Рижские сны

Тихому городу снятся немного рыжие, но такие рижские сны. За долгими сияющими мгновениями легко наблюдать. Притаившись, я ловлю дыхание города, хочу проникнуть в  самые откровенные и волнующие его видения. Сон – это мгновения реальности. Сон – легкие надежды. Сон – это мой радужно-рыжий мир. Сквозь сон поблескивают уставшие фонари,  вздрагивают окна домов, тревожатся деревья, ветер продолжает свою ночную медитацию.  Хочу укрыть весь город одним одеялом: такой он маленький и беззащитный. Пусть набирается сил  и cмотрит свои странные сны, которые мы видим, не сомкнув глаз...
Гулкие улицы дышат,
Вздыхают сквозь сон.
Я фонарям киваю,
Но жду тебя одного

СОН 1-ЫЙ. ПОЦЕЛУЙ В СЕРДЦЕ

Далекий окраишек города – поселок Мечтаний – наполнился весенним настроением. На улице Пушистой есть гора с лимонно-солнечным домом, когда на него падает cвет, он становится ярко-желтым. Никто не знает, как пройти на маленький закаулок Пушистой улицы, и только этот дом служит непременным указателем. Даже лермонтовская сосна на горе перестала мучиться от одиночества. У подножия горы стоят двое влюбленных. Рядом с ними два велосипедных коня: они тоже хотят парить вместе с их хозяевами. Парень нежно потрепал девушку по волосам, подтянул к себе и погладил губы поцелуем. Она весело засмеялась:
-По коням! Давай я поеду с закрытыми глазами, а ты будешь мной руководить?
-Только так: глаза закрою – вижу... Я тоже лучше чувствую тебя прищуренным взглядом.
- Ага... Так художник смотрит на свою картину. Что ты видишь?
-Только тебя. Никого вокруг...

Они неслись по улицам своего города. Она щурила глаза, а он указывал ей дорогу. Юбка ее развевалась в такт ветру. Он ехал, расставив руки-крылья, чтобы чувствовать силу неба и силу ее любви.  Пилотная улица была полна сонных стариков, печальных дамочек, они смотрели внутрь асфальта, как будто хотели видеть только один серый камень под собой. Мелькали скучные деревья странного Стонущего парка, мутное озеро никто не подсвечивал изнутри, может потому у парка было такое грустное название.

-Йо-охху!!! – радостно кричала она.
-Будь осторожна! Береги себя ради меня! – командовал он.
В этот момент она почувствовала, как ее колесо жалобно застонало, получив укол в упругую резиновую щеку – оно моментально сдулось.
-Как же так... Вот только выехали, радостно смотрели вперед, а внезапно подкосились ноги, - уголки ее губ печально опустились вниз.
-О чем ты говоришь? Никогда... Слышишь? Никогда не расстраивайся из-за таких пустяков. Посмотри, какой чудный день, - он прижал ее к самому сердцу.
-Тик-так... Тик-так... Я слышу звук твоего сердца. «К сердцу прижаться нельзя» - прошептала она.
-Я всегда тебя целую прямо в сердце и прямо в душу. А это всего лишь прокол шины, а не укол в сердце.

СОН 2-ОЙ. ПЬЯНО-ТРЕЗВЫЙ ВЗГЛЯД.

25-ый троллейбус безрадостно слизнул людей с остановки улицы Свободы. Медленно раскачиваясь, плыл по вольным волнам Риги грузный челн. В троллейбусе было гнетущее молчание: кто-то спал, кто-то завис в своих мыслях, кто-то нервно смотрел назад. Ни один его житель не решался нарушить тишину. На Валдемаровской  троллейбус тяжело вздохнул и остановился, он делал неловкий шаг и снова тормозил.  Дергаясь и охая, троллейбус добрался до следующей остановки.

Женщина – житель качающегося троллейбуса –  тоже почти спала. Ее рыжие волосы лезли в лицо, закрывая солнечный взгляд.  Вдруг она увидела бездомную собаку, заглядывающую в окно троллейбуса. Она встрепенулась и помахала собаке, на нее лениво оглянулись дергающиеся пассажиры. Ей не хотелось медлить, потому она выскочила на улицу и танцующей походкой стала обходить обоз из машин и троллейбусов. Она не торопилась, но успевала обгонять всех, ее троллейбус остался давно позади. Она не обращала внимания на ускользающие фотомастерские, булочные, закусочные. Ветер ее нес вперед. Перед Вантовым мостом она остановилась и села в переполненный 25-ый троллейбус, но это был первый из обоза машин и троллейбусов. Он кишел людьми, но у него было совсем другое настроение. Весело он полетел через мост в поселок Мечтаний. В троллейбусе было очень душно: это был первый по-настоящему теплый денек.  Она смотрела в окошко и чему-то улыбалась. Двое пьяных заметили ее улыбку. Она давно знала, что только пьяные не боятся улыбаться в ответ. Они увидели украшение из прищепки, подаренное ее дочерью, и стали вслух смеяться над изобретательностью. А ведь никто не замечал из чего сделан кулон. Видимо,  она смотрит на мир трезво-пьяными глазами. Незаметно под шорох мечтаний троллейбус довез ее до улицы Искрящаяся деревенька. Только особым взглядом можно разглядеть искры на этой улице.

СОН 3-ИЙ. ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК ВРЕМЕНИ.

Родниковая улица журчащей лентой втекала в самый центр улицы, носящей имя знаменитого нашего поэта. Тихий источник города  умудрялся спрятаться от урбанистического шума в свой колодец, в котором не было заискивающих и скучающих дамочек, громких остановок и тихих кафе. Улица гордо сияла своими свадебными магазинчиками. Белизна платьев заставляла на миг притормаживать и поворочаивать голову на витрины.  Редкие прохожие торопливо плыли по узким тротуарным дорожкам. И только один человек шел медленно, зачем-то осматривал последние этажи домов, как будто выискивал лепные украшения; затем взгляд его остановился на свадебном платье. Конечно же, это иностранец. Жильцы города, пробегая обычными будничными маршрутами, следили, в основном, за своими мыслями, а не за архитектурными строениями и бесполезными витринами.
Даже если нам чего-то видеть совсем не обязательно, то нечто желательное или нежелательное непременно просочиться через наше боковое зрение. Турист по-прежнему рассеянно смотрел на витрины, но тут он явно заметил двух пьяных, шедших по другой стороне улицы. Один был настолько худощав, что штанишки-дудочки были ему велики. Лыжная шапочка с пумпоном придавала его алкогольно-интеллигентному лицу некую трогательность.  Он то и дело поправлял очки и улыбался. Второй был гораздо ниже его по росту: смотрелся издалека почти, как ребенок. Даже через улицу доносился его разгоряченный голос с плохим и нечетким звуком «р».

Наш турист, ни слова не понимающий по-местному, явно успел заметить и точно угадать намерение двух друзей подойти к нему. Чувствовалось, что это было лишнее для иностранца: ни с того ни с сего он вдруг заскочил в подворотню в надежде, что его не заметят. Однако Рига – это такой город, где укрыться невозможно: всё умещается почти на ладони.
Чужестранец был уверен, что скрылся надежно от посторонних глаз. Он спокойно достал портсигар и уже из его рта торчала сигарета – оставалось лишь поднести огонь. В этот момент подвыпившие колоритные друзья решили чужаку сделать сюрприз: ловкий маневр исчезновения изящно одетого господина от них не ускользнул. Неожиданно они подскочили к гостю столицы:

-Ну, что, дядя! Не ожидал, да? – пытался его дружески похлопать по плечу представитель нашего города в лыжной шапочке.
Дядя пытался активными жестами показать заинтересованность, что-то пролепетал на своем, произнося примерно слдующее:
-Не понимаю я вас.
-Зато мы тебя прекрасно понимаем! Спрятаться хотел? Ну, ничего! Сигареткой угостишь? – он стал неделекатно тыкать в только что извлеченную из портсигара сигарету.

Иностранец продолжал растерянно улыбаться, он виновато достал портсигар и протянул нашим героям. Мол, ну что же вы такое говорите?! Я буду рад осчастливить вас! Я всегда с удовольствием раздаю сигареты прохожим.
Конечно же, ничего не понимающий господин хотел быстрей от них отделаться, но местные рыцари, видимо, соскучились по общению. Они продолжали его хлопать и тискать, что-то горячо рассказывая ему о городе и о своих проблемах, им не нужны были уже никакие сигареты, просто хотелось прикоснуться к заморскому гостю, у которого жизнь стопроцентно лучше, чем у них. По лицу иностранца пробежала тень скрытого желания: ему так хотелось остаться одному, но явно недоставало опыта общения с подвыпившими местными жителями. Наши доверчивые герои всовывали ему какие-то бумажки, мечтая, что он завяжет с ними длительное знакомство.

Город вглядывался в их лица, становившиеся все мельче и мельче, и ему непонятно было, кто из них наивнее: иностранец, пытающийся показать ложную заинтересованность или же пьяные мужики, чирикающие телефончик на замызганной бумаге. Их адрес давно кто-то тщательно стер и отправил в почтовый ящик времени. А так бы хотелось выслать по существующему адресу немного надежды. И вовсе не для иностранца, а для наших наивных граждан.

СОН 4-ЫЙ. СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!

Рига спит всегда чутко, особенно весной: слишком рано просыпаются окна домов от звонких птиц-глашатаев, слишком мало спят влюбленные (пусть извинит сосед за то, что всю ночь звенит ложечка в чашке чая), слишком радостны крыши домов от поцелуев солнца. И только ночное строительство проходит в монотонном гудении: ни одной секунды в тишине, город должен строиться, вырастать, меняться, безусловно, в лучшую сторону, иначе выйдет из зеленоглазой Даугавы страшный дьявол и утопит всю Ригу. Рига, как маленький ребенок, боится темноты и полной тишины, поэтому  по ночам она одета в приглушенные огни благородных цветов. Бархатное пространство сквозь сон контролирует, как идет строительство города. Легкое движение жизни – и все спокойны. По утрам некоторые стройки отдыхают, а некоторые подхватывают ночную эстафету.

На улице Стока (места, где все стекается или встречается) вместо былой многоместной почты теперь зияет пустота. Да, да, это та самая улица Сточных встреч, которая совсем рядом с сердцем города, она небольшая, но шумная  и многолюдная. Именно рядом с ней центральные часы города – рижская башня времени, эта улица плавно переходит в Вокзальную улицу, на которой громоздится единственный Железнодорожный вокзал города без названия (как-то гости столицы спрашивали, почему у него нет названия). А слева от вокзала красовалось монументальное  серое здание, отданное почте. А теперь там пустота. Постепенно пустоту окружили забором. Если заглядывать сквозь щелочку забора, то видно, что с пустырем происходят разные трансформации. За всеми изменениями иногда следит мужчина, явно сентиментальный. Ему уже за 40, а он не ленится подглядывать за тем, какие встречи происходят за забором. Он может поднять красивый листок. Так даже девушки не делают, проходя серьезным шагом по рабочему городу. Он не низок, не высок, словно тот теремок, но сквозь усы всегда мелькает улыбка. Вот снова он подошел и притаился, а город тоже затих и смотрит его глазами.

-Надо же яму какую раскопали. Скоро здесь будет замок воздвигнут!  - неудивительно, что он сам с собой заговорил.
-Тут торговый центр будет, вон схема нарисована, - бросила вслед женщина, указывая пальцем на рекламу.
-Да я знаю – знаю, - едва слышным шепотом проговорил мужчина прямо в заборную смотровую трубу.
Какой-то суетливый кран-жираф расхаживает по глубоко выротой яме. Пока еще не видно было признаков возвышающихся кирпичей, пока еще происходило очищение и разрушение. Город никак не понимал, за чем же так пристально наблюдал. И только сейчас он почувствовал, когда тот громко воскликнул: «Ура! Счастье есть!»

На далекой стене, которую еще не успели разрушить и перестроить красовалась загадочная надпись, написанная большими белыми буквами:
СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!
Внизу стояла робкая и трогательная подпись: СЧАСТЬЕ.
Небо подмигнуло городу и не разрешило убрать белые буквы надежды.