Год Рыбы

      
                1.
       Самсоныч и Надежда провожали сына в армию. Николая с Валентиной тоже пригласили, хотя на хуторе они  новенькие, всего четыре года как переехали из города, обменяв трёхкомнатную квартиру на  участок с домом и двадцатью сотками земли.
 
       Поначалу хутор  ждал от приезжих какой-нибудь интриги и гадал, сколько продержатся городские.  Счёт вели не на года, больше на месяцы. Но Валентина с Николаем сумели всех удивить. Хуторских условий  не испугались,  нос не задирали, с местными держались приветливо.  Хутор подождал-подождал от приезжих каких-нибудь городских вывертов – да так и не дождался.

    Первой к соседям заглянула Надежда. Сообщила, что приехали они в самый разгар высаживания рассады. Поинтересовалась что будут сажать. Приезжие  искренне  ответили, что об этом даже не думали.
– Ой, время пропустите, потом поздно будет! – забеспокоилась Надежда, не представлявшая как можно весной ничего не посадить. Это ж катастрофа! Поделилась с ними своей рассадой.  Они было взялись отнекиваться, но соседка пообещала, что всё объяснит и расскажет:  как сажать, как  ухаживать. Не брать было неудобно - взяли.

     Прошёл день, и у ворот Валентина и Николая остановилась чужая машина. Из неё вышла незнакомая женщина. Поздоровавшись, спросила:

- Вы что ли к нам из города переехали?
-  Мы, - не стали  отпираться муж и жена.
- Говорят, у вас рассады нет, так я вам свою помидорную привезла,-  она сноровисто начала выгружать из машины ящики с рассадой.
- Подождите, мы ведь даже не знаем, как вас зовут, - оторопели Николай и Валентина.
- Да я же не на продажу её привезла, - успокоила их незнакомка. – У меня хозяйство крепкое, рассады много, берите, не жаль.
 
И, усаживаясь за руль, добавила:
- А рассада хорошая, не пожалеете!

Не пожалели: помидорчики выросли ровные, гладкие, а вкусные... Кажется, никогда в городе таких вкусных они не покупали и не едали. 
 
     Ещё не успели почувствовать себя настоящими хуторянами, а в душе Николая взыграла страсть к модернизации сельского хозяйства. Присмотрелся он к технической обеспеченности местного населения и убедился, что трактор не осилит, а вот остальное ему по плечу…  «Когда мы на хутор  приехали, из всей техники у нас только сумка на колёсиках была», -  теперь посмеивался Николай.  Гордился, что сейчас у них  и газонокосилка есть, и электропила, и ещё целый сарай всяких технических новшеств.  Своё хозяйство завели, пусть  небольшое  – курочки,  петушки, пара индюшек – а глаз радует. Вот так доказав себе и другим, что если человек хочет, он может круто изменить свою жизнь. 

         
                2.
       

        А на проводах посидели хорошо,  даже очень. Народу полно собралось. У Самсоныча с Надеждой  семья немаленькая, да ещё старшая дочь с зятем и внучкой  приехали. Несколько лет назад подались молодые из родного хутора на Севера на заработки. Родители попереживали, но с неизбежным смирились:  тут-то работы молодым нет.  Хоть в отпуск приезжают - и то радость.

       Семья Самсоныча перебралась на хутор больше 10 лет назад, а люди до сих пор вспоминают, что они - приезжие. Хотя самогон у Самсоныча знатный, это весь хутор признаёт. Но вот жена его, Надежда –   учительница русского языка и литературы долгое время народ изумляла. Больше того: настораживала. А всё из-за непривычной для хуторян способности читать длиннейшие отрывки из классических произведений наизусть.

     Потом оказалось, что Надежда с большим хозяйством, скотиной, огородом и садом справляется не хуже хуторских баб, готовить  тоже большая мастерица. Да и приезжих на хуторе стало появляться всё больше, и потихоньку-помаленьку её стали принимать за свою.

       На проводах сына Надежда выставила на стол и печёное, и жареное, и мясо, и рыбу, и пироги,  и соленья на любой вкус, никто недовольным не ушёл. Новые соседи поддали жару всеобщему веселью.   Над чужими шутками хохотали  и сами шутить не стеснялись. Так и веселились душевно до утра, разошлись под градусом, но без мути пьяного дурного угара.
   
      Зять Самсоныча новых  соседей оценил, порадовался, что поселились  по соседству  с тёщей и тестем хорошие люди.  И, видно, задумал устроить им приятный сюрприз. Потому что спустя несколько дней утром раздался громкий стук в ворота.

      Валентина  сначала подумала,  баба Вера стучит. Любит она с Валентиной пообщаться -  особенно, когда  рюмочку-другую  тяпнет. А так как системы у неё в этом деле нет, то страсть к общению может, как пожар, охватить   её в любое время дня и ночи. И тогда, люди добрые, спасайте! Как-то объявилась  в четыре часа утра у ворот и давай стучать, шум поднимать:

- Валюша! Я к тебе!  Открывай!

      Валентина  соскочила с постели встрёпанная, куртку поверх ночнушки накинула и помчалась разгулявшуюся  соседку  утихомиривать:
- Баб Вер,  ну спят же все. Ты уж не шуми, домой иди. Домой...  Днём зайдёшь.
- Днё-о-ом…  Это ж когда будет! – огорчилась бабка и добавила неожиданное:  - Твою ж мать! Двадцать первый век на дворе, а они спят! – опустила горестно плечи и поплелась прочь  в недоумении,  бормоча что-то  и покачивая головой…

       Валентине не по себе стало, даже сон прошёл.  Действительно, ждали-ждали  этот ХХI век, и на что они теперь его тратят? Потом поразмыслила: «Государству они с мужем свой гражданский долг отдали сполна, до пенсии доработали, детей вырастили. И тратят теперь  XXI век с  Николаем на жизнь в гармонии с природой. Имеют право. » На том успокоилась и пошла  досыпать под тёплый бок к Коле.
               
                3.
     На этот раз за воротами стояла не баба Вера, а 10-летняя внучка Самсоныча и Надежды. Девочка  маленькая, а сумка у неё в руках большая, по земле волочилась.

- Это вам. Папка прислал, - потянула она сумку в сторону Валентины. Валентина заглянула внутрь: батюшки! Полная рыбы!  Видно, зять решил соседям приятное сделать, уловом поделился. 

- Папе большое  спасибо передай. А бабушка Надя где? – спросила Валентина Настюшу, смутно надеясь, что Надежда догадается  прийти и помочь почистить эту прорву рыбы.

- На огороде, - беззаботно махнула рукой девочка в сторону зеленеющего гектара земли.
- А дед? – спросила Валентина, думая, что, может, Самсоныч поимеет совесть… Сам рыбак, знает, сколько времени надо, чтобы столько рыбы почистить.
- Туда же  пошёл, - улыбнулась Настёна и побежала по дорожке вприпрыжку.
   
       Задыхаясь  от эмоций, в которых  плещущийся восторг перемешивался  с долей несправедливого негодования,  Валентина волоком поволокла тяжеленную ношу на кухню.

       Она чистила рыбу и чистила… Чистила и вспоминала всякие рецепты: сколько же  вкусного можно всего приготовить из рыбы, когда она есть в достаточном (и даже более того) количестве!
    
 -Если устраивать рыбный день по 2 раза в неделю, да по 2 порции – этого на три месяца хватит, - быстро вела она подсчёт в уме,  ловко забрасывая почищенные тушки в морозилку.  – А если делать рыбный день раз в неделю, как положено,  карасей хватит до самого Нового года! Это ж надо,  какие  хорошие упитанные караси, нагулявшие бока, к ним подгребли нежданно-негаданно. Спасибо Надиному зятю!

    Пока руки  с рыбой возились, в голове как гвоздь засела мысль о бабе Вере. Она, конечно, с одной стороны - любительница выпить. Но со стороны принципов и убеждений – истинный патриот и гражданин. Когда баба Вера  трезвая,  больше молчит, но когда стопочку примет и разговорится – хоть каждое слово записывай за ней.

        Вот, например, есть такой нетканый материал – спанбонд. Вещь в сельском хозяйстве нужная.  Грядки накрывать от заморозков, от птиц опять же…  Это Валентина сейчас знает, а когда на хутор приехали, понятия не имела о такой штуке, как спанбонд. Баба Вера её просветила,  рассказала о том, как хорошо  он растения защищает, помогает созреванию, от этого урожайность улучшается.  Казалось бы, материал  этот она хорошо знает и помнит, что называется он иностранно. Но помнит не всегда. Как-то был случай, заговорили о всякой неполезной росе, которая нет-нет да и случается. И бабка с ходу, не утруждая память,  выдала:

- Ничего страшного! Росы не бойся,  огурцы сажай! Только бомондом накрой.
        Представила Валентина, как она свои грядки с огурцами укрывает представителями столичного бомонда, укладывает их рядком, а они ногами дрыгают, капризничают   -  и развеселилась.  Какова баба Вера! Без тени шутки скажет, на полном серьёзе  – а смешно.

         В другой раз они с бабой Верой взялись обсуждать очень важный момент  –   засолку огурцов.  У Вали с Колей, как и у всех хуторян колодец есть, воду оттуда электрический насос качает. Кроме того,  у Валентины, как и у бабы Веры  родниковая вода хранится в больших бидонах, когда-то в колхозах в такие молоко наливали. Крышка у них с надёжной прочной застёжкой, со щелчком застёгивается и отстёгивается.   А, между прочим, вода в засолке огурцов тоже не последнюю роль играет.  Бабвера и посоветовала:

- Ты, Валя,  воду из ридикюля  возьми, очень полезно будет.

      «Это у неё между бидоном и ридикюлем  аналогия по принципу тугой застёжки проскочила,» -сообразила  Валентина. Причём  забавные сравнения у бабки выстреливают сами собой, без малейшего стремления  её самой  острить или играть словами.

       Валентина - специалист по культуре речи, 30 лет на филфаке проработала. Ей ли талант не заметить! А талант у бабы Веры особый, редкий.
 
- Коль… Ты  представляешь, у неё фантастически метафоричное речевое сознание! – восхищённо поделилась Валентина с мужем своим открытием.
- Да ну-у? А с виду бабка как бабка, - хитро улыбнулся Николай.
                4.
        Ход мыслей прервал Матроскин. Примчался  на кухню полосатый, будто моряк в тельняшке. Только тельняшка у него котовьего фасона – в серую полоску,  не в синюю.  Начал орать, права качать: «Что я, не член семьи что ли? И мне рыба не положена? Нет уж, если улов для всей семьи, значит, для всей!»
 
        Валентине не жаль. Бросила ему рыбью голову да пару хвостов. Матроскин в них зубами и когтями впился, аж зарычал, будто зверь алчущий, ни разу не кормленный.
       Следом за Матроскиным прибежала мохнатая Маха, хвост распушила и устроилась рядом.  Полосатый ей мужем считается – значит, и у неё право на свою долю есть.  Валентина подбросила и ей рыбьих хвостов и голов.
 
        Присела на табуретку передохнуть и  решила поделиться  своими размышлениями с домочадцами. Николая нет, уехал, значит, пусть остальное общество внимает, просвещается:

 -  Матроскин, ты вот наблюдаешь шквал псевдокультуры в речи?
 
      Матроскин скосил глаза на Маху: нет, шквала псевдокультуры он здесь не наблюдал. Маха вела себя прилично, ни один рыбий хвост под коврик не заныкала,  всё съела подчистую. Поэтому мог  бы  ответить прямо:

- Какая у нас на хуторе псевдокультура, хозяйка? У нас тут всё своё, натуральное. И карпы, и огурцы, и… культура. А если бы ты соседу сказала, чтобы он нам ещё и  щуку притащил –  тогда с культурой питания у нас  полный порядок был бы.

       Валентина с такой постановкой вопроса не согласилась:
- У тебя, Матроскин, и без щуки с культурой питания всё в порядке, не переживай.

        И ушла в мысли о том, что  сама она не первый год наблюдает этот самый шквал псевдокультуры в речи, но до сих пор не знает, как с ним бороться? Ну, сейчас-то большей частью  по телевизору наблюдает, а раньше   в университете, на конференциях, семинарах разных. Некоторые работники сферы образования слова в простоте не скажут, всё у них какая-нибудь «парадигма» колом посреди фразы встанет. Однажды сидела Валентина на конференции и слушала длинный доклад, автор которого  бесконечно повторял слово «свободоноситель». В конце концов Валентина прервала докладчика и попросила дать определение этому термину. Оказалось,  «свободоносителем» он называл учащегося начальных(!) классов, «воспитанного в системе целостного  гуманистического начального общего  образования.»   Не первоклашки, второклашки и третьеклассники, а свободоносители – не иначе!
 
      - Эх, Матроскин, у нас бытие порой не определяет, а опережает сознание, - вздохнула Валентина.

     Да-а, только сейчас она вдруг поняла, что первые годы жизни на хуторе просто отдыхала душой от шумной городской суеты, от нудных конференций, от докладчиков с их заумью и непреодолимым желанием включать «красивости» в свои учёные речи. Хотя друзей в городе осталось немало, по некоторым она искренне тосковала.В то же время сама удивилась, как она вдруг,с рождения горожанка,  председатель многих комиссий, организатор солидных мероприятий, с головой ушла в новую жизнь. И не жалеет. 

      Валентина опять вернулась к размышлениям на тему своей специальности: к сожалению, даже среди  филологов не  часто встретишь людей, тонко чувствующих речевую ткань языка.

       И всё же таланты встречаются.Валентине как-то встретился настоящий золотник  на четырёхмесячных курсах повышения квалификации. Так вышло, что на курсах они стали общаться компанией вчетвером:  Ирина, Рашида, Людмила и Валентина.   

         По-особому Валентина взглянула на Людмилу однажды после лекции. Та   зацепилась платьем за гвоздь на стуле, порвала подол и в сердцах сказала:

- Ничего себе, какой лафтак выдрала!
- Что такое «лафтак»?  - не поняли преподавательницы вузов.
- Да клочок вот, клок ткани. Сибиряки так говорят. Я ведь в Сибири выросла.
 
         В другой раз после дождя выглянула в окно и разулыбалась:
- Ой, какая лыва натекла!
 
     Приятельницы переглянулись и спросили  что такое «лыва». Людмила объяснила, что в Сибири лывой называют большую лужу.

       «Какая-то она простоватая», - решили Рашида и Ирина. А  Валентина  с нетерпением ждала от Людмилы новых россыпей слов-самоцветов. Заговорили они с Людмилой о творчестве Гарсии Лорки –  и тоже нашли понимание. Обе на большом подъёме читали на память его стихи, говорили о поэзии и литературе в целом.  Ну а соседки по комнате в общежитии насупились и сидели тихо-тихо. Молчали. Разговор о поэзии не поддерживали  – возможно, потому что сказать им было нечего.  Только на следующий день одна из них выразила Людмиле своё недоумение: 

- Вы, оказывается, и по-другому можете разговаривать…
- Как по-другому?
- Как преподаватель, по-научному.
 
         Людмила расхохоталась:
- Ирочка, а почему вы считаете, что  про гороховый суп в институтской столовой или гвоздь в стуле нужно говорить научным стилем? Кто вас в этом убедил?
   
        Ирина покраснела и не стала объяснять, почему считает, что каждый преподаватель, в особенности кандидат наук, в обыденной речи  должен изъясняться непременно наукообразно, дабы выделиться из толпы других, некандидатов.

      Валентина улыбнулась воспоминаниям, но тут услышал, что  Николай у дома засигналил, и побежала мужу ворота отворять да на стол накрывать.   

      На обед были караси в сметане. Ели их в саду за столом в тени раскидистого ореха. Николай сидел умиротворённый, пока жена рассказывала ему про свой сегодняшний «улов», но истинных масштабов события, судя по всему,  не представлял. 

 - Коля, там ещё половина нечищенной рыбы осталась, - осторожно подошла к главной части своего доклада  жена. - Так что у нас на вечер ещё два дела: посуда и рыба. Ты что будешь делать: рыбу чистить или посуду мыть?
 
     Николай посмотрел задумчиво куда-то вдаль, помолчал и решился:
  - Посуду мыть.

  - Ух ты! – удивилась жена, но вслух ничего не сказала. За 30 лет их семейной жизни это был третий случай, когда муж посуду мыть согласился.

                5.
     Вот так и получилось, что про Сардора забыли.  Он пытался подать голос из «холодильника», в котором его по случайности заперли утром, но разве в такой суматохе кто услышит. Сардором  кота назвал Николай, сказал, что в переводе с языка дари «сардор»  означает «главный командир».  Хозяину, конечно, видней. Он ведь Афган прошёл, полковник как никак, боевые награды имеет и  язык "дари" знает как родной. Только какой же, к лешему, Сардор командир, если все рыбу трескают, а он изолирован от общих благ?
 
       Хотя Николай в этом случае вроде как ни при чём. В  «холодильник»  (так хозяева называют сарай, в котором всегда  прохладно, и где  хранятся всякие нужные вещи)  Сардор заскочил с утра всего на минутку. Хотел  проверить, всё ли тут в порядке? А  Николай Сардора не заметил, дверь захлопнул и уехал. Сардор  устроил было скач протеста по полкам и верстакам, но что толку, если никто не видит? Разразиться истошным мявом было ниже его достоинства. Пришлось затаиться и ждать.
 
       Дверь в сарай распахнулась лишь поздним вечером. Сардор вырвался наружу, возмущённо взъерошив шерсть  и принялся нарезать круги по двору, решив, что теперь для скача протеста наступило самое время.
 
    - Ой! – удивилась уже в который раз за день Валентина. – А у нас третий кот под замком весь день просидел.  Некормленным.
 
       И, как несправедливо обиженному  выдала ему  сразу двойную порцию рыбы.   
       Сардор впился острыми зубами в рыбью голову и явилась к нему, заслонив собой всё остальное,  большая  важная мысль: «Наступил год Рыбы».   
       Сардор прижмурился от удовольствия и впитал  правильное ощущение:  «Год Рыбы – это хорошо…»