Лохматое наше счастье...

                ЛОХМАТОЕ НАШЕ СЧАСТЬЕ…

ЩЕКОЧ.
Юрка ездил по домам, читая «Ловушку № 46 рост второй» всем, кто мог ее пробить. Слушали. Но ставить не брался никто: ни Фокин, ни Эфрос, ни Волчек. Он читал мне свою пьесу на кухне, сидя на полу в джинсах. За окном шел снег, скрипела Юркина кожанка, он прикуривал одну от другой. Вокруг него валялись прочитанные страницы. Слышь, у нас винца не осталось? После этой реплики Арлекина положено выпивать!.. Да, ну!.. Юркины глаза горели угольями. Тебе нравится?.. Бля, клянусь!.. Гад ты!.. Не ори, Юр, сына разбудишь. Моя жена смотрела на Щекоча, как на конного Щорса, въехавшего на первый этаж нашей хрущёбы. Ее слезы падали в сковороду с котлетами из «Кулинарии». О!..О!.. Он доверил «Ловушку» обычному драмкружку из ДК, на «премьеру» созвал весь театральный бомонд Москвы, сулил сенсацию. Но грянул такой провал, что автор запил. Мы поняли, что он остыл, когда смог хихикать над шуточкой: «Драматурга Щекочихина ставят в Берлине. Вместо Бранденбургских ворот». Кто мог знать, что через пяток лет за «Ловушку» возьмется Лёша Бородин с труппой ЦДТ?.. Что после репетиций Щекоч приведет ко мне на Беговую ватагу актеров, которых сразу сделал друзьями. И кое с кем из них до сих пор, наверное, спорит на небесах. И они, взбалмошные, пьяные, ранимые, и конечно, гениальные, остались во мне вместе с Юркой в той жизни и навсегда – Нефёд, Дворжик, Шкала…

НЕФЁД
К утру проклятой водки всегда не хватает... А где взять? Росвина и Елисей на замке, у 40-го гастронома, бывает, дают, мы их называем «книгоноши», но это напротив КГБ. Можно у таксистов, если повезет. Игорь говорит, спокуха, места знать надо! У Юрки в «Ловушке» он сыграл Чижа. Сбрасываемся. Щекоч мне на ухо: п-присмотри за ним. Нефёдов, услышал Юрку, падает, хватается за сердце, стонет: О, нет, Толя, иди дальше один! Оставь гранату, я прикрою!.. Наташа Шилова, помреж «Современника», впивается в кудри Нефёда: ну, ты гад гадский!.. Мне чуть дурно не стало!.. Пошел вон!.. Вокруг ржут. Вы красивые, но пустые, говорит Нефёд, отряхиваясь, с печалью Маленького Принца. Ради вас не хочется умереть. Город почти пуст. Он пишет автограф на руке девчонки ее помадой. Он много снимался, его повсюду узнают. С 13 лет – он в первом наборе у Табакова. Зная его норов, Олег Павлович прощал ему многое. И даже уход к Бородину. Кроме опоздания на прогон «Обыкновенной истории»: снял с главной роли, Адуева, и вместо Нефёда утвердил безвестного Женю Миронова. И этот очередной удар, после ссор с женой… Но в ту ночь 86-го мы еще беспечно пёрлись в обнимку по Горького, и не могли наговориться. Напиток он, как обещал, получил от сторожа из амбразуры разгрузки хлеба. Мы дегустировали водку из горла у ног Пушкина. Бр-р!.. Небо светлело. Тебе нравится, как я играю?.. Выпив, я шутил: ты, что ли?.. Жалкий актёришко!.. Он: а хочешь, я тебя убью? Прямо здесь?.. И вдруг, треснув меня по спине, хохотал, как Мефистофель. Нефёдов был роскошным актером. Я любил его, не зная об этих переходах - от веселья к бездне. После премьеры «Ловушки» водка и Москва согревали наши души. За семь лет до того, как его нашли в подъезде с шарфом, затянутым на шее…

ШКАЛА
На сей раз слава настигла Серегу среди тополей, изгаженных воронами, недалеко от помойки и пункта приема стеклотары. Чувак в бороде, такой физик, изучал его лицо, и говорит, случайно он, извиняемся, не Шпаликов ли?.. В Сереге проснулся спящий вулкан. Ошибаетесь! Я вам не «прощай, Садовое Кольцо!», товарищ! Я Шкаликов. Типа, клоун, играю задницу лошади на Цветном!.. Не надо так, вы здоровски играли по телеку директора школы, а я завуч, поверьте. Пошли отсюда на хрен, Толь! А бутылки? Отдадим этому педагогу, займу в театре. У кого?! Ask! Да хоть у Олега Палыча!.. Репетиция в 10, в троллейбусе мутит, как в боинге. К Ефремову Шкаликов попал случайно. Квасили они с Мишей в «Пекине», недобрали, сын позвонил отцу. И тот вдруг говорит: что ж, сынок, приезжайте, налью. И Ефремов берет безработного Шкалу во МХАТ. Щекоч и его актеры оккупировали мою коммуналку: Юрка обмывал каждую репетицию «Ловушки». Марина жарила пельмени. Я пел своё и Аронова. Шкала ставил ногу на стул, драл струны и рычал так, что под окном тормозили машины: «Пе-ре-ве-ди ме-ня-а-а…» Щекоч, Дворжик и Нефёд: о, йез!.. «…че-рез Май-да-а-н!..» За Шкалу! До дна!.. Ура, братья!.. Да, да!.. Мы с ним поссорились, выпив, из-за пустяка. Но слышал, после развода с Галей он тосковал по Семену. В группе «Чайф» на него молились и пели на его стихи: «Я рисую на окне…». Шкала мечтал быть «заметным в Москве», а мог стать большим актером. Дон Гуаном он вытащил «Маленькие трагедии». А с Леной Майоровой роскошно сыграл в «Тойбеле и ее демоне». Демона... Лена загадочно погибла в 98-м. Как-то зимой я встретил Шкалу на приеме у иностранцев. Он сидел с новой женой на коленях и с бокалом в лапе, сильно поддатый, нагой до пояса. Как новобранец. А через пять лет у него не выдержало сердце. Ему так и не выпало узнать, что его сын Семен стал звездой в Ленкоме у Захарова…

ДВОРЖИК
В квартире вечеринка, а он... То ли после спектакля, то ли верный своему дворянству, - умению думать прежде слов, и молчать прежде обещаний, - Дворжецкий сидел в стороне. И смотрел на огни за окном… Синие шторы твоя идея? Мы уйдем, затворишь занавес, и кончится твой театр на Беговой... Ага! Для ментов, фарцовщиков у метро, алкашей и дворняг… В «Ловушке» Щекоча он играл Интера, врага Чижа (Нефёда). А по жизни они друзья и звезды АЦДТ. Женька узнал о смерти Нефёда за 5 минут до спектакля по Расину. Прибежал в гримерку помреж, они с женой Ниной на коленях, в обнимку, никакие. Ребята, еще можно отменить... Пошептались. Нет. Гримерша поправила потекший грим, и они вышли на сцену, - жесткий римский император Тит и его Беренике… Это было 1 декабря 1993 года. На поминках Женя почему-то сказал: Нефёд открыл счет… В 98-м умер Шкала. Через год, тоже 1 декабря, погиб Женя: его девятку разнес грузовик… Но до этого на Мосфильме в одном павильоне снимали сериал по моей сказке и его телешоу. Дворжик в белой рубахе, насквозь мокрой от пота, без сил лежал на ящике для реквизита. За 2 смены 8 программ? Охренеть! Как ты там пел? Здравствуйте, актеры, голубая кровь?.. За такими глазами, как у него, наверное, готовы идти женщины. И за такими глазами всегда охотятся режиссеры - в мечтах о русском Аль Пачино. Но у Дворжика они были глубже, чище, трагичнее, умнее. Вот, наверное, он и сейчас поглядывает на нас с вышины. Вместе со Шкалой, Щекочем, Нефёдом… А может, у них там давно уже свой театр…
Шоу, где он снимался, называли "Бесконечное путешествие".