Всё из Ничего. Книга Вторая. 0255

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава пятнадцатая)

Последнее время ему часто приходилось сочинять на ходу, и сей творческий талант порождённый неординарными обстоятельствами, видимо у него зародился с тех детских сказок и мифов, типа про МIХ. Туманию, он произвольно перекрестил в не прижившееся у них название – Тумапол. А Астральный Центр - взял от фонаря. Комиссия, пристально глядя, искала нотки вызывающего поведения Аксёна, но тот уподобился если не камню, то дереву Вояк, стоящих за ним, слившись с ними в единую психическую сферу и скульптурную композицию «Стоящие перед». 
– «Что это всё значит!? Что за тон!?», - начал проявлять начальственное недовольство Руддоугер. Аксён уставился на того непонимающим взором, типа, «Что-то не так!? Ах да, извините, я с утра забыл побриться!».
– «Да полноте вам Консал, вы же видите что это перед вами!», - встрял некий Муж от Науки, Феодолий. Руддоугер чем-то шибко смахивал на Эстори Фриде, как рьяный поборник регламента и порядка проведения заседаний. Адмирал закинул свою длинную правую ногу на левое колено, поменяв положение ног. Шеллоган сидел с видом отсутствующего, и чего-то высматривал на форменном ботинке Адмирала. «Консал», - видимо обращение к высокому чину типа «уважаемый». Провёл анализ Аксён. Руддоугер недовольно закряхтел, но воздержался от дальнейших комментариев, словно давая слово встрявшему учёному. Пока что все примерялись к Аксёну своими чувствами и выбирали свою позу или позицию относительно «виновника торжества». 
– «Господа, Консал, я хочу от начала выставить своё заявление, что перед вашими очами – Полистезис Аномикус Биоретсис, в некоей новой вариации!», - прорезал свой несколько щепетильно-писклявый голосок, однако, иной Муж Науки, - Истембано. В его тоне не имели никаких прав возражения и пререкания его святого гения авторитета.
– «Это высокий анализ Биосинтеза, возведённый в Автоматизм с налётом Экскрумпальной Сигустенции «вольной личности». И его характерность поведения является обратной Симэзтенции состояния присутствующих в данном антураже. И потому я наделённый своими полномочиями…».
Адмирал громко поставил свой ботинок на пол, почти все внутренне вздрогнули.
– «По части выставлять свою личную амбицию на этом собрании, у меня бы это получилось нагляднее и убедительнее!», - заявил Адмирал, однако придирчиво рассматривая свой ботинок. Воины позади Аксёна словно подтянулись и взросли духом. Аксён незамедлительно последовал их примеру, чтобы не нарушать скульптурной композиции. Высшим знаменателем антуража стал «Ботинок Бонапарта» Адмирала, и Аксён не преминул случая строить с ним Данту. С собрания словно сняли карму оцепенения, и все зашевелились, гордо пуча свои важные груди. Адмирал оставался, пассивен как удав. Грозное око Руддоугера, похоже, нашло козла опущения в лице отсутствующего Адама Шеллогана. Который уже с не менее пристрастным любопытством рассматривал более грубый ботинок одного из бойцов. "Язык армейского ботинка!", - подумал Аксён, - "Вот истинная задача мнемотехника!"
– «А вы что нам скажете знаток Языков!? Вы вроде уж и посещали эту Расу, если её можно так назвать!?», - набросился грозный волк Руддоугер на невинного агнца Шеллогана. Адам сначала, будто не понял, что обращаются к нему. И тем паче безо всяких статусов и подобающего уважения. Потому оставаясь сидеть в том же положении, он плавно перевёл невинные и по-детски наивные очи свои на Руддоугера, так словно увидел у того на лице занимательнейшую блоху. Руддоугер тут же отвернул свою физию и постучал по столу призывая да ко вниманию. Ибо сейчас свершится чудо Господне да по воле самого Руддоугера.
– «Я!? Посещал? Если так можно назвать? О чём вы толкуете Консал? Наука требует конкретного подхода, а не гадания на кофейной гуще!», - удивился Шеллоган в упор, глядя невинным лицом на одного из крайних вояк.
– «Ну, так скажите всем собравшимся, в конце концов, кто это перед нами!? Человек? Амфибия? Или чёрт из Преисподней!?», - сорвался в непонятливости Шеллогана, Руддоугер. Шеллоган недоумённым взором оглядел всё пространство Залы и остановил взор своих ясных от помутнения очей на солидном великом профиле Руддоугера.
– «Где? Где вы здесь видите хоть единое из перечисленных вами существ? Или это простите уж – привидение, кое неподвластно моему оку? Когда-то по молодости я вот грешен был и во всю шалил и сорил понятиями. И едва оттого не угодил в психушку. Вы что тут меня за психа-мистика принимаете, и для того пригласили!?», - стал ещё более недоумевать Шеллоган, и добавил уже апатичнее, - «Вот вы взялись тянуть воз, так и чего крайних ищите? Или не готовились к сему собранию? Объявите уж сами, кто перед нами, а уж потом выспрашивайте у меня так это или иначе!».
Адмирал поставил второй ботинок на пол, ибо их у него их оказалось аж целых – два!!!??? Воины едва не щёлкнули каблуками, жаждая встать в стойку смирно! Адмирал, похоже, симпатизировал Шеллогану. Аксёну начинала нравиться эта комедия. Руддоугер хотел несколько взорваться, в рамках, конечно, приличий положения, что ему тут начинают указывать и придираться к его словам буквально, но передумал. И решил выместить зло на исходном материале, -
– «Ты считаешь, себя полноценным Разумным Существом, или – нет!? Отчего у тебя отсутствует пищеварение! И чем ты в таком случае питаешься!?», - грозно-властно вопросил Руддоугер у Аксёна. 
– «Да, ваша честь!», - как ни в чём не бывало, ответил Аксён. И сделал вид, что обдумывает вопросы.
– «Что – да!? Чем ты питаешься? Или тебе пять раз надо повторить вопрос!?», - продолжил разряжать зло на Аксёне и, давая как бы всем понять, что виновен в этом Шеллоган.
– «Да Профессор! Человек – это Пища! Или – Питание! Что тут неясного! У меня процесс пищеварения, как вы мудро соблагоизволили выразиться, полностью связан с процессом мышления! Мысль – это Пища! А Человек тот кто – мыслит, т.е. переваривает пищу! А мыслей по необъятному пространству Вселенной летает столько, что и лопнуть от обжорства можно! Голова – это как локатор-радар, или тенета у паука, который улавливает Пищу, и потом она переваривается в Желудке, а конечный продукт снова попадает в Голову! И я чувствую что я – Мыслю, т.е. – Питаюсь, значит, – Существую!», - ответил Аксён настолько просто и ясно, словно - Лёгкие даны чтобы дышать воздухом. Наступило какое-то онемение, словно у всех полученная информация никак не могла перевариться в желудках, и грозила несварением желудка. Адмирал улыбнулся самыми кончиками тонких губ. Первым взорвался-таки Руддоугер, посчитав это за личное оскорбление, -
– «Ты что Чудовище тут издеваешься над всеми нами!!!??? Или вообще принимаешь нас за полных идиотов!? Я тебе отшибу твою паршивую голову вместе с твоим поганым языком! Низшая тварь! Насекомое!… Прошу извинений у великого собрания!», - запнулся Руддоугер, поняв что, перегнул палку. И тут вдруг Аксёна осенило поразительное открытие. Перцы ненавидят Насекомых, у них насекомые видать вызывают какое-то и психологическое и физиологическое отторжение! А это видать, чем-то связано и с пищеварением!? Вот отчего они так набросились на Расу Инсектоидов! Именно для отторжения и презрения! Именно сделать из тех, этот символ-пугало для масс Империи! А теперь моя очередь, ибо им видать одного пугала уже недостаточно!? Вот оно что…
Аксён стоял, слившись в монолит с воинами. И оттого, выражая на них и образ и подобие. Не разу не моргнув и глазом на вспышку Руддоугера.
– «Я вам говорил! Я вам говорил!», - запричитал вполголоса Учёный Муж, Истембано. Аксён чувствовал, что воякам его версия о «мыслительном пищеварении» весьма понравилась, и они уже строили планы, как по возвращении будут развлекать своих сослуживцев.
– «Да полно уж вам-то горячиться! Я вовсе не опасный и даже не кусаюсь, особо, когда сплю зубами к стенке!», - запанибратски начал Аксён, ибо он чётко уяснил одно, - у них прямых улик и доказательств на него, а значит и на Расу Идиомастов, – Нету!!! И теперь они попытаются это сделать, его же руками или вернее - языком. Аксён затылком почуял, что шутка про зубы Воякам весьма понравилась. Но из Тумана можно столько выкопать прибауток, от канувших в лету Рас, о которых в Империи и слыхом не слыхивали! Вдруг ожил «синелицый» (с неопределимым по Аксёну именем), у него глаза вдруг словно вспыхнули жёлтым сиянием и погасли, затем пожевав губами, он выдал отчётливо, но нечленораздельно, что-то типа – «Не человек», и погас опять.
Все замерли на момент и тут же ожили вновь, став бурно вполголоса переговариваться меж собою. И Аксён уяснил, что Синелицый, здесь типа  Арбитра, который даёт свисток к концу одного и началу другого раунда. Из его фразы «нечеловек», было неясно, то ли он считает Аксёна «нечеловеком», то ли это заключение о его теории о «Мысленном Пищеварение»? Аксён понял и другое, что до Синелицего, смысл его речи дошёл с каким-то опозданием. И далее, что Синелицый из какой-то Расы – Адвентистов, которые никого кроме себя никого за людей не принимают. И даже Имперцев они принимают за людей на полставки. Но видимо в этом есть что-то, что устраивает верховное правление Империи. И этим Адвентистам охотно раздают титулы и держат при себе верха Правления. Видимо они надёжные для тех товарищи. И Аксён пока прозвал его – Адвент. Ещё, что он буквально следом учуял «родственное» их братии в Адвенте, это способность держать подобие Товемента или Данты для определённого круга лиц. Т.е. он был индикатором Антуража. Сидящие по бокам Адмирал и Шеллоган, не вписывались в сию команду комиссии, но видимо их присутствие было необходимо. Во всяком случае Адмирала. А Шеллогана как специалиста прихватили с собой в качестве советника. Но вряд ли Шеллоган тёрся тут рядом, скорее его притащили откуда-то издалека и специально по проблемам Тумании. И тут один тип, которого Аксён принял за чиновника, вонзив в Аксёна пронзительный взор, выпалил, -
– «Есть ли – Бог!? И если есть, то что это такое!?».
Аксёну показалось, что остальные были больше поражены сим вопросом, чем он сам. Эрген Местемхосс, Психолог, - получил Аксён представление об Истце, от Интуиции. Аксён посмотрел на того весьма снисходительно и вместо ответа проверил свою совместимость с композицией - «Стоящие перед», кроме того, уже начав строить Данту с Адвентом. Местемхосс продолжал таращиться на Аксёна словно пытаясь загипнотизировать. Руддоугер, уже снова хотел поднять голос, но Местемхосс делал тому знак рукой, не отрываясь взором от Аксёна.