина, Витёк! Не мог толком…
И в это время вышла она… Она шла и улыбалась,.. ему, потому, что взгляд её был направлен к нему, именно к нему…
- Здравствуй, Котик!.. – сказала Нина и взяла Кота под руку. – Что ты онемел?.. Ответь мне…
- Здравствуй, Нина!.. выдохнул Кот.
- Пойдём, погуляем? – Нина ласково заглянула ему в глаза.
- Конечно… Обязательно пойдём… - торопливо бормочет Кот. – А куда?..
- Куда глаза глядят. Ты не против?..
- Я?.. – Кот вздохнул полной грудью.
- Вижу, вижу… - улыбается Нина. – Ты не против... – она поворачивается к, подпирающему дерево, Витьку. – Мы уходим, Вить. Ты как?.. Не будешь возражать?
Витёк молча махнул рукой и пошёл в дом…
… По приморскому бульвару идут Нина и Кот. Внизу, в туманном мареве, блестит огнями порт.
- Вон пустая скамейка, давай сядем… - говорит Нина.
Они усаживаются на, чуть влажную от вечерней дымки, скамейку.
- Ты молодец, Котик… - продолжает Нина начатый разговор. – Хорошую профессию выбрал… Архитектор… - звучит. Окончишь институт, построишь порт, красивей этого… 
- Нет!.. – воодушевлёно возражает Кот. – Порт уже построен, и очень неплохо построен… Нет!.. Я другое должен построить то, чего нет в нашем городе, и что обязательно должно быть!..
- Что же это, Котик?
- А ты не будешь смеяться?
- Нет, Котик, я смеяться не буду…
- Я хочу построить цирк…
- Цирк?.. Котик, милый,.. почему цирк?.. Это действительно смешно… У людей жилья нет, живут в ужасных коммуналках, а ты им вместо квартир – цирк…
- Послушай, Нина!.. – горячится Кот. – Квартиры для всех в обозримом будущем построить не реально, а цирк это,.. как бы тебе сказать,.. это воплощение мечты для всех… Цирк всех уравнивает. В цирке невозможно чувствовать собственное превосходство над кем-то, или унизительную зависимость от кого-то. Это в театре, в кино можно ассоциировать себя с героем, или дружно презирать мерзавца… В цирке, Нина, совсем другое. В цирке у всех захватывает дух от полётов воздушных гимнастов и трюков акробатов. В цирке все чувствуют себя детьми, а дети самое безобидное и самое искреннее племя на свете, взрослых надо почаще возвращать в детство, тогда от них зла будет меньше…    
Нина искоса глянула на Кота. В её взгляде скользнуло изумление и тревога…
- Продолжай, Котик!.. Почему ты умолк?.. Продолжай,.. хоть я начинаю всерьёз опасаться…- чуть слышно говорит она.
- Ты боишься, Нина!?. Чего?.. Разве я сказал, что-нибудь крамольное?
- Я не за тебя боюсь, Котик,.. я за себя…  Боюсь всерьёз тобой увлечься…
Кот ошарашено смотрит…
- Нина… Нина… - шепчет он - Это было бы такое счастье… неуверенно тянутся руки Кота к плечам Нины, сжимают, притягивают к себе. Нина, с лёгким стоном поддаётся. Губы Кота дотрагиваются до её щёк, затем впиваются в губы, рука скользит по Нининой кофточке, ныряет под неё, устремляясь к груди…
Нина, со стоном, отталкивает Кота…
- Хватит, Котик!.. – она прерывисто вздыхает. – Достаточно… Мы неправильно себя ведём… Особенно я…
- Почему, Нина!?  Почему!? – Кот задыхается от волнения. – Ты же видишь, что я от тебя без ума…
- Вижу, Котик, вижу… - шепчет Нина, и гладит Кота по щеке. – Вижу, и испытываю, наверное, то же самое. Это плохо, Котя, это неправильно. Нельзя жить и поступать без ума,.. это заканчивается плохо…
- Чепуха!.. – горячится Кот, пытаясь притянуть Нину к себе. – Что плохого, если люди любят друг друга…
- Всё не так просто, Котик. – сопротивляется Нина – Сразу возникает масса осложнений…
- Каких, Нина!?.  Что ты такое говоришь?..
- Пойдём, Котик..! – Нина решительно поднимается… Кот неохотно встаёт вслед за ней. Нина заботливо поправляет ему воротничок рубашки. – Не обижайся на меня, Котя… - тихо говорит она. – И учти; женщины гораздо острее чувствуют опасность… Давай подождём, Котик. Время лучший судья,.. время покажет,.. может быть, я ошибаюсь…
- Нина!.. – горячится Кот,.. но она уже идёт сквозь туманную вечернюю дымку…

…По институцкому коридору идёт Кот. Подходит к двери с табличкой «Комитет комсомола», открывает дверь. В комнате толпятся студенты, секретарь сидит за столом, просматривает бумаги, над которыми склонилась ещё пара голов. Секретарь поднимает голову, видит Кота.
- Салют, Залмановский!.. Молодец, что зашёл… - затем обращается к склонённым над столом головам, - В общем, одобряю,.. потом додумаем… Он поднимается и подходит к Коту. – Пойдём, покурим… - и внимательно заглядывает Коту в глаза…
… На лестничной площадке Секретарь протягивает Коту пачку «Шипки».
- Закуривай…
- Что-то случилось? – Кот берёт сигарету.-
- Случилось… - Секретарь чиркает спичкой. – Телега на тебя пришла,.. нехорошая телега…
- Не понял!.. – Кот глубоко затягивается.
- Не понял, говоришь?.. – Секретарь пристально смотрит. – Ты в милицию с месяц назад попадал?..
- Фу, ты чёрт!.. – сигарета замерла в руке Кота. – Я уже забыть успел, думал пронесло…
- Не пронесло… - криво усмехнулся Секретарь. – Интересуешься, что в телеге?
- Да, ну,.. чепуха! Распили с приятелем бутылку вина под киоском, всех дел-то…
- Да, нет, не всех!.. Всё гораздо серьёзнее. Пришло официальное письмо из милиции, в котором указано, что ты, в пьяном виде, устроил дебош в общественном месте, оскорблял дружинников и сотрудника милиции, оказывал им сопротивление при задержании…
- Бред какой-то!.. – взвился Кот. – Прежде всего, я был не один, а с товарищем, мы даже выпить не успели, как они нас подхватили… Там один хмырь, мент в штатском, это его работа, он мне сотрудничество предлагал, я пообещал прийти,.. ну, вот он и мстит, скотина!..
- Ситуация проясняется… - вздохнул Секретарь. – К сожалению, в худшую сторону… В штатском, говоришь, предлагал?.. Не мент он, Кот, неужели, ты не сообразил!?. Не надо было соглашаться на его предложение, отделался бы штрафом и выговором. А теперь знаешь, что они требуют?.. Товарищеского суда над тобой, с оргвыводами. А оргвыводы могут быть одни; гнать тебя из комсомола, или института, а скорее всего; и то и другое…
- Что же делать, Степан?.. – Кот судорожно затянулся. – Посоветуй!..
- Пока не знаю… - Степан задумчиво смотрит себе под ноги. – Вот что… - неторопливо говорит он. – Товарищеский суд проводить придётся. Это неизбежно. По срокам оттянуть его – мне удастся. А ты за это время должен совершить что-то героическое.
- Что, например?.. – горько усмехнулся Кот. – Под асфальтировщик броситься с гранатой?
- Не юродствуй!.. – сухо отрезал Степан. – Не та ситуация… В стройотряд, с нынешней твоей репутацией, тебя не пробить, но,.. есть один вариантик: Родственник у меня далёкий под Братском в леспромхозе врачует. Говорил, что у них сезонные рабочие постоянно нужны. Могу с ним списаться, и поедешь в тайгу месяца на три, героическим трудом доказывать верность кодексу строителя коммунизма. И на суде это козырь – комсомолец Залмановский едет на Братскую ГЭС, главнейшую стройку коммунизма, не портить же ему биографию… Что скажешь?
- Стёпа!.. Да, я с радостью!.. Хоть сейчас!..
- Сейчас не получится. Сперва надо всё утрясти… Теперь, слушай!.. На суде сидишь молча. Никаких возражений, выяснений, только раскаяние. Мы тебя будем клеймить, стыдить, я людей подготовлю, и, учитывая твою готовность к трудовому подвигу, требовать для тебя строгача с занесением. И если всё получится – считай, что ты отделался лёгким испугом. Согласен с моим предложением?
- Конечно согласен, Степан!.. Спасибо тебе…
- Пока, не за что… Готовься… - Степан загасил сигарету о край урны и пошёл…

…У закрытых дверей актового зала института нервно прохаживается Витёк… Из-за двери доносятся возбуждённые голоса… Наконец, двери распахиваются, и из них вываливается толпа студентов.  Витёк пристально вглядывается, пока не замечает Кота… Кот взъерошенный, бледный, с росинками пота на лбу. Скользнул рассеянным взглядом по лицу Витька…
- Пошли отсюда… Быстро!..
- Залмановский! – слышится голос. К ним подходит комсорг Степан. – Залмановский… - повторяет он. – Ты, я надеюсь, не обижаешься на товарищей? – Степан преувеличенно громок. – Они вели себя принципиально. Может быть излишне агрессивно, но их можно понять; оскорблено их чувство комсомольской нравственности. – Степан понизил голос. - Но ты остался в институте и комсомоле,  это главное… Вот ещё что, Кот;.. постарайся привести из леспромхоза положительную характеристику, глядишь, и снимем с тебя выговор. Ну, это в дальнейшем, а пока, - желаю удачи!..  – Степан ныряет в толпу студентов.
На улице Витёк, на ходу, участливо заглядывает Коту в глаза;
- Что,.. больно били?..
- Говнюки… Не так больно, как противно… Кретины,.. – возбуждается Кот, - они не меня осуждали, им на всё с высокой колокольни, они себя демонстрировали. Свою правильность, верноподданность… Наперегонки, аж захлёбывались от старания. Так хотелось врезать, в лицемерные хари… Спасибо Степану, поглядывал на меня,  как припечатывал: «Сиди, мол, не рыпайся…»
- Ладно!.. – прерывает Витёк, - Наплюй и разотри. Худшее позади… Ты когда уезжаешь?
- Через неделю. Ты же знаешь, чего спрашиваешь?
- От того спрашиваю, что Нинка сегодня уезжает…
- Как сегодня!?.  Мы ж договаривались вместе ехать, нам по пути…
- Не знаю, о чём вы договаривались, только уезжает она сегодня,.. что-то у неё стряслось. Сказала, обязательно тебе напишет, взяла твой адрес, оставила свой…
- Который час!? – Кот схватил руку Витька с часами, поднёс к глазам. – Какой вагон, не знаешь?
- Не знаю. Не сказала. Не хотела, значит…
- Всё!.. Я побежал!.. – не слушает Кот.
- Не успеешь!.. – кричит вдогонку Витёк…
…Кот вбегает в здание вокзала… Лавируя в толпе, мчится к перрону… Вдоль поезда торопливо идёт Кот, заглядывая в окна вагонов… «Внимание! - захрипели репродукторы – Пассажирский поезд номер сорок семь отправляется через пять минут. Просьба, провожающих покинуть вагоны… Повторяю…» Кот впрыгивает в дверь вагона.
- Куда!? – кричит, стоящая на перроне проводница. – Где билет?..
…Вагон за вагоном пробегает Кот, заглядывая в каждое купе… Наконец, в плацкартном вагоне, он видит, сидящую у окна Нину. Почувствовав его взгляд, она подняла голову…
- Котя… - тихо говорит Нина. – Зачем ты тут?.. Выходи, поезд сейчас тронется…
- Нина,.. мы ж договаривались… - Кот старается сдержать прерывистое дыхание. - Зачем ты это сделала, Нина?
- Я старше тебя, Кот, и лучше знаю, как поступать… - так же тихо говорит Нина, не глядя ему в лицо. Затем поднимает глаза на Кота. – Я прошу, Котик,.. выйди, не мучай меня, мне очень тяжело,.. поверь,.. поверь… - голос Нины вздрагивает…
- Нина!.. – шепчет Кот. – Я люблю тебя… Очень…
- Я знаю… - перебивает Нина, закрывая ему рот ладошкой. Не говори об этом, Котик,.. не надо, очень тебя прошу… - Поезд вздрогнул и медленно покатился… - Ну, вот дождались; поезд пошёл! Выходи немедленно, Котя,.. мы будем писать друг другу, а там жизнь покажет,.. она всё расставит по местам… - судорожно говорит Нина, подталкивая Кота к выходу…
- Нина,.. мы будем вместе… - говорит Кот, пятясь по проходу… - Обязательно… Слышишь?.. – Кот поворачивается и, расталкивая пассажиров, бежит в тамбур. У открытой вагонной двери стоит проводница с флажком. Кот отталкивает её, повисает на поручнях.
- Куда!?.. – в глазах проводницы испуг. – Убьёшься, ненормальный!..
- Не дрефь, тётка, наше дело правое… - Кот соскакивает с подножки… Несколько шагов бежит по откосу, стараясь не упасть, но всё же падает и, перевернувшись пару раз, садится и смотрит вслед, набирающему скорость, поезду...

…По пологому таёжному распадку карабкается Кот в брезентовых брюках, заправленных в кирзовые сапоги, в брезентовой куртке, с орудием труда в виде отшлифованной ладонями палке с  полукруглым резцом у окончания.
Кот поднимается на пригорок, растерянно оглядывается. «Горела роща за рекою, и вместе с ней горел закат…» – истошно, кричит он песню, продолжая беспокойно оглядываться… Взгляд его уныло ползёт по редкому перелеску с торчащими кое-где остовами обгорелых стволов – следами таёжных пожаров. «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…» – опять запел-заголосил он. Дробный перестук дятлов слышится в ответ. Кот тоскливо вглядывается в таёжные дали, опершись о корявую сосёнку, присаживается на корточки, понуро опускает голову... И, вдруг, недалеко хлопок-выстрел. Кот вскакивает. «Горела роща…» - опять голосит он, вслушиваясь в тайгу. Снова выстрел… Кот, продолжая орать песню, ринулся в сторону выстрелов...
… Между деревьев видны двое идущих мужчин, внимательно поглядывающих по сторонам. У одного из них в руках ружьё с облупившимся прикладом и верёвкой вместо ремня. Завидя их, Кот перешёл на неторопливый шаг, распевающего  ротозея.
- Чего палите, мужики? – с ленивым любопытством спрашивает он. На меня что ль охотитесь?
Мужчины переглянулись.  Тот, что с ружьём широко улыбнулся:
 - Вот курочку тетерева хотели добыть, да она проворнее оказалась,.. улетела. А ты, здеся чё?.. Твой участок не здеся…
- Так,.. прогуляться решил… - Кот глуповато хохотнул. – Надоело топтаться на одном месте.
- А мы думаем; чего это Лёвка на обед не возвращается? – добродушно говорит второй мужик. – Заработался парень, видать большую деньгу решил зашибить. А Васька картошечку нажарил с грибками из расчёта на тебя…
Кот вдруг чувствует, что его начинает колотить мелкая дрожь, зубы предательски стучат…
- Мы тут с Васей в посёлок  решили сходить за продуктами… - говорит мужчина, внимательно глядя на Кота – Пойдёшь с нами, Лёвка, или туда? – мужик показывает рукой. – Домой, во времянку?…
- Туда… - машет в ту же сторону рукой Кот, из-за всех сил сдерживая дрожь. Мужик ещё раз внимательно смотрит на Кота.
- Василий. Ты, пожалуй, иди один. – говорит он. – Харчей много не надо; хлеб, да крупы – донесёшь, не сломаешься. А я с Лёвкой во времянку; дров наколю, то да сё… Иди, давай, смеркаться скоро станет. В посёлке заночуй, в ночь не вздумай возвращаться, утром придёшь… Ну, топай пока… - и обняв Кота за плечи он ведёт его  по шуршащей траве…
… Из раскрытой заслонки печи выскакивают языки пламени. Кот сидит на корточках рядом с печью, обхватив себя и руками, и изредка вздрагивает.
- Гриша!.. – говорит он мужчине, подбрасывающему поленья в печь. – У тебя нет водки?.. Трясёт меня…
- Смешной ты, Лёвка. – отзывается Гриша. – Водку спрашиваешь. Мы народ пьющий, когда есть водка – тот час выпиваем, и всё тут… На, вот  чаю и думай о  приятном. О крале своей, примером. Щас поедим, и будешь писать ей писулю очередную, про то, как героически трудишься на вздымке леса, во славу любимой Родины и «нашего дорогого Никиты Сергеича».
- Напишу, как в тайге заблудился,.. - буркнул Кот – как вы меня искали…
- Ты Ваньку-то не валяй…  Ничего мы тебя не искали, потому, как ты не заблудился. Может, заплутал чуток, - с кем не бывает… А про нас с Васей написать,.. чего ж, можно…  Напиши; -  работаю с хорошими мужиками в бригаде вздымщиков, с Василием Исаевым и Григорием Кремлёвым., Про вздымку леса напиши, она характера требует, потому как один обрабатываешь несколько сотен стволов,  это не каждый выдюжит…
- Слушай, Гриша… – говорит разомлевший Кот. – Научи меня дрова колоть. А то,  неловко получается; у вас, - тюк - тюк, - и колода разлетелась, а я воткну топор, и пол часа вытаскиваю.
- Наловчишься со временем. Топорище под углом держи при ударе. Да пустое это для тебя. Повкалываешь немного, деньжат, кой каких, зашибёшь, - и домой, учиться на этого, как его… 
- Архитектора… - подсказывает Кот.
 - Вот! – кивает Гриша. – Учиться, Лёвка, надо, пока молодой, потом дома строить,.. какие мы в кино видим, А дрова колоть – так это мы с Васей с нашими четырьмя классами так и будем в лесу век вековать, что достался  от ссыльных родителей…
Кот жуёт картошку, ковыряет вилкой консервы, отхлебывает из кружки дымящийся чай, и сквозь монотонные поучения Гриши сочиняет письмо:
«Никакой я, Ниночка, не молодец, как пишешь ты, хоть, за похвалу спасибо. Особенно за слова «мужественный и решительный.»  Жаль, я в этом не уверен. Чувствую себя в тайге: безруким, безголовым, ни на что не способным. Вижу снисходительные взгляды ребят… Да, какие они, к дьяволу, ребята, - взрослые мужики; Григорий и Василий. Сознаюсь тебе, Нина, я им завидую. В них, непостижимая для меня, свобода, уверенная, спокойная убеждённость, что жизнь может быть только такой, какая есть, и дёргаться по любому поводу не стоит…»
 К шуршанию и поскрипыванию тайги вокруг времянки добавляется какой-то неясный шум. Гриша умолкает, прислушивается. Лицо у него становится серьёзным и печальным.
- Вот, паразит!.. Не уберёгся, таки… - говорит он.
- Что случилось, Гриша? – встрепенулся Кот.
- Васька, каторжанин проклятый, напился!.. Слышь?.. Идёт, распевает…
- Да, чёрт с ним, Гриша! Напился, ну и напился. До утра проспится…
- Про чёрта ты угадал. Сейчас увидишь чертяку с рогами и копытами…
Дверь времянки распахивается, в ней стоит, покачиваясь, Василий с мешком на плече.
- Дверь закрывай, ё-моё!.. – кричит Гриша. – Комарьё налетит…
- Щас, Григорий, закрою… - бормочет Вася, пытаясь переступить порог. Он хватается свободной рукой за откос, удерживая равновесие, но спотыкается и падает на колени. Гриша подскакивает к нему, схватив за подмышки, втаскивает в дом, и  захлопывает дверь…
Василий с трудом поднимается на ноги, мутным взором оглядывает времянку. Взгляд его упирается в Кота.
- Это кто такой? – с трудом шевелит он языком. – Григорий, кто это такой,.. ты знаешь?.. И я знаю… Комсомолец сранный!.. Его Никитка-дурачёк сюда заслал кукурузу сеять в наших лесах.
- Угомонись, Василий! – прикрикнул Гриша.
- Не угомонюсь! – взревел Вася. – Мы всё знаем!.. Нам писали!.. С Орловщины моей, к примеру… Сады рубят, шоб налог не платить за каждое дерево!.. А всё эти… строители хренова коммунизму…
- Васька!.. Я кому говорю!? – ещё раз прикрикнул Гриша.
- Слышь, Григорий!? – продолжает реветь Василий. – А как он себя назвал, когда к нам заявился ?.. Помнишь?.. А я помню!.. Кот!.. Гриша,  как такое может быть? У русского - имя Кот бывает?. Не бывает!..  А у американца?.. У американца - может… Ты понял, Гриша, кто это такой!?.. Хватай его, Гриша!.. Он шпион американский! Нам за него  денег дадут… - Василий надвигается на Кота,.. тянется к, лежащему на столе, ножу. – Держи его, Гриша!.. – голосит он. Я ему жилы подрежу, шоб не убёг!..
Кот успевает схватить нож  и отскочить от Василия…
- Ах, ты гад!.. – Василий, неожиданно ловко, прыгает на Кота. Кот, споткнувшись о табуретку, падает на пол, Василий наваливается сверху, схватив Кота за руку, пытается отобрать нож… - Не вырвешься, гад!.. Мы вас, американцев, завсегда прищучить сумеем… - шипит Василий, глаза его налиты кровью…
Внезапно кулак Гриши врезается в скулу Василия… Тот скатывается с Кота и, лёжа на полу, ошарашено мотает головой… Гриша садится  сверху, прижав его к полу…
- Лёвка, давай быстро верёвку, вон под койкой лежит!.. Вязать его будем,.. иначе не получится,.. горячка у него…
Кот метнулся, достал, из-под кровати обрывок верёвки. Гриша, не отпуская Василия, приподнял его, затем ловко обмотал верёвку вдоль туловища, затянул узлы.
- Давай, помоги,.. на койку его положим.
Они поднимают Василия, кладут на кровать.  Он хрипло, с присвистом дышит, в уголках губ скопилась пена. Григорий поднимает табурет, устало усаживается…
- Вот так, неровен час, и каюк Ваське придёт... Одним разом чуть не сгорел он прошлым сезоном. Тоже так впотьмах пьяный возвращался, притомился, костерок распалил, да прилёг подле вздремнуть. И, ясное дело, одёжа загорелась, она то вся в живице-смолке, горючая, что твой порох. Ну, он орать, как резанный. Благо рядом дело было, я услышал, побежал, штаны горящие с него сорвал, огонь об землю сбил… Штаны те до сих пор, вон, в углу висят, он их одевает, когда  другие стирать решает…
Хриплое дыхание Василия постепенно переходит в храп.
- Вот беда то, Лёвка, с нами. Пьём почём зря… Люто пьём… Ладно,.. давай ложиться… - Гриша, вздыхая, расстилает свою постель. – Лёвка,.. а ты того,.. почитай  книжку, что вчера не дочитал…
Кот подвигает к себе керосиновую лампу, достаёт из-под подушки книгу, вслух, нараспев читает: «… Она пристально посмотрела на меня своим диким взглядом и сказала: «Я всегда думала, что ты меня убьёшь. В тот день, когда я тебя в первый раз увидела, я как раз, выходя из дому, повстречалась со священником. А сегодня ночью, когда мы выезжали из Кордовы, ты ничего не заметил? Заяц перебежал дорогу между копыт у твоей лошади. Это судьба…»
Храп Василия становился раскатистее… Гриша лежит, повернувшись к Коту, подперев голову согнутой в локте рукой.
- Да-а! Житуха в той Испании!.. Тоже не сахар… На кой ляд он спутался с той цыганкой? Хотя,.. у каждого своя судьба…
«…Так, значит, моя Кармен, - сказал я ей, когда мы проехали немного,-  ты хочешь быть со мной, да?..
 – Я буду с тобой до смерти, да, но жить с тобой я не буду. –
 Мы были в пустынном ущелье; я остановил коня…»
Неуклюжая, громоздкая тень Григория шевельнулась на стене, загибаясь головой на потолке…
- Лёвка, как думаешь,.. – почему-то шёпотом, взволнованно спросил он, -  убьёт её этот мужик?..
- Не перебивай, Гриша, тогда узнаешь. – огрызнулся Кот, и продолжил чтение: «…Она мне сказала: - Ещё любить тебя – я не могу. Жить с тобой – я не хочу. – Ярость обуяла меня. Я выхватил нож. Мне хотелось, что бы она испугалась и просила пощады, но эта женщина была демон. – В последний раз, - крикнул я – останешься ты со мной?.. – Нет! Нет! Нет! – сказала она, топая ногой, сняла с пальца кольцо, которое я ей подарил, и швырнула его в кусты. – Я ударил её два раза. Это был нож Кривого, который я взял себе, сломав свой…»
- Лёвка!.. – послышался, вдруг, хриплый голос Василия. – Я тебе письмо притащил из посёлка. На почте дали. В боковом кармане возьми…
Кот метнулся к Василию. Из кармана вылинявшего, потёртого пиджака вытащил помятый конверт… Выхватил из пачки сигарету, пошарил рукой в поисках спичек… Не нашёл. Открыл заслонку печи, сунул туда щепку, прикурил,.. начал читать письмо: «Милый, мой Котик! – слышится голос Нины. – Я всегда с волнением читаю твои письма. Поверь мне, Котя, я горжусь тобой и счастлива, что встретила тебя,  я дорожу твоей любовью. И поэтому,  не имею права обманывать… Я выхожу замуж, Котя. Так нужно, и на этом настаивает мама. Он хороший человек, но я не хочу, что бы ты ревновал. Ты навсегда останешься в моей жизни, потому, что ты, - это мечта, а он – реальность…»
Голос Нины заглушает потрескивание дров в печи, блики из раскрытой заслонки гуляют по лицу Кота… Он трёт лицо ладонью, втирая обратно выступившие слёзы…               

                Глава третья

По крутому спуску, ведущему в яхт-клуб, движется серебристый Джип. Он проезжает под ярким плакатом «Привет участникам парусной регаты!», едет вдоль шеренги флагштоков с флагами городов-участников, въезжает на автостоянку и останавливается в ряду других автомобилей…
Вся акватория яхт-клуба пестрит разноцветьем парусов, выходящих к старту регаты. У внешнего пирса яхт-клуба стоит пришвартованный небольшой теплоход, по трапу на его палубу  поднимаются  приглашённые гости…
На борту теплохода, у трапа, в белоснежном морском кителе с золотыми галунами, их приветствует, поднося ладонь к козырьку форменной фуражки, капитан.
- Милости просим, господа!.. – с достоинством говорит он. – Спасибо, что почтили своим присутствием…
…Теплоход, на небольшом ходу, движется в открытое море. Свежий ветерок шевелит тенты, натянутые в кормовой части открытой палубы, там расставлены фуршетные столы с закуской, фруктами, разлитыми по бокалам и рюмкам напитками. Вокруг столов роятся пассажиры; публика, с манерами новоявленных нуворишей и политиков местного разлива, слышна кое-где  иноземная речь.
 Стоит, опершись о борт, Динара, с улыбкой слушает немолодую, затянутую в дорогие шелка даму, к ним приближается, прихрамывая и опираясь на трость, Олег Петрович в великолепном летнем костюме…
- Против кого дружат прекрасные дамы? – он обворожительно улыбнулся.
- Господь с Вами, Олег! – ласково восклицает Динара. – Как можно среди такого великолепия впускать в себя демона злословия? Посмотрите на эту красоту… - она восхищённо обводит рукой морское пространство, по которому несётся множество яхт. – На одной из этих лодок моя Ева, но на какой, разглядеть невозможно…
- Если пожелаете, я попрошу у капитана бинокль?..
- Динка, выпей холодного шампанского!.. – вырастает как из морских пучин Кот с бокалом в руке. – А вы, господа,.. не желаете?
- Спасибо, благоверный! – Динара берёт бокал.- Большая у меня к тебе просьба, Котик. – заговорщицким шёпотом говорит она. – Держи себя в форме. Тусовка, всё-таки, солидная.
Кот лихо крутанулся вокруг собственной оси, и в его руке поднос с тремя наполненными бокалами.
- Мадам,.. месье!.. Прошу… - он протягивает бокалы даме и Олегу Петровичу, один берёт себе.
- Лев Григорьевич!.. Вы, как фокусник в цирке... - восхищается дама,  - Невозможно отказать.
- Мерси за комплемент… - Кот залпом выпивает. – Цирк, да будем вам известно, это стихия, в которой царствует логика естества. Сила, основанная на законах природы. Её необходимо извлечь, суметь воспользоваться, и тогда обнаружатся возможности человека, при том исключительно в прекрасных проявлениях. А вот искусственно созданное человеком бытие являет собой бесплодное противопоставление себя природе. Более того… - Кот понизил голос. – Скажу вам по секрету, господа; человеческое бытие не что иное, как иллюзорное, то бишь, виртуальное существование, а цирк, это полнокровная магия истины. 
- Во даёт! – восхищённо взвизгнула дама. – Да, Вы философ, дорогуша. Завидую Динаре. С таким мужем не соскучишься... И не постареешь. – она лукаво глянула на Олега Петровича.
- Твоё здоровье, муж! – Динара подняла бокал. – Да, сбудутся твои устремления, да, устыдятся недруги твоя!..
- За недругов Вашего супруга я спокоен. – Олег Петрович приподнимает бокал. – Природа их попросту не сумела создать. А вот мои заклятые доброжелатели, похоже, направляются в нашу сторону.
Динара и Кот смотрят в направлении взгляда Олега Петровича. К ним приближаются двое, атлетического сложения, мужчин.
- Рад видеть вас, друзья! – говорит один из них. – Надеюсь, болеете за парусный флот спортклуба «Динамо»?
- По правде, говоря, – улыбается Динара, - как выразилась бы моя дочурка; «мне по барабану».
- Тем не менее, - галантно щурится мужчина, - позвольте представить вам замечательного спортсмена и, между прочим, полковника милиции Евгения Ярославовича Жгута, а для меня – друга и однокашника Женьку.
- Очень приятно!.. – отзывается Динара. – А я, чтоб загладить вину за равнодушие к спортивной славе «Динамо», хочу представить тебе, Ангелина, - поворачивается Динара к даме, -  президента упомянутого клуба, и моего коллегу по работе в горсовете, Славу Горбатко, для пущей важности Вячеслава Васильевича.
Горбатко церемонно изогнувшись целует Ангелине руку.
- Вы позволите, - продолжает щуриться Горбатко, - забрать у вас на несколько минут уважаемого Олега Петровича? За его сохранность отвечаем головой… - Он берёт Олега Петровича под руку, и они втроём отходят в сторону.
- Меня не покидает ощущение, что Вы, дорогой,.. – Горбатко заглядывает Олегу Петровичу в глаза, - грешите на нас? Разве я не прав?
- Вы о чём, уважаемый? – Олег Петрович холоден.
- Я о несчастии, которое Вас постигло. – Горбатко скашивает глаза на трость Олега Петровича.
- Ах, Вы об этом?.. Пустяки. Случайная стычка с хулиганьём. Я даже в милицию не обращался.
- Бросьте, Олег Петрович! Полагаете,  это наших рук дело. Тем более, что в тот злополучный день я Вам звонил,  у нас был неприятный разговор. Так вот, Олег Петрович, я, как и Вы, знаю;  бизнес дело жёсткое, а порой жестокое. Но я, как и Вы, прекрасно понимаю; беспредел, расправа с конкурентами – к добру не приводят. Времена кровавых вендетт отошли…
- Вашими бы устами… - усмехается Олег Петрович. – Что тут возразишь? Столько пафоса!.. Наслышан о ваших благодеяниях. Робин Гуд попросту отдыхает…
- Какая убийственная ирония. Да, я не ангел,  кой-какие грешки за мной и моими ребятишками водились. Но никогда мы не обижали слабых и беззащитных, а вот спортивные школы создавали, чемпионаты проводили.  Мы боремся за Бородинское плато и продолжим борьбу, потому, что я уверен; создание там современного спортивного комплекса, - лучший подарок городу…
- Ищите, да обрящите… - чуть заметно улыбнулся, скорей скривился Олег Петрович. – Только учтите; цель не всегда оправдывает средства.
Горбатко пристально глянул.
- Вижу, не верите в нашу непричастность?.. В милицию, говорите, не обращались. А вот мы обратились. И он кое-что нарыл. – кивок в сторону Жгута. – И не робин-гудства ради, что тут лукавить, а в надежде на взаимное уважение, ну,.. и, соответственно, помощь… Сейчас, Женя Жгут приоткроет Вам завесу тайны. Не возражаете?
Олег Петрович перевёл взгляд на Жгута и, чуть поразмыслив, кивнул Горбатко.
- Валяйте! Какой уж тут выбор…
Жгут подошёл вплотную к Олегу Петровичу и негромко, но чётко сказал:
- Посмотрите ненароком налево… Видите у самого флагштока двух мужичков? Пиво попивают… Видите?
- Вижу… Кавказцы, похоже.
- Не кавказцы, а турки. Фирма «Домино», Вам это название ни о чём не говорит?
- Как же, как же!.. Модные бутики. Ангелина Буйнова, та, что возле Динары, советом директоров заправляет, если не ошибаюсь?..
- Не ошибаетесь. – кивнул Горбатко.
- «Домино» на застройку Бородинского плато тоже норовит претендовать. Торговый центр задумали возвести. А турки, как я понимаю, готовы инвестировать строительство… - вслух рассуждает Олег Петрович.
- Всё верно понимаете… – вкрадчиво говорит Горбатко.
- Нет, не всё! – прерывает Олег. – Не понимаю, например, зачем им меня калечить, не попытавшись даже договориться? Логика отсутствует…
- С мозгами у них всё в порядке, не тревожьтесь по этому поводу… - усмехается Горбатко. – Всё просчитано. Они не с Вами борются, они нас устраняют. Точно просчитали; что-то с Вами случится, на кого падёт подозрение? Ясное дело; спортсмены пустоголовые беспредельщики. Кто окромя их?.. Скандал, разборки, тень на плетень, доказать ничего нельзя, но физиономия наша подпорчена, как с такой выиграть тендер? Никак не возможно.
- Доказательствами располагаете? – поворачивается Олег к Жгуту.
- Нет, конечно. Косвенные улики кое-какие есть, исполнителей вычислим и закроем, но как подобраться к заказчику, пока думаем…
- И придумаем!.. – подхватывает Горбатко.
У борта, возле которого стоит Динара, начинается какое-то движение. Там скапливаются пассажиры, оживлённо что-то обсуждают, всматриваясь в море…
- Ну, что ж, Бог в помощь, как говорят в таких случаях… - Олег пристально глянул в глаза собеседников. – Но, только не подумайте, господа, что вы меня тем самым приручите. Вы сами по себе, и я волен поступать, как сочту нужным. А сейчас, позвольте раскланяться. – Олег кивнул и пошёл в сторону Динары.
- Олег, смотрите, что делается!.. – встречает его возбуждённым голосом Динара, указывая рукой в море.
Наперерез теплоходу движется целая эскадра рыбацких лодок и катеров. Они заполнены людьми. На головном катере группа священников и монахов с хоругвями. На носу катера высится фигура отца Серафима, рядом семинарист Николай. Другие лодки и катера несут на своих бортах мирян, но тоже не с пустыми руками; на шестах натянуты разноцветные лозунги боевого содержания: «ЗАЩИТИМ БЕРЕГОВУЮ ЗОНУ ОТ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ ТОЛСТОСУМОВ!», или «ДЕПУТАТЫ – КРАСНОБАИ ДАЖЕ ВОЗДУХ НАШ ПРОДАЛИ.» и тому подобные зажигательные слоганы. На одном из катеров, судя по штативам с телекамерами, разместились  журналисты. На борту теплохода тоже, как по волшебству возникли телекамеры.
Теплоход сбавил скорость, а затем, избегая столкновения с малотоннажными судами, лёг в дрейф. С ходового мостика, через усиления понёсся капитанский голос: «В чём дело, граждане!? Вы нарушаете правила судоходства. Наше судно с представителями различных спортивных обществ и клубов вышло в море для наблюдения за парусной регатой. Ваша демонстрация бессмысленна и незаконна…»
В руках у отца Серафима появился мегафон: «Мы, православные граждане, как и вся общественность города, протестуем против безрассудной и безнравственной застройки прибрежной зоны»... – понёсся над перламутровой поверхностью  моря зычный бас – «Побережье – собственность жителей города. Испокон века наши предки отдыхали на его склонах, дышали степью и морем, они создали прибрежный парк. А теперь новоявленная буржуазия, при попустительстве отцов города, захватывает заповедные земли, строит на них свои звероподобные жилища, создаёт развлекательные вертепы – логово диявола, дабы калечить молодые неокрепшие души. Мы требуем остановить застройку побережья! Верно, я говорю, сограждане!?. – мегафон отца Серафима поворачивается к лодочной эскадре»: - «Верна-а-а-а!..» - несётся с неё.
«Послушайте, батюшка!.. - вплетается в недружный хор мирян голос капитана. – Вы понапрасну тратите своё красноречие. На борту судна нет мэра города, нет его заместителей. Кому адресована ваша демонстрация? Спортсменам?..»
«Ваша издевательская ирония - гремит голос отца Серафима, -  оскорбительна для всех достойных граждан,…которые рискуя здоровьем вышли в море, дабы выразить свой протест. На борту вашего судна находится немало лиц властьпридержащих, от которых зависят многие решения. В частности Председатель комиссии по градостроительной политике господин Заричанский Олег Петрович…»
Динара поворачивает лицо…
- Поздравляю, Олег… Вы обретаете популярность. С этой минуты Ваша подпись под документом многократно дорожает.
- Полагалось бы обидеться на Ваши слова... - с деланной грустью отвечает Олег, - Увы, крепнущее чувство к Вам избавляет меня от этого...
«… Но, главное, к кому обращён наш глас! Глас народа! Божий глас! - продолжает рокотать над морем бас отца Серафима, - Так это к тем, кто неправедным путём нажил своё состояние. Вон они,.. ухмыляются, наблюдая за дорогостоящей забавой – парусными гонками, мы досадная помеха в их развлечении. Но, именно к ним обращён наш гнев, это их мы предупреждаем: Опомнитесь! Вспомните заповеди Христовы! Не лишайте неимущих последнего! Иначе падёт на ваши голову гнев Божий, и не будет вам спасения…»
«Внимание на судах каботажного плавания!..» –раздаётся, вдруг, усиленный динамиками голос Кота.
 Динара и  пассажиры судна поворачивают головы в поисках источника голоса…
На ходовом мостике, рядом с капитаном стоит Кот с микрофоном громкой связи в руках.
«Граждане, митингующие и прочий люд, - продолжает своё выступление Кот, - вспомните главную заповедь нашего времени, которую столь талантливо выразил уважаемый всем честным народом кот Леопольд: - «Ребята, давайте жить дружно!..» Здесь, на пароходе масса выпивки и куча классной закуски. Но, вас на пароход не пустят, вы это понимаете. Поэтому, я сейчас договорюсь со здешним начальством, что бы вас загрузили харчами и выпивкой, и мы с вами поплывём на берег, где и порешаем все вопросы; как строить, чего строить… Согласны?!.
«Давай!..» – заголосили с лодок.
- Ну, что, кэп? – прикрыв микрофон ладонью, поворачивается Кот к капитану. – Ты им накрываешь поляну, они тебе свободный фарватер? Соглашайся…
Капитан недоумённо пожимает плечами, смотрит вниз, на палубу, на именитых гостей.
- Капитан!.. – сложив ладони рупором, кричит Горбатко. – Давайте «добро». Это выход из ситуации. Отгрузите им пару ящиков водки, колбасу, помидоры там,.. ещё чего… Мы всё компенсируем, не сомневайтесь, лишь бы оставили нас в покое…
Капитан поворачивается к Коту.
- Командуйте, дипломат-затейник. Пусть приваливают к борту… Боцман!.. –кричит он куда-то. – Спустить трап!..

Дима вместе с матросом Андреем пытаются наладить на яхте сломанное мачтовое крепление. Ева сидит на руле.
- Прокакали гонку… - ворчит Дима, пытаясь хоть как-то поднять и закрепить парус. – Конечно,.. на такой рухляди ходить,.. таков и результат…
Прямо по курсу яхты на самом малом ходу движется, меж двух буёв размагничивания, пограничное судно «Дерзкий».
На корме «Дерзкого» капитан-лейтенант Осокин, раз за разом, но безрезультатно забрасывает спиннинг. Глянув на часы, Осокин крикнул:
- Мичман!.. Время размагничивания вышло… - и тут его взгляд упал на ковыляющую мимо яхту. Осокин пригляделся… - «Ба-а! Знакомые всё лица»… Как говорится: «Средь шумного бала, случайно…» Эй!.. На яхте!.. Похоже, терпим бедствие?!
- Мы SOS не давали… - зло огрызнулся Дима.
- Ладно, мореходы!.. - добродушно парирует Осокин. – С кем не бывает. Тем более, у вас на борту дама, ко всему, моя знакомая. Поэтому помощь будет оказана… Эй, на руле!? – кричит он на мостик. – Подойди аккуратно, впритык к яхте…
«Дерзкий» сманеврировал, и подошёл вплотную к яхте.
- Капитан!.. – Осокин по-прежнему добродушен. – Бери конец, и прыгай ко мне. Сам закрепишь, что бы претензий потом не было. Отбуксируем вас по месту приписки.
Дима берёт конец каната, впрыгивает на борт «Дерзкого», бежит на корму, крепит его там за кнехт…
- Малый вперёд! – командует Осокин.
«Дерзкий» плавно пошёл, увлекая за собой яхту…
- Пошли на мостик, капитан. – поворачивается Осокин к Диме. – Покажешь координаты, куда вас доставить.
- Как, куда? – удивляется Дима. – В яхт-клуб, ясное дело. А меня на яхту верни, мне там надлежит быть…
- Ничего, ничего… - перебивает Осокин. – Обойдутся без тебя. Ты здесь нужнее. Пошли...
На ходовом мостике рулевой смотрит на входящих Осокина и Диму.
- Какой курс, товарищ капитан-лейтенант?
- Марш на ют!.. – командует Осокин. – Возьмёшь наждак, надраишь леера. Я позову, когда понадобишься…
Матрос исчезает. Осокин берётся за штурвал, направляет судно в море… Дима недоумённо смотрит на него…
- Э-э-э!.. Ты куда?!
- Как, куда?! – у Осокина удивлённое лицо. – Ты разве ничего не забыл в море?.. Ну, там буёк какой-нибудь? А?.. Оранжевый, к примеру, буёк. Не забыл?
- Ничего я не забыл… - угрюмо напрягся Дима. – На тех буйках мои биологические ловушки висят, экспериментальные…
- Точно,.. висят. – соглашается Осокин. – Я проверял… Ты уж извини, что лезу не в своё дело, тем более, в научный эксперимент, но служба у меня такая, что тут поделаешь… Да… Так вот я не только твои научные коробочки видел, но я ещё и во внутрь буйка заглянул. Разобрало, понимаешь, любопытство, и заглянул… И что я там увидел?.. Не поверишь… - Осокин перешёл на шёпот. – Всевозможную столовую утварь; ложки, там вилки всякие, ещё какую-то хрень. Не знаю, серебро ли это, но то, что жутко старинные цацки, это точно. И с вензелями церковными. Дорогущее, должно быть, добро. Ты не знаешь, откуда всё это взялось в буйке-то? – Дима угрюмо молчит. – Вижу, не знаешь. Так я тебе скажу. – Осокин опять переходит на шёпот. – Из монастырских подвалов. Там у них подвалы прямёхонько под Ботанический Сад уходят, а когда землетрясение тряхнуло чуток,  в тех  местах грунт просел, наша вышка рядом тоже просела. Так вот, образовался в том месте небольшой лаз в подвалы. Совсем небольшой, такой, что легко замаскировать, а при надобности воспользоваться…
Осокин похлопал Диму по плечу.
- Эй!.. Научный сотрудник! Ты, что заснул?.. Так что, плывём к буйку заветному? Проверим; на месте ли сокровища Али-Бабы?.. А, может, их там уже и нет, совсем? Может, приплыли на рассвете турецкие фелюги и коварные янычары забрали клад?.. Ну, что молчишь, хрен учённый?..
Дима сглотнул, тыльной стороной ладони вытер пот со лба.
- Что ты от меня хочешь?
Осокин улыбнулся, ещё раз похлопал Диму.
- Да, расслабься ты!.. Чего  хочу… Совсем немногого хочу.  Хочу, что бы ты, как учённый, как эксперт, подписал заключение, что малое предприятие под названием АЗС может построить возле себя Автомойку, с соблюдением, естественно, всех очистных технологий. И что упомянутая Автомойка не окажет никакого пагубного влияния на флору и фауну Ботанического сада, в частности на озеро, в котором плавают эти долбанные птицы… Вот и всё!.. Всё чисто как  дыхание младенца… Во всяком случае, гораздо чище, – Осокин опять перешёл на шёпот – чем зловещие монастырские сокровища… Ну, что?.. Подпишешь?
Дима мрачно глянул на Осокина.
- Подпишу…
- Ну, тогда пошли домой! – Осокин перекладывает штурвал. «Беса мэ, беса мемучо…» - радостно поёт он.

Любительский рыболовный причал место патриархальное и тихое. Лодки и катера причалены, вытащены на берег и мирно сохнут под закатным солнышком. А вот невдалеке от шеренги плавсредст, под роскошной ивой, царит, как принято говорить, оживление.
Вокруг грубо сколоченного дощатого стола толпятся люди. В центре этого скопища видна голова Кота. Он разливает в протянутые стаканы, кружки, банки вино. Какая-то женщина рядом с ним поспешно нарезает неуклюжие бутерброды. Сквозь, радостно гудящую, жующую толпу протискивается немолодой мужчина с выправкой отставного офицера.
- Завершаем застолье, товарищи! – командирским голосом говорит он. – Члены причала расходятся по своим куреням, к посторонним просьба - покинуть территорию!.. Послушайте, гражданин! – его рука протянута в сторону Кота. –К Вам, это в первую очередь относится. Заканчивайте  безобразие! Здесь причал и пограничная зона, а не распивочная. Не вынуждайте меня вызывать наряд…
- Последняя бутылка пошла!.. – кричит в ответ Кот. – Давай стакан!.. Ты ещё не пил, кажется? Выпей, и кончаем бодягу…
- Я пью только с семьёй и с друзьями… - следует презрительный ответ.
- Ну, как знаешь… - Кот разливает последнюю бутылку. – Всё, ребята, я пошёл!.. – он пробирается сквозь толпу. – И вам советую не задерживаться. Как говаривали в старину: «Кончен бал, погасли свечи…»
- Кот!.. – слышится рядом хриплый голос.
Кот оборачивается. Перед ним, виденный им не так давно, бомж, в выгоревшем, нечистом берете, с седой небритостью на одутловатых щеках. Кот вглядывается в него, пытаясь разглядеть в рыхлом, отечном лице опустившегося человека знакомые черты.
- Не узнаёшь? – продолжает хрипеть бомж. – Да я и сам себя не узнаю, когда смотрю в зеркало. Хоть уже и не помню, когда в последний раз гляделся… Так, что?.. Не вспомнил?
Кот, вглядываясь, отрицательно машет головой. Бомж усмехается щербатым ртом.
- Вспомни институт, суд товарищеский, твою поездку в леспромхоз. Кто тогда всё  устроил?
- Степан…- у Кота перехватило дыхание. – Комсорг ты мой дорогой,.. неужто ты?..
- Ну, вот признал, наконец. Да, Кот, это я. Собственной, если можно так выразиться, персоной.
- Послушай, Степан… - Кот совершенно растерян, его глаза бегают по лицу Степана…
- Ты не суетись, Кот… - усмехается Степан. - Я сейчас уйду, мне ничего от тебя не надо. И так спасибо, устроил выпивку… Просто,.. приятно было парой слов обмолвиться…
- Нет, нет, Степан!.. – горячится Кот. – Никуда я тебя не отпущу! Сейчас пойдём, посидим где-нибудь, покалякаем…
… В монастырской беседке, над морским обрывом, сидит отец Серафим. Рядом стоит семинарист Николай. Отец Серафим с удовольствием грызёт яблоко, взяв его из вазы, стоящей на столе. Николай подносит к глазам бинокль; осматривает море, прибрежную зону. Взгляд его натыкается на крутую деревянную лестницу,  по которой поднимаются Кот и Степан.
- Идёт змий-искуситель, возмутитель спокойствия… - тихо говорит он.
Отец Серафим вопросительно смотрит на него, берёт бинокль, вглядывается.
- Что ни делается – всё к лучшему… - усмехается он. – Погрязших в грехе и пороке покарает десница божья, и падут они…
- А мы скорректируем амплитуду  падения… - тоже усмехается Николай.
Отец Серафим косо глянул.
- Ты о чём?..
- Ну, как же… О том, что падение заблудших должно произойти к нашим ногам.
- Задумал чего?.. – гудит отец Серафим. – Гляди, без моего благословения – никаких деяний. Потом мне расхлёбывать…
- Чего Вам то волноваться?.. Пусть мадам волнуется, это её участь.
- Да, что ж ты, прости Господи, городишь? Яснее выражаться Всевышний не надоумил?
- Что ж непонятного?.. Яснее ясного, при таком муже; пьющем, растленном старце, красивая, молодая женщина сумеет удержаться от блуда? Нет, не сумеет… Этого греха ей не избежать, а нам он пользу сослужит…
- Ну, ну?.. Рассказывай!.. Разнюхал чего, али как?..
- Кой-какие наблюдения имеются,.. и приютские наши постояльцы в этом деле сгодятся…
- Ну, ты фрукт, Николашка!.. – изумляется отец Серафим. – При прежней власти далеко бы шагнул…
- А я и при нынешней надеюсь…
- Напрасно надеешься. Прежняя власть верноподданническое паскудство ценила и поощряла, а для нынешней – оно само собой разумеется.
- Обидные слова говорите, учитель. Я не мирской власти служу, а Господу нашему – Спасителю. Не Вы ли учили; «всё, что для блага обители нашей делается - угодно святой церкви и Всевышнему». Потому, корить Вам меня не за что…
- Ладно, ладно!.. Обиженного строить не старайся, всё равно не поверю, а о грехах особы, которую упоминал – немедля докладывай…
Мимо беседки идут Кот и Степан.
- Не гневайтесь, батюшка… - говорит, переводя дух, Кот. – Согласитесь; день прошёл, можно сказать, удачно;  Вы выразили гнев праведный безбожной буржуазии, чем утолили духовную жажду паствы, я же, по мере сил, утолил её физическую жажду, при том, заметьте, за счёт буржуазии.
- Бог простит, достопочтенный... – смиренно отвечает отец Серафим. - Тем более, что на Руси нашей многострадальной на юродивых никогда зла не держали, какую бы околесицу не несли. По Сеньке, как говорится, и шапка… А вот, что тебя касаемо, греховодник, - поворачивается он к Степану. – Степаном кажется величать? То, не забудь; в приюте пьяным не место…

… У входа в фешенебельный клуб скопление именитых гостей. Бесконечной вереницей подъезжают дорогие авто, по ковровой дорожке кавалеры ведут дам к распахивающимся стеклянным дверям клуба. Вспыхивает многочисленная и разнообразная иллюминация, многократно повторяющая слово «ДОМИНО».
Идёт, блистающая нарядом, Динара, элегантно поддерживаемая Олегом Заричанским. Динара поворачивает голову и видит, стоящих неподалеку, Еву и Диму.
- Евушка!.. – кричит она. – Что вы стоите, как засватанные? Пригласительный не потеряли?.. Кстати, куда отец запропастился?.. Хотя, с ним всё понятно… - сама отвечает она на вопрос. – Давайте, заходите! А то начнут без вас…
- Дима заартачился вдруг. – обиженно говорит Ева. – Вчера ещё радовался, куртку новую купил для сегодняшнего вечера, а сейчас упёрся как баран…
- Эй, молодой джентльмен!.. – вскинула брови Динара. – Ваше поведение непонятно, а главное, непристойно. Обещали даме волшебный вечер?  Извольте выполнять… А то я решу, что Ваши намерения касаемо моей дочери легкомысленны и пусты… - Динара улыбнулась, похлопала Диму по плечу. – Димка!.. Кончай дурить… Подумаешь, проиграл регату. Сколько их ещё будет в твоей жизни … Подай немедленно Еве руку и веди её в клуб..
Дима криво улыбнулся, вздохнул…
- Вас, Динара Султановна ослушаться не смею… - он протягивает согнутую руку Еве. – Пошли!..
… В танцевальном зале клуба установлен и красочно украшен подиум. По нему, в разноцветьях лазерных сполохов световой архитектоники, движутся модели в, изумительной красоты, нарядах, сопровождаемые не менее изумительной музыкой. Зал восторженно выдыхает аплодисменты и восхищённные выкрики. Лица дам сияют неподдельным восторгом. Мужские обличья более сдержаны и сосредоточенны.
Ева находится в состоянии завороженного изумления новичка на первом в жизни балу. Она изредка поглядывает на угрюмого сосредоточенного Диму.
- Дима!.. – шепчет Ева, слегка толкнув его в бок. – Тебе не нравится?.. Чего, такой мрачный?..
- Чувствую себя полным дерьмом… - так же шёпотом, сквозь зубы отвечает Дима.
- Ты, что действительно из-за гонки так расстроился? – Ева пытается заглянуть ему в глаза. – Или… Или тебя Саша Осокин чем-то огорчил?.. Это он, да?.. Он тебе что-то наговорил?.. Про меня?.. Так у меня с ним ничего не было, ты ему не верь… - горячо шепчет Ева…
Дима глянул на неё, чуть улыбнулся.
- Нет, Ева… Я не потому…
… Показ мод прерывается экстравагантным выходом ди-джея. Величавым взмахом рук он останавливает музыку.
- Дамы и господа!.. – обращается он к публике. – Сегодняшним великолепием, сегодняшним пишерством элегантности, вкуса и красоты мы обязаны не только и не столько широко известной сети магазинов «ДОМИНО», сколько создателю этих бутиков, ослепительной, несравненной и неувядаемой Ангелине Буйновой, которая сегодня празднует свой день рождения!..
Аплодисменты ди-джея подхватывает публика, гремят фанфары, на подиум выходит Ангелина Буйнова. Тут же со всех сторон бросаются многочисленные поздравители. Ангелина и подиум тонут в цветах… Объятия, поцелуи…
 Ди-джей волевым взмахом рук останавливает поток поздравительных панегириков…
- Дамы и господа!.. Совершенно ясно, что мы все хотим выразить свою любовь и уважение к имениннице, но особо приятно подчеркнуть, что среди гостей несравненной Ангелины есть и иноземные почитатели её таланта и красоты. Я хочу представить вам… - ди-джей делает выразительную паузу и, затем, стремительно выбросив руку вперёд, выкрикивает: - Господ из дружественной нам Турции.: - Господина Зураба Амаля!.. И господина Алика Инчеяна!..
Под аплодисменты на подиум выходят двое турков в сопровождении переводчицы. Турок по имени Алик Инчеян делает шаг к микрофону, который любезно протянут к нему рукой ди-джея, и говорит:
- Дамы и господа!.. – начинает переводчица. – От имени фирмы, которую мы представляем, а так же от всего народа Турции мы приветствуем вас, наших соседей и друзей, и выражаем искренний восторг тем стремительным преобразованиям, которые происходят в вашей стране и в вашем городе. Особенно нас поражает размах строительства, к которому причастна наша фирма. Мы восхищаемся госпожой Буйновой, восхищены её решением построить торговый центр и привлечь нашу фирму в качестве партнёра. Как профессионалы мы в восторге от того места, где госпожа Буйнова предполагает строительство. Зная о личном празднике госпожи Ангелины мы привезли ей из Турции подарок… - Алик достаёт из кармана коробочку. – Это чудом, спасённый в Турции старинный предмет русской духовности… - Алик наклоняется к переводчице, что-то спрашивает,.. она отвечает, и он с трудом произносит по-русски. – Это ладанка!..
Под аплодисменты присутствующих, турок открывает коробочку, достаёт ладанку, показывает её всем, и затем вручает Ангелине Буйновой…
Дима, закрыв лицо руками, стонет… Ева, встревожено, гладит его по плечу.
- Что случилось, Дима?
- Всё!.. Мне конец!.. – трясёт головой Дима.
- Да, что случилось?.. – пытается заглянуть ему в лицо Ева. – Зуб разболелся?
- Пусть этот культовый предмет… - продолжает переводчица. – будет связующим звеном между двумя нашими культурами…
- Ева, извини!.. – вскакивает Дима. – Мне надо срочно… А ты сиди!.. – останавливает, он поднимающуюся вслед, Еву. – Мне надо… Срочно… Я потом объясню… - Дима, топча ноги соседям, пробивается к выходу, сопровождаемый недоумённым взглядом Евы,.. а затем Динары…

… Дверь, лязгнув, открылась, и милиционер втолкнул в камеру уголовного вида типа со следами побоев на лице. Сидящий на полу Дима, глянул искоса на вновь прибывшего, и сразу же отвёл взгляд к стене.  Тип, оглянувшись, подсел к Диме, и торопливо зашептал…
- Слышь, интеллигент!.. Тебе от Хасана привет, он кой чего передать велел…
- Какого Хасана?..- вздрогнул Дима. – Никакого Хасана я не знаю…
- Ты кончай пургу гнать, козёл!.. – ткнул его локтем в бок уголовник. – Того Хасана, которому ты сбывал церковные цацки.
Дима поднял глаза.
- Ну-у?
- Баранки гну!.. Так вот Хасан толкует, что б сдавал ты его и всю шоблу спокойно. Те два крутых турка, что ты видел, всех отмажут. Я специально дебош в кабаке устроил, тут поблизости, что б в эту ментовку попасть.
Дима печально глянул на уголовника.
- Ну?..
- Что разнукался!?.  Врубайся, давай!.. Слышь, интеллигент?..
- Да, да… Я слушаю…
- Так вот, Хасан говорит, что бы сдавал ты без напряга и его, и тех кто фраера у «Райского сада» мочил, и что заказали фраера те  турки… Да, да!.. Что гляделки вылупил? Не веришь, что ли?.. Сливай турков без сомнения, Хасан говорит… Турки отмажутся и всех отмажут, у них с ментами перетёрто, им надо, что бы менты дело закрыли как завершённое…
Дима устало потёр виски пальцами…
- А что?.. Разве  его Хасаном зовут? Я думал иначе…
- Чего, чего!?. – урка угрожающе придвинулся. – Ты чего гонишь, падло? Хасана не признал? За базар ответишь… Слышь,.. интеллигент вшивый, я тебе носяру поганую оторву… - урка растопыренной ладонью тянется к лицу Димы.
- Дима брезгливо отталкивает его руку.
- Убери лапу!.. Читал я про эти трюки,.. и по телевизору видел…
- Чего пылишь? – урка несколько растерян. – Здоровье лишнее нажил?...
- Угомонись!... – морщится Дима. – Подсадной ты. Топорная работа…
- Ну, падаль,.. гандон штопанный,.. – урка наваливается на Диму, пытается схватить его за горло…
Дверь камеры открывается, неторопливо входит милиционер…
- А, ну, прекратить! – лениво говорит он. – Эй, ты!.. – он тычет пальцем в сторону Димы. – Давай, на выход…
У оббитой дерматином двери кабинета милиционер останавливается.
- Стой здесь! – говорит он Диме и заходит в кабинет.
Дима понуро облокачивается о стену и ждёт… В конце коридора виден дежурный, сидящий за стеклянной перегородкой… Дверь кабинета открывается, выходит милиционер.
- Заходи!.. –подталкивает он Диму к двери.
В кабинете, за столом, в милицейской форме украшенной полковничьими погонами, сидит Евгений Ярославович Жгут. При появлении Димы, Жгут встаёт и, приветливо улыбаясь, идёт навстречу.
- Молодцом, молодцом! Уважаю!.. – поигрывая командирским голосом, говорит он, и, положив руку на Димино плечо, ведёт его к столу, усаживает. – Дмитрий, м-м – Жгут обходит стол, заглядывает в бумажку. – Алексеевич… Верно я произнёс?.. Хотя позвольте обращаться к Вам; просто Дмитрий,.. ввиду вашей молодости?..
Дима согласно наклоняет голову.
- Так вот, Дмитрий, повторяю -  уважаю!.. Уважаю, что не испугались той гориллы, что мы Вам подсунули. Поверьте, мне самому противно. Но, как быть?.. Издержки профессии… Иногда приходится извиняться, но, к сожалению, далеко не всегда. Поэтому, простите великодушно, что применили к Вам такой примитивный метод… - Жгут пристально глянул на Диму. -  Теперь, Дмитрий, давайте поговорим серьёзно,.. по мужски. Для этого у меня есть основания. Вы совершили поступок достойный мужчины; нашли в себе мужество явиться с повинной… Вот передо мной лежит заявление, с Вашим чистосердечным признанием в совершённых хищениях монастырской собственности. Я верно излагаю?
Дима наклонил голову.
- Верно…
- И что прикажете делать с Вашим заявлением? – продолжает Жгут. – Начать расследование? Передать дело в суд, и покалечить молодому, талантливому учённому жизнь? Да, что же я... зверь какой-то!?  Разве я не понимаю, что на зарплату научного сотрудника не разгуляешься... А если девушка появилась? И хочется создать семью?.. Да, у монастыря,  в закромах, этого добра – немеряно, они и не заметят, что там у них пропало. А молодая жизнь искалечена... Нет, Дмитрий, если я поступлю согласно бездушной инструкции, мне будет стыдно смотреть в глаза своим детям, а они примерно Вашего возраста…
Жгут поднялся из-за стола, задумчиво прошёлся по кабинету.
- Более того, Дмитрий… - задумчиво сказал он. – Вы сами, того не желая, оказали нам услугу… Мы давно приглядываем за двумя господами из Турции, у которых оказалась похищенная Вами монастырская ценность. Мы знаем;  эти господа и их партнёры – граждане нашей страны и нашего города, занимаются уголовно-наказуеммой деятельностью, но у нас не было прямых улик их преступности. Теперь, с Вашей помощью, эти улики появились. Этих господ, поверьте мне, не жалко. Их следует наказать, и наказать по всей строгости закона, что мы и сделаем, можете не сомневаться. Вы, надеюсь, того же мнения?..
- А что они совершили?… - Дима поднял усталый взгляд... – Я имею ввиду… преступного?
Жгут уселся на место, не торопясь, закурил, ещё раз внимательно глянул на Диму.
- Они, дружок, ведут нечестную конкурентную борьбу,.. и в этой борьбе не брезгуют никакими средствами… В частности, они заказали разбойное нападение на видного чиновника городской администрации и нанесли ему серьёзные телесные травмы. Да, Вы должны знать о ком идёт речь. Заричанский Олег Петрович, знакомая фигура?
Дима неуверенно, но согласно кивнул.
- В ближайшее время – продолжает Жгут. Мы задержим исполнителей, о них нам всё известно, Вы их опознаете, как людей, которые приобретали у Вас ценности и от которых Вы, по чистой случайности, слышали о готовящемся нападении…
- Но, это неправда… - задохнулся Дима.
- Это правда… - спокойно сказал Жгут. –  Ну, об этом позже…  Сейчас Вы пойдёте домой, хорошенько выспитесь, обдумаете сложившуюся ситуацию, а там, глядишь, и решаться Ваши материальные проблемы… Хотя, чего откладывать в долгий ящик… Вон там… - Жгут кивнул в сторону малозаметной двери. – сидит мой друг, с которым Вы, я полагаю, найдёте общий язык и взаимную, как принято говорить, симпатию…
Жгут поднимается, подходит к двери, открыв её, коротко бросает:
- Зайди!...
В кабинет заходит Горбатко.
- Позвольте представить вас друг другу… - рокочет Жгут. – Вячеслав Васильевич Горбатко, председатель спортивного клуба «Динамо», а это…
- Я прекрасно знаю Диму. – расплывается в улыбке Горбатко, пожимая поднявшемуся Диме руку. – Яхтсмен!.. Не нашего, к сожалению, клуба, но, тем не менее, хлопец наших кровей. Спортсмен - значит мужчина, человек способный на поступок… Садись, Дима… Есть разговор,.. – он пристально смотрит Диме в глаза. – Скажи, Дима, то болото, которое примыкает к Ботаническому саду, оно, что действительно представляет собой какую-то ценность?
- Это не болото. - напрягся Дима. – Это небольшое озеро, с уникальной экологической системой.
- В чём же его уникальность?.. Просвети, по возможности?
- У него редкая по многообразию микробиологическая среда, в нём обитают почти исчезнувшие виды насекомых и одноклеточных и, потом, там гнездятся редкие птицы…
- Прости, Дима… - мягко перебивает Горбатко. – Говоря о насекомых, ты не комаров ли имел в виду?
- Нет, не комаров… - насупился Дима.
- Дима,.. – продолжает Горбатко, - ты современный, цивилизованный человек. Скажи; это нормально, что бы в городской черте, в рекреационной зоне, то есть в зоне отдыха, находилось озеро, а скорее болото, которое является рассадником малярийного комарья, только потому, что это, с позволения сказать, озеро интересно двум, трём умникам. Что у нас в стране мало озёр и болот? Вот там экспериментируй, сколько влезет…
- Здесь фактор взаимодействия морской микросреды с пресноводной…
- Брось, Дима!.. – Горбатко иронично щурится. – Эгоистические, извини за грубость, интересы учённого.  Из-за которых, заметь, страдают тысячи людей, покусанных комарами.
- Но, ещё есть птицы…
- Птицы, говоришь?.. Да, есть птички.  Красивые, наверное, я их никогда не видел, как, впрочем, и большинство жителей города. Я понимаю; живут они по законам миграции, или, как это у орнитологов называется. Так вот, птицам этим надо когти рвать из наших краёв, желательно побыстрее.  Тебе, полагаю, ясно, что если их переселить на нормальные озёра, подальше от суеты людской – им от этого только лучше будет …
- Я не понимаю… - Дима растерян. – Что Вы хотите?..
- Я тебе объясню, что я хочу. И я надеюсь, что ты, как спортсмен, разделишь моё хотение, или устремление, как угодно… Так вот я хочу на месте этого, с позволения сказать, озера построить несколько теннисных кортов, где бы сотни людей, в том числе и детей, могли укреплять своё здоровье и получать удовольствие. Вот, чего я хочу и убеждён в благородстве своей цели…
- При чём тут я… - Дима вымученно улыбается. – Озеро собственность Ботанического сада, я только сотрудник…
- Вот, вот!.. – барабанит по столу пальцами Горбатко. – Только сотрудник. При том копеечный сотрудник. Тебе это нравится, да? Рыться в болотном дерьме, ради высокой науки? И быть вынужденным тырить церковную хрень, что б купить себе новые штаны?.. Не обижайся, пацан!.. – Горбатко дружески хлопает понурого Диму по колену. – Тут у тебя врагов нет… Ты пойми; время «физиков и лириков» накрылось,.. при том навсегда. Остался лишь фильм «Девять дней одного года». Видел такой? Прекрасный фильм! А, сейчас пришли времена рыночных отношений, то есть восторжествовал «закон джунглей». Естественный, между прочим, закон; выживает сильнейший,.. умом, кулаками, смекалкой – но сильнейший.
 - К сожалению, я не такой… - хрипло роняет Дима.
- Ты это брось!.. –трясёт его колено Горбатко. – Не такой… А какой?.. Ты когда на яхте в море выходишь, ты что делаешь?.. Ты ищешь ветер. Ты ищешь его под берегом, или уходишь подальше, но ты его ищешь!.. Потому, что он тебе необходим для успешного плавания. А если ветер дует тебе в лоб, ты что делаешь?.. Ты хитришь; ты совершаешь манёвры, идёшь галсами – только бы дойти до желанной цели. Я верно говорю?.. Нет, ты скажи; может, я не прав?
- Верно… - выдыхает Дима.
- А если верно, то слушай дальше… В твоём возрасте стыдно быть бедным. Да, да, стыдно! Это значит, что ты ничего не стоишь! Ни на что не способен!.. А надо быть стоящим человеком, или во всяком случае стремиться к этому… Вот я тебе и предлагаю… - Горбатко ещё раз внимательно заглянул в глаза Димы. – Я предлагаю тебе обрести стоимость, и прилично заработать…
- Как?.. Высушить озеро?..
- Нет, не высушить. Не обучен ты этому. Высушат другие люди… От тебя другое требуется. Ты, полагаю, пользуешься доверием Динары Залмановской?
- Надеюсь, что да… - обречённо говорит бледный, взмокший Дима.
- Ну, вот!.. Надо её убедить, не сразу, конечно, а постепенно, что озеро утратило свою ценность, что оно становится вредным, становится источником болезнетворных бактерий,.. ну, ты лучше знаешь, какие доводы приводить…
Дима напряжённо молчит…
- Что молчишь, пацан!?. – дружелюбно улыбается Горбатко. – Думаешь? Полезное занятие… Могу подсказать решение; там рядышком с погранзаставой ушлые вояки автозаправку организовали. Так вот, от неаккуратного обращения горючее в грунт попадает и просачивается в озеро, и ты следы горючего в воде обнаружил…
- Но, я ничего не обнаруживал… - стонет Дима.
- Обнаружишь, не беспокойся. … - хладнокровно улыбается Горбатко. – Главное, Дима, что ты поймал ветер, теперь нужно не упустить его и делать нужные маневры.
- С птицами то, что?..
- С птицами? Улетят птицы в другие края, и создадут там своё птичье счастье, а нам здесь своё надо ковать, и близким людям его дарить. Согласен?..
- Ну, вот, друзья!.. – вмешивается Жгут. Посидели рядком, поговорили ладком... Время позднее, пора расходиться. Иди, Дима, домой, вот тебе пропуск на выход, с этим у нас строго, ложись спать, а утром думай; в каком интересном положении ты оказался… Главное – верное решение принять. До встречи…
… Дежурный милиционер равнодушно взял протянутый пропуск, и Дима выскочил на улицу.
… По ночным, пустынным улицам бредёт Дима. Редкие фары встречных машин освещают его измождённое лицо… «Дима!» вдруг слышит он чей-то окрик. Дима приглядывается и видит, сидящих на каких-то ящиках, Кота и Степана…    
- Дима! – ещё раз зовёт Кот. – Иди сюда!.. Ты где Еву потерял?
Дима поворачивается и бежит прочь…
- Какой-то чумной он…– задумчиво пожимает плечами хмельной Кот. –Поссорились должно быть… Да-а!.. Вот такие, Стёпа, дела. Минули наши молодые деньки …
- Обманули нас, Кот. – сонно и пьяно отвечает Степан. – Говорили; талант и инициатива, типа того; всё перетрут… Обманули… У тебя был талант, может и сейчас есть, прости, не знаю. У меня – так точно не было. Потому пошёл по стезе, комсомольской, потом партийной. В результате сидим мы с тобой; старые, пьяные… У тебя хоть дом, семья… А я… Опустился до состояния травоядного животного. Ни на что не способен …  Всё началось тогда, в Лозовом… Молодые были, наглые… Позвал я тебя и Мишку Гендельмана на свою и вашу головы…
- Да-а... Были когда-то и мы,.. - задумчиво отвечает Кот. – то ли рысаками, то ли,.. Бог весть кем… Сколько времени минуло с той поры?.. С четверть века, должно быть…

… Конец семидесятых. В ресторане провинциального городка сидят; Кот, Степан и Мишка Гендельман.
- Очень рад, ребята, - говорит Степан, разливая по рюмкам коньяк, - что  откликнулись на мой призыв и прибыли в благословенный городок Лозовой. – он поднимает рюмку. – Ну, как говорилось в счастливом студенчестве:  «С приехалом!»
- Степан,.. – морщится от выпитого Мишка, - ты, наконец, просветишь; зачем мы приехали?
- Обязательно!.. – Степан загадочно улыбается. – Как только выпьем ещё по одной... – он наполняет рюмки. – Вздрогнули!.. –Он лихо выливает в себя коньяк, смачно закусывает лимоном, в сладострастной гримасе морщит чуть порозовевшее лицо… - Теперь можно о деле… Конечно я позвал вас не коньяк пьянствовать, ха-ха, а предложить дело. Такое, знаете ли, небольшое дельце, но за нехилые бабки… Как вы относитесь к бабкам?..  Не к таким как эта,.. – он похлопал по попе, проходящую мимо официантку.
- Вы что-то хотите, Степан Ильич? – тут же откликается она.
- Пока, нет, Танюша … - двусмысленно воркует Степан. – Горячее подашь, когда скажу. Ты меня поняла?
- Как всегда, Степан Ильич… - томно улыбнулась официантка. – Всё будет исполнено.
- Вернёмся к нашим баранам. – продолжает Степан. - Чем славен городок Лозовой?.. По названию можно догадаться… Ну,.. ну… Шевелите мозгой!..
- Виноградом, что ли?.. – неуверенно роняет Кот.
- Да, не виноградом, тупари, а вином!.. Неужели так трудно догадаться?.. Значит ещё не дошли до кондиции… - он наполняет рюмки. – Между первой и второй,.. сами знаете, пуля не должна просвистеть…
- Так, это ж третья?.. – улыбается Мишка.
- Ты кого учишь?.. – прожёвывает закуску Степан. – Второго секретаря райкома? Ты, надеюсь, знаешь, - он слегка наклоняется к Мишке, переходит на шёпот. – что партия всегда права?.. То-то… - хохотнув, он откидывается на спинку стула. – А раз мы являемся центром виноделия области, то, что нам необходимо?.. – лукаво щурится Степан. – Рассчитывать на вашу сообразительность не приходится, поэтому говорю сам… - он опять наливает. – Берите рюмки, не стесняйтесь! Коньяк хороший, тоже, между прочим, нашего разлива… - он чокается с друзьями. – Ну, что? Может, догадались, всё-таки?..
Мишка и Кот переглядываются, недоумённо пожимают плечами…
- Ладно, Степан, пургу-то гнать… - говорит захмелевший Кот. – Просто захотелось выпить с корешами, вот и вся недолгая…
- Да-а,.. с головками у вас, как вижу, тю-тю. Даже коньяк хороший не помогает. Так, слушайте, олухи!.. С моей, скажу без стеснения, подачи решено построить, при  винзаводе дегустационный павильон. Вина производим марочные, медалей нахватали, иностранцы, понимаешь ли, стали наведываться, где их принимать?.. Вот тут я со своей идеей и сунулся. Идея получила поддержку там, - он показывает пальцем наверх, - ну, а мне, как автору идеи и архитектору по образованию, поручили её осуществлять. Вот поэтому, собственно говоря, вы здесь.
Кот поднимается. Слегка качнувшись, берёт рюмку.
- Стёпа!.. Ты гений! Я  только сейчас осознал…
- Погоди, старик!.. - одергивает его Мишка. – Кот архитектор, тут всё понятно, но я то художник…
- Быть художником, не значит быть идиотом!.. – кричит захмелевший Кот. – А кто распишет павильон?  Первый секретарь райкома?.. Степан, я верно говорю?
- Верно. Только упоминать имя Бога всуе – не надо…
- Какого Бога? – недоумевает Кот.
- На этой территории – стараясь выглядеть трезвым, говорит Степан. – Бог один, имя ему – Первый секретарь.
- А-а!.. – понимающе кивает Кот.
- Так я, всё-таки, хочу понять,.. – не успокаивается Мишка. – Какие у меня предполагаемые функции? Ведь я даже не живописец, я график.
- Скажи, Мишаня… – с пьяной снисходительностью, обращается Степан. -  Не ты ли  в студенческие годы увлекался мозаикой и витражами. Я, например, помню, как мы балдели, когда приходили к тебе и разглядывали в твоей коммуналке витражи и мозаику в, прости Господи, местах общего пользования… Так вот я хочу, что бы наш павильон был оформлен мозаичными панно и освещён светом витражей, как храм виноделия… - с пафосом закончил Степан.
- Я понял!.. – придушенно пробормотал Мишка. – Теперь, я  понял…Стёпка, ты, действительно, гений!.. Дай я тебя поцелую!.. – полез с пьяными объятьями к Степану растроганный  Мишка.
- Ладно, слюнявить меня… - отстраняется Степан. – Целоваться будем позже, когда ты выполнишь определённые условия.
- Я на всё согласен!.. – восторженно взвыл Мишка.
- Это радует… Так, чего ждём?.. Выпили!.. За ваши успехи! – поднимает рюмку Степан. – Скажи, Михаил,.. – чуть помедлив, продолжает он. – Какое у тебя отчество?
- А, что?.. – напрягается Мишка. – Допустим, Соломонович?..
- Вот этого как раз, допускать нельзя. – спокойно говорит Степан. – Только ты не кипятись. Ты ж знаешь, я не страдаю этим,.. ну, ты знаешь, о чём я. А вот другие… В общем, надо избежать осложнений. Никто, конечно в лоб не скажет, но повод, чтоб зарезать твою кандидатуру найдут. Итак, по нашим документам ты пройдёшь, как Михаил Семёнович, а фамилия твоя будет Генин. Пойми, старик, таковы реалии…
- Я понимаю… - скорбно сказал Мишка. – Я по паспорту, между прочим, тоже не Михаил, а Менахем…
- Тем более!.. А с бухгалтерией я договорюсь, проведём всё чин-чинарём, у них по этому поводу опыт наработан.  Ну, что, согласен?.. - Мишка скорбно, но согласно наклонил голову… - Вот, и прекрасно!.. – облегчённо вздохнул Степан. – У меня, в честь этого, подарок для тебя имеется… Танюша!!. – кричит он.
Подходит официантка. Степан шепчет ей что-то на ухо, официантка уходит, и тут же возвращается с новенькой, блестящей нетронутым лаком, гитарой.
- Это тебе, Мишаня. – улыбается Степан. – Что бы возместить, так сказать, моральный ущерб.
- Ну, уважил… - расплылся в улыбке Мишка. – Где ж ты достал такую красавицу?
- Имеем кой-какие возможности… - вальяжно похлопал его по плечу Степан. – А теперь, Мишаня, споём нашу, любимую…
- Да, неловко… -  заломался Мишка. – Оркестр играет, и перед людьми как-то…
- С оркестром утрясём. - поднялся со стула Степан. – А  люди с удовольствием послушают… - стараясь твёрдо держаться на ногах, Степан подходит к оркестру, что-то говорит, и оркестр умолкает. – Степан возвращается…
 - Давай, ребята!.. -  почему-то шёпотом говорит он…
Мишка трогает струны, и запевает:
        «Не бродяги, не пропойцы,
          За столом семи морей.   
Положив руки, друг другу на плечи, Кот и Степан подхватывают…
          Вы пропойте, вы пропойте
          Славу женщины моей…»
Посетители ресторана с интересом прислушиваются к незнакомой песне…
    «… Вы в глаза её взгляните,
           Как в спасение своё,
           Вы сравните, вы сравните
           С близким берегом её.
                Просто нужно очень верить
                Этим синим маякам,
                И тогда желанный берег
                Из тумана выйдет к Вам…»

… Поздним вечером из ресторана выходят пьяная, но счастливая компания. Мишка любовно прижимает к себе новую гитару, Степан держит под руку Кота.
- Всё, орлы! – великодушно говорит Степан. – Гостиница  напротив. Завтра ровно в десять за вами придёт моя машина. Чтоб были как огурцы! На Бюро райкома, как-никак, приглашены…
- Послушай, Степан!.. – Кот старается быть максимально серьёзным. – Мы понимаем,.. не маленькие… Дело такое, я бы сказал щепетильное, но, тем не менее, скажи; какой процент мы должны будем отстегнуть?
- Вот за это, Котяра, можно и по суслам схлопотать!.. – Степан негодующе хватает Кота за ворот рубашки, накручивает на кулак. – Как в твою извращённую башку могла подобная подляна заползти!?  Что я, по-твоему, совсем ссучился, что бы на друзьях юности наживаться…
- Ну, прости, Степан!.. Прости! – взмолился Кот. – Ляпнул, по-пьяни, не подумавши… Хочешь, дай мне в морду, я заслужил… Нет, ты дай, дай!.. – пьяно настаивает Кот.
- Ладно, проехали… - смягчается Степан. – Прощаю по старой дружбе. Всё! Ба-ай… - он скрывается в темноте…

… По лестнице здания Райкома партии поднимаются Кот и Мишка, сопровождаемые Степаном. Степан критически осматривает обоих.
- Видок у вас, конечно, того… Экипировка не для нашего заведения. Да, ладно… Художники, в конце концов. Богема… Что с вас взять… - он вводит их в приёмную, обращается к секретарше; - Товарищи из центра. Приглашены…
- Я в курсе, Степан Ильич. - улыбается секретарша.
Степан ещё раз оглядывает «товарищей из центра».
- Посидите здесь, я за вами выйду… - и скрывается за тяжёлой, бесшумной дверью.
Кот и Мишка усаживаются в массивные кожаные кресла, беспокойно ёрзают, поглядывая на дверь, за которой скрылся Степан.
- Не волнуйтесь, мальчики. Всё будет в порядке… - кокетливо улыбаясь, говорит секретарша. – А кто это из вас классно поёт на гитаре?..
Кот и Мишка недоумённо переглядываются…
- Вы то откуда знаете?.. – грубовато спрашивает Кот.
- Город маленький, все про всё сразу узнают. – вздыхает секретарша. – Надеюсь, когда-нибудь, услышу, как вы это делаете…
Распахивается дверь, в ней Степан.
- Прошу! – торжественным жестом приглашает он.
- Обязательно услышите… - нервно улыбается секретарше Мишка, вслед за Котом заходя в кабинет…
… В огромном кабинете, за длинным столом сидят несколько человек. Равнодушно взглянув на пришедших, они опускают головы к каким-то бумагам.
- Позвольте представить, товарищи, - с сухой деловитостью говорит Степан, - молодых, талантливых специалистов из Центра; Залмановский Лев Григорьевич, архитектор, и Михаил Семёнович Генин, художник. Хорошо зарекомендовали себя как творческие спецы, обоих знаю лично многие годы…
- Присаживайтесь… - прерывает Степана мужчина, сидящий во главе стола, по- видимому  Первый секретарь… - Как ты сказал, Степан Ильич?.. Талантливые?.. творческие?.. Один художник, другой архитектор?.. Это хорошо… - он пристально разглядывает Кота и Мишку. –Но, позвольте поинтересоваться, товарищи, вашей партийностью?..
- Товарищей Залмановского и Генина  я знаю, как инициативных комсомольцев, - вмешивается Степан, - товарищ Залмановский по путёвки комсомола брал участие в строительстве Братской ГЭС, товарищ Генин активный стройотрядовец…
- Ну, это, как я понимаю, в прошлом, - прерывает Первый, - а сейчас? Беспартийные?  Так и говори – беспартийные…
Степан молчит. Молчат и остальные присутствующие… Пауза затягивается, слышны только вздохи Кота и Мишки…
- Творческие говоришь?.. – прерывает молчание  Первый, не сводя взгляда с Кота и Мишки. – Скажите-ка, товарищ,.. – он чуть помедлил, - Залмановский… Вы, конечно, знакомы с работами Леонида Ильича «Малая земля», «Целина»? Как  Вы с точки зрения творчества, оцениваете эти произведения?
Кот вскочил, испуганно глянул на Степана.
- Ну, да,.. я читал… Это интересно… С точки зрения… литературы… Живо изложены факты героического времени…
- Хорошо,.. – чуть усмехается Первый, - что читали и, надеюсь, верно поняли… Теперь у меня вопрос к товарищу… - он опять помедлил, - Генину. Скажите м,м,..
- Михаил Семёнович. – тихо подсказывает Степан.
- Да, да… Михаил Семёнович... - Первый пристально глянул на Мишку. - Как Вы полагаете, может ли художник, творить вне своей родины?
- Советский художник вне своей великой Родины бесплоден! – бодро отрапортовал Мишка, величаво выпрямившись.
Кот с восхищённым недоумением глянул на него.
- Вы так считаете?.. – сощурился Первый. – А как Вы тогда расцениваете работы художников и писателей, покинувших СССР, таких как м,м,.. Эрнст Неизвестный, Солженицын?
- Я не знаком с их произведениями последнего периода. –гордо молвил Мишка.
- Незнакомы значит. – усмехнулся Первый. – А мы тут надеялись, что Вы нас с ними ознакомите,.. –  он засмеялся сухим мелким смехом…
И все присутствующие заулыбались, засмеялись удачной шутке.
- Ну, ладно. – убрал улыбку Первый. – Ты, Степан Ильич, полагаю, обрисовал товарищам круг их задач? С тебя и спрос будет. Учти!.. Может у членов Бюро вопросы к товарищам?
- Николай Иванович! – поднялся Степан. – Мы с заинтересованными товарищами  пройдём ко мне и обсудим детали. Что бы не занимать Ваше время…
- Хорошо… - Первый задумался,.. затем перевёл взгляд на Кота и Мишку.- Желаю успеха, товарищи творческая интеллигенция. Не забывайте, главное в Вашем деле -   соответствие идеалам социализма. Вы, надеюсь, согласны со мной?
- Конечно! – твёрдо молвил Мишка.
- Все свободны. – Первый стал перелистывать какие-то бумаги… Присутствующие встали, двинулись к выходу…
… В кабинет Степана, помимо Кота и Мишки, вошли ещё двое мужчин. Степан сразу поднял трубку, набрал номер.
- Игорь Сергеич, зайди ко мне! – коротко сказал он и положил трубку. – Ну, что ж, давайте, как говорится, знакомиться ближе. – Степан улыбается и потирает руки. – Валерий Рудольфович Грушко, директор винодельческого завода, и Григорий Валентинович Звягин, тоже директор, но крупнейшего в районе виноградарского совхоза.
Мужчины, дружелюбно улыбаясь, обмениваются рукопожатиями с Котом и Мишкой… В это время открывается дверь, и заходит ещё один мужчина, более моложавый и подтянутый.
- А вот и комсомол зашёл на огонёк! – встречает его Степан. – Знакомьтесь, товарищи, Первый секретарь райкома комсомола Игорь Сергеевич, можно просто Игорь, ты не возражаешь, Игорёк?  Хоть, думаю, мы все скоро станем накоротке. Рассаживайтесь, товарищи… С чего начнём?..
- Я полагаю, начать надо с меня… - говорит Григорий Валентинович. – Шоб хлопцы своими глазами поглядели на нашу красоту, на лозу виноградную, вдохнули, як то кажуть, полной грудью. Без этого искусство творить – шо бабу через стекло лапать. А для полноты ощущений у меня и пообедаем, как положено.
- С этого бы и начинал!.. – соглашается Валерий Рудольфович. – А потом ко мне на завод…
- Нам бы осмотреться, привязаться к местности… - встревает Кот.
- Привяжетесь, никуда не денетесь… - продолжает Валерий Рудольфович. – Павильон то впритык к заводу ставить будем.… А потом ещё в одно местечко заглянем…
- Слежу за ходом твоих мыслей, Валера. – улыбается Степан. – Полагаю, ты имеешь ввиду нашу баньку?
- Её,.. её родимую…
- Ну, что ж… План действий, похоже, созрел. – Степан заговорщицки оглядывает присутствующих. – Никто не будет возражать, если я попрошу Игорька пригласить на наше вечернее заседание некое число комсомольцев – он понижает голос – женского пола… А.а?.. Что бы приготовили шашлычки, то да сё?..
- Дело святое… - расплывается в улыбке Валерий Рудольфович. –Возражать нет никакой возможности…
- Ну, тогда по коням!.. – поднимается Степан…
… Окружённая со всех сторон ореховыми деревьями, стоит резная беседка, увитая плющом. В беседке большой деревянный стол, на нём бутылки с вином, закуска, фрукты. За столом  сидят, обмотанные простынями, как римские сенаторы, Кот и Степан.
- Я тебе вот что скажу, Котя: – с трудом говорит уже достаточно «нагрузившийся» Степан. – Я в Лозовом фигура… Да-а!.. И  этим дорожу,.. а знаешь почему? Потому, что могу людям помогать… Таким, как ты,.. как Мишаня,.. талантливым. А я бездарен. Я это знаю. Так зачем мне быть плохим архитектором?.. А.а?.. Вот чиновник я хороший, это тебе каждый подтвердит… Григорий!.. – кричит он. - Гришь, ты где!?
- Шашлыки с девчатами смажу… - откликается Григорий Валентинович. – А ты, что кличешь? Хотел чего?..
- Да, хотел, Гриша, хотел!.. - продолжает кричать Стёпа. – Хотел, чтоб ты сказал; хороший я чиновник, аль нет!?..
- Ты мужик нормальный, Степан. За то принесу тебе зараз самый, что ни на есть, шашлычище…
Неподалеку слышен женский смех, мужское воркование, и в беседку входит, скорее вваливается Мишка, прижимая к себе пышногрудую блондинку. Мишка в одних трусах, на даме, помимо трусиков, эротический бюстгальтер, и взгляд Мишки упорно соскальзывает на его содержимое.
- Все,.. все так говорят, Михаил… - томно закатывает глаза блондинка. – Все в командировке холостяки, или разведённые…
- Клянусь здоровьем мамы… - страстно дышит Мишка, с трудом отрывая глаза от аппетитной груди, и встречаясь с насмешливым взглядом Кота. – Ну,.. считай, что уже не женат… Да, какое, чёрт возьми, это имеет значение! – страстно вскипает Мишка. – Что за феодальная мораль!?. Главное красота взаимоотношений…
- Тю-тю-тю!.. Мой маленький!.. – прерывает блондинка, водя пальчиком по его губам, и, невзначай, касаясь грудью его торса. – Будь паинькой, и я может быть полюблю тебя…
- Посторонись!.. – раздаётся крик.
По асфальтовой тропинке к беседке движется кавалькада состоящая из Григория Валентиновича и Валерия Рудольфовича. На плечах у них сидят девицы, в таком же ниглеже, как блондинка. Блюда с дымящимися шашлыками девицы держат на макушках, стараясь их не уронить, и потому испуганно повизгивают. Возглавляет шествие Игорь Сергеевич с большим подносом, на котором многочисленные сосуды с соусами и ароматными травами.
Кавалькада с воплями и прибаутками протискивается в беседку, блюда с шашлыками и специями воодружаюся на стол, Валерий Рудольфович поднимает бокал.
 - Давай, братцы, за красоту, которую иногда подбрасывает жизнь!.. Это и про тебя, цыпа… - он дотрагивается бокалом до носика прижавшейся к нему, девице.
- Завидую вам, мужики... – Кот с удовольствием макает кусок мяса в соус и отправляет в рот. – Как сказал поэт, фамилию называть не стану:  «Коль пришлось в империи родиться, лучше жить в провинции у моря…», моря у вас, правда, нет, но степь,.. это тоже не кот начихал; раздолье, ядрить его в качель!..
- Дозволь спросить тебя, друже… - хитро глянул из подлобья Григорий Валентинович. - Ты вот империю якусь сгадал, так что имел в виду?
 - Не валяй дурочку, Гриша! – вмешивается Степан. – Ты прекрасно понял, что это образ, в поэзии так часто…
- Про нас совсем забыли… - надула губки одна из девиц. – Давайте споём что-нибудь. Что у вас сейчас в городе поют?
- Слово дамы – закон для джигита… - гладит девичье бедро Валерий Рудольфович. – Тут где-то у нас гитара завелась…
- Здеся она!.. Здеся!.. – радостно лопочет другая девица, доставая  из тени гитару…
Гитара плывёт по кругу, пока не оказывается в руках у Мишки.
- Ну, Михаил!.. –выдыхает  Валерий Рудольфович.- Порадуй нас чем-нибудь. Про прекрасных дам, к примеру…
- Про дам, так, про дам… - проворковал Мишка, склоняясь к блондинке. – Он взял аккорд, нагловато подмигнул Коту и запел: «Она вещи собрала, сказала тоненько; что ты Тоньку полюбил, так Бог с ней с Тонькою! Тебя не Тонька привлекла губами мокрыми, а что у папы у её топтун под окнами. А что у папы у её дача в Пашино, холуи, да топтуны с секретаршами…»
- Фи-и!.. - сморщила носик одна из девиц. – Некрасивая песня…
- Ну, вот!.. – воскликнул, вдруг, Степан. – Совсем забыл!.. – он вскакивает с места. – Ребята, подите сюда!.. – манит он ладонью Кота и Мишку. – Я вам один документик покажу, он у меня в портфеле,.. идёмте, а то потом, непременно забуду… - он выскакивает из беседки, Кот и Мишка недоумённо идут за ним… Когда беседка скрылась за зарослями туи, Степан остановился.
- Вы, что головками ушибленные!?. – негодующе зашипел он. – Кого ты цитируешь?.. Бродского?.. Кого ты поёшь!?. Галича?..  Что, совсем с дуба рухнули!?. Умники хреновы! Решили свою приобщённость к диссидентам продемонстрировать.  Повыпендриваться захотели!.. Вы не понимаете,  что здесь в каждом столбе подслушка вмонтирована?..
- Извини, Стёпа… - виновато мямлит Мишка. – Хотелось на девушек впечатление произвести.
- Нет, ты точно дурачок!.. – продолжает негодовать Степан. – Да, эти, как ты выразился, девушки с «конторой» наверняка сотрудничают, и завтра будут туда отчёт писать. А неприятности будут не у вас, а у меня. Как, я, партийный работник, позволяю клеветать на,.. ну, вы сами понимаете на кого.
- Ну, извини, Стёпа!.. Уже осознали… - взмолился Кот.
- Вы запомните: - чуть смягчился Степан. – На моей территории надо играть по нашим правилам. А наши правила во всех передовицах прописаны. Понятно!?. – Кот и Мишка, вытянув руки по швам, согласно склонили головы. – То-то, контрики… Пошли обратно… Значит, товарищи творцы, - громко говорит Степан, подходя к беседке. - трудовой договор вы подписали… Эскизы, макет, чертежи – через три, максимум четыре месяца  привезёте на утверждение, аванс получите завтра… А почему ещё не налито!? – шумит Степан, заходя в беседку.
- Обижаешь, Ильич!.. – поднимает бокал Валерий Рудольфович. – Пьём за ПЗД!..
- Это как?.. – недоумевает  девица.
- За присутствующих здесь дам! – кричит Валерий Рудольфович, и громко хохочет.
Мишка подхватил гитару и запевает: «Ландыши, ландыши, светлого мая привет…
- Ландыши, бля буду, ландыши, скромный букет!..» - подхватывает Валерий Рудольфович…

…По ступенькам, ведущим к двери с надписью с боку: «Архитектурно-проектные мастерские» вбегает Кот, открывает двери, скрывается внутри…
- Лев Григорьевич!.. – окликает его пожилая вахтёрша. Кот оборачивается. – Лев Григорьевич!.. – продолжает она шёпотом. – У Вас всё в порядке?
- Что?.. – недоумевает Кот.
- У нас сегодня с утра комиссия облисполкома работает. –всё так же шёпотом говорит она. – Так там один товарищ, из ихних, Вами интересовался. Сказал; как появитесь, ему звонить, они в бухгалтерии заседают. Так, звонить, или как? Если хотите, - могу забыть, отлучилась по нужде будто. А?..
Кот пожимает плечами…
- Даже не знаю… Звоните, на всякий случай. Зачем Вам неприятности?..
Кот идёт по коридору, заходит в свою комнату. Там, за чертёжными досками работают сотрудники.
- Привет всем!.. – Кот идёт к столу с макетами, склоняется над почти завершённым макетом дегустационного павильона, рассматривает его, затем переходит к чертёжной доске, двигает линейку кульмана… Открывается дверь, заходит грузный мужчина, по хозяйски, не торопясь, делает несколько шагов...
- Где тут товарищ Залмановский? – тихо и вкрадчиво говорит он. – На него сигналы поступают, что карандаши казённые умышленно ломает, ластики употребляет не по назначению. А, ну подайте его сюда!..
- Витёк!.. – Кот радостно спешит навстречу. – Ну, мерзавец, ну провокатор. Зачем вахтёршу напугал, сукин сын?..
- Должность обязывает. – Витёк обнимает Кота. - Это для тебя я, по старой дружбе, Витёк и прочие гадкие слова, что ты сказал. Для остальных - Виктор Тимофеевич, суровый, но справедливый страж социалистической собственности, и меня следует бояться.
- Хорошо, хорошо, Витёк!.. – паясничает Кот. – Я тоже буду  бояться!..
- И правильно сделаешь… А по какому поводу это делать,.. я расскажу в буфете. Пошли! Время обеденное,  ты, небось, час назад проснулся, а мы – скромные труженики, давно в поле. Так, что пошли!..
… В крохотном буфетике мастерских сидят Кот и Витёк и едят сосиски с винегретом.
- Ну?.. – прожёвывает Кот. – Говори…  Что-то стряслось?
- Нет… - не торопится Витёк. – Но стрясётся… И скоро… А точнее в пятницу.
- Могу чем-то помочь?
- Можешь…
- Чем?..
- Просто прийти.
- Ты кончай мне крутить… эти?.. Куда прийти?
- К Маринке моей,.. на День рождения…
- Ну, ты гад!.. – поперхнулся Кот. – Не мог сказать по человечески?
- А, зачем? Ты у нас личность творческая, любишь всякие выкрутасы... – довольно улыбается Витёк.
- Сколько ей?..
- Да, уж немало, коль нашему Кирюхе  шестнадцать минуло.
- Постараюсь прийти…
- Не постараюсь, а явка обязательна. Сколько лет к нам глаз не казал,.. с времён  последней женитьбы.
- Да-а,.. годы летят…
- Так, что ждём непременно. Ты ж у нас, как свадебный генерал. Архитектор, как-никак, творец!..
- Не смеши!.. Архитектор… Общественные туалеты проектирую…
- Тоже нужное дело… А сейчас,  по моим сведениям, шикарный заказ получил…
- И всё-то вы, ребята, знаете. Никуда от вас не скроешься…
- А ты и не пытайся… - улыбается Витёк. – Кстати, был бы подарок всем, а Маринке в первую очередь, если бы ты привёл к нам дружка своего,.. этого художника модного… Михаил,.. вот фамилию не могу запомнить.
- Гендельман его фамилия. – усмехнулся Кот.
- Вот, вот… Приведи. Было бы здорово…
- За Мишку не ручаюсь, он, в отличие от меня, человек женатый…
- Кстати!.. – Витёк глубокомысленно поднимает палец. – По поводу женатости… У Маринки на работе одна дамочка,.. - Витёк причмокнул губами, - пальчики оближешь. Тоже разводная. Придёт. Специально для тебе приготовлена. Только я ничего не говорил.
- За что ж её Маринка так не любит? – усмехнулся Кот.
- Почему не любит? Вполне даже,.. дружат…
- А что ж она ей такую свинью пытается подложить? Ведь известно, какой я муж… Две попытки были…
Витёк вытирает губы платком…
- Не везло, значит… А, скорее всего, ты их с Нинкой сравнивал,.. всё и рушилось…
- Здесь ты, пожалуй, прав… - задумчиво сказал Кот. – Ладно! – он поднимается. - По коням! В пятницу буду…

… День рождения жены Витька Марины набирает обороты. В добротной квартире сталинского образца, за добротно накрытым столом сидят добротные гости. Уже раскрасневшиеся от выпитого, почувствовавшие прилив остроумия и нетрезвой раскрепощённости, они  говорят одновременно, не слушая друг друга и наслаждаясь исключительно собой.
Именинница Марина ходит вокруг стола, и подкладывает на тарелки  всевозможные яства. Проходя мимо Кота, она наклоняется и многозначительно шепчет:
- Котик, на свободное место, рядом с собой, никого не пускай, оно для одной гостьи, она задерживается, сынишку к маме отвозит…
Марина отходит от него, и тут одна из дам подсаживается на свободное место подле Кота.
- Скажите, товарищ…  - игриво наклонив завитую головку, говорит она. – Мы знаем, что Вы архитектор, значит человек культурный. Так вот скажите; правда ли, что этот мерзавец Сахаров трижды Герой Социалистического труда?
Кот поднимает рюмку.
- Давайте,  за именинницу!
- Давайте!.. - дама наполняет пустую рюмку и чокнувшись с Котом, выпивает. – Так, всё-таки: Это правда или нет?
Кот наполняет опустевшие рюмки, приближает своё лицо к лицу дамы.
- Простите, как Вас зовут?
- Элла…
- Эллочка,  не бери  дурного в голову. Тебе не по фиг; герой, не герой, умер-шмумер, лишь бы был здоров. Давай на брудершафт?
Дама несдержанно хохочет…
- Давай!.. – она подавляет хохот и, выпив, тянется губами к лицу Кота.
Над ними нависает фигура Витька.
- Эльвира!.. Совесть имей! Муж только в командировку, след ещё не простыл, а ты уже другого клеишь.
Тут раздаётся звонок в дверь. Витёк бросается открывать, Марина следом… Слышны поцелуи, поздравления, и в комнату входит миловидная брюнетка с энергичным и умным лицом.
- Что ж!.. – радостно улыбается Марина. – Все знакомы с новоприбывшей, кроме старинного друга Витюши… - она улыбается Коту, не зная, как его представить. Кот отодвигает стул, подходит к гостье, протягивает руку.
- Кот…
- Наслышана… - отвечает гостья. – А меня зовут Нина.
Кот ошарашено смотрит.
- Простите,.. Вы сказали?..
- Ну, что Кот?.. – ухмыляется Витёк. - Я ведь обещал сюрприз…
- Я сказала, - меня зовут Нина. – чуть удивляется женщина. - Простое русское имя…
- Очень приятно!.. –Кот прижимает руку Нины к груди. – Присаживайтесь! Давайте выпьем?..
- Не откажусь,.. но, вместе с именинницей…
- Марина!.. – кричит Кот. – Присоединяйся!..
- Иду-у!.. – подходит Марина. – Принимаю твои поздравления, Нинуль… - она чокается с ними. – Вижу, у вас завязывается дружбе, чему я очень рада…
- Товарищи!.. – гудит Витёк. – Гости дорогие, почему бы нам не потанцевать?.. – он включает магнитофон.
- Вы танцуете?.. – чуть наклоняется к Коту Нина.
- Честно говоря,.. – плывёт в улыбке Кот. – не очень. Но, сейчас готов хоть на танец дикаря из племени Тумба-Юмба. Вы позволите!.. – расшаркивается Кот.
- Я позволю… - улыбается Нина…

… Позднее утро. Сквозь плотно задёрнутые шторы пробиваются яркие лучики света. На кровати лежит спящий Кот, на его груди покоится голова Нины… Нина поднимает голову, всматривается в, висящие на стене часы, затем садится, одевает халат и выходит из комнаты… Кот продолжает спать…
 Сквозь прикрытую комнаты слышен телефонный звонок… Телефон звонит несколько раз, потом приглушённый голос Нины говорит с кем-то… Затем дверь комнаты открывается, входит Нина, неся телефонный аппарат, длинный шнур тянется следом.
- Кот!.. – зовёт Нина.
Кот продолжает спать…
- Кот!.. – Нина легонько трясёт его за плечо…
- Что случилось? – сонно говорит он.
- Тебя к телефону…
- Что!?. Кто!? – Кот никак не может прийти в себя, но берёт трубку, хрипло говорит. – Алло!.. Мишка ты что ли?.. Ты откуда?.. Который час?.. Что!?. Одиннадцать?.. Погоди, Мишка,.. ты как узнал, где я?.. Да-а,.. от тебя не скроешься. Так, что за пожар, зачем я тебе в субботнее утро?.. Так срочно!?.  Нет, ты меня сегодня отсюда не выманишь.. Ну-у,.. не знаю,.. но могу спросить… - Кот опускает трубку, ищет глазами Нину. – Нина, ты не будешь против, если мой друг Мишка сейчас зайдёт сюда? У него срочное дело…
Нина пожимает плечами.
- Ну, раз так срочно, пусть зайдёт. Не надолго, надеюсь. Хотелось бы отдохнуть и побыть рядом… - она чуть улыбнулась. – с близким мужчиной…
Кот подносит к голове трубку.
- Давай, заходи!.. Адрес запиши… Уже знаешь?!. Вот гад Витёк!.. Целиком заложил… Давай, Мишка! Жду!..
… Кот в ванной плещется под душем, фыркает, что-то мурлычет под нос…
… Нина, сидя у подоконника, наводит макияж. Из ванной появляется Кот, надевает рубашку, заправляет её в брюки, внимательно наблюдает за Ниной. Нина почувствовала его взгляд, подняла голову, улыбнулась.
- Сейчас кофе пить будем…
- Похожа… - тихо говорит Кот, не отрывая от Нины взгляда.
- Ты о чём? – чуть нахмурилась Нина. – Похожа… на кого?
- Знакомая у меня была… – весело отвечает Кот.
- А ты не подумал, Кот, что мне неприятно слушать о твоих связях с женщинами?.. – Нина негодующе выпрямилась, но в это время раздался звонок в дверь… Нина пошла открывать, и тут же вернулась со, смущённо улыбающимся, Мишкой…
Мишка в одной руке держит скромный букетик, в другой большую папку для эскизов.
 - Это Вам… - галантно наклонив голову, Мишка вручает Нине цветы. – Извините, что потревожил в неурочное время, но чрезвычайно нужно, то есть, просто необходим этот тип, одним словом, я хотел сказать… - волнуется Мишка.   
- Благодарю… - улыбнулась Нина. – Позавтракаете с нами?.. Сейчас я приготовлю гренки, кофе…
- Спасибо… - Мишка нетерпеливо теребит папку. – Я бы хотел вначале…
- Хорошо, хорошо… - улыбается Нина. – Вы располагайтесь, беседуйте, я пойду на кухню. Когда всё будет готово, я позову… - Нина, чувственно, вильнув бёдрами, вышла из комнаты…
- Так, вот… - Мишка тут же раскрыл папку, достал куски ватмана. – Я сделал новые эскизы!..
- Что!?. – взвился Кот. – Какие, к чёрту, новые эскизы?.. Нам через три дня  ехать к заказчикам, утверждать…
- Погоди, Кот, не возбухай!.. – взмолился Мишка. – Посмотри сначала, что я придумал… - он поспешно раскладывает на столе эскизы. – Вот эскиз панно на восточной стене павильона, а этот – западной стены. Ты видишь; цветовые сполохи изумрудных оттенков на восточной стене по мере движения солнца переходят в более спокойные перламутровые тона на стене восточной… Теперь посмотри витражные эскизы. Вот эти цветовые сочетания гарантируют густое наполнение потоков света в предобенные часы, а эти - мягкий переход световых потоков в закатное время…  Ты понял, Кот?..
Кот смотрит на Мишку, и… улыбка просто наползает на его лицо.
- Ты гений, Михаил…Это не обсуждается!.. Конечно, решение чертовски талантливо, но… - он пристально смотрит на Мишку…
Мишка смущённо опускает глаза.
- Кот,.. ничего страшного… Тебе надо только переделать крышу. Ты проектировал скошенную, а теперь надо сделать, вогнутую. Тогда возможен эффект, о котором я толкую…
- Что ты делаешь!?. – шипит Кот. – Ты толкуешь!?. Ты взял меня за горло и прогибаешь под себя!.. Когда я успею переделать всю кровлю? Ты представляешь объём работы? И на всё, про всё – три дня!.. Когда я переделаю макет. А разработать чертежи, а..?
- Угомонись!.. – повышает голос Мишка. – Всё можно успеть!.. Есть целых три дня… В конце-концов, с чертежами можно погодить, придумаем отмазку. Главное, переделать макет…
- Мишка, ты наглый, как танковый полк,.. нет дивизия! Ты понимаешь, что несёшь!…
Из кухни появляется Нина с подносом, на нём кофейник, гренки, тарелки.
- Если можно, отодвиньте ваши шедевры. Позавтракаем, и продолжите дискуссию…
- Спасибо!.. – Мишка засовывает эскизы в папку. – У меня лично нет времени… - он направляется к выходу. У двери резко поворачивается, выкинув руку вперёд, кричит: - Хочу предупредить тебя, Кот, без означенных поправок,.. я умываю руки… Учти!.. – хлопнула за Мишкой дверь.
Кот сидит задумавшись, не обращая внимания на, хлопочущую у стола, Нину.
- М-да… - бормочет он…
- Ты о чём? – ласково говорит Нина, наливая кофе.
- О Мишке. О нём, мерзавце…
- Забудь… - Нина подошла сзади, прижала его голову к своей груди. – Он ушёл, а мы остались… И вообще, Котик, зачем ты имеешь с ними дело?..
- С кем, с ними? – недоумённо поднял голову Кот.
- С мерзавцами… - ласкает голову Кота Нина.
- Так это ж я так,.. образно… - Кот продолжает что-то обдумывать. – Конечно, он прав,.. потому, что он – гений… Ты понимаешь, Нина, он гений!.. И прекрасный мужик…
- Может быть и гений... – шевелит его волосы Нина. – А вот, какой он мужчина, дело вкуса. Я бы, во всяком случае, в постель с таким не легла…
- Почему?.. – кокетливо мурлычет Кот. – Не достаточно красив?
- Не в этом дело, Котик… - чувственно потягивается Нина. – Я их просто не переношу. В них какая-то неприятная специфика, запах какой-то, что ли, бр-р…
- Ты кого имеешь в виду? – отхлёбывает кофе Кот. – Художников?..
- Да, не художников,.. а евреев.
Кот поперхнулся кофе. Стал откашливаться. Постепенно кашель переходит в смех.
- Как ты сказала?.. – с трудом подавляя кашель и хохот, переспрашивает Кот. Не легла бы в постель? – всё ещё вздрагивает от смеха Кот…
Он отставляет чашку, надевает пиджак, идёт в прихожую, всовывает ноги в туфли…
- Ты куда?.. напряглась Нина.
- Пора, пора!.. Труба зовёт!.. Надо работать…
- Я тебя чем-то обидела?.. – голос Нины вздрагивает.
- Нет, что ты!.. Просто… Ну, в общем, ты не Нина… - Кот выскакивает за дверь…

… В конференц-зале Райкома партии города Лозовой стоит большой стол, на котором расположен макет Павильона дегустации вин. Рядом, на стене развешаны эскизы внутреннего убранства Павильона, эскизы панно и витражей.
Около стола толпятся служащие Райкома, среди них видны директор винодельческого завода Грушко, директор совхоза Звягин, ещё несколько, райкомовского вида, товарищей обоего пола.
Кот и Мишка застенчиво стоят в стороне. К ним вальяжно подходит Степан.
- Ну, что, творцы,.. похоже, справились. Мне нравится. Сейчас узнаем мнение публики. Товарищи, приёмочная комиссия, каково  впечатление?
- Что-то в этом  есть… - говорит дама с пышной высветленной причёской. Красиво и глаз отдыхает. Я за!..
- Коль  Маргарита Демьяновна за, то и мы присоединяемся!.. – басит Грушко. – Нет, серьёзно. Неплохо сработанно. Хоть в этих делах я дундук-дундуком, но чувствую талант. Где-то читал, про этих, ну, которые настроение передавали…
- Импрессионисты… - подсказывает Степан.
- Вот-вот! Они самые!..
- В данном случае, Валерий Рудольфович, это не совсем то, но  ты недалёк от истины… - мягко поправляет Степан.
- Так чего ждём? –Грушко довольно улыбается. - Банкетный зал подготовлен…
- Первый, с минуты на минуту, должен подойти. Без него, сам понимаешь…
Приглашённые товарищи продолжают оживлённо обсуждать увиденное,.. и вот  в зал входит Первый секретарь. Все расступаются, и он подходит к выставке… Внимательно всматривается, переводя взгляд с макета на эскизы и обратно, затем поворачивается к присутствующим и, пожевав губами, говорит:
- Как прикажете это понимать?.. – приёмочная комиссия замирает, отведя глаза в сторону. - Я тебя спрашиваю, Степан Ильич!.. Тебе была поручена работа по созданию павильона, в котором передовые предприятий могли бы демонстрировать свою продукцию. Верно, я формулирую?
- Верно… - упавшим голосом отвечает Степан.
- А это что? – Первый показывает рукой на выставку. – Покажи мне, где здесь отраженно моральное и физическое здоровье тружеников полей, где героика трудовых будней механизаторов, рабочих, местной интеллигенции? Где, в конце концов, красота наших девчат, сила и удаль парней?... Ты, когда нас знакомил с рекомендуемыми товарищами, что-то говорил о творческом таланте. Ты имел в виду талант к буржуазному абстракционизму? А не подумал ли ты, на кой ляд подобный, с позволения сказать, талант нашему труженику? Я ведь, Степан Ильич, когда задавал вопросы, приведённым тобой товарищам, об их партийности, об их понимании долга советского художника, эти вопросы адресовал не только к ним, но и к тебе. Я думал, ты поймёшь и ещё раз проверишь свой выбор, но, к сожалению, ты пренебрёг. В результате мы видим эту бессмыслицу, чуждую созидательному духу нашего народа… Подобное наляпать – ни ума, ни таланта не требуется… А вот проникнуть и реалистично отобразить победную поступь нашего народа – тут потрудиться надо. Поразмышлять. Проникнуться духом социалистического строительства… Что думаешь?.. – взгляд Первого упёрся в лицо Звягина.
- Мне, как труженику села – неестественным тенором затараторил Звягин. – совершенно наплевать на то, что нам подсовывают пришлые товарищи… Мы перед Вашим приходом обсуждали, и говорили, ну,.. то же самое... Не так сильно, конечно, но... Валерий Рудольфович подтвердит. Верно, Валера?
- Истинная правда… - на голубом глазу отвечает Грушко.
Все присутствующие, вдруг, возмущённо загудели. «Безобразие!.. Какая пошлость – это голос Маргариты Демьяновны – На, что уходят народные деньги?..
- Видите ли, Николай Иванович, - робко пытается возразить Степан. – в данном проекте, в известной степени, использованы элементы модернизма…
- Да брось ты чушь то молоть!.. – прерывает его Первый. – Измы  буржуазные в нашу жизнь затаскивать. У нас своих достаточно … Понятных народу и любимых им. Марксизм, Ленинизм, Коммунизм. Не забыл? А белиберда эта знаешь, чем попахивает?.. Есть такое буржуазное, омерзительное понятие… Сионизм называется… Всё!.. Разговор окончен!.. Заканчивай обсуждение, Степан Ильич!.. И сразу ко мне!.. – Первый, негодующей походкой, выходит…
Кот стоит, набычившись, у Мишки по лицу бродит зловещая улыбка. К ним подходит Степан.
- Вот такие пироги, ребята… - бесцветным голосом говорит он. – Так живу и ничего с этим не могу поделать… Извините... Иду на ковёр… - он поворачивается к ним спиной…

… Перестукивая колёсами, мчит по рельсам электричка…В тамбуре вагона стоят Кот и Мишка. Кот курит, Мишка лузгает семечки.
- Нет, но это же паноптикум какой-то! Кунцкамера!.. В наше время, подобные гамадрилы руководят… Глухомань, провинция… - негодует Кот.
- Ты имеешь в виду страну? – насмешливо бросает Мишка.
- Что ж, по-твоему, вся страна такая,.. придурковатая? – Кот тоскливо втягивает дым.
- Нет. Мы другие. И таких много. Много, как говна.… Но, лично мне надоело быть говном. Сильно надоело, до тошноты. Поэтому, я буквально завтра иду в ОВИР… Предлагаю тебе сделать тоже самое…
- Да-а… - Кот выбрасывает сигарету. – К сожалению, ты прав… Дышать уже нечем. И никакого просвета не намечается… Придётся согласиться на твоё гнусное предложение и рвать отсюда когти…
- «Была без радости любовь, разлука будет без печали…» - криво усмехнувшись, цитирует Мишка…

… На привокзальной площади Кот и Мишка прощаются.
- Давай краба, Кот! – пожимает ему руку Мишка. – Мужайся!.. Жребий брошен… - закинув сумку через плечо, Мишка удаляется…
Кот, не торопясь, идёт по улице, подходит к троллейбусной остановке, смотрит, не едет ли нужный номер, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Взгляд   останавливается на стройной симпатичной девушке, которая с настороженным любопытством разглядывает его. Поймав взгляд Кота, она на мгновение смущается, но, сделав усилие, продолжает смотреть… Кот осторожно делает шаг навстречу.
- Простите,.. мы с Вами знакомы?..
Девушка с непонятным облегчением улыбнулась.
- Может быть… Может быть в том случае, если… Если Вы… Кот?..
Кот пристально разглядывает девушку…
- Что-то в Вас мне знакомо… Не могу вспомнить… А я,.. действительно, Кот.
- А меня зовут Динара.
- Очень приятно, хотя совершено незнакомое имя… Но, вот лицо… Что-то…
- Имя Нина, Вам знакомо?.. – прерывает его раздумья Динара.
Лицо Кота каменеет.
- Это имя мне знакомо,.. очень знакомо…
- Ну, а я… её дочь…
Кот хватается за столбик остановочного навеса, несколько секунд приходит в себя, не отрывая взгляда от лица Динары…
- Я очень рада, что Вас встретила… - продолжает Динара. – Если можно, давайте посидим где-нибудь, мне хочется с Вами поговорить…
- Само собой… - преодолевает волнение Кот. – Вон кафе… Пошли туда?..
Динара согласно кивает головой, Кот берёт её под локоть, и ведёт…

… В кафе, за чашками кофе с пироженными, сидят Динара и Кот.
- Мама умерла три года назад. – тихо говорит Динара. – У неё была стенокардия. Перед смертью она много рассказывала о Вас, о Вашей мечте построить цирк, который возвращал бы людей в мечты их детства… Она показывала Ваши письма из тайги, фотографию, которую Вы прислали… Она говорила, что большой несправедливостью стала разлука с Вами и замужество с папой… - Динара вздохнула. – Но, такова была воля её мамы, моей бабушки… – она некоторое время молчит, отпивая кофе. - Через год после маминой смерти папа женился,.. а я переехала сюда к бабушке. Здесь окончила школу, и поступила в университет…
- Да-а… - хрипло выдыхает Кот. – Нина… Нина… Никогда не забуду…
- Послушай, Кот!.. – Динара положила свою ладошку на руку Кота. – Это ничего, что я Вас так называю,.. на ты?..
- Конечно!.. Наоборот,.. спасибо…
- Я думаю, - с некоторым усилием говорит Динара, - что нам с тобой теперь нельзя расставаться.
- И я так думаю… - серьёзно отвечает Кот.
- Я должна тебе сказать, - Динара сосредоточенно качает в чашке остатки кофе, что перед самой смертью мама сказала: «После моей кончины, поезжай в город моей юности. Ты там обязательно встретишь Кота… Исправь мою ошибку,.. постарайся выйти за него замуж»… - Динара из подлобья взглянула на Кота. – А у нас принято слушаться родителей…
- У вас, у татар? – улыбается Кот.
- У нас, у татар. – улыбнулась в ответ Динара…


                Глава   четвёртая.

На автозаправку въезжает серебристый Джип.  Открывается дверь, высовывается рука с канистрой… Парнишка в фирменной спецодежде подхватывает канистру и бежит заполнять. Тут же с тыльной стороны заправки выезжает синяя Тайота и, на большой скорости, мчится прочь… Парнишка приносит канистру, дверь Джипа захлопывается, он мягко трогает с места и, не торопясь, выезжает с территории заправки…
…По дороге едет серебристый Джип. Виден поворот на узкую, не мощённую дорогу, покосившийся указатель «Бородинское плато», следуя которому, Джип поворачивает и едет по ухабам вверх…
Через заросли кустарника видно, как Джип остановился у сточной канавы, открылась дверь, вышел мужчина с канистрой в руках и пошёл к канаве… Тут же из зарослей бесшумно выскользнула сухощавая юношеская фигура, метнулась в сторону Джипа, быстро сунула руку под днище автомобиля, и так же бесшумно скрылась в зарослях… Мужчина вылил содержимое канистры в канаву и пошёл к Джипу…
…В синей Тайоте худощавый человек в тёмных очках неподвижно смотрит на дорогу… Раздаётся звук мобильного телефона. Человек достаёт его из кармана и подносит к уху.
- Хорошо… - кратко бросает он.
 Опустив телефон в карман, из другого кармана он достаёт другой телефон и, повернув голову, внимательно смотрит на дорогу, спускающуюся с плато… Сквозь заросли  виден появившийся Джип… Человек опускает взгляд к телефону, нажимает  кнопку…
Из-под Джипа взметнулся столб огня,.. как в замедленной съёмке Джип поднялся в воздух, разламываясь на части…
Синяя Тайота, рванув с места, умчалась по дороге…

В уютном офисе Ангелины Буйновой, в мягких кожаных креслах сидят  Ангелина и Динара. Подле них, на журнальном столике разместились бутылка вина и ваза с фруктами.
- Таких женщин, как мы, Динара, - говорит Ангелина, потягивая вино, - к сожалению мало. Я имею в виду; деловых, неглупых, а главное, интеллигентных…
- Ты меня позвала, подруга, что бы сообщить об этом? – улыбнулась Динара.
- Ну, какая ты право,.. – морщится Ангелина. –колючая, что ли… Неужто я не могу пригласить приятного мне человека просто так,.. без повода?..
- Ладно, ладно! Не обижайся… Сама сказала; «деловые, неглупые»… - Динара уселась удобнее, прикрыла глаза. – Уставать стала… А тебе, Гелька, что-то  от меня нужно, и скоро я услышу что…
- Ну, даёшь, Динара!.. –натужно хохотнула Ангелина. – Комиссар Мигрэ, отдыхает… Говорю ж тебе – приятно с тобой… Не так много у меня подруг, а по большому счёту, вообще нет. И любовники поразбегались к более молодым… Только работа  спасает,.. а то хоть в петлю лезь… Вот по поводу петли,..  по этому поводу у меня есть к тебе,.. как бы это сказать… предложение что ли…
- По поводу, какой петли?.. – открыла глаза Динара. – Повесится, что ли предлагаешь?..
- Ой, Динара… - грустно вздохнула Ангелина. – Мы обе с тобой матери взрослых детей и можем понять горе других… Я говорю, в данном случае, об этом парнишке, твоём сотруднике, который,.. который совершил суицид…
- Ты о Диме? – помрачнела Динара. –Но,.. при чём тут петля?.. Он не вешался,.. наглотался чего-то снотворного, отравиться пытался дуралей…  Откачали, слава Богу…
- Какая разница; повесился, отравился!.. Ужасен сам факт… Скажи, Динара,.. – Ангелина подлила в бокал Динары вино. – ты хоть знаешь причину этого кошмара?
Динара сделала глоток, пристально глянула на Ангелину.
- Догадываюсь…
- Ты понимаешь, Динара, не знаю почему, но у меня к этому юноше какое-то тёплое, даже материнское чувство, может оттого, что прослышана о его романе с твоей Евой…
- Да, какой там роман, полудетские влечения …
- Тем более трогательно, Динара! Такой чистый,.. незапятнанный парнишка и, вдруг, такая беда… Может с Евой что-нибудь разладилось?
- М-м,.. не думаю…
- У меня к тебе просьба, Динара…
- Слушаю… - Динара чуть заметно улыбнулась.
Ангелина сделала несколько глотков, не торопясь, закурила.
- Я хотела бы помочь этому юноше… Понимаю, он, наверняка, гордый джигит, не захочет принять от меня помощь, но вот если ты, а ещё лучше Ева окажете содействие, то мы сделаем доброе дело… А там, глядишь, у него с Евой всё сладится, свадьбу сыграем…
Ангелина вошла во вкус в стремлении совершить благое дело, но раздался телефонный звонок. Ангелина с досадой берёт трубку.
- Аллё!.. Что, что?!. – она с недоумением смотрит на Динару. – Представляешь, совершенно незнакомый голос говорит: «Включите одиннадцатый канал»,.. и положил трубку… Что делать?..
- Включить, по-видимому… - невозмутимо отвечает Динара.
Ангелина берёт пульт, включает телевизор. На экране возникает покорёженный, обгоревший Джип, милицейские чины ограждают место происшествия оранжевой лентой. Корреспондентка канала, с микрофоном в руке, комментирует происшествие: «… уже установлено, что в автомобиле находился председатель спортивного общества «Динамо» Вячеслав Горбатко, об этом свидетельствует обгоревший портфель, обнаруженный в салоне, с документами и свидетельством Депутата городского Совета. Несчастье произошло у выезда с Бородинского плато, места, за право застройки, которого борются несколько могучих фирм, в числе которых и спортивное общество «Динамо», поэтому, вряд ли у кого-либо могут возникнуть сомнения о не преднамеренности этого происшествия…
Опять раздаётся телефонный звонок. Ангелина прибирает звук, вопросительно смотрит на Динару.
- Бери трубку, и включи громкую связь… - с ледяным спокойствием говорит, чуть побледневшая Динара.
Ангелина, вздрагивающими пальцами включает громкую связь… «Ну, что, красотка!.. – не дожидаясь её ответа слышится гнусавый, явно изменяемый, голос. – Полюбовалась на  дело своих рук?..»
 - Я… я не понимаю!.. – захлёбывается от волнения Ангелина
«Всё ты прекрасно понимаешь… - продолжает голос. – Конкурента убрала?.. Думаешь, сойдёт с рук?.. В общем, слушай внимательно, стерва; если ты не бросишь свою затею, ты понимаешь, о чём я?.. То отправишься на зону в края волшебные, или взлетишь на воздух, как Слава Горбатко…» - из трубки понеслись сигналы отбоя…
Дрожащая Ангелина умоляюще смотрит на Динару.
- Ты понимаешь что-нибудь?..
- Примерно то же, что ты… - Динара нервно крутит в руке апельсин. – Ясно одно, - близится тендер на Бородинское  плато… И кровушка потечёт рекой,.. вернее, уже потекла.
- Что же мне делать?..
- Я думаю то, что предлагает этот тип. Бросить  затею с Торговым центром,.. во всяком случае, на плато…
- Ты думаешь, что говоришь, Динара!?. Это невозможно!.. У меня обязательства перед партнёрами, они отвернутся от меня, если я откажусь от плато… И потом… Ты знаешь, сколько я потратила на взятки,.. в том числе, твоим  коллегам по горсовету?..
- Правда?!. – усмехнулась Динара. – Что-то я не припомню, что бы ты мне предлагала взятку…
- Не предлагала потому, что знаю; у тебя в этом деле свой интерес…
- Ты думаешь?.. И в чём же он, по-твоему?..
- Не в чём, а в ком… - Не делайся целочкой-невидимочкой, Динара.  Думаешь, я не вижу твои амурные дела с Олегом Заричанским? Прекрасно вижу. И знаю, для чего ты нужна ему. И ты знаешь для чего. Увы,.. не только для любовных утех. Упаси Бог, не подумай, что я осуждаю. Я понимаю, как несладко тебе с твоим старым алкашом…
- Угомонись, подруга!.. – резко обрывает её Динара. – О себе и о своих отношениях с Олегом Заричанским я сама побеспокоюсь… - она встаёт, берёт сумочку идёт к двери. – А тебе советую, - выполни рекомендации позвонившего типа… - говорит она прежде, чем выйти…

… В приёмном покое больницы сидит Ева, нетерпеливо поглядывает на дверь, ведущую в больничный коридор… Наконец замок двери щёлкает, и в приёмный покой входит женщина-врач.
-  Вы к Дмитрию Орешникову? – обращается она к Еве.
- Да, да!.. – поспешно вскакивает Ева. – Я хотела бы пройти к нему,.. навестить…
- Простите, девушка!.. – перебивает её врач. – Давайте, Вы представитесь и сообщите, кем приходитесь больному?
- Я, Ева… - чуть слышно произносит оробевшая Ева.
- Ева… - улыбнулась врач. – Это немало. Но, нельзя ли подробнее; Вы жена, невеста?..
- Я… - совершенно смешалась Ева. – Я не знаю… Мы ещё не уточняли…
- Понятно… Послушай, девочка,.. – Врач обнимает Еву за плечи. – Давай присядем. – она усаживает Еву на скамью, и садится рядом. – Дима ещё очень слаб после всех процедур, и почти всё время спит, это для него сейчас главное. Пару дней не будем его беспокоить, пусть немного придёт в себя… Он, по-видимому, перенёс тяжелейший стресс, его психика потрясена. Через пару дней придёшь, и, даст Бог, повидаетесь. Я его подготовлю к твоему приходу, мне ж неизвестно; может ты и есть причина его несчастья…
- Нет, нет, что Вы!.. – поспешно заговорили Ева.
- И я думаю, что нет… - опять улыбнулась врач. - Ну, как? Договорились?.. А тут, что у тебя? – она кивнула на пакет в руках Евы. – Передача? Покажи!.. Соки, фрукты… Хорошо. Я возьму, и чуть попозже ему передам…
- Спасибо, Вам!.. – выдохнула Ева.
- На здоровье!.. Иди, Ева… Я скажу Диме, что у него хорошая девушка… - за женщиной-врачём захлопнулась дверь…
… Ева идёт по улице, сосредоточенно глядя перед собой…
- Ева!.. – слышится окрик. Ева поворачивается и видит, машущую ей из машины Ангелину Буйнову. Ева подходит.
- Здравствуйте, Ангелина! – вежливо говорит она.
- Евочка,.. – суетливо улыбается Ангелина. – могу подвести, если нам по пути, я, вообще-то тороплюсь, но могу…
- Спасибо, Ангелина, не надо. Я хочу пройтись…
- Бедная, моя девочка,.. – грустит Ангелина. – ты, наверное, от Димы?
- Да. – говорит Ева. – Но, меня к нему не пустили. Сказали, ещё нельзя…
- Послушай, Ева. – Ангелина высунулась из окна. – Ты, когда, в следующий раз, к нему соберёшься, сообщи мне. Ладно? Я хочу ему помочь. И ему, и тебе. Вот, возьми мою визитку. Звони в любое время. Договорились?
- Хорошо, Ангелина… Спасибо! - Ева берёт визитку. - До свиданья… - она идёт дальше…
… Идёт Ева мимо здания, над козырьком входа большие буквы: МИЛИЦИЯ… Идёт Ева мимо зашторенных окон и не видит, что…

… В своём кабинете сидит и просматривает бумаги милицейский полковник Евгений Ярославович Жгут. Бесшумно открывается дверь, входит моложавый человек в кремовом костюме, с невыразительным, как будто стёртым, лицом.
- Заходи, Пискунов… - говорит, не поднимая головы, Жгут. – Присаживайся…
Человек скользящей, лисьей походкой оказывается у стола, бесшумно садится и, не мигая, смотрит на Жгута. Жгут поднимает голову, встречается с ним взглядом.
- Это не они… - говорит Пискунов. – Нет ни малейших признаков, что это они…
- Тогда, кто же?.. – не сводит с него глаз Жгут.
- Не знаю кто, но не они. Все их контакты у нас под контролем, внедрена наша агентура, но ни малейших признаков готовящегося покушении не было зафиксировано.
- Так, что он сам себя подорвал?.. А?.. Пискунов?.. Хоть какие-то версии у тебя имеются?
- Есть одна зацепка…
- Ну-у?.. Пискунов?.. Из тебя всё клещами вытаскивать?..
- Прослушка, установленная у Ангелины Буйновой, дала результат. 
- Подробнее… - напрягся Жгут.
- Через сорок минут после подрыва к ней в офис позвонил мужчина, и заявил, что это она подорвала Горбатко.
- Кто звонил, выяснили?
- Нет. Он изменял голос. Нос зажимал, похоже. Но, мы попытаемся индефицировать голос…
- Откуда звонил?
- С мобильного. Мы попробуем, но, думаю, искать бесполезно. Он, конечно, купил пакет, позвонил, и тут же выбросил чип-карту.
- А как вела себя Буйнова?
- Похоже, была потрясена. Кстати, она не одна находилась в офисе, с ней была женщина, похоже, подруга, по имени Динара.
- О чём говорили?
- Буйнова весьма настойчиво интересовалась этим парнем, что отравиться пытался, Димой Орешниковым. Говорила, - помощь ему хочет оказать…
- Вот как!?. – Жгут сцепил пальцы рук, затрещал костяшками. – А этого, Пискунов, мы никак допустить не можем…

По пустой и пыльной просёлочной дороге едет автомобиль Олега Заричанского. По обе стороны дороги тянутся посадки, сквозь которые проглядывает желтизна убранных полей… Внезапно, краем глаза, Олег замечает вспыхнувший в зарослях посадки ярко-белый сполох, и тут же, с неприятным щелчком, в лобовом стекле машины возникает отверстие с паутинкой трещин вокруг него… Олег срывает с лица солнцезащитные очки и давит на педаль газа…
Автомобиль резко набирает скорость, мчится, оставляя за собой клубы пыли…
…С просёлочной дороги на шоссе выскакивает автомобиль Олега Заричанского… Олег нервно покусывает губу… Впереди виден пост ГАИ,.. милиционер поднимает жезл, приказывая остановиться. Олег прижимается к обочине, выключает мотор, выходит из машины навстречу, неторопливо подходящему, гаишнику.
- Сержант!.. Меня только что обстреляли…
- Ваши документы!.. – сержант скосил глаза на дырку в лобовом стекле машины. Олег протягивает документы, гаишник внимательно их листает… Подходит ещё один милиционер, рассматривает пулевое отверстие…
- Обстреляли, говорите?.. – сержант пристально смотрит на Олега. – С чего бы это?.. Машину отобрать, так это иначе делается… Киллер?.. Вряд ли… Плохой стрелок, отверстие вон как далеко от водительского места… А где стреляли? Место помните?
- Километра три от шоссе, с правой стороны по ходу…
- С правой?.. Совсем дурак стрелял. Как будто и попадать не собирался, или стрелял в пассажира. С Вами ехал кто-нибудь?
- Нет, я был один. И он это прекрасно видел… - угрюмо ответил Олег.
- Онищук, осмотри салон!.. Пуля-то там должна быть… - сержант обходит машину, рассматривая её… - Больше повреждений не наблюдается…
- Иван!.. – кричит из машины Онищук. – Пули пока не обнаружилось, а вот пулялка в бардачке нарисовалась… - он высовывает из двери руку с пистолетом…
Сержант поворачивается к Олегу.
- Ваше оружие?
- Да,.. это мой пистолет… - чуть запнувшись, отвечает Олег.
- Разрешение на ношение имеется?
- Нет, ещё не оформил…
Сержант заглядывает в водительское удостоверение Олега.
- Гражданин Заричанский Олег Петрович, пройдите, пожалуйста, в патрульную машину, оформим изъятие оружия, а так же факт нападения на Ваш автомобиль… Онищук, вызывай сменный наряд!..

… В милицейском кабинете сидит Олег Заричанский. Открывается дверь, заходит Пискунов с листами исписанной бумаги.
 - Позвольте представиться; следователь Отдела по борьбе с организованной преступностью капитан Пискунов Герман Мефодьевич…
Олег устало поднимает голову.
- А где лейтенант, который мурыжит меня здесь уже несколько часов?
- Теперь Ваше дело буду курировать я. – сухо отвечает Пискунов, усаживаясь за стол. – Итак, Олег Петрович в своих показаниях Вы утверждали, что в момент убийства Вячеслава Горбатко Вы были в посёлке Светличное в гостях у управляющего банком Варпаховского Леонида Семёновича?..
- Утверждал и продолжаю утверждать!.. – раздражённо бросает Олег. – И ещё раз выражаю недоумение и возмущение по поводу самой постановки вопроса…
- Ничего странного, а тем более незаконного в наших действиях нет. – спокойно говорит Пискунов. – Судите сами:  Вячеслав Горбатко убит, кого нам подозревать в организации убийства?.. Конкурентов. Ведь верно?.. – Олег, после небольшой паузы, кивает. – А, Вы, Олег Петрович, фигурируете в числе конкурентов на застройку Бородинского плато… Только не надо убеждать меня, что Вы всего лишь Председатель комиссии по градостроительной политики Горисполкома, и прочее, и прочее… Эти утверждения оставьте для прессы… Мы с Вами прекрасно знаем, что фирма «Дельфин» фактически принадлежит Вам…
- Послушайте!.. – пытается вклиниться Олег.
- Второе!.. – прерывает его Пискунов. – В Вашем автомобиле был обнаружен пистолет. Вы утверждаете, что приобрели его в целях самозащиты после совершённого разбойного нападения на Вас. Верно?
- Именно так…
- Тогда, почему Вы отказываетесь сообщить; где приобрели оружие, у кого приобрели?..
- Но, поймите,.. я не могу подводить людей…
- Людей, которые торгуют оружием?..
- Они оружием не торгуют…
- К этому вопросу мы ещё вернёмся, Олег Петрович. Сейчас я хочу спросить Вас о другом… В каких Вы отношениях с Ангелиной Буйновой?
- У меня нет с ней отношений…
- Вы незнакомы?
- Почему же. Знаком. Шапочно. А при чём, простите, в данной ситуации эта особа?
- А при том, Олег Петрович, что иноземные партнёры госпожи Буйновой занимаются в нашей стране незаконным бизнесом, и вполне могли продать Вам оружие,.. или подарить,.. в порядке извинения за нападение на Вас… Особенно после сговора с Вами об устранении Вячеслава Горбатко… 
Олег вскакивает, хватает Пискунова за лацканы пиджака…
- Ты, что несёшь, идиот!?
Пискунов перехватывает запястья Олега, с силой опускает их…
- Я не идиот… - тихо и внятно говорит он. – И не надо меня оскорблять… Я Вам ничего плохого не сделал… Пока…
- А меня, значит, оскорблять можно?.. – с ненавистью глядит на него Олег, опускаясь на место.
- Значит, Вы утверждаете, господин Заричанский, - бесстрастно продолжает Пискунов. - что в момент убийства Вячеслава Горбатко находились в посёлке Светличное, в доме Леонида Семёновича Варпаховского?
- Да, я утверждаю…
- И сегодня, Вы возвращались, опять-таки, из дома господина Варпаховского, и  в дороге Вас обстреляли?.. Вы это подтверждаете?..
- Да, да, да!.. – сдерживая гнев, отвечает Олег. – Я это утверждаю, подтверждаю, и ещё требую прекратить издевательства надо мной…
- Ну, что Вы,.. какие издевательства?.. - губы Пискунова вытягиваются в улыбку. – Я для Вас подарок приготовил… Сюрприз… - Пискунов опустил руку в карман, чуть выждав, вынул из него диктофон, и поставил его на стол. – Послушаем?... – он нажимает клавишу, и из диктофона слышится женский голос:
 «Аллё!».
«Мне необходимо переговорить с Варпаховским Леонидом Семёновичем.»
«Представьтесь, пожалуйста.»
«Следователь Отдела борьбы с организованной преступностью Пискунов Герман Мефодьевич.»
Слышна офисная мелодия, затем мужской голос:
«Слушаю Вас, Герман Мефодьевич…»
 «Леонид Семёнович, Вы знакомы с  господином Заричанским Олегом Петровичем?»
«М-м… Знаком.»
«Скажите, был ли у Вас дома в Светличном господин Заричанский, пятого августа в промежутке между четырнадцатью и семнадцатью часами?»
«М-м… А чем знаменателен этот день?»
«В этот день был убит Председатель спортивного клуба «Динамо» Вячеслав Горбатко.»
«М-да… Вы знаете, не могу точно припомнить. У меня ежедневно бывает такое количество народу, что трудно… Нет, не могу припомнить…»
«Леонид Семёнович, а сегодня был у Вас в Светличном Олег Петрович Заричанский? Если был, то, в какое время?»
«Опять таки, не могу припомнить… Такое количество посетителей постоянно,.. не поверите,  голова кругом…»
«Спасибо, Леонид Семёнович. Всего хорошего…» - слышны гудки отбоя. Пискунов выключает диктофон.
- Ну, что, Олег Петрович,.. такая вот вырисовывается картина…
- Вот, мразь!..
- Это кого Вы так припечатали?
- Не Вас, Герман Мефодьевич… - Олег задумчиво глядит пред собой. – Да,.. ситуация сложилась… Что ж теперь делать?.. – бормочет он.
- Думать, Олег Петрович. – тихо говорит Пискунов. – Сами видите, атмосфера вокруг Вас мрачноватая; подозрение в покушении, незаконное хранение и ношение оружия – всё это грозит большими осложнениями… То, что Вас обстреляли, я полагаю – это предупреждение… Чего-то Вам следует остерегаться,.. или от чего-то отказаться. Мы, конечно, исследуем обстоятельства, при которых был обстрелян Ваш автомобиль, но найти стрелка, сами понимаете… вряд ли удастся… Сейчас Вы дадите подписку о невыезде на время следственных  действий, и можете быть пока свободны…    

… По своему кабинету беспокойно ходит Динара, что-то обдумывая… Приняв решение, она берёт телефонную трубку, набирает номер. Присев на край стола, ждёт ответ…
… Олег Заричанский в своём автомобиле набирает номер на мобильном телефоне.
- Леонид Семёнович? Узнал полагаю? - говорит он жёстко – Не ожидал от тебя подобного свинства… Ну, конечно, конечно… Не желаешь иметь дело с милицией… Такое у тебя правило. Скажи ещё – кредо. Вообще-то, это называется подлостью... Нет, это не обычные дела в бизнесе… Я знаю, что в бизнесе нет друзей, но сие не значит, что можно быть негодяем… Бог простит… - Олег выключает телефон, кидает его на сиденье, но тут же раздаётся мелодия мобильного телефона. Мельком глянув на дисплей, и радостно улыбнувшись, Олег подносит его к уху.
- Рад услышать твой голос…
… Сидя на столе, Динара кокетливо болтает ногой…
- Олег Петрович? – томно мурлычет она. – Рад слышать мой голос?.. Что ж мне приятна Ваша радость… Нет, ничего не случилось… Хотя вру. Случилось! И желательно встретиться… Когда, когда?.. Чем быстрее, тем лучше… Ой, уж прямо; «лечу на крыльях любви»… Как принято говорить в определённых кругах: «За базар ответишь»… Готов ответить? Ну, тогда, как говорят в тех же кругах: «Забивай стрелку»… Нет, у меня не желательно… Давай в том кафе, где мы пили кофе после моей речи с мусорного бака. Не забыл?.. Ты тогда, кстати, мне что-то вреде предложения сделал … -  добавила Динара игриво. – Договорились. До встречи!..
Динара положила трубку, соскочила со стола, повернулась,  и увидела, стоящего подле окна, отца Серафима… Отец Серафим вежливо и несколько скорбно склонил голову.
- Приветствую Вас, соседушка! Извините, что оказался невольным свидетелем грехоподобного разговора. Поверьте, случайно здесь оказался.
Динара подошла к подоконнику, опёрлась о него.
- Верю, батюшка, верю… Как не поверить святому отцу, которому не ведомы грехи людские.
- Почему не ведомы? – пробасил отец Серафим. – Ведомы, как каждому смертному. И прощаю  их, когда не являют они пример нечестивости для подчинённых…
- Стоп,  батюшка! До сих пор я, вроде,  понимала, о чём Вы, а сейчас не очень…
- Не изволите ли, дражайшая, прогуляться?.. – отец Серафим приблизился вплотную к окну. – Совсем недалеко, можно сказать, рядышком… А я бы, с Вашего позволения, Вас сопроводил…
- Интригуете, батюшка… - Динара заглянула ему в глаза. – Что, прямо сейчас и пойдём на прогулку?
- А чего откладывать-то?.. Прямо сейчас и пойдём…
- Ну, тогда,.. ловите!.. – Динара перебрасывает ноги через подоконник, и прыгает вниз.  Отец Серафим едва успевает подхватить её… - Ух, какой вы сильный, Виктор Павлович… - кокетничает Динара, держась за шею отца Серафима. – Аж, приятно… Всё, всё! Отпускаю Вас, а то увидит кто, не приведи Господь,.. и донесёт матушке, а то и в синод…
- Ой, и горячи Вы, Динара свет Султановна, с Вами не долго голову потерять,.. но мой Вам совет; свою головушку-то поберегите…
… По пологому склону, ведущему из Ботанического сада к береговым обрывам, идут отец Серафим и Динара. Неподалеку видна покосившаяся пограничная вышка, сквозь кроны деревьев сияют монастырские купола.
- Слава Богу, добрались… - останавливается отец Серафим. – Ничего Вам, голубушка, не кажется странным?
- Да, нет… - осматривается Динара. – Покорежило склоны немного землятирясением,.. а так,.. вроде всё обычно…
- Вот, вот,.. покорёжило. – соглашается отец Серафим. – А, Вы приглядитесь… Ничего не замечаете?..
- Ничего я не замечаю, батюшка. Объясните толком!..
- Я не объясню толком,.. я толком покажу… - Отец Серафим поднял, еле заметную в траве, проволоку и потянул её на себя… Проволока вытянулась и потянула за собой кусок дёрна, лежащего на деревянной крышке. Открылся узкий лаз…
- Как интересно!.. – с преувеличенным интересом воскликнула Динара. Это что?!. Пещера Али-Бабы?
- Не знаю, как насчёт Али-Бабы,.. – говорит отец Серафим, доставая откуда-то, из складок рясы, фонарик. – но то, что сие дело рук разбойных, нечестивых, не вызывает сомнений…
Наклонясь, отец Серафим светит фонариком в лаз,.. и, почти, тотчас из щели появляется голова семинариста Николая…
- Здравствуйте, госпожа Залмановская!.. – говорит он, с некоторым усилием протискиваясь и выбираясь из лаза.
- Что ж вы творите, святые отцы?.. – Динара переводит взгляд с одного на другого. – Выскочил, как чёрт с преисподней… Так можно до инфаркта человека довести…
- Просим прощения великодушно!.. – ухмыльнулся отец Серафим. – Воспринимайте сие, как следственный эксперимент. И лишнее доказательство тому, что стоим мы с Вами на монастырской территории,  ибо тут… - отец Серафим ткнул пальцем вниз. – находятся подвалы монастыря, кои являют собой складские помещения для хранения утвари церковной, а она ценность имеет немалую. И Вы справедливо заметили, землетрясение покорёжило землицу и несколько повредило подвальный свод, а это, в свою очередь, дало возможность злоумышленникам проникать в складские помещения и совершать хищения… Вот ведь какая напасть, голубушка. 
- Послушайте, святой отец… - Динара старается подавить волнение. В мою душу закрадывается сомнение; не я ли причастна к этому злодейству?..
- Не к лицу Вам юродствовать, уважаемая… - отец Серафим сурово глядит в лицо Динаре. – Вы прекрасно понимаете, о чём я веду речь. Кто-то из Ваших сотрудников проникал, и, по-видимому, собирается далее проникать, в наши кладовые с целью хищений. Мы сейчас проводим ревизию всего хранимого и обнаружили уже несколько пропаж…
- Дозвольте несколько слов, батюшка? – тихо произнёс семинарист Николай.
Отец Серафим кинул на него быстрый взгляд.
- Ну?.. Говори!
- Видите ли, госпожа Залмановская, - потупившись молвил Николай. - есть все основания полагать, что злоумышленник, или злоумышленники люди молодые и сухощавые. Согласитесь, пролезть в эту щель, из которой я с трудом выбрался, могут только, повторяю; молодые и сухощавые… – он поднял на Динару холодные, цепкие глаза. – Такие, как Ваш сотрудник Дмитрий Орешников, и Ваша дочь Ева… Кстати, госпожа Залмановская, что произошло с Дмитрием Орешниковым?.. Молва людская ненадёжный источник, но разговоры идут пренеприятные…
- Так, господа!.. – Динара взяла себя в руки. – Я вижу, вы возомнили, что меня можно шантажировать. Уверяю вас, из этой затеи ничего не выйдет…
- Эко, Вы, право, голубушка, встрепенулись?.. –прогудел отец Серафим. -  Да какой тут шантаж?.. Констатация факта, с предполагаемым участием в нём определённых лиц. Вот если бы мы заговорили о Ваших греховных внебрачных связях, тут Вы могли бы возмутиться; на каком, мол, основании, это бросает тень на мою репутацию руководителя…
- Побойтесь Бога, отец Серафим!.. – презрительно обрывает его Динара. – Не слишком ли Вас понесло! Осторожнее на поворотах, любезный. Так можно и шею свернуть… - она пристально глянула на присмиревшего отца Серафима. – Ещё раз повторяю, Виктор Павлович, шантажом и запугиванием Вы ничего не добьётесь. Со мной следует не воевать, со мной надо договариваться… - Динара улыбнулась. – Виктор Павлович!.. Вы меня сюда привели, Вам меня и обратно доставлять. Только клеврета Вашего с собой не берите…
- Прибери здесь, как положено!.. – буркнул отец Серафим Николаю, идя вслед за Динарой…
Семинарист Николай маскирует крышкой с дёрном лаз, поглядывая вслед удаляющимся отцу Серафиму с Динарай, прислушиваясь к доносящимся голосам…
- Скажите, Виктор Павлович,.. – слышится голос Динары. – насколько серьёзно Ваше влияние в епархии?  С Вашим мнением считаются?..
- С Божьей помощью авторитетом не обделён. – басит отец Серафим. – И священнослужители, и паства полагают меня пастырем достойным, праведным, и готовы следовать моим советам…
- Вот на этой почве, отец Серафим, мы сможем с Вами решить кой-какие взаимовыгодные проблемы… - доносится голос Динары…
Семинарист Николай глянул в верх… Со стороны моря небо потемнело, доносились, чуть слышные, раскаты грома… Николай проводил взглядом, уже далёкие, фигурки отца Серафима и Динары, чему-то задумчиво улыбнулся и пошёл в сторону монастырских куполов…
… Из остановившегося такси выпрыгивает Динара, поспешно подходит к двери кафе, открывает дверь…
… Олег Заричанский уже сидит в кафе и нетерпеливо поглядывает на дверь… Наконец, в зал входит Динара. Олег поднимается, и Динара, завидев его, спешит навстречу…
- Наконец-то!.. – укоризненно говорит Олег, отодвигая для Динары стул. – Я уже волноваться начал. Что-нибудь случилось?
- Полагаю, что да… - двусмысленно отвечает Динара. – Во всяком случае, может случиться. Но, для начала, Олег… Умоляю,.. чашку кофе,.. да, пожалуй, и рюмку коньяка. Я не произвожу впечатление развязанной дуры?..
Олег берёт руку Динары, подносит к губам.
- Нет, Динара, ты производишь впечатление восхитительной женщины, ради которой можно пойти на любые жертвы…
- Только не на преступление. Договорились?.. – лукаво улыбается Динара.
- Я готов и на преступление…
- Вот о преступлении… и наказании мы и поговорим… - загадочно улыбается Динара. – Только, сначала, давай выпьем!.. – она поднимает рюмку. – За мужское достоинство!..
- И за женскую красоту!.. – поднимает свою рюмку Олег.
- Итак,.. за гармонию!.. – Динара отпивает глоток…
- За окнами кафе внезапно темнеет, раздаётся удар грома.
- Похоже, сейчас разверзнутся хляби небесные, и начнётся всемирный потоп… - Динара подносит ко рту чашку кофе. – Что ж,.. это закономерно мы  погрязли в грехе, и не можем остановиться в нашем грехопадении. Мы заслуживаем кары скорой и неизбежной…
Олег смотрит на неё молча и улыбается…
- Ты со мной не согласен?.. – Динара пьёт кофе.
- Я любуюсь тобой… И если любить тебя – грех, то грех прекрасный и возвышенный, и готов я нести за него любую кару…
За окном блеснула яркая молния, ударил гром. Официант принёс свечу в подсвечнике, зажёг её.
- Мне кажется,.. – продолжает Олег. – что я сейчас переживаю одно из самих счастливых мгновений. За окнами непогода, на столе вино, свеча, и любимая женщина напротив…
- Вот по этой интонации я тебя и узнала… - чуть слышно произнесла Динара.
- Ты что-то сказала?.. – переспрашивает Олег.
- Она подняла на него глаза, слегка прищурилась.
- Я, говорю, узнала тебя… по интонации…
- По какой интонации?.. Ты о чём?
- Динара смотрит, не мигая, прямо Олегу в глаза.
- Олег,.. Я была тогда у Ангелины Буйновой, когда ты звонил…
Лицо Олега выражает напряжённое раздумье…
- Я звонил Буйновой?.. Когда?..
- Вскоре, после убийства Славы Горбатко. Ты ей позвонил, предложил включить телевизор, там как раз показывали место убийства… Затем… Затем ты обвинил её в этом преступлении, и угрожал…
Олег измученно откинулся на спинку стула, прикрыл глаза… Затем тоскливо глянул на Динару.
- И ты туда же… - чуть слышно бросает он. - Динара,.. дорогая,.. что за странные вещи ты говоришь? Какое, я имею отношение к Горбатко, тем более к его убийству? Зачем мне звонить Буйновой?  Что за страшный детектив тебе мерещится?..
- Повторяю, Олег… - Динара не отрывает взгляд от лица Заричанского. – Я узнала твой голос. Вернее не голос, голос ты изменил, но интонация была узнаваема, интонация была твоя. Не перебивай меня, Олег!.. – Динара протестующее подняла руку, не давая Олегу возразить. – Ты не должен меня опасаться, я не собираюсь тебя выдавать, Это не в моих интересах,.. пока…
- Динара,.. что я слышу? – на лице Олега обозначились скорбные складки. – Ты что… Ты мне тоже угрожаешь?..
Почему «тоже»? Тебе кто-то угрожал?..
- Увы!.. У меня складывается впечатление, что на меня идёт охота… Теперь и ты…
- Да, нет же, Олег… - Динара смущённо опустила глаза. – Нам надо серьёзно поговорить. Я понимаю, ты ни за что не сознаешься, что звонил Ангелине. Но, я то понимаю; Горбатко тебе очень мешал, он был серьёзный претендент на плато и его устранение – двойная удача для тебя; нет соперника, а подозрение падает на Буйнову и её компаньонов… Ты должен знать, Олег,.. ты мне небезразличен, но… Но, у меня в этом деле свой интерес, и если я с твоей помощью его осуществлю, то все сплетни по поводу нашей с тобой близости обретут реальную основу… Я понимаю, я поступаю гадко, я, попросту, торгую собой, но, поверь, слишком дорога цена вопроса, в нём смысл многого в моей жизни…
Оглушительный раскат грома, заглушает голос Динары, яркие молнии следуют одна за другой, крупные капли дождя, пробиваются сквозь порывы ветра, и с нарастающей частотой бьют по кровле кафе, по стёклам окон, делая совершенно неслышным разговор Динары и Олега…

… К зданию больницы подъезжает медицинская карета. Дверь машины, сопротивляясь порывам ветра, открывается, из неё выскакивают Пискунов, прикрываясь от дождя, поднятой над головой, папкой, и два санитара. Пискунов с санитарами поспешно скрываются в дверях больницы…
… По коридору больницы идёт Пискунов в сопровождении санитаров. Они подходят к комнате, на двери которой написано: «Ординаторская». Пискунов открывает дверь. Женщина врач вопросительно поднимает голову…
- Здравствуйте!.. – говорит Пискунов…

… Пограничное судно «Дерзкий» зарывается носом в разгулявшуюся волну, ветер посвистывает в антеннах, дождь заливает смотровое стекло, щётки дворников не успевают слизывать потоки воды…
На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин, поёживаясь от штормовой прохлады.
- М-да,.. разыгралась погодка… - говорит он, поглядывая на рулевого. – Что побледнел?.. Уболтало?..
Рулевой поворачивает мученическое лицо, молча кивает…
- Блевануть хочешь?.. – продолжает Осокин…
Рулевой ещё раз кивает и, вдруг, зажав рот ладонью, и оставив штурвал,  бросается к двери рубки, рывком открывает её, и выскакивает на палубу…
- Куда без жилета!?. – кричит вдогонку Осокин, подхватив штурвал, но матрос, схватившись за леер, перегнулся через борт, конвульсивно извиваясь… Большая волна, прокатившись от носа до кормы, подхватила матроса и перебросила его через борт… Щупленький матросик, судорожно уцепившись за леер, повис за бортом… Ещё одна волна покатилась по палубе, всей своей тяжестью накрыла матроса, но он из последних сил вцепился в леер…
- Держись!!. – дико заорал Осокин… Мгновенно вырвав брючный ремень, он сделав петлю, набросил её на дверную ручку рубки, другой конец обмотал вокруг запястья и выскочил на палубу. Держась за ремень, он другой рукой ухватил матроса за шиворот… Ещё две волны, одна за другой прокатились по палубе, накрывая Осокина и матроса…
- Дава-ай!!. – мучительно застонал Осокин, вырывая матроса из воды на палубу… Ещё волна прокатилась по Осокину, лежащему на матросе… Осокин вскочил на ноги, и, зарычав от усилия, оторвал матроса от палубы, вбросил его в рубку и заскочил следом…
- Ну, ты даёшь, боец… - тяжело дышит Осокин, глядя на скорчившегося в углу рубки, дрожащего матросика. – Поздравляю с боевым крещением!.. – он старается бодро улыбаться. – Чего молчишь? – уже строже прикрикивает он. - Поднимайся, и отвечай по форме!...
Матросик, унимая дрожь, поднимается.
- Служу Отечеству!.. – сипло выдавливает он из себя.
- Так то, лучше… - переводит дыхание Осокин. – Становись за штурвал!.. Экипаж, похоже, ничего не заметил. Потому на вопросы; почему мокрый, отвечаешь; послал, мол, командир поправить дворники, застревают они… Понял?..
- Так точно!..
- Вот и прекрасно… Курс на базу!..

… Сквозь пелену дождя медленно ведёт автомобиль Олег Заричанский. Динара сидит рядом.
- Хорошо, Динара… - говорит Олег. – Я пойду на это. Вернее, я попробую. Хоть риск очень велик,.. для меня в первую очередь. Тяжело будет найти понимание у  партнёров… А заниматься поисками других – нет времени.
- Я тебе помогу, Олег… - Динара с ласковой улыбкой смотрит на него. – У меня тоже есть кой-какие возможности… И потом,.. Олег, удача должна сопутствовать нам, дело-то богоугодное…
- Неуверен, Динара… - жестко отвечает Олег. – Совершенно не уверен. Богоугодное, это когда быстрая прибыль, хотя бы процентов пять,.. а когда дело попахивает убытками, а в данной ситуации – большими убытками, то это уже чертовщина какая-то, именуемая в бизнесе банкротством.
- Я тебя уверяю, Олег, – холодно говорит Динара. – что твоя прежняя затея, грозила куда большими неприятностями, и со стороны криминала, и со стороны властей. Надо быть дальновиднее, Олег…
- Милая моя, - смягчается Олег. – меня холодный пот прошибает от осознания того, на какую авантюру ты меня подписываешь… Действительно, любовь ослепляет. Всегда полагал о себе, что я достаточно выдержанный и хладнокровный мужик. Воспитывал это в себе; спортом, экстремальными ситуациями… - Олег сворачивает в переулок, заглушает мотор. – Видимость отвратительная. Переждём. Пусть ливень немного стихнет…
- Вот и считай, Олег, что ты принял экстремальное решение…
Олег берёт Динару за плечи, поворачивает к себе.
- Любимая,.. это не экстрим, это безумие… Только неодолимое желание обладать тобой подвигает меня на это безрассудство…
 Олег притягивает Динару, расстегивает ей блузку, просовывает руку к груди, сжимает её. Его рот впивается в её губы, руки ползают по телу Динары… Динара извивается и стонет в объятьях Олега. Она упёрлась ладонями в грудь Олега, с силой отталкивает его от себя…
- Не нужно, Олег… Ты сошёл с ума… Не будем же мы здесь… Могут увидеть, не приведи Господи!.. Взрослые люди, а ведут себя, как… - она поправляет и застёгивает блузку… - Не надо, Олег… Я ведь сказала… Я сама приду к тебе, когда… когда ты выполнишь всё… Извини, Олег, но будет только так, как я сказала… Извини. А сейчас поехали, дождь стал меньше…
- Хорошо… - вздохнул Олег. – Будь по-твоему… Увы, я бессилен перед твоими чарами. Это какое-то наваждение, или рок… А, впрочем, что думать!.. – он включил зажигание. – Жизнь всё расставит по местам. Неспроста её зовут; судьба-злодейка, или индейка… Одним словом,  поживём-увидим… - автомобиль тронулся с мета…

…В кафе «Райский сад», у окна, одиноко сидит Ева. За окном льёт дождь, погромыхивает гром.  Ева пьёт чай и сосредоточенно решает кроссворды в потрёпанном журнала… В кафе входит Александр Осокин.  Идёт прямиком к барной стойке, где тоскует, в ожидании посетителей, пышнотелая Катя.
- Тётя Катя, плесни-ка грамм сто пятьдесят. Промок до нитки…
- Под дождь попал?.. – добродушная Катя берёт фужер, наливает водку.
- Вот, вот! Оно самое,.. под дождь… - Осокин берёт фужер, одним махом выпивает. – Тёть Кать, какую-нибудь яишинку мне сооруди, я пока с Евой кой-чего перетру…
Осокин тихонечко подкрадывается сзади к Еве, закрывает ей ладонями глаза… Ева вздрагивает, радостно улыбается, дотрагивается пальцами до ладоней Осокина.
- Димка!?. Ты!?.
- Вот те раз… - опускает руки Осокин. – Обидно даже. Выходит, меня не ждали,.. ждали другого…
- Это ты, Саша?.. – грустно улыбается Ева. – Не обижайся. Просто,.. так вышло. Как дела, Саша?..
- Да, какие уж дела, когда путают с кем попало… - деланно грустит Осокин. - А ты что?.. Кроссворд разгадываешь?
- Разгадываю… - вздохнула Ева. Вот на слове запнулась; «Человек, уличённый в нечестности», пять букв…
- Послушай, Ева,.. я хочу с тобой серьёзно поговорить…
- О чём?..
- Ты умная, рассудительная… С тобой всегда интересно,.. мне, во всяком случае… Ты даже красивая в определённом смысле… Я бы хотел, что бы у нас с тобой сложились отношения…
- Какие?.. – потупила взор Ева.
- Как, какие?.. Понятное дело – близкие… В общем, Ева,.. я хочу что бы ты поговорила со своей мамой.
- Что бы я поговорила? – Ева изумлённо поднимает глаза. – По-моему, это дело кавалера - говорить с родителями…
- Пойми, Ева, если мне удастся, с твоей помощью, уговорить Динару Султановну… Одним словом,.. чтобы она не возражала против автомойки.  Я тебе такой подарок сделаю!.. Сказочный подарок. Тебе такой в самом сладком сне не снился. Слово офицера… Мне должен был этот ваш учённый перец помочь, так он в больничку загремел, придурок…
- А я подумала, ты решил в любви объясниться… - грызёт чайную ложечку Ева. – Руки моей просить… Жаль… Хотя, я бы всё равно отказала… - она качает ложечкой перед глазами. – А Диму ты не смей обзывать… Он не такой, как ты, он лучше…
- Ева!.. Да, ты что!.. – растерялся Осокин. – Обиделась, что ли?.. Ну, погоди!.. Ты пойми,.. какая, к чертям, любовь, когда у меня,.. когда лет уж скоро тридцать, а живу по сей момент в общаге офицерской … А квартиру купить, соображаешь сколько надо?.. Представляешь?.. Бабоньки немерянные... Вот тогда бы,..и о любви подумать можно… Кстати, Ева,.. ты что на этого Диму запала?.. Напрасно… На каком  слове застряла?.. – он заглядывает в журнал. – «Человек, уличённый в нечестности», пять букв… Ну, конечно! Жулик!.. Вот правильный ответ. И твой Дима – жулик…
- У Евы глаза наполняются слезами, она с силой сгибает и разгибает ложечку…
- Я тебе сказала… - дрожащими губами шепчет она. – Не смей!..  Он… Он  умеет страдать,.. а значит у него душа… становится лучше. С ним приключилось беда, он может быть виноват, но он сам себя наказывает. А ты?.. Ты так можешь?!. – кричит, вдруг, Ева.
- Ева!.. Ну, что ты право… - совсем тушуется Осокин. Он оглядывается и видит, стоящую в дверях, Динару…
Динара подходит, вглядывается в лица Евы и Осокина.
- Что тут происходит? Ева, ты плачешь?.. Александр, ты обидел Еву?
Осокин вскакивает.
- Динара Султановна… Я совершенно не хотел. Думал; мы с Евой друзья… Я пойду, пожалуй…
- Погоди, Саша!.. Мне надо с тобой поговорить…
- Вот и говорите!.. – резко поднимается Ева. – А мне он совсем чужой… - она стремительно выскакивает из кафе…
- Садись, Саша… - говорит Динара и усаживается первой, Осокин осторожно садится напротив.  – Скажи Саша,  кто, кроме тебя кормится от заправки?
- Не понял… - Осокин нервно мнёт фуражку.
- Саша, возьми себя в руки, и внятно ответь на мои вопросы. Итак, повторяю; начальник твоего погранотряда капитан первого ранга Анисимов Фёдор Сергеевич имеет свою долю в заправке?
- Динара Султановна, - криво усмехнулся Осокин. – что ж Вы такие вопросы задаёте? Я могу на них ответить?.. Как Вы думаете?    
- Полагаю, не можешь, хотя уже ответил. Ещё один вопрос: Скажи, Саша, а ты можешь попасть на приём к Анисимову?
- Для меня это чрезвычайно трудно,.. нужны веские основания…
- Ну, основания, дружок, мы найдём. Ты, давеча, что-то рассказывал об автомойке, которую собираешься пристроить к заправке. Анисимов в курсе этой затеи?
- Думаю, в курсе…
- Вот тебе и повод… Объяснишь ему, что если он не поддержит одно благое  дел,  которое я инициирую, то не только об автомойке не может быть речи, а и автозаправка ваша будет признана экологически вредной и снесена… Теперь послушай, что от твоего капитана первого ранга потребуется…

…Дверь в кабинет полковника милиции Жгута открывается, входит Пискунов, мягко и бесшумно идёт к столу. Жгут вопросительно смотрит.
- Всё в порядке, Евгений Ярославович. - тихо говорит Пискунов. – Он там…
- Садись… - кивает Жгут. Пискунов садиться. – Сложности были?   
- Практически нет. Там, куда отвезли - свой человек, нашими усилиями, не так давно стал, зав.отделением,.. ну, а откуда забирали,.. врач глядела искоса; на каком,   мол, основании, кто распорядился? Пришлось объяснить, что дело непростое, требуется психиатрическая экспертиза, ну, в общем, всё прошло благополучно,.. разве что…
- Выкладывай!.. – усмехнулся Жгут. -  Какое, такое «разве что…»?
- Нужный диагноз и нужное лечение денег стоят. – не мигая смотрит в глаза Жгута Пискунов.
- Сколько?..
- Двадцать.
Жгут так же пристально смотрит в глаза Пискунова, затем опускает взгляд и, взяв телефонную трубку, набирает номер…
- Я Вас приветствую… - говорит он кому-то. – Надеюсь, узнали?.. Я по поводу проблем нашего покойного друга, а теперь наших проблем… Они могут быть устранены, и ни госпожа Буйнова, ни, нанятые ею, журналисты не смогут получить доступ к источнику информации… Но для этого нужно… Это хорошо, что Вы понимаете… Цифру я Вам сейчас назову… Она звучит… – пятьдесят… Да, да,.. я понимаю… - вздыхает в трубку Жгут. – Такие люди… Вы совершенно правы, – ненасытные… Хорошо!.. До встречи!.. – Жгут Кладёт трубку, смотрит на Пискунова.
 - Нам с тобой тоже надо здоровье поправлять… на какие-то средства…

… В приёмный покой больницы входит женщина-врач. Ева вскакивает ей навстречу…
- Пойдём со мной, Ева. – говорит врач.
Она  ведёт Еву по коридору, заводит в свой кабинет.
- Садись, Ева… - врач усаживается напротив Евы, пристально и печально смотрит на неё…
- Что?.. Что-то с Димой? – встревожено вопрошает Ева. – Пропустите меня к нему…
- Дмитрия Орешникова больше нет у нас. – скорбно роняет врач.
- Как!?. – обомлела Ева. – Он, что?.. Ведь только два дня назад…
- Он жив. Успокойся… - говорит врач. – Его просто у нас забрали… Забрали в другую больницу…
- В какую?.. Зачем?..
- Ева,.. Диму перевезли в психиатрическую больницу…
- Это,.. которая… психушка?
- Она самая… Послушай, Ева… У меня сложилось впечатление,.. что Дима угодил в неприятную историю. Я не уверена, но мне показалось, что какие-то высокие чины, в том числе и милицейские, хотят его изолировать, и изолировать всерьёз и надолго…
- Я поеду к нему!.. – вскакивает Ева.
- Сядь, Ева. – голос женщины-врача звучит глухо и жёстко. – Никуда тебе ехать не следует. Тебя всё равно к нему не пустят… Что тебе следует сделать, Ева, так это посоветоваться с взрослыми и влиятельными людьми, такими, как твоя мама, мне Дима рассказывал о ней. И что бы они попробовали повлиять на ситуацию… Только так можно помочь Диме. Ты меня поняла?
Ева утвердительно кивнула головой.
- А теперь иди, Ева. – впервые улыбнулась врач. – Иди, девочка, и дай Бог тебе счастья…

… На, обвитой плющом, веранде, у себя дома, сидят Кот и Динара, за утренним кофе. Кот с ленивым любопытством просматривает газету…
- Во, дают!.. – он отхлёбывает из чашки.
- Ты о чём?.. – Динара задумчиво покачивает ногой.
- Я о свистопляске, что раскручивается вокруг Бородинского плато… Весь разворот в этой теме… Ну, дела… Ты глянь, Динка, сосед то наш отец Серафим с заявлением от всей епархии выступил. Не позволительно, мол, в рекреационной зоне строить богопротивные юдоли зла, будущие поколения не простят… И тут же,.. нет, ты послушай; один заголовок чего стоит: «Размышления Начальника погранотряда, капитана первого ранга Анисимова Фёдора Степановича». Вот ведь как!.. «Надо думать о физическом и духовном воспитании подрастающего поколения. Бородинское плато - место, с которого открывается вид на море, символ физического здоровья, рядом сияют храмовые купола монастыря – знак духовной силы, и сам Бог велел застроить Бородинское плато соответствующими общедоступными учреждениями…» Какого?!.
- Послушай, Котик!.. – говорит Динара, поспешно допивая кофе. – Я убегаю, у меня сегодня непростой день. Тендер плато на носу, надо серьёзно подготовиться…
- На кой тебе, Динка, эти проблемы? – морщится Кот. – В том тендере кровищи и дермища как в Авгиевых конюшнях. Век не отмоешься…
- Не ворчи, любимый… - Динара подошла к Коту, прижала его голову к груди. – Не собираюсь быть Гераклом, но и нас в обиду не дам…
- А мы здесь причём?.. – недоумённо смотрит Кот.
- Я тебя, Котик, хочу попросить… – не слышит его Динара. - Задумала я жилплощадь нашу немного освежить, пока осенние дожди не грянули; новые обои и прочие побелки. Ты не возражаешь?
- Давай, коль неймётся. Не люблю  мороку эту, но помогу, как смогу…
- Ни какой помощи, Котик. С рабочими договорилась, так что всё в ажуре. Я  про другое; придётся нам с тобой перебраться к Катерине… Сможешь несколько дней обойтись без своего стола?..
- Динка!.. Ну их к дьяволу бирюльки эти… Напоминание о выброшенных годах…
- Не надо Кот!.. – Динара закрывает ему ладонью рот. – Никогда так не говори…
- Эй!.. Дачники – неудачники!.. Всё милуетесь?.. – слышится голос.
Динара и Кот поворачиваются, и видят, стоящего по ту сторону веранды, постаревшего, погрузневшего, но лучезарного Витька.
- Узнали гостя незваного?.. –улыбается Витёк.
- Витёк, чёрт безрогий!.. – задохнулся Кот. – Откуда взялся?!. Сколько лет и прочих зим?..
- Всего семь. Не так уж много для нашего почтенного возраста. Это я, Динара о нас с Котом говорю. Ты по-прежнему молода и прекрасна,.. – Витёк вздохнул. – как мама твоя, светлая ей память…
- Витюша!.. – улыбается Динара. – Рада тебя видеть. Жаль, тороплюсь. Ты просто в гости, или дело какое?..
- Конечно дело!.. Еле к вам прорвался. На входе охрана серьёзная, ни в какую не пускают. Пришлось показывать просроченное удостоверение. Представьте, помогло… 
- Да, охрана у нас теперь по-взрослому. Но, звонишь с проходной, и проблема решена... Говори, что за дело, Витюша! Я, действительно, спешу…
- И эта проблема решаемая. Приехал пригласить вас на день рождения жены…
- Понятно… - улыбается Кот.
- Не думаю… - Витёк лукаво поглядывает. – Я не о Марине говорю. С Маринкой мы давненько разбежались. Теперь у меня новая жена, зовут Елена…
- Во, даёт!.. – оторопел Кот. – Столько лет с Маринкой прожили…
- И будя!.. – прерывает Витёк. – Не всё ж тебе молодую жену лелеять. Теперь и у меня молодуха, совсем как твоя Дина, а в виде приданного - дочка возраста вашей Евы… Так что покажу вам и новую жену, и дочь, и новенький дом в Отрадном…
- Прекрасно!.. – бурно радуется Динара. – Витюша, я тебя поздравляю от всей души, но ехать в достопочтенное Отрадное, к сожалению, не могу, дел по горло. Но Кота непременно забирай. И просьба к тебе; подержи его у себя с недельку, я, за это время, ремонт небольшой в нашем логове завершу, и с кой какими делами управлюсь. Только не позволяй ему много пить… Договорились?..
- Погоди, Динка!.. – заволновался Кот. – Как же ты?.. Ева?..
- Езжай, Котик, езжай… - обнимает его Динара. – У меня дела, Еве надо к занятиям готовиться, и ещё у нас с ней дело одно есть, так что ты, любимый будешь всем только мешать. Поезжай, родной…
- Вот так, Витёк… - разводит руками Кот. – Придётся тебе мной одним довольствоваться…
 
… В большом деревянном корыте, похожем на огромную бочку, сидят по горло в воде Кот и Витёк.
- Ну, как, Котяра!.. – вопрошает, вынырнув из воды, голова Витька. – Нравится моя сауна?..
- Класс!.. – счастливо фыркает Кот. – Скажи, Витёк; на кой эта лохань, когда рядом душ?..
- Не чувствуешь разницу?.. Я поначалу тоже не чувствовал. Это всё Елена, её затея. Говорит, вода в дубовом чане особую силу имеет… И точно!.. Не поверишь, Кот; я Еленку каждую ночь, и не по одному разу могу… - Витёк хохотнул. – Во, как!.. А ты Динару?.. Топчешь, полагаю?.. Баба она красивая,.. не ты, так кто другой…
- Не напрягайся, Витёк. У нас с Динкой полный ажур…
- Тогда пошли!.. – Витёк выпрыгивает из чана. – Буду тебе дом показывать…
… По дому, закутанные в махровые простыни, как в римскую тогу, шествуют Витёк с Котом…
- Не стесняйся… - говорит Витёк. – В доме ни души… Елена в город за продуктами поехала. У неё своя машина. Твоё появление, будет для неё сюрприз, именины то завтра… Но, не робей,.. она у меня классная… Вот!.. Всё она… - Витёк показывает на многочисленные фотографии, развешанные на стенах обширной гостиной, и вдоль винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. – Как видишь; спортсменка в прошлом, гимнастка, мастер спорта. Даже в цирке работала несколько лет, пока травму серьёзную не нажила… Ты знаешь, Кот, мы уже пять лет живём, а я до сих пор поверить не могу, что её загробастал. Она ж на уйму лет моложе!.. И, главное, у кого её увёл… Практикант у меня был, выпускник института, и после практики несколько лет заезжал за консультациями. Познакомил меня с женой на каком-то сходняке, потом встречались у общих знакомых… Ну, и стали прикипать друг к другу. Я в перестроечные времена сумел подняться неплохо, оказывал ей знаки внимания, подарки дорогие, то да сё,.. но на успех, честно говоря, не рассчитывал…
- Да, Витёк, не ожидал от тебя такой прыти… А муж то её, как реагировал на твои посягания?..
- Вот, Кот, самая что ни на есть загадка. Муж молодой, нормальный мужик,.. как будто делал всё, что бы у нас с Леной сладилось. Понимаешь?..
- Нет…  Как-то не доходит.
- Так и я в толк взять не мог. Не то, что не ревновал, а как бы поощрял наши отношения; уходит из дому, когда я прихожу, в общем сплавляет мне жену… По сей день не могу его понять… Отношения у них были нормальные, оба спортсмены, значит организмы здоровые, дочь растёт, и с ней всё нормально… Но, дыма без огня не бывает…

… Возле серого, давно не штукатуренного забора останавливается автомобиль Олега Заричанского. На заднем сидении Динара и Ева.
- Евушка… - говорит Динара. – Ты, пожалуй, подожди в машине. Мы с Олегом Петровичем лица официальные, а твоё появление понято не будет…
- Ладно… - вздыхает Ева. – Я подожду. Идите…
… Динара и Олег входят в замызганную проходную.
- Мы депутаты горсовета… - Динара показывает вахтёру удостоверение. – Нас ожидают…
Вахтёр равнодушно кивает, и Динара с Олегом проходят…
… По заросшей кустарником и старыми акациями территории идут они к сумрачному, как бы вросшему в землю, двухэтажному зданию…
… Пожилой врач поднимает мутноватые, глубоко сидящие глаза на, вошедших в кабинет Динару и Олега.
- Здравствуйте, Григорий Евсеевич!.. – приветливо здоровается Динара.
Мужчина в ответ кивает лысеющей головой.
- Я депутат Городского совета Залмановская Динара Султановна, со мной коллега Заричанский Олег Петрович.
- Очень приятно… - чуть слышно отвечает врач. – Присаживайтесь.
- Григорий Евсеевич… - Динара опускается на стул. – Я хочу объяснить цель визита. Нам стало известно, что к Вам в лечебницу помещён Дмитрий Орешников... Это так?
Врач согласно наклоняет голову.
- Дело в том, Григорий Евсеевич, - мягко улыбается Динара, - что Дима, то есть Дмитрий Орешников, научный сотрудник учреждения, которым я руковожу,.. надеюсь, Вы понимаете моё беспокойство?..
Врач не мигая смотрит на Динару.
- Григорий Евсеевич,.. – пытается подавить нервозность Динара. – Я была бы весьма признательна, если бы Вы сообщили нам; какой диагноз поставлен Орешникову?..
- Не могу… - чуть слышно говорит врач.
- Почему?.. – зло щурится Динара.
- Врачебная тайна… Есть такое понятие. – шелестит врач. – Надеюсь, слышали?..
- Но… - раздражённо наклоняется к нему Динара.
- Единственно, что могу сообщить... – твёрдо, но так же тихо, говорит врач, – Попытка суицида свидетельствует о серьёзном психическом расстройстве…
- Чёрт возьми!.. – нервно трёт ладони Динара. – Но,.. выход-то должен быть!?.
- Конечно… - наклоняет голову врач.
- Динара Султановна!.. – вмешивается Олег. – Позвольте нам с уважаемым Григорием Евсеевичем остаться наедине?.. Мужской разговор может быть более продуктивным… Поверьте…
- Что!?. – встрепенулась Динара. – Да, ради Бога!.. – она поспешно поднимается. – Я жду в машине.  Всего наилучшего, Григорий Евсеевич.
Врач следит, как за Динарой закрывается дверь, и переводит взгляд на Олега.
- Слушаю, Олег Петрович…
- Видите ли, уважаемый… - очень медленно говорит Олег, пристально глядя в глаза врачу. – Я прекрасно понимаю, что происходит… Я так же догадываюсь, кто за этим стоит… Более того, я подозреваю, что и Вам ясно, как живо я представляю сложившуюся ситуацию… Хотите возразить?...
Врач молча смотрит…
- По-видимому,.. - продолжает Олег. – возразить Вам нечего. В связи с этим у меня  встречное предложение… Встречным я его называю по той причине, что предложение моих оппонентов Вы получили вместе с пациентом… - Олег умок, испытующе глядя на врача…
Врач выдержал  взгляд Олега, но в его глазах появилось задумчивое выражение.
- Я буду прямолинеен… - продолжает Олег. – Или откровенен, если угодно … Я предложу ровно в два раза больше, чем предложили оппоненты… - он не отрывает взгляд от лица врача… - Решайтесь, Григорий Евсеевич,.. я жду…
- Вы разберитесь пока между собой,.. кому пациент нужнее… - после небольшой паузы говорит врач. – Могу пообещать одно,.. я повременю с медикаментозным лечением,.. пока…
… Возле машины Заричанского прохаживаются Динара, обняв за плечи Еву…
- Всё образуется, Евушка… - голос Динары неуверен и печален. – Дима, конечно, хорош!.. Так глупо себя вести… Но, ничего, ничего… Олег Петрович калач тёртый,  что-нибудь придумает… В случае чего… – наймём адвоката…
- Мама,.. - Ева прижимается к Динаре, - Ты не чувствуешь,.. что вокруг нас происходит что-то неприятное,.. зловонное?..
- Видишь ли, детёныш мой дорогой... - Динара усмехнулась. - Жизнь людская вообще достаточно зловонная субстанция… Мы с отцом оберегали тебя от изнанков маскарадных одеяний, прикрывающих оскал этой самой жизни, полагали; успеешь вкусить её мерзостные плоды,.. вот это время, по-видимому, пришло…
- Милые дамы!.. – торопливо подходит Олег. – По коням!.. Времени в обрез, а дел немерянно…
Автомобиль Заричанского разворачивается и устремляется прочь от угрюмого места…
… Олег ведёт машину, задумчиво глядя на дорогу…
- Ты долго будешь молчать, Олег Петрович? – нервно спрашивает Динара. – Чем закончился разговор с этим садистом в белом халате?..
- Ведомо чем… - усмехнулся Олег.  – Кто больше даст, того и тапки…
- Понятно… - проронила Динара. – Какая вырисовывается сумма?
- Фи-и, мадам!.. Сия коммерческая тайна не должна Вас интересовать … Меня в данной ситуации другое занимает…
- Что именно, позвольте полюбопытствовать?
- То, что они не собираются тормозить. Впрочем, это можно было предвидеть. Не ясно другое… Кто подхватил знамя покойного Горбатко?.. Живой Горбатко был предсказуем, легко просчитывался… Но, кто стоит за нынешней игрой?..
- Олег Петрович!.. – внезапно вмешивается Ева. – Вы,… собираетесь выкупить Диму… из рабства?..
Олег удивлённо вскинул брови и глянул через плечо на Еву.
- Собираюсь, Ева… Более того, я его выкуплю… Вот только не уверен, закончится ли на этом рабство…
Автомобиль стремительно несётся в сторону города…

… Недалеко от дома, рядом с зарослями помидор, сухощавая, очень подвижная жена Витька Елена раскладывает на жаровне крупно нарезанные куски овощей; свеклы, моркови, баклажан и прочее. Рядом на сложенном из кирпичей очаге стоит чугунный казан, в котором булькает плов. Поодаль на складных стульчиках сидят Витёк и Кот. Кот достаёт из большой кастрюли жменями мидии и кладёт в друшлак, который держит Витёк, посредством шланга, прополаскивает их проточной водой и высыпает на блюдо.
- Печённые овощи сохраняют в себе все ценные компоненты, и имеют более насыщенные вкусовые качества… - говорит Елена. – А плов с мидиями; вообще значительно оригинальней чем традиционный мясной, и не несёт такой угрозы сосудам… Ой!.. Когда Вам надоест моя кулинарная болтовня, останавливайте меня, не стесняйтесь…
- Пока нормально… - великодушно роняет Кот. – Продолжай…
- Хочется к Вам обратиться,.. – улыбается Елена. – но никак не могу называть Вас  Кот… Вы, по-прежнему настаиваете?
- Всенепременно!.. – категоричен Кот. – У тебя трудности, потому что норовишь со мной на Вы говорить. Начни  тыкать - сразу легче станет…
- Хорошо,.. попробую…Ты, Кот, знаешь, всей этой кулинарной философии меня  бывший муж научил… Ой!.. Действительно стало легче. Ты молодец, Кот!.. Тоже философия…
- Как у твоего бывшего мужа?..
- Упаси Бог!..
- Что-то я не догоняю… - Кот поднимает, стоящую рядом, бутылку с вином, делает несколько глотков из горлышка. – Вот только, говорила; муж выучил этому добру, и тут же страсти-мордасти…
Елена рассмеялась… И, сразу, застеснялась своего смеха…
- Ой, извините, ребята!.. Веду себя, как дурочка… - она опять прыснула, прикрывая рот ладошкой… - Кот, ты - точно философ… Я то думала; что меня в моём бывшем возмущает, а ты сразу определил… Именно, они… страсти-мордасти! Когда у человека здоровье становится культом, фетишем, это сначала вызывает уважение, потом начинает надоедать и раздражать, а потом,.. просто становится страшно…
- Не представляю… - Кот делает ещё глоток из бутылки. – Но, готов поверить на слово…
- Это тяжело представить;  когда день за днём всё посвящено контролю за тем, что полезно, а что вредно. Тут еда, напитки, род деятельности и даже, об этом неловко говорить, любовь… И самое ужасное, никаких попрёков с его стороны. Он не оставлял возможности возразить, поспорить, поскандалить в конце концов. Только укоризненные взгляды и негодующее молчание. От этого становится страшно, поверь… Я стала ощущать себя порочной, погрязшей в грехе, не нужной ни ему, ни себе… Потому, когда появился Витюша,.. – она прижалась к разомлевшему Витьку, - я вдруг почувствовала себя живой, желанной… Он такой кругленький, пушистый, любит поесть, посапывает, похрапывает, ну… просто прелесть. Ты не находишь, Кот?
- Нет, не нахожу… Прелесть ты, а он гарнир при тебе … Шучу, шучу!.. Витёк – мужик что надо, иначе разве полюбила бы его комсомолка, спортсменка, да просто красавица, как ты? Я за это выпью… - Кот прикладывается к бутылке…
За оградой раздаётся стрекотание, и на приусадебный участок въезжает мотоцикл, с двумя седоками в защитных шлемах.
- Вот и дочурка пожаловала с женихом!.. – оторвалась от Витька Елена. – Как раз вовремя. Сейчас вас познакомлю и к столу… Маечка!.. Мишаня! Идите к нам, я вас познакомлю с очень интересным человеком!..
Молодые люди, не снимая шлемов, идут навстречу и невозможно понять, кто из них кто; обои в кожаных брюках, в шнурованных ботинках…
- Ой, мама!.. Нас, по-моему, не надо знакомить… - раздаётся из одного из шлемов девичий голос. – Здравствуйте!.. – протягивается к Коту ладошка. – Не узнаёте?.. Ах. да!.. – слышится смех.
Ладошка сбрасывает с головы шлем и Кот видит перед собой личико девушки, с которой он переглядывался в кафе на набережной. Кот переводит недоумённый взгляд на парня, и узнаёт в нём парнишку, который предлагал ему выпить...
- Вот так встреча!.. – заулыбался Кот.
- Узнали всё-таки?.. – сияет Майя. – А мы Вас частенько вспоминаем, особенно, когда приходим в то кафе. Верно, Миша?
- Истинная правда… - соглашается Миша. – Очень приятно опять с Вами повидаться. Вы тогда, ушли, и всем почему-то стало грустно…
- Да, да!.. – вмешивается Майя. –Появилось ощущение, что чего-то не хватает… Поэзии, наверное…
- Ладно, ребятишки… Я тоже рад продолжению знакомства…
- Вы, наверное, тот самый друг дяди Вити, о котором он часто рассказывает?.. И зовут Вас Кот? Верно? Да?.. – радуется Майя.      
- Майя, что за фамильярность?.. – смущённо вмешивается Елена.
- Верно, верно!.. – останавливает её Кот. – Именно так меня и называй…
- Мама, не мешай нам общаться!.. – ласково дерзит Майя. – Кстати, Кот; мама Вам ещё не говорила о своих фантазиях?.. Дядя Витя получил от неё чёткое задание затащить Вас сюда и привлечь к их реализации…
- Майя!.. Как не стыдно!.. – возмущается Елена. – Что о нас подумает гость?..
- Сейчас я всё объясню, Кот… - пыхтит Витёк, собирая раскладной стол. – Мы с Леночкой держим небольшое кафе, здесь, недалеко, в посёлке. К кафе примыкает небольшая необустроенная площадка, и мы всё думали; как её использовать? Вот Еленке, как гимнастке, мастеру спорта и запала мысль; построить,.. ну, что-то типа шапито, понимаешь?.. Поставить батут и сотворить ревю; воздушные гимнасты, канатоходцы, благо знакомых спортсменов и циркачей у неё хоть отбавляй… Улавливаешь ход мысли?..
- Мысля, что надо!.. – откликается Кот. – Не улавливаю только, какой от меня прок может быть?
- Тупеем с годами… - добродушно ворчит Витёк. – Я то помню, как ты бредил в юности желанием построить цирк в нашем городе… А ты, видать, забыл…
- Ну, и гад ты, Витёк... Наступаешь на больной мозоль…
- Значит вспомнил. – продолжает Витёк. – А раз так, то будет у нас с супругой к тебе нижайшая просьба; помочь спроектировать эту байду; какие материалы использовать, дизайн, одним словом, что б всё грамотно было… А мы, разумеется, в долгу не останемся…
- Видите, Кот!.. Вы оказались в сетях акул большого бизнеса… - веселится Майя. – И Вам не выпутаться. Ваш ответ хищникам капитала?..
- Ответ у меня неотвратимый и адекватный… - гордо выпрямляется Кот. – Подобную инсинуацию, которую я бы даже назвал вызовом всем прогрессивным туземцам данного района, следует незамедлительно обмыть обильным выпиванием…
- Вот и договорились… - обнимает его за плечи Витёк. - Прошу к столу…
- Скажите, маэстро… - Майя помогает матери сервировать стол… - Своё жилище Вы, небось, сотворили - шик-модерн? Мечтаю побывать. Надеюсь, пригласите?..
- Ох, Маечка!.. – шутливо грустит Витёк. – Знаешь истину: «Сапожник без сапог». Так и дружище Кот. Живёт с семьёй в служебной халупе, построенной при царе Горохе…
- Не слушайте этого невежду, господа!.. – возмутился Кот. – Прекрасная постройка! Романо-мавританский стиль с барочными прибамбасами, правда, всё немного обветшало. Но, всё равно – мы с Динкой наше имение ни на что не променяем…
За оградой раздаётся звук автомобильного клаксона, и вскоре в калитку входит сухощавый мужчина с букетом цветов. Скользящей бесшумной походкой он движется к столу.
- Надо же… - тихо говорит Елена. – Бывший пожаловал…
- Папа!.. – бежит ему навстречу Майя. – Молодец, что вспомнил. Давай поздравляй маму, а потом…
- Елена!.. – торжественно говорит мужчина, протягивая букет. – Позволь щёчку… - он дотрагивается губами до щеки Елены. – Виктор Тимофеевич,.. – это уже Витьку. – поздравляю с именинницей…
- Присаживайся к столу… - иронично улыбается Елена.
- Нет, нет… - следует тихий ответ. – Ты же знаешь; после восемнадцати я не ем…
- Папа, ты неисправим… - вмешивается Майя. – Вот познакомься с нашим новым другом… - она подводит его к Коту. – Это мой папа,.. а это друг детства дяди Вити, и зовут его, ты не поверишь, Кот!..
- Очень приятно… - мужчина протягивает руку. – Пискунов Герман Мефодьевич. – он поворачивается к Елене. – Ты не будешь возражать, если я, на несколько минут заберу Майю и Михаила?  У меня к ним небольшое дело…
- Да, уж изволь,.. – улыбается Елена. – Майя и твоя дочь…
- Прошу, молодёжь… - Пискунов смотрит на Майю и Мишу. – Проводите меня до машины. – затем поворачивается к остальным. - Желаю приятно провести время… - они идут по дорожке и Пискунов что-то тихо рассказывает.
- Садись, Кот… - оживляется Елена. – Бери овощи, я сейчас плов подам. Витюша, наливай Коту, себе, мне - только, немного. Ребята сами себя обслужат…
Витёк поднимает бокал.
- Ну, Леночка, за тебя!.. За то, что сделала меня опять молодым и счастливым!.. – он чокается с Котом, с Еленой, выпивает. – Не поверишь, Кот, но я, действительно, никогда не чувствовал себя так нормально. Всю жизнь надо было выпендриваться, кому-то что-то доказывать, крутиться, унижаться, унижать других, урывать где только можно лишнюю копейку, одним словом; не жизнь, а сплошная борьба. А сейчас; пенсия слава Богу, когда-никогда позовут – поработаю, средств - хватает, тишина, покой, а главное,.. - он обнимает Елену. – приобрёл такое богатство, о каком никогда не мечтал…
- Вот и выпьем за твоё богатство… - Кот наполняет бокалы. – Давай, Лена! За тебя, за Витька, он хорош пацан,.. надёжный…
На дорожке появляются Майя и Миша… Сворачивают к мотоциклу, и Миша прячет в багажной сумке небольшой свёрток, затем подходят к столу.
- Подставляй бокалы молодёжь!.. – Кот держит бутылку.
- Нет, нет!.. – Миша прикрывает ладонью бокал. – Нам ещё отъехать ненадолго надо…
- Мы скоро вернёмся, Кот… - Майя накладывает плов Мише и себе. – И тогда обязательно выпьем… Ух, как вкусно! Скажите, Кот, Ваша жена хорошо готовит? Дядя Витя говорил, что у Вас есть дочь, Вы о ней расскажите, да?.. Я с ней обязательно хочу познакомиться… Миша, хватит есть!.. Поехали…
- Маечка, куда  вас отец отправляет? – поднимает глаза Елена.
- По спортивным делам, мама… По клубным… - Майя и Миша поднимаются, идут к мотоциклу, надевают шлемы, и мотоцикл, рыкнув, уносит их за ворота.
- Не правда ли, Кот, у меня чудесная дочь? Конечно, я пристрастна, как все матери. Но, радует, что она привязалась к Витюше, я даже иногда ревную…
- Выпьем за твою дочь… - Кот наполняет бокалы.
- Хотела из неё гимнастку сделать... – продолжает Елена. – Она и успехов неплохих добилась, но теннис переманил… Что делать? Дань моде… А Миша каратист, тоже модная стезя, оба динамовцы. В клубе и познакомились…

… По дороге, в гаснущем закатном свете, мчится мотоцикл с Мишей и Майей. Они проносятся мимо вспыхнувшей вывески «Райский сад», несутся дальше…
… В сумеречной тени автозаправки сидят двое из обслуги в фирменных комбинезонах, играют мобильными телефонами…
… Мчится по дороге мотоцикл, приближается к автозаправке,..  несётся мимо… Фигура на заднем сидении приподнимается и, на ходу, забрасывает на козырёк автозаправки какой-то предмет. Мотоцикл набирает скорость…
… Мотоцикл останавливается. Головы седоков поворачиваются назад… Вдали видна автозаправка, на её козырьке разгорается пламя… Мотоциклист достаёт мобильный телефон, набирает номер: «Пожарная?!. Горит автозаправка… Та, что примыкает к погранзаставе…» Телефон ныряет в карман куртки, и мотоцикл уносится…

… На большой веранде дома Витька, в плетённом кресле-качалке, с бутылкой вина в руке, качается Кот. Он пьян, расслаблен и добродушен… Перед глазами бильярдный стол, на котором играют Миша с Майей. Их фигуры движутся перед, потерявшим резкость, взором Кота, попеременно открывая и перекрывая экран работающего телевизора…
- Очень удобная штука… - бормочет Кот. –Качнулся назад и вино само в тебя втекает…
«Кот!.. Ты не замёрз?.. Вечер-то прохладный. Иди в дом, чай попьём…» - слышится голос Витька.
- Нет, нет!.. – мне здесь хорошо… - бормочет Кот. – Я вино на чай не меняю…
«… Заявленный на сегодня тендер восьми гектаров земли на Бородинском плато вызвал повышенный интерес не только инвесторов и строительных фирм, но и представителей общественных организаций… - слышен голос телеведущего. – Застройка данного участка не оставила равнодушными как чиновников высокого ранга, так простых жителей, которым небезразлична судьба нашего города. Мы решили взять интервью у некоторых из них. Представьтесь, пожалуйста…»
«Учитель средней специальной физико-математической школы, депутат Городского Совета, Шумакова Нелли Степановна: Мне думается; пришло  время,  когда представителям бизнес структур должно стать ясно - будущее  бизнеса, будущее их детей и внуков зависит не только от сиюминутной прибыли, но и от той нравственной атмосферы, в какой формируются поколения, и что пора, наконец, вкладывать деньги в те проекты, которые будут способствовать формированию духовно здорового поколения…»
Кот качается в кресле, попивает вино, перед его мутноватым взором покачиваются силуэты азартно играющих Майи и Миши, меж их мятущихся фигур возникает, периодически, телевизионный экран, на котором появляются новые персонажи…
«… Нас радует возможность принять участие в обсуждении конкурсных проектов. Служители святой Православной церкви готовы благословить и освятить то строительство, которое покажется нам истинно богоугодным…»
- Так то, кажись, соседушка наш, отец Серафим?.. – Кот пытается с качающегося кресла вглядеться в экран. – Вот неугомонный… Давай, святой отец!.. – кричит Кот, глотая вино. – Борись с нечестивцами!.. Аминь!..
- Что это Вы, Кот? – присаживается рядом на корточки Майя.
- Всё нормально, краса моя… - еле шевелит языком Кот. –  Это я живу…

… С оглушительным воем две пожарные машины подлетают к полыхающей автозаправке, экипажи стремительно разматывают шланги, и широкая струя пены летит в огонь…
… Капитан-лейтенант Александр Осокин и несколько матросов, с пожарными баграми и лопатами, бегут к горящей заправке…
- Кто тут старший!?. – кричит, подбежав Осокин работающим пожарникам. – Я спрашиваю, кто старший!?. – командирским голосом требует Осокин.
- Что раскричался, командир?.. – откликается один из пожарных в брезентовой куртке. – Я старший, погоны как у тебя под курткой. – Чего надо?
- Кончай пену лить! Давай баграми растащим и землёй закидаем, хлопцы мои помогут…
- Ты что головой ушибленный, мореман!?. - напрягся пожарный. – У тебя под ногами ёмкости с горючим, улавливаешь!?. Перегреются, или малейшая искра... Попробуй сообразить... Забирай матросиков, и дуй подальше!..
- Да, пойми ты!.. - не унимается Осокин. – Нельзя эту гадость лить. Ботанический сад под боком, а в нём озеро заповедное,..  попадёт туда…
- Ты, что издеваешься!?. – свирепеет пожарный. – Не мешай работать!.. Сейчас вызову милицейский наряд, будешь им рассказывать про озеро с царевной лягушкой… Уводи людей, по хорошему…
Осокин в ответ тяжело вздыхает…

… На веранде дома Витька Кот по-прежнему полулежит в кресле-качалке в окружении пустых бутылок. Рядом сидит Миша, а Майя просто лежит на деревянном полу, положив голову на колени Миши, и наблюдая, как Елена и Витёк играют в бильярд…
- «Старый клён, старый клён, - напевает Майя. – старый клён глядит в окно, приглашая нас с тобою на прогулку…» Вам нравится песня, Кот?.. Правда, здорово?.. У вас были хорошие песни,.. а жили вы плохо. Мы живём вроде нормально, а песен таких – нет… Странно.
- Диалектика… - пьяно мычит Кот.
«… Я, как зам.начальника отряда по воспитательной работе с рядовым составом – просматривается за неповоротливой фигурой Витька телевизионный экран с, дающим интервью, морским офицером. - не могу не отметить, что помимо слабого физического развития призывников, налицо и явно недостаточный  интеллект, полное отсутствие фантазии…»
Грохнул, упав на пол бильярдный шар.
- Витюша!.. Что ж ты такой неуклюжий!?. – чуть не плачет Елена. – Кто так бьёт? Научись, наконец, кий нормально держать... Кот!.. Почему твой друг такой неспортивный?
- Не злись, Ленчик… - добродушно гудит Витёк. – Я ж в бильярд никогда не играл, а в армии, между прочим, кросс бегал не хуже других…
«… Вот, какие проекты представлены на конкурс…» - слышен голос телеведущего.
- Витёк!.. Отойди от экрана!.. – заволновался, Кот, с трудом поднимаясь с качалки… Он, покачиваясь, пошёл к телевизору, вглядывается в экран, пытаясь сфокусировать раздваивающееся, плывущее изображение… - Чертовщина, какая-то… По-моему я перебрал,.. видения стали мерещиться… - пьяно улыбается он.
Возникает нерезкое лицо Витька.
- Давай отдыхать, Кот… Как бы Динара мне плешь не проела…
- Динка?.. Она всё может… Я пошёл на место… - держась за Витька Кот ковыляет к креслу…

… У входа в Ботанический сад, на врытой в землю скамейке, сидит Ева. Не мигая, смотрит перед собой в прохладные вечерние сумерки. Тени колышущейся листвы ползают по её лицу…
 Слышен шум подъехавшей машины, мужской и женский смех, и из темноты появляются фигуры Динары и Олега Заричанского. Они возбужденны, что-то оживлённо обсуждают… Динара замечает Еву.
- Дочура!.. Евушка!.. Что сидишь в темноте, в одиночестве?
- Просто… Сижу и думаю.
- А чего грустная?.. Напрасно. У нас для тебя благая весть… Почему не спрашиваешь какая?
- Я догадываюсь…
- Догадываешься? Ух, и догадливая у меня дочь. Догадывается, что через два дня Диму выпишут. Сделают анализы, оформят все бумаги и выпишут. Так, что готовься встречать…
- Не знаю… - тихо говорит Ева.
- Что не знаешь?
- Я ничего не знаю, мама…
Динара принюхивается.
- У меня ощущение,.. что пахнет гарью?.. – поворачивается к Олегу. – Не чувствуешь?
- Есть немного…
- Это автозаправка горела… - говорит Ева. – Но, уже погасили.
- Автозаправка?.. – тревожно изумляется Динара.
- Не беспокойся, мама. Её сразу погасили. Приехали пожарники и быстро погасили. Только козырёк пластмассовый сгорел. Я видела…  Злой-презлой Осокин говорит, что это поджёг.
- Так и говорит?.. Ну, дела!.. Ладно. Пошли домой, Евушка,..  что одной сидеть?..
- Я тут побуду, мама… Мне хорошо здесь … одной.
- Ну, сиди, коль охота… Ева, ты сегодня ещё переночуй у тёти Кати, в твоей комнате обои не подсохли, а завтра уж…
- Хорошо, мама. Я так и сделаю…
Динара поворачивается к Олегу.
- Ну, что, кавалер… Отправитесь домой, или ещё поболтаем?
- Не в силах расстаться, после столь богатого событиями дня…
- Тогда прошу!.. У меня и бутылочка вина припрятана от Кота … - они проходят через проходную на территорию Сада…
Ева продолжает сидеть на скамейке, поёживаясь от вечерней прохлады… У её ног раздаётся жалобное мяуканье. Ева наклоняется и видит котёнка,  трущегося об её ногу… Она поднимает котёнка, заглядывает ему в глаза. Котёнок жалобно мяукает…
- А мне, думаешь, лучше?.. – нравоучительно говорит Ева. – Не плачь! Я не могу тебя взять, на территории собаки... – котёнок продолжает мяукать. – Всё! Я пошла, не то сейчас тоже буду плакать… - Ева опускает котёнка и входит на проходную…
… По тёмной аллее Ботанического сада идёт Ева. По обрыву спускается к озеру, вглядывается в него… Вокруг стрекотание сверчков, что-то белеет недалеко в камышах, чуть слышны звуки, похожие на клекот птиц. Недалеко чернеет покосившаяся пограничная вышка… Внезапно, рядом с собой Ева слышит мяуканье. Она нагибается и поднимает котёнка.
- Ты шёл за мной глупенький?.. Как тебя собаки не почуяли?.. Что ж теперь делать?.. Выходит - судьба… Пойдём домой… - вздыхает Ева.
… На втором этаже светится открытое окно. Слышен голос Олега Заричанского, смех Динары… Ева, с котёнком в руках смотрит на светящееся окно, затем входит в дом…
… По лестнице поднимается Ева. Дверь комнаты Динары и Кота приоткрыта,  Ева видит, сидящую на тахте мать с бокалом вина в руке, рядом Олег, он обнял ноги Динары, его голова лежит на её коленях…
- Всё получилось, как мы хотели, Динара… - с придыханием говорит он. – Я пошёл на это ради тебя, ещё не известно, чем всё завершится…
- Это кончится тем, что, во-первых, я поверила в искренность твоих чувств… - Олег обхватывает Динару за талию, тянется к её губам,.. Динара сдерживает его… - А во-вторых, Олег, ты не будешь жалеть о своём поступке, он принесёт результаты…
- Динарочка!.. Любимая… Боже, как ты мне нужна… - задыхается Олег. – Поехали ко мне… Сейчас,.. немедленно…
- Мы останемся здесь… - извивается в его объятиях Динара. – Не надо никуда ехать… Кот у друга на даче,.. Ева с Катей…
- Наконец-то… - Олег вздрагивающими руками, торопливо расстегивает Динаре блузку, срывает её, расстегивает и сбрасывает лифчик, впивается губами в обнажённую грудь…
- Только не на кровати… - шепчет Динара. - На полу… Дверь закрой…
Свет из дверной щели уползает во внутрь… Ева, остановившимся взором, продолжает смотреть на дверь, затем поворачивается и тихонько спускается вниз…

… Позднее утро в доме Витька. На веранде в кресле-качалке, накрытый пледом, спит Кот. Солнечные лучи щекочут сомкнутые веки, слышен смех Елены, голос Витька, надоедливая муха жужжит над головой. Кот отмахивается от неё и открывает глаза… Сквозь частокол перил он видит стол под большим орехом, на нём дымящийся самовар. Витёк с Еленой пьют чай. Кот сбрасывает плед и садится…
- О-о!.. Проснулся наш соня-засоня… - замечает его Елена. – Давай, Котик, умывайся и иди к нам… - приветливо улыбается она…
… Кот плещется под душем…
… Растирается полотенцем…
… Идёт к столу навстречу доброжелательным улыбкам Витька и Елены… Елена кладёт на тарелку салат, гренки, наливает чай…
- Как выспался, дружище?.. – спрашивает Витёк.
- Послушай, Витёк,.. – угрюмо говорит Кот. – Что там вчера по телеку в новостях показывали?.. Или мне померещилось спьяну?..
- Почему померещилось?.. Были новости. Показывали очередную распродажу земли. Всё как обычно…
Кот медленно, с неохотой жуёт…
- Ты вот, что… - продолжает Витёк. – Приводи себя в порядок, и сходим-ка мы на причал, возьмём лодку,.. и за бычками… 
Кот откладывает недоеденную гренку.
- Просьба у меня к тебе вызрела, Витёк… - он, не торопясь, вытирает губы. - Отвези меня домой… Что-то на душе паскудно…   

… Через лобовое стекло машины Кот видит приближающееся кафе «Райский сад». У входа скопление автомобилей. Подъезжают новые, из них выходят люди, идут в кафе… Витёк останавливает машину, поворачивается к Коту.
- Всё, Кот… Доставил тебя в целости и сохранности. Извини, заходить не буду, надо успеть кой-куда. Привет Динаре. В следующий раз ждём вас вдвоём…
- Спасибо, Витёк! И вы к нам – милости просим… Пока!..
Кот выходит из машины, с удивлением рассматривает автомобили, идя мимо них к входу в кафе…
…В кафе возбуждённые гости. Их внимание устремлено к, находящейся в центре зала, Динаре, она что-то увлечённо рассказывает, смеясь и жестикулируя… Наконец её сияющий взгляд останавливается на Коте. Радость в глазах сменяется восторгом. - А вот и именинник пожаловал!.. – она устремляется к нему. – Любимый!.. Как вовремя ты вернулся!.. Я тебя поздравляю!.. Мы все тебя поздравляем!.. Улыбнись, родной!.. У тебя сегодня праздник!.. Ты победил!.. Понимаешь?.. Ты победил!.. Господа!.. – она поворачивается к гостям. – Единственно, кто не знает о вчерашнем событии, это его виновник, это мой горячо любимый муж… - присутствующие аплодируют. – Так вот, дорогой мой Кот, любимый наш Лев Григорьевич… Вчера состоялся конкурс проектов застройки Бородинского плато, где победил твой проект, и на плато будут построены спроектированные тобой; здание Цирка и Диснейленд вокруг него… - Динару прерывают аплодисменты гостей. -  А осуществлять строительство… - она перекрикивает шум. - …будет фирма «Дельфин», у которой уже есть договорённость с инвесторами. Об этом больше знает Олег Петрович Заричанский. Поаплодируем ему. – Олег Петрович церемонно раскланивается. Динара поднимает руки, аплодисменты стихают…
- Я хочу сказать, друзья, что сегодня, наверное, самый счастливый день в моей жизни … Я о нём мечтала долгие годы… И вот он пришёл. Мы дождались его… Мы – это мой горячо любимый муж, это я, и это… моя покойная мама...
- А как же я?.. – раздаётся тихий голос.
- Евушка!.. – Динара бросается к, одиноко стоящей, Еве. – Конечно, и ты, моё солнышко! Как я могла забыть о тебе!?.  Ты простишь глупую от счастья мать… - она поворачивается к Коту. – И ты прости, любимый!.. Я обманула тебя!.. Я тайком вывезла макеты и эскизы на конкурс. Ты, надеюсь, поймёшь... Я не была уверенна в успехе, потому, не хотела лишний раз травмировать тебя.  Твой талант достоин лучшей участи… Сейчас макеты здесь. Я полагаю, ты не станешь возражать, чтобы все имели возможность взглянуть на них!..
Динара сдёргивает покрывало со специально подготовленного стола, зажигается направленный свет, и открываются макеты.  Рядом на стене развешаны эскизы.
Сразу аплодисменты, вспышки фотоаппаратов,.. пышнотелая Катя выносит поднос с бокалами…
- Прошу вас, господа, выпить в честь сегодняшнего праздника!.. – провозглашает Динара и берёт бокал…
Кот стоит растерянный, подавленный, с глуповатой улыбкой. К нему тянутся с бокалами гости… Он поворачивает голову,.. видит отца Серафима, басящего что-то на ухо семинаристу Николаю, Олег Заричанский задумчиво и неторопливо отпивает вино, Александр Осокин, смеясь что-то рассказывает Ангелине Буйновой… Ещё какие-то лица повёрнуты к нему, тянутся бокалы, мелькают улыбки… Внезапно возникает печальное лицо Евы.
- Папа!.. Как ты будешь жить теперь?.. – тихо говорит она.
Кот с нелепой улыбкой смотрит на неё.
- Не знаю, доченька…

… Тусклый лунный свет проникает сквозь окно и, еле заметно, освещает большой стол с макетами. Положив на стол голову, пьяно похрапывает Кот.  Чуть слышно шумит листва за окном… Внезапно, Кот поднимает голову, смотрит мутным взором вокруг себя, затем поднимается и подходит к окну…
…За окном предутренние сумерки, тёмные остовы деревьев отсвечивают прохладой росы. Вдали, в чуть заметной предрассветной дымке, графическое очертание покосившейся пограничной вышки. Вот на сером фоне светлеющего ночного неба появляется гибкая белая, фигурка. Она медленно, и неуклонно поднимается на вышку…
Кот напряжённо вглядывается, трёт глаза и понимает,.. что это Ева…
… Ева в белой, ночной сорочке стоит на площадке вышки и смотрит в море… Чуть поворачивает голову, видит, как из зарослей камышей взлетают птицы. Они выстраиваются в косяки и, печально курлыча, летят к морскому горизонту…
… Кот, прижав лоб к оконному стеклу, смотрит на Еву, смотрит на улетающих птиц… Внезапно, он видит, как Ева оттолкнулась от площадки вышки, и летит к морю…
Размытое лунным светом лицо Кота бесформенно, как гримаса. - Доченька… - шепчет он. – Возьми меня с собой…



                К о н е ц         

               

                Садомский  Юрий











                Р  а  й  с  к  и  й     с  а  д
                К и н о п о в е с т ь


























                Одесса  2008 г.
                Глава   первая               
Птицы подлетали стремительно. Из предрассветной дымки, из клубящихся испарений моря, они налетали несколькими стройными и строгими шеренгами, плавно опускались в камышовые заросли и исчезали в них.
Ева, не мигая, смотрела на летящих птиц. Лицо её было неподвижно и бесстрастно, только распущенные волосы чуть шевелились под ленивым дыханием предрассветной прохлады и ночная сорочка крепче прижималась к худенькому юному телу.
Ева закрыла глаза, сделала несколько шагов вдоль крыши веранды и, не открывая глаз, повернулась и пошла к открытому окну комнаты, перешагнула подоконник, и скрылась в тёмном проёме.
Окно другой комнаты мерцало тусклым светом. Там, за столом, заваленным чертежами и графическими рисунками, сидит пожилой человек. Уронив голову на лист ватмана, он нетрезво похрапывает. За окном предрассветная птаха что-то требовательно прощебетала. Человек оторвал голову от стола, протёр ладонями  лицо, потянулся, погасил настольную лампу, и побрёл в соседнюю комнату...
…Рассвет  уверенно пропитывал первыми лучами Ботанический сад. Силуэты огромных деревьев всё чётче прорабатывались солнечным проявителем, причудливые цветы и кустарник истекали каплями росы. Сад пробуждался птичьим гомоном, солнечными бликами, которые проникали  во все потаённые места.
Снопы солнечного света ломились в окна двухэтажного, строения на территории Сада, с большой верандой. Строение имело явно вековой возраст, но оставалось крепеньким, добротным и даже щеголеватым.
В небольшой комнате на двуспальной кровати проснулась женщина. Она выпростала из-под одеяла руки, сонно потянулась и посмотрела на, лежащего рядом пожилого мужчину. Резко поднялась с кровати, ещё раз потянулась, как бы приводя в порядок своё стройное, ещё молодое тело, и пружинисто пошла из комнаты…
В небольшом закутке, приспособленном под ванную, женщина сбросила  ночную сорочку и, одно за другим, вылила на себя два ведра холодной воды. Улыбка блаженства появилась на её, несомненно, привлекательном лице, набросив махровую простыню, она энергично стала растираться.
Мужчина продолжал спать. В комнату вошла женщина, уже в халате, тщательно вытирая голову полотенцем.
- Вставай! Алкашик мой ненаглядный… - сказала она, направляясь в другую комнату… Мужчина продолжал спать, блаженно прикрываясь рукой от солнечных зайчиков, ползающих по лицу… В дверном проёме опять появилась женщина с феном в руках:
- Кот!.. Котяра! – энергично говорила она, суша голову феном. - Сейчас поздравители заявятся. Надо проявить учтивость. Вставай, шалопай!.. – она скрылась в другой комнате.
Мужчина открыл глаза, задвигал мышцами лица, разминая их, затем лениво встал, позёвывая и почесываясь, подошёл к окну, и вдруг крикнув «Полундра!» прыгнул через подоконник в окно.
Женщина, отодвинув на столе чертежи и эскизы, насыпает в чашки кофе, наливает кипяток. Смотрит в окно, где видна поднимающаяся и исчезающая голова приседающего, по-видимому, Кота.
- Кот, - говорит женщина – вы с Евой всё-таки продавите крышу веранды.  Заканчивай физкультуру, иди пить кофе…
- Полундра-а! – раздаётся откуда-то снизу вопль Кота. Женщина выглядывает в окно. На земле, рядом с верандой Кот поливает себя водой из поливочного шланга, радостно охая и фыркая.
- Трусы измочишь…- говорит женщина.
- Выкручу! – доносится снизу голос Кота.
Женщина маленькими глоточками пьёт кофе, присев на край огромного стола, на котором стоит макет причудливого здания, окружённого макетами каких-то аттракционов и небольших сооружений. Рядом навалены чертежи, эскизы, свёрнутые в рулоны листы ватмана. Она обводит взглядом комнату. На стенах  эскизы зданий, фотографии, свеженький плакат, на котором изображена хозяйка  комнаты, внизу броская алая надпись «Динара Залмановская – наш кандидат»
Вбегает Кот, блестя каплями воды, хватает чашку с кофе, торопливо глотает…
- Динка! – говорит он. Помнишь анекдот, когда жена новоиспеченного президента говорит «Дорогой, ты когда-нибудь спал с президеншой?» Так и я; первая ночь с депутатшей.
Динара проводин ладонью по его лицу, стирая капли воды.
- Ты даже не заметил, как сменил ориентацию. Ты спал не с депутатшей, а с депутатом. Послушай, Кот, у Евы опять…
- Что, опять?
- Лунатизм. Ночью бродила по крыше веранды. Это очень опасно.
- Погоди… Но, доктор Ванник обещал; с половой зрелостью должно пройти? И несколько лет не было случаев… Да, может ей просто не спалось и она…
 - Не думаю. Я видела её лицо, всё как тех случаях. Я полагаю, Кот, ей пора замуж. Понимаешь? Мужчина ей нужен, муж или любовник, в данной ситуации не важно, тогда прогноз доктора Ванника полностью оправдается,.. даст Бог. Она ведь у нас не целованная. Ладно! Об этом позже, надо идти пред очи народа. Приводи себя в порядок и поспешай за мной. Этикет надобно блюсти…
Зрелое утро в Ботаническом саду. Чёрные провалы теней от вековых деревьев перемежаются с яркими, залитыми солнечным жаром полянами с некошеной травой.
 По неширокой, посыпанной песком, дорожке торопливо идёт Динара, в нарядном, но строгом платья, с торжественной, несколько лукавой улыбкой. На изгибе дорожки, из густой тени кипариса перед ней вырастает фигура в священническом одеянии. Чуть поодаль видна ещё одна, более юная, но тоже в рясе.
- Здравствуйте, соседушка!.. – ласковым басом говорит священник.  Позвольте поприветствовать Вас и поздравить с всенародным избранием. А так же позвольте отнять у Вас несколько драгоценных минут для краткой беседы. Знаю, в «Райском саду» столпотворение жаждущих изъявить  свои поздравления и восторг, сам бы рад быть среди почитателей, но, как понимаете, сан не позволяет. Посему, соблаговолите не отказать в кратком разговоре, надеюсь обоюдно полезном.
- Хорошо, отец Серафим. Но, только действительно кратко, люди, как Вы заметили, ждут.
- Присядемте… - Отец Серафим усаживает Динару на скамеечку. – Вам, конечно, ведомо, что в южной части Сада находилось кладбище нашего монастыря, настоятелем которого я имею честь состоять?
- Ведомо, Отец Серафим.
- Вот, я хотел спросить, как бы Вы отнеслись к моей нижайшей просьбе вернуть монастырю эту часть?
Динара улыбнулась.
- Отец Серафим… Виктор Павлович,.. мы с Вами знакомы не первый  год, а с тех пор, когда Вы работали в горкоме комсомола, и Вы прекрасно знаете, что я государственный служащий, а не собственник и не могу, и не в силах отдавать собственность государственного университета…
- Мы Вас избрали депутатом, отныне Ваши возможности неизмеримо выросли… Позвольте быть откровенным? Мне известно, а Вам тем более, что средства, выделяемые на содержание Ботанического сада и на научную работу внутри его – мизерны. Более того, властьпридержащие не будут способствовать привлечению средств, для вашего многотрудного и полезнейшего дела. Причина ясна: Сад находится в приморской зоне столь притягательной для толстосумов.
- Всё понятно, Виктор Павлович! – прерывает его Динара – Дальнейшее банкротство, и распродажа территории за бесценок. Но, для того я и боролась за депутатское кресло в горсовете, что бы не допустить этого.
- Понимаю Ваши благие побуждения. – Отец Серафим вздохнул. – Но не одолеть Вам всех супостатов. Вы, верно, изволили заметить, я был в этой стае и, поверьте, знаю их волчьи нравы. Они добычу не выпустят.
- Что, верно, то верно… - Динара чуть заметно улыбнулась. – Отец Серафим, будьте откровенны до конца. А вам то зачем моя территория? Не поверю, что опять под кладбище.
- И правильно сделаете. В трапезной у нас большая нужда. Послушников число значительно прибавилось, духовная семинария при нас, так же числом растёт, а пищу принимаем Бог знает где, в подвальном помещении под храмом. Бог даст, решим с Вашей помощью вопрос о возвращении земельки её исконному владельцу – построим трапезную и два – три флигелёчка для проживания священнослужителей.
- Для Вас в том числе?
Отец Серафим внимательно заглянул в глаза Динаре.
- Вам, голубушка, следует знать одно, церковь умеет быть благодарной как никто другой. А сейчас позвольте представить… - он подзывает рукой, стоящего в невдалеке, молодого человека – Представься!..
- Семинарист Николай, госпожа Залмановская. – скромно потупившись, говорит юноша.
- Погоди! – прерывает отец Серафим, и обращается к Динаре – Николай перед поступлением в духовную семинарию окончил курс юриспруденции нашего с вами университета. Сейчас, помимо учёбы, консультирует церковь в вопросах гражданского права. Продолжай… - кивает он Николаю.
- Госпожа Залмановская, я недавно просмотрел кадастр монастырских земель. Южный участок Ботанического сада, согласно  документу, принадлежит монастырю. Вам знаком этот документ?
- Знаком. Понаслышке. А не вспомните ли, какой датой помечен  документ?
- Январём девятьсот двенадцатого года. Я понимаю суть Вашего вопроса, - Николай открыто посмотрел на Динару, – мол, документ устаревший… Но, подобные документы со сроком давности свою силу не утрачивают.
Динара с изумлением перевела взгляд с Николая на отца Серафима.
- И вы всерьёз полагаете, что эта бумага времён царя Гороха способна решить вопрос отчуждения земли государственного учреждения в вашу пользу? Сомневаюсь, что она вам поможет…
- Она Вам поможет. – мягко сказал отец Серафим – Да, да, голубушка, она Вам поможет передать монастырю принадлежащую ему землю.
- Ну, ладно, господа. – Динара поднялась – Надеюсь, вы догадываетесь, каковым будет мой ответ. Прошу прощения, но мне пора… - она сделала несколько шагов в сторону, но, вдруг, повернулась к отцу Серафиму – Хоть, кто знает, батюшка. Пути Господни неисповедимы, не так ли? – Динара зашагала по дорожке.
Кафе «Райский сад» располагалось у входа в Ботанический сад. Раньше это было одно из его служебных помещений, а теперь,.. ветры хозрасчётных перемен – и получилось кафе «Райский сад»
Динара по дорожке подходила к служебному входу в кафе, как вдруг раздался выстрел, и в небо взлетела ракета, ещё выстрел и ещё ракета. У служебного входа в кафе стоял морской офицер и из пистолета-ракетницы палил в воздух.
- Саша, не хулигань! – крикнула Динара. – Матросики твои сбегутся…
Офицер заткнул за пояс ракетницу, подбежал к Динаре, подхватил её на руки и бегом внёс в кафе…
 Кафе гудело множеством голосов. Когда офицер Саша внёс Динару, гул многократно усилился, гости встали  из-за столиков, улыбки, улыбки… Саша, с ходу, поставил Динару на ближайший столик.
- Новоизбранный депутат доставлен! Докладывает капитан-лейтенант пограничной службы Александр Осокин! Ура! Господа!..
- Ура-а! – весело закричали присутствующие.
- Спасибо, господа! – сияла улыбкой Динара. Не знаю, как благодарить вас за такую честь… Для начала, у меня большая просьба, уговорите великовозрастного шалопая – она показывает на Сашу – снять меня с этого пьедестала.
- А тронная речь?! – возмущается Саша - Динара Султановна, подданные ждут. Иначе нельзя, иначе непорядок…
- Ну, хорошо… - Динара жестом останавливает, поддерживающие Сашу, выкрики. – Я признательна вам, моим друзьям и коллегам, я признательна всем, кто поверил мне и удостоил чести представлять интересы тысяч людей в нашем городском парламенте. Надеюсь, я не дам оснований попрекнуть меня в бездействии или невнимании к людям. Ещё раз, спасибо вам, друзья мои!
Все аплодируют, в это время открывается дверь и входит Кот. Выбритый, в отутюженной безрукавке, в потёртых джинсах. Динара, увидев его, озаряется улыбкой:
- Внимание, господа!.. Я ещё не кончила. – перекрикивает она ликующие аплодисменты. – Сейчас  хочу представить своего мужа, для тех, кто с ним не знаком.  Иди сюда! – подзывает она Кота. – Прошу любить и жаловать, Лев Григорьевич Залмановский, мой любимый и почитаемый муж,  достойный человек, и талантливый архитектор. И теперь я обойдусь без помощи Саши-сорванца, меня снимет мой муж! -       Она опирается о плечё Кота, он подхватывает её и опускает на пол. - А сейчас гуляем!.. – весело кричит Динара. – Шампанского всем!
Хлопки, откупориваемых, бутылок, Динару и Кота окружают гости, чокаются с ними…
- Поздравляю с успехом жены, прекрасной женщины и красавицы. – воркует седовласый мужчина, дотрагиваясь бокалом до бокала Кота.
- Если хотите со мной дружить, называйте меня просто Кот. – Улыбается  в ответ Кот – Мне так привычнее…
Динара дружелюбно улыбается всем, с некоторыми обнимается и целуется. Гости пьют шампанское, закусывают, стоящими на столах фруктами и сладостями… Динара оживлённо беседует с двумя немолодыми дамами… «Мама…» доносится до неё голос. Динара поворачивается, ищет взглядом среди движущихся силуэтов гостей, и видит, стоящую у дверей, Еву.
-  Мама,.. – говорит Ева, подходящей Динаре – я кушать хочу…
 - Девочка моя!.. – Динара обнимает Еву. -  Ох, какая мать у тебя!.. Бросила голодную дочурку, и пошла себе.… Попросим тётю Катю, она тебе бутерброды сделает… Друзья! – обращается Динара к гостям – Главное достижение моей жизни - моя доченька Ева. Вот она моя красавица! Третьекурсница, да что я говорю, уже четвёртый курс физмата…
Подходит дородная, немолодая дама, улыбаясь, забирает у Динары Еву…
- Пойдём, Евушка, я тебя покормлю…
Кот обходит гостей с бутылкой шампанского, наливает всем, пьёт с каждым…,
Динара стоит в окружении возбуждённых гостей… К ней проталкивается с бокалом Осокин.
- Динара Султановна, надеюсь, Вы меня простили? Я ж, любя, по-соседски…
- Вот, что, соседушка! Сегодня на рассвете птицы вернулись на гнездовье, ты догадываешься, к чему я веду? – И, не дожидаясь ответа, поворачивается к собеседникам. -  Послал Бог соседей, - смеётся она - с одной стороны аскетичные монахи, с другой – буйные пограничники…
Ева в подсобном помещении кафе ест бутерброды с чаем, дородная Катя возится у плиты, из гостевого зала доносятся возбуждённые голоса, смех.
- Тётя Катя, - говорит Ева – чего они так шумят?
- Радуются успеху твоей мамы.
- Ничему они не радуются. Они глупые и злые…
- С чего ты взяла?
- Потому, что так не радуются.
- А как?.. – недоумённо поворачивается к ней Катя.
Ева дожёвывает бутерброд, допивает чай, встаёт.
- Спасибо тётя Катя! Я пошла. – Она направляется к двери, в проёме останавливается. – Так не радуются, - повторяет она – радуются иначе,.. тише, что ли…
Ева идёт по Саду. Он заполнен птичьим гомоном, стрекотом мошкары. Множество солнечных бликов ползают по хрупкой фигурке Евы, заползают в глаза, уши, рот. Ева улыбается, встряхивает головой, пытаясь стряхнуть с себя ликующих зайчиков… Навстречу идёт молодой человек с саквояжем в руке.
- Привет, Дима! – говорит Ева.
- Здравствуй, студентка! – Молодой человек останавливается. – Ну, что, покурим?
- Давай… - Они присаживаются на скамейку, Дима достаёт сигареты, протягивает Еве.
 - Ты знаешь, я не курю, – морщится Ева.
- Мало ли,.. может начала. – Дима закуривает. – А, знаешь,.. – он неторопливо, с удовольствием выпускает дым – птицы прилетели…
- Правда!? – Ева радостно болтает ногами. – Здорово! Пойду на них смотреть. А почему ты маму не поздравляешь?
- Не люблю лицемерные тусовки. Набежало шакальё, каждый урвать норовит…
- От мамы они ничего не добьются.
- Добьются. Не мытьём, так катаньем. Человек слаб, даже такая женщина, как Динара Султановна.
- Дима… - Ева кокетливо свесила голову набок. – А почему ты не женишься? Не надоело с микробами возиться?
- Микробы… Микробы - моё счастье,.. или несчастье,.. на них, увы, не заработаешь. Вот, как заработаю, каким-то образом, пойду к Динаре Султановне.
- Зачем? - Ева активнее заболтала ногами.
- Просить твоей руки.
- Правда? – Она искоса заглянула ему в лицо. – И я стану твоей невестой?
- Станешь. Если не выскочишь замуж, пока я буду искать богатство, за бравого морячка Сашу Осокина, к примеру… Хоть есть у меня одна идея…
- Дима. – Не перестаёт болтать ногами Ева. – А регата скоро?
- Скоро… - задумчиво отвечает Дима.
- Возьмёшь меня матросом?
 - Возьму. Если на тренировки ходить будешь.
- Ладно! – Ева вскакивает со скамейки. – Я пошла… Маму, всё-таки поздравь. – оборачивается она на ходу.
Ева спускается по обрывистому склону к камышовым зарослям. Рядом невидимый журчит ручей, сбегая к морю. Ева осторожно подбирается к озерцу, образованному ручьём, сквозь заросли камыша вглядывается в озеро, ища глазами птиц. Вот они, парами и поодиночке неторопливо плывут вдоль кромки озера, изредка что-то бормоча.
Ева, затаив дыхание, наблюдает за ними, затем тихонечко отступает назад и идёт вверх по склону…
По скрипучей лестнице Ева поднимается в дом. Из коридора видит комнату. Там за столом сидит, подвыпивший, Кот. Закрыв глаза, откинувшись на спинку стула, он что-то мурлычет себе под нос.
- Папа! – говорит, входя, Ева.
- Что? – отвечает Кот, не открывая глаз.
Ева, молча, подходит к столу, водит пальцем по контурам макетов, обойдя стол, кладёт руки на плечи отца.
- Папа… - Ещё раз говорит она.
Кот вопросительно открывает один глаз.
 - Папа…  А почему ты всё время читаешь одни и те же книжки?.. И все про войну?
Кот расслабленно улыбается.
- Не знаю, дружочек. Нравится…– Он опять закрывает глаза, что-то мурлычет. – Раньше читал много и разное, а сейчас… Знаешь, дружок, героики, должно быть, не хватает. Динамики много, напряжения – хоть отбавляй, но всё, как-то  бескрыло, без полёта… Нет! – вздыхает он. – «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята…»
- А мама?
- Мама? Мама – свет в окошке,.. «Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю…» – напевая, Кот поднялся и, чуть качнувшись, пошёл к окну. Прислонившись к оконной раме и глядя куда-то в сторону моря, Кот улыбается…

Промозглый зимний вечер конца пятидесятых. Два подростка в коротеньких полупальто с поднятыми воротниками  бесцельно бредут по городу.
- Послушай, Кот!.. – поёживаясь от холода, говорит один.  – Может по домам? Жрать охота, а денег ни копейки.
- Да, что дома!? «Юность» всю прочитал, а уроки… так гори они синим пламенем! Прошвырнёмся ещё чуток…
Они подходят к освещённому входу в театр. Видно как фойе толпятся зрители, двери на улицу полуоткрыты, несколько мужчин, несмотря на холод, вышли покурить.
- «Евгений Онегин» – читает афишу Кот – Антракт, должно быть… Слушай, Витёк! - неожиданно говорит он - Давай в театр проканаем? Там тепло, и музыка играет…
-Ну,.. давай… - соглашается Витёк.
Они подходят к  дверям, снимают пальто, засовывают кепки в рукава и, прячась за спинами толпящихся у дверей зрителей, проскальзывают в фойе.
- Давай в буфет до конца антракта! – шепчет Витёк – Там билетёрши нас не заметят…
Дружки заскакивают в буфет. В нём очередь перед стойкой, у столиков торопливо дожевывают, допивают, обмениваются впечатлением… Взгляд Кота останавливается на стоящем в углу буфета штабеле ящиков с пустыми бутылками. Кот смотрит на Витька, тот, оглянувшись по сторонам, понимающе и согласно кивает. Они пробираются к штабелю, прикрывая друг друга, незаметно вынимают из ящиков по пустой бутылке из-под Шампанского и запихивают за пояса брюк, прикрыв полами пиджаков. Звенит третий звонок. Буфет стремительно пустеет. Кот и Витёк поднимаются по мраморной лестнице на галёрку. Там незанятые места ещё есть, но они  опасливо садятся на ступеньки, сбегающие к  первому ряду галёрки. Ступеньки крутые, с привинченной на их края бронзовой окантовкой.
Медленно убирается свет в зале, из оркестровой ямы показывается плешивая голова дирижёра. Её приветствуют аплодисментами. Взлетают руки с дирижёрской палочкой – вступает оркестр… Витёк приподнялся со ступеньки, нащупал в полутьме свободное место подле себя, пытается на него сесть. От неосторожного движения у него из-за пояса выскальзывает бутылка, падает на ступеньку и с грохотом устремляется вниз. Кот испугано вскакивает и у него из брюк выскальзывает бутылка, и скачет по окантованным ступенькам вслед за первой. В зале с прекрасной акустикой раздаётся неимоверный грохот от скачущих по ступенькам бутылок, несколько женщин испуганно кричат, дирижёрская голова вжалась в плечи и палочка безжизненно повисла в воздухе, звучание оркестра захлебнулось и  поспешно стихло…
- Бежим!.. – сдавленным шёпотом крикнул Кот, и они понеслись вверх по ступенькам к дверям.
В коридоре с разных сторон к ним уже семенили пожилые билетёрши. Кот и Витёк прошмыгнули мимо них, выскочили в двери и помчались в нижнее фойе. Несясь вниз, они слышали возмущённый гул зала. В нижнем фойе бросились к входным дверям. Первые двери были открыты. Они уже в тамбуре между первыми и вторыми дверьми… Дружно навалились на вторую дверь, но… она была заперта. Позади раздались характерные щелчки, оглянувшись, они увидели сквозь стекло двери как рослая мясистая билетёрша поворачивает ключ в дверном замке. Они оказались запертыми в дверном тамбуре.
- Влипли… - косо усмехнулся Кот.
- Точно влипли. – тоскливо согласился Витёк – Надо было по домам идти…
Сквозь оконное стекло видно, как несколько билетёрш о чём-то переговариваются, оживлённо жестикулируя. К ним стремительно подошёл пожилой мужчина небольшого росточка. Он им дал, по-видимому, какое-то указание, повернулся и, размахивая полами пиджака, так же стремительно удалился. Билетёрши, во главе с мясистой, подошли к двери, за которой томились Кот с Витьком. Мясистая отперла дверь, билетёрши дружно ввалились в тамбур и, схватив Витька и Кота за шиворот, а Кота мясистая даже ухватила за ухо, и потащили из тамбура.
- Негодяи!.. Конченные негодяи!.. – ядовито шипела по дороге мясистая.
Дверь с надписью «Главный администратор» была открыта, в неё втолкнули Витька и Кота. В комнате нервно расхаживал недавно виденный ими мужчина. При виде нарушителей, он остановился, гневно взирая на потупившихся юнцов и покачиваясь с пятки на носок.
- Вот, Ефим Маркович! Привели негодяев… - выдохнула мясистая.
- Хорошо! – сверкнул глазами главный администратор – Идите на свои места, милицию я уже вызвал.
- Вдруг сбегут!? – засомневалась мясистая.
- Не сбегут! От меня ещё никто не сбегал! – закричал администратор – Тем более все двери  заперты! Я им покажу!.. Пусть только попробуют!..
Билетерши поспешно удалились, закрыв за собой дверь. Администратор продолжал гневно смотреть на провинившихся.
- Вы мерзавцы!.. опять закричал он – Это я вам говорю! Вы форменные мерзавцы! Вы чуть не сорвали спектакль, вы понимаете, что это означает? Это означает, что вы мерзавцы! Вы пришли в театр! В наш театр! В храм! Вам дают Чайковского, а вы что?.. Для чего вы пришли? Я вас спрашиваю!? – взвизгнул администратор.
Кот и Витёк понуро молчали, не поднимая глаз.
- Зачем вы это сделали? – продолжал администратор – Что за пустые бутылки, где вы их взяли, зачем они вам?
- В буфете взяли… - угрюмо буркнул Витёк.          
- Как в буфете? В нашем буфете!? Украли!? Вы воры!? Но почему пустые бутылки!?
- Хотели сдать и купить пирожки.
- Какие пирожки? Вы, что… голодные?
Ни Витёк, ни Кот не поднимают глаз.
- Боже! Они голодные! Голодные дети… - засуетился администратор – Какой кошмар!.. – он суетливо забегал по комнате, неожиданно сунул руку в карман брюк, вынул  деньги.
– Вот! Возьмите  и идите купите себе порожков… - опять закричал он – Идите к чёртовой матери, пока милиция не пришла!.. - Он вытолкал их из комнаты, засеменил к входной двери, открыл её своим ключом.
- Мерзавцы! Пошли вон! Только попробуйте ещё показаться мне на глаза!..
Кот и Витёк оказались на улице. Они оторопело посмотрели друг на друга.
- Быстро линяем, мусора на подходе… - сказал Кот, и они побежали, на ходу одевая пальто…
- Кот!.. – перешёл на шаг запыхавшийся Витёк – Он ненормальный,.. он конченный псих…
- Ты про этого чудика?
- Его самого. Погляди… - Витёк разжал ладонь и показал Коту пять рублей – Представляешь!? Пятушок! Это ж нам хватит и хватит!..
- Бежим в гастроном! – разгорячился Кот – через пятнадцать минут закрывают…
Приятно и легко бежать Коту и Витьку отягощёнными и окрылёнными пятью рублями. Ловко лавируя между прохожими, перескакивая через лужи, перебрасываясь прибаутками: - «Мир не без добрых людей», «На чудаках земля держится» – юнцы подлетают к гастроному. Прошмыгнув мимо уборщицы, норовившей закрывать дверь магазина, они скрылись в его чреве…
Сквозь окна гастронома видно как Кот и Витёк перебегают от прилавка к прилавку, разыскивая что-то и покупая что-то… Они вышли довольные собой, держа в руках по бутылке лимонада.
- Ну, что? Покурим здесь? – великодушно проронил Кот, вынимая из кармана пачку болгарских сигарет «Тракия».
- Вон двенадцатый идёт! – отозвался Витёк – Подъедем ко мне, там и покурим…
Они впрыгиваю в трамвай. В трамвае большая группа молодёжи с рюкзаками, чемоданами оживлённо и громко переговариваются, несколько человек под  аккомпанемент гитары напевают «Подмосковные вечера»…
- Эй, хлопчики!.. – кричит со своего места кондукторша, обращаясь к Коту и Витьку – Передавайте на билеты!..
- Не шумите, тётя! – отвечает ей парень в кепке с залихватски выпущенным из-под неё чубом – Это наши пацаны! Наши,.. целинники будущие…
- Что ты мне голову дуришь! – огрызается кондукторша – Я же видела, что они только сейчас сели!..
- Ну и что!? – подхватывает стоящая рядом с Чубатым девушка – Они тут рядом живут, нас поджидали, сейчас присоединились к группе, а за группу уплачено…
Кондукторша недоверчиво покачала головой и уселась на своё место.
- Ну, что?.. – улыбнулся парень в ватнике, сверкнув золотым зубом – С вас причитается. Дай попить! – он протянул руку к бутылке Кота.
Кот с сожалением дал бутылку. Фиксатый ловко открыл её зубами, прильнул к горлышку.
- Отдай бутылку мальчишкам! Чего присосался!?.. – раздражённо сказала девушка. Фиксатый искоса недобро глянул на неё, но бутылку вернул.
- А вы правда на Целину едете? – спросил Витёк.
- Какие уж тут шутки. - улыбнулся Чубатый – По комсомольским путёвкам едем в Казахстан поднимать, как говорится, целинные и залежные. Так, что присоединяйтесь…
- Да, они ещё школьники. – вмешалась девушка. - Какой класс? – она оценивающе оглядела Витька и Кота.
- Десятый, последний… - живо отреагировал Витёк – А, вообще, здорово! Целина! Простор! Свобода!..
- Получите аттестат, пойдите в райком комсомола, попроситесь на Целину. – говорит девушка – Думаю, не откажут. На Целине и специальность приобретёте.

- Такие на Целину не ездят… - заблестел зубом Фиксатый – Там для них слишком холодно.
- Ты про что? – напрягся Кот.
- Да про то!.. - пристально глянул на него Фиксатый «Мы ребята молодцы, у нас обрезаны концы…» Вот про это…
- Закрой рот, Примаков! – оборвала его девушка – Тоже, доброволец выискался! Сам знаешь, куда вместо Целины мог отправиться…
«Едемте, друзья, в дальние края,..» – грянула группа впереди – «Станем новосёлами и ты и я!» подхватила девушка и Чубатый…
Трамвай подъезжал к привокзальной площади. Перед зданием вокзала толпа молодёжи, рюкзаки, чемоданы, гитары. На вокзальных ступеньках духовой оркестр играет вальс «Прощание славянки», невидимый оратор через усиление что-то говорит, сквозь хрипы динамиков можно различить: «… Партия доверила нам…», «… наш дорогой Никита Сергеевич убеждён…»
На трамвайной остановке целинники шумно выгружаются из вагона…
- Приезжайте, мальчишки! – повернулась к Коту с Витьком девушка – Прямо в Караганду приезжайте! Спросите Олю Цимбалюк, меня, к тому времени, все в тех краях знать будут. Так что, ждём!..
Почти пустой трамвай тронулся с остановки. Неторопливо подошла кондукторша.
- Что, зайчики!? Оказалось, вы всё-таки зайчики. – добродушно сказала она – Вам когда выходить?
- Через две остановки… - угрюмо ответил Кот.
- Ладно! Заплатите за один билет и езжайте.
Витёк порылся в карманах, достал тридцать копеек. Кондукторша взяла деньги и, не дав билета, пошла к своему сиденью…
По полутёмной улочке идут Кот и Витёк.
- Послушай, Котяра, задумчиво говорит Витёк – А может действительно на Целину махнём? Там жизнь стоящая, там заработать можно, а здесь – фиг с два…
- Что ж ты только о деньгах думаешь? За этим, что-ли, на Целину ехать? Да если и ехать, то на Братскую ГЭС.
- Тебе легко рассуждать, у тебя мать - доцент, прилично зарабатывает, а моя за копейки на фабрике мантулит… И какая разница: Братская не Братская, начитался «Юности».
- А ты, вроде, не читал?
- «Продолжение легенды» - классная вещь. Но ты, что думаешь, народ туда только за романтикой едет? Ни фигаськи! За бабками едут, или от суда прячутся, как тот фиксатый в трамвае. Можешь не сомневаться, у него на роже судимость написана…
У подворотни Витька остановились.
- Ну, вот… - сладострастно сказал Витёк - Сейчас покурим, и ко мне! Лимонад попьём, у меня халва заныкана…
- А мамаша твоя не турнёт? Поздновато, часов одиннадцать уже…
- Дрыхнет она наверняка! Ей завтра на смену, в шесть утра подниматься.
Они достают каждый по своей пачке сигарет, неумело прикуривают. Кот сразу закашливается.
- Фу, ты чёрт! – сквозь кашель говорит он – Как эти сигареты курить? Табак в рот лезет?..
- Привык к паршивым папиросам типа «Прибой» или «Север» - усмехается Витёк – а тут сигареты, Европа, привыкай пацан.
Неожиданно в подворотне возникла тень, затем в мутном свете фонаря появилась девушка. Стройную, довольно высокую фигуру плотно облегал светлый плащ, приталенный поясом, из-под кремового берета лились на воротник плаща каштановые волосы, вздрагивающие при каждом шаге.
- Привет! – сказала она Витьку, замедлив шаг – Куришь уже? – и чуть заметно улыбнулась – Летит время! Недавно совсем клопом был. А сейчас? Сигарета во рту, бриться, небось, начал, глядишь - и взрослый мужик. Ну, пока!.. – она уверенно зашагала по улице.
Кот судорожно глотнул из полупустой бутылки.
- Кто это?.. – придушенно спросил он.
- Нинка, соседка! – небрежно ответил Витёк – Да, что ты сомлел? – он насмешливо глянул на Кота – Она старше нас лет на пять, институт заканчивает. Мы для неё мелочь пузатая. Тут, знаешь, сколько мореманов кантуется под её окнами?.. Так, что – угомонись…
Кот отрешённо смотрел вслед девушки. Её фигура постепенно таяла в тусклом освещении ночной улицы.
- Ладно! Я пойду… - неожиданно сказал он - Поздно уже… На, держи! – он сунул Витьку бутылку и пошёл вслед за девушкой.
- Смотри не споткнись! – обиженно крикнул вдогонку Витёк. – А то, костей не соберёшь!..
Кот шёл следом за девушкой. Она двигалась спокойным уверенным шагом. Подойдя к перекрёстку, осмотрелась, перешла улицу и двинулась дальше. Кот шёл следом. Внезапно, она остановилась, повернулась и подошла к оторопевшему Коту.
- Что? – сказала она, глядя ему прямо в глаза – Проводить меня хочешь? Я не против…
Уверенно взяла его под руку и повела вперёд.
- Тебя как зовут?
- Кот.
- Что значит Кот!? Костя, должно быть?
- Нет. Вообще-то, я Лев, Лёва, - счастливо залопотал Кот, – но мама говорила, что до льва я ещё не дорос, поэтому пока котик, так и прилепилось и пошло – Кот да Кот. Я привык, мне даже нравится…
- Хорошо! Раз нравится, значит - ты Кот. А я Нина.
- Ага. Я знаю… Куда ты идёшь так поздно? – осторожно спросил Кот.
Нина искоса глянула на него, улыбнулась.
- Ну, вот. Уже ревнуешь. На вокзал иду. Маму встречать, из Казани приезжает. Знаешь такой город?
- Конечно! В Казанском университете Ленин учился, и Лобачевский, и Толстой… - торопливо проговорил Кот.
- Молодец, Кот! – опять улыбнулась Нина, – Книжки читаешь?
- Читаю!
- Какие? Авторов назови?
- Анатолий Кузнецов, Василий Аксёнов, - торопливо говорит Кот – и поэзию; Вознесенского, Евтушенко, Белу Ахмадулину. – Они подошли к трамвайной остановке.
- Подождём трамвай. – сказала Нина - Посадишь меня, и пойдёшь домой.
- Давай пешком?.. – умоляюще спросил Кот.
- Могу не успеть к поезду, и мама обидится. А у нас не принято обижать старших, у нас с этим строго.
- У кого,.. у нас? – недоумевает Кот.
- У нас, у татар. – ответила Нина – Что? Татар никогда не видел? Смотри! Я татарка. Как Бела Ахмадулина. – она внимательно глянула на Кота – Ты, похоже, тоже не славянин.
- Почему… - несколько смутился Кот. – У меня мама русская.
- А папа? – глаза Нины смеялись.
- Папа… - замялся Кот.
-Ладно!.. – Нина крепче прижалась к локтю Кота – Всё понятно. Отец с вами живёт?
- Умер давно. Мне семь лет было, только в школу пошёл…
- Значит, помнишь его.… А я своего почти не помню, он на войне остался.
- Убили?
- Хуже. Пропал без вести… Давай о другом. Скажи Кот, с девушками ты встречаешься?
- Да,.. то есть, нет…
- Так, да, или, нет? Ты парнишка видный, любая за честь сочтёт…
- Мне не нужна любая, мне нужна…
- Ну, хорошо, Котик! Вон трамвай подходит. Спасибо, что проводил! – Нина высвободила руку из-под локтя Кота – Приятно было с тобой познакомиться. До встречи! – она легко вскочила на подножку трамвая, вошла в вагон. Трамвай тронулся. Через вагонное стекло Кот видел кремовый берет Нины. Трамвай нырнул за поворот, а Кот прислушивался к затухающему перестуку колёс. Он тряхнул головой,  убеждаясь, что всё происшедшее было не сном…
- Кореш!… Дай закурить… - услышал он позади себя.
Кот повернулся. В промозглой дымке в нескольких шагах от него стояло трое парней. Руки в карманах коротких курток, двое в, надвинутых на глаза, кепках, один в фуражке-мичманке, глаза насмешливые, недружелюбные. Кот вынул из кармана сигареты, выдвинул из пачки одну, протянул парням.
- Ты, не видишь, что нас трое… - процедил сквозь зубы тот, что мичманке, подходя к Коту. Он вырвал из руки Кота пачку. – Давай, пацаны, закуривай…
Двое других подошли.
- Бляха-муха! «Болгарию» курит... - сказал один, беря пачку. – Богатенький сучёнок.
- Маланцы все не бедные. – Хохотнул другой.  Слышь, маланец! Верно, говорю?
Кот судорожно вдохнул
- Отдай сигареты… - он потянулся за пачкой.
 - Куда лапы тянешь!?. – тот, что в мичманке толкнул Кота в грудь. Кот покачнулся – Жадность заела, морда нерусская?.. – он толкнул Кота ещё раз.
- Отдай сигареты! – Кот перехватил руки парня и попытался отбросить его от себя. И тут же краем глаза заметил летящий в него кулак. Кот увернулся и попробовал ударить в возникшее перед ним лицо с кривой щербатой ухмылкой и тут же получил удар в подбородок, это парень в мичманке постарался. Кот покачнулся, но тут же ответил… Его кулак врезался в  злобную торжествующую голову с мичманкой. Мичманка тут же слетела. Её хозяин послал ответный удар, Кот чуть отвернулся и удар пришёлся в плечо, но Кот полетел на мокрый асфальт, потому, что один из парней подсел под Кота сзади и Кот перекатился через него. Это был излюбленный приём шпаны – не дать противнику устоять на ногах.
 Кот закрыл голову руками, потому что знал – подняться ему не дадут. Через сдвинутые на голове руки, Кот видел грязные сапоги и ботинки, которые летели ему в рёбра, голову, грудь, слышал хриплое дыхание обидчиков…
- Эй, хуганьё! А ну прекратите! Сейчас милицию кликну… - послышался женский крик.
- Ладно, пошли… - тяжело дыша, сказал кто-то из парней – Мусора сбегутся… - неторопливые шаги стали удаляться от Кота.
Кот сел. На противоположной стороне улицы стояла, закутанная в платок старушка с хозяйственной сумкой в руках.
- Чего шляешься по ночам!? – крикнула она Коту – А ну, марш домой! Мать, небось, все глаза проплакала… - она зашагала прочь.
Кот поднялся. Пощупал лицо, посмотрел на руки – крови не было. Он глубоко вздохнул, поморщился от боли. Сделал несколько шагов чуть прихрамывая. Затем пошёл быстрее… И вдруг запел: «Ох, какие удивительные ночи, только мама моя в страхе и тревоге. Что же ты гуляешь мой сыночек одинокий, одинокий…» Кот размазывал по лицу слёзы и счастливо улыбался, всё ускоряя шаг.
               

                Глава вторая
               
В туманной дымке ночного моря движется пограничное судно «Дерзкий». На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин. Через морской бинокль он осматривает горизонт. Мерцающая рябь моря, низко надвинутый на сектор обзора горизонт, море пустынно. Но вот линзы бинокля нащупывают среди колеблющейся воды две тёмные точки. Осокин напрягся.
- Пять градусов влево! – тихо приказал он рулевому.
- Есть пять градусов влево! – молодецки ответил рулевой.
- Прибавить обороты! – сказал Осокин в переговорное устройство. «Есть» - тут же послышался ответ. – Мичман!.. – крикнул Осокин куда-то в темноту рубки –  Видишь фелюги?
- Вижу, командир!.. – отозвался невидимый мичман - Перемёты ставят басурмане…
- Или снимают. - буркнул Осокин. – Сколько до нейтральных вод!? – крикнул он опять в темноту.
- Пятнадцать миль! – ответил голос.
- Значит, перехватим… - азартно усмехнулся Осокин – Полный вперёд! – крикнул он в переговорное устройство.
«Дерзкий» рванулся вперёд, стремительно набирая скорость.
Осокин не отрывал глаз от бинокля… - Командир! – послышался голос мичмана – Они уходят!..
- Не уйдут… отозвался Осокин. – Мичман! – крикнул он – Просигналь  приказ остановиться!
На палубе «Дерзкого» нервно замигал прожектор. Держась за леера, забегали матросы в спасательных жилетах…
На ходовом мостике Осокин азартно кричит:
- Носовое! Заряжай холостым!
- Есть!.. – следует ответ.
- Мичман! – криво улыбается Осокин – Командуй выстрел!
- Есть! – хрипло ликует мичман.
Из носового орудия «Дерзкого» вылетел сноп огня, раскатистый звук выстрела понёсся к горизонту.
Осокин не отрывается от бинокля.
- Рыбки  захотелось, сукины дети… - бормочет он – Камбалки нашей… Дорого она вам обойдётся…
- Товарищ, капитан-лейтенант!.. – доносится из переговорного устройства.
- Слушаю, акустик! – реагирует Осокин.
- Слышу шум…
- Какой шум!? Докладывай по форме!
- Непонятный, товарищ капитан-лейтенант.
- Что значит непонятный!? Чему тебя учили!?
- Вроде, как взрыв, товарищ кап… Вот опять!.. Взрыв, товарищ капитан-лейтенант!..
- А, ну, переключи на меня!.. – Осокин хватает наушники, прижимает к ушам. – Чёрт! – ругнулся Осокин спустя несколько секунд – Акустик! – кричит он в переговорное устройство – Координаты шума установить удалось!?
- Никак нет, товарищ капитан-лейтенант. Далековато, шкалы не хватает. И шум странный,.. непривычный…
- Непривычный… - бормочет Осокин – Тряхнуло, должно быть…
Рулевой недоумённо смотрит на него.
- Что глядишь? – перехватил взгляд рулевого Осокин – Тряхнуло говорю! Землетрясение, похоже. Вроде у турков,.. а, впрочем,.. чёрт его разберёт.
- Командир!.. – слышится голос мичмана -  Прикажите готовить абордажную команду?
- Отставить, мичман!.. Возвращаемся на базу… Что-то, на душе неспокойно…
«Дерзкий» круто разворачивается и идёт в обратную сторону…

…Глухо и напряжённо гудит толпа. Люди, в основном пожилые женщины, вытаскивают на проезжую часть дороги садовые скамейки, мусорные баки, перегораживая дорогу. Машины отчаянно сигналят, требуя пропустить их, но дорога уже перекрыта. Мгновенно образуется гигантская автомобильная пробка. Водители выскакивают из кабин, идут выяснять отношения с нарушителями движения.
- Ты, что творишь?!. – кричит здоровяк водитель немолодой растрёпанной женщине, которая сдвигает друг к другу мусорные баки в центре проезжей части – Люди на работу опаздывают, а тут такая чепуха…
- Ты бы провёл с нами эту ночь, тогда бы понял, какая здесь чепуха…
- Да, что, чёрт возьми, произошло?! – кричит пожилой очкарик, высунувшись из своего жигулёнка.
- Стена дома обрушилась… - отвечает кто-то – Дом старый, и без того на ладан дышал, а ночью тряхнуло, стена и поплыла…
- Как тряхнуло?.. Ничего не понимаю…- недоумевает очкарик.
- Батя, у тебя в машине приёмник есть? Включи и слушай. В Турции землетрясение, вот до нас и докатилось.
- Кошмар какой!.. – заволновался очкарик – Почему я ничего не почувствовал?
- Спал крепко, и прозевал, на свое счастье. Толчки слабые, бала три, не больше, но домишке ветхому хватило…
Прямо по тротуару, воя сиреной, подъезжает милицейский микроавтобус. Из него поспешно выскочили милицейские чины и один штатский с номенклатурной внешностью. Через мгновенье они окружены толпой жильцов пострадавшего дома. Чиновник пытается что-то говорить, но его перебивают, тыча в лицо какие-то бумаги… Доносятся возбуждённые голоса: «… несколько комиссий…», «… решение об отселении…» и тому подобное.
В гуще автомобильной пробки, открывается дверца такси из него выходит Динара и, лавируя между машинами, идёт к месту конфликта, врезается в толпу, окружившую чиновника. Её сразу же узнают, раздаются выкрики:
- Вот и депутатша  пожаловала!..
- Куда подевались Ваши обещания? Наговорила с три короба…
Не обращая внимания на агрессивный ропот толпы, Динара решительно подходит к крепышу - милицейскому офицеру.
- А, ну, помоги!.. – опершись на его плечо, она ловко взбирается на мусорный бак.
- Граждане жильцы дома номер пять! – звонко выкрикивает она - Да, я ваш депутат в горсовете! Да, я вам обещала, что вас отселят из аварийного дома, а сам дом снесут!..
- Ни фига твои обещания не стоят! – выкрикнул небритый мужичонка из толпы – Только о своём кармане думаешь! Вон, как расфуфырилась!..
 - Тебя как зовут? – обратилась к нему Динара – Ну, ну! Говори не стесняйся! - Мужичонка, нагловато ухмыляясь, молчит. – Что молчишь? Как зовут, спрашиваю?..
- Колька он… Николай!.. – подсказывает женщина с ребёнком на руках.
- Так, вот, Николай… Видишь мусорный бак, на котором я стою? Ты лично зароешь меня в этот бак, если до конца года вас не переселят в новое жильё, а этот дом не снесут… Ты меня понял?!.  Граждане!.. – обращается Динара уже ко всем – Я к вам прямо с заседания горсовета. Принято решение часть жильцов немедленно, временно переселить в санаторий «Приморье». Для этого, необходимо возобновить движение транспорта по улице, иначе автобусы, посланные к вам, не смогут подъехать. Я всё сказала!.. Помоги слезть... - опять обращается Динара к милицейскому чину…
Динара соскакивает с мусорного бака, пробирается между машинами к тротуару.
- Динара Султановна!.. – слышит она голос. Из чёрного «Ауди» ей улыбается седовласый мужчина. – Динара Султановна, - продолжает он – садитесь, подвезу… Тут мы все Вам обязаны – он обводит рукой шеренги машин – нашим освобождением из туземного плена.
- Спасибо, Олег Петрович! С удовольствием воспользуюсь Вашей любезностью… - Динара с готовностью садится в автомобиль. – Вы, собственно, куда, Олег Петрович?
- Куда прикажете, Динара Султановна. Подброшу, куда скажете.
- Если можно, ближе к центру. Сознаюсь, мечтаю о чашке кофе и бутерброде, сегодня ещё маковой росинки во рту не было…
- Замётано! Едем пить кофе…
- Ой!.. – смеётся Динара – Олег Петрович, Вы меня не так поняли… Я не напрашиваюсь, я сама заскочу в какую-нибудь кафешку…
- Это я напрашиваюсь, Динара Султановна. Будьте милостивы, не откажите.
- Бог с Вами, Олег Петрович, зачем отказывать, пьём кофе вместе…
- Эффектно у Вас получилось. – Олег Петрович сдержанно засмеялся – Прямо как Ленин на броневике. А вдруг не осуществится обещанное?..
- Буду зарыта в отходах,.. что, кстати, весьма возможно, если сегодняшнее  заседание окажется пустым трёпом.
Впереди стоящие машины двинулись.
- Вот мы и на свободе… - Олег Петрович тронул автомобиль с места…

…В кафе «Райский сад» завтракает Александр Осокин. Из подсобного помещения выходит Ева с бутербродами и стаканом сока.
- Привет, Саша!.. – бросает Ева.
- О,о! Ева! – радуется Осокин – Присаживайся… - он отодвигает стоящий рядом стул. Ева ставит на стол тарелку, садится. – Ну, что?.. – Осокин дожёвывает сосиску – Может - сразимся?
- Тебе не надоело? – Ева неторопливо пьёт сок – Всё равно результат будет тот же.
- А это мы поглядим! – Осокин сладострастно вскакивает, забегает в подсобку и тут же возвращается с шахматной доской и коробкой с шашками – Поглядим, поглядим… - шепчет он, расставляя шашки. – Кто начинает?
- Ты, как всегда… - вздыхает Ева.
Осокин сосредоточенно двигает шашки, Ева отвечает.
- Саша... – негромко говорит Ева – Ты богатый?
- Что?!. – недоумевает Осокин – В каком смысле?..
- В обыкновенном. Богатый, или нет? Бензозаправку ведь ты открыл?
- Ну-у,.. не совсем я… Командование разрешило отдать кусочек заставы под бензозаправку, что бы матросиков подкормить.
- Значит, богатый… А почему ты не женишься?
- Почему не женюсь… - Осокин напряжённо думает над доской – Да страшновато как-то, понимаешь?.. Боюсь…
- Ты офицер,.. – хмурится Ева - И не должен бояться… Бей, Саша,.. надо бить.
Осокин переступает через Евину шашку и снимает её с доски.
- Ну, вот… - Опять вздыхает Ева – Я говорила, будет как всегда. – она берёт свою шашку и переступает через несколько шашек Осокина. -  Как видишь – конец партии.
Осокин ошарашено поднимает лицо.
- Ну, ты даёшь, Ева!.. Вундеркинд какой-то…
- Это не я вундеркинд, а ты недотёпа. Фантазии у тебя нет, соображаешь только на ход вперёд. Неинтересно с тобой играть. – Ева с сожалением глядит на  расстроенного Осокина – Саша, сделай одолжение; съешь мой бутерброд. Я не хочу больше, а тётя Катя будет ругаться…
Осокин берёт бутерброд, откусывает половину.
- Ладно… Я проиграл, потому, что у меня неприятности. Про оползень знаешь?
- Оползень? Какой? Не знаю…
- Ночью у турков землетрясение было, даже к нам докатилось. Берег слегка просел, как раз, где наша наблюдательная вышка, и часть монастырского сада тоже просела. Там, кстати, спозаранку ваш сотрудник рылся.
- Дима, наверное… Такая у него работа.
- Я понимаю. Непонятно только, что можно искать почти в полной темноте. А наши погранцы его не в первый раз по ночам наблюдают. Но я не про него, вышку нашу перекосило, как теперь на неё бойцов посылать? Не дай Бог, что случится… Эх, жизнь солдатская!.. За что страдаем?! А ты говоришь; бензозапрвка… Правильно мама твоя сделала, что создала это кафе. Мудрое решение…
Из подсобки выглядывает пышнотелая Катя.
- Александр! Там тебя матросик спрашивает.
- Иду!.. – не оборачиваясь говорит Осокин, затем наклоняется к Еве – Слушай, Ева, ты бы мне помогла в одном деле…
- Каком? В шашки выигрывать?..
- Да, нет!.. Это безнадёжно… Помоги уговорить Динару Султановну…
Ева внимательно смотрит на него, затем опускает глаза.
- О чём уговорить?
- О чём?.. Ладно, потом расскажу. На службу пора, гори она синим пламенем. А вечером на патрулирование идти, так сказать, на закуску. – он поднимается одевает фуражку, подносит руку к козырьку – Честь имею, красавица!.. Спасибо, тётя Катя!.. – кричит он уходя…

…В другом кафе, более фешенебельном, сидят за столиком и пьют кофе Динара и Олег Петрович.
- Чувствую, Олег Петрович, есть у Вас ко мне какой-то интерес? – говорит Динара, отламывая от шоколадной плитки кусочек – Или я ошибаюсь?
- Нет, Динара Султановна. Интуиция Вас не подводит. Интерес есть, и даже не один. Начну с последнего и поведаю о своей главной слабости: - Я люблю красивых женщин. – Вот ответ на часть вашего вопроса. А во-вторых, Динара, позвольте мне Вас так называть, а Вы зовите меня просто Олег. – /Динара согласно наклоняет голову/ - Так вот, во-вторых,.. Вы, конечно, знаете, о существовании комиссии Горисполкома по градостроительной политике? - /Динара опять согласно кивает головой/ - А я с недавнего времени избран её председателем.
- Это для меня новость. – Динара отпила глоток кофе – Поздравляю!.. А ведь я догадываюсь о сути Вашего интереса к моей скромной особе. Вы хотите пролоббировать интересы фирмы «Дельфин»? Не так ли, Олег?
- Позволю себе предложить иную формулировку; я бы хотел, что бы Вы пролоббировали интересы «Дельфина»
- Польщена Вашей оценкой моих возможностей, но сразу возникает два вопроса; первый – «Как?» и второй – «С какой стати?»
- Начну опять-таки со второго вопроса. У фирмы «Дельфин», к которой я имел, да и что греха таить, имею отношение, появились бы основания для оказания спонсорской помощи Ботаническому саду. А что касаемо первого вопроса, то интерес фирмы направлен на участок, расположенный в Вашем избирательном округе, а точнее - Бородинское плато.
- Так, так, так… - Динара нервно покусывает чайную ложечку.
- Хочу добавить… - Олег Петрович еле заметно улыбнулся – При подобном раскладе, Ваш муж, уважаемый Лев Григорьевич был бы весьма полезен фирме «Дельфин».
- Мягко стелете, Олег. А позвольте полюбопытствовать, что Вы на Бородинском плато намерены строить?
- Гостиничный комплекс – вот задача достойная уровня фирмы «Дельфин». Двадцать восемь этажей, весь набор услуг, пять звёзд, одним словом. «Мекка» для туризма. А туризм для нашего города,.. сами понимаете…
- Так в чём проблема, Олег? Объявлен тендер на план застройки Бородинского плато, Вы председатель комиссии по делам градостроения, Вам и карты в руки.
- Всё, Динара, не так просто. Строительный рынок забит конкурентами, и они не сидят, сложа руки.
- Ну, в этом вопросе я не могу быть Вам полезна…
- Ошибаетесь, Динара, можете. Потребуются экологические экспертизы проектов, вот тут Вы и будете незаменимой, а я, как председатель комиссии, не могу быть излишне пристрастен…
- Послушайте, Олег, - Динара немного растеряна, – ведь Вы меня практически не знаете и говорите со мной так откровенно. Вы не боитесь, что я…
- Не боюсь. – Олег Петрович берёт Динарину ладошку в свою руку – И знаете почему? Потому что мы с Вами одной крови, мы из вымирающего отряда  авантюристов-романтиков, и гибель нас ждёт одинаковая. Я Вас сегодня как увидел на мусорном баке, – сразу подумал; вот с кем можно связать жизнь, как деловую, так и… - он поднёс руку Динары к губам, и в это время раздались позывные мобильного телефона в кармане его пиджака. Олег коснулся губами ладони Динары, бережно вернул её на стол и достал телефон.
- Слушаю… - лицо Олега стало жёстким – Я так не думаю… Приму к сведению… Нет, этого не будет!  – Он спрятал телефон в карман.
- Что-то случилось? – Динара испытующе глянула на Олега.
- Пока нет. – Олег криво усмехнулся – В общем,.. обыденный звонок. Предложение, сильно смахивающее на угрозу. А сейчас, прошу прощения, мне пора.
- Олег, позвольте последний вопрос: Для Вас действительно принципиально строить именно гостиницу на плато? – Динара несколько помедлила – А скажем, к примеру, санаторный комплекс?
- Принципиально то, что строительство гостиничного комплекса привлечёт инвестиции из туристического бизнеса, из игорного бизнеса, чего не скажешь о санаторном комплексе. – Он опять взял руку Динары в свою ладонь. – Я надеюсь увидится с Вами в ближайшее время. Не лишайте меня этой возможности.
- Я так же буду рада повидаться с Вами. Приходите хоть сегодня вечером в «Райский сад», мы там обычно ужинаем. – Динара поднялась.
- Не премину воспользоваться Вашим приглашением… - Олег отодвинул, стул на котором сидела Динара, и повёл её к выходу.

Вдоль побережья, разрезая морскую рябь, в солнечном закатном мареве несётся яхта. Хлопнул парус, перелетая с одного борта на другой, яхта развернулась и пошла от берега в море.
На корме, за рулём сидит Дима в спасательном жилете. Ева и ещё один матрос, в таких же жилетах, сидя на борту, откинулись чуть не до самой воды, натягивая фалы паруса.
- Приготовиться к повороту! – кричит Дима.
Ева с матросом перескакивают к другому борту, Дима поворачивает руль, парус, опять хлопнув, перелетает на другой борт.
- Ева, садись на руль. – говорит Дима.
Ева с радостью занимает его место, а Дима спускается в кубрик, и вскоре появляется оттуда с небольшим пластмассовым буем в руках.
- Андрей! Поможешь!.. – говорит он матросу, и идёт на нос яхты.
- Капитан!.. – кричит ему вслед матрос. – Чего ты свои буи стал так далеко ставить?
- Много будешь знать, скоро умрёшь от старости… - буркнул в ответ Дима, закрепляя буй на носу яхты. – Ева, отдыхай… - сказал он, перебравшись на своё место на корме у руля.
 - Дима!.. Что ты подвешиваешь на этих буях? – спросила Ева, с удовольствием растягиваясь на борту.
- Биоловушки собственного изобретения. Потом, как-нибудь, объясню суть  действия. – Дима поворачивает голову в сторону еле видимого уже берега. Крохотными, золотыми бликами сияют купола монастырского храма.
- Матросы!.. – молодецки кричит Дима. – Ставь спинакер! Ветер позволяет…
Несётся, чуть наклонясь, яхта. В её носовой части появляется, стремительно надуваясь, оранжевый пузырь, это парус-спинакер вырвался на свободу, придавая яхте ускорение.
На корме у руля Дима. Он ещё раз внимательно осматривается, достаёт бинокль, разглядывает горизонт. В окулярах бинокля появляется оранжевая точка, подпрыгивающая на волнах.
- Убирай спинакер!.. – командует Дима.
Андрей и Ева вытягивают фалы с сопротивляющимся спинакером на палубу.
Яхта приближается к оранжевой точке. Уже видно, что это буй, точная копия того, что лежит на носу яхты.
- Спустить парус! – опять командует Дима.
Андрей и Ева стягивают парус. Он мягко скользит по мачте на палубу. Яхта, сбавив ход, приближается у бую. Дима перебегает на нос и, выждав, когда буй окажется рядом, выхватывает его из воды. К основанию буя на длинной леске прикреплена небольшая коробочка. Дима отстёгивает буй от якорного троса и кладёт его на палубу.
- Давай… - говорит он Андрею.
Андрей протягивает ему другой буй с прикреплённой на леске коробочкой. Дима пристёгивает его к якорному тросу и опускает в воду.
- Порядок… - удовлетворёно говорит Дима, вытирая руки о спасательный жилет. – Матросы!.. – кричит он. – Что за бунт на корабле?!. Поднять паруса!..
Уверенно скользит вверх парус, мгновенно наполняясь ветром. Яхта стремительно набирает ход и, развернувшись большим полукругом, устремилась к берегу…   

…В сгущающихся сумерках движется Джип. Он въезжает на бензозаправочную станцию и останавливается возле колонки с абривеотурой дизельного топлива. Открывается дверца, из неё высовывается мужская рука, держащая пустую канистру. Тут же подбегает юноша в фирменной спецодежде, подхватывает канистру, наполняет её топливом и возвращает в автомобиль. Джип мягко тронулся, и выехал на дорогу.
Едет по дороге серебристый Джип. Проплывает невдалеке, светящаяся уютным светом, вывеска над кафе «Райский сад». Автомобиль проезжает ещё немного и сворачивает в узенький, неухоженный переулок. Джип покачивается на бугристой грунтовой дороге, продираясь сквозь дикорастущий кустарник. Мелькнула выгоревшая надпись на покосившемся столбике «Бородинское плато», дорога пошла вверх на небольшую возвышенность. Вокруг полуразрушенные одноэтажные корпуса брошенного санатория с зияющими чернотой провалами, бывшими когда-то окнами.
Серебристый Джип останавливается. Сквозь листву кустарника видно как из машины выходит мужчина, достаёт канистру, подходит к жёлобу, бывшему когда-то сточной канавой. Он открывает канистру и выливает содержимое в жёлоб. Закрыв канистру, возвращается к машине, и Джип, развернувшись, едет обратно к дороге…

…В густой, от вечерних сумерек, морской воде плывёт Кот. Плывёт правильным «брасом», держа туловище горизонтально, сильно отталкиваясь ступнями и выдыхая воздух в воду. Сделав ещё несколько гребков, он переворачивается на спину и отдыхает, глядя  на затухающие снопы солнечного света, на берег, вдоль которого зажигаются огни многочисленных кафе. Вдали, в городском парке медленно вращается «чёртово колесо»…

…В кабинке «чёртова колеса» сидят Ева и Дима. Ева судорожно вцепилась в поручни и закрыла глаза.
- Не дрефь, Ева!.. – возбуждённо говорит Дима. – Открой глаза… Смотри, какая красотища вокруг!..
Ева приоткрыла один глаз.
- Дима, я боюсь… Стыдно бояться, но мне страшно… Мы скоро опустимся?
- Смотри, Ева!.. Такое великолепие надо видеть!.. Мы на самом верху,.. сейчас начнём опускаться… Красота1.. – сладострастно шепчет Дима…

…Кот вылез на пляжный пирс. Спрятавшись за столбиком со спасательным кругом, быстро переодевается. Джинсы, рубашка, босые ноги в штиблеты – Кот одет. Поднимает с пирса продуктовый пакет, кидает туда мокрые плавки, и достаёт бутылку вина. Вытаскивает пробку и делает несколько глотков. Блаженно морщится, причмокивая, прячет бутылку в пакет и идёт по пирсу к берегу…

…Ева прижимается щекой к прикладу ружья, плавно опускает ствол, нажимает на курок. Мишень, со стуком, падает.
- Есть!.. – вскрикивает Ева.
Дима стоит с ней рядом под навесом тира, тоже с ружьём, поворачивает к Еве лицо.
- Ишь, ты!.. – говорит он – Молодец!.. - он нажимает на курок своего ружья, - Смазал идиот… - раздражённо бормочет он.
- Есть!.. – ещё раз радостно кричит Ева…

… Кот идёт по набережной вдоль бесчисленных кафе. На открытой площадке одного из кафе за столиком сидят две девушки и столько же парней. Кот присел невдалеке на парапет над пляжем, достал бутылку, отпил несколько глотков, закурил и, улыбаясь, смотрит на девушек. Одна из девушек встретилась с ним взглядом и тоже улыбнулась.
Кот опустил глаза и стал чуть слышно бормотать: - «Какое чудо совершалось, что увлекло меня с собой, когда над мыслью возвышаясь, пронёсся звуков светлый рой?..» – бормочет Кот, улыбаясь, и поднимая взгляд на девушку.
Девушка опять улыбнулась, наклоняясь к подруге, что прошептала ей на ухо. Вторая девушка недоумённо взглянула на неё, потом на Кота.
- «…И словно мягкое свеченье обозначало тот исход, необъяснимого волненья, откуда чистый шёл поток…» – продолжает бормотать, улыбаясь, Кот.
Один из парней обернулся, оценивающе оглядел Кота.
- Что надо, батя?..
Кот улыбнулся шире: - «…И трепетный, как в поле колос, внутри наполненный                теплом, летел ко мне девичий голос и тайным взмахивал крылом…»
- Батя,.. выпить хочешь? – настороженно спрашивает парень, поднимая над столом бутылку с вином.
- Обязательно… - продолжает улыбаться Кот.
- Подходи, налью… - парень подвигает к краю стола свой бокал.
Кот поднимается, подходит, достаёт из пакета свою бутылку, чокается ею с бутылкой парня, делает несколько больших глотков из горлышка, вытирает ладонью губы; -  «…Как будто в белом покрывале, чуть в отдалении от нас, над нами музыка витала с величьем удивлённых глаз…» - с наслаждением произносит он.
- Клёво, батя! Прошибает... - парень наливает и поднимает свой бокал – Пью за батю!.. – он пьёт, ставит бокал на стол и поворачивается к Коту – Почитай ещё, я тебе денег дам…
Кот опять отпивает из бутылки, дружелюбно улыбаясь, хлопает парня по спине, и идёт прочь, нараспев читая; «…Она звала нас в отдаленье, она молила нас идти, но в непосильном одоленьи забыла указать пути»...

…Ева и Дима, откусывая мороженное в вафельных стаканчиках, лавируют между многочисленными прохожими в аллеях парка.
- Дима,.. куда мы идём?
- Никуда не идём. Просто гуляем… - Дима вглядывается в, мерцающие огоньками, нескончаемые павильончики и лотки с сувенирами.
- Я же вижу, Дима, ты кого-то выглядываешь. Сознавайся… - Ева блаженно слизывает со стаканчика мороженное.
- Уже нашёл. – Дима остановился, огляделся по сторонам, затем взял Еву за руку, подвёл к скамейке. – Ева, посиди пару минут, я сейчас вернусь… - Он усаживает Еву на скамейку и уходит.
Ева видит, как Дима подошёл к одному из лотков с сувенирами, о чём-то говорит с пожилым лотошником. Лотошник оживлённо кивает в ответ, наклонившись, что- то шепчет ему на ухо, а затем, взяв с прилавка какой-то предмет, вручает его Диме. Дима возвращается, держа руку за спиной, садится рядом с Евой и, вдруг, одевает ей что-то на голову.
-  Дима!? – вздрагивает от неожиданности Ева, хватаясь за голову.
- Обыкновенная турецкая феска… - Дима стаскивает с Евиной головы феску, крутит её на указательном пальце. – Видишь? Самая, что ни на есть турецкая. Дарю!..
- Ты её купил? – Ева восторженно смотрит на феску.
- А как же!.. Одевай, и пошли дальше…
 
…По затенённой, плохо освещённой улице идёт Кот. Сквозь густую зелень клёнов и старых акаций с трудом пробивается блеклый лунный свет. Откуда-то из темноты Кот слышит приглушённые голоса. Он вглядывается и различает во тьме зарослей нескольких бомжей, сидящих под деревом у стены дома и перекладывающих из одной сумки в другую какие-то вещи.
Кот замедляет шаг, затем останавливается, вынимает из пакета недопитую бутылку вина, запрокинув голову, выпивает остаток, а затем, вынув из пакета ещё одну пустую бутылку, подходит к бомжам и ставит перед ними обе бутылки.
- Соблаговолите принять, господа бездомные… - говорит Кот, поворачиваясь и собираясь уходить.
- Спасибо, Кот!.. - слышится вслед хриплый голос.
Кот разворачивается, вглядываясь в лица бомжей.
- Что!?. Кто-то меня знает?.. Или померещилось?
- Померещилось… - слышит он тот же голос.
Кот всматривается в лицо говорящего. Одутловатое, небритое лицо, с щёлочками потухших глаз, грязные руки, не торопясь, укладывают, оставленные Котом бутылки в сумку. Кот подходит ближе, вглядывается в склонённое над сумкой лицо с надвинутым до бровей выцветшим, нечистым беретом, из-под которого выбиваются космы пепельных волос.
- Мы с тобой знакомы, дружище? – спрашивает Кот.
- Что было, то сплыло. – не поднимая головы, хрипит бомж.
- А всё-таки?.. - Кот неуверенно переминается с ноги на ногу, затем наклоняется к бомжу – Может, выпьем?.. А друг?..
- Чего только с ним? Мы, что не люди? Уважать надо… - раздаётся визгливый женский голос.
- Заткнись, зараза!.. – хрипит в ответ бомж. Он медленно, с трудом поднимается с корточек.
Слышен звук мотора, скрежет тормозов. Кот поворачивается. Из милицейского «газика» выскакивают трое милиционеров. Бомжи с неожиданной прытью подхватывают свои сумки и бесшумно скрываются в тени зарослей. Тут же вспыхивает свет в окне третьего этажа, оттуда высовывается торс пышногрудой дамы, взлохмаченной и гневной.
- Наконец-то! Явились, – не запылились! – истерично закричала дама – Вас и «скорую» дождаться – жизни не хватит!..
Один милиционер поднимает к ней лицо.
- Чего Вы кричите, гражданка? Что случилось?
- Здрасте, я ваша тётя! – захлёбывается в окне дама. – Он ещё спрашивает! Сколько звонила, говорила; развели тут бомжатник. Вонища, крики…
- Так спустились бы,.. поговорили, покормили... Бомжи тоже люди…
- Ты гляди на него!.. – голосит дама – Умник нашёлся… Давай, забирай их, по быстрому, пока неприятности не поимел!
- Кого забирать-то? Убежали…
- Да, вон стоит один! Ослеп, что ли?.. 
- А, этот… - милиционер поворачивается к Коту. – Этого обязательно заберём. А остальные не вернуться, побоятся. Я бы не вернулся под ваши окна.
- Дама негодующе онемела, а милиционер подошёл к Коту.
- Ну, что?.. Пошли!..
- Пошли… - с готовностью откликнулся Кот…
… По вечерней улице, меж двух милиционеров, идёт Кот.
- А, знаете, ребята, что это за здание?
- Знаем. – весело отвечает милиционер – Клоповник, набитый наркоманами.
- Скучно с вами, ребята. Выпить не хотите, потому воображение нулевое. Присмотритесь, – никого не видите?
- А кто здесь? – насторожился милиционер.
- Контрабандисты… - шёпотом ответил Кот.
Милиционер пристально глянул на Кота.
- Контрабандисты?  Где?
- Вон!.. - опять шёпотом ответил Кот, кивнув в сторону дома. – «По рыбам по звёздам проносит шаланду, три грека в Одессу везут контрабанду…»
- С Вами весело… - заулыбался милиционер. – Вы  артист, или фокусник?
- Увы, нет… - вздохнул Кот. - А вот он, - Кот опять кивнул в сторону дома – он настоящий фокусник.
- Кто он? – продолжает улыбаться милиционер. – Контрабандист?
- Фернандаци! – смакует слово Кот. – Совместить классицизм с барокко, вмонтулить туда очертания мавританской стилистики, вкусно с шармом  – вот где фокус…
- А контрабандист-то где?
- Там, там!.. – Кот радостно тычет пальцем в сторону дома. – Для кого Фернандаци построил дом?.. Аваносопуло! Он и есть контрабандист. Правда, поначалу, по молодости лет, а впоследствии; негоциант, почётный гражданин, меценат…
Где-то сзади послышался стук лошадиных копыт. Кот и милиционеры оборачиваются.
Из-за поворота появляется понурая лошадка. Она тянет за собой старинную коляску. На облучке, рядом с кучером, гордо восседает Ева с турецкой феской на голове, позади на сиденье развалился Дима. Коляска приближается…
- О, папа! – радостно изумляется Ева. – Это мой папа… - почему-то говорит она кучеру. – Папа, тебя арестовали?
- Евушка!.. – возбуждённо кричит Кот. – Вот, так встреча!.. Изволите видеть, господа городовые, мою дочь Еву.
- Папа, садись к нам!.. Можно мы возьмём папу? – обращается Ева к кучеру. Тот безразлично кивает головой.
- Всё, ребята! Спасибо за компанию… - Кот обнимает милиционеров за плечи. – Я, убываю… – Захотите повидаться, милости прошу в «Райский сад», там у меня лежбище. - Кот догоняет, обогнавшую их, коляску, впрыгивает в неё и садится рядом с Димой…
 
… В своём кабинете Динара просматривает документы. Напротив работающий телевизор рассказывает о жертвах землетрясения в Турции. За спиной Динары чернеет распахнутое окно, в нём появляется бледное пятно…
- Добрый вечер соседушка!… - слышится густой бас.
Динара испуганно оборачивается, вглядывается в окно.
- Кто это!?.
- Да, не пугайтесь Вы, ради Бога… - успокаивает её голос.
- Вы, что ли, отец Серафим!?. Откуда так внезапно, как чёрт из табакерки?..
- Ну. Ну… Не чертыхайтесь, Динара Султановна. Прогуливался, с Вашего позволения, по спорной территории, думу невесёлую думал, гляжу – свет в окошке, невольно заглянул.
- Ой, ли,.. Виктор Павлович!?. Заглянули напомнить о спорности территории... Но, не через окно же говорить, зашли бы в дверь?..
- Увольте, матушка… На спорные темы отучен говорить в служебных помещениях с молодых чиновничьих лет…
- Боитесь прослушки?
- Боюсь, не боюсь, а как говорится: «Бережённого Бог бережёт», и Вам советовал бы поберечься, решётки на окна поставить, неровен час…
- Нечего мне пока беречь. – усмехнулась Динара. – Телевизор старенький с советских времён разве что умыкнут…
- Ну, это пока… Жизнь Динара Султановна, как известно, не стоит на месте, глядишь, и понадобятся решётки.
- Чувствую, хотите Вы в чём-то меня убедить… Так заходите! Рабочий день окончен, можем потолковать…
- Нет, нет!.. – отец Серафим, протестующее, поднял руки. – Потолкуем непременно, только сейчас у меня забота горестная.
- Что у Вас стряслось, отец Серафим?
- Это у нас с Вами случилась беда, голубушка… - Динара удивлённо подняла брови. – Да, да, у нас с Вами. Просела в результате промысла Божьего, часть территории, как раз там, где подвалы монастырские, в коих храним мы утварь церковную…
- Ваша проблема мне понятна, отец Серафим, а в чём моя?
 - А ваша, в том, что оползень коснулся части бывшего монастырского кладбища, и теперь с территории Сада можно проникнуть в монастырские кладовые…
- Виктор Павлович, среди моих сотрудников воришек не замечалось…
- В наших кладовых хранятся предметы старинные, ценные, упаси Господь, что-нибудь пропадёт…
- Так что прикажете делать? – раздражённо сказала Динара. – Не ставить же охрану возле оползня?
- Думайте, соседушка, думайте… Засим, позвольте пожелать Вам спокойной ночи и до свиданья.
Лицо отца Серафима исчезло. Динара недоумённо пожала плечами, выключила телевизор, затворила окно и погасила свет…
…В кафе «Райский сад» заходит Динара. На ходу оглядев немногочисленных посетителей, заходит в подсобку. Там пышнотелая Катя возится с посудой…
- Мои не появлялись? – Динара берёт яблоко, надкусывает его. – Кстати!.. - не дожидается она ответа, - Твоё фирменное филе есть в наличие? Сегодня предполагается нужный гость…
- Сладим, даст Бог… - буркнула, улыбнувшись, Катерина.
С улицы доносится какой-то шум, крики.
- Что за собачья свадьба? – раздражается Динара.
- Не обращай внимание… - протирает тарелки Катерина. – Молодёжь бесится. Побесится и угомонится…
Из двери, ведущей в зал, появляется взлохмаченная голова Александра Осокина, морская офицерская фуражка в руках, с неё он стряхивает пыль…
- Динара Султановна, тут такое дело…- переводя дыхание, говорит он. – Нужно «Скорую» вызвать, и заодно милицию…
- Что случилось, Саша? Скажи, наконец, толком?!.. Что-то с мужем? С Евой?..
- Нет, нет!.. С ними, надеюсь, всё в порядке… - пытается улыбнуться Осокин. – Там…- он оглядывается, – гость к Вам шёл, но… немного не дошёл…
 - Где он?.. – Динара решительно направляется к выходу...
… У входа в кафе, прямо на земле, прислонившись к стволу дерева, сидит Олег Петрович. Рубашка и брюки у него разодраны, на них пятна крови. Бровь рассечена, тыльной стороной ладони он вытирает кровь с лица. Наклонившись над ним, и придерживая его, стоят два матроса с повязками «патруль» на рукавах.
- Олег Петрович, что случилось, дорогой?! – подходит и наклоняется Динара.
- Конфуз вышел, Динарочка… - Олег Петрович сплёвывает кровь. – Шёл к Вам на огонёк, а тут трое негодяев с арматурными прутьями,.. спасибо патрулю – выручил… Вы уж извините меня за мерзкий вид…
- Вы славно двоим врезали… - вмешивается Осокин. – Я аж позавидовал. Но они так быстро сделали ноги, что мне с соколиками даже не пришлось поработать.
- Погоди, Саша!.. – прерывает Динара. – Олег Петрович, я немедленно вызываю «Скорую»…
- Ни в коем случае, Динара! Прошу Вас не делать этого. «Скорая» обязательно свяжется с милицией, тут же журналисты сбегутся, мне это совсем ни к чему…
- Вам необходима помощь?.. - настаивает Динара.
- Ничего, ничего… - прерывает Олег Петрович Моя машина рядом, ребята помогут в неё взобраться, а дома всё будет в порядке.
 - Не делайте глупостей, Олег. Вам нужна немедленная медицинская помощь. Как Вы в таком состоянии поведёте машину?..
Из густых уличных сумерек доносится цокот копыт, и появляются очертания лошади и коляски с пассажирами. Из коляски выгружаются Кот, Ева и Дима. Кот кричит Динаре:
- Динка!.. Хочешь покататься? Дима угощает. Он у нас сегодня крез… - Кот с удивлением замечает сидящего на земле Олега Петровича и стоящих над ним Осокина с матросами. -  А это что за картинки с выставки?..
- Да, вот нелепость, какая вышла… - вздыхает Динара. – Олег Петрович к нам направлялся, а на него напали… Может  с кем-то перепутали, Олег? Как думаете?
- Вряд ли… - усмехнулся Олег Петрович. – Похоже, за мной ехали. Помните утренний звонок?..
- Понятно… - отвечает Динара. – Олег, кто Вас ждёт дома? Я имею в виду; жена, дети? Кто окажет помощь, если мы отвезём Вас домой,.. хотя бы в этом тарантасе?
- Как нарочно – никого. Жена на отдыхе, а дети разлетелись по своим семьям.
- Динка, в чём проблема!? – восклицает Кот. – Забираем Олега к себе, протрём его спиртом снаружи и внутри, к утру будет как новенький…
 - Молодец, Кот! Так и сделаем… - Динара улыбнулась. – Олег, слышали приговор? Он окончательный и обжалованию не подлежит… Саша! – обращается она к Осокину. – Прикажи ребятам, пусть доведут Олега Петровича до моего дома, Кот, помоги найти дорогу!..
Матросы поднимают Олега Петровича на ноги, ведут его, сопровождаемые Котом… Олег Петрович с трудом волочит повреждённую ногу…
- Саша!.. – зовёт Динара. – Ты меня проводишь, поговорим по дороге…
- Мама… - сдавленным шёпотом говорит Ева. - Мне почему-то совсем не страшно…
- Понятное дело… - насмешливо отзывается Осокин. - Такой боец рядом…
Динара внимательно смотрит на Еву…
- Что у тебя на голове, девочка моя? Восточные страсти? Ладно, бери своего кавалера, веди его к Катерине, там вас покормят. – она берёт Осокина под руку. – Пошли, Саша…
… По дорожке Ботанического сада идут Динара и Осокин…
- Я очень обеспокоена, Саша… Если из подведомственной тебе Заправки хоть капля горючего попадёт в наше озеро – это конец уникальной экосистемы, погибнет микрофлора, покинут озеро редкие птицы – гордость нашего сада, и покинут навсегда…
- Я знаю, - перебивает Осокин, - Вы мне об этом не раз говорили, поэтому заправка оснащена самым современным оборудованием…
- Лишний раз напомнить не помешает. – продолжает Динара, - Рядом с Заправкой, на небольшой глубине проходит водоносный пласт, который питает наше озеро, и стоит туда…
- Вы можете быть совершенно спокойны, Динара Султановна, Заправка полностью безопасна, Кстати, вы знаете, какие сейчас совершенные фильтры? Мы их обязательно приобретём…
- Не поняла!.. При чём тут фильтры?
- Есть сильное желание пристроить к Заправке автомоечный бокс…
- Ты с ума сошёл!?. – останавливается Динара. – Этого не будет!..
Перед ними возникают возвращающиеся матросы.
- Всё в порядке, товарищ капитан-лейтенант!.. – рапортует один из них.
- Нам пора, Динара Султановна. – берёт под козырёк Осокин. - Служба, патрулирование…
- Ты, надеюсь, понимаешь,  без меня этот вопрос не решить?.. – раздражённо говорит Динара.
- Конечно, понимаю. Значит, будем решать. До встречи, Динара Султановна… - Осокин с матросами растворяются в темноте…
… Олег Петрович в стареньком махровом халате полулежит на такой же старенькой тахте в комнате квартиры Динары и Кота. Динара протирает влажным тампоном распухшую, посиневшую ногу Олега Петровича. Кот с тазиком тёплой воды стоит рядом.
- Перелома похоже, к счастью, нет… - говорит Динара. - Но рентген Вы завтра сделаете. Сейчас наложим спиртовой компресс, туго забинтуем и… «утро вечера мудренее»… - Динара старательно обрабатывает ногу… - Скажите, Олег, если, конечно, считаете возможным;.. кто это Вас,.. за что, и, главное,  какова цель?
Олег Петрович поморщился.
- Кто?.. Догадываюсь. За что?.. За несговорчивость полагаю. Запугивают меня... А цель? Цель ясна, - Бородинское плато… Из-за него много копий будет сломано. Так, что готовьтесь, Динара…
- Бородинское плато… Понятно… - задумчиво говорит Динара, продолжая обрабатывать ногу.
Олег Петрович с любопытством оглядывает огромный стол с причудливыми макетами.
- Творения Льва Григорьевича? – скосив глаза на Кота, спрашивает он.
- Да, так… Баловство… - улыбается Кот. – Утопия,.. «Город солнца»…
- На всё воля Всевышнего,.. - Динара опускает ногу Олега Петровича. – Всё в его руках… Отдыхайте Олег, Вам надо выспаться.. Спокойной ночи… - она выходит из комнаты.
- Укладывайся удобнее, Олег… - Кот накрывает его пледом. – Я гашу свет… Олег Петрович устало закрывает глаза. Кот выключает свет, некоторое время стоит, глядя на, мерцающий в лунном свете, макет…

Весна начала шестидесятых годов.
По институткой лестнице, держа рулон чертежей подмышкой, стремглав несётся вниз Кот. Пробегает вестибюль, выскакивает на улицу. Там, облокотясь на ограждение, его поджидает Витёк.
- Витёк, здоров, дружище!.. – подбегает и обнимает его Кот. – Когда дембельнулся?
- Третий день уже дома…
- А чего сразу не объявился?
- Отсыпался, отъедался… Ну, что… ты свободен?
- Да, нет!.. Ещё одна пара… Хотя,.. пропади она пропадом. Ты подождёшь ещё пару минут, я чертежи сдам? – Витёк согласно кивнул и Кот побежал к вестибюлю, но, вдруг, остановился и вновь приблизился к Витьку. - Витёк,.. а ты не знаешь?..
- Что?.. – улыбнулся Витёк
- Ладно,.. потом… - разворачиваясь, бормотнул Кот.
- Знаю я, что тебя интересует!.. – крикнул вдогонку Витёк. – Расскажу, не бойся…
… К киоску, торгующему газированной водой, подходят Кот и Витя.
- Два стакана без сиропа. – говорит Кот, протягивая деньги. Зайдя за киоск, он выливает воду из обоих стаканов под дерево. Витёк достаёт из кармана бутылку вина, с усилием срывает пробку, льёт в, подставленные Котом, стаканы.
- С возвращением, Витёк!.. – чокается с ним Кот. – У тебя всё позади, а мне ещё предстоит…
Они пьют, морщатся, закусывают плавленым сырком… Кот разливает остатки вина…
- Ну, говори, Витёк,..
- Ты о чём?.. – Витёк с улыбкой смотрит… - А-а, да!.. Понял. Нинкой интересуешься?..  Здесь она в данное время, в отпуск приехала… А ты всё ещё надеешься?.. На кой она тебе сдалась? В институте твоём чувих мало? А Нинка скоро старухой станет,.. или замуж выскочит…
- Ладно, Витёк!.. – Кот тянет свой стакан к стакану Витька. – Вздрогнули!.. Девчонок в институте валом, но Нина… - он пьёт вслед за Витьком…
- Хорошо отдыхаем… - чья-то рука крепко берёт его за локоть. Кот оборачивается. Милиционер и трое дружинников обступили их плотной группой. Милиционер, не отпуская руки Кота, говорит: - Теперь отнесём на место стаканы, и пройдём с нами…
- Послушай, сержант!.. Ребята!.. Товарищ из армии вернулся,.. вы что, не понимаете?..
- В отделении разберёмся, по какому поводу пьянка в неположенных местах. Бери второго, ребята…
- Да, погодите, вы… - пытается сопротивляться Кот, но дружинники уже схватили с двух сторон Витька…
… В комнате отделения милиции несколько стульев вдоль стены. На двух сидят Кот и Витёк. На обшарпанном, канцелярском столе, стоящем поодаль, худенький милиционер на большом  листе ватмана что-то рисует кисточкой, макая её в баночки с акварелью. Видна плохо нарисованная надпись «На страже порядка».
- Ну, гады!.. – шепчет Кот – Они ж в институт могут сообщить, неприятностей не оберусь…
- Чепуха, переживёшь… - вздыхает Витёк. – Вот у меня ситуация… Перед дембелем кандидатом в партию приняли. Представляешь, что теперь будет?
- Кого? Тебя? В партию?.. – шепчет Кот. – На кой тебе?..
- Что бы жизнь сложилась, дурило… - шипит в ответ Витёк.
- Ну, дела!.. – Кот встаёт, прохаживается вдоль стульев…
- Эй!.. – прикрикнул милиционер. – Чего разбегался? Сядь и сиди, пока не вызовут…
- Над чем мучаешься?.. – подходит и склоняется над стенгазетой Кот. – Что это? Хулигана пытаешься изобразить?.. Давай покажу!.. – Кот выхватывает у милиционера кисточку, начинает рисовать… - Во-от!.. Это хулиган, так хулиган… А сейчас старушенцию нарисуем, она открыла рот и смотрит на него… Дай карандаш!.. Сперва карандашиком контуры набросаем,.. теперь за красочку возьмёмся…
Открывается дверь, заходит милицейский чин постарше, подходит к столу, заглядывает в стенгазету. Увлечённый Кот не замечает его… 
 - Художник у нас появился… - добродушно произносит чин. – Молодец! Помогаешь милиции… Это правильно!.. – А этот с тобой задержан? – кивает чин на Витька.
- Товарищ майор, как-то не по-людски, получается… - страстно начинает Кот…
- А ты не волнуйся… - улыбается чин. – Помогаешь? Вот и помогай. Тогда и мы по-людски… - ещё раз поглядев на рисунки Кота и одобрительно хмыкнув, чин вышел.
- Кто это был? – подал голос Витёк.
- Не твоего ума дело… - огрызнулся милиционер. – Начальник отделения. – тут же добавил он.
- А-а!.. – повеселел Витёк.
- Рано радуешься!.. – прикрикнул милиционер. – Он мягко стелет, а вот какого  спать будет…
- Опять открывается дверь, появляется голова начальника.
- Эй, художник!.. А ну,.. поди сюда…
…Начальник подводит Кота к двери без таблички, без номера, открывает её,  вталкивает в комнату Кота и закрывает за ним дверь.
В комнате за столом сидит моложавый мужчина в штатском костюме и внимательно смотрит на Кота бесцветными, равнодушными глазами.
- Ну, Лев Григорьевич, что будем делать?.. Дружить, или сориться?
- Я не совсем… - начал мямлить Кот. – А, что, собственно…
- Ты садись… - прерывает мужчина. – В ногах правды нет. Слыхал про такое? – Кот садится напротив. – Если сориться, - продолжает мужчина, – тогда посылаем протокол задержания в твой институт, в комсомольскую организацию. И ждут тебя неприятности. Ждут, не так ли?
- Ждут… - скорбно соглашается Кот.
- А если будем дружить, - тихо говорит мужчина, - тогда протокол никуда не уходит, а ты помогаешь нам,.. тем более, ты уже начал…
- Как помогать?.. Рисовать, что ли?..
Мужчина внимательно посмотрел на Кота.
- Не только рисовать. А приходить, иногда, и рассказывать… о институтской жизни, о сокурсниках,.. и не только о них…
- О педагогах, что ли? – недоумённо спрашивает Кот.
- И о педагогах… - не сводит с него глаз мужчина.
- А что о них рассказывать?.. – пожимает плечами Кот. – Что Вам интересно?..
 - Не ездят ли они без билета в трамвае, например… - усмехнулся мужчина, и приблизил  лицо к Коту. – Ты ж толковый парень, должен понимать, как нам важна твоя помощь... -–он откинулся на спинку стула. – В общем, ровно через неделю, придёшь в это же время. Договорились?
- А протокол?
- Протокол уничтожим.
- А товарищ?
- И протокол товарища уничтожим… Порвать их прямо сейчас?.. Пожалуйста!.. – мужчина берёт со стола два листа с протокольными записями, рвёт в мелкие клочья и кидает в корзину. – Видел?.. Ну, всё!.. До встречи через неделю. Не забудь!.. Да!.. Ты, надеюсь, понимаешь, что о нашем разговоре – никому?..
- До свиданья… - выдохнул Кот, и выскочил за дверь…
… По вечерней улице быстро идут Кот и Витёк.
- Ну, Витёк, считай, заново родились… - говорит с радостным придыханием Кот. Влипнуть могли по самые, самые… Так, о чём тебя этот хмырь в штатском спрашивал?
- Поинтересовался, как служилось, где собираюсь работать? А как узнал, что в родном депо, откуда призывался, сразу скис… Вот и всё… Да, о тебе ещё поинтересовался; надёжный ли ты человек? Ну, я; надёжней, говорю, не бывает, Олеко Дундич, говорю, Тимур и вся его команда, хотел ещё с Зоей Космодемьянской тебя сравнить, но он меня отправил… Кот, ты уверен, что он по правде порвал протоколы?
- Не дрефь, Витёк! Собственными глазами видел, как он их рвал, меленько порвал, не соберёшь… Стукача решил из меня сделать, баран... Долго он будет ждать, мусор поганый…
- По-твоему  он мусор?.. -  задумчиво спросил Витёк.
- А кто?..
- Комитетчик. – тихо сказал Витёк.
- Ну, Витёк,.. ты в этой своей армии совсем повредился, перебрал на занятиях по бдительности. Будет КГБ вербовать пацанву, типа нас, что бы «стучать» на тех, кто на шару норовит в трамвае проехать?.. Нет.. это ментовские штучки.
- Не уверен…- сказал Витёк, с тревогой глядя на Кота. – Ты бы пришёл к нему разок,.. для понта… Не то, найдёт нас…
- Как найдёт!?. – перебивает Кот. -  Протоколы-то порваны. По памяти, что ли?.. Ну, а если даже найдёт?.. Что докажет?.. Под протоколами стояли наши подписи, а теперь что?.. Теперь они ничего не докажут… Нет, это он так, на авось, кто клюнет, тот и его…
- Ну, смотри… - вздохнул Витёк. – Хозяин-барин… А куда мы идём?
- Тебя провожаем…
Витёк искоса глянул.
- Хитрюга ты, Кот… Нинку надеешься встретить?.. Что ж, так и будешь околачиваться под окнами, пока она не выйдет?..
Кот пожал плечами.
- Не знаю…
Они подходят к дому Витька.
- Ладно, Котяра,.. я пошёл, родительница ждёт… - он испытующе смотрит на Кота. – Хрен с тобой, зайду к по-соседски, как бы за спичками, и между прочим, скажу, что ты  внизу страдаешь, ну, закурить, мол, хочешь, а спичек нет.
Кот благодарно улыбнулся…Витёк зашёл в подъезд, а Кот стал нервно прохаживаться… Закурил, тут же выбросил сигарету… В окнах домов один за другим загорается свет… Появился Витёк, опёрся плечом о дерево, из подлобья смотрит на Кота… Кот подскочил.
- Ну-у!?.
- Что, ну?.. Жди…
- Выйдет?..
Витёк неопределённо пожал плечами.
- Похоже…
- Ну, ты скотина, Витёк! Не мог толком…
И в это время вышла она… Она шла и улыбалась,.. ему, потому, что взгляд её был направлен к нему, именно к нему…
- Здравствуй, Котик!.. – сказала Нина и взяла Кота под руку. – Что ты онемел?.. Ответь мне…
- Здравствуй, Нина!.. выдохнул Кот.
- Пойдём, погуляем? – Нина ласково заглянула ему в глаза.
- Конечно… Обязательно пойдём… - торопливо бормочет Кот. – А куда?..
- Куда глаза глядят. Ты не против?..
- Я?.. – Кот вздохнул полной грудью.
- Вижу, вижу… - улыбается Нина. – Ты не против... – она поворачивается к, подпирающему дерево, Витьку. – Мы уходим, Вить. Ты как?.. Не будешь возражать?
Витёк молча махнул рукой и пошёл в дом…
… По приморскому бульвару идут Нина и Кот. Внизу, в туманном мареве, блестит огнями порт.
- Вон пустая скамейка, давай сядем… - говорит Нина.
Они усаживаются на, чуть влажную от вечерней дымки, скамейку.
- Ты молодец, Котик… - продолжает Нина начатый разговор. – Хорошую профессию выбрал… Архитектор… - звучит. Окончишь институт, построишь порт, красивей этого… 
- Нет!.. – воодушевлёно возражает Кот. – Порт уже построен, и очень неплохо построен… Нет!.. Я другое должен построить то, чего нет в нашем городе, и что обязательно должно быть!..
- Что же это, Котик?
- А ты не будешь смеяться?
- Нет, Котик, я смеяться не буду…
- Я хочу построить цирк…
- Цирк?.. Котик, милый,.. почему цирк?.. Это действительно смешно… У людей жилья нет, живут в ужасных коммуналках, а ты им вместо квартир – цирк…
- Послушай, Нина!.. – горячится Кот. – Квартиры для всех в обозримом будущем построить не реально, а цирк это,.. как бы тебе сказать,.. это воплощение мечты для всех… Цирк всех уравнивает. В цирке невозможно чувствовать собственное превосходство над кем-то, или унизительную зависимость от кого-то. Это в театре, в кино можно ассоциировать себя с героем, или дружно презирать мерзавца… В цирке, Нина, совсем другое. В цирке у всех захватывает дух от полётов воздушных гимнастов и трюков акробатов. В цирке все чувствуют себя детьми, а дети самое безобидное и самое искреннее племя на свете, взрослых надо почаще возвращать в детство, тогда от них зла будет меньше…    
Нина искоса глянула на Кота. В её взгляде скользнуло изумление и тревога…
- Продолжай, Котик!.. Почему ты умолк?.. Продолжай,.. хоть я начинаю всерьёз опасаться…- чуть слышно говорит она.
- Ты боишься, Нина!?. Чего?.. Разве я сказал, что-нибудь крамольное?
- Я не за тебя боюсь, Котик,.. я за себя…  Боюсь всерьёз тобой увлечься…
Кот ошарашено смотрит…
- Нина… Нина… - шепчет он - Это было бы такое счастье… неуверенно тянутся руки Кота к плечам Нины, сжимают, притягивают к себе. Нина, с лёгким стоном поддаётся. Губы Кота дотрагиваются до её щёк, затем впиваются в губы, рука скользит по Нининой кофточке, ныряет под неё, устремляясь к груди…
Нина, со стоном, отталкивает Кота…
- Хватит, Котик!.. – она прерывисто вздыхает. – Достаточно… Мы неправильно себя ведём… Особенно я…
- Почему, Нина!?  Почему!? – Кот задыхается от волнения. – Ты же видишь, что я от тебя без ума…
- Вижу, Котик, вижу… - шепчет Нина, и гладит Кота по щеке. – Вижу, и испытываю, наверное, то же самое. Это плохо, Котя, это неправильно. Нельзя жить и поступать без ума,.. это заканчивается плохо…
- Чепуха!.. – горячится Кот, пытаясь притянуть Нину к себе. – Что плохого, если люди любят друг друга…
- Всё не так просто, Котик. – сопротивляется Нина – Сразу возникает масса осложнений…
- Каких, Нина!?.  Что ты такое говоришь?..
- Пойдём, Котик..! – Нина решительно поднимается… Кот неохотно встаёт вслед за ней. Нина заботливо поправляет ему воротничок рубашки. – Не обижайся на меня, Котя… - тихо говорит она. – И учти; женщины гораздо острее чувствуют опасность… Давай подождём, Котик. Время лучший судья,.. время покажет,.. может быть, я ошибаюсь…
- Нина!.. – горячится Кот,.. но она уже идёт сквозь туманную вечернюю дымку…

…По институцкому коридору идёт Кот. Подходит к двери с табличкой «Комитет комсомола», открывает дверь. В комнате толпятся студенты, секретарь сидит за столом, просматривает бумаги, над которыми склонилась ещё пара голов. Секретарь поднимает голову, видит Кота.
- Салют, Залмановский!.. Молодец, что зашёл… - затем обращается к склонённым над столом головам, - В общем, одобряю,.. потом додумаем… Он поднимается и подходит к Коту. – Пойдём, покурим… - и внимательно заглядывает Коту в глаза…
… На лестничной площадке Секретарь протягивает Коту пачку «Шипки».
- Закуривай…
- Что-то случилось? – Кот берёт сигарету.-
- Случилось… - Секретарь чиркает спичкой. – Телега на тебя пришла,.. нехорошая телега…
- Не понял!.. – Кот глубоко затягивается.
- Не понял, говоришь?.. – Секретарь пристально смотрит. – Ты в милицию с месяц назад попадал?..
- Фу, ты чёрт!.. – сигарета замерла в руке Кота. – Я уже забыть успел, думал пронесло…
- Не пронесло… - криво усмехнулся Секретарь. – Интересуешься, что в телеге?
- Да, ну,.. чепуха! Распили с приятелем бутылку вина под киоском, всех дел-то…
- Да, нет, не всех!.. Всё гораздо серьёзнее. Пришло официальное письмо из милиции, в котором указано, что ты, в пьяном виде, устроил дебош в общественном месте, оскорблял дружинников и сотрудника милиции, оказывал им сопротивление при задержании…
- Бред какой-то!.. – взвился Кот. – Прежде всего, я был не один, а с товарищем, мы даже выпить не успели, как они нас подхватили… Там один хмырь, мент в штатском, это его работа, он мне сотрудничество предлагал, я пообещал прийти,.. ну, вот он и мстит, скотина!..
- Ситуация проясняется… - вздохнул Секретарь. – К сожалению, в худшую сторону… В штатском, говоришь, предлагал?.. Не мент он, Кот, неужели, ты не сообразил!?. Не надо было соглашаться на его предложение, отделался бы штрафом и выговором. А теперь знаешь, что они требуют?.. Товарищеского суда над тобой, с оргвыводами. А оргвыводы могут быть одни; гнать тебя из комсомола, или института, а скорее всего; и то и другое…
- Что же делать, Степан?.. – Кот судорожно затянулся. – Посоветуй!..
- Пока не знаю… - Степан задумчиво смотрит себе под ноги. – Вот что… - неторопливо говорит он. – Товарищеский суд проводить придётся. Это неизбежно. По срокам оттянуть его – мне удастся. А ты за это время должен совершить что-то героическое.
- Что, например?.. – горько усмехнулся Кот. – Под асфальтировщик броситься с гранатой?
- Не юродствуй!.. – сухо отрезал Степан. – Не та ситуация… В стройотряд, с нынешней твоей репутацией, тебя не пробить, но,.. есть один вариантик: Родственник у меня далёкий под Братском в леспромхозе врачует. Говорил, что у них сезонные рабочие постоянно нужны. Могу с ним списаться, и поедешь в тайгу месяца на три, героическим трудом доказывать верность кодексу строителя коммунизма. И на суде это козырь – комсомолец Залмановский едет на Братскую ГЭС, главнейшую стройку коммунизма, не портить же ему биографию… Что скажешь?
- Стёпа!.. Да, я с радостью!.. Хоть сейчас!..
- Сейчас не получится. Сперва надо всё утрясти… Теперь, слушай!.. На суде сидишь молча. Никаких возражений, выяснений, только раскаяние. Мы тебя будем клеймить, стыдить, я людей подготовлю, и, учитывая твою готовность к трудовому подвигу, требовать для тебя строгача с занесением. И если всё получится – считай, что ты отделался лёгким испугом. Согласен с моим предложением?
- Конечно согласен, Степан!.. Спасибо тебе…
- Пока, не за что… Готовься… - Степан загасил сигарету о край урны и пошёл…

…У закрытых дверей актового зала института нервно прохаживается Витёк… Из-за двери доносятся возбуждённые голоса… Наконец, двери распахиваются, и из них вываливается толпа студентов.  Витёк пристально вглядывается, пока не замечает Кота… Кот взъерошенный, бледный, с росинками пота на лбу. Скользнул рассеянным взглядом по лицу Витька…
- Пошли отсюда… Быстро!..
- Залмановский! – слышится голос. К ним подходит комсорг Степан. – Залмановский… - повторяет он. – Ты, я надеюсь, не обижаешься на товарищей? – Степан преувеличенно громок. – Они вели себя принципиально. Может быть излишне агрессивно, но их можно понять; оскорблено их чувство комсомольской нравственности. – Степан понизил голос. - Но ты остался в институте и комсомоле,  это главное… Вот ещё что, Кот;.. постарайся привести из леспромхоза положительную характеристику, глядишь, и снимем с тебя выговор. Ну, это в дальнейшем, а пока, - желаю удачи!..  – Степан ныряет в толпу студентов.
На улице Витёк, на ходу, участливо заглядывает Коту в глаза;
- Что,.. больно били?..
- Говнюки… Не так больно, как противно… Кретины,.. – возбуждается Кот, - они не меня осуждали, им на всё с высокой колокольни, они себя демонстрировали. Свою правильность, верноподданность… Наперегонки, аж захлёбывались от старания. Так хотелось врезать, в лицемерные хари… Спасибо Степану, поглядывал на меня,  как припечатывал: «Сиди, мол, не рыпайся…»
- Ладно!.. – прерывает Витёк, - Наплюй и разотри. Худшее позади… Ты когда уезжаешь?
- Через неделю. Ты же знаешь, чего спрашиваешь?
- От того спрашиваю, что Нинка сегодня уезжает…
- Как сегодня!?.  Мы ж договаривались вместе ехать, нам по пути…
- Не знаю, о чём вы договаривались, только уезжает она сегодня,.. что-то у неё стряслось. Сказала, обязательно тебе напишет, взяла твой адрес, оставила свой…
- Который час!? – Кот схватил руку Витька с часами, поднёс к глазам. – Какой вагон, не знаешь?
- Не знаю. Не сказала. Не хотела, значит…
- Всё!.. Я побежал!.. – не слушает Кот.
- Не успеешь!.. – кричит вдогонку Витёк…
…Кот вбегает в здание вокзала… Лавируя в толпе, мчится к перрону… Вдоль поезда торопливо идёт Кот, заглядывая в окна вагонов… «Внимание! - захрипели репродукторы – Пассажирский поезд номер сорок семь отправляется через пять минут. Просьба, провожающих покинуть вагоны… Повторяю…» Кот впрыгивает в дверь вагона.
- Куда!? – кричит, стоящая на перроне проводница. – Где билет?..
…Вагон за вагоном пробегает Кот, заглядывая в каждое купе… Наконец, в плацкартном вагоне, он видит, сидящую у окна Нину. Почувствовав его взгляд, она подняла голову…
- Котя… - тихо говорит Нина. – Зачем ты тут?.. Выходи, поезд сейчас тронется…
- Нина,.. мы ж договаривались… - Кот старается сдержать прерывистое дыхание. - Зачем ты это сделала, Нина?
- Я старше тебя, Кот, и лучше знаю, как поступать… - так же тихо говорит Нина, не глядя ему в лицо. Затем поднимает глаза на Кота. – Я прошу, Котик,.. выйди, не мучай меня, мне очень тяжело,.. поверь,.. поверь… - голос Нины вздрагивает…
- Нина!.. – шепчет Кот. – Я люблю тебя… Очень…
- Я знаю… - перебивает Нина, закрывая ему рот ладошкой. Не говори об этом, Котик,.. не надо, очень тебя прошу… - Поезд вздрогнул и медленно покатился… - Ну, вот дождались; поезд пошёл! Выходи немедленно, Котя,.. мы будем писать друг другу, а там жизнь покажет,.. она всё расставит по местам… - судорожно говорит Нина, подталкивая Кота к выходу…
- Нина,.. мы будем вместе… - говорит Кот, пятясь по проходу… - Обязательно… Слышишь?.. – Кот поворачивается и, расталкивая пассажиров, бежит в тамбур. У открытой вагонной двери стоит проводница с флажком. Кот отталкивает её, повисает на поручнях.
- Куда!?.. – в глазах проводницы испуг. – Убьёшься, ненормальный!..
- Не дрефь, тётка, наше дело правое… - Кот соскакивает с подножки… Несколько шагов бежит по откосу, стараясь не упасть, но всё же падает и, перевернувшись пару раз, садится и смотрит вслед, набирающему скорость, поезду...

…По пологому таёжному распадку карабкается Кот в брезентовых брюках, заправленных в кирзовые сапоги, в брезентовой куртке, с орудием труда в виде отшлифованной ладонями палке с  полукруглым резцом у окончания.
Кот поднимается на пригорок, растерянно оглядывается. «Горела роща за рекою, и вместе с ней горел закат…» – истошно, кричит он песню, продолжая беспокойно оглядываться… Взгляд его уныло ползёт по редкому перелеску с торчащими кое-где остовами обгорелых стволов – следами таёжных пожаров. «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…» – опять запел-заголосил он. Дробный перестук дятлов слышится в ответ. Кот тоскливо вглядывается в таёжные дали, опершись о корявую сосёнку, присаживается на корточки, понуро опускает голову... И, вдруг, недалеко хлопок-выстрел. Кот вскакивает. «Горела роща…» - опять голосит он, вслушиваясь в тайгу. Снова выстрел… Кот, продолжая орать песню, ринулся в сторону выстрелов...
… Между деревьев видны двое идущих мужчин, внимательно поглядывающих по сторонам. У одного из них в руках ружьё с облупившимся прикладом и верёвкой вместо ремня. Завидя их, Кот перешёл на неторопливый шаг, распевающего  ротозея.
- Чего палите, мужики? – с ленивым любопытством спрашивает он. На меня что ль охотитесь?
Мужчины переглянулись.  Тот, что с ружьём широко улыбнулся:
 - Вот курочку тетерева хотели добыть, да она проворнее оказалась,.. улетела. А ты, здеся чё?.. Твой участок не здеся…
- Так,.. прогуляться решил… - Кот глуповато хохотнул. – Надоело топтаться на одном месте.
- А мы думаем; чего это Лёвка на обед не возвращается? – добродушно говорит второй мужик. – Заработался парень, видать большую деньгу решил зашибить. А Васька картошечку нажарил с грибками из расчёта на тебя…
Кот вдруг чувствует, что его начинает колотить мелкая дрожь, зубы предательски стучат…
- Мы тут с Васей в посёлок  решили сходить за продуктами… - говорит мужчина, внимательно глядя на Кота – Пойдёшь с нами, Лёвка, или туда? – мужик показывает рукой. – Домой, во времянку?…
- Туда… - машет в ту же сторону рукой Кот, из-за всех сил сдерживая дрожь. Мужик ещё раз внимательно смотрит на Кота.
- Василий. Ты, пожалуй, иди один. – говорит он. – Харчей много не надо; хлеб, да крупы – донесёшь, не сломаешься. А я с Лёвкой во времянку; дров наколю, то да сё… Иди, давай, смеркаться скоро станет. В посёлке заночуй, в ночь не вздумай возвращаться, утром придёшь… Ну, топай пока… - и обняв Кота за плечи он ведёт его  по шуршащей траве…
… Из раскрытой заслонки печи выскакивают языки пламени. Кот сидит на корточках рядом с печью, обхватив себя и руками, и изредка вздрагивает.
- Гриша!.. – говорит он мужчине, подбрасывающему поленья в печь. – У тебя нет водки?.. Трясёт меня…
- Смешной ты, Лёвка. – отзывается Гриша. – Водку спрашиваешь. Мы народ пьющий, когда есть водка – тот час выпиваем, и всё тут… На, вот  чаю и думай о  приятном. О крале своей, примером. Щас поедим, и будешь писать ей писулю очередную, про то, как героически трудишься на вздымке леса, во славу любимой Родины и «нашего дорогого Никиты Сергеича».
- Напишу, как в тайге заблудился,.. - буркнул Кот – как вы меня искали…
- Ты Ваньку-то не валяй…  Ничего мы тебя не искали, потому, как ты не заблудился. Может, заплутал чуток, - с кем не бывает… А про нас с Васей написать,.. чего ж, можно…  Напиши; -  работаю с хорошими мужиками в бригаде вздымщиков, с Василием Исаевым и Григорием Кремлёвым., Про вздымку леса напиши, она характера требует, потому как один обрабатываешь несколько сотен стволов,  это не каждый выдюжит…
- Слушай, Гриша… – говорит разомлевший Кот. – Научи меня дрова колоть. А то,  неловко получается; у вас, - тюк - тюк, - и колода разлетелась, а я воткну топор, и пол часа вытаскиваю.
- Наловчишься со временем. Топорище под углом держи при ударе. Да пустое это для тебя. Повкалываешь немного, деньжат, кой каких, зашибёшь, - и домой, учиться на этого, как его… 
- Архитектора… - подсказывает Кот.
 - Вот! – кивает Гриша. – Учиться, Лёвка, надо, пока молодой, потом дома строить,.. какие мы в кино видим, А дрова колоть – так это мы с Васей с нашими четырьмя классами так и будем в лесу век вековать, что достался  от ссыльных родителей…
Кот жуёт картошку, ковыряет вилкой консервы, отхлебывает из кружки дымящийся чай, и сквозь монотонные поучения Гриши сочиняет письмо:
«Никакой я, Ниночка, не молодец, как пишешь ты, хоть, за похвалу спасибо. Особенно за слова «мужественный и решительный.»  Жаль, я в этом не уверен. Чувствую себя в тайге: безруким, безголовым, ни на что не способным. Вижу снисходительные взгляды ребят… Да, какие они, к дьяволу, ребята, - взрослые мужики; Григорий и Василий. Сознаюсь тебе, Нина, я им завидую. В них, непостижимая для меня, свобода, уверенная, спокойная убеждённость, что жизнь может быть только такой, какая есть, и дёргаться по любому поводу не стоит…»
 К шуршанию и поскрипыванию тайги вокруг времянки добавляется какой-то неясный шум. Гриша умолкает, прислушивается. Лицо у него становится серьёзным и печальным.
- Вот, паразит!.. Не уберёгся, таки… - говорит он.
- Что случилось, Гриша? – встрепенулся Кот.
- Васька, каторжанин проклятый, напился!.. Слышь?.. Идёт, распевает…
- Да, чёрт с ним, Гриша! Напился, ну и напился. До утра проспится…
- Про чёрта ты угадал. Сейчас увидишь чертяку с рогами и копытами…
Дверь времянки распахивается, в ней стоит, покачиваясь, Василий с мешком на плече.
- Дверь закрывай, ё-моё!.. – кричит Гриша. – Комарьё налетит…
- Щас, Григорий, закрою… - бормочет Вася, пытаясь переступить порог. Он хватается свободной рукой за откос, удерживая равновесие, но спотыкается и падает на колени. Гриша подскакивает к нему, схватив за подмышки, втаскивает в дом, и  захлопывает дверь…
Василий с трудом поднимается на ноги, мутным взором оглядывает времянку. Взгляд его упирается в Кота.
- Это кто такой? – с трудом шевелит он языком. – Григорий, кто это такой,.. ты знаешь?.. И я знаю… Комсомолец сранный!.. Его Никитка-дурачёк сюда заслал кукурузу сеять в наших лесах.
- Угомонись, Василий! – прикрикнул Гриша.
- Не угомонюсь! – взревел Вася. – Мы всё знаем!.. Нам писали!.. С Орловщины моей, к примеру… Сады рубят, шоб налог не платить за каждое дерево!.. А всё эти… строители хренова коммунизму…
- Васька!.. Я кому говорю!? – ещё раз прикрикнул Гриша.
- Слышь, Григорий!? – продолжает реветь Василий. – А как он себя назвал, когда к нам заявился ?.. Помнишь?.. А я помню!.. Кот!.. Гриша,  как такое может быть? У русского - имя Кот бывает?. Не бывает!..  А у американца?.. У американца - может… Ты понял, Гриша, кто это такой!?.. Хватай его, Гриша!.. Он шпион американский! Нам за него  денег дадут… - Василий надвигается на Кота,.. тянется к, лежащему на столе, ножу. – Держи его, Гриша!.. – голосит он. Я ему жилы подрежу, шоб не убёг!..
Кот успевает схватить нож  и отскочить от Василия…
- Ах, ты гад!.. – Василий, неожиданно ловко, прыгает на Кота. Кот, споткнувшись о табуретку, падает на пол, Василий наваливается сверху, схватив Кота за руку, пытается отобрать нож… - Не вырвешься, гад!.. Мы вас, американцев, завсегда прищучить сумеем… - шипит Василий, глаза его налиты кровью…
Внезапно кулак Гриши врезается в скулу Василия… Тот скатывается с Кота и, лёжа на полу, ошарашено мотает головой… Гриша садится  сверху, прижав его к полу…
- Лёвка, давай быстро верёвку, вон под койкой лежит!.. Вязать его будем,.. иначе не получится,.. горячка у него…
Кот метнулся, достал, из-под кровати обрывок верёвки. Гриша, не отпуская Василия, приподнял его, затем ловко обмотал верёвку вдоль туловища, затянул узлы.
- Давай, помоги,.. на койку его положим.
Они поднимают Василия, кладут на кровать.  Он хрипло, с присвистом дышит, в уголках губ скопилась пена. Григорий поднимает табурет, устало усаживается…
- Вот так, неровен час, и каюк Ваське придёт... Одним разом чуть не сгорел он прошлым сезоном. Тоже так впотьмах пьяный возвращался, притомился, костерок распалил, да прилёг подле вздремнуть. И, ясное дело, одёжа загорелась, она то вся в живице-смолке, горючая, что твой порох. Ну, он орать, как резанный. Благо рядом дело было, я услышал, побежал, штаны горящие с него сорвал, огонь об землю сбил… Штаны те до сих пор, вон, в углу висят, он их одевает, когда  другие стирать решает…
Хриплое дыхание Василия постепенно переходит в храп.
- Вот беда то, Лёвка, с нами. Пьём почём зря… Люто пьём… Ладно,.. давай ложиться… - Гриша, вздыхая, расстилает свою постель. – Лёвка,.. а ты того,.. почитай  книжку, что вчера не дочитал…
Кот подвигает к себе керосиновую лампу, достаёт из-под подушки книгу, вслух, нараспев читает: «… Она пристально посмотрела на меня своим диким взглядом и сказала: «Я всегда думала, что ты меня убьёшь. В тот день, когда я тебя в первый раз увидела, я как раз, выходя из дому, повстречалась со священником. А сегодня ночью, когда мы выезжали из Кордовы, ты ничего не заметил? Заяц перебежал дорогу между копыт у твоей лошади. Это судьба…»
Храп Василия становился раскатистее… Гриша лежит, повернувшись к Коту, подперев голову согнутой в локте рукой.
- Да-а! Житуха в той Испании!.. Тоже не сахар… На кой ляд он спутался с той цыганкой? Хотя,.. у каждого своя судьба…
«…Так, значит, моя Кармен, - сказал я ей, когда мы проехали немного,-  ты хочешь быть со мной, да?..
 – Я буду с тобой до смерти, да, но жить с тобой я не буду. –
 Мы были в пустынном ущелье; я остановил коня…»
Неуклюжая, громоздкая тень Григория шевельнулась на стене, загибаясь головой на потолке…
- Лёвка, как думаешь,.. – почему-то шёпотом, взволнованно спросил он, -  убьёт её этот мужик?..
- Не перебивай, Гриша, тогда узнаешь. – огрызнулся Кот, и продолжил чтение: «…Она мне сказала: - Ещё любить тебя – я не могу. Жить с тобой – я не хочу. – Ярость обуяла меня. Я выхватил нож. Мне хотелось, что бы она испугалась и просила пощады, но эта женщина была демон. – В последний раз, - крикнул я – останешься ты со мной?.. – Нет! Нет! Нет! – сказала она, топая ногой, сняла с пальца кольцо, которое я ей подарил, и швырнула его в кусты. – Я ударил её два раза. Это был нож Кривого, который я взял себе, сломав свой…»
- Лёвка!.. – послышался, вдруг, хриплый голос Василия. – Я тебе письмо притащил из посёлка. На почте дали. В боковом кармане возьми…
Кот метнулся к Василию. Из кармана вылинявшего, потёртого пиджака вытащил помятый конверт… Выхватил из пачки сигарету, пошарил рукой в поисках спичек… Не нашёл. Открыл заслонку печи, сунул туда щепку, прикурил,.. начал читать письмо: «Милый, мой Котик! – слышится голос Нины. – Я всегда с волнением читаю твои письма. Поверь мне, Котя, я горжусь тобой и счастлива, что встретила тебя,  я дорожу твоей любовью. И поэтому,  не имею права обманывать… Я выхожу замуж, Котя. Так нужно, и на этом настаивает мама. Он хороший человек, но я не хочу, что бы ты ревновал. Ты навсегда останешься в моей жизни, потому, что ты, - это мечта, а он – реальность…»
Голос Нины заглушает потрескивание дров в печи, блики из раскрытой заслонки гуляют по лицу Кота… Он трёт лицо ладонью, втирая обратно выступившие слёзы…               

                Глава третья

По крутому спуску, ведущему в яхт-клуб, движется серебристый Джип. Он проезжает под ярким плакатом «Привет участникам парусной регаты!», едет вдоль шеренги флагштоков с флагами городов-участников, въезжает на автостоянку и останавливается в ряду других автомобилей…
Вся акватория яхт-клуба пестрит разноцветьем парусов, выходящих к старту регаты. У внешнего пирса яхт-клуба стоит пришвартованный небольшой теплоход, по трапу на его палубу  поднимаются  приглашённые гости…
На борту теплохода, у трапа, в белоснежном морском кителе с золотыми галунами, их приветствует, поднося ладонь к козырьку форменной фуражки, капитан.
- Милости просим, господа!.. – с достоинством говорит он. – Спасибо, что почтили своим присутствием…
…Теплоход, на небольшом ходу, движется в открытое море. Свежий ветерок шевелит тенты, натянутые в кормовой части открытой палубы, там расставлены фуршетные столы с закуской, фруктами, разлитыми по бокалам и рюмкам напитками. Вокруг столов роятся пассажиры; публика, с манерами новоявленных нуворишей и политиков местного разлива, слышна кое-где  иноземная речь.
 Стоит, опершись о борт, Динара, с улыбкой слушает немолодую, затянутую в дорогие шелка даму, к ним приближается, прихрамывая и опираясь на трость, Олег Петрович в великолепном летнем костюме…
- Против кого дружат прекрасные дамы? – он обворожительно улыбнулся.
- Господь с Вами, Олег! – ласково восклицает Динара. – Как можно среди такого великолепия впускать в себя демона злословия? Посмотрите на эту красоту… - она восхищённо обводит рукой морское пространство, по которому несётся множество яхт. – На одной из этих лодок моя Ева, но на какой, разглядеть невозможно…
- Если пожелаете, я попрошу у капитана бинокль?..
- Динка, выпей холодного шампанского!.. – вырастает как из морских пучин Кот с бокалом в руке. – А вы, господа,.. не желаете?
- Спасибо, благоверный! – Динара берёт бокал.- Большая у меня к тебе просьба, Котик. – заговорщицким шёпотом говорит она. – Держи себя в форме. Тусовка, всё-таки, солидная.
Кот лихо крутанулся вокруг собственной оси, и в его руке поднос с тремя наполненными бокалами.
- Мадам,.. месье!.. Прошу… - он протягивает бокалы даме и Олегу Петровичу, один берёт себе.
- Лев Григорьевич!.. Вы, как фокусник в цирке... - восхищается дама,  - Невозможно отказать.
- Мерси за комплемент… - Кот залпом выпивает. – Цирк, да будем вам известно, это стихия, в которой царствует логика естества. Сила, основанная на законах природы. Её необходимо извлечь, суметь воспользоваться, и тогда обнаружатся возможности человека, при том исключительно в прекрасных проявлениях. А вот искусственно созданное человеком бытие являет собой бесплодное противопоставление себя природе. Более того… - Кот понизил голос. – Скажу вам по секрету, господа; человеческое бытие не что иное, как иллюзорное, то бишь, виртуальное существование, а цирк, это полнокровная магия истины. 
- Во даёт! – восхищённо взвизгнула дама. – Да, Вы философ, дорогуша. Завидую Динаре. С таким мужем не соскучишься... И не постареешь. – она лукаво глянула на Олега Петровича.
- Твоё здоровье, муж! – Динара подняла бокал. – Да, сбудутся твои устремления, да, устыдятся недруги твоя!..
- За недругов Вашего супруга я спокоен. – Олег Петрович приподнимает бокал. – Природа их попросту не сумела создать. А вот мои заклятые доброжелатели, похоже, направляются в нашу сторону.
Динара и Кот смотрят в направлении взгляда Олега Петровича. К ним приближаются двое, атлетического сложения, мужчин.
- Рад видеть вас, друзья! – говорит один из них. – Надеюсь, болеете за парусный флот спортклуба «Динамо»?
- По правде, говоря, – улыбается Динара, - как выразилась бы моя дочурка; «мне по барабану».
- Тем не менее, - галантно щурится мужчина, - позвольте представить вам замечательного спортсмена и, между прочим, полковника милиции Евгения Ярославовича Жгута, а для меня – друга и однокашника Женьку.
- Очень приятно!.. – отзывается Динара. – А я, чтоб загладить вину за равнодушие к спортивной славе «Динамо», хочу представить тебе, Ангелина, - поворачивается Динара к даме, -  президента упомянутого клуба, и моего коллегу по работе в горсовете, Славу Горбатко, для пущей важности Вячеслава Васильевича.
Горбатко церемонно изогнувшись целует Ангелине руку.
- Вы позволите, - продолжает щуриться Горбатко, - забрать у вас на несколько минут уважаемого Олега Петровича? За его сохранность отвечаем головой… - Он берёт Олега Петровича под руку, и они втроём отходят в сторону.
- Меня не покидает ощущение, что Вы, дорогой,.. – Горбатко заглядывает Олегу Петровичу в глаза, - грешите на нас? Разве я не прав?
- Вы о чём, уважаемый? – Олег Петрович холоден.
- Я о несчастии, которое Вас постигло. – Горбатко скашивает глаза на трость Олега Петровича.
- Ах, Вы об этом?.. Пустяки. Случайная стычка с хулиганьём. Я даже в милицию не обращался.
- Бросьте, Олег Петрович! Полагаете,  это наших рук дело. Тем более, что в тот злополучный день я Вам звонил,  у нас был неприятный разговор. Так вот, Олег Петрович, я, как и Вы, знаю;  бизнес дело жёсткое, а порой жестокое. Но я, как и Вы, прекрасно понимаю; беспредел, расправа с конкурентами – к добру не приводят. Времена кровавых вендетт отошли…
- Вашими бы устами… - усмехается Олег Петрович. – Что тут возразишь? Столько пафоса!.. Наслышан о ваших благодеяниях. Робин Гуд попросту отдыхает…
- Какая убийственная ирония. Да, я не ангел,  кой-какие грешки за мной и моими ребятишками водились. Но никогда мы не обижали слабых и беззащитных, а вот спортивные школы создавали, чемпионаты проводили.  Мы боремся за Бородинское плато и продолжим борьбу, потому, что я уверен; создание там современного спортивного комплекса, - лучший подарок городу…
- Ищите, да обрящите… - чуть заметно улыбнулся, скорей скривился Олег Петрович. – Только учтите; цель не всегда оправдывает средства.
Горбатко пристально глянул.
- Вижу, не верите в нашу непричастность?.. В милицию, говорите, не обращались. А вот мы обратились. И он кое-что нарыл. – кивок в сторону Жгута. – И не робин-гудства ради, что тут лукавить, а в надежде на взаимное уважение, ну,.. и, соответственно, помощь… Сейчас, Женя Жгут приоткроет Вам завесу тайны. Не возражаете?
Олег Петрович перевёл взгляд на Жгута и, чуть поразмыслив, кивнул Горбатко.
- Валяйте! Какой уж тут выбор…
Жгут подошёл вплотную к Олегу Петровичу и негромко, но чётко сказал:
- Посмотрите ненароком налево… Видите у самого флагштока двух мужичков? Пиво попивают… Видите?
- Вижу… Кавказцы, похоже.
- Не кавказцы, а турки. Фирма «Домино», Вам это название ни о чём не говорит?
- Как же, как же!.. Модные бутики. Ангелина Буйнова, та, что возле Динары, советом директоров заправляет, если не ошибаюсь?..
- Не ошибаетесь. – кивнул Горбатко.
- «Домино» на застройку Бородинского плато тоже норовит претендовать. Торговый центр задумали возвести. А турки, как я понимаю, готовы инвестировать строительство… - вслух рассуждает Олег Петрович.
- Всё верно понимаете… – вкрадчиво говорит Горбатко.
- Нет, не всё! – прерывает Олег. – Не понимаю, например, зачем им меня калечить, не попытавшись даже договориться? Логика отсутствует…
- С мозгами у них всё в порядке, не тревожьтесь по этому поводу… - усмехается Горбатко. – Всё просчитано. Они не с Вами борются, они нас устраняют. Точно просчитали; что-то с Вами случится, на кого падёт подозрение? Ясное дело; спортсмены пустоголовые беспредельщики. Кто окромя их?.. Скандал, разборки, тень на плетень, доказать ничего нельзя, но физиономия наша подпорчена, как с такой выиграть тендер? Никак не возможно.
- Доказательствами располагаете? – поворачивается Олег к Жгуту.
- Нет, конечно. Косвенные улики кое-какие есть, исполнителей вычислим и закроем, но как подобраться к заказчику, пока думаем…
- И придумаем!.. – подхватывает Горбатко.
У борта, возле которого стоит Динара, начинается какое-то движение. Там скапливаются пассажиры, оживлённо что-то обсуждают, всматриваясь в море…
- Ну, что ж, Бог в помощь, как говорят в таких случаях… - Олег пристально глянул в глаза собеседников. – Но, только не подумайте, господа, что вы меня тем самым приручите. Вы сами по себе, и я волен поступать, как сочту нужным. А сейчас, позвольте раскланяться. – Олег кивнул и пошёл в сторону Динары.
- Олег, смотрите, что делается!.. – встречает его возбуждённым голосом Динара, указывая рукой в море.
Наперерез теплоходу движется целая эскадра рыбацких лодок и катеров. Они заполнены людьми. На головном катере группа священников и монахов с хоругвями. На носу катера высится фигура отца Серафима, рядом семинарист Николай. Другие лодки и катера несут на своих бортах мирян, но тоже не с пустыми руками; на шестах натянуты разноцветные лозунги боевого содержания: «ЗАЩИТИМ БЕРЕГОВУЮ ЗОНУ ОТ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ ТОЛСТОСУМОВ!», или «ДЕПУТАТЫ – КРАСНОБАИ ДАЖЕ ВОЗДУХ НАШ ПРОДАЛИ.» и тому подобные зажигательные слоганы. На одном из катеров, судя по штативам с телекамерами, разместились  журналисты. На борту теплохода тоже, как по волшебству возникли телекамеры.
Теплоход сбавил скорость, а затем, избегая столкновения с малотоннажными судами, лёг в дрейф. С ходового мостика, через усиления понёсся капитанский голос: «В чём дело, граждане!? Вы нарушаете правила судоходства. Наше судно с представителями различных спортивных обществ и клубов вышло в море для наблюдения за парусной регатой. Ваша демонстрация бессмысленна и незаконна…»
В руках у отца Серафима появился мегафон: «Мы, православные граждане, как и вся общественность города, протестуем против безрассудной и безнравственной застройки прибрежной зоны»... – понёсся над перламутровой поверхностью  моря зычный бас – «Побережье – собственность жителей города. Испокон века наши предки отдыхали на его склонах, дышали степью и морем, они создали прибрежный парк. А теперь новоявленная буржуазия, при попустительстве отцов города, захватывает заповедные земли, строит на них свои звероподобные жилища, создаёт развлекательные вертепы – логово диявола, дабы калечить молодые неокрепшие души. Мы требуем остановить застройку побережья! Верно, я говорю, сограждане!?. – мегафон отца Серафима поворачивается к лодочной эскадре»: - «Верна-а-а-а!..» - несётся с неё.
«Послушайте, батюшка!.. - вплетается в недружный хор мирян голос капитана. – Вы понапрасну тратите своё красноречие. На борту судна нет мэра города, нет его заместителей. Кому адресована ваша демонстрация? Спортсменам?..»
«Ваша издевательская ирония - гремит голос отца Серафима, -  оскорбительна для всех достойных граждан,…которые рискуя здоровьем вышли в море, дабы выразить свой протест. На борту вашего судна находится немало лиц властьпридержащих, от которых зависят многие решения. В частности Председатель комиссии по градостроительной политике господин Заричанский Олег Петрович…»
Динара поворачивает лицо…
- Поздравляю, Олег… Вы обретаете популярность. С этой минуты Ваша подпись под документом многократно дорожает.
- Полагалось бы обидеться на Ваши слова... - с деланной грустью отвечает Олег, - Увы, крепнущее чувство к Вам избавляет меня от этого...
«… Но, главное, к кому обращён наш глас! Глас народа! Божий глас! - продолжает рокотать над морем бас отца Серафима, - Так это к тем, кто неправедным путём нажил своё состояние. Вон они,.. ухмыляются, наблюдая за дорогостоящей забавой – парусными гонками, мы досадная помеха в их развлечении. Но, именно к ним обращён наш гнев, это их мы предупреждаем: Опомнитесь! Вспомните заповеди Христовы! Не лишайте неимущих последнего! Иначе падёт на ваши голову гнев Божий, и не будет вам спасения…»
«Внимание на судах каботажного плавания!..» –раздаётся, вдруг, усиленный динамиками голос Кота.
 Динара и  пассажиры судна поворачивают головы в поисках источника голоса…
На ходовом мостике, рядом с капитаном стоит Кот с микрофоном громкой связи в руках.
«Граждане, митингующие и прочий люд, - продолжает своё выступление Кот, - вспомните главную заповедь нашего времени, которую столь талантливо выразил уважаемый всем честным народом кот Леопольд: - «Ребята, давайте жить дружно!..» Здесь, на пароходе масса выпивки и куча классной закуски. Но, вас на пароход не пустят, вы это понимаете. Поэтому, я сейчас договорюсь со здешним начальством, что бы вас загрузили харчами и выпивкой, и мы с вами поплывём на берег, где и порешаем все вопросы; как строить, чего строить… Согласны?!.
«Давай!..» – заголосили с лодок.
- Ну, что, кэп? – прикрыв микрофон ладонью, поворачивается Кот к капитану. – Ты им накрываешь поляну, они тебе свободный фарватер? Соглашайся…
Капитан недоумённо пожимает плечами, смотрит вниз, на палубу, на именитых гостей.
- Капитан!.. – сложив ладони рупором, кричит Горбатко. – Давайте «добро». Это выход из ситуации. Отгрузите им пару ящиков водки, колбасу, помидоры там,.. ещё чего… Мы всё компенсируем, не сомневайтесь, лишь бы оставили нас в покое…
Капитан поворачивается к Коту.
- Командуйте, дипломат-затейник. Пусть приваливают к борту… Боцман!.. –кричит он куда-то. – Спустить трап!..

Дима вместе с матросом Андреем пытаются наладить на яхте сломанное мачтовое крепление. Ева сидит на руле.
- Прокакали гонку… - ворчит Дима, пытаясь хоть как-то поднять и закрепить парус. – Конечно,.. на такой рухляди ходить,.. таков и результат…
Прямо по курсу яхты на самом малом ходу движется, меж двух буёв размагничивания, пограничное судно «Дерзкий».
На корме «Дерзкого» капитан-лейтенант Осокин, раз за разом, но безрезультатно забрасывает спиннинг. Глянув на часы, Осокин крикнул:
- Мичман!.. Время размагничивания вышло… - и тут его взгляд упал на ковыляющую мимо яхту. Осокин пригляделся… - «Ба-а! Знакомые всё лица»… Как говорится: «Средь шумного бала, случайно…» Эй!.. На яхте!.. Похоже, терпим бедствие?!
- Мы SOS не давали… - зло огрызнулся Дима.
- Ладно, мореходы!.. - добродушно парирует Осокин. – С кем не бывает. Тем более, у вас на борту дама, ко всему, моя знакомая. Поэтому помощь будет оказана… Эй, на руле!? – кричит он на мостик. – Подойди аккуратно, впритык к яхте…
«Дерзкий» сманеврировал, и подошёл вплотную к яхте.
- Капитан!.. – Осокин по-прежнему добродушен. – Бери конец, и прыгай ко мне. Сам закрепишь, что бы претензий потом не было. Отбуксируем вас по месту приписки.
Дима берёт конец каната, впрыгивает на борт «Дерзкого», бежит на корму, крепит его там за кнехт…
- Малый вперёд! – командует Осокин.
«Дерзкий» плавно пошёл, увлекая за собой яхту…
- Пошли на мостик, капитан. – поворачивается Осокин к Диме. – Покажешь координаты, куда вас доставить.
- Как, куда? – удивляется Дима. – В яхт-клуб, ясное дело. А меня на яхту верни, мне там надлежит быть…
- Ничего, ничего… - перебивает Осокин. – Обойдутся без тебя. Ты здесь нужнее. Пошли...
На ходовом мостике рулевой смотрит на входящих Осокина и Диму.
- Какой курс, товарищ капитан-лейтенант?
- Марш на ют!.. – командует Осокин. – Возьмёшь наждак, надраишь леера. Я позову, когда понадобишься…
Матрос исчезает. Осокин берётся за штурвал, направляет судно в море… Дима недоумённо смотрит на него…
- Э-э-э!.. Ты куда?!
- Как, куда?! – у Осокина удивлённое лицо. – Ты разве ничего не забыл в море?.. Ну, там буёк какой-нибудь? А?.. Оранжевый, к примеру, буёк. Не забыл?
- Ничего я не забыл… - угрюмо напрягся Дима. – На тех буйках мои биологические ловушки висят, экспериментальные…
- Точно,.. висят. – соглашается Осокин. – Я проверял… Ты уж извини, что лезу не в своё дело, тем более, в научный эксперимент, но служба у меня такая, что тут поделаешь… Да… Так вот я не только твои научные коробочки видел, но я ещё и во внутрь буйка заглянул. Разобрало, понимаешь, любопытство, и заглянул… И что я там увидел?.. Не поверишь… - Осокин перешёл на шёпот. – Всевозможную столовую утварь; ложки, там вилки всякие, ещё какую-то хрень. Не знаю, серебро ли это, но то, что жутко старинные цацки, это точно. И с вензелями церковными. Дорогущее, должно быть, добро. Ты не знаешь, откуда всё это взялось в буйке-то? – Дима угрюмо молчит. – Вижу, не знаешь. Так я тебе скажу. – Осокин опять переходит на шёпот. – Из монастырских подвалов. Там у них подвалы прямёхонько под Ботанический Сад уходят, а когда землетрясение тряхнуло чуток,  в тех  местах грунт просел, наша вышка рядом тоже просела. Так вот, образовался в том месте небольшой лаз в подвалы. Совсем небольшой, такой, что легко замаскировать, а при надобности воспользоваться…
Осокин похлопал Диму по плечу.
- Эй!.. Научный сотрудник! Ты, что заснул?.. Так что, плывём к буйку заветному? Проверим; на месте ли сокровища Али-Бабы?.. А, может, их там уже и нет, совсем? Может, приплыли на рассвете турецкие фелюги и коварные янычары забрали клад?.. Ну, что молчишь, хрен учённый?..
Дима сглотнул, тыльной стороной ладони вытер пот со лба.
- Что ты от меня хочешь?
Осокин улыбнулся, ещё раз похлопал Диму.
- Да, расслабься ты!.. Чего  хочу… Совсем немногого хочу.  Хочу, что бы ты, как учённый, как эксперт, подписал заключение, что малое предприятие под названием АЗС может построить возле себя Автомойку, с соблюдением, естественно, всех очистных технологий. И что упомянутая Автомойка не окажет никакого пагубного влияния на флору и фауну Ботанического сада, в частности на озеро, в котором плавают эти долбанные птицы… Вот и всё!.. Всё чисто как  дыхание младенца… Во всяком случае, гораздо чище, – Осокин опять перешёл на шёпот – чем зловещие монастырские сокровища… Ну, что?.. Подпишешь?
Дима мрачно глянул на Осокина.
- Подпишу…
- Ну, тогда пошли домой! – Осокин перекладывает штурвал. «Беса мэ, беса мемучо…» - радостно поёт он.

Любительский рыболовный причал место патриархальное и тихое. Лодки и катера причалены, вытащены на берег и мирно сохнут под закатным солнышком. А вот невдалеке от шеренги плавсредст, под роскошной ивой, царит, как принято говорить, оживление.
Вокруг грубо сколоченного дощатого стола толпятся люди. В центре этого скопища видна голова Кота. Он разливает в протянутые стаканы, кружки, банки вино. Какая-то женщина рядом с ним поспешно нарезает неуклюжие бутерброды. Сквозь, радостно гудящую, жующую толпу протискивается немолодой мужчина с выправкой отставного офицера.
- Завершаем застолье, товарищи! – командирским голосом говорит он. – Члены причала расходятся по своим куреням, к посторонним просьба - покинуть территорию!.. Послушайте, гражданин! – его рука протянута в сторону Кота. –К Вам, это в первую очередь относится. Заканчивайте  безобразие! Здесь причал и пограничная зона, а не распивочная. Не вынуждайте меня вызывать наряд…
- Последняя бутылка пошла!.. – кричит в ответ Кот. – Давай стакан!.. Ты ещё не пил, кажется? Выпей, и кончаем бодягу…
- Я пью только с семьёй и с друзьями… - следует презрительный ответ.
- Ну, как знаешь… - Кот разливает последнюю бутылку. – Всё, ребята, я пошёл!.. – он пробирается сквозь толпу. – И вам советую не задерживаться. Как говаривали в старину: «Кончен бал, погасли свечи…»
- Кот!.. – слышится рядом хриплый голос.
Кот оборачивается. Перед ним, виденный им не так давно, бомж, в выгоревшем, нечистом берете, с седой небритостью на одутловатых щеках. Кот вглядывается в него, пытаясь разглядеть в рыхлом, отечном лице опустившегося человека знакомые черты.
- Не узнаёшь? – продолжает хрипеть бомж. – Да я и сам себя не узнаю, когда смотрю в зеркало. Хоть уже и не помню, когда в последний раз гляделся… Так, что?.. Не вспомнил?
Кот, вглядываясь, отрицательно машет головой. Бомж усмехается щербатым ртом.
- Вспомни институт, суд товарищеский, твою поездку в леспромхоз. Кто тогда всё  устроил?
- Степан…- у Кота перехватило дыхание. – Комсорг ты мой дорогой,.. неужто ты?..
- Ну, вот признал, наконец. Да, Кот, это я. Собственной, если можно так выразиться, персоной.
- Послушай, Степан… - Кот совершенно растерян, его глаза бегают по лицу Степана…
- Ты не суетись, Кот… - усмехается Степан. - Я сейчас уйду, мне ничего от тебя не надо. И так спасибо, устроил выпивку… Просто,.. приятно было парой слов обмолвиться…
- Нет, нет, Степан!.. – горячится Кот. – Никуда я тебя не отпущу! Сейчас пойдём, посидим где-нибудь, покалякаем…
… В монастырской беседке, над морским обрывом, сидит отец Серафим. Рядом стоит семинарист Николай. Отец Серафим с удовольствием грызёт яблоко, взяв его из вазы, стоящей на столе. Николай подносит к глазам бинокль; осматривает море, прибрежную зону. Взгляд его натыкается на крутую деревянную лестницу,  по которой поднимаются Кот и Степан.
- Идёт змий-искуситель, возмутитель спокойствия… - тихо говорит он.
Отец Серафим вопросительно смотрит на него, берёт бинокль, вглядывается.
- Что ни делается – всё к лучшему… - усмехается он. – Погрязших в грехе и пороке покарает десница божья, и падут они…
- А мы скорректируем амплитуду  падения… - тоже усмехается Николай.
Отец Серафим косо глянул.
- Ты о чём?..
- Ну, как же… О том, что падение заблудших должно произойти к нашим ногам.
- Задумал чего?.. – гудит отец Серафим. – Гляди, без моего благословения – никаких деяний. Потом мне расхлёбывать…
- Чего Вам то волноваться?.. Пусть мадам волнуется, это её участь.
- Да, что ж ты, прости Господи, городишь? Яснее выражаться Всевышний не надоумил?
- Что ж непонятного?.. Яснее ясного, при таком муже; пьющем, растленном старце, красивая, молодая женщина сумеет удержаться от блуда? Нет, не сумеет… Этого греха ей не избежать, а нам он пользу сослужит…
- Ну, ну?.. Рассказывай!.. Разнюхал чего, али как?..
- Кой-какие наблюдения имеются,.. и приютские наши постояльцы в этом деле сгодятся…
- Ну, ты фрукт, Николашка!.. – изумляется отец Серафим. – При прежней власти далеко бы шагнул…
- А я и при нынешней надеюсь…
- Напрасно надеешься. Прежняя власть верноподданническое паскудство ценила и поощряла, а для нынешней – оно само собой разумеется.
- Обидные слова говорите, учитель. Я не мирской власти служу, а Господу нашему – Спасителю. Не Вы ли учили; «всё, что для блага обители нашей делается - угодно святой церкви и Всевышнему». Потому, корить Вам меня не за что…
- Ладно, ладно!.. Обиженного строить не старайся, всё равно не поверю, а о грехах особы, которую упоминал – немедля докладывай…
Мимо беседки идут Кот и Степан.
- Не гневайтесь, батюшка… - говорит, переводя дух, Кот. – Согласитесь; день прошёл, можно сказать, удачно;  Вы выразили гнев праведный безбожной буржуазии, чем утолили духовную жажду паствы, я же, по мере сил, утолил её физическую жажду, при том, заметьте, за счёт буржуазии.
- Бог простит, достопочтенный... – смиренно отвечает отец Серафим. - Тем более, что на Руси нашей многострадальной на юродивых никогда зла не держали, какую бы околесицу не несли. По Сеньке, как говорится, и шапка… А вот, что тебя касаемо, греховодник, - поворачивается он к Степану. – Степаном кажется величать? То, не забудь; в приюте пьяным не место…

… У входа в фешенебельный клуб скопление именитых гостей. Бесконечной вереницей подъезжают дорогие авто, по ковровой дорожке кавалеры ведут дам к распахивающимся стеклянным дверям клуба. Вспыхивает многочисленная и разнообразная иллюминация, многократно повторяющая слово «ДОМИНО».
Идёт, блистающая нарядом, Динара, элегантно поддерживаемая Олегом Заричанским. Динара поворачивает голову и видит, стоящих неподалеку, Еву и Диму.
- Евушка!.. – кричит она. – Что вы стоите, как засватанные? Пригласительный не потеряли?.. Кстати, куда отец запропастился?.. Хотя, с ним всё понятно… - сама отвечает она на вопрос. – Давайте, заходите! А то начнут без вас…
- Дима заартачился вдруг. – обиженно говорит Ева. – Вчера ещё радовался, куртку новую купил для сегодняшнего вечера, а сейчас упёрся как баран…
- Эй, молодой джентльмен!.. – вскинула брови Динара. – Ваше поведение непонятно, а главное, непристойно. Обещали даме волшебный вечер?  Извольте выполнять… А то я решу, что Ваши намерения касаемо моей дочери легкомысленны и пусты… - Динара улыбнулась, похлопала Диму по плечу. – Димка!.. Кончай дурить… Подумаешь, проиграл регату. Сколько их ещё будет в твоей жизни … Подай немедленно Еве руку и веди её в клуб..
Дима криво улыбнулся, вздохнул…
- Вас, Динара Султановна ослушаться не смею… - он протягивает согнутую руку Еве. – Пошли!..
… В танцевальном зале клуба установлен и красочно украшен подиум. По нему, в разноцветьях лазерных сполохов световой архитектоники, движутся модели в, изумительной красоты, нарядах, сопровождаемые не менее изумительной музыкой. Зал восторженно выдыхает аплодисменты и восхищённные выкрики. Лица дам сияют неподдельным восторгом. Мужские обличья более сдержаны и сосредоточенны.
Ева находится в состоянии завороженного изумления новичка на первом в жизни балу. Она изредка поглядывает на угрюмого сосредоточенного Диму.
- Дима!.. – шепчет Ева, слегка толкнув его в бок. – Тебе не нравится?.. Чего, такой мрачный?..
- Чувствую себя полным дерьмом… - так же шёпотом, сквозь зубы отвечает Дима.
- Ты, что действительно из-за гонки так расстроился? – Ева пытается заглянуть ему в глаза. – Или… Или тебя Саша Осокин чем-то огорчил?.. Это он, да?.. Он тебе что-то наговорил?.. Про меня?.. Так у меня с ним ничего не было, ты ему не верь… - горячо шепчет Ева…
Дима глянул на неё, чуть улыбнулся.
- Нет, Ева… Я не потому…
… Показ мод прерывается экстравагантным выходом ди-джея. Величавым взмахом рук он останавливает музыку.
- Дамы и господа!.. – обращается он к публике. – Сегодняшним великолепием, сегодняшним пишерством элегантности, вкуса и красоты мы обязаны не только и не столько широко известной сети магазинов «ДОМИНО», сколько создателю этих бутиков, ослепительной, несравненной и неувядаемой Ангелине Буйновой, которая сегодня празднует свой день рождения!..
Аплодисменты ди-джея подхватывает публика, гремят фанфары, на подиум выходит Ангелина Буйнова. Тут же со всех сторон бросаются многочисленные поздравители. Ангелина и подиум тонут в цветах… Объятия, поцелуи…
 Ди-джей волевым взмахом рук останавливает поток поздравительных панегириков…
- Дамы и господа!.. Совершенно ясно, что мы все хотим выразить свою любовь и уважение к имениннице, но особо приятно подчеркнуть, что среди гостей несравненной Ангелины есть и иноземные почитатели её таланта и красоты. Я хочу представить вам… - ди-джей делает выразительную паузу и, затем, стремительно выбросив руку вперёд, выкрикивает: - Господ из дружественной нам Турции.: - Господина Зураба Амаля!.. И господина Алика Инчеяна!..
Под аплодисменты на подиум выходят двое турков в сопровождении переводчицы. Турок по имени Алик Инчеян делает шаг к микрофону, который любезно протянут к нему рукой ди-джея, и говорит:
- Дамы и господа!.. – начинает переводчица. – От имени фирмы, которую мы представляем, а так же от всего народа Турции мы приветствуем вас, наших соседей и друзей, и выражаем искренний восторг тем стремительным преобразованиям, которые происходят в вашей стране и в вашем городе. Особенно нас поражает размах строительства, к которому причастна наша фирма. Мы восхищаемся госпожой Буйновой, восхищены её решением построить торговый центр и привлечь нашу фирму в качестве партнёра. Как профессионалы мы в восторге от того места, где госпожа Буйнова предполагает строительство. Зная о личном празднике госпожи Ангелины мы привезли ей из Турции подарок… - Алик достаёт из кармана коробочку. – Это чудом, спасённый в Турции старинный предмет русской духовности… - Алик наклоняется к переводчице, что-то спрашивает,.. она отвечает, и он с трудом произносит по-русски. – Это ладанка!..
Под аплодисменты присутствующих, турок открывает коробочку, достаёт ладанку, показывает её всем, и затем вручает Ангелине Буйновой…
Дима, закрыв лицо руками, стонет… Ева, встревожено, гладит его по плечу.
- Что случилось, Дима?
- Всё!.. Мне конец!.. – трясёт головой Дима.
- Да, что случилось?.. – пытается заглянуть ему в лицо Ева. – Зуб разболелся?
- Пусть этот культовый предмет… - продолжает переводчица. – будет связующим звеном между двумя нашими культурами…
- Ева, извини!.. – вскакивает Дима. – Мне надо срочно… А ты сиди!.. – останавливает, он поднимающуюся вслед, Еву. – Мне надо… Срочно… Я потом объясню… - Дима, топча ноги соседям, пробивается к выходу, сопровождаемый недоумённым взглядом Евы,.. а затем Динары…

… Дверь, лязгнув, открылась, и милиционер втолкнул в камеру уголовного вида типа со следами побоев на лице. Сидящий на полу Дима, глянул искоса на вновь прибывшего, и сразу же отвёл взгляд к стене.  Тип, оглянувшись, подсел к Диме, и торопливо зашептал…
- Слышь, интеллигент!.. Тебе от Хасана привет, он кой чего передать велел…
- Какого Хасана?..- вздрогнул Дима. – Никакого Хасана я не знаю…
- Ты кончай пургу гнать, козёл!.. – ткнул его локтем в бок уголовник. – Того Хасана, которому ты сбывал церковные цацки.
Дима поднял глаза.
- Ну-у?
- Баранки гну!.. Так вот Хасан толкует, что б сдавал ты его и всю шоблу спокойно. Те два крутых турка, что ты видел, всех отмажут. Я специально дебош в кабаке устроил, тут поблизости, что б в эту ментовку попасть.
Дима печально глянул на уголовника.
- Ну?..
- Что разнукался!?.  Врубайся, давай!.. Слышь, интеллигент?..
- Да, да… Я слушаю…
- Так вот, Хасан говорит, что бы сдавал ты без напряга и его, и тех кто фраера у «Райского сада» мочил, и что заказали фраера те  турки… Да, да!.. Что гляделки вылупил? Не веришь, что ли?.. Сливай турков без сомнения, Хасан говорит… Турки отмажутся и всех отмажут, у них с ментами перетёрто, им надо, что бы менты дело закрыли как завершённое…
Дима устало потёр виски пальцами…
- А что?.. Разве  его Хасаном зовут? Я думал иначе…
- Чего, чего!?. – урка угрожающе придвинулся. – Ты чего гонишь, падло? Хасана не признал? За базар ответишь… Слышь,.. интеллигент вшивый, я тебе носяру поганую оторву… - урка растопыренной ладонью тянется к лицу Димы.
- Дима брезгливо отталкивает его руку.
- Убери лапу!.. Читал я про эти трюки,.. и по телевизору видел…
- Чего пылишь? – урка несколько растерян. – Здоровье лишнее нажил?...
- Угомонись!... – морщится Дима. – Подсадной ты. Топорная работа…
- Ну, падаль,.. гандон штопанный,.. – урка наваливается на Диму, пытается схватить его за горло…
Дверь камеры открывается, неторопливо входит милиционер…
- А, ну, прекратить! – лениво говорит он. – Эй, ты!.. – он тычет пальцем в сторону Димы. – Давай, на выход…
У оббитой дерматином двери кабинета милиционер останавливается.
- Стой здесь! – говорит он Диме и заходит в кабинет.
Дима понуро облокачивается о стену и ждёт… В конце коридора виден дежурный, сидящий за стеклянной перегородкой… Дверь кабинета открывается, выходит милиционер.
- Заходи!.. –подталкивает он Диму к двери.
В кабинете, за столом, в милицейской форме украшенной полковничьими погонами, сидит Евгений Ярославович Жгут. При появлении Димы, Жгут встаёт и, приветливо улыбаясь, идёт навстречу.
- Молодцом, молодцом! Уважаю!.. – поигрывая командирским голосом, говорит он, и, положив руку на Димино плечо, ведёт его к столу, усаживает. – Дмитрий, м-м – Жгут обходит стол, заглядывает в бумажку. – Алексеевич… Верно я произнёс?.. Хотя позвольте обращаться к Вам; просто Дмитрий,.. ввиду вашей молодости?..
Дима согласно наклоняет голову.
- Так вот, Дмитрий, повторяю -  уважаю!.. Уважаю, что не испугались той гориллы, что мы Вам подсунули. Поверьте, мне самому противно. Но, как быть?.. Издержки профессии… Иногда приходится извиняться, но, к сожалению, далеко не всегда. Поэтому, простите великодушно, что применили к Вам такой примитивный метод… - Жгут пристально глянул на Диму. -  Теперь, Дмитрий, давайте поговорим серьёзно,.. по мужски. Для этого у меня есть основания. Вы совершили поступок достойный мужчины; нашли в себе мужество явиться с повинной… Вот передо мной лежит заявление, с Вашим чистосердечным признанием в совершённых хищениях монастырской собственности. Я верно излагаю?
Дима наклонил голову.
- Верно…
- И что прикажете делать с Вашим заявлением? – продолжает Жгут. – Начать расследование? Передать дело в суд, и покалечить молодому, талантливому учённому жизнь? Да, что же я... зверь какой-то!?  Разве я не понимаю, что на зарплату научного сотрудника не разгуляешься... А если девушка появилась? И хочется создать семью?.. Да, у монастыря,  в закромах, этого добра – немеряно, они и не заметят, что там у них пропало. А молодая жизнь искалечена... Нет, Дмитрий, если я поступлю согласно бездушной инструкции, мне будет стыдно смотреть в глаза своим детям, а они примерно Вашего возраста…
Жгут поднялся из-за стола, задумчиво прошёлся по кабинету.
- Более того, Дмитрий… - задумчиво сказал он. – Вы сами, того не желая, оказали нам услугу… Мы давно приглядываем за двумя господами из Турции, у которых оказалась похищенная Вами монастырская ценность. Мы знаем;  эти господа и их партнёры – граждане нашей страны и нашего города, занимаются уголовно-наказуеммой деятельностью, но у нас не было прямых улик их преступности. Теперь, с Вашей помощью, эти улики появились. Этих господ, поверьте мне, не жалко. Их следует наказать, и наказать по всей строгости закона, что мы и сделаем, можете не сомневаться. Вы, надеюсь, того же мнения?..
- А что они совершили?… - Дима поднял усталый взгляд... – Я имею ввиду… преступного?
Жгут уселся на место, не торопясь, закурил, ещё раз внимательно глянул на Диму.
- Они, дружок, ведут нечестную конкурентную борьбу,.. и в этой борьбе не брезгуют никакими средствами… В частности, они заказали разбойное нападение на видного чиновника городской администрации и нанесли ему серьёзные телесные травмы. Да, Вы должны знать о ком идёт речь. Заричанский Олег Петрович, знакомая фигура?
Дима неуверенно, но согласно кивнул.
- В ближайшее время – продолжает Жгут. Мы задержим исполнителей, о них нам всё известно, Вы их опознаете, как людей, которые приобретали у Вас ценности и от которых Вы, по чистой случайности, слышали о готовящемся нападении…
- Но, это неправда… - задохнулся Дима.
- Это правда… - спокойно сказал Жгут. –  Ну, об этом позже…  Сейчас Вы пойдёте домой, хорошенько выспитесь, обдумаете сложившуюся ситуацию, а там, глядишь, и решаться Ваши материальные проблемы… Хотя, чего откладывать в долгий ящик… Вон там… - Жгут кивнул в сторону малозаметной двери. – сидит мой друг, с которым Вы, я полагаю, найдёте общий язык и взаимную, как принято говорить, симпатию…
Жгут поднимается, подходит к двери, открыв её, коротко бросает:
- Зайди!...
В кабинет заходит Горбатко.
- Позвольте представить вас друг другу… - рокочет Жгут. – Вячеслав Васильевич Горбатко, председатель спортивного клуба «Динамо», а это…
- Я прекрасно знаю Диму. – расплывается в улыбке Горбатко, пожимая поднявшемуся Диме руку. – Яхтсмен!.. Не нашего, к сожалению, клуба, но, тем не менее, хлопец наших кровей. Спортсмен - значит мужчина, человек способный на поступок… Садись, Дима… Есть разговор,.. – он пристально смотрит Диме в глаза. – Скажи, Дима, то болото, которое примыкает к Ботаническому саду, оно, что действительно представляет собой какую-то ценность?
- Это не болото. - напрягся Дима. – Это небольшое озеро, с уникальной экологической системой.
- В чём же его уникальность?.. Просвети, по возможности?
- У него редкая по многообразию микробиологическая среда, в нём обитают почти исчезнувшие виды насекомых и одноклеточных и, потом, там гнездятся редкие птицы…
- Прости, Дима… - мягко перебивает Горбатко. – Говоря о насекомых, ты не комаров ли имел в виду?
- Нет, не комаров… - насупился Дима.
- Дима,.. – продолжает Горбатко, - ты современный, цивилизованный человек. Скажи; это нормально, что бы в городской черте, в рекреационной зоне, то есть в зоне отдыха, находилось озеро, а скорее болото, которое является рассадником малярийного комарья, только потому, что это, с позволения сказать, озеро интересно двум, трём умникам. Что у нас в стране мало озёр и болот? Вот там экспериментируй, сколько влезет…
- Здесь фактор взаимодействия морской микросреды с пресноводной…
- Брось, Дима!.. – Горбатко иронично щурится. – Эгоистические, извини за грубость, интересы учённого.  Из-за которых, заметь, страдают тысячи людей, покусанных комарами.
- Но, ещё есть птицы…
- Птицы, говоришь?.. Да, есть птички.  Красивые, наверное, я их никогда не видел, как, впрочем, и большинство жителей города. Я понимаю; живут они по законам миграции, или, как это у орнитологов называется. Так вот, птицам этим надо когти рвать из наших краёв, желательно побыстрее.  Тебе, полагаю, ясно, что если их переселить на нормальные озёра, подальше от суеты людской – им от этого только лучше будет …
- Я не понимаю… - Дима растерян. – Что Вы хотите?..
- Я тебе объясню, что я хочу. И я надеюсь, что ты, как спортсмен, разделишь моё хотение, или устремление, как угодно… Так вот я хочу на месте этого, с позволения сказать, озера построить несколько теннисных кортов, где бы сотни людей, в том числе и детей, могли укреплять своё здоровье и получать удовольствие. Вот, чего я хочу и убеждён в благородстве своей цели…
- При чём тут я… - Дима вымученно улыбается. – Озеро собственность Ботанического сада, я только сотрудник…
- Вот, вот!.. – барабанит по столу пальцами Горбатко. – Только сотрудник. При том копеечный сотрудник. Тебе это нравится, да? Рыться в болотном дерьме, ради высокой науки? И быть вынужденным тырить церковную хрень, что б купить себе новые штаны?.. Не обижайся, пацан!.. – Горбатко дружески хлопает понурого Диму по колену. – Тут у тебя врагов нет… Ты пойми; время «физиков и лириков» накрылось,.. при том навсегда. Остался лишь фильм «Девять дней одного года». Видел такой? Прекрасный фильм! А, сейчас пришли времена рыночных отношений, то есть восторжествовал «закон джунглей». Естественный, между прочим, закон; выживает сильнейший,.. умом, кулаками, смекалкой – но сильнейший.
 - К сожалению, я не такой… - хрипло роняет Дима.
- Ты это брось!.. –трясёт его колено Горбатко. – Не такой… А какой?.. Ты когда на яхте в море выходишь, ты что делаешь?.. Ты ищешь ветер. Ты ищешь его под берегом, или уходишь подальше, но ты его ищешь!.. Потому, что он тебе необходим для успешного плавания. А если ветер дует тебе в лоб, ты что делаешь?.. Ты хитришь; ты совершаешь манёвры, идёшь галсами – только бы дойти до желанной цели. Я верно говорю?.. Нет, ты скажи; может, я не прав?
- Верно… - выдыхает Дима.
- А если верно, то слушай дальше… В твоём возрасте стыдно быть бедным. Да, да, стыдно! Это значит, что ты ничего не стоишь! Ни на что не способен!.. А надо быть стоящим человеком, или во всяком случае стремиться к этому… Вот я тебе и предлагаю… - Горбатко ещё раз внимательно заглянул в глаза Димы. – Я предлагаю тебе обрести стоимость, и прилично заработать…
- Как?.. Высушить озеро?..
- Нет, не высушить. Не обучен ты этому. Высушат другие люди… От тебя другое требуется. Ты, полагаю, пользуешься доверием Динары Залмановской?
- Надеюсь, что да… - обречённо говорит бледный, взмокший Дима.
- Ну, вот!.. Надо её убедить, не сразу, конечно, а постепенно, что озеро утратило свою ценность, что оно становится вредным, становится источником болезнетворных бактерий,.. ну, ты лучше знаешь, какие доводы приводить…
Дима напряжённо молчит…
- Что молчишь, пацан!?. – дружелюбно улыбается Горбатко. – Думаешь? Полезное занятие… Могу подсказать решение; там рядышком с погранзаставой ушлые вояки автозаправку организовали. Так вот, от неаккуратного обращения горючее в грунт попадает и просачивается в озеро, и ты следы горючего в воде обнаружил…
- Но, я ничего не обнаруживал… - стонет Дима.
- Обнаружишь, не беспокойся. … - хладнокровно улыбается Горбатко. – Главное, Дима, что ты поймал ветер, теперь нужно не упустить его и делать нужные маневры.
- С птицами то, что?..
- С птицами? Улетят птицы в другие края, и создадут там своё птичье счастье, а нам здесь своё надо ковать, и близким людям его дарить. Согласен?..
- Ну, вот, друзья!.. – вмешивается Жгут. Посидели рядком, поговорили ладком... Время позднее, пора расходиться. Иди, Дима, домой, вот тебе пропуск на выход, с этим у нас строго, ложись спать, а утром думай; в каком интересном положении ты оказался… Главное – верное решение принять. До встречи…
… Дежурный милиционер равнодушно взял протянутый пропуск, и Дима выскочил на улицу.
… По ночным, пустынным улицам бредёт Дима. Редкие фары встречных машин освещают его измождённое лицо… «Дима!» вдруг слышит он чей-то окрик. Дима приглядывается и видит, сидящих на каких-то ящиках, Кота и Степана…    
- Дима! – ещё раз зовёт Кот. – Иди сюда!.. Ты где Еву потерял?
Дима поворачивается и бежит прочь…
- Какой-то чумной он…– задумчиво пожимает плечами хмельной Кот. –Поссорились должно быть… Да-а!.. Вот такие, Стёпа, дела. Минули наши молодые деньки …
- Обманули нас, Кот. – сонно и пьяно отвечает Степан. – Говорили; талант и инициатива, типа того; всё перетрут… Обманули… У тебя был талант, может и сейчас есть, прости, не знаю. У меня – так точно не было. Потому пошёл по стезе, комсомольской, потом партийной. В результате сидим мы с тобой; старые, пьяные… У тебя хоть дом, семья… А я… Опустился до состояния травоядного животного. Ни на что не способен …  Всё началось тогда, в Лозовом… Молодые были, наглые… Позвал я тебя и Мишку Гендельмана на свою и вашу головы…
- Да-а... Были когда-то и мы,.. - задумчиво отвечает Кот. – то ли рысаками, то ли,.. Бог весть кем… Сколько времени минуло с той поры?.. С четверть века, должно быть…

… Конец семидесятых. В ресторане провинциального городка сидят; Кот, Степан и Мишка Гендельман.
- Очень рад, ребята, - говорит Степан, разливая по рюмкам коньяк, - что  откликнулись на мой призыв и прибыли в благословенный городок Лозовой. – он поднимает рюмку. – Ну, как говорилось в счастливом студенчестве:  «С приехалом!»
- Степан,.. – морщится от выпитого Мишка, - ты, наконец, просветишь; зачем мы приехали?
- Обязательно!.. – Степан загадочно улыбается. – Как только выпьем ещё по одной... – он наполняет рюмки. – Вздрогнули!.. –Он лихо выливает в себя коньяк, смачно закусывает лимоном, в сладострастной гримасе морщит чуть порозовевшее лицо… - Теперь можно о деле… Конечно я позвал вас не коньяк пьянствовать, ха-ха, а предложить дело. Такое, знаете ли, небольшое дельце, но за нехилые бабки… Как вы относитесь к бабкам?..  Не к таким как эта,.. – он похлопал по попе, проходящую мимо официантку.
- Вы что-то хотите, Степан Ильич? – тут же откликается она.
- Пока, нет, Танюша … - двусмысленно воркует Степан. – Горячее подашь, когда скажу. Ты меня поняла?
- Как всегда, Степан Ильич… - томно улыбнулась официантка. – Всё будет исполнено.
- Вернёмся к нашим баранам. – продолжает Степан. - Чем славен городок Лозовой?.. По названию можно догадаться… Ну,.. ну… Шевелите мозгой!..
- Виноградом, что ли?.. – неуверенно роняет Кот.
- Да, не виноградом, тупари, а вином!.. Неужели так трудно догадаться?.. Значит ещё не дошли до кондиции… - он наполняет рюмки. – Между первой и второй,.. сами знаете, пуля не должна просвистеть…
- Так, это ж третья?.. – улыбается Мишка.
- Ты кого учишь?.. – прожёвывает закуску Степан. – Второго секретаря райкома? Ты, надеюсь, знаешь, - он слегка наклоняется к Мишке, переходит на шёпот. – что партия всегда права?.. То-то… - хохотнув, он откидывается на спинку стула. – А раз мы являемся центром виноделия области, то, что нам необходимо?.. – лукаво щурится Степан. – Рассчитывать на вашу сообразительность не приходится, поэтому говорю сам… - он опять наливает. – Берите рюмки, не стесняйтесь! Коньяк хороший, тоже, между прочим, нашего разлива… - он чокается с друзьями. – Ну, что? Может, догадались, всё-таки?..
Мишка и Кот переглядываются, недоумённо пожимают плечами…
- Ладно, Степан, пургу-то гнать… - говорит захмелевший Кот. – Просто захотелось выпить с корешами, вот и вся недолгая…
- Да-а,.. с головками у вас, как вижу, тю-тю. Даже коньяк хороший не помогает. Так, слушайте, олухи!.. С моей, скажу без стеснения, подачи решено построить, при  винзаводе дегустационный павильон. Вина производим марочные, медалей нахватали, иностранцы, понимаешь ли, стали наведываться, где их принимать?.. Вот тут я со своей идеей и сунулся. Идея получила поддержку там, - он показывает пальцем наверх, - ну, а мне, как автору идеи и архитектору по образованию, поручили её осуществлять. Вот поэтому, собственно говоря, вы здесь.
Кот поднимается. Слегка качнувшись, берёт рюмку.
- Стёпа!.. Ты гений! Я  только сейчас осознал…
- Погоди, старик!.. - одергивает его Мишка. – Кот архитектор, тут всё понятно, но я то художник…
- Быть художником, не значит быть идиотом!.. – кричит захмелевший Кот. – А кто распишет павильон?  Первый секретарь райкома?.. Степан, я верно говорю?
- Верно. Только упоминать имя Бога всуе – не надо…
- Какого Бога? – недоумевает Кот.
- На этой территории – стараясь выглядеть трезвым, говорит Степан. – Бог один, имя ему – Первый секретарь.
- А-а!.. – понимающе кивает Кот.
- Так я, всё-таки, хочу понять,.. – не успокаивается Мишка. – Какие у меня предполагаемые функции? Ведь я даже не живописец, я график.
- Скажи, Мишаня… – с пьяной снисходительностью, обращается Степан. -  Не ты ли  в студенческие годы увлекался мозаикой и витражами. Я, например, помню, как мы балдели, когда приходили к тебе и разглядывали в твоей коммуналке витражи и мозаику в, прости Господи, местах общего пользования… Так вот я хочу, что бы наш павильон был оформлен мозаичными панно и освещён светом витражей, как храм виноделия… - с пафосом закончил Степан.
- Я понял!.. – придушенно пробормотал Мишка. – Теперь, я  понял…Стёпка, ты, действительно, гений!.. Дай я тебя поцелую!.. – полез с пьяными объятьями к Степану растроганный  Мишка.
- Ладно, слюнявить меня… - отстраняется Степан. – Целоваться будем позже, когда ты выполнишь определённые условия.
- Я на всё согласен!.. – восторженно взвыл Мишка.
- Это радует… Так, чего ждём?.. Выпили!.. За ваши успехи! – поднимает рюмку Степан. – Скажи, Михаил,.. – чуть помедлив, продолжает он. – Какое у тебя отчество?
- А, что?.. – напрягается Мишка. – Допустим, Соломонович?..
- Вот этого как раз, допускать нельзя. – спокойно говорит Степан. – Только ты не кипятись. Ты ж знаешь, я не страдаю этим,.. ну, ты знаешь, о чём я. А вот другие… В общем, надо избежать осложнений. Никто, конечно в лоб не скажет, но повод, чтоб зарезать твою кандидатуру найдут. Итак, по нашим документам ты пройдёшь, как Михаил Семёнович, а фамилия твоя будет Генин. Пойми, старик, таковы реалии…
- Я понимаю… - скорбно сказал Мишка. – Я по паспорту, между прочим, тоже не Михаил, а Менахем…
- Тем более!.. А с бухгалтерией я договорюсь, проведём всё чин-чинарём, у них по этому поводу опыт наработан.  Ну, что, согласен?.. - Мишка скорбно, но согласно наклонил голову… - Вот, и прекрасно!.. – облегчённо вздохнул Степан. – У меня, в честь этого, подарок для тебя имеется… Танюша!!. – кричит он.
Подходит официантка. Степан шепчет ей что-то на ухо, официантка уходит, и тут же возвращается с новенькой, блестящей нетронутым лаком, гитарой.
- Это тебе, Мишаня. – улыбается Степан. – Что бы возместить, так сказать, моральный ущерб.
- Ну, уважил… - расплылся в улыбке Мишка. – Где ж ты достал такую красавицу?
- Имеем кой-какие возможности… - вальяжно похлопал его по плечу Степан. – А теперь, Мишаня, споём нашу, любимую…
- Да, неловко… -  заломался Мишка. – Оркестр играет, и перед людьми как-то…
- С оркестром утрясём. - поднялся со стула Степан. – А  люди с удовольствием послушают… - стараясь твёрдо держаться на ногах, Степан подходит к оркестру, что-то говорит, и оркестр умолкает. – Степан возвращается…
 - Давай, ребята!.. -  почему-то шёпотом говорит он…
Мишка трогает струны, и запевает:
        «Не бродяги, не пропойцы,
          За столом семи морей.   
Положив руки, друг другу на плечи, Кот и Степан подхватывают…
          Вы пропойте, вы пропойте
          Славу женщины моей…»
Посетители ресторана с интересом прислушиваются к незнакомой песне…
    «… Вы в глаза её взгляните,
           Как в спасение своё,
           Вы сравните, вы сравните
           С близким берегом её.
                Просто нужно очень верить
                Этим синим маякам,
                И тогда желанный берег
                Из тумана выйдет к Вам…»

… Поздним вечером из ресторана выходят пьяная, но счастливая компания. Мишка любовно прижимает к себе новую гитару, Степан держит под руку Кота.
- Всё, орлы! – великодушно говорит Степан. – Гостиница  напротив. Завтра ровно в десять за вами придёт моя машина. Чтоб были как огурцы! На Бюро райкома, как-никак, приглашены…
- Послушай, Степан!.. – Кот старается быть максимально серьёзным. – Мы понимаем,.. не маленькие… Дело такое, я бы сказал щепетильное, но, тем не менее, скажи; какой процент мы должны будем отстегнуть?
- Вот за это, Котяра, можно и по суслам схлопотать!.. – Степан негодующе хватает Кота за ворот рубашки, накручивает на кулак. – Как в твою извращённую башку могла подобная подляна заползти!?  Что я, по-твоему, совсем ссучился, что бы на друзьях юности наживаться…
- Ну, прости, Степан!.. Прости! – взмолился Кот. – Ляпнул, по-пьяни, не подумавши… Хочешь, дай мне в морду, я заслужил… Нет, ты дай, дай!.. – пьяно настаивает Кот.
- Ладно, проехали… - смягчается Степан. – Прощаю по старой дружбе. Всё! Ба-ай… - он скрывается в темноте…

… По лестнице здания Райкома партии поднимаются Кот и Мишка, сопровождаемые Степаном. Степан критически осматривает обоих.
- Видок у вас, конечно, того… Экипировка не для нашего заведения. Да, ладно… Художники, в конце концов. Богема… Что с вас взять… - он вводит их в приёмную, обращается к секретарше; - Товарищи из центра. Приглашены…
- Я в курсе, Степан Ильич. - улыбается секретарша.
Степан ещё раз оглядывает «товарищей из центра».
- Посидите здесь, я за вами выйду… - и скрывается за тяжёлой, бесшумной дверью.
Кот и Мишка усаживаются в массивные кожаные кресла, беспокойно ёрзают, поглядывая на дверь, за которой скрылся Степан.
- Не волнуйтесь, мальчики. Всё будет в порядке… - кокетливо улыбаясь, говорит секретарша. – А кто это из вас классно поёт на гитаре?..
Кот и Мишка недоумённо переглядываются…
- Вы то откуда знаете?.. – грубовато спрашивает Кот.
- Город маленький, все про всё сразу узнают. – вздыхает секретарша. – Надеюсь, когда-нибудь, услышу, как вы это делаете…
Распахивается дверь, в ней Степан.
- Прошу! – торжественным жестом приглашает он.
- Обязательно услышите… - нервно улыбается секретарше Мишка, вслед за Котом заходя в кабинет…
… В огромном кабинете, за длинным столом сидят несколько человек. Равнодушно взглянув на пришедших, они опускают головы к каким-то бумагам.
- Позвольте представить, товарищи, - с сухой деловитостью говорит Степан, - молодых, талантливых специалистов из Центра; Залмановский Лев Григорьевич, архитектор, и Михаил Семёнович Генин, художник. Хорошо зарекомендовали себя как творческие спецы, обоих знаю лично многие годы…
- Присаживайтесь… - прерывает Степана мужчина, сидящий во главе стола, по- видимому  Первый секретарь… - Как ты сказал, Степан Ильич?.. Талантливые?.. творческие?.. Один художник, другой архитектор?.. Это хорошо… - он пристально разглядывает Кота и Мишку. –Но, позвольте поинтересоваться, товарищи, вашей партийностью?..
- Товарищей Залмановского и Генина  я знаю, как инициативных комсомольцев, - вмешивается Степан, - товарищ Залмановский по путёвки комсомола брал участие в строительстве Братской ГЭС, товарищ Генин активный стройотрядовец…
- Ну, это, как я понимаю, в прошлом, - прерывает Первый, - а сейчас? Беспартийные?  Так и говори – беспартийные…
Степан молчит. Молчат и остальные присутствующие… Пауза затягивается, слышны только вздохи Кота и Мишки…
- Творческие говоришь?.. – прерывает молчание  Первый, не сводя взгляда с Кота и Мишки. – Скажите-ка, товарищ,.. – он чуть помедлил, - Залмановский… Вы, конечно, знакомы с работами Леонида Ильича «Малая земля», «Целина»? Как  Вы с точки зрения творчества, оцениваете эти произведения?
Кот вскочил, испуганно глянул на Степана.
- Ну, да,.. я читал… Это интересно… С точки зрения… литературы… Живо изложены факты героического времени…
- Хорошо,.. – чуть усмехается Первый, - что читали и, надеюсь, верно поняли… Теперь у меня вопрос к товарищу… - он опять помедлил, - Генину. Скажите м,м,..
- Михаил Семёнович. – тихо подсказывает Степан.
- Да, да… Михаил Семёнович... - Первый пристально глянул на Мишку. - Как Вы полагаете, может ли художник, творить вне своей родины?
- Советский художник вне своей великой Родины бесплоден! – бодро отрапортовал Мишка, величаво выпрямившись.
Кот с восхищённым недоумением глянул на него.
- Вы так считаете?.. – сощурился Первый. – А как Вы тогда расцениваете работы художников и писателей, покинувших СССР, таких как м,м,.. Эрнст Неизвестный, Солженицын?
- Я не знаком с их произведениями последнего периода. –гордо молвил Мишка.
- Незнакомы значит. – усмехнулся Первый. – А мы тут надеялись, что Вы нас с ними ознакомите,.. –  он засмеялся сухим мелким смехом…
И все присутствующие заулыбались, засмеялись удачной шутке.
- Ну, ладно. – убрал улыбку Первый. – Ты, Степан Ильич, полагаю, обрисовал товарищам круг их задач? С тебя и спрос будет. Учти!.. Может у членов Бюро вопросы к товарищам?
- Николай Иванович! – поднялся Степан. – Мы с заинтересованными товарищами  пройдём ко мне и обсудим детали. Что бы не занимать Ваше время…
- Хорошо… - Первый задумался,.. затем перевёл взгляд на Кота и Мишку.- Желаю успеха, товарищи творческая интеллигенция. Не забывайте, главное в Вашем деле -   соответствие идеалам социализма. Вы, надеюсь, согласны со мной?
- Конечно! – твёрдо молвил Мишка.
- Все свободны. – Первый стал перелистывать какие-то бумаги… Присутствующие встали, двинулись к выходу…
… В кабинет Степана, помимо Кота и Мишки, вошли ещё двое мужчин. Степан сразу поднял трубку, набрал номер.
- Игорь Сергеич, зайди ко мне! – коротко сказал он и положил трубку. – Ну, что ж, давайте, как говорится, знакомиться ближе. – Степан улыбается и потирает руки. – Валерий Рудольфович Грушко, директор винодельческого завода, и Григорий Валентинович Звягин, тоже директор, но крупнейшего в районе виноградарского совхоза.
Мужчины, дружелюбно улыбаясь, обмениваются рукопожатиями с Котом и Мишкой… В это время открывается дверь, и заходит ещё один мужчина, более моложавый и подтянутый.
- А вот и комсомол зашёл на огонёк! – встречает его Степан. – Знакомьтесь, товарищи, Первый секретарь райкома комсомола Игорь Сергеевич, можно просто Игорь, ты не возражаешь, Игорёк?  Хоть, думаю, мы все скоро станем накоротке. Рассаживайтесь, товарищи… С чего начнём?..
- Я полагаю, начать надо с меня… - говорит Григорий Валентинович. – Шоб хлопцы своими глазами поглядели на нашу красоту, на лозу виноградную, вдохнули, як то кажуть, полной грудью. Без этого искусство творить – шо бабу через стекло лапать. А для полноты ощущений у меня и пообедаем, как положено.
- С этого бы и начинал!.. – соглашается Валерий Рудольфович. – А потом ко мне на завод…
- Нам бы осмотреться, привязаться к местности… - встревает Кот.
- Привяжетесь, никуда не денетесь… - продолжает Валерий Рудольфович. – Павильон то впритык к заводу ставить будем.… А потом ещё в одно местечко заглянем…
- Слежу за ходом твоих мыслей, Валера. – улыбается Степан. – Полагаю, ты имеешь ввиду нашу баньку?
- Её,.. её родимую…
- Ну, что ж… План действий, похоже, созрел. – Степан заговорщицки оглядывает присутствующих. – Никто не будет возражать, если я попрошу Игорька пригласить на наше вечернее заседание некое число комсомольцев – он понижает голос – женского пола… А.а?.. Что бы приготовили шашлычки, то да сё?..
- Дело святое… - расплывается в улыбке Валерий Рудольфович. –Возражать нет никакой возможности…
- Ну, тогда по коням!.. – поднимается Степан…
… Окружённая со всех сторон ореховыми деревьями, стоит резная беседка, увитая плющом. В беседке большой деревянный стол, на нём бутылки с вином, закуска, фрукты. За столом  сидят, обмотанные простынями, как римские сенаторы, Кот и Степан.
- Я тебе вот что скажу, Котя: – с трудом говорит уже достаточно «нагрузившийся» Степан. – Я в Лозовом фигура… Да-а!.. И  этим дорожу,.. а знаешь почему? Потому, что могу людям помогать… Таким, как ты,.. как Мишаня,.. талантливым. А я бездарен. Я это знаю. Так зачем мне быть плохим архитектором?.. А.а?.. Вот чиновник я хороший, это тебе каждый подтвердит… Григорий!.. – кричит он. - Гришь, ты где!?
- Шашлыки с девчатами смажу… - откликается Григорий Валентинович. – А ты, что кличешь? Хотел чего?..
- Да, хотел, Гриша, хотел!.. - продолжает кричать Стёпа. – Хотел, чтоб ты сказал; хороший я чиновник, аль нет!?..
- Ты мужик нормальный, Степан. За то принесу тебе зараз самый, что ни на есть, шашлычище…
Неподалеку слышен женский смех, мужское воркование, и в беседку входит, скорее вваливается Мишка, прижимая к себе пышногрудую блондинку. Мишка в одних трусах, на даме, помимо трусиков, эротический бюстгальтер, и взгляд Мишки упорно соскальзывает на его содержимое.
- Все,.. все так говорят, Михаил… - томно закатывает глаза блондинка. – Все в командировке холостяки, или разведённые…
- Клянусь здоровьем мамы… - страстно дышит Мишка, с трудом отрывая глаза от аппетитной груди, и встречаясь с насмешливым взглядом Кота. – Ну,.. считай, что уже не женат… Да, какое, чёрт возьми, это имеет значение! – страстно вскипает Мишка. – Что за феодальная мораль!?. Главное красота взаимоотношений…
- Тю-тю-тю!.. Мой маленький!.. – прерывает блондинка, водя пальчиком по его губам, и, невзначай, касаясь грудью его торса. – Будь паинькой, и я может быть полюблю тебя…
- Посторонись!.. – раздаётся крик.
По асфальтовой тропинке к беседке движется кавалькада состоящая из Григория Валентиновича и Валерия Рудольфовича. На плечах у них сидят девицы, в таком же ниглеже, как блондинка. Блюда с дымящимися шашлыками девицы держат на макушках, стараясь их не уронить, и потому испуганно повизгивают. Возглавляет шествие Игорь Сергеевич с большим подносом, на котором многочисленные сосуды с соусами и ароматными травами.
Кавалькада с воплями и прибаутками протискивается в беседку, блюда с шашлыками и специями воодружаюся на стол, Валерий Рудольфович поднимает бокал.
 - Давай, братцы, за красоту, которую иногда подбрасывает жизнь!.. Это и про тебя, цыпа… - он дотрагивается бокалом до носика прижавшейся к нему, девице.
- Завидую вам, мужики... – Кот с удовольствием макает кусок мяса в соус и отправляет в рот. – Как сказал поэт, фамилию называть не стану:  «Коль пришлось в империи родиться, лучше жить в провинции у моря…», моря у вас, правда, нет, но степь,.. это тоже не кот начихал; раздолье, ядрить его в качель!..
- Дозволь спросить тебя, друже… - хитро глянул из подлобья Григорий Валентинович. - Ты вот империю якусь сгадал, так что имел в виду?
 - Не валяй дурочку, Гриша! – вмешивается Степан. – Ты прекрасно понял, что это образ, в поэзии так часто…
- Про нас совсем забыли… - надула губки одна из девиц. – Давайте споём что-нибудь. Что у вас сейчас в городе поют?
- Слово дамы – закон для джигита… - гладит девичье бедро Валерий Рудольфович. – Тут где-то у нас гитара завелась…
- Здеся она!.. Здеся!.. – радостно лопочет другая девица, доставая  из тени гитару…
Гитара плывёт по кругу, пока не оказывается в руках у Мишки.
- Ну, Михаил!.. –выдыхает  Валерий Рудольфович.- Порадуй нас чем-нибудь. Про прекрасных дам, к примеру…
- Про дам, так, про дам… - проворковал Мишка, склоняясь к блондинке. – Он взял аккорд, нагловато подмигнул Коту и запел: «Она вещи собрала, сказала тоненько; что ты Тоньку полюбил, так Бог с ней с Тонькою! Тебя не Тонька привлекла губами мокрыми, а что у папы у её топтун под окнами. А что у папы у её дача в Пашино, холуи, да топтуны с секретаршами…»
- Фи-и!.. - сморщила носик одна из девиц. – Некрасивая песня…
- Ну, вот!.. – воскликнул, вдруг, Степан. – Совсем забыл!.. – он вскакивает с места. – Ребята, подите сюда!.. – манит он ладонью Кота и Мишку. – Я вам один документик покажу, он у меня в портфеле,.. идёмте, а то потом, непременно забуду… - он выскакивает из беседки, Кот и Мишка недоумённо идут за ним… Когда беседка скрылась за зарослями туи, Степан остановился.
- Вы, что головками ушибленные!?. – негодующе зашипел он. – Кого ты цитируешь?.. Бродского?.. Кого ты поёшь!?. Галича?..  Что, совсем с дуба рухнули!?. Умники хреновы! Решили свою приобщённость к диссидентам продемонстрировать.  Повыпендриваться захотели!.. Вы не понимаете,  что здесь в каждом столбе подслушка вмонтирована?..
- Извини, Стёпа… - виновато мямлит Мишка. – Хотелось на девушек впечатление произвести.
- Нет, ты точно дурачок!.. – продолжает негодовать Степан. – Да, эти, как ты выразился, девушки с «конторой» наверняка сотрудничают, и завтра будут туда отчёт писать. А неприятности будут не у вас, а у меня. Как, я, партийный работник, позволяю клеветать на,.. ну, вы сами понимаете на кого.
- Ну, извини, Стёпа!.. Уже осознали… - взмолился Кот.
- Вы запомните: - чуть смягчился Степан. – На моей территории надо играть по нашим правилам. А наши правила во всех передовицах прописаны. Понятно!?. – Кот и Мишка, вытянув руки по швам, согласно склонили головы. – То-то, контрики… Пошли обратно… Значит, товарищи творцы, - громко говорит Степан, подходя к беседке. - трудовой договор вы подписали… Эскизы, макет, чертежи – через три, максимум четыре месяца  привезёте на утверждение, аванс получите завтра… А почему ещё не налито!? – шумит Степан, заходя в беседку.
- Обижаешь, Ильич!.. – поднимает бокал Валерий Рудольфович. – Пьём за ПЗД!..
- Это как?.. – недоумевает  девица.
- За присутствующих здесь дам! – кричит Валерий Рудольфович, и громко хохочет.
Мишка подхватил гитару и запевает: «Ландыши, ландыши, светлого мая привет…
- Ландыши, бля буду, ландыши, скромный букет!..» - подхватывает Валерий Рудольфович…

…По ступенькам, ведущим к двери с надписью с боку: «Архитектурно-проектные мастерские» вбегает Кот, открывает двери, скрывается внутри…
- Лев Григорьевич!.. – окликает его пожилая вахтёрша. Кот оборачивается. – Лев Григорьевич!.. – продолжает она шёпотом. – У Вас всё в порядке?
- Что?.. – недоумевает Кот.
- У нас сегодня с утра комиссия облисполкома работает. –всё так же шёпотом говорит она. – Так там один товарищ, из ихних, Вами интересовался. Сказал; как появитесь, ему звонить, они в бухгалтерии заседают. Так, звонить, или как? Если хотите, - могу забыть, отлучилась по нужде будто. А?..
Кот пожимает плечами…
- Даже не знаю… Звоните, на всякий случай. Зачем Вам неприятности?..
Кот идёт по коридору, заходит в свою комнату. Там, за чертёжными досками работают сотрудники.
- Привет всем!.. – Кот идёт к столу с макетами, склоняется над почти завершённым макетом дегустационного павильона, рассматривает его, затем переходит к чертёжной доске, двигает линейку кульмана… Открывается дверь, заходит грузный мужчина, по хозяйски, не торопясь, делает несколько шагов...
- Где тут товарищ Залмановский? – тихо и вкрадчиво говорит он. – На него сигналы поступают, что карандаши казённые умышленно ломает, ластики употребляет не по назначению. А, ну подайте его сюда!..
- Витёк!.. – Кот радостно спешит навстречу. – Ну, мерзавец, ну провокатор. Зачем вахтёршу напугал, сукин сын?..
- Должность обязывает. – Витёк обнимает Кота. - Это для тебя я, по старой дружбе, Витёк и прочие гадкие слова, что ты сказал. Для остальных - Виктор Тимофеевич, суровый, но справедливый страж социалистической собственности, и меня следует бояться.
- Хорошо, хорошо, Витёк!.. – паясничает Кот. – Я тоже буду  бояться!..
- И правильно сделаешь… А по какому поводу это делать,.. я расскажу в буфете. Пошли! Время обеденное,  ты, небось, час назад проснулся, а мы – скромные труженики, давно в поле. Так, что пошли!..
… В крохотном буфетике мастерских сидят Кот и Витёк и едят сосиски с винегретом.
- Ну?.. – прожёвывает Кот. – Говори…  Что-то стряслось?
- Нет… - не торопится Витёк. – Но стрясётся… И скоро… А точнее в пятницу.
- Могу чем-то помочь?
- Можешь…
- Чем?..
- Просто прийти.
- Ты кончай мне крутить… эти?.. Куда прийти?
- К Маринке моей,.. на День рождения…
- Ну, ты гад!.. – поперхнулся Кот. – Не мог сказать по человечески?
- А, зачем? Ты у нас личность творческая, любишь всякие выкрутасы... – довольно улыбается Витёк.
- Сколько ей?..
- Да, уж немало, коль нашему Кирюхе  шестнадцать минуло.
- Постараюсь прийти…
- Не постараюсь, а явка обязательна. Сколько лет к нам глаз не казал,.. с времён  последней женитьбы.
- Да-а,.. годы летят…
- Так, что ждём непременно. Ты ж у нас, как свадебный генерал. Архитектор, как-никак, творец!..
- Не смеши!.. Архитектор… Общественные туалеты проектирую…
- Тоже нужное дело… А сейчас,  по моим сведениям, шикарный заказ получил…
- И всё-то вы, ребята, знаете. Никуда от вас не скроешься…
- А ты и не пытайся… - улыбается Витёк. – Кстати, был бы подарок всем, а Маринке в первую очередь, если бы ты привёл к нам дружка своего,.. этого художника модного… Михаил,.. вот фамилию не могу запомнить.
- Гендельман его фамилия. – усмехнулся Кот.
- Вот, вот… Приведи. Было бы здорово…
- За Мишку не ручаюсь, он, в отличие от меня, человек женатый…
- Кстати!.. – Витёк глубокомысленно поднимает палец. – По поводу женатости… У Маринки на работе одна дамочка,.. - Витёк причмокнул губами, - пальчики оближешь. Тоже разводная. Придёт. Специально для тебе приготовлена. Только я ничего не говорил.
- За что ж её Маринка так не любит? – усмехнулся Кот.
- Почему не любит? Вполне даже,.. дружат…
- А что ж она ей такую свинью пытается подложить? Ведь известно, какой я муж… Две попытки были…
Витёк вытирает губы платком…
- Не везло, значит… А, скорее всего, ты их с Нинкой сравнивал,.. всё и рушилось…
- Здесь ты, пожалуй, прав… - задумчиво сказал Кот. – Ладно! – он поднимается. - По коням! В пятницу буду…

… День рождения жены Витька Марины набирает обороты. В добротной квартире сталинского образца, за добротно накрытым столом сидят добротные гости. Уже раскрасневшиеся от выпитого, почувствовавшие прилив остроумия и нетрезвой раскрепощённости, они  говорят одновременно, не слушая друг друга и наслаждаясь исключительно собой.
Именинница Марина ходит вокруг стола, и подкладывает на тарелки  всевозможные яства. Проходя мимо Кота, она наклоняется и многозначительно шепчет:
- Котик, на свободное место, рядом с собой, никого не пускай, оно для одной гостьи, она задерживается, сынишку к маме отвозит…
Марина отходит от него, и тут одна из дам подсаживается на свободное место подле Кота.
- Скажите, товарищ…  - игриво наклонив завитую головку, говорит она. – Мы знаем, что Вы архитектор, значит человек культурный. Так вот скажите; правда ли, что этот мерзавец Сахаров трижды Герой Социалистического труда?
Кот поднимает рюмку.
- Давайте,  за именинницу!
- Давайте!.. - дама наполняет пустую рюмку и чокнувшись с Котом, выпивает. – Так, всё-таки: Это правда или нет?
Кот наполняет опустевшие рюмки, приближает своё лицо к лицу дамы.
- Простите, как Вас зовут?
- Элла…
- Эллочка,  не бери  дурного в голову. Тебе не по фиг; герой, не герой, умер-шмумер, лишь бы был здоров. Давай на брудершафт?
Дама несдержанно хохочет…
- Давай!.. – она подавляет хохот и, выпив, тянется губами к лицу Кота.
Над ними нависает фигура Витька.
- Эльвира!.. Совесть имей! Муж только в командировку, след ещё не простыл, а ты уже другого клеишь.
Тут раздаётся звонок в дверь. Витёк бросается открывать, Марина следом… Слышны поцелуи, поздравления, и в комнату входит миловидная брюнетка с энергичным и умным лицом.
- Что ж!.. – радостно улыбается Марина. – Все знакомы с новоприбывшей, кроме старинного друга Витюши… - она улыбается Коту, не зная, как его представить. Кот отодвигает стул, подходит к гостье, протягивает руку.
- Кот…
- Наслышана… - отвечает гостья. – А меня зовут Нина.
Кот ошарашено смотрит.
- Простите,.. Вы сказали?..
- Ну, что Кот?.. – ухмыляется Витёк. - Я ведь обещал сюрприз…
- Я сказала, - меня зовут Нина. – чуть удивляется женщина. - Простое русское имя…
- Очень приятно!.. –Кот прижимает руку Нины к груди. – Присаживайтесь! Давайте выпьем?..
- Не откажусь,.. но, вместе с именинницей…
- Марина!.. – кричит Кот. – Присоединяйся!..
- Иду-у!.. – подходит Марина. – Принимаю твои поздравления, Нинуль… - она чокается с ними. – Вижу, у вас завязывается дружбе, чему я очень рада…
- Товарищи!.. – гудит Витёк. – Гости дорогие, почему бы нам не потанцевать?.. – он включает магнитофон.
- Вы танцуете?.. – чуть наклоняется к Коту Нина.
- Честно говоря,.. – плывёт в улыбке Кот. – не очень. Но, сейчас готов хоть на танец дикаря из племени Тумба-Юмба. Вы позволите!.. – расшаркивается Кот.
- Я позволю… - улыбается Нина…

… Позднее утро. Сквозь плотно задёрнутые шторы пробиваются яркие лучики света. На кровати лежит спящий Кот, на его груди покоится голова Нины… Нина поднимает голову, всматривается в, висящие на стене часы, затем садится, одевает халат и выходит из комнаты… Кот продолжает спать…
 Сквозь прикрытую комнаты слышен телефонный звонок… Телефон звонит несколько раз, потом приглушённый голос Нины говорит с кем-то… Затем дверь комнаты открывается, входит Нина, неся телефонный аппарат, длинный шнур тянется следом.
- Кот!.. – зовёт Нина.
Кот продолжает спать…
- Кот!.. – Нина легонько трясёт его за плечо…
- Что случилось? – сонно говорит он.
- Тебя к телефону…
- Что!?. Кто!? – Кот никак не может прийти в себя, но берёт трубку, хрипло говорит. – Алло!.. Мишка ты что ли?.. Ты откуда?.. Который час?.. Что!?. Одиннадцать?.. Погоди, Мишка,.. ты как узнал, где я?.. Да-а,.. от тебя не скроешься. Так, что за пожар, зачем я тебе в субботнее утро?.. Так срочно!?.  Нет, ты меня сегодня отсюда не выманишь.. Ну-у,.. не знаю,.. но могу спросить… - Кот опускает трубку, ищет глазами Нину. – Нина, ты не будешь против, если мой друг Мишка сейчас зайдёт сюда? У него срочное дело…
Нина пожимает плечами.
- Ну, раз так срочно, пусть зайдёт. Не надолго, надеюсь. Хотелось бы отдохнуть и побыть рядом… - она чуть улыбнулась. – с близким мужчиной…
Кот подносит к голове трубку.
- Давай, заходи!.. Адрес запиши… Уже знаешь?!. Вот гад Витёк!.. Целиком заложил… Давай, Мишка! Жду!..
… Кот в ванной плещется под душем, фыркает, что-то мурлычет под нос…
… Нина, сидя у подоконника, наводит макияж. Из ванной появляется Кот, надевает рубашку, заправляет её в брюки, внимательно наблюдает за Ниной. Нина почувствовала его взгляд, подняла голову, улыбнулась.
- Сейчас кофе пить будем…
- Похожа… - тихо говорит Кот, не отрывая от Нины взгляда.
- Ты о чём? – чуть нахмурилась Нина. – Похожа… на кого?
- Знакомая у меня была… – весело отвечает Кот.
- А ты не подумал, Кот, что мне неприятно слушать о твоих связях с женщинами?.. – Нина негодующе выпрямилась, но в это время раздался звонок в дверь… Нина пошла открывать, и тут же вернулась со, смущённо улыбающимся, Мишкой…
Мишка в одной руке держит скромный букетик, в другой большую папку для эскизов.
 - Это Вам… - галантно наклонив голову, Мишка вручает Нине цветы. – Извините, что потревожил в неурочное время, но чрезвычайно нужно, то есть, просто необходим этот тип, одним словом, я хотел сказать… - волнуется Мишка.   
- Благодарю… - улыбнулась Нина. – Позавтракаете с нами?.. Сейчас я приготовлю гренки, кофе…
- Спасибо… - Мишка нетерпеливо теребит папку. – Я бы хотел вначале…
- Хорошо, хорошо… - улыбается Нина. – Вы располагайтесь, беседуйте, я пойду на кухню. Когда всё будет готово, я позову… - Нина, чувственно, вильнув бёдрами, вышла из комнаты…
- Так, вот… - Мишка тут же раскрыл папку, достал куски ватмана. – Я сделал новые эскизы!..
- Что!?. – взвился Кот. – Какие, к чёрту, новые эскизы?.. Нам через три дня  ехать к заказчикам, утверждать…
- Погоди, Кот, не возбухай!.. – взмолился Мишка. – Посмотри сначала, что я придумал… - он поспешно раскладывает на столе эскизы. – Вот эскиз панно на восточной стене павильона, а этот – западной стены. Ты видишь; цветовые сполохи изумрудных оттенков на восточной стене по мере движения солнца переходят в более спокойные перламутровые тона на стене восточной… Теперь посмотри витражные эскизы. Вот эти цветовые сочетания гарантируют густое наполнение потоков света в предобенные часы, а эти - мягкий переход световых потоков в закатное время…  Ты понял, Кот?..
Кот смотрит на Мишку, и… улыбка просто наползает на его лицо.
- Ты гений, Михаил…Это не обсуждается!.. Конечно, решение чертовски талантливо, но… - он пристально смотрит на Мишку…
Мишка смущённо опускает глаза.
- Кот,.. ничего страшного… Тебе надо только переделать крышу. Ты проектировал скошенную, а теперь надо сделать, вогнутую. Тогда возможен эффект, о котором я толкую…
- Что ты делаешь!?. – шипит Кот. – Ты толкуешь!?. Ты взял меня за горло и прогибаешь под себя!.. Когда я успею переделать всю кровлю? Ты представляешь объём работы? И на всё, про всё – три дня!.. Когда я переделаю макет. А разработать чертежи, а..?
- Угомонись!.. – повышает голос Мишка. – Всё можно успеть!.. Есть целых три дня… В конце-концов, с чертежами можно погодить, придумаем отмазку. Главное, переделать макет…
- Мишка, ты наглый, как танковый полк,.. нет дивизия! Ты понимаешь, что несёшь!…
Из кухни появляется Нина с подносом, на нём кофейник, гренки, тарелки.
- Если можно, отодвиньте ваши шедевры. Позавтракаем, и продолжите дискуссию…
- Спасибо!.. – Мишка засовывает эскизы в папку. – У меня лично нет времени… - он направляется к выходу. У двери резко поворачивается, выкинув руку вперёд, кричит: - Хочу предупредить тебя, Кот, без означенных поправок,.. я умываю руки… Учти!.. – хлопнула за Мишкой дверь.
Кот сидит задумавшись, не обращая внимания на, хлопочущую у стола, Нину.
- М-да… - бормочет он…
- Ты о чём? – ласково говорит Нина, наливая кофе.
- О Мишке. О нём, мерзавце…
- Забудь… - Нина подошла сзади, прижала его голову к своей груди. – Он ушёл, а мы остались… И вообще, Котик, зачем ты имеешь с ними дело?..
- С кем, с ними? – недоумённо поднял голову Кот.
- С мерзавцами… - ласкает голову Кота Нина.
- Так это ж я так,.. образно… - Кот продолжает что-то обдумывать. – Конечно, он прав,.. потому, что он – гений… Ты понимаешь, Нина, он гений!.. И прекрасный мужик…
- Может быть и гений... – шевелит его волосы Нина. – А вот, какой он мужчина, дело вкуса. Я бы, во всяком случае, в постель с таким не легла…
- Почему?.. – кокетливо мурлычет Кот. – Не достаточно красив?
- Не в этом дело, Котик… - чувственно потягивается Нина. – Я их просто не переношу. В них какая-то неприятная специфика, запах какой-то, что ли, бр-р…
- Ты кого имеешь в виду? – отхлёбывает кофе Кот. – Художников?..
- Да, не художников,.. а евреев.
Кот поперхнулся кофе. Стал откашливаться. Постепенно кашель переходит в смех.
- Как ты сказала?.. – с трудом подавляя кашель и хохот, переспрашивает Кот. Не легла бы в постель? – всё ещё вздрагивает от смеха Кот…
Он отставляет чашку, надевает пиджак, идёт в прихожую, всовывает ноги в туфли…
- Ты куда?.. напряглась Нина.
- Пора, пора!.. Труба зовёт!.. Надо работать…
- Я тебя чем-то обидела?.. – голос Нины вздрагивает.
- Нет, что ты!.. Просто… Ну, в общем, ты не Нина… - Кот выскакивает за дверь…

… В конференц-зале Райкома партии города Лозовой стоит большой стол, на котором расположен макет Павильона дегустации вин. Рядом, на стене развешаны эскизы внутреннего убранства Павильона, эскизы панно и витражей.
Около стола толпятся служащие Райкома, среди них видны директор винодельческого завода Грушко, директор совхоза Звягин, ещё несколько, райкомовского вида, товарищей обоего пола.
Кот и Мишка застенчиво стоят в стороне. К ним вальяжно подходит Степан.
- Ну, что, творцы,.. похоже, справились. Мне нравится. Сейчас узнаем мнение публики. Товарищи, приёмочная комиссия, каково  впечатление?
- Что-то в этом  есть… - говорит дама с пышной высветленной причёской. Красиво и глаз отдыхает. Я за!..
- Коль  Маргарита Демьяновна за, то и мы присоединяемся!.. – басит Грушко. – Нет, серьёзно. Неплохо сработанно. Хоть в этих делах я дундук-дундуком, но чувствую талант. Где-то читал, про этих, ну, которые настроение передавали…
- Импрессионисты… - подсказывает Степан.
- Вот-вот! Они самые!..
- В данном случае, Валерий Рудольфович, это не совсем то, но  ты недалёк от истины… - мягко поправляет Степан.
- Так чего ждём? –Грушко довольно улыбается. - Банкетный зал подготовлен…
- Первый, с минуты на минуту, должен подойти. Без него, сам понимаешь…
Приглашённые товарищи продолжают оживлённо обсуждать увиденное,.. и вот  в зал входит Первый секретарь. Все расступаются, и он подходит к выставке… Внимательно всматривается, переводя взгляд с макета на эскизы и обратно, затем поворачивается к присутствующим и, пожевав губами, говорит:
- Как прикажете это понимать?.. – приёмочная комиссия замирает, отведя глаза в сторону. - Я тебя спрашиваю, Степан Ильич!.. Тебе была поручена работа по созданию павильона, в котором передовые предприятий могли бы демонстрировать свою продукцию. Верно, я формулирую?
- Верно… - упавшим голосом отвечает Степан.
- А это что? – Первый показывает рукой на выставку. – Покажи мне, где здесь отраженно моральное и физическое здоровье тружеников полей, где героика трудовых будней механизаторов, рабочих, местной интеллигенции? Где, в конце концов, красота наших девчат, сила и удаль парней?... Ты, когда нас знакомил с рекомендуемыми товарищами, что-то говорил о творческом таланте. Ты имел в виду талант к буржуазному абстракционизму? А не подумал ли ты, на кой ляд подобный, с позволения сказать, талант нашему труженику? Я ведь, Степан Ильич, когда задавал вопросы, приведённым тобой товарищам, об их партийности, об их понимании долга советского художника, эти вопросы адресовал не только к ним, но и к тебе. Я думал, ты поймёшь и ещё раз проверишь свой выбор, но, к сожалению, ты пренебрёг. В результате мы видим эту бессмыслицу, чуждую созидательному духу нашего народа… Подобное наляпать – ни ума, ни таланта не требуется… А вот проникнуть и реалистично отобразить победную поступь нашего народа – тут потрудиться надо. Поразмышлять. Проникнуться духом социалистического строительства… Что думаешь?.. – взгляд Первого упёрся в лицо Звягина.
- Мне, как труженику села – неестественным тенором затараторил Звягин. – совершенно наплевать на то, что нам подсовывают пришлые товарищи… Мы перед Вашим приходом обсуждали, и говорили, ну,.. то же самое... Не так сильно, конечно, но... Валерий Рудольфович подтвердит. Верно, Валера?
- Истинная правда… - на голубом глазу отвечает Грушко.
Все присутствующие, вдруг, возмущённо загудели. «Безобразие!.. Какая пошлость – это голос Маргариты Демьяновны – На, что уходят народные деньги?..
- Видите ли, Николай Иванович, - робко пытается возразить Степан. – в данном проекте, в известной степени, использованы элементы модернизма…
- Да брось ты чушь то молоть!.. – прерывает его Первый. – Измы  буржуазные в нашу жизнь затаскивать. У нас своих достаточно … Понятных народу и любимых им. Марксизм, Ленинизм, Коммунизм. Не забыл? А белиберда эта знаешь, чем попахивает?.. Есть такое буржуазное, омерзительное понятие… Сионизм называется… Всё!.. Разговор окончен!.. Заканчивай обсуждение, Степан Ильич!.. И сразу ко мне!.. – Первый, негодующей походкой, выходит…
Кот стоит, набычившись, у Мишки по лицу бродит зловещая улыбка. К ним подходит Степан.
- Вот такие пироги, ребята… - бесцветным голосом говорит он. – Так живу и ничего с этим не могу поделать… Извините... Иду на ковёр… - он поворачивается к ним спиной…

… Перестукивая колёсами, мчит по рельсам электричка…В тамбуре вагона стоят Кот и Мишка. Кот курит, Мишка лузгает семечки.
- Нет, но это же паноптикум какой-то! Кунцкамера!.. В наше время, подобные гамадрилы руководят… Глухомань, провинция… - негодует Кот.
- Ты имеешь в виду страну? – насмешливо бросает Мишка.
- Что ж, по-твоему, вся страна такая,.. придурковатая? – Кот тоскливо втягивает дым.
- Нет. Мы другие. И таких много. Много, как говна.… Но, лично мне надоело быть говном. Сильно надоело, до тошноты. Поэтому, я буквально завтра иду в ОВИР… Предлагаю тебе сделать тоже самое…
- Да-а… - Кот выбрасывает сигарету. – К сожалению, ты прав… Дышать уже нечем. И никакого просвета не намечается… Придётся согласиться на твоё гнусное предложение и рвать отсюда когти…
- «Была без радости любовь, разлука будет без печали…» - криво усмехнувшись, цитирует Мишка…

… На привокзальной площади Кот и Мишка прощаются.
- Давай краба, Кот! – пожимает ему руку Мишка. – Мужайся!.. Жребий брошен… - закинув сумку через плечо, Мишка удаляется…
Кот, не торопясь, идёт по улице, подходит к троллейбусной остановке, смотрит, не едет ли нужный номер, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Взгляд   останавливается на стройной симпатичной девушке, которая с настороженным любопытством разглядывает его. Поймав взгляд Кота, она на мгновение смущается, но, сделав усилие, продолжает смотреть… Кот осторожно делает шаг навстречу.
- Простите,.. мы с Вами знакомы?..
Девушка с непонятным облегчением улыбнулась.
- Может быть… Может быть в том случае, если… Если Вы… Кот?..
Кот пристально разглядывает девушку…
- Что-то в Вас мне знакомо… Не могу вспомнить… А я,.. действительно, Кот.
- А меня зовут Динара.
- Очень приятно, хотя совершено незнакомое имя… Но, вот лицо… Что-то…
- Имя Нина, Вам знакомо?.. – прерывает его раздумья Динара.
Лицо Кота каменеет.
- Это имя мне знакомо,.. очень знакомо…
- Ну, а я… её дочь…
Кот хватается за столбик остановочного навеса, несколько секунд приходит в себя, не отрывая взгляда от лица Динары…
- Я очень рада, что Вас встретила… - продолжает Динара. – Если можно, давайте посидим где-нибудь, мне хочется с Вами поговорить…
- Само собой… - преодолевает волнение Кот. – Вон кафе… Пошли туда?..
Динара согласно кивает головой, Кот берёт её под локоть, и ведёт…

… В кафе, за чашками кофе с пироженными, сидят Динара и Кот.
- Мама умерла три года назад. – тихо говорит Динара. – У неё была стенокардия. Перед смертью она много рассказывала о Вас, о Вашей мечте построить цирк, который возвращал бы людей в мечты их детства… Она показывала Ваши письма из тайги, фотографию, которую Вы прислали… Она говорила, что большой несправедливостью стала разлука с Вами и замужество с папой… - Динара вздохнула. – Но, такова была воля её мамы, моей бабушки… – она некоторое время молчит, отпивая кофе. - Через год после маминой смерти папа женился,.. а я переехала сюда к бабушке. Здесь окончила школу, и поступила в университет…
- Да-а… - хрипло выдыхает Кот. – Нина… Нина… Никогда не забуду…
- Послушай, Кот!.. – Динара положила свою ладошку на руку Кота. – Это ничего, что я Вас так называю,.. на ты?..
- Конечно!.. Наоборот,.. спасибо…
- Я думаю, - с некоторым усилием говорит Динара, - что нам с тобой теперь нельзя расставаться.
- И я так думаю… - серьёзно отвечает Кот.
- Я должна тебе сказать, - Динара сосредоточенно качает в чашке остатки кофе, что перед самой смертью мама сказала: «После моей кончины, поезжай в город моей юности. Ты там обязательно встретишь Кота… Исправь мою ошибку,.. постарайся выйти за него замуж»… - Динара из подлобья взглянула на Кота. – А у нас принято слушаться родителей…
- У вас, у татар? – улыбается Кот.
- У нас, у татар. – улыбнулась в ответ Динара…


                Глава   четвёртая.

На автозаправку въезжает серебристый Джип.  Открывается дверь, высовывается рука с канистрой… Парнишка в фирменной спецодежде подхватывает канистру и бежит заполнять. Тут же с тыльной стороны заправки выезжает синяя Тайота и, на большой скорости, мчится прочь… Парнишка приносит канистру, дверь Джипа захлопывается, он мягко трогает с места и, не торопясь, выезжает с территории заправки…
…По дороге едет серебристый Джип. Виден поворот на узкую, не мощённую дорогу, покосившийся указатель «Бородинское плато», следуя которому, Джип поворачивает и едет по ухабам вверх…
Через заросли кустарника видно, как Джип остановился у сточной канавы, открылась дверь, вышел мужчина с канистрой в руках и пошёл к канаве… Тут же из зарослей бесшумно выскользнула сухощавая юношеская фигура, метнулась в сторону Джипа, быстро сунула руку под днище автомобиля, и так же бесшумно скрылась в зарослях… Мужчина вылил содержимое канистры в канаву и пошёл к Джипу…
…В синей Тайоте худощавый человек в тёмных очках неподвижно смотрит на дорогу… Раздаётся звук мобильного телефона. Человек достаёт его из кармана и подносит к уху.
- Хорошо… - кратко бросает он.
 Опустив телефон в карман, из другого кармана он достаёт другой телефон и, повернув голову, внимательно смотрит на дорогу, спускающуюся с плато… Сквозь заросли  виден появившийся Джип… Человек опускает взгляд к телефону, нажимает  кнопку…
Из-под Джипа взметнулся столб огня,.. как в замедленной съёмке Джип поднялся в воздух, разламываясь на части…
Синяя Тайота, рванув с места, умчалась по дороге…

В уютном офисе Ангелины Буйновой, в мягких кожаных креслах сидят  Ангелина и Динара. Подле них, на журнальном столике разместились бутылка вина и ваза с фруктами.
- Таких женщин, как мы, Динара, - говорит Ангелина, потягивая вино, - к сожалению мало. Я имею в виду; деловых, неглупых, а главное, интеллигентных…
- Ты меня позвала, подруга, что бы сообщить об этом? – улыбнулась Динара.
- Ну, какая ты право,.. – морщится Ангелина. –колючая, что ли… Неужто я не могу пригласить приятного мне человека просто так,.. без повода?..
- Ладно, ладно! Не обижайся… Сама сказала; «деловые, неглупые»… - Динара уселась удобнее, прикрыла глаза. – Уставать стала… А тебе, Гелька, что-то  от меня нужно, и скоро я услышу что…
- Ну, даёшь, Динара!.. –натужно хохотнула Ангелина. – Комиссар Мигрэ, отдыхает… Говорю ж тебе – приятно с тобой… Не так много у меня подруг, а по большому счёту, вообще нет. И любовники поразбегались к более молодым… Только работа  спасает,.. а то хоть в петлю лезь… Вот по поводу петли,..  по этому поводу у меня есть к тебе,.. как бы это сказать… предложение что ли…
- По поводу, какой петли?.. – открыла глаза Динара. – Повесится, что ли предлагаешь?..
- Ой, Динара… - грустно вздохнула Ангелина. – Мы обе с тобой матери взрослых детей и можем понять горе других… Я говорю, в данном случае, об этом парнишке, твоём сотруднике, который,.. который совершил суицид…
- Ты о Диме? – помрачнела Динара. –Но,.. при чём тут петля?.. Он не вешался,.. наглотался чего-то снотворного, отравиться пытался дуралей…  Откачали, слава Богу…
- Какая разница; повесился, отравился!.. Ужасен сам факт… Скажи, Динара,.. – Ангелина подлила в бокал Динары вино. – ты хоть знаешь причину этого кошмара?
Динара сделала глоток, пристально глянула на Ангелину.
- Догадываюсь…
- Ты понимаешь, Динара, не знаю почему, но у меня к этому юноше какое-то тёплое, даже материнское чувство, может оттого, что прослышана о его романе с твоей Евой…
- Да, какой там роман, полудетские влечения …
- Тем более трогательно, Динара! Такой чистый,.. незапятнанный парнишка и, вдруг, такая беда… Может с Евой что-нибудь разладилось?
- М-м,.. не думаю…
- У меня к тебе просьба, Динара…
- Слушаю… - Динара чуть заметно улыбнулась.
Ангелина сделала несколько глотков, не торопясь, закурила.
- Я хотела бы помочь этому юноше… Понимаю, он, наверняка, гордый джигит, не захочет принять от меня помощь, но вот если ты, а ещё лучше Ева окажете содействие, то мы сделаем доброе дело… А там, глядишь, у него с Евой всё сладится, свадьбу сыграем…
Ангелина вошла во вкус в стремлении совершить благое дело, но раздался телефонный звонок. Ангелина с досадой берёт трубку.
- Аллё!.. Что, что?!. – она с недоумением смотрит на Динару. – Представляешь, совершенно незнакомый голос говорит: «Включите одиннадцатый канал»,.. и положил трубку… Что делать?..
- Включить, по-видимому… - невозмутимо отвечает Динара.
Ангелина берёт пульт, включает телевизор. На экране возникает покорёженный, обгоревший Джип, милицейские чины ограждают место происшествия оранжевой лентой. Корреспондентка канала, с микрофоном в руке, комментирует происшествие: «… уже установлено, что в автомобиле находился председатель спортивного общества «Динамо» Вячеслав Горбатко, об этом свидетельствует обгоревший портфель, обнаруженный в салоне, с документами и свидетельством Депутата городского Совета. Несчастье произошло у выезда с Бородинского плато, места, за право застройки, которого борются несколько могучих фирм, в числе которых и спортивное общество «Динамо», поэтому, вряд ли у кого-либо могут возникнуть сомнения о не преднамеренности этого происшествия…
Опять раздаётся телефонный звонок. Ангелина прибирает звук, вопросительно смотрит на Динару.
- Бери трубку, и включи громкую связь… - с ледяным спокойствием говорит, чуть побледневшая Динара.
Ангелина, вздрагивающими пальцами включает громкую связь… «Ну, что, красотка!.. – не дожидаясь её ответа слышится гнусавый, явно изменяемый, голос. – Полюбовалась на  дело своих рук?..»
 - Я… я не понимаю!.. – захлёбывается от волнения Ангелина
«Всё ты прекрасно понимаешь… - продолжает голос. – Конкурента убрала?.. Думаешь, сойдёт с рук?.. В общем, слушай внимательно, стерва; если ты не бросишь свою затею, ты понимаешь, о чём я?.. То отправишься на зону в края волшебные, или взлетишь на воздух, как Слава Горбатко…» - из трубки понеслись сигналы отбоя…
Дрожащая Ангелина умоляюще смотрит на Динару.
- Ты понимаешь что-нибудь?..
- Примерно то же, что ты… - Динара нервно крутит в руке апельсин. – Ясно одно, - близится тендер на Бородинское  плато… И кровушка потечёт рекой,.. вернее, уже потекла.
- Что же мне делать?..
- Я думаю то, что предлагает этот тип. Бросить  затею с Торговым центром,.. во всяком случае, на плато…
- Ты думаешь, что говоришь, Динара!?. Это невозможно!.. У меня обязательства перед партнёрами, они отвернутся от меня, если я откажусь от плато… И потом… Ты знаешь, сколько я потратила на взятки,.. в том числе, твоим  коллегам по горсовету?..
- Правда?!. – усмехнулась Динара. – Что-то я не припомню, что бы ты мне предлагала взятку…
- Не предлагала потому, что знаю; у тебя в этом деле свой интерес…
- Ты думаешь?.. И в чём же он, по-твоему?..
- Не в чём, а в ком… - Не делайся целочкой-невидимочкой, Динара.  Думаешь, я не вижу твои амурные дела с Олегом Заричанским? Прекрасно вижу. И знаю, для чего ты нужна ему. И ты знаешь для чего. Увы,.. не только для любовных утех. Упаси Бог, не подумай, что я осуждаю. Я понимаю, как несладко тебе с твоим старым алкашом…
- Угомонись, подруга!.. – резко обрывает её Динара. – О себе и о своих отношениях с Олегом Заричанским я сама побеспокоюсь… - она встаёт, берёт сумочку идёт к двери. – А тебе советую, - выполни рекомендации позвонившего типа… - говорит она прежде, чем выйти…

… В приёмном покое больницы сидит Ева, нетерпеливо поглядывает на дверь, ведущую в больничный коридор… Наконец замок двери щёлкает, и в приёмный покой входит женщина-врач.
-  Вы к Дмитрию Орешникову? – обращается она к Еве.
- Да, да!.. – поспешно вскакивает Ева. – Я хотела бы пройти к нему,.. навестить…
- Простите, девушка!.. – перебивает её врач. – Давайте, Вы представитесь и сообщите, кем приходитесь больному?
- Я, Ева… - чуть слышно произносит оробевшая Ева.
- Ева… - улыбнулась врач. – Это немало. Но, нельзя ли подробнее; Вы жена, невеста?..
- Я… - совершенно смешалась Ева. – Я не знаю… Мы ещё не уточняли…
- Понятно… Послушай, девочка,.. – Врач обнимает Еву за плечи. – Давай присядем. – она усаживает Еву на скамью, и садится рядом. – Дима ещё очень слаб после всех процедур, и почти всё время спит, это для него сейчас главное. Пару дней не будем его беспокоить, пусть немного придёт в себя… Он, по-видимому, перенёс тяжелейший стресс, его психика потрясена. Через пару дней придёшь, и, даст Бог, повидаетесь. Я его подготовлю к твоему приходу, мне ж неизвестно; может ты и есть причина его несчастья…
- Нет, нет, что Вы!.. – поспешно заговорили Ева.
- И я думаю, что нет… - опять улыбнулась врач. - Ну, как? Договорились?.. А тут, что у тебя? – она кивнула на пакет в руках Евы. – Передача? Покажи!.. Соки, фрукты… Хорошо. Я возьму, и чуть попозже ему передам…
- Спасибо, Вам!.. – выдохнула Ева.
- На здоровье!.. Иди, Ева… Я скажу Диме, что у него хорошая девушка… - за женщиной-врачём захлопнулась дверь…
… Ева идёт по улице, сосредоточенно глядя перед собой…
- Ева!.. – слышится окрик. Ева поворачивается и видит, машущую ей из машины Ангелину Буйнову. Ева подходит.
- Здравствуйте, Ангелина! – вежливо говорит она.
- Евочка,.. – суетливо улыбается Ангелина. – могу подвести, если нам по пути, я, вообще-то тороплюсь, но могу…
- Спасибо, Ангелина, не надо. Я хочу пройтись…
- Бедная, моя девочка,.. – грустит Ангелина. – ты, наверное, от Димы?
- Да. – говорит Ева. – Но, меня к нему не пустили. Сказали, ещё нельзя…
- Послушай, Ева. – Ангелина высунулась из окна. – Ты, когда, в следующий раз, к нему соберёшься, сообщи мне. Ладно? Я хочу ему помочь. И ему, и тебе. Вот, возьми мою визитку. Звони в любое время. Договорились?
- Хорошо, Ангелина… Спасибо! - Ева берёт визитку. - До свиданья… - она идёт дальше…
… Идёт Ева мимо здания, над козырьком входа большие буквы: МИЛИЦИЯ… Идёт Ева мимо зашторенных окон и не видит, что…

… В своём кабинете сидит и просматривает бумаги милицейский полковник Евгений Ярославович Жгут. Бесшумно открывается дверь, входит моложавый человек в кремовом костюме, с невыразительным, как будто стёртым, лицом.
- Заходи, Пискунов… - говорит, не поднимая головы, Жгут. – Присаживайся…
Человек скользящей, лисьей походкой оказывается у стола, бесшумно садится и, не мигая, смотрит на Жгута. Жгут поднимает голову, встречается с ним взглядом.
- Это не они… - говорит Пискунов. – Нет ни малейших признаков, что это они…
- Тогда, кто же?.. – не сводит с него глаз Жгут.
- Не знаю кто, но не они. Все их контакты у нас под контролем, внедрена наша агентура, но ни малейших признаков готовящегося покушении не было зафиксировано.
- Так, что он сам себя подорвал?.. А?.. Пискунов?.. Хоть какие-то версии у тебя имеются?
- Есть одна зацепка…
- Ну-у?.. Пискунов?.. Из тебя всё клещами вытаскивать?..
- Прослушка, установленная у Ангелины Буйновой, дала результат. 
- Подробнее… - напрягся Жгут.
- Через сорок минут после подрыва к ней в офис позвонил мужчина, и заявил, что это она подорвала Горбатко.
- Кто звонил, выяснили?
- Нет. Он изменял голос. Нос зажимал, похоже. Но, мы попытаемся индефицировать голос…
- Откуда звонил?
- С мобильного. Мы попробуем, но, думаю, искать бесполезно. Он, конечно, купил пакет, позвонил, и тут же выбросил чип-карту.
- А как вела себя Буйнова?
- Похоже, была потрясена. Кстати, она не одна находилась в офисе, с ней была женщина, похоже, подруга, по имени Динара.
- О чём говорили?
- Буйнова весьма настойчиво интересовалась этим парнем, что отравиться пытался, Димой Орешниковым. Говорила, - помощь ему хочет оказать…
- Вот как!?. – Жгут сцепил пальцы рук, затрещал костяшками. – А этого, Пискунов, мы никак допустить не можем…

По пустой и пыльной просёлочной дороге едет автомобиль Олега Заричанского. По обе стороны дороги тянутся посадки, сквозь которые проглядывает желтизна убранных полей… Внезапно, краем глаза, Олег замечает вспыхнувший в зарослях посадки ярко-белый сполох, и тут же, с неприятным щелчком, в лобовом стекле машины возникает отверстие с паутинкой трещин вокруг него… Олег срывает с лица солнцезащитные очки и давит на педаль газа…
Автомобиль резко набирает скорость, мчится, оставляя за собой клубы пыли…
…С просёлочной дороги на шоссе выскакивает автомобиль Олега Заричанского… Олег нервно покусывает губу… Впереди виден пост ГАИ,.. милиционер поднимает жезл, приказывая остановиться. Олег прижимается к обочине, выключает мотор, выходит из машины навстречу, неторопливо подходящему, гаишнику.
- Сержант!.. Меня только что обстреляли…
- Ваши документы!.. – сержант скосил глаза на дырку в лобовом стекле машины. Олег протягивает документы, гаишник внимательно их листает… Подходит ещё один милиционер, рассматривает пулевое отверстие…
- Обстреляли, говорите?.. – сержант пристально смотрит на Олега. – С чего бы это?.. Машину отобрать, так это иначе делается… Киллер?.. Вряд ли… Плохой стрелок, отверстие вон как далеко от водительского места… А где стреляли? Место помните?
- Километра три от шоссе, с правой стороны по ходу…
- С правой?.. Совсем дурак стрелял. Как будто и попадать не собирался, или стрелял в пассажира. С Вами ехал кто-нибудь?
- Нет, я был один. И он это прекрасно видел… - угрюмо ответил Олег.
- Онищук, осмотри салон!.. Пуля-то там должна быть… - сержант обходит машину, рассматривая её… - Больше повреждений не наблюдается…
- Иван!.. – кричит из машины Онищук. – Пули пока не обнаружилось, а вот пулялка в бардачке нарисовалась… - он высовывает из двери руку с пистолетом…
Сержант поворачивается к Олегу.
- Ваше оружие?
- Да,.. это мой пистолет… - чуть запнувшись, отвечает Олег.
- Разрешение на ношение имеется?
- Нет, ещё не оформил…
Сержант заглядывает в водительское удостоверение Олега.
- Гражданин Заричанский Олег Петрович, пройдите, пожалуйста, в патрульную машину, оформим изъятие оружия, а так же факт нападения на Ваш автомобиль… Онищук, вызывай сменный наряд!..

… В милицейском кабинете сидит Олег Заричанский. Открывается дверь, заходит Пискунов с листами исписанной бумаги.
 - Позвольте представиться; следователь Отдела по борьбе с организованной преступностью капитан Пискунов Герман Мефодьевич…
Олег устало поднимает голову.
- А где лейтенант, который мурыжит меня здесь уже несколько часов?
- Теперь Ваше дело буду курировать я. – сухо отвечает Пискунов, усаживаясь за стол. – Итак, Олег Петрович в своих показаниях Вы утверждали, что в момент убийства Вячеслава Горбатко Вы были в посёлке Светличное в гостях у управляющего банком Варпаховского Леонида Семёновича?..
- Утверждал и продолжаю утверждать!.. – раздражённо бросает Олег. – И ещё раз выражаю недоумение и возмущение по поводу самой постановки вопроса…
- Ничего странного, а тем более незаконного в наших действиях нет. – спокойно говорит Пискунов. – Судите сами:  Вячеслав Горбатко убит, кого нам подозревать в организации убийства?.. Конкурентов. Ведь верно?.. – Олег, после небольшой паузы, кивает. – А, Вы, Олег Петрович, фигурируете в числе конкурентов на застройку Бородинского плато… Только не надо убеждать меня, что Вы всего лишь Председатель комиссии по градостроительной политики Горисполкома, и прочее, и прочее… Эти утверждения оставьте для прессы… Мы с Вами прекрасно знаем, что фирма «Дельфин» фактически принадлежит Вам…
- Послушайте!.. – пытается вклиниться Олег.
- Второе!.. – прерывает его Пискунов. – В Вашем автомобиле был обнаружен пистолет. Вы утверждаете, что приобрели его в целях самозащиты после совершённого разбойного нападения на Вас. Верно?
- Именно так…
- Тогда, почему Вы отказываетесь сообщить; где приобрели оружие, у кого приобрели?..
- Но, поймите,.. я не могу подводить людей…
- Людей, которые торгуют оружием?..
- Они оружием не торгуют…
- К этому вопросу мы ещё вернёмся, Олег Петрович. Сейчас я хочу спросить Вас о другом… В каких Вы отношениях с Ангелиной Буйновой?
- У меня нет с ней отношений…
- Вы незнакомы?
- Почему же. Знаком. Шапочно. А при чём, простите, в данной ситуации эта особа?
- А при том, Олег Петрович, что иноземные партнёры госпожи Буйновой занимаются в нашей стране незаконным бизнесом, и вполне могли продать Вам оружие,.. или подарить,.. в порядке извинения за нападение на Вас… Особенно после сговора с Вами об устранении Вячеслава Горбатко… 
Олег вскакивает, хватает Пискунова за лацканы пиджака…
- Ты, что несёшь, идиот!?
Пискунов перехватывает запястья Олега, с силой опускает их…
- Я не идиот… - тихо и внятно говорит он. – И не надо меня оскорблять… Я Вам ничего плохого не сделал… Пока…
- А меня, значит, оскорблять можно?.. – с ненавистью глядит на него Олег, опускаясь на место.
- Значит, Вы утверждаете, господин Заричанский, - бесстрастно продолжает Пискунов. - что в момент убийства Вячеслава Горбатко находились в посёлке Светличное, в доме Леонида Семёновича Варпаховского?
- Да, я утверждаю…
- И сегодня, Вы возвращались, опять-таки, из дома господина Варпаховского, и  в дороге Вас обстреляли?.. Вы это подтверждаете?..
- Да, да, да!.. – сдерживая гнев, отвечает Олег. – Я это утверждаю, подтверждаю, и ещё требую прекратить издевательства надо мной…
- Ну, что Вы,.. какие издевательства?.. - губы Пискунова вытягиваются в улыбку. – Я для Вас подарок приготовил… Сюрприз… - Пискунов опустил руку в карман, чуть выждав, вынул из него диктофон, и поставил его на стол. – Послушаем?... – он нажимает клавишу, и из диктофона слышится женский голос:
 «Аллё!».
«Мне необходимо переговорить с Варпаховским Леонидом Семёновичем.»
«Представьтесь, пожалуйста.»
«Следователь Отдела борьбы с организованной преступностью Пискунов Герман Мефодьевич.»
Слышна офисная мелодия, затем мужской голос:
«Слушаю Вас, Герман Мефодьевич…»
 «Леонид Семёнович, Вы знакомы с  господином Заричанским Олегом Петровичем?»
«М-м… Знаком.»
«Скажите, был ли у Вас дома в Светличном господин Заричанский, пятого августа в промежутке между четырнадцатью и семнадцатью часами?»
«М-м… А чем знаменателен этот день?»
«В этот день был убит Председатель спортивного клуба «Динамо» Вячеслав Горбатко.»
«М-да… Вы знаете, не могу точно припомнить. У меня ежедневно бывает такое количество народу, что трудно… Нет, не могу припомнить…»
«Леонид Семёнович, а сегодня был у Вас в Светличном Олег Петрович Заричанский? Если был, то, в какое время?»
«Опять таки, не могу припомнить… Такое количество посетителей постоянно,.. не поверите,  голова кругом…»
«Спасибо, Леонид Семёнович. Всего хорошего…» - слышны гудки отбоя. Пискунов выключает диктофон.
- Ну, что, Олег Петрович,.. такая вот вырисовывается картина…
- Вот, мразь!..
- Это кого Вы так припечатали?
- Не Вас, Герман Мефодьевич… - Олег задумчиво глядит пред собой. – Да,.. ситуация сложилась… Что ж теперь делать?.. – бормочет он.
- Думать, Олег Петрович. – тихо говорит Пискунов. – Сами видите, атмосфера вокруг Вас мрачноватая; подозрение в покушении, незаконное хранение и ношение оружия – всё это грозит большими осложнениями… То, что Вас обстреляли, я полагаю – это предупреждение… Чего-то Вам следует остерегаться,.. или от чего-то отказаться. Мы, конечно, исследуем обстоятельства, при которых был обстрелян Ваш автомобиль, но найти стрелка, сами понимаете… вряд ли удастся… Сейчас Вы дадите подписку о невыезде на время следственных  действий, и можете быть пока свободны…    

… По своему кабинету беспокойно ходит Динара, что-то обдумывая… Приняв решение, она берёт телефонную трубку, набирает номер. Присев на край стола, ждёт ответ…
… Олег Заричанский в своём автомобиле набирает номер на мобильном телефоне.
- Леонид Семёнович? Узнал полагаю? - говорит он жёстко – Не ожидал от тебя подобного свинства… Ну, конечно, конечно… Не желаешь иметь дело с милицией… Такое у тебя правило. Скажи ещё – кредо. Вообще-то, это называется подлостью... Нет, это не обычные дела в бизнесе… Я знаю, что в бизнесе нет друзей, но сие не значит, что можно быть негодяем… Бог простит… - Олег выключает телефон, кидает его на сиденье, но тут же раздаётся мелодия мобильного телефона. Мельком глянув на дисплей, и радостно улыбнувшись, Олег подносит его к уху.
- Рад услышать твой голос…
… Сидя на столе, Динара кокетливо болтает ногой…
- Олег Петрович? – томно мурлычет она. – Рад слышать мой голос?.. Что ж мне приятна Ваша радость… Нет, ничего не случилось… Хотя вру. Случилось! И желательно встретиться… Когда, когда?.. Чем быстрее, тем лучше… Ой, уж прямо; «лечу на крыльях любви»… Как принято говорить в определённых кругах: «За базар ответишь»… Готов ответить? Ну, тогда, как говорят в тех же кругах: «Забивай стрелку»… Нет, у меня не желательно… Давай в том кафе, где мы пили кофе после моей речи с мусорного бака. Не забыл?.. Ты тогда, кстати, мне что-то вреде предложения сделал … -  добавила Динара игриво. – Договорились. До встречи!..
Динара положила трубку, соскочила со стола, повернулась,  и увидела, стоящего подле окна, отца Серафима… Отец Серафим вежливо и несколько скорбно склонил голову.
- Приветствую Вас, соседушка! Извините, что оказался невольным свидетелем грехоподобного разговора. Поверьте, случайно здесь оказался.
Динара подошла к подоконнику, опёрлась о него.
- Верю, батюшка, верю… Как не поверить святому отцу, которому не ведомы грехи людские.
- Почему не ведомы? – пробасил отец Серафим. – Ведомы, как каждому смертному. И прощаю  их, когда не являют они пример нечестивости для подчинённых…
- Стоп,  батюшка! До сих пор я, вроде,  понимала, о чём Вы, а сейчас не очень…
- Не изволите ли, дражайшая, прогуляться?.. – отец Серафим приблизился вплотную к окну. – Совсем недалеко, можно сказать, рядышком… А я бы, с Вашего позволения, Вас сопроводил…
- Интригуете, батюшка… - Динара заглянула ему в глаза. – Что, прямо сейчас и пойдём на прогулку?
- А чего откладывать-то?.. Прямо сейчас и пойдём…
- Ну, тогда,.. ловите!.. – Динара перебрасывает ноги через подоконник, и прыгает вниз.  Отец Серафим едва успевает подхватить её… - Ух, какой вы сильный, Виктор Павлович… - кокетничает Динара, держась за шею отца Серафима. – Аж, приятно… Всё, всё! Отпускаю Вас, а то увидит кто, не приведи Господь,.. и донесёт матушке, а то и в синод…
- Ой, и горячи Вы, Динара свет Султановна, с Вами не долго голову потерять,.. но мой Вам совет; свою головушку-то поберегите…
… По пологому склону, ведущему из Ботанического сада к береговым обрывам, идут отец Серафим и Динара. Неподалеку видна покосившаяся пограничная вышка, сквозь кроны деревьев сияют монастырские купола.
- Слава Богу, добрались… - останавливается отец Серафим. – Ничего Вам, голубушка, не кажется странным?
- Да, нет… - осматривается Динара. – Покорежило склоны немного землятирясением,.. а так,.. вроде всё обычно…
- Вот, вот,.. покорёжило. – соглашается отец Серафим. – А, Вы приглядитесь… Ничего не замечаете?..
- Ничего я не замечаю, батюшка. Объясните толком!..
- Я не объясню толком,.. я толком покажу… - Отец Серафим поднял, еле заметную в траве, проволоку и потянул её на себя… Проволока вытянулась и потянула за собой кусок дёрна, лежащего на деревянной крышке. Открылся узкий лаз…
- Как интересно!.. – с преувеличенным интересом воскликнула Динара. Это что?!. Пещера Али-Бабы?
- Не знаю, как насчёт Али-Бабы,.. – говорит отец Серафим, доставая откуда-то, из складок рясы, фонарик. – но то, что сие дело рук разбойных, нечестивых, не вызывает сомнений…
Наклонясь, отец Серафим светит фонариком в лаз,.. и, почти, тотчас из щели появляется голова семинариста Николая…
- Здравствуйте, госпожа Залмановская!.. – говорит он, с некоторым усилием протискиваясь и выбираясь из лаза.
- Что ж вы творите, святые отцы?.. – Динара переводит взгляд с одного на другого. – Выскочил, как чёрт с преисподней… Так можно до инфаркта человека довести…
- Просим прощения великодушно!.. – ухмыльнулся отец Серафим. – Воспринимайте сие, как следственный эксперимент. И лишнее доказательство тому, что стоим мы с Вами на монастырской территории,  ибо тут… - отец Серафим ткнул пальцем вниз. – находятся подвалы монастыря, кои являют собой складские помещения для хранения утвари церковной, а она ценность имеет немалую. И Вы справедливо заметили, землетрясение покорёжило землицу и несколько повредило подвальный свод, а это, в свою очередь, дало возможность злоумышленникам проникать в складские помещения и совершать хищения… Вот ведь какая напасть, голубушка. 
- Послушайте, святой отец… - Динара старается подавить волнение. В мою душу закрадывается сомнение; не я ли причастна к этому злодейству?..
- Не к лицу Вам юродствовать, уважаемая… - отец Серафим сурово глядит в лицо Динаре. – Вы прекрасно понимаете, о чём я веду речь. Кто-то из Ваших сотрудников проникал, и, по-видимому, собирается далее проникать, в наши кладовые с целью хищений. Мы сейчас проводим ревизию всего хранимого и обнаружили уже несколько пропаж…
- Дозвольте несколько слов, батюшка? – тихо произнёс семинарист Николай.
Отец Серафим кинул на него быстрый взгляд.
- Ну?.. Говори!
- Видите ли, госпожа Залмановская, - потупившись молвил Николай. - есть все основания полагать, что злоумышленник, или злоумышленники люди молодые и сухощавые. Согласитесь, пролезть в эту щель, из которой я с трудом выбрался, могут только, повторяю; молодые и сухощавые… – он поднял на Динару холодные, цепкие глаза. – Такие, как Ваш сотрудник Дмитрий Орешников, и Ваша дочь Ева… Кстати, госпожа Залмановская, что произошло с Дмитрием Орешниковым?.. Молва людская ненадёжный источник, но разговоры идут пренеприятные…
- Так, господа!.. – Динара взяла себя в руки. – Я вижу, вы возомнили, что меня можно шантажировать. Уверяю вас, из этой затеи ничего не выйдет…
- Эко, Вы, право, голубушка, встрепенулись?.. –прогудел отец Серафим. -  Да какой тут шантаж?.. Констатация факта, с предполагаемым участием в нём определённых лиц. Вот если бы мы заговорили о Ваших греховных внебрачных связях, тут Вы могли бы возмутиться; на каком, мол, основании, это бросает тень на мою репутацию руководителя…
- Побойтесь Бога, отец Серафим!.. – презрительно обрывает его Динара. – Не слишком ли Вас понесло! Осторожнее на поворотах, любезный. Так можно и шею свернуть… - она пристально глянула на присмиревшего отца Серафима. – Ещё раз повторяю, Виктор Павлович, шантажом и запугиванием Вы ничего не добьётесь. Со мной следует не воевать, со мной надо договариваться… - Динара улыбнулась. – Виктор Павлович!.. Вы меня сюда привели, Вам меня и обратно доставлять. Только клеврета Вашего с собой не берите…
- Прибери здесь, как положено!.. – буркнул отец Серафим Николаю, идя вслед за Динарой…
Семинарист Николай маскирует крышкой с дёрном лаз, поглядывая вслед удаляющимся отцу Серафиму с Динарай, прислушиваясь к доносящимся голосам…
- Скажите, Виктор Павлович,.. – слышится голос Динары. – насколько серьёзно Ваше влияние в епархии?  С Вашим мнением считаются?..
- С Божьей помощью авторитетом не обделён. – басит отец Серафим. – И священнослужители, и паства полагают меня пастырем достойным, праведным, и готовы следовать моим советам…
- Вот на этой почве, отец Серафим, мы сможем с Вами решить кой-какие взаимовыгодные проблемы… - доносится голос Динары…
Семинарист Николай глянул в верх… Со стороны моря небо потемнело, доносились, чуть слышные, раскаты грома… Николай проводил взглядом, уже далёкие, фигурки отца Серафима и Динары, чему-то задумчиво улыбнулся и пошёл в сторону монастырских куполов…
… Из остановившегося такси выпрыгивает Динара, поспешно подходит к двери кафе, открывает дверь…
… Олег Заричанский уже сидит в кафе и нетерпеливо поглядывает на дверь… Наконец, в зал входит Динара. Олег поднимается, и Динара, завидев его, спешит навстречу…
- Наконец-то!.. – укоризненно говорит Олег, отодвигая для Динары стул. – Я уже волноваться начал. Что-нибудь случилось?
- Полагаю, что да… - двусмысленно отвечает Динара. – Во всяком случае, может случиться. Но, для начала, Олег… Умоляю,.. чашку кофе,.. да, пожалуй, и рюмку коньяка. Я не произвожу впечатление развязанной дуры?..
Олег берёт руку Динары, подносит к губам.
- Нет, Динара, ты производишь впечатление восхитительной женщины, ради которой можно пойти на любые жертвы…
- Только не на преступление. Договорились?.. – лукаво улыбается Динара.
- Я готов и на преступление…
- Вот о преступлении… и наказании мы и поговорим… - загадочно улыбается Динара. – Только, сначала, давай выпьем!.. – она поднимает рюмку. – За мужское достоинство!..
- И за женскую красоту!.. – поднимает свою рюмку Олег.
- Итак,.. за гармонию!.. – Динара отпивает глоток…
- За окнами кафе внезапно темнеет, раздаётся удар грома.
- Похоже, сейчас разверзнутся хляби небесные, и начнётся всемирный потоп… - Динара подносит ко рту чашку кофе. – Что ж,.. это закономерно мы  погрязли в грехе, и не можем остановиться в нашем грехопадении. Мы заслуживаем кары скорой и неизбежной…
Олег смотрит на неё молча и улыбается…
- Ты со мной не согласен?.. – Динара пьёт кофе.
- Я любуюсь тобой… И если любить тебя – грех, то грех прекрасный и возвышенный, и готов я нести за него любую кару…
За окном блеснула яркая молния, ударил гром. Официант принёс свечу в подсвечнике, зажёг её.
- Мне кажется,.. – продолжает Олег. – что я сейчас переживаю одно из самих счастливых мгновений. За окнами непогода, на столе вино, свеча, и любимая женщина напротив…
- Вот по этой интонации я тебя и узнала… - чуть слышно произнесла Динара.
- Ты что-то сказала?.. – переспрашивает Олег.
- Она подняла на него глаза, слегка прищурилась.
- Я, говорю, узнала тебя… по интонации…
- По какой интонации?.. Ты о чём?
- Динара смотрит, не мигая, прямо Олегу в глаза.
- Олег,.. Я была тогда у Ангелины Буйновой, когда ты звонил…
Лицо Олега выражает напряжённое раздумье…
- Я звонил Буйновой?.. Когда?..
- Вскоре, после убийства Славы Горбатко. Ты ей позвонил, предложил включить телевизор, там как раз показывали место убийства… Затем… Затем ты обвинил её в этом преступлении, и угрожал…
Олег измученно откинулся на спинку стула, прикрыл глаза… Затем тоскливо глянул на Динару.
- И ты туда же… - чуть слышно бросает он. - Динара,.. дорогая,.. что за странные вещи ты говоришь? Какое, я имею отношение к Горбатко, тем более к его убийству? Зачем мне звонить Буйновой?  Что за страшный детектив тебе мерещится?..
- Повторяю, Олег… - Динара не отрывает взгляд от лица Заричанского. – Я узнала твой голос. Вернее не голос, голос ты изменил, но интонация была узнаваема, интонация была твоя. Не перебивай меня, Олег!.. – Динара протестующее подняла руку, не давая Олегу возразить. – Ты не должен меня опасаться, я не собираюсь тебя выдавать, Это не в моих интересах,.. пока…
- Динара,.. что я слышу? – на лице Олега обозначились скорбные складки. – Ты что… Ты мне тоже угрожаешь?..
Почему «тоже»? Тебе кто-то угрожал?..
- Увы!.. У меня складывается впечатление, что на меня идёт охота… Теперь и ты…
- Да, нет же, Олег… - Динара смущённо опустила глаза. – Нам надо серьёзно поговорить. Я понимаю, ты ни за что не сознаешься, что звонил Ангелине. Но, я то понимаю; Горбатко тебе очень мешал, он был серьёзный претендент на плато и его устранение – двойная удача для тебя; нет соперника, а подозрение падает на Буйнову и её компаньонов… Ты должен знать, Олег,.. ты мне небезразличен, но… Но, у меня в этом деле свой интерес, и если я с твоей помощью его осуществлю, то все сплетни по поводу нашей с тобой близости обретут реальную основу… Я понимаю, я поступаю гадко, я, попросту, торгую собой, но, поверь, слишком дорога цена вопроса, в нём смысл многого в моей жизни…
Оглушительный раскат грома, заглушает голос Динары, яркие молнии следуют одна за другой, крупные капли дождя, пробиваются сквозь порывы ветра, и с нарастающей частотой бьют по кровле кафе, по стёклам окон, делая совершенно неслышным разговор Динары и Олега…

… К зданию больницы подъезжает медицинская карета. Дверь машины, сопротивляясь порывам ветра, открывается, из неё выскакивают Пискунов, прикрываясь от дождя, поднятой над головой, папкой, и два санитара. Пискунов с санитарами поспешно скрываются в дверях больницы…
… По коридору больницы идёт Пискунов в сопровождении санитаров. Они подходят к комнате, на двери которой написано: «Ординаторская». Пискунов открывает дверь. Женщина врач вопросительно поднимает голову…
- Здравствуйте!.. – говорит Пискунов…

… Пограничное судно «Дерзкий» зарывается носом в разгулявшуюся волну, ветер посвистывает в антеннах, дождь заливает смотровое стекло, щётки дворников не успевают слизывать потоки воды…
На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин, поёживаясь от штормовой прохлады.
- М-да,.. разыгралась погодка… - говорит он, поглядывая на рулевого. – Что побледнел?.. Уболтало?..
Рулевой поворачивает мученическое лицо, молча кивает…
- Блевануть хочешь?.. – продолжает Осокин…
Рулевой ещё раз кивает и, вдруг, зажав рот ладонью, и оставив штурвал,  бросается к двери рубки, рывком открывает её, и выскакивает на палубу…
- Куда без жилета!?. – кричит вдогонку Осокин, подхватив штурвал, но матрос, схватившись за леер, перегнулся через борт, конвульсивно извиваясь… Большая волна, прокатившись от носа до кормы, подхватила матроса и перебросила его через борт… Щупленький матросик, судорожно уцепившись за леер, повис за бортом… Ещё одна волна покатилась по палубе, всей своей тяжестью накрыла матроса, но он из последних сил вцепился в леер…
- Держись!!. – дико заорал Осокин… Мгновенно вырвав брючный ремень, он сделав петлю, набросил её на дверную ручку рубки, другой конец обмотал вокруг запястья и выскочил на палубу. Держась за ремень, он другой рукой ухватил матроса за шиворот… Ещё две волны, одна за другой прокатились по палубе, накрывая Осокина и матроса…
- Дава-ай!!. – мучительно застонал Осокин, вырывая матроса из воды на палубу… Ещё волна прокатилась по Осокину, лежащему на матросе… Осокин вскочил на ноги, и, зарычав от усилия, оторвал матроса от палубы, вбросил его в рубку и заскочил следом…
- Ну, ты даёшь, боец… - тяжело дышит Осокин, глядя на скорчившегося в углу рубки, дрожащего матросика. – Поздравляю с боевым крещением!.. – он старается бодро улыбаться. – Чего молчишь? – уже строже прикрикивает он. - Поднимайся, и отвечай по форме!...
Матросик, унимая дрожь, поднимается.
- Служу Отечеству!.. – сипло выдавливает он из себя.
- Так то, лучше… - переводит дыхание Осокин. – Становись за штурвал!.. Экипаж, похоже, ничего не заметил. Потому на вопросы; почему мокрый, отвечаешь; послал, мол, командир поправить дворники, застревают они… Понял?..
- Так точно!..
- Вот и прекрасно… Курс на базу!..

… Сквозь пелену дождя медленно ведёт автомобиль Олег Заричанский. Динара сидит рядом.
- Хорошо, Динара… - говорит Олег. – Я пойду на это. Вернее, я попробую. Хоть риск очень велик,.. для меня в первую очередь. Тяжело будет найти понимание у  партнёров… А заниматься поисками других – нет времени.
- Я тебе помогу, Олег… - Динара с ласковой улыбкой смотрит на него. – У меня тоже есть кой-какие возможности… И потом,.. Олег, удача должна сопутствовать нам, дело-то богоугодное…
- Неуверен, Динара… - жестко отвечает Олег. – Совершенно не уверен. Богоугодное, это когда быстрая прибыль, хотя бы процентов пять,.. а когда дело попахивает убытками, а в данной ситуации – большими убытками, то это уже чертовщина какая-то, именуемая в бизнесе банкротством.
- Я тебя уверяю, Олег, – холодно говорит Динара. – что твоя прежняя затея, грозила куда большими неприятностями, и со стороны криминала, и со стороны властей. Надо быть дальновиднее, Олег…
- Милая моя, - смягчается Олег. – меня холодный пот прошибает от осознания того, на какую авантюру ты меня подписываешь… Действительно, любовь ослепляет. Всегда полагал о себе, что я достаточно выдержанный и хладнокровный мужик. Воспитывал это в себе; спортом, экстремальными ситуациями… - Олег сворачивает в переулок, заглушает мотор. – Видимость отвратительная. Переждём. Пусть ливень немного стихнет…
- Вот и считай, Олег, что ты принял экстремальное решение…
Олег берёт Динару за плечи, поворачивает к себе.
- Любимая,.. это не экстрим, это безумие… Только неодолимое желание обладать тобой подвигает меня на это безрассудство…
 Олег притягивает Динару, расстегивает ей блузку, просовывает руку к груди, сжимает её. Его рот впивается в её губы, руки ползают по телу Динары… Динара извивается и стонет в объятьях Олега. Она упёрлась ладонями в грудь Олега, с силой отталкивает его от себя…
- Не нужно, Олег… Ты сошёл с ума… Не будем же мы здесь… Могут увидеть, не приведи Господи!.. Взрослые люди, а ведут себя, как… - она поправляет и застёгивает блузку… - Не надо, Олег… Я ведь сказала… Я сама приду к тебе, когда… когда ты выполнишь всё… Извини, Олег, но будет только так, как я сказала… Извини. А сейчас поехали, дождь стал меньше…
- Хорошо… - вздохнул Олег. – Будь по-твоему… Увы, я бессилен перед твоими чарами. Это какое-то наваждение, или рок… А, впрочем, что думать!.. – он включил зажигание. – Жизнь всё расставит по местам. Неспроста её зовут; судьба-злодейка, или индейка… Одним словом,  поживём-увидим… - автомобиль тронулся с мета…

…В кафе «Райский сад», у окна, одиноко сидит Ева. За окном льёт дождь, погромыхивает гром.  Ева пьёт чай и сосредоточенно решает кроссворды в потрёпанном журнала… В кафе входит Александр Осокин.  Идёт прямиком к барной стойке, где тоскует, в ожидании посетителей, пышнотелая Катя.
- Тётя Катя, плесни-ка грамм сто пятьдесят. Промок до нитки…
- Под дождь попал?.. – добродушная Катя берёт фужер, наливает водку.
- Вот, вот! Оно самое,.. под дождь… - Осокин берёт фужер, одним махом выпивает. – Тёть Кать, какую-нибудь яишинку мне сооруди, я пока с Евой кой-чего перетру…
Осокин тихонечко подкрадывается сзади к Еве, закрывает ей ладонями глаза… Ева вздрагивает, радостно улыбается, дотрагивается пальцами до ладоней Осокина.
- Димка!?. Ты!?.
- Вот те раз… - опускает руки Осокин. – Обидно даже. Выходит, меня не ждали,.. ждали другого…
- Это ты, Саша?.. – грустно улыбается Ева. – Не обижайся. Просто,.. так вышло. Как дела, Саша?..
- Да, какие уж дела, когда путают с кем попало… - деланно грустит Осокин. - А ты что?.. Кроссворд разгадываешь?
- Разгадываю… - вздохнула Ева. Вот на слове запнулась; «Человек, уличённый в нечестности», пять букв…
- Послушай, Ева,.. я хочу с тобой серьёзно поговорить…
- О чём?..
- Ты умная, рассудительная… С тобой всегда интересно,.. мне, во всяком случае… Ты даже красивая в определённом смысле… Я бы хотел, что бы у нас с тобой сложились отношения…
- Какие?.. – потупила взор Ева.
- Как, какие?.. Понятное дело – близкие… В общем, Ева,.. я хочу что бы ты поговорила со своей мамой.
- Что бы я поговорила? – Ева изумлённо поднимает глаза. – По-моему, это дело кавалера - говорить с родителями…
- Пойми, Ева, если мне удастся, с твоей помощью, уговорить Динару Султановну… Одним словом,.. чтобы она не возражала против автомойки.  Я тебе такой подарок сделаю!.. Сказочный подарок. Тебе такой в самом сладком сне не снился. Слово офицера… Мне должен был этот ваш учённый перец помочь, так он в больничку загремел, придурок…
- А я подумала, ты решил в любви объясниться… - грызёт чайную ложечку Ева. – Руки моей просить… Жаль… Хотя, я бы всё равно отказала… - она качает ложечкой перед глазами. – А Диму ты не смей обзывать… Он не такой, как ты, он лучше…
- Ева!.. Да, ты что!.. – растерялся Осокин. – Обиделась, что ли?.. Ну, погоди!.. Ты пойми,.. какая, к чертям, любовь, когда у меня,.. когда лет уж скоро тридцать, а живу по сей момент в общаге офицерской … А квартиру купить, соображаешь сколько надо?.. Представляешь?.. Бабоньки немерянные... Вот тогда бы,..и о любви подумать можно… Кстати, Ева,.. ты что на этого Диму запала?.. Напрасно… На каком  слове застряла?.. – он заглядывает в журнал. – «Человек, уличённый в нечестности», пять букв… Ну, конечно! Жулик!.. Вот правильный ответ. И твой Дима – жулик…
- У Евы глаза наполняются слезами, она с силой сгибает и разгибает ложечку…
- Я тебе сказала… - дрожащими губами шепчет она. – Не смей!..  Он… Он  умеет страдать,.. а значит у него душа… становится лучше. С ним приключилось беда, он может быть виноват, но он сам себя наказывает. А ты?.. Ты так можешь?!. – кричит, вдруг, Ева.
- Ева!.. Ну, что ты право… - совсем тушуется Осокин. Он оглядывается и видит, стоящую в дверях, Динару…
Динара подходит, вглядывается в лица Евы и Осокина.
- Что тут происходит? Ева, ты плачешь?.. Александр, ты обидел Еву?
Осокин вскакивает.
- Динара Султановна… Я совершенно не хотел. Думал; мы с Евой друзья… Я пойду, пожалуй…
- Погоди, Саша!.. Мне надо с тобой поговорить…
- Вот и говорите!.. – резко поднимается Ева. – А мне он совсем чужой… - она стремительно выскакивает из кафе…
- Садись, Саша… - говорит Динара и усаживается первой, Осокин осторожно садится напротив.  – Скажи Саша,  кто, кроме тебя кормится от заправки?
- Не понял… - Осокин нервно мнёт фуражку.
- Саша, возьми себя в руки, и внятно ответь на мои вопросы. Итак, повторяю; начальник твоего погранотряда капитан первого ранга Анисимов Фёдор Сергеевич имеет свою долю в заправке?
- Динара Султановна, - криво усмехнулся Осокин. – что ж Вы такие вопросы задаёте? Я могу на них ответить?.. Как Вы думаете?    
- Полагаю, не можешь, хотя уже ответил. Ещё один вопрос: Скажи, Саша, а ты можешь попасть на приём к Анисимову?
- Для меня это чрезвычайно трудно,.. нужны веские основания…
- Ну, основания, дружок, мы найдём. Ты, давеча, что-то рассказывал об автомойке, которую собираешься пристроить к заправке. Анисимов в курсе этой затеи?
- Думаю, в курсе…
- Вот тебе и повод… Объяснишь ему, что если он не поддержит одно благое  дел,  которое я инициирую, то не только об автомойке не может быть речи, а и автозаправка ваша будет признана экологически вредной и снесена… Теперь послушай, что от твоего капитана первого ранга потребуется…

…Дверь в кабинет полковника милиции Жгута открывается, входит Пискунов, мягко и бесшумно идёт к столу. Жгут вопросительно смотрит.
- Всё в порядке, Евгений Ярославович. - тихо говорит Пискунов. – Он там…
- Садись… - кивает Жгут. Пискунов садиться. – Сложности были?   
- Практически нет. Там, куда отвезли - свой человек, нашими усилиями, не так давно стал, зав.отделением,.. ну, а откуда забирали,.. врач глядела искоса; на каком,   мол, основании, кто распорядился? Пришлось объяснить, что дело непростое, требуется психиатрическая экспертиза, ну, в общем, всё прошло благополучно,.. разве что…
- Выкладывай!.. – усмехнулся Жгут. -  Какое, такое «разве что…»?
- Нужный диагноз и нужное лечение денег стоят. – не мигая смотрит в глаза Жгута Пискунов.
- Сколько?..
- Двадцать.
Жгут так же пристально смотрит в глаза Пискунова, затем опускает взгляд и, взяв телефонную трубку, набирает номер…
- Я Вас приветствую… - говорит он кому-то. – Надеюсь, узнали?.. Я по поводу проблем нашего покойного друга, а теперь наших проблем… Они могут быть устранены, и ни госпожа Буйнова, ни, нанятые ею, журналисты не смогут получить доступ к источнику информации… Но для этого нужно… Это хорошо, что Вы понимаете… Цифру я Вам сейчас назову… Она звучит… – пятьдесят… Да, да,.. я понимаю… - вздыхает в трубку Жгут. – Такие люди… Вы совершенно правы, – ненасытные… Хорошо!.. До встречи!.. – Жгут Кладёт трубку, смотрит на Пискунова.
 - Нам с тобой тоже надо здоровье поправлять… на какие-то средства…

… В приёмный покой больницы входит женщина-врач. Ева вскакивает ей навстречу…
- Пойдём со мной, Ева. – говорит врач.
Она  ведёт Еву по коридору, заводит в свой кабинет.
- Садись, Ева… - врач усаживается напротив Евы, пристально и печально смотрит на неё…
- Что?.. Что-то с Димой? – встревожено вопрошает Ева. – Пропустите меня к нему…
- Дмитрия Орешникова больше нет у нас. – скорбно роняет врач.
- Как!?. – обомлела Ева. – Он, что?.. Ведь только два дня назад…
- Он жив. Успокойся… - говорит врач. – Его просто у нас забрали… Забрали в другую больницу…
- В какую?.. Зачем?..
- Ева,.. Диму перевезли в психиатрическую больницу…
- Это,.. которая… психушка?
- Она самая… Послушай, Ева… У меня сложилось впечатление,.. что Дима угодил в неприятную историю. Я не уверена, но мне показалось, что какие-то высокие чины, в том числе и милицейские, хотят его изолировать, и изолировать всерьёз и надолго…
- Я поеду к нему!.. – вскакивает Ева.
- Сядь, Ева. – голос женщины-врача звучит глухо и жёстко. – Никуда тебе ехать не следует. Тебя всё равно к нему не пустят… Что тебе следует сделать, Ева, так это посоветоваться с взрослыми и влиятельными людьми, такими, как твоя мама, мне Дима рассказывал о ней. И что бы они попробовали повлиять на ситуацию… Только так можно помочь Диме. Ты меня поняла?
Ева утвердительно кивнула головой.
- А теперь иди, Ева. – впервые улыбнулась врач. – Иди, девочка, и дай Бог тебе счастья…

… На, обвитой плющом, веранде, у себя дома, сидят Кот и Динара, за утренним кофе. Кот с ленивым любопытством просматривает газету…
- Во, дают!.. – он отхлёбывает из чашки.
- Ты о чём?.. – Динара задумчиво покачивает ногой.
- Я о свистопляске, что раскручивается вокруг Бородинского плато… Весь разворот в этой теме… Ну, дела… Ты глянь, Динка, сосед то наш отец Серафим с заявлением от всей епархии выступил. Не позволительно, мол, в рекреационной зоне строить богопротивные юдоли зла, будущие поколения не простят… И тут же,.. нет, ты послушай; один заголовок чего стоит: «Размышления Начальника погранотряда, капитана первого ранга Анисимова Фёдора Степановича». Вот ведь как!.. «Надо думать о физическом и духовном воспитании подрастающего поколения. Бородинское плато - место, с которого открывается вид на море, символ физического здоровья, рядом сияют храмовые купола монастыря – знак духовной силы, и сам Бог велел застроить Бородинское плато соответствующими общедоступными учреждениями…» Какого?!.
- Послушай, Котик!.. – говорит Динара, поспешно допивая кофе. – Я убегаю, у меня сегодня непростой день. Тендер плато на носу, надо серьёзно подготовиться…
- На кой тебе, Динка, эти проблемы? – морщится Кот. – В том тендере кровищи и дермища как в Авгиевых конюшнях. Век не отмоешься…
- Не ворчи, любимый… - Динара подошла к Коту, прижала его голову к груди. – Не собираюсь быть Гераклом, но и нас в обиду не дам…
- А мы здесь причём?.. – недоумённо смотрит Кот.
- Я тебя, Котик, хочу попросить… – не слышит его Динара. - Задумала я жилплощадь нашу немного освежить, пока осенние дожди не грянули; новые обои и прочие побелки. Ты не возражаешь?
- Давай, коль неймётся. Не люблю  мороку эту, но помогу, как смогу…
- Ни какой помощи, Котик. С рабочими договорилась, так что всё в ажуре. Я  про другое; придётся нам с тобой перебраться к Катерине… Сможешь несколько дней обойтись без своего стола?..
- Динка!.. Ну их к дьяволу бирюльки эти… Напоминание о выброшенных годах…
- Не надо Кот!.. – Динара закрывает ему ладонью рот. – Никогда так не говори…
- Эй!.. Дачники – неудачники!.. Всё милуетесь?.. – слышится голос.
Динара и Кот поворачиваются, и видят, стоящего по ту сторону веранды, постаревшего, погрузневшего, но лучезарного Витька.
- Узнали гостя незваного?.. –улыбается Витёк.
- Витёк, чёрт безрогий!.. – задохнулся Кот. – Откуда взялся?!. Сколько лет и прочих зим?..
- Всего семь. Не так уж много для нашего почтенного возраста. Это я, Динара о нас с Котом говорю. Ты по-прежнему молода и прекрасна,.. – Витёк вздохнул. – как мама твоя, светлая ей память…
- Витюша!.. – улыбается Динара. – Рада тебя видеть. Жаль, тороплюсь. Ты просто в гости, или дело какое?..
- Конечно дело!.. Еле к вам прорвался. На входе охрана серьёзная, ни в какую не пускают. Пришлось показывать просроченное удостоверение. Представьте, помогло… 
- Да, охрана у нас теперь по-взрослому. Но, звонишь с проходной, и проблема решена... Говори, что за дело, Витюша! Я, действительно, спешу…
- И эта проблема решаемая. Приехал пригласить вас на день рождения жены…
- Понятно… - улыбается Кот.
- Не думаю… - Витёк лукаво поглядывает. – Я не о Марине говорю. С Маринкой мы давненько разбежались. Теперь у меня новая жена, зовут Елена…
- Во, даёт!.. – оторопел Кот. – Столько лет с Маринкой прожили…
- И будя!.. – прерывает Витёк. – Не всё ж тебе молодую жену лелеять. Теперь и у меня молодуха, совсем как твоя Дина, а в виде приданного - дочка возраста вашей Евы… Так что покажу вам и новую жену, и дочь, и новенький дом в Отрадном…
- Прекрасно!.. – бурно радуется Динара. – Витюша, я тебя поздравляю от всей души, но ехать в достопочтенное Отрадное, к сожалению, не могу, дел по горло. Но Кота непременно забирай. И просьба к тебе; подержи его у себя с недельку, я, за это время, ремонт небольшой в нашем логове завершу, и с кой какими делами управлюсь. Только не позволяй ему много пить… Договорились?..
- Погоди, Динка!.. – заволновался Кот. – Как же ты?.. Ева?..
- Езжай, Котик, езжай… - обнимает его Динара. – У меня дела, Еве надо к занятиям готовиться, и ещё у нас с ней дело одно есть, так что ты, любимый будешь всем только мешать. Поезжай, родной…
- Вот так, Витёк… - разводит руками Кот. – Придётся тебе мной одним довольствоваться…
 
… В большом деревянном корыте, похожем на огромную бочку, сидят по горло в воде Кот и Витёк.
- Ну, как, Котяра!.. – вопрошает, вынырнув из воды, голова Витька. – Нравится моя сауна?..
- Класс!.. – счастливо фыркает Кот. – Скажи, Витёк; на кой эта лохань, когда рядом душ?..
- Не чувствуешь разницу?.. Я поначалу тоже не чувствовал. Это всё Елена, её затея. Говорит, вода в дубовом чане особую силу имеет… И точно!.. Не поверишь, Кот; я Еленку каждую ночь, и не по одному разу могу… - Витёк хохотнул. – Во, как!.. А ты Динару?.. Топчешь, полагаю?.. Баба она красивая,.. не ты, так кто другой…
- Не напрягайся, Витёк. У нас с Динкой полный ажур…
- Тогда пошли!.. – Витёк выпрыгивает из чана. – Буду тебе дом показывать…
… По дому, закутанные в махровые простыни, как в римскую тогу, шествуют Витёк с Котом…
- Не стесняйся… - говорит Витёк. – В доме ни души… Елена в город за продуктами поехала. У неё своя машина. Твоё появление, будет для неё сюрприз, именины то завтра… Но, не робей,.. она у меня классная… Вот!.. Всё она… - Витёк показывает на многочисленные фотографии, развешанные на стенах обширной гостиной, и вдоль винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. – Как видишь; спортсменка в прошлом, гимнастка, мастер спорта. Даже в цирке работала несколько лет, пока травму серьёзную не нажила… Ты знаешь, Кот, мы уже пять лет живём, а я до сих пор поверить не могу, что её загробастал. Она ж на уйму лет моложе!.. И, главное, у кого её увёл… Практикант у меня был, выпускник института, и после практики несколько лет заезжал за консультациями. Познакомил меня с женой на каком-то сходняке, потом встречались у общих знакомых… Ну, и стали прикипать друг к другу. Я в перестроечные времена сумел подняться неплохо, оказывал ей знаки внимания, подарки дорогие, то да сё,.. но на успех, честно говоря, не рассчитывал…
- Да, Витёк, не ожидал от тебя такой прыти… А муж то её, как реагировал на твои посягания?..
- Вот, Кот, самая что ни на есть загадка. Муж молодой, нормальный мужик,.. как будто делал всё, что бы у нас с Леной сладилось. Понимаешь?..
- Нет…  Как-то не доходит.
- Так и я в толк взять не мог. Не то, что не ревновал, а как бы поощрял наши отношения; уходит из дому, когда я прихожу, в общем сплавляет мне жену… По сей день не могу его понять… Отношения у них были нормальные, оба спортсмены, значит организмы здоровые, дочь растёт, и с ней всё нормально… Но, дыма без огня не бывает…

… Возле серого, давно не штукатуренного забора останавливается автомобиль Олега Заричанского. На заднем сидении Динара и Ева.
- Евушка… - говорит Динара. – Ты, пожалуй, подожди в машине. Мы с Олегом Петровичем лица официальные, а твоё появление понято не будет…
- Ладно… - вздыхает Ева. – Я подожду. Идите…
… Динара и Олег входят в замызганную проходную.
- Мы депутаты горсовета… - Динара показывает вахтёру удостоверение. – Нас ожидают…
Вахтёр равнодушно кивает, и Динара с Олегом проходят…
… По заросшей кустарником и старыми акациями территории идут они к сумрачному, как бы вросшему в землю, двухэтажному зданию…
… Пожилой врач поднимает мутноватые, глубоко сидящие глаза на, вошедших в кабинет Динару и Олега.
- Здравствуйте, Григорий Евсеевич!.. – приветливо здоровается Динара.
Мужчина в ответ кивает лысеющей головой.
- Я депутат Городского совета Залмановская Динара Султановна, со мной коллега Заричанский Олег Петрович.
- Очень приятно… - чуть слышно отвечает врач. – Присаживайтесь.
- Григорий Евсеевич… - Динара опускается на стул. – Я хочу объяснить цель визита. Нам стало известно, что к Вам в лечебницу помещён Дмитрий Орешников... Это так?
Врач согласно наклоняет голову.
- Дело в том, Григорий Евсеевич, - мягко улыбается Динара, - что Дима, то есть Дмитрий Орешников, научный сотрудник учреждения, которым я руковожу,.. надеюсь, Вы понимаете моё беспокойство?..
Врач не мигая смотрит на Динару.
- Григорий Евсеевич,.. – пытается подавить нервозность Динара. – Я была бы весьма признательна, если бы Вы сообщили нам; какой диагноз поставлен Орешникову?..
- Не могу… - чуть слышно говорит врач.
- Почему?.. – зло щурится Динара.
- Врачебная тайна… Есть такое понятие. – шелестит врач. – Надеюсь, слышали?..
- Но… - раздражённо наклоняется к нему Динара.
- Единственно, что могу сообщить... – твёрдо, но так же тихо, говорит врач, – Попытка суицида свидетельствует о серьёзном психическом расстройстве…
- Чёрт возьми!.. – нервно трёт ладони Динара. – Но,.. выход-то должен быть!?.
- Конечно… - наклоняет голову врач.
- Динара Султановна!.. – вмешивается Олег. – Позвольте нам с уважаемым Григорием Евсеевичем остаться наедине?.. Мужской разговор может быть более продуктивным… Поверьте…
- Что!?. – встрепенулась Динара. – Да, ради Бога!.. – она поспешно поднимается. – Я жду в машине.  Всего наилучшего, Григорий Евсеевич.
Врач следит, как за Динарой закрывается дверь, и переводит взгляд на Олега.
- Слушаю, Олег Петрович…
- Видите ли, уважаемый… - очень медленно говорит Олег, пристально глядя в глаза врачу. – Я прекрасно понимаю, что происходит… Я так же догадываюсь, кто за этим стоит… Более того, я подозреваю, что и Вам ясно, как живо я представляю сложившуюся ситуацию… Хотите возразить?...
Врач молча смотрит…
- По-видимому,.. - продолжает Олег. – возразить Вам нечего. В связи с этим у меня  встречное предложение… Встречным я его называю по той причине, что предложение моих оппонентов Вы получили вместе с пациентом… - Олег умок, испытующе глядя на врача…
Врач выдержал  взгляд Олега, но в его глазах появилось задумчивое выражение.
- Я буду прямолинеен… - продолжает Олег. – Или откровенен, если угодно … Я предложу ровно в два раза больше, чем предложили оппоненты… - он не отрывает взгляд от лица врача… - Решайтесь, Григорий Евсеевич,.. я жду…
- Вы разберитесь пока между собой,.. кому пациент нужнее… - после небольшой паузы говорит врач. – Могу пообещать одно,.. я повременю с медикаментозным лечением,.. пока…
… Возле машины Заричанского прохаживаются Динара, обняв за плечи Еву…
- Всё образуется, Евушка… - голос Динары неуверен и печален. – Дима, конечно, хорош!.. Так глупо себя вести… Но, ничего, ничего… Олег Петрович калач тёртый,  что-нибудь придумает… В случае чего… – наймём адвоката…
- Мама,.. - Ева прижимается к Динаре, - Ты не чувствуешь,.. что вокруг нас происходит что-то неприятное,.. зловонное?..
- Видишь ли, детёныш мой дорогой... - Динара усмехнулась. - Жизнь людская вообще достаточно зловонная субстанция… Мы с отцом оберегали тебя от изнанков маскарадных одеяний, прикрывающих оскал этой самой жизни, полагали; успеешь вкусить её мерзостные плоды,.. вот это время, по-видимому, пришло…
- Милые дамы!.. – торопливо подходит Олег. – По коням!.. Времени в обрез, а дел немерянно…
Автомобиль Заричанского разворачивается и устремляется прочь от угрюмого места…
… Олег ведёт машину, задумчиво глядя на дорогу…
- Ты долго будешь молчать, Олег Петрович? – нервно спрашивает Динара. – Чем закончился разговор с этим садистом в белом халате?..
- Ведомо чем… - усмехнулся Олег.  – Кто больше даст, того и тапки…
- Понятно… - проронила Динара. – Какая вырисовывается сумма?
- Фи-и, мадам!.. Сия коммерческая тайна не должна Вас интересовать … Меня в данной ситуации другое занимает…
- Что именно, позвольте полюбопытствовать?
- То, что они не собираются тормозить. Впрочем, это можно было предвидеть. Не ясно другое… Кто подхватил знамя покойного Горбатко?.. Живой Горбатко был предсказуем, легко просчитывался… Но, кто стоит за нынешней игрой?..
- Олег Петрович!.. – внезапно вмешивается Ева. – Вы,… собираетесь выкупить Диму… из рабства?..
Олег удивлённо вскинул брови и глянул через плечо на Еву.
- Собираюсь, Ева… Более того, я его выкуплю… Вот только не уверен, закончится ли на этом рабство…
Автомобиль стремительно несётся в сторону города…

… Недалеко от дома, рядом с зарослями помидор, сухощавая, очень подвижная жена Витька Елена раскладывает на жаровне крупно нарезанные куски овощей; свеклы, моркови, баклажан и прочее. Рядом на сложенном из кирпичей очаге стоит чугунный казан, в котором булькает плов. Поодаль на складных стульчиках сидят Витёк и Кот. Кот достаёт из большой кастрюли жменями мидии и кладёт в друшлак, который держит Витёк, посредством шланга, прополаскивает их проточной водой и высыпает на блюдо.
- Печённые овощи сохраняют в себе все ценные компоненты, и имеют более насыщенные вкусовые качества… - говорит Елена. – А плов с мидиями; вообще значительно оригинальней чем традиционный мясной, и не несёт такой угрозы сосудам… Ой!.. Когда Вам надоест моя кулинарная болтовня, останавливайте меня, не стесняйтесь…
- Пока нормально… - великодушно роняет Кот. – Продолжай…
- Хочется к Вам обратиться,.. – улыбается Елена. – но никак не могу называть Вас  Кот… Вы, по-прежнему настаиваете?
- Всенепременно!.. – категоричен Кот. – У тебя трудности, потому что норовишь со мной на Вы говорить. Начни  тыкать - сразу легче станет…
- Хорошо,.. попробую…Ты, Кот, знаешь, всей этой кулинарной философии меня  бывший муж научил… Ой!.. Действительно стало легче. Ты молодец, Кот!.. Тоже философия…
- Как у твоего бывшего мужа?..
- Упаси Бог!..
- Что-то я не догоняю… - Кот поднимает, стоящую рядом, бутылку с вином, делает несколько глотков из горлышка. – Вот только, говорила; муж выучил этому добру, и тут же страсти-мордасти…
Елена рассмеялась… И, сразу, застеснялась своего смеха…
- Ой, извините, ребята!.. Веду себя, как дурочка… - она опять прыснула, прикрывая рот ладошкой… - Кот, ты - точно философ… Я то думала; что меня в моём бывшем возмущает, а ты сразу определил… Именно, они… страсти-мордасти! Когда у человека здоровье становится культом, фетишем, это сначала вызывает уважение, потом начинает надоедать и раздражать, а потом,.. просто становится страшно…
- Не представляю… - Кот делает ещё глоток из бутылки. – Но, готов поверить на слово…
- Это тяжело представить;  когда день за днём всё посвящено контролю за тем, что полезно, а что вредно. Тут еда, напитки, род деятельности и даже, об этом неловко говорить, любовь… И самое ужасное, никаких попрёков с его стороны. Он не оставлял возможности возразить, поспорить, поскандалить в конце концов. Только укоризненные взгляды и негодующее молчание. От этого становится страшно, поверь… Я стала ощущать себя порочной, погрязшей в грехе, не нужной ни ему, ни себе… Потому, когда появился Витюша,.. – она прижалась к разомлевшему Витьку, - я вдруг почувствовала себя живой, желанной… Он такой кругленький, пушистый, любит поесть, посапывает, похрапывает, ну… просто прелесть. Ты не находишь, Кот?
- Нет, не нахожу… Прелесть ты, а он гарнир при тебе … Шучу, шучу!.. Витёк – мужик что надо, иначе разве полюбила бы его комсомолка, спортсменка, да просто красавица, как ты? Я за это выпью… - Кот прикладывается к бутылке…
За оградой раздаётся стрекотание, и на приусадебный участок въезжает мотоцикл, с двумя седоками в защитных шлемах.
- Вот и дочурка пожаловала с женихом!.. – оторвалась от Витька Елена. – Как раз вовремя. Сейчас вас познакомлю и к столу… Маечка!.. Мишаня! Идите к нам, я вас познакомлю с очень интересным человеком!..
Молодые люди, не снимая шлемов, идут навстречу и невозможно понять, кто из них кто; обои в кожаных брюках, в шнурованных ботинках…
- Ой, мама!.. Нас, по-моему, не надо знакомить… - раздаётся из одного из шлемов девичий голос. – Здравствуйте!.. – протягивается к Коту ладошка. – Не узнаёте?.. Ах. да!.. – слышится смех.
Ладошка сбрасывает с головы шлем и Кот видит перед собой личико девушки, с которой он переглядывался в кафе на набережной. Кот переводит недоумённый взгляд на парня, и узнаёт в нём парнишку, который предлагал ему выпить...
- Вот так встреча!.. – заулыбался Кот.
- Узнали всё-таки?.. – сияет Майя. – А мы Вас частенько вспоминаем, особенно, когда приходим в то кафе. Верно, Миша?
- Истинная правда… - соглашается Миша. – Очень приятно опять с Вами повидаться. Вы тогда, ушли, и всем почему-то стало грустно…
- Да, да!.. – вмешивается Майя. –Появилось ощущение, что чего-то не хватает… Поэзии, наверное…
- Ладно, ребятишки… Я тоже рад продолжению знакомства…
- Вы, наверное, тот самый друг дяди Вити, о котором он часто рассказывает?.. И зовут Вас Кот? Верно? Да?.. – радуется Майя.      
- Майя, что за фамильярность?.. – смущённо вмешивается Елена.
- Верно, верно!.. – останавливает её Кот. – Именно так меня и называй…
- Мама, не мешай нам общаться!.. – ласково дерзит Майя. – Кстати, Кот; мама Вам ещё не говорила о своих фантазиях?.. Дядя Витя получил от неё чёткое задание затащить Вас сюда и привлечь к их реализации…
- Майя!.. Как не стыдно!.. – возмущается Елена. – Что о нас подумает гость?..
- Сейчас я всё объясню, Кот… - пыхтит Витёк, собирая раскладной стол. – Мы с Леночкой держим небольшое кафе, здесь, недалеко, в посёлке. К кафе примыкает небольшая необустроенная площадка, и мы всё думали; как её использовать? Вот Еленке, как гимнастке, мастеру спорта и запала мысль; построить,.. ну, что-то типа шапито, понимаешь?.. Поставить батут и сотворить ревю; воздушные гимнасты, канатоходцы, благо знакомых спортсменов и циркачей у неё хоть отбавляй… Улавливаешь ход мысли?..
- Мысля, что надо!.. – откликается Кот. – Не улавливаю только, какой от меня прок может быть?
- Тупеем с годами… - добродушно ворчит Витёк. – Я то помню, как ты бредил в юности желанием построить цирк в нашем городе… А ты, видать, забыл…
- Ну, и гад ты, Витёк... Наступаешь на больной мозоль…
- Значит вспомнил. – продолжает Витёк. – А раз так, то будет у нас с супругой к тебе нижайшая просьба; помочь спроектировать эту байду; какие материалы использовать, дизайн, одним словом, что б всё грамотно было… А мы, разумеется, в долгу не останемся…
- Видите, Кот!.. Вы оказались в сетях акул большого бизнеса… - веселится Майя. – И Вам не выпутаться. Ваш ответ хищникам капитала?..
- Ответ у меня неотвратимый и адекватный… - гордо выпрямляется Кот. – Подобную инсинуацию, которую я бы даже назвал вызовом всем прогрессивным туземцам данного района, следует незамедлительно обмыть обильным выпиванием…
- Вот и договорились… - обнимает его за плечи Витёк. - Прошу к столу…
- Скажите, маэстро… - Майя помогает матери сервировать стол… - Своё жилище Вы, небось, сотворили - шик-модерн? Мечтаю побывать. Надеюсь, пригласите?..
- Ох, Маечка!.. – шутливо грустит Витёк. – Знаешь истину: «Сапожник без сапог». Так и дружище Кот. Живёт с семьёй в служебной халупе, построенной при царе Горохе…
- Не слушайте этого невежду, господа!.. – возмутился Кот. – Прекрасная постройка! Романо-мавританский стиль с барочными прибамбасами, правда, всё немного обветшало. Но, всё равно – мы с Динкой наше имение ни на что не променяем…
За оградой раздаётся звук автомобильного клаксона, и вскоре в калитку входит сухощавый мужчина с букетом цветов. Скользящей бесшумной походкой он движется к столу.
- Надо же… - тихо говорит Елена. – Бывший пожаловал…
- Папа!.. – бежит ему навстречу Майя. – Молодец, что вспомнил. Давай поздравляй маму, а потом…
- Елена!.. – торжественно говорит мужчина, протягивая букет. – Позволь щёчку… - он дотрагивается губами до щеки Елены. – Виктор Тимофеевич,.. – это уже Витьку. – поздравляю с именинницей…
- Присаживайся к столу… - иронично улыбается Елена.
- Нет, нет… - следует тихий ответ. – Ты же знаешь; после восемнадцати я не ем…
- Папа, ты неисправим… - вмешивается Майя. – Вот познакомься с нашим новым другом… - она подводит его к Коту. – Это мой папа,.. а это друг детства дяди Вити, и зовут его, ты не поверишь, Кот!..
- Очень приятно… - мужчина протягивает руку. – Пискунов Герман Мефодьевич. – он поворачивается к Елене. – Ты не будешь возражать, если я, на несколько минут заберу Майю и Михаила?  У меня к ним небольшое дело…
- Да, уж изволь,.. – улыбается Елена. – Майя и твоя дочь…
- Прошу, молодёжь… - Пискунов смотрит на Майю и Мишу. – Проводите меня до машины. – затем поворачивается к остальным. - Желаю приятно провести время… - они идут по дорожке и Пискунов что-то тихо рассказывает.
- Садись, Кот… - оживляется Елена. – Бери овощи, я сейчас плов подам. Витюша, наливай Коту, себе, мне - только, немного. Ребята сами себя обслужат…
Витёк поднимает бокал.
- Ну, Леночка, за тебя!.. За то, что сделала меня опять молодым и счастливым!.. – он чокается с Котом, с Еленой, выпивает. – Не поверишь, Кот, но я, действительно, никогда не чувствовал себя так нормально. Всю жизнь надо было выпендриваться, кому-то что-то доказывать, крутиться, унижаться, унижать других, урывать где только можно лишнюю копейку, одним словом; не жизнь, а сплошная борьба. А сейчас; пенсия слава Богу, когда-никогда позовут – поработаю, средств - хватает, тишина, покой, а главное,.. - он обнимает Елену. – приобрёл такое богатство, о каком никогда не мечтал…
- Вот и выпьем за твоё богатство… - Кот наполняет бокалы. – Давай, Лена! За тебя, за Витька, он хорош пацан,.. надёжный…
На дорожке появляются Майя и Миша… Сворачивают к мотоциклу, и Миша прячет в багажной сумке небольшой свёрток, затем подходят к столу.
- Подставляй бокалы молодёжь!.. – Кот держит бутылку.
- Нет, нет!.. – Миша прикрывает ладонью бокал. – Нам ещё отъехать ненадолго надо…
- Мы скоро вернёмся, Кот… - Майя накладывает плов Мише и себе. – И тогда обязательно выпьем… Ух, как вкусно! Скажите, Кот, Ваша жена хорошо готовит? Дядя Витя говорил, что у Вас есть дочь, Вы о ней расскажите, да?.. Я с ней обязательно хочу познакомиться… Миша, хватит есть!.. Поехали…
- Маечка, куда  вас отец отправляет? – поднимает глаза Елена.
- По спортивным делам, мама… По клубным… - Майя и Миша поднимаются, идут к мотоциклу, надевают шлемы, и мотоцикл, рыкнув, уносит их за ворота.
- Не правда ли, Кот, у меня чудесная дочь? Конечно, я пристрастна, как все матери. Но, радует, что она привязалась к Витюше, я даже иногда ревную…
- Выпьем за твою дочь… - Кот наполняет бокалы.
- Хотела из неё гимнастку сделать... – продолжает Елена. – Она и успехов неплохих добилась, но теннис переманил… Что делать? Дань моде… А Миша каратист, тоже модная стезя, оба динамовцы. В клубе и познакомились…

… По дороге, в гаснущем закатном свете, мчится мотоцикл с Мишей и Майей. Они проносятся мимо вспыхнувшей вывески «Райский сад», несутся дальше…
… В сумеречной тени автозаправки сидят двое из обслуги в фирменных комбинезонах, играют мобильными телефонами…
… Мчится по дороге мотоцикл, приближается к автозаправке,..  несётся мимо… Фигура на заднем сидении приподнимается и, на ходу, забрасывает на козырёк автозаправки какой-то предмет. Мотоцикл набирает скорость…
… Мотоцикл останавливается. Головы седоков поворачиваются назад… Вдали видна автозаправка, на её козырьке разгорается пламя… Мотоциклист достаёт мобильный телефон, набирает номер: «Пожарная?!. Горит автозаправка… Та, что примыкает к погранзаставе…» Телефон ныряет в карман куртки, и мотоцикл уносится…

… На большой веранде дома Витька, в плетённом кресле-качалке, с бутылкой вина в руке, качается Кот. Он пьян, расслаблен и добродушен… Перед глазами бильярдный стол, на котором играют Миша с Майей. Их фигуры движутся перед, потерявшим резкость, взором Кота, попеременно открывая и перекрывая экран работающего телевизора…
- Очень удобная штука… - бормочет Кот. –Качнулся назад и вино само в тебя втекает…
«Кот!.. Ты не замёрз?.. Вечер-то прохладный. Иди в дом, чай попьём…» - слышится голос Витька.
- Нет, нет!.. – мне здесь хорошо… - бормочет Кот. – Я вино на чай не меняю…
«… Заявленный на сегодня тендер восьми гектаров земли на Бородинском плато вызвал повышенный интерес не только инвесторов и строительных фирм, но и представителей общественных организаций… - слышен голос телеведущего. – Застройка данного участка не оставила равнодушными как чиновников высокого ранга, так простых жителей, которым небезразлична судьба нашего города. Мы решили взять интервью у некоторых из них. Представьтесь, пожалуйста…»
«Учитель средней специальной физико-математической школы, депутат Городского Совета, Шумакова Нелли Степановна: Мне думается; пришло  время,  когда представителям бизнес структур должно стать ясно - будущее  бизнеса, будущее их детей и внуков зависит не только от сиюминутной прибыли, но и от той нравственной атмосферы, в какой формируются поколения, и что пора, наконец, вкладывать деньги в те проекты, которые будут способствовать формированию духовно здорового поколения…»
Кот качается в кресле, попивает вино, перед его мутноватым взором покачиваются силуэты азартно играющих Майи и Миши, меж их мятущихся фигур возникает, периодически, телевизионный экран, на котором появляются новые персонажи…
«… Нас радует возможность принять участие в обсуждении конкурсных проектов. Служители святой Православной церкви готовы благословить и освятить то строительство, которое покажется нам истинно богоугодным…»
- Так то, кажись, соседушка наш, отец Серафим?.. – Кот пытается с качающегося кресла вглядеться в экран. – Вот неугомонный… Давай, святой отец!.. – кричит Кот, глотая вино. – Борись с нечестивцами!.. Аминь!..
- Что это Вы, Кот? – присаживается рядом на корточки Майя.
- Всё нормально, краса моя… - еле шевелит языком Кот. –  Это я живу…

… С оглушительным воем две пожарные машины подлетают к полыхающей автозаправке, экипажи стремительно разматывают шланги, и широкая струя пены летит в огонь…
… Капитан-лейтенант Александр Осокин и несколько матросов, с пожарными баграми и лопатами, бегут к горящей заправке…
- Кто тут старший!?. – кричит, подбежав Осокин работающим пожарникам. – Я спрашиваю, кто старший!?. – командирским голосом требует Осокин.
- Что раскричался, командир?.. – откликается один из пожарных в брезентовой куртке. – Я старший, погоны как у тебя под курткой. – Чего надо?
- Кончай пену лить! Давай баграми растащим и землёй закидаем, хлопцы мои помогут…
- Ты что головой ушибленный, мореман!?. - напрягся пожарный. – У тебя под ногами ёмкости с горючим, улавливаешь!?. Перегреются, или малейшая искра... Попробуй сообразить... Забирай матросиков, и дуй подальше!..
- Да, пойми ты!.. - не унимается Осокин. – Нельзя эту гадость лить. Ботанический сад под боком, а в нём озеро заповедное,..  попадёт туда…
- Ты, что издеваешься!?. – свирепеет пожарный. – Не мешай работать!.. Сейчас вызову милицейский наряд, будешь им рассказывать про озеро с царевной лягушкой… Уводи людей, по хорошему…
Осокин в ответ тяжело вздыхает…

… На веранде дома Витька Кот по-прежнему полулежит в кресле-качалке в окружении пустых бутылок. Рядом сидит Миша, а Майя просто лежит на деревянном полу, положив голову на колени Миши, и наблюдая, как Елена и Витёк играют в бильярд…
- «Старый клён, старый клён, - напевает Майя. – старый клён глядит в окно, приглашая нас с тобою на прогулку…» Вам нравится песня, Кот?.. Правда, здорово?.. У вас были хорошие песни,.. а жили вы плохо. Мы живём вроде нормально, а песен таких – нет… Странно.
- Диалектика… - пьяно мычит Кот.
«… Я, как зам.начальника отряда по воспитательной работе с рядовым составом – просматривается за неповоротливой фигурой Витька телевизионный экран с, дающим интервью, морским офицером. - не могу не отметить, что помимо слабого физического развития призывников, налицо и явно недостаточный  интеллект, полное отсутствие фантазии…»
Грохнул, упав на пол бильярдный шар.
- Витюша!.. Что ж ты такой неуклюжий!?. – чуть не плачет Елена. – Кто так бьёт? Научись, наконец, кий нормально держать... Кот!.. Почему твой друг такой неспортивный?
- Не злись, Ленчик… - добродушно гудит Витёк. – Я ж в бильярд никогда не играл, а в армии, между прочим, кросс бегал не хуже других…
«… Вот, какие проекты представлены на конкурс…» - слышен голос телеведущего.
- Витёк!.. Отойди от экрана!.. – заволновался, Кот, с трудом поднимаясь с качалки… Он, покачиваясь, пошёл к телевизору, вглядывается в экран, пытаясь сфокусировать раздваивающееся, плывущее изображение… - Чертовщина, какая-то… По-моему я перебрал,.. видения стали мерещиться… - пьяно улыбается он.
Возникает нерезкое лицо Витька.
- Давай отдыхать, Кот… Как бы Динара мне плешь не проела…
- Динка?.. Она всё может… Я пошёл на место… - держась за Витька Кот ковыляет к креслу…

… У входа в Ботанический сад, на врытой в землю скамейке, сидит Ева. Не мигая, смотрит перед собой в прохладные вечерние сумерки. Тени колышущейся листвы ползают по её лицу…
 Слышен шум подъехавшей машины, мужской и женский смех, и из темноты появляются фигуры Динары и Олега Заричанского. Они возбужденны, что-то оживлённо обсуждают… Динара замечает Еву.
- Дочура!.. Евушка!.. Что сидишь в темноте, в одиночестве?
- Просто… Сижу и думаю.
- А чего грустная?.. Напрасно. У нас для тебя благая весть… Почему не спрашиваешь какая?
- Я догадываюсь…
- Догадываешься? Ух, и догадливая у меня дочь. Догадывается, что через два дня Диму выпишут. Сделают анализы, оформят все бумаги и выпишут. Так, что готовься встречать…
- Не знаю… - тихо говорит Ева.
- Что не знаешь?
- Я ничего не знаю, мама…
Динара принюхивается.
- У меня ощущение,.. что пахнет гарью?.. – поворачивается к Олегу. – Не чувствуешь?
- Есть немного…
- Это автозаправка горела… - говорит Ева. – Но, уже погасили.
- Автозаправка?.. – тревожно изумляется Динара.
- Не беспокойся, мама. Её сразу погасили. Приехали пожарники и быстро погасили. Только козырёк пластмассовый сгорел. Я видела…  Злой-презлой Осокин говорит, что это поджёг.
- Так и говорит?.. Ну, дела!.. Ладно. Пошли домой, Евушка,..  что одной сидеть?..
- Я тут побуду, мама… Мне хорошо здесь … одной.
- Ну, сиди, коль охота… Ева, ты сегодня ещё переночуй у тёти Кати, в твоей комнате обои не подсохли, а завтра уж…
- Хорошо, мама. Я так и сделаю…
Динара поворачивается к Олегу.
- Ну, что, кавалер… Отправитесь домой, или ещё поболтаем?
- Не в силах расстаться, после столь богатого событиями дня…
- Тогда прошу!.. У меня и бутылочка вина припрятана от Кота … - они проходят через проходную на территорию Сада…
Ева продолжает сидеть на скамейке, поёживаясь от вечерней прохлады… У её ног раздаётся жалобное мяуканье. Ева наклоняется и видит котёнка,  трущегося об её ногу… Она поднимает котёнка, заглядывает ему в глаза. Котёнок жалобно мяукает…
- А мне, думаешь, лучше?.. – нравоучительно говорит Ева. – Не плачь! Я не могу тебя взять, на территории собаки... – котёнок продолжает мяукать. – Всё! Я пошла, не то сейчас тоже буду плакать… - Ева опускает котёнка и входит на проходную…
… По тёмной аллее Ботанического сада идёт Ева. По обрыву спускается к озеру, вглядывается в него… Вокруг стрекотание сверчков, что-то белеет недалеко в камышах, чуть слышны звуки, похожие на клекот птиц. Недалеко чернеет покосившаяся пограничная вышка… Внезапно, рядом с собой Ева слышит мяуканье. Она нагибается и поднимает котёнка.
- Ты шёл за мной глупенький?.. Как тебя собаки не почуяли?.. Что ж теперь делать?.. Выходит - судьба… Пойдём домой… - вздыхает Ева.
… На втором этаже светится открытое окно. Слышен голос Олега Заричанского, смех Динары… Ева, с котёнком в руках смотрит на светящееся окно, затем входит в дом…
… По лестнице поднимается Ева. Дверь комнаты Динары и Кота приоткрыта,  Ева видит, сидящую на тахте мать с бокалом вина в руке, рядом Олег, он обнял ноги Динары, его голова лежит на её коленях…
- Всё получилось, как мы хотели, Динара… - с придыханием говорит он. – Я пошёл на это ради тебя, ещё не известно, чем всё завершится…
- Это кончится тем, что, во-первых, я поверила в искренность твоих чувств… - Олег обхватывает Динару за талию, тянется к её губам,.. Динара сдерживает его… - А во-вторых, Олег, ты не будешь жалеть о своём поступке, он принесёт результаты…
- Динарочка!.. Любимая… Боже, как ты мне нужна… - задыхается Олег. – Поехали ко мне… Сейчас,.. немедленно…
- Мы останемся здесь… - извивается в его объятиях Динара. – Не надо никуда ехать… Кот у друга на даче,.. Ева с Катей…
- Наконец-то… - Олег вздрагивающими руками, торопливо расстегивает Динаре блузку, срывает её, расстегивает и сбрасывает лифчик, впивается губами в обнажённую грудь…
- Только не на кровати… - шепчет Динара. - На полу… Дверь закрой…
Свет из дверной щели уползает во внутрь… Ева, остановившимся взором, продолжает смотреть на дверь, затем поворачивается и тихонько спускается вниз…

… Позднее утро в доме Витька. На веранде в кресле-качалке, накрытый пледом, спит Кот. Солнечные лучи щекочут сомкнутые веки, слышен смех Елены, голос Витька, надоедливая муха жужжит над головой. Кот отмахивается от неё и открывает глаза… Сквозь частокол перил он видит стол под большим орехом, на нём дымящийся самовар. Витёк с Еленой пьют чай. Кот сбрасывает плед и садится…
- О-о!.. Проснулся наш соня-засоня… - замечает его Елена. – Давай, Котик, умывайся и иди к нам… - приветливо улыбается она…
… Кот плещется под душем…
… Растирается полотенцем…
… Идёт к столу навстречу доброжелательным улыбкам Витька и Елены… Елена кладёт на тарелку салат, гренки, наливает чай…
- Как выспался, дружище?.. – спрашивает Витёк.
- Послушай, Витёк,.. – угрюмо говорит Кот. – Что там вчера по телеку в новостях показывали?.. Или мне померещилось спьяну?..
- Почему померещилось?.. Были новости. Показывали очередную распродажу земли. Всё как обычно…
Кот медленно, с неохотой жуёт…
- Ты вот, что… - продолжает Витёк. – Приводи себя в порядок, и сходим-ка мы на причал, возьмём лодку,.. и за бычками… 
Кот откладывает недоеденную гренку.
- Просьба у меня к тебе вызрела, Витёк… - он, не торопясь, вытирает губы. - Отвези меня домой… Что-то на душе паскудно…   

… Через лобовое стекло машины Кот видит приближающееся кафе «Райский сад». У входа скопление автомобилей. Подъезжают новые, из них выходят люди, идут в кафе… Витёк останавливает машину, поворачивается к Коту.
- Всё, Кот… Доставил тебя в целости и сохранности. Извини, заходить не буду, надо успеть кой-куда. Привет Динаре. В следующий раз ждём вас вдвоём…
- Спасибо, Витёк! И вы к нам – милости просим… Пока!..
Кот выходит из машины, с удивлением рассматривает автомобили, идя мимо них к входу в кафе…
…В кафе возбуждённые гости. Их внимание устремлено к, находящейся в центре зала, Динаре, она что-то увлечённо рассказывает, смеясь и жестикулируя… Наконец её сияющий взгляд останавливается на Коте. Радость в глазах сменяется восторгом. - А вот и именинник пожаловал!.. – она устремляется к нему. – Любимый!.. Как вовремя ты вернулся!.. Я тебя поздравляю!.. Мы все тебя поздравляем!.. Улыбнись, родной!.. У тебя сегодня праздник!.. Ты победил!.. Понимаешь?.. Ты победил!.. Господа!.. – она поворачивается к гостям. – Единственно, кто не знает о вчерашнем событии, это его виновник, это мой горячо любимый муж… - присутствующие аплодируют. – Так вот, дорогой мой Кот, любимый наш Лев Григорьевич… Вчера состоялся конкурс проектов застройки Бородинского плато, где победил твой проект, и на плато будут построены спроектированные тобой; здание Цирка и Диснейленд вокруг него… - Динару прерывают аплодисменты гостей. -  А осуществлять строительство… - она перекрикивает шум. - …будет фирма «Дельфин», у которой уже есть договорённость с инвесторами. Об этом больше знает Олег Петрович Заричанский. Поаплодируем ему. – Олег Петрович церемонно раскланивается. Динара поднимает руки, аплодисменты стихают…
- Я хочу сказать, друзья, что сегодня, наверное, самый счастливый день в моей жизни … Я о нём мечтала долгие годы… И вот он пришёл. Мы дождались его… Мы – это мой горячо любимый муж, это я, и это… моя покойная мама...
- А как же я?.. – раздаётся тихий голос.
- Евушка!.. – Динара бросается к, одиноко стоящей, Еве. – Конечно, и ты, моё солнышко! Как я могла забыть о тебе!?.  Ты простишь глупую от счастья мать… - она поворачивается к Коту. – И ты прости, любимый!.. Я обманула тебя!.. Я тайком вывезла макеты и эскизы на конкурс. Ты, надеюсь, поймёшь... Я не была уверенна в успехе, потому, не хотела лишний раз травмировать тебя.  Твой талант достоин лучшей участи… Сейчас макеты здесь. Я полагаю, ты не станешь возражать, чтобы все имели возможность взглянуть на них!..
Динара сдёргивает покрывало со специально подготовленного стола, зажигается направленный свет, и открываются макеты.  Рядом на стене развешаны эскизы.
Сразу аплодисменты, вспышки фотоаппаратов,.. пышнотелая Катя выносит поднос с бокалами…
- Прошу вас, господа, выпить в честь сегодняшнего праздника!.. – провозглашает Динара и берёт бокал…
Кот стоит растерянный, подавленный, с глуповатой улыбкой. К нему тянутся с бокалами гости… Он поворачивает голову,.. видит отца Серафима, басящего что-то на ухо семинаристу Николаю, Олег Заричанский задумчиво и неторопливо отпивает вино, Александр Осокин, смеясь что-то рассказывает Ангелине Буйновой… Ещё какие-то лица повёрнуты к нему, тянутся бокалы, мелькают улыбки… Внезапно возникает печальное лицо Евы.
- Папа!.. Как ты будешь жить теперь?.. – тихо говорит она.
Кот с нелепой улыбкой смотрит на неё.
- Не знаю, доченька…

… Тусклый лунный свет проникает сквозь окно и, еле заметно, освещает большой стол с макетами. Положив на стол голову, пьяно похрапывает Кот.  Чуть слышно шумит листва за окном… Внезапно, Кот поднимает голову, смотрит мутным взором вокруг себя, затем поднимается и подходит к окну…
…За окном предутренние сумерки, тёмные остовы деревьев отсвечивают прохладой росы. Вдали, в чуть заметной предрассветной дымке, графическое очертание покосившейся пограничной вышки. Вот на сером фоне светлеющего ночного неба появляется гибкая белая, фигурка. Она медленно, и неуклонно поднимается на вышку…
Кот напряжённо вглядывается, трёт глаза и понимает,.. что это Ева…
… Ева в белой, ночной сорочке стоит на площадке вышки и смотрит в море… Чуть поворачивает голову, видит, как из зарослей камышей взлетают птицы. Они выстраиваются в косяки и, печально курлыча, летят к морскому горизонту…
… Кот, прижав лоб к оконному стеклу, смотрит на Еву, смотрит на улетающих птиц… Внезапно, он видит, как Ева оттолкнулась от площадки вышки, и летит к морю…
Размытое лунным светом лицо Кота бесформенно, как гримаса. - Доченька… - шепчет он. – Возьми меня с собой…



                К о н е ц         

               

                Садомский  Юрий











                Р  а  й  с  к  и  й     с  а  д
                К и н о п о в е с т ь


























                Одесса  2008 г.
                Глава   первая               
Птицы подлетали стремительно. Из предрассветной дымки, из клубящихся испарений моря, они налетали несколькими стройными и строгими шеренгами, плавно опускались в камышовые заросли и исчезали в них.
Ева, не мигая, смотрела на летящих птиц. Лицо её было неподвижно и бесстрастно, только распущенные волосы чуть шевелились под ленивым дыханием предрассветной прохлады и ночная сорочка крепче прижималась к худенькому юному телу.
Ева закрыла глаза, сделала несколько шагов вдоль крыши веранды и, не открывая глаз, повернулась и пошла к открытому окну комнаты, перешагнула подоконник, и скрылась в тёмном проёме.
Окно другой комнаты мерцало тусклым светом. Там, за столом, заваленным чертежами и графическими рисунками, сидит пожилой человек. Уронив голову на лист ватмана, он нетрезво похрапывает. За окном предрассветная птаха что-то требовательно прощебетала. Человек оторвал голову от стола, протёр ладонями  лицо, потянулся, погасил настольную лампу, и побрёл в соседнюю комнату...
…Рассвет  уверенно пропитывал первыми лучами Ботанический сад. Силуэты огромных деревьев всё чётче прорабатывались солнечным проявителем, причудливые цветы и кустарник истекали каплями росы. Сад пробуждался птичьим гомоном, солнечными бликами, которые проникали  во все потаённые места.
Снопы солнечного света ломились в окна двухэтажного, строения на территории Сада, с большой верандой. Строение имело явно вековой возраст, но оставалось крепеньким, добротным и даже щеголеватым.
В небольшой комнате на двуспальной кровати проснулась женщина. Она выпростала из-под одеяла руки, сонно потянулась и посмотрела на, лежащего рядом пожилого мужчину. Резко поднялась с кровати, ещё раз потянулась, как бы приводя в порядок своё стройное, ещё молодое тело, и пружинисто пошла из комнаты…
В небольшом закутке, приспособленном под ванную, женщина сбросила  ночную сорочку и, одно за другим, вылила на себя два ведра холодной воды. Улыбка блаженства появилась на её, несомненно, привлекательном лице, набросив махровую простыню, она энергично стала растираться.
Мужчина продолжал спать. В комнату вошла женщина, уже в халате, тщательно вытирая голову полотенцем.
- Вставай! Алкашик мой ненаглядный… - сказала она, направляясь в другую комнату… Мужчина продолжал спать, блаженно прикрываясь рукой от солнечных зайчиков, ползающих по лицу… В дверном проёме опять появилась женщина с феном в руках:
- Кот!.. Котяра! – энергично говорила она, суша голову феном. - Сейчас поздравители заявятся. Надо проявить учтивость. Вставай, шалопай!.. – она скрылась в другой комнате.
Мужчина открыл глаза, задвигал мышцами лица, разминая их, затем лениво встал, позёвывая и почесываясь, подошёл к окну, и вдруг крикнув «Полундра!» прыгнул через подоконник в окно.
Женщина, отодвинув на столе чертежи и эскизы, насыпает в чашки кофе, наливает кипяток. Смотрит в окно, где видна поднимающаяся и исчезающая голова приседающего, по-видимому, Кота.
- Кот, - говорит женщина – вы с Евой всё-таки продавите крышу веранды.  Заканчивай физкультуру, иди пить кофе…
- Полундра-а! – раздаётся откуда-то снизу вопль Кота. Женщина выглядывает в окно. На земле, рядом с верандой Кот поливает себя водой из поливочного шланга, радостно охая и фыркая.
- Трусы измочишь…- говорит женщина.
- Выкручу! – доносится снизу голос Кота.
Женщина маленькими глоточками пьёт кофе, присев на край огромного стола, на котором стоит макет причудливого здания, окружённого макетами каких-то аттракционов и небольших сооружений. Рядом навалены чертежи, эскизы, свёрнутые в рулоны листы ватмана. Она обводит взглядом комнату. На стенах  эскизы зданий, фотографии, свеженький плакат, на котором изображена хозяйка  комнаты, внизу броская алая надпись «Динара Залмановская – наш кандидат»
Вбегает Кот, блестя каплями воды, хватает чашку с кофе, торопливо глотает…
- Динка! – говорит он. Помнишь анекдот, когда жена новоиспеченного президента говорит «Дорогой, ты когда-нибудь спал с президеншой?» Так и я; первая ночь с депутатшей.
Динара проводин ладонью по его лицу, стирая капли воды.
- Ты даже не заметил, как сменил ориентацию. Ты спал не с депутатшей, а с депутатом. Послушай, Кот, у Евы опять…
- Что, опять?
- Лунатизм. Ночью бродила по крыше веранды. Это очень опасно.
- Погоди… Но, доктор Ванник обещал; с половой зрелостью должно пройти? И несколько лет не было случаев… Да, может ей просто не спалось и она…
 - Не думаю. Я видела её лицо, всё как тех случаях. Я полагаю, Кот, ей пора замуж. Понимаешь? Мужчина ей нужен, муж или любовник, в данной ситуации не важно, тогда прогноз доктора Ванника полностью оправдается,.. даст Бог. Она ведь у нас не целованная. Ладно! Об этом позже, надо идти пред очи народа. Приводи себя в порядок и поспешай за мной. Этикет надобно блюсти…
Зрелое утро в Ботаническом саду. Чёрные провалы теней от вековых деревьев перемежаются с яркими, залитыми солнечным жаром полянами с некошеной травой.
 По неширокой, посыпанной песком, дорожке торопливо идёт Динара, в нарядном, но строгом платья, с торжественной, несколько лукавой улыбкой. На изгибе дорожки, из густой тени кипариса перед ней вырастает фигура в священническом одеянии. Чуть поодаль видна ещё одна, более юная, но тоже в рясе.
- Здравствуйте, соседушка!.. – ласковым басом говорит священник.  Позвольте поприветствовать Вас и поздравить с всенародным избранием. А так же позвольте отнять у Вас несколько драгоценных минут для краткой беседы. Знаю, в «Райском саду» столпотворение жаждущих изъявить  свои поздравления и восторг, сам бы рад быть среди почитателей, но, как понимаете, сан не позволяет. Посему, соблаговолите не отказать в кратком разговоре, надеюсь обоюдно полезном.
- Хорошо, отец Серафим. Но, только действительно кратко, люди, как Вы заметили, ждут.
- Присядемте… - Отец Серафим усаживает Динару на скамеечку. – Вам, конечно, ведомо, что в южной части Сада находилось кладбище нашего монастыря, настоятелем которого я имею честь состоять?
- Ведомо, Отец Серафим.
- Вот, я хотел спросить, как бы Вы отнеслись к моей нижайшей просьбе вернуть монастырю эту часть?
Динара улыбнулась.
- Отец Серафим… Виктор Павлович,.. мы с Вами знакомы не первый  год, а с тех пор, когда Вы работали в горкоме комсомола, и Вы прекрасно знаете, что я государственный служащий, а не собственник и не могу, и не в силах отдавать собственность государственного университета…
- Мы Вас избрали депутатом, отныне Ваши возможности неизмеримо выросли… Позвольте быть откровенным? Мне известно, а Вам тем более, что средства, выделяемые на содержание Ботанического сада и на научную работу внутри его – мизерны. Более того, властьпридержащие не будут способствовать привлечению средств, для вашего многотрудного и полезнейшего дела. Причина ясна: Сад находится в приморской зоне столь притягательной для толстосумов.
- Всё понятно, Виктор Павлович! – прерывает его Динара – Дальнейшее банкротство, и распродажа территории за бесценок. Но, для того я и боролась за депутатское кресло в горсовете, что бы не допустить этого.
- Понимаю Ваши благие побуждения. – Отец Серафим вздохнул. – Но не одолеть Вам всех супостатов. Вы, верно, изволили заметить, я был в этой стае и, поверьте, знаю их волчьи нравы. Они добычу не выпустят.
- Что, верно, то верно… - Динара чуть заметно улыбнулась. – Отец Серафим, будьте откровенны до конца. А вам то зачем моя территория? Не поверю, что опять под кладбище.
- И правильно сделаете. В трапезной у нас большая нужда. Послушников число значительно прибавилось, духовная семинария при нас, так же числом растёт, а пищу принимаем Бог знает где, в подвальном помещении под храмом. Бог даст, решим с Вашей помощью вопрос о возвращении земельки её исконному владельцу – построим трапезную и два – три флигелёчка для проживания священнослужителей.
- Для Вас в том числе?
Отец Серафим внимательно заглянул в глаза Динаре.
- Вам, голубушка, следует знать одно, церковь умеет быть благодарной как никто другой. А сейчас позвольте представить… - он подзывает рукой, стоящего в невдалеке, молодого человека – Представься!..
- Семинарист Николай, госпожа Залмановская. – скромно потупившись, говорит юноша.
- Погоди! – прерывает отец Серафим, и обращается к Динаре – Николай перед поступлением в духовную семинарию окончил курс юриспруденции нашего с вами университета. Сейчас, помимо учёбы, консультирует церковь в вопросах гражданского права. Продолжай… - кивает он Николаю.
- Госпожа Залмановская, я недавно просмотрел кадастр монастырских земель. Южный участок Ботанического сада, согласно  документу, принадлежит монастырю. Вам знаком этот документ?
- Знаком. Понаслышке. А не вспомните ли, какой датой помечен  документ?
- Январём девятьсот двенадцатого года. Я понимаю суть Вашего вопроса, - Николай открыто посмотрел на Динару, – мол, документ устаревший… Но, подобные документы со сроком давности свою силу не утрачивают.
Динара с изумлением перевела взгляд с Николая на отца Серафима.
- И вы всерьёз полагаете, что эта бумага времён царя Гороха способна решить вопрос отчуждения земли государственного учреждения в вашу пользу? Сомневаюсь, что она вам поможет…
- Она Вам поможет. – мягко сказал отец Серафим – Да, да, голубушка, она Вам поможет передать монастырю принадлежащую ему землю.
- Ну, ладно, господа. – Динара поднялась – Надеюсь, вы догадываетесь, каковым будет мой ответ. Прошу прощения, но мне пора… - она сделала несколько шагов в сторону, но, вдруг, повернулась к отцу Серафиму – Хоть, кто знает, батюшка. Пути Господни неисповедимы, не так ли? – Динара зашагала по дорожке.
Кафе «Райский сад» располагалось у входа в Ботанический сад. Раньше это было одно из его служебных помещений, а теперь,.. ветры хозрасчётных перемен – и получилось кафе «Райский сад»
Динара по дорожке подходила к служебному входу в кафе, как вдруг раздался выстрел, и в небо взлетела ракета, ещё выстрел и ещё ракета. У служебного входа в кафе стоял морской офицер и из пистолета-ракетницы палил в воздух.
- Саша, не хулигань! – крикнула Динара. – Матросики твои сбегутся…
Офицер заткнул за пояс ракетницу, подбежал к Динаре, подхватил её на руки и бегом внёс в кафе…
 Кафе гудело множеством голосов. Когда офицер Саша внёс Динару, гул многократно усилился, гости встали  из-за столиков, улыбки, улыбки… Саша, с ходу, поставил Динару на ближайший столик.
- Новоизбранный депутат доставлен! Докладывает капитан-лейтенант пограничной службы Александр Осокин! Ура! Господа!..
- Ура-а! – весело закричали присутствующие.
- Спасибо, господа! – сияла улыбкой Динара. Не знаю, как благодарить вас за такую честь… Для начала, у меня большая просьба, уговорите великовозрастного шалопая – она показывает на Сашу – снять меня с этого пьедестала.
- А тронная речь?! – возмущается Саша - Динара Султановна, подданные ждут. Иначе нельзя, иначе непорядок…
- Ну, хорошо… - Динара жестом останавливает, поддерживающие Сашу, выкрики. – Я признательна вам, моим друзьям и коллегам, я признательна всем, кто поверил мне и удостоил чести представлять интересы тысяч людей в нашем городском парламенте. Надеюсь, я не дам оснований попрекнуть меня в бездействии или невнимании к людям. Ещё раз, спасибо вам, друзья мои!
Все аплодируют, в это время открывается дверь и входит Кот. Выбритый, в отутюженной безрукавке, в потёртых джинсах. Динара, увидев его, озаряется улыбкой:
- Внимание, господа!.. Я ещё не кончила. – перекрикивает она ликующие аплодисменты. – Сейчас  хочу представить своего мужа, для тех, кто с ним не знаком.  Иди сюда! – подзывает она Кота. – Прошу любить и жаловать, Лев Григорьевич Залмановский, мой любимый и почитаемый муж,  достойный человек, и талантливый архитектор. И теперь я обойдусь без помощи Саши-сорванца, меня снимет мой муж! -       Она опирается о плечё Кота, он подхватывает её и опускает на пол. - А сейчас гуляем!.. – весело кричит Динара. – Шампанского всем!
Хлопки, откупориваемых, бутылок, Динару и Кота окружают гости, чокаются с ними…
- Поздравляю с успехом жены, прекрасной женщины и красавицы. – воркует седовласый мужчина, дотрагиваясь бокалом до бокала Кота.
- Если хотите со мной дружить, называйте меня просто Кот. – Улыбается  в ответ Кот – Мне так привычнее…
Динара дружелюбно улыбается всем, с некоторыми обнимается и целуется. Гости пьют шампанское, закусывают, стоящими на столах фруктами и сладостями… Динара оживлённо беседует с двумя немолодыми дамами… «Мама…» доносится до неё голос. Динара поворачивается, ищет взглядом среди движущихся силуэтов гостей, и видит, стоящую у дверей, Еву.
-  Мама,.. – говорит Ева, подходящей Динаре – я кушать хочу…
 - Девочка моя!.. – Динара обнимает Еву. -  Ох, какая мать у тебя!.. Бросила голодную дочурку, и пошла себе.… Попросим тётю Катю, она тебе бутерброды сделает… Друзья! – обращается Динара к гостям – Главное достижение моей жизни - моя доченька Ева. Вот она моя красавица! Третьекурсница, да что я говорю, уже четвёртый курс физмата…
Подходит дородная, немолодая дама, улыбаясь, забирает у Динары Еву…
- Пойдём, Евушка, я тебя покормлю…
Кот обходит гостей с бутылкой шампанского, наливает всем, пьёт с каждым…,
Динара стоит в окружении возбуждённых гостей… К ней проталкивается с бокалом Осокин.
- Динара Султановна, надеюсь, Вы меня простили? Я ж, любя, по-соседски…
- Вот, что, соседушка! Сегодня на рассвете птицы вернулись на гнездовье, ты догадываешься, к чему я веду? – И, не дожидаясь ответа, поворачивается к собеседникам. -  Послал Бог соседей, - смеётся она - с одной стороны аскетичные монахи, с другой – буйные пограничники…
Ева в подсобном помещении кафе ест бутерброды с чаем, дородная Катя возится у плиты, из гостевого зала доносятся возбуждённые голоса, смех.
- Тётя Катя, - говорит Ева – чего они так шумят?
- Радуются успеху твоей мамы.
- Ничему они не радуются. Они глупые и злые…
- С чего ты взяла?
- Потому, что так не радуются.
- А как?.. – недоумённо поворачивается к ней Катя.
Ева дожёвывает бутерброд, допивает чай, встаёт.
- Спасибо тётя Катя! Я пошла. – Она направляется к двери, в проёме останавливается. – Так не радуются, - повторяет она – радуются иначе,.. тише, что ли…
Ева идёт по Саду. Он заполнен птичьим гомоном, стрекотом мошкары. Множество солнечных бликов ползают по хрупкой фигурке Евы, заползают в глаза, уши, рот. Ева улыбается, встряхивает головой, пытаясь стряхнуть с себя ликующих зайчиков… Навстречу идёт молодой человек с саквояжем в руке.
- Привет, Дима! – говорит Ева.
- Здравствуй, студентка! – Молодой человек останавливается. – Ну, что, покурим?
- Давай… - Они присаживаются на скамейку, Дима достаёт сигареты, протягивает Еве.
 - Ты знаешь, я не курю, – морщится Ева.
- Мало ли,.. может начала. – Дима закуривает. – А, знаешь,.. – он неторопливо, с удовольствием выпускает дым – птицы прилетели…
- Правда!? – Ева радостно болтает ногами. – Здорово! Пойду на них смотреть. А почему ты маму не поздравляешь?
- Не люблю лицемерные тусовки. Набежало шакальё, каждый урвать норовит…
- От мамы они ничего не добьются.
- Добьются. Не мытьём, так катаньем. Человек слаб, даже такая женщина, как Динара Султановна.
- Дима… - Ева кокетливо свесила голову набок. – А почему ты не женишься? Не надоело с микробами возиться?
- Микробы… Микробы - моё счастье,.. или несчастье,.. на них, увы, не заработаешь. Вот, как заработаю, каким-то образом, пойду к Динаре Султановне.
- Зачем? - Ева активнее заболтала ногами.
- Просить твоей руки.
- Правда? – Она искоса заглянула ему в лицо. – И я стану твоей невестой?
- Станешь. Если не выскочишь замуж, пока я буду искать богатство, за бравого морячка Сашу Осокина, к примеру… Хоть есть у меня одна идея…
- Дима. – Не перестаёт болтать ногами Ева. – А регата скоро?
- Скоро… - задумчиво отвечает Дима.
- Возьмёшь меня матросом?
 - Возьму. Если на тренировки ходить будешь.
- Ладно! – Ева вскакивает со скамейки. – Я пошла… Маму, всё-таки поздравь. – оборачивается она на ходу.
Ева спускается по обрывистому склону к камышовым зарослям. Рядом невидимый журчит ручей, сбегая к морю. Ева осторожно подбирается к озерцу, образованному ручьём, сквозь заросли камыша вглядывается в озеро, ища глазами птиц. Вот они, парами и поодиночке неторопливо плывут вдоль кромки озера, изредка что-то бормоча.
Ева, затаив дыхание, наблюдает за ними, затем тихонечко отступает назад и идёт вверх по склону…
По скрипучей лестнице Ева поднимается в дом. Из коридора видит комнату. Там за столом сидит, подвыпивший, Кот. Закрыв глаза, откинувшись на спинку стула, он что-то мурлычет себе под нос.
- Папа! – говорит, входя, Ева.
- Что? – отвечает Кот, не открывая глаз.
Ева, молча, подходит к столу, водит пальцем по контурам макетов, обойдя стол, кладёт руки на плечи отца.
- Папа… - Ещё раз говорит она.
Кот вопросительно открывает один глаз.
 - Папа…  А почему ты всё время читаешь одни и те же книжки?.. И все про войну?
Кот расслабленно улыбается.
- Не знаю, дружочек. Нравится…– Он опять закрывает глаза, что-то мурлычет. – Раньше читал много и разное, а сейчас… Знаешь, дружок, героики, должно быть, не хватает. Динамики много, напряжения – хоть отбавляй, но всё, как-то  бескрыло, без полёта… Нет! – вздыхает он. – «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята…»
- А мама?
- Мама? Мама – свет в окошке,.. «Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю…» – напевая, Кот поднялся и, чуть качнувшись, пошёл к окну. Прислонившись к оконной раме и глядя куда-то в сторону моря, Кот улыбается…

Промозглый зимний вечер конца пятидесятых. Два подростка в коротеньких полупальто с поднятыми воротниками  бесцельно бредут по городу.
- Послушай, Кот!.. – поёживаясь от холода, говорит один.  – Может по домам? Жрать охота, а денег ни копейки.
- Да, что дома!? «Юность» всю прочитал, а уроки… так гори они синим пламенем! Прошвырнёмся ещё чуток…
Они подходят к освещённому входу в театр. Видно как фойе толпятся зрители, двери на улицу полуоткрыты, несколько мужчин, несмотря на холод, вышли покурить.
- «Евгений Онегин» – читает афишу Кот – Антракт, должно быть… Слушай, Витёк! - неожиданно говорит он - Давай в театр проканаем? Там тепло, и музыка играет…
-Ну,.. давай… - соглашается Витёк.
Они подходят к  дверям, снимают пальто, засовывают кепки в рукава и, прячась за спинами толпящихся у дверей зрителей, проскальзывают в фойе.
- Давай в буфет до конца антракта! – шепчет Витёк – Там билетёрши нас не заметят…
Дружки заскакивают в буфет. В нём очередь перед стойкой, у столиков торопливо дожевывают, допивают, обмениваются впечатлением… Взгляд Кота останавливается на стоящем в углу буфета штабеле ящиков с пустыми бутылками. Кот смотрит на Витька, тот, оглянувшись по сторонам, понимающе и согласно кивает. Они пробираются к штабелю, прикрывая друг друга, незаметно вынимают из ящиков по пустой бутылке из-под Шампанского и запихивают за пояса брюк, прикрыв полами пиджаков. Звенит третий звонок. Буфет стремительно пустеет. Кот и Витёк поднимаются по мраморной лестнице на галёрку. Там незанятые места ещё есть, но они  опасливо садятся на ступеньки, сбегающие к  первому ряду галёрки. Ступеньки крутые, с привинченной на их края бронзовой окантовкой.
Медленно убирается свет в зале, из оркестровой ямы показывается плешивая голова дирижёра. Её приветствуют аплодисментами. Взлетают руки с дирижёрской палочкой – вступает оркестр… Витёк приподнялся со ступеньки, нащупал в полутьме свободное место подле себя, пытается на него сесть. От неосторожного движения у него из-за пояса выскальзывает бутылка, падает на ступеньку и с грохотом устремляется вниз. Кот испугано вскакивает и у него из брюк выскальзывает бутылка, и скачет по окантованным ступенькам вслед за первой. В зале с прекрасной акустикой раздаётся неимоверный грохот от скачущих по ступенькам бутылок, несколько женщин испуганно кричат, дирижёрская голова вжалась в плечи и палочка безжизненно повисла в воздухе, звучание оркестра захлебнулось и  поспешно стихло…
- Бежим!.. – сдавленным шёпотом крикнул Кот, и они понеслись вверх по ступенькам к дверям.
В коридоре с разных сторон к ним уже семенили пожилые билетёрши. Кот и Витёк прошмыгнули мимо них, выскочили в двери и помчались в нижнее фойе. Несясь вниз, они слышали возмущённый гул зала. В нижнем фойе бросились к входным дверям. Первые двери были открыты. Они уже в тамбуре между первыми и вторыми дверьми… Дружно навалились на вторую дверь, но… она была заперта. Позади раздались характерные щелчки, оглянувшись, они увидели сквозь стекло двери как рослая мясистая билетёрша поворачивает ключ в дверном замке. Они оказались запертыми в дверном тамбуре.
- Влипли… - косо усмехнулся Кот.
- Точно влипли. – тоскливо согласился Витёк – Надо было по домам идти…
Сквозь оконное стекло видно, как несколько билетёрш о чём-то переговариваются, оживлённо жестикулируя. К ним стремительно подошёл пожилой мужчина небольшого росточка. Он им дал, по-видимому, какое-то указание, повернулся и, размахивая полами пиджака, так же стремительно удалился. Билетёрши, во главе с мясистой, подошли к двери, за которой томились Кот с Витьком. Мясистая отперла дверь, билетёрши дружно ввалились в тамбур и, схватив Витька и Кота за шиворот, а Кота мясистая даже ухватила за ухо, и потащили из тамбура.
- Негодяи!.. Конченные негодяи!.. – ядовито шипела по дороге мясистая.
Дверь с надписью «Главный администратор» была открыта, в неё втолкнули Витька и Кота. В комнате нервно расхаживал недавно виденный ими мужчина. При виде нарушителей, он остановился, гневно взирая на потупившихся юнцов и покачиваясь с пятки на носок.
- Вот, Ефим Маркович! Привели негодяев… - выдохнула мясистая.
- Хорошо! – сверкнул глазами главный администратор – Идите на свои места, милицию я уже вызвал.
- Вдруг сбегут!? – засомневалась мясистая.
- Не сбегут! От меня ещё никто не сбегал! – закричал администратор – Тем более все двери  заперты! Я им покажу!.. Пусть только попробуют!..
Билетерши поспешно удалились, закрыв за собой дверь. Администратор продолжал гневно смотреть на провинившихся.
- Вы мерзавцы!.. опять закричал он – Это я вам говорю! Вы форменные мерзавцы! Вы чуть не сорвали спектакль, вы понимаете, что это означает? Это означает, что вы мерзавцы! Вы пришли в театр! В наш театр! В храм! Вам дают Чайковского, а вы что?.. Для чего вы пришли? Я вас спрашиваю!? – взвизгнул администратор.
Кот и Витёк понуро молчали, не поднимая глаз.
- Зачем вы это сделали? – продолжал администратор – Что за пустые бутылки, где вы их взяли, зачем они вам?
- В буфете взяли… - угрюмо буркнул Витёк.          
- Как в буфете? В нашем буфете!? Украли!? Вы воры!? Но почему пустые бутылки!?
- Хотели сдать и купить пирожки.
- Какие пирожки? Вы, что… голодные?
Ни Витёк, ни Кот не поднимают глаз.
- Боже! Они голодные! Голодные дети… - засуетился администратор – Какой кошмар!.. – он суетливо забегал по комнате, неожиданно сунул руку в карман брюк, вынул  деньги.
– Вот! Возьмите  и идите купите себе порожков… - опять закричал он – Идите к чёртовой матери, пока милиция не пришла!.. - Он вытолкал их из комнаты, засеменил к входной двери, открыл её своим ключом.
- Мерзавцы! Пошли вон! Только попробуйте ещё показаться мне на глаза!..
Кот и Витёк оказались на улице. Они оторопело посмотрели друг на друга.
- Быстро линяем, мусора на подходе… - сказал Кот, и они побежали, на ходу одевая пальто…
- Кот!.. – перешёл на шаг запыхавшийся Витёк – Он ненормальный,.. он конченный псих…
- Ты про этого чудика?
- Его самого. Погляди… - Витёк разжал ладонь и показал Коту пять рублей – Представляешь!? Пятушок! Это ж нам хватит и хватит!..
- Бежим в гастроном! – разгорячился Кот – через пятнадцать минут закрывают…
Приятно и легко бежать Коту и Витьку отягощёнными и окрылёнными пятью рублями. Ловко лавируя между прохожими, перескакивая через лужи, перебрасываясь прибаутками: - «Мир не без добрых людей», «На чудаках земля держится» – юнцы подлетают к гастроному. Прошмыгнув мимо уборщицы, норовившей закрывать дверь магазина, они скрылись в его чреве…
Сквозь окна гастронома видно как Кот и Витёк перебегают от прилавка к прилавку, разыскивая что-то и покупая что-то… Они вышли довольные собой, держа в руках по бутылке лимонада.
- Ну, что? Покурим здесь? – великодушно проронил Кот, вынимая из кармана пачку болгарских сигарет «Тракия».
- Вон двенадцатый идёт! – отозвался Витёк – Подъедем ко мне, там и покурим…
Они впрыгиваю в трамвай. В трамвае большая группа молодёжи с рюкзаками, чемоданами оживлённо и громко переговариваются, несколько человек под  аккомпанемент гитары напевают «Подмосковные вечера»…
- Эй, хлопчики!.. – кричит со своего места кондукторша, обращаясь к Коту и Витьку – Передавайте на билеты!..
- Не шумите, тётя! – отвечает ей парень в кепке с залихватски выпущенным из-под неё чубом – Это наши пацаны! Наши,.. целинники будущие…
- Что ты мне голову дуришь! – огрызается кондукторша – Я же видела, что они только сейчас сели!..
- Ну и что!? – подхватывает стоящая рядом с Чубатым девушка – Они тут рядом живут, нас поджидали, сейчас присоединились к группе, а за группу уплачено…
Кондукторша недоверчиво покачала головой и уселась на своё место.
- Ну, что?.. – улыбнулся парень в ватнике, сверкнув золотым зубом – С вас причитается. Дай попить! – он протянул руку к бутылке Кота.
Кот с сожалением дал бутылку. Фиксатый ловко открыл её зубами, прильнул к горлышку.
- Отдай бутылку мальчишкам! Чего присосался!?.. – раздражённо сказала девушка. Фиксатый искоса недобро глянул на неё, но бутылку вернул.
- А вы правда на Целину едете? – спросил Витёк.
- Какие уж тут шутки. - улыбнулся Чубатый – По комсомольским путёвкам едем в Казахстан поднимать, как говорится, целинные и залежные. Так, что присоединяйтесь…
- Да, они ещё школьники. – вмешалась девушка. - Какой класс? – она оценивающе оглядела Витька и Кота.
- Десятый, последний… - живо отреагировал Витёк – А, вообще, здорово! Целина! Простор! Свобода!..
- Получите аттестат, пойдите в райком комсомола, попроситесь на Целину. – говорит девушка – Думаю, не откажут. На Целине и специальность приобретёте.

- Такие на Целину не ездят… - заблестел зубом Фиксатый – Там для них слишком холодно.
- Ты про что? – напрягся Кот.
- Да про то!.. - пристально глянул на него Фиксатый «Мы ребята молодцы, у нас обрезаны концы…» Вот про это…
- Закрой рот, Примаков! – оборвала его девушка – Тоже, доброволец выискался! Сам знаешь, куда вместо Целины мог отправиться…
«Едемте, друзья, в дальние края,..» – грянула группа впереди – «Станем новосёлами и ты и я!» подхватила девушка и Чубатый…
Трамвай подъезжал к привокзальной площади. Перед зданием вокзала толпа молодёжи, рюкзаки, чемоданы, гитары. На вокзальных ступеньках духовой оркестр играет вальс «Прощание славянки», невидимый оратор через усиление что-то говорит, сквозь хрипы динамиков можно различить: «… Партия доверила нам…», «… наш дорогой Никита Сергеевич убеждён…»
На трамвайной остановке целинники шумно выгружаются из вагона…
- Приезжайте, мальчишки! – повернулась к Коту с Витьком девушка – Прямо в Караганду приезжайте! Спросите Олю Цимбалюк, меня, к тому времени, все в тех краях знать будут. Так что, ждём!..
Почти пустой трамвай тронулся с остановки. Неторопливо подошла кондукторша.
- Что, зайчики!? Оказалось, вы всё-таки зайчики. – добродушно сказала она – Вам когда выходить?
- Через две остановки… - угрюмо ответил Кот.
- Ладно! Заплатите за один билет и езжайте.
Витёк порылся в карманах, достал тридцать копеек. Кондукторша взяла деньги и, не дав билета, пошла к своему сиденью…
По полутёмной улочке идут Кот и Витёк.
- Послушай, Котяра, задумчиво говорит Витёк – А может действительно на Целину махнём? Там жизнь стоящая, там заработать можно, а здесь – фиг с два…
- Что ж ты только о деньгах думаешь? За этим, что-ли, на Целину ехать? Да если и ехать, то на Братскую ГЭС.
- Тебе легко рассуждать, у тебя мать - доцент, прилично зарабатывает, а моя за копейки на фабрике мантулит… И какая разница: Братская не Братская, начитался «Юности».
- А ты, вроде, не читал?
- «Продолжение легенды» - классная вещь. Но ты, что думаешь, народ туда только за романтикой едет? Ни фигаськи! За бабками едут, или от суда прячутся, как тот фиксатый в трамвае. Можешь не сомневаться, у него на роже судимость написана…
У подворотни Витька остановились.
- Ну, вот… - сладострастно сказал Витёк - Сейчас покурим, и ко мне! Лимонад попьём, у меня халва заныкана…
- А мамаша твоя не турнёт? Поздновато, часов одиннадцать уже…
- Дрыхнет она наверняка! Ей завтра на смену, в шесть утра подниматься.
Они достают каждый по своей пачке сигарет, неумело прикуривают. Кот сразу закашливается.
- Фу, ты чёрт! – сквозь кашель говорит он – Как эти сигареты курить? Табак в рот лезет?..
- Привык к паршивым папиросам типа «Прибой» или «Север» - усмехается Витёк – а тут сигареты, Европа, привыкай пацан.
Неожиданно в подворотне возникла тень, затем в мутном свете фонаря появилась девушка. Стройную, довольно высокую фигуру плотно облегал светлый плащ, приталенный поясом, из-под кремового берета лились на воротник плаща каштановые волосы, вздрагивающие при каждом шаге.
- Привет! – сказала она Витьку, замедлив шаг – Куришь уже? – и чуть заметно улыбнулась – Летит время! Недавно совсем клопом был. А сейчас? Сигарета во рту, бриться, небось, начал, глядишь - и взрослый мужик. Ну, пока!.. – она уверенно зашагала по улице.
Кот судорожно глотнул из полупустой бутылки.
- Кто это?.. – придушенно спросил он.
- Нинка, соседка! – небрежно ответил Витёк – Да, что ты сомлел? – он насмешливо глянул на Кота – Она старше нас лет на пять, институт заканчивает. Мы для неё мелочь пузатая. Тут, знаешь, сколько мореманов кантуется под её окнами?.. Так, что – угомонись…
Кот отрешённо смотрел вслед девушки. Её фигура постепенно таяла в тусклом освещении ночной улицы.
- Ладно! Я пойду… - неожиданно сказал он - Поздно уже… На, держи! – он сунул Витьку бутылку и пошёл вслед за девушкой.
- Смотри не споткнись! – обиженно крикнул вдогонку Витёк. – А то, костей не соберёшь!..
Кот шёл следом за девушкой. Она двигалась спокойным уверенным шагом. Подойдя к перекрёстку, осмотрелась, перешла улицу и двинулась дальше. Кот шёл следом. Внезапно, она остановилась, повернулась и подошла к оторопевшему Коту.
- Что? – сказала она, глядя ему прямо в глаза – Проводить меня хочешь? Я не против…
Уверенно взяла его под руку и повела вперёд.
- Тебя как зовут?
- Кот.
- Что значит Кот!? Костя, должно быть?
- Нет. Вообще-то, я Лев, Лёва, - счастливо залопотал Кот, – но мама говорила, что до льва я ещё не дорос, поэтому пока котик, так и прилепилось и пошло – Кот да Кот. Я привык, мне даже нравится…
- Хорошо! Раз нравится, значит - ты Кот. А я Нина.
- Ага. Я знаю… Куда ты идёшь так поздно? – осторожно спросил Кот.
Нина искоса глянула на него, улыбнулась.
- Ну, вот. Уже ревнуешь. На вокзал иду. Маму встречать, из Казани приезжает. Знаешь такой город?
- Конечно! В Казанском университете Ленин учился, и Лобачевский, и Толстой… - торопливо проговорил Кот.
- Молодец, Кот! – опять улыбнулась Нина, – Книжки читаешь?
- Читаю!
- Какие? Авторов назови?
- Анатолий Кузнецов, Василий Аксёнов, - торопливо говорит Кот – и поэзию; Вознесенского, Евтушенко, Белу Ахмадулину. – Они подошли к трамвайной остановке.
- Подождём трамвай. – сказала Нина - Посадишь меня, и пойдёшь домой.
- Давай пешком?.. – умоляюще спросил Кот.
- Могу не успеть к поезду, и мама обидится. А у нас не принято обижать старших, у нас с этим строго.
- У кого,.. у нас? – недоумевает Кот.
- У нас, у татар. – ответила Нина – Что? Татар никогда не видел? Смотри! Я татарка. Как Бела Ахмадулина. – она внимательно глянула на Кота – Ты, похоже, тоже не славянин.
- Почему… - несколько смутился Кот. – У меня мама русская.
- А папа? – глаза Нины смеялись.
- Папа… - замялся Кот.
-Ладно!.. – Нина крепче прижалась к локтю Кота – Всё понятно. Отец с вами живёт?
- Умер давно. Мне семь лет было, только в школу пошёл…
- Значит, помнишь его.… А я своего почти не помню, он на войне остался.
- Убили?
- Хуже. Пропал без вести… Давай о другом. Скажи Кот, с девушками ты встречаешься?
- Да,.. то есть, нет…
- Так, да, или, нет? Ты парнишка видный, любая за честь сочтёт…
- Мне не нужна любая, мне нужна…
- Ну, хорошо, Котик! Вон трамвай подходит. Спасибо, что проводил! – Нина высвободила руку из-под локтя Кота – Приятно было с тобой познакомиться. До встречи! – она легко вскочила на подножку трамвая, вошла в вагон. Трамвай тронулся. Через вагонное стекло Кот видел кремовый берет Нины. Трамвай нырнул за поворот, а Кот прислушивался к затухающему перестуку колёс. Он тряхнул головой,  убеждаясь, что всё происшедшее было не сном…
- Кореш!… Дай закурить… - услышал он позади себя.
Кот повернулся. В промозглой дымке в нескольких шагах от него стояло трое парней. Руки в карманах коротких курток, двое в, надвинутых на глаза, кепках, один в фуражке-мичманке, глаза насмешливые, недружелюбные. Кот вынул из кармана сигареты, выдвинул из пачки одну, протянул парням.
- Ты, не видишь, что нас трое… - процедил сквозь зубы тот, что мичманке, подходя к Коту. Он вырвал из руки Кота пачку. – Давай, пацаны, закуривай…
Двое других подошли.
- Бляха-муха! «Болгарию» курит... - сказал один, беря пачку. – Богатенький сучёнок.
- Маланцы все не бедные. – Хохотнул другой.  Слышь, маланец! Верно, говорю?
Кот судорожно вдохнул
- Отдай сигареты… - он потянулся за пачкой.
 - Куда лапы тянешь!?. – тот, что в мичманке толкнул Кота в грудь. Кот покачнулся – Жадность заела, морда нерусская?.. – он толкнул Кота ещё раз.
- Отдай сигареты! – Кот перехватил руки парня и попытался отбросить его от себя. И тут же краем глаза заметил летящий в него кулак. Кот увернулся и попробовал ударить в возникшее перед ним лицо с кривой щербатой ухмылкой и тут же получил удар в подбородок, это парень в мичманке постарался. Кот покачнулся, но тут же ответил… Его кулак врезался в  злобную торжествующую голову с мичманкой. Мичманка тут же слетела. Её хозяин послал ответный удар, Кот чуть отвернулся и удар пришёлся в плечо, но Кот полетел на мокрый асфальт, потому, что один из парней подсел под Кота сзади и Кот перекатился через него. Это был излюбленный приём шпаны – не дать противнику устоять на ногах.
 Кот закрыл голову руками, потому что знал – подняться ему не дадут. Через сдвинутые на голове руки, Кот видел грязные сапоги и ботинки, которые летели ему в рёбра, голову, грудь, слышал хриплое дыхание обидчиков…
- Эй, хуганьё! А ну прекратите! Сейчас милицию кликну… - послышался женский крик.
- Ладно, пошли… - тяжело дыша, сказал кто-то из парней – Мусора сбегутся… - неторопливые шаги стали удаляться от Кота.
Кот сел. На противоположной стороне улицы стояла, закутанная в платок старушка с хозяйственной сумкой в руках.
- Чего шляешься по ночам!? – крикнула она Коту – А ну, марш домой! Мать, небось, все глаза проплакала… - она зашагала прочь.
Кот поднялся. Пощупал лицо, посмотрел на руки – крови не было. Он глубоко вздохнул, поморщился от боли. Сделал несколько шагов чуть прихрамывая. Затем пошёл быстрее… И вдруг запел: «Ох, какие удивительные ночи, только мама моя в страхе и тревоге. Что же ты гуляешь мой сыночек одинокий, одинокий…» Кот размазывал по лицу слёзы и счастливо улыбался, всё ускоряя шаг.
               

                Глава вторая
               
В туманной дымке ночного моря движется пограничное судно «Дерзкий». На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин. Через морской бинокль он осматривает горизонт. Мерцающая рябь моря, низко надвинутый на сектор обзора горизонт, море пустынно. Но вот линзы бинокля нащупывают среди колеблющейся воды две тёмные точки. Осокин напрягся.
- Пять градусов влево! – тихо приказал он рулевому.
- Есть пять градусов влево! – молодецки ответил рулевой.
- Прибавить обороты! – сказал Осокин в переговорное устройство. «Есть» - тут же послышался ответ. – Мичман!.. – крикнул Осокин куда-то в темноту рубки –  Видишь фелюги?
- Вижу, командир!.. – отозвался невидимый мичман - Перемёты ставят басурмане…
- Или снимают. - буркнул Осокин. – Сколько до нейтральных вод!? – крикнул он опять в темноту.
- Пятнадцать миль! – ответил голос.
- Значит, перехватим… - азартно усмехнулся Осокин – Полный вперёд! – крикнул он в переговорное устройство.
«Дерзкий» рванулся вперёд, стремительно набирая скорость.
Осокин не отрывал глаз от бинокля… - Командир! – послышался голос мичмана – Они уходят!..
- Не уйдут… отозвался Осокин. – Мичман! – крикнул он – Просигналь  приказ остановиться!
На палубе «Дерзкого» нервно замигал прожектор. Держась за леера, забегали матросы в спасательных жилетах…
На ходовом мостике Осокин азартно кричит:
- Носовое! Заряжай холостым!
- Есть!.. – следует ответ.
- Мичман! – криво улыбается Осокин – Командуй выстрел!
- Есть! – хрипло ликует мичман.
Из носового орудия «Дерзкого» вылетел сноп огня, раскатистый звук выстрела понёсся к горизонту.
Осокин не отрывается от бинокля.
- Рыбки  захотелось, сукины дети… - бормочет он – Камбалки нашей… Дорого она вам обойдётся…
- Товарищ, капитан-лейтенант!.. – доносится из переговорного устройства.
- Слушаю, акустик! – реагирует Осокин.
- Слышу шум…
- Какой шум!? Докладывай по форме!
- Непонятный, товарищ капитан-лейтенант.
- Что значит непонятный!? Чему тебя учили!?
- Вроде, как взрыв, товарищ кап… Вот опять!.. Взрыв, товарищ капитан-лейтенант!..
- А, ну, переключи на меня!.. – Осокин хватает наушники, прижимает к ушам. – Чёрт! – ругнулся Осокин спустя несколько секунд – Акустик! – кричит он в переговорное устройство – Координаты шума установить удалось!?
- Никак нет, товарищ капитан-лейтенант. Далековато, шкалы не хватает. И шум странный,.. непривычный…
- Непривычный… - бормочет Осокин – Тряхнуло, должно быть…
Рулевой недоумённо смотрит на него.
- Что глядишь? – перехватил взгляд рулевого Осокин – Тряхнуло говорю! Землетрясение, похоже. Вроде у турков,.. а, впрочем,.. чёрт его разберёт.
- Командир!.. – слышится голос мичмана -  Прикажите готовить абордажную команду?
- Отставить, мичман!.. Возвращаемся на базу… Что-то, на душе неспокойно…
«Дерзкий» круто разворачивается и идёт в обратную сторону…

…Глухо и напряжённо гудит толпа. Люди, в основном пожилые женщины, вытаскивают на проезжую часть дороги садовые скамейки, мусорные баки, перегораживая дорогу. Машины отчаянно сигналят, требуя пропустить их, но дорога уже перекрыта. Мгновенно образуется гигантская автомобильная пробка. Водители выскакивают из кабин, идут выяснять отношения с нарушителями движения.
- Ты, что творишь?!. – кричит здоровяк водитель немолодой растрёпанной женщине, которая сдвигает друг к другу мусорные баки в центре проезжей части – Люди на работу опаздывают, а тут такая чепуха…
- Ты бы провёл с нами эту ночь, тогда бы понял, какая здесь чепуха…
- Да, что, чёрт возьми, произошло?! – кричит пожилой очкарик, высунувшись из своего жигулёнка.
- Стена дома обрушилась… - отвечает кто-то – Дом старый, и без того на ладан дышал, а ночью тряхнуло, стена и поплыла…
- Как тряхнуло?.. Ничего не понимаю…- недоумевает очкарик.
- Батя, у тебя в машине приёмник есть? Включи и слушай. В Турции землетрясение, вот до нас и докатилось.
- Кошмар какой!.. – заволновался очкарик – Почему я ничего не почувствовал?
- Спал крепко, и прозевал, на свое счастье. Толчки слабые, бала три, не больше, но домишке ветхому хватило…
Прямо по тротуару, воя сиреной, подъезжает милицейский микроавтобус. Из него поспешно выскочили милицейские чины и один штатский с номенклатурной внешностью. Через мгновенье они окружены толпой жильцов пострадавшего дома. Чиновник пытается что-то говорить, но его перебивают, тыча в лицо какие-то бумаги… Доносятся возбуждённые голоса: «… несколько комиссий…», «… решение об отселении…» и тому подобное.
В гуще автомобильной пробки, открывается дверца такси из него выходит Динара и, лавируя между машинами, идёт к месту конфликта, врезается в толпу, окружившую чиновника. Её сразу же узнают, раздаются выкрики:
- Вот и депутатша  пожаловала!..
- Куда подевались Ваши обещания? Наговорила с три короба…
Не обращая внимания на агрессивный ропот толпы, Динара решительно подходит к крепышу - милицейскому офицеру.
- А, ну, помоги!.. – опершись на его плечо, она ловко взбирается на мусорный бак.
- Граждане жильцы дома номер пять! – звонко выкрикивает она - Да, я ваш депутат в горсовете! Да, я вам обещала, что вас отселят из аварийного дома, а сам дом снесут!..
- Ни фига твои обещания не стоят! – выкрикнул небритый мужичонка из толпы – Только о своём кармане думаешь! Вон, как расфуфырилась!..
 - Тебя как зовут? – обратилась к нему Динара – Ну, ну! Говори не стесняйся! - Мужичонка, нагловато ухмыляясь, молчит. – Что молчишь? Как зовут, спрашиваю?..
- Колька он… Николай!.. – подсказывает женщина с ребёнком на руках.
- Так, вот, Николай… Видишь мусорный бак, на котором я стою? Ты лично зароешь меня в этот бак, если до конца года вас не переселят в новое жильё, а этот дом не снесут… Ты меня понял?!.  Граждане!.. – обращается Динара уже ко всем – Я к вам прямо с заседания горсовета. Принято решение часть жильцов немедленно, временно переселить в санаторий «Приморье». Для этого, необходимо возобновить движение транспорта по улице, иначе автобусы, посланные к вам, не смогут подъехать. Я всё сказала!.. Помоги слезть... - опять обращается Динара к милицейскому чину…
Динара соскакивает с мусорного бака, пробирается между машинами к тротуару.
- Динара Султановна!.. – слышит она голос. Из чёрного «Ауди» ей улыбается седовласый мужчина. – Динара Султановна, - продолжает он – садитесь, подвезу… Тут мы все Вам обязаны – он обводит рукой шеренги машин – нашим освобождением из туземного плена.
- Спасибо, Олег Петрович! С удовольствием воспользуюсь Вашей любезностью… - Динара с готовностью садится в автомобиль. – Вы, собственно, куда, Олег Петрович?
- Куда прикажете, Динара Султановна. Подброшу, куда скажете.
- Если можно, ближе к центру. Сознаюсь, мечтаю о чашке кофе и бутерброде, сегодня ещё маковой росинки во рту не было…
- Замётано! Едем пить кофе…
- Ой!.. – смеётся Динара – Олег Петрович, Вы меня не так поняли… Я не напрашиваюсь, я сама заскочу в какую-нибудь кафешку…
- Это я напрашиваюсь, Динара Султановна. Будьте милостивы, не откажите.
- Бог с Вами, Олег Петрович, зачем отказывать, пьём кофе вместе…
- Эффектно у Вас получилось. – Олег Петрович сдержанно засмеялся – Прямо как Ленин на броневике. А вдруг не осуществится обещанное?..
- Буду зарыта в отходах,.. что, кстати, весьма возможно, если сегодняшнее  заседание окажется пустым трёпом.
Впереди стоящие машины двинулись.
- Вот мы и на свободе… - Олег Петрович тронул автомобиль с места…

…В кафе «Райский сад» завтракает Александр Осокин. Из подсобного помещения выходит Ева с бутербродами и стаканом сока.
- Привет, Саша!.. – бросает Ева.
- О,о! Ева! – радуется Осокин – Присаживайся… - он отодвигает стоящий рядом стул. Ева ставит на стол тарелку, садится. – Ну, что?.. – Осокин дожёвывает сосиску – Может - сразимся?
- Тебе не надоело? – Ева неторопливо пьёт сок – Всё равно результат будет тот же.
- А это мы поглядим! – Осокин сладострастно вскакивает, забегает в подсобку и тут же возвращается с шахматной доской и коробкой с шашками – Поглядим, поглядим… - шепчет он, расставляя шашки. – Кто начинает?
- Ты, как всегда… - вздыхает Ева.
Осокин сосредоточенно двигает шашки, Ева отвечает.
- Саша... – негромко говорит Ева – Ты богатый?
- Что?!. – недоумевает Осокин – В каком смысле?..
- В обыкновенном. Богатый, или нет? Бензозаправку ведь ты открыл?
- Ну-у,.. не совсем я… Командование разрешило отдать кусочек заставы под бензозаправку, что бы матросиков подкормить.
- Значит, богатый… А почему ты не женишься?
- Почему не женюсь… - Осокин напряжённо думает над доской – Да страшновато как-то, понимаешь?.. Боюсь…
- Ты офицер,.. – хмурится Ева - И не должен бояться… Бей, Саша,.. надо бить.
Осокин переступает через Евину шашку и снимает её с доски.
- Ну, вот… - Опять вздыхает Ева – Я говорила, будет как всегда. – она берёт свою шашку и переступает через несколько шашек Осокина. -  Как видишь – конец партии.
Осокин ошарашено поднимает лицо.
- Ну, ты даёшь, Ева!.. Вундеркинд какой-то…
- Это не я вундеркинд, а ты недотёпа. Фантазии у тебя нет, соображаешь только на ход вперёд. Неинтересно с тобой играть. – Ева с сожалением глядит на  расстроенного Осокина – Саша, сделай одолжение; съешь мой бутерброд. Я не хочу больше, а тётя Катя будет ругаться…
Осокин берёт бутерброд, откусывает половину.
- Ладно… Я проиграл, потому, что у меня неприятности. Про оползень знаешь?
- Оползень? Какой? Не знаю…
- Ночью у турков землетрясение было, даже к нам докатилось. Берег слегка просел, как раз, где наша наблюдательная вышка, и часть монастырского сада тоже просела. Там, кстати, спозаранку ваш сотрудник рылся.
- Дима, наверное… Такая у него работа.
- Я понимаю. Непонятно только, что можно искать почти в полной темноте. А наши погранцы его не в первый раз по ночам наблюдают. Но я не про него, вышку нашу перекосило, как теперь на неё бойцов посылать? Не дай Бог, что случится… Эх, жизнь солдатская!.. За что страдаем?! А ты говоришь; бензозапрвка… Правильно мама твоя сделала, что создала это кафе. Мудрое решение…
Из подсобки выглядывает пышнотелая Катя.
- Александр! Там тебя матросик спрашивает.
- Иду!.. – не оборачиваясь говорит Осокин, затем наклоняется к Еве – Слушай, Ева, ты бы мне помогла в одном деле…
- Каком? В шашки выигрывать?..
- Да, нет!.. Это безнадёжно… Помоги уговорить Динару Султановну…
Ева внимательно смотрит на него, затем опускает глаза.
- О чём уговорить?
- О чём?.. Ладно, потом расскажу. На службу пора, гори она синим пламенем. А вечером на патрулирование идти, так сказать, на закуску. – он поднимается одевает фуражку, подносит руку к козырьку – Честь имею, красавица!.. Спасибо, тётя Катя!.. – кричит он уходя…

…В другом кафе, более фешенебельном, сидят за столиком и пьют кофе Динара и Олег Петрович.
- Чувствую, Олег Петрович, есть у Вас ко мне какой-то интерес? – говорит Динара, отламывая от шоколадной плитки кусочек – Или я ошибаюсь?
- Нет, Динара Султановна. Интуиция Вас не подводит. Интерес есть, и даже не один. Начну с последнего и поведаю о своей главной слабости: - Я люблю красивых женщин. – Вот ответ на часть вашего вопроса. А во-вторых, Динара, позвольте мне Вас так называть, а Вы зовите меня просто Олег. – /Динара согласно наклоняет голову/ - Так вот, во-вторых,.. Вы, конечно, знаете, о существовании комиссии Горисполкома по градостроительной политике? - /Динара опять согласно кивает головой/ - А я с недавнего времени избран её председателем.
- Это для меня новость. – Динара отпила глоток кофе – Поздравляю!.. А ведь я догадываюсь о сути Вашего интереса к моей скромной особе. Вы хотите пролоббировать интересы фирмы «Дельфин»? Не так ли, Олег?
- Позволю себе предложить иную формулировку; я бы хотел, что бы Вы пролоббировали интересы «Дельфина»
- Польщена Вашей оценкой моих возможностей, но сразу возникает два вопроса; первый – «Как?» и второй – «С какой стати?»
- Начну опять-таки со второго вопроса. У фирмы «Дельфин», к которой я имел, да и что греха таить, имею отношение, появились бы основания для оказания спонсорской помощи Ботаническому саду. А что касаемо первого вопроса, то интерес фирмы направлен на участок, расположенный в Вашем избирательном округе, а точнее - Бородинское плато.
- Так, так, так… - Динара нервно покусывает чайную ложечку.
- Хочу добавить… - Олег Петрович еле заметно улыбнулся – При подобном раскладе, Ваш муж, уважаемый Лев Григорьевич был бы весьма полезен фирме «Дельфин».
- Мягко стелете, Олег. А позвольте полюбопытствовать, что Вы на Бородинском плато намерены строить?
- Гостиничный комплекс – вот задача достойная уровня фирмы «Дельфин». Двадцать восемь этажей, весь набор услуг, пять звёзд, одним словом. «Мекка» для туризма. А туризм для нашего города,.. сами понимаете…
- Так в чём проблема, Олег? Объявлен тендер на план застройки Бородинского плато, Вы председатель комиссии по делам градостроения, Вам и карты в руки.
- Всё, Динара, не так просто. Строительный рынок забит конкурентами, и они не сидят, сложа руки.
- Ну, в этом вопросе я не могу быть Вам полезна…
- Ошибаетесь, Динара, можете. Потребуются экологические экспертизы проектов, вот тут Вы и будете незаменимой, а я, как председатель комиссии, не могу быть излишне пристрастен…
- Послушайте, Олег, - Динара немного растеряна, – ведь Вы меня практически не знаете и говорите со мной так откровенно. Вы не боитесь, что я…
- Не боюсь. – Олег Петрович берёт Динарину ладошку в свою руку – И знаете почему? Потому что мы с Вами одной крови, мы из вымирающего отряда  авантюристов-романтиков, и гибель нас ждёт одинаковая. Я Вас сегодня как увидел на мусорном баке, – сразу подумал; вот с кем можно связать жизнь, как деловую, так и… - он поднёс руку Динары к губам, и в это время раздались позывные мобильного телефона в кармане его пиджака. Олег коснулся губами ладони Динары, бережно вернул её на стол и достал телефон.
- Слушаю… - лицо Олега стало жёстким – Я так не думаю… Приму к сведению… Нет, этого не будет!  – Он спрятал телефон в карман.
- Что-то случилось? – Динара испытующе глянула на Олега.
- Пока нет. – Олег криво усмехнулся – В общем,.. обыденный звонок. Предложение, сильно смахивающее на угрозу. А сейчас, прошу прощения, мне пора.
- Олег, позвольте последний вопрос: Для Вас действительно принципиально строить именно гостиницу на плато? – Динара несколько помедлила – А скажем, к примеру, санаторный комплекс?
- Принципиально то, что строительство гостиничного комплекса привлечёт инвестиции из туристического бизнеса, из игорного бизнеса, чего не скажешь о санаторном комплексе. – Он опять взял руку Динары в свою ладонь. – Я надеюсь увидится с Вами в ближайшее время. Не лишайте меня этой возможности.
- Я так же буду рада повидаться с Вами. Приходите хоть сегодня вечером в «Райский сад», мы там обычно ужинаем. – Динара поднялась.
- Не премину воспользоваться Вашим приглашением… - Олег отодвинул, стул на котором сидела Динара, и повёл её к выходу.

Вдоль побережья, разрезая морскую рябь, в солнечном закатном мареве несётся яхта. Хлопнул парус, перелетая с одного борта на другой, яхта развернулась и пошла от берега в море.
На корме, за рулём сидит Дима в спасательном жилете. Ева и ещё один матрос, в таких же жилетах, сидя на борту, откинулись чуть не до самой воды, натягивая фалы паруса.
- Приготовиться к повороту! – кричит Дима.
Ева с матросом перескакивают к другому борту, Дима поворачивает руль, парус, опять хлопнув, перелетает на другой борт.
- Ева, садись на руль. – говорит Дима.
Ева с радостью занимает его место, а Дима спускается в кубрик, и вскоре появляется оттуда с небольшим пластмассовым буем в руках.
- Андрей! Поможешь!.. – говорит он матросу, и идёт на нос яхты.
- Капитан!.. – кричит ему вслед матрос. – Чего ты свои буи стал так далеко ставить?
- Много будешь знать, скоро умрёшь от старости… - буркнул в ответ Дима, закрепляя буй на носу яхты. – Ева, отдыхай… - сказал он, перебравшись на своё место на корме у руля.
 - Дима!.. Что ты подвешиваешь на этих буях? – спросила Ева, с удовольствием растягиваясь на борту.
- Биоловушки собственного изобретения. Потом, как-нибудь, объясню суть  действия. – Дима поворачивает голову в сторону еле видимого уже берега. Крохотными, золотыми бликами сияют купола монастырского храма.
- Матросы!.. – молодецки кричит Дима. – Ставь спинакер! Ветер позволяет…
Несётся, чуть наклонясь, яхта. В её носовой части появляется, стремительно надуваясь, оранжевый пузырь, это парус-спинакер вырвался на свободу, придавая яхте ускорение.
На корме у руля Дима. Он ещё раз внимательно осматривается, достаёт бинокль, разглядывает горизонт. В окулярах бинокля появляется оранжевая точка, подпрыгивающая на волнах.
- Убирай спинакер!.. – командует Дима.
Андрей и Ева вытягивают фалы с сопротивляющимся спинакером на палубу.
Яхта приближается к оранжевой точке. Уже видно, что это буй, точная копия того, что лежит на носу яхты.
- Спустить парус! – опять командует Дима.
Андрей и Ева стягивают парус. Он мягко скользит по мачте на палубу. Яхта, сбавив ход, приближается у бую. Дима перебегает на нос и, выждав, когда буй окажется рядом, выхватывает его из воды. К основанию буя на длинной леске прикреплена небольшая коробочка. Дима отстёгивает буй от якорного троса и кладёт его на палубу.
- Давай… - говорит он Андрею.
Андрей протягивает ему другой буй с прикреплённой на леске коробочкой. Дима пристёгивает его к якорному тросу и опускает в воду.
- Порядок… - удовлетворёно говорит Дима, вытирая руки о спасательный жилет. – Матросы!.. – кричит он. – Что за бунт на корабле?!. Поднять паруса!..
Уверенно скользит вверх парус, мгновенно наполняясь ветром. Яхта стремительно набирает ход и, развернувшись большим полукругом, устремилась к берегу…   

…В сгущающихся сумерках движется Джип. Он въезжает на бензозаправочную станцию и останавливается возле колонки с абривеотурой дизельного топлива. Открывается дверца, из неё высовывается мужская рука, держащая пустую канистру. Тут же подбегает юноша в фирменной спецодежде, подхватывает канистру, наполняет её топливом и возвращает в автомобиль. Джип мягко тронулся, и выехал на дорогу.
Едет по дороге серебристый Джип. Проплывает невдалеке, светящаяся уютным светом, вывеска над кафе «Райский сад». Автомобиль проезжает ещё немного и сворачивает в узенький, неухоженный переулок. Джип покачивается на бугристой грунтовой дороге, продираясь сквозь дикорастущий кустарник. Мелькнула выгоревшая надпись на покосившемся столбике «Бородинское плато», дорога пошла вверх на небольшую возвышенность. Вокруг полуразрушенные одноэтажные корпуса брошенного санатория с зияющими чернотой провалами, бывшими когда-то окнами.
Серебристый Джип останавливается. Сквозь листву кустарника видно как из машины выходит мужчина, достаёт канистру, подходит к жёлобу, бывшему когда-то сточной канавой. Он открывает канистру и выливает содержимое в жёлоб. Закрыв канистру, возвращается к машине, и Джип, развернувшись, едет обратно к дороге…

…В густой, от вечерних сумерек, морской воде плывёт Кот. Плывёт правильным «брасом», держа туловище горизонтально, сильно отталкиваясь ступнями и выдыхая воздух в воду. Сделав ещё несколько гребков, он переворачивается на спину и отдыхает, глядя  на затухающие снопы солнечного света, на берег, вдоль которого зажигаются огни многочисленных кафе. Вдали, в городском парке медленно вращается «чёртово колесо»…

…В кабинке «чёртова колеса» сидят Ева и Дима. Ева судорожно вцепилась в поручни и закрыла глаза.
- Не дрефь, Ева!.. – возбуждённо говорит Дима. – Открой глаза… Смотри, какая красотища вокруг!..
Ева приоткрыла один глаз.
- Дима, я боюсь… Стыдно бояться, но мне страшно… Мы скоро опустимся?
- Смотри, Ева!.. Такое великолепие надо видеть!.. Мы на самом верху,.. сейчас начнём опускаться… Красота1.. – сладострастно шепчет Дима…

…Кот вылез на пляжный пирс. Спрятавшись за столбиком со спасательным кругом, быстро переодевается. Джинсы, рубашка, босые ноги в штиблеты – Кот одет. Поднимает с пирса продуктовый пакет, кидает туда мокрые плавки, и достаёт бутылку вина. Вытаскивает пробку и делает несколько глотков. Блаженно морщится, причмокивая, прячет бутылку в пакет и идёт по пирсу к берегу…

…Ева прижимается щекой к прикладу ружья, плавно опускает ствол, нажимает на курок. Мишень, со стуком, падает.
- Есть!.. – вскрикивает Ева.
Дима стоит с ней рядом под навесом тира, тоже с ружьём, поворачивает к Еве лицо.
- Ишь, ты!.. – говорит он – Молодец!.. - он нажимает на курок своего ружья, - Смазал идиот… - раздражённо бормочет он.
- Есть!.. – ещё раз радостно кричит Ева…

… Кот идёт по набережной вдоль бесчисленных кафе. На открытой площадке одного из кафе за столиком сидят две девушки и столько же парней. Кот присел невдалеке на парапет над пляжем, достал бутылку, отпил несколько глотков, закурил и, улыбаясь, смотрит на девушек. Одна из девушек встретилась с ним взглядом и тоже улыбнулась.
Кот опустил глаза и стал чуть слышно бормотать: - «Какое чудо совершалось, что увлекло меня с собой, когда над мыслью возвышаясь, пронёсся звуков светлый рой?..» – бормочет Кот, улыбаясь, и поднимая взгляд на девушку.
Девушка опять улыбнулась, наклоняясь к подруге, что прошептала ей на ухо. Вторая девушка недоумённо взглянула на неё, потом на Кота.
- «…И словно мягкое свеченье обозначало тот исход, необъяснимого волненья, откуда чистый шёл поток…» – продолжает бормотать, улыбаясь, Кот.
Один из парней обернулся, оценивающе оглядел Кота.
- Что надо, батя?..
Кот улыбнулся шире: - «…И трепетный, как в поле колос, внутри наполненный                теплом, летел ко мне девичий голос и тайным взмахивал крылом…»
- Батя,.. выпить хочешь? – настороженно спрашивает парень, поднимая над столом бутылку с вином.
- Обязательно… - продолжает улыбаться Кот.
- Подходи, налью… - парень подвигает к краю стола свой бокал.
Кот поднимается, подходит, достаёт из пакета свою бутылку, чокается ею с бутылкой парня, делает несколько больших глотков из горлышка, вытирает ладонью губы; -  «…Как будто в белом покрывале, чуть в отдалении от нас, над нами музыка витала с величьем удивлённых глаз…» - с наслаждением произносит он.
- Клёво, батя! Прошибает... - парень наливает и поднимает свой бокал – Пью за батю!.. – он пьёт, ставит бокал на стол и поворачивается к Коту – Почитай ещё, я тебе денег дам…
Кот опять отпивает из бутылки, дружелюбно улыбаясь, хлопает парня по спине, и идёт прочь, нараспев читая; «…Она звала нас в отдаленье, она молила нас идти, но в непосильном одоленьи забыла указать пути»...

…Ева и Дима, откусывая мороженное в вафельных стаканчиках, лавируют между многочисленными прохожими в аллеях парка.
- Дима,.. куда мы идём?
- Никуда не идём. Просто гуляем… - Дима вглядывается в, мерцающие огоньками, нескончаемые павильончики и лотки с сувенирами.
- Я же вижу, Дима, ты кого-то выглядываешь. Сознавайся… - Ева блаженно слизывает со стаканчика мороженное.
- Уже нашёл. – Дима остановился, огляделся по сторонам, затем взял Еву за руку, подвёл к скамейке. – Ева, посиди пару минут, я сейчас вернусь… - Он усаживает Еву на скамейку и уходит.
Ева видит, как Дима подошёл к одному из лотков с сувенирами, о чём-то говорит с пожилым лотошником. Лотошник оживлённо кивает в ответ, наклонившись, что- то шепчет ему на ухо, а затем, взяв с прилавка какой-то предмет, вручает его Диме. Дима возвращается, держа руку за спиной, садится рядом с Евой и, вдруг, одевает ей что-то на голову.
-  Дима!? – вздрагивает от неожиданности Ева, хватаясь за голову.
- Обыкновенная турецкая феска… - Дима стаскивает с Евиной головы феску, крутит её на указательном пальце. – Видишь? Самая, что ни на есть турецкая. Дарю!..
- Ты её купил? – Ева восторженно смотрит на феску.
- А как же!.. Одевай, и пошли дальше…
 
…По затенённой, плохо освещённой улице идёт Кот. Сквозь густую зелень клёнов и старых акаций с трудом пробивается блеклый лунный свет. Откуда-то из темноты Кот слышит приглушённые голоса. Он вглядывается и различает во тьме зарослей нескольких бомжей, сидящих под деревом у стены дома и перекладывающих из одной сумки в другую какие-то вещи.
Кот замедляет шаг, затем останавливается, вынимает из пакета недопитую бутылку вина, запрокинув голову, выпивает остаток, а затем, вынув из пакета ещё одну пустую бутылку, подходит к бомжам и ставит перед ними обе бутылки.
- Соблаговолите принять, господа бездомные… - говорит Кот, поворачиваясь и собираясь уходить.
- Спасибо, Кот!.. - слышится вслед хриплый голос.
Кот разворачивается, вглядываясь в лица бомжей.
- Что!?. Кто-то меня знает?.. Или померещилось?
- Померещилось… - слышит он тот же голос.
Кот всматривается в лицо говорящего. Одутловатое, небритое лицо, с щёлочками потухших глаз, грязные руки, не торопясь, укладывают, оставленные Котом бутылки в сумку. Кот подходит ближе, вглядывается в склонённое над сумкой лицо с надвинутым до бровей выцветшим, нечистым беретом, из-под которого выбиваются космы пепельных волос.
- Мы с тобой знакомы, дружище? – спрашивает Кот.
- Что было, то сплыло. – не поднимая головы, хрипит бомж.
- А всё-таки?.. - Кот неуверенно переминается с ноги на ногу, затем наклоняется к бомжу – Может, выпьем?.. А друг?..
- Чего только с ним? Мы, что не люди? Уважать надо… - раздаётся визгливый женский голос.
- Заткнись, зараза!.. – хрипит в ответ бомж. Он медленно, с трудом поднимается с корточек.
Слышен звук мотора, скрежет тормозов. Кот поворачивается. Из милицейского «газика» выскакивают трое милиционеров. Бомжи с неожиданной прытью подхватывают свои сумки и бесшумно скрываются в тени зарослей. Тут же вспыхивает свет в окне третьего этажа, оттуда высовывается торс пышногрудой дамы, взлохмаченной и гневной.
- Наконец-то! Явились, – не запылились! – истерично закричала дама – Вас и «скорую» дождаться – жизни не хватит!..
Один милиционер поднимает к ней лицо.
- Чего Вы кричите, гражданка? Что случилось?
- Здрасте, я ваша тётя! – захлёбывается в окне дама. – Он ещё спрашивает! Сколько звонила, говорила; развели тут бомжатник. Вонища, крики…
- Так спустились бы,.. поговорили, покормили... Бомжи тоже люди…
- Ты гляди на него!.. – голосит дама – Умник нашёлся… Давай, забирай их, по быстрому, пока неприятности не поимел!
- Кого забирать-то? Убежали…
- Да, вон стоит один! Ослеп, что ли?.. 
- А, этот… - милиционер поворачивается к Коту. – Этого обязательно заберём. А остальные не вернуться, побоятся. Я бы не вернулся под ваши окна.
- Дама негодующе онемела, а милиционер подошёл к Коту.
- Ну, что?.. Пошли!..
- Пошли… - с готовностью откликнулся Кот…
… По вечерней улице, меж двух милиционеров, идёт Кот.
- А, знаете, ребята, что это за здание?
- Знаем. – весело отвечает милиционер – Клоповник, набитый наркоманами.
- Скучно с вами, ребята. Выпить не хотите, потому воображение нулевое. Присмотритесь, – никого не видите?
- А кто здесь? – насторожился милиционер.
- Контрабандисты… - шёпотом ответил Кот.
Милиционер пристально глянул на Кота.
- Контрабандисты?  Где?
- Вон!.. - опять шёпотом ответил Кот, кивнув в сторону дома. – «По рыбам по звёздам проносит шаланду, три грека в Одессу везут контрабанду…»
- С Вами весело… - заулыбался милиционер. – Вы  артист, или фокусник?
- Увы, нет… - вздохнул Кот. - А вот он, - Кот опять кивнул в сторону дома – он настоящий фокусник.
- Кто он? – продолжает улыбаться милиционер. – Контрабандист?
- Фернандаци! – смакует слово Кот. – Совместить классицизм с барокко, вмонтулить туда очертания мавританской стилистики, вкусно с шармом  – вот где фокус…
- А контрабандист-то где?
- Там, там!.. – Кот радостно тычет пальцем в сторону дома. – Для кого Фернандаци построил дом?.. Аваносопуло! Он и есть контрабандист. Правда, поначалу, по молодости лет, а впоследствии; негоциант, почётный гражданин, меценат…
Где-то сзади послышался стук лошадиных копыт. Кот и милиционеры оборачиваются.
Из-за поворота появляется понурая лошадка. Она тянет за собой старинную коляску. На облучке, рядом с кучером, гордо восседает Ева с турецкой феской на голове, позади на сиденье развалился Дима. Коляска приближается…
- О, папа! – радостно изумляется Ева. – Это мой папа… - почему-то говорит она кучеру. – Папа, тебя арестовали?
- Евушка!.. – возбуждённо кричит Кот. – Вот, так встреча!.. Изволите видеть, господа городовые, мою дочь Еву.
- Папа, садись к нам!.. Можно мы возьмём папу? – обращается Ева к кучеру. Тот безразлично кивает головой.
- Всё, ребята! Спасибо за компанию… - Кот обнимает милиционеров за плечи. – Я, убываю… – Захотите повидаться, милости прошу в «Райский сад», там у меня лежбище. - Кот догоняет, обогнавшую их, коляску, впрыгивает в неё и садится рядом с Димой…
 
… В своём кабинете Динара просматривает документы. Напротив работающий телевизор рассказывает о жертвах землетрясения в Турции. За спиной Динары чернеет распахнутое окно, в нём появляется бледное пятно…
- Добрый вечер соседушка!… - слышится густой бас.
Динара испуганно оборачивается, вглядывается в окно.
- Кто это!?.
- Да, не пугайтесь Вы, ради Бога… - успокаивает её голос.
- Вы, что ли, отец Серафим!?. Откуда так внезапно, как чёрт из табакерки?..
- Ну. Ну… Не чертыхайтесь, Динара Султановна. Прогуливался, с Вашего позволения, по спорной территории, думу невесёлую думал, гляжу – свет в окошке, невольно заглянул.
- Ой, ли,.. Виктор Павлович!?. Заглянули напомнить о спорности территории... Но, не через окно же говорить, зашли бы в дверь?..
- Увольте, матушка… На спорные темы отучен говорить в служебных помещениях с молодых чиновничьих лет…
- Боитесь прослушки?
- Боюсь, не боюсь, а как говорится: «Бережённого Бог бережёт», и Вам советовал бы поберечься, решётки на окна поставить, неровен час…
- Нечего мне пока беречь. – усмехнулась Динара. – Телевизор старенький с советских времён разве что умыкнут…
- Ну, это пока… Жизнь Динара Султановна, как известно, не стоит на месте, глядишь, и понадобятся решётки.
- Чувствую, хотите Вы в чём-то меня убедить… Так заходите! Рабочий день окончен, можем потолковать…
- Нет, нет!.. – отец Серафим, протестующее, поднял руки. – Потолкуем непременно, только сейчас у меня забота горестная.
- Что у Вас стряслось, отец Серафим?
- Это у нас с Вами случилась беда, голубушка… - Динара удивлённо подняла брови. – Да, да, у нас с Вами. Просела в результате промысла Божьего, часть территории, как раз там, где подвалы монастырские, в коих храним мы утварь церковную…
- Ваша проблема мне понятна, отец Серафим, а в чём моя?
 - А ваша, в том, что оползень коснулся части бывшего монастырского кладбища, и теперь с территории Сада можно проникнуть в монастырские кладовые…
- Виктор Павлович, среди моих сотрудников воришек не замечалось…
- В наших кладовых хранятся предметы старинные, ценные, упаси Господь, что-нибудь пропадёт…
- Так что прикажете делать? – раздражённо сказала Динара. – Не ставить же охрану возле оползня?
- Думайте, соседушка, думайте… Засим, позвольте пожелать Вам спокойной ночи и до свиданья.
Лицо отца Серафима исчезло. Динара недоумённо пожала плечами, выключила телевизор, затворила окно и погасила свет…
…В кафе «Райский сад» заходит Динара. На ходу оглядев немногочисленных посетителей, заходит в подсобку. Там пышнотелая Катя возится с посудой…
- Мои не появлялись? – Динара берёт яблоко, надкусывает его. – Кстати!.. - не дожидается она ответа, - Твоё фирменное филе есть в наличие? Сегодня предполагается нужный гость…
- Сладим, даст Бог… - буркнула, улыбнувшись, Катерина.
С улицы доносится какой-то шум, крики.
- Что за собачья свадьба? – раздражается Динара.
- Не обращай внимание… - протирает тарелки Катерина. – Молодёжь бесится. Побесится и угомонится…
Из двери, ведущей в зал, появляется взлохмаченная голова Александра Осокина, морская офицерская фуражка в руках, с неё он стряхивает пыль…
- Динара Султановна, тут такое дело…- переводя дыхание, говорит он. – Нужно «Скорую» вызвать, и заодно милицию…
- Что случилось, Саша? Скажи, наконец, толком?!.. Что-то с мужем? С Евой?..
- Нет, нет!.. С ними, надеюсь, всё в порядке… - пытается улыбнуться Осокин. – Там…- он оглядывается, – гость к Вам шёл, но… немного не дошёл…
 - Где он?.. – Динара решительно направляется к выходу...
… У входа в кафе, прямо на земле, прислонившись к стволу дерева, сидит Олег Петрович. Рубашка и брюки у него разодраны, на них пятна крови. Бровь рассечена, тыльной стороной ладони он вытирает кровь с лица. Наклонившись над ним, и придерживая его, стоят два матроса с повязками «патруль» на рукавах.
- Олег Петрович, что случилось, дорогой?! – подходит и наклоняется Динара.
- Конфуз вышел, Динарочка… - Олег Петрович сплёвывает кровь. – Шёл к Вам на огонёк, а тут трое негодяев с арматурными прутьями,.. спасибо патрулю – выручил… Вы уж извините меня за мерзкий вид…
- Вы славно двоим врезали… - вмешивается Осокин. – Я аж позавидовал. Но они так быстро сделали ноги, что мне с соколиками даже не пришлось поработать.
- Погоди, Саша!.. – прерывает Динара. – Олег Петрович, я немедленно вызываю «Скорую»…
- Ни в коем случае, Динара! Прошу Вас не делать этого. «Скорая» обязательно свяжется с милицией, тут же журналисты сбегутся, мне это совсем ни к чему…
- Вам необходима помощь?.. - настаивает Динара.
- Ничего, ничего… - прерывает Олег Петрович Моя машина рядом, ребята помогут в неё взобраться, а дома всё будет в порядке.
 - Не делайте глупостей, Олег. Вам нужна немедленная медицинская помощь. Как Вы в таком состоянии поведёте машину?..
Из густых уличных сумерек доносится цокот копыт, и появляются очертания лошади и коляски с пассажирами. Из коляски выгружаются Кот, Ева и Дима. Кот кричит Динаре:
- Динка!.. Хочешь покататься? Дима угощает. Он у нас сегодня крез… - Кот с удивлением замечает сидящего на земле Олега Петровича и стоящих над ним Осокина с матросами. -  А это что за картинки с выставки?..
- Да, вот нелепость, какая вышла… - вздыхает Динара. – Олег Петрович к нам направлялся, а на него напали… Может  с кем-то перепутали, Олег? Как думаете?
- Вряд ли… - усмехнулся Олег Петрович. – Похоже, за мной ехали. Помните утренний звонок?..
- Понятно… - отвечает Динара. – Олег, кто Вас ждёт дома? Я имею в виду; жена, дети? Кто окажет помощь, если мы отвезём Вас домой,.. хотя бы в этом тарантасе?
- Как нарочно – никого. Жена на отдыхе, а дети разлетелись по своим семьям.
- Динка, в чём проблема!? – восклицает Кот. – Забираем Олега к себе, протрём его спиртом снаружи и внутри, к утру будет как новенький…
 - Молодец, Кот! Так и сделаем… - Динара улыбнулась. – Олег, слышали приговор? Он окончательный и обжалованию не подлежит… Саша! – обращается она к Осокину. – Прикажи ребятам, пусть доведут Олега Петровича до моего дома, Кот, помоги найти дорогу!..
Матросы поднимают Олега Петровича на ноги, ведут его, сопровождаемые Котом… Олег Петрович с трудом волочит повреждённую ногу…
- Саша!.. – зовёт Динара. – Ты меня проводишь, поговорим по дороге…
- Мама… - сдавленным шёпотом говорит Ева. - Мне почему-то совсем не страшно…
- Понятное дело… - насмешливо отзывается Осокин. - Такой боец рядом…
Динара внимательно смотрит на Еву…
- Что у тебя на голове, девочка моя? Восточные страсти? Ладно, бери своего кавалера, веди его к Катерине, там вас покормят. – она берёт Осокина под руку. – Пошли, Саша…
… По дорожке Ботанического сада идут Динара и Осокин…
- Я очень обеспокоена, Саша… Если из подведомственной тебе Заправки хоть капля горючего попадёт в наше озеро – это конец уникальной экосистемы, погибнет микрофлора, покинут озеро редкие птицы – гордость нашего сада, и покинут навсегда…
- Я знаю, - перебивает Осокин, - Вы мне об этом не раз говорили, поэтому заправка оснащена самым современным оборудованием…
- Лишний раз напомнить не помешает. – продолжает Динара, - Рядом с Заправкой, на небольшой глубине проходит водоносный пласт, который питает наше озеро, и стоит туда…
- Вы можете быть совершенно спокойны, Динара Султановна, Заправка полностью безопасна, Кстати, вы знаете, какие сейчас совершенные фильтры? Мы их обязательно приобретём…
- Не поняла!.. При чём тут фильтры?
- Есть сильное желание пристроить к Заправке автомоечный бокс…
- Ты с ума сошёл!?. – останавливается Динара. – Этого не будет!..
Перед ними возникают возвращающиеся матросы.
- Всё в порядке, товарищ капитан-лейтенант!.. – рапортует один из них.
- Нам пора, Динара Султановна. – берёт под козырёк Осокин. - Служба, патрулирование…
- Ты, надеюсь, понимаешь,  без меня этот вопрос не решить?.. – раздражённо говорит Динара.
- Конечно, понимаю. Значит, будем решать. До встречи, Динара Султановна… - Осокин с матросами растворяются в темноте…
… Олег Петрович в стареньком махровом халате полулежит на такой же старенькой тахте в комнате квартиры Динары и Кота. Динара протирает влажным тампоном распухшую, посиневшую ногу Олега Петровича. Кот с тазиком тёплой воды стоит рядом.
- Перелома похоже, к счастью, нет… - говорит Динара. - Но рентген Вы завтра сделаете. Сейчас наложим спиртовой компресс, туго забинтуем и… «утро вечера мудренее»… - Динара старательно обрабатывает ногу… - Скажите, Олег, если, конечно, считаете возможным;.. кто это Вас,.. за что, и, главное,  какова цель?
Олег Петрович поморщился.
- Кто?.. Догадываюсь. За что?.. За несговорчивость полагаю. Запугивают меня... А цель? Цель ясна, - Бородинское плато… Из-за него много копий будет сломано. Так, что готовьтесь, Динара…
- Бородинское плато… Понятно… - задумчиво говорит Динара, продолжая обрабатывать ногу.
Олег Петрович с любопытством оглядывает огромный стол с причудливыми макетами.
- Творения Льва Григорьевича? – скосив глаза на Кота, спрашивает он.
- Да, так… Баловство… - улыбается Кот. – Утопия,.. «Город солнца»…
- На всё воля Всевышнего,.. - Динара опускает ногу Олега Петровича. – Всё в его руках… Отдыхайте Олег, Вам надо выспаться.. Спокойной ночи… - она выходит из комнаты.
- Укладывайся удобнее, Олег… - Кот накрывает его пледом. – Я гашу свет… Олег Петрович устало закрывает глаза. Кот выключает свет, некоторое время стоит, глядя на, мерцающий в лунном свете, макет…

Весна начала шестидесятых годов.
По институткой лестнице, держа рулон чертежей подмышкой, стремглав несётся вниз Кот. Пробегает вестибюль, выскакивает на улицу. Там, облокотясь на ограждение, его поджидает Витёк.
- Витёк, здоров, дружище!.. – подбегает и обнимает его Кот. – Когда дембельнулся?
- Третий день уже дома…
- А чего сразу не объявился?
- Отсыпался, отъедался… Ну, что… ты свободен?
- Да, нет!.. Ещё одна пара… Хотя,.. пропади она пропадом. Ты подождёшь ещё пару минут, я чертежи сдам? – Витёк согласно кивнул и Кот побежал к вестибюлю, но, вдруг, остановился и вновь приблизился к Витьку. - Витёк,.. а ты не знаешь?..
- Что?.. – улыбнулся Витёк
- Ладно,.. потом… - разворачиваясь, бормотнул Кот.
- Знаю я, что тебя интересует!.. – крикнул вдогонку Витёк. – Расскажу, не бойся…
… К киоску, торгующему газированной водой, подходят Кот и Витя.
- Два стакана без сиропа. – говорит Кот, протягивая деньги. Зайдя за киоск, он выливает воду из обоих стаканов под дерево. Витёк достаёт из кармана бутылку вина, с усилием срывает пробку, льёт в, подставленные Котом, стаканы.
- С возвращением, Витёк!.. – чокается с ним Кот. – У тебя всё позади, а мне ещё предстоит…
Они пьют, морщатся, закусывают плавленым сырком… Кот разливает остатки вина…
- Ну, говори, Витёк,..
- Ты о чём?.. – Витёк с улыбкой смотрит… - А-а, да!.. Понял. Нинкой интересуешься?..  Здесь она в данное время, в отпуск приехала… А ты всё ещё надеешься?.. На кой она тебе сдалась? В институте твоём чувих мало? А Нинка скоро старухой станет,.. или замуж выскочит…
- Ладно, Витёк!.. – Кот тянет свой стакан к стакану Витька. – Вздрогнули!.. Девчонок в институте валом, но Нина… - он пьёт вслед за Витьком…
- Хорошо отдыхаем… - чья-то рука крепко берёт его за локоть. Кот оборачивается. Милиционер и трое дружинников обступили их плотной группой. Милиционер, не отпуская руки Кота, говорит: - Теперь отнесём на место стаканы, и пройдём с нами…
- Послушай, сержант!.. Ребята!.. Товарищ из армии вернулся,.. вы что, не понимаете?..
- В отделении разберёмся, по какому поводу пьянка в неположенных местах. Бери второго, ребята…
- Да, погодите, вы… - пытается сопротивляться Кот, но дружинники уже схватили с двух сторон Витька…
… В комнате отделения милиции несколько стульев вдоль стены. На двух сидят Кот и Витёк. На обшарпанном, канцелярском столе, стоящем поодаль, худенький милиционер на большом  листе ватмана что-то рисует кисточкой, макая её в баночки с акварелью. Видна плохо нарисованная надпись «На страже порядка».
- Ну, гады!.. – шепчет Кот – Они ж в институт могут сообщить, неприятностей не оберусь…
- Чепуха, переживёшь… - вздыхает Витёк. – Вот у меня ситуация… Перед дембелем кандидатом в партию приняли. Представляешь, что теперь будет?
- Кого? Тебя? В партию?.. – шепчет Кот. – На кой тебе?..
- Что бы жизнь сложилась, дурило… - шипит в ответ Витёк.
- Ну, дела!.. – Кот встаёт, прохаживается вдоль стульев…
- Эй!.. – прикрикнул милиционер. – Чего разбегался? Сядь и сиди, пока не вызовут…
- Над чем мучаешься?.. – подходит и склоняется над стенгазетой Кот. – Что это? Хулигана пытаешься изобразить?.. Давай покажу!.. – Кот выхватывает у милиционера кисточку, начинает рисовать… - Во-от!.. Это хулиган, так хулиган… А сейчас старушенцию нарисуем, она открыла рот и смотрит на него… Дай карандаш!.. Сперва карандашиком контуры набросаем,.. теперь за красочку возьмёмся…
Открывается дверь, заходит милицейский чин постарше, подходит к столу, заглядывает в стенгазету. Увлечённый Кот не замечает его… 
 - Художник у нас появился… - добродушно произносит чин. – Молодец! Помогаешь милиции… Это правильно!.. – А этот с тобой задержан? – кивает чин на Витька.
- Товарищ майор, как-то не по-людски, получается… - страстно начинает Кот…
- А ты не волнуйся… - улыбается чин. – Помогаешь? Вот и помогай. Тогда и мы по-людски… - ещё раз поглядев на рисунки Кота и одобрительно хмыкнув, чин вышел.
- Кто это был? – подал голос Витёк.
- Не твоего ума дело… - огрызнулся милиционер. – Начальник отделения. – тут же добавил он.
- А-а!.. – повеселел Витёк.
- Рано радуешься!.. – прикрикнул милиционер. – Он мягко стелет, а вот какого  спать будет…
- Опять открывается дверь, появляется голова начальника.
- Эй, художник!.. А ну,.. поди сюда…
…Начальник подводит Кота к двери без таблички, без номера, открывает её,  вталкивает в комнату Кота и закрывает за ним дверь.
В комнате за столом сидит моложавый мужчина в штатском костюме и внимательно смотрит на Кота бесцветными, равнодушными глазами.
- Ну, Лев Григорьевич, что будем делать?.. Дружить, или сориться?
- Я не совсем… - начал мямлить Кот. – А, что, собственно…
- Ты садись… - прерывает мужчина. – В ногах правды нет. Слыхал про такое? – Кот садится напротив. – Если сориться, - продолжает мужчина, – тогда посылаем протокол задержания в твой институт, в комсомольскую организацию. И ждут тебя неприятности. Ждут, не так ли?
- Ждут… - скорбно соглашается Кот.
- А если будем дружить, - тихо говорит мужчина, - тогда протокол никуда не уходит, а ты помогаешь нам,.. тем более, ты уже начал…
- Как помогать?.. Рисовать, что ли?..
Мужчина внимательно посмотрел на Кота.
- Не только рисовать. А приходить, иногда, и рассказывать… о институтской жизни, о сокурсниках,.. и не только о них…
- О педагогах, что ли? – недоумённо спрашивает Кот.
- И о педагогах… - не сводит с него глаз мужчина.
- А что о них рассказывать?.. – пожимает плечами Кот. – Что Вам интересно?..
 - Не ездят ли они без билета в трамвае, например… - усмехнулся мужчина, и приблизил  лицо к Коту. – Ты ж толковый парень, должен понимать, как нам важна твоя помощь... -–он откинулся на спинку стула. – В общем, ровно через неделю, придёшь в это же время. Договорились?
- А протокол?
- Протокол уничтожим.
- А товарищ?
- И протокол товарища уничтожим… Порвать их прямо сейчас?.. Пожалуйста!.. – мужчина берёт со стола два листа с протокольными записями, рвёт в мелкие клочья и кидает в корзину. – Видел?.. Ну, всё!.. До встречи через неделю. Не забудь!.. Да!.. Ты, надеюсь, понимаешь, что о нашем разговоре – никому?..
- До свиданья… - выдохнул Кот, и выскочил за дверь…
… По вечерней улице быстро идут Кот и Витёк.
- Ну, Витёк, считай, заново родились… - говорит с радостным придыханием Кот. Влипнуть могли по самые, самые… Так, о чём тебя этот хмырь в штатском спрашивал?
- Поинтересовался, как служилось, где собираюсь работать? А как узнал, что в родном депо, откуда призывался, сразу скис… Вот и всё… Да, о тебе ещё поинтересовался; надёжный ли ты человек? Ну, я; надёжней, говорю, не бывает, Олеко Дундич, говорю, Тимур и вся его команда, хотел ещё с Зоей Космодемьянской тебя сравнить, но он меня отправил… Кот, ты уверен, что он по правде порвал протоколы?
- Не дрефь, Витёк! Собственными глазами видел, как он их рвал, меленько порвал, не соберёшь… Стукача решил из меня сделать, баран... Долго он будет ждать, мусор поганый…
- По-твоему  он мусор?.. -  задумчиво спросил Витёк.
- А кто?..
- Комитетчик. – тихо сказал Витёк.
- Ну, Витёк,.. ты в этой своей армии совсем повредился, перебрал на занятиях по бдительности. Будет КГБ вербовать пацанву, типа нас, что бы «стучать» на тех, кто на шару норовит в трамвае проехать?.. Нет.. это ментовские штучки.
- Не уверен…- сказал Витёк, с тревогой глядя на Кота. – Ты бы пришёл к нему разок,.. для понта… Не то, найдёт нас…
- Как найдёт!?. – перебивает Кот. -  Протоколы-то порваны. По памяти, что ли?.. Ну, а если даже найдёт?.. Что докажет?.. Под протоколами стояли наши подписи, а теперь что?.. Теперь они ничего не докажут… Нет, это он так, на авось, кто клюнет, тот и его…
- Ну, смотри… - вздохнул Витёк. – Хозяин-барин… А куда мы идём?
- Тебя провожаем…
Витёк искоса глянул.
- Хитрюга ты, Кот… Нинку надеешься встретить?.. Что ж, так и будешь околачиваться под окнами, пока она не выйдет?..
Кот пожал плечами.
- Не знаю…
Они подходят к дому Витька.
- Ладно, Котяра,.. я пошёл, родительница ждёт… - он испытующе смотрит на Кота. – Хрен с тобой, зайду к по-соседски, как бы за спичками, и между прочим, скажу, что ты  внизу страдаешь, ну, закурить, мол, хочешь, а спичек нет.
Кот благодарно улыбнулся…Витёк зашёл в подъезд, а Кот стал нервно прохаживаться… Закурил, тут же выбросил сигарету… В окнах домов один за другим загорается свет… Появился Витёк, опёрся плечом о дерево, из подлобья смотрит на Кота… Кот подскочил.
- Ну-у!?.
- Что, ну?.. Жди…
- Выйдет?..
Витёк неопределённо пожал плечами.
- Похоже…
- Ну, ты скотина, Витёк! Не мог толком…
И в это время вышла она… Она шла и улыбалась,.. ему, потому, что взгляд её был направлен к нему, именно к нему…
- Здравствуй, Котик!.. – сказала Нина и взяла Кота под руку. – Что ты онемел?.. Ответь мне…
- Здравствуй, Нина!.. выдохнул Кот.
- Пойдём, погуляем? – Нина ласково заглянула ему в глаза.
- Конечно… Обязательно пойдём… - торопливо бормочет Кот. – А куда?..
- Куда глаза глядят. Ты не против?..
- Я?.. – Кот вздохнул полной грудью.
- Вижу, вижу… - улыбается Нина. – Ты не против... – она поворачивается к, подпирающему дерево, Витьку. – Мы уходим, Вить. Ты как?.. Не будешь возражать?
Витёк молча махнул рукой и пошёл в дом…
… По приморскому бульвару идут Нина и Кот. Внизу, в туманном мареве, блестит огнями порт.
- Вон пустая скамейка, давай сядем… - говорит Нина.
Они усаживаются на, чуть влажную от вечерней дымки, скамейку.
- Ты молодец, Котик… - продолжает Нина начатый разговор. – Хорошую профессию выбрал… Архитектор… - звучит. Окончишь институт, построишь порт, красивей этого… 
- Нет!.. – воодушевлёно возражает Кот. – Порт уже построен, и очень неплохо построен… Нет!.. Я другое должен построить то, чего нет в нашем городе, и что обязательно должно быть!..
- Что же это, Котик?
- А ты не будешь смеяться?
- Нет, Котик, я смеяться не буду…
- Я хочу построить цирк…
- Цирк?.. Котик, милый,.. почему цирк?.. Это действительно смешно… У людей жилья нет, живут в ужасных коммуналках, а ты им вместо квартир – цирк…
- Послушай, Нина!.. – горячится Кот. – Квартиры для всех в обозримом будущем построить не реально, а цирк это,.. как бы тебе сказать,.. это воплощение мечты для всех… Цирк всех уравнивает. В цирке невозможно чувствовать собственное превосходство над кем-то, или унизительную зависимость от кого-то. Это в театре, в кино можно ассоциировать себя с героем, или дружно презирать мерзавца… В цирке, Нина, совсем другое. В цирке у всех захватывает дух от полётов воздушных гимнастов и трюков акробатов. В цирке все чувствуют себя детьми, а дети самое безобидное и самое искреннее племя на свете, взрослых надо почаще возвращать в детство, тогда от них зла будет меньше…    
Нина искоса глянула на Кота. В её взгляде скользнуло изумление и тревога…
- Продолжай, Котик!.. Почему ты умолк?.. Продолжай,.. хоть я начинаю всерьёз опасаться…- чуть слышно говорит она.
- Ты боишься, Нина!?. Чего?.. Разве я сказал, что-нибудь крамольное?
- Я не за тебя боюсь, Котик,.. я за себя…  Боюсь всерьёз тобой увлечься…
Кот ошарашено смотрит…
- Нина… Нина… - шепчет он - Это было бы такое счастье… неуверенно тянутся руки Кота к плечам Нины, сжимают, притягивают к себе. Нина, с лёгким стоном поддаётся. Губы Кота дотрагиваются до её щёк, затем впиваются в губы, рука скользит по Нининой кофточке, ныряет под неё, устремляясь к груди…
Нина, со стоном, отталкивает Кота…
- Хватит, Котик!.. – она прерывисто вздыхает. – Достаточно… Мы неправильно себя ведём… Особенно я…
- Почему, Нина!?  Почему!? – Кот задыхается от волнения. – Ты же видишь, что я от тебя без ума…
- Вижу, Котик, вижу… - шепчет Нина, и гладит Кота по щеке. – Вижу, и испытываю, наверное, то же самое. Это плохо, Котя, это неправильно. Нельзя жить и поступать без ума,.. это заканчивается плохо…
- Чепуха!.. – горячится Кот, пытаясь притянуть Нину к себе. – Что плохого, если люди любят друг друга…
- Всё не так просто, Котик. – сопротивляется Нина – Сразу возникает масса осложнений…
- Каких, Нина!?.  Что ты такое говоришь?..
- Пойдём, Котик..! – Нина решительно поднимается… Кот неохотно встаёт вслед за ней. Нина заботливо поправляет ему воротничок рубашки. – Не обижайся на меня, Котя… - тихо говорит она. – И учти; женщины гораздо острее чувствуют опасность… Давай подождём, Котик. Время лучший судья,.. время покажет,.. может быть, я ошибаюсь…
- Нина!.. – горячится Кот,.. но она уже идёт сквозь туманную вечернюю дымку…

…По институцкому коридору идёт Кот. Подходит к двери с табличкой «Комитет комсомола», открывает дверь. В комнате толпятся студенты, секретарь сидит за столом, просматривает бумаги, над которыми склонилась ещё пара голов. Секретарь поднимает голову, видит Кота.
- Салют, Залмановский!.. Молодец, что зашёл… - затем обращается к склонённым над столом головам, - В общем, одобряю,.. потом додумаем… Он поднимается и подходит к Коту. – Пойдём, покурим… - и внимательно заглядывает Коту в глаза…
… На лестничной площадке Секретарь протягивает Коту пачку «Шипки».
- Закуривай…
- Что-то случилось? – Кот берёт сигарету.-
- Случилось… - Секретарь чиркает спичкой. – Телега на тебя пришла,.. нехорошая телега…
- Не понял!.. – Кот глубоко затягивается.
- Не понял, говоришь?.. – Секретарь пристально смотрит. – Ты в милицию с месяц назад попадал?..
- Фу, ты чёрт!.. – сигарета замерла в руке Кота. – Я уже забыть успел, думал пронесло…
- Не пронесло… - криво усмехнулся Секретарь. – Интересуешься, что в телеге?
- Да, ну,.. чепуха! Распили с приятелем бутылку вина под киоском, всех дел-то…
- Да, нет, не всех!.. Всё гораздо серьёзнее. Пришло официальное письмо из милиции, в котором указано, что ты, в пьяном виде, устроил дебош в общественном месте, оскорблял дружинников и сотрудника милиции, оказывал им сопротивление при задержании…
- Бред какой-то!.. – взвился Кот. – Прежде всего, я был не один, а с товарищем, мы даже выпить не успели, как они нас подхватили… Там один хмырь, мент в штатском, это его работа, он мне сотрудничество предлагал, я пообещал прийти,.. ну, вот он и мстит, скотина!..
- Ситуация проясняется… - вздохнул Секретарь. – К сожалению, в худшую сторону… В штатском, говоришь, предлагал?.. Не мент он, Кот, неужели, ты не сообразил!?. Не надо было соглашаться на его предложение, отделался бы штрафом и выговором. А теперь знаешь, что они требуют?.. Товарищеского суда над тобой, с оргвыводами. А оргвыводы могут быть одни; гнать тебя из комсомола, или института, а скорее всего; и то и другое…
- Что же делать, Степан?.. – Кот судорожно затянулся. – Посоветуй!..
- Пока не знаю… - Степан задумчиво смотрит себе под ноги. – Вот что… - неторопливо говорит он. – Товарищеский суд проводить придётся. Это неизбежно. По срокам оттянуть его – мне удастся. А ты за это время должен совершить что-то героическое.
- Что, например?.. – горько усмехнулся Кот. – Под асфальтировщик броситься с гранатой?
- Не юродствуй!.. – сухо отрезал Степан. – Не та ситуация… В стройотряд, с нынешней твоей репутацией, тебя не пробить, но,.. есть один вариантик: Родственник у меня далёкий под Братском в леспромхозе врачует. Говорил, что у них сезонные рабочие постоянно нужны. Могу с ним списаться, и поедешь в тайгу месяца на три, героическим трудом доказывать верность кодексу строителя коммунизма. И на суде это козырь – комсомолец Залмановский едет на Братскую ГЭС, главнейшую стройку коммунизма, не портить же ему биографию… Что скажешь?
- Стёпа!.. Да, я с радостью!.. Хоть сейчас!..
- Сейчас не получится. Сперва надо всё утрясти… Теперь, слушай!.. На суде сидишь молча. Никаких возражений, выяснений, только раскаяние. Мы тебя будем клеймить, стыдить, я людей подготовлю, и, учитывая твою готовность к трудовому подвигу, требовать для тебя строгача с занесением. И если всё получится – считай, что ты отделался лёгким испугом. Согласен с моим предложением?
- Конечно согласен, Степан!.. Спасибо тебе…
- Пока, не за что… Готовься… - Степан загасил сигарету о край урны и пошёл…

…У закрытых дверей актового зала института нервно прохаживается Витёк… Из-за двери доносятся возбуждённые голоса… Наконец, двери распахиваются, и из них вываливается толпа студентов.  Витёк пристально вглядывается, пока не замечает Кота… Кот взъерошенный, бледный, с росинками пота на лбу. Скользнул рассеянным взглядом по лицу Витька…
- Пошли отсюда… Быстро!..
- Залмановский! – слышится голос. К ним подходит комсорг Степан. – Залмановский… - повторяет он. – Ты, я надеюсь, не обижаешься на товарищей? – Степан преувеличенно громок. – Они вели себя принципиально. Может быть излишне агрессивно, но их можно понять; оскорблено их чувство комсомольской нравственности. – Степан понизил голос. - Но ты остался в институте и комсомоле,  это главное… Вот ещё что, Кот;.. постарайся привести из леспромхоза положительную характеристику, глядишь, и снимем с тебя выговор. Ну, это в дальнейшем, а пока, - желаю удачи!..  – Степан ныряет в толпу студентов.
На улице Витёк, на ходу, участливо заглядывает Коту в глаза;
- Что,.. больно били?..
- Говнюки… Не так больно, как противно… Кретины,.. – возбуждается Кот, - они не меня осуждали, им на всё с высокой колокольни, они себя демонстрировали. Свою правильность, верноподданность… Наперегонки, аж захлёбывались от старания. Так хотелось врезать, в лицемерные хари… Спасибо Степану, поглядывал на меня,  как припечатывал: «Сиди, мол, не рыпайся…»
- Ладно!.. – прерывает Витёк, - Наплюй и разотри. Худшее позади… Ты когда уезжаешь?
- Через неделю. Ты же знаешь, чего спрашиваешь?
- От того спрашиваю, что Нинка сегодня уезжает…
- Как сегодня!?.  Мы ж договаривались вместе ехать, нам по пути…
- Не знаю, о чём вы договаривались, только уезжает она сегодня,.. что-то у неё стряслось. Сказала, обязательно тебе напишет, взяла твой адрес, оставила свой…
- Который час!? – Кот схватил руку Витька с часами, поднёс к глазам. – Какой вагон, не знаешь?
- Не знаю. Не сказала. Не хотела, значит…
- Всё!.. Я побежал!.. – не слушает Кот.
- Не успеешь!.. – кричит вдогонку Витёк…
…Кот вбегает в здание вокзала… Лавируя в толпе, мчится к перрону… Вдоль поезда торопливо идёт Кот, заглядывая в окна вагонов… «Внимание! - захрипели репродукторы – Пассажирский поезд номер сорок семь отправляется через пять минут. Просьба, провожающих покинуть вагоны… Повторяю…» Кот впрыгивает в дверь вагона.
- Куда!? – кричит, стоящая на перроне проводница. – Где билет?..
…Вагон за вагоном пробегает Кот, заглядывая в каждое купе… Наконец, в плацкартном вагоне, он видит, сидящую у окна Нину. Почувствовав его взгляд, она подняла голову…
- Котя… - тихо говорит Нина. – Зачем ты тут?.. Выходи, поезд сейчас тронется…
- Нина,.. мы ж договаривались… - Кот старается сдержать прерывистое дыхание. - Зачем ты это сделала, Нина?
- Я старше тебя, Кот, и лучше знаю, как поступать… - так же тихо говорит Нина, не глядя ему в лицо. Затем поднимает глаза на Кота. – Я прошу, Котик,.. выйди, не мучай меня, мне очень тяжело,.. поверь,.. поверь… - голос Нины вздрагивает…
- Нина!.. – шепчет Кот. – Я люблю тебя… Очень…
- Я знаю… - перебивает Нина, закрывая ему рот ладошкой. Не говори об этом, Котик,.. не надо, очень тебя прошу… - Поезд вздрогнул и медленно покатился… - Ну, вот дождались; поезд пошёл! Выходи немедленно, Котя,.. мы будем писать друг другу, а там жизнь покажет,.. она всё расставит по местам… - судорожно говорит Нина, подталкивая Кота к выходу…
- Нина,.. мы будем вместе… - говорит Кот, пятясь по проходу… - Обязательно… Слышишь?.. – Кот поворачивается и, расталкивая пассажиров, бежит в тамбур. У открытой вагонной двери стоит проводница с флажком. Кот отталкивает её, повисает на поручнях.
- Куда!?.. – в глазах проводницы испуг. – Убьёшься, ненормальный!..
- Не дрефь, тётка, наше дело правое… - Кот соскакивает с подножки… Несколько шагов бежит по откосу, стараясь не упасть, но всё же падает и, перевернувшись пару раз, садится и смотрит вслед, набирающему скорость, поезду...

…По пологому таёжному распадку карабкается Кот в брезентовых брюках, заправленных в кирзовые сапоги, в брезентовой куртке, с орудием труда в виде отшлифованной ладонями палке с  полукруглым резцом у окончания.
Кот поднимается на пригорок, растерянно оглядывается. «Горела роща за рекою, и вместе с ней горел закат…» – истошно, кричит он песню, продолжая беспокойно оглядываться… Взгляд его уныло ползёт по редкому перелеску с торчащими кое-где остовами обгорелых стволов – следами таёжных пожаров. «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…» – опять запел-заголосил он. Дробный перестук дятлов слышится в ответ. Кот тоскливо вглядывается в таёжные дали, опершись о корявую сосёнку, присаживается на корточки, понуро опускает голову... И, вдруг, недалеко хлопок-выстрел. Кот вскакивает. «Горела роща…» - опять голосит он, вслушиваясь в тайгу. Снова выстрел… Кот, продолжая орать песню, ринулся в сторону выстрелов...
… Между деревьев видны двое идущих мужчин, внимательно поглядывающих по сторонам. У одного из них в руках ружьё с облупившимся прикладом и верёвкой вместо ремня. Завидя их, Кот перешёл на неторопливый шаг, распевающего  ротозея.
- Чего палите, мужики? – с ленивым любопытством спрашивает он. На меня что ль охотитесь?
Мужчины переглянулись.  Тот, что с ружьём широко улыбнулся:
 - Вот курочку тетерева хотели добыть, да она проворнее оказалась,.. улетела. А ты, здеся чё?.. Твой участок не здеся…
- Так,.. прогуляться решил… - Кот глуповато хохотнул. – Надоело топтаться на одном месте.
- А мы думаем; чего это Лёвка на обед не возвращается? – добродушно говорит второй мужик. – Заработался парень, видать большую деньгу решил зашибить. А Васька картошечку нажарил с грибками из расчёта на тебя…
Кот вдруг чувствует, что его начинает колотить мелкая дрожь, зубы предательски стучат…
- Мы тут с Васей в посёлок  решили сходить за продуктами… - говорит мужчина, внимательно глядя на Кота – Пойдёшь с нами, Лёвка, или туда? – мужик показывает рукой. – Домой, во времянку?…
- Туда… - машет в ту же сторону рукой Кот, из-за всех сил сдерживая дрожь. Мужик ещё раз внимательно смотрит на Кота.
- Василий. Ты, пожалуй, иди один. – говорит он. – Харчей много не надо; хлеб, да крупы – донесёшь, не сломаешься. А я с Лёвкой во времянку; дров наколю, то да сё… Иди, давай, смеркаться скоро станет. В посёлке заночуй, в ночь не вздумай возвращаться, утром придёшь… Ну, топай пока… - и обняв Кота за плечи он ведёт его  по шуршащей траве…
… Из раскрытой заслонки печи выскакивают языки пламени. Кот сидит на корточках рядом с печью, обхватив себя и руками, и изредка вздрагивает.
- Гриша!.. – говорит он мужчине, подбрасывающему поленья в печь. – У тебя нет водки?.. Трясёт меня…
- Смешной ты, Лёвка. – отзывается Гриша. – Водку спрашиваешь. Мы народ пьющий, когда есть водка – тот час выпиваем, и всё тут… На, вот  чаю и думай о  приятном. О крале своей, примером. Щас поедим, и будешь писать ей писулю очередную, про то, как героически трудишься на вздымке леса, во славу любимой Родины и «нашего дорогого Никиты Сергеича».
- Напишу, как в тайге заблудился,.. - буркнул Кот – как вы меня искали…
- Ты Ваньку-то не валяй…  Ничего мы тебя не искали, потому, как ты не заблудился. Может, заплутал чуток, - с кем не бывает… А про нас с Васей написать,.. чего ж, можно…  Напиши; -  работаю с хорошими мужиками в бригаде вздымщиков, с Василием Исаевым и Григорием Кремлёвым., Про вздымку леса напиши, она характера требует, потому как один обрабатываешь несколько сотен стволов,  это не каждый выдюжит…
- Слушай, Гриша… – говорит разомлевший Кот. – Научи меня дрова колоть. А то,  неловко получается; у вас, - тюк - тюк, - и колода разлетелась, а я воткну топор, и пол часа вытаскиваю.
- Наловчишься со временем. Топорище под углом держи при ударе. Да пустое это для тебя. Повкалываешь немного, деньжат, кой каких, зашибёшь, - и домой, учиться на этого, как его… 
- Архитектора… - подсказывает Кот.
 - Вот! – кивает Гриша. – Учиться, Лёвка, надо, пока молодой, потом дома строить,.. какие мы в кино видим, А дрова колоть – так это мы с Васей с нашими четырьмя классами так и будем в лесу век вековать, что достался  от ссыльных родителей…
Кот жуёт картошку, ковыряет вилкой консервы, отхлебывает из кружки дымящийся чай, и сквозь монотонные поучения Гриши сочиняет письмо:
«Никакой я, Ниночка, не молодец, как пишешь ты, хоть, за похвалу спасибо. Особенно за слова «мужественный и решительный.»  Жаль, я в этом не уверен. Чувствую себя в тайге: безруким, безголовым, ни на что не способным. Вижу снисходительные взгляды ребят… Да, какие они, к дьяволу, ребята, - взрослые мужики; Григорий и Василий. Сознаюсь тебе, Нина, я им завидую. В них, непостижимая для меня, свобода, уверенная, спокойная убеждённость, что жизнь может быть только такой, какая есть, и дёргаться по любому поводу не стоит…»
 К шуршанию и поскрипыванию тайги вокруг времянки добавляется какой-то неясный шум. Гриша умолкает, прислушивается. Лицо у него становится серьёзным и печальным.
- Вот, паразит!.. Не уберёгся, таки… - говорит он.
- Что случилось, Гриша? – встрепенулся Кот.
- Васька, каторжанин проклятый, напился!.. Слышь?.. Идёт, распевает…
- Да, чёрт с ним, Гриша! Напился, ну и напился. До утра проспится…
- Про чёрта ты угадал. Сейчас увидишь чертяку с рогами и копытами…
Дверь времянки распахивается, в ней стоит, покачиваясь, Василий с мешком на плече.
- Дверь закрывай, ё-моё!.. – кричит Гриша. – Комарьё налетит…
- Щас, Григорий, закрою… - бормочет Вася, пытаясь переступить порог. Он хватается свободной рукой за откос, удерживая равновесие, но спотыкается и падает на колени. Гриша подскакивает к нему, схватив за подмышки, втаскивает в дом, и  захлопывает дверь…
Василий с трудом поднимается на ноги, мутным взором оглядывает времянку. Взгляд его упирается в Кота.
- Это кто такой? – с трудом шевелит он языком. – Григорий, кто это такой,.. ты знаешь?.. И я знаю… Комсомолец сранный!.. Его Никитка-дурачёк сюда заслал кукурузу сеять в наших лесах.
- Угомонись, Василий! – прикрикнул Гриша.
- Не угомонюсь! – взревел Вася. – Мы всё знаем!.. Нам писали!.. С Орловщины моей, к примеру… Сады рубят, шоб налог не платить за каждое дерево!.. А всё эти… строители хренова коммунизму…
- Васька!.. Я кому говорю!? – ещё раз прикрикнул Гриша.
- Слышь, Григорий!? – продолжает реветь Василий. – А как он себя назвал, когда к нам заявился ?.. Помнишь?.. А я помню!.. Кот!.. Гриша,  как такое может быть? У русского - имя Кот бывает?. Не бывает!..  А у американца?.. У американца - может… Ты понял, Гриша, кто это такой!?.. Хватай его, Гриша!.. Он шпион американский! Нам за него  денег дадут… - Василий надвигается на Кота,.. тянется к, лежащему на столе, ножу. – Держи его, Гриша!.. – голосит он. Я ему жилы подрежу, шоб не убёг!..
Кот успевает схватить нож  и отскочить от Василия…
- Ах, ты гад!.. – Василий, неожиданно ловко, прыгает на Кота. Кот, споткнувшись о табуретку, падает на пол, Василий наваливается сверху, схватив Кота за руку, пытается отобрать нож… - Не вырвешься, гад!.. Мы вас, американцев, завсегда прищучить сумеем… - шипит Василий, глаза его налиты кровью…
Внезапно кулак Гриши врезается в скулу Василия… Тот скатывается с Кота и, лёжа на полу, ошарашено мотает головой… Гриша садится  сверху, прижав его к полу…
- Лёвка, давай быстро верёвку, вон под койкой лежит!.. Вязать его будем,.. иначе не получится,.. горячка у него…
Кот метнулся, достал, из-под кровати обрывок верёвки. Гриша, не отпуская Василия, приподнял его, затем ловко обмотал верёвку вдоль туловища, затянул узлы.
- Давай, помоги,.. на койку его положим.
Они поднимают Василия, кладут на кровать.  Он хрипло, с присвистом дышит, в уголках губ скопилась пена. Григорий поднимает табурет, устало усаживается…
- Вот так, неровен час, и каюк Ваське придёт... Одним разом чуть не сгорел он прошлым сезоном. Тоже так впотьмах пьяный возвращался, притомился, костерок распалил, да прилёг подле вздремнуть. И, ясное дело, одёжа загорелась, она то вся в живице-смолке, горючая, что твой порох. Ну, он орать, как резанный. Благо рядом дело было, я услышал, побежал, штаны горящие с него сорвал, огонь об землю сбил… Штаны те до сих пор, вон, в углу висят, он их одевает, когда  другие стирать решает…
Хриплое дыхание Василия постепенно переходит в храп.
- Вот беда то, Лёвка, с нами. Пьём почём зря… Люто пьём… Ладно,.. давай ложиться… - Гриша, вздыхая, расстилает свою постель. – Лёвка,.. а ты того,.. почитай  книжку, что вчера не дочитал…
Кот подвигает к себе керосиновую лампу, достаёт из-под подушки книгу, вслух, нараспев читает: «… Она пристально посмотрела на меня своим диким взглядом и сказала: «Я всегда думала, что ты меня убьёшь. В тот день, когда я тебя в первый раз увидела, я как раз, выходя из дому, повстречалась со священником. А сегодня ночью, когда мы выезжали из Кордовы, ты ничего не заметил? Заяц перебежал дорогу между копыт у твоей лошади. Это судьба…»
Храп Василия становился раскатистее… Гриша лежит, повернувшись к Коту, подперев голову согнутой в локте рукой.
- Да-а! Житуха в той Испании!.. Тоже не сахар… На кой ляд он спутался с той цыганкой? Хотя,.. у каждого своя судьба…
«…Так, значит, моя Кармен, - сказал я ей, когда мы проехали немного,-  ты хочешь быть со мной, да?..
 – Я буду с тобой до смерти, да, но жить с тобой я не буду. –
 Мы были в пустынном ущелье; я остановил коня…»
Неуклюжая, громоздкая тень Григория шевельнулась на стене, загибаясь головой на потолке…
- Лёвка, как думаешь,.. – почему-то шёпотом, взволнованно спросил он, -  убьёт её этот мужик?..
- Не перебивай, Гриша, тогда узнаешь. – огрызнулся Кот, и продолжил чтение: «…Она мне сказала: - Ещё любить тебя – я не могу. Жить с тобой – я не хочу. – Ярость обуяла меня. Я выхватил нож. Мне хотелось, что бы она испугалась и просила пощады, но эта женщина была демон. – В последний раз, - крикнул я – останешься ты со мной?.. – Нет! Нет! Нет! – сказала она, топая ногой, сняла с пальца кольцо, которое я ей подарил, и швырнула его в кусты. – Я ударил её два раза. Это был нож Кривого, который я взял себе, сломав свой…»
- Лёвка!.. – послышался, вдруг, хриплый голос Василия. – Я тебе письмо притащил из посёлка. На почте дали. В боковом кармане возьми…
Кот метнулся к Василию. Из кармана вылинявшего, потёртого пиджака вытащил помятый конверт… Выхватил из пачки сигарету, пошарил рукой в поисках спичек… Не нашёл. Открыл заслонку печи, сунул туда щепку, прикурил,.. начал читать письмо: «Милый, мой Котик! – слышится голос Нины. – Я всегда с волнением читаю твои письма. Поверь мне, Котя, я горжусь тобой и счастлива, что встретила тебя,  я дорожу твоей любовью. И поэтому,  не имею права обманывать… Я выхожу замуж, Котя. Так нужно, и на этом настаивает мама. Он хороший человек, но я не хочу, что бы ты ревновал. Ты навсегда останешься в моей жизни, потому, что ты, - это мечта, а он – реальность…»
Голос Нины заглушает потрескивание дров в печи, блики из раскрытой заслонки гуляют по лицу Кота… Он трёт лицо ладонью, втирая обратно выступившие слёзы…               

                Глава третья

По крутому спуску, ведущему в яхт-клуб, движется серебристый Джип. Он проезжает под ярким плакатом «Привет участникам парусной регаты!», едет вдоль шеренги флагштоков с флагами городов-участников, въезжает на автостоянку и останавливается в ряду других автомобилей…
Вся акватория яхт-клуба пестрит разноцветьем парусов, выходящих к старту регаты. У внешнего пирса яхт-клуба стоит пришвартованный небольшой теплоход, по трапу на его палубу  поднимаются  приглашённые гости…
На борту теплохода, у трапа, в белоснежном морском кителе с золотыми галунами, их приветствует, поднося ладонь к козырьку форменной фуражки, капитан.
- Милости просим, господа!.. – с достоинством говорит он. – Спасибо, что почтили своим присутствием…
…Теплоход, на небольшом ходу, движется в открытое море. Свежий ветерок шевелит тенты, натянутые в кормовой части открытой палубы, там расставлены фуршетные столы с закуской, фруктами, разлитыми по бокалам и рюмкам напитками. Вокруг столов роятся пассажиры; публика, с манерами новоявленных нуворишей и политиков местного разлива, слышна кое-где  иноземная речь.
 Стоит, опершись о борт, Динара, с улыбкой слушает немолодую, затянутую в дорогие шелка даму, к ним приближается, прихрамывая и опираясь на трость, Олег Петрович в великолепном летнем костюме…
- Против кого дружат прекрасные дамы? – он обворожительно улыбнулся.
- Господь с Вами, Олег! – ласково восклицает Динара. – Как можно среди такого великолепия впускать в себя демона злословия? Посмотрите на эту красоту… - она восхищённо обводит рукой морское пространство, по которому несётся множество яхт. – На одной из этих лодок моя Ева, но на какой, разглядеть невозможно…
- Если пожелаете, я попрошу у капитана бинокль?..
- Динка, выпей холодного шампанского!.. – вырастает как из морских пучин Кот с бокалом в руке. – А вы, господа,.. не желаете?
- Спасибо, благоверный! – Динара берёт бокал.- Большая у меня к тебе просьба, Котик. – заговорщицким шёпотом говорит она. – Держи себя в форме. Тусовка, всё-таки, солидная.
Кот лихо крутанулся вокруг собственной оси, и в его руке поднос с тремя наполненными бокалами.
- Мадам,.. месье!.. Прошу… - он протягивает бокалы даме и Олегу Петровичу, один берёт себе.
- Лев Григорьевич!.. Вы, как фокусник в цирке... - восхищается дама,  - Невозможно отказать.
- Мерси за комплемент… - Кот залпом выпивает. – Цирк, да будем вам известно, это стихия, в которой царствует логика естества. Сила, основанная на законах природы. Её необходимо извлечь, суметь воспользоваться, и тогда обнаружатся возможности человека, при том исключительно в прекрасных проявлениях. А вот искусственно созданное человеком бытие являет собой бесплодное противопоставление себя природе. Более того… - Кот понизил голос. – Скажу вам по секрету, господа; человеческое бытие не что иное, как иллюзорное, то бишь, виртуальное существование, а цирк, это полнокровная магия истины. 
- Во даёт! – восхищённо взвизгнула дама. – Да, Вы философ, дорогуша. Завидую Динаре. С таким мужем не соскучишься... И не постареешь. – она лукаво глянула на Олега Петровича.
- Твоё здоровье, муж! – Динара подняла бокал. – Да, сбудутся твои устремления, да, устыдятся недруги твоя!..
- За недругов Вашего супруга я спокоен. – Олег Петрович приподнимает бокал. – Природа их попросту не сумела создать. А вот мои заклятые доброжелатели, похоже, направляются в нашу сторону.
Динара и Кот смотрят в направлении взгляда Олега Петровича. К ним приближаются двое, атлетического сложения, мужчин.
- Рад видеть вас, друзья! – говорит один из них. – Надеюсь, болеете за парусный флот спортклуба «Динамо»?
- По правде, говоря, – улыбается Динара, - как выразилась бы моя дочурка; «мне по барабану».
- Тем не менее, - галантно щурится мужчина, - позвольте представить вам замечательного спортсмена и, между прочим, полковника милиции Евгения Ярославовича Жгута, а для меня – друга и однокашника Женьку.
- Очень приятно!.. – отзывается Динара. – А я, чтоб загладить вину за равнодушие к спортивной славе «Динамо», хочу представить тебе, Ангелина, - поворачивается Динара к даме, -  президента упомянутого клуба, и моего коллегу по работе в горсовете, Славу Горбатко, для пущей важности Вячеслава Васильевича.
Горбатко церемонно изогнувшись целует Ангелине руку.
- Вы позволите, - продолжает щуриться Горбатко, - забрать у вас на несколько минут уважаемого Олега Петровича? За его сохранность отвечаем головой… - Он берёт Олега Петровича под руку, и они втроём отходят в сторону.
- Меня не покидает ощущение, что Вы, дорогой,.. – Горбатко заглядывает Олегу Петровичу в глаза, - грешите на нас? Разве я не прав?
- Вы о чём, уважаемый? – Олег Петрович холоден.
- Я о несчастии, которое Вас постигло. – Горбатко скашивает глаза на трость Олега Петровича.
- Ах, Вы об этом?.. Пустяки. Случайная стычка с хулиганьём. Я даже в милицию не обращался.
- Бросьте, Олег Петрович! Полагаете,  это наших рук дело. Тем более, что в тот злополучный день я Вам звонил,  у нас был неприятный разговор. Так вот, Олег Петрович, я, как и Вы, знаю;  бизнес дело жёсткое, а порой жестокое. Но я, как и Вы, прекрасно понимаю; беспредел, расправа с конкурентами – к добру не приводят. Времена кровавых вендетт отошли…
- Вашими бы устами… - усмехается Олег Петрович. – Что тут возразишь? Столько пафоса!.. Наслышан о ваших благодеяниях. Робин Гуд попросту отдыхает…
- Какая убийственная ирония. Да, я не ангел,  кой-какие грешки за мной и моими ребятишками водились. Но никогда мы не обижали слабых и беззащитных, а вот спортивные школы создавали, чемпионаты проводили.  Мы боремся за Бородинское плато и продолжим борьбу, потому, что я уверен; создание там современного спортивного комплекса, - лучший подарок городу…
- Ищите, да обрящите… - чуть заметно улыбнулся, скорей скривился Олег Петрович. – Только учтите; цель не всегда оправдывает средства.
Горбатко пристально глянул.
- Вижу, не верите в нашу непричастность?.. В милицию, говорите, не обращались. А вот мы обратились. И он кое-что нарыл. – кивок в сторону Жгута. – И не робин-гудства ради, что тут лукавить, а в надежде на взаимное уважение, ну,.. и, соответственно, помощь… Сейчас, Женя Жгут приоткроет Вам завесу тайны. Не возражаете?
Олег Петрович перевёл взгляд на Жгута и, чуть поразмыслив, кивнул Горбатко.
- Валяйте! Какой уж тут выбор…
Жгут подошёл вплотную к Олегу Петровичу и негромко, но чётко сказал:
- Посмотрите ненароком налево… Видите у самого флагштока двух мужичков? Пиво попивают… Видите?
- Вижу… Кавказцы, похоже.
- Не кавказцы, а турки. Фирма «Домино», Вам это название ни о чём не говорит?
- Как же, как же!.. Модные бутики. Ангелина Буйнова, та, что возле Динары, советом директоров заправляет, если не ошибаюсь?..
- Не ошибаетесь. – кивнул Горбатко.
- «Домино» на застройку Бородинского плато тоже норовит претендовать. Торговый центр задумали возвести. А турки, как я понимаю, готовы инвестировать строительство… - вслух рассуждает Олег Петрович.
- Всё верно понимаете… – вкрадчиво говорит Горбатко.
- Нет, не всё! – прерывает Олег. – Не понимаю, например, зачем им меня калечить, не попытавшись даже договориться? Логика отсутствует…
- С мозгами у них всё в порядке, не тревожьтесь по этому поводу… - усмехается Горбатко. – Всё просчитано. Они не с Вами борются, они нас устраняют. Точно просчитали; что-то с Вами случится, на кого падёт подозрение? Ясное дело; спортсмены пустоголовые беспредельщики. Кто окромя их?.. Скандал, разборки, тень на плетень, доказать ничего нельзя, но физиономия наша подпорчена, как с такой выиграть тендер? Никак не возможно.
- Доказательствами располагаете? – поворачивается Олег к Жгуту.
- Нет, конечно. Косвенные улики кое-какие есть, исполнителей вычислим и закроем, но как подобраться к заказчику, пока думаем…
- И придумаем!.. – подхватывает Горбатко.
У борта, возле которого стоит Динара, начинается какое-то движение. Там скапливаются пассажиры, оживлённо что-то обсуждают, всматриваясь в море…
- Ну, что ж, Бог в помощь, как говорят в таких случаях… - Олег пристально глянул в глаза собеседников. – Но, только не подумайте, господа, что вы меня тем самым приручите. Вы сами по себе, и я волен поступать, как сочту нужным. А сейчас, позвольте раскланяться. – Олег кивнул и пошёл в сторону Динары.
- Олег, смотрите, что делается!.. – встречает его возбуждённым голосом Динара, указывая рукой в море.
Наперерез теплоходу движется целая эскадра рыбацких лодок и катеров. Они заполнены людьми. На головном катере группа священников и монахов с хоругвями. На носу катера высится фигура отца Серафима, рядом семинарист Николай. Другие лодки и катера несут на своих бортах мирян, но тоже не с пустыми руками; на шестах натянуты разноцветные лозунги боевого содержания: «ЗАЩИТИМ БЕРЕГОВУЮ ЗОНУ ОТ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ ТОЛСТОСУМОВ!», или «ДЕПУТАТЫ – КРАСНОБАИ ДАЖЕ ВОЗДУХ НАШ ПРОДАЛИ.» и тому подобные зажигательные слоганы. На одном из катеров, судя по штативам с телекамерами, разместились  журналисты. На борту теплохода тоже, как по волшебству возникли телекамеры.
Теплоход сбавил скорость, а затем, избегая столкновения с малотоннажными судами, лёг в дрейф. С ходового мостика, через усиления понёсся капитанский голос: «В чём дело, граждане!? Вы нарушаете правила судоходства. Наше судно с представителями различных спортивных обществ и клубов вышло в море для наблюдения за парусной регатой. Ваша демонстрация бессмысленна и незаконна…»
В руках у отца Серафима появился мегафон: «Мы, православные граждане, как и вся общественность города, протестуем против безрассудной и безнравственной застройки прибрежной зоны»... – понёсся над перламутровой поверхностью  моря зычный бас – «Побережье – собственность жителей города. Испокон века наши предки отдыхали на его склонах, дышали степью и морем, они создали прибрежный парк. А теперь новоявленная буржуазия, при попустительстве отцов города, захватывает заповедные земли, строит на них свои звероподобные жилища, создаёт развлекательные вертепы – логово диявола, дабы калечить молодые неокрепшие души. Мы требуем остановить застройку побережья! Верно, я говорю, сограждане!?. – мегафон отца Серафима поворачивается к лодочной эскадре»: - «Верна-а-а-а!..» - несётся с неё.
«Послушайте, батюшка!.. - вплетается в недружный хор мирян голос капитана. – Вы понапрасну тратите своё красноречие. На борту судна нет мэра города, нет его заместителей. Кому адресована ваша демонстрация? Спортсменам?..»
«Ваша издевательская ирония - гремит голос отца Серафима, -  оскорбительна для всех достойных граждан,…которые рискуя здоровьем вышли в море, дабы выразить свой протест. На борту вашего судна находится немало лиц властьпридержащих, от которых зависят многие решения. В частности Председатель комиссии по градостроительной политике господин Заричанский Олег Петрович…»
Динара поворачивает лицо…
- Поздравляю, Олег… Вы обретаете популярность. С этой минуты Ваша подпись под документом многократно дорожает.
- Полагалось бы обидеться на Ваши слова... - с деланной грустью отвечает Олег, - Увы, крепнущее чувство к Вам избавляет меня от этого...
«… Но, главное, к кому обращён наш глас! Глас народа! Божий глас! - продолжает рокотать над морем бас отца Серафима, - Так это к тем, кто неправедным путём нажил своё состояние. Вон они,.. ухмыляются, наблюдая за дорогостоящей забавой – парусными гонками, мы досадная помеха в их развлечении. Но, именно к ним обращён наш гнев, это их мы предупреждаем: Опомнитесь! Вспомните заповеди Христовы! Не лишайте неимущих последнего! Иначе падёт на ваши голову гнев Божий, и не будет вам спасения…»
«Внимание на судах каботажного плавания!..» –раздаётся, вдруг, усиленный динамиками голос Кота.
 Динара и  пассажиры судна поворачивают головы в поисках источника голоса…
На ходовом мостике, рядом с капитаном стоит Кот с микрофоном громкой связи в руках.
«Граждане, митингующие и прочий люд, - продолжает своё выступление Кот, - вспомните главную заповедь нашего времени, которую столь талантливо выразил уважаемый всем честным народом кот Леопольд: - «Ребята, давайте жить дружно!..» Здесь, на пароходе масса выпивки и куча классной закуски. Но, вас на пароход не пустят, вы это понимаете. Поэтому, я сейчас договорюсь со здешним начальством, что бы вас загрузили харчами и выпивкой, и мы с вами поплывём на берег, где и порешаем все вопросы; как строить, чего строить… Согласны?!.
«Давай!..» – заголосили с лодок.
- Ну, что, кэп? – прикрыв микрофон ладонью, поворачивается Кот к капитану. – Ты им накрываешь поляну, они тебе свободный фарватер? Соглашайся…
Капитан недоумённо пожимает плечами, смотрит вниз, на палубу, на именитых гостей.
- Капитан!.. – сложив ладони рупором, кричит Горбатко. – Давайте «добро». Это выход из ситуации. Отгрузите им пару ящиков водки, колбасу, помидоры там,.. ещё чего… Мы всё компенсируем, не сомневайтесь, лишь бы оставили нас в покое…
Капитан поворачивается к Коту.
- Командуйте, дипломат-затейник. Пусть приваливают к борту… Боцман!.. –кричит он куда-то. – Спустить трап!..

Дима вместе с матросом Андреем пытаются наладить на яхте сломанное мачтовое крепление. Ева сидит на руле.
- Прокакали гонку… - ворчит Дима, пытаясь хоть как-то поднять и закрепить парус. – Конечно,.. на такой рухляди ходить,.. таков и результат…
Прямо по курсу яхты на самом малом ходу движется, меж двух буёв размагничивания, пограничное судно «Дерзкий».
На корме «Дерзкого» капитан-лейтенант Осокин, раз за разом, но безрезультатно забрасывает спиннинг. Глянув на часы, Осокин крикнул:
- Мичман!.. Время размагничивания вышло… - и тут его взгляд упал на ковыляющую мимо яхту. Осокин пригляделся… - «Ба-а! Знакомые всё лица»… Как говорится: «Средь шумного бала, случайно…» Эй!.. На яхте!.. Похоже, терпим бедствие?!
- Мы SOS не давали… - зло огрызнулся Дима.
- Ладно, мореходы!.. - добродушно парирует Осокин. – С кем не бывает. Тем более, у вас на борту дама, ко всему, моя знакомая. Поэтому помощь будет оказана… Эй, на руле!? – кричит он на мостик. – Подойди аккуратно, впритык к яхте…
«Дерзкий» сманеврировал, и подошёл вплотную к яхте.
- Капитан!.. – Осокин по-прежнему добродушен. – Бери конец, и прыгай ко мне. Сам закрепишь, что бы претензий потом не было. Отбуксируем вас по месту приписки.
Дима берёт конец каната, впрыгивает на борт «Дерзкого», бежит на корму, крепит его там за кнехт…
- Малый вперёд! – командует Осокин.
«Дерзкий» плавно пошёл, увлекая за собой яхту…
- Пошли на мостик, капитан. – поворачивается Осокин к Диме. – Покажешь координаты, куда вас доставить.
- Как, куда? – удивляется Дима. – В яхт-клуб, ясное дело. А меня на яхту верни, мне там надлежит быть…
- Ничего, ничего… - перебивает Осокин. – Обойдутся без тебя. Ты здесь нужнее. Пошли...
На ходовом мостике рулевой смотрит на входящих Осокина и Диму.
- Какой курс, товарищ капитан-лейтенант?
- Марш на ют!.. – командует Осокин. – Возьмёшь наждак, надраишь леера. Я позову, когда понадобишься…
Матрос исчезает. Осокин берётся за штурвал, направляет судно в море… Дима недоумённо смотрит на него…
- Э-э-э!.. Ты куда?!
- Как, куда?! – у Осокина удивлённое лицо. – Ты разве ничего не забыл в море?.. Ну, там буёк какой-нибудь? А?.. Оранжевый, к примеру, буёк. Не забыл?
- Ничего я не забыл… - угрюмо напрягся Дима. – На тех буйках мои биологические ловушки висят, экспериментальные…
- Точно,.. висят. – соглашается Осокин. – Я проверял… Ты уж извини, что лезу не в своё дело, тем более, в научный эксперимент, но служба у меня такая, что тут поделаешь… Да… Так вот я не только твои научные коробочки видел, но я ещё и во внутрь буйка заглянул. Разобрало, понимаешь, любопытство, и заглянул… И что я там увидел?.. Не поверишь… - Осокин перешёл на шёпот. – Всевозможную столовую утварь; ложки, там вилки всякие, ещё какую-то хрень. Не знаю, серебро ли это, но то, что жутко старинные цацки, это точно. И с вензелями церковными. Дорогущее, должно быть, добро. Ты не знаешь, откуда всё это взялось в буйке-то? – Дима угрюмо молчит. – Вижу, не знаешь. Так я тебе скажу. – Осокин опять переходит на шёпот. – Из монастырских подвалов. Там у них подвалы прямёхонько под Ботанический Сад уходят, а когда землетрясение тряхнуло чуток,  в тех  местах грунт просел, наша вышка рядом тоже просела. Так вот, образовался в том месте небольшой лаз в подвалы. Совсем небольшой, такой, что легко замаскировать, а при надобности воспользоваться…
Осокин похлопал Диму по плечу.
- Эй!.. Научный сотрудник! Ты, что заснул?.. Так что, плывём к буйку заветному? Проверим; на месте ли сокровища Али-Бабы?.. А, может, их там уже и нет, совсем? Может, приплыли на рассвете турецкие фелюги и коварные янычары забрали клад?.. Ну, что молчишь, хрен учённый?..
Дима сглотнул, тыльной стороной ладони вытер пот со лба.
- Что ты от меня хочешь?
Осокин улыбнулся, ещё раз похлопал Диму.
- Да, расслабься ты!.. Чего  хочу… Совсем немногого хочу.  Хочу, что бы ты, как учённый, как эксперт, подписал заключение, что малое предприятие под названием АЗС может построить возле себя Автомойку, с соблюдением, естественно, всех очистных технологий. И что упомянутая Автомойка не окажет никакого пагубного влияния на флору и фауну Ботанического сада, в частности на озеро, в котором плавают эти долбанные птицы… Вот и всё!.. Всё чисто как  дыхание младенца… Во всяком случае, гораздо чище, – Осокин опять перешёл на шёпот – чем зловещие монастырские сокровища… Ну, что?.. Подпишешь?
Дима мрачно глянул на Осокина.
- Подпишу…
- Ну, тогда пошли домой! – Осокин перекладывает штурвал. «Беса мэ, беса мемучо…» - радостно поёт он.

Любительский рыболовный причал место патриархальное и тихое. Лодки и катера причалены, вытащены на берег и мирно сохнут под закатным солнышком. А вот невдалеке от шеренги плавсредст, под роскошной ивой, царит, как принято говорить, оживление.
Вокруг грубо сколоченного дощатого стола толпятся люди. В центре этого скопища видна голова Кота. Он разливает в протянутые стаканы, кружки, банки вино. Какая-то женщина рядом с ним поспешно нарезает неуклюжие бутерброды. Сквозь, радостно гудящую, жующую толпу протискивается немолодой мужчина с выправкой отставного офицера.
- Завершаем застолье, товарищи! – командирским голосом говорит он. – Члены причала расходятся по своим куреням, к посторонним просьба - покинуть территорию!.. Послушайте, гражданин! – его рука протянута в сторону Кота. –К Вам, это в первую очередь относится. Заканчивайте  безобразие! Здесь причал и пограничная зона, а не распивочная. Не вынуждайте меня вызывать наряд…
- Последняя бутылка пошла!.. – кричит в ответ Кот. – Давай стакан!.. Ты ещё не пил, кажется? Выпей, и кончаем бодягу…
- Я пью только с семьёй и с друзьями… - следует презрительный ответ.
- Ну, как знаешь… - Кот разливает последнюю бутылку. – Всё, ребята, я пошёл!.. – он пробирается сквозь толпу. – И вам советую не задерживаться. Как говаривали в старину: «Кончен бал, погасли свечи…»
- Кот!.. – слышится рядом хриплый голос.
Кот оборачивается. Перед ним, виденный им не так давно, бомж, в выгоревшем, нечистом берете, с седой небритостью на одутловатых щеках. Кот вглядывается в него, пытаясь разглядеть в рыхлом, отечном лице опустившегося человека знакомые черты.
- Не узнаёшь? – продолжает хрипеть бомж. – Да я и сам себя не узнаю, когда смотрю в зеркало. Хоть уже и не помню, когда в последний раз гляделся… Так, что?.. Не вспомнил?
Кот, вглядываясь, отрицательно машет головой. Бомж усмехается щербатым ртом.
- Вспомни институт, суд товарищеский, твою поездку в леспромхоз. Кто тогда всё  устроил?
- Степан…- у Кота перехватило дыхание. – Комсорг ты мой дорогой,.. неужто ты?..
- Ну, вот признал, наконец. Да, Кот, это я. Собственной, если можно так выразиться, персоной.
- Послушай, Степан… - Кот совершенно растерян, его глаза бегают по лицу Степана…
- Ты не суетись, Кот… - усмехается Степан. - Я сейчас уйду, мне ничего от тебя не надо. И так спасибо, устроил выпивку… Просто,.. приятно было парой слов обмолвиться…
- Нет, нет, Степан!.. – горячится Кот. – Никуда я тебя не отпущу! Сейчас пойдём, посидим где-нибудь, покалякаем…
… В монастырской беседке, над морским обрывом, сидит отец Серафим. Рядом стоит семинарист Николай. Отец Серафим с удовольствием грызёт яблоко, взяв его из вазы, стоящей на столе. Николай подносит к глазам бинокль; осматривает море, прибрежную зону. Взгляд его натыкается на крутую деревянную лестницу,  по которой поднимаются Кот и Степан.
- Идёт змий-искуситель, возмутитель спокойствия… - тихо говорит он.
Отец Серафим вопросительно смотрит на него, берёт бинокль, вглядывается.
- Что ни делается – всё к лучшему… - усмехается он. – Погрязших в грехе и пороке покарает десница божья, и падут они…
- А мы скорректируем амплитуду  падения… - тоже усмехается Николай.
Отец Серафим косо глянул.
- Ты о чём?..
- Ну, как же… О том, что падение заблудших должно произойти к нашим ногам.
- Задумал чего?.. – гудит отец Серафим. – Гляди, без моего благословения – никаких деяний. Потом мне расхлёбывать…
- Чего Вам то волноваться?.. Пусть мадам волнуется, это её участь.
- Да, что ж ты, прости Господи, городишь? Яснее выражаться Всевышний не надоумил?
- Что ж непонятного?.. Яснее ясного, при таком муже; пьющем, растленном старце, красивая, молодая женщина сумеет удержаться от блуда? Нет, не сумеет… Этого греха ей не избежать, а нам он пользу сослужит…
- Ну, ну?.. Рассказывай!.. Разнюхал чего, али как?..
- Кой-какие наблюдения имеются,.. и приютские наши постояльцы в этом деле сгодятся…
- Ну, ты фрукт, Николашка!.. – изумляется отец Серафим. – При прежней власти далеко бы шагнул…
- А я и при нынешней надеюсь…
- Напрасно надеешься. Прежняя власть верноподданническое паскудство ценила и поощряла, а для нынешней – оно само собой разумеется.
- Обидные слова говорите, учитель. Я не мирской власти служу, а Господу нашему – Спасителю. Не Вы ли учили; «всё, что для блага обители нашей делается - угодно святой церкви и Всевышнему». Потому, корить Вам меня не за что…
- Ладно, ладно!.. Обиженного строить не старайся, всё равно не поверю, а о грехах особы, которую упоминал – немедля докладывай…
Мимо беседки идут Кот и Степан.
- Не гневайтесь, батюшка… - говорит, переводя дух, Кот. – Согласитесь; день прошёл, можно сказать, удачно;  Вы выразили гнев праведный безбожной буржуазии, чем утолили духовную жажду паствы, я же, по мере сил, утолил её физическую жажду, при том, заметьте, за счёт буржуазии.
- Бог простит, достопочтенный... – смиренно отвечает отец Серафим. - Тем более, что на Руси нашей многострадальной на юродивых никогда зла не держали, какую бы околесицу не несли. По Сеньке, как говорится, и шапка… А вот, что тебя касаемо, греховодник, - поворачивается он к Степану. – Степаном кажется величать? То, не забудь; в приюте пьяным не место…

… У входа в фешенебельный клуб скопление именитых гостей. Бесконечной вереницей подъезжают дорогие авто, по ковровой дорожке кавалеры ведут дам к распахивающимся стеклянным дверям клуба. Вспыхивает многочисленная и разнообразная иллюминация, многократно повторяющая слово «ДОМИНО».
Идёт, блистающая нарядом, Динара, элегантно поддерживаемая Олегом Заричанским. Динара поворачивает голову и видит, стоящих неподалеку, Еву и Диму.
- Евушка!.. – кричит она. – Что вы стоите, как засватанные? Пригласительный не потеряли?.. Кстати, куда отец запропастился?.. Хотя, с ним всё понятно… - сама отвечает она на вопрос. – Давайте, заходите! А то начнут без вас…
- Дима заартачился вдруг. – обиженно говорит Ева. – Вчера ещё радовался, куртку новую купил для сегодняшнего вечера, а сейчас упёрся как баран…
- Эй, молодой джентльмен!.. – вскинула брови Динара. – Ваше поведение непонятно, а главное, непристойно. Обещали даме волшебный вечер?  Извольте выполнять… А то я решу, что Ваши намерения касаемо моей дочери легкомысленны и пусты… - Динара улыбнулась, похлопала Диму по плечу. – Димка!.. Кончай дурить… Подумаешь, проиграл регату. Сколько их ещё будет в твоей жизни … Подай немедленно Еве руку и веди её в клуб..
Дима криво улыбнулся, вздохнул…
- Вас, Динара Султановна ослушаться не смею… - он протягивает согнутую руку Еве. – Пошли!..
… В танцевальном зале клуба установлен и красочно украшен подиум. По нему, в разноцветьях лазерных сполохов световой архитектоники, движутся модели в, изумительной красоты, нарядах, сопровождаемые не менее изумительной музыкой. Зал восторженно выдыхает аплодисменты и восхищённные выкрики. Лица дам сияют неподдельным восторгом. Мужские обличья более сдержаны и сосредоточенны.
Ева находится в состоянии завороженного изумления новичка на первом в жизни балу. Она изредка поглядывает на угрюмого сосредоточенного Диму.
- Дима!.. – шепчет Ева, слегка толкнув его в бок. – Тебе не нравится?.. Чего, такой мрачный?..
- Чувствую себя полным дерьмом… - так же шёпотом, сквозь зубы отвечает Дима.
- Ты, что действительно из-за гонки так расстроился? – Ева пытается заглянуть ему в глаза. – Или… Или тебя Саша Осокин чем-то огорчил?.. Это он, да?.. Он тебе что-то наговорил?.. Про меня?.. Так у меня с ним ничего не было, ты ему не верь… - горячо шепчет Ева…
Дима глянул на неё, чуть улыбнулся.
- Нет, Ева… Я не потому…
… Показ мод прерывается экстравагантным выходом ди-джея. Величавым взмахом рук он останавливает музыку.
- Дамы и господа!.. – обращается он к публике. – Сегодняшним великолепием, сегодняшним пишерством элегантности, вкуса и красоты мы обязаны не только и не столько широко известной сети магазинов «ДОМИНО», сколько создателю этих бутиков, ослепительной, несравненной и неувядаемой Ангелине Буйновой, которая сегодня празднует свой день рождения!..
Аплодисменты ди-джея подхватывает публика, гремят фанфары, на подиум выходит Ангелина Буйнова. Тут же со всех сторон бросаются многочисленные поздравители. Ангелина и подиум тонут в цветах… Объятия, поцелуи…
 Ди-джей волевым взмахом рук останавливает поток поздравительных панегириков…
- Дамы и господа!.. Совершенно ясно, что мы все хотим выразить свою любовь и уважение к имениннице, но особо приятно подчеркнуть, что среди гостей несравненной Ангелины есть и иноземные почитатели её таланта и красоты. Я хочу представить вам… - ди-джей делает выразительную паузу и, затем, стремительно выбросив руку вперёд, выкрикивает: - Господ из дружественной нам Турции.: - Господина Зураба Амаля!.. И господина Алика Инчеяна!..
Под аплодисменты на подиум выходят двое турков в сопровождении переводчицы. Турок по имени Алик Инчеян делает шаг к микрофону, который любезно протянут к нему рукой ди-джея, и говорит:
- Дамы и господа!.. – начинает переводчица. – От имени фирмы, которую мы представляем, а так же от всего народа Турции мы приветствуем вас, наших соседей и друзей, и выражаем искренний восторг тем стремительным преобразованиям, которые происходят в вашей стране и в вашем городе. Особенно нас поражает размах строительства, к которому причастна наша фирма. Мы восхищаемся госпожой Буйновой, восхищены её решением построить торговый центр и привлечь нашу фирму в качестве партнёра. Как профессионалы мы в восторге от того места, где госпожа Буйнова предполагает строительство. Зная о личном празднике госпожи Ангелины мы привезли ей из Турции подарок… - Алик достаёт из кармана коробочку. – Это чудом, спасённый в Турции старинный предмет русской духовности… - Алик наклоняется к переводчице, что-то спрашивает,.. она отвечает, и он с трудом произносит по-русски. – Это ладанка!..
Под аплодисменты присутствующих, турок открывает коробочку, достаёт ладанку, показывает её всем, и затем вручает Ангелине Буйновой…
Дима, закрыв лицо руками, стонет… Ева, встревожено, гладит его по плечу.
- Что случилось, Дима?
- Всё!.. Мне конец!.. – трясёт головой Дима.
- Да, что случилось?.. – пытается заглянуть ему в лицо Ева. – Зуб разболелся?
- Пусть этот культовый предмет… - продолжает переводчица. – будет связующим звеном между двумя нашими культурами…
- Ева, извини!.. – вскакивает Дима. – Мне надо срочно… А ты сиди!.. – останавливает, он поднимающуюся вслед, Еву. – Мне надо… Срочно… Я потом объясню… - Дима, топча ноги соседям, пробивается к выходу, сопровождаемый недоумённым взглядом Евы,.. а затем Динары…

… Дверь, лязгнув, открылась, и милиционер втолкнул в камеру уголовного вида типа со следами побоев на лице. Сидящий на полу Дима, глянул искоса на вновь прибывшего, и сразу же отвёл взгляд к стене.  Тип, оглянувшись, подсел к Диме, и торопливо зашептал…
- Слышь, интеллигент!.. Тебе от Хасана привет, он кой чего передать велел…
- Какого Хасана?..- вздрогнул Дима. – Никакого Хасана я не знаю…
- Ты кончай пургу гнать, козёл!.. – ткнул его локтем в бок уголовник. – Того Хасана, которому ты сбывал церковные цацки.
Дима поднял глаза.
- Ну-у?
- Баранки гну!.. Так вот Хасан толкует, что б сдавал ты его и всю шоблу спокойно. Те два крутых турка, что ты видел, всех отмажут. Я специально дебош в кабаке устроил, тут поблизости, что б в эту ментовку попасть.
Дима печально глянул на уголовника.
- Ну?..
- Что разнукался!?.  Врубайся, давай!.. Слышь, интеллигент?..
- Да, да… Я слушаю…
- Так вот, Хасан говорит, что бы сдавал ты без напряга и его, и тех кто фраера у «Райского сада» мочил, и что заказали фраера те  турки… Да, да!.. Что гляделки вылупил? Не веришь, что ли?.. Сливай турков без сомнения, Хасан говорит… Турки отмажутся и всех отмажут, у них с ментами перетёрто, им надо, что бы менты дело закрыли как завершённое…
Дима устало потёр виски пальцами…
- А что?.. Разве  его Хасаном зовут? Я думал иначе…
- Чего, чего!?. – урка угрожающе придвинулся. – Ты чего гонишь, падло? Хасана не признал? За базар ответишь… Слышь,.. интеллигент вшивый, я тебе носяру поганую оторву… - урка растопыренной ладонью тянется к лицу Димы.
- Дима брезгливо отталкивает его руку.
- Убери лапу!.. Читал я про эти трюки,.. и по телевизору видел…
- Чего пылишь? – урка несколько растерян. – Здоровье лишнее нажил?...
- Угомонись!... – морщится Дима. – Подсадной ты. Топорная работа…
- Ну, падаль,.. гандон штопанный,.. – урка наваливается на Диму, пытается схватить его за горло…
Дверь камеры открывается, неторопливо входит милиционер…
- А, ну, прекратить! – лениво говорит он. – Эй, ты!.. – он тычет пальцем в сторону Димы. – Давай, на выход…
У оббитой дерматином двери кабинета милиционер останавливается.
- Стой здесь! – говорит он Диме и заходит в кабинет.
Дима понуро облокачивается о стену и ждёт… В конце коридора виден дежурный, сидящий за стеклянной перегородкой… Дверь кабинета открывается, выходит милиционер.
- Заходи!.. –подталкивает он Диму к двери.
В кабинете, за столом, в милицейской форме украшенной полковничьими погонами, сидит Евгений Ярославович Жгут. При появлении Димы, Жгут встаёт и, приветливо улыбаясь, идёт навстречу.
- Молодцом, молодцом! Уважаю!.. – поигрывая командирским голосом, говорит он, и, положив руку на Димино плечо, ведёт его к столу, усаживает. – Дмитрий, м-м – Жгут обходит стол, заглядывает в бумажку. – Алексеевич… Верно я произнёс?.. Хотя позвольте обращаться к Вам; просто Дмитрий,.. ввиду вашей молодости?..
Дима согласно наклоняет голову.
- Так вот, Дмитрий, повторяю -  уважаю!.. Уважаю, что не испугались той гориллы, что мы Вам подсунули. Поверьте, мне самому противно. Но, как быть?.. Издержки профессии… Иногда приходится извиняться, но, к сожалению, далеко не всегда. Поэтому, простите великодушно, что применили к Вам такой примитивный метод… - Жгут пристально глянул на Диму. -  Теперь, Дмитрий, давайте поговорим серьёзно,.. по мужски. Для этого у меня есть основания. Вы совершили поступок достойный мужчины; нашли в себе мужество явиться с повинной… Вот передо мной лежит заявление, с Вашим чистосердечным признанием в совершённых хищениях монастырской собственности. Я верно излагаю?
Дима наклонил голову.
- Верно…
- И что прикажете делать с Вашим заявлением? – продолжает Жгут. – Начать расследование? Передать дело в суд, и покалечить молодому, талантливому учённому жизнь? Да, что же я... зверь какой-то!?  Разве я не понимаю, что на зарплату научного сотрудника не разгуляешься... А если девушка появилась? И хочется создать семью?.. Да, у монастыря,  в закромах, этого добра – немеряно, они и не заметят, что там у них пропало. А молодая жизнь искалечена... Нет, Дмитрий, если я поступлю согласно бездушной инструкции, мне будет стыдно смотреть в глаза своим детям, а они примерно Вашего возраста…
Жгут поднялся из-за стола, задумчиво прошёлся по кабинету.
- Более того, Дмитрий… - задумчиво сказал он. – Вы сами, того не желая, оказали нам услугу… Мы давно приглядываем за двумя господами из Турции, у которых оказалась похищенная Вами монастырская ценность. Мы знаем;  эти господа и их партнёры – граждане нашей страны и нашего города, занимаются уголовно-наказуеммой деятельностью, но у нас не было прямых улик их преступности. Теперь, с Вашей помощью, эти улики появились. Этих господ, поверьте мне, не жалко. Их следует наказать, и наказать по всей строгости закона, что мы и сделаем, можете не сомневаться. Вы, надеюсь, того же мнения?..
- А что они совершили?… - Дима поднял усталый взгляд... – Я имею ввиду… преступного?
Жгут уселся на место, не торопясь, закурил, ещё раз внимательно глянул на Диму.
- Они, дружок, ведут нечестную конкурентную борьбу,.. и в этой борьбе не брезгуют никакими средствами… В частности, они заказали разбойное нападение на видного чиновника городской администрации и нанесли ему серьёзные телесные травмы. Да, Вы должны знать о ком идёт речь. Заричанский Олег Петрович, знакомая фигура?
Дима неуверенно, но согласно кивнул.
- В ближайшее время – продолжает Жгут. Мы задержим исполнителей, о них нам всё известно, Вы их опознаете, как людей, которые приобретали у Вас ценности и от которых Вы, по чистой случайности, слышали о готовящемся нападении…
- Но, это неправда… - задохнулся Дима.
- Это правда… - спокойно сказал Жгут. –  Ну, об этом позже…  Сейчас Вы пойдёте домой, хорошенько выспитесь, обдумаете сложившуюся ситуацию, а там, глядишь, и решаться Ваши материальные проблемы… Хотя, чего откладывать в долгий ящик… Вон там… - Жгут кивнул в сторону малозаметной двери. – сидит мой друг, с которым Вы, я полагаю, найдёте общий язык и взаимную, как принято говорить, симпатию…
Жгут поднимается, подходит к двери, открыв её, коротко бросает:
- Зайди!...
В кабинет заходит Горбатко.
- Позвольте представить вас друг другу… - рокочет Жгут. – Вячеслав Васильевич Горбатко, председатель спортивного клуба «Динамо», а это…
- Я прекрасно знаю Диму. – расплывается в улыбке Горбатко, пожимая поднявшемуся Диме руку. – Яхтсмен!.. Не нашего, к сожалению, клуба, но, тем не менее, хлопец наших кровей. Спортсмен - значит мужчина, человек способный на поступок… Садись, Дима… Есть разговор,.. – он пристально смотрит Диме в глаза. – Скажи, Дима, то болото, которое примыкает к Ботаническому саду, оно, что действительно представляет собой какую-то ценность?
- Это не болото. - напрягся Дима. – Это небольшое озеро, с уникальной экологической системой.
- В чём же его уникальность?.. Просвети, по возможности?
- У него редкая по многообразию микробиологическая среда, в нём обитают почти исчезнувшие виды насекомых и одноклеточных и, потом, там гнездятся редкие птицы…
- Прости, Дима… - мягко перебивает Горбатко. – Говоря о насекомых, ты не комаров ли имел в виду?
- Нет, не комаров… - насупился Дима.
- Дима,.. – продолжает Горбатко, - ты современный, цивилизованный человек. Скажи; это нормально, что бы в городской черте, в рекреационной зоне, то есть в зоне отдыха, находилось озеро, а скорее болото, которое является рассадником малярийного комарья, только потому, что это, с позволения сказать, озеро интересно двум, трём умникам. Что у нас в стране мало озёр и болот? Вот там экспериментируй, сколько влезет…
- Здесь фактор взаимодействия морской микросреды с пресноводной…
- Брось, Дима!.. – Горбатко иронично щурится. – Эгоистические, извини за грубость, интересы учённого.  Из-за которых, заметь, страдают тысячи людей, покусанных комарами.
- Но, ещё есть птицы…
- Птицы, говоришь?.. Да, есть птички.  Красивые, наверное, я их никогда не видел, как, впрочем, и большинство жителей города. Я понимаю; живут они по законам миграции, или, как это у орнитологов называется. Так вот, птицам этим надо когти рвать из наших краёв, желательно побыстрее.  Тебе, полагаю, ясно, что если их переселить на нормальные озёра, подальше от суеты людской – им от этого только лучше будет …
- Я не понимаю… - Дима растерян. – Что Вы хотите?..
- Я тебе объясню, что я хочу. И я надеюсь, что ты, как спортсмен, разделишь моё хотение, или устремление, как угодно… Так вот я хочу на месте этого, с позволения сказать, озера построить несколько теннисных кортов, где бы сотни людей, в том числе и детей, могли укреплять своё здоровье и получать удовольствие. Вот, чего я хочу и убеждён в благородстве своей цели…
- При чём тут я… - Дима вымученно улыбается. – Озеро собственность Ботанического сада, я только сотрудник…
- Вот, вот!.. – барабанит по столу пальцами Горбатко. – Только сотрудник. При том копеечный сотрудник. Тебе это нравится, да? Рыться в болотном дерьме, ради высокой науки? И быть вынужденным тырить церковную хрень, что б купить себе новые штаны?.. Не обижайся, пацан!.. – Горбатко дружески хлопает понурого Диму по колену. – Тут у тебя врагов нет… Ты пойми; время «физиков и лириков» накрылось,.. при том навсегда. Остался лишь фильм «Девять дней одного года». Видел такой? Прекрасный фильм! А, сейчас пришли времена рыночных отношений, то есть восторжествовал «закон джунглей». Естественный, между прочим, закон; выживает сильнейший,.. умом, кулаками, смекалкой – но сильнейший.
 - К сожалению, я не такой… - хрипло роняет Дима.
- Ты это брось!.. –трясёт его колено Горбатко. – Не такой… А какой?.. Ты когда на яхте в море выходишь, ты что делаешь?.. Ты ищешь ветер. Ты ищешь его под берегом, или уходишь подальше, но ты его ищешь!.. Потому, что он тебе необходим для успешного плавания. А если ветер дует тебе в лоб, ты что делаешь?.. Ты хитришь; ты совершаешь манёвры, идёшь галсами – только бы дойти до желанной цели. Я верно говорю?.. Нет, ты скажи; может, я не прав?
- Верно… - выдыхает Дима.
- А если верно, то слушай дальше… В твоём возрасте стыдно быть бедным. Да, да, стыдно! Это значит, что ты ничего не стоишь! Ни на что не способен!.. А надо быть стоящим человеком, или во всяком случае стремиться к этому… Вот я тебе и предлагаю… - Горбатко ещё раз внимательно заглянул в глаза Димы. – Я предлагаю тебе обрести стоимость, и прилично заработать…
- Как?.. Высушить озеро?..
- Нет, не высушить. Не обучен ты этому. Высушат другие люди… От тебя другое требуется. Ты, полагаю, пользуешься доверием Динары Залмановской?
- Надеюсь, что да… - обречённо говорит бледный, взмокший Дима.
- Ну, вот!.. Надо её убедить, не сразу, конечно, а постепенно, что озеро утратило свою ценность, что оно становится вредным, становится источником болезнетворных бактерий,.. ну, ты лучше знаешь, какие доводы приводить…
Дима напряжённо молчит…
- Что молчишь, пацан!?. – дружелюбно улыбается Горбатко. – Думаешь? Полезное занятие… Могу подсказать решение; там рядышком с погранзаставой ушлые вояки автозаправку организовали. Так вот, от неаккуратного обращения горючее в грунт попадает и просачивается в озеро, и ты следы горючего в воде обнаружил…
- Но, я ничего не обнаруживал… - стонет Дима.
- Обнаружишь, не беспокойся. … - хладнокровно улыбается Горбатко. – Главное, Дима, что ты поймал ветер, теперь нужно не упустить его и делать нужные маневры.
- С птицами то, что?..
- С птицами? Улетят птицы в другие края, и создадут там своё птичье счастье, а нам здесь своё надо ковать, и близким людям его дарить. Согласен?..
- Ну, вот, друзья!.. – вмешивается Жгут. Посидели рядком, поговорили ладком... Время позднее, пора расходиться. Иди, Дима, домой, вот тебе пропуск на выход, с этим у нас строго, ложись спать, а утром думай; в каком интересном положении ты оказался… Главное – верное решение принять. До встречи…
… Дежурный милиционер равнодушно взял протянутый пропуск, и Дима выскочил на улицу.
… По ночным, пустынным улицам бредёт Дима. Редкие фары встречных машин освещают его измождённое лицо… «Дима!» вдруг слышит он чей-то окрик. Дима приглядывается и видит, сидящих на каких-то ящиках, Кота и Степана…    
- Дима! – ещё раз зовёт Кот. – Иди сюда!.. Ты где Еву потерял?
Дима поворачивается и бежит прочь…
- Какой-то чумной он…– задумчиво пожимает плечами хмельной Кот. –Поссорились должно быть… Да-а!.. Вот такие, Стёпа, дела. Минули наши молодые деньки …
- Обманули нас, Кот. – сонно и пьяно отвечает Степан. – Говорили; талант и инициатива, типа того; всё перетрут… Обманули… У тебя был талант, может и сейчас есть, прости, не знаю. У меня – так точно не было. Потому пошёл по стезе, комсомольской, потом партийной. В результате сидим мы с тобой; старые, пьяные… У тебя хоть дом, семья… А я… Опустился до состояния травоядного животного. Ни на что не способен …  Всё началось тогда, в Лозовом… Молодые были, наглые… Позвал я тебя и Мишку Гендельмана на свою и вашу головы…
- Да-а... Были когда-то и мы,.. - задумчиво отвечает Кот. – то ли рысаками, то ли,.. Бог весть кем… Сколько времени минуло с той поры?.. С четверть века, должно быть…

… Конец семидесятых. В ресторане провинциального городка сидят; Кот, Степан и Мишка Гендельман.
- Очень рад, ребята, - говорит Степан, разливая по рюмкам коньяк, - что  откликнулись на мой призыв и прибыли в благословенный городок Лозовой. – он поднимает рюмку. – Ну, как говорилось в счастливом студенчестве:  «С приехалом!»
- Степан,.. – морщится от выпитого Мишка, - ты, наконец, просветишь; зачем мы приехали?
- Обязательно!.. – Степан загадочно улыбается. – Как только выпьем ещё по одной... – он наполняет рюмки. – Вздрогнули!.. –Он лихо выливает в себя коньяк, смачно закусывает лимоном, в сладострастной гримасе морщит чуть порозовевшее лицо… - Теперь можно о деле… Конечно я позвал вас не коньяк пьянствовать, ха-ха, а предложить дело. Такое, знаете ли, небольшое дельце, но за нехилые бабки… Как вы относитесь к бабкам?..  Не к таким как эта,.. – он похлопал по попе, проходящую мимо официантку.
- Вы что-то хотите, Степан Ильич? – тут же откликается она.
- Пока, нет, Танюша … - двусмысленно воркует Степан. – Горячее подашь, когда скажу. Ты меня поняла?
- Как всегда, Степан Ильич… - томно улыбнулась официантка. – Всё будет исполнено.
- Вернёмся к нашим баранам. – продолжает Степан. - Чем славен городок Лозовой?.. По названию можно догадаться… Ну,.. ну… Шевелите мозгой!..
- Виноградом, что ли?.. – неуверенно роняет Кот.
- Да, не виноградом, тупари, а вином!.. Неужели так трудно догадаться?.. Значит ещё не дошли до кондиции… - он наполняет рюмки. – Между первой и второй,.. сами знаете, пуля не должна просвистеть…
- Так, это ж третья?.. – улыбается Мишка.
- Ты кого учишь?.. – прожёвывает закуску Степан. – Второго секретаря райкома? Ты, надеюсь, знаешь, - он слегка наклоняется к Мишке, переходит на шёпот. – что партия всегда права?.. То-то… - хохотнув, он откидывается на спинку стула. – А раз мы являемся центром виноделия области, то, что нам необходимо?.. – лукаво щурится Степан. – Рассчитывать на вашу сообразительность не приходится, поэтому говорю сам… - он опять наливает. – Берите рюмки, не стесняйтесь! Коньяк хороший, тоже, между прочим, нашего разлива… - он чокается с друзьями. – Ну, что? Может, догадались, всё-таки?..
Мишка и Кот переглядываются, недоумённо пожимают плечами…
- Ладно, Степан, пургу-то гнать… - говорит захмелевший Кот. – Просто захотелось выпить с корешами, вот и вся недолгая…
- Да-а,.. с головками у вас, как вижу, тю-тю. Даже коньяк хороший не помогает. Так, слушайте, олухи!.. С моей, скажу без стеснения, подачи решено построить, при  винзаводе дегустационный павильон. Вина производим марочные, медалей нахватали, иностранцы, понимаешь ли, стали наведываться, где их принимать?.. Вот тут я со своей идеей и сунулся. Идея получила поддержку там, - он показывает пальцем наверх, - ну, а мне, как автору идеи и архитектору по образованию, поручили её осуществлять. Вот поэтому, собственно говоря, вы здесь.
Кот поднимается. Слегка качнувшись, берёт рюмку.
- Стёпа!.. Ты гений! Я  только сейчас осознал…
- Погоди, старик!.. - одергивает его Мишка. – Кот архитектор, тут всё понятно, но я то художник…
- Быть художником, не значит быть идиотом!.. – кричит захмелевший Кот. – А кто распишет павильон?  Первый секретарь райкома?.. Степан, я верно говорю?
- Верно. Только упоминать имя Бога всуе – не надо…
- Какого Бога? – недоумевает Кот.
- На этой территории – стараясь выглядеть трезвым, говорит Степан. – Бог один, имя ему – Первый секретарь.
- А-а!.. – понимающе кивает Кот.
- Так я, всё-таки, хочу понять,.. – не успокаивается Мишка. – Какие у меня предполагаемые функции? Ведь я даже не живописец, я график.
- Скажи, Мишаня… – с пьяной снисходительностью, обращается Степан. -  Не ты ли  в студенческие годы увлекался мозаикой и витражами. Я, например, помню, как мы балдели, когда приходили к тебе и разглядывали в твоей коммуналке витражи и мозаику в, прости Господи, местах общего пользования… Так вот я хочу, что бы наш павильон был оформлен мозаичными панно и освещён светом витражей, как храм виноделия… - с пафосом закончил Степан.
- Я понял!.. – придушенно пробормотал Мишка. – Теперь, я  понял…Стёпка, ты, действительно, гений!.. Дай я тебя поцелую!.. – полез с пьяными объятьями к Степану растроганный  Мишка.
- Ладно, слюнявить меня… - отстраняется Степан. – Целоваться будем позже, когда ты выполнишь определённые условия.
- Я на всё согласен!.. – восторженно взвыл Мишка.
- Это радует… Так, чего ждём?.. Выпили!.. За ваши успехи! – поднимает рюмку Степан. – Скажи, Михаил,.. – чуть помедлив, продолжает он. – Какое у тебя отчество?
- А, что?.. – напрягается Мишка. – Допустим, Соломонович?..
- Вот этого как раз, допускать нельзя. – спокойно говорит Степан. – Только ты не кипятись. Ты ж знаешь, я не страдаю этим,.. ну, ты знаешь, о чём я. А вот другие… В общем, надо избежать осложнений. Никто, конечно в лоб не скажет, но повод, чтоб зарезать твою кандидатуру найдут. Итак, по нашим документам ты пройдёшь, как Михаил Семёнович, а фамилия твоя будет Генин. Пойми, старик, таковы реалии…
- Я понимаю… - скорбно сказал Мишка. – Я по паспорту, между прочим, тоже не Михаил, а Менахем…
- Тем более!.. А с бухгалтерией я договорюсь, проведём всё чин-чинарём, у них по этому поводу опыт наработан.  Ну, что, согласен?.. - Мишка скорбно, но согласно наклонил голову… - Вот, и прекрасно!.. – облегчённо вздохнул Степан. – У меня, в честь этого, подарок для тебя имеется… Танюша!!. – кричит он.
Подходит официантка. Степан шепчет ей что-то на ухо, официантка уходит, и тут же возвращается с новенькой, блестящей нетронутым лаком, гитарой.
- Это тебе, Мишаня. – улыбается Степан. – Что бы возместить, так сказать, моральный ущерб.
- Ну, уважил… - расплылся в улыбке Мишка. – Где ж ты достал такую красавицу?
- Имеем кой-какие возможности… - вальяжно похлопал его по плечу Степан. – А теперь, Мишаня, споём нашу, любимую…
- Да, неловко… -  заломался Мишка. – Оркестр играет, и перед людьми как-то…
- С оркестром утрясём. - поднялся со стула Степан. – А  люди с удовольствием послушают… - стараясь твёрдо держаться на ногах, Степан подходит к оркестру, что-то говорит, и оркестр умолкает. – Степан возвращается…
 - Давай, ребята!.. -  почему-то шёпотом говорит он…
Мишка трогает струны, и запевает:
        «Не бродяги, не пропойцы,
          За столом семи морей.   
Положив руки, друг другу на плечи, Кот и Степан подхватывают…
          Вы пропойте, вы пропойте
          Славу женщины моей…»
Посетители ресторана с интересом прислушиваются к незнакомой песне…
    «… Вы в глаза её взгляните,
           Как в спасение своё,
           Вы сравните, вы сравните
           С близким берегом её.
                Просто нужно очень верить
                Этим синим маякам,
                И тогда желанный берег
                Из тумана выйдет к Вам…»

… Поздним вечером из ресторана выходят пьяная, но счастливая компания. Мишка любовно прижимает к себе новую гитару, Степан держит под руку Кота.
- Всё, орлы! – великодушно говорит Степан. – Гостиница  напротив. Завтра ровно в десять за вами придёт моя машина. Чтоб были как огурцы! На Бюро райкома, как-никак, приглашены…
- Послушай, Степан!.. – Кот старается быть максимально серьёзным. – Мы понимаем,.. не маленькие… Дело такое, я бы сказал щепетильное, но, тем не менее, скажи; какой процент мы должны будем отстегнуть?
- Вот за это, Котяра, можно и по суслам схлопотать!.. – Степан негодующе хватает Кота за ворот рубашки, накручивает на кулак. – Как в твою извращённую башку могла подобная подляна заползти!?  Что я, по-твоему, совсем ссучился, что бы на друзьях юности наживаться…
- Ну, прости, Степан!.. Прости! – взмолился Кот. – Ляпнул, по-пьяни, не подумавши… Хочешь, дай мне в морду, я заслужил… Нет, ты дай, дай!.. – пьяно настаивает Кот.
- Ладно, проехали… - смягчается Степан. – Прощаю по старой дружбе. Всё! Ба-ай… - он скрывается в темноте…

… По лестнице здания Райкома партии поднимаются Кот и Мишка, сопровождаемые Степаном. Степан критически осматривает обоих.
- Видок у вас, конечно, того… Экипировка не для нашего заведения. Да, ладно… Художники, в конце концов. Богема… Что с вас взять… - он вводит их в приёмную, обращается к секретарше; - Товарищи из центра. Приглашены…
- Я в курсе, Степан Ильич. - улыбается секретарша.
Степан ещё раз оглядывает «товарищей из центра».
- Посидите здесь, я за вами выйду… - и скрывается за тяжёлой, бесшумной дверью.
Кот и Мишка усаживаются в массивные кожаные кресла, беспокойно ёрзают, поглядывая на дверь, за которой скрылся Степан.
- Не волнуйтесь, мальчики. Всё будет в порядке… - кокетливо улыбаясь, говорит секретарша. – А кто это из вас классно поёт на гитаре?..
Кот и Мишка недоумённо переглядываются…
- Вы то откуда знаете?.. – грубовато спрашивает Кот.
- Город маленький, все про всё сразу узнают. – вздыхает секретарша. – Надеюсь, когда-нибудь, услышу, как вы это делаете…
Распахивается дверь, в ней Степан.
- Прошу! – торжественным жестом приглашает он.
- Обязательно услышите… - нервно улыбается секретарше Мишка, вслед за Котом заходя в кабинет…
… В огромном кабинете, за длинным столом сидят несколько человек. Равнодушно взглянув на пришедших, они опускают головы к каким-то бумагам.
- Позвольте представить, товарищи, - с сухой деловитостью говорит Степан, - молодых, талантливых специалистов из Центра; Залмановский Лев Григорьевич, архитектор, и Михаил Семёнович Генин, художник. Хорошо зарекомендовали себя как творческие спецы, обоих знаю лично многие годы…
- Присаживайтесь… - прерывает Степана мужчина, сидящий во главе стола, по- видимому  Первый секретарь… - Как ты сказал, Степан Ильич?.. Талантливые?.. творческие?.. Один художник, другой архитектор?.. Это хорошо… - он пристально разглядывает Кота и Мишку. –Но, позвольте поинтересоваться, товарищи, вашей партийностью?..
- Товарищей Залмановского и Генина  я знаю, как инициативных комсомольцев, - вмешивается Степан, - товарищ Залмановский по путёвки комсомола брал участие в строительстве Братской ГЭС, товарищ Генин активный стройотрядовец…
- Ну, это, как я понимаю, в прошлом, - прерывает Первый, - а сейчас? Беспартийные?  Так и говори – беспартийные…
Степан молчит. Молчат и остальные присутствующие… Пауза затягивается, слышны только вздохи Кота и Мишки…
- Творческие говоришь?.. – прерывает молчание  Первый, не сводя взгляда с Кота и Мишки. – Скажите-ка, товарищ,.. – он чуть помедлил, - Залмановский… Вы, конечно, знакомы с работами Леонида Ильича «Малая земля», «Целина»? Как  Вы с точки зрения творчества, оцениваете эти произведения?
Кот вскочил, испуганно глянул на Степана.
- Ну, да,.. я читал… Это интересно… С точки зрения… литературы… Живо изложены факты героического времени…
- Хорошо,.. – чуть усмехается Первый, - что читали и, надеюсь, верно поняли… Теперь у меня вопрос к товарищу… - он опять помедлил, - Генину. Скажите м,м,..
- Михаил Семёнович. – тихо подсказывает Степан.
- Да, да… Михаил Семёнович... - Первый пристально глянул на Мишку. - Как Вы полагаете, может ли художник, творить вне своей родины?
- Советский художник вне своей великой Родины бесплоден! – бодро отрапортовал Мишка, величаво выпрямившись.
Кот с восхищённым недоумением глянул на него.
- Вы так считаете?.. – сощурился Первый. – А как Вы тогда расцениваете работы художников и писателей, покинувших СССР, таких как м,м,.. Эрнст Неизвестный, Солженицын?
- Я не знаком с их произведениями последнего периода. –гордо молвил Мишка.
- Незнакомы значит. – усмехнулся Первый. – А мы тут надеялись, что Вы нас с ними ознакомите,.. –  он засмеялся сухим мелким смехом…
И все присутствующие заулыбались, засмеялись удачной шутке.
- Ну, ладно. – убрал улыбку Первый. – Ты, Степан Ильич, полагаю, обрисовал товарищам круг их задач? С тебя и спрос будет. Учти!.. Может у членов Бюро вопросы к товарищам?
- Николай Иванович! – поднялся Степан. – Мы с заинтересованными товарищами  пройдём ко мне и обсудим детали. Что бы не занимать Ваше время…
- Хорошо… - Первый задумался,.. затем перевёл взгляд на Кота и Мишку.- Желаю успеха, товарищи творческая интеллигенция. Не забывайте, главное в Вашем деле -   соответствие идеалам социализма. Вы, надеюсь, согласны со мной?
- Конечно! – твёрдо молвил Мишка.
- Все свободны. – Первый стал перелистывать какие-то бумаги… Присутствующие встали, двинулись к выходу…
… В кабинет Степана, помимо Кота и Мишки, вошли ещё двое мужчин. Степан сразу поднял трубку, набрал номер.
- Игорь Сергеич, зайди ко мне! – коротко сказал он и положил трубку. – Ну, что ж, давайте, как говорится, знакомиться ближе. – Степан улыбается и потирает руки. – Валерий Рудольфович Грушко, директор винодельческого завода, и Григорий Валентинович Звягин, тоже директор, но крупнейшего в районе виноградарского совхоза.
Мужчины, дружелюбно улыбаясь, обмениваются рукопожатиями с Котом и Мишкой… В это время открывается дверь, и заходит ещё один мужчина, более моложавый и подтянутый.
- А вот и комсомол зашёл на огонёк! – встречает его Степан. – Знакомьтесь, товарищи, Первый секретарь райкома комсомола Игорь Сергеевич, можно просто Игорь, ты не возражаешь, Игорёк?  Хоть, думаю, мы все скоро станем накоротке. Рассаживайтесь, товарищи… С чего начнём?..
- Я полагаю, начать надо с меня… - говорит Григорий Валентинович. – Шоб хлопцы своими глазами поглядели на нашу красоту, на лозу виноградную, вдохнули, як то кажуть, полной грудью. Без этого искусство творить – шо бабу через стекло лапать. А для полноты ощущений у меня и пообедаем, как положено.
- С этого бы и начинал!.. – соглашается Валерий Рудольфович. – А потом ко мне на завод…
- Нам бы осмотреться, привязаться к местности… - встревает Кот.
- Привяжетесь, никуда не денетесь… - продолжает Валерий Рудольфович. – Павильон то впритык к заводу ставить будем.… А потом ещё в одно местечко заглянем…
- Слежу за ходом твоих мыслей, Валера. – улыбается Степан. – Полагаю, ты имеешь ввиду нашу баньку?
- Её,.. её родимую…
- Ну, что ж… План действий, похоже, созрел. – Степан заговорщицки оглядывает присутствующих. – Никто не будет возражать, если я попрошу Игорька пригласить на наше вечернее заседание некое число комсомольцев – он понижает голос – женского пола… А.а?.. Что бы приготовили шашлычки, то да сё?..
- Дело святое… - расплывается в улыбке Валерий Рудольфович. –Возражать нет никакой возможности…
- Ну, тогда по коням!.. – поднимается Степан…
… Окружённая со всех сторон ореховыми деревьями, стоит резная беседка, увитая плющом. В беседке большой деревянный стол, на нём бутылки с вином, закуска, фрукты. За столом  сидят, обмотанные простынями, как римские сенаторы, Кот и Степан.
- Я тебе вот что скажу, Котя: – с трудом говорит уже достаточно «нагрузившийся» Степан. – Я в Лозовом фигура… Да-а!.. И  этим дорожу,.. а знаешь почему? Потому, что могу людям помогать… Таким, как ты,.. как Мишаня,.. талантливым. А я бездарен. Я это знаю. Так зачем мне быть плохим архитектором?.. А.а?.. Вот чиновник я хороший, это тебе каждый подтвердит… Григорий!.. – кричит он. - Гришь, ты где!?
- Шашлыки с девчатами смажу… - откликается Григорий Валентинович. – А ты, что кличешь? Хотел чего?..
- Да, хотел, Гриша, хотел!.. - продолжает кричать Стёпа. – Хотел, чтоб ты сказал; хороший я чиновник, аль нет!?..
- Ты мужик нормальный, Степан. За то принесу тебе зараз самый, что ни на есть, шашлычище…
Неподалеку слышен женский смех, мужское воркование, и в беседку входит, скорее вваливается Мишка, прижимая к себе пышногрудую блондинку. Мишка в одних трусах, на даме, помимо трусиков, эротический бюстгальтер, и взгляд Мишки упорно соскальзывает на его содержимое.
- Все,.. все так говорят, Михаил… - томно закатывает глаза блондинка. – Все в командировке холостяки, или разведённые…
- Клянусь здоровьем мамы… - страстно дышит Мишка, с трудом отрывая глаза от аппетитной груди, и встречаясь с насмешливым взглядом Кота. – Ну,.. считай, что уже не женат… Да, какое, чёрт возьми, это имеет значение! – страстно вскипает Мишка. – Что за феодальная мораль!?. Главное красота взаимоотношений…
- Тю-тю-тю!.. Мой маленький!.. – прерывает блондинка, водя пальчиком по его губам, и, невзначай, касаясь грудью его торса. – Будь паинькой, и я может быть полюблю тебя…
- Посторонись!.. – раздаётся крик.
По асфальтовой тропинке к беседке движется кавалькада состоящая из Григория Валентиновича и Валерия Рудольфовича. На плечах у них сидят девицы, в таком же ниглеже, как блондинка. Блюда с дымящимися шашлыками девицы держат на макушках, стараясь их не уронить, и потому испуганно повизгивают. Возглавляет шествие Игорь Сергеевич с большим подносом, на котором многочисленные сосуды с соусами и ароматными травами.
Кавалькада с воплями и прибаутками протискивается в беседку, блюда с шашлыками и специями воодружаюся на стол, Валерий Рудольфович поднимает бокал.
 - Давай, братцы, за красоту, которую иногда подбрасывает жизнь!.. Это и про тебя, цыпа… - он дотрагивается бокалом до носика прижавшейся к нему, девице.
- Завидую вам, мужики... – Кот с удовольствием макает кусок мяса в соус и отправляет в рот. – Как сказал поэт, фамилию называть не стану:  «Коль пришлось в империи родиться, лучше жить в провинции у моря…», моря у вас, правда, нет, но степь,.. это тоже не кот начихал; раздолье, ядрить его в качель!..
- Дозволь спросить тебя, друже… - хитро глянул из подлобья Григорий Валентинович. - Ты вот империю якусь сгадал, так что имел в виду?
 - Не валяй дурочку, Гриша! – вмешивается Степан. – Ты прекрасно понял, что это образ, в поэзии так часто…
- Про нас совсем забыли… - надула губки одна из девиц. – Давайте споём что-нибудь. Что у вас сейчас в городе поют?
- Слово дамы – закон для джигита… - гладит девичье бедро Валерий Рудольфович. – Тут где-то у нас гитара завелась…
- Здеся она!.. Здеся!.. – радостно лопочет другая девица, доставая  из тени гитару…
Гитара плывёт по кругу, пока не оказывается в руках у Мишки.
- Ну, Михаил!.. –выдыхает  Валерий Рудольфович.- Порадуй нас чем-нибудь. Про прекрасных дам, к примеру…
- Про дам, так, про дам… - проворковал Мишка, склоняясь к блондинке. – Он взял аккорд, нагловато подмигнул Коту и запел: «Она вещи собрала, сказала тоненько; что ты Тоньку полюбил, так Бог с ней с Тонькою! Тебя не Тонька привлекла губами мокрыми, а что у папы у её топтун под окнами. А что у папы у её дача в Пашино, холуи, да топтуны с секретаршами…»
- Фи-и!.. - сморщила носик одна из девиц. – Некрасивая песня…
- Ну, вот!.. – воскликнул, вдруг, Степан. – Совсем забыл!.. – он вскакивает с места. – Ребята, подите сюда!.. – манит он ладонью Кота и Мишку. – Я вам один документик покажу, он у меня в портфеле,.. идёмте, а то потом, непременно забуду… - он выскакивает из беседки, Кот и Мишка недоумённо идут за ним… Когда беседка скрылась за зарослями туи, Степан остановился.
- Вы, что головками ушибленные!?. – негодующе зашипел он. – Кого ты цитируешь?.. Бродского?.. Кого ты поёшь!?. Галича?..  Что, совсем с дуба рухнули!?. Умники хреновы! Решили свою приобщённость к диссидентам продемонстрировать.  Повыпендриваться захотели!.. Вы не понимаете,  что здесь в каждом столбе подслушка вмонтирована?..
- Извини, Стёпа… - виновато мямлит Мишка. – Хотелось на девушек впечатление произвести.
- Нет, ты точно дурачок!.. – продолжает негодовать Степан. – Да, эти, как ты выразился, девушки с «конторой» наверняка сотрудничают, и завтра будут туда отчёт писать. А неприятности будут не у вас, а у меня. Как, я, партийный работник, позволяю клеветать на,.. ну, вы сами понимаете на кого.
- Ну, извини, Стёпа!.. Уже осознали… - взмолился Кот.
- Вы запомните: - чуть смягчился Степан. – На моей территории надо играть по нашим правилам. А наши правила во всех передовицах прописаны. Понятно!?. – Кот и Мишка, вытянув руки по швам, согласно склонили головы. – То-то, контрики… Пошли обратно… Значит, товарищи творцы, - громко говорит Степан, подходя к беседке. - трудовой договор вы подписали… Эскизы, макет, чертежи – через три, максимум четыре месяца  привезёте на утверждение, аванс получите завтра… А почему ещё не налито!? – шумит Степан, заходя в беседку.
- Обижаешь, Ильич!.. – поднимает бокал Валерий Рудольфович. – Пьём за ПЗД!..
- Это как?.. – недоумевает  девица.
- За присутствующих здесь дам! – кричит Валерий Рудольфович, и громко хохочет.
Мишка подхватил гитару и запевает: «Ландыши, ландыши, светлого мая привет…
- Ландыши, бля буду, ландыши, скромный букет!..» - подхватывает Валерий Рудольфович…

…По ступенькам, ведущим к двери с надписью с боку: «Архитектурно-проектные мастерские» вбегает Кот, открывает двери, скрывается внутри…
- Лев Григорьевич!.. – окликает его пожилая вахтёрша. Кот оборачивается. – Лев Григорьевич!.. – продолжает она шёпотом. – У Вас всё в порядке?
- Что?.. – недоумевает Кот.
- У нас сегодня с утра комиссия облисполкома работает. –всё так же шёпотом говорит она. – Так там один товарищ, из ихних, Вами интересовался. Сказал; как появитесь, ему звонить, они в бухгалтерии заседают. Так, звонить, или как? Если хотите, - могу забыть, отлучилась по нужде будто. А?..
Кот пожимает плечами…
- Даже не знаю… Звоните, на всякий случай. Зачем Вам неприятности?..
Кот идёт по коридору, заходит в свою комнату. Там, за чертёжными досками работают сотрудники.
- Привет всем!.. – Кот идёт к столу с макетами, склоняется над почти завершённым макетом дегустационного павильона, рассматривает его, затем переходит к чертёжной доске, двигает линейку кульмана… Открывается дверь, заходит грузный мужчина, по хозяйски, не торопясь, делает несколько шагов...
- Где тут товарищ Залмановский? – тихо и вкрадчиво говорит он. – На него сигналы поступают, что карандаши казённые умышленно ломает, ластики употребляет не по назначению. А, ну подайте его сюда!..
- Витёк!.. – Кот радостно спешит навстречу. – Ну, мерзавец, ну провокатор. Зачем вахтёршу напугал, сукин сын?..
- Должность обязывает. – Витёк обнимает Кота. - Это для тебя я, по старой дружбе, Витёк и прочие гадкие слова, что ты сказал. Для остальных - Виктор Тимофеевич, суровый, но справедливый страж социалистической собственности, и меня следует бояться.
- Хорошо, хорошо, Витёк!.. – паясничает Кот. – Я тоже буду  бояться!..
- И правильно сделаешь… А по какому поводу это делать,.. я расскажу в буфете. Пошли! Время обеденное,  ты, небось, час назад проснулся, а мы – скромные труженики, давно в поле. Так, что пошли!..
… В крохотном буфетике мастерских сидят Кот и Витёк и едят сосиски с винегретом.
- Ну?.. – прожёвывает Кот. – Говори…  Что-то стряслось?
- Нет… - не торопится Витёк. – Но стрясётся… И скоро… А точнее в пятницу.
- Могу чем-то помочь?
- Можешь…
- Чем?..
- Просто прийти.
- Ты кончай мне крутить… эти?.. Куда прийти?
- К Маринке моей,.. на День рождения…
- Ну, ты гад!.. – поперхнулся Кот. – Не мог сказать по человечески?
- А, зачем? Ты у нас личность творческая, любишь всякие выкрутасы... – довольно улыбается Витёк.
- Сколько ей?..
- Да, уж немало, коль нашему Кирюхе  шестнадцать минуло.
- Постараюсь прийти…
- Не постараюсь, а явка обязательна. Сколько лет к нам глаз не казал,.. с времён  последней женитьбы.
- Да-а,.. годы летят…
- Так, что ждём непременно. Ты ж у нас, как свадебный генерал. Архитектор, как-никак, творец!..
- Не смеши!.. Архитектор… Общественные туалеты проектирую…
- Тоже нужное дело… А сейчас,  по моим сведениям, шикарный заказ получил…
- И всё-то вы, ребята, знаете. Никуда от вас не скроешься…
- А ты и не пытайся… - улыбается Витёк. – Кстати, был бы подарок всем, а Маринке в первую очередь, если бы ты привёл к нам дружка своего,.. этого художника модного… Михаил,.. вот фамилию не могу запомнить.
- Гендельман его фамилия. – усмехнулся Кот.
- Вот, вот… Приведи. Было бы здорово…
- За Мишку не ручаюсь, он, в отличие от меня, человек женатый…
- Кстати!.. – Витёк глубокомысленно поднимает палец. – По поводу женатости… У Маринки на работе одна дамочка,.. - Витёк причмокнул губами, - пальчики оближешь. Тоже разводная. Придёт. Специально для тебе приготовлена. Только я ничего не говорил.
- За что ж её Маринка так не любит? – усмехнулся Кот.
- Почему не любит? Вполне даже,.. дружат…
- А что ж она ей такую свинью пытается подложить? Ведь известно, какой я муж… Две попытки были…
Витёк вытирает губы платком…
- Не везло, значит… А, скорее всего, ты их с Нинкой сравнивал,.. всё и рушилось…
- Здесь ты, пожалуй, прав… - задумчиво сказал Кот. – Ладно! – он поднимается. - По коням! В пятницу буду…

… День рождения жены Витька Марины набирает обороты. В добротной квартире сталинского образца, за добротно накрытым столом сидят добротные гости. Уже раскрасневшиеся от выпитого, почувствовавшие прилив остроумия и нетрезвой раскрепощённости, они  говорят одновременно, не слушая друг друга и наслаждаясь исключительно собой.
Именинница Марина ходит вокруг стола, и подкладывает на тарелки  всевозможные яства. Проходя мимо Кота, она наклоняется и многозначительно шепчет:
- Котик, на свободное место, рядом с собой, никого не пускай, оно для одной гостьи, она задерживается, сынишку к маме отвозит…
Марина отходит от него, и тут одна из дам подсаживается на свободное место подле Кота.
- Скажите, товарищ…  - игриво наклонив завитую головку, говорит она. – Мы знаем, что Вы архитектор, значит человек культурный. Так вот скажите; правда ли, что этот мерзавец Сахаров трижды Герой Социалистического труда?
Кот поднимает рюмку.
- Давайте,  за именинницу!
- Давайте!.. - дама наполняет пустую рюмку и чокнувшись с Котом, выпивает. – Так, всё-таки: Это правда или нет?
Кот наполняет опустевшие рюмки, приближает своё лицо к лицу дамы.
- Простите, как Вас зовут?
- Элла…
- Эллочка,  не бери  дурного в голову. Тебе не по фиг; герой, не герой, умер-шмумер, лишь бы был здоров. Давай на брудершафт?
Дама несдержанно хохочет…
- Давай!.. – она подавляет хохот и, выпив, тянется губами к лицу Кота.
Над ними нависает фигура Витька.
- Эльвира!.. Совесть имей! Муж только в командировку, след ещё не простыл, а ты уже другого клеишь.
Тут раздаётся звонок в дверь. Витёк бросается открывать, Марина следом… Слышны поцелуи, поздравления, и в комнату входит миловидная брюнетка с энергичным и умным лицом.
- Что ж!.. – радостно улыбается Марина. – Все знакомы с новоприбывшей, кроме старинного друга Витюши… - она улыбается Коту, не зная, как его представить. Кот отодвигает стул, подходит к гостье, протягивает руку.
- Кот…
- Наслышана… - отвечает гостья. – А меня зовут Нина.
Кот ошарашено смотрит.
- Простите,.. Вы сказали?..
- Ну, что Кот?.. – ухмыляется Витёк. - Я ведь обещал сюрприз…
- Я сказала, - меня зовут Нина. – чуть удивляется женщина. - Простое русское имя…
- Очень приятно!.. –Кот прижимает руку Нины к груди. – Присаживайтесь! Давайте выпьем?..
- Не откажусь,.. но, вместе с именинницей…
- Марина!.. – кричит Кот. – Присоединяйся!..
- Иду-у!.. – подходит Марина. – Принимаю твои поздравления, Нинуль… - она чокается с ними. – Вижу, у вас завязывается дружбе, чему я очень рада…
- Товарищи!.. – гудит Витёк. – Гости дорогие, почему бы нам не потанцевать?.. – он включает магнитофон.
- Вы танцуете?.. – чуть наклоняется к Коту Нина.
- Честно говоря,.. – плывёт в улыбке Кот. – не очень. Но, сейчас готов хоть на танец дикаря из племени Тумба-Юмба. Вы позволите!.. – расшаркивается Кот.
- Я позволю… - улыбается Нина…

… Позднее утро. Сквозь плотно задёрнутые шторы пробиваются яркие лучики света. На кровати лежит спящий Кот, на его груди покоится голова Нины… Нина поднимает голову, всматривается в, висящие на стене часы, затем садится, одевает халат и выходит из комнаты… Кот продолжает спать…
 Сквозь прикрытую комнаты слышен телефонный звонок… Телефон звонит несколько раз, потом приглушённый голос Нины говорит с кем-то… Затем дверь комнаты открывается, входит Нина, неся телефонный аппарат, длинный шнур тянется следом.
- Кот!.. – зовёт Нина.
Кот продолжает спать…
- Кот!.. – Нина легонько трясёт его за плечо…
- Что случилось? – сонно говорит он.
- Тебя к телефону…
- Что!?. Кто!? – Кот никак не может прийти в себя, но берёт трубку, хрипло говорит. – Алло!.. Мишка ты что ли?.. Ты откуда?.. Который час?.. Что!?. Одиннадцать?.. Погоди, Мишка,.. ты как узнал, где я?.. Да-а,.. от тебя не скроешься. Так, что за пожар, зачем я тебе в субботнее утро?.. Так срочно!?.  Нет, ты меня сегодня отсюда не выманишь.. Ну-у,.. не знаю,.. но могу спросить… - Кот опускает трубку, ищет глазами Нину. – Нина, ты не будешь против, если мой друг Мишка сейчас зайдёт сюда? У него срочное дело…
Нина пожимает плечами.
- Ну, раз так срочно, пусть зайдёт. Не надолго, надеюсь. Хотелось бы отдохнуть и побыть рядом… - она чуть улыбнулась. – с близким мужчиной…
Кот подносит к голове трубку.
- Давай, заходи!.. Адрес запиши… Уже знаешь?!. Вот гад Витёк!.. Целиком заложил… Давай, Мишка! Жду!..
… Кот в ванной плещется под душем, фыркает, что-то мурлычет под нос…
… Нина, сидя у подоконника, наводит макияж. Из ванной появляется Кот, надевает рубашку, заправляет её в брюки, внимательно наблюдает за Ниной. Нина почувствовала его взгляд, подняла голову, улыбнулась.
- Сейчас кофе пить будем…
- Похожа… - тихо говорит Кот, не отрывая от Нины взгляда.
- Ты о чём? – чуть нахмурилась Нина. – Похожа… на кого?
- Знакомая у меня была… – весело отвечает Кот.
- А ты не подумал, Кот, что мне неприятно слушать о твоих связях с женщинами?.. – Нина негодующе выпрямилась, но в это время раздался звонок в дверь… Нина пошла открывать, и тут же вернулась со, смущённо улыбающимся, Мишкой…
Мишка в одной руке держит скромный букетик, в другой большую папку для эскизов.
 - Это Вам… - галантно наклонив голову, Мишка вручает Нине цветы. – Извините, что потревожил в неурочное время, но чрезвычайно нужно, то есть, просто необходим этот тип, одним словом, я хотел сказать… - волнуется Мишка.   
- Благодарю… - улыбнулась Нина. – Позавтракаете с нами?.. Сейчас я приготовлю гренки, кофе…
- Спасибо… - Мишка нетерпеливо теребит папку. – Я бы хотел вначале…
- Хорошо, хорошо… - улыбается Нина. – Вы располагайтесь, беседуйте, я пойду на кухню. Когда всё будет готово, я позову… - Нина, чувственно, вильнув бёдрами, вышла из комнаты…
- Так, вот… - Мишка тут же раскрыл папку, достал куски ватмана. – Я сделал новые эскизы!..
- Что!?. – взвился Кот. – Какие, к чёрту, новые эскизы?.. Нам через три дня  ехать к заказчикам, утверждать…
- Погоди, Кот, не возбухай!.. – взмолился Мишка. – Посмотри сначала, что я придумал… - он поспешно раскладывает на столе эскизы. – Вот эскиз панно на восточной стене павильона, а этот – западной стены. Ты видишь; цветовые сполохи изумрудных оттенков на восточной стене по мере движения солнца переходят в более спокойные перламутровые тона на стене восточной… Теперь посмотри витражные эскизы. Вот эти цветовые сочетания гарантируют густое наполнение потоков света в предобенные часы, а эти - мягкий переход световых потоков в закатное время…  Ты понял, Кот?..
Кот смотрит на Мишку, и… улыбка просто наползает на его лицо.
- Ты гений, Михаил…Это не обсуждается!.. Конечно, решение чертовски талантливо, но… - он пристально смотрит на Мишку…
Мишка смущённо опускает глаза.
- Кот,.. ничего страшного… Тебе надо только переделать крышу. Ты проектировал скошенную, а теперь надо сделать, вогнутую. Тогда возможен эффект, о котором я толкую…
- Что ты делаешь!?. – шипит Кот. – Ты толкуешь!?. Ты взял меня за горло и прогибаешь под себя!.. Когда я успею переделать всю кровлю? Ты представляешь объём работы? И на всё, про всё – три дня!.. Когда я переделаю макет. А разработать чертежи, а..?
- Угомонись!.. – повышает голос Мишка. – Всё можно успеть!.. Есть целых три дня… В конце-концов, с чертежами можно погодить, придумаем отмазку. Главное, переделать макет…
- Мишка, ты наглый, как танковый полк,.. нет дивизия! Ты понимаешь, что несёшь!…
Из кухни появляется Нина с подносом, на нём кофейник, гренки, тарелки.
- Если можно, отодвиньте ваши шедевры. Позавтракаем, и продолжите дискуссию…
- Спасибо!.. – Мишка засовывает эскизы в папку. – У меня лично нет времени… - он направляется к выходу. У двери резко поворачивается, выкинув руку вперёд, кричит: - Хочу предупредить тебя, Кот, без означенных поправок,.. я умываю руки… Учти!.. – хлопнула за Мишкой дверь.
Кот сидит задумавшись, не обращая внимания на, хлопочущую у стола, Нину.
- М-да… - бормочет он…
- Ты о чём? – ласково говорит Нина, наливая кофе.
- О Мишке. О нём, мерзавце…
- Забудь… - Нина подошла сзади, прижала его голову к своей груди. – Он ушёл, а мы остались… И вообще, Котик, зачем ты имеешь с ними дело?..
- С кем, с ними? – недоумённо поднял голову Кот.
- С мерзавцами… - ласкает голову Кота Нина.
- Так это ж я так,.. образно… - Кот продолжает что-то обдумывать. – Конечно, он прав,.. потому, что он – гений… Ты понимаешь, Нина, он гений!.. И прекрасный мужик…
- Может быть и гений... – шевелит его волосы Нина. – А вот, какой он мужчина, дело вкуса. Я бы, во всяком случае, в постель с таким не легла…
- Почему?.. – кокетливо мурлычет Кот. – Не достаточно красив?
- Не в этом дело, Котик… - чувственно потягивается Нина. – Я их просто не переношу. В них какая-то неприятная специфика, запах какой-то, что ли, бр-р…
- Ты кого имеешь в виду? – отхлёбывает кофе Кот. – Художников?..
- Да, не художников,.. а евреев.
Кот поперхнулся кофе. Стал откашливаться. Постепенно кашель переходит в смех.
- Как ты сказала?.. – с трудом подавляя кашель и хохот, переспрашивает Кот. Не легла бы в постель? – всё ещё вздрагивает от смеха Кот…
Он отставляет чашку, надевает пиджак, идёт в прихожую, всовывает ноги в туфли…
- Ты куда?.. напряглась Нина.
- Пора, пора!.. Труба зовёт!.. Надо работать…
- Я тебя чем-то обидела?.. – голос Нины вздрагивает.
- Нет, что ты!.. Просто… Ну, в общем, ты не Нина… - Кот выскакивает за дверь…

… В конференц-зале Райкома партии города Лозовой стоит большой стол, на котором расположен макет Павильона дегустации вин. Рядом, на стене развешаны эскизы внутреннего убранства Павильона, эскизы панно и витражей.
Около стола толпятся служащие Райкома, среди них видны директор винодельческого завода Грушко, директор совхоза Звягин, ещё несколько, райкомовского вида, товарищей обоего пола.
Кот и Мишка застенчиво стоят в стороне. К ним вальяжно подходит Степан.
- Ну, что, творцы,.. похоже, справились. Мне нравится. Сейчас узнаем мнение публики. Товарищи, приёмочная комиссия, каково  впечатление?
- Что-то в этом  есть… - говорит дама с пышной высветленной причёской. Красиво и глаз отдыхает. Я за!..
- Коль  Маргарита Демьяновна за, то и мы присоединяемся!.. – басит Грушко. – Нет, серьёзно. Неплохо сработанно. Хоть в этих делах я дундук-дундуком, но чувствую талант. Где-то читал, про этих, ну, которые настроение передавали…
- Импрессионисты… - подсказывает Степан.
- Вот-вот! Они самые!..
- В данном случае, Валерий Рудольфович, это не совсем то, но  ты недалёк от истины… - мягко поправляет Степан.
- Так чего ждём? –Грушко довольно улыбается. - Банкетный зал подготовлен…
- Первый, с минуты на минуту, должен подойти. Без него, сам понимаешь…
Приглашённые товарищи продолжают оживлённо обсуждать увиденное,.. и вот  в зал входит Первый секретарь. Все расступаются, и он подходит к выставке… Внимательно всматривается, переводя взгляд с макета на эскизы и обратно, затем поворачивается к присутствующим и, пожевав губами, говорит:
- Как прикажете это понимать?.. – приёмочная комиссия замирает, отведя глаза в сторону. - Я тебя спрашиваю, Степан Ильич!.. Тебе была поручена работа по созданию павильона, в котором передовые предприятий могли бы демонстрировать свою продукцию. Верно, я формулирую?
- Верно… - упавшим голосом отвечает Степан.
- А это что? – Первый показывает рукой на выставку. – Покажи мне, где здесь отраженно моральное и физическое здоровье тружеников полей, где героика трудовых будней механизаторов, рабочих, местной интеллигенции? Где, в конце концов, красота наших девчат, сила и удаль парней?... Ты, когда нас знакомил с рекомендуемыми товарищами, что-то говорил о творческом таланте. Ты имел в виду талант к буржуазному абстракционизму? А не подумал ли ты, на кой ляд подобный, с позволения сказать, талант нашему труженику? Я ведь, Степан Ильич, когда задавал вопросы, приведённым тобой товарищам, об их партийности, об их понимании долга советского художника, эти вопросы адресовал не только к ним, но и к тебе. Я думал, ты поймёшь и ещё раз проверишь свой выбор, но, к сожалению, ты пренебрёг. В результате мы видим эту бессмыслицу, чуждую созидательному духу нашего народа… Подобное наляпать – ни ума, ни таланта не требуется… А вот проникнуть и реалистично отобразить победную поступь нашего народа – тут потрудиться надо. Поразмышлять. Проникнуться духом социалистического строительства… Что думаешь?.. – взгляд Первого упёрся в лицо Звягина.
- Мне, как труженику села – неестественным тенором затараторил Звягин. – совершенно наплевать на то, что нам подсовывают пришлые товарищи… Мы перед Вашим приходом обсуждали, и говорили, ну,.. то же самое... Не так сильно, конечно, но... Валерий Рудольфович подтвердит. Верно, Валера?
- Истинная правда… - на голубом глазу отвечает Грушко.
Все присутствующие, вдруг, возмущённо загудели. «Безобразие!.. Какая пошлость – это голос Маргариты Демьяновны – На, что уходят народные деньги?..
- Видите ли, Николай Иванович, - робко пытается возразить Степан. – в данном проекте, в известной степени, использованы элементы модернизма…
- Да брось ты чушь то молоть!.. – прерывает его Первый. – Измы  буржуазные в нашу жизнь затаскивать. У нас своих достаточно … Понятных народу и любимых им. Марксизм, Ленинизм, Коммунизм. Не забыл? А белиберда эта знаешь, чем попахивает?.. Есть такое буржуазное, омерзительное понятие… Сионизм называется… Всё!.. Разговор окончен!.. Заканчивай обсуждение, Степан Ильич!.. И сразу ко мне!.. – Первый, негодующей походкой, выходит…
Кот стоит, набычившись, у Мишки по лицу бродит зловещая улыбка. К ним подходит Степан.
- Вот такие пироги, ребята… - бесцветным голосом говорит он. – Так живу и ничего с этим не могу поделать… Извините... Иду на ковёр… - он поворачивается к ним спиной…

… Перестукивая колёсами, мчит по рельсам электричка…В тамбуре вагона стоят Кот и Мишка. Кот курит, Мишка лузгает семечки.
- Нет, но это же паноптикум какой-то! Кунцкамера!.. В наше время, подобные гамадрилы руководят… Глухомань, провинция… - негодует Кот.
- Ты имеешь в виду страну? – насмешливо бросает Мишка.
- Что ж, по-твоему, вся страна такая,.. придурковатая? – Кот тоскливо втягивает дым.
- Нет. Мы другие. И таких много. Много, как говна.… Но, лично мне надоело быть говном. Сильно надоело, до тошноты. Поэтому, я буквально завтра иду в ОВИР… Предлагаю тебе сделать тоже самое…
- Да-а… - Кот выбрасывает сигарету. – К сожалению, ты прав… Дышать уже нечем. И никакого просвета не намечается… Придётся согласиться на твоё гнусное предложение и рвать отсюда когти…
- «Была без радости любовь, разлука будет без печали…» - криво усмехнувшись, цитирует Мишка…

… На привокзальной площади Кот и Мишка прощаются.
- Давай краба, Кот! – пожимает ему руку Мишка. – Мужайся!.. Жребий брошен… - закинув сумку через плечо, Мишка удаляется…
Кот, не торопясь, идёт по улице, подходит к троллейбусной остановке, смотрит, не едет ли нужный номер, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Взгляд   останавливается на стройной симпатичной девушке, которая с настороженным любопытством разглядывает его. Поймав взгляд Кота, она на мгновение смущается, но, сделав усилие, продолжает смотреть… Кот осторожно делает шаг навстречу.
- Простите,.. мы с Вами знакомы?..
Девушка с непонятным облегчением улыбнулась.
- Может быть… Может быть в том случае, если… Если Вы… Кот?..
Кот пристально разглядывает девушку…
- Что-то в Вас мне знакомо… Не могу вспомнить… А я,.. действительно, Кот.
- А меня зовут Динара.
- Очень приятно, хотя совершено незнакомое имя… Но, вот лицо… Что-то…
- Имя Нина, Вам знакомо?.. – прерывает его раздумья Динара.
Лицо Кота каменеет.
- Это имя мне знакомо,.. очень знакомо…
- Ну, а я… её дочь…
Кот хватается за столбик остановочного навеса, несколько секунд приходит в себя, не отрывая взгляда от лица Динары…
- Я очень рада, что Вас встретила… - продолжает Динара. – Если можно, давайте посидим где-нибудь, мне хочется с Вами поговорить…
- Само собой… - преодолевает волнение Кот. – Вон кафе… Пошли туда?..
Динара согласно кивает головой, Кот берёт её под локоть, и ведёт…

… В кафе, за чашками кофе с пироженными, сидят Динара и Кот.
- Мама умерла три года назад. – тихо говорит Динара. – У неё была стенокардия. Перед смертью она много рассказывала о Вас, о Вашей мечте построить цирк, который возвращал бы людей в мечты их детства… Она показывала Ваши письма из тайги, фотографию, которую Вы прислали… Она говорила, что большой несправедливостью стала разлука с Вами и замужество с папой… - Динара вздохнула. – Но, такова была воля её мамы, моей бабушки… – она некоторое время молчит, отпивая кофе. - Через год после маминой смерти папа женился,.. а я переехала сюда к бабушке. Здесь окончила школу, и поступила в университет…
- Да-а… - хрипло выдыхает Кот. – Нина… Нина… Никогда не забуду…
- Послушай, Кот!.. – Динара положила свою ладошку на руку Кота. – Это ничего, что я Вас так называю,.. на ты?..
- Конечно!.. Наоборот,.. спасибо…
- Я думаю, - с некоторым усилием говорит Динара, - что нам с тобой теперь нельзя расставаться.
- И я так думаю… - серьёзно отвечает Кот.
- Я должна тебе сказать, - Динара сосредоточенно качает в чашке остатки кофе, что перед самой смертью мама сказала: «После моей кончины, поезжай в город моей юности. Ты там обязательно встретишь Кота… Исправь мою ошибку,.. постарайся выйти за него замуж»… - Динара из подлобья взглянула на Кота. – А у нас принято слушаться родителей…
- У вас, у татар? – улыбается Кот.
- У нас, у татар. – улыбнулась в ответ Динара…


                Глава   четвёртая.

На автозаправку въезжает серебристый Джип.  Открывается дверь, высовывается рука с канистрой… Парнишка в фирменной спецодежде подхватывает канистру и бежит заполнять. Тут же с тыльной стороны заправки выезжает синяя Тайота и, на большой скорости, мчится прочь… Парнишка приносит канистру, дверь Джипа захлопывается, он мягко трогает с места и, не торопясь, выезжает с территории заправки…
…По дороге едет серебристый Джип. Виден поворот на узкую, не мощённую дорогу, покосившийся указатель «Бородинское плато», следуя которому, Джип поворачивает и едет по ухабам вверх…
Через заросли кустарника видно, как Джип остановился у сточной канавы, открылась дверь, вышел мужчина с канистрой в руках и пошёл к канаве… Тут же из зарослей бесшумно выскользнула сухощавая юношеская фигура, метнулась в сторону Джипа, быстро сунула руку под днище автомобиля, и так же бесшумно скрылась в зарослях… Мужчина вылил содержимое канистры в канаву и пошёл к Джипу…
…В синей Тайоте худощавый человек в тёмных очках неподвижно смотрит на дорогу… Раздаётся звук мобильного телефона. Человек достаёт его из кармана и подносит к уху.
- Хорошо… - кратко бросает он.
 Опустив телефон в карман, из другого кармана он достаёт другой телефон и, повернув голову, внимательно смотрит на дорогу, спускающуюся с плато… Сквозь заросли  виден появившийся Джип… Человек опускает взгляд к телефону, нажимает  кнопку…
Из-под Джипа взметнулся столб огня,.. как в замедленной съёмке Джип поднялся в воздух, разламываясь на части…
Синяя Тайота, рванув с места, умчалась по дороге…

В уютном офисе Ангелины Буйновой, в мягких кожаных креслах сидят  Ангелина и Динара. Подле них, на журнальном столике разместились бутылка вина и ваза с фруктами.
- Таких женщин, как мы, Динара, - говорит Ангелина, потягивая вино, - к сожалению мало. Я имею в виду; деловых, неглупых, а главное, интеллигентных…
- Ты меня позвала, подруга, что бы сообщить об этом? – улыбнулась Динара.
- Ну, какая ты право,.. – морщится Ангелина. –колючая, что ли… Неужто я не могу пригласить приятного мне человека просто так,.. без повода?..
- Ладно, ладно! Не обижайся… Сама сказала; «деловые, неглупые»… - Динара уселась удобнее, прикрыла глаза. – Уставать стала… А тебе, Гелька, что-то  от меня нужно, и скоро я услышу что…
- Ну, даёшь, Динара!.. –натужно хохотнула Ангелина. – Комиссар Мигрэ, отдыхает… Говорю ж тебе – приятно с тобой… Не так много у меня подруг, а по большому счёту, вообще нет. И любовники поразбегались к более молодым… Только работа  спасает,.. а то хоть в петлю лезь… Вот по поводу петли,..  по этому поводу у меня есть к тебе,.. как бы это сказать… предложение что ли…
- По поводу, какой петли?.. – открыла глаза Динара. – Повесится, что ли предлагаешь?..
- Ой, Динара… - грустно вздохнула Ангелина. – Мы обе с тобой матери взрослых детей и можем понять горе других… Я говорю, в данном случае, об этом парнишке, твоём сотруднике, который,.. который совершил суицид…
- Ты о Диме? – помрачнела Динара. –Но,.. при чём тут петля?.. Он не вешался,.. наглотался чего-то снотворного, отравиться пытался дуралей…  Откачали, слава Богу…
- Какая разница; повесился, отравился!.. Ужасен сам факт… Скажи, Динара,.. – Ангелина подлила в бокал Динары вино. – ты хоть знаешь причину этого кошмара?
Динара сделала глоток, пристально глянула на Ангелину.
- Догадываюсь…
- Ты понимаешь, Динара, не знаю почему, но у меня к этому юноше какое-то тёплое, даже материнское чувство, может оттого, что прослышана о его романе с твоей Евой…
- Да, какой там роман, полудетские влечения …
- Тем более трогательно, Динара! Такой чистый,.. незапятнанный парнишка и, вдруг, такая беда… Может с Евой что-нибудь разладилось?
- М-м,.. не думаю…
- У меня к тебе просьба, Динара…
- Слушаю… - Динара чуть заметно улыбнулась.
Ангелина сделала несколько глотков, не торопясь, закурила.
- Я хотела бы помочь этому юноше… Понимаю, он, наверняка, гордый джигит, не захочет принять от меня помощь, но вот если ты, а ещё лучше Ева окажете содействие, то мы сделаем доброе дело… А там, глядишь, у него с Евой всё сладится, свадьбу сыграем…
Ангелина вошла во вкус в стремлении совершить благое дело, но раздался телефонный звонок. Ангелина с досадой берёт трубку.
- Аллё!.. Что, что?!. – она с недоумением смотрит на Динару. – Представляешь, совершенно незнакомый голос говорит: «Включите одиннадцатый канал»,.. и положил трубку… Что делать?..
- Включить, по-видимому… - невозмутимо отвечает Динара.
Ангелина берёт пульт, включает телевизор. На экране возникает покорёженный, обгоревший Джип, милицейские чины ограждают место происшествия оранжевой лентой. Корреспондентка канала, с микрофоном в руке, комментирует происшествие: «… уже установлено, что в автомобиле находился председатель спортивного общества «Динамо» Вячеслав Горбатко, об этом свидетельствует обгоревший портфель, обнаруженный в салоне, с документами и свидетельством Депутата городского Совета. Несчастье произошло у выезда с Бородинского плато, места, за право застройки, которого борются несколько могучих фирм, в числе которых и спортивное общество «Динамо», поэтому, вряд ли у кого-либо могут возникнуть сомнения о не преднамеренности этого происшествия…
Опять раздаётся телефонный звонок. Ангелина прибирает звук, вопросительно смотрит на Динару.
- Бери трубку, и включи громкую связь… - с ледяным спокойствием говорит, чуть побледневшая Динара.
Ангелина, вздрагивающими пальцами включает громкую связь… «Ну, что, красотка!.. – не дожидаясь её ответа слышится гнусавый, явно изменяемый, голос. – Полюбовалась на  дело своих рук?..»
 - Я… я не понимаю!.. – захлёбывается от волнения Ангелина
«Всё ты прекрасно понимаешь… - продолжает голос. – Конкурента убрала?.. Думаешь, сойдёт с рук?.. В общем, слушай внимательно, стерва; если ты не бросишь свою затею, ты понимаешь, о чём я?.. То отправишься на зону в края волшебные, или взлетишь на воздух, как Слава Горбатко…» - из трубки понеслись сигналы отбоя…
Дрожащая Ангелина умоляюще смотрит на Динару.
- Ты понимаешь что-нибудь?..
- Примерно то же, что ты… - Динара нервно крутит в руке апельсин. – Ясно одно, - близится тендер на Бородинское  плато… И кровушка потечёт рекой,.. вернее, уже потекла.
- Что же мне делать?..
- Я думаю то, что предлагает этот тип. Бросить  затею с Торговым центром,.. во всяком случае, на плато…
- Ты думаешь, что говоришь, Динара!?. Это невозможно!.. У меня обязательства перед партнёрами, они отвернутся от меня, если я откажусь от плато… И потом… Ты знаешь, сколько я потратила на взятки,.. в том числе, твоим  коллегам по горсовету?..
- Правда?!. – усмехнулась Динара. – Что-то я не припомню, что бы ты мне предлагала взятку…
- Не предлагала потому, что знаю; у тебя в этом деле свой интерес…
- Ты думаешь?.. И в чём же он, по-твоему?..
- Не в чём, а в ком… - Не делайся целочкой-невидимочкой, Динара.  Думаешь, я не вижу твои амурные дела с Олегом Заричанским? Прекрасно вижу. И знаю, для чего ты нужна ему. И ты знаешь для чего. Увы,.. не только для любовных утех. Упаси Бог, не подумай, что я осуждаю. Я понимаю, как несладко тебе с твоим старым алкашом…
- Угомонись, подруга!.. – резко обрывает её Динара. – О себе и о своих отношениях с Олегом Заричанским я сама побеспокоюсь… - она встаёт, берёт сумочку идёт к двери. – А тебе советую, - выполни рекомендации позвонившего типа… - говорит она прежде, чем выйти…

… В приёмном покое больницы сидит Ева, нетерпеливо поглядывает на дверь, ведущую в больничный коридор… Наконец замок двери щёлкает, и в приёмный покой входит женщина-врач.
-  Вы к Дмитрию Орешникову? – обращается она к Еве.
- Да, да!.. – поспешно вскакивает Ева. – Я хотела бы пройти к нему,.. навестить…
- Простите, девушка!.. – перебивает её врач. – Давайте, Вы представитесь и сообщите, кем приходитесь больному?
- Я, Ева… - чуть слышно произносит оробевшая Ева.
- Ева… - улыбнулась врач. – Это немало. Но, нельзя ли подробнее; Вы жена, невеста?..
- Я… - совершенно смешалась Ева. – Я не знаю… Мы ещё не уточняли…
- Понятно… Послушай, девочка,.. – Врач обнимает Еву за плечи. – Давай присядем. – она усаживает Еву на скамью, и садится рядом. – Дима ещё очень слаб после всех процедур, и почти всё время спит, это для него сейчас главное. Пару дней не будем его беспокоить, пусть немного придёт в себя… Он, по-видимому, перенёс тяжелейший стресс, его психика потрясена. Через пару дней придёшь, и, даст Бог, повидаетесь. Я его подготовлю к твоему приходу, мне ж неизвестно; может ты и есть причина его несчастья…
- Нет, нет, что Вы!.. – поспешно заговорили Ева.
- И я думаю, что нет… - опять улыбнулась врач. - Ну, как? Договорились?.. А тут, что у тебя? – она кивнула на пакет в руках Евы. – Передача? Покажи!.. Соки, фрукты… Хорошо. Я возьму, и чуть попозже ему передам…
- Спасибо, Вам!.. – выдохнула Ева.
- На здоровье!.. Иди, Ева… Я скажу Диме, что у него хорошая девушка… - за женщиной-врачём захлопнулась дверь…
… Ева идёт по улице, сосредоточенно глядя перед собой…
- Ева!.. – слышится окрик. Ева поворачивается и видит, машущую ей из машины Ангелину Буйнову. Ева подходит.
- Здравствуйте, Ангелина! – вежливо говорит она.
- Евочка,.. – суетливо улыбается Ангелина. – могу подвести, если нам по пути, я, вообще-то тороплюсь, но могу…
- Спасибо, Ангелина, не надо. Я хочу пройтись…
- Бедная, моя девочка,.. – грустит Ангелина. – ты, наверное, от Димы?
- Да. – говорит Ева. – Но, меня к нему не пустили. Сказали, ещё нельзя…
- Послушай, Ева. – Ангелина высунулась из окна. – Ты, когда, в следующий раз, к нему соберёшься, сообщи мне. Ладно? Я хочу ему помочь. И ему, и тебе. Вот, возьми мою визитку. Звони в любое время. Договорились?
- Хорошо, Ангелина… Спасибо! - Ева берёт визитку. - До свиданья… - она идёт дальше…
… Идёт Ева мимо здания, над козырьком входа большие буквы: МИЛИЦИЯ… Идёт Ева мимо зашторенных окон и не видит, что…

… В своём кабинете сидит и просматривает бумаги милицейский полковник Евгений Ярославович Жгут. Бесшумно открывается дверь, входит моложавый человек в кремовом костюме, с невыразительным, как будто стёртым, лицом.
- Заходи, Пискунов… - говорит, не поднимая головы, Жгут. – Присаживайся…
Человек скользящей, лисьей походкой оказывается у стола, бесшумно садится и, не мигая, смотрит на Жгута. Жгут поднимает голову, встречается с ним взглядом.
- Это не они… - говорит Пискунов. – Нет ни малейших признаков, что это они…
- Тогда, кто же?.. – не сводит с него глаз Жгут.
- Не знаю кто, но не они. Все их контакты у нас под контролем, внедрена наша агентура, но ни малейших признаков готовящегося покушении не было зафиксировано.
- Так, что он сам себя подорвал?.. А?.. Пискунов?.. Хоть какие-то версии у тебя имеются?
- Есть одна зацепка…
- Ну-у?.. Пискунов?.. Из тебя всё клещами вытаскивать?..
- Прослушка, установленная у Ангелины Буйновой, дала результат. 
- Подробнее… - напрягся Жгут.
- Через сорок минут после подрыва к ней в офис позвонил мужчина, и заявил, что это она подорвала Горбатко.
- Кто звонил, выяснили?
- Нет. Он изменял голос. Нос зажимал, похоже. Но, мы попытаемся индефицировать голос…
- Откуда звонил?
- С мобильного. Мы попробуем, но, думаю, искать бесполезно. Он, конечно, купил пакет, позвонил, и тут же выбросил чип-карту.
- А как вела себя Буйнова?
- Похоже, была потрясена. Кстати, она не одна находилась в офисе, с ней была женщина, похоже, подруга, по имени Динара.
- О чём говорили?
- Буйнова весьма настойчиво интересовалась этим парнем, что отравиться пытался, Димой Орешниковым. Говорила, - помощь ему хочет оказать…
- Вот как!?. – Жгут сцепил пальцы рук, затрещал костяшками. – А этого, Пискунов, мы никак допустить не можем…

По пустой и пыльной просёлочной дороге едет автомобиль Олега Заричанского. По обе стороны дороги тянутся посадки, сквозь которые проглядывает желтизна убранных полей… Внезапно, краем глаза, Олег замечает вспыхнувший в зарослях посадки ярко-белый сполох, и тут же, с неприятным щелчком, в лобовом стекле машины возникает отверстие с паутинкой трещин вокруг него… Олег срывает с лица солнцезащитные очки и давит на педаль газа…
Автомобиль резко набирает скорость, мчится, оставляя за собой клубы пыли…
…С просёлочной дороги на шоссе выскакивает автомобиль Олега Заричанского… Олег нервно покусывает губу… Впереди виден пост ГАИ,.. милиционер поднимает жезл, приказывая остановиться. Олег прижимается к обочине, выключает мотор, выходит из машины навстречу, неторопливо подходящему, гаишнику.
- Сержант!.. Меня только что обстреляли…
- Ваши документы!.. – сержант скосил глаза на дырку в лобовом стекле машины. Олег протягивает документы, гаишник внимательно их листает… Подходит ещё один милиционер, рассматривает пулевое отверстие…
- Обстреляли, говорите?.. – сержант пристально смотрит на Олега. – С чего бы это?.. Машину отобрать, так это иначе делается… Киллер?.. Вряд ли… Плохой стрелок, отверстие вон как далеко от водительского места… А где стреляли? Место помните?
- Километра три от шоссе, с правой стороны по ходу…
- С правой?.. Совсем дурак стрелял. Как будто и попадать не собирался, или стрелял в пассажира. С Вами ехал кто-нибудь?
- Нет, я был один. И он это прекрасно видел… - угрюмо ответил Олег.
- Онищук, осмотри салон!.. Пуля-то там должна быть… - сержант обходит машину, рассматривая её… - Больше повреждений не наблюдается…
- Иван!.. – кричит из машины Онищук. – Пули пока не обнаружилось, а вот пулялка в бардачке нарисовалась… - он высовывает из двери руку с пистолетом…
Сержант поворачивается к Олегу.
- Ваше оружие?
- Да,.. это мой пистолет… - чуть запнувшись, отвечает Олег.
- Разрешение на ношение имеется?
- Нет, ещё не оформил…
Сержант заглядывает в водительское удостоверение Олега.
- Гражданин Заричанский Олег Петрович, пройдите, пожалуйста, в патрульную машину, оформим изъятие оружия, а так же факт нападения на Ваш автомобиль… Онищук, вызывай сменный наряд!..

… В милицейском кабинете сидит Олег Заричанский. Открывается дверь, заходит Пискунов с листами исписанной бумаги.
 - Позвольте представиться; следователь Отдела по борьбе с организованной преступностью капитан Пискунов Герман Мефодьевич…
Олег устало поднимает голову.
- А где лейтенант, который мурыжит меня здесь уже несколько часов?
- Теперь Ваше дело буду курировать я. – сухо отвечает Пискунов, усаживаясь за стол. – Итак, Олег Петрович в своих показаниях Вы утверждали, что в момент убийства Вячеслава Горбатко Вы были в посёлке Светличное в гостях у управляющего банком Варпаховского Леонида Семёновича?..
- Утверждал и продолжаю утверждать!.. – раздражённо бросает Олег. – И ещё раз выражаю недоумение и возмущение по поводу самой постановки вопроса…
- Ничего странного, а тем более незаконного в наших действиях нет. – спокойно говорит Пискунов. – Судите сами:  Вячеслав Горбатко убит, кого нам подозревать в организации убийства?.. Конкурентов. Ведь верно?.. – Олег, после небольшой паузы, кивает. – А, Вы, Олег Петрович, фигурируете в числе конкурентов на застройку Бородинского плато… Только не надо убеждать меня, что Вы всего лишь Председатель комиссии по градостроительной политики Горисполкома, и прочее, и прочее… Эти утверждения оставьте для прессы… Мы с Вами прекрасно знаем, что фирма «Дельфин» фактически принадлежит Вам…
- Послушайте!.. – пытается вклиниться Олег.
- Второе!.. – прерывает его Пискунов. – В Вашем автомобиле был обнаружен пистолет. Вы утверждаете, что приобрели его в целях самозащиты после совершённого разбойного нападения на Вас. Верно?
- Именно так…
- Тогда, почему Вы отказываетесь сообщить; где приобрели оружие, у кого приобрели?..
- Но, поймите,.. я не могу подводить людей…
- Людей, которые торгуют оружием?..
- Они оружием не торгуют…
- К этому вопросу мы ещё вернёмся, Олег Петрович. Сейчас я хочу спросить Вас о другом… В каких Вы отношениях с Ангелиной Буйновой?
- У меня нет с ней отношений…
- Вы незнакомы?
- Почему же. Знаком. Шапочно. А при чём, простите, в данной ситуации эта особа?
- А при том, Олег Петрович, что иноземные партнёры госпожи Буйновой занимаются в нашей стране незаконным бизнесом, и вполне могли продать Вам оружие,.. или подарить,.. в порядке извинения за нападение на Вас… Особенно после сговора с Вами об устранении Вячеслава Горбатко… 
Олег вскакивает, хватает Пискунова за лацканы пиджака…
- Ты, что несёшь, идиот!?
Пискунов перехватывает запястья Олега, с силой опускает их…
- Я не идиот… - тихо и внятно говорит он. – И не надо меня оскорблять… Я Вам ничего плохого не сделал… Пока…
- А меня, значит, оскорблять можно?.. – с ненавистью глядит на него Олег, опускаясь на место.
- Значит, Вы утверждаете, господин Заричанский, - бесстрастно продолжает Пискунов. - что в момент убийства Вячеслава Горбатко находились в посёлке Светличное, в доме Леонида Семёновича Варпаховского?
- Да, я утверждаю…
- И сегодня, Вы возвращались, опять-таки, из дома господина Варпаховского, и  в дороге Вас обстреляли?.. Вы это подтверждаете?..
- Да, да, да!.. – сдерживая гнев, отвечает Олег. – Я это утверждаю, подтверждаю, и ещё требую прекратить издевательства надо мной…
- Ну, что Вы,.. какие издевательства?.. - губы Пискунова вытягиваются в улыбку. – Я для Вас подарок приготовил… Сюрприз… - Пискунов опустил руку в карман, чуть выждав, вынул из него диктофон, и поставил его на стол. – Послушаем?... – он нажимает клавишу, и из диктофона слышится женский голос:
 «Аллё!».
«Мне необходимо переговорить с Варпаховским Леонидом Семёновичем.»
«Представьтесь, пожалуйста.»
«Следователь Отдела борьбы с организованной преступностью Пискунов Герман Мефодьевич.»
Слышна офисная мелодия, затем мужской голос:
«Слушаю Вас, Герман Мефодьевич…»
 «Леонид Семёнович, Вы знакомы с  господином Заричанским Олегом Петровичем?»
«М-м… Знаком.»
«Скажите, был ли у Вас дома в Светличном господин Заричанский, пятого августа в промежутке между четырнадцатью и семнадцатью часами?»
«М-м… А чем знаменателен этот день?»
«В этот день был убит Председатель спортивного клуба «Динамо» Вячеслав Горбатко.»
«М-да… Вы знаете, не могу точно припомнить. У меня ежедневно бывает такое количество народу, что трудно… Нет, не могу припомнить…»
«Леонид Семёнович, а сегодня был у Вас в Светличном Олег Петрович Заричанский? Если был, то, в какое время?»
«Опять таки, не могу припомнить… Такое количество посетителей постоянно,.. не поверите,  голова кругом…»
«Спасибо, Леонид Семёнович. Всего хорошего…» - слышны гудки отбоя. Пискунов выключает диктофон.
- Ну, что, Олег Петрович,.. такая вот вырисовывается картина…
- Вот, мразь!..
- Это кого Вы так припечатали?
- Не Вас, Герман Мефодьевич… - Олег задумчиво глядит пред собой. – Да,.. ситуация сложилась… Что ж теперь делать?.. – бормочет он.
- Думать, Олег Петрович. – тихо говорит Пискунов. – Сами видите, атмосфера вокруг Вас мрачноватая; подозрение в покушении, незаконное хранение и ношение оружия – всё это грозит большими осложнениями… То, что Вас обстреляли, я полагаю – это предупреждение… Чего-то Вам следует остерегаться,.. или от чего-то отказаться. Мы, конечно, исследуем обстоятельства, при которых был обстрелян Ваш автомобиль, но найти стрелка, сами понимаете… вряд ли удастся… Сейчас Вы дадите подписку о невыезде на время следственных  действий, и можете быть пока свободны…    

… По своему кабинету беспокойно ходит Динара, что-то обдумывая… Приняв решение, она берёт телефонную трубку, набирает номер. Присев на край стола, ждёт ответ…
… Олег Заричанский в своём автомобиле набирает номер на мобильном телефоне.
- Леонид Семёнович? Узнал полагаю? - говорит он жёстко – Не ожидал от тебя подобного свинства… Ну, конечно, конечно… Не желаешь иметь дело с милицией… Такое у тебя правило. Скажи ещё – кредо. Вообще-то, это называется подлостью... Нет, это не обычные дела в бизнесе… Я знаю, что в бизнесе нет друзей, но сие не значит, что можно быть негодяем… Бог простит… - Олег выключает телефон, кидает его на сиденье, но тут же раздаётся мелодия мобильного телефона. Мельком глянув на дисплей, и радостно улыбнувшись, Олег подносит его к уху.
- Рад услышать твой голос…
… Сидя на столе, Динара кокетливо болтает ногой…
- Олег Петрович? – томно мурлычет она. – Рад слышать мой голос?.. Что ж мне приятна Ваша радость… Нет, ничего не случилось… Хотя вру. Случилось! И желательно встретиться… Когда, когда?.. Чем быстрее, тем лучше… Ой, уж прямо; «лечу на крыльях любви»… Как принято говорить в определённых кругах: «За базар ответишь»… Готов ответить? Ну, тогда, как говорят в тех же кругах: «Забивай стрелку»… Нет, у меня не желательно… Давай в том кафе, где мы пили кофе после моей речи с мусорного бака. Не забыл?.. Ты тогда, кстати, мне что-то вреде предложения сделал … -  добавила Динара игриво. – Договорились. До встречи!..
Динара положила трубку, соскочила со стола, повернулась,  и увидела, стоящего подле окна, отца Серафима… Отец Серафим вежливо и несколько скорбно склонил голову.
- Приветствую Вас, соседушка! Извините, что оказался невольным свидетелем грехоподобного разговора. Поверьте, случайно здесь оказался.
Динара подошла к подоконнику, опёрлась о него.
- Верю, батюшка, верю… Как не поверить святому отцу, которому не ведомы грехи людские.
- Почему не ведомы? – пробасил отец Серафим. – Ведомы, как каждому смертному. И прощаю  их, когда не являют они пример нечестивости для подчинённых…
- Стоп,  батюшка! До сих пор я, вроде,  понимала, о чём Вы, а сейчас не очень…
- Не изволите ли, дражайшая, прогуляться?.. – отец Серафим приблизился вплотную к окну. – Совсем недалеко, можно сказать, рядышком… А я бы, с Вашего позволения, Вас сопроводил…
- Интригуете, батюшка… - Динара заглянула ему в глаза. – Что, прямо сейчас и пойдём на прогулку?
- А чего откладывать-то?.. Прямо сейчас и пойдём…
- Ну, тогда,.. ловите!.. – Динара перебрасывает ноги через подоконник, и прыгает вниз.  Отец Серафим едва успевает подхватить её… - Ух, какой вы сильный, Виктор Павлович… - кокетничает Динара, держась за шею отца Серафима. – Аж, приятно… Всё, всё! Отпускаю Вас, а то увидит кто, не приведи Господь,.. и донесёт матушке, а то и в синод…
- Ой, и горячи Вы, Динара свет Султановна, с Вами не долго голову потерять,.. но мой Вам совет; свою головушку-то поберегите…
… По пологому склону, ведущему из Ботанического сада к береговым обрывам, идут отец Серафим и Динара. Неподалеку видна покосившаяся пограничная вышка, сквозь кроны деревьев сияют монастырские купола.
- Слава Богу, добрались… - останавливается отец Серафим. – Ничего Вам, голубушка, не кажется странным?
- Да, нет… - осматривается Динара. – Покорежило склоны немного землятирясением,.. а так,.. вроде всё обычно…
- Вот, вот,.. покорёжило. – соглашается отец Серафим. – А, Вы приглядитесь… Ничего не замечаете?..
- Ничего я не замечаю, батюшка. Объясните толком!..
- Я не объясню толком,.. я толком покажу… - Отец Серафим поднял, еле заметную в траве, проволоку и потянул её на себя… Проволока вытянулась и потянула за собой кусок дёрна, лежащего на деревянной крышке. Открылся узкий лаз…
- Как интересно!.. – с преувеличенным интересом воскликнула Динара. Это что?!. Пещера Али-Бабы?
- Не знаю, как насчёт Али-Бабы,.. – говорит отец Серафим, доставая откуда-то, из складок рясы, фонарик. – но то, что сие дело рук разбойных, нечестивых, не вызывает сомнений…
Наклонясь, отец Серафим светит фонариком в лаз,.. и, почти, тотчас из щели появляется голова семинариста Николая…
- Здравствуйте, госпожа Залмановская!.. – говорит он, с некоторым усилием протискиваясь и выбираясь из лаза.
- Что ж вы творите, святые отцы?.. – Динара переводит взгляд с одного на другого. – Выскочил, как чёрт с преисподней… Так можно до инфаркта человека довести…
- Просим прощения великодушно!.. – ухмыльнулся отец Серафим. – Воспринимайте сие, как следственный эксперимент. И лишнее доказательство тому, что стоим мы с Вами на монастырской территории,  ибо тут… - отец Серафим ткнул пальцем вниз. – находятся подвалы монастыря, кои являют собой складские помещения для хранения утвари церковной, а она ценность имеет немалую. И Вы справедливо заметили, землетрясение покорёжило землицу и несколько повредило подвальный свод, а это, в свою очередь, дало возможность злоумышленникам проникать в складские помещения и совершать хищения… Вот ведь какая напасть, голубушка. 
- Послушайте, святой отец… - Динара старается подавить волнение. В мою душу закрадывается сомнение; не я ли причастна к этому злодейству?..
- Не к лицу Вам юродствовать, уважаемая… - отец Серафим сурово глядит в лицо Динаре. – Вы прекрасно понимаете, о чём я веду речь. Кто-то из Ваших сотрудников проникал, и, по-видимому, собирается далее проникать, в наши кладовые с целью хищений. Мы сейчас проводим ревизию всего хранимого и обнаружили уже несколько пропаж…
- Дозвольте несколько слов, батюшка? – тихо произнёс семинарист Николай.
Отец Серафим кинул на него быстрый взгляд.
- Ну?.. Говори!
- Видите ли, госпожа Залмановская, - потупившись молвил Николай. - есть все основания полагать, что злоумышленник, или злоумышленники люди молодые и сухощавые. Согласитесь, пролезть в эту щель, из которой я с трудом выбрался, могут только, повторяю; молодые и сухощавые… – он поднял на Динару холодные, цепкие глаза. – Такие, как Ваш сотрудник Дмитрий Орешников, и Ваша дочь Ева… Кстати, госпожа Залмановская, что произошло с Дмитрием Орешниковым?.. Молва людская ненадёжный источник, но разговоры идут пренеприятные…
- Так, господа!.. – Динара взяла себя в руки. – Я вижу, вы возомнили, что меня можно шантажировать. Уверяю вас, из этой затеи ничего не выйдет…
- Эко, Вы, право, голубушка, встрепенулись?.. –прогудел отец Серафим. -  Да какой тут шантаж?.. Констатация факта, с предполагаемым участием в нём определённых лиц. Вот если бы мы заговорили о Ваших греховных внебрачных связях, тут Вы могли бы возмутиться; на каком, мол, основании, это бросает тень на мою репутацию руководителя…
- Побойтесь Бога, отец Серафим!.. – презрительно обрывает его Динара. – Не слишком ли Вас понесло! Осторожнее на поворотах, любезный. Так можно и шею свернуть… - она пристально глянула на присмиревшего отца Серафима. – Ещё раз повторяю, Виктор Павлович, шантажом и запугиванием Вы ничего не добьётесь. Со мной следует не воевать, со мной надо договариваться… - Динара улыбнулась. – Виктор Павлович!.. Вы меня сюда привели, Вам меня и обратно доставлять. Только клеврета Вашего с собой не берите…
- Прибери здесь, как положено!.. – буркнул отец Серафим Николаю, идя вслед за Динарой…
Семинарист Николай маскирует крышкой с дёрном лаз, поглядывая вслед удаляющимся отцу Серафиму с Динарай, прислушиваясь к доносящимся голосам…
- Скажите, Виктор Павлович,.. – слышится голос Динары. – насколько серьёзно Ваше влияние в епархии?  С Вашим мнением считаются?..
- С Божьей помощью авторитетом не обделён. – басит отец Серафим. – И священнослужители, и паства полагают меня пастырем достойным, праведным, и готовы следовать моим советам…
- Вот на этой почве, отец Серафим, мы сможем с Вами решить кой-какие взаимовыгодные проблемы… - доносится голос Динары…
Семинарист Николай глянул в верх… Со стороны моря небо потемнело, доносились, чуть слышные, раскаты грома… Николай проводил взглядом, уже далёкие, фигурки отца Серафима и Динары, чему-то задумчиво улыбнулся и пошёл в сторону монастырских куполов…
… Из остановившегося такси выпрыгивает Динара, поспешно подходит к двери кафе, открывает дверь…
… Олег Заричанский уже сидит в кафе и нетерпеливо поглядывает на дверь… Наконец, в зал входит Динара. Олег поднимается, и Динара, завидев его, спешит навстречу…
- Наконец-то!.. – укоризненно говорит Олег, отодвигая для Динары стул. – Я уже волноваться начал. Что-нибудь случилось?
- Полагаю, что да… - двусмысленно отвечает Динара. – Во всяком случае, может случиться. Но, для начала, Олег… Умоляю,.. чашку кофе,.. да, пожалуй, и рюмку коньяка. Я не произвожу впечатление развязанной дуры?..
Олег берёт руку Динары, подносит к губам.
- Нет, Динара, ты производишь впечатление восхитительной женщины, ради которой можно пойти на любые жертвы…
- Только не на преступление. Договорились?.. – лукаво улыбается Динара.
- Я готов и на преступление…
- Вот о преступлении… и наказании мы и поговорим… - загадочно улыбается Динара. – Только, сначала, давай выпьем!.. – она поднимает рюмку. – За мужское достоинство!..
- И за женскую красоту!.. – поднимает свою рюмку Олег.
- Итак,.. за гармонию!.. – Динара отпивает глоток…
- За окнами кафе внезапно темнеет, раздаётся удар грома.
- Похоже, сейчас разверзнутся хляби небесные, и начнётся всемирный потоп… - Динара подносит ко рту чашку кофе. – Что ж,.. это закономерно мы  погрязли в грехе, и не можем остановиться в нашем грехопадении. Мы заслуживаем кары скорой и неизбежной…
Олег смотрит на неё молча и улыбается…
- Ты со мной не согласен?.. – Динара пьёт кофе.
- Я любуюсь тобой… И если любить тебя – грех, то грех прекрасный и возвышенный, и готов я нести за него любую кару…
За окном блеснула яркая молния, ударил гром. Официант принёс свечу в подсвечнике, зажёг её.
- Мне кажется,.. – продолжает Олег. – что я сейчас переживаю одно из самих счастливых мгновений. За окнами непогода, на столе вино, свеча, и любимая женщина напротив…
- Вот по этой интонации я тебя и узнала… - чуть слышно произнесла Динара.
- Ты что-то сказала?.. – переспрашивает Олег.
- Она подняла на него глаза, слегка прищурилась.
- Я, говорю, узнала тебя… по интонации…
- По какой интонации?.. Ты о чём?
- Динара смотрит, не мигая, прямо Олегу в глаза.
- Олег,.. Я была тогда у Ангелины Буйновой, когда ты звонил…
Лицо Олега выражает напряжённое раздумье…
- Я звонил Буйновой?.. Когда?..
- Вскоре, после убийства Славы Горбатко. Ты ей позвонил, предложил включить телевизор, там как раз показывали место убийства… Затем… Затем ты обвинил её в этом преступлении, и угрожал…
Олег измученно откинулся на спинку стула, прикрыл глаза… Затем тоскливо глянул на Динару.
- И ты туда же… - чуть слышно бросает он. - Динара,.. дорогая,.. что за странные вещи ты говоришь? Какое, я имею отношение к Горбатко, тем более к его убийству? Зачем мне звонить Буйновой?  Что за страшный детектив тебе мерещится?..
- Повторяю, Олег… - Динара не отрывает взгляд от лица Заричанского. – Я узнала твой голос. Вернее не голос, голос ты изменил, но интонация была узнаваема, интонация была твоя. Не перебивай меня, Олег!.. – Динара протестующее подняла руку, не давая Олегу возразить. – Ты не должен меня опасаться, я не собираюсь тебя выдавать, Это не в моих интересах,.. пока…
- Динара,.. что я слышу? – на лице Олега обозначились скорбные складки. – Ты что… Ты мне тоже угрожаешь?..
Почему «тоже»? Тебе кто-то угрожал?..
- Увы!.. У меня складывается впечатление, что на меня идёт охота… Теперь и ты…
- Да, нет же, Олег… - Динара смущённо опустила глаза. – Нам надо серьёзно поговорить. Я понимаю, ты ни за что не сознаешься, что звонил Ангелине. Но, я то понимаю; Горбатко тебе очень мешал, он был серьёзный претендент на плато и его устранение – двойная удача для тебя; нет соперника, а подозрение падает на Буйнову и её компаньонов… Ты должен знать, Олег,.. ты мне небезразличен, но… Но, у меня в этом деле свой интерес, и если я с твоей помощью его осуществлю, то все сплетни по поводу нашей с тобой близости обретут реальную основу… Я понимаю, я поступаю гадко, я, попросту, торгую собой, но, поверь, слишком дорога цена вопроса, в нём смысл многого в моей жизни…
Оглушительный раскат грома, заглушает голос Динары, яркие молнии следуют одна за другой, крупные капли дождя, пробиваются сквозь порывы ветра, и с нарастающей частотой бьют по кровле кафе, по стёклам окон, делая совершенно неслышным разговор Динары и Олега…

… К зданию больницы подъезжает медицинская карета. Дверь машины, сопротивляясь порывам ветра, открывается, из неё выскакивают Пискунов, прикрываясь от дождя, поднятой над головой, папкой, и два санитара. Пискунов с санитарами поспешно скрываются в дверях больницы…
… По коридору больницы идёт Пискунов в сопровождении санитаров. Они подходят к комнате, на двери которой написано: «Ординаторская». Пискунов открывает дверь. Женщина врач вопросительно поднимает голову…
- Здравствуйте!.. – говорит Пискунов…

… Пограничное судно «Дерзкий» зарывается носом в разгулявшуюся волну, ветер посвистывает в антеннах, дождь заливает смотровое стекло, щётки дворников не успевают слизывать потоки воды…
На ходовом мостике, рядом с рулевым, стоит капитан-лейтенант Александр Осокин, поёживаясь от штормовой прохлады.
- М-да,.. разыгралась погодка… - говорит он, поглядывая на рулевого. – Что побледнел?.. Уболтало?..
Рулевой поворачивает мученическое лицо, молча кивает…
- Блевануть хочешь?.. – продолжает Осокин…
Рулевой ещё раз кивает и, вдруг, зажав рот ладонью, и оставив штурвал,  бросается к двери рубки, рывком открывает её, и выскакивает на палубу…
- Куда без жилета!?. – кричит вдогонку Осокин, подхватив штурвал, но матрос, схватившись за леер, перегнулся через борт, конвульсивно извиваясь… Большая волна, прокатившись от носа до кормы, подхватила матроса и перебросила его через борт… Щупленький матросик, судорожно уцепившись за леер, повис за бортом… Ещё одна волна покатилась по палубе, всей своей тяжестью накрыла матроса, но он из последних сил вцепился в леер…
- Держись!!. – дико заорал Осокин… Мгновенно вырвав брючный ремень, он сделав петлю, набросил её на дверную ручку рубки, другой конец обмотал вокруг запястья и выскочил на палубу. Держась за ремень, он другой рукой ухватил матроса за шиворот… Ещё две волны, одна за другой прокатились по палубе, накрывая Осокина и матроса…
- Дава-ай!!. – мучительно застонал Осокин, вырывая матроса из воды на палубу… Ещё волна прокатилась по Осокину, лежащему на матросе… Осокин вскочил на ноги, и, зарычав от усилия, оторвал матроса от палубы, вбросил его в рубку и заскочил следом…
- Ну, ты даёшь, боец… - тяжело дышит Осокин, глядя на скорчившегося в углу рубки, дрожащего матросика. – Поздравляю с боевым крещением!.. – он старается бодро улыбаться. – Чего молчишь? – уже строже прикрикивает он. - Поднимайся, и отвечай по форме!...
Матросик, унимая дрожь, поднимается.
- Служу Отечеству!.. – сипло выдавливает он из себя.
- Так то, лучше… - переводит дыхание Осокин. – Становись за штурвал!.. Экипаж, похоже, ничего не заметил. Потому на вопросы; почему мокрый, отвечаешь; послал, мол, командир поправить дворники, застревают они… Понял?..
- Так точно!..
- Вот и прекрасно… Курс на базу!..

… Сквозь пелену дождя медленно ведёт автомобиль Олег Заричанский. Динара сидит рядом.
- Хорошо, Динара… - говорит Олег. – Я пойду на это. Вернее, я попробую. Хоть риск очень велик,.. для меня в первую очередь. Тяжело будет найти понимание у  партнёров… А заниматься поисками других – нет времени.
- Я тебе помогу, Олег… - Динара с ласковой улыбкой смотрит на него. – У меня тоже есть кой-какие возможности… И потом,.. Олег, удача должна сопутствовать нам, дело-то богоугодное…
- Неуверен, Динара… - жестко отвечает Олег. – Совершенно не уверен. Богоугодное, это когда быстрая прибыль, хотя бы процентов пять,.. а когда дело попахивает убытками, а в данной ситуации – большими убытками, то это уже чертовщина какая-то, именуемая в бизнесе банкротством.
- Я тебя уверяю, Олег, – холодно говорит Динара. – что твоя прежняя затея, грозила куда большими неприятностями, и со стороны криминала, и со стороны властей. Надо быть дальновиднее, Олег…
- Милая моя, - смягчается Олег. – меня холодный пот прошибает от осознания того, на какую авантюру ты меня подписываешь… Действительно, любовь ослепляет. Всегда полагал о себе, что я достаточно выдержанный и хладнокровный мужик. Воспитывал это в себе; спортом, экстремальными ситуациями… - Олег сворачивает в переулок, заглушает мотор. – Видимость отвратительная. Переждём. Пусть ливень немного стихнет…
- Вот и считай, Олег, что ты принял экстремальное решение…
Олег берёт Динару за плечи, поворачивает к себе.
- Любимая,.. это не экстрим, это безумие… Только неодолимое желание обладать тобой подвигает меня на это безрассудство…
 Олег притягивает Динару, расстегивает ей блузку, просовывает руку к груди, сжимает её. Его рот впивается в её губы, руки ползают по телу Динары… Динара извивается и стонет в объятьях Олега. Она упёрлась ладонями в грудь Олега, с силой отталкивает его от себя…
- Не нужно, Олег… Ты сошёл с ума… Не будем же мы здесь… Могут увидеть, не приведи Господи!.. Взрослые люди, а ведут себя, как… - она поправляет и застёгивает блузку… - Не надо, Олег… Я ведь сказала… Я сама приду к тебе, когда… когда ты выполнишь всё… Извини, Олег, но будет только так, как я сказала… Извини. А сейчас поехали, дождь стал меньше…
- Хорошо… - вздохнул Олег. – Будь по-твоему… Увы, я бессилен перед твоими чарами. Это какое-то наваждение, или рок… А, впрочем, что думать!.. – он включил зажигание. – Жизнь всё расставит по местам. Неспроста её зовут; судьба-злодейка, или индейка… Одним словом,  поживём-увидим… - автомобиль тронулся с мета…

…В кафе «Райский сад», у окна, одиноко сидит Ева. За окном льёт дождь, погромыхивает гром.  Ева пьёт чай и сосредоточенно решает кроссворды в потрёпанном журнала… В кафе входит Александр Осокин.  Идёт прямиком к барной стойке, где тоскует, в ожидании посетителей, пышнотелая Катя.
- Тётя Катя, плесни-ка грамм сто пятьдесят. Промок до нитки…
- Под дождь попал?.. – добродушная Катя берёт фужер, наливает водку.
- Вот, вот! Оно самое,.. под дождь… - Осокин берёт фужер, одним махом выпивает. – Тёть Кать, какую-нибудь яишинку мне сооруди, я пока с Евой кой-чего перетру…
Осокин тихонечко подкрадывается сзади к Еве, закрывает ей ладонями глаза… Ева вздрагивает, радостно улыбается, дотрагивается пальцами до ладоней Осокина.
- Димка!?. Ты!?.
- Вот те раз… - опускает руки Осокин. – Обидно даже. Выходит, меня не ждали,.. ждали другого…
- Это ты, Саша?.. – грустно улыбается Ева. – Не обижайся. Просто,.. так вышло. Как дела, Саша?..
- Да, какие уж дела, когда путают с кем попало… - деланно грустит Осокин. - А ты что?.. Кроссворд разгадываешь?
- Разгадываю… - вздохнула Ева. Вот на слове запнулась; «Человек, уличённый в нечестности», пять букв…
- Послушай, Ева,.. я хочу с тобой серьёзно поговорить…
- О чём?..
- Ты умная, рассудительная… С тобой всегда интересно,.. мне, во всяком случае… Ты даже красивая в определённом смысле… Я бы хотел, что бы у нас с тобой сложились отношения…
- Какие?.. – потупила взор Ева.
- Как, какие?.. Понятное дело – близкие… В общем, Ева,.. я хочу что бы ты поговорила со своей мамой.
- Что бы я поговорила? – Ева изумлённо поднимает глаза. – По-моему, это дело кавалера - говорить с родителями…
- Пойми, Ева, если мне удастся, с твоей помощью, уговорить Динару Султановну… Одним словом,.. чтобы она не возражала против автомойки.  Я тебе такой подарок сделаю!.. Сказочный подарок. Тебе такой в самом сладком сне не снился. Слово офицера… Мне должен был этот ваш учённый перец помочь, так он в больничку загремел, придурок…
- А я подумала, ты решил в любви объясниться… - грызёт чайную ложечку Ева. – Руки моей просить… Жаль… Хотя, я бы всё равно отказала… - она качает ложечкой перед глазами. – А Диму ты не смей обзывать… Он не такой, как ты, он лучше…
- Ева!.. Да, ты что!.. – растерялся Осокин. – Обиделась, что ли?.. Ну, погоди!.. Ты пойми,.. какая, к чертям, любовь, когда у меня,.. когда лет уж скоро тридцать, а живу по сей момент в общаге офицерской … А квартиру купить, соображаешь сколько надо?.. Представляешь?.. Бабоньки немерянные... Вот тогда бы,..и о любви подумать можно… Кстати, Ева,.. ты что на этого Диму запала?.. Напрасно… На каком  слове застряла?.. – он заглядывает в журнал. – «Человек, уличённый в нечестности», пять букв… Ну, конечно! Жулик!.. Вот правильный ответ. И твой Дима – жулик…
- У Евы глаза наполняются слезами, она с силой сгибает и разгибает ложечку…
- Я тебе сказала… - дрожащими губами шепчет она. – Не смей!..  Он… Он  умеет страдать,.. а значит у него душа… становится лучше. С ним приключилось беда, он может быть виноват, но он сам себя наказывает. А ты?.. Ты так можешь?!. – кричит, вдруг, Ева.
- Ева!.. Ну, что ты право… - совсем тушуется Осокин. Он оглядывается и видит, стоящую в дверях, Динару…
Динара подходит, вглядывается в лица Евы и Осокина.
- Что тут происходит? Ева, ты плачешь?.. Александр, ты обидел Еву?
Осокин вскакивает.
- Динара Султановна… Я совершенно не хотел. Думал; мы с Евой друзья… Я пойду, пожалуй…
- Погоди, Саша!.. Мне надо с тобой поговорить…
- Вот и говорите!.. – резко поднимается Ева. – А мне он совсем чужой… - она стремительно выскакивает из кафе…
- Садись, Саша… - говорит Динара и усаживается первой, Осокин осторожно садится напротив.  – Скажи Саша,  кто, кроме тебя кормится от заправки?
- Не понял… - Осокин нервно мнёт фуражку.
- Саша, возьми себя в руки, и внятно ответь на мои вопросы. Итак, повторяю; начальник твоего погранотряда капитан первого ранга Анисимов Фёдор Сергеевич имеет свою долю в заправке?
- Динара Султановна, - криво усмехнулся Осокин. – что ж Вы такие вопросы задаёте? Я могу на них ответить?.. Как Вы думаете?    
- Полагаю, не можешь, хотя уже ответил. Ещё один вопрос: Скажи, Саша, а ты можешь попасть на приём к Анисимову?
- Для меня это чрезвычайно трудно,.. нужны веские основания…
- Ну, основания, дружок, мы найдём. Ты, давеча, что-то рассказывал об автомойке, которую собираешься пристроить к заправке. Анисимов в курсе этой затеи?
- Думаю, в курсе…
- Вот тебе и повод… Объяснишь ему, что если он не поддержит одно благое  дел,  которое я инициирую, то не только об автомойке не может быть речи, а и автозаправка ваша будет признана экологически вредной и снесена… Теперь послушай, что от твоего капитана первого ранга потребуется…

…Дверь в кабинет полковника милиции Жгута открывается, входит Пискунов, мягко и бесшумно идёт к столу. Жгут вопросительно смотрит.
- Всё в порядке, Евгений Ярославович. - тихо говорит Пискунов. – Он там…
- Садись… - кивает Жгут. Пискунов садиться. – Сложности были?   
- Практически нет. Там, куда отвезли - свой человек, нашими усилиями, не так давно стал, зав.отделением,.. ну, а откуда забирали,.. врач глядела искоса; на каком,   мол, основании, кто распорядился? Пришлось объяснить, что дело непростое, требуется психиатрическая экспертиза, ну, в общем, всё прошло благополучно,.. разве что…
- Выкладывай!.. – усмехнулся Жгут. -  Какое, такое «разве что…»?
- Нужный диагноз и нужное лечение денег стоят. – не мигая смотрит в глаза Жгута Пискунов.
- Сколько?..
- Двадцать.
Жгут так же пристально смотрит в глаза Пискунова, затем опускает взгляд и, взяв телефонную трубку, набирает номер…
- Я Вас приветствую… - говорит он кому-то. – Надеюсь, узнали?.. Я по поводу проблем нашего покойного друга, а теперь наших проблем… Они могут быть устранены, и ни госпожа Буйнова, ни, нанятые ею, журналисты не смогут получить доступ к источнику информации… Но для этого нужно… Это хорошо, что Вы понимаете… Цифру я Вам сейчас назову… Она звучит… – пятьдесят… Да, да,.. я понимаю… - вздыхает в трубку Жгут. – Такие люди… Вы совершенно правы, – ненасытные… Хорошо!.. До встречи!.. – Жгут Кладёт трубку, смотрит на Пискунова.
 - Нам с тобой тоже надо здоровье поправлять… на какие-то средства…

… В приёмный покой больницы входит женщина-врач. Ева вскакивает ей навстречу…
- Пойдём со мной, Ева. – говорит врач.
Она  ведёт Еву по коридору, заводит в свой кабинет.
- Садись, Ева… - врач усаживается напротив Евы, пристально и печально смотрит на неё…
- Что?.. Что-то с Димой? – встревожено вопрошает Ева. – Пропустите меня к нему…
- Дмитрия Орешникова больше нет у нас. – скорбно роняет врач.
- Как!?. – обомлела Ева. – Он, что?.. Ведь только два дня назад…
- Он жив. Успокойся… - говорит врач. – Его просто у нас забрали… Забрали в другую больницу…
- В какую?.. Зачем?..
- Ева,.. Диму перевезли в психиатрическую больницу…
- Это,.. которая… психушка?
- Она самая… Послушай, Ева… У меня сложилось впечатление,.. что Дима угодил в неприятную историю. Я не уверена, но мне показалось, что какие-то высокие чины, в том числе и милицейские, хотят его изолировать, и изолировать всерьёз и надолго…
- Я поеду к нему!.. – вскакивает Ева.
- Сядь, Ева. – голос женщины-врача звучит глухо и жёстко. – Никуда тебе ехать не следует. Тебя всё равно к нему не пустят… Что тебе следует сделать, Ева, так это посоветоваться с взрослыми и влиятельными людьми, такими, как твоя мама, мне Дима рассказывал о ней. И что бы они попробовали повлиять на ситуацию… Только так можно помочь Диме. Ты меня поняла?
Ева утвердительно кивнула головой.
- А теперь иди, Ева. – впервые улыбнулась врач. – Иди, девочка, и дай Бог тебе счастья…

… На, обвитой плющом, веранде, у себя дома, сидят Кот и Динара, за утренним кофе. Кот с ленивым любопытством просматривает газету…
- Во, дают!.. – он отхлёбывает из чашки.
- Ты о чём?.. – Динара задумчиво покачивает ногой.
- Я о свистопляске, что раскручивается вокруг Бородинского плато… Весь разворот в этой теме… Ну, дела… Ты глянь, Динка, сосед то наш отец Серафим с заявлением от всей епархии выступил. Не позволительно, мол, в рекреационной зоне строить богопротивные юдоли зла, будущие поколения не простят… И тут же,.. нет, ты послушай; один заголовок чего стоит: «Размышления Начальника погранотряда, капитана первого ранга Анисимова Фёдора Степановича». Вот ведь как!.. «Надо думать о физическом и духовном воспитании подрастающего поколения. Бородинское плато - место, с которого открывается вид на море, символ физического здоровья, рядом сияют храмовые купола монастыря – знак духовной силы, и сам Бог велел застроить Бородинское плато соответствующими общедоступными учреждениями…» Какого?!.
- Послушай, Котик!.. – говорит Динара, поспешно допивая кофе. – Я убегаю, у меня сегодня непростой день. Тендер плато на носу, надо серьёзно подготовиться…
- На кой тебе, Динка, эти проблемы? – морщится Кот. – В том тендере кровищи и дермища как в Авгиевых конюшнях. Век не отмоешься…
- Не ворчи, любимый… - Динара подошла к Коту, прижала его голову к груди. – Не собираюсь быть Гераклом, но и нас в обиду не дам…
- А мы здесь причём?.. – недоумённо смотрит Кот.
- Я тебя, Котик, хочу попросить… – не слышит его Динара. - Задумала я жилплощадь нашу немного освежить, пока осенние дожди не грянули; новые обои и прочие побелки. Ты не возражаешь?
- Давай, коль неймётся. Не люблю  мороку эту, но помогу, как смогу…
- Ни какой помощи, Котик. С рабочими договорилась, так что всё в ажуре. Я  про другое; придётся нам с тобой перебраться к Катерине… Сможешь несколько дней обойтись без своего стола?..
- Динка!.. Ну их к дьяволу бирюльки эти… Напоминание о выброшенных годах…
- Не надо Кот!.. – Динара закрывает ему ладонью рот. – Никогда так не говори…
- Эй!.. Дачники – неудачники!.. Всё милуетесь?.. – слышится голос.
Динара и Кот поворачиваются, и видят, стоящего по ту сторону веранды, постаревшего, погрузневшего, но лучезарного Витька.
- Узнали гостя незваного?.. –улыбается Витёк.
- Витёк, чёрт безрогий!.. – задохнулся Кот. – Откуда взялся?!. Сколько лет и прочих зим?..
- Всего семь. Не так уж много для нашего почтенного возраста. Это я, Динара о нас с Котом говорю. Ты по-прежнему молода и прекрасна,.. – Витёк вздохнул. – как мама твоя, светлая ей память…
- Витюша!.. – улыбается Динара. – Рада тебя видеть. Жаль, тороплюсь. Ты просто в гости, или дело какое?..
- Конечно дело!.. Еле к вам прорвался. На входе охрана серьёзная, ни в какую не пускают. Пришлось показывать просроченное удостоверение. Представьте, помогло… 
- Да, охрана у нас теперь по-взрослому. Но, звонишь с проходной, и проблема решена... Говори, что за дело, Витюша! Я, действительно, спешу…
- И эта проблема решаемая. Приехал пригласить вас на день рождения жены…
- Понятно… - улыбается Кот.
- Не думаю… - Витёк лукаво поглядывает. – Я не о Марине говорю. С Маринкой мы давненько разбежались. Теперь у меня новая жена, зовут Елена…
- Во, даёт!.. – оторопел Кот. – Столько лет с Маринкой прожили…
- И будя!.. – прерывает Витёк. – Не всё ж тебе молодую жену лелеять. Теперь и у меня молодуха, совсем как твоя Дина, а в виде приданного - дочка возраста вашей Евы… Так что покажу вам и новую жену, и дочь, и новенький дом в Отрадном…
- Прекрасно!.. – бурно радуется Динара. – Витюша, я тебя поздравляю от всей души, но ехать в достопочтенное Отрадное, к сожалению, не могу, дел по горло. Но Кота непременно забирай. И просьба к тебе; подержи его у себя с недельку, я, за это время, ремонт небольшой в нашем логове завершу, и с кой какими делами управлюсь. Только не позволяй ему много пить… Договорились?..
- Погоди, Динка!.. – заволновался Кот. – Как же ты?.. Ева?..
- Езжай, Котик, езжай… - обнимает его Динара. – У меня дела, Еве надо к занятиям готовиться, и ещё у нас с ней дело одно есть, так что ты, любимый будешь всем только мешать. Поезжай, родной…
- Вот так, Витёк… - разводит руками Кот. – Придётся тебе мной одним довольствоваться…
 
… В большом деревянном корыте, похожем на огромную бочку, сидят по горло в воде Кот и Витёк.
- Ну, как, Котяра!.. – вопрошает, вынырнув из воды, голова Витька. – Нравится моя сауна?..
- Класс!.. – счастливо фыркает Кот. – Скажи, Витёк; на кой эта лохань, когда рядом душ?..
- Не чувствуешь разницу?.. Я поначалу тоже не чувствовал. Это всё Елена, её затея. Говорит, вода в дубовом чане особую силу имеет… И точно!.. Не поверишь, Кот; я Еленку каждую ночь, и не по одному разу могу… - Витёк хохотнул. – Во, как!.. А ты Динару?.. Топчешь, полагаю?.. Баба она красивая,.. не ты, так кто другой…
- Не напрягайся, Витёк. У нас с Динкой полный ажур…
- Тогда пошли!.. – Витёк выпрыгивает из чана. – Буду тебе дом показывать…
… По дому, закутанные в махровые простыни, как в римскую тогу, шествуют Витёк с Котом…
- Не стесняйся… - говорит Витёк. – В доме ни души… Елена в город за продуктами поехала. У неё своя машина. Твоё появление, будет для неё сюрприз, именины то завтра… Но, не робей,.. она у меня классная… Вот!.. Всё она… - Витёк показывает на многочисленные фотографии, развешанные на стенах обширной гостиной, и вдоль винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. – Как видишь; спортсменка в прошлом, гимнастка, мастер спорта. Даже в цирке работала несколько лет, пока травму серьёзную не нажила… Ты знаешь, Кот, мы уже пять лет живём, а я до сих пор поверить не могу, что её загробастал. Она ж на уйму лет моложе!.. И, главное, у кого её увёл… Практикант у меня был, выпускник института, и после практики несколько лет заезжал за консультациями. Познакомил меня с женой на каком-то сходняке, потом встречались у общих знакомых… Ну, и стали прикипать друг к другу. Я в перестроечные времена сумел подняться неплохо, оказывал ей знаки внимания, подарки дорогие, то да сё,.. но на успех, честно говоря, не рассчитывал…
- Да, Витёк, не ожидал от тебя такой прыти… А муж то её, как реагировал на твои посягания?..
- Вот, Кот, самая что ни на есть загадка. Муж молодой, нормальный мужик,.. как будто делал всё, что бы у нас с Леной сладилось. Понимаешь?..
- Нет…  Как-то не доходит.
- Так и я в толк взять не мог. Не то, что не ревновал, а как бы поощрял наши отношения; уходит из дому, когда я прихожу, в общем сплавляет мне жену… По сей день не могу его понять… Отношения у них были нормальные, оба спортсмены, значит организмы здоровые, дочь растёт, и с ней всё нормально… Но, дыма без огня не бывает…

… Возле серого, давно не штукатуренного забора останавливается автомобиль Олега Заричанского. На заднем сидении Динара и Ева.
- Евушка… - говорит Динара. – Ты, пожалуй, подожди в машине. Мы с Олегом Петровичем лица официальные, а твоё появление понято не будет…
- Ладно… - вздыхает Ева. – Я подожду. Идите…
… Динара и Олег входят в замызганную проходную.
- Мы депутаты горсовета… - Динара показывает вахтёру удостоверение. – Нас ожидают…
Вахтёр равнодушно кивает, и Динара с Олегом проходят…
… По заросшей кустарником и старыми акациями территории идут они к сумрачному, как бы вросшему в землю, двухэтажному зданию…
… Пожилой врач поднимает мутноватые, глубоко сидящие глаза на, вошедших в кабинет Динару и Олега.
- Здравствуйте, Григорий Евсеевич!.. – приветливо здоровается Динара.
Мужчина в ответ кивает лысеющей головой.
- Я депутат Городского совета Залмановская Динара Султановна, со мной коллега Заричанский Олег Петрович.
- Очень приятно… - чуть слышно отвечает врач. – Присаживайтесь.
- Григорий Евсеевич… - Динара опускается на стул. – Я хочу объяснить цель визита. Нам стало известно, что к Вам в лечебницу помещён Дмитрий Орешников... Это так?
Врач согласно наклоняет голову.
- Дело в том, Григорий Евсеевич, - мягко улыбается Динара, - что Дима, то есть Дмитрий Орешников, научный сотрудник учреждения, которым я руковожу,.. надеюсь, Вы понимаете моё беспокойство?..
Врач не мигая смотрит на Динару.
- Григорий Евсеевич,.. – пытается подавить нервозность Динара. – Я была бы весьма признательна, если бы Вы сообщили нам; какой диагноз поставлен Орешникову?..
- Не могу… - чуть слышно говорит врач.
- Почему?.. – зло щурится Динара.
- Врачебная тайна… Есть такое понятие. – шелестит врач. – Надеюсь, слышали?..
- Но… - раздражённо наклоняется к нему Динара.
- Единственно, что могу сообщить... – твёрдо, но так же тихо, говорит врач, – Попытка суицида свидетельствует о серьёзном психическом расстройстве…
- Чёрт возьми!.. – нервно трёт ладони Динара. – Но,.. выход-то должен быть!?.
- Конечно… - наклоняет голову врач.
- Динара Султановна!.. – вмешивается Олег. – Позвольте нам с уважаемым Григорием Евсеевичем остаться наедине?.. Мужской разговор может быть более продуктивным… Поверьте…
- Что!?. – встрепенулась Динара. – Да, ради Бога!.. – она поспешно поднимается. – Я жду в машине.  Всего наилучшего, Григорий Евсеевич.
Врач следит, как за Динарой закрывается дверь, и переводит взгляд на Олега.
- Слушаю, Олег Петрович…
- Видите ли, уважаемый… - очень медленно говорит Олег, пристально глядя в глаза врачу. – Я прекрасно понимаю, что происходит… Я так же догадываюсь, кто за этим стоит… Более того, я подозреваю, что и Вам ясно, как живо я представляю сложившуюся ситуацию… Хотите возразить?...
Врач молча смотрит…
- По-видимому,.. - продолжает Олег. – возразить Вам нечего. В связи с этим у меня  встречное предложение… Встречным я его называю по той причине, что предложение моих оппонентов Вы получили вместе с пациентом… - Олег умок, испытующе глядя на врача…
Врач выдержал  взгляд Олега, но в его глазах появилось задумчивое выражение.
- Я буду прямолинеен… - продолжает Олег. – Или откровенен, если угодно … Я предложу ровно в два раза больше, чем предложили оппоненты… - он не отрывает взгляд от лица врача… - Решайтесь, Григорий Евсеевич,.. я жду…
- Вы разберитесь пока между собой,.. кому пациент нужнее… - после небольшой паузы говорит врач. – Могу пообещать одно,.. я повременю с медикаментозным лечением,.. пока…
… Возле машины Заричанского прохаживаются Динара, обняв за плечи Еву…
- Всё образуется, Евушка… - голос Динары неуверен и печален. – Дима, конечно, хорош!.. Так глупо себя вести… Но, ничего, ничего… Олег Петрович калач тёртый,  что-нибудь придумает… В случае чего… – наймём адвоката…
- Мама,.. - Ева прижимается к Динаре, - Ты не чувствуешь,.. что вокруг нас происходит что-то неприятное,.. зловонное?..
- Видишь ли, детёныш мой дорогой... - Динара усмехнулась. - Жизнь людская вообще достаточно зловонная субстанция… Мы с отцом оберегали тебя от изнанков маскарадных одеяний, прикрывающих оскал этой самой жизни, полагали; успеешь вкусить её мерзостные плоды,.. вот это время, по-видимому, пришло…
- Милые дамы!.. – торопливо подходит Олег. – По коням!.. Времени в обрез, а дел немерянно…
Автомобиль Заричанского разворачивается и устремляется прочь от угрюмого места…
… Олег ведёт машину, задумчиво глядя на дорогу…
- Ты долго будешь молчать, Олег Петрович? – нервно спрашивает Динара. – Чем закончился разговор с этим садистом в белом халате?..
- Ведомо чем… - усмехнулся Олег.  – Кто больше даст, того и тапки…
- Понятно… - проронила Динара. – Какая вырисовывается сумма?
- Фи-и, мадам!.. Сия коммерческая тайна не должна Вас интересовать … Меня в данной ситуации другое занимает…
- Что именно, позвольте полюбопытствовать?
- То, что они не собираются тормозить. Впрочем, это можно было предвидеть. Не ясно другое… Кто подхватил знамя покойного Горбатко?.. Живой Горбатко был предсказуем, легко просчитывался… Но, кто стоит за нынешней игрой?..
- Олег Петрович!.. – внезапно вмешивается Ева. – Вы,… собираетесь выкупить Диму… из рабства?..
Олег удивлённо вскинул брови и глянул через плечо на Еву.
- Собираюсь, Ева… Более того, я его выкуплю… Вот только не уверен, закончится ли на этом рабство…
Автомобиль стремительно несётся в сторону города…

… Недалеко от дома, рядом с зарослями помидор, сухощавая, очень подвижная жена Витька Елена раскладывает на жаровне крупно нарезанные куски овощей; свеклы, моркови, баклажан и прочее. Рядом на сложенном из кирпичей очаге стоит чугунный казан, в котором булькает плов. Поодаль на складных стульчиках сидят Витёк и Кот. Кот достаёт из большой кастрюли жменями мидии и кладёт в друшлак, который держит Витёк, посредством шланга, прополаскивает их проточной водой и высыпает на блюдо.
- Печённые овощи сохраняют в себе все ценные компоненты, и имеют более насыщенные вкусовые качества… - говорит Елена. – А плов с мидиями; вообще значительно оригинальней чем традиционный мясной, и не несёт такой угрозы сосудам… Ой!.. Когда Вам надоест моя кулинарная болтовня, останавливайте меня, не стесняйтесь…
- Пока нормально… - великодушно роняет Кот. – Продолжай…
- Хочется к Вам обратиться,.. – улыбается Елена. – но никак не могу называть Вас  Кот… Вы, по-прежнему настаиваете?
- Всенепременно!.. – категоричен Кот. – У тебя трудности, потому что норовишь со мной на Вы говорить. Начни  тыкать - сразу легче станет…
- Хорошо,.. попробую…Ты, Кот, знаешь, всей этой кулинарной философии меня  бывший муж научил… Ой!.. Действительно стало легче. Ты молодец, Кот!.. Тоже философия…
- Как у твоего бывшего мужа?..
- Упаси Бог!..
- Что-то я не догоняю… - Кот поднимает, стоящую рядом, бутылку с вином, делает несколько глотков из горлышка. – Вот только, говорила; муж выучил этому добру, и тут же страсти-мордасти…
Елена рассмеялась… И, сразу, застеснялась своего смеха…
- Ой, извините, ребята!.. Веду себя, как дурочка… - она опять прыснула, прикрывая рот ладошкой… - Кот, ты - точно философ… Я то думала; что меня в моём бывшем возмущает, а ты сразу определил… Именно, они… страсти-мордасти! Когда у человека здоровье становится культом, фетишем, это сначала вызывает уважение, потом начинает надоедать и раздражать, а потом,.. просто становится страшно…
- Не представляю… - Кот делает ещё глоток из бутылки. – Но, готов поверить на слово…
- Это тяжело представить;  когда день за днём всё посвящено контролю за тем, что полезно, а что вредно. Тут еда, напитки, род деятельности и даже, об этом неловко говорить, любовь… И самое ужасное, никаких попрёков с его стороны. Он не оставлял возможности возразить, поспорить, поскандалить в конце концов. Только укоризненные взгляды и негодующее молчание. От этого становится страшно, поверь… Я стала ощущать себя порочной, погрязшей в грехе, не нужной ни ему, ни себе… Потому, когда появился Витюша,.. – она прижалась к разомлевшему Витьку, - я вдруг почувствовала себя живой, желанной… Он такой кругленький, пушистый, любит поесть, посапывает, похрапывает, ну… просто прелесть. Ты не находишь, Кот?
- Нет, не нахожу… Прелесть ты, а он гарнир при тебе … Шучу, шучу!.. Витёк – мужик что надо, иначе разве полюбила бы его комсомолка, спортсменка, да просто красавица, как ты? Я за это выпью… - Кот прикладывается к бутылке…
За оградой раздаётся стрекотание, и на приусадебный участок въезжает мотоцикл, с двумя седоками в защитных шлемах.
- Вот и дочурка пожаловала с женихом!.. – оторвалась от Витька Елена. – Как раз вовремя. Сейчас вас познакомлю и к столу… Маечка!.. Мишаня! Идите к нам, я вас познакомлю с очень интересным человеком!..
Молодые люди, не снимая шлемов, идут навстречу и невозможно понять, кто из них кто; обои в кожаных брюках, в шнурованных ботинках…
- Ой, мама!.. Нас, по-моему, не надо знакомить… - раздаётся из одного из шлемов девичий голос. – Здравствуйте!.. – протягивается к Коту ладошка. – Не узнаёте?.. Ах. да!.. – слышится смех.
Ладошка сбрасывает с головы шлем и Кот видит перед собой личико девушки, с которой он переглядывался в кафе на набережной. Кот переводит недоумённый взгляд на парня, и узнаёт в нём парнишку, который предлагал ему выпить...
- Вот так встреча!.. – заулыбался Кот.
- Узнали всё-таки?.. – сияет Майя. – А мы Вас частенько вспоминаем, особенно, когда приходим в то кафе. Верно, Миша?
- Истинная правда… - соглашается Миша. – Очень приятно опять с Вами повидаться. Вы тогда, ушли, и всем почему-то стало грустно…
- Да, да!.. – вмешивается Майя. –Появилось ощущение, что чего-то не хватает… Поэзии, наверное…
- Ладно, ребятишки… Я тоже рад продолжению знакомства…
- Вы, наверное, тот самый друг дяди Вити, о котором он часто рассказывает?.. И зовут Вас Кот? Верно? Да?.. – радуется Майя.      
- Майя, что за фамильярность?.. – смущённо вмешивается Елена.
- Верно, верно!.. – останавливает её Кот. – Именно так меня и называй…
- Мама, не мешай нам общаться!.. – ласково дерзит Майя. – Кстати, Кот; мама Вам ещё не говорила о своих фантазиях?.. Дядя Витя получил от неё чёткое задание затащить Вас сюда и привлечь к их реализации…
- Майя!.. Как не стыдно!.. – возмущается Елена. – Что о нас подумает гость?..
- Сейчас я всё объясню, Кот… - пыхтит Витёк, собирая раскладной стол. – Мы с Леночкой держим небольшое кафе, здесь, недалеко, в посёлке. К кафе примыкает небольшая необустроенная площадка, и мы всё думали; как её использовать? Вот Еленке, как гимнастке, мастеру спорта и запала мысль; построить,.. ну, что-то типа шапито, понимаешь?.. Поставить батут и сотворить ревю; воздушные гимнасты, канатоходцы, благо знакомых спортсменов и циркачей у неё хоть отбавляй… Улавливаешь ход мысли?..
- Мысля, что надо!.. – откликается Кот. – Не улавливаю только, какой от меня прок может быть?
- Тупеем с годами… - добродушно ворчит Витёк. – Я то помню, как ты бредил в юности желанием построить цирк в нашем городе… А ты, видать, забыл…
- Ну, и гад ты, Витёк... Наступаешь на больной мозоль…
- Значит вспомнил. – продолжает Витёк. – А раз так, то будет у нас с супругой к тебе нижайшая просьба; помочь спроектировать эту байду; какие материалы использовать, дизайн, одним словом, что б всё грамотно было… А мы, разумеется, в долгу не останемся…
- Видите, Кот!.. Вы оказались в сетях акул большого бизнеса… - веселится Майя. – И Вам не выпутаться. Ваш ответ хищникам капитала?..
- Ответ у меня неотвратимый и адекватный… - гордо выпрямляется Кот. – Подобную инсинуацию, которую я бы даже назвал вызовом всем прогрессивным туземцам данного района, следует незамедлительно обмыть обильным выпиванием…
- Вот и договорились… - обнимает его за плечи Витёк. - Прошу к столу…
- Скажите, маэстро… - Майя помогает матери сервировать стол… - Своё жилище Вы, небось, сотворили - шик-модерн? Мечтаю побывать. Надеюсь, пригласите?..
- Ох, Маечка!.. – шутливо грустит Витёк. – Знаешь истину: «Сапожник без сапог». Так и дружище Кот. Живёт с семьёй в служебной халупе, построенной при царе Горохе…
- Не слушайте этого невежду, господа!.. – возмутился Кот. – Прекрасная постройка! Романо-мавританский стиль с барочными прибамбасами, правда, всё немного обветшало. Но, всё равно – мы с Динкой наше имение ни на что не променяем…
За оградой раздаётся звук автомобильного клаксона, и вскоре в калитку входит сухощавый мужчина с букетом цветов. Скользящей бесшумной походкой он движется к столу.
- Надо же… - тихо говорит Елена. – Бывший пожаловал…
- Папа!.. – бежит ему навстречу Майя. – Молодец, что вспомнил. Давай поздравляй маму, а потом…
- Елена!.. – торжественно говорит мужчина, протягивая букет. – Позволь щёчку… - он дотрагивается губами до щеки Елены. – Виктор Тимофеевич,.. – это уже Витьку. – поздравляю с именинницей…
- Присаживайся к столу… - иронично улыбается Елена.
- Нет, нет… - следует тихий ответ. – Ты же знаешь; после восемнадцати я не ем…
- Папа, ты неисправим… - вмешивается Майя. – Вот познакомься с нашим новым другом… - она подводит его к Коту. – Это мой папа,.. а это друг детства дяди Вити, и зовут его, ты не поверишь, Кот!..
- Очень приятно… - мужчина протягивает руку. – Пискунов Герман Мефодьевич. – он поворачивается к Елене. – Ты не будешь возражать, если я, на несколько минут заберу Майю и Михаила?  У меня к ним небольшое дело…
- Да, уж изволь,.. – улыбается Елена. – Майя и твоя дочь…
- Прошу, молодёжь… - Пискунов смотрит на Майю и Мишу. – Проводите меня до машины. – затем поворачивается к остальным. - Желаю приятно провести время… - они идут по дорожке и Пискунов что-то тихо рассказывает.
- Садись, Кот… - оживляется Елена. – Бери овощи, я сейчас плов подам. Витюша, наливай Коту, себе, мне - только, немного. Ребята сами себя обслужат…
Витёк поднимает бокал.
- Ну, Леночка, за тебя!.. За то, что сделала меня опять молодым и счастливым!.. – он чокается с Котом, с Еленой, выпивает. – Не поверишь, Кот, но я, действительно, никогда не чувствовал себя так нормально. Всю жизнь надо было выпендриваться, кому-то что-то доказывать, крутиться, унижаться, унижать других, урывать где только можно лишнюю копейку, одним словом; не жизнь, а сплошная борьба. А сейчас; пенсия слава Богу, когда-никогда позовут – поработаю, средств - хватает, тишина, покой, а главное,.. - он обнимает Елену. – приобрёл такое богатство, о каком никогда не мечтал…
- Вот и выпьем за твоё богатство… - Кот наполняет бокалы. – Давай, Лена! За тебя, за Витька, он хорош пацан,.. надёжный…
На дорожке появляются Майя и Миша… Сворачивают к мотоциклу, и Миша прячет в багажной сумке небольшой свёрток, затем подходят к столу.
- Подставляй бокалы молодёжь!.. – Кот держит бутылку.
- Нет, нет!.. – Миша прикрывает ладонью бокал. – Нам ещё отъехать ненадолго надо…
- Мы скоро вернёмся, Кот… - Майя накладывает плов Мише и себе. – И тогда обязательно выпьем… Ух, как вкусно! Скажите, Кот, Ваша жена хорошо готовит? Дядя Витя говорил, что у Вас есть дочь, Вы о ней расскажите, да?.. Я с ней обязательно хочу познакомиться… Миша, хватит есть!.. Поехали…
- Маечка, куда  вас отец отправляет? – поднимает глаза Елена.
- По спортивным делам, мама… По клубным… - Майя и Миша поднимаются, идут к мотоциклу, надевают шлемы, и мотоцикл, рыкнув, уносит их за ворота.
- Не правда ли, Кот, у меня чудесная дочь? Конечно, я пристрастна, как все матери. Но, радует, что она привязалась к Витюше, я даже иногда ревную…
- Выпьем за твою дочь… - Кот наполняет бокалы.
- Хотела из неё гимнастку сделать... – продолжает Елена. – Она и успехов неплохих добилась, но теннис переманил… Что делать? Дань моде… А Миша каратист, тоже модная стезя, оба динамовцы. В клубе и познакомились…

… По дороге, в гаснущем закатном свете, мчится мотоцикл с Мишей и Майей. Они проносятся мимо вспыхнувшей вывески «Райский сад», несутся дальше…
… В сумеречной тени автозаправки сидят двое из обслуги в фирменных комбинезонах, играют мобильными телефонами…
… Мчится по дороге мотоцикл, приближается к автозаправке,..  несётся мимо… Фигура на заднем сидении приподнимается и, на ходу, забрасывает на козырёк автозаправки какой-то предмет. Мотоцикл набирает скорость…
… Мотоцикл останавливается. Головы седоков поворачиваются назад… Вдали видна автозаправка, на её козырьке разгорается пламя… Мотоциклист достаёт мобильный телефон, набирает номер: «Пожарная?!. Горит автозаправка… Та, что примыкает к погранзаставе…» Телефон ныряет в карман куртки, и мотоцикл уносится…

… На большой веранде дома Витька, в плетённом кресле-качалке, с бутылкой вина в руке, качается Кот. Он пьян, расслаблен и добродушен… Перед глазами бильярдный стол, на котором играют Миша с Майей. Их фигуры движутся перед, потерявшим резкость, взором Кота, попеременно открывая и перекрывая экран работающего телевизора…
- Очень удобная штука… - бормочет Кот. –Качнулся назад и вино само в тебя втекает…
«Кот!.. Ты не замёрз?.. Вечер-то прохладный. Иди в дом, чай попьём…» - слышится голос Витька.
- Нет, нет!.. – мне здесь хорошо… - бормочет Кот. – Я вино на чай не меняю…
«… Заявленный на сегодня тендер восьми гектаров земли на Бородинском плато вызвал повышенный интерес не только инвесторов и строительных фирм, но и представителей общественных организаций… - слышен голос телеведущего. – Застройка данного участка не оставила равнодушными как чиновников высокого ранга, так простых жителей, которым небезразлична судьба нашего города. Мы решили взять интервью у некоторых из них. Представьтесь, пожалуйста…»
«Учитель средней специальной физико-математической школы, депутат Городского Совета, Шумакова Нелли Степановна: Мне думается; пришло  время,  когда представителям бизнес структур должно стать ясно - будущее  бизнеса, будущее их детей и внуков зависит не только от сиюминутной прибыли, но и от той нравственной атмосферы, в какой формируются поколения, и что пора, наконец, вкладывать деньги в те проекты, которые будут способствовать формированию духовно здорового поколения…»
Кот качается в кресле, попивает вино, перед его мутноватым взором покачиваются силуэты азартно играющих Майи и Миши, меж их мятущихся фигур возникает, периодически, телевизионный экран, на котором появляются новые персонажи…
«… Нас радует возможность принять участие в обсуждении конкурсных проектов. Служители святой Православной церкви готовы благословить и освятить то строительство, которое покажется нам истинно богоугодным…»
- Так то, кажись, соседушка наш, отец Серафим?.. – Кот пытается с качающегося кресла вглядеться в экран. – Вот неугомонный… Давай, святой отец!.. – кричит Кот, глотая вино. – Борись с нечестивцами!.. Аминь!..
- Что это Вы, Кот? – присаживается рядом на корточки Майя.
- Всё нормально, краса моя… - еле шевелит языком Кот. –  Это я живу…

… С оглушительным воем две пожарные машины подлетают к полыхающей автозаправке, экипажи стремительно разматывают шланги, и широкая струя пены летит в огонь…
… Капитан-лейтенант Александр Осокин и несколько матросов, с пожарными баграми и лопатами, бегут к горящей заправке…
- Кто тут старший!?. – кричит, подбежав Осокин работающим пожарникам. – Я спрашиваю, кто старший!?. – командирским голосом требует Осокин.
- Что раскричался, командир?.. – откликается один из пожарных в брезентовой куртке. – Я старший, погоны как у тебя под курткой. – Чего надо?
- Кончай пену лить! Давай баграми растащим и землёй закидаем, хлопцы мои помогут…
- Ты что головой ушибленный, мореман!?. - напрягся пожарный. – У тебя под ногами ёмкости с горючим, улавливаешь!?. Перегреются, или малейшая искра... Попробуй сообразить... Забирай матросиков, и дуй подальше!..
- Да, пойми ты!.. - не унимается Осокин. – Нельзя эту гадость лить. Ботанический сад под боком, а в нём озеро заповедное,..  попадёт туда…
- Ты, что издеваешься!?. – свирепеет пожарный. – Не мешай работать!.. Сейчас вызову милицейский наряд, будешь им рассказывать про озеро с царевной лягушкой… Уводи людей, по хорошему…
Осокин в ответ тяжело вздыхает…

… На веранде дома Витька Кот по-прежнему полулежит в кресле-качалке в окружении пустых бутылок. Рядом сидит Миша, а Майя просто лежит на деревянном полу, положив голову на колени Миши, и наблюдая, как Елена и Витёк играют в бильярд…
- «Старый клён, старый клён, - напевает Майя. – старый клён глядит в окно, приглашая нас с тобою на прогулку…» Вам нравится песня, Кот?.. Правда, здорово?.. У вас были хорошие песни,.. а жили вы плохо. Мы живём вроде нормально, а песен таких – нет… Странно.
- Диалектика… - пьяно мычит Кот.
«… Я, как зам.начальника отряда по воспитательной работе с рядовым составом – просматривается за неповоротливой фигурой Витька телевизионный экран с, дающим интервью, морским офицером. - не могу не отметить, что помимо слабого физического развития призывников, налицо и явно недостаточный  интеллект, полное отсутствие фантазии…»
Грохнул, упав на пол бильярдный шар.
- Витюша!.. Что ж ты такой неуклюжий!?. – чуть не плачет Елена. – Кто так бьёт? Научись, наконец, кий нормально держать... Кот!.. Почему твой друг такой неспортивный?
- Не злись, Ленчик… - добродушно гудит Витёк. – Я ж в бильярд никогда не играл, а в армии, между прочим, кросс бегал не хуже других…
«… Вот, какие проекты представлены на конкурс…» - слышен голос телеведущего.
- Витёк!.. Отойди от экрана!.. – заволновался, Кот, с трудом поднимаясь с качалки… Он, покачиваясь, пошёл к телевизору, вглядывается в экран, пытаясь сфокусировать раздваивающееся, плывущее изображение… - Чертовщина, какая-то… По-моему я перебрал,.. видения стали мерещиться… - пьяно улыбается он.
Возникает нерезкое лицо Витька.
- Давай отдыхать, Кот… Как бы Динара мне плешь не проела…
- Динка?.. Она всё может… Я пошёл на место… - держась за Витька Кот ковыляет к креслу…

… У входа в Ботанический сад, на врытой в землю скамейке, сидит Ева. Не мигая, смотрит перед собой в прохладные вечерние сумерки. Тени колышущейся листвы ползают по её лицу…
 Слышен шум подъехавшей машины, мужской и женский смех, и из темноты появляются фигуры Динары и Олега Заричанского. Они возбужденны, что-то оживлённо обсуждают… Динара замечает Еву.
- Дочура!.. Евушка!.. Что сидишь в темноте, в одиночестве?
- Просто… Сижу и думаю.
- А чего грустная?.. Напрасно. У нас для тебя благая весть… Почему не спрашиваешь какая?
- Я догадываюсь…
- Догадываешься? Ух, и догадливая у меня дочь. Догадывается, что через два дня Диму выпишут. Сделают анализы, оформят все бумаги и выпишут. Так, что готовься встречать…
- Не знаю… - тихо говорит Ева.
- Что не знаешь?
- Я ничего не знаю, мама…
Динара принюхивается.
- У меня ощущение,.. что пахнет гарью?.. – поворачивается к Олегу. – Не чувствуешь?
- Есть немного…
- Это автозаправка горела… - говорит Ева. – Но, уже погасили.
- Автозаправка?.. – тревожно изумляется Динара.
- Не беспокойся, мама. Её сразу погасили. Приехали пожарники и быстро погасили. Только козырёк пластмассовый сгорел. Я видела…  Злой-презлой Осокин говорит, что это поджёг.
- Так и говорит?.. Ну, дела!.. Ладно. Пошли домой, Евушка,..  что одной сидеть?..
- Я тут побуду, мама… Мне хорошо здесь … одной.
- Ну, сиди, коль охота… Ева, ты сегодня ещё переночуй у тёти Кати, в твоей комнате обои не подсохли, а завтра уж…
- Хорошо, мама. Я так и сделаю…
Динара поворачивается к Олегу.
- Ну, что, кавалер… Отправитесь домой, или ещё поболтаем?
- Не в силах расстаться, после столь богатого событиями дня…
- Тогда прошу!.. У меня и бутылочка вина припрятана от Кота … - они проходят через проходную на территорию Сада…
Ева продолжает сидеть на скамейке, поёживаясь от вечерней прохлады… У её ног раздаётся жалобное мяуканье. Ева наклоняется и видит котёнка,  трущегося об её ногу… Она поднимает котёнка, заглядывает ему в глаза. Котёнок жалобно мяукает…
- А мне, думаешь, лучше?.. – нравоучительно говорит Ева. – Не плачь! Я не могу тебя взять, на территории собаки... – котёнок продолжает мяукать. – Всё! Я пошла, не то сейчас тоже буду плакать… - Ева опускает котёнка и входит на проходную…
… По тёмной аллее Ботанического сада идёт Ева. По обрыву спускается к озеру, вглядывается в него… Вокруг стрекотание сверчков, что-то белеет недалеко в камышах, чуть слышны звуки, похожие на клекот птиц. Недалеко чернеет покосившаяся пограничная вышка… Внезапно, рядом с собой Ева слышит мяуканье. Она нагибается и поднимает котёнка.
- Ты шёл за мной глупенький?.. Как тебя собаки не почуяли?.. Что ж теперь делать?.. Выходит - судьба… Пойдём домой… - вздыхает Ева.
… На втором этаже светится открытое окно. Слышен голос Олега Заричанского, смех Динары… Ева, с котёнком в руках смотрит на светящееся окно, затем входит в дом…
… По лестнице поднимается Ева. Дверь комнаты Динары и Кота приоткрыта,  Ева видит, сидящую на тахте мать с бокалом вина в руке, рядом Олег, он обнял ноги Динары, его голова лежит на её коленях…
- Всё получилось, как мы хотели, Динара… - с придыханием говорит он. – Я пошёл на это ради тебя, ещё не известно, чем всё завершится…
- Это кончится тем, что, во-первых, я поверила в искренность твоих чувств… - Олег обхватывает Динару за талию, тянется к её губам,.. Динара сдерживает его… - А во-вторых, Олег, ты не будешь жалеть о своём поступке, он принесёт результаты…
- Динарочка!.. Любимая… Боже, как ты мне нужна… - задыхается Олег. – Поехали ко мне… Сейчас,.. немедленно…
- Мы останемся здесь… - извивается в его объятиях Динара. – Не надо никуда ехать… Кот у друга на даче,.. Ева с Катей…
- Наконец-то… - Олег вздрагивающими руками, торопливо расстегивает Динаре блузку, срывает её, расстегивает и сбрасывает лифчик, впивается губами в обнажённую грудь…
- Только не на кровати… - шепчет Динара. - На полу… Дверь закрой…
Свет из дверной щели уползает во внутрь… Ева, остановившимся взором, продолжает смотреть на дверь, затем поворачивается и тихонько спускается вниз…

… Позднее утро в доме Витька. На веранде в кресле-качалке, накрытый пледом, спит Кот. Солнечные лучи щекочут сомкнутые веки, слышен смех Елены, голос Витька, надоедливая муха жужжит над головой. Кот отмахивается от неё и открывает глаза… Сквозь частокол перил он видит стол под большим орехом, на нём дымящийся самовар. Витёк с Еленой пьют чай. Кот сбрасывает плед и садится…
- О-о!.. Проснулся наш соня-засоня… - замечает его Елена. – Давай, Котик, умывайся и иди к нам… - приветливо улыбается она…
… Кот плещется под душем…
… Растирается полотенцем…
… Идёт к столу навстречу доброжелательным улыбкам Витька и Елены… Елена кладёт на тарелку салат, гренки, наливает чай…
- Как выспался, дружище?.. – спрашивает Витёк.
- Послушай, Витёк,.. – угрюмо говорит Кот. – Что там вчера по телеку в новостях показывали?.. Или мне померещилось спьяну?..
- Почему померещилось?.. Были новости. Показывали очередную распродажу земли. Всё как обычно…
Кот медленно, с неохотой жуёт…
- Ты вот, что… - продолжает Витёк. – Приводи себя в порядок, и сходим-ка мы на причал, возьмём лодку,.. и за бычками… 
Кот откладывает недоеденную гренку.
- Просьба у меня к тебе вызрела, Витёк… - он, не торопясь, вытирает губы. - Отвези меня домой… Что-то на душе паскудно…   

… Через лобовое стекло машины Кот видит приближающееся кафе «Райский сад». У входа скопление автомобилей. Подъезжают новые, из них выходят люди, идут в кафе… Витёк останавливает машину, поворачивается к Коту.
- Всё, Кот… Доставил тебя в целости и сохранности. Извини, заходить не буду, надо успеть кой-куда. Привет Динаре. В следующий раз ждём вас вдвоём…
- Спасибо, Витёк! И вы к нам – милости просим… Пока!..
Кот выходит из машины, с удивлением рассматривает автомобили, идя мимо них к входу в кафе…
…В кафе возбуждённые гости. Их внимание устремлено к, находящейся в центре зала, Динаре, она что-то увлечённо рассказывает, смеясь и жестикулируя… Наконец её сияющий взгляд останавливается на Коте. Радость в глазах сменяется восторгом. - А вот и именинник пожаловал!.. – она устремляется к нему. – Любимый!.. Как вовремя ты вернулся!.. Я тебя поздравляю!.. Мы все тебя поздравляем!.. Улыбнись, родной!.. У тебя сегодня праздник!.. Ты победил!.. Понимаешь?.. Ты победил!.. Господа!.. – она поворачивается к гостям. – Единственно, кто не знает о вчерашнем событии, это его виновник, это мой горячо любимый муж… - присутствующие аплодируют. – Так вот, дорогой мой Кот, любимый наш Лев Григорьевич… Вчера состоялся конкурс проектов застройки Бородинского плато, где победил твой проект, и на плато будут построены спроектированные тобой; здание Цирка и Диснейленд вокруг него… - Динару прерывают аплодисменты гостей. -  А осуществлять строительство… - она перекрикивает шум. - …будет фирма «Дельфин», у которой уже есть договорённость с инвесторами. Об этом больше знает Олег Петрович Заричанский. Поаплодируем ему. – Олег Петрович церемонно раскланивается. Динара поднимает руки, аплодисменты стихают…
- Я хочу сказать, друзья, что сегодня, наверное, самый счастливый день в моей жизни … Я о нём мечтала долгие годы… И вот он пришёл. Мы дождались его… Мы – это мой горячо любимый муж, это я, и это… моя покойная мама...
- А как же я?.. – раздаётся тихий голос.
- Евушка!.. – Динара бросается к, одиноко стоящей, Еве. – Конечно, и ты, моё солнышко! Как я могла забыть о тебе!?.  Ты простишь глупую от счастья мать… - она поворачивается к Коту. – И ты прости, любимый!.. Я обманула тебя!.. Я тайком вывезла макеты и эскизы на конкурс. Ты, надеюсь, поймёшь... Я не была уверенна в успехе, потому, не хотела лишний раз травмировать тебя.  Твой талант достоин лучшей участи… Сейчас макеты здесь. Я полагаю, ты не станешь возражать, чтобы все имели возможность взглянуть на них!..
Динара сдёргивает покрывало со специально подготовленного стола, зажигается направленный свет, и открываются макеты.  Рядом на стене развешаны эскизы.
Сразу аплодисменты, вспышки фотоаппаратов,.. пышнотелая Катя выносит поднос с бокалами…
- Прошу вас, господа, выпить в честь сегодняшнего праздника!.. – провозглашает Динара и берёт бокал…
Кот стоит растерянный, подавленный, с глуповатой улыбкой. К нему тянутся с бокалами гости… Он поворачивает голову,.. видит отца Серафима, басящего что-то на ухо семинаристу Николаю, Олег Заричанский задумчиво и неторопливо отпивает вино, Александр Осокин, смеясь что-то рассказывает Ангелине Буйновой… Ещё какие-то лица повёрнуты к нему, тянутся бокалы, мелькают улыбки… Внезапно возникает печальное лицо Евы.
- Папа!.. Как ты будешь жить теперь?.. – тихо говорит она.
Кот с нелепой улыбкой смотрит на неё.
- Не знаю, доченька…

… Тусклый лунный свет проникает сквозь окно и, еле заметно, освещает большой стол с макетами. Положив на стол голову, пьяно похрапывает Кот.  Чуть слышно шумит листва за окном… Внезапно, Кот поднимает голову, смотрит мутным взором вокруг себя, затем поднимается и подходит к окну…
…За окном предутренние сумерки, тёмные остовы деревьев отсвечивают прохладой росы. Вдали, в чуть заметной предрассветной дымке, графическое очертание покосившейся пограничной вышки. Вот на сером фоне светлеющего ночного неба появляется гибкая белая, фигурка. Она медленно, и неуклонно поднимается на вышку…
Кот напряжённо вглядывается, трёт глаза и понимает,.. что это Ева…
… Ева в белой, ночной сорочке стоит на площадке вышки и смотрит в море… Чуть поворачивает голову, видит, как из зарослей камышей взлетают птицы. Они выстраиваются в косяки и, печально курлыча, летят к морскому горизонту…
… Кот, прижав лоб к оконному стеклу, смотрит на Еву, смотрит на улетающих птиц… Внезапно, он видит, как Ева оттолкнулась от площадки вышки, и летит к морю…
Размытое лунным светом лицо Кота бесформенно, как гримаса. - Доченька… - шепчет он. – Возьми меня с собой…



                К о н е ц