Второй Хозяин 2. Айэн Файрин

    
    Когда Винсент Табу пообещал жителям Исфайта спасти их разрушающийся мир, то все, включая Лима Лане, решили, что наш Творец Мироздания опять спятил – хотя, по-моему, было вполне логично, что в ответ на просьбу перепуганных людей Винс не мог преспокойно заявить, что они обречены. Другое дело, что обещание своё он дал, мягко говоря, нетрезвым, а потом, под предлогом спасения Исфайта, стал регулярно исчезать.
    Возвращался он, как правило, совершенно невменяемым, а потом и вовсе пропал на неделю, после чего у меня возникло подозрение, что Винс просто запил. Я тут же отправился на его поиски в этот самый Исфайт - и с ужасом обнаружил, что был прав: Винс, в состоянии полнейшего овоща, валялся на полу в каком-то винном погребе, и не мог даже мяукнуть в ответ. Уж и не знаю, как он собирался в таком виде спасать Исфайт - но его самого явно надо было спасать!
    Я позвал по менталке Лима, мы забрали Винса на Хиэйри, и попытались привести в норму; мы сами, как умели, делали ему капельницы, ни на шаг от него не отходили и тактично пытались выяснить, что же всё-таки происходит, но у Винса было такое сильное помутнение рассудка, что желание объясниться у него возникло только спустя дней пять, не меньше.
    Случилось это довольно ранним утром; я ещё спал, и проснулся оттого, что Винс тормошил меня за плечо, причём, он был уже одет: как попало, конечно, рубашка наизнанку, штаны держатся на одной пуговице - но он оделся сам, и этого было вполне достаточно, чтобы ввергнуть меня в некоторый ступор.
    Винс же, заметив, что я проснулся, совершенно охрипшим голосом прошептал:
- Айэн, мне нужно срочно поговорить с Лимми…
- Хорошо, - ответил я, экстренно разгоняя остатки сна и принимаясь быстро одеваться. – Как ты себя чувствуешь?
- Не очень… Извини, что разбудил тебя, но сам я до экранной не дойду…
- И не надо, а то ещё с лестницы упадёшь, - беззлобно проворчал я, взял его под руку и повёл по длинным дворцовым коридорам.
    Лане при нашем появлении удивлённо вздёрнул бровь - однако, как ни в чём не бывало, предложил нам сесть в кресла, позвал Доэйли, попросил его организовать завтрак с чаем на четверых, и только потом саркастично осведомился:
- Ну что, Творец, ты всё-таки счёл нужным посвятить нас в свои архиважнейшие дела?
- Да, Лимми… Извини, Лимми… - опустив глаза, жалобно произнёс Винс. – Я должен был раньше во всём признаться… Мне так стыдно… Понимаешь, я ведь, на самом деле, не могу спасти этот проклятущий Исфайт…
- Не можешь?
- Нет, конечно… На нём кармический приговор… И причины неустранимы…
- Вот дерьмо! – помрачнев, выругался Лим. – И как теперь быть с твоим обещанием?
- Ну, вообще-то, у меня есть один вариант... Я попытался разобраться в кармическом приговоре Исфайта, и выяснил одну странную штуку: оказывается, его жители не приговорены…
- Это как?
- А вот так. Обречён только сам мир, и, если люди не погибнут, Порядок Вещей не нарушится.
- А если погибнут? – пытливо прищурился Лим.
- Тоже не нарушится. Люди ведь, в отличие от миров, не исчезают насовсем, просто в волновое качество переходят…
- И, с точки зрения Порядка, ничего не меняется?
- Почти. Но ты-то понимаешь разницу между людьми и волнами, правда?
- Дурацкий вопрос, - фыркнул Лане. – Это любой нормальный человек понимает! Да и для волны незавершённая жизнь – это нехорошо. Как ты говорил? Плохая энергетическая карма?
- Да, - кивнул Винс. – При распределении это учитывается.
- Понятно, - задумчиво почесал в затылке Властитель Хиэйри. – И как ты собираешься спасать жителей Исфайта отдельно от их мира?  Эвакуировать их?
- Думаю, это вполне реально. Их ведь там не так уж много, всего около тысячи…   
- Около тысячи? – не веря своим ушам, переспросил Лим. – Но куда ты их денешь? Поселишь у себя в Треугольнике?
- Ну… Да, а что?
- Но как??? Это же живые люди! В смысле, у них же совершенно другая материальность!
- Ну и что? Я ведь могу создать для них искусственный контур территории, - пожал плечами Винс. – Я уже и место хорошее присмотрел в нашем Разрушенном городе… И даже больше скажу: я на днях договорился о помощи с твоим живым артефактом, а он связался со своими и нашёл ещё двоих, которые согласны поучаствовать в удержании контура…
    Лане с выражением искреннего изумления на лице обернулся к кристаллической пирамидке, стоящей на роскошном, отделанном полудрагоценными камнями столике, и некоторое время не отводил от неё пристального взгляда, ведя ментальную беседу.
    В это время в экранную бесшумно вошёл Доэйли, ловко, словно эквилибрист, балансируя здоровенным подносом с чайником, чашками и вазочками. Он водрузил поднос на второй, ничем не занятый, столик у Экрана, обменялся взглядом со всеми присутствующими, и тактично, без лишних вопросов, сел за пульт.
     Я налил всем чаю, помог Винсу прикурить сигарету и сам тоже закурил, наблюдая, как в процессе общения с артефактом меняется выражение кошачьего лица Лима. Он асимметрично хмурил брови, кривил губы, нетерпеливо щёлкал пальцами – и, в конце концов, задумчиво произнёс:
- Да, Винсент, ты воистину непредсказуем. Вот как, скажи пожалуйста, ты всё это спланировал, если три недели не просыхал?
     Хозяин Треугольника не ответил, только вздохнул и развёл руками: как это с ним часто бывало, он и сам не помнил, как всё спланировал. Лим хмыкнул, покачал головой и задал ещё один, вполне логичный, вопрос:
- И что, изменение уровня некоей области Треугольника вообще ничем не опасно? Ведь Треугольник же не простой маломатериальный мир типа Малинтериума, он - Трансформатор Всемирной Боли! Как, по-твоему, он будет функционировать, будучи не полным?
- Так ведь я же не зря замыкаю контур на себя, Лимми… Артефакты скопируют с меня энергокод Треугольника, и вчетвером мы сможем энергетически заместить отсутствующую область… Ну, то есть, скорее всего, сможем…
     Винсент мялся, маялся, неуверенно вертел в тонких, дрожащих пальцах сигарету, старательно отводил взгляд своих удивительных, небесно-серых глаз и вообще, всячески демонстрировал неуверенность в собственной правоте – но, как ни странно, именно это, парадоксальным образом, доказывало, что сейчас ему можно было верить. То есть, его сомнения в себе напрямую являлись признаком нормальности сознания, и, наверное, именно поэтому Лане не стал докапываться до сути, решив, что Творец Мироздания и без него знает, что делает.
 
***
    В какой-то мере, Винсент действительно знал, что делал; по крайней мере, пока он был трезвым, всё шло, как и было задумано: артефакты были перемещены, исфайты успешно эвакуированы и размещены в Треугольнике. И всё бы ничего - вот только после этого они устроили в честь своего «спасителя» такую грандиозную пьянку, словно решили враз выставить на стол все напитки, которые смогли унести из своего мира.
    Винсент достаточно хорошо знал самого себя, чтобы не доверять себе в такой ситуации - и, пока был ещё в сознании, заранее послал мне ментальную просьбу о помощи. Я сразу понял, что он сорвался, и, едва закончив работу, сразу же бросился его искать – но, увы, нашёл уже совершенно пьяным, валяющимся на ледяном асфальте без куртки, ботинок и шапки, в одном только свитере и джинсах. 
   Чёрт возьми, я даже выразить не могу, какую прорву чувств я в тот момент испытал по отношению к «бедным исфайтам»! Нет, ну как они могли отпустить его на улицу в таком виде?! Ко всему прочему – а как же контур?! Кто должен был его держать, спрашивается?!
    Я расстроился, разозлился и даже едва не запаниковал, однако это не помешало мне закутать Винса в свою куртку, отнёсти его домой и уложить на диван. А пока я всем этим занимался, в мою голову пришла вполне разумная мысль:
   «Да ведь, на самом-то деле, ничего страшного не происходит. Мир, вроде бы, не рушится, небо на землю не падает… Так может быть, это я чего-то не понимаю, а Винсент, хоть и без сознания, но контур всё-таки держит?»
    Эта мысль меня несколько успокоила, и ночью я даже вполне нормально поспал - а на следующий день кое-как разбудил всё ещё пьяного Винса и забрал его с собой на работу, где милосердно налил ему сто грамм симпэйна, усадил в любимое кресло в углу кухни, и строго приказал никуда не вылезать. Творец покорно кивнул, выпил - и практически сразу же снова отключился. Марку я обо всём предупредил, и она, заглянув на кухню, не стала особо ругаться, просто многозначительно сказала: «Хм!» - развернулась, и столь же многозначительно вышла. 
    Ближе к вечеру Винс проснулся, окинул пространство мутным взглядом, кое-как встал, и, неловко цепляясь за все возможные предметы обстановки, молча, вышел из кухни. Я поспешно попросил Лека доварить за меня суп и тоже выскочил в коридор, где, совершенно неожиданно, оказалось уже пусто, только входная дверь хлопнула. Выглянув на заднее крыльцо, я убедился, что мой приятель сидит на ступеньке, сходил в подсобку за нашими куртками, вернулся, заставил его одеться и только потом присел на ступеньку рядом.
- Винс, ты чего вчера так нажрался-то? – спросил я, вручая ему предусмотрительно захваченную бутылку мири. – Что-то случилось?
    Творец Мироздания выхватил у меня бутылку, винтом влил в себя больше половины и потом так долго не отвечал, что я даже успел испугаться его погружения в очередное «молчание». В его неподвижном, невидящем взгляде отражалась такая страшная мука, словно он стоял перед выбором между чем-то ужасающим и ещё более худшим, о чём и сказать-то страшно.
    И только спустя пару минут, Винс с огромным трудом выговорил:
- Д-дай з-закурить, Айэн…
     Губы у него дрожали. Я вытащил из пачки сигарету, прикурил и протянул ему, машинально отметив, что руки у него дрожат ничуть не меньше.
- Может, всё-таки объяснишь, в чём проблема? – сделал я ещё одну попытку узнать правду. – Ведь я же вижу, что что-то не так!
- И что же ты видишь? – очень тихо спросил Винс, стараясь не глядеть в мою сторону.
- Ну, например, то, что ты упорно пытаешься уйти от ответа. Что ты скрываешь? Ты в чём-то ошибся?
- Угадал, Айэн… - с обречённым вздохом ответил Творец, и одним глотком замахнул остаток мири.
- Так не молчи же, щора ты миэри! – не выдержал я. – Я прекрасно знаю, что чем больше ты молчишь, тем больше всё запутывается! И когда ты считаешь, что можешь справиться сам, чаще всего получается совсем наоборот!
- Я не могу… То есть… Я не должен об этом говорить с тобой…
- Ну, давай я Лимми позову, с ним поговори!
- Да причём тут Лимми! – в отчаянии воскликнул Винс. – Умоляю тебя, Айэн, прошу, не спрашивай меня ни о чём!
- Винс, не дури! Я тебе помочь хочу! – нахмурившись, сказал я, взял его за плечи, развернул лицом к себе и увидел, что он чуть не плачет.
- Не надо мне помогать… Это дела богов… - через силу, словно преодолевая какой-то внутренний барьер, выговорил он.
- Я всегда считал, что такие формулировки, как «дела богов» относятся к чисто практическим действиям, - резонно возразил я.
- А действие сейчас непрерывно, Айэн… Я же постоянно в контуре…
- И даже когда ты без сознания?
- Да… Кристаллические артефакты подсоединены не к сознанию, а напрямую к моей волне…
- Так в чём же тогда проблема? – не отступал я, чувствуя, что разгадка очень близка.
     Винс попытался было снова отвести взгляд, но понял, что я всё равно от него не отстану, и, смирившись, признался:
- Эта подключка и есть проблема… Я не хотел тебе говорить, но… Понимаешь, она очень выматывает… Это… Как бы тебе объяснить… Ну, как медленная потеря крови, что ли… Волна человека и энергия кристалла имеют разную природу… Волну нельзя использовать в цепи кристаллов, как другой кристалл… Когда волна постоянно подпитывает цепь, она не имеет возможности естественного обновления, просто выпадает из жизни, из энергообмена… Так что я не смогу постоянно быть их замыкающим… Мне нужен сменщик…
- Что ещё за сменщик? – подозрительно спросил я.
- Ну… Второй Хозяин Треугольника… - сам пребывая в ужасе от того, что он это говорит, прошептал Винс.   
     И тут-то мне, наконец, стало понятно всё, а особенно - то, почему он так не хотел обсуждать со мной сложившуюся ситуацию. Мы оба давно и прекрасно понимали, что я был не просто лучшим кандидатом на роль Второго, я был единственным - однако тема эта была для нас закрыта раз и навсегда из-за Мэла, первого Второго Хозяина. Винсент знал, что лично я, как участник тех событий, ничуть не стремился пойти этим путём, даже – чего скрывать! – очень боялся этого, всячески старался избежать… И вдруг он ставит меня перед фактом, что это необходимо - да не просто необходимо, а жизненно необходимо для самого Винса! 
    Сначала я растерялся, потом – расстроился, а потом внезапно очень рассердился и заорал:
- Ты что, раньше не знал, к чему это приведёт?!! Какого дьявола ты вообще подключился?!! 
    Мой приятель вздрогнул, но упрямо ответил:
- Я пообещал спасти исфайтов.
- Тьфу ты, пропасть! Дались тебе эти исфайты! Да кто они такие вообще, чтобы ты им такие обещания давал?!
- Они мирреанцы… - беспомощно развёл руками Винс.
    Если было можно одним словом перевернуть мир, то это было то самое слово, ей-богу! Я так обалдел, что это даже шоком назвать было слабовато! Можно сказать, что в голове у меня внезапно открылась некая виртуальная каверна, из которой полезли, как червяки, абсолютно хаотичные мысли, и самой главной - и самой идиотской из них! - была примерно такая: «Угораздило же Мирру поселить свои воплощения в этом долбанном Исфайте!».
    Однако все эти мысли не имели ни малейшего шанса высказаться вслух, как не имеющие ни малейшего отношения к делу, так что сказал я, на самом деле, только одно:
- Винс, прошу тебя, дай мне немного подумать… И сам тоже подумай, ладно? Может, удастся что-то сделать и без меня? Может, Лане ещё один имитатор твоего уровня сконструирует?
- Имитатор уровня – не живой, он не сможет работать с живыми артефактами, - честно разрушил мои надежды Винс. – Но я обещаю, что продержусь столько, сколько смогу. Да и потом… Я ведь не заставляю тебя… Так что - думай…
 
***
    Винс, надо отдать ему должное, продержался в положении кристаллического устройства так долго, как не смог бы никто, то есть, чуть больше пяти недель – а я всё это время «думал». Впрочем, кого я хочу обмануть? Ни о чём я, разумеется, не думал, а только малодушно надеялся, что всё как-нибудь обойдётся, что, как говорится, «минует меня чаша сия», и не придётся мне ввязываться в дела богов. Но…
    Конечно же, я ошибался. Время, отпущенное моему другу, в один отнюдь не прекрасный момент вышло, и тогда я услышал нечто вроде ментального зова, почти не сознательного, но довольно сильного; по сути, это была квинтэссенция чистого отчаяния, перед которой меркло всё, в том числе, мои собственные сомнения и страх. Ясно было только одно: я должен был сделать то, что должен - и я побежал.
    Куда бежать, вопроса не стояло, а моя способность быстро проникать сквозь пространство Треугольника сократила пробежку к границе исследованного Города минут до пятнадцати, тогда как любому другому человеку потребовалось бы часа два, не меньше.
    Здесь, у границы исследованного, начиналась зона, принадлежащая исфайтам; место, которое, хоть и оставалось формально частью Обитаемого, но, на самом деле, уже давно стало чем-то совершенно другим. Местность эта представляла собой довольно большой район комплексной, малоэтажной застройки: уютные, оштукатуренные, жёлто-бежевые домики органично располагались среди большого количества зелени, а улицы были довольно широкими и расходились четырьмя ровными лучами от небольшой овальной площади с красивым фонтаном в форме восьмигранника. Когда я пришёл сюда впервые, мне даже показалось, что я как-то случайно проскочил через межмирье и оказался вообще вне Чёрного Треугольника – настолько этот милый «затерянный городок» отличался от всего остального Разрушенного Города! Помнится, я даже спросил тогда у Винса, уж не создал ли он это место специально для исфайтов - но он, разумеется, ни в чём таком не сознался.
    И вот сейчас я снова пришёл сюда, а точнее, в ближайший к незримой энергетической границе домик, где ещё три недели назад поселился Винс в компании одного из кристаллических артефактов.  Мой друг клятвенно обещал мне, что не будет подолгу оставаться один, потому что, мол, двое исфайтов взяли на себя обязательство приносить ему каждый день всё необходимое, но я не особенно-то в это верил - и, похоже, оказался прав: в густых, насыщенных холодной влагой, осенне-зимних сумерках, в свете тусклого, синеватого уличного фонаря, дом выглядел совершенно безжизненным.
   Я вошёл в парадную, поднялся на второй этаж по деревянной лестнице, прошёл длинным, скрипучим коридором до двери, из-под которой просачивался цветной отсвет кристаллов, и решительно открыл её. Комната оказалась пустой, ни мебели, ни вещей, только в центре переливалась своими гранями пирамидка-артефакт, да рядом, на полу, было расстелено изрядно потрёпанное ватное одеяло, на котором неподвижно лежал в позе мумии мой лучший друг.
    Несмотря на то, что в помещении было довольно прохладно, он, как всегда, был в своей неизменной парчовой рубашке и джинсах; я подумал было, что нужно затопить камин, однако для начала просто сел рядом с Винсом, взял его за руку - и мгновенно понял, что температура его тела приближена к температуре окружающей среды, как у впавшей в спячку рептилии.
    Страшнейшая энергопотеря была налицо, и я, признаться, решил, что опоздал; сердце у меня упало, к горлу подступил болезненный ком, и я безнадёжно-жалобно спросил: 
- Винс, ты меня слышишь?
    Ответа, разумеется, не последовало: если Творец Мироздания и слышал меня, то говорить он мог вряд ли.
    Тогда я попытался воспользоваться ментальной связью, но поскольку никогда не был особенно силён в этой области, я снова ничего не добился. И тут, на самой последней стадии отчаяния, я вдруг услышал в своей голове… Нет, даже не услышал, а словно бы обнаружил такую рекомендацию:
    «Возьми его за запястья, на линии порталов».
    Этот совет, как я понял, исходил непосредственно от артефакта, загадочной пирамидки, существа-устройства - и я, по идее, должен был ему доверять, однако хватать Винса за запястья я отнюдь не торопился: всё-таки, я не был самоубийцей!
    Медленно-медленно, я снял с него оба браслета, и долго, пристально вглядывался в тоненькие, глубокие, багрово-оранжевые, мерцающие тлеющими угольками разрезы на бледных до синевы, холодных, покрытых шрамами руках своего лучшего друга. Мне казалось, что прикоснуться к порталам – всё равно, что добровольно сунуться в поток раскалённой лавы, и что я никогда не найду в себе смелости это сделать, но тут я снова «услышал голос» артефакта, который произнёс:
    «Если не решишься, ты никогда не спасёшь Создателя».
    «Но как его спасёт моё прикосновение?» - не думая, услышит ли меня собеседник, мысленно спросил я.
    «Твоё прикосновение запустит процесс инициации», - последовал ответ. 
    «Ах, да… Спасти – значит, подменить…» - понял я.
     Больше я не сомневался. Нет, конечно, я мог бы ещё поинтересоваться, каково это будет, или, например, выживу ли я после «инициации» - но вместо этого я просто резко выдохнул, обеими руками стиснул запястья Винса, и…
     Конечно, мне стало больно. Наверное, я даже мог бы сказать «очень больно» - но мои ощущения почему-то перестали быть реальными. Моё тело словно превратилось в набор датчиков, равнодушно констатирующих факт боли – и ладно бы, только боли! Столь же равнодушно эти датчики фиксировали такую массу энергетических процессов Мироздания, что впору было сойти с ума. Я совершенно чётко увидел непрерывное движение пересечённых мировых плоскостей, упорядоченную сеть энергетических каналов, ведущих из Треугольника в Беловременье и другие миры, а так же то, как устроено Необитаемое – словно мир постоянно смотрелся в зеркало, отражающее всё, кроме людей.
   И, наверное, будь я собой, я бы, действительно, умом тронулся - но меня, как такового, не было. Я только по привычке думал, что всё это «видел» некий «я», но, на деле, моя личность не имела к этому ни малейшего отношения, а вскоре я и вовсе перестал понимать, кто я и где я.
    А потом кто-то окликнул меня: «Айэн! Ты в порядке?» - и это произвело на меня эффект ведра ледяной воды.
     В ту же секунду боль и виртуальные «датчики» исчезли, и я снова стал собой. Мир опять предстал передо мной в виде сумрачной, холодной комнаты, а голос оказался принадлежащим вполне живому Винсенту Табу, который как-то высвободил свои запястья из моего захвата и теперь, стоя на коленях, с тревогой тормошил меня за плечи.   
- Айэн! Опомнись!
- Да… Привет… Всё нормально… - выговорил я, с удивлением обнаружив, что у меня, оказывается, есть язык и голос.
- Фффух… - Винс отпустил меня и обессилено плюхнулся обратно на одеяло. – Ну и напугал ты меня…
- А ты?! Ты-то как??? – окончательно придя в себя, заорал я. 
- Ничего, - вяло отмахнулся Винс. – Выживу, пожалуй… Ты вовремя…
- Что – вовремя? – даже не понял я.
- Сменил меня, что…
- Сменил?! Уже?!
    Видимо, у меня стало такое идиотское лицо, что Хозяин Треугольника, несмотря на своё полумёртвое состояние, зашёлся неестественным, почти беззвучным смехом.
    Тут мой ужас приобрёл какие-то совсем уже гипертрофированные формы.
- Винс, перестань, пожалуйста! - взмолился я. - Я сейчас с ума сойду!
- Извини, Айэн… Истерика… - пытаясь успокоиться, но всё ещё как-то странно ухмыляясь, ответил Винс.
    Я тоже постарался взять себя в руки, подобрал, как говорится, с пола челюсть, и спросил:
- Тебе что-нибудь нужно? Может, отвести тебя домой? Ты сможешь идти?
- Не думаю… Хотя домой я бы, конечно, с удовольствием… Холодно тут… И выпить нечего…
- Я бы тебя ещё и поесть заставил, - проворчал я, и решительно постановил:
- Ну, вот что, Винс: я сейчас позову Лане, и пусть он тебя переправляет, куда считает нужным.
- А ты? – удивлённо спросил мой друг.
- Что – я? – не менее удивлённо переспросил я. – Я ведь теперь Второй, куда же я пойду?
- Ну, то, что ты – Второй, вовсе не значит, что ты должен сидеть здесь до скончания Вечности.
- Да?
- Да. Живи, как обычно... Всё в порядке… А если вдруг почувствуешь усталость – просто скажи мне, и я тебя сменю.
- Так просто?
- Именно так.
- Но почему тогда ты торчал здесь такую кучу времени? Почему не ушёл, если мог?
- Ну, вообще-то, я не мог…
- Это ещё почему? – подозрительно прищурился я, чувствуя, что он опять пытается уйти от разговора. – Ты давай, выкладывай всё начистоту, я хочу знать, что меня ждёт!
- Да ничего тебя не ждёт, это только меня касается… А впрочем, ладно, слушай, чего там… Ты же теперь имеешь полное право совать нос во все мои дела… - вздохнул Винс, и рассказал вот что:
- Знаешь, когда я подключился… Ну, в первые две недели… Я страшно пил… Очень уж хреново мне было… И однажды ко мне явился Рыцарь с вопросом, какого чёрта я вытворяю и почему спасаю жителей приговорённого мира… А я, вместо того, чтобы спокойно ему всё объяснить, начал орать, что он права не имеет убивать исфайтов и ещё что-то в том же духе… В общем, нагородил какой-то чепухи, очень пьяный был, сам не помню, что нёс… Рыцарь на меня из-за этого очень разозлился, сказал, что я трачу больше энергии, чем собираю - и они с Разрушителем за этот месяц разнесли во Вселенной всё, что хоть мало-мальски тому подлежало… А я должен был не только собирать всю произведённую ими энергию, но и держать контур - и мне пришлось зафиксировать в этой комнате свою точку возврата… Чтобы иметь возможность материализоваться прямо в эпицентре процесса… Так проще включаться после материализации, понимаешь? Поэтому я вообще отсюда не выходил, даже за выпивкой не выбирался, просто сил не было…
    Я слушал всё это с открытым ртом – а примерно после слов про то, как Винс «поссорился с Рыцарем», всё-таки не выдержал, и вызвал Лане, который прослушал весь оставшийся монолог по ментальной связи, открыл портальное окошко, вылез из него, сгрёб Творца Мироздания в охапку и, ни слова не говоря, унёс к себе на Хиэйри. 

***
     Тогда я почему-то совсем не додумался спросить Винса о самом главном: то есть, о том, придётся ли мне собирать боль. Я вообще чувствовал себя так, словно моя внезапная инициация «усовершенствовала» моё мировосприятие до полного пофигизма по отношению к себе. Меня почему-то совсем перестало интересовать, что будет со мной в дальнейшем, да и сам факт собственной жизни как-то утратил важность; я сам не верил, что недавно ухитрился обидеться на Винса просто из-за того, что он лишил меня надежды на перевоплощение! Спроси меня кто-нибудь сейчас, зачем мне вообще было нужно это перевоплощение, я и ответить-то ничего не смог бы.
     Однако, как бы то ни было, но этот новый «я» продолжал жить, как прежде, и даже ходить на работу, где, немного рассеянно, но всё-таки, вполне сносно, выполнял все свои кухонные обязанности. На границе городка исфайтов тоже всё было спокойно, да и Треугольник функционировал, как часы; теперь я мог об этом сказать с полной уверенностью, ибо полноценное видение его устройства отнюдь меня не покинуло, а наоборот, настолько во мне прижилось, что я совсем не представлял себя без него.
     А потом я однажды понял, что обладаю ещё одной фантастической способностью, о которой надо рассказать отдельно. Спустя несколько дней после инициации, поздним вечером, когда я уже домыл полы в маркином заведении и собирался домой, я внезапно и совершенно явственно ощутил, что Винс вернулся из миров, вот прямо сейчас. Это было даже не ощущение, а самое настоящее знание, с координатами местоположения и даже кратким анализом душевного состояния Винса - так что я сразу отправился в назначенное место.
     Это было на набережной; миры почти всегда вышвыривали Винса на эту относительно узкую полосу гранита между домами и водой. Помнится, раньше я всё время удивлялся: почему он ни разу не вывалился из миров прямо в воду? Откуда такая точность попадания? Но однажды в воды Стикса случайно зашёл корабль Пиферна, и я понял, что вода, по сути - межмирный проводник, а значит, Винс, возвращаясь из миров, мог быть, скорее, выброшенным из воды, чем брошенным в воду. Одежда его, как правило, тоже подтверждала мою догадку.
     Вот так и теперь: Винс, совершенно мокрый, сидел, прислонившись к гранитному камню стиксовой ограды, и лицо у нашего Творца было, как… Ну, как после собирания боли, в общем-то. Это даже описать невозможно; нужно было просто видеть эти стеклянные глаза и полное отсутствие какого-либо выражения на лице, чтобы раз и навсегда понять, что живой человек, (и вообще человек!), так выглядеть не может.
    Я присел рядом с ним, положил ему руки на энерготочки, (то есть, на лоб и между ключиц), чтобы проверить общий уровень, и хотел было спросить: «Винс, ты как?» - как вдруг, в ту же секунду, почувствовал, «как», и причём, на собственной шкуре!
    Мне внезапно стали доступны: адская боль, которой не было пределов, страх за гранью всяческих представлений о страхе, умирание, являющее собой не менее ста тысяч плохих финалов в секунду, тьма-свет-тьма-свет, бесконечный стробоскоп всепоглощающего огня и чистой, незамутнённой черноты – и рвущиеся во все стороны радужными потоками энерговолны, ослепительный, звучащий всеми возможными и невозможными звуками последний аккорд Песни Смерти, переплавляющейся в раскалённом добела горне разрушения, чтобы стать новой жизнью…
    Кажется, я закричал – впрочем, не знаю, вслух или нет; знаю только, что руки свои я отдёрнул с такой силой, что шлёпнулся задом на гранит, да так и остался сидеть, моргая полуослепшими глазами.
    А потом я услышал тихий голос Винса:
- Спасибо, Айэн…
- За что? – спросил я, понемногу отходя от увиденного.
- Ты что же, не понял? Ты разделил со мной боль…
- Разделил? В смысле… Тебе от этого стало легче?
- Конечно, - кивнул Хозяин Треугольника, и, в подтверждение своих слов, ухватился за перила ограды, подтянулся, встал и протянул мне руку.
     Я за его руку браться, разумеется, не стал – ещё чего не хватало! - а просто поднялся сам и подставил ему плечо для опоры: несмотря на то, что Винс был практически трезв, он всё равно был ужасно слаб и на ногах держался еле-еле. Впрочем, идти он всё-таки мог, так что я, в своей обычной манере проникновения пространства, за пять минут довёл его до нашего общего дома, где Винс наконец-то избавился от мокрой одежды, влез в мою домашнюю рубашку, которая была ему почти до колен, а затем плюхнулся в кресло, и, разумеется, попросил симпэйна.
    Мне и самому после пережитого очень хотелось выпить, так что я, не размениваясь, налил нам обоим по целому стакану – и, наверное, впервые в жизни без ужаса взглянул на то, как Винс, словно воду, глотает молнитский спирт. Мало того, я вдруг подумал, что - страшно сказать! - понял эту его ненормальную жажду, и вообще, что я, в каком-то смысле, весь состою из концентрированного понимания, вот только всё оно весьма сумбурно и, пока что, никак не сформулировано.
    Я прикурил две сигареты, передал одну из них Винсу и сказал:
- Знаешь, по-моему, нам надо серьёзно поговорить. У меня такая куча вопросов накопилась, что аж башка гудит – и ни одного вразумительного ответа.
    Мой приятель как-то странно посмотрел на меня сквозь плывущий дым и спросил:
- И ты считаешь, что я способен давать вразумительные ответы?
- Хм… Ну, за неимением других вариантов… И вообще, у кого я, по-твоему, должен спрашивать, например, про то, как у меня получилось снять твою боль?
- У себя, Айэн… Ты просто создан для этого, вот и всё…
- Создан? Кем? Тобой?
- Ну, если смотреть с этой точки зрения, то… Можно и так сказать… - пожал плечами Винс, и снова потянулся к бутылке, однако я успел перехватить её раньше.
- Ты погоди напиваться-то! Рассказывай!
- Прошу тебя, Айэн… Налей… Пожалуйста… Мне очень нужно… - взмолился Винс, и взгляд его стал настолько тоскливым, что я сразу же понял: проконтролировать его состояние у меня не получится.
    Я вздохнул и налил ещё примерно полстакана, которые Винс немедленно выпил. За этим последовало ещё примерно десять минут молчания, однако, как ни крути, а спирт всё-таки взял своё: Хозяин Треугольника расслабился, закурил ещё одну сигарету, откинулся на спинку кресла и, уставившись, как в книгу, в растрескавшийся, закопченный потолок, заговорил.
- Ты сам себя не знаешь, Айэн… И я не знаю… Ты ведь… Как бы это сказать… Гениальный интуитивный энергет… Энергетический медиум даже… Редкостное явление, что-то вроде молнитских Менца и квирских Аймивиртов… В нашем мире тебе до сей поры не находилось применения - но теперь ты стал Вторым…
     Тут Винс сделал такую длинную паузу, что даже я, привыкший к его обрывочно-фрагментарной манере говорить, нетерпеливо спросил:
- И что?
- Понимаешь, Айэн, Вторым ведь тоже можно быть по-разному… Ну, в смысле, нет же никаких конкретных обязательств, вменяемых Второму… Это ведь не должность…
- Как и в твоём случае, да?
- Да… - кивнул он. – Понимаешь, когда Мэлкольм стал Вторым, он в своё понимание миссии вложил разделение со мной моих божественных функций… Ну, вот такой он, по сути, амбициозный…
- Кто бы мог подумать, - усмехнулся я, и покачал головой. – Значит, наш Мэл – амбициозный? А я-то думал, он тебе помочь хотел…
- Да нет, он и в самом деле хотел помочь… Не хотел бы – я вообще не смог бы сделать его Вторым… Но наличие амбиций ведь не отменяет всего остального в человеке, так сказать, положительных личных качеств… Ну, возьми хоть Лимми, например: он ведь тоже, при всей своей доброте, очень амбициозный… В том смысле, что ему, если уж кем-то быть – то богом, не меньше…
- Никогда не хотел бы быть богом, - проворчал я, и вдруг, кажется, понял, к чему он клонит.
- Вот в этом-то и фишка! – торжествующе воскликнул Винс, и, хлопнув рукой по подлокотнику кресла, выронил на пол дымящуюся сигарету.
    Я, чертыхнувшись, вскочил, поднял её, затушил в пепельнице, чисто машинально показал своему приятелю кулак – и вдруг, ужасно смутившись, спрятал руку за спину, впервые поймав себя на мысли о том, что, вообще-то, до сих пор ни разу не задумывался о… Субординации, что ли. То есть, о том, что Винс, каким-то образом, выше меня.
    Нет, разумеется, я всегда знал, что он – Творец Мироздания, Хозяин Треугольника и так далее, но... Это же был Винс! Он вёл себя, как закомплексованный подросток, пил до потери пульса, торчал, сходил с ума, резался; мне приходилось его перевязывать и связывать, носить на руках и хлестать по щекам... Я жалел его, чувствовал за него ответственность - но то, что я испытал сейчас, было сродни преклонению.
     Винс заметил моё смятение - и, конечно, сразу же догадался, в чём дело.
- Ты чего, Айэн? Не знаешь, как теперь ко мне относиться? – почти риторически спросил он.
- Ну да, - признался я.
- Да брось, ерунда всё… Я-то не изменился, в отличие от тебя… Как был алкашом, так и остался…
- Да уж, это точно, - покачал головой я, пытаясь избавиться от наваждения и понимая, что не могу. – Я очень изменился, Винс?
- Ну, как тебе сказать... - Творец бросил на меня странный взгляд. - Ты вырос на высоту собственного понимания.
- И я теперь всегда буду должен разделять с тобой боль?
- Нет, ты что! - испугался он. - Ты вообще ничего мне не должен! Делай то, что сам считаешь нужным...
- Ну, например?
- Например... Можешь помочь мне с балансом Треугольника?
- Да, конечно! Баланс я очень отчётливо себе представляю, даже, наверное, могу его поправить, если что…
- Это хорошо… Это нам скоро пригодится… - вздохнул Винс, и принялся снова оглядываться в поисках бутылки.
- В каком смысле? – спросил я, вытаскивая её из-под стола и наливая нам обоим.
- А в том, что не получится из Треугольника новый Исфайт… Не место этим людям в Аиде, не место живым в мире мёртвых… Энергоуровень территории – это же далеко не всё… Этим не обмануть законов Мироздания…
- Но ты же никого не обманываешь, Винс! – воскликнул я. – Разве не правда, что на исфайтах нет кармического приговора?
- Дело не приговоре, Айэн… - помотал головой Творец. – Дело в том, что волны исфайтов принадлежат Мирре… Не Треугольнику… Не мне…
    Я ахнул.
- И что, значит, всё зря?! - заорал я. - Ты столько сил угрохал, чуть не сдох, подключившись к своим устройствам, да ещё и меня в это дело втянул – и ради чего?! Чтобы отдать волны исфайтов Мирре?! Не людей, а волны, чёрт побери??!
    Видимо, я всё-таки напился; я понимал, что на Винса орать бессмысленно - и не мог сдержаться. Однако Творец не разревелся от бессилия и обиды, а отреагировал на мой ор совершенно неожиданно.
    Выпрямившись в кресле, он одной рукой со всей дури стукнул по столу, а второй – продемонстрировал мне кукиш.
- Ни хрена! Я не отдам их! Даже Мирре! – отчаянно выкрикнул он, и  вскочил.
     Я отчётливо ощутил его намерение прямо сейчас уйти сквозь миры; в ту же секунду я бросился к нему и успел подхватить под мышки раньше, чем он оказался на полу: всё-таки, моя реакция была отточена годами! Но, невзирая на то, что Винс почти не держался на ногах, он всё равно порывался уйти.
- Отпусти, Айэн! – вопил он, выкручиваясь, как одержимый. - Мне надо в Необитаемое! Сейчас же! С Рыцарем поговорить!
- Да куда ты пойдёшь! Успокойся, Винс! – пытался образумить его я, но, увы тщетно.      
     Тогда, испугавшись, что могу сделать ему больно, я попробовал сменить тактику.
- Ладно, в Необитаемое – так в Необитаемое! – сказал я. - Только свои отношения с Рыцарем будешь выяснять завтра, хорошо?
    Конечно, будь он в состоянии настоящей «одержимости», он бы меня попросту не услышал - но к счастью, всё оказалось не так уж плохо: Винс меня услышал, перестал сопротивляться, вполне сознательно посмотрел мне в глаза и кивнул.
    Это не могло не радовать: по крайней мере, мне не нужно было его связывать или колоть снотворное. Мы просто вместе с ним перешли в Необитаемое, с горем пополам, добрались до башни Фонтейра, (на самом деле, просто заброшенной водонапорки), и повалились спать, завернувшись в тёплые одеяла, прямо на полу, в пустом этаже под баком.

***
     А утром меня разбудил Фонтейр, собственной персоной. Я бы мог даже сказать «Его Величество Фонтейр», ибо, если бы у Каменных Тварей была иерархия, то белый мантикор непременно был бы общепризнанным монархом Необитаемого.
     Разбудил он меня, легонько лизнув языком в щёку, и ощущение это было, мягко говоря, необычное, так что я мгновенно открыл глаза – а в следующую секунду подумал, что, будь на моём месте любой другой человек, он просто заорал бы во весь голос, увидев склонившуюся к нему огромную, дружелюбно-клыкастую морду.
     Но я, разумеется, не заорал, а просто сказал:
- Привет, Фоня.
- Привет, Айэн, - ответил мантикор. - Ты, пожалуйста, только не волнуйся. Мне пришлось отнести Винса на Пустую Площадь, у него там какой-то очень серьёзный разговор с Рыцарем.
    Я вскочил, как подброшенный.
- Как??! Что??! Уже??!
- Я же просил тебя, не волнуйся.
- Не волнуйся?! Да Винс вообще разговаривать-то может?
- Может. Я ему бутылку «Массандры» выдал, так что…
- О боже!!! – схватился за голову я.
     Мой многолетний опыт общения с нашим Творцом не оставлял никакой надежды на то, что он, выпив со страшнейшего бодуна бутылку портвейна, останется хоть чуточку вменяемым – однако Фонтейр был совершенно иного мнения на этот счёт.
- Перестань, Айэн, - фыркнул он. - Это же дела богов. Они уж как-нибудь разберутся. 
    Я недоверчиво посмотрел на спокойного, как слон, мантикора, сделал глубокий вдох - выдох, взял себя в руки и спросил:
- Дела богов, значит? А ты в курсе, что я, с некоторых пор, имею право совать нос во все божественные дела Винса?
- Да? – удивлённо поднял бровь Фоня.
- Да. Я – Второй Хозяин Треугольника, - объявил я со всей убеждённостью, на какую только был способен.
     Великолепный зверь поднял обе брови симметрично, наклонил голову влево, затем – вправо, переступил с ноги на ногу и задумчиво проговорил:
- Такими вещами не шутят, Айэн.
- А я и не шучу. Контур территории исфайтов и сейчас на мне, между прочим. Не веришь, спроси у Винса, - глядя прямо в ярко-голубые глаза Фонтейра, сказал я - и, неожиданно для самого себя, закончил:
- Так что я имею полное право присутствовать на Пустой Площади. 
    Мантикор так изумился, что даже растерялся; думаю, ему ещё ни разу не встречался человек, добровольно пожелавший присутствовать при разговоре Винсента и Рыцаря Табу. Сам не знаю, как у меня хватило смелости, (или наглости), такое ляпнуть, но отступать было уже поздно; к тому же, я действительно верил, что смогу, в случае чего, оказать Винсу поддержку, а это мне казалось важнее какого-то там страха смерти.
    В конце концов, Фоня пришёл в себя и сказал:
- Ну, идём, Второй Хозяин.
    Он красноречиво мотнул головой, приглашая меня садиться к нему на спину, я, не раздумывая, принял приглашение - и огромный, крылатый зверь, легко распахнув мощной лапой оконный ставень, выпрыгнул из окна башни, унося меня в чёрно-белое небо Необитаемого.
    Было раннее, слегка морозное утро; дальний край пространства где-то слева, за бескрайним морем жестяных крыш, начинал понемногу золотиться тем самым рассеянным светом, который заменял Треугольнику солнце - тогда как вечная луна ещё не растаяла, и весь воздух, казалось, состоял из слияния двух светов. Безграничный кайф мгновенно захватил всё моё существо; мне показалось, что я дышу чистым светом, наполняюсь им, как воздушный шар, и даже если свалюсь со спины мантикора, то не упаду, а наоборот, взлечу в полную запредельность. Небо завораживало, сводило с ума, щекотало кожу и проникало в кровь, словно наркотик - а ведь я не впервые был в этом небе! Просто, когда я не был Вторым, я, похоже, и не знал, что это такое.
    Впрочем, познать небо до конца мне и сейчас было не суждено, ибо довольно скоро мы стали стремительно снижаться. Крыши приближались и приближались, стали различимы мельчайшие детали - и вдруг я понял, что мы несёмся прямо на здоровенный, застеклённый атриум. Скорость была огромна, даже истинный ас не успел бы развернуться - но Фонтейр и не пытался разворачиваться, так и шпарил по прямой! Я заорал, зажмурился и машинально загородился руками, пытаясь хоть как-то защититься от осколков – однако вместо них меня внезапно накрыла полнейшая тишина, словно вместо атриума мы на полной скорости влетели в гигантскую войлочную палату.  Примерно в ту же секунду я почувствовал мягкий толчок приземления, открыл глаза и увидел… Пустую Площадь.
    Это точно была она, ибо сложно было как-то иначе назвать пространственное явление в виде нескольких гектаров мощёной булыжником поверхности, ограниченной отнюдь не стенами, а просто размытыми краями реальности. Кроме того, здесь присутствовало ещё одно подтверждение того, что мы были на месте: прямо по центру Площади, друг напротив друга, стояли два чёрных, антикварных кресла с высоченными, резными спинками, обитыми бархатом подлокотниками и широченными сиденьями. Между креслами мерцал оранжевым огнём сложный, похожий на ежа, кристалл, распространяющий по всей площади приятное тепло, а в креслах располагались два персонажа, одинаковых, словно сами кресла – и, одновременно, разных, словно вода и камень.
    Рыцарь Табу, в неизменном чёрном костюме-тройке, при таком же чёрном шёлковом галстуке и с тщательно зачёсанными назад пепельными волосами, сидел, неестественно выпрямившись и положив руки на колени, словно статуя неведомого древнего короля. Холодные, серо-стальные глаза его были столь же неподвижно устремлены на оппонента - который, между тем, сидел в своём кресле, небрежно развалясь, почти полулёжа, и выглядел… Ну, одним словом, как Винсент Табу после вчерашнего и сегодняшнего. В растянутом чёрном свитере на голое тело, драных, грязных, теоретически синих, джинсах, расхлябанных ботинках на босу ногу, с нечёсаными, как попало торчащими волосами, блуждающим взглядом, с папиросой в левой руке и бутылкой в правой, он был совсем не чета Рыцарю - однако тот не обращал на это никакого внимания, и преспокойно слушал, что говорил Винс.
    Когда я приблизился к ним, он как раз заканчивал вводить Рыцаря в курс дела.
- …и поскольку исфайты, как мы выяснили, не подлежат уничтожению, мы должны вместе подумать над тем, как этого избежать, - сказал Винс. - Например, мы можем попытаться создать ещё один мир, такой, как Мапри. Что ты думаешь?
- У Исфайта гораздо более высокий энергоуровень, чем у Мапри, - ответил Рыцарь. - Ты просто не потянешь сотворения такого мира, даже с нашей помощью.
- Да, я тоже об этом думал, - кивнул Винс. – Ну, а всё-таки? Может, я попытаюсь?
- Нет. Убьёшься и всех за собой потащишь. Так людей не спасают.
- Как будто ты знаешь, как их спасают... - Хозяин Треугольника болезненно скривился, но развивать эту тему не стал. – Ну, ладно, а если я не сам буду творить им мир? Найду какого-нибудь демиурга…
- Найдёшь демиурга? – по-моему, Рыцарь всё-таки удивился. – Да ты вообще, хоть раз видел свободного демиурга? Или ты думаешь, что кто-то из них бросит все свои дела, чтобы воспользоваться твоим предложением? А может, у тебя знакомые демиурги в очередь выстраиваются, чтобы подработать?
    Винс, не ожидавший от своего двойника столь откровенного сарказма, на пару секунд застыл с открытым ртом - однако глоток портвейна быстро вернул ему дар речи, и он сделал следующее предложение:
- Ну, ладно, тогда можно попытаться найти для исфайтов мир, максимально похожий по энергоуровню, и переселить их туда. По идее, они должны будут постепенно там адаптироваться… А если нет, то я просто подарю им прямой энергоканал, и…
- Стой, не гони, - по тону, каким это было сказано, мне показалось, что Рыцарь слегка поморщился, но, на самом деле, ни один мускул не дрогнул на его фарфоровом лице-маске. – За сколько месяцев ты надеешься завершить полный анализ энергоуровней всех существующих миров?
- Эээ… Ну… - смешался Винс. – Если мне Лимми поможет, то…
- Ты вообще не понимаешь, о чём говоришь, - покачал головой Рыцарь.
     Винсент расстроено вздохнул, ссутулился, уперся локтями в колени и молча уставился на тепловой кристалл. Отсветы неяркого пламени играли на бледных щеках Творца Мироздания оттенками несуществующего румянца, отражались в серых небесах его глаз, в зелёном стекле бутылки, в матовом металле защитных браслетов… Рыцарь не торопил его, просто спокойно ждал.
- А если предположить, что у меня есть время? – подумав, очень тихо спросил Творец. – Если я найду подходящий мир раньше, чем перекопаю всю Вселенную?
- На случай надеяться нельзя, - менторским тоном ответил Рыцарь. – И потом, не забывай, что в чужом мире всегда может возникнуть множество неблагоприятных для исфайтов побочных факторов. Например, мир может оказаться населён цивилизованными дикарями, которые просто перебьют незваных гостей. Или какой-нибудь местный вирус окажется смертелен именно для исфайтов. Или обнаружится, что в этом мире живёт демиург, а то и аватар Центра Распределения, который совсем не будет в восторге от того, что ты самовольно заселил в его мир тысячу мирреанцев. Или…
- Хватит, я понял, - совсем сник Винсент. – Риск и вправду слишком велик… Но тогда – какие ещё варианты?
     Рыцарь развёл руками.
- Ты заварил эту кашу – тебе и расхлёбывать. По мне, так всё просто: нет людей – нет проблем.
     Винс печально посмотрел на него, ещё раз приложился к бутылке и вдруг, обернувшись ко мне, спросил:
- Ну, а ты чего молчишь? Говори уж, раз пришёл…
     Я, конечно, знал, что моё присутствие отнюдь не является тайной для божественных двойников - однако от такого предложения просто опешил и пару минут стоял, по-дурацки хлопая глазами, пока Фонтейр не вывел меня из ступора, легонько подтолкнув в спину.
    Тогда я сделал шаг вперёд, словно выходя из невидимого строя, и брякнул первое, что пришло в голову:
- А Необитаемое у Исфайта было?
     Тут на меня уставилась ещё одна пара глаз - да таких, что любой живущий тотчас же умер бы от страха; то есть, проще говоря, я удостоился личного внимания Рыцаря Табу.
- Что за странный интерес, юноша? – почти не разжимая губ, спросила фарфоровая маска.
- Понимаете, у нас… Вернее, у Винса… Такой случай был… - с трудом преодолевая инстинктивный животный ужас, ответил я. – Однажды хиберды вторглись в Мировой Океан и начали там войну, а Винс взял, да и отправил их в океанское Необитаемое. И, насколько я знаю, они до сих пор нормально себя там чувствуют, Винс им даже связь с Центром Распределения наладил…
- С Клариссой? – Рыцарь цепко уставился на своего двойника, и тот мгновенно покраснел, словно его застукали за чем-то неприличным.
- Ну, с Клариссой, и что? – огрызнулся он. – Какая разница, с кем? Второй-то дело говорит!
- Да?
- Да! Представь себе, что у Исфайта было Необитаемое. Что должно было остаться в нём после исчезновения Обитаемого?
- Ничего. Те же самые осколки, которые сейчас болтаются на месте развалившегося Исфайта. Однако Необитаемое есть далеко не у всех миров; то есть, у достаточно материальных оно, конечно, есть, но у большинства - не открыто. Так что, даже если у Исфайта и была возможность открыть Необитаемое, теперь она утрачена вместе с миром, и... 
- Подожди, Рыцарь! – воодушевлённо воскликнул Винс. – Ты же сам сказал, что на месте Исфайта ещё болтаются его осколки – а значит, его ниша в Мироздании ещё не закрылась!
- И что?
- А то, что мы можем открыть вход в Необитаемое Исфайта из этой ниши, а потом аккуратно собрать тамошние осколки, вложить максимально возможное количество доступной нам творящей энергии и создать на этой основе новый Исфайт. Мы, понимаешь, мы, все вместе, Рыцарь! Ты, я, Бог и Разрушитель, будем четырьмя самостоятельными божествами, и каждый сможет сам распоряжаться своей энергией, потому что в Необитаемом существующий Порядок Вещей не является абсолютным критерием!
   Мой приятель вскочил, и, держась левой рукой за спинку кресла, принялся так интенсивно жестикулировать правой, словно пытался нарисовать весь план действий в воздухе.
 - Ты только представь: мы сможем творить, а не разрушать! Мало того, когда мы закончим, мы сможем вывести новый Исфайт в Обитаемое, потому что он будет совершенно другим, не тем, который когда-то был приговорён! Он займёт свою нишу в балансе – и Мироздание его примет!
    Впервые в жизни я слышал, чтобы Винсент столько говорил без  запинок и пауз – однако выражение лица Рыцаря казалось мне ещё более невероятным, ибо к концу монолога обладатель равнодушной фарфоровой маски, разве что, губы не кусал от волнения! Я вообще не думал, что эту хладнокровную машину можно чем-то так сильно пронять – но, видимо, для него, как и для Винса, было крайне важно обойти надоевший Порядок Вещей, и, хоть один раз в Вечности, побыть свободным от самого себя.
- Дааа… - задумчиво произнёс он. – То, что ты предлагаешь - это величайший божественный эксперимент в истории нашего Мироздания, и отказаться - значит, жалеть об этом всю оставшуюся Вечность. Но знаешь, Винсент, я сейчас подсчитал наши примерные энергопотери, и хочу предупредить тебя, что даже если мы будем творить сообща, твоё личное выживание в виде материального аватара весьма сомнительно. А твоя гибель приведёт к…
- Я знаю, Рыцарь. К нашему полному объединению и новому Хаосу. Но ты ведь постараешься этого не допустить?   
- Насколько это будет возможно.
- Так что, начнём?
- Да.
    Рыцарь встал, протянул Винсу руку - и я вдруг понял, что сейчас останусь совершенно один.
- Подождите! А мне-то что делать??? – крикнул я.
- Продолжай держать контур! – последовал ответ.
     А потом – я даже не успел уловить это глазом – двойники соединили руки и силуэты их фигур расплылись багрово-чёрной дымкой, буквально на мгновение перед окончательным исчезновением образовав в воздухе рисунок четырёх переплетённых разомкнутых треугольников.

***
    Восстановление Исфайта в Необитаемом оказалось и впрямь беспримерно сложной задачей. Учитывая, что даже самым могущественным божествам во Вселенной это давалось с огромным трудом, можно было с уверенностью сказать, что ни у кого другого, будь он даже наикрутейшим, прирождённым демиургом, вообще не получилось бы ничего подобного. Винс за всё это время трижды возвращался в Треугольник, в свою материальность – и с каждым разом всё более становился похож на бледную, посмертную тень того человека, которого я когда-то знал, или привык считать, что знаю.
    Первый раз он вернулся, спустя десять дней после разговора с Рыцарем, и примерно с неделю отлёживался в Храме Мёртвых. При этом, он ничего не ел, не пил ничего крепче чая, и даже разговаривать не мог, настолько был обессилен. А когда он заговорил, то рассказал, что завершил только первую стадию созидания – то есть, «собирание осколков», неких разрозненных частиц того Исфайта, который, по идее, мог бы когда-то существовать в Необитаемом – если бы оно у него было. И даже не спрашивайте меня, как такое могло быть, я этого так и не понял, несмотря на все способности Второго.
    Я вообще в «дела богов» не вмешивался, мне хватало того, что я продолжал держать контур территории Исфайта, и это стоило мне почти всей моей личной энергии. После второго ухода Винса у меня внезапно начались приступы головокружения, сначала лёгкие, а потом – всё серьёзнее и серьёзнее, почти до обмороков. И, несмотря на то, что когда-то у нас с Винсом была договорённость при малейших признаках усталости сообщать об этом ему и меняться местами, в нынешней ситуации об этом и речи быть не могло - и я промолчал, положившись на собственные силы. В итоге, к концу недели я держался только на алкоголе, прекрасно понимая, что следующая моя стадия – стимуляторы, а потом я попросту сдохну от полного энергетического истощения.
    И вот в этом-то полудохлом состоянии я однажды проснулся среди ночи и понял, что Винс вернулся во второй раз. По моим сведениям, он находился в одном из своих «тайных убежищ», чердачной комнатухе неподалёку от маркиного кабака, и я, несмотря на слабость, сразу же помчался туда, ибо, насколько я знал, температура в этом помещении была лишь немного выше нуля, а мой друг вполне мог забыть, что материализоваться нужно в одежде. 
    Моя догадка оказалась верна: Творец Мироздания, и правда, лежал голышом, на ледяном полу, в позе эмбриона. Наверное, если бы не огромная энергопотеря, снова замедлившая все его жизненные процессы, он бы просто замёрз – но ведь и в летаргии было мало хорошего! Ворча, запинаясь и чуть не падая, я укутал Винса всеми имеющимися на чердаке тряпками и шмотками, развёл огонь в самодельном камине, сгонял в магазин, запасся симпэйном и уселся ждать. Я надеялся, что отогревшись, Винсент придёт в себя сам - однако, время шло, а он не просыпался, и страх всё больше сдавливал мой пропитый мозг.
    На второй день я не выдержал этой пытки и вызвал Лане, который, разумеется, не только мгновенно откликнулся, но и сходу влепил мне вполне ожидаемый выговор за то, что я, пьянь эдакая, не обратился к нему раньше. Потом он, с запредельно мрачным выражением лица, выслушал мои сбивчивые объяснения, немного помолчал, раздумывая, и спросил:
- А твоя способность разделять боль Винса всё ещё при тебе?
- Да, конечно - но я едва держу контур, и...
- Я знаю, - кивнул Лим. – Ты вообще герой, на твоём месте никто бы так долго не продержался. Сколько уже? Дней двадцать?
- Не меньше…
- Мдааа… - Лане сочувственно покачал головой. – Не могу сказать, что я способен понять, каково это… Но знаешь, Айэн, если ты сейчас не рискнёшь собой ради Винса, мы его, скорее всего, потеряем. И, кстати, исфайты тоже лишатся шансов выжить.
- И я, понятное дело, тоже… - пробормотал я, глядя на неподвижное тело Творца Мироздания. – Ну что ж, если ты так считаешь, то…
    Я уже протянул было руки, чтобы коснуться энерготочек Творца Мироздания, но Лим внезапно заорал:
- Стой!!! Что ты делаешь?!!
- Боль снимаю… А что? – недоумённо спросил я, отдёргивая руки.
- Погоди, вас обоих сначала уколоть надо, - ворчливо объяснил он.
- Это ещё зачем?! – испугался я. – То есть, мало того, что я пьяный - так ещё и колоть?! Чем?!
- Энергостимуляторами. В чисто медицинских целях, для сглаживания эффекта, так сказать. Да не дрейфь ты, ничего страшного не случится, - невесело усмехнулся Лане. – Уж я-то в наркоте разбираюсь!
    После этого спорного, отнюдь не утешительного, заявления он прямо откуда-то из-под экранного пульта вытащил два одинаковых пластиковых контейнера и вылез с ними из портала на чердак. В одном контейнере оказались одноразовые шприцы и жгут, а в другом – несколько крайне подозрительных ампул явно молнитского производства, от одного вида которых я окончательно упал духом.
    «Всё, допрыгался, Второй Хозяин, - мелькнуло в голове. – Ввек с теперь с этого дерьма не слезешь, пока энергоуровень не восстановится!»
    Однако спорить с Лимом я в такой ситуации не решился: в конце концов, он разбирался не только в наркоте, его опыт в самых разных областях был настолько огромен, что было бы довольно глупо не доверять ему. И я доверился, подставил руку – а потом началось нечто, довольно сложно поддающееся описанию.
    Сначала я ощутил такой немереный и внезапный прилив сил, словно я вот-вот взорвусь, и надо бежать, всё равно, куда лишь бы не взорваться - но я, естественно, никуда не побежал, а просто положил руки на энерготочки Винса. Я ждал боли – но вместо этого, почему-то, оглох, ослеп и полностью утратил ощущение тела, словно его и не было никогда; казалось, от меня остался только мозг, который непрерывно летел по спирали в полной темноте, и чувствовал себя соринкой, которую затягивает в воронку сливного отверстия. Аналогия со сливом была тем сильнее, что мозгу, почему-то, по всем ощущениям, было мокро – и не спрашивайте меня, как такое может быть, я всё равно не знаю…
    Когда ко мне вернулось зрение, я, кажется, всё ещё сидел в той же позе, не отнимая рук – вот только это был уже не совсем я, потому что тела у меня по-прежнему не было, да и сознание, похоже, принадлежало не мне – Айэну, а мне – Второму Хозяину. Это сознание существовало лишь для того, чтобы обрабатывать информацию о движении энергетических плоскостей, о балансе Треугольника и – самое-то главное! – о состоянии Винса…
    И, едва оно об этом вспомнило, как Винс моментально возник перед… Ну, в общем, перед тем, что заменяло сознанию глаза. Прозрачный и расплывчатый, словно амёба, мой божественный приятель напоминал плохую видеопроекцию на кирпичной стене чердачного помещения – однако при этом, всё окружающее пространство вокруг него было концентрированной силой, которая тянула меня к себе, словно огромный магнит.
    Мало того, вся эта сила в данный момент являлась чем-то вроде коллективной личности – и она, конечно же, не преминула заявить о себе, причём, весьма оригинальным образом.
- ВЫМЕТАЙСЯ, АЙЭН! – громыхнул из ниоткуда неожиданно мощный голос, явно принадлежащий не амёбе, а Рыцарю.
- Что? – растерянно спросил я, не понимая, говорю ли я, на самом деле, или нет.
- Если ты сейчас же не выметешься из винсовской материальности, от тебя вообще ничего не останется! Ты же отдаёшь свою последнюю энергию, идиот!!!
- Я не могу выместись! – честно признался я. – Я даже не знаю, куда! И как?
- Как это – куда? В собственное тело, болван!!! Руки убери, тупое ты чучело!!!
     Я дёрнулся всеми… Всем, из чего состоял; всколыхнулись мировые плоскости, поплыли стены, снова возникло ощущение влажности, которое до этого испытывал мой улетающий мозг – но больше ничего не произошло. Рук, чтобы убрать, у меня по-прежнему не было. Не было, щора миэри, никаких долбаных рук!!!
    От страха и отчаяния я, кажется, просто заорал – и тут прозрачный Винс внезапно шевельнулся, резко выставил вперёд руку и раскрытой ладонью толкнул меня в лоб. Я точно знаю, что это был именно лоб, потому что удар оказался сильнейший, аж искры из глаз посыпались – однако это подействовало! Я всё-таки «вымелся», то есть, обрёл собственное тело, да так стремительно, что снова едва не ослеп. А ещё у тела был слух, и я услышал, как Лане исступлённо орёт:
- Айэн!!! Очнись, Айэн!!!
- Мммм… - простонал я, чувствуя, что он меня ещё и трясёт, как грушу, а у меня при этом всё так болит, что хоть помирай. – Не кричи… Я здесь…
- Ффух! - выдохнул Лане, отпуская моё несчастное тело. – Ну и напугали вы меня!
- Мы? – удивился я, поднял голову и увидел, что Винс сидит на матрасе и таращится на меня ошарашено-пустым взглядом, а из его глаз в два ручья текут слёзы.
    Несмотря на своё жуткое состояние, я испугался.
- Винсент, ты чего? – преодолевая головную боль, спросил я совершенно охрипшим голосом. – Всё так плохо?
    Хозяин Треугольника открыл рот, словно собирался что-то сказать, но не смог издать ни единого звука, только облизнул пересохшие губы и беспомощно перевёл взгляд на Лима. Молнитец расценил этот взгляд совершенно однозначно, вынул из-за пазухи невесть как оказавшуюся там бутылку своей фирменной голубой настойки и вручил Винсу.
- Только поделись с Айэном, - предупредил его Лим, но это было излишне: Творец Мироздания не смог сделать и двух глотков, как зашёлся чудовищным кашлем.
     Лане забрал у него бутылку, передал мне, а сам сел поближе и обнял Винса за плечи, прижав его содрогающееся тело к себе и слегка поглаживая по спине, отчего ему, похоже, немного полегчало, по крайней мере, кашель утих. Я же, тем временем, сделал несколько глотков настойки - и меня в считанные минуты так разобрало, что даже боль, охватывающая всё тело и голову, как-то стёрлась, размазалась, предоставив мне, наконец-то, возможность хоть немного начать соображать.
- Лимми, что произошло? – по-прежнему не узнавая собственного голоса, спросил я.
- Ну, минут десять ты просто держал руки на энерготочках Винса, я уже подумал было, что тебя надо как-то отцепить, а то ты ему всю энергию отдашь – но тут он внезапно сел, одним движением сорвал защитный браслет, вытянул руку и шарахнул тебя в лоб, - хмуро и растерянно ответил Лане. – Честно говоря, я такого совсем не ожидал, и не успел ничего предпринять…
- И хорошо, что не успел, - вздохнул я, ощупывая свой лоб. – Чёрт знает, что было бы, если бы меня отцеплял ты…
    На лбу у меня, похоже, был довольно большой ожог, которого я не чувствовал только потому, что общий болевой фон был слишком велик - или же просто потому, что я был вмазанный и пьяный.
- Дааа… - протянул Лим. – А что чувствовал ты?
    Я попытался описать свои переживания, и Лане окончательно помрачнел; кажется, я вообще никогда не видел его таким мрачным. Слегка отстранив от себя Винса, он заглянул ему в глаза, ища ответа на какие-то свои, не заданные, вопросы, но тот вообще никак не отреагировал, даже не кивнул, только беззвучно плакал; он вообще выглядел так, как будто спал, видел кошмарный сон и никак не мог проснуться...
- Надень на него браслет, - бросил мне Лане, снова прижимая к себе Винса, словно испуганного ребёнка.
    Я подобрал браслет, попытался нацепить его на запястье Хозяина Треугольника, но координация у меня была ужасающая, а портал так и плевался огнём, просто не подступиться было… В общем, возился я довольно долго - а потом внезапно увидел такое, что поначалу даже решил, что у меня начались глюки, ибо внутри огненного разреза протуберанцы огня сложились в незнакомые мне буквы.
- Лимми, смотри! – шёпотом воскликнул я, но молнитец уже и сам всё увидел.
- Ого! «Айми рэс вирэйя!», - изумился Лане. – «Жизнь торжествует», значит??? Знаешь, Айэн, мне кажется, кое-кто хочет нас успокоить!
     Он снова заглянул Винсу в глаза – и тут он, медленно-медленно смежив веки, разом обмяк всем телом, повиснув на руках Лима, словно брошенная кукловодом  марионетка.
- Хм, - только и смог произнести Лане, укладывая его обратно на матрас. – Похоже, отпустило!
- Что?
- Ну это… Как бы сказать… Объединённое состояние.
- То есть, Рыцарь и все остальные?
- Да. И теперь… Теперь у Винсента есть все шансы на выживание! – внезапно заключил Лане, криво, нервно улыбнулся – и вдруг истерически расхохотался.
- Слушай, Айэн, да ты же крутой энергетище! – смеясь сквозь слёзы, сказал он, а затем неожиданно отобрал у меня бутылку и принялся так торопливо глотать настойку, словно от этого зависела вся его жизнь.

***
    Винсент пришёл в себя только следующим вечером – и сразу же начал собираться обратно в Исфайт. То есть, он просто открыл глаза, сел на постели, огляделся, увидел меня и сказал, словно продолжая давно начатый разговор:
- О, Айэн… Как хорошо, что ты здесь… Проводишь меня?
    Я в этот момент сидел на полу и держал в руке кружку с джойльским чаем, которым тщетно пытался перебить у себя тягу к алкоголю. Вздрогнув от неожиданности, я тут же расплескал по штанам половину напитка – к счастью, на тот момент уже не горячего! – и уставился на Винса, как на привидение.
- Куда провожу??? – усилием воли вернув себе дар речи, спросил я.
- В Исфайт, конечно, - потирая пальцами правый висок и болезненно морщась, ответил Винс. – Творение входит в заключительную стадию… А я такую кучу времени потерял…
    Эта невинная формулировка, надо признаться, шокировала меня окончательно – и я, со стуком поставив чашку на пол, заорал:
- «Кучу времени потерял»?!! Да ты чуть себя не потерял!!! И меня за компанию!!!
    Хозяин Треугольника испуганно попятился к стене, одновременно натягивая до самых глаз одеяло, словно оно могло защитить его от моего гнева - и я сразу же устыдился своей внезапной вспышки.
- Извини, Винс… У меня нервы ни к чёрту… - пробормотал я, сам не понимая, что это на меня нашло.
- Понимаю… - кивнул мой друг, изучающе меня разглядывая. – Ты на стимуляторах сидишь, что ли?
- Нет… Ну, то есть… Не совсем… - опешил я от его догадливости. – А что, по мне заметно?
- По тебе многое заметно… Но вообще-то, я просто так спросил. Ты ведь до сих пор держишь контур территории – а это не слишком-то возможно, на мой взгляд, - пожал плечами Винс.
- На мой – тоже, - честно признался я. – По крайней мере, пить я уже больше просто не могу…
- Но почему ты мне ничего не сказал?
- А что бы я тебе сказал? «Бросай свой Исфайт к чёртовой матери, я тут подыхаю»? – скривился я. – И потом, какому-такому «тебе»? Мифическому Рыцарю - или тому полутрупу, которого я здесь видел воочию? 
    Винсент горестно вздохнул и отвёл глаза.
- Да, подставил я тебя… И контур держать, и мой энергоуровень… Я ведь теперь тебе жизнью обязан, Айэн…
- Да брось ты, - отмахнулся я. – Лучше скажи, чего тебе налить? Чай подойдёт? Или…
- А кофе с коньяком у тебя не найдётся? – не поднимая взгляда, робко спросил Хозяин Треугольника.
- Ну, у Лимми, наверное, найдётся. Мне же всё равно его звать надо, он просил оповестить о твоём пробуждении, - сказал я, и послал ментальный зов Властителю Хиэйри.
     Тот не откликался довольно долго, чем весьма меня удивил - однако, когда я его увидел, то удивился ещё больше, ибо гениальный конструктор в данный момент был пьян, как сапожник.
- Кофе?.. Ах, да… Сейчас… - сонно и невнятно пробормотал он, открывая портал и растирая руками изрядно опухшее лицо. – Извините… Задремал немного… Доэйли! Свари кофе!
- Да неужто? Ну, хоть одна здравая мысль! - раздалось откуда-то из-за грани окошка саркастичное ворчание древнего урсинита. – Ладно, будет тебе кофе! Только не усни за пультом, пока я на кухне!
    Послышался звук удаляющихся шагов и хлопок двери, после чего Лим снова повернулся к нам.
- Винс, ты как?
- Да я-то нормально, - недоумённо глядя на него, ответил Творец Мироздания. – А с тобой что случилось?
- Ничего… Переволновался вчера из-за тебя… Выпил… Не спал целые сутки… А потом меня срубило…
- Ты что, так со вчера и пьёшь? – совсем изумился я.
     Лане ничего не ответил, только вздохнул.
- Ну вот, а я хотел тебя попросить Винса в Исфайт переправить, - расстроено признался я.
- Чего? – вскинулся Лим. – Это как это?
- Экраном, конечно.
- Не, я не смогу, - помотал головой он.
- Я уже понял, - хмуро кивнул я, но тут вмешался Винс.
- Да ничего ты не понял, - махнув рукой, сказал он. – Ты думаешь, Лимми не может меня переправить, потому что он пьяный – а он в принципе не может! Экран же не показывает миры, которые находятся на стадии творения!
- В точку! – печально усмехнулся Лане. – И, кстати, Необитаемые миров он тоже не показывает, так что… Я знаю, Айэн, что твои силы на пределе, но ты сейчас гораздо полезнее меня… А что, Винс, тебе уже пора обратно?
- Да я вообще не имел права покидать мир до завершения последней стадии, это меня Рыцарь отдыхать отправил, - сознался Хозяин Треугольника с видом кающегося прогульщика. – Так что, если Айэн мне не поможет, я и сам как-нибудь доберусь, ерунда…
- А почему Рыцарь не догадался тебя в одежде отправить? – вполне резонно осведомился я.
- Эээ… Ну… - несколько растерялся Винс. – Я, вообще-то, и обратно могу голышом уйти, это никакого значения не имеет…
- Это для тебя не имеет, а для меня очень даже! – заявил я не терпящим возражений тоном.
     Как раз в этот момент на экране возник Доэйли с кофейником, чашками и бутылкой коньяку, и я спросил его:
- Слушай, у тебя не найдётся какого-нибудь шмотья для Винса?
- Поищем, - усмехнулся джойль. – Что, опять при материализации про одежду забыл?
- Я, Доэйли, всего себя забыл, - совершенно серьёзно ответил Винс, и урсинит, с молчаливым укором покачав головой, снова вышел из экранной.
    Лане посмотрел ему вслед, выбрался к нам на чердак, и, с моей помощью, втащил за собой поднос с кофейными принадлежностями, который мы установили на заменяющий стол деревянный ящик и дружно уселись на пол рядом с Винсом. Кофе разливал Лим, а коньяк – я, как самый, на тот момент, трезвый в нашей компании - хотя, конечно, мне это тоже доверять было нельзя, потому что плеснул по чашкам я довольно душевно, и в итоге получился, скорее, коньяк с кофе, а не наоборот. Однако такой результат полностью устраивал всех, и некоторое время мы просто молчали, наслаждаясь напитком.
    Когда первая порция была выпита и мы разлили по второй, я раздал сигареты, обнёс всех зажигалкой и спросил у Винса:
- А может, ты хоть расскажешь про свои стадии творения? Ну, вкратце, пока Доэйли тебе шмотки несёт…
     Творец Мироздания рассеяно посмотрел на меня, выдохнул струю дыма и ответил:
- Про творение сложно рассказывать… Я, помнится, когда-то пытался узнать у Сетхии и Хафры, каково это - быть демиургом, но они только руками разводили: мол, это неописуемо… А у меня же ещё случай не изначального творения, а восстановления, так что… Могу сказать, что первая стадия была - полный хаос… Какие-то ошмётки, с огромной скоростью несущиеся в непонятном пространстве, сталкивающиеся, отталкивающиеся… Я, кажется, думал только о том, как бы меня не зашибло ненароком – а ведь нужно было ещё и ловить эти куски, и склеивать их, и связывать энергетической сетью… Мы разделились по двое: я - с Рыцарем, а Разрушитель – с Богом, и носились в этом «метеоритном потоке», пока не собрали его весь в здоровенный ком. На второй стадии нужно было этот ком как-то облагородить – то есть, на основе того энергетического бардака, который царил на поверхности и под ней, придумать ландшафт, климат, растительность и так далее… А мы же в органической жизни не бум-бум, сами понимаете… Так что, думаю, исфайты будут сильно удивлены лесами из сотен видов огненных кораллов, кристаллическими полями и многочисленными горами с причудливыми гротами, населенными саламандрами, василисками и прочими Каменными Тварями… Ладно хоть, вода получилась нормальная и в больших количествах, так что постепенно, надеюсь, людям удастся в достаточной степени разнообразить всё это… Ну, с помощью растений из других миров, я думаю…
- К чёрту растения! – воскликнул Лане, который от коньяка, конечно же, ничуть не протрезвел. – Ты лучше скажи, когда можно будет исфайтов-то заселять? Айэн же больше недели не протянет даже на стимуляторах!
     Я ахнул и едва не подавился кофе. Лимми, конечно, всегда славился своей бесцеремонностью - но чтобы вот так вот!..
- Ну, ничего себе, ты меня приговорил! – возмутился я, однако Лане уже и сам понял, что сболтнул лишнего.
    Вид у него стал до крайности жалкий - и я вдруг, в очередной раз, отметил, как же всё-таки сильно изменился за последнее время этот расчётливый, циничный молнитец. Ещё совсем недавно его ничем невозможно было пронять, а фирменная самоуверенная ухмылка не сходила с его губ, даже когда речь шла о жизни и смерти; теперь же он запросто мог смутиться, или, например, перенервничать и напиться, как сейчас. Кто-то мог бы сказать, что он «сдал» - но по мне, так он просто превратился из монстра в человека, и довольно тяжело переживал это превращение.
- Прости меня, Айэн, - через силу выговорил Лим. – Я просто очень хочу, чтобы Винс тебя отпустил, ибо то, что ты делаешь, невозможно в принципе…
- Да отпущу я, отпущу, - оправдываясь, сказал Винс. – Вот уйду сейчас в последний раз, вернусь - и непременно отпущу, потому что мне… Нам… Осталось только энергоуровни сотворённого мира привести в мало-мальский порядок – и всё!
- И исфайты покинут Треугольник? – не веря в свою удачу, спросил я.
- Конечно… Ну что ж там Доэйли так долго возится? Я сейчас так пойду! – нетерпеливо воскликнул Творец Мироздания и попытался встать.
     Мы с двух сторон подхватили его под руки - и с нашей помощью ему это вполне удалось; он вообще довольно неплохо держался на ногах для человека, который ещё вчера был в состоянии энергетической комы и выглядел, как мертвец. Однако, «неплохо» по-винсовски всё равно означало «чуть не падая», а учитывая, что пьяный Лане шатался едва ли не больше Винса, можно представить, насколько нелепо выглядела наша троица…
    И надо же было Доэйли появиться по ту сторону Экрана именно в эту минуту! Он вошёл в комнату – и разразился совершенно искренним хохотом, который честно, но тщетно пытался унять в течение целой минуты, не меньше. За это время мы успели плюхнуться обратно на расстеленные по полу тряпки, а Винс – даже завернуться обратно в одеяло, на всякий случай.
- Простите, парни, - наконец-то отсмеявшись, сказал джойль. – Я понимаю, как вам хреново, но вид у вас тот ещё!
- Ага, особенно у меня, с ожогом во весь лоб, - понимающе хмыкнул я. – Винс, а он в портал не превратится? А то будет не слишком удобно защитный браслет на голове носить!
    Тут уже и Хозяин Треугольника не выдержал: улыбнулся, вылез из-под одеяла и сказал:
- Ничего, заживёт! Ну, Доэйли, давай уже свои шмотки, мне пора!
     «Шмотки», на самом деле, оказались роскошным, уютнейшим кисэйром классической, фиолетовой с белыми ромбами, расцветки, сделанным из материала, отдалённо напоминающего флис, и потому очень тёплого.
- Ты что, в Малинтериум мотался за этой красотищей? – одевшись и изумлённо оглядывая себя, поинтересовался Винс.
      Кисэйр был ему слегка великоват, но штаны, учитывая шнурок на поясе, держались вполне сносно.
- На самом деле, это мой, исторический, - сознался Лане. – Я его ни разу не надевал с тех пор, как умер…
- Спасибо, Лимми, - искренне и немного удивлённо поблагодарил его  Винс. – Думаю, что ритуальная одежда Пятого Клэйтэра для меня  сейчас самое то! Ну что ж, удачи, друзья мои! И - ждите!
     Творец Мироздания отстранил нас, взмахнул широченными рукавами кисэйра, сделал полшага вперёд и исчез. 
      
***
    А дальше… Я мог бы написать, что он всё-таки не вернулся, однако это было бы не совсем точно, ибо однажды утром небо Чёрного Треугольника внезапно разверзлось и пропустило внутрь мира здоровенный огненный столб. Я как раз шёл на работу, а вернее, не шёл а практически полз, сражаясь с полуобморочным состоянием, и тут… Свет резанул по глазам, голова раскололась - и сразу же наполнилась знанием, но не привычным, которое говорило о возвращении Винса, а совершенно иным, да таким, что я, как стоял, так и рухнул на колени: в мир пришёл Разрушитель!
     Меня парализовал ужас: я решил, что Хозяин Треугольника погиб, и даже, помнится, успел представить, что, в этом случае, будет со мной – как вдруг понял, что в мой мозг пробивается сильнейший ментальный зов, которому я, дурак напуганный, чисто инстинктивно сопротивляюсь. Взяв себя в руки, я выругался, (это всегда помогало!), достал из-за пазухи флягу симпэйна, выпил – и решительно открыл разум потенциально враждебной силе.
- Айэн, собирай этих чёртовых Исфайтов, мы готовы к трансляции!!! – прогремел в мозгу чудовищный голос. – И учти, я не буду торчать здесь вечно и ждать, пока ты просушишь свои мокрые штаны!!!
- Это ты, Разрушитель? – тупо подумал я, рассматривая огненный столб, упирающийся в небо за домами всего в каких-нибудь двух километрах от меня.
- Нет, чёрт побери, я чёртов ангел божий!!! Разумеется, я Разрушитель!!! – снова загромыхало в моей несчастной голове.
- И ты собираешься транслировать исфайтов в их мир?
- Да!!! Ты что, вообще идиот??! Они идут или нет??!
    Я понял, что разговаривать с этим огненным столбом… Ну, как с огненным столбом, в общем-то - и решил не возражать.
- Хорошо, Разрушитель, я попробую это выяснить. Подожди, пожалуйста, хорошо? – стараясь мыслить как можно убедительнее, попросил я.
- Давай быстрее!!! – проорал он, и я, как смог, поднялся на ноги и бросился к границе контура.
    Как это ни странно, но исфайты были уже в сборе. Они стояли, собравшись на овальной площади своего временного пристанища, с вещами, детьми и домашними животными, этаким живописным, галдящим табором, словно потерпевшие крушение пассажиры океанского лайнера, за которыми наконец-то пришли спасатели. Мало того, едва завидев меня, вся эта толпа радостно двинулась в мою сторону, а впереди неё чинно вышагивали три бородатых исфайтских Клэйтэра, те самые, с которыми Винс когда-то заключал договор.
- Доброго тебе дня, Великий Второй! – чинно поклонился самый бородатый «парламентер». – Винсент Табу оповестил наш народ о благополучном завершении Творения и предстоящем скором исходе! Расскажи же нам, что мы должны делать?
- Эээ… И тебе доброго дня, эээ… Дивиг Уцарна Эрну Исфайтерри Клэйтэр, - еле вспомнив полный титул энергетского вождя, максимально внятно произнёс я. – Вы понимаете, тут такая история… В общем… Вон тот огненный столб видите?
    Я ткнул пальцем себе за спину и немного вверх, точно зная, что не промахнусь – и Дивиг понимающе кивнул.
- Так вот, друзья мои, это – ваш портал перехода.
    Лицо Клэйтэра изумлённо вытянулось – а вслед за ним и лица всех присутствующих. По толпе прошёл ропот, раздались редкие истеричные выкрики… В общем, исфайты реагировали, как и положено нормальным людям: перспектива нырять в огонь их ничуть не прельщала.
- А что это такое? – растерянно спросил Дивиг, немного оправившись от первоначального шока.
- Это, знаете ли, единственная составляющая Творца Мироздания, которая ещё способна на межмирную трансляцию, - кратко изложил я своё понимание происходящего, и неожиданно прибавил почти в духе Разрушителя:
- А вы что, думали, Винсент каждого из вас за ручку отводить будет?
    Эрну Клэйтэр захлопал глазами, пробормотал:
- Извините, посоветоваться надо… - и, жестом подманив своих Мирну и Файрну, отошёл в сторонку.
    Я остался один перед лицом испуганной толпы; стоял, покачиваясь, и рассматривал физиономии детей, женщин, мужчин – светлокожих, темноволосых, в ярких костюмах ручной вязки, тёплых жилетах и куртках из меха неведомых зверей исчезнувшего мира…  Люди, как люди – однако я, глядя на них, постоянно думал о Мирре, неведомой, далёкой Мирре, властительнице их волн и судеб. Если Винс решился на невозможное ради этих людей, значило ли это, что Мирра того пожелала? И знают ли об этом они?
    Я так задумался, что, сам не понимая, почему, раскрыл рот и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Люди, а вы правда мирреанцы?
    И неожиданно-нежный голосок внезапно ответил за всех:
- Конечно! Мирра с нами!
    Исфайты заулыбались, расступились – и из толпы вышла невысокая, тонкая, как тростиночка, девушка, почти девочка, с двумя седыми прядями в волнистых, угольно-чёрных волосах, с прозрачно-бледной кожей, со слегка раскосыми и жёлтыми, как два куска янтаря, глазищами, вздёрнутым носиком и красиво очерченными губами. Одета она была в лёгкую, серую шубейку, в данный момент, расстёгнутую, и облегающее, чёрное, шерстяное платье с голубым квадратом на груди, ровно по центру которого висел амулет в виде серебряной спирали.
   «Так вот в чём дело! – ошарашено подумал я, с восторгом разглядывая это чудо. – Вот ведь хитрец Винс! Такую тайну столько времени скрывал, и ни словечком не обмолвился!»
    А вслух сказал:
- Привет! Ты что, аватара Мирры?
- Нет, - радушно улыбнулась девочка. – Я просто сознательно воплощающаяся энерговолна. Мирра готовит меня в Малые Центры.
- Да, Великий Второй! – заметив, что я разговариваю с девочкой, счёл нужным вмешаться Дивиг, наконец-то закончивший совещаться с Клэйтэрами. – Симирреата – наша будущая богиня.
- И именно поэтому Винсент вас эвакуировал?
- Ну… В каком-то смысле… - смутился Дивиг и даже, кажется, покраснел под своей окладистой бородищей. – Вы же понимаете,  что если бы Симирреата погибла, не накопив надлежащего количества энергии, она не смогла бы стать богиней, и даже её волна оказалась бы отброшена на более низкий уровень, где сознательное воплощение не доступно!
    Я, честно говоря, не слишком-то понимал в иерархических и воплощенческих делах Центров, но на всякий случай кивнул и ответил в меру своего разумения:
- То есть, если бы Винс не спас эту девочку, Мирра осталась бы без помощницы?
- Да, - подтвердил Дивиг, а Симирреата прибавила своим прекрасным голоском:
- А если бы он не спас остальных, то мне, как богине, было бы некого воплощать впоследствии, ведь Мирра передала мне только волны жителей Исфайта…
- Понятно, - вздохнул я – и тут же схватился за голову, ибо в ней снова загремел нетерпеливый голос Разрушителя:
    «Тридцать три проклятья!!! Чем ты занимаешься, чёртов придурок?!! Мне плевать на шашни Винсента с этой девчонкой!!! Хватит размазывать сопли!!! Эти клятые людишки собираются в свой мирок, или нет?!!»
- Что-то не так? Тебе плохо? – озабоченно потряс меня за плечо Дивиг. 
   Я встряхнул головой, открыл глаза и выпалил:
- Господин Уцарна, вам всем нужно срочно отправляться в путь! Разрушитель… Ну, этот огненный столб… Он очень торопится, понимаете? И вообще, работать межмирным порталом – это не его дело, так что – решайтесь быстрее! Сейчас или никогда!
    Клэйтэры снова молча переглянулись: всё-таки, им сложно было решиться послать людей в огонь! – но тут снова вмешалась Симирреата, которая мигом решила эту проблему. Обернувшись к толпе, она взмахнула руками и крикнула:
- Идёмте! Мирра с нами! Не бойтесь Разрушителя! Он тоже Творец Мироздания, и не желает нам зла! Не дайте же его трудам пропасть зря! Идёмте!
    С этим призывом удивительная девочка развернулась и пошла прочь от контура временного пристанища, туда, где за домами сиял путь в её долгожданный Новый Исфайт. Следом за ней, растолкав толпу, ринулась высокая, пожилая женщина, волочащая на поводке здоровенную собаку-носильщика, навьюченную баулами с вещами – а уж за ней бросились, галдя, все остальные исфайты: ну, в самом деле, не оставаться же им было здесь без своей, пусть и маленькой, но всё же богини! Немного растерянным Клэйтэрам осталось только последовать примеру своего народа – а я бросился вперёд, обогнал всех и пошёл рядом с гордой красавицей.
    Богиня посмотрела на меня, как мне показалось, немного насмешливо, и я, чтобы хоть как-то преодолеть смущение, сказал:
- Моя спасительница, позвольте проводить вас до портала? Кто знает, может, больше не увидимся…
- Позволяю, - лукаво усмехнулась она. – А почему «спасительница»?
- Ну, если бы не вы, мне бы Разрушитель точно башку оторвал. Я - то не бог и не Творец Мироздания, простой исполнитель их воли…
- Не преуменьшайте своего значения, Второй, - ответила она назидательно, словно школьная учительница. – Ведь у Творца нет никого ближе вас.
- Это он сам тебе сказал? – не сдержавшись, поинтересовался я, резко переходя на «ты».
    Симирреата вспыхнула очаровательным румянцем, и, бросив на меня разгневанный взгляд, надолго замолчала. По крайней мере, до огненного столба мы дошли, не обмолвившись ни словечком, так же молча, проводили в пылающую неизвестность малочисленный народ Исфайта – и только когда мы остались наедине, когда ей самой предстояло шагнуть в пламя, юная богиня обернулась и крикнула:
- Передай ему, что я его никогда не забуду!
   
***
     Сказать, что после ухода исфайтов мне полегчало – значит, ничего не сказать! Когда я отключился от кристаллических устройств, меня так резко попустило, что я аж в обморок грохнулся – а очнувшись, едва не пустился в пляс.
     Каждой клеточкой тела я ощущал, как Треугольник восстанавливал мой энергоуровень, словно три огромных руки лепили меня заново, поправляя то, что было нарушено и перекошено. С такой поддержкой со стороны своего мира я без особых проблем бросил пить и с головой погрузился в увлекательнейшую работу по балансировке Трансформатора Боли, который, как я выяснил, давно уже работал не на полную мощность – что при таком Хозяине, как Винс, было, в общем-то, немудрено…
    А вот где был всё это время сам Винс, я так толком и не узнал; мало того, поначалу я даже всерьёз опасался, что остался один, и очень скоро мне предстоит самому взяться за собирание боли, ибо слишком уж долго Первый Хозяин отсутствовал. Однако прошла ещё неделя – и мой приятель всё-таки вернулся.
    В тот день, поздним вечером, я, закончив работу, вышел из дверей чёрного хода маркиного заведения, привычно закурил сигарету, пересёк двор, нырнул в арку – и в тот же миг запнулся о чьи-то ноги, протянутые поперёк прохода. Ругнувшись, я достал из кармана кристаллофонарик и увидел кучу тряпья, оказавшуюся, на самом деле, сидящим у стены человеком в нелепом, сильно рваном плаще с капюшоном, закрывающим лицо.
    Поскольку на мой окрик человек никак не отреагировал, я наклонился к нему, откинул с его лица дурацкий капюшон – да так и ахнул, ибо сидящий человек оказался Винсентом Табу!
    Да, я не мог пропустить его возвращение, я должен был узнать об этом сразу же, как он пришёл в Треугольник – но никакого привычного «оповещения» не было, а значит… Честно говоря, я не знал, что это значит. Склонившись к Винсу, я взял его за плечи, слегка встряхнул – и он, еле слышно, застонал. Его опущенные веки дрогнули, он открыл глаза, и, уставившись на меня невидящим взглядом, пробормотал:
- Где я?
- Дома, Винс! Дома, слышишь?! – заорал я, светанул фонариком ему в зрачки – и понял, что Творец Мироздания был явно под кайфом.
- Тааак, - протянул я хмуро. – Его, значит, вся Вселенная ждёт, все знакомые энергеты уже две недели с ума сходят, концы света по сто раз на дню предсказывают – а он наркотой балуется?! А ну, вставай!
    Я потянул Винса за руки, пытаясь поднять – но он вскрикнул от боли и так резко вырубился, словно его ударили по голове. Тогда я, уже не на шутку перепугавшись, на руках принёс его в мансарду, уложил, включил свет и принялся за подробный осмотр – впрочем, довольно быстро завершившийся, ибо как только я увидел его запястья, меня чуть не стошнило: таких страшных ожогов на них даже я ещё ни разу не видел! Они были шириной почти до локтей, и то, что там было, даже нельзя было назвать кожей, это была сплошная, растрескавшаяся корка, под которой было что-то вроде раскалённой лавы. Не удивительно, что Винс был вмазан: от такой боли, разве что, общий наркоз мог помочь!
     Мне срочно был нужен Лане, и я послал я ему ментальный зов – а через полсекунды окошко хиэйрианского портала было уже в мансарде, так же, как и сам Властитель Хиэйри. Он склонился над Винсом, и при одном только виде его запястий так побледнел, что из тёмно-серого мгновенно стал пепельным.
- Что это ещё за… - он запнулся, не в силах подобрать выражения. – Что с ним произошло?
- Понятия не имею. Ты же знаешь, его не было больше двух недель!
- И когда он вернулся?
- Ну, может, пару часов назад... А может, и давно уже - но я об этом ничего не знал.
- Как это ты не знал? – изумился Лим. – Ты же всегда знаешь!
- Да, я тоже так думал, но… Он каким-то образом скрыл от меня своё появление. Или… - я замолчал, не в силах высказать страшную догадку.
- Что - или? – нахмурился Лане.
- Или его до сих пор здесь нет.
- Что?!
- Я подумал, что если исфайтов переправлял Разрушитель – значит, Винса уже тогда в каком-то смысле не было, понимаешь?
    Лим коротко кивнул, и я продолжил:
- А потом, когда всё закончилось, оставшиеся три составляющих предприняли попытку вернуть нам материального Винса – однако… Мне кажется, у них не совсем получилось.
- То есть, это существо – не совсем Винс? Но кто же он тогда?
- Я думаю, он – Разрушитель. Ну, процентов на семьдесят точно.
- Айэн, если бы он был Разрушителем, мы бы тут так спокойно не сидели, он бы уже полвселенной раздестроил, - резонно заметил Лане, но я возразил:
- Однако не забывай, что он сейчас находится в материальной оболочке и ему очень больно, даже несмотря на наркоз.
- Это ты сейчас про Разрушителя говоришь? – изумлённо вытаращился на меня Лим. – Это ему, Разрушителю, больно?!
- Да, потому что сейчас он, представь себе, материален.
     Властитель Хиэйри около двух минут молчал, переводя взгляд с меня на Винса, а потом, видимо, всё-таки примирился с моей концепцией происходящего и сказал:
- Ну, ладно, допустим, ты прав. Я верю тебе, Айэн, ибо ты, в последнее время, очень круто шаришь в вещах, в которых даже я - полный профан. Ты ведь Второй Хозяин – со всеми вытекающими последствиями… Но я хочу спросить тебя: ты уже пытался разделять боль с этим Винсом? 
- Нет ещё, не успел, - честно признался я. – Но я могу попытаться, прямо сейчас.
- И тебя не пугает, что он, якобы, Разрушитель?
- Ты знаешь, как сказала одна замечательная девочка, Разрушитель – тоже часть Творца Мироздания.
- Девочка? – цепко прищурился Лане.
- Ну, не девочка, на самом деле… Симирреата.
- Ах, вот как! Вот где все собаки зарыты! - молнитец лукаво усмехнулся, однако тут же снова помрачнел и сказал:
- Ну, да ладно, чёрт с ней. Ты вот что, Айэн: давай, подключайся, если и впрямь не боишься. Может, и получится у тебя Винса вытащить, получалось же раньше… А я тебя здесь покараулю на всякий случай, мало ли что…    
   Я молча кивнул, собрался с духом и приложил руки к энерготочкам странного существа, которое, теоретически, на сколько-то процентов было Винсом.
    Войти с ним в контакт оказалось довольно сложно: во-первых, сильно мешало действие обезболивающих препаратов, ибо оно притупляло чувства, можно сказать, ментально парализовало, и моё сознание словно плыло в густом киселе. Во-вторых, Разрушитель, с которым я уже был поверхностно знаком, действительно оказался доминирующей в винсовском теле личностью, и взаимодействовать с ним оказалось весьма проблематично, ибо он и в нормальном-то состоянии не славился сдержанностью характера, а сейчас, одним махом познав всю причиняемую им самим боль, стал и вовсе неадекватен.
     Когда я вторгся в его ментально-энергетическое пространство, этот болван начал всерьёз сопротивляться, и едва меня не выкинул, но я, уж и не знаю, как, крикнул ему:
   «Стой, Разрушитель! Я пришёл помочь!»
   «И чем это ты можешь помочь?» - неприязненно отозвался он.
   «Я умею снимать боль, ты же знаешь!»
   «Ты умеешь снимать боль Винса, а я - не он».
   «И что ты делаешь в его теле?»
   «Не твоё дело!»
   «Очень даже моё! Винс мне нужен ничуть не меньше, чем вам всем!»
     Разрушитель ненадолго задумался, а потом признался:
   «Я всё сделал неправильно. Когда Рыцарь попросил меня восстановить материальность Винса…»
   «Тебя? Почему тебя?» - не удержавшись, перебил я - но он, против всех ожиданий, не послал меня, куда подальше.
   «Меня – потому что я почти не участвовал в Творении, и сохранил наибольшее количество энергии, - ответил он. - Вот только энергия моя, как ты понимаешь, такого свойства, что с её помощью крайне сложно что-то восстановить, и поэтому при материализации произошёл логический конфликт».
   «Что за конфликт?»
   «Ну, как тебе объяснить… Если бы Рыцарь взялся создавать тело, оно получилось бы не живым и не мёртвым; если бы за это взялся Бог, то никакого тела бы вообще не получилось бы, но взялся я, и…»
   «Оно получилось… Частично разрушенным, что ли?» - догадался я.
   «Да. Хорошо сказал. Частично разрушенным, да».
   «Но, в таком случае, я могу попытаться не снять боль, а просто заменить эту конфликтующую частицу!»
   «То есть, меня?» - мне показалось, что Разрушитель усмехнулся. – «А у тебя кишка-то не тонка, человечек?»
   «Вот и посмотрим», - с достоинством ответил я.
   «Ну, тогда – сражайся! Сражайся за него!» - неожиданно весело крикнул он.
     В ту же секунду раскалённые протуберанцы огня протянулись ко мне в мозг, и стало так больно, что хоть из собственной головы беги! Я едва не растерялся, однако вовремя спохватился и, чтобы уберечься от огня, представил, что моему мозгу мокро, примерно как тогда, когда я делился с Винсом своей энергией. И – не знаю, как у меня это получилось – но мозгу и впрямь стало мокро, а огненные протуберанцы моментально исчезли, словно их и не было вовсе. 
    Я остался один на один с Винсом в его материальности; боль ломала меня, прессовала, как гидравлический молот, и продолжалось это, кажется, целую вечность, ибо не было рядом никого, кто мог бы вышвырнуть меня в меня. Единственный, на кого я надеялся где-то за гранью боли, был оставшийся в мансарде Лим Лане – но я не знал, чем чревато прерывание ментального контакта внешними силами. Поэтому я терпел и терпел, до последней виртуальной капельки крови, а потом…
    Потом я просто перестал существовать.

***
    Когда я снова начал существовать, появился звук. Он тянулся и тянулся, меняя тон и окраску, становясь то стремительным, словно барабанная дробь, то тягучим, как карамель – и я вместе с этим звуком тихонько покачивался, как будто плыл на плоту. Это покачивание заставило меня задуматься над тем, кто такой этот плывущий «я», поэтому довольно быстро я понял, что тело моё никуда не движется, а просто лежит на мягкой кровати, а так же – что у тела есть глаза, которые, вообще-то, неплохо было бы и открыть.
   Это оказалось непросто: в комнате было светло, а я, по видимости, совсем отвык от света; однако, немного адаптировавшись, я осмотрелся и понял, что определённо нахожусь на Хиэйри, только не в экранной, а в какой-то другой комнате шикарного лимовского дворца. Звук же, к величайшему моему изумлению, оказался песней на неизвестном, но вполне узнаваемом языке – и пел эту песню сидящий на подоконнике Доэйли Джойли, древнейший урсинит малинтериума и помощник Лане.
   Зрелище это было, надо сказать, ещё то, ибо джойль не просто пел, но ещё и аккомпанировал себе на весьма странном инструменте, имеющем вид кубика со множеством маленьких ручек на поверхности. Ловкие пальцы, (которых у джойля, кстати, было всего восемь на двух руках), ухитрялись крутить все эти ручки почти одновременно, а сам музыкант был зеленокож, розовоглаз, весьма курнос и обладал ушами, уместными, разве что, на голове летучей мыши.
    Довольно долго я просто лежал, слушал и таращился на это чудо, пока песня не подошла к логическому завершению, а Доэйли не обернулся ко мне и не спросил:
- А, очнулся? Интересно, что ты чувствовал в летаргии?
- В какой ещё летаргии? – испугался я. 
- Ну, в энергетической. Я думал, такое только у Винса бывает…
- А, это когда ты холодный, как труп, но живой?
- Да, что-то вроде того.
- И как долго я был в таком состоянии?
- Трое суток. Я всё это время сидел тут и думал, что ты там чувствуешь. Столько всякого навоображал, что даже песню об этом написал, представляешь?
- Ого! – изумился я. – Песню? Про меня?
- Ну, не то чтобы прямо про тебя, просто про некоего великого энергета, который спас Творца Мироздания, но сам при этом потратил всю личную энергию и впал в летаргию.
- Да я теперь просто эпический герой, - усмехнулся я, садясь на постели.
- Ага, как Лане, Крейт, Лашнега и Золотой Локси, - совершенно серьёзно ответил джойль.
   «Ничего себе, компания! Отцы молнитской мафии, идейная террористка и отмороженный игрок!» - подумал я, а вслух сказал:
- Ерунда, Доэйли. Никакой я не герой, да и насчёт летаргии ничего интересного сказать не могу, потому что ничего я там не чувствовал. Ты лучше про Винса расскажи. Как он?
- Да жив он, жив, - отмахнулся джойль. – Хочешь, могу позвать, но предупреждаю: если он начнёт валяться у тебя в ногах, сопли ему будешь сам утирать, нам с Лимми уже надоело.
    Я вздохнул, кивнул и сказал:
- Хорошо, позови. Только заодно принеси мне чаю, пожалуйста, а то я чувствую себя, словно сушёная вобла! 
    Урсинит с готовностью вскочил с подоконника, кивнул, и, радостно улыбнувшись, вышел из комнаты: он безумно любил готовить, а чай так и вообще считал, (причём, небезосновательно!), самым большим своим достижением.
    До его возвращения я успел встать, одеться и даже покурить, заняв его место на окне и рассматривая загадочный музыкальный инструмент, а потом дверь в комнату открылась, пропустив Доэйли с подносом - да так и осталась открытой, потому что в дверях застрял, вцепившись в косяк, совершенно пьянющий Винсент.
     Я от неожиданности даже ахнул.
- Ты чего это?! – воскликнул я, бросаясь к нему и помогая дойти до кровати. – Чуть не помер - и опять?!
    Хозяин Треугольника что-то невнятно простонал, боком повалился на постель и закрыл лицо руками, которые до сих пор были по локоть в бинтах, словно порталы Разрушителя так и не закрылись.
- Утро, не утро… - расстроено проворчал джойль, окидывая его хмурым взглядом. – Да он с тех пор, как вернулся, вообще почти не спит, только отключается изредка, когда совсем уж упьётся. Я предлагал его к Марику отправить, но Лим говорит, что это он сам должен решать. А как он может что-то решать, если всё равно не говорящий? Под капельницу его, да и всё. Глядишь, и заговорил бы…
    «Не говорящий, значит? – удивлённо подумал я, глядя на скорчившегося, плачущего Творца Мироздания. – Что-то не верится мне, что он не говорящий, какое-то не настоящее это молчание. Что же я, в молчании его не видел, что ли?»
    Подумав, я налил себе чаю, с наслаждением сделал несколько глотков, и попросил:
- Доэйли, не обижайся, но ты не мог бы оставить нас одних?
- Да с удовольствием. Я вообще давно уже должен Лима за пультом подменить, так что ты прав, пойду я, пожалуй...
    У джойля вообще был прекрасный, лёгкий характер, и понимал он всё с полуслова, однако перед тем, как выйти, он всё-таки обернулся, и, с тревогой кивнув на Винса, сказал:
- Но, если что - зови, мы рядом!
- Спасибо, - искренне ответил я.
     После этого дверь за джойлем захлопнулась и наступила тишина, прерываемая только всхлипами моего несчастного друга. В этой тишине я выпил ещё чашку чая, помолчал, и только потом присел рядом с Винсом и сказал то, что давно уже хотел сказать:
- Я не знаю, что с тобой было, когда тебя не было; наверное, это было ужасно – но сейчас всё закончилось, Винс, поэтому ты должен заново попытаться принять свою жизнь, со всей болью и ответственностью, понимаешь?
     Как я и предполагал, его нынешнее молчание не было настоящим, ибо он приподнялся на локтях, и крайне невнятно ответил:
- Я… Не могу, Айэн… Не сейчас…
- Ну, тогда хотя бы чаю выпей, а? Джойльского, свежезаваренного, - с состраданием предложил я, совершенно не надеясь на успех, однако Винс неожиданно кивнул и даже попытался сесть.
     Сидеть он тоже почти не мог, равно как и держать чашку, поэтому мне пришлось прислонить его к своему плечу и аккуратно поить, словно ребёнка; чай, конечно же, в такой ситуации не слишком-то мог помочь, да и вообще, я, наверное, должен был попросить у Лима снотворного и просто уложить Винса спать, но… У меня был к нему один очень важный вопрос, наверное, самый главный в жизни – а поскольку я только что вышел из летаргии, то и вопрос этот хотел задать сейчас же, ибо мало ли что… Поэтому я спросил:
- Винс, у тебя всё нормально?
- Н-нормально? – переспросил он. – Что - нормально?
- Ну, ты больше не Разрушитель? Вы разделились?
- Конечно… Спасибо тебе, Айэн… Спасибо… Если бы не ты… - тут губы его предательски задрожали и слёзы снова хлынули ручьём, да так, что мне пришлось ненадолго прекратить расспросы и дать ему  возможность выплакаться.
- А кто меня отсоединил? – спросил я, когда он немного успокоился.
- Я не помню, - всё ещё всхлипывая, признался Винс. – Лимми говорит, что он пытался тебя за руки схватить, но его словно током шарахнуло… А потом ты сам как-то меня отпустил…
- Хм… Сам, значит? – удивлённо покачал головой я. – Вот это да! А как твои порталы? Уменьшились?
- Не знаю… - ответил Хозяин Треугольника, и уставился на свои забинтованные руки так, словно впервые увидел. – Это Лимми, наверное, постарался, когда я в отключке был… Развяжи, посмотрим…
     Немного поборовшись с узлами, я размотал его левую руку, снял заживляющие энергопластины и с облегчением увидел, что огненный портал уменьшился до своего обычного состояния, только кожа до самых локтей ещё оставалась красной и шелушащейся, словно на месте недавно зажившего ожога. На правой руке было то же самое – а самым удивительным было то, что скоростная регенерация затёрла почти все старые шрамы, отчего руки Винса выглядели, как пришитые заново.
    Что и говорить, Разрушитель оказался молодцом, я ему даже искренне симпатизировать начал после этой истории! Ну, посудите сами: исфайтов переправил идеально, так, словно трансляционный канал из всепожирающего пламени – абсолютно нормальная вещь, а не ужас миров. Потом материальность Винсента, основной составляющей Творца Мироздания, восстановил – и пусть не очень удачно, но если бы не он, баланс этой загадочной коллективной личности вообще бы наверняка рухнул, объединив всю четвёрку в то самое воплощение Хаоса, которое порушило Старое Мироздание. Так что, как бы это ни было парадоксально, невероятно и немыслимо - но по всему выходило, что нынешнее Мироздание спас именно Разрушитель!
    Больше я не пытался задавать Винсу вопросы, просто посидел рядом с ним, и подождал, пока он заснёт. Я надеялся, что проснётся он гораздо более адекватным, и всё-таки что-нибудь расскажет – про завершение творения, про исфайтов и про удивительную девочку Симирреату… Хотя вот как раз об этом-то он имел полное право умолчать.
     А потом я переместился с чашкой чая на окно, и в очередной раз задумался, что же такое быть Вторым Хозяином Треугольника - а, вернее, о том, кто же такой я сам. Мог ли я, Айэн Файрин, держать контур территории Исфайта вместе с тремя живыми кристаллическим устройствами? Мог ли регулировать энергетический баланс Треугольника? И уж, тем более, мог ли тот я, которым я был, разделить Винса и Разрушителя?
    Мне казалось, что я не мог, ибо для этого я должен был бы стать богом – а я им так и не стал, по крайней мере, я этого совершенно не чувствовал. Я всё ещё был самим собой – однако, в то же самое время я, видимо, был кем-то ещё, кем-то, большим, чем я. Второй Хозяин Треугольника был как будто и моим личным Вторым, тем, кто действовал во мне интуитивно, за гранью человеческого понимания.
    И в тот момент, когда я это понял, я подумал, что никогда не хотел бы оказаться в ситуации, в которой он стал бы Первым.
   

                Айэн Файрин-Мирну, декабрь 2013 – январь 2014г.