Меморандум о демократии

        (цикл "Форосские россказни"

               
     Благословенный Форос  обращен  лицом к  солнцу. От  пронзительных северных ветров  его  охраняет   могучая  спина  яйлы,  и с  древних  времен место это   возлюбили  люди. Хорошо дышится у ласкового  моря  в окружении  духмяных  можжевельников,  реликтовых сосен и экзотичных   земляничных деревьев.  Среди  гостей поселка было немало и знаменитых, почитаемых личностей.  До революции владелец  Фороса   задумал превратить этот укромный  уголок  в  город-сад.  Федор Шаляпин, вдохновляясь природой,    писал  здесь свою биографию. Максим Горький  на старости лет поселился  в  Тессели,  на   уютной дачке  среди  старого парка. Старожилы рассказывали, что Алексей Максимович помнил  о своем пролетарском происхождении  и, облачившись в шелковую пижаму,  любил постучать молотком по  булыжникам, превращая  их в щебень. Потом мелким  щебнем  облагораживали   дорожки.  Сейчас в Тессели  пригрелся  один из  российских президентов  второй руки -  хозяин Татарстана  М.Шаймиев.
    С конца  восьмидесятых годов прошлого века   к  Форосу   накрепко  приросло  имя  и судьба  первого и последнего президента  СССР. Неподалеку от мыса Сарыч,  самой южной точки Крыма, военные  строители  возвели роскошную  дачу с символическим названием -  «Заря»… Горбачев воспринимал «Зарю»  как знак  начала  своей  блестящей карьеры, как  ее рассвет. Получилось иначе.  Вечерней  зарей  обернулось его сидение  в роскошных апартаментах крымской дачи.  Горбачев  давно стал  историей «соседнего государства», на  даче  наслаждаются  комфортом   начальники  другой державы. Но живы  еще   десятки  людей из  тех, кто строил дачу, кто  бегал по ее коридорам в  роли обслуги, кто  ночами не спал, оберегая покой  сановного  постояльца. Далеко не все  поминают его добрым словом, особенно  те, кто видел  генсека,  что называется, «без галстука». Сложилась ироническая аура  вокруг личности  самовлюбленного генсека-президента и его  супруги.
      Бродят по Южному  берегу не то анекдоты, не  то были,  не  то досужие   вымыслы про всесильного владыку  великой державы. В них сказались и острая  наблюдательность народа,  и  неистребимый   ернических  дух  потомков   скоморохов и раешников.  Я  записал эти байки от форосского старожила Спиридона Навраки,  кстати, потомка   балаклавских листригонов. Окунемся же и мы в  мир  народной фантазии… Будем помнить, что  фольклорный  образ героя   далеко не то же, что реальный  человек.  Так уж получается, что  анекдотические сюжеты, чтобы преодолеть опасность забвения,  любят  «прикрепляться» к  реальным значительным персонам. Так, наверное, получилось и в  случае с  «форосскими россказнями». Герой наших рассказов -  вовсе не М.С.Горбачев, даже не его однофамилец. А  кто же ?  Да Бог его знает…

                ***
                Меморандум о защите демократии   
 После  ГКЧП    Михаил Сергеевич  заметно осунулся, похудел. Красная блямба на  лысине стала еще краснее.  Он замкнулся. Часто уходил к  морю и  неприкаянно бродил по пляжу. Раиса Максимовна деликатно посоветовала  ему  делать  вид, что ему все по барабану. Велела выходить в  галстуке и  начищенных штиблетах.  Вот таким понурым франтом однажды  и расхаживал он по пляжу, как  вдруг услышал приглушенное:
- Товарищ президент!
   Горбачев  вскинулся. Оглянулся – ни души. Только  шорох гальки да плеск  волн. «Почудилось» - решил Горбачев.
- Товарищ президент! -  донеслось уже  явственно со стороны моря. Горбачев  пригляделся и оторопел: на его глазах одна из  зеленых волн  приподнялась, и из-под не  замахали   рукой.
- Что за чертовщина! Вражеский шпион? А как же охрана?  Где боевые пловцы?
  К  берегу приближалась шлюпка, укрытая  зеленоватой пленкой. Под ней, придерживая  лодку  веслами, сидел смуглый человек в  морской форме, явно офицер. Лодка уткнулась в  гальку,  на  берег выпрыгнул  рослый  мужчина   в погонах  капитана второго ранга.
   Пораженный  Горбачев  услышал  речи, прямо сказать, кощунственные. Капитан, глотая  слова, рассказал, как услышал про переворот в  Москве и, сочувствуя  низложенному президенту, решился на отчаянный поступок.  Командуя  катером береговой охраны, он  решил спасти Горбачева и вывезти его в  Турцию. До нее рукой подать.   И оттуда начать борьбу за торжество демократии.
-   Да тут же  периметр,  боевые пловцы… -  обреченно  покачал головой  президент.
- Не боись! У  пловцов  нынче  плановая  пьянка -  слышь, рыбу жарят?  С утра настреляли калкана, уж и водка закуплена!.
 Горбачев принюхался:  точно,  жареной   камбалой попахивает из можжевеловой рощи. И возгорелось его ретивое, угнетенное   несправедливостью. Как же!  Этот Генка  Янаев, чертов комсомолец, такую мне свинью подложил!  Ну, тихоня, ну, алкаш!  Вернусь -  лично морду ему начищу!
- А, была не была! В  Турцию – так в Турцию. А там   Тетчер с  Бушем помогут!
   Сел он в  шлюпку, накрылся пленкой, под которой  шлюпку не видно совсем. Так, очередная зеленая волна…. Моряк  сел на весла, шлюпка закачалась на  зыби, навострив нос на силуэт сторожевика. В голове президента закрутились картины: вот он призывает мировую общественность бойкотировать  кремлевских узурпаторов, вот  прогрессивное человечество  горой встает на защиту советской демократии… Лодка уже отошла от  берега  метров на  двести, как вдруг Горбачев  вскричал:
- А Раиса!
-  Какая  Раиса?
- Раиса Максимовна! Как  я  без нее? А она без меня? Поворачивай, прихватим и ее!
   Моряк  сдержал матюки и, вздыхая, принялся грести обратно. Морские традиции подсказывали ему, что  бабами начнется путаница. Женщина на корабле! Не пройдет и часа, как неприятности посыплются. То ли компас начнет шалить, то ли матрос за борт брякнется… Не выдержал моряк,  принялся нудить президента:  плюнь ты на  бабу, и греха меньше, и для дела полезней.. Горбачев  уж и сам засомневался: а  ну, как опять начнет  его галстуками терроризировать!
- Ладно, давай  на корабль, – махнул  он рукой.
- Есть на корабль! – обрадовался моряк и налег на весла.
   Не прошло, однако, и десяти минут, как Горбачев хлопнул себя  по лысине:
-  Как же  я  забыл! Чтобы  мировую общественность подымать, нужны  тити-мити!  Какой дурак задаром будет тебе  комитеты создавать, пресс-конференции  проводить? У  меня под кроватью пара кейсов с  зеленью валяется!  Миллионов пять будет!  Давай, служивый, обратно!
- Тудыт-твою мать!- заорал  в сердцах  капитан. - Я  вам  что, такси?
- Два счетчика, шеф! -  хохотнул Горбачев в ответ. – Давай, гони!
   Что делать? Назвался груздем, полезай в кузов. Налег капитан на весла, вот уже и прибой слышится. Вспомнилось ему, как  предки его, балаклавские греки, за контрабандой в  Синоп ходили…. Веселые были люди!  Смелые! Дед, который  эту раскрашенную  маскировочную пленку придумал, рассказывал про своего деда, который  в  Балаклаве  самого царя Николая  1 встречал. Построили их, хозяев   баркасов, во фрунт. «Здорово, ребята!» - возвысил голос царь, а в  ответ - молчок. «Здорово, ребята!» - гаркнул император, а  в  ответ из строя вышел его носатый прадед и сказал:  «Тут нет ребята. Тут уси капитани…» . Вот народ был!  Да и цари были – не чета нынешним, прости Господи…
- Вот черт! Совсем забыл!  Раиса-то эти чемоданы уже раскрутила! В Лондоне цацек накупила, а второй кейс пошел  на помощь голодающим крестьянам  Бурунди. Давай, брат, на корабль!
   Плюнул в сердцах моряк, да и   развернул  шлюпку на  180 градусов. Надо же!  Феллахам  Бурунди  взялась помогать! У нас  что – своих  бедняков нету?!
 Плывут они молча, каждый  своими мыслями занят.  Капитан уже прикинул, как на его кителе будут смотреться  адмиральские погоны… Чем черт не шутит! Да тут его приятные грезы  снова оборвало:
- Греби к  берегу!  Скорее греби!  Я  же меморандум  о защите демократии  ночью набросал!  Великие  мысли!  Как без меморандума борьбу начинать?  Никакого консенсуса не будет!
   Стиснул зубы капитан, молча погнал  шлюпку к  берегу. Что он думал, в каких выражениях, о том история умалчивает. Подогнал  лодку  к  берегу метров на  двадцать, да и столкнул Горбачева  за борт.
- Тону, тону!  Помогите, тону! – заверещал тот не своим голосом.
- Говно не тонет! – донеслось со шлюпки.
   Выполз мокрый   президент на  берег, кинул взор на волны -   на какой из них  он  плавал? Никакой лодки и в помине нет…  И засомневался  опальный   президент: да не привиделось ли ему эта история?