На квартире

Утомленные беспорядочной «заячьей» жизнью в университетской общаге, мы долго искали себе приличного спокойного пристанища и, наконец, нашли его в "Старом городе" Воронежа, в доме на крутом берегу одноименной реки, недалеко от ее берега.

Дом одноэтажный, но с большим цокольным помещением, в который вела отдельная довольно крутая лестница.

Хозяев было трое: супруги и их сынишка среднего школьного возраста («большая язва» в общении).

Кроме людей в доме жил песик-болонка Марсик, белый, кудрявый. Ваня сразу и метко прозвал его «Марксик» - за очевидное внешнее сходство с портретом классика революционного учения, висевшим в нашей комнате. Из-за отсутствия пары, «Марксик» часто пробовал вступать в "близкие" отношения со свисающей до пола портъерой нашего окна,  за что нами жестко преследовался.

Поначалу хозяева выделили нам небольшую комнату наверху, но после того, как наш состав расширился до четырех человек, мы договорились о перемещении в цокольное помещение, где сразу после лестницы была небольшая топочная, а затем вход в большую комнату, занимавшую всю остальную часть цоколя. В комнате было одно большое окно, выходившее за пределы двора в сторону реки и располагавшееся на уровне земли.

Как водится, переселение в новые аппартаменты решили отметить, и повод для этого случился.

Атлет недавно познакомился с девушкой из торгового сектора, продавщицей из главного хозмага на Плехановской. Она в него сразу и сильно «втюрилась», а он довольно скоро начал тяготиться общением с ней, по-видимому, потому, что она была совершенно другого круга. Для разнообразия он поводил ее по разным публичным местам в Воронеже, ходили даже в оперный, после чего он совершенно иссяк.

Для релаксации решили устроить Атлету день рождения и пригласить его девушку к нам в «аппартаменты». Мне, конечно, сейчас стыдно вспоминать это, но в студенчестве мы часто устраивали себе фиктивные дни рождения, чтобы представить «свету» очередную знакомую девушку. Так случилось и на этот раз - в подходящий, не очень занятый вечер, назначили вечеринку в честь (фиктивного) дня рождения Атлета.

Атлет заранее известил об этом событии и соответствующем мероприятии свою девушку и, естественно, пригласил ее к нам на вечеринку.

Она подарила ему шикарный по тем временам подарок – настоящий китайский термос на две персоны. Вечер прошел достойно, но после него Атлет окончательно впал в депрессию, сказал, что больше совершенно не может с ней общаться, но не может также и сказать ей об этом... Расчитывал, что она и так поймет. В общем, он начал ее «динамить» - не приходил на свидания поначалу, сочиняя в оправдание разные небылицы, а потом и без объяснений. И она обиделась.

В то время шел французский фильм про трех мушкетеров, а она была внешне очень похожа на актрису, игравшую миледи. Так вот – «миледи обиделась!..».

В один из вечеров очередного бойкота Атлетом свидания с «миледи» мы все вместе, включая и самого Атлета, прогуливались по Воронежу, несмотря на то, что наступила сессия и нужно было учить уроки. Это мотивировалось необходимостью «прочистки мозгов» после очередного сданого экзамена.

И только один Саня Коленко проявил высокую сознательность и остался на квартире в одиночестве, чтобы полностью сосредоточиться на предмете будущего экзамена. И сколько мы его ни звали, сколько ни соблазняли различными посулами, он был непреклонен и тверд. 

И чуть за это не поплатился...

Когда мы вернулись, Саня был бледен и сильно испуган. Молча показал на стену, противоположную от окна. И на оконное стекло. А еще - на валявшийся на полу булыжник. В стене зияла воронкообразная выемка, достигавшая по глубине самой кирпичной кладки, а в двойном оконном стекле - сквозная дыра на улицу по размеру булыжника.

Заикающимся голосом Саня рассказал нам, что он сидел на кровати напротив окна, прислонившись к стене, и читал учебник. И вдруг за окном раздались шорохи и какие-то возгласы. А потом через окно, как пушечное ядро, влетел камень и ударился в стену рядом с его головой. Больше он ничего не слышал...

Атлет помрачнел и заявил, что это месть его девушки, что у нее два брата-бандита, "один-другого-больше" и она говорила, что братья ее в обиду не дадут. И что на месте Сани должен быть он. Косвенно это подтвердилось также тем, что выходы «миледи» на контакт с Атлетом после этого случая полностью прекратились.
…


К вечеру мы вернулись домой. В комнате нас ждал Тонкий Атлет, он слегка нервничал:
- Хорошо, что вы все наконец-то пришли, мне сегодня нужно встречаться с девушкой и предоставьте, пожалуйста, мне такую возможность.

Короче - через час с небольшим он приведет ее в нашу комнату. И чтоб мы немедленно сматывались. Быстро собрался и ушел.

На улице была осенне-зимняя мерзость, а за стеной весело гудела теплом газовая печка, наполняя нашу комнату уютом. Уходить из тепла нам очень не хотелось, но делать нечего, отказать мы не могли – святое дело и мужской уговор... Быстренько посмотрели в газете кино и решили идти в «Юность» на последний сеанс - шел неплохой новый фильм «Лекарство от любви».

Но Толстый Атлет заявил, что в кино он не пойдет – у него другие планы на это время, он немного задержится, и мы можем его не ждать. Мы ушли, как следует, предупредив Атлета, не задерживаться долго.

Как потом выяснилось, Толстый Атлет и не думал уходить из дома, да и из нашей комнаты…

Он сытно поел, затем достал из шкафа спальник, постелил его под  дальнюю кровать - как раз под ту, на которой чуть не погиб Саня Коленко, что стояла у теплой стены.  К заявленному времени забрался под кровать и неплохо устроился на спальнике, даже задремал.

Скрипнула входная дверь, простучали по лестнице каблуки с каблучками. Раздался приглушенные голоса, томный девичий смех и с приятной хрипотцой баритон. Кавалер был чрезвычайно галантен, сыпал остротами и милыми шутками.

Они принесли хорошее болгарское вино, арахис и вяленые финики. Погасили верхний свет, включили импровизированный ночник, очень эксклюзивно изготовленный нами из пустой бутылки египетского бальзама - рифленой, темного стекла, с затейливо помещенной внутрь нее старой елочной гирляндой. Покончили с вечерней трапезой, сопровождаемой непринужденным разговором, в котором Тонкий Атлет раскрыл много неведомых Толстому Атлету героических моментов своей биографии.

Включили магнитофонную приставку «Нота» и немного потанцевали под песни Сальваторе Адамо и Тома Джонса. Потом забрались на кровать, выбрав ту дальнюю, под которой устроился Толстый Атлет... Кровать стояла у стены, за которой гудела печка, и там было особенно уютно в такую холодную погоду. Тепло разливалось над кроватью и малыми порциями проникало под нее...

Может быть, в этой мизансцене не было ничего интересного или, наоборот, она была утомительно интересна, но лежащий под кроватью Атлет заснул снова. И во сне начал всхрапывать, а, порой - даже очень сильно.

Атлет, находящийся на кровати, очень скоро понял весь трагизм ситуации и попытался разными способами (кашлем, скрипом кровати и т. п.) глушить исходящие из-под кровати звуки.

Но девушка все-таки услышала их, временно перестала принимать ухаживания находящегося на кровати Атлета и стала напряженно вслушиваться, а затем спросила находящегося на кровати Атлета о том -  что за странные звуки раздаются? - и, конкретно - что это происходит под кроватью? Лежащий на кровати Атлет стал убеждать девушку, что под кроватью, по-видимому, спит собачка, болонка Марсик-«Марксик» (которая забегала в комнату и была представлена девушке в начале этого вечера).

Девушка сначала поверила и даже успокоилась и продолжила принимать ухаживания находящегося на кровати Атлета. Но после одного раздавшегося вдруг из-под кровати особенно сильного звука явно человеческого храпа вскочила, зажгла свет и заглянула под кровать…

Атлет, лежащий под кроватью, от шума и света проснулся и тоже осознал весь трагизм происходящего. Но ничего другого придумать не смог, как притвориться спящим. Тут вынужден был вскочить с кровати и Атлет, находившийся на кровати. Он изобразил сильный и искренний гнев, стал кричать резкие слова своим хриплым голосом:

- Подлый негодяй! Что ты здесь делаешь?! Я тебя сейчас убью!

И начал вытаскивать Атлета, лежащего под кроватью, из-под нее за ноги.  Атлету же, лежащему под кроватью, ничего лучше не пришло в голову, как продолжать изображать при этом крепко спящего человека: руки его были сложены на груди, глаза плотно закрыты, лицо невозмутимо - не дрогнул ни один мускул... Со стороны это была очень уморительная сцена, как рассказывали потом оба Атлета.

Но девушка не разделяла такого юмора. Она очень быстро оделась и убежала, оставив без внимания все энергичные попытки кавалера, проводить ее домой.

Когда мы вернулись из кино, Атлеты допивали вино, доедали вяленые финики и арахис, оживленно обсуждая произошедшее и подтрунивая друг над другом.

Что было – то было...