Дежа вю

               

   Кирилл поднял удочку,контуром кривого крючка придав какое то уродство такому слишком правильному и уже падающему за горизонт круглому диска солнца. Рыбалка сегодня не удалась – в ведре плескались три величиной с ладонь карася, попавшие туда ещё на самом рассвете, когда из - за  мглистого тумана не было видно даже поплавка. Кирилл выплеснул воду с отражавшемся в ней солнцем и помилованной рыбой обратно в озеро, собрал снасти и направился в деревню, до которой было два часа скорым шагом.

 Там, в древнем, но ещё добротном с кружевными наличниками и русской печью доме его ждала мать. Этим летом он впервые находился в статусе офицера, закончившего службу и получающего льготную военную пенсию. Мать была несказанно рада таким переменам в жизни сына, а он сразу же приехал к ней, оставив в городе жену и дочь. Поставив новый забор и подлатав крышу, Кирилл уже вторую неделю не знал, чем себя занять и по совету матери стал ходить рыбачить на лесное озеро, которое находилось прямо посреди огромной чащи и своей чистотой на фоне красивейшего пейзажа привлекало толпы страждущих разгуляя городских жителей. Будучи практически непьющим и по натуре замкнутым, он ходил на озеро в гордом одиночестве, вызывая этим восхищенные взгляды местных разведенок и недоумение тамошних заблудших пьяниц. Из мужчин в селе к таковым, похоже, не относился только молодой священник маленькой церквушки, которая была одна на несколько окрестных деревень и хуторов, и поэтому по воскресеньям была местом, где собиралась куча пестрого люда, как во времена царской России. Кирилл не был глубоко религиозным человеком, но после командировок на Кавказ в Бога верил, и по мере возможности посещал церковные службы, особенно не вникая в их ход и не пытаясь понять смысл на них происходящего.

 До темноты оставалось не так уж много времени, поэтому Кирилл ускорил темп. Было очень тихо, он слышал лишь звук собственных шагов и мягкий шелест покорно ложащейся под них травы. Это однообразие неожиданно  нарушил какой-то неясный шум, раздававшийся немного в стороне и напоминающий то ли клекот птицы, то ли затихающий раскат далекого грома. Кирилл остановился и прислушался. Шум усилился и потом никаких сомнений быть уже  не могло  –   это был крик женщины, отчаянный крик ужаса и боли. Кирилл, не мешкая, побежал на него и, приближаясь, мог уже различить и мужской голос - грубый, раздраженный,напоминающий урчание дикого зверя, нашедшего пищу. Добежав до ельника, Кирилл раздвинул широкие лапы дерева и увидел, как  под ним, на покрытой иголками земле, извиваясь и крича во всё горло от ужаса, лежит женщина, вся в лохмотьях изорванной одежды и практически обнаженная, как то странно своею нелепой наготою нарушающая гармонию уютного и мохнатого леса. Со всех сил она отбивалась руками от взгромоздившегося на неё мужчины, лихорадочно пытавшегося стянуть с её бёдер последний лоскут, защищающий ставшую в одно мгновение очень хрупкой женскую честь. От нетерпения мужчина чмокал губами, рычал и бил жертву по лицу, нисколько не обращая внимания на её слабые ответные  удары.

   Кирилл подбежал к ним вплотную и с разбега, ногой в тяжелом армейском ботинке, со всей силы заехал в бок, а затем в пах мужчине. Тот дважды дико вскрикнул, застонал и скатился вниз, схватившись руками за низ живота. Кирилл поднял его за шиворот и отвесил смачную оплеуху, потом другую, а тот, ухитрившись выскользнуть из своей одежды, которая осталась в руках Кирилла,нагишом помчался в лес.Кирилл не стал бежать за ним, тем более,  что узнал его – это был Матвей, заводила и предводитель деревенских алкашей.

   Повернувшись к женщине, Кирилл заметил, что она в тяжелом, вплоть до ступора, шоковом состоянии и неподвижно лежит на земле, всхлипывая и постанывая. Как бы трагична и пронзительна не была ситуация, он невольно оценил её широкие крутые бедра, стройные ноги с ажурным бельем на них  и стыдливо  выглянувшую из-за оборванной блузки грудь со спелой земляничной ягодой соска. Через несколько секунд женщина немного пришла в себя и, как показалось ему, кокетливо, прикрылась остатками одежды.
– Спасибо Вам, – произнесла она хрипло и виновато. Лицо её порозовело и, несмотря на ссадины вокруг рта и немного распухшую нижнюю губу, оказалось миловидным и привлекательным. Растрепанные светлые волосы, блестящие зеленые глаза на фоне румянца с редкими веснушками, – женщина была красивой, без ретуши штампов об индивидуальности, скрытом внутреннем содержании и прочей ерунды, питающей комплименты. Красива той классической красотой, которая вдохновляла Есенина и Сезанна.

   « Лесная нимфа», – подумал Кирилл и спросил:
– Вам больно? Я могу чем - то помочь?
– Ничего, помочь теперь я смогу себе сама.Мне надо всего лишь подняться и отряхнуться. Меня зовут Светлана- улыбнулась женщина.
– Кирилл. Вы как здесь оказались? Упали с неба?
Она благодарно и нежно посмотрела на него. Светлана уже практически полностью оправилась от шока и теперь с типичным женским любопытством рассматривала своего спасителя.
   – Я из города. Приехала сюда на сутки, захотелось покоя и тишины - иногда так бывает. Как то в детстве мы часто здесь отдыхали, собирали грибы и загорали на озере. Вот, вспомнила молодость. Да и сегодня всё хорошо было, я уже шла обратно, но немного  заплутала. И мобильник разрядился, а тут этот…  Знаете, я ведь никому из своих не говорила, куда я поехала, – усмехнулась Светлана. 
   Кирилл невнимательно её выслушал, занятый собственными ощущениями и почему то встрепенулся только от последней произнесённой ею фразы. Им овладела истома мужчины в предвкушении женской благодарности за её спасение, ожидание физической близости героя и его прекрасной оруженосицы после победного боя. Ему казалось, что он, безусловно, после произошедшего имеет все основания на нежный и ласковый жест благодарности со стороны женщины. О том, что он женат и она, возможно, замужем, он просто не думал, ведь сейчас они совершенно в другом измерении, отличном от реальности, их слияние ему казалось самым логичным и достойным завершением  произошедшего. Ведь теперь он является единственным собственником этой красивицы, как завоевавший  трофей в бою.

   Чтобы неизбежное произошло как можно естественнее, Кирилл  молча подошел к ней и осторожно прикоснулся распахнутыми губами к её распухшему рту, как будто они одно целое. От неожиданности и боли она вздрогнула, затем мягко отстранила его от себя и тихо сказала:
– Не надо. Пойдемте.
   Он не ожидал такого ответа и снова настойчиво попытался её поцеловать. На этот раз она более раздраженно и сильно оттолкнула его и повернулась, чтобы идти. Кирилл пришел в ярость, он не привык проигрывать таким образом. Эта неблагодарная пощечина его мнению о себе, его благородному  поступку, его мужеству,оскорбительное водворение, его, Кирилла, в один ряд с забулдыгой Матвеем, в конце концов,- вся эта вопиющая несправедливость должна была быть наказана. Он резко схватил её за плечи и грубо прижал к себе …
 
   В лесу снова раздался страшный вопль обреченной на насилие женщины, похожий на крик настигнутого хищником животного..   


Репродукция картины «Крик» Э. Мунка