Электрик Константиныч и щит судьбы

Чем отличаются электрики от простых смертных? В основном тем, что каждый следующий намного умнее и опытнее предыдущего. Придя по вызову, любой электрик первым делом поинтересуется, какой осёл это смонтировал, а вторым – пообещает сейчас сделать как следует. И действительно, всё начинает работать – до следующей поломки, нового электрика и очередного выяснения видовой принадлежности предшественника.
Вот и на этот раз, глядя в щит на лестничной площадке, Константиныч гадал, сколько непарнокопытных порезвилось тут до него и каким образом из результата сделать «как следует».
Очень бы можно сейчас подпустить интриги, заодно и объёма рассказу добавить… Например, так:
Солнечные лучи с любопытством заглядывали в темные уголки лестничных площадок и, будто обжегшись, резво отскакивали от запыленных пивных бутылок. Всеми красками сверкало граффити на стенах. Ничто не предвещало…
Или так:
Замусоренная лестничная клетка будто застыла в тревожном ожидании, подслеповато щуря немытые окна. Из трещин потемневшей мрачно-зеленой краски на стенах, казалось, сочится беспокойство, обволакивая щербатые ступеньки. Предчувствие чего-то необычайного…
Да не было никаких предчувствий. Просто Константиныч тяжело вздохнул и нацелился отверткой в результат экспериментов какого-то предшествующего осла…
БАБАХ!!!!!
Константиныч попытался открыть глаза, но особой разницы не заметил: вольтова дуга намертво отпечаталась в зрительном центре мозга и заблокировала всю входящую информацию. Зато остальные органы чувств шипели, орали, выли и матерились, оповещая хозяина о пережитом шоке. Из этой какофонии чувств мало-помалу вычленялись сведения о том, что тело находится в горизонтальном положении на чем-то твердом и, похоже, каменном, болит рука, а вокруг стоит крепкий запах паленого.
Рядом послышался тихий стон, а затем незнакомый голос посетовал:
- Ну вот… Ты-то хоть за собственную дурость расплачиваешься, а я за что? Поворачивался бы уж тогда к щиту той частью, к которой у тебя руки крепятся – всё равно через это самое место всё и сделал.
- Благодарю покорно! – отозвался другой голос из района предположительного крепления Константинычевых рук. – Ты бы хоть представила, что могло случиться, получи он разряд сюда. Тебя бы вместе с его башкой из стены выковыривали, после такого-то реактивного ускорения.
От изумления Константиныч даже слегка прозрел, осторожно скосил глаза в сторону первого голоса – и… никого не обнаружил. «Галлюцинации, наверное», - решил было он, но тут же услышал:
- Что таращишься, изверг? Покалечил ни за что ни про что – теперь любуйся.
Слово «таращишься» тут же перестало быть гиперболой и начало отражать закономерную реакцию на происходящее: к электрику обращалась лежащая рядом его собственная опалённая шапка. Бедняга попробовал себя ущипнуть, но правая рука оказалась обожженной и щипаться напрочь отказалась. Тут он вспомнил о наличии второго собеседника, и левая рука понадобилась, чтобы поддержать отпадающую челюсть: по всему выходило, что шапка обсуждала его действия с его же собственными штанами.
- Поднимайся уже, - жалобно попросили из-под спины. – Ты хоть и тощий, а шлёпнулся довольно весомо.
Константиныч с трудом сел, оглянулся и увидел на полу погнутую, почерневшую отвертку.
- Дорогая, ты в порядке? – обеспокоились в кармане пассатижи.
- В относительном, - вздохнула отвертка. – Ты к мулаткам как относишься?
Где-то щёлкнул замок.
- Безобрааазие! – загремело по этажам. – Электричества нет! Свет погас! Компьютер отключился, а я только-только с Евдокией Степановной по Скайпу связалася… И что тут за дымища по всему дому? Горим, что ль?
Константиныч сидел и блаженно улыбался, слушая, как гневный старушечий голос заполняет лестничные закоулки. Это было знакомое, родное, привычное. Не с шапкой беседовать!