Для уяснения настоящего вопроса фактически нужен хотя бы и незначительный экскурс к истокам появления, образования религий. Автор придерживается марксистского понимания этих вопросов. Маркс, Энгельс, Ленин просто гениальные люди и еще никто не превзошел их. С одной стороны у них всегда были противники, которые объясняли эти вопросы по-другому. Фактически это противники, не достигшие по своему уровню самого передового мировоззрения, или по той причине, что для них нежелательно изменение их привилегированного положения. Фактически это ярые ниспроверженцы.
С другой стороны, как бы не были гениальны лидеры марксизма, с позиции прошедшего времени в их учения должны вноситься дополнения и изменения. Еще Ленин считал, что в оценке общественного развития время сделает свое дело и за первой сущностью может появиться и другая, и третья. Поэтому, не отрицая их гениальности и не критикуя в отношении ошибок, а просто дополняя, необходимо вносить определенные изменения.
Маркс считал, что высшей в оценке познания является практика. Прошедшее время позволяет с позиций объективности, с позиций практики утверждать, что религии возникли как закономерный процесс в обществе, как органы управления человечеством. Религии имеют объективный исторический процесс. Они возникли, как и другие возникают, по мере потребности общества – парламент, собрания, съезды, комитеты, министерства и другие.
К образованию их являлась потребность совершенствования управления обществом. Постоянно проходящие изменения в обществе закона накопления количества для перехода в новое качество и является двигателем того, что все институты организации управления обществом тоже временны – есть начало возникновения и конец существования в той форме, в которой он был, либо с изменением прежних функций работы.
Характерной особенностью считается, что вновь появившиеся институты наиболее прогрессивны, а затем постепенно начинают нарастать и отрицательные стороны каждого института по пути прогресса. Поэтому так односторонне, что дикий первобытный человек, услышав гром небесный и увидев его отрицательные последствия, сразу же изобрел религию, нельзя представлять. Пока человечество не обладает абсолютной истиной образования мира, неизвестны также многие другие закономерности своего развития, в том числе последовательность и порядок развития религий, человечество будет ходить и ошибочными путями.
В октябре 1917 года, полностью ниспровергая религию, больше века в большей степени своего мировоззрения исходили из отрицательных качеств религии – ее эксплуатационный характер, совместные действия с господствующим классом, участие в противоборстве с движущими силами революции, рабочий класс и крестьянство. Однако большевикам и Ленину нужно предъявить требование об ошибочности в своих поступках в отношении к религии, как института управления обществом, исчерпавшим все свои возможности, и отсутствия ей места в социалистическом строительстве.
В отношении представителей религии, оказывавшим активное сопротивление силам революции, по логике осуществляемого, применимы меры как к врагам. Однако многочисленную еще часть населения страны верующих необоснованно лишили возможности провозглашенной свободы совести, вероисповедания. Необоснованно были разрушены храмы, где были верующие. А также необоснованно были применены меры физического насилия в отношении них представителей церкви, которые проявили нейтральное свое отношение к новой советской власти.
В 1943 году, когда Сталин расценил, что церковь может оказать помощь в тяжелейшей борьбе против фашистской Германии, удовлетворил ряд потребностей религии, которые могли быть удовлетворены еще в октябре 1917 года и сохранены многочисленные помещения церквей, уничтоженных во время компаний против церквей. Частичная ошибочность в понимании религиозной сути привлекла к неправильному отношению к главной книге религии – Библии.
Можно бесконечно спорить – как создан мир. Отсутствие веских доказательств и к настоящему времени продолжает разделять мир в споре, что первично, а отсюда с многочисленными вытекающими вопросами. Факт существования Библии объективен и реален, она существует для всех участников спора. Содержание Библии невозможно игнорировать, его нужно либо принять, тогда существующий мир создан богом, либо убедительно опровергнуть и оставаться на материалистических позициях. Действия по умолчанию существования Библии, что, прежде всего, проявленная слабость в споре о мироздании. Большевикам просто казалось короткое время для прихода всеобщего счастья и благоденствия, при этом сделанными руками коммунистического движения.
Однако суть последующих событий показала, что это не так просто, движение по пути прогресса и улучшения общества процесс более длительных, более глубоких мер. Коммунистическому движению не удалось оценить религию во всей полноте. Они на те события гипертрофировали недостатки религии и недооценили возможности ее положительных сторон.
Проявление несправедливости религией был тоже моментом отрицательного отношения к ней. И здесь нужно глубже понимать. Золотого века, когда наступит справедливость и равенство, человечество еще не знало и знать скоро не будет. Даже Коэльо фактически не желавший подмечать несправедливости социальной жизни, однажды пришел к выводу, что в торжестве, по случаю завершения больших дел, в объективе репортажа крутится начальство, а тех, кто воздвигал объект на жаре и в холоде, нет.
Какую справедливость можно отразить в пенсионной реформе современности, когда государственный служащий проводит свое время в благоустроенном помещении, пользуется служебным транспортом, зарабатывает пенсию в несколько раз превышающую пенсию основного производителя материальных благ, за которого с барской психологии решил заступиться Коэльо?
Государственный служащий получает большую пенсию, что его условия работы тяжелые? Нет. А потому, что он стоит на защите несправедливости государства. Церковь осуществляла несправедливость на соответствующем уровне государства, возможно и в больших размерах. Поэтому церковь в своей несправедливости была не одинока.
Большевики не дали должной оценки содержанию Библии, а особенно Новому Завету, его характеристике человека, следующего по пути прогресса. Провозглашаемая Ветхим Заветом информация о божественном происхождении Иисуса Христа, не позволила увидеть Иисуса Христа, как простого человека с исключительно ценными мыслями, на которых возможно переустройство общества с целью улучшения жизни всех слоев общества.
Фактически коммунистическое движение в свои лозунги, призывы взяло самое ценное из Библии. Именно ему принадлежат понятия – «трудящийся», «перекуем мечи на орала», «любовь к ближнему». Моральный кодекс строителя коммунизма очень близок к Новому Завету. Только лишь отношение к врагу различаются – социализм намерен не сдавшегося врага уничтожить, а Библия содержит требования – об обращении врага в соратника. В положении о враге конечно Библия более прогрессивна. Многие видят общее между религией на основании Нового Завета и теорией социализма, как Устав жизни для бедных и угнетенных.
В число причин поражения социализма в России следует считать неправильное отношение Советской власти к религии и церкви. Первыми лицами, которые заявили, что Иисус Христос историческая личность, но только земного, а не божественного происхождения, были поляк Зенон Косидовский и француз Эрнест Ренан. Был Иисус простым рабом Римской империи, за свою деятельность против господствующих фарисеев, в том числе за обличение их в хищениях при обменных операциях серебра и золота севера и юга империи, и за эту деятельность распят на столбе. Божественность понадобилась господствующим классам для власти над всем населением и угнетения его. Зенон Косидовский и Эрнест Ренан длительное время находились в Израиле, изучили множество документов, знакомились с материалами многих исследователей и пришли к такому выводу, он конечно религию не удовлетворяет.
Свой вклад в теорию только земного происхождения внес великий писатель России граф Лев Толстой. Вырос он в религиозной среде, был крещенным. А сознание все время искало смысл жизни. Произошло эволюционное развитие от приверженца религии и церкви в противника церкви, к отрицанию во многом положительности в основе ее деятельности и к принципиальным изменениям в религиозной деятельности. Свои взгляды он стал излагать в литературных произведениях.
Первым таким сочинением, которое всколыхнуло общественное сознание России было «Крейцерова соната». Окончена она была в 1889 году и сразу же разошлась по всему миру. Фактически поэтому произведению состоялось знакомство Льва Толстого с мировой общественностью. Книга подвергалась всевозможным административным препонам.
В России фактически отказывались публиковать произведение. Злобствовала верхушка церковной власти. Однако широкая известность Толстого не позволяла церковной власти применить полное свое влияние на Толстого. Церковь давно считала Толстого клеветником на священное писание Библии, и утверждала, что он подрывает устои церкви. Но мировой его славы побаивались. Кроме того, за деятельностью писателя следил и сам царь Александр Третий. Именно он сдерживал устремления высших чиновников государства и церкви. Вопрос о печатании «Крейцеровой сонаты» именно он разрешил, но только в полном собрании сочинений. Отдельно издавать ее не разрешили. Особенно злобное отношение проявлял глава Синода.
В следующей своей книге «Воскресенье» Толстой показал отрицательные стороны высшего духовенства, их лживость и эксплуататорскую суть их деятельности. В главном герое романа Победоносцев увидел себя. Это еще больше усиливало злобу в отношении Толстого. Постоянно среди выступавших против Толстого за его негативное отношение к церкви вынашивалось мнение об отлучении его от церкви и применении к нему каких-либо мер, чтобы он возвратился в лоно церкви.
Однако гонения церкви на Толстого были еще до опубликования в 1889 году «Крейцеровой сонаты». В 1883 году в селе Тазовка Курской губернии в церкви была расписана стена на тему «Лев Толстой в аду». У сидящего на полу Толстого до пояса тело и кисти рук объяты пламенем огня. Лицо искажено ужасом, в котором уже Толстого не узнать. В левой стороне груди настоящее изображение невозмутимого Толстого. На переднем крае большая группа священников, радующихся наступившему возмездию, по их представлению. В чем их радость? Они готовы подвергнуть любым мукам, а за что – он не согласился с их мнением, порядком их господствования и эксплуатацией широких масс. И на это племя жадных и злых возлагается обязанность продвижения человечества по пути прогресса, какая дорогостоящая ошибка тех политиков, которые считают существующую религию главнейшим фактором, способным обеспечить движение вперед.
В «Крейцеровой сонате» главный герой Позднышев рассказывает историю своей жизни и распутной молодости. Убийство своей жены он объясняет своим сложившимся убеждением, что свою половую потребность он будет удовлетворять только со своей женой. Без сомнений и к ней предъявлялись такие требования. Вскоре он познает, что брак не только приятное, но и тяжело бремя. Его жена восхищается скрипачом, с которым играет «Крейцерову сонату» Людвига Ван Бетховена.
Однажды он, возвратившись домой, застает жену с любовником, и ножом убивает жену. Повесть «Крейцеровой сонаты» вызвала разные мнения и достаточно широкую критику. Переводчица «Крейцеровой сонаты» Изабель Флоренс Хапчуд осуждала повесть. Основные претензии к Толстому в порнографичности произведения. Так, оно изобиловало описанием проституции, плотских утех. Президент США Теодор Рузвельт назовет Толстого «сексуальным и моральным извращенцем». Фактически все произведения Толстого либо обличительны, либо зовущие к соблюдению нравственности всеми людьми. И там, где он выступает с позиций изобличительности, описывая все отрицательное, присущее человеку, он все равно выступает с позиции морали. В описываемом изобличении тех поступков человека, которые аморальны, он как бы кричит – люди, что вы делаете, это недопустимо!
И в настоящее время в определенном аспекте считается, что чем меньше демонстрируется отрицательного, тем лучше для общества, а особенно для подрастающего поколения. Меньшая осведомленность в отрицательном ведет к меньшей подражаемости, то есть к сокращению объема отрицательного. Но всеобъемлимо ли это правило для всех случаев жизни?
Толстой в первую очередь выступал против официального фальшивого прикрытия этих отрицательных поступков церковью и государством. А эта фальшивость тоже фактически ведет к распространению отрицательного.
Таким методом воспользовался и Горький в пьесе «На дне». Высказывание Рузвельта «сексуальный и моральный извращенец» не есть всеобъемлющая характеристика Толстого, ведь он тоже порицает описываемый разврат и «если это присуще мне, то не берите с меня пример, я хочу идти по пути раскаяния и самосовершенствования».
Чтобы сейчас смогли бы сказать Толстой и Рузвельт, когда жизнь сделала шаг по пути разврата и бесчеловечности? И в этом показе бесстыдства нет, резюме – люди, остановитесь, происходит полное оправдание, а не осуждение, абсолютно неправильно эксплуатируются понятия свободы и прав человека.
Один из главных героев «Бандитского Петербурга» и «Бригады» Дюжев, в интервью на вопрос, а как он относится всему отрицательному, это изобразил. Он пытался склониться к мотивам Толстого, показать все отрицательное, чтобы от него потом уйти. Но не получилось, в сути лежал довод – делание денег позволяет все, а ведь и официальной политикой государства был грабеж.
Толстой не только для русского народа, но и для всего мира образец честности и искренности. Он вступил в неравный бой с церковью, с государственными учреждениями, с бездушной чиновничьей машиной.
Длительное время духовенство вынуждено было терпеть. Авторитет и влияние Толстого настолько были велики, что даже и царь вынужден был считаться. Интересна своей мыслью запись в дневнике очень известного реакционного журналиста и издателя в России Суворина.
«Два царя у нас – Николай Второй и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай Второй ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда как Толстой несомненно колеблет трон Николая и его династии. Его проклинают, Синод имеет против него определение. Толстой отвечает, ответ расходится в рукописи и в заграничных газетах. Попробуй кто тронуть Толстого. Весь мир закричит, и наша администрация поджимает».
Последней каплей возмущения церкви перед ее решимостью отлучения Толстого было письмо Толстого А.И.Дворянскому в декабре 1899 года. В нем он обличает церковь в официальной религиозной лжи и разъясняет, в чем она выражается, в каких видах деятельности.
«1899г. Декабрь. Москва.
Александр Иванович,
Получив ваше письмо, я тотчас же решил постараться наилучшим образом ответить на вопрос первой, самой первой важности, который вы мне ставите и который, не переставая, занимает меня, но разные причины до сих пор задерживали, и только теперь я могу исполнить ваше и мое желание.
С того самого времени – 20 лет тому назад, - как я ясно увидал, как должно и может счастливо жить человечество и как бессмысленно оно, мучая себя, губит поколения за поколениями, я все дальше и дальше отодвигал коренную причину этого безумия и этой погибели: сначала предоставлялось этой причиной ложное экономическое устройство; теперь же я пришел к убеждению, что основная причина всего – это ложное религиозное учение, передаваемое воспитанием
...Мы так привыкли к этой религиозной лжи, которая окружает нас, что не замечаем всего того ужаса, глупости и жестокости, которыми переполнено учение церкви; мы не замечаем, но дети замечают, и души их неисправимо уродуются этим учением. Ведь стоит только ясно понять то, что мы делаем, обучая детей так называемому закону божию, для того, чтобы ужаснуться на страшное преступление, совершаемое таким обучением. Чистый, невинный, необманутый еще и еще не обманывающий ребенок приходит к вам, к человеку, пожившему и обладающему или могущему обладать всем знанием, доступным в наше время человечеству, и спрашивает о тех основах, которыми должен человек руководствоваться в этой жизни. И что же мы отвечаем ему? Часто даже не отвечаем, а предваряем его вопросы так, чтобы у него уже был готов внушенный ответ, когда возникнет его вопрос. Мы отвечаем ему на эти вопросы грубой, несвязной, часто просто глупой и, главное, жестокой еврейской легендой, которую мы передаем ему или в подлиннике, или еще хуже, своими словами. Мы рассказываем ему, внушая ему, что это святая истина, то, что, мы знаем, не могло быть и что не имеет для нас никакого смысла, что 6000 лет тому назад какое-то странное, дикое существо, которое мы называем богом, вздумало сотворить мир, сотворило его и человека, и что человек согрешил, злой бог наказал его и всех нас за это, потом выкупил у самого себя смертью своего сына, и что наше главное дело состоит в том, чтобы умилостивить этого бога и избавиться от тех страданий, на которые он обрек нас. Нам кажется, что это ничего и даже полезно ребенку, и мы с удовольствием слушаем, как он повторяет все эти ужасы, не соображая того страшного переворота, незаметного нам, потому что он духовный, который при этом совершается в душе ребенка. Мы думаем, что душа ребенка – чистая доска, на которой можно написать все, что хочешь. Но это неправда, у ребенка есть смутное представление о том, что есть то начало всего, та причина его существования, та сила, во власти которой он находится, и он имеет то самое высокое, неопределенное и невыразимое словами, но сознаваемое всем существом представление об этом начале, которое свойственно разумным людям. И вдруг вместо этого ему говорят, что начало это есть не что иное, как какое-то личное самодурное и страшное злое существо – еврейский бог. У ребенка есть смутное и верное представление о цели этой жизни, которую он видит в счастии, достигаемом любовным общением людей. Вместо этого ему говорят, что общая цель жизни есть прихоть самодурного бога и что личная цель каждого человека – это избавление себя от заслуженных кем-то вечных наказаний, мучений, которые этот бог наложил на всех людей. У всякого ребенка есть и сознание того, что обязанности человека очень сложны и лежат в области нравственной. Ему говорят вместо этого, что обязанности его лежат преимущественно в слепой вере, в молитвах – произнесении известных слов в известное время, в глотании окрошки из вина и хлеба, которая должна представлять кровь и тело бога. Не говоря уже об иконах, чудесах, безнравственных рассказах Библии, передаваемых как образцы поступков, так же как и об евангельских чудесах и обо всем безнравственном значении, которое придано евангельской истории. Ведь это все равно, как если бы кто-нибудь составил из цикла русских былин с Добрыней, Дюком и др. с прибавлением к ним Еруслана Лазаревича цельное учение и преподавал бы его детям как разумную историю. Нам кажется, что это неважно, а между тем то преподавание так называемого закона божия детям, которое совершается среди нас, есть самое ужасное преступление, которое можно только представить себе. Истязание, убийство, изнасилование детей ничто в сравнении с этим преступлением.
Правительству, правящим, властвующим классам нужен этот обман, с ним неразрывно связана их власть, и потому правящие классы всегда стоят за то, чтобы этот обман производился над детьми и поддерживался бы усиленной гипнотизацией над взрослыми; людям же, желающим не поддержания ложного общественного устройства, а, напротив, изменения его, и, главное, желающим блага тем детям, с которыми они входят в общение, нужно всеми силами стараться избавить детей от этого ужасного обмана. И потому совершенное равнодушие детей к религиозным вопросам и отрицание всяких религиозных форм без всякой замены каким-либо положительным религиозным учением все-таки несравненно лучше еврейско-церковного обучения, хотя бы в самых усовершенствованных формах. Мне кажется, что для всякого человека, понявшего все значение передачи ложного учения за священную истину, не может быть и вопроса о том, что ему делать, хотя бы он и не имел никаких положительных религиозных убеждений, которые он бы мог передать ребенку. Если я знаю, что обман – обман, то, ни при каких условиях, я не могу говорить ребенку, наивно, доверчиво спрашивающему меня, что известный мне обман есть священная истина. Было бы лучше, если бы я мог ответить правдиво на все те вопросы, на которые так лживо отвечает церковь, но если я и не могу этого, я все-таки не должен выдавать заведомую ложь за истину, несомненно зная, что от того, что я буду держаться истины, ничего кроме хорошего произойти не может. Да, кроме того, несправедливо то, чтобы человек не имел бы чего сказать ребенку, как положительную религиозную истину, которую он исповедует. Всякий искренний человек знает то хорошее, во имя чего он живет. Пускай он скажет это ребенку или пусть покажет это ему, и он сделает добро и наверное не повредит ребенку.
Я написал книжку, называемую «Христианское учение», в которой я хотел сказать как можно проще и яснее то, во что я верю. Книга эта вышла недоступною для детей, хотя я имел в виду именно детей, когда писал ее.
Если же бы мне нужно было сейчас передать ребенку сущность религиозного учения, которое я считаю истиной, я бы сказал ему, что мы пришли в этот мир и живем в нем не по своей воле, а по воле того, что мы называем богом, и что поэтому нам будет хорошо только тогда, когда мы будем исполнять эту волю. Воля же состоит в том, чтобы мы все были счастливы. Для того же, чтобы мы все были счастливы, есть только одно средство: надо, чтобы каждый поступал с другими так, как он желал бы, чтобы поступали с ним. На вопрос же о том, как произошел мир, что ожидает нас после смерти, я отвечал бы на первый признанием своего неведения и неправильности такого вопроса (во всем буддийском мире не существует этого вопроса); на второй же отвечал бы предложением о том, что воля призвавшего нас в эту жизнь для нашего блага ведет нас куда-то через смерть, вероятно, для той же цели.
Очень рад буду, если выраженные мною мысли пригодятся вам.
Лев Толстой.
13 декабря 1899».
И трех месяцев не прошло, как последовала озлобленная реакция Синода в виде определения Синода, которым Толстой отлучался от церкви.
24 февраля 1901 года в официальном органе Святейшего Правительствующего Синода – журнале «Церковныя Ведомости» - было опубликовано Определение с Посланием Святейшего Синода № 557 от 20-22 февраля того же года об отпадении графа Льва Толстого от Церкви. На следующий день оно было опубликовано во всех основных газетах России.
Определение Синода гласило: «Святейший Синод в своем попечении о чадах православной церкви, об охранении их от губительного соблазна и о спасении заблуждающихся, имев суждение о графе Льве Толстом и его противохристианском и противоцерковном лжеучении, признал благовременным, в предупреждение нарушения мира церковного, обнародовать, чрез напечатание в «Церковных Ведомостях», нижеследующее свое послание. Посланию предпосылалась цитата из Павлова послания к Римлянам: «Молю вы, братие, блюдитеся от творящих, распри и раздоры, кроме учения, ему же вы научистеся, и уклонитеся от них».
Текст самого Определения Синода:
«Изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения от многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее и поколебать в существенных ее основаниях, утверждающихся на вере во Христа, Сына Бога Живаго. Но все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви святой, которая пребудет неодоленною вовеки. И в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая.
В своих сочинениях, в множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов православной Церкви и самой сущности веры христианской; отвергает личного живаго Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа – Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человеков и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святаго Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем неприкровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковию православною.
Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствуем пред всею Церковию к утверждению правостоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же к новому вразумлению самого графа Толстого.многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв Церкви и от всякого общения с нею.
Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины. Молитися, милосердный Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати ко святой Твоей Церкви. Аминь».
Определение подписали митрополит Антоний и шесть других высших иерархов. В частном письме Антоний так изложил мотивы публикации:
«Я с вами не согласен, что синодальный акт о Толстом может послужить к разрушению Церкви. Я, напротив, думаю, что он послужит к укреплению ее... с толстовцами завязалась у нас подпольная полемика. Они бьют нас сатирами и баснями, и у нас нашлись тоже свои сатирики, хотя и не совсем удачные. На этом поприще мы не подготовлены бороться. Война создаст или вызовет таланты. Первоначальный трагизм заменился, пожалуй, комизмом, а победа будет все же на стороне церкви».
После опубликования Определения Синода оживленно заговорило общественное мнение, разделенное на две противоположные позиции. Одними, поддерживая мнение церкви, проклинали великого писателя, другие защищали. К первой группе относились церковные служители, чиновничество государства, состоятельные люди. Другую группу составляли простые люди и большинство студенчества.
14 февраля 1901 года толпа студентов и рабочих собралась в Москве на Лубянской площади и кричала: «Ура Льву Николаевичу! Привет великому человеку!». В адрес Толстого поток телеграмм с поддержкой его, корзины цветов. Появились язвительные карикатуры в рукописных изданиях. Простые люди объяснение происходящего находили в том, что Толстой заступается за простых людей, а попы поэтому взъелись на него. Поползли и провокационные слухи, будто Толстого арестовали, заключили в монастырь.
Лев Толстой был уязвлен Определением Синода. Он сомневался в церковной каноничности принятого Синодом решения, соответствует ли он церковной догматике? В России никого не отлучали от церкви. Ведь много же атеистов и сомневающихся в религии, но в отношении их не выносятся такие решения. Единственное, что делает церковь – она постоянно призывает всех к смирению и возвращению в лоно церкви.
Первоначально Толстой не собирался отвечать постановлению Синода, но огромная волна общественного движения вокруг него привела к переосмыслению первоначального решения.
Привожу полный текст ответа, хотя он довольно объемный. Лучше обрисовать ту обстановку, которая сложилась на то время вряд ли сможет кто-либо обрисовать, чем сам Толстой. Кроме того, для современности в условиях постоянного взаимоотношения религиозного мировоззрения с другими мировоззрение Толстого и текст ответа может служить самым ценнейшим учебником для понимания мира.
Ответ Льва Николаевича Толстого на постановление Синода:
«Я не хотел сначала отвечать на постановление обо мне синода, но постановление это вызвало очень много писем, в которых неизвестные мне корреспонденты – одни бранят меня за то, что я отвергаю то, чего я не отвергаю, другие увещевают меня поверить в то, во что я не переставал верить, третьи выражают со мной единомыслие, которое едва ли в действительности существует, и сочувствие, на которое я едва ли имею право; и я решил ответить и на самое постановление, указав на то, что в нем несправедливо, и на обращения ко мне моих неизвестных корреспондентов.
Постановление синода вообще имеет много недостатков; оно незаконно или умышленно двусмысленно; оно произвольно, неосновательно, неправдиво и, кроме того, содержит в себе клевету и подстрекательство к бурным чувствам и поступкам.
Оно незаконно или умышленно двусмысленно потому, что если оно хочет быть отлучением от церкви, то оно не удовлетворяет тем церковным правилам, по которым может произноситься такое отлучение; если же это есть заявление о том, что тот, кто не верит в церковь и ее догмата, не принадлежит к ней, то это само собой разумеется, и такое заявление не может иметь никакой другой цели, как только ту, чтобы, не будучи в сущности отлучением, оно бы казалось таковым, что собственно и случилось, потому что оно так и было понято.
Оно произвольно, потому что обвиняет одного меня в неверии во все пункты, выписанные в постановлении, тоща как не только многие, но почти все образованные люди в России разделяют такое неверие и беспрестанно выражали и выражают его и в разговорах, и в чтении, и в брошюрах и книгах.
Оно неосновательно, потому что главным поводом своего появления выставляет большое распространение моего совращающего людей лжеучения, тогда, как мне хорошо известно, что людей, разделяющих мои взгляды, едва ли есть сотня, и распространение моих писаний о религии, благодаря цензуре, так ничтожно, что большинство людей, прочитавших постановление синода, не имеют ни малейшего понятия о том, что мною писано о религии, как это видно из получаемых мною писем.
Оно содержит в себе явную неправду, утверждая, что со стороны церкви были сделаны относительно меня не увенчавшиеся успехом попытки вразумления, тогда как ничего подобного никогда не было.
Оно представляет из себя то, что на юридическом языке называется клеветой, так как в нем заключаются заведомо несправедливые и клонящиеся к моему вреду утверждения.
Оно есть, наконец, подстрекательством к дурным чувствам и поступкам, так как вызвало, как и должно было ожидать, в людях непросвещенных и нерассуждающих озлобление и ненависть ко мне, доходящие до угроз убийства и высказываемые в получаемых мною письмах. «Теперь ты предан анафеме и пойдешь после смерти в вечное мучение и издохнешь как собака... анафема та, старый черт... проклят будь», пишет один. Другой делает упреки правительству за то, что я не заключен еще в монастырь, и наполняет письмо ругательствами. Третий пишет: «Если правительство не уберет тебя, - мы сами заставим тебя замолчать»; письмо кончается проклятиями. «Чтобы уничтожить прохвоста тебя, - пишет четвертый, - у меня найдутся средства...» Следуют неприличные ругательства. Признаки такого же озлобления после постановления синода я замечаю и при встречах с некоторыми людьми. В самый же день 25 февраля, когда было опубликовано постановление, я, проходя по площади, слышал обращенные ко мне слова: «Вот дьявол в образе человека», и если бы толпа была иначе составлена, очень может быть, что меня бы избили, как избили, несколько лет тому назад, человека у Пантелеймоновской часовни.
Так что постановление синода вообще очень нехорошо; то, что в конце постановления сказано, что лица, подписавшие его, молятся, чтобы я стал таким же, как они, не делает его лучше.
Это так вообще, в частностях же постановление это несправедливо в следующем. В постановлении сказано: «Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа его и на святое его достояние, явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его матери, церкви православной».
То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему. Прежде чем отречься от церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усомнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: теоретически – я перечитал все, что мог, об учении церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие; практически же – строго следовал, в продолжение более года всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы. И я убедился, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения.
Я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей, и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым.
То же, что сказано, что «я посвятил свою литературную деятельность и данный мне от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и церкви» и т.д., и что «я в своих сочинениях и письмах, во множестве рассылаемых мною так же, как и учениками моими, по всему свету, в особенности же в пределах дорогого отечества нашего, проповедую с ревностью фанатика ниспровержение всех догматов православной церкви и самой сущности веры христианской», - то это несправедливо. Я никогда не заботился о распространении своего учения. Правда, я сам для себя выразил в сочинениях свое понимание учения Христа и не скрывал эти сочинения от людей, желавших с ними познакомиться, но никогда сам не печатал их; говорил же людям о том, как я понимаю учение Христа, только тогда, когда меня об этом спрашивали. Таким людям я говорил то, что думаю, и давал, если они у меня были, мои книги.
Потом сказано, что я «отвергаю Бога, во святой Троице славимого создателя и промыслителя вселенной, отрицаю господа Иисуса Христа, богочеловека, искупителя и спасителя мира, пострадавшего нас ради человеков и нашего спасения и воскресшего из мертвых, отрицаю бессеменное зачатие по человечеству Христа господа и девство до рождества и по рождестве пречистой богородицы».
Стоит только почитать требник и проследить за теми обрядами, которые не переставая совершаются православным духовенством и считаются христианским богослужением, чтобы увидать, что все эти обряды не что иное, как различные приемы колдовства, приспособленные ко всем возможным случаям жизни. Для того, чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно успеть помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов; для того, чтобы родительница перестала быть нечистою, нужно произнести известные заклинания; чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы путешествие было благополучно, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчить положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте и за известные приношения произносит священник.
То, что я отвергаю непонятную троицу и не имеющую никакого смысла в наше время басню о падении первого человека, кощунственную историю о Боге, родившемся от девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо. Бога же – духа, бога – любовь, единого бога – начало всего, не только не отвергаю, но ничего не признаю действительно существующим, кроме Бога, и весь смысл жизни вижу только в исполнении воли Бога, выраженной в христианской учении.
Еще сказано: «не признает загробной жизни и мздовоздаяния». Если разуметь жизнь загробную в смысле второго пришествия, ада с вечными мучениями, дьяволами, и рая – постоянного блаженства, то совершенно справедливо, что я не признаю такой загробной жизни; но жизнь вечную и возмездие здесь и везде, теперь и всегда, признаю до такой степени, что, стоя по своим годам на краю гроба, часто должен делать усилия, чтобы не желать плотской смерти, то есть рождения новой жизни, верю, что всякий добрый поступок увеличивает истинное благо моей вечной жизни, а всякий злой поступок уменьшает его.
Сказано также, что я отвергаю все таинства. Это совершенно справедливо. Все таинства я считаю низменным, грубым, несоответствующим понятию о Боге и христианскому учению колдовством и, кроме того, нарушением самых прямых указаний Евангелия. В крещении младенцев вижу явное извращение всего того смысла, который могло иметь крещение для взрослых, сознательно принимающих христианство; в совершении таинства брака над людьми, заведомо соединившимися прежде, и в допущении разводов и в освящении браков разведенных вижу прямое нарушение и смысла, и буквы Евангельского учения. В периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением.
В елеосвящении так же, как и в миропомазании, вижу приемы грубого колдовства, как и в почитании икон и мощей, как и во всех тех обрядах, молитвах, заклинаниях, которыми наполнен требник. В причащении вижу обоготворение плоти и извращение христианского учения. В священстве, кроме явного приготовления к обману, вижу прямое нарушение слов Христа, - прямо запрещающего кого бы то ни было называть учителями, отцами, наставниками (Мф.ХХІІІ, 8-10).
Сказано, наконец, как последняя и высшая степень моей виновности, что я, «ругаясь над самыми священными предметами веры, не содрогнулся подвергнуть глумлению священнейшее из таинств – евхаристию». То, что я не содрогнулся описать просто и объективно то, что священник делает для приготовлений этого, так называемого, таинства, то это совершенно справедливо; но то, что это, так называемое, таинство есть нечто священное и что описать его просто, как оно делается, есть кощунство, - это совершенно несправедливо. Кощунство не в том, чтобы назвать перегородку – перегородкой, а не иконостасом, и чашку – чашкой, а не потиром и т.п., а ужаснейшее, не перестающее, возмутительное кощунство – в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, - уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит Бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съест этот кусочек, в того войдет сам Бог.
Ведь это ужасно!
Как бы кто ни понимал личность Христа, то учение его, которое уничтожает зло мира и так просто, легко, несомненно дает благо людям, если только они не будут извращать его, это учение все скрыто, все переделано в грубое колдовство купанья, мазания маслом, телодвижений, заклинаний, проглатывания кусочков и т.п., так что от учения ничего не остается. И если когда какой человек попытается напомнить людям то, что не в этих волхвованиях, не в молебнах, обеднях, свечах, иконах учение Христа, а в том, чтобы люди любили друг друга, не платили злом на зла, не судили, не убивали друг друга, то поднимется стон негодования тех, которым выгодны эти обманы, и люди эти во всеуслышание, с непостижимой дерзостью говорят в церквах, печатают в книгах, газетах, катехизисах, что Христос никогда не запрещал клятву (присягу), никогда не запрещал убийство (казни, войны), что учение о непротивлении злу с сатанинской хитростью выдумано врагами Христа (Речь Амвросия, епископа харьковского).
Ужасно, главное, то, что люди, которым это выгодно, обманывают не только взрослых, но, имея на то власть, и детей, тех самых, про которых Христос говорил, что горе тому, кто их обманет. Ужасно то, что люди эти для своих маленьких выгод делают такое ужасное зло, скрывая от людей истину, открытую Христом и дающую им благо, которое не уравновешивается и в тысячной доле получаемой ими от того выгодой. Они поступают, как тот разбойник, который убивает целую семью, 5-6 человек, чтобы унести старую поддевку и 40 коп. денег. Ему охотно отдали бы всю одежду и все деньги, только бы он не убивал их. Но он не может поступить иначе. То же и с религиозными обманщиками. Можно бы согласиться в 10 раз лучше, в величайшей роскоши содержать их, только бы они не губили людей своим обманом. Но они не могут поступать иначе. Вот это-то и ужасно. И потому обличать их обманы не только можно, но должно. Если есть священное, то никак уже не то, что они называют таинством, а именно эта обязанность обличать их религиозный обман, когда видишь его. Если чувашин мажет своего идола сметаной или сечет его, я могу равнодушно пройти мимо, потому что то, что он делает, он делает во имя чуждого мне своего суеверия и не касается того, что для меня священно; но когда люди, как бы много их ни было, как бы старо ни было их суеверие и как бы могущественны они ни были, во имя того Бога, которым я живу, и того учения Христа, которое дало жизнь мне и может дать ее всем людям, проповедуют грубое колдовство, я не могу этого видеть спокойно. И если я называю по имени то, что они делают, то я делаю только то, что должен, чего не могу не делать, если я верую в Бога и христианское учение. Если же они вместо того, чтобы ужаснуться на свое кощунство, называют кощунством обличение их обмана, то это только доказывает силу их обмана и должно только увеличивать усилия людей, верующих в Бога и учение Христа, для того, чтобы уничтожить этот обман, скрывающий от людей истинного Бога.
Про Христа, выгнавшего их храма быков, овец и продавцов, должны были говорить, что он кощунствует. Если бы он пришел теперь и увидал то, что делается его именем в церкви, то еще с большим и более законным гневом наверно повыкидал бы все эти ужасные антиминсы, и копья, и кресты, и чаши, и свечи, и иконы, и все то, посредством чего они, колдуя, скрывают от людей Бога и его учение.
Так вот что справедливо и что несправедливо в постановлении обо мне синода. Я действительно не верю в то, во что они говорят, что верят. Но я верю во многое, во что они хотят уверить людей, что я не верю.
Верю я в следующее: верю в Бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего. Верю в то, что он во мне и я в нем. Верю в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством. Верю в то, что истинное благо человека – в исполнении воли Бога, воля же его в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали бы с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними, как и сказано в Евангелии, что в этом весь закон и пророки. Верю в то, что смысл жизни каждого отдельного человека поэтому только в увеличении в себе любви, что это увеличение любви ведет отдельного человека в жизни этой ко все большему и большему благу, дает после смерти тем большее благо, чем больше будет в человеке любви, и вместе с тем и более всего другого содействует установлению в мире царства Божия, то есть такого строя жизни, при котором царствующие теперь раздор, обман и насилие будут заменены свободным согласием, правдой и братской любовью людей между собою. Верю, что для преуспеяния в любви есть только одно средство: молитва, - не молитва общественная в храмах, прямо запрещенная Христом (Мф.VІ, 5-13), а молитва, образец которой дан нам Христом, - уединенная, состоящая в восстановлении и укреплении в своем сознании смысла своей жизни и своей зависимости только от воли Бога.
Оскорбляют, огорчают или соблазняют кого-либо, мешают чему-нибудь и кому-нибудь или не нравятся эти мои верования, - я так же мало могу их изменить, как свое тело. Мне надо самому одному жить, самому одному и умереть (и очень скоро), и потому я не могу никак иначе верить, как так, как верю. Готовясь идти к тому Богу, от которого исшел. Я не говорю, чтобы моя вера была одна несомненно на все времена истинна, но я не вижу другой – более простой, ясной и отвечающей всем требованиям моего ума и сердца; если я узнаю такую, я сейчас же приму ее, потому что Богу ничего, кроме истины, не нужно. Вернуться же к тому, от чего я с такими страданиями только что вышел, я уже никак не могу, как не может летающая птица войти в скорлупу того яйца, из которого она вышла. «Тот, кто начнет с того, что полюбит христианство более истины, очень скоро полюбит свою церковь или секту более, чем христианство, и кончит тем, что будет любить себя (свое спокойствие) больше всего на свете», - сказал Кольридж.
Я шел обратным путем, я начал с того, что полюбил свою православную веру более своего спокойствия, потом полюбил христианство более своей церкви, теперь же люблю истину более всего на свете. И до сих пор истина совпадает для меня с христианством, как я его понимаю. И я исповедую это христианство; и в той мере, в какой исповедую его, спокойно и радостно живу и спокойно и радостно приближаюсь к смерти.
4 апреля 1901. Москва.»
Постановление Синода никакого влияния на миропонимание Толстого не оказало. Однако церковь еще не покидала возможность примирения Толстого с церковью. Особенно считали эту возможность возрастающей, когда он посетил Онтинскую пустыню и Шамифдинский монастырь. Теория о непротивлению злу насилиям, лицам, желающим, чтобы он возвратился в церковь, тоже работала на возможность примирения. Епископ Вибургский ректор Петербургской духовной семинарии в 1943-1944 годах патриарх всея Руси писал: «Ему обратиться теперь труднее, чем кому бы то ни было. Но покуда он здесь до тех пор мы можем надеяться на милость Божию».
Митрополит Антоний писал, давая ответ жене Толстого:
«О Вашем муже, пока жив он, нельзя еще сказать, что он погиб, но совершенная правда сказана о нем, что он от церкви отпал и не состоит ее членом, пока не покается».
Глубина и суть мышления Толстого в отношении религиозного мировоззрения воспроизведена не только в письме Дворянскому, а и в ответе Синоду, и в других многочисленных произведениях. Над критикой догматического богослужения работал в течение трех лет. Толстым проанализированы многие древние источники.
Особое место занимает в этом аспекте работа «Христианское учение». Отвергая все религии, как ложные постулаты, используемые в целях эксплуатации простого народа, его эмоциональные отношения к богу, обеспечивают интересы своего церковного сословия. Власти также заинтересованы в подобном положении и используют церковь в интересах осуществляемого ими господства в управлении обществом.
Выступив против совместного обмана, осуществляемого в отношении большого количества простых людей, Толстой добивался освобождения человека от всевозможных религиозных пут и официального обмана. Против всех таинств и обрядов церкви, суть которых – использование суеверного состояния народа с применением приемов рядового колдовства, гипнотизирования и осознанного обмана. Освобождение от религиозной обязанности с обязательностью ставит вопрос, а как же должен вести себя свободный человек от религиозных предрассудков?
Церковь брала в свои объятия любого человека с самого раннего возраста, так только у него просыпалось сознание. Его заполняли заучиванием всевозможных молитв, исполнения обрядов, регулярное посещение церкви. К зрелому возрасту каждый человек подходил с определенным комплексом религиозного мировоззрения, который обязывал служить церковному влиянию и уже автоматически исполнять то, что обязывает церковь. Только в сознании определенных личностей, наиболее продвинутых и не задавленных тяжким физическим трудом, чтобы прокормить себя и свою семью, созревали противоречия и сомнения в истинности религиозного мировоззрения. Вызывающее поведение попов превращалось в негативное отношение к ним. Простой люд верил в идею существования бога, но отказывал в доверии земным представителям бога поповщине и тоже нес свой социальный протест, который не выливался в организационные начала.
Свыше столетия отделяет современность от тех событий с Толстым. Поэтому взгляд со стороны прошедших лет частично упрощает обстановку того времени к ее пониманию. Однако общего взгляда и общей оценки не может быть и сейчас. В свое время суть гениальных идей Ленина и Толстого могло не понимать лицо, занимающееся политикой, не обладающее уровнем сознания и проницательности этих двух великих деятелей. Но сегодня положение этих лиц в современной истории не только довольно разное, но и степень понимания их доводов и учений несравнима друг с другом. Общий критерий конечно у них есть – значительное их непонимание.
После поражения социализма и развала Советского Союза идея Ленина построения социализма временно оказывалась почти совсем ненужной. Идеологическая пропаганда возвратившегося капитализма на территорию бывшего Советского Союза ограничивает идею построения социализма, основывает только на отрицательных событиях Советского Союза и деятельности Коммунистической партии. В головы молодого поколения вдалбливается идея только о кровавой сути социализма. Поэтому коммунистические идеи занимают меньший удельный вес в обществе. Кроме откровенной лжи и клеветы господствующая идеология проявляет поверхностный подход в оценке социальных событий и не может проявить глубину мышления в вопросах насильственности в социальных изменениях.
Оставшиеся в рядах Коммунистической партии до настоящего времени еще не пришли в себя от фундаментальнейшего поражения и утраты власти. Не пробудились, чтобы дать объективнейший анализ происшедшему с позиций марксизма. После последних президентских выборов напрасно бешенствовал главный коммунист России Зюганов недовольный результатом голосования. Полученный на выборах процент голосов в первую очередь дан за саму идею, а не конкретные дела. Напрасно ждет Зюганов реванша, он сам по себе не придет, нужна конкретная работа с самых маленьких дел с учетом объективного развития современности.
Толстой на необозримое будущее останется великим человеком, в первую очередь как просветитель, гуманист. Его будут признавать фактически все, в том числе и правители, какой бы окраски они не были. Но далеко не всегда будут поняты его идеи, поэтому факты замалчивания, умиления его деятельностью характерны для всех времен. Критики марксистского мировоззрения в ленинской деятельности в связи с толстовским мировоззрением объясняют, что между классовой борьбой, руководимой коммунистической партией и протестами Толстого нет ничего общего. Это просто ложь заведомая, а в самой либеральной оценке – глупость.
В толстовском учении и у ленинской теории революционного движения довольно много событий, подводимых к общему знаменателю. Прежде всего, это желание справедливости, твердость позиции на этом, резкая критика всего отрицательного, что несет религия и церковь. Однако никто из них в общий знаменатель не исчерпывает, ибо велика глубина их идей, но и многочисленны различающие друг друга действия и намерения. Это два вида вариантов движения общества вперед, поэтому невозможно искать полного сходства. Ленинский вариант революционной ломки старого общества самый ортодоксальный из всех возможных. В определенных исторических обществах он полностью оправдан и закономерен. Все интеллигентские выкрики по поводу сопровождаемого насилия есть непонимание глубоких исторических процессов. Насилие - есть проявление не субъективности лидерами революции, а фактор объективности.
Октябрьская революция поставила чрезвычайно высокую планку в подъеме уровня сознания. А для некоторых это была неисполнимая высота, она-то и вызвала сопротивление господствующего класса в рамках вынужденного насилия.
Ленинский план скорый, а следовательно и жестокий. И он позволял строительство более справедливого общества в более скорые сроки. А объем насилия, производимого прежними режимами, осуществляемый в меньшем объеме за определенное время, но на протяжении длительного времени, в сумме может быть не меньшим насилием, сопроводившим Октябрьскую революцию. Идеи марксизма не отнесены на историческое кладбище, время социальной перестройки задыхающейся капиталистической системы придет по отношению к проблемам, не устраивающим общество. И надо понимать, что вопросы, поднятые социализмом, вынуждены решать и капиталисты, давление на них огромно.
Октябрьская революция положила начало распада колониальной системы и является, и будет являться историческим опытом для многих народов в борьбе за свои права и улучшение жизни.
Толстовское просветительство это тоже идеи об изменении общества путем постепенного влияния на сознание человека. Это путь преобразования очень длителен. Вопросы общественного сознания наиболее важны в любых ситуациях общественного прогресса.
Поражение социализма в России опосредственно в том числе низким уровнем сознания, то есть не соответствующим уровню сознания социализма. В рамках социальных преобразований этот отстающий уровень можно было подтягивать. Однако неправильное применение мер насильственности, пренебрежение принципом справедливости явно не способствовало росту сознания соответствующего социализму. Целостная система Ленина построения революционных действий обеспечила временный успех – победу Октябрьской революции. Однако произвольное обращение с понижением сознательности масс привело к недопониманию и значительной критике социализма и во времена современности.
Толстой видит прогрессивное движение вперед путем медленного, то есть эволюционного самосовершенствования всех. Его взгляды, его школа несомненно не могли не противоречить революционной программе Ленина, путем насильственного захвата власти с применением оружия.
Статья Ленина «Лев Толстой, как зеркало русской революции» с революционной программой насильственных действий содержит критику, которую можно назвать сутью непонимания друг друга. Попытка Ленина обстоятельства из двух самостоятельных путей движения к прогрессу втиснуть в один свой, и все различия двух путей развития считать заблуждением Толстого, его противоречием. Мысль Ленина можно понять так: революция 1905-1907 годов непобедима и поэтому, что подобие Толстовских школ снизит степень революционности масс.
Остановимся на двух основных аспектах критики Ленина.
«С одной стороны, гениальный художник, давший не только несравненные картины русской жизни, но и первоклассные произведения мировой литературы. С другой стороны – помещик, юродствующий во Христе».
«С одной стороны, беспощадная критика капиталистической эксплуатации, разоблачение правительственный насилий, комедии суда и государственного управления, вскрытие всей глубины противоречий между ростом богатства и завоеваниями цивилизации и ростом нищеты и одичалости и мучением рабочих масс, с другой стороны – юродивая исповедь «непротиление злу» насилием».
Время даст большую подсказку с позиций обоснованности критики Ленина. В центре внимания «юродствующий во Христе». Кто это такой юродивый и юродствующий? Большая советская энциклопедия не содержит разъяснение и толкование слова «юродивый». Советской власти юродивые не нужны были, и никаких позиций в ее деятельности они не занимали. А в религиозной деятельности наоборот. 36 юродивых отнесены к категории святых, которые должны служить подражанию верующими. Образ святых церковь постоянно пытается использовать для укрепления веры.
Словари Даля и Ожегова дают толкование слова «юродивый». Это прежде всего сумасшедший, дурак, безумец. В церковнославянских текстах юродивый употребляется не только в прямом смысле, но и в переносном, то есть в мнимом безумии. Смысл этого безумия в том, что человек не лишен разума, рассудка и не является сумасшедшим, но его действия за рамками поведения нормального человека.
«Безумству храбрых – поем мы песню», - говорил в «Буревестнике» Горький. Эти действия за рамками поведения нормального человека фактически являются чрезмерным усердствованием перед каким-то явлением. Особенно ценимо церковью усердствование перед Христом. Это способствует господству церкви, поэтому и 36 святых юродивых очень нужные люди. В народе есть определенная тенденция считать их, как людей от бога. С одной стороны они просто глупые, но поступки с другой стороны несут что-то загадочное, выкрики, обвинения могут быть пророческими предупреждениями. Верующие считают, что юродивых нужно ублажать, выполнять их волю. Пророк Исая три года ходил голым и босым, предупреждая о египетском плене. А пророк Иезекиль в Ветхом Завете ел хлеб, изготовленный по велению бога на коровьем помете.
Автором книги «В дороге к гробу господнему» изложен эпизод участия юродивого при правлении службы во Владимирском соборе в городе Киеве.
Ленин не изложил, что конкретно подразумевал под юродствованием Толстого во Христе. Но общие понятия дают сделать вывод, что народу с большой ценностью его творчества, при жесточайшей критике церкви, позиция в отношении Иисуса Христа безнадежно глупа и безумна.
Сегодня нужно сказать, что позиция Толстого возможно ближе к истине. Церковь и ее деятельность вызывала у многих людей глубокие негодования и на этом складывался определенный стереотип неприязни.
Вот характеристика самого Ленина:
«Защищая угнетателей, религия оправдывает всякое неравенство, объявляет его «божественным установлением», осуждает всякий протест против несправедливости. Чтобы уничтожить стремление трудящихся к борьбе, религия ставит своей целью убить в них всякую инициативу, превратить их в покорных и безропотных рабов. Она действует как духовная сивуха, в которой порабощенные люди топят свой человеческий образ и свои надежды на лучшее будущее. Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за «осуществимость» таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость».
Эта озлобленность и негодование церковью многим не позволяла объективно взглянуть на дела религии и церкви с полностью объективной стороны, правильно определить как отрицательную, так и положительную сторону, на которую опирались в созидательной деятельности. На психологию многих оказывается односторонняя оценка либо положительности, либо ее негативности. А нужно отдать должное каждой из его сторон, определить степень реформации и, наконец, правильного отношения с государственных позиций к верующим, так и неверующим. Ни Ленин, ни Толстой не настаивали на своих теориях, как истине последней инстанции, и готовы были пересмотреть свои позиции в случае появления новых более объективных и убедительных.
В споре идей двух великих человек нужно отдать предпочтение все же Толстому. Ленину в его непосредственности и увлеченности революционностью не удалось найти раздел положительного и отрицательного в деятельности религии и церкви. Толстому оказалось это под силу при определенных сложностях и отчаянии.
Обратимся к его мысли из «Исповеди».
«Сколько раз я завидовал мужикам за их безграмотность и не ученость. Из тех положений веры, из которых для меня выходили явные бессмыслицы, для них не выходило ничего ложного: они могли принимать их и могли верить в истину, в ту истину, в которую и я верил. Только для меня, несчастного, ясно было, что истина тончайшими нитями переплетается с ложью и что я не могу принять ее в таком виде».
Искусное переплетение в религии, а особенно в ее одном из главных источников Библии, истины и лжи является хитрой ловушкой и обманом для всех верующих. На их сознание действует убедительность правдивость, жизненность многих положений, глубокий их смысл, за этим содержанием, смыслом они на веру воспринимают и ту гнусную ложь, которая позволяет служителям церкви господствовать над сознанием людей, и обеспечивать бесчестную их эксплуатацию в своих интересах.
В свое время церковь находилась у власти и для ее осуществления использовала всю религиозную казуистику. Буржуазия, отобравшая у церкви власть, не отказалась от религиозных положений, которые помогали осуществлять несправедливую власть. Сочетание в религии и Библии истины и лжи усматривали многие прогрессивные деятели всех времен. Однако общественное сознание не овладело этими доводами и продолжает сдерживать прогресс развития.
Коэльо в своей деятельности с определенным мастерством продолжает переплетать ложь с истиной, с ошибочным убеждением, что он делает хорошее дело, а фактически способствует торжеству несправедливой власти.
Мировоззрение Коэльо не дошло до того уровня, которое позволило бы увидеть одновременно и ложь и истину и попытаться разделить их.
Марксистское мировоззрение, исходя из гнусности лживости, ориентирует на полное уничтожение религиозной деятельности. Хотя после Октябрьской революции была провозглашена свобода вероисповедания, в практической деятельности это не соблюдалось, происходило определенное притеснение верующих. Попытки более скорейшего подъема сознания масс, а в сути оно имело и негативные последствия. Незаконно обиженной оказалась определенная часть населения.
Социализм попытался утверждать свои принципы человеческого счастья, свой образ жизни. Игнорирование достояния человеческого развития в прежние времена, до момента социалистических преобразований имело и свои отрицательные последствия. Без сомнений, что за 70 лет развития социалистических преобразований в России, человечеству дан прогрессивный опыт развития культуры, способствующий росту сознания, прогресса. Однако наличие в этом опыте ошибок и недостатков прежде всего связано со сломом всего старого.
Как в докапиталистическом так и в капиталистическом образе жизни был определенный и положительный опыт прогресса в социальном преобразовании. Социалисты должны были, с целью избежания ошибок, а, следовательно, для устранения попыток свержения социализма, правильно рассмотреть этот опыт, эти достижения и использовать их. В этом аспекте совершены ошибки и в религиозных отношениях.
Социалистическая идеология не попыталась вынуть из религии все положительное, что нажито тысячелетиями. Коммунистическое мировоззрение, в том числе и учение Ленина, посчитало действие на извлечение из религии ненужными, и Толстовское мировоззрение объявлено, как пораженческое. Ленин ухитрился назвать его и реакционным.
Что нужно в настоящее время изъять из религиозного учения? Как бы не говорили, что еще не установлены обстоятельства появления жизни на земле и ее дальнейшая организация, но наука, мировой опыт сделали свое дело, чтобы сказать, что сотворение мира на земле в варианте Библии есть абсурдным. Бога в варианте Библии нет. А, следовательно, отпадение необходимости ему поклонения. Иисус Христос не божественная личность, а просто земная, со всеми признаками типичного человека, с обыденной судьбой. Никогда он не воскресал, за грехи человечества кровь он не проливал, и нет никаких оснований признавать его богом, постоянно быть обязанным ему в молениях и других обрядах. Земной Иисус очень интересен, и его заветы далеко не в полном объеме и не все приняты человечеством для роста своего сознания.
Можно подвергнуть вообще сомнению существования Иисуса Христа, и им ли сказано, что написано в Библии от его имени. Ведь сам Иисус ничего не написал. После его библейской смерти по истечению примерно 40 лет начали собирать его изречения. Можно спорить и сомневаться – кто эти лица, записавшие от своего имени изречения Иисуса, но непреложный факт наличия в мире на многих языках Библии и ее содержание, наличие Заветов от имени Иисуса.
Движение вперед будет наиболее правильным, если путь выбирается с учетом прежних решений, с учетом анализа, от чего нужно отказаться, а что нужно взять с собой и использовать в будущем. Явление, допущенное большевиками в практической деятельности, когда лица, участвовавшие в октябрьских событиях, как единомышленники, но в процессе социальных преобразований проявили свое несогласие, вычеркиваются из участников октябрьских событий
. Такое отражение событий есть одна из форм фальсификации. Принимается в эксплуатацию Волго-Донской канал, в первом ряду со Сталиным идет Ежов, возглавлявший стройку. Фотография запечатлевает из двоих и Молотова, идущего во втором ряду. Через короткое время Ежов – враг народа, причастен к репрессиям, и он исчезает с фотографии. Для следующего поколения информация закрыта, что он строил Волго-Донской канал.
По многим вопросам религиозной деятельности Советская власть, исходя из принципа ненужности религии, пыталась просто умалчивать многие явления. Библия изъята из обихода, сделан вид, что ее и нет, а для будущих поколений по умолчанию получится, что она и не существовала. Принимались меры к забвению Пасхи и Рождества. О ценном учении Иисуса замалчивалось, хотя ряд его положений использовался в социалистической идеологии, в том числе в моральном кодексе строителя коммунизма.
Образ Иисуса Христа пытались вложить в сознание людей, как надуманного представителя религии, воплощающего в себе все плохое, чем страдает церковь и проводником корыстных целей священнослужителей.
Гениальность Толстого предусмотрела необходимость расплетения, разделения истины и лжи в религии. Нагорная проповедь Иисуса в изложении Матфея является стержневым содержанием морально-нравственного направления Библии. Имеется равнинная проповедь Иисуса в изложении Луки. Какая бы ни была разница в их изложении, но суть их едина – они нравственны.
В равнинной проповеди подчеркивается, что Иисус во время проповеди был вровень со всеми присутствующими. В нагорной проповеди Иисус был на горе, подобие Моисею, который выдал 10 заповедей, а Иисус 9 проповедей. Идея, заложенные в проповедях и разных дополнениях, ценны и для современности, но они еще далеко не освоены обществом. В первую очередь сюда нужно отнести «любовь ближнего», «любите врагов своих», «перековать мечи на орала», «не иметь богатства больше, чем ты можешь потреблять».
Почему они не могут быть по современному оценены и поставлены в задачи, требующие исполнения? Движение жизни на пути дальнейшего прогресса потребует реформирования церкви, в том числе отделения Иисуса Христа от всего нереального, от его божественности в смысле воскрешения, вознесения к небесам и существования там богом. Тогда ценности заповедей, изложенных в проповеди, возрастают.
Первоначально перечислены те состояния людей, в которых они блаженны, то есть счастливы. Церковники потребуют, что это специальный перечень тех, кто попадет в рай. Можно дать и современное толкование – это перечень лиц и их состояния, из дел, которые составляют наиболее активную часть общества, занимаются созиданием и нравственны относительно советской власти, это по моральному кодексу строители коммунизма. В другой форме государственности они будут называться по-другому. В бесконечных спорах о боге с позиций есть ли он или нет, определенная часть личностей, что бог есть в каждом человеке, это то нравственное состояние, которое личность приводит в процветающее, в счастливое состояние и оно достигнуто без нарушения прав другой личности.
Толстой тоже не видел бога на небе, он считал его находящимся в каждом человеке. Это тот идеал, к которому должны стремиться каждый и верующий в бога на небе и в загробную жизнь, и неверующий в это.
Нагорная проповедь, кроме состояний духовной уравновешенности, предусматривает те состояния, которые рекомендуется не совершать. Фактически человек, пребывающий в этих состояниях, может не попасть в рай.
Кроме грубого, примитивного разделения церковью только по принципу верующий и неверующий, проповедь предусматривает и различные психические состояния.
Библия изобилует многочисленными требованиями о беспрекословном подчинении богу, постоянно молиться, угождая и восхваляя, заниматься коленопреклонением, тем самым ломая волю человека и лишая его самостоятельности в принимаемых решениях. Проповедь имеет изречения, которые можно толковать, как требование обладанием воли, собственным достоинством и гордостью, что обычно не свойственно религии.
Это:
13. Вы – соль земли.
Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?
Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.
14. Вы – свет мира.
Не может укрыться город, стоящий на верху горы.
15. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.
16. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.
Интерес представляет требование – не судите да не судимы будите.
1. Не судите, да не судимы будете.
2. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.
3. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?
4. Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно?
5. Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата.
Настоящее требование очень характерно для современности. В своей повседневной деятельности человек строит так свое психическое состояние, чтобы считать, что ему положено больше и все ему кажется, что нет никакой справедливости, а сам является источником большей несправедливости.
Попытка руководить поведением справедливости – вытаскиванием из чужого глаза сучка, когда в своем угнездилось бревно, к прогрессу не ведет, а сопровождается ненужными раздорами и войнами.
Интересно и следующее требование проповеди – никто не может служить двум господам:
24. Никто не сможет служить двум господам: ибо одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне».
К сожалению, в нашем обществе стремление многих служить двум господам – служат мамоне (неправедному обогащению), а делать вид борца за социальную справедливость и права трудящихся. А особый интерес представляет требование о любви врагов.
42. Любить нужно всех, включая врагов.
43. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.
44. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
45. Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
46. Ибо если вы будете любить любящих вас, что особенного делаете? Не то же ли делают и мытари?
47. И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?
Это требование далеко непонимаемо многими. Как любить врага, если в основном все неприятности исходят от врага. Он создает постоянное беспокойство за свою судьбу в будущем. Даже в Ветхом Завете сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего».
В моральном кодексе строителя коммунизма никакого компромисса с врагом не могло быть.
«Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов».
Первым о любви к врагам заговорил Иисус. Он высказался, что справедливость Нового Завета выше справедливости Ветхого Завета. С разъяснения Иисуса можно понять, что «любовь врагов» есть вознаграждение в форме устранения негативных последствий для обеих сторон.
Нужен ли был для Америки Пирл-Хабор? Нет конечно. И сейчас считается день разгрома трагической датой полной скорби. А нужны ли были для Японии Хиросима и Нагасаки? Весь мир до настоящего времени отмечает это, как день трагедии для Японии.
«Ибо если вы будете любить любящих, какая вам награда...
Если вы приветствуете только братьев наших, что особенного делаете? Не так ли поступают язычники?»
Так поступают фактически в настоящее время все народы мира. Награды за миролюбие они еще не готовы получать.
В настоящее время Америка сотрудничает с Японией, а разве они не смогли это сделать во время вражды? Всему причина корыстные устремления обладать материальными благами, в том числе и в превышающей их потребности, ложное чувство собственного превосходства, стремление к господству над другими. Этому способствует недостаточность развития сознания, когда принимаемые решения опосредственны эмоциям, а не умом. Дальнейшее развитие человека приводит к тому, что всегда первенствующие эмоции будут соответственно проанализированы рассудком, и нелепость поступков исчезнет.
Как не вспомнить француза Папюса, в приведенном им примере фельдфебель бьет по щеке солдата. Разбирая позицию с медицинской позиции и физиологического строения органов человека, спинной мозг уже дал команду руке сделать ответный удар, но опережает мозг, и поднятая рука опускается.
В современности огромное количество случаев, когда эмоции не останавливаются сознанием, сознание оказывается слабым, чтобы устремить влияние эмоций. Мировоззрение прошлого человечества и настоящего живет положениями: «око за око, зуб за зуб». В социалистическое время Советского Союза были положены и следующие принципы: «если враг не сдается ; его уничтожают», «кто не с нами, тот против нас».
По этой идеологии много лет еще быть «бандитами», которых постоянно уничтожают. Нужны новые подходы с поисками компромиссов и положить начало взаимного понимания, хотя бы частичного. В современной трактовке и оценке должны быть поняты и правильно оценены Иисусовские пожелания «любви ближнего и врага», что под ними понимать.
Сейчас воспевается и возносится, как благоденствие духа, любовь между мужчиной и женщиной. Но как бы она благородна не была и жизни необходима в укреплении и развитии, но это не высшая форма духовной любви. Это в первую очередь физиологическая потребность, заложенная в человеческой сути для продолжения рода человеческого. Она возникает инстинктивно. Разумом человека ей придается обрядность, сознанием устанавливаются определенные правила. Однако в сути своей эта любовь тождественна для всего животного мира. Мужчина и женщина составляют пару и совокупляются. Этим достигают резких положительных эмоций и зарождают новую жизнь. Все представители животного мира инстинктивно очень преданно осуществляют родительские обязанности до вступления детей в самостоятельную жизнь. Человек, развратив себя, гонится за удовольствиями, пытается только извлекать его, избежав продолжения рода человеческого и связанных с ними обязанностями.
Провозглашенная свобода делает тоже свое отрицательное дело, родители бросают новорожденных детей. Часть их гибнет. Увеличилось количество семей, в которых дети не получают должного воспитания. Царская Россия и Советская Россия тоже знали беспризорщину. Советские воспитательные дома и колонии для несовершеннолетних дали должное внимание и воспитание значительному количеству детей. Образцом были колонии педагога Макаренко. Его воспитанники занимали в обществе достойные места. Советская педагогическая наука дала всему миру понятие детских дошкольных учреждений, вытесняя психологию, что коммунисты обобществляют детей.
Чужеземное мировоззрение, что детей нужно воспитывать в приемных семьях увлекло демократов, стоящих у власти, воспитательные дома и интернаты подвергнуты сомнению. Детей разделяют по приемным семьям, не имея никаких убеждений и доказательств, что дети получат надлежащее воспитание. Ведь за прием детей платят хорошие деньги, не они ли являются причиной приема? А детей с физическими недостатками удосужились «поставлять» в чужие государства. Державно ли это, и под каким гербом этот осуществляется? Возможно не под двуглавым орлом, а под "опущенным цыпленком». Гордости нации передача самых беспомощных детей не составляет. А затем уполномоченный стучит себя в грудь, утверждает, что мы все сделали, а вот в Америке нужно наводить порядок.
В соответствии с нагорной проповедью это скорее события с бревном и сучком в глазу. Проповедь сама разъясняет, что такое любовь к ближнему и врагу и называет это «золотым правилом».
«Золотое правило морали:
И так, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки».
В современности это правило в отношении большинства лиц не соблюдается и даже не поставлено в задачу. Разве только оно стоит в повестке дня для своих близких лиц, связанных семейственностью и родством. При этом случае вражды и между своими имеет место.
Вторым признаком особой критики Ленина писателя Толстого было: «Непротивление злу насилием». Это общий философский вопрос и его нужно рассматривать применительно к конкретной обстановке, к конкретным событиям. Однако ни Ленин, ни Толстой его не конкретизировали и в подробностях не рассматривали.
Если говорить о тактике конкретного боя, об одной конкретной, короткой проблеме, то можно считать Ленина в этой части правым. В момент сопротивления нельзя отказываться от борьбы, но если разбирать стратегические действия важнейших проблем условий своего существования, длящихся длительное время, то характер борьбы может быть разный. Он без сомнений предусматривает и отступления и сдачу в плен, как предпочтение гибели. Ведь и сам Ленин подставлял другую щеку при заключении Брестского исключительно невыгодного договора. Большинство требовало драться до конца. Унизительность договора была фактически подставлением другой щеки для удара.
Для более полного понимания этого вопроса нужно выделить в нем два самостоятельных обстоятельства.
Первое – круг требований к враждебной стороне, ущемляющий твои интересы и достоинство.
Второе – набор средств борьбы за себя.
Ленин в критике Толстого необоснованно представляет, что он сдает противной стороне свои требования, сдает их на усмотрение врага. Нет, Толстой так не рассматривает свое учение. Он предусматривает компромисс в наборе средств для достижения своей цели. Здесь нужно учитывать, если противник настолько силен, что может уничтожить, то умиротворение его допустимо и частичной потере. Ибо усмирение успокаивает нападающую сторону. Зачастую характер борьбы и само состояние и цели врага определяется безрассудными эмоциями. Вступление разума в регулирование процессов борьбы может определить начало ее прекращения и примирения. Принцип «око за око, зуб за зуб» вызывает мщение для бесконечной борьбы, а для наступления мира нужно, чтобы когда-то, кто-то уступил. На несправедливые действия противной стороны насильственными действиями не отвечают.
Рост сознания должен сделать свое дело для всеобщего мира. Если тебя бьют как виновного, то есть смысл не отвечать на это агрессивным нападением, а только защищаться и проситься. Если у тебя в глазу «бревно» и это сразу не понять, то причиненный тебе вред заставит задуматься, а почему это происходит?
В борьбе с царским режимом Ленин был прав, что от него, как самого жестокого в Европе, не возможно ожидать каких-либо компромиссов с целью улучшения положения рабочего класса. Поэтому нужны были крайние средства борьбы, насильственный захват власти путем насилия, который и вызвал огромные человеческие потери с двух противоборствующих сторон.
Толстовское учение о непротивлении злу насилием принял и использовал в жизни Махатма Ганди. Индийский народ восстал против английского колониального господства. Военная и административная сила находилась за Англией. Всякие выступления в виде митингов, демонстраций подавлялись, лучшие сыны индийского народа попадали в тюрьмы.
Махатма Ганди для себя открыл учение Толстого. Несколько видоизменена сама трактовка «непротивление злу насилием. Получился призыв: «Противление злу ненасилием». Формой «ненасилия» избран бойкот английских товаров. Подобная борьба оказалась очень успешной. Расстроив, таким образом, систему английского управления, Индия добилась независимости.
Последователем противлению злу ненасилием был американский пастор Мартин Лютер Кинг. Знаменитым стало его выступление «У меня есть мечта», в котором он изложил, что надеется, когда черные будут учиться с белыми. Экстремисты убили его, но фактически он добился, что закон о сегрегации был отменен. День рождения Кинга стал днем американской независимости.
Непротивление злу насилием есть в нагорной проповеди. Далеко не во всех жизненных ситуациях он может применяться. Однако в нескончаемой цепи насилия кто-то должен остановиться и отказаться от ответного удара, чтобы положить начало миру. В этих ситуациях растущее сознание человека формирует категорию, которая и срабатывает, воздействуя на воинствующую сторону благородством, честностью, прощением.
В современных условиях развития государственности в России объективно отпала необходимость завоевания власти насильственным путем. Но по-прежнему насилие в многочисленных ситуациях продолжается при разрешении возникающих противоречий. Всевозможные конференции, совещания, Организация Объединенных Наций частично делают свое успокаивающее действие.
Толстой оставил пример лояльного отношения к своему идеологическому противнику премьер министру Столыпину.
Во время крымской войны Толстой познакомился с отцом Петра Столыпина, который работал в штабе офицеров. Вплоть до 1899 года до дня смерти Аркадия Столыпина поддерживались дружественные отношения. Толстой обратил внимание на деятельность Аркадия Столыпина, когда тот уже премьер-министром. его сильно возмутила проводимая им политика. Толстой с его честностью и непримиримостью того, что он не воспринимал, начал умиротворять Столыпина путем воздействия на его сознание доводами в письмах
Еще в 1902 году тяжело воспринимая складывающуюся обстановку в России, сопровождающуюся огромным насилием и бесправием основного народа, обращался к царю. Его доводы и убеждения приняты не были, но он снова применил этот прием в отношении Петра Столыпина. Толстой обратил внимание в свих нескольких письмах на два основных обстоятельства: на необходимость уничтожения частной собственности на землю и абсолютно неправильное направление применения мер насилия, которое не приводит к всеобщему миру и достижению целей, которые ставит правительство.
«Нужно уничтожить вековую, древнюю несправедливость. Несправедливость эта, так называемое право земельной собственности, чувствуется теперь всеми людьми христианского мира, но особенно живо русскими людьми. Несправедливость состоит в том, как не может существовать право одного человека владеть другим (рабство), так не может существовать право одного, какого то ни было человека богатого или бедного, царя или крестьянина, владеть землею, как собственностью. Земля есть достояние всех, и все люди имеют одинаковое право пользоваться ею. Для того, кто понимает этот вопрос в его истинном значении, должно быть ясно, что право владения как собственностью, хотя бы одним осьминником земли, будь владелец просто крестьянин, так же незаконно и преступно, как владение богачом или царем миллионов десятин. И поэтому вопрос не в том, кто владеет землей и каким количеством, а в том, как уничтожить право собственности на землю и как сделать пользование ею одинаково доступным всем».
Отрывок из письма Толстого Петру Столыпину.
2. Кому сегодня нужна религия и зачем?
© Copyright: Анатолий Жгун, 2014
Свидетельство о публикации №214082100672
Свидетельство о публикации №214082100672
Рецензии