Гёте и Пушкин - горные вершины мировой поэзии ч5

                Любовь и дружество
(Почему нарушена симметрия и отсутствует часть о любимых женщинах Пушкина?
Думается, что читатели этой работы про них ВСЁ и ВСЯ и более того знают наизусть, и потому здесь повторение  не мать учения, а некий срок мучения. Хотя… неугодное ведь можно и не читать.
Нет, нет… Повторять очень не хочется…Не стану вам надоедать.
Поговорим о другом.


Гёте:
Любовь, роскошен
          Твой щедрый пир!
           Твоё творенье –
           Безмерный мир!

                Пушкин:                Одной любви музЫка уступает,
                Но и любовь – мелодия.

           Гёте: Когда бы клад высоких сил
                В груди, звеня, открылся!
                И мир, что в сердце зрел и жил,
                Из недр к перстам пролился!
                « « « « « « « « « « « « « « « « «
                Ты дар, дремавший знаю я,
                В моей груди омыла
                И узкий жребий для меня
                В безбрежность обратила.
       Если говорить о чисто плотской любви, любви к женщине,  то у обоих поэтов не всё (мягко сказано) складывалось, как хотелось бы, как должно бы, что говорит о том, что плотская любовь (страсть) – чувство спонтанное, мало или совсем не подчиняющееся разуму.
Ну зачем Гёте все эти, ничего из себя не представляющие Гретхен, Кетхен, невеста другого Лота Буфф, мещаночка, банкирская дочь Лили Шёнеман, от которой он всё же сбежал, как сбегал от многих. Или великовозрастная с целым шлейфом детей Шарлотта Штейн, которая и нужна-то ему была лишь для покорения и, наконец, непонятная Христиана Вульпиус – супруга поэта, малограмотная,    которой  непосильно понять интересы мужа  и разделить их.
Конечно, у всех этих девушек или женщин были достойные качества,  но не для Великого Поэта Гёте.

В пушкинской жизни ситуация несколько иная: большой город Царский двор, блестящее общество.
Недолюбленный в семье, Пушкин часто влюблялся в женщин старше себя (Карамзина, Осипова,  Воронцова, Хитрово, и получал не всегда мягкий отпор мужей, если таковые были.
Донжуанский список Пушкина велик, хотя и уступает списку Гёте и, тем более, Лопе де Вега, но когда в 30 лет он задумал жениться («все женятся», говорил он), не очень-то и находилась невеста, хотя предложения делал нескольким.
Любил ли всех одинаково горячо. Так,  что без неё и жить не мог?
Ответ понятен.
А Натали? Хоть и красавица, но бесприданница, стремившаяся всеми силами вырваться из семьи сумасшедшего отца и матери-тиранки.
ВестИ тут разговоры о совместимости, понимании, любви нет смысла.
Хотя…
 Когда она (любовь) пришла к созревшей  Наташе, вышло то, что вышло.
Никогда бы нам не узнать имён и достоинств (либо наоборот) любимых женщин ни Гёте,  ни Пушкина, если бы могучие крылья их Гения не вынесли бы их далеко ввысь над уровнем бытовой жизни.
                ***
               

Читая «Вечернюю  песнь» художника, где главная мысль Гёте -  талант, гений, прозрение даны человеку природой для свободного творчества, возникает нет, не аналогия, но всё же некое сравнение с пушкинским  «Пророком», где все слагаемые гения вложены поэту шестикрылым Серафимом,  но и требование высоки: «…Глаголом жги сердца людей».
Гёте, на мой взгляд, таких строгих требований к поэту не предъявляет, оставляя « зелёную улицу» его свободной фантазии.
Гёте:
Песнь содружества (перевод Л.Гинзбурга)
В хороший час согреты
Любовью и вином,
Друзья! Мы песню эту
О дружестве споём!
                1775 г.

         Пушкин:
                «……………………….»
                Подымем стаканы, содвинем их разом!
                Да здравствуют музы, да здравствует разум»»
И хоть у Пушкина в этом стихотворении нет прямых воспеваний дружбы, они множеством россыпей сверкают в его стихах: «Любовь и дружество дойдут до вас сквозь мрачные затворы…»
 « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « « «
Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, царской службы,
И на пирах разгульной дружбы,
И в сладких таинствах любви.
                19 октября 1827 г
Возвышенно, радостно восклицает Пушкин в честь друзей, и примерно в те же годы, и с тем же настроением вторит ему Гёте:

 О сколько слёз и сколько восклицаний,
И сколько чаш, подъятых к небесам!
И первую полней, друзья, полней,
И всю до дна в честь нашего союза!
                (1829)
   
            Эти два Гения умели дружить, и дружить по-настоящему, жертвуя иногда даже своими интересами, занятиями и временем, а возможно, и свободой.
 Приходит как-то Пушкин к своему другу Нащёкину, а у того печаль разлита на лице – нечем отдавать «долг чести», что в те времена считалось верхом  неприличия.  Многие даже стрелялись из-за этого.
Быстрый, юркий Александр вмиг исчезает и вскоре возвращается с нужной суммой, хотя собственные, семейные долги составляют четырёхзначную цифру.
Незабываем случай, когда поэт не только написал, но и сумел переправить декабристам в Сибирь два стихотворения:

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье…

   И близкому лицейскому другу Ивану Пущину:

Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил…

Платили ли ему друзья взаимностью?
В большинстве случаев – ДА!
Они очень постарались, чтобы юного поэта не выслали в Сибирь, а послали «в командировку» к «доброму Инзушке» в Кишинёв.
Да разве всё перечислишь – для этого нужна отдельная книга, к сожалению, по-моему, ещё не написанная.

Судьба подарила Гёте большую настоящую, к сожалению, недолгую(1794-1805) дружбу с поэтом и драматургом Ф. Шиллером.               
Начиналась она непросто: Гёте несколько лет подряд был с Шиллером вежлив, но холоден, не смотря на что, добился для него профессорской кафедры в Иенском университете в декабре 1788 года.
В довольно тесном общении оба поэта сумели понять, что их соединяет, а что разъединяет:  Гёте тянулся к грекам, воспевавшим красоту и естественность, а   Шиллер -  к римлянам, чьими идеалами были свобода и право.
В конце -  концов, они поняли друг друга и крепко сдружились. Вместе  творили свои «Ксении», частенько довольно ядовитые, направленные против филистерских взглядов и  убожества общества.
Шиллер благотворно влиял на активизацию творчества Гёте  (вряд ли без его влияния был бы закончен «Фауст»), а Гёте продвигал на сцены драмы Шиллера. Кончину друга Гёте воспринял очень болезненно.
В честь заслуг и дружбы двух ВЕЛИКИХ, им поставлен памятник в Веймаре.
 А опекушинский памятник Пушкину  у нас в сердце НАВСЕГДА
      (Продолжение следует)