Клон-3, или В лабиринтах любви. Часть 18

1. Часть 18. Глава 1. Лейла в Рио-де-Жанейро


На мгновение Лейла  крепко закрыла глаза, давая слезам скатиться, затем несколько раз моргнула и, судорожно втянув воздух, сделала несколько шагов, поднимаясь по ступенькам к двери.
Мухамед  истолковал ее замешательство по-своему и был тронут. Он успел обойти собравшихся и теперь оказался первым у двери. Распахнув ее, сказал молодой жене:
- Входи, Лейла. Теперь ты здесь хозяйка.
Он ещё раз оглядел площадь – Латифы нигде не было. Мухамед покивал головой, как будто  мысленно разговаривая с собой. «Латифа не пришла!» – было написано у него на лице.
С обиженным, огорченным видом он ещё раз повторил:
- Входи, Лейла, входи смелее в наш дом.
Подобрав подол длинной черной одежды, чтобы не споткнуться на ступеньках, Лейла гордо подняла голову и медленно прошла мимо мужа. Мухамед пропустил следом за ней и Арибу с ребенком. Потом в дом вошли все остальные. Водители успели занести в дом весь багаж.

Ничего интересного для Базилио больше не предвиделось, а вот рассерженная его отсутствием дона Жура издали негодующе уставилась на него, поэтому он не стал ждать, когда хозяйка его окрикнет, и поспешил на рабочее место.
- Дона Жура, я так и не понял, кто из них главная жена. Наверно, они обе жены синьора Мухамеда. Чей ребенок, я тоже не понял…
- Опять ходил сплетни собирать? Что же это за наказание на мою голову?! Базилио, ты о работе больше думай, - кивнув на брошенную им на одном из столиков тряпку, напомнила дона Жура.
За ее спиной зло щурилась Анинья, нехорошо ухмыляясь. Делать было нечего – парень подобрал на столе тряпку, отправился к стойке, в сторону которой мотнула головой дона Жура, давая понять, чем ему теперь следует заняться.

Вскоре на улицу вышли Саид Рашид и Мухамед. Они о чем-то коротко  переговорили, и брат Мухамеда уехал. Сам Мухамед сразу же вернулся в дом, а мимо него быстро прошел Амин, заявив, что ему нужно немедленно вернуться в свой магазин. Халиса тоже вышла на минуту и стояла возле «Волшебной лампы» на улице рядом с ларой Ноэмией, о чем-то договариваясь. Муж отозвал ее в сторону.
- Халиса, помоги отцу, позаботься о его жене и ее ребенке. Мне пора, много дел,  - распорядился он и поспешил тут же убраться, ведь в его магазине  работал он сам, Мустафа помогал только в редких случаях. Но это стало объяснением только для отца.
 Халиса же знала и о другой причине такого бегства Амина. Муж боялся, что отец потребует у него отчета о делах в его отсутствие, обязательно начнет расспрашивать о матери. Но Амин не хотел ни передавать резкие слова матери, ни расстраивать отца. Пусть родители сами разбираются!
Халиса тоже двинулась в дом.  Вошла с тяжелым сердцем. Мало того, что она и раньше не жаждала появления второй жены сида Мухамеда в их доме, то теперь…  Теперь Халиса пришла в смятение от того, что смогла только что заметить…
Молодая хозяйка (а хозяйка ли она ещё?) решила обдумать всё позже, а пока следовало, не подавая вида, помочь прибывшим из Марокко женщинам. Халисе даже любопытно стало, какой она увидит Лейлу. И что там за Ариба? Эту девушку, тоже очень дальнюю родственницу, она что-то никак не могла припомнить.
Ребенок Лейлы… Это ведь брат Амина, а он как-то странно назвал его «ее ребенок», имея в виду женщину, которую взял в жены отец.
Дела в доме у Халисы пока закончились. Обед был готов, комнату для Лейлы и малыша оборудовали ещё вчера, когда сид Саид привез вместе с Амином всё необходимое из мебели и детских вещей.
Халиса вспомнила, как вчера работник из соседнего бара крутился возле машины, из которой выгружали кроватку, комод для детских вещей, упаковки с памперсами и разные коробки, норовя помочь, хотя никто его об этом не просил. Амин и сам всё выгрузил, пока сид Саид беседовал с Мустафой.
Пришла вчера и лара Ноэмия, пожелав помочь Халисе обустроить комнату мачехи Амина. Разумеется, женой Мустафы двигало любопытство. Разве не понятно было, что потом женщина отправится к подруге в бар и обо всем ей расскажет.
Халисе же было очень тяжело заниматься комнатой для новоявленной жены свекра. Особенно было обидно, что судьба не послала самой Халисе сына, а выскочка из Марокко успела родить ребенка.
- За что Аллах дает мне такое испытание?! Когда же и я смогу подарить Амину сына? – переживала она вчера. А сегодня появилась ещё одна проблема – или Халиса настолько ревнива и мнительна, что ей это показалось? Но Лейла так странно смотрела на ее мужа…
Жена Амина привычно заглянула на кухню, где всё было приготовлено, вымыто, прибрано, и двинулась к лестнице. Она решила немного отдохнуть у себя в комнате, если синьор Мухамед не даст ей никаких поручений.
Его голос она услышала, даже ещё не вступив в коридор. Мужчина бодрым голосом рассказывал Лейле о доме, стоя на пороге комнаты молодой жены.
- Здесь будешь жить ты вместе с сыном. Комната просторная, здесь когда-то жила моя  дочь. Теперь она обитает у своей матери.
Вероятно, Лейла посмела задать ему вопрос, и Мухамед тут же ответил:
- Нет, комната Латифы напротив. Когда моя жена согласится вернуться в мой дом, ведь она всё ещё моя жена, то она снова займет свою комнату. А рядом с твоей – комната моего сына и его жены Халисы. Моя комната – рядом с комнатой Латифы, т.е. на другой стороне. Окна наших с ней комнат выходят на довольно шумную улицу, по которой до поздней ночи носятся автомобили. Твоя же комната выходит на более-менее спокойное место, хотя тоже мало хорошего – едва ли не под самым окном – бар, где продают спиртное. А это - харам!
Двинувшись по коридору, Халиса услышала также, что Лейла упомянула Арибу.
- Твоя родственница будет жить в одной из комнат, которые я не так давно пристроил. О, а вот и Халиса! Ариба, моя невестка покажет тебе комнаты, выбирай любую!
- Но я хочу, чтобы Ариба жила со мной вместе! – заявила молодая жена.
Но сид Мухамед ей не поддался.
- Нет, дорогая, пусть Ариба займет отдельную комнату. Так всем будет удобнее.
Неизвестно, что ему ответила Лейла, но мужчина приосанился и молча отошел от порога комнаты.
- Халиса, вы тут оставайтесь, хозяйничайте, покажи моей жене, что у нас где. Кухня и прочее… Накорми Лейлу и Арибу. А мне пора в магазин.
- Хорошо, сид Мухамед, я всё сделаю.
- Халиса… Если придет моя…вторая жена… Латифа…, то проводи ее в гостиную, принеси чай, а сама сразу же зайди за мной в магазин, чтобы я поприсутствовал при том, как мои жены будут знакомиться.
Халиса уверила, что сделает всё так, как он ее просит. Но сама   подумала, что лара Латифа ни за что не придет на поклон к молодой сопернице. Амин уже сказал Халисе, что мать в резкой форме отказалась встречаться с Лейлой. Лара Латифа совершенно не намерена знакомиться с девчонкой.
Но если отец Амина всё ещё надеется, то уж не она станет его в этом разубеждать – так решила девушка.

Повинуясь свекру, она отвела Арибу, так ещё и не снявшую никаб, в пристройку, где находились разделенные тесным коридорчиком две небольшие комнаты.
Как и предположила Халиса, девушка выбрала ту, которая находилась на той же стороне, что и комната Лейлы.
- Можешь перенести из соседней свободной комнаты все вещи, которые сочтешь нужными, - посоветовала она. – Где твой чемодан?
Потом Халиса выяснила, что перекусить после дороги молодые женщины решили позже, после того, как разберут вещи. Тогда жена Амина зашла в свою комнату, чтобы, наконец, полежать и обдумать впечатления от увиденного. Нет, лиц жены сида Мухамеда и ее родственницы она не видела, но не это ее и беспокоило.
Она прилегла на кровать и ещё раз постаралась вспомнить каждую мелочь, все подробности с той минуты, как к их дому подъехали машины сида Саида.
Но и теперь, вспомнив всё, Халиса убедилась, что ничего ей не показалось – Лейла повела себя очень странно. Вот только ни Амин, ни его отец ничего не заметили. И слава Аллаху! Но зато Ариба, кажется, увидела то же, что и она. Иначе почему она так забеспокоилась, подхватив ребенка, которого едва не выронила из ослабевших рук Лейла?
- Что за взгляд был у Лейлы! Она же не сводила глаз с моего мужа! – возмущенно прошептала Халиса. – Как будто была потрясена до глубины души, увидев моего Амина. Просто удивительно, что Амин не обратил на это внимание. Ему в голову не могло прийти, что вторая жена его отца сможет смотреть на него «как-то не так». Знаю, что он на стороне матери, и Лейла ему неприятна уже тем, что разбила семью его родителей.
- Вторая жена! Она не вторая, она первая! – поправила себя Халиса.
А вскоре к ней в комнату явилась и Лейла, которая тоже решила напомнить, кто теперь по праву будет хозяйничать в доме.
  Лейла вошла, открыв дверь, даже не постучав. Теперь она была без никаба, в красивом платье, дорогом и украшенном блестящей вышивкой, платье, предназначенном для праздников, а не для ношения каждый день. И, разумеется, девчонка была увешана золотом – с головы до ног. Она сузила не очень аккуратно подведенные глаза и сказала:
- Лежишь? Ты меня узнала, конечно? Мы ведь с тобой родственницы. Были дальними родственницами там, в Марокко. И вот теперь здесь – ты жена сына моего мужа, - хихикнула Лейла, но тут же заносчиво добавила:
- Такова жизнь. Теперь ты моя невестка. Будешь делать, что я тебе прикажу.
Халиса онемела от такой наглости, а Лейла как-то по-хозяйски осмотрелась в комнате.
- Значит, вот как тебе здесь живется? Эта комната кажется уютней, чем та, что мне досталась. Но я разберусь с этим позже. Кстати: мой сын будет ночевать в комнате Арибы, иначе я не смогу высыпаться. Он такой крикун! А мне ведь теперь придется заниматься домашним хозяйством всего дома. Правда, я не думала, что дом намного меньше риада, который был у меня в Фесе, но зато здесь столько вещей…
Халиса уже не лежала, она села в кровати, выслушивая новую родственницу мужа.
- Лейла, разумеется, я помню, кем и какой ты была, когда я ещё жила в Марокко с родителями, - не удержалась Халиса, чтобы подобным напоминанием не подколоть самолюбивую девчонку. Она ещё и нос теперь задирает перед ней!
- Но знаешь, - продолжила она, - отцу моего мужа не понравится, что ты не пожелаешь следить за его сыном ночью. Ведь новорожденного, которому нет и двух месяцев, необходимо кормить несколько раз за ночь. Я знаю, потому что у моего отца была молодая жена, с которой я даже подружилась, живя вместе с большой семьей под одной крышей. Она ребенка с рук не спускала.
- И что же ты предлагаешь? Мухамед не позволил Арибе ночевать в моей комнате.
- Разумеется. Ведь когда в дом вернется лара Латифа, Мухамед будет по очереди ночевать в ваших комнатах.  Присутствие Арибы будет лишним, - сказала Халиса, зная, однако, что Лейле не грозит делить мужа с соперницей, ведь лара Латифа не собирается возвращаться ни в этот дом, ни к этому мужчине.
Но ей хотелось увидеть реакцию девчонки. Ревнует ли Лейла мужа? Или совсем его не любит? Халисе рассказывали сестры из Феса, что сосватали Лейлу, даже не спрашивая, согласна Лейла выйти замуж или нет. И сколько потом пошло разговоров о прогулках по медине девчонки, предоставленной мужем самой себе!
В общем, Халиса заранее смогла представить, что можно ждать от капризной выскочки.
- Ты ошибаешься в отношении меня.  У меня есть собственный муж, который и распоряжается мной. Ты, Лейла, станешь командовать служанками, которых наймет сид Мухамед, потому что ты вряд ли сумеешь справиться со всеми делами.
- Ты младшая невестка! Пока – единственная, но мой муж рассказывал мне,  что его сын с детства мечтал иметь четырех жен. Кто знает, не договорился ли мой Мухамед с сидом Абдулом о сватовстве сына. Меня ведь не посвящали во все семейные вопросы. Но, знаешь, моя родственница приехала ненадолго. Ариба просватана, через несколько месяцев она выйдет замуж, уедет к мужу, а с кем останусь я? Нет, я обязательно намекну мужу, что в доме нужны ещё женщины.
- Вот как? Женские руки в доме будут. Я знаю, что отец Амина сосватал ещё одну жену – Муну. Тебе недолго оставаться здесь одной. А мы с Амином скоро купим собственный дом и уйдем отсюда. Я люблю заниматься домашними делами, но теперь это твоя привилегия.
- Нет, ошибаешься: я буду только указывать, что тебе делать, а ты станешь выполнять, - зло процедила упрямая девчонка. – И не смей со мной пререкаться. Помни, где твое место.
- Что?! – задохнулась Халиса. – О, Аллах! Ты едва успела переступить порог дома, а уже начала ссориться?
- Не надо, прекратите! Лейла!.. Ребенок хочет есть, есть и спать. Он устал в дороге из аэропорта. Абдульчика надо накормить, выкупать и спать уложить. Ведь он такой маленький, родился совсем недавно.
- Хм, я сама уже не прочь покушать. Отведи-ка меня на кухню. Покажи, где она находится, - велела Лейла Халисе.
- Тебя зовут Халиса? – вежливо спросила Ариба, стараясь сгладить грубость подруги. – Лейле надо выпить стакан горячего чая или молока, чтобы прибыло грудное молоко. Мы пока не ориентируемся в доме, помоги нам.
Взглянув на беспокойно копошащегося в пеленках малыша, Халиса сказала:
- Конечно, идемте за мной. Это внизу. Обед приготовлен: таджин, салаты, соки. Баранина с изюмом и черносливом. Молоко тоже найдется. Но я могу и свежий чай заварить.
- Если тебе не трудно…
- Ну что ты, совсем не трудно.
- А где стиральная машина? – вмешалась Лейла, задетая тем, что ее как будто перестали замечать.
 - Ариба, пеленка насквозь мокрая! Опять успел обоссать, ну что за ребенок? Откуда столько жидкости в нем берется? – с умным видом, но презрительным тоном сказала Лейла.
Ариба только вздохнула, не ответив. Халисе стало не по себе. И такой глупышке Аллах послал младенца?!
- Есть и стиральная машина, я помогу тебе постирать, Ариба. Конечно, лучше поменять пеленки прямо сейчас. И даже выкупать, чтобы ребенок не сопрел. Но в комнате есть коробка с памперсами для новорожденного.
- Ариба, ты вернись в мою комнату, займись сыном. А Халиса пусть отведет меня на кухню и накормит, - нетерпеливо произнесла Лейла.
- Хорошо, - покорно отозвалась девушка.
Конечно, Халисе не понравилось всё: и то, как Лейла посмела вести себя с ней, и как обращалась с Арибой. Она не стала пока спорить, но решила, что обсудит тактику своего будущего поведения с Амином. Прослыть виновницей конфликтов с женой свекра ей не хотелось.
Но терпеть выходки бывшей замарашки она тоже не намеревалась. Впрочем, Халиса знала, как отреагирует муж: он так уверен в своем отце, что велит ей молча подчиняться соплячке, пока его отец не увидит все сам и не поймет, что за жену он  привез с собой. И сам не поставит ее на место.
Например, как можно так относиться к ребенку? Первое, что сделала бы сама Халиса – накормила бы сына! Переодела бы, никому не доверяя это приятное занятие, даже искупала бы с дороги! Ну и попросила бы кого-нибудь принести попить горячей жидкости для себя.
Лейла же всё сделала неправильно. Но спорить и вмешиваться Халиса не стала. Это не ее ребенок. Пусть сид Мухамед разбирается.
Она молча повела молодую женщину вниз. Спустившись по лестнице, они свернули в небольшой коридорчик и оказались на кухне, где всё ещё витали умопомрачительные ароматы – от запаха тушеного мяса до свежей выпечки. Подойдя к столу, Лейла первым делом схватила лепешку с блюда и с удовольствием надкусила.
- Руки надо вымыть перед тем, как садишься за стол, - заметила Халиса.
- Это совет, или ты меня учить будешь? – заносчиво спросила Лейла.
- Это замечание. В этом доме моют руки перед едой. Говорю тебе, чтобы ты не оказалась в неловкой ситуации, когда сид Мухамед сам скажет тебе об этом.
Лейла фыркнула, но предпочла пока не спорить и не отвечать на задиристые, как ей показалось,  слова  невестки. Но про себя подумала, что ставить на место жену сына Мухамеда ей будет намного приятней, чем третировать Арибу, которая после сватовства стала очень в себе уверенной, а Лейле пришлось извлечь урок из последних ссор с ней.
Пусть Ариба занимается ребенком, а она постарается «нагнуть» Халису. Тем более это будет приятно, зная, что Халиса – самая настоящая дальняя родственница, семью которой недолюбливала ее семья, потому что  что-то не поделил с ними ее отец, а женщины всегда плохо отзывались о женах отца Халисы.
Но теперь всё иначе. Теперь Халиса зависит от неё! Она – свекровь Халисы, подумать только!  А у Лейлы, кроме всего прочего, неожиданно появились собственные счеты к ухоженной, хорошо одетой жене Амина. Правда, Лейла ни за что в этом не признается. Возможно, только с Арибой потом поделится, как несправедливо обошлась с ней жизнь.
Приехав в Бразилию и увидев Амина и Халису, она поняла, что Халиса заняла ее место в жизни! Это ее, а не Халису должен был сосватать сид Абдул Амину! Увидев его, Лейла почувствовала это мгновенно. А Мухамед, старый и толстый, как раз подошел бы Халисе.
Она едва сознание не потеряла, когда увидела парня и поняла, какая чудовищная ошибка произошла в ее жизни. Разве можно теперь что-то исправить? Даже если она добьется развода с Мухамедом, его сын не возьмет  ее в жены. Даже второй, третьей, четвертой женой ей не быть! Остается только одно – жить с ним под одной крышей, видеть Амина, но отыгрываться на его жене. Лейла знала, что именно так теперь и будет.
Но пока она кушала, сидя за большим кухонным столом, а Халиса куда-то ушла, оставив ее одну, Лейлу не покидала мысль и о другой женщине. Мать Амина. Где она? Когда появится Латифа? Она и хотела увидеть вторую жену, и побаивалась. А Мухамед ждал, что его бывшая жена непременно явится, не выдержит и придет хотя бы ради любопытства.
Лейле пришло в голову, как  именно она может дать понять пожилой женщине (а Латифа представлялась ей пожилой), что ее время ушло. Теперь первая жена – не она, хотя она и мать старшего сына Мухамеда.
Но Латифа не пришла. Ничего страшного! На этот случай Лейла приготовила несколько сюрпризов для мужа. Уже завтра она выдвинет ему претензии,  она ведь не собирается заниматься домом одна. Пусть и вторая жена тоже участвует в домашней работе.
С Арибы толку пока не будет никакого – она ведь занята Абдульчиком. Халису ещё  долго придется «сгинать», пока она не поймет, что для нее будет лучше безропотно подчиняться. А вот со старой женой Мухамеда она может и не справиться…
Ничего не подозревая о замыслах  выскочки из Марокко, Халиса вернулась вместе с Арибой, которая так и не смогла оставить малыша одного.
 Пока Халиса накладывала гостье еду, Ариба укачивала мальчика. Потом невестка забрала у нее ребенка, чтобы девушка могла поесть. Лейла к тому времени была сыта, но не проявила желания заняться ребенком, хотя бы взять сына  к себе на руки.
Они едва успели поесть и подняться наверх, как вернулся  Мухамед. Он не стал спрашивать о Латифе. Было и так понятно, что она не пришла. Халиса заметила, что мужчина стоит и выжидает, когда же они поднимутся и разойдутся по комнатам. Она догадывалась, чем он желает заняться: станет звонить ларе Латифе!
Лейла тут же скрылась в своей комнате, затащив к себе и Арибу с ребенком. А Халиса остановилась перед дверью своей комнаты и с удовлетворением услышала, как отец Амина требует от кого-то позвать к телефону его жену Латифу.
- Не знаю, сможет ли сид Мухамед уговорить лару Латифу прийти. Мне было бы удобней, если бы лара Латифа вернулась в этот дом. Но ведь такого не будет!
Она переступила порог их с Амином комнаты и закрыла за собой дверь. Вспомнила, как вчера привела в порядок комнату матери Амина, который тоже надеялся, что она вернется. Он даже сказал Халисе, что был бы не прочь остаться в этом доме, если бы мать согласилась переехать к ним, если Лейлу отец решит переселить в том доме. Так было бы справедливей – считал он.
- А Муна? – напомнила она ему.
- Муна? Пусть Муна делит дом с первой женой. Или пусть отец оставит ее жить в Марокко, если ещё не продан дом, в котором жила Лейла.
- Нет, тот дом продан. Мне сестра звонила и сказала, что знает покупателя.
- Тогда пусть другие жены отца живут вместе, а мы с матерью – здесь. Этот дом всегда был нашим. Лейле же все равно, где жить.
Но мечтать было хорошо, вот только лара Латифа об этом даже думать не желала. И теперь Халиса всё больше уверялась, что перебираться к матери придется как раз им, Амину и Халисе.
- Нееет!... Я не вынесу такого отношения Лейлы ко мне! -  с негодованием говорила себе молодая жена. – Она  задумала превратить меня в служанку! Я не хочу здесь оставаться. Это не Марокко.  Но как мне уговорить Амина уйти в дом матери?
Впрочем, у Халисы мелькнула мысль, что если Лейла и дальше станет заглядываться на ее мужа, а не на своего, то Амин сам непременно захочет убраться из отцовского дома. «А если увидит  сид Мухамед? И поймет, что его юная козочка обращает внимание вовсе не на него, а на пасынка! Он тогда может отправить Лейлу обратно в Марокко», - сделала вывод молодая женщина.
Она решила не спускать глаз с Лейлы и ее подруги и постараться подмечать всё. Если Лейла продолжит интересоваться Амином, то Халиса будет вынуждена посоветоваться с ларой Латифой. Ведь это харам! Лейла – жена Мухамеда. Пусть заботится о муже. Теперь стирать его одежду и приводить ее в порядок должна именно она. Содержать в чистоте его комнату и свою – тоже. Или сид Мухамед все-таки наймет служанку?!

… Мухамед думал вовсе не о том, что беспокоило Халису. Ему во что бы то ни стало хотелось увидеть Латифу у себя дома – рядом с Лейлой! Что за упрямство, о, Аллах? Латифа – взрослая серьезная женщина, должна понимать, что ей положено прийти познакомиться с новыми членами семьи. Тем более – Абдульчик ведь родной брат Амина и Самиры.  Но и с Лейлой она обязана познакомиться. Ведь обычаи следует чтить.
Он позвонил, но Латифа не стала с ним разговаривать. Трубку взяла Жади, а когда он потребовал позвать к телефону Латифу, ответила, что ее сестра отказывается с ним разговаривать. Это харам. Теперь Мухамед с Латифой не махрамы. Пусть звонит дяде Али… И да - пусть жалуется!  Да-да, Жади посмела заявить ему такое!
Бросив трубку, Мухамед очень разозлился.
- Аллах, что же делать? Неужели мне самому опять придется идти в дом к Латифе?! И Лейлу вести с собой? Если понадобится, я так и сделаю. Пусть вся улица станет свидетелем этого безобразия, мне все равно. Я вынужден буду так поступить, это мое право. Но в Марокко Латифа могла бы быть наказана за подобное унижение.
Он поднялся в комнату Лейлы.
Увидев сына, Мухамед осторожно взял его на руки и начал сюсюкать -  неожиданно для себя.
- Мой сыночек, папин наследник! Какие крохотные у тебя пальчики.., какие ушки.., носик!...
Он не заметил, что  Лейла отвернулась, чтобы скрыть отвращение. Ариба же опустила глаза, чтобы не видеть мать ребенка.
Понянчившись с ребенком, Мухамед положил его в кроватку.
- Отдыхайте сегодня. Латифа не смогла прийти, чтобы нас встретить. Но вечером мы все вместе поужинаем. Думаю, тогда моя вторая жена к нам и присоединится.
Конечно, это было им сказано просто ради собственного утешения. Но надежда, что Амин уговорит мать прийти к ним ради соблюдения приличия, всё-таки его не покидала. Он вышел, а в коридоре его уже перехватила Халиса, которая поинтересовалась, не хочет ли он поесть. Они вместе отправились на кухню, а Лейла и Ариба смогли, наконец, поговорить.
- Не знаю, какие стены в этом доме. В сравнении со старинным риадом, в котором были толстые каменные стены, этот дом мне не кажется надежным. Вдруг всё, о чем мы будем говорить, сможет услышать тот, кто находится в соседней комнате?
- Говори, пока не вернулась невестка, - посоветовала Лейла, которая решила отныне называть Халису именно так. – Я поняла, что она ушла с Мухамедом на кухню.
- Лейла, будь осторожна. Как бы ты не относилась к Мухамеду, он твой муж и твоя защита. Не будет его – у тебя не останется ничего! Если Мухамед не будет  на твоей стороне, плохо тебе придется. И с Халисой тебе лучше дружить, а не ссориться.
- Ариба, я  с ней не ссорилась. Но она должна понимать, что теперь я здесь буду распоряжаться.
- Она и не претендует на первенство.
- Ты просто этого не замечаешь! Ты же занята ребенком, поэтому ничего другого не видишь.
- Лейла, но ты хотя бы при Мухамеде тоже занимайся сыном, чтобы он не подумал, что ты совсем не любишь сына.
- Я даже не знаю, люблю ли я ребенка. Он причинил мне столько боли, как вспомню! И теперь нет от него покоя – чуть что, сразу кричит – то ему есть, то пить, то описался, то ещё что-нибудь!
- С ума сойти, Лейла! Это же новорожденный ребенок! Так и должно быть, а ты чего ждала?
- Это не для меня, понимаешь? И, кстати, я хотела бы поставить телевизор у себя в комнате.
- Вообще-то я не видела в доме телевизор.
- Вот и я об этом думаю. Может быть, он стоит в комнате Латифы? Кстати, надо бы туда заглянуть. Вдруг ее комната лучше моей? Так не должно быть. Но если там телевизор, то я его перенесу к себе.
- Лейла, тебе не будет хватать времени его смотреть, ведь столько дел в доме. Теперь ты станешь настоящей хозяйкой! Если даже ребенком буду заниматься только я – пока, конечно, то тебе тоже не дадут сидеть, сложа руки.
- Кто не даст? – усмехнулась Лейла. – Я здесь полная хозяйка. Как скажу, так и будет. Пусть всеми делами по-прежнему занимается Халиска. Ведь как-то они без меня обходились, пока я жила в Марокко? Главное – чтобы невестка не забывала, кто из женщин в доме главный.
- Лейла…,  не хочется говорить тебе об этом, но не могу промолчать. Заметила я, могли заметить и другие…, - замялась Ариба, аккуратно складывая детскую одежду в стопу, прежде чем положить ее в ящик комода.
- Ты о чем? – искренно удивилась Лейла.
- Об Амине. Я хочу напомнить тебе, как странно ты повела себя, увидев парня…
Она увидела, как краска бросилась в лицо Лейле, как загорелись у нее щеки. На глазах выступили слезы. Опять!
- Ты… Ариба, что ты могла заметить?!
- Я думаю, нет, я уверена, что тебе понравился Амин. Но он сын твоего мужа, поэтому это харам, - наконец, осмелилась сообщить ей Ариба.
Лейла молчала, но глаза ее беспокойно бегали, хотя слезы так и не пролились. Девушке даже стало жаль подругу.
- Ариба, ты видишь, как несправедлива оказалась ко мне судьба?! – наконец, хрипло произнесла мать Абдульчика.
- Я так не думаю. Судьба послала тебе богатого мужа и ребенка. Значит, так надо! Если Аллах так решил, значит, так лучше для тебя. Так должно было случиться.
- Аллах мог послать мне Амина! Почему он достался этой старухе?! Халиса старше него! Она и выглядит как его мать!
- Что ты несешь? Халиса – моя ровесница. Как она может годиться ему в матери? Да, он моложе на год-два. И что? Думаю, они прекрасно ладят, вот только она пока ещё не беременна. Или из-за ее полноты это незаметно? Когда Халиса родит ребенка, то будет заниматься только им, а тебе придется уговаривать мужа, чтобы он скорее привел в дом Муну.
- Мне всё равно, скольких жен он приведет в дом. Всё равно командовать ими буду я.
- Ответь, что ты думаешь об Амине? Почему ты так странно отреагировала, когда увидела его?
- А что? Почему ты спрашиваешь?
- А то, что только один Амин этого не заметил. Но твоему мужу не понравится, если ты станешь и дальше заглядываться на его сына.
- Ариба, замолчи! Я ни на кого не заглядываюсь. Но меня поразило, что у Мухамеда такой красивый молодой сын. Почему не меня выдали за него замуж? Что у меня за судьба такая?!
- Насколько я поняла со слов лары Нурии, Амин женился на Халисе на месяц раньше, чем сосватали тебя и Мухамеда. Они вообще были сосватаны с детства – так сид Абдул говорил, забыла?
- Не забыла. Я вообще не прислушивалась к его рассказам о сыне Мухамеда. Разве я могла знать, что так обманута?
- Кто тебя обманул, Лейла? Смотри, не влюбись в Амина. Он - муж Халисы. И сын твоего мужа. Ты ему вроде бы как мать, - хихикнула Ариба такому повороту судьбы.
- Конечно, если бы Мухамед стал твоим мужем, тебе не было бы так весело. Вот бросит тебя Икрам, и найдет сид Абдул тебе старого мужа в качестве компенсации, тогда узнаешь! Тогда ты всё поймешь, встав на мое место, - мстительно высказалась Лейла. – Ты видела Мустафу? Если Икрам передумает на тебе жениться, то я уговорю Мухамеда, чтобы он помог сосватать его тебе в мужья!
- Икрам меня не бросит, он же слово дал, - упавшим голосом ответила Ариба, с ужасом вспомнив бодрого старика с лохматой белой бородой, с которым обнялся возле дома Мухамед, едва выйдя из автомобиля. Да, и он назвал его Мустафой!  Нет, только не это! – содрогнулась девушка.
Лейла осталась довольна ее реакцией и решила, что стоит чаще напоминать Арибе о существовании такой вероятности – если Икрам передумает жениться, то мужем Арибы может стать Мустафа. И всем тогда будет удобно!
Насладившись сценой, Лейла заговорила:
- Интересно, из окна виден дом Латифы? Ведь Мухамед говорил, что дом находится рядом, он один из соседних! Как узнать – какой именно?
- Ты поняла, что Латифа не желает тебя знать? Она не пришла даже после того, как Мухамед потребовал по телефону, чтобы она явилась в его дом!
- Ничего, прибежит на ужин. Не верю, чтобы вторая жена, потерявшая место, не захотела увидеть ту, из-за которой всё и случилось. Ведь Мухамед предпочел ей меня.
- Ты заговариваешься. Насмотрелась сериалов!
- Кстати, о сериалах. Схожу в соседнюю комнату. Пора выяснить, есть ли там телевизор.
Она оставила Арибу у кроватки сына, а сама вышла в коридор и огляделась. Внизу слышались голоса Мухамеда и невестки. Значит, можно без опасений заглянуть в комнату Халисы и Амина. Потом она осмотрит и все остальные помещения. Хозяйка она в этом доме или нет?
Лейла очень быстро скользнула к двери соседней комнаты и потянула на себя дверь…
Комната была такой же точно, как и ее. Но, когда незадолго до этого Лейла зашла сюда и оказалась в присутствии Халисы, возлежавшей на постели, то не смогла толком ничего рассмотреть. Зато теперь она смело обежала глазами всё – мебель, шторы на окнах, цветы в вазах, столик у кровати и огромное зеркало, под которым на столике лежала масса разной косметики. Красивый синий платок с блестками был брошен на кресло.
Решив, что рассмотрит всё в другой раз, Лейла вышла и уже спокойно отправилась сначала в комнату мужа – имеет право! – а затем вошла и в комнату Латифы. Если в комнате Мухамеда навели порядок, но здесь уже стоял уловимый запах пота, ведь Мухамед успел переодеться после дороги, сменив рубашку и джеллабу на свежие, то в комнате второй жены пахло цветами. На столике в красивой сине-белой фесской вазе стоял букет роз.
Рядом с ним Лейла увидела рамочку с вправленной в нее старой фотографией, на которой были засняты молодые Мухамед и Латифа вместе с детьми – сыном и дочкой. Амин и в детстве был красивым мальчиком. Девушка рядом, вероятно, и есть та самая непокорная Самира… А эта красивая женщина с накрученным на голову в виде тюрбана платком и есть Латифа? Так вот она какая! Теперь Лейле стало хотя бы понятно, почему Мухамед так настойчиво старается вернуть бывшую жену в семью. Лейла знала, что это не ревность, но она явно была теперь этим задета.
Какая красавица – мать Амина! Ну конечно, она теперь старше и, наверно, выглядит хуже, но всё равно… Так тем более – муж  будет действовать вместе с сыном, стараясь уговорить или заставить Латифу возвратиться в дом. Вот только понравится ли это Амину?
- Как сказала Ариба? Я не должна в него влюбиться? Неужели со мной УЖЕ это случилось? Но мне не отнять Амина у жены. Так пусть страдает и он, и она, и его мать!
Она осмотрелась: здесь тоже не было телевизора. Зато она присмотрела себе хорошенький светильник и сняла его со стены. И покрывало, вытканное красивым арабским узором, тоже стянула с кровати.
Решив, что потом вернется и за вазой с цветами, Лейла вышла в коридор, устремившись к себе в комнату.
Ариба сидела в кресле, всё ещё перебирая детские одежки из сумки.
- Представь: там тоже нет телевизора! А я слышала, что в Бразилии каждый вечер показывают по три сериала подряд! Даже не верится, что в доме Мухамеда нет телевизора! Но я заставлю его купить, заставлю! Пусть один телевизор поставит в мою комнату, а другой – большого размера – на первом этаже, в гостиной.
Она громко возмущалась, бросив на кресло принесенные покрывало и светильник, не замечая, что Ариба делает ей знаки говорить тише.
 - Ты разбудишь сына, - наконец, сердито сказала она вслух непутевой мамаше.
- А! Он спит! – отмахнулась Лейла. – Интересно, что и у Мухамеда в комнате, и у Халисы тоже нет телевизора.
- Ты заходила в комнату чужого мужчины? – ужаснулась Ариба, замерев с пеленкой в руках.
- Я обходила все комнаты на этом этаже. Заглядывала везде. Вот только в твою комнату забыла зайти. Меня интересовал телевизор. Неужели его Латифа забрала, когда уходила с вещами в свой дом? Нет, так не пойдет. Пусть Мухамед заберет у нее телевизор!
- Только не устраивая скандал, если вечером Латифа всё-таки здесь появится. Тебе надо произвести на семью хорошее впечатление.
- Зачем? Лучше с самого начала поставить себя жестко, - заявила самоуверенная девчонка. Ариба уже перестала удивляться переменам, произошедшим в родственнице.
- Затем это нужно, что твой муж слишком хорошо относится к Латифе, чтобы позволить тебе ее обижать. Думаю, Амин тоже заступится за мать. И в каком положении ты окажешься? – с упреком спросила Ариба.
Но Лейла ничего не ответила, только прикусила губу.
- Спущусь вниз, спрошу всё-таки у Мухамеда про телевизор! Я не вынесу, если окажется, что он придерживается взглядов сида Абдула. «Это ящик шайтана», - и она передразнила старика из Феса.
Даже не заглянув в кроватку, чтобы узнать, как там ее сын, Лейла выскользнула из комнаты и застучала каблучками по коридору, спеша к лестнице.
Ариба устало  откинулась на спинку кресла. Но в кроватке беспокойно завозился малыш.
- Ты сыт, но если возишься, значит, опять мокрый, - пробормотала она, встала и подошла к ребенку.

…Вечером Латифа так и не появилась. Лейла со злорадством наблюдала за разочарованным и крайне расстроенным мужем. Они с Арибой спустились вниз, когда Халиса позвала их к столу. Амин уже кушал, Халиса вертелась вокруг мужа,   подавая то одно блюдо, то другое. Со стороны казалось, что Амин молча терпел ее ухаживания.
Ариба держала на руках Абдульчика. Лейла же вырядилась в новое красивое платье, и теперь опасалась брать ребенка себе, чтобы он ее не описал, не испортил одежду. Это заметили все - первая жена Мухамеда подготовилась к встрече с семьей: украсила себя многочисленным золотом, даже чисто вымытые уже здесь, в Рио, волосы постаралась уложить в прическу и опутала голову золотым ожерельем.
- Машалла, Лейла! Какая красавица, - похвалила ее женщина, которая принесла целый противень свежей выпечки. Мухамед назвал ее ларой Ноэмией, она оказалась женой Мустафы.
Мухамед услышал это, кивая головой, сказал:
- Вот так, одна моя жена готова встретить вторую мою жену, и для этого Лейла нарядилась, как на праздник. А другая – пренебрегает обычаями. Аллах, как же я должен поступить? Что мне сделать с Латифой?
- У Латифы много дел. У нее же свой бизнес, синьор Мухамед, - попыталась оправдать родственницу лара Ноэмия.
- Какой бизнес? Зачем женщине заниматься бизнесом, если у нее есть муж?! – воздев руки к небу, вопрошал Мухамед.
- Ну, синьор Мухааамед, позвольте с Вами не согласиться, - протянула жена Мустафы, округлив глаза и тоже покачав головой.
- Ноэмия! – с намеком произнес ее муж. Но жена его проигнорировала.
- У Латифы было столько заказов сегодня, что она просто падала с ног от усталости, когда я к ней сегодня зашла. К тому же у нее в гостях ее сестра - Жади. Но ведь эта выпечка сделана руками Латифы. Она все равно как будто с вами.
- Вы так думаете, лара Ноэмия? – воодушевился Мухамед. – Значит, она не пришла, но передала нам через вас выпечку? Это хороший знак.
Видя, как радуется мужчина, дона Ноэмия решила его не расстраивать. Она молча пожала плечами, скосив глаза в сторону и приподняв выразительно бровь. Но Мухамед не заметил ее реакции. Он какое-то время пребывал в радостном настроении, будучи даже готовым побежать к дому Латифы и, пусть и уставшую, привести ее к себе в дом. Но, вспоминая про Жади, он быстро передумывал.
Наконец, когда все поели, вежливо поговорили и разошлись, Мухамед велел сыну принести из запертой кладовки телевизор, установить его в гостиной, а сам подошел к домашнему телефону и набрал номер Саида.
Брат терпеливо выслушал повествование о неудачах Мухамеда, об упрямстве Латифы, вместо себя приславшей на праздник выпечку, и сказал:
- Давай поступим так, Мухамед: я устрою в своем доме праздник в честь твоего возвращения из Марокко, приглашу самых близких. Ведь мой брат привез в Бразилию вторую жену, подарившую ему сына! Тогда-то пусть Амин уговорит и Латифу с Жади и Самирой тоже приехать на праздник. Я давал себе слово, что Жади не переступит порога моего дома, но ради тебя, брат, я готов отступить. Если Латифа откажется приехать, ее уговорит Жади. Ведь Жади захочет узнать о Хадиже. Она решит, что сможет тебя расспросить о дочери. А ты ведь видел мою дочь в Марокко?
- Нет, я Хадижу не встречал. Был занят делами и разными проблемами, а в Мекнес, как хотел дядя Абдул, так с ним и не съездил. Хадижа, как я понял, за весь месяц так и не приезжала в Фес, иначе в доме дяди Али мы бы с ней столкнулись.
- Но Жади об этом можно будет рассказать только, когда она окажется на празднике. А пока молчи. Не говори об этом даже сыну и невестке.
- Я понял, - сказал Мухамед и согласился приехать на праздник в дом Саида.
Они решили позже обсудить, в какой день удобнее будет устроить прием.


2. Часть 18. Глава 2. В доме Саида. Фатима и Самира.

Поговорив с братом, Саид уселся в кресло и вытянул перед собой длинные ноги. Он устал. Имея такой обширный бизнес, приходилось не только сидеть в офисе в своем кабинете, но и передвигаться по всему городу на машине –  встречи с партнерами, заключение договоров, обеды в ресторане с нужными людьми, участие в разных проверках на своих же предприятиях.
И не смотря на то, что везде стояли кондиционеры,  и его автомобиль тоже, разумеется, был им оборудован, но жара, установившаяся в Рио в последние дни, изнурила Саида, вынужденного одевать строгий костюм. Он ослабил галстук, только потом догадавшись снять его вовсе.
Мысли Саида были заняты делами брата, то и дело звонившего ему. Мухамед… Ну что он за человек? И это мужчина? Саид был вне себя, когда услышал в очередной раз ноющий голос брата, который опять жаловался на упрямую Латифу. Ведь он не был таким! Мухамеда подкосил разрыв с женой. В чем-то Саид понимал брата:  ведь и сам он не без труда смог расстаться с Жади. Только после двадцати лет борьбы за ее любовь Саид понял всю бессмысленность своих стараний. Но как бы не закалилась его душа «в битвах» за Жади,  однако он смог, наконец, отпустить ее - не к Лукасу, конечно,  а от себя.
Впрочем, он вовремя смог выставить ее из своего дома, так как ещё немного – и она сама убежала бы от него к Лукасу. Ведь и так Жади ответила отказом на его согласие вновь взять ее в жены. Он слишком долго давил на нее, долго выжидал, раздумывал, вот и перегнул палку.
Виноваты в той ситуации были как дядя Али, давший плохой совет – держать Жади при себе, но не жениться на ней, так и Рания, из ревности заставившая родственников собрать семейный совет, чтобы муж мог окончательно определиться: жениться на Жади или вернуть ее дяде Али. На что рассчитывала Рания, ему и тогда было понятно: мать Мунира была уверена, что Саид не захочет взять Жади замуж. Но она просчиталась – откинув сомнения, он ответил дяде Али, что желает снова стать ее мужем.
Вот только он не просчитал реакцию самой Жади. Она ведь так хотела вернуться в его дом, чтобы быть рядом с дочерью! Но вдруг передумала, заявив, что если судьба несколько раз ставит ее в похожие ситуации, значит, судьба хочет что-то этим сказать. Следовательно, Жади должна поступить иначе, не так, как делала  прежде. И она ушла из дома в никуда, выйдя из дома на улицу, на которой  вечерним светом горели фонари, бродили толпы агрессивной молодежи и опасные люди.
И как только с Жади ничего не случилось? Наверно, судьба и впрямь решила отдать ее Лукасу. Потому что потом произошло нечто странное: она нашла приют в доме брата Лукаса, которого тот не желал признавать. Прошло столько лет, но он, Саид, в глубине души сожалел о потере, не смея признаться в этом вслух даже самому себе.
Ну, а Латифа… Она ведь совсем другая. Она никогда не любила никого, кроме Мухамеда. Как же брат должен был ее обидеть, чтобы такая незлобивая, покорная женщина пошла против него? Только ли дело во втором браке Мухамеда? Может быть, есть ещё что-то? Брат о чем-то умалчивает? А теперь Мухамед упустил время. И чем сильнее он станет настаивать на возвращении к нему женщины, тем большее неприятие в ней вызовет.
Латифа… А ведь она могла когда-то стать его женой. Она тоже понравилась Саиду с первого взгляда. Он мог бы полюбить Латифу. Не так, как полюбил Жади, но полюбить.  Саид знал, что мог бы быть очень счастлив с Латифой. У них сейчас было бы много детей, причем – теперь  уже взрослых. Их сыновья и дочери были бы старше Амина и Самиры. Но коварная Назира всё разрушила. Зачем она это сделала? Теперь-то Саид знал, что никакой общей кормилицы у них с Латифой никогда не было!
Но судьбы сложились так, как сложились. Значит, Аллаху так было нужно. А Аллах всегда прав, как часто говорит дядя Абдул. «А Аллах знает лучше!»  Значит, Латифа должна была составить счастье не ему, а его брату. Вот только Мухамед почему-то решил всё   испортить, пусть и с подачи дяди Абдула. Взял вторую жену, теперь вот ещё сосватал и третью. Похоже, брат сам не знает, в какую ловушку он попал.
Иногда Саиду казалось, что Мухамед старается ему подражать. Раз у брата несколько жен, то почему бы и ему не иметь двух, а то и трех женщин?! Но как говорит опять же дядя Абдул, женщины светлы снаружи и темны внутри. Это слишком сложно для его брата, сообразительного в  делах торговли, но не в семейных потрясениях. Впрочем, Саид повел себя однажды точно так же, когда женился на Рании назло Жади.
- Мы похожи больше, чем кажется. Ведь мы с Мухамедом – братья, - пробормотал он.
Саид собирался немного отдохнуть перед тем, как выйти к женам и сообщить о том, что скоро в их доме состоится праздник. Разумеется, это знак уважения к брату и его молодой жене и ещё как бы и протянутая рука помощи, в надежде, что Латифа все-таки образумится и придет на праздник, где ее и Мухамеда помирят. Саид, если честно, в это не верил, но разочаровывать брата ему не хотелось. Будет потом считать его виноватым в том, что ничего не сделал, чтобы дать ещё один шанс ему и Латифе.
Итак, в один из ближайших выходных он устроит в своем доме праздник.  Пусть Зулейка распорядится насчет выпечки. А Фатима… Нет, не она, лучше пусть Рания займется музыкой и украшением дома. Впрочем, Зулейке и Фатиме это может не понравиться.  Рания пока ещё не жена, а невеста, причем с отдаленной перспективой войти в их семью. Но все же никто не сравнится с Ранией, с ее умением организовывать подобные вещи.
- Скажу, что это такое испытание для Рании. Только бы Фатима не решила подпортить ее старания. Как же сложно с женщинами!
Саид услышал, как кто-то подошел к двери и быстро-быстро постучал. Так обычно делал его старший сын.
- Войди, - разрешил Саид.
Мунир тут же открыл дверь.
- Отец, ты здесь? Устал? Отдыхаешь?
- Да, сынок. Но у меня ещё много дел.
- Я к тебе ненадолго. Давай поговорим.
- О чем, Мунир? – удивился Саид. – Что-то произошло?
- Нет, ничего. Я хотел узнать, можешь ли ты рассказать ту притчу, которую хотел, но не успел рассказать мне дядя Али. Про двух волков.
- Каких волков?
- Тех, которые живут в человеке.
- Ах, эту притчу, - вспомнил вдруг Саид. – Это короткая притча. Слушай. Когда-то давно мудрец открыл мальчику одну жизненную истину. В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло - зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь... Другой волк представляет добро - мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность...
Маленький мальчик, тронутый до глубины души словами мудреца, на несколько мгновений задумался, а потом спросил:
- А какой волк в конце побеждает?
Мудрец едва заметно улыбнулся и ответил:
- Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
Мунир слушал очень внимательно. Но, кажется, ничего не понял.
- А чем надо кормить волка, которого я выберу?
- Мунир, это притча, в которой заключена мудрость.  Подразумевается, что в каждом человеке борется плохое и хорошее. Человек станет таким, каким сам захочет стать – хорошим или плохим. Себя нужно воспитывать.
- Идем к маме! Она сидит одна в комнате, грустит, никуда не выходит.
- Лучше сам сходи, сынок, и пригласи ее спуститься в гостиную. Я собираюсь кое о чем сообщить всем женщинам.
- О чем?
- Скоро мы устроим праздник.
- Свадьба? Ты женишься на маме? – обрадовался ребенок.
- Н..нет, Мунир, - слегка запнулся его отец. – Твоя мама только что вернулась из Марокко. Пусть пока поживет в семье, а я приму решение насчет свадьбы позже.
Сыну его ответ не понравился, но мальчик не сказал ни слова, с разрешения Саида вышел, чтобы передать приглашение матери.

…Как и предполагал Саид, его жены воодушевились, узнав о предстоящем событии. Точнее – Фатима обрадовалась, а Зулейка показалась ему озабоченной.
- Пусть вам поможет Рания. Ведь вам известно, как ей всегда удавалось устроительство праздничных приемов.
- Но тогда она была первой женой, а теперь на ее месте – Зулейка, - заметила Фатима. – Может быть, у Зулейки получится ещё лучше?
- Хорошо, посмотрим. Но я хочу, чтобы Рания тоже участвовала в подготовке. Она ведь моя невеста, - с еле заметной усмешкой напомнил Саид, прежде всего, чтобы подбодрить расстроенного сына.
- Отец, а я помогу маме срезать цветы для ваз.
- Хорошо, Мунир, так и сделай.
- Ах, нет, Саид. Мунир срезает только мои розы, а их осталось совсем мало, - возразила Фатима.
Мужчина повернулся к жене.
- Тебе жалко свои цветы? – и, когда Фатима в ответ дерзко кивнула, сказал:
- Тогда пусть Рания с Муниром поедут за цветами в питомник. Ведь зал должен быть украшен, как полагается. Для этого потребуется не один букет.
- Отлично, а я соберу композиции из цветов. Составление букетов – это искусство, - нехотя согласилась его вредная вторая жена.
- Нет, - закричал Мунир. - Нет! Этим всегда занималась моя мама! Отец, скажи ей!
- Не «ей», а Фатиме. Мунир, мою жену зовут Фатима. И ты прекрасно это знаешь.
- А Фатима знает, что зал украшает мама! - возразил ребенок.
Женщина тут же сказала:
- Не груби, Мунир. Твоя мама больше не жена твоего отца. Поэтому теперь всё иначе. Как решит Саид или Зулейка, так и будет!
- Отец!
- Хватит! Зулейка, займись всем ты, но сделай так, чтобы праздник прошел на высоте.
- Конечно, Саид. Не беспокойся, я справлюсь, - спокойно ответила первая жена.
- Саид, а кого ты собираешься приглашать? Или всё как всегда? Будут те, кого ты приглашаешь каждый раз? – полюбопытствовала Фатима.
- Прежде всего – Мухамед и его семья, он, Лейла, ее родственница, Амин с женой, может быть – и желательно! – Латифа с Самирой.
- Даже с Самирой? – неосторожно спросила Фатима.
- Да, моей племяннице пора браться за ум. Возможно, сначала ностальгия по прошлому и обычное любопытство заставят девчонку прийти в мой дом вместе с Латифой. А потом она сама поймет, что ее место – среди нас, что есть обычаи, которые и ей тоже следует соблюдать, хотя бы придерживаясь определенных рамок.
Фатима равнодушно пожала плечами, поэтому Саид не смог заподозрить, что ее сердце забилось чаще, ведь сначала она испугалась, что выдала свой интерес, а потом – потом Фатима подумала, что было бы чудесно, если бы Самира хотя бы притворилась, что ей интересно, и пришла бы.
Как хотелось общаться!
«Может быть, обсудить это с Самирой по интернету? Как только появится возможность, я отправлю ей электронное письмо!» - решила она.
Когда были обговорены все проблемы, связанные с праздничным приемом, Саид готов был вернуться в кабинет к неотложным делам. Но Мунир вдруг вспомнил:
- А фотографии? Отец, ты ждал пакет с фотографиями из Марокко!
- Что? Пакет уже доставили? – вопросительно взглянул Саид на Зулейку.
- Да, Саид, принесли как раз перед тем, как ты спустился в гостиную, - ответила она.
- Давайте посмотрим, что получилось.
- Я тоже фотографировал, - с гордостью признался мальчик.
- Мунир, я велел отпечатать все снимки, какие были на флешке – с твоего фотоаппарата, и те, которые мне передали дядя Мухамед и твоя мама – фотографии с ее телефона.
Рания не успела предупредить Саида, что не все снимки стоит видеть их сыну, да и другим тоже. Но именно так и случилось по стечению обстоятельств.
Мунир взял со столика и принес плотный  увесистый бумажный пакет. Саид кивнул, разрешая его вскрыть. Мальчик дернул за угол пакета, оторвав его часть, и фотографии веером разлетелись по дивану и ковру на полу.
- Осторожнее! – прикрикнула Фатима, а Зулейка подхватила один снимок, на котором было видно крупным планом лицо Хадижи… с огромным синяком под глазом…
- Саид, что это такое? – с ужасом спросила она.
- Не понимаю, - вдруг нахмурившись, забрав снимок у жены, с недоумением ответил Саид.
- Я же говорила тебе, Саид, что успела сделать несколько снимков, когда Зухра била Хадижу, пока Зорайдэ ходила на медину за продуктами. Это было во время отъезда Фарида с семьей в Египет на свадьбу сестры, - быстро проговорила Рания.
Фатима, заглянувшая в фото в руках мужа, возмутилась.
- Кто-то бил Хадижу, а ты, вместо того, чтобы ее защитить, решила сфотографировать драку?
- Чтобы были доказательства плохого отношения к Хадиже со стороны второй жены! – начала оправдываться, вдруг испугавшись,  Рания.
- Я даже представить не мог, что подобное твориться в семье, в которой теперь живет моя дочь, - со сдержанной яростью заметил Саид.
- Я рассказывала тебе, Саид, об этом случае. Я находилась слишком далеко, чтобы вмешаться. Но успела выхватить из кармана сотовый, чтобы сфотографировать, как Зухра бьет Хадижу. Здесь должны быть ещё снимки. А этот, - кивнула она на фотографию в руке Саида, - этот снимок я сделала уже после того, как под глазом налился синяк. Зорайдэ к тому времени уже вернулась и сделала Хадиже примочку.
Тем временем Мириам позвала девчонку-служанку с кухни, чтобы та быстро собрала рассыпанные фотографии, рассматривать которые ей запретили.
Саид забрал у нее пачку и молча просмотрел  остальные фотографии. Отобрав несколько, он спрятал их в карман пиджака, оставив пачку снимков на столике у дивана.
- Я ещё разберусь в этом деле, - сухо сказал он.
- Можно нам увидеть остальные фотографии? – робко попросила Фатима.
- Садись и смотри, - ответил ей муж и покинул гостиную, в которой остались только  женщины и Мунир.
Но Фатима и Зулейка горели желанием увидеть снимки, запечатлевшие события в далекой стране, куда им не удалось попасть.
- Ах, смотри, это Саид рядом с братом. А где Муна? Какая она? – вопрошала Зулейка. Фатима же, побывавшая вместе с Саидом в начале лета в Марокко,   видела Муну и Лейлу в лицо. Поэтому она сразу же их узнала.
- Вот эта девчонка, увешанная с ног до головы золотом – Лейла. Она здесь уже без живота – родила ещё до сватовства Мухамедом третьей жены.
- Какая юная!
- Да, мне трудно представить их вместе: Мухамеда и Лейлу. Совсем не пара, -  ответила Фатима, которая совсем не боялась высказывать подобные суждения, пусть даже кто-нибудь потом и передаст ее слова мужу.
- А Муна? Не эта женщина? Я ее знаю, кажется. Она была клиенткой моего отца, заказывала у нас в лавке украшения. Нет, ее имя - не Муна.
- Ах, нет, вот Муна. Стройная, высокая. С добрым лицом. Ровесница Мухамеда. Она ему очень даже подойдет, я думаю. А рядом с ней – видишь, Зулейка? – стоит девушка, это ее дочь.
- И что?
- Как это – что?! Это же несостоявшаяся невеста Саида! Та, которую он собирался сватать из-за дяди Абдула, но она сбежала. Саид летал в Марокко с кольцом, которое мы с тобой выбрали, но оно досталось не ей, а ее матери.
- Ах, вот что… Она же беременная, видишь? – ткнула пальцем в фотографию Зулейка.
- Ничего удивительного. Она же сбежала тогда не от Саида, а к другому мужчине, совершила с ним никях, теперь она замужем.
- Так это для нее Саид заставил нас выбирать кольцо в подарок? Это всё ты виновата, Фатима.
- Я?! Я же тогда просто пошутила! А если дядя Абдул ухватился за мою шутку, то я здесь при чем?
- Но кольцо, и правда,  досталось ее матери. Видишь, на этом снимке Мухамед протягивает коробочку с кольцом Муне. Я узнаЮ украшение.
- Да, от Судьбы не уйдешь. Мне Карима рассказала, что когда-то много лет назад, ещё до рождения Хадижи, Жади подстроила так, что Саид едва не женился как раз на этой самой Муне. Теперь же ему едва удалось избежать женитьбы на ее дочери, а сама Муна стала невестой Мухамеда.
- Карима тебе рассказала? О, Аллах, она наверно, знает много разных интересных историй из жизни нашего мужа, из его прошлого.
- Да, язык у нее длинный и память отличная. Надо только уметь ее подтолкнуть к разговору на нужную тему.
Пока жены Саида рассматривали фотографии, Рания стояла за диваном – поглядывая на снимки из-за их спин. Фатима и Зулейка как бы и вовсе не замечали мать Мунира, нахально устроившегося на пуфике возле столика, на который они откладывали просмотренные  снимки. Мальчик уже позвал мать к себе, но Рания отказалась и осталась стоять, где стояла.
- Это уже другой праздник! – продолжала комментировать фотографии Зулейка.
- Да, это не зал в доме дяди Али, это, наверно, зал в отеле, где проходила свадьба Ясмин, - всмотрелась в изображение Фатима.
- Кстати, вот и Ясмин – сидит на месте невесты. И жених рядом.
- Невеста… Закутана так, что лица не видно… А это жених? Амаль-как- его? Рядом с Ясмин на нескольких фотографиях какая-то девушка. Лицо ее мне знакомо – я видела ее на праздниках. Рания, ты не помнишь, кто это? – повернулась, наконец, Фатима к той, что маячила у них за спиной.
Рания слегка сощурила глаза. Выдержав  паузу, ответила:
- Это Дайнаб, сестра Фарида. Та, что пропала на свадьбе, которую потом искали по всему Фесу.
- Ну ведь нашли? Саид сказал, что она тоже каким-то чудом стала женой Амаля. Он вроде бы увез ее вместе с Ясмин. Украл, так сказать.
- Вот это да! – поразилась Зулейка. - Как Ясмин смогла такое стерпеть? Я так сразу же потребовала бы развод!
- Там какая-то темная история, я думаю. Рания, ты что-нибудь знаешь об этом? Ты же была на свадьбе. И потом видела, как девушку искали, - опять принялась допытываться Фатима.
- Нет, я тоже была в недоумении, куда могла исчезнуть сестра Фарида. Пока ее искали, Саид со мной и сыном ходил в дом моего отца – сватать меня.
- Аллах, как же мы забыли о таком важном для тебя событии! Тогда, конечно, тебе было не до какой-то Дайнаб, - уязвила ее Фатима.
- Смотрите, а это кто? Это что за женщина рядом с мужем Хадижи? И где  сама Хадижа?
Фатима приблизила лицо к фотографии.
- Это Зухра, та самая, что стала второй женой Фарида. Та, которая всё время обижает нашу Хадижу.
- Рания, ты тоже ее знаешь? – спросила теперь и Зулейка.
- Я хорошо ее узнала, когда месяц провела в их доме. Это ужасная женщина. Хадижа мне рассказывала, что Зухра – ведьма. У нее родная тетка – шуафа, живет в Марракеше. Зухра и сама занималась колдовством и гаданием на площади.
- Аллах, Аллах! Колдовством занималась? – испуганно запричитала Зулейка. – Это харам, это страшный грех! Бедная Хадижа, она, наверно, боится, что соперница нашлет на нее порчу?
- В Марракеше столько туристов, что не составит труда их обмануть, наболтав им что угодно под видом гадания и даже колдовства. Не думаю, что Зухра что-то умеет, и что у нее может что-то получиться, - уверенно заявила Фатима.
- Не скажиии…, - протянула Рания. – Мы с Зорайдэ собственными глазами видели, как Зухра зарыла в углу сада черного петуха, произнеся над ним какое-то заклинание.
- Что?.. Как это?.. Рания, расскажи! – забросали ее вопросами жены Саида.
Обрадовавшись их вниманию, Рания с удовольствием поведала им страшную историю, свидетельницей которой стала.
- А Саид знает об этом? – опомнилась шокированная Зулейка.
- Да, я ему рассказала, но он только посмеялся. Саид не верит в такие вещи. Говорит, что это суеверия. Аллах запрещает колдовство.
- Но я много слышала о колдунах из Марракеша. Магрибские колдуны очень сильны, - возразила Зулейка, сидя с широко раскрытыми глазами.
- Можно я взгляну? Как получились снимки, сделанные мною в Мекнесе? Я засняла дом, в котором теперь живет бедняжка Хадижа.
Ее слова прозвучали неискренно. Ведь женщины помнили, какие ссоры бывали между Ранией и дочкой Саида. Но теперь ситуация изменилась. Саид уже не раз напомнил им, что Рания, когда жила в доме Фарида, помогала Хадиже в самое трудное  для нее время, поэтому ни Фатима, ни Зулейка не стали напоминать ей о прошлом, но и не поверили её словам.
Кроме того, зная о жизни Хадижи в Марокко только со слов Саида, они и представить  не могли, как нищенски выглядит риад, в котором оказалась их юная родственница.
- Зулейка, ты видишь эти потертые ковры, вывешенные на просушку,  покоцанные от времени стены с мозаикой… А что за убожество стоит во дворе вместо фонтана?
- Там женщины сделали клумбу, так как нет средств на ремонт фонтана, - пояснила Рания.
- Но… на что ни посмотришь, всё такое старое, как будто Средневековье, а не 21 век наступил. Ужасно! Аллах, куда же Хадижа попала?  – ужасалась Зулейка.
- Да, Саиду тоже не понравилось, что Хадижа не только не окружена роскошью, но и вынуждена делать всю работу по дому. Она даже за кормом для ослов ходила! – проговорилась Рания, хотя много раз давала слово и напоминала себе, что не должна никому об этом рассказывать.
- Как? Она же ждет ребенка?
- Вы вместе ходили? – тут же ухватилась за ее обмолвку Фатима.  – Ты и Хадижа водили ослов за кормом через всю медину, подгоняя их палкой?
- Не смейся, Фатима. Хадиже очень тяжело. Если бы она не полюбила мужа, то ее жизнь превратилась бы в худший кошмар, чем сейчас.
- Разве теперь у нее не двойной кошмар? – возразила Фатима. – И дом ужасный, нищета, так ещё и муж взял вторую жену!
- Но он собрался развестись с Зухрой. Ведь он женился только потому, что она ждала его ребенка! А развод был не окончательный. Но теперь ребенка не будет, а Фариду стало известно, что Зухра согрешила в Рамадан, занявшись колдовством в Священный месяц. Он дал ей второй развод. Или третий? Не помню. Но это неважно. Скоро Хадижа освободиться от соперницы.
- А как Зухра потеряла ребенка? Это произошло при тебе? – как-то нехорошо, даже подозрительно спросила Зулейка, вспомнив, видимо, о том, что случилось несколько лет назад  с ней самой.
Рания невольно поёжилась. Неужели жена Саида снова ее подозревает? Но ведь на этот раз Рания не имела к происшествию никакого отношения.
- Да, это произошло, когда мы с Зорайдэ жили в доме Хадижи. Зухра не пришла ночевать, она где-то бродила по ночному городу, вернулась под утро. Сказала, что подвернула ногу и упала. Мы ей не поверили. Но потом ей стало  плохо, Зорайдэ вызвала врача, и мы поняли, что случилось. Но сама Зухра долго не признавалась в том, что с ней случилось.
Фатима нахмурилась и прикусила губу.
- Это очень опасно для Хадижи. Ведь эта женщина может ей навредить.
- Зорайдэ тоже так считает. Но Фарид пригрозил Зухре, что уничтожит ее, если с его ребенком что-то случится.
- Всё равно, страшная ситуация. И опасная, - не согласилась Зулейка, лично перенесшая такой же кошмар.
- Хадижа не столько боится Зухру, сколько нервничает из-за ее выходок.
- Расскажи нам, расскажи, Рания, что там было? Мы хотим знать, чем можно помочь Хадиже, - в два голоса попросили ее жены Саида.
Рания была довольна. Она расскажет, конечно. Обо всем и подробно поведает им, вспомнив каждую мелочь. Возможно, так она и помирится с ними. А потом… Потом она выждет время и нанесет им обеим удары в спину. Отомстит каждой – и Зулейке, за то, что стала первой женой, заняв ее место, и Фатиме – за все насмешки, издевки, которые была вынуждена выносить, потеряв Саида.
Она присела рядом с ними на диван и начала рассказ… К счастью, Мунира няня Амира захватила с собой в парк, куда должен был их отвезти водитель Саида.
… Прошло два часа. Мириам успела несколько раз принести им чай и кофе, конечно же, с выпечкой. Выслушав ее повествование, поохав над злоключениями Хадижи, перебрав ещё несколько раз и обсудив каждую фотографию, Фатима и Зулейка, наконец, решили вернуться в свои комнаты. Первую жену ждала ее маленькая дочка и обязанности, а Фатима захватила с собой пачку снимков, заявив, что намерена их внимательно просмотреть ещё раз.
Рания же, вывалив им всю историю, почувствовала себя не только выжатым лимоном, но и ощутила приятное и знакомое чувство. Она вновь стала одной из них. Всё, как и раньше. Она вернулась в семью. Ну и пусть ей напоминают, что она пока ещё не жена Саида. Но ведь невеста? И почти жена. Скоро станет. Все равно придет время, и Саид женится на ней. От такой мысли  даже планы мести на мгновения забылись.  Она тоже поднялась к себе в комнату, решив обдумать, каково будет ее участие в празднике.
Фатима же спешно закрылась у себя, чтобы исполнить один замысел…



3. Часть 18. Глава 3. Фатима посылает письмо Самире.


Фатима прихватила с собой в комнату не только пачку фотографий, но и флешку, которая выпала из разорванного Муниром пакета, и она осторожно подобрала ее, пока никто не заметил.
Оказавшись у себя, она закрыла дверь на задвижку.  Всё! Быстро включив   ноутбук, дожидаясь его загрузки, Фатима ещё раз просмотрела бумажные свидетельства из жизни марокканских родственников ее мужа.
Ей предстояло решить, какие именно снимки она отправит Самире. Что из этого может заинтересовать девушку? Ну, Хадижа и ее муж, фотографии из Мекнеса, того дома, где живет теперь Хадижа – несомненно вызовут любопытство сестры Хадижи. А сватовство Мухамеда? Самира должна видеть, какую женщину сосватал третьей женой ее отец. Дальше… Зухра и Фарид… Несомненно, Самире будет интересно их увидеть. Как и снимки со свадьбы Ясмин. Всё-таки Ясмин – внучка ее дяди Али.
Отобрав самые эффектные фотографии, Фатима приступила к загрузке файлов - сначала с флешки на свой комп, а затем, отыскав нужные файлы,  отправила подруге выбранные  снимки электронной почтой.
Фатима решила написать и небольшое письмо, чтобы Самире стало понятно, откуда у нее такой материал. Она объяснила, что это сборник фотоснимков, сделанных на фотокамеры Мухамеда и Саида, а также мобильным телефоном  Рании. И ещё Фатима написала  о своем отношении к семейной жизни Хадижи. Она никак не могла решить, стоит ли рассказывать о той фотографии, на которой Хадижа с огромным синяком под глазом. Ведь снимок забрал Саид. Но на флешке была его копия. И всё-таки она решила отослать и его. Только решила предупредить Самиру, что о снимке никто не должен узнать. Иначе Фатиме придется плохо, ведь Саид сразу поймет, что произошло.
«И я ещё жалуюсь себе, что мне плохо живется? Саид – золотой муж! Он никогда не поднимал на меня руку. И при мне однажды ударил только Ранию, однако она сама его довела. Но у Хадижи всё сложно, она любит Фарида. С другой стороны, не Фарид же поставил Хадиже тот синяк под глаз, а его вторая жена. И всё равно Фарид – не тот мужчина, который мог быть достоин дочери Саида», - подумала Фатима, вспомнив, как однажды, ещё до  свадьбы Хадижи, столкнулась лицом к лицу с ее женихом. Фарид ей тогда уже не понравился. И ведь она оказалась права!
Но говорить Хадиже, что Фарид не стоит ее любви – бесполезно. Если она его любит, то будет желать только одного – избавиться от соперницы. А когда Хадижа сможет открыть глаза и увидеть, что собой представляет Фарид? О, это случится не скоро.  Фатима, когда ещё считала себя Клер, на себе испытала, что такое любовь к недостойному человеку. Придет время, когда  Хадижа увидит истинное лицо Фарида, но будет поздно. Возможно, для нее будет совсем поздно, чтобы как-то изменить жизнь.
Отправив электронное послание и выключив  ноутбук, Фатима задумалась о близком празднике. Давно они с Зулейкой не выезжали в Торговый Центр, не сидели в уютном кафе, заказывая мороженое, кофе и куски торта. Она уже соскучилась по магазинам косметики и разной бижутерии. Даже зайти в ювелирный салон она была бы не против. Погулять по огромному Торговому комплексу, может быть, даже побывать на сеансе в кино… Надо будет намекнуть Саиду на такое мероприятие. И причина есть – к празднику им многое понадобится.
- Впрочем, что значит - намекнуть? – удивилась себе Фатима. – Кажется, я уже научилась смело просить у Саида то, что мне хочется от него получить. И он мне пока почти ни в чем не отказывал. Только кота не позволил принести в дом и купить купальник.
Купальник! Как же ей хочется позагорать! В огромном саду для этого нет возможности. Во-первых, везде шныряют дети – Амир и Мунир. Во-вторых, слуги-мужчины, которые к тому же следят за придомовой территорией на мониторах в помещении у ворот. Нет никакого укромного уголка в огромном саду или на балконе особняка, чтобы полежать, подставляя бока и спину под солнце. Но как же хочется загорать!
- А что если уговорить Саида поехать в Ангру? Ведь там можно снять дом на выходные. Провести пару дней вдали от Рио, прогуляться по берегу океана, возможно, там даже можно будет и позагорать. Я слышала, как Иветти, когда мы были на празднике в доме синьора Леонидаса Ферраса, говорила, что из Ангры можно на яхте уплыть на один из пустынных островков. Кому какое дело, если я   недолго полежу на раскаленном песке под палящим солнцем? – размышляла Фатима. – Уговорить Саида отправиться туда вдвоем…
И вдруг она, кажется, поняла, как можно подобраться с этим предложением к Саиду. Если на празднике в честь рождения сына Мухамеда и Лейлы не состоится примирение брата Саида с Латифой (а Фатима была уверена в том, что так и будет), то можно предложить мужу застать  Латифу  в Ангре, куда их с Жади приглашала Иветти. Узнать, когда мать Самиры и ее тетка соберутся с визитом в Ангру, и тоже там появиться. Она могла бы у Самиры выяснить, где именно находится дом синьора Леонидаса. Но нет – Саид и сам с этим справится. А ей не стоит выдавать себя.
- Так и поступлю, предложу ему такой вариант. Иначе Саида  не заставишь оказаться в этом райском месте, где ещё и пляж имеется! А после того, что случилось с братом Саида и Самирой на пляже, после той охоты Мухамеда на коварную бесстыдницу-дочь, вряд ли Саид захочет пойти даже на пустынный пляж, - размышляла она. И с опозданием поняла, что надо было у Самиры выяснить, когда именно она с матерью и тетей собирается  в Ангру.
-  Но не может же Самира не ответить на мое письмо? Тогда я и спрошу ее об этом, - пришла она к выводу.
Затем ей на глаза попалась брошенная в угол арт-картина, что заставило ее вспомнить о похищенной Муниром из комнаты Самиры зеленой бусине. И молодая женщина принялась обдумывать козни против противного мальчишки, на которого она не могла открыто пожаловаться Саиду. Ведь иначе ей придется признаться в том, что она подарила бусину Самире, значит, между ними существуют какие-то отношения, при чем - у него за спиной.
- Маленький звереныш. Хитрый и подлый. Весь в Ранию. Я не поверила в ее желание помириться с нами. Пусть не надеется, что мы с Зулейкой предложим ей дружбу, не смотря на ее заслуги перед Хадижей и Саидом.
Фатима так и не смогла придумать, как наказать мальчишку, и решила вернуться к этой проблеме в другой раз. После чего она подошла к шкафу и распахнула дверцы. У нее были более важные дела, чем разбирательства с Муниром. Фатима быстро «пролистала» вешалки с одеждой. Ну, конечно, ей совсем нечего надеть! В чем появиться на празднике? У нее давно не было новых платьев. Уже месяца три-четыре она ничего себе не покупала.
- Пора обновить гардероб! – пришла она к неутешительному, но в то же время обнадеживающему выводу. Ведь теперь у нее есть повод, чтобы требовать поездки в Торговый Центр.
Интересно, а Зулейка заглядывала в свой шкаф? Не отправиться ли к ней с вопросом, что она собирается надеть на праздник?

…Вернувшись с прогулки, Мунир отыскал в доме отца, который наслаждался покоем у себя в кабинете. С делами было уже покончено, теперь Саид, сидя в кресле  с чашкой чая в руке,  читал статью в газете.
- Отец, я вернулся. Мы с Амиром и его няней ездили в парк. Мне там было скучно, потому что Амир ещё маленький, он играл в машинки. А я сидел на скамейке рядом с няней и смотрел на детей.
- Ты тоже мог играть вместе с ними.
- Мне не интересно. А теперь Амир пошел к Бадре. Почему у него есть сестра, а у меня нет?
- У тебя тоже есть сестра. Бадра – моя дочь, вы трое – мои дети. Бадра и твоя сестра. А в Марокко живет твоя старшая сестра Хадижа.
- Нет, я хочу, чтобы у меня была сестра, которую тебе подарила бы моя мама. Тогда я мог бы катать ее в коляске. Зулейка разрешает Амиру катать вместе с ней коляску, а мне  - нет. А моя мама мне тоже разрешила бы.
- Мунир, у тебя есть сестра. Детей не покупают  на медине Феса или в Торговом Центре в Рио-де-Жанейро. Их посылает людям Аллах. Пока мне Аллах послал только вас троих и Хадижу. Тебе не на что жаловаться – у тебя есть брат и   две сестры!
Услышав о Торговом Центре, мальчик вдруг забыл о своих претензиях насчет появления новой родственницы. Он оживленно сказал:
- Я хочу съездить в Торговый Центр с мамой. Ты ведь все равно отправишь своих жен и маму за новыми платьями к празднику?  - поинтересовался мальчик. – Мы с мамой могли бы погулять там и заодно купить всё, что ей нужно.
- Тебя мама прислала? – прямо спросил Саид, удивляясь такой преданности Мунира матери. Однако ему показалось, что сын все же действует по собственному усмотрению. Вряд ли у Рании обнаружилась такая наглость – что-то требовать купить, и тем более - через сына.
- Нет! Нет! Мама ни при чем. Но все женщины покупают новые платья для праздников. Так всегда делает Фатима. Но ведь и моя мама вернулась домой.
 Саид вздохнул, поставил на стол чашку с недопитым чаем и сказал:
- Конечно, Мунир, никто не станет обижать твою маму. Я дам ей денег, как и другим моим женам, ведь твоя мама – моя невеста. Завтра днем водитель отвезет их в Торговый Центр. Но ведь тебе нужно в школу, ты не сможешь вместе с ними побывать в Торговом Центре.
- Тогда мы с мамой поедем туда в другой раз, - легкомысленно предложил мальчик, и Саид, не задумываясь, согласился, не понимая, что Мунир всерьез решил, что будет и другой раз.

…Как и предположила Фатима, у Зулейки тоже не оказалось подходящего платья. Если Фатима просто забраковала свои вещи, то Зулейке вся одежда оказалась мала, потому что грудное вскармливание  Бадры привело к тому, что женщина заметно поправилась на несколько размеров. Теперь ей просто необходима была новая одежда!
О женских проблемах  узнал и Саид. Ведь Фатима пришла к нему с предложением отпустить их в Торговый центр.
- Я уже думал об этом, знал, что ты появишься у меня с такой просьбой. Хорошо, поезжайте втроем. Рании тоже нужно купить новое платье и что там ещё, чего не оказалось на медине в Фесе.
- О-о-о! Саид, ты, в самом деле, намерен вернуть Ранию в жены?
- А ты - против? – внимательно посмотрел на нее Саид.
- Не знаю… Я хотела бы остаться единственной твоей женой, - нагло заявила она. – Но понимаю, что этого не будет. Так какая разница, с одной женой мне тебя делить или с двумя-тремя?

…На следующий день Саид позвонил Зулейке из офиса и предупредил, что отпускает водителя, чтобы он отвез женщин в Торговый Центр – тот, где обычно они делали покупки. Они обговорили время, и Зулейка поспешила в гостиную, чтобы сообщить Фатиме, что пора немедленно собираться.
Потом она вызвала Мириам и велела присмотреть за домашними делами в те несколько часов, пока она будет отсутствовать.
Рания, оказавшись здесь же, в гостиной, предложила:
- Зулейка, ты можешь ни о чем не беспокоиться -  я за всем присмотрю.
- Ах, нет, шукран. Не стоит беспокоиться. Я уже отдала распоряжение. Мириам всем займется.
Слова первой жены прозвучали неожиданно высокомерно в ответ  на дружелюбное предложение матери Мунира.
- Я хотела помочь, - с обидой ответила Рания.
Зулейка нахмурилась, затем сказала:
- Забыла узнать у Саида, как быть с тобой. Он что-то говорил мне про то, что и тебе надо побывать в Торговом Центре. Но сейчас об этом не обмолвился ни словом. Попрошу Фатиму перезвонить Саиду. Пусть спросит, едешь ты с нами или нет.
- Саид оставил мне деньги на покупки, - ответила Рания.
Но Зулейка предпочла ещё раз убедиться в этом и на всякий случай переложить ответственность на другую жену.
- Конечно, Фатима может спросить у Саида обо мне так, что он скажет ей «нет», - разозлилась Рания, постаравшись скрыть чувства.
Однако Саид подтвердил, что они должны взять с собой и Ранию.
Так невеста Саида оказалась вместе с Фатимой и Зулейкой в огромном Торговом Центре. Она шла следом за ними, и в какой-то момент увидела то самое кафе, за столиком которого когда-то застала Саида и Маизу.  Только благодаря сестре Амине ей удалось сдержаться. Но Рания и теперь не забыла, какое разочарование испытала тогда, какая обида завладела ею. И это в тот момент, когда она уже праздновала победу над Жади!
Выпив по чашке кофе с пирожными, молодые женщины поспешили к знакомому бутику с вечерними нарядами. Фатима с Зулейкой договорились убедить Саида не устраивать празднество с большим количеством приглашенных. Пусть будут только «свои». Тогда и Латифу с Самирой будет проще уговорить прийти, и самим можно будет одеться более открыто  – выйти к близким родственникам без платков и в более интересных платьях.
Войдя в магазинчик, Фатима бросилась с горящими глазами к кронштейнам с одеждой, и вскоре работница салона подхватила несколько вешалок с дорогими европейскими вечерними платьями, которые жена Саида выбрала для примерки.
Зулейка не спеша перебирала платья больших размеров, и в ее глазах росла тоска.
Рания же чувствовала себя не уютно, не знала, как и когда подойдет ее очередь. К тому же, у них с Фатимой был один и тот же размер. Но Фатима уже успела опустошить сектор с их размером.
«Мне придется выбирать платье из тех, от которых откажется эта змея. Какое унижение! К тому же, Фатима ни за что не упустит возможности напомнить мне об этом!» - переживала она.
И всё-таки Рании удалось принять равнодушный вид, когда она медленно подошла к платьям своего размера.
И сразу увидела то платье, которое  ей понравилось бы из многих, оставь Фатима ей право выбрать первой.
Это было светло-зеленое платье с длинными рукавами и закрытой под горло верхней частью лифа. Но разные складки и спадающие фалды из-под перекрученных участков ткани создавали очень интересное впечатление. Рания представила себя в нем и мысленно выбрала золото, которое может подойти к данному наряду. Отлично! Машалла, она хочет взять именно это платье!
Рания воровато оглянулась на примерочную  кабинку, занятую Фатимой. О, эта кобра вполне может «захотеть» выбранный ею наряд! Но Рания не собиралась уступать, пусть даже Фатима - законная жена Саида, а она – только  «невеста-на-волоске». Пришлось пойти на хитрость: захватив ещё и вешалку с первым попавшимся платьем, она степенно прошла к кабинке, чтобы дождаться своей очереди. Желанная вещь оказалась надежно скрыта под ненужным платьем.
Наконец,  выпорхнула довольная Фатима. У нее в руках осталось платье нежно-фиолетового цвета с отделкой из полос, усыпанных  «серебряными стразами».  Окинув оценивающим взглядом Ранию, точнее - то, что она держала в руках, молодая женщина направилась к Зулейке.
- На чем ты остановилась? – поинтересовалась она.
- Ничего не могу выбрать, - кисло ответила Зулейка.
- А это? Вот это темно-розовое платье? Оно обязательно скроет полноту.
- Фатима, не смеши! Я нисколько не переживаю из-за набранного веса. По  твоему, я должна страдать, как это делают европейки? Нет, это не так. Но мне не нравится то расцветка платья, то фасон. Просто не знаю, что выбрать.
- Чем тебе не нравится это платье? – ещё раз спросила ее Фатима, выдернув из ряда темно-розовое платье. – Что с ним не так?
- Не мой размер. Платье меня обтянет.  В общем, мне оно не подойдет.
- Но ведь выбрать что-то надо. Не оставаться же без платья.  Даже на Рании будет что-то новое. Кстати, неужели она положила глаз на платье болотного цвета? Это ведь просто ужас, а не наряд!
- Мне нет дела до Рании. Я сама осталась ни с чем, - расстроенно сказала Зулейка.
- А вот это – ярко-желтое? Не то бледное, а вот это – ярко-желтое, без страз и без излишеств?
- Я никогда не носила желтых платьев!
- Так попробуй, примерь. Вдруг ты ошибалась? – предложила Фатима. 
Они зашли в примерочную, когда Рания ее освободила. Пока Зулейка надевала выбранное платье под комментарии Фатимы, Рания успела оплатить покупку. Теперь она с пакетом в руках терпеливо ждала жен Саида, присев в кресло и взяв в руки каталог, предложенный работницей салона.
Но ждать долго не пришлось. Первая жена согласилась пойти на эксперимент и купила яркое платье. Поэтому оставшееся время они втроем потратили на поиски подходящей обуви  и косметики. От покупки украшений им пришлось отказаться, так как на приличные украшения у них просто не хватило денег. Рания этому порадовалась. Ведь иначе она осталась бы ни с чем, при том, что жены Саида купили бы себе золото, а на покупку украшений для нее никаких денег не было предусмотрено.


4. Часть 18. Глава 4. Жены Саида и Рания. Подготовка к празднику.



После изматывающего посещения Торгового центра водитель, наконец-то, привез жен хозяина домой. Когда Зулейка с Фатимой и Рания выбрались из машины, водитель и поспешивший к ним охранник забрали у женщин многочисленные пакеты. У обеих жен, но не у Рании. С ней произошла заминка. Водитель явно не знал, как ему вести себя с бывшей хозяйкой.
Разумеется, Фатима это заметила, но промолчала. Хотя и усмехнулась. Зулейка, видя, что водитель стоит в нерешительности, не зная, забрать ли ему пакеты и у Рании, строго сказала:
- Возвращайся в офис к сиду Саиду. Рания сама донесет покупки до комнаты.
После чего машина быстро выехала за ворота особняка, а Зулейка заторопилась в сад, где с детьми гуляла няня. Рания же побрела к двери дома, чувствуя себя униженной и едва не плача. Как переменчива судьба! Стоило ей только перестать быть первой женой, как отношение к ней слуг изменилось.
Люди, которые вчера выполняли ее приказы даже не по первому слову, а по невысказанной мысли, теперь отводят глаза и делают вид, что никогда не подчинялись ей. Теперь им приказывает лара Зулейка. Видя это с первого дня своего возвращения и понимая, что иначе не будет, пока она снова не станет   женой Саида, Рании оставалось только мстительно мечтать о том, как она припомнит каждому из слуг их предательство. И Мириам, и водитель, и охранники – все пожалеют о ее унижении!
Но прежде всего ей предстоит разобраться с Фатимой и Зулейкой – отомстить, непременно отомстить им обеим. Но как? Надо думать, надо искать способы для этого, а значит – выявлять их слабые места. Но с Зулейкой будет сложно. А вот в жизни Фатимы или в ее голове обязательно найдется нечто, что может не понравиться Саиду.
Это и предстояло сделать – узнать ее тайну, желание, поступок, о котором Рания могла бы донести Саиду, но преподнеся таким образом, чтобы он отказался от Фатимы так же, как отрекся от нее, Рании, матери своего старшего сына. Пусть Фатима получит развод и окажется теперь уже против своей воли в Эс-Сувейре!
Так, злясь и строя планы мести, Рания добралась до комнаты. Но и тут ее поджидали неприятности. Если первые дни Фатима и Зулейка как-то сдерживались, то теперь, пользуясь отсутствием Саида, принялись изводить  Ранию.
Вот и теперь, когда она перебирала вешалки с одеждой, пытаясь определить место новому платью, в комнату вошла Фатима.
- Нет, нет, Рания, не спеши! Покажи, какое платье ты выбрала. Неужели то, коричневое? О, вижу, что ошиблась. Значит, ты не утратила вкус, даже побывав женой Хасана.
- Тебе что-то нужно? – сухо поинтересовалась мать Мунира, продолжая вдевать вешалку в платье, стараясь закрепить, чтобы оно потом не сползло и не помялось в шкафу.
- Нет, я просто так пришла тебя навестить. Хм… Мы с Зулейкой думали, что тебе придется носить форму служанки. Ведь Саид обещал вернуть тебя няней своего сына. А Зулейка как раз перед поездкой Саида в Марокко уволила няню Мунира. Наверно, он рассказывал тебе эту историю.
- Да, я слышала об этом от сына.
- Вот… Тебе даже форму приготовили. Нашли платье как раз твоего размера. И форма тебе пошла бы. Ты у нас красавица. Но Саид решил иначе. Вдруг передумал. Твой статус выше простой няньки. Мы так удивились!
- Так и должно быть. Я мать старшего сына Саида. Он не мог иначе поступить, чтобы не причинять страдания нашему сыну, - разозлившись, заносчиво ответила Рания. Но, даже спохватившись, она уже не стала жалеть о сказанном. Ведь Фатима явно провоцировала ее. А почему она думает, что  не получит отпор?
Любимая жена Саида усмехнулась. Она получала удовольствие, унижая соперницу, впрочем, так было и раньше. Как же Рании повезло, что Саид – ее жених, а не просто ее хозяин, определи он ее на место няни Мунира!
Наверно, поэтому Рания и вела себя уверенно и даже дерзко. Но Фатима не смутилась и продолжала:
- Униформу тебе носить не придется. И за столом ты с нами сидишь – никто тебя не гонит. А вот Хадижа нам рассказывала, помнится, что ее матери ты не позволяла сидеть с тобой за одним столом, когда она оказалась в похожей ситуации.
- Что тебе может быть известно о наших с Жади отношениях? Жади на самом деле стала нянькой, потому что Саид передумал брать ее в жены. Она вернулась в Бразилию для того, чтобы воспитывать дочь.
- Нет, Рания, зная тебя, не стоит сомневаться в том, что ты не захотела сделать всё, чтобы выжить Жади из семьи.
- К тому времени Саид, Хадижа и я уже не были ее семьей. Жади понимала это, поэтому и решила, в конце концов, уйти к бразильцу.
- Нет, всё не так было. Хадижа не раз рассказывала мне ту историю. Ты потребовала собрать семейный совет, чтобы решить, может Жади и дальше жить в этом доме или нет. Но Саид всё повернул иначе – он захотел снова на ней жениться. Ты не ожидала этого?
Она взглянула на Ранию, стоявшую с непроницаемым лицом, но было видно, что воспоминания ей неприятны.
- …Но Жади к тому времени настолько устала от тебя, что собралась уйти, куда глаза глядят, но только не терпеть твои придирки. Тебе повезло, ведь Жади ушла, оставив Саида тебе. Думаешь, он потом не винил тебя за это? Если Саид любил мать Хадижи так, как об этом рассказывают…
- Хватит вспоминать то, чему ты не была свидетельницей! Сейчас что угодно можно придумывать. А с Хадижей мы давно помирились. И если бы не я, в Мекнесе Хадиже пришлось бы ещё хуже, чем было бы, останься она один на один с Зухрой.
- Спасительница! – с иронией воскликнула Фатима. – Но я обязательно расспрошу Хадижу, как всё было на самом деле. Мало ли что ты нам теперь рассказываешь. Я ей позвоню!
- Тебе пора, выйди из моей комнаты, - повторила Рания те самые слова, которые ей самой не так давно говорила Фатима, в той жизни, когда она ещё была первой женой.
Но соперница не спешила, она ещё не всё высказала.
- Вот и комната, Рания, твоя комната по-прежнему принадлежит тебе. А ведь ты могла бы уже ютиться в комнатке для прислуги. Нет, у уволенной няни была совсем неплохая комната, даже уютная, но ведь сам факт, что жить тебе пришлось бы в крыле дома, где поселены работницы с кухни и горничные. Ты стала бы соседкой Мириам. Она замечательная. Только тебе такое соседство было бы как нож у горла, правда?
Рания прикрыла глаза и на несколько секунд задержала дыхание, чтобы не показывать охватившую ее ярость. Терпение ее было на пределе. Как же хотелось высказать все, что она думает о Фатиме, о том, какое будущее ждет ее саму! Змея, гремучая змея! Но нет, нельзя раскрывать планы, иначе она будет настороже, и тогда ничего у Рании не выйдет. А ждать, когда настанет час расплаты для обидчицы – куда приятнее, чем секундная слабость, из-за которой она может проговориться.
Поэтому Рания постаралась сдержаться.  Она не стала ничего говорить в ответ на провокации Фатимы.
- Я вот что должна тебе сказать, - продолжала, однако, вторая жена Саида. – Мы с Зулейкой вовсе не обязаны терпеть тебя. Ведь ты не жена Саида. И когда ею станешь – непонятно. А ведь мы можем и не дать Саиду разрешения на брак с тобой. Он нас пока не спрашивал об этом. Наверно, думает, что мы, как всегда,  не станем ему возражать. Но если Зулейка и не станет спорить, то я… Я ещё подумаю, давать ли Саиду такое разрешение или нет. И что он сделает? И в каком положении окажешься ты?
- Саиду не нужно твоего разрешения, чтобы вернуть меня в семью, - процедила хозяйка комнаты.
- Нужно, ещё как нужно! Я могу дяде Абдулу позвонить и спросить, должен ли Саид выполнять брачные правила? Ведь сейчас официально наш муж женат на Зулейке. А со мной заключен только никях. Но и ты ждешь никяха, который должен  состояться в присутствии шейха из мечети здесь, в Бразилии. Здесь строже относятся к соблюдению этого требования. Ведь многоженства в Бразилии не существует. Всё держится на соблюдении обычаев внутри семьи.
- Саид прикажет, и ты подпишешь любое разрешение.
- Нет, только не я! – Фатима широко улыбнулась. Рании стало не по себе.
- Мне пора. Скоро обед. Но ты можешь не спешить вниз, тебе принесут еду в комнату. Мы с Зулейкой так решили. Мириам принесет твой обед. Как видишь, ты здесь пока никто, - развела руками Фатима и, усмехнувшись, направилась к двери, выскользнула в коридор, оставив Ранию переваривать услышанное.
- Неужели Фатима осмелится командовать на кухне? Но ведь Саид узнает!
Но слова врагини оказались правдой: Мириам вскоре постучала в дверь и внесла в комнату большой поднос с едой. Рании ничего не оставалось, как кивнуть в сторону столика возле кресла и гордо выждать, когда Мириам удалится. Но потом ей едва удалось себя сдержать, чтобы не смахнуть поднос с посудой и едой на пол!
Значит, Фатима и Зулейка намного опаснее, чем она себе представляла. Надо быть осторожней. Фатима может воспротивиться ее возвращению к Саиду. Не верилось, что Саид может поддаться второй жене, пусть и самой любимой, но…  Кто знает? 
Рания успела убедиться в том, что муж, пока все ещё бывший муж, в последние полгода оказался способным на неожиданные поступки – например, на развод с ней, матерью любимого сына! На то, чтобы найти ей временного мужа… Потом она молила Аллаха вернуть ее в его дом хотя бы няней сына, но вдруг Саид снова ее сосватал – не без давления сына, но к ее огромному удивлению. Признаться честно, она мечтала об этом, но не надеялась.
Рания уже не была уверена, что хорошо знает Саида. Он изменился. И теперь она совершенно не понимает, какие у него планы! Женится – не женится он на ней. Фатима права – она может назло не дать разрешение на брак, а Саид  может воспользоваться этим как уловкой, чтобы избежать женитьбы. Иначе он уже определился бы в сроках никяха.
Но пора поесть. Однако, как ни проголодалась Рания, вкус блюд показался ей горьким. Куски застревали в горле из-за ощущения переживаемого унижения. Но не объявлять же голодовку?
- Пусть Мунир увидит, как обращаются жены отца с его матерью.  Я не стану жаловаться Саиду. Но он узнает, что происходит в доме, когда его здесь не бывает.
Она вынуждена была приняться за еду, но стараясь найти в ней недостатки:  что-то не досолено? Мясо в таджине жестковато? А сок… Надо было смешать несколько ягод и фруктов, скомбинировать, чтобы улучшить вкус напитка, да и цвет тоже! Всё не так. Такие вот из ЭТИХ двоих хозяйки!
Пока Рания копалась в еде, стараясь к чему-нибудь придраться, Фатима спустилась вниз, тоже поела, а потом увела Мириам из кухни в ту часть дома, где находилась картинная галерея Саида. Просить ключ у Зулейки не хотелось. Но Фатиме было известно, что Мириам лично совершает еженедельную уборку в закрытом помещении, полном драгоценных произведений искусства.  За многие годы Мириам стала настоящим специалистом по уходу за картинами и скульптурами, находящимися в домашней сокровищнице сида Саида.
- Мне нужно забрать там мой браслет, Мириам! – уверенно солгала молодая женщина. – Саид привез из поездки новую картину, повесил ее в нашем с Зулейкой присутствии. Я так была ошеломлена  видом полотна, что оставила браслет на пуфике. Пуфик стоит прямо под картиной! Давай быстро зайдем в галерею, я заберу золото, а ты займешься уборкой. Ведь ты ещё не видела новую картину? Вместе рассмотрим! Я тоже не всматривалась в детали. Хотелось бы увидеть картину ещё раз.
Болтая для того, чтобы заговорить угодливую и запуганную Мириам, Фатима упорно вела женщину к нужному месту.
- Но лара Фатима… Сид Саид велел мне делать уборку в одиночестве. Он запретил мне впускать туда кого бы то ни было, - нерешительно проговорила служанка, пусть и самая главная.
- А я и не собираюсь там оставаться! Там такой спертый воздух, что мне сразу хочется чихать, как только я туда попадаю! Заберу браслет и тут же выйду, а ты занимайся уборкой. На картину взгляну одним глазком, но простаивать перед портретом, застыв в созерцании, не собираюсь.
Мириам сомневалась и долго мялась, но Фатиме все равно удалось уговорить несчастную.
- Хорошо, лара Фатима. Я возьму всё необходимое, чтобы протереть там пол. А вы пока открывайте дверь. Вот ключ, - Мириам протянула медный ключ, снятый с тяжелой связки.
- Не волнуйся, никто ничего не узнает. Зулейка отправилась к себе в комнату кормить и укладывать спать дочку. Рания тоже занята. Она  у себя и не скоро теперь выйдет.
- Аллах, Аллах, как же так,  - бормотала покорно Мириам, спеша за орудиями труда.
А Фатима тем временем открыла дверь и оказалась в галерее. Она быстро прошла к знакомой картине, достала из кармана сотовый и сделала снимок «Танцующей одалиски».  Никто не должен узнать об этом. Ведь фотографию Фатима решила отправить Самире – во-первых, это был повод для беседы, во-вторых, ей хотелось дать сигнал Жади, что в доме, где она когда-то жила вместе с дочерью, висит портрет женщины, так на нее похожей!
Фатима и сама пока не могла понять, для чего ей это нужно. Может быть, ее терзала ревность к Саиду, который, как оказывается, всё ещё не мог забыть бывшую жену. Неужели он не переставал любить Жади? Фатима знала из рассказов Хадижи, как сильно Жади любит Лукаса. И ее ревность относилась не к Жади, а к Саиду. Но отчего-то захотелось, чтобы Жади узнала о картине, на которой изображена очень похожая на Жади женщина.
На такую авантюрную идею ее, наверно, подтолкнули ещё и мысли о том, каким образом забрать у Мунира нефрит, украденный им из комнаты Самиры. Некрасиво получилось. Но как достать вороватого мальчишку, Фатима никак не могла придумать, ведь он невольно узнал ее секрет: пусть Мунир и довольно маленький ребенок, но сможет догадаться, что зеленый камень мог оказаться в комнате Самиры, потому что Фатима сама ей его отдала. Вопрос – почему она так сделала? Значит, жена отца подружилась с дочерью тети Латифы… Но Саиду не стоит знать об этом!
Разозлившись, Фатима решила  не трогать Мунира, но не смогла пройти мимо двери комнаты его матери, чтобы не «поболтать» с ней, и в результате Рания сейчас сидит у себя в комнате и строит планы изощренной мести. О, Фатима нисколько в этом не сомневалась! Однако и этот поступок ее не удовлетворил.
И тогда молодая женщина вспомнила о картине. Вот каким образом можно загладить неудачу с подаренным нефритом – отослать Самире фотографию картины.
Фатима рассмеялась, вспомнив связанную с ней историю, когда дядя Абдул замазал краской нескромные места на полотне и тем самым  испортил картину. Самире должна понравиться история! Вот только стоит ее предупредить, чтобы не выкладывала анекдотический случай в своем журнале. Но с другой стороны – скольким людям оказалась известна эта история?
До появления служанки она успела спрятать в карман сотовый и вынуть заранее приготовленный золотой браслет, который тут же положила на пуфик, действительно оказавшийся под картиной. Услышав в коридоре знакомые шаги, она состроила серьезное лицо, уставившись на картину, и так стояла, переплетя на груди руки, пока в зал не вошла Мириам.
- Лара Фатима, вот Вы где! Нашелся браслет? А то ведь я недавно здесь убирала, но никакого браслета не видела, - призналась служанка.
- Ддааа… Нашелся, вот же он, - наклонившись, Фатима забрала с пуфика украшение. – Вот он, как ты могла его не заметить? Конечно, у меня нет таких толстых браслетов, как когда-то любила носить Рания. Наверно, поэтому ты его и не увидела: красивый, дорогой, но тонкий и неприметный.
- Конечно, лара Фатима, - смиренно согласилась Мириам.
- Взгляни на картину, Мириам. Видишь, какая красавица на ней изображена? Карима в Фесе мне сказала, что одалиска похожа на Жади – просто одно лицо. Как ты думаешь – в самом деле они похожи? Я видела мать Хадижи на свадьбе, но мне не удалось ее рассмотреть.
Мириам невольно проследила взглядом за протянутой к полотну рукой жены хозяина. И вдруг она ахнула, схватившись руками за лицо, приложив ладони к щекам.
- Аллах, Аллах! Как же так?! О!!! Как лара Жади посмела позировать художнику? – в ужасе произнесла Мириам. - И в таком виде?!
- Так, значит, танцовщица похожа на Жади? – продолжала допытываться Фатима. – Как ты ее узнала?
- Глаза, это точно глаза лары Жади! Как можно не узнать глаза матери Хадижи? Харам, харам какой…
- Я успокою тебя: эта картина такая старая, что город Рио-де-Жанейро ещё только строился, а картина уже была написана художником. И если нарисованная одалиска и похожа на Жади… То, наоборот, это Жади похожа на нее, вот!
- Не понимаю, как это…, - пробормотала шокированная Мириам.
- Неужели ты до сих пор не рассмотрела картину? Ведь ты же говоришь, что уже делала уборку после того, как я побывала здесь и забыла браслет?
- Я не рассматриваю картины. Это харам, сиду Саиду это не понравится. Я быстро делаю уборку и сразу же ухожу отсюда.
- И всё равно – здесь нет ни одной картины, написанной «сегодня». Только древние холсты. Как думаешь, Жади понравилась бы картина, если бы она ее увидела?
- Ах, лара Фатима, не требуйте, чтобы я тайком провела сюда ещё и Жади! Сид Саид меня тогда точно страшно накажет.
- Никто не собирается звать сюда Жади. Даже если бы она и согласилась прийти в этот дом на праздник, о котором нас предупредил Саид, не думаю, что он позволит бывшей жене хоть одним глазком увидеть его картины.
- Да, именно так, лара Фатима. Неужели сид Саид решил Жади позвать?
- Да, и Самиру с Латифой, и все ради брата, чтобы Мухамед мог помириться с Латифой. Ну, я пойду.  Браслет забрала. Вот ключ, возьми, пожалуйста, Мириам!
Вскоре потрясенная Мириам осталась наедине с харамной картиной, а Фатима спешно покинула галерею. Ей вовсе не хотелось, чтобы Рания или Зулейка увидели ее выходившей из «волшебной пещеры» с сокровищами, о которых так заботится муж.
 И она едва успела вернуться в комнату и включить ноутбук, как из школы водитель привез Мунира. Его звонкий голос послышался сразу, едва мальчишка  вошел в дом.
Досадливо вздохнув, Фатима не поленилась встать со стула и подойти к двери, чтобы задвинуть изящную серебряную щеколду. Это было прихотью Фатимы – сделать задвижку на двери похожей на украшение. И она не разочаровалась: стукнувшись о серебряную деталь,  щеколда  мелодично звякнула. Сказочно так.
Потом женщина присела к компьютеру и занялась перекидыванием файла с сотового. Она даже не успела толком рассмотреть получившийся снимок, как в дверь застучал злой кулачек  Мунира и тут же раздался его голос:
- Тетя Фатима, открой.
Фатима заметалась по комнате, как будто ее застукали на месте преступления. Но она быстро опомнилась.
- Чего я боюсь? Никто не увидит этот снимок. Но компьютер придется выключить, пусть даже я не стану открывать дверь маленькому шантажисту. Что ему надо?
Это скоро выяснилось. Оказывается, ребенок вернулся из школы, его отправили поесть. Но тут-то и оказалось, что его мать уже поела. Не вместе со всеми, но у себя в комнате, ведь так решили жены его отца – ничего не поделаешь! Так ему объяснили слуги, которые работали на кухне.
Мальчик отказался кушать без Рании.
- Почему ты велела кормить маму в ее комнате? – возмущался Мунир. – Я пожалуюсь отцу! – прокричал он ей через дверь.
Скандал, разразившийся под дверью Фатимы, продолжился уже внизу, куда спешно явилась Зулейка. Видя, в какой истерике сын Саида, она с укором и раскаянием бросала взгляды на Фатиму, предложившую ей немного проучить Ранию, у которой в Торговом центре на лице было написано, что она уже считает себя членом семьи. Она вернулась! Скоро она снова станет одной из них! Но ведь пока не стала?
Именно потому Фатиме и захотелось поставить Ранию на место, о чем она и договорилась с Зулейкой. Теперь же первая жена недоумевала, как могла согласиться на подобное. Да пусть Рания ест с ними за одним столом! А вот теперь не избежать неприятного разговора с Саидом.
- Замолчи, противный мальчишка! Рания, ты почему позволяешь сыну так себя вести?! – перекрикивая Мунира, возмущалась Фатима.
- Мунирчик, перестань. Мне, правда, всё равно, где кушать! Ты можешь есть вместе со мной, в моей комнате!
- Нет, отец вернул тебя из Марокко, и скоро ты снова выйдешь за него замуж! Я позвоню отцу и пожалуюсь ему, что тебя обижают две другие жены.
И он, в самом деле, схватил трубку и начал набирать номер телефона Саида.
У Зулейки опустились руки, и она возвела к небу глаза.
- О, Аллах, что же будет? – тихо заговорила она с собой, сжимая рукой крупный кулон на золотой цепочке, висевший у нее на шее.
Фатиме же скандал, казалось,  доставлял удовольствие.
- Немедленно положи трубку, маленький доносчик!
- Не смей обзывать моего сына, - резко сказала ей Рания. – Мой сын – это и сын Саида.
- Ну и что? Рания, тебе лучше заняться теми делами, ради которых тебя сюда привезли! Сиди с Муниром, делай с ним уроки. Гуляй с ним в саду, присматривай за сыном. И не позволяй ему устраивать такие истерики. Научи его вести себя подобающе, раз уж он родился сыном Саида!
- Не тебе меня учить, - закипела Рания. Но осеклась. На это у нее были свои причины. Но жены Саида этого не поняли, так как именно в эту минуту их муж  по телефону ответил мальчику.
- Отец, твои жены обижают меня и маму!
И он описал, что произошло. Саид тут же велел передать трубку Зулейке. Разумеется, ей было сказано, чтобы она всё уладила.
- Что тебе сказал Саид? – сурово спросила у нее Фатима.
- Муж велел не ссориться. Он счел, что мы должны разрешить Рании сидеть вместе с нами за столом. Ведь она не няня, а его невеста. Рания, ты можешь вечером ужинать с нами, когда Саид вернется домой.
- Ну, ещё бы, - процедила Рания сквозь зубы, но не стала продолжать ссору. Главное – Саид уравнял ее с Зулейкой и Фатимой. Это уже что-то! Кто знает, не выберет ли мужчина между постоянными ссорами трех женщин и, вероятно, не очень желанным браком вынужденный брак? Правда,  и потом между ними не будет мира. Но ведь Саид всегда верил в то, что его слово будет восприниматься женщинами как закон.
- Главное – пусть он снова на мне женится! – мечтала Рания, испытывая благодарность к находчивому сыну. Она ведь не просила его ни о чем. Но Мунир сам догадался, что мать надо защитить.
- Фатима, пойдем, - строго сказала Зулейка. – Пусть Мунир успокоится. Рания, попроси Мириам принести стакан воды для сына.
Мириам, успев закончить уборку, уже ждала приказаний, переживая за мальчика. Она стояла здесь же, сжимая ладони. Едва Зулейка подала ей знак, как одна из служанок тут же принесла Муниру попить.
Зулейка увела за собой Фатиму, а хитрый мальчишка прижался к матери и сказал:
- Мама, теперь ты всегда будешь сидеть рядом со мной за столом.
- Спасибо, Мунир. Я так рада, что ты обо мне заботишься! – искренно поблагодарила сына Рания, но приняв обиженный вид. Ей понравилось быть жертвой, ведь ее пожалели и сын, и его отец.
…Но вечером, когда о разыгравшихся страстях почти забыли, Саид вдруг вызвал Ранию в свой кабинет, велев Мириам привести ее.
- Рания, - начал он, когда женщина вошла и встала перед ним, вытянув руки вдоль туловища и гордо приподняв голову, хотя и опустив глаза. - Рания, ты сама понимаешь, в каком странном положении ты оказалась в моем доме. Мои жены правы, выражая непонимание, что ты, не будучи моей женой, проживаешь с ними под одной крышей. Ты и сама прошла однажды через это…
Рании показалось, или уголки его губ горестно опустились на мгновенье?
«Фатима, эта змея, она, кажется, права: Саид винит меня в расставании с Жади!» - испугалась она.
- Но мне не нужны скандалы. Рания, я не хочу, чтобы мой сын страдал. Но и защитить тебя от интриг других жен я не могу, иначе мне придется безвылазно сидеть дома. Оказывается, вопреки моим просьбам жить мирно, за моей спиной постоянно происходит примерно то, что было сегодня.
- Саид, я ничего не…
- Нет, не оправдывайся, Рания. Мне обо всем известно. Тебе вернулось то, что ты в свое время уготовила для  Жади. С женщинами трудно. Но я обдумал всё и решил…
У Рании забилось сердце. Неужели Саид сейчас предложит ей совершить как можно быстрее никях?!
Но она ошиблась, услышала иное.
- Я куплю тебе дом, Рания. Там ты станешь жить вместе со служанкой. Мой водитель будет привозить к тебе Мунира каждый раз, когда наш сын по тебе соскучится. Я должен отдалить тебя от моих жен. Ведь это их право – не терпеть тебя, пока ты не стала женой.
- А когда?... – невольно вырвалось у Рании.
- Пока не знаю. Мне проще решиться на покупку дома, чем снова на тебе жениться. Я пока ещё думаю, Рания. Не торопи меня. Однажды ты уже ставила меня перед выбором, а вслед за тобой и на семейном суде мне предложили  сделать выбор уважаемые сид Али и дядя Абдул: или я женюсь на Жади, или уступлю твоим требованиям. Ты помнишь?
- Саид, столько лет прошло…
- Нет, это было каких-то пять лет назад. И в тот раз я решил вновь жениться. Но Жади отказала мне. Она предпочла уйти. Рания, теперь мне не хочется повторить то, что мне довелось пережить.
- Саид, ты же не думаешь, что я могу отказаться от тебя, как это сделала Жади?
- Давай не будем больше вспоминать о ней! Но я подумаю, где именно купить тебе дом, так, чтобы было удобно добираться моему сыну, и где не так опасно жить.
- Саид, умоляю, не разлучай меня с моим сыном! Я знаю, что бесполезно просить тебя оставить сына со мной. Но я так долго мечтала о том, как буду каждый день находиться рядом с Муниром! – подалась в его сторону женщина.
- Нет, Рания, даже не начинай. Я не отдам тебе сына, - выставив перед ней ладонь как щит, предупредил Саид.
- Я и не прошу. Я умоляю тебя о другом: позволь мне остаться в твоем доме! Я так скучала по сыну! Почему ты требуешь, чтобы я опять с ним рассталась? Когда привозят ребенка один раз в неделю или реже– это совсем не то, чем видеть ребенка каждый день Оставь меня рядом с сыном. Никакой дом мне не нужен, - расплакалась Рания довольно искренно.
- Хорошо. Мне пока и некогда заниматься поисками, покупкой  и оформлением на тебя дома. Пока останься. Но потом я куплю тебе дом. Даже став моей женой, тебе больше не придется иметь дело с другими женами. Я хочу мира в семье. Но пока вы живете в одном доме, покоя мне не будет. Это я уже понял.
- Саид, больше всего я хочу мира в нашей семье! –   нагло примазалась к семье Рания.
- Оставайся, но ссор я больше не потерплю!
Саид отпустил Ранию, и она, вся красная от волнения, вернулась к себе.
Оказавшись у себя в комнате, она остановилась, и ей на глаза попалась до сих пор не распакованная сумка, с которой она вернулась из Марокко.
Пнув ее, Рания излила скопившуюся за время разговора  злость на  сумку с вещами, в которой лежала ее одежда и разные мелочи, до сих пор так и не разобранные. Ведь теперь  к ней не приходили служанки, чтобы навести в ее комнате, в ее вещах порядок. А она сама смогла разложить вещи только из чемодана.
- Я не могу уйти из этого дома, даже если Саид купит мне обещанный дом, потому что потом мне будет не встретиться с Фатимой, мне будет не отомстить ей. А я должна это сделать, обязательно!
Но позже она с удовольствием наблюдала за лицами Фатимы и Зулейки, когда Саид после ужина не отпустил их из-за стола, решив сообщить им новость и выразить требования.
Когда Саид рассказал о планах купить Рании отдельный дом, обе женщины расстроились. Плохо было и то, что скомпрометированная Рания получит такую награду - собственный дом, о чем мечтали и Зулейка, и Фатима. Но и то, что Рания пока останется в их доме, а не вернется в Марокко, в этом тоже не было ничего хорошего. 
Рания наблюдала за недоброжелательницами и понимала, что женам Саида очень хочется избавиться от ее общества. На лице Фатимы это было написано особенно ясно.
И это так и было. Когда Саид ушел, поднялся наверх, оставив женщин в гостиной, Фатима прошептала Зулейке:
- Почему бы Саиду не отправить ее на время в Марокко? Пусть ждет и готовится к свадьбе в доме отца.
Зулейка решила вести себя более осторожно со склонной к скандалам Фатимой. Поэтому она промолчала. Но и она была уверена, что отселить Ранию – в этом есть небольшой плюс. Ведь тогда «невеста Саида» не сможет узнавать об их жизни. Не сможет вмешиваться.
Что сможет рассказать ей Мунир? А ведь они с Фатимой понимали, как интересно Рании всё, что будет происходить в их семье: когда и сколько подарков им подарит Саид, какое золото он привезет им из Марокко или из Европы, какие украшения они сами купят в Торговом Центре.
Не знать обо всем этом – вот настоящая пытка для завистливой Рании, как предположила недавно Фатима.
- Если бы Рания была нянькой, то мучилась бы от чувства потерянного рая. Тогда ее присутствие рядом было бы желанно. Это стало бы для нее наказанием.   Но Саид снова возвысил ее. Она станет мечтать о такой же новой одежде, красивых золотых украшениях, будущих поездках в гости и на праздники и ждать, ждать, когда же наступит и ее время.
-  Мне кажется, она уже всем этим наслаждается! – тихо ответила Зулейка.
- В наших возможностях сделать ее жизнь не такой сладкой.
- Нет, Фатима. Ты же видела, что сегодня вышло из попытки поставить Ранию на место.  Мне не нужны скандалы. Я не хочу ссориться с Саидом.
- Какие скандалы? Просто ты, как первая жена, можешь требовать от нее выполнение ее обязанностей. Пусть по расписанию гуляет с сыном, готовит с ним уроки. Она потом догадается, что невольно выполняет то, чем занималась нянька ее сына, точь в точь!
- Фатима, у Рании есть заслуги – она в Марокко старалась защитить Хадижу от той женщины. Сама Хадижа попросила отца вернуть ее в семью. Нам придется терпеть эту змею.
- Терпеть… Но почему бы иногда не всовывать палку в ее нору?
- Тогда возьми на себя эту обязанность, но меня уволь от этого, - криво усмехнувшись, отказалась Зулейка от участия в борьбе против соперницы.
 В тот вечер они разошлись по комнатам, занявшись каждая своими делами. Фатима поняла, что у нее больше нет сторонницы. Ведь Зулейка устранилась.
Догадалась об этом и Рания. Она уже не чувствовала их единства. И ничего странного в этом не было. Она давно поняла, каков характер у Зулейки, для которой важно было прежде всего, чтобы было хорошо ей и ее детям. Значит, Фатиму она не станет поддерживать!
Но с того вечера Рания стала наблюдать за обеими. Она старалась подмечать каждую мелочь, все промахи Зулейки и Фатимы. Рания всегда знала, у кого из жен ночевал Саид. Она была уверена, что однажды эти наблюдения ей пригодятся. И тогда она обязательно ими воспользуется, чтобы навредить каждой сопернице, возможно даже, столкнув их однажды между собой.



5. Часть 18. Глава 5. Происшествие в доме Саида.



Шел день за днем, и в доме Саида, как казалось, царили тишина и порядок. Наверно, так думал и Саид. Но это только казалось со стороны. За его спиной кипели страсти. Вот только Рания старалась больше не доводить ситуацию до того, чтобы о конфликтах узнал Саид. Мунира она предупредила, что своими жалобами он сможет навредить ей больше, чем если  удастся скрыть какие-то мелкие обиды на Фатиму и Зулейку.
Она ждала случая, чтобы невзначай подтолкнуть Зулейку или Фатиму к ссоре, но уже между собой.
Однако очередной скандал коснулся как раз ее.
В один из дней Саид летал в Сан-Паулу по делам и привез Фатиме и Зулейке духи. Но при этом Рания осталась без подарка. И это ее обидело, ведь она не служанка в его доме, а невеста. Значит, и ей тоже полагался подарок. К тому же Рания скучала по любимым духам, которые закончились ещё до ее отъезда в Марокко полгода назад. Но купить их мог только Саид. Однако он не привез ей духи – не только те, любимые, но она и вовсе не получила ни одного флакончика.
Разумеется, Мунир оказался в курсе происшествия. Сначала он рассмотрел коробочки с духами, перебрав их, пока отец разговаривал с Зулейкой. Фатимы рядом не было. но когда первая жена отца унесла подарки с собой, он спросил:
- А маме? Что ты привез моей маме? У нее нет духов. Она жаловалась, что у нее закончились любимые духи.
- Ах, да. Я как-то не подумал об этом, - растерянно ответил Саид, сердясь на себя за то, что в который уже раз упускает разные мелочи, касается ли это домашних и семейных проблем или деловых отношений. – Что у меня с памятью?
Мунир выглядел очень расстроенным.
- Почему ты к моей маме относишься хуже, чем к старшим женам? Дядя Абдул говорил в Марокко, что ко всем женам надо относиться одинаково.
- Конечно, сынок. Твоя мама получит духи. Вот только я теперь не скоро полечу в Сан-Паулу, поэтому я лучше дам деньги твоей маме, чтобы она сама съездила в Торговый центр, выбрала бы и купила себе духи.
- Завтра? Она сможет поехать тужа завтра?
- Хорошо, я отправлю за ней водителя, и Рания сможет завтра побывать в Торговом центре вместе с Мириам.
- И со мной! Я тоже хочу поехать в Торговый Центр!
Вероятно, сын с отцом не совсем поняли друг друга. Но на следующий день Саид прислал за Ранией машину, которая должна была отвезти ее за духами в ТЦ. Так как Мириам знала о планах хозяина, то заранее вручила длинный список необходимых покупок водителю. Ведь у Рамиро будет много свободного времени, пока лара Рания выбирает духи.
Невеста Саида в радостном настроении вышла из дома и отправилась за покупками. Саид не поскупился и дал ей денег больше, чем могли стоить самые дорогие духи, поэтому она намеревалась прогуляться по многим магазинчикам Торгового центра, ещё не решив, что ей захочется купить для того, чтобы порадовать себя.
Прошло три часа. Фатима и Зулейка, поострив на счет соперницы, когда они пили кофе, потом занялись своими делами. Наконец, Фатима вернулась после прогулки по саду возле любимых роз и теперь, сидя на диване в гостиной, читала новый номер глянцевого журнала о кино. Зулейка, бросая на нее завистливые взгляды, сновала по дому. Ведь, став первой женой, за домашние дела отвечала именно она.
Вот и теперь молодая женщина прошла на кухню и заговорила с Мириам.
- Мириам, на завтра пусть приготовят таджин с цыпленком. И мясо мешуия для Саида. О выпечке мы с тобой уже говорили.
- Да, лара Зулейка.
- Водитель смог купить всё, что нужно для  приготовления обеда завтра?
- Не знаю, лара Зулейка. Он ещё не вернулся.
- Странно. И он уже должен был привезти из школы Мунира.
- Но они задерживаются, лара Зулейка.
- Рамиро звонил тебе?
- Нет, лара Зулейка.
- Что могло случиться? Где сын Саида? Мунир тоже мне ничего не сообщил.
Зулейка позвонила шоферу, но не смогла с ним связаться. Тогда она набрала номер телефона школы, и там ей ответили, что Мунир уже давно покинул учебное заведение.
- Как же так? Мальчик  три часа назад должен был вернуться домой, но его всё ещё нет! О, Аллах! Что-то случилось, не иначе! – положив трубку, запричитала перепуганная первая жена.
- Позвони Саиду, может быть, он велел забрать Мунира из школы?
- Он бы мне позвонил! – паниковала Зулейка. – Но я узнаю, конечно. Я должна ему сообщить, что мальчика нет дома.
Но и Саид ничего не знал, он не посылал водителя за сыном, чтобы тот забрал его с занятий раньше времени.
Саид сразу же приехал домой.
- Как это могло случиться? Где мой сын? Что говорит водитель? Зулейка, ты должна знать обо всем, что происходит в моем доме! – бушевал мужчина.
Заплаканная жена стояла перед ним.
- Ты звонила Рамиро?
- Да, Саид. Водитель не отвечает.
- Я сам ему позвоню! – разозлился ещё сильнее Саид. Он достал сотовый, набрал номер, и водитель тут же ему ответил.
-…Что? Рамиро, как это понимать?.. Мунир позвонил тебе и велел приехать за ним в школу, чтобы отвезти его в Торговый центр к Рании?.. Нет, я ничего подобного не обещал!... Где сейчас мой сын? С Ранией?! Пусть немедленно возвращаются домой!.. Как это – ты не можешь их найти? А где же они?!
Притихшие Фатима и Зулейка переглянулись. Рания посмела забрать сына с собой в Торговый центр? Это было немыслимой вольностью.
- Что она себе позволяет? Она даже тебе не сообщила о том, что сын с ней! – прошептала Фатима. Но заплаканная, расстроенная словами мужа Зулейка не ответила. Она радовалась тому, что с ребенком ничего не случилось. И теперь отвечать перед Саидом будет Рания.
Разговор с водителем не только не успокоил Саида, а  наоборот.
- Аллах! Неужели Рания решила сбежать с моим сыном?– не выдержал он, не думая о том, что его могли услышать женщины.
- Рания сбежала? – тут же подхватила Фатима. – Но куда ей бежать, Саид? Ее из твоего дома  пинками не выгонишь. Она просто забыла о времени и застряла в каком-нибудь ювелирном магазине. Примеряет очередное украшение.
- Не успокаивай меня, Фатима. Да, это не Жади. Она не осмелится забрать моего сына и сбежать с ним в Марокко. К тому же ее документы в сейфе, и денег на два билета не хватит.
- Алхамдуллилах! – тихо молилась Зулейка.
- Саид, проверь сейф на всякий случай, - с серьезным видом подначила мужа Фатима.
- Ты думаешь?... Фатима, тебе что-то известно? Зулейка, я о чем-то не знаю? – с подозрением посмотрел он на обеих жен.
- Нет, что ты, Саид. Рания даже близко к сейфу не подходила. Я бы увидела, - испуганно проговорила Зулейка, укоризненно посмотрев на Фатиму.
- А вот я ей не верю, Саид! Ты проверь, всё ли на месте. Откуда нам знать, каких привычек набралась Рания у временного мужа в Эс-Сувейре?
- Мне не до твоих шуток, - довольно грубо ответил ей Саид, но всё же отправился в кабинет, чтобы проверить сейф. Фатима и Зулейка потянулись за ним.
Но и ключ, и паспорта, и деньги, и украшения всех жен оказались на месте.
- Ничего не пропало, - с облегчением сказал Саид. – Кстати, почему Рания отправилась одна в Торговый Центр? Разве я не велел ей ехать с Мириам? Где Мириам? Почему она не с Ранией?
- Она… занимается кухней. Мириам доверила водителю сделать покупки, он всё привез, потом опять уехал. Никто не знал о том, что Рания должна была ехать с Мириам, пролепетала Зулейка.
- Ты же никому об этом не сказал. Рания собралась и радостно выпорхнула из дома. Всё. Водитель увез ее за покупками, - сочла нужным заметить Фатима.
- Как это возможно? Разве непонятно, что женщина не может одна посещать такие места? Или вам об этом неизвестно? Как ты, Зулейка, могла допустить такую оплошность? Почему отпустила Ранию одну?
- Саид, я поняла так, что с Ранией ты сам собирался ехать в Торговый Центр. Так мне сказал Мунир.
- Я такого ему не говорил.
- Но он так объяснил мне. Спроси у сына. А Мириам…
- Всё. Хватит, я уже всё понял. Позже разберусь с Ранией и сыном. Но впредь, Зулейка, ты должна не Мунира слушать, а у меня спрашивать.
- Конечно, Саид! Теперь будет только так, - согласилась с мужем первая жена.
Тем временем Саид уже пришел в себя от потрясения и догадался позвонить Рании. Ведь у нее был с собой телефон! Он сам купил ей сотовый ещё в Марокко. Как он и его жены могли не вспомнить об этом?
- Рания, где ты сейчас находишься? – строго спросил он, когда женщина ему ответила. – Все ещё в Торговом Центре? А Мунир с тобой? Хорошо, я поговорю с вами обоими позже. Возвращайтесь немедленно!
- Что она ответила, Саид? – поинтересовалась Фатима.
- С ними всё в порядке. Они уже идут к машине. Но я разберусь, почему так получилось.
Когда Саид дождался возвращения сына и его матери, не подозревавших, что посещение ими Торгового центра вызовет дома такой переполох, им пришлось отправиться в его кабинет. Мать и сын вышли после разговора с Саидом  печальными и расстроенными,  растеряв там радость от совместной прогулки.
Зайдя в свою комнату, Рания без удовольствия достала из сумочки духи в красивой коробочке  и пакетики с разными мелочами. Теперь ей даже смотреть не хотелось на сделанные покупки. Слова Саида ее обидели и испугали. Он как будто не слышал того, что ему говорил Мунир. Это ведь была его идея – позвонить водителю и сказать, чтобы забрал его из школы и отвез в Торговый центр к матери. Ведь отец разрешил им вместе прогуляться по магазинчикам и посидеть в кафе, заказав мороженое и кусочки торта.
- Я вижу, Рания, что ты не усвоила уроков. Ты осталась такой же самолюбивой и упрямой, как и была, когда я  вынужден был развестись с тобой и отправить в Марокко.
Он не стал слушать никаких оправданий. Как бы сын не навредил ей больше, чем это удалось бы ее неприятельницам!
Едва Рания успела переодеться в домашнее платье, как в комнату пришла Зулейка.
- Никогда больше так не делай, Рания.
- Ты о чем?
- О том, что ты должна была позвонить мне и сказать, что Мунир с тобой. Ты должна была подумать, что одна ты не можешь выходить из дома, тем более – ехать в Торговый центр. Я не могу тебя наказать, но если это ещё раз повториться, поговорю с Саидом. Пусть он тебя наказывает.
- Зулейка, вышло недоразумение, и мы с Саидом уже во всем разобрались. Не вмешивайся в наши дела.
- В ваши дела?! Саид с меня спросил, когда оказалось, что его сын не вернулся домой, выехав из школы три часа назад!
- Выйди, Зулейка. Я невеста Саида, но пока не его жена. Твой статус меня не касается.
- Не смей меня подставлять! – погрозила пальцем Зулейка. Она была очень  возмущена.
- Зулейка, я тебе не враг. И в тебе не хочу видеть соперницу или врага. Кто угодно, только не ты. Это Фатима нас ссорит, чтобы мы не замечали, что Саид относится к ней иначе, чем к нам. Пока мы с тобой будем ссориться и выяснять отношения, она же будет пользоваться особым вниманием мужа.
- Ты о чем? –  спросила Зулейка, с подозрением глядя на интриганку.
- Например, тебе известно, что в Марокко Саид купил ей ожерелье? Ей купил, а тебе нет. Я видела это украшение. Оно чудесное. Однако Фатима тебе его не показала, я угадала? Хотя давно вернулась из Марокко и привезла его с собой.
- Нет, Фатима не говорила, что Саид купил ей в Марокко золото.
- Вот видишь! Ты первая жена, а получаешь не всё, что должна. Ведь Саид не привез тебе золото, равноценное купленному Фатиме ожерелью…
- Рания, не стоит настраивать меня против Фатимы. Я тебе не верю. И если даже Саид счел нужным купить ей украшение, а мне – нет, это его право.
- Нет, это же несправедливо! Он должен одинаково вас обеспечивать! А когда я тоже стану его женой, т.е. одной из его жен, то хочу, чтобы меня не обходили.
- Так вот в чем дело! Ты о себе заботишься! Рания, ты ведь солгала? Боюсь, что ты всё сочинила. Если бы Саид купил ей золото, то и мне привез бы подарок.
- Но он этого не сделал!
- А если я решу спросить у Саида?
- Спрашивай! – смело предложила Рания, сама поверив в собственную выдумку. – Я даже знаю, что тебе ответит Саид: «Это тебя не касается, Зулейка!» Он не сочтет нужным отчитываться перед тобой, и так будет всегда, а Фатима тем временем получит ещё не один подарок.
Зулейке не хотелось верить Рании, хотя бы потому, что у нее было такое выражение глаз…  Было совершенно очевидно, что она лгала. Но червь сомнения поселился в душе Зулейки. Нет, она не собиралась взвешивать подарки мужа, стремясь  получить столько золота,  чтобы до грамма  совпало с подарками другой жене. Но будет обидно, если Саид начнет предпочитать Фатиму другим женам, по собственному усмотрению деля не только ночи, но и покупки, подарки, золото.
И Зулейке впервые пришла в голову мысль, что вовсе неплохо было бы, чтобы Рания вернулась в их семью. Ведь сама Зулейка не желает участвовать в склоках, чтобы не уронить достоинство. Но у Рании это отлично получается -  уличать мужа  и Фатиму в несправедливости. Нет, пусть Саид берет Ранию в жены. Она, Зулейка, не против.
… А если Саид купил Фатиме ожерелье,  о котором наябедничала Рания, когда-нибудь Фатима его наденет. Возможно даже, на ближайший праздник, когда в гости к ним приедут Мухамед и его вторая жена. Тогда Фатиме придется признать, что получила подарок в обход первой жены.
…Рания, дождавшись, когда  Зулейка покинет ее комнату, удовлетворенно вздохнула. Кажется, поверила. Что ж, пусть теперь теряется в сомнениях, а она, Рания, будет наблюдать, как растет недоверие между женами Саида.
Вот только если доверчивую, хотя и неглупую  Зулейку удалось  убедить в том, что ее обошли, то что делать с Фатимой, чтобы и она начала подозревать другую жену хотя бы в чем-нибудь, Рания не могла придумать. Ведь не красть же у Зулейки украшение, чтобы подбросить его потом Фатиме? Или наоборот?
Рании пришло в голову, что на самом деле ей неизвестно, дарил Саид Фатиме золото, о котором не знает Зулейка, или нет.
- Было бы неплохо однажды воспользоваться  отсутствием Фатимы и заглянуть к ней в комнату. Порыться в шкатулке. Если у нее найдется что-нибудь новенькое, то рассказать об этом Зулейке… Но я полгода не жила в этом доме. Я не знаю, что Саид успел им подарить. Чтобы не оказаться в ловушке, придется следить за подарками, которые каждая станет получать сейчас.
Но Рания уже устала от подобных мыслей. Она не смогла придумать ничего подходящего, чтобы поссорить женщин, а самой остаться в стороне.
Наконец, она отобрала из кучи пакетиков и пакетов те, в которых  были упакованы купленные Муниру игрушки, и вышла из комнаты. Она отнесет их сыну. Он ведь тоже обиделся, когда отец отругал его за обман Рамиро,  даже забыл о новых игрушках. Так пусть сыночек порадуется!
Когда она зашла в комнату Мунира, то первое, что ей бросилось в глаза – тетрадь, в которой ее сын выполнял домашнее задание. Тетрадь была точно такой, какой совсем недавно ей пришлось сжечь в печи на кухне в доме сида Али. Ту самую тетрадь, в которой она так откровенно описывала планы, которые собиралась осуществить, вернувшись в Бразилию. Там она чего только не писала про Жади, про Хадижу, про жен Саида. 
Она и сейчас не уверена в том, что Хадижа не прочитала написанное. Если она это не сделала – значит, она глупая девчонка. Если Хадижа прочла, но молчит, и это странно. Почему Хадижа молчит? Ведь записи могли бы уничтожить Ранию! Уничтожить все ее надежды на будущее! Но Хадижа,  наоборот, попросила отца снова совершить никях с матерью брата.
- Что делать, если Хадижа расскажет правду? Тетрадь сожжена, но остались свидетели, что она существовала. Карима видела тетрадь, Фариду рассказала Зухра, Зорайдэ заметила тетрадь в моих руках . Даже лара Асия держала ее у себя. Если Хадижа заговорит, мне будет трудно оправдаться. Если только наотрез отказаться, что были записи, и заявить, что Хадижа лжет.
У Рании никогда не было такого чувства, как благодарность. Она поймала себя на мысли, что готова оговорить Хадижу, если окажется в ситуации, когда придется спасать себя.
Потом, поиграв с сыном, она отправилась на кухню. Если Муниру слуги принесли поесть, то Рании никто не предложил поужинать. Саид отказался от ужина. Зулейке и Фатиме подносы с едой  отнесли в их комнаты. Но о ней просто забыли. Поэтому она нашла  Мириам и попросила сделать поднос и для нее.
- Скажи, уже всё готово к празднику? Что Зулейка приказала приготовить из угощения?
- К этому празднику уже все распоряжения сделаны. 
- А что… Планируется ещё что-то? – спросила она, точно уловив в голосе главной служанки недоговоренность и намек.
- Лара Фатима предложила сиду Саиду снять дом в Ангре и отправиться туда на несколько дней, если лара Латифа с дочкой не придут на праздник.
- В Ангру? – удивилась Рания. Ах, да, она что-то слышала об Ангре. Там отличные пляжи, которыми восхищалась Фатима и желала позагорать, купив европейский купальник. И ещё, кажется, Хадижа упоминала о том, что там, в Ангре, находится дом отца Лукаса, куда Жади часто ездит отдыхать то со своим  мужем-бразильцем, то берет с собой Латифу с ее дочкой.
Рания подумала, что она так давно не видела Самиру, что могла бы даже ее не узнать, если бы не недавняя поездка в Сан-Криштован после возвращения Мухамеда из Марокко. Когда брат Саида привез с собой Лейлу и сына, Рании невольно пришлось увидеться с Жади и Самирой. Самира превратилась в красавицу. Но и Жади как будто совсем не изменилась! Выглядит всё ещё лет на тридцать пять, не больше.
- Неужели она так счастлива с бразильцем, что это чувство – счастье – не дает ей стареть? – позавидовала она бывшей сопернице. А если бы Жади осталась с Саидом, то уже давно увяла бы, как сорванный цветок.
- Может быть, надо было не сопротивляться желанию Саида снова жениться на Жади? Она по-прежнему не была бы счастлива. Но Саид не женился бы ни на Зулейке, ни на Фатиме. А вот я была бы рядом с Саидом, родила бы ему нескольких детей, и со временем он начал бы сравнивать меня, мою любовь и преданность с безразличием к нему Жади. Как же я была тогда глупа, что не смогла просчитать такую ситуацию? – уже не в первый раз корила себя Рания,  раскаиваясь в своей недальновидности.
А что касается поездки в Ангру… Фатиму  и Зулейку наверняка ждут там сюрприз.  Конечно, Рания была удивлена тем, что, если верить Мириам, Саид согласился с предложением Фатимы поехать в Ангру. Но не потому ли это случилось, что он узнал о пребывании там Жади?!
Рания больше не испытывала уколов ревности. Пусть у Саида будет хоть десять жен. Для Рании главное – вернуть свой статус. Она не должна быть разведенной женщиной, но и не оставаться в невестах неопределенное время. Рания должна любым способом добиться никяха. Вот в этом она   была уверена.


6. Часть 18. Глава 6. Самира и фотографии от Фатимы.


Самира дописала план статей и работ, которые предстояло выполнить до конца учебного года. А ведь до получения диплома оставалось несколько месяцев – совсем немного.  Девушка продумала и перечень тем для будущих статей, которые появятся в журнале. Увы, она поняла, что времени на всё ей явно не хватает. Лени и раньше не было места в ее жизни, теперь же жить придется интенсивно, пользуясь каждой минутой.
Но не заглянуть в электронную почту она не могла. Выйдя в интернет, Самира тут же открыла почту. Нет, письма от Лео не было. А она втайне надеялась получить ещё порцию снимков. Однако она понимала, что парень сейчас находится на территории дикой природы, где, конечно, отсутствует не только интернет, но и просто сотовая связь.
Самира увидела, что во «Входящих» всё-таки есть два письма. От Фатимы. Очень интересно.
Открыв более позднее, девушка обнаружила и вложение к  длинному письму.
- О чем мне может писать Фатима, с которой мы едва знакомы? – удивилась Самира, но, прежде чем его прочесть, она решила взглянуть на прикрепленную фотографию.
  Она была ошеломлена увиденным. Фатима прислала фото картины, что в первое мгновение вызвало недоумение, но потом она поняла, что видит перед собой портрет тёти Жади.
- Как это понимать? – задавала себе вопрос девушка, рассматривая картину. Точно, это была тетя Жади, но в каком-то странном костюме для танцев, и Самира никогда такого костюма у тети не видела. И потом – что это за украшения? При том, что сама Самира была равнодушна к золоту, но обладала отличной памятью и с фотографической точностью могла вспомнить практически все украшения, имеющиеся у сестры матери. Жади очень любила носить свое золото.
Но на картине, а это была нарисованная картина, а не фотография тети Жади, как вскоре она догадалась, были ожерелье, браслеты, серьги  - все какие-то тяжелые и грубоватые на вид, но явно из чистого золота.
- Когда тетя Жади могла позировать для картины? Почему мы с мамой ничего об этом не знаем? И каким образом фотография, сделанная с картины, оказалась у Фатимы? Для чего она прислала мне ее? И как фамилия художника? Что за мастер смог так сымитировать старину? Ведь на вид картина очень старая. Не пора ли прочитать письмо моей новой подруги?
Самира была просто потрясена и прочитанным.  Как?! Изображенная на полотне женщина – вовсе не тетя Жади? Фатима утверждала, что это одалиска, по сюжету картины танцующая для султана.
- «Одалиска»? – нахмурилась было Самира. Это слово для нее с детства имело ругательное значение, благодаря дяде Абдулу и отцу. То, что в гаремах султанов и других арабских повелителей жили одалиски, приходило в голову лишь вторым значением. Поэтому Самира нехорошо подумала о жене дяди Саида:
- Что это значит? На что намекает Фатима?
Оказывается, ни на что! Она прямо написала, что по ее мнению, изображенная женщина имеет портретное сходство с матерью Хадижи.  А картину купил и привез в Бразилию Саид. Теперь она находится в  его личном собрании живописи. Фатима намекнула, что Саид всё ещё не равнодушен к ее тете, но она не ревнует, так как она всего лишь одна из нескольких его жен…
Самира не знала, как ей поступить. Показать тете Жади?  Но что она может подумать?
Дочитав письмо до конца, Самира захохотала во весь голос. История с реставрацией, точнее – причиной, по которой картину пришлось реставрировать, ее «убила»!
-  Нет, такое специально не придумаешь! – вытирая слезы, произнесла Самира. Тут же открылась дверь, и в комнату заглянула мама.
- Что случилось? Ты смеешься или плачешь?
- Зайди, я тебе кое-что покажу и даже прочитаю!
Латифа тоже, как и ее дочь, сначала испугалась, что видит перед собой портрет Жади.
- Как моя сестра осмелилась позировать для такой картины? И название.. Как ты сказала?… «Танцующая одалиска»? Харам! Какой харам! Зачем Жади так поступила? Лукасу это не понравится, хотя он и не мусульманин.
- Мама, это вовсе не тетя Жади! – объявила Самира, насладившись произведенным эффектом.
- Дочка, а кто же тогда? Глаза Жади я узнаю даже под никабом, взглянув в узкую прорезь между тканью. Нет, это Жади, и не утешай меня. Как к тебе попала эта фотография? У кого теперь эта картина? – всполошилась Латифа.
- Нет, всё не так. Я прочитаю тебе одно письмо, и ты всё поймешь.
Вскоре удивление Латифы тоже перешло в смех, в хохот!
- Жади должна узнать об этой истории! Нет, я вспоминаю, конечно, что Зорайдэ и Карима нам когда-то рассказывала о чем-то таком, но картина… Я даже представить себе не могла, что в жизни встречается такое сходство.  Значит, жена Саида решила, что он купил картину потому, что девушка на ней похожа на Жади?
- Неужели дядя Саид до сих пор любит тетю Жади?
- Самира, не знаю. Но теперь ее муж – Лукас.  А что, на картине султан не похож на Лукаса? Или на Саида?
- Нет, кажется. Я его не особо пристально рассматривала. Ведь меня тоже поразило сходство танцовщицы с моей родственницей.
Они вместе приникли к монитору.
- Поразительно! Ты говоришь, что картина старинная?
- Да, мама, представляешь, несколько веков назад в какой-то арабской стране жила женщина, поразительно похожая на тетю Жади!  Возможно, когда-то жила и девушка, которая была похожа и на меня!
- Аллах знает лучше, какими должны рождаться люди.
- Интересно, как теперь быть: показать картину тете Жади или нет? Так хочется, чтобы она тоже посмеялась над этой историей.
- Дочка, а для чего Фатима прислала тебе этот снимок?
- Не знаю. Просто так. Здесь есть ещё одно письмо, но к нему, судя по всему, приложено много фотографий. 
- Я тоже хотела бы взглянуть, если ты не против. Наверно, Фатима сделала их в Марокко. Она ведь не так давно летала туда с Саидом. Вдруг есть фотографии Хадижи и Зорайдэ? И дяди Али?
- Сейчас проверю, что за письмо, что там за фотографии.
Однако она не успела это сделать – раздался дверной звонок. Это подъехала на такси тетя Жади и теперь ждала под дверью, когда Латифа или Самира ей откроют, держа перед собой пакет с фруктами.
Пока Латифа готовила чай и накрывала на стол, Самира увела Жади к себе в комнату и показала фотографию картины. Прочитала и письмо о нападении дяди Абдула на предмет живописи, после чего потребовалась реставрация.
Жади тоже посмеялась. Но заметила:
- Саид должен не за картинами охотиться, а думать о том, как заступиться за дочку. Находясь рядом с Зухрой, Хадижа в опасности.  Что Саид сделал, чтобы защитить Хадижу?
- Жади, тебе не пришла в голову мысль, почему Саид так желал получить эту картину? Учитывая, что одалиска так похожа на тебя…, - намекнула Латифа, появившись на пороге, чтобы позвать сестру и дочь к столу.
- Думаю, дело не столько в моем сходстве со средневековой танцовщицей, сколько в слове «одалиска». У Саида уже рефлекс срабатывает на любимое слово дяди Абдула, а здесь имеется ещё и какое-то сходство героини со мной!
- Я поняла тебя. Самира, а что за фотографии в другом письме? Оно тоже от Фатимы?
- Да, - ответила девушка, открывая папку со снимками.
Она начала просматривать файлы с фотографиями друг за другом. И не могла остановиться, а Жади и Латифа смотрели молча и с ужасом. Хадижа… с огромным синяком на лице… Какая-то молодая женщина, которая занесла кулак над Хадижей… Это же Зухра!.. Зорайдэ, утешающая дочку Жади… Интерьеры дома – просто нищенские. Потом пошли фотографии со свадьбы Ясмин, где они тоже увидели и Хадижу, и ее мужа рядом с той самой Зухрой, и девушку, стоявшую на многих снимков рядом с невестой…
- Это Дайнаб, та самая, которая пропала после свадьбы, и ее все искали.
- Дайнаб – это родная сестра Фарида, которая не очень хорошо относилась к моей Хадиже! – поняла Жади. – Вот она какая. И Зухра тоже. И ее вижу первый раз. Раньше мне ее только описывали, но я так и представляла ее себе, - расстроенным голосом сказала Жади.
- Это ужасно, Жади. Я не могла и представить, что Саид позволит своей дочери жить в такой  нищете. Дом Мухамеда – просто дворец по сравнению с этим риадом.
- Там нет ни одной служанки, - вспомнила Жади и ужаснулась. – Моя дочь вместе с женщинами семьи занимается всеми домашними делами!
- Так видел ли Саид это фотографии, дочка? Что тебе написала Фатима?
- Да? Откуда у жены Саида снимки? Кто их сделал? – тоже не могла не спросить Жади.
- Сейчас прочту письмо. Она должна как-то объяснить всё это…
Самира зачитала вслух письмо из электронной почты. Да, Саид узнал о снимках, сделанных Ранией.  Он даже отложил несколько фотографий, спрятав их к себе в карман. Они всей семьей рассматривали отпечатанные снимки и ужасались тому, куда забросила Хадижу ее судьба. Почему Аллах был так жесток к ней? Бедность при таком богатом отце,  ещё и муж, Фарид, и его вторая жена Зухра…
Фатима в письме пояснила, что фотографии были сделаны разными людьми – и Ранией, когда она и Зорайдэ  жили в Мекнесе в доме Хадижи, и Мунир фотографировал на свадьбе Ясмин, а часть фотографий была сделана кем-то неведомым на празднике сватовства Мухамеда  и Муны…
- Муна – вот эта женщина? – осторожно спросила Самира. Ведь речь шла о ещё одной сопернице матери, чувства которой она не хотела задеть.
- Муна? – присмотрелась Жади к изображению на мониторе. – Я все ещё не забыла ту Муну, которую в молодости пыталась сосватать Саиду. И мне кажется, что это она!
- Жади, Самира, мне все равно, на ком ещё собрался жениться Мухамед. Мне уже не больно. Я буду только рада, если мой бывший муж устроит, наконец, свою судьбу и оставит меня в покое.
- Однако, Латифа, я думаю, что Муна подойдет отцу твоих детей больше, чем Лейла, - прокомментировала Жади. – Ты только взгляни на Лейлу! Это же капризный ребенок! Она сама ещё девчонка, куда ей быть женой и матерью.
Латифа вышла из комнаты и вернулась с подносом. Чай был приготовлен, но так как они остались в комнате Самиры, забыв о напитке, то он уже вот-вот мог остыть.
Женщины обсуждали каждый снимок, но каждая думала о тех страшных фотографиях, которые увидели в самом начале. Самира же тем временем делала какие-то записи в тетради, не мешая матери и тете.
Наконец, Жади не выдержала.
- Самира, я хочу ещё раз взглянуть на снимок, где Хадижа с синяком под глазом.
- Тетя Жади, может быть, не стоит?
- Нет, Самира. Я хочу знать правду. Теперь я понимаю, что от меня многое  скрывали. Но теперь могу сказать Фатиме спасибо за то, что открыла мне глаза, «рассказав», как на самом деле обстоят дела у Хадижи.
- Тетя Жади, но мы не должны выдавать Фатиму. Только она могла прислать мне эти фотографии. Если об этом узнает дядя Саид, ей несдобровать.
- Мне опять придется молчать. Как это ужасно. Но почему я должна бездействовать? Я не подам вида, что знаю правду о жизни Хадижи, но теперь буду искать способ ей помочь.
- Жади, что ты собираешься предпринять? Подумай сто раз, прежде чем что-то сделать.
- Латифа, я буду очень осторожна. Для начала я хочу уговорить Лукаса купить дом в Фесе. Тогда я смогу свободно прилетать в Марокко в любое время.
- Дом в Фесе?
- А что в этом такого? Да, я куплю дом в Фесе, буду приезжать, чтобы иметь возможность видеться с Хадижей.
- Но если Лукас откажет? Если дядя Али обидится, что ты отказываешься гостить в его доме? Он не поймет тебя, Жади.
- Латифа, дом – прекрасный повод для того, чтобы объяснить пребывание в Марокко. Если я просто так прилечу в Фес и появлюсь в доме дяди Али, что он подумает? Только то, что у меня опять что-то на уме. А, купив дом, я могу привезти в Марокко своих друзей. Думаю, Иветти не откажется, и Самире тоже будет, где остановиться с подругой Амалией, когда они соберутся в творческую поездку по Марокко.
- Это все так, Жади, только… Что ты все-таки задумала? – прямо спросила Латифа.
Жади молча улыбнулась. Ведь не признаваться же сестре и племяннице, что уже давно подумывает о том, что Хадижу однажды придется выкрасть!
- Нет, ничего. Я уже сказала, что хочу чаще бывать в Марокко, чтобы видеть дочь. А скоро она родит мне внука или внучку. Я ведь тоже хочу увидеть своего потомка. Латифа, думаю, ты меня поймешь, когда Халиса подарит твоему сыну ребенка.
- Дай-то Бог, Жади. Я тоже молю Аллаха, чтобы он послал сына моему сыну.
- А если будет девочка? – ревниво спросила Самира.
- Какая разница? Пусть Аллах пошлет твоему брату здорового малыша. И неважно, будет ли это мальчик или девочка.
Самира вновь пролистала файлы назад, вернувшись к снимку с Хадижей, на котором отлично был виден синяк. Жади протянула руку и погладила пальцами лицо дочери на мониторе.
- Хадижа, дочка. Моя принцесса. Почему твой отец отдал тебя этому чудовищу? Фарид тебе не подходит.  И ты не заслужила того, чтобы какая-то Зухра издевалась над тобой.
- Жади, не расстраивайся. Это случилось не сегодня. Зорайдэ с Каримой нам об этом рассказывали. Наоборот, это Саиду не все было известно. Но теперь и он обо всем узнал.
- А что он может, Латифа? Он смотрит на Фарида, а вспоминает себя. Разве он сам был лучше?
 И Жади припомнила, как бывший муж не раз с толпой слуг носился по улицам Феса, когда искал ее после побегов, как однажды в касьбе обещал  выпороть плетьми на площади, как закрывал ее в комнате, делая пленницей… Но Саид любил ее, и его любовь к ней всегда побеждала. Правда, спасали Жади и Хадижа – там, в крепости, и дядя Али, вызволяя из запертой комнаты. Но муж Хадижи? Фарид не любит ее дочь. Иначе не позволил бы другой женщине делить свой дом с законной женой. Жади никак не могла смириться, что и Зухра тоже стала законной, но второй.
Обращаться к Саиду за помощью для Хадижи? Отчего-то он до сих пор не предпринял решительных шагов для спасения дочери от какой-то авантюристки в Мекнесе. Неужели Фарид не может найти способ избавиться от Зухры? Жади не верила в это. Ведь на стороне  мужчин в Марокко все права, обычаи, законы. Религия на стороне мужей.
Нет… пора действовать. Жади уже продумывала варианты помощи. Кажется, она знает, как действовать. Вот только следует успеть до того, как Хадиже придет время рожать. Задуманное Жади предприятие может закончиться успешно, если только Хадижа будет одна, точнее - с ребенком внутри себя. Но заранее говорить вслух о планах Жади не собиралась, как бы ни хотелось ей обсудить замыслы с Латифой и Самирой.  Самире она доверяла, но Латифа может и с Зорайдэ поделиться. И тогда ничего не выйдет. Ведь Зорайдэ сочтет нужным сообщить дяде Али, а он не одобрит задуманного Жади.
- Мама, а по внешнему виду можно определить, кто родится у Хадижи? – полюбопытствовала Самира.
- Не знаю, дочка. Зорайдэ говорила, что можно понять по форме живота. Но сколько раз ошибались в таких прогнозах!
- У Хадижи такие платья, что даже не догадаешься, - с сожалением всмотрелась в очередной снимок Жади. – В любом случае, этот ребенок будет принадлежать Фариду. Он может отобрать его у моей дочери.
- Почему ты так говоришь? – насторожилась Латифа. – Хадижа тебе звонила? Чтоо она сказала?
- Нет, я так просто рассуждаю. Но мы же знаем, что дети в марокканских семьях принадлежат отцам.
Латифа нахмурилась, а Самира опередила мать, успев сказать о том, о чем подумала и ее мать.
- Зухра может уговорить Фарида дать развод Хадиже и забрать у нее ребенка. 
- Да, Жади, мне тоже не верится в их развод. Хадижа наивно радуется, что вторая жена скоро уйдет из семьи, но ты взгляни на Зухру – даже на этом снимке видно, что она не из тех женщин, кто так просто отступит. Хадижу ждет борьба за мужа, когда она родит.
- Но моя дочь не умеет бороться. Что она может сделать против Зухры? Моя принцесса в доме Саида могла самое большее – дать отпор Рании, зная, что та боится ее отца. А кого боится Зухра?
- Хорошо, Жади, давай пока не будем накручивать себя. Рядом с Хадижей дядя Али и Зорайдэ. пусть они не в Мекнесе, но всё-таки намного ближе, чем мы. Дядя Али не позволит Фариду или Зухре обидеть твою дочь.
- Зухра уже не раз не только обижала ее, но и пыталась убить.
Латифа покачала головой.
- Прошло время, и мне теперь даже не верится, что такое могло быть правдой. Не верится, что ужасные вещи происходят  с Хадижей.
- Латифа, у тебя самой столько проблем. И их не становится меньше. Наоборот. Мухамед вернулся в воинственном настроении. Не удивлюсь, если он явится к вам с Самирой не один, а с молодой женой и ребенком.
- Я тоже так подумала. Начнет шантажировать меня новорожденным сыном, давя на жалость.
Латифа встала и начала собирать пустые чашки на поднос.
- Отнесу на кухню. Может, пойдем туда, Жади? Не будем мешать Самире заниматься.
- Идем. Я вот что думаю…
Голоса родственниц затихли в глубине дома, а Самира занялась тем, что и собиралась сделать: вошла вновь в почту и отправила письмо Фатиме. Она сообщила, что фотографии видели все, т.е. и мама с тетей Жади. Она описала реакцию матери Хадижи на снимки дочери. «Я так сочувствую моей двоюродной сестре, Фатима. Хадижа стала женой Фарида, но я благодарю Всевышнего, что избавил меня от подобной участи. Ведь на ее месте должна была быть я! Дядя Абдул сосватал меня Фариду ещё в детстве. Фарид был моим женихом, как хорошо, что я от него отказалась».
Написав такое признание, она немного подумала, и ей захотелось тоже отправить фотографии Фатиме. Часть снимков из Пантанала Самира решила не публиковать в журнале. Ведь были похожие или пусть и красочные, но не совсем интересные. А Фатиме будет приятно, что с ней тоже чем-то поделились.
Глядя на фотографию симпатичной капибары, Самира думала: интересно, что ответит Фатима? И к чему вообще приведет их неожиданная дружба?

7. Часть 18. Глава 7. Лейла хозяйничает в доме Мухамеда.


С того дня, как в доме появилась молодая жена свекра, Халиса настороженно наблюдала за ней и Амином. Но вскоре поняла, что муж не только не обращает внимания на новую хозяйку в родительском доме, но и не замечает очевидного.
Лейла же всё сильнее выдавала свой интерес к понравившемуся ей пасынку. Она смущалась при его появлении за столом или сталкиваясь в доме. Ведь дом Мухамеда не был разделен  на части, чтобы выделить женскую половину, отделив ее от общей. Комнаты Лейлы и Мухамеда, Амина и Халисы, Арибы   находились на одном этаже.
Халиса глаз не спускала с новоприбывшей, поражаясь ее поведению.
Молодая мать то прогуливалась с ребенком на руках по гостиной на первом этаже, то, оставив сына подруге-няньке, металась по дому, изображая хозяйку, пытаясь найти для Халисы очередное задание, чтобы показать ей, кто из женщин главная в доме.
Жена Амина удивлялась, как может Лейла так надолго бросать сына, оставляя его попечению Арибы. Порой казалось, что жена сида Мухамеда и вовсе забывала о существовании малыша. Например, когда увлекалась сериалом, просиживая перед телевизором по нескольку часов в день.
Телевизор, сломавшийся незадолго до возвращения отца Амина из Марокко, был срочно отремонтирован и установлен на старую тумбу не в общей комнате с балконом, где стоял раньше, а внизу, на первом этаже. Так Лейле было удобней следить за тем, как идут своим чередом домашние дела, которыми занимались, разумеется, Халиса и Ариба.
 Но порой и Лейла решалась принять участие, но это выражалось в том, что она совала нос в то, в чем не разбилась, давала глупые советы, делала бессмысленные замечания, но злилась, когда видела насмешку в глазах жены Амина.  Халиса же ничего не могла с собой поделать: глупая девчонка заслуживала только насмешки. Молодая женщина не собиралась выполнять капризы мачехи Амина, стараясь сделать так, как считала нужным.
И из-за этого между молодыми женщинами всё чаще вспыхивали ссоры. Ведь Халиса видела в Лейле не только жену свекра, а прежде всего – соперницу, которая увлеклась её мужем. Впрочем, Лейла испытывала подобные же чувства. Правда, за неполные две недели между ними пока ещё не произошло открытого противостояния, обвинений с высказыванием взаимных претензий. Казалось, они только присматриваются друг к другу, и каждая оценивает противницу.
Вмешиваясь в ход домашних дел, Лейла сначала ограничивалась только словесной перепалкой с Халисой, но затем ей пришло в голову проверять, как выполняются её указания. И тогда Халисе, не любившей конфликты, пришлось защищаться от ее нападок, и с каждым днем всё яростней.
Вероятно, это было замечено и сидом Мухамедом. Возможно, он одернул наглевшую на глазах девчонку, и Лейла притихла накануне поездки в гости к сиду Саиду. После чего она о чем-то долго шепталась с Арибой, которую Халиса даже в доме видела только в никабе.
Что за странность? В доме и Халиса, и Лейла, а до нее и лара Латифа не носили платки. Накидывали их, только выходя на улицу, или когда в их дом приходили гости. Лейла тоже сняла платок в тот  же день, когда перешагнула порог дома мужа.
Но Ариба отчего-то ходила по дому в черном одеянии, и только узкая прорезь между краями ткани открывала крохотную часть лица. Но, видя только глаза девушки, Халиса не могла себе представить, какая из себя теперь родственница Лейлы. Как девушка выглядит? Если Халисе и довелось когда-то в прошлом столкнуться с ней во время поездки с родственниками в гости или на сельские свадьбы и праздники, то Арибу  Халиса не запомнила ни внешне, ни вообще, что есть такая родня у Лейлы.
Как выглядит Ариба? Столкнись она с няней Абдульчика даже у порога дома,  просто не смогла бы ее узнать. Халису не только удивлял факт такой скромности, но и вызывал подозрение. Вдруг девушка больна? Что если у нее на лице или теле имеются следы болезни, которую она так скрывает? Не заразит ли она остальных жителей дома?
Но потом Халиса догадалась: это Лейла приказала ей не показывать своей красоты при ее муже. Когда жена Амина случайно услышала их разговор, то сначала была поражена. Как? Не проявляя явной любви к Мухамеду и вовсе не стараясь угодить мужу, не пытаясь заботиться о нем, тем не менее, Лейла боялась потерять мужа, или ревновала, или опасалась, что Ариба может понравиться мужу.  Так сначала подумала Халиса.
Потом она всё-таки отвергла подобные выводы. Нет, не Мухамеда ревновала Лейла, а Амина! Ведь Халиса не раз замечала, как Лейла тоже наблюдает за молодым мужчиной  и подругой. Неужели Ариба настолько красива, что Лейла боится сравнения с ней не в свою пользу?
Но из занимаемой комнаты Ариба ещё ни разу не вышла без никаба.  Халисе и самой не хотелось, чтобы муж начал заглядываться на другую, окажись Ариба, и правда, красавицей. Однако, убедившись, что Амин не помышляет о другой женщине, не интересуется женским пополнением в их доме, решила подтолкнуть события. Ей за две недели так надоели придирки и указания Лейлы, что невольно захотелось сделать что-то наперекор ее желаниям.
Так и случилось, что за день до поездки к дяде Амина – в дом сида Саида - Халиса завела разговор с мужем о том, как ей не нравится история с закрытым лицом Арибы.
- Амин, девушка может быть больна. Вдруг ее тело покрыто свищами? Почему даже тогда, когда в доме нет мужчин, Ариба не показывает лицо? Я ни разу ее не видела. Тебе не кажется это странным? Но она нянчит  твоего новорожденного брата… Вдруг она его чем-нибудь заразит? Это опасно как для нас, так и для наших родственников, к которым мы собираемся отправиться  в гости. Ведь у брата твоего отца маленькие дети. 
Амин задумался, а затем решил посоветоваться с отцом. Сид Мухамед, как и Амин, проводил почти все время в магазине и не догадывался о том, что происходит в доме. Кроме того, у Мухамеда мысли были заняты не какой-то Арибой, а Латифой и тем, что жена объявила себя бывшей и ни в какую не желала к нему возвращаться.
Поэтому слова сына его озадачили. Однако и он согласился, что так и не видел лица Арибы с тех пор, как они прилетели в Бразилию.
- В Марокко, сынок, с Арибой было все в порядке. Ведь я не раз видел ее и в старом доме, и когда перевез Лейлу с ребенком в дом дяди Али.  И на празднике сватовства ее и Икрама девушка была с открытым лицом. Я видел фотографии. Неужели она заболела перед поездкой в Бразилию? Или уже здесь успела что-то подхватить?
- Мне так не кажется. Я согласен с Халисой, что именно Лейла запрещает ей снимать никаб и показывать при тебе свою красоту, - уверено сообщил Амин, не подозревая, что жена немного исказила истину, скрыв, что старается Лейла вовсе не из-за своего мужа, а из-за чужого.
- Почему? – как-то тупо удивился Мухамед.
- Наверно, твоя молодая жена боится тебя потерять, - отводя глаза, смутился Амин.
- О, Аллах! Амин, ты так думаешь? Сынок, женщины - такие странные существа. Но не будем дальше обсуждать мою жену, - повеселев, сказал сыну Мухамед. – Думаю, они обе помнят о том, что Ариба стала невестой Икрама. И будучи невестой, скромная девушка решила беречь свою красоту для мужа, которым в будущем станет Икрам.
- Но она ходит в никабе даже в наше отсутствие. Все-таки надо убедиться, что нет никакой заразы. Если мы привезем в дом дяди Саида больную и заразную женщину, нехорошо получится.
- Я поговорю  с Лейлой. Пусть она не тиранит Арибу, - кажется, сам начал догадываться о чем-то Мухамед. Он заложил руки за спину, выпрямился и поджал губы.
- Мой брат тоже может пострадать, - предостерег Амин.
- Верно, сын, - оживился Мухамед. -  Знаешь, я уже полюбил своего маленького сыночка, скучаю по нему. Он похож на меня. Ты обязательно полюбишь своего брата. Не пойти ли нам взглянуть на малыша? Заодно я пригляжусь к Арибе, расспрошу ее об Абдульчике и затем поговорю с Лейлой.
Они отправились из магазина Амина, где состоялся этот разговор, домой. Но так как пришли не в то время, когда Лейла могла ожидать возвращения мужа, то застали неподобающую и странную  картину.
Лейла полулежала,  удобно устроившись на диване среди кучи разномастных подушечек и подушек, и смотрела очередной сериал. Рядом на столике возле телефона валялись фантики от конфет, стояла тарелка с остатками сладкой выпечки и несколько пустых стаканчиков со следами чая. В одной руке Лейла держала чашку с кофе, в другой – кусок пахлавы. Она не оторвала взгляда от экрана, даже когда мужчины вошли в дом.

Мухамеду сразу не понравилось увиденное. Амину же и вовсе пришлось отвернуться, чтобы не видеть жену отца, возлежавшую на подушках в позе одалиски, впрочем, соответственно и одетую. Обилие блестевшего на ней золота и распущенные по плечам пышные волосы не скрывали голых плеч, которые не смогла скрыть слишком открытая кофточка.
Мухамед шагнул в сторону дивана, и только тогда она смогла пересилить себя и повернуть голову в его сторону.
- Лейла… Где мой сын? Разве ты не должна быть рядом с ребенком? – округлив глаза, спросил пораженный Мухамед.
- За сыном ухаживает Ариба, - нервно возразила девчонка, бросив кусок пахлавы на блюдце и поставив на столик чашку с недопитым кофе.
- Лейла, разве тебе можно пить кофе? О, Аллах!  Ведь ты кормишь ребенка грудью! Я знаю, что это вредно для детей. Ведь кофе попадет в грудное молоко! – протянув руки, Мухамед потряс ими перед лицом неумной жены.
- Ничего не будет, - упрямо заявила Лейла, густо покраснев и при этом быстро взглянув на Амина. Впрочем, Мухамед не придал этому значения.
- Но, наверно, потому мой сынок и плачет по ночам, не может уснуть сам и не дает спать всему дому?
- Я не знаю, почему он так орет каждую ночь! Ариба тоже не спит, она и кормить мне его приносит, будит меня по три раза за ночь,  пеленки ему меняет…
- Но вообще-то это ты его мать. Ты и обязана за ним следить, заботиться о ребенке. А ты всё свалила на Арибу, - начал выговаривать ей Мухамед, непроизвольно грозя ей пальцем.
Разговор обещал быть серьезным и, вероятно, долгим.
К этому времени Амин уже сбежал на кухню к Халисе. Хотелось что-то перехватить, перекусить. Он надеялся, что именно его жена, а не жена отца сегодня приготовила обед. Но нет. Халиса стояла возле стола, разделывая тесто для домашних лепешек,  а на плите возвышался таджин, за которым она только присматривала, чтобы не подгорел, но, как ответила Амину жена,  готовила его вовсе не она. Лейла постаралась.
- Она пришла на кухню и перечислила, что нужно положить в таджин, - пожаловалась Халиса мужу. - ПРИКАЗАЛА, чтобы я при ней подготовила продукты для закладки в блюдо, так ещё и убедилась, что я ничего не добавила от себя.
- Халиса, это же невозможно есть! – едва не схватился за голову Амин по примеру отца. - Опять она что-то малосъедобное навалила в таджинницу?
Его жена пожала плечами.
- В этом доме появилась новая хозяйка. Она так пожелала. Что я могу сделать, Амин? Мне ее стряпня тоже не нравится. Но она запретила класть специи, потому что там, в Марокко, у нее была аллергия от какой-то специи, но она не знает точно, от какой именно.
- Аллергия? У нее или у Арибы?
- Сказала, что у нее. Она боится, что снова начнет чесаться, покрывшись красными пятнами. Она не мне говорила об этом, а выговаривала Арибе, когда они обсуждали приготовление обеда между собой. Она предупредила, чтобы и Ариба тоже была внимательна. Амин, я даже не могу добавить что-то из специй или трав, чтобы как-то улучшить вкус блюд, когда довариваю или тушу начатые, но брошенные таджин, мясо, дорезаю салаты или варю соусы.
- Тогда ничего не остается, как сегодня вечером снова пойти к матери и нормально поесть, - недовольно сказал Амин. – Неужели отцу нравится такая стряпня?
- Амин, неудобно каждый день напрашиваться к столу лары Латифы. Я смущаюсь рядом с твоей сестрой.
- А что делать, если дома ничего есть невозможно! ОНА даже не понимает, как невкусно  готовит. А отец отчего-то молчит.
- Не молчит. Твой отец сегодня днем попросил меня (но так, чтобы Лейла не услышала), чтобы я занесла ему в магазин булку хлеба, когда буду возвращаться из супермаркета. Мы ходили туда сегодня вместе с Арибой.
- И ты принесла отцу поесть, а обо мне и не вспомнила?
- Если бы я знала, что ты голоден, зашла бы и к тебе. Но, Амин, твой отец догадался, что лара Латифа кормит нас своей чудесной едой, когда мы навещаем ее по вечерам, и попросил, чтобы мы захватили немного еды и для него. Как быть? Если попросить твою маму собрать пакет с едой и для сида Мухамеда, ей может не понравиться такая просьба.
- Отец мог бы и сам пойти в дом матери и попросить накормить. А то у него от плохой еды уже несколько дней расстройство желудка. Я знаю. А скоро и у меня начнется, и материна еда не поможет.
Халиса с пониманием смотрела на мужа, кивала, соглашаясь. Она ещё днем догадалась, какая у свекра деликатная проблема – ведь он стал часто забегать из магазина домой, каждый раз скрываясь в той части дома, где находился туалет для мужчин.
- Просить твою маму неудобно, но и сида Мухамеда жалко. Однако, Амин,  имеется простой выход: если бы кухней занималась только я, впрочем – как и покупками, то всем было бы лучше. Пусть Лейла заботится о сыне, Ариба же может заниматься уборкой. Или ребенком, а Лейла – убирает дом, а не смотрит целыми днями телевизор.
- Я предложу  отцу. До ЕЕ приезда ты научилась справляться одна со всеми домашними делами. А теперь в доме три женщины, но нет порядка ни в чем.
- Амин, в доме нужны ещё рабочие руки, хотя бы одна служанка! Но так как ее нет, следует разделить домашние дела на троих. Однако Лейла назло мне не согласится…, - вдруг осеклась Халиса.
- Назло тебе? – удивленно подхватил Амин.
Ничего не объясняя, его жена ответила только, что Лейла изо всех сил на каждом шагу старается утвердиться в роли хозяйки дома.
- Да, это понятно, но почему мы должны страдать  из-за этого? И отцу тоже плохо!
Быстро,  воровато поглядывая на порог, Халиса нарезала овощной салатик, который они с Амином тут же съели, как два заговорщика. После этого Амин направился на второй этаж, услышав призыв отца подняться и увидеть брата.
Халиса отправилась следом. Она уже уничтожила следы неожиданного перекуса, но хотела успеть оказаться рядом с мужем. Женщина твердо решила не оставлять Амина рядом с Лейлой. Пусть Лейла видит, что у него  есть жена, пусть не забывает об этом!
В комнате,  которая была отдана Лейле, у кроватки сына с обреченным видом сидела Лейла. А как же? Очередную серию одного сериала она уже не смогла досмотреть из-за нотаций не вовремя явившегося Мухамеда, а теперь пропустит и серию следующего. Как не повезло!
Когда в комнату вошли Мухамед с сыном, Лейла тут же вскочила и метнулась к зеркалу, чтобы убедиться, как нарядно она выглядит. Но на это обратила внимание только Ариба, которая находилась здесь же – в ожидании приказаний матери Абдульчика.
Муж Лейлы со старшим сыном подошли к детской кроватке.
Амин наклонился к брату, и тогда отец сказал:
- Видишь, Амин, Аллах послал мне твоего брата. Я уже и помыслить не мог, что у меня могут быть ещё дети. Но родился сын, алхамдулиллах. А потом, может быть, Аллах пошлет мне ещё одно благословение – дочь, иншалла!
Пока отец с сыном рассматривали мальчика, Лейла, ужаснувшись услышанному, переглянулась с Арибой, которая смогла увидеть отвращение, появившееся на ее лице.
Но и от Халисы ничто не ускользнуло: ни реакция молодой жены на надежды свекра о детях, ни то, что Лейла, встав за спинами мужчин, уставилась на Амина, беззастенчиво разглядывая его.
Сохраняя внешнюю бесстрастность, в душе Халиса была в бешенстве, видя, как другая женщина, не имея прав на Амина, с упоением смотрит на него. Неужели она не понимает, что выдает себя? Что ее видят со стороны?  Или Лейле нет дела до законной жены Амина?
- Абдул…  Машалла… Маленький Абдульчик…, - ласково произнес Мухамед и погладил ребенка по животику. Малыш тут же засучил ножками, глядя на отца удивленными глазами. Мужчина тихо, но с умилением,  рассмеялся. Амин тоже хмыкнул.
Халисе стало горько. Только что она как будто увидела несостоявшуюся сцену из их с Амином семейной жизни. Почему Аллах все ещё не послал им детей?!
Она видела, как к Лейле подошла Ариба и обняла ее. И что-то шепнула на ухо. Лейла изменилась в лице и тоже что-то сказала.
«Что мне сделать, чтобы Лейла занималась своим мужем и не заглядывалась на моего?» -  думала жена Амина, сердито наблюдая за мужчинами, один из которых обязан был в силу возраста и опыта заметить очевидные у его молодой жены чувства к его старшему сыну.
То, что Амин не замечает внимания к себе Лейлы, Халису успокаивало. Пусть не замечает. Пусть Лейла ревнует и злиться. А то сбросила платок и выставляет красоту перед чужим мужчиной. 
«Так дома одеваться не принято – Лейла нацепила на себя всё золото из шкатулки, - с раздражением думала Халиса, наблюдая за  родственницей. – Если бы она ухаживала за сыном, как и положено, то не стала бы рисковать лучшими платьями, занашивать их и пачкать. Но она ничего не делает по дому, только раздает глупые указания и поэтому наряжается. Вот и новую прическу соорудила».
 Конечно, когда все дела в доме делает за нее кто-то другой, можно и о красоте каждый день думать. Она и о сыне не заботится, и на кухне всё только портит. Когда же свекор заметит всё это, наконец?
Лейла и Ариба стояли вместе, Халиса была в стороне, Амин и Мухамед отошли от кроватки.
Потом Мухамед отпустил сына, которому не терпелось отправиться торговать в магазин,  Халису он тоже не стал задерживать. По его лицу невестка поняла, что мужчина решил поговорить с женой наедине. Но в комнате с Лейлой осталась Ариба.
- Достанется и ей, - пробормотала Халиса, выходя в коридор.
… А оставшимся в комнате Лейле и Арибе пришлось отвечать на вопросы Мухамеда.
- Хотел бы я знать, молитесь ли вы с Арибой пять раз в день?
Они ответили – да, молятся.
- Я не могу это проверить, но если вы лжете, то обмануть сможете только меня. Аллах всё видит, Лейла.
- Я молюсь! – разозлилась Лейла. –  Но на мне столько дел! Я не успеваю справляться со всеми делами и…
- …и поэтому лежишь перед телевизором, падая от усталости? – поддел жену Мухамед.
- А мне и отдохнуть нельзя? – надерзила она в ответ.
- Лейла, ты как-то странно выглядишь. Уже готовишься к поездке в дом моего брата Саида? Почему я вижу на тебе столько золота? Ведь пока нет никакого праздника.
- Мне так нравится. Мое золото я хочу носить везде.
- О, Аллах… Не получится, Лейла. Бразилия – не Марокко, Рио-де-Жанейро – не Фес, - нахмурился Мухамед. – Здесь могут ограбить, если увидят на тебе столько золота стразу. Грабители могут даже ворваться в наш дом и унести всё вместе с твоим золотом.
- Я не собираюсь выходить на улицу в золоте, - пообещала Лейла.
- А ты, Ариба, почему ТЫ прячешься под никабом? Ты не больна?
- Нет, сид Мухамед. Я здорова!
- Тогда отчего я вижу тебя в жаркой черной одежде? Не только мне кажется странной твоя манера одеваться и ходить везде в парандже. Мой сын и невестка опасаются, что ты больна, но не хочешь в этом признаться.
Но Ариба пожала плечами.
- Я не больна. Так одеваться мне  велела хозяйка дома. Лейла не хочет, чтобы я ходила без платка даже по дому.
- Вот как? Слава Аллаху, а мы уж подумали, что ты больна, но скрываешь следы болезни. Не пугай нас. Постарайся придерживаться правил, принятых в моей семье, - увещевал ее сид Мухамед.
Ариба не стала тут же стаскивать с головы платок, скрывающий большую часть её лица. Она с достоинством кивнула, не сказав ни слова.
Мухамед попросил Арибу отнести сына к себе в комнату и там побыть с ребенком, пока он не поговорит с Лейлой.
Девушки испуганно переглянулись. Ариба немедленно вынула мальчика из кроватки и осторожно вынесла из комнаты. Перепуганная Лейла осталась ждать решения своей участи, ведь она вообразила, что муж заметил ее внимание к Амину. Вот потому и привел старшего сына в комнату жены, чтобы проверить ее реакцию.
Она решила все отрицать. Но оказалось, что Мухамед решил позаботиться не о поведении жены, а о собственном желудке.
- Лейла, когда мы с Амином шли сейчас в комнату, то заговорили о том, что вам с Халисой следует более рационально распределить обязанности по дому. Готовить еду получается лучше у жены Амина. Ты же можешь распоряжаться всеми остальными домашними делами, кроме кухни.
У Лейлы отлегло от сердца. Но, едва вздохнув с облегчением, поняв, что разговор пойдет о другом, она тут же пошла в наступление.
- Мухамед, ты хочешь сказать, что я плохо готовлю? Мою еду ел сам дядя Абдул и не отравился. И в Фесе в моем доме ты обедал не раз. И ты никогда не жаловался, что еда не нравится.
Мужчина снисходительно посмотрел на нее, смеясь глазами и немного -  уголками губ.
- Жена моя, Лейла, опомнись. Там,  в Фесе, тушила таджины и пекла хлеб, резала салаты и запекала мясо не ты, а твоя родственница Ариба. Она же стирала мою одежду, везде в доме наводила порядок. А теперь на Арибу ты возложила  обязанности матери для нашего сына. Мне это не нравится, но об этом поговорим потом. Ты решила научиться варить? Это хорошо, но пока у тебя плохо получается. Не просто невкусно, а опасно для здоровья.
- Вот как? Но здесь другие продукты, не совсем такие, как в Фесе.
- У меня расстройство кишечника. И не только у меня. Амин тоже жаловался… Так не годится, - снисходительно смотрел на девушку Мухамед.
А Лейла покраснела от стыда, услышав об Амине. Неужели парень проклинает ее за малосъедобные блюда? Мухамед обсуждал ее с сыном, какой ужас!
- Ты должна понять, что будет лучше, если кухней станет заниматься Халиса. Она уже привыкла кулинарить,  занимаясь этим до тебя, и наши желудки приняли ее пищу. Мы привыкли к приготовленной ею пище, а к твоей – не получается.
Лейла вынуждена была согласиться уступить место у плиты Халисе, дав себе слово отомстить невестке Мухамеда.


8. Часть 18. Глава 8. Лейла и Халиса. Амин и жена.


Муж Лейлы невольно выдал сына и невестку,  расспрашивая Арибу о причинах ношения никаба. Девушки обсудили это после возвращения Мухамеда в магазин.
Лейла выпорхнула в коридор и тут же появилась в комнате подруги.
- Нет, Ариба, ты слышала? Халиса боится, что ты сможешь их заразить! Она опасается в первую очередь за себя! Хм, наверно, считает себя неотразимой красавицей, вот и боится подхватить заразу, чтобы лицо не испортить.
- Лейла, но ведь семья права: они беспокоятся за Абдульчика. А завтра, иншалла,  мы идем в гости к их родственнику, где есть дети. Их тревога объяснима.
- Ариба, почему ты всегда становишься на чужую сторону, но только не на мою?
- О, Аллах, я ни на чьей стороне. Я стараюсь быть справедливой.  И мне придется ходить по дому без платка. Знаешь, ты настаиваешь, чтобы сид Мухамед не видел меня без никаба. Но меня это задевает, ведь я просватана. При Амине и твоем муже я и так носила бы платок, но ведь не паранджу - с утра до ночи?
- Ариба, Мухамед потребовал, чтобы дома я не заставляла тебя надевать никаб. Я не могу ему возражать. Но…
- Лейла, хватит обижать меня, подозревать в чем-то. И вовсе не твой муж – причина твоего требования, а Амин. Но он женат. И меня он второй женой брать точно не станет.
- Пусть только посмеет даже подумать о таком! – вспылила от ревности Лейла.
У Арибы расширились глаза. Она отпрянула от подруги, потом покачав головой. Это привело в себя ее родственницу.
- Хорошо, носи обычный платок, - процедила, опустив глаза, расстроенная Лейла.
- Ответь, чего ты хочешь, Лейла? Ты всё время задеваешь Халису. Вместо того, чтобы только напоминать ей, что ты здесь хозяйка, превращаешь ее во врага. Зачем? А если она начнет жаловаться Амину?
- Я знаю, что делаю, - тут же надулась Лейла.
- Нет, не знаешь. Это я знаю, что ты пожелала невозможного. Как бы ты не третировала Халису, она так и останется его женой. А ты никогда не сможешь стать даже четвертой его женой.
У Лейлы выступили слезы на глазах.
- Я не понимаю, почему случилась такая несправедливость?! Моим мужем должен был стать Амин. Халиса была бы хорошей женой Мухамеду. Почему дядя Абдул не так нас сосватал? Почему?
- Теперь поздно говорить об этом. Случилось так, как случилось. Ты должна смириться, должна принять судьбу. Значит, так надо, Лейла.
- Тебе хорошо, ведь твой жених молод и красив, и он тебе нравится. А я не выношу Мухамеда. Если бы он был бедным, я уже сбежала бы от него. А Мухамед… Он старый, но здоровый. Он ещё не скоро умрет… Дал бы мне развод, выплатил бы махр, купил бы мне дом на деньги, которые получены от продажи моего дома в Фесе, и я могла бы жить, как захочу.
- Лейла, ну с чего ты решила, что Мухамед купил тот дом в Фесе ТЕБЕ? Он его на тебя не оформлял. Теперь твой дом здесь. И если муж потратит деньги на покупку дома Амину и его жене, ты станешь единственной хозяйкой. Будешь делать всё сама, не ревнуя ни к кому.
- Ариба, о чем ты говоришь?! Я не хочу, чтобы Мухамед на МОИ деньги покупал дом сыну и его жене. Не хочу! Пусть здесь живут, а я буду командовать. А то Халиса будет слишком счастлива – и муж ей, и дом. Нет.
- Лейла, сделай так, чтобы твой муж не захотел везти сюда Муну. Пусть его третья жена живет в Фесе. Старайся стать хорошей хозяйкой. Муна – взрослая опытная женщина, которая может увлечь Мухамеда на свою сторону, и тогда ты окажешься в нехорошей ситуации.
- Ариба, знаешь, что мне только что сказал Мухамед?
Она поведала приятельнице о претензиях мужа из-за плохой еды.
- Теперь готовить ужины будет Халиса.
- Разве тебе будет плохо от этого? Пусть готовит. Сказать честно, у тебя невкусно  получается.
- Пусть она из кухни не выходит, согласна. Но пусть помнит, что я здесь главная. Буду лично составлять список блюд на каждый день. Пусть только попробует что-то не так сделать.
- Лейла, ты забываешь, что Халиса – не служанка. Так же было и со мной. Ты уже забыла, что произошло между нами недавно? Халиса – жена сына твоего мужа. А я твоя родственница. Уговори мужа нанять служанок и тогда командуй ими.
- Мухамед ни за что не согласится нанять прислугу. Он скуп, экономит на всем, я это уже поняла.
- Лейла… Кстати, твой муж не просто так спросил, молимся ли мы. Я молюсь в комнате. Меня мало кто видит в доме. Но ты постоянно сидишь перед телевизором. Мухамед может понять, что ты не молишься пять раз в день.
- Ариба, но здесь же нет мечетей. Я ни разу не слышала здесь звуков азана. Если никто не призывает на молитву, как же я узнаю, что пришло время намаза?
- Значит, посоветуйся с мужем. И спроси, в какой стороне направление на Мекку. Мы же должны  это знать. А Мухамед знает.
- Он мне что-то такое говорил в первый же день, когда мы сюда приехали. Внизу на первом этаже висит табличка с изречением из Корана. Вроде бы она указывает направление.
- Меня это очень беспокоит. Я молюсь пять раз в день, но боюсь, что делаю что-то не так.
- …Слышишь? - прервала ее Лейла. – Халиса поднимается по лестнице. Она что-то задела внизу, а теперь топает ножищами по ступеням. Не пойти ли мне поговорить с ней о том, как она выглядит? Ее не устраивает твой вид? Тогда и меня тоже не будет устраивать то, как она одета.
- Зачем?! Сиди с ребенком, не трогай невестку! Взгляни, твой сын спит. Он такой хорошенький!
- Нет, я не желаю оставлять без ответа ее жалобу на то, как ты одеваешься. Какое ей дело до твоего никаба?
- О, Аллах! Лейла, постой! – тихо позвала Ариба. Но Лейла уже вышла из комнаты, при этом даже не стараясь сделать это тихо, зная, что ее ребенок уснул и спит на кровати Арибы. Нет, Лейла пошла к двери, громко шлепая бабушами и звеня золотым монисто на груди. Дверь тоже захлопнулась со звуком.
Ариба досадливо поморщилась, тут же повернувшись к спящему ребенку. Но Абдульчик не проснулся.

…А в коридоре началась очередная склока.
- Халиса, остановись! – потребовала Лейла, с прищуром оглядывая противницу с ног до головы.
- В чем дело, Лейла? – спокойно спросила жена Амина.
- Мне не нравится, как ты одеваешься. Твои прически мне тоже не нравятся. Я желаю, чтобы ты ходила по дому в платке – береги свою красоту для мужа, - припомнив любимую фразу дяди Абдула, потребовала Лейла. – И на кухне без фартука чтобы я тебя не видела. Лара Нурия верно говорит – надо обязательно фартук носить, чтобы платье не пачкать, чтобы с одежды ничего не попало в еду.
Слова девчонки, ставшей по какому-то нелепому недоразумению женой сида Мухамеда, были глупы и высказаны ею как очередной каприз. Было понятно, что Лейла ищет повод придраться, но сама не знает, что ещё придумать для этого.
И потому Халиса тихо рассмеялась, снисходительно глядя на жену свекра. Она-то понимала, почему Лейла так себя ведет. Ревнует ее к Амину! И Халиса ответила:
- Лейла, у меня есть муж. Только он может велеть мне одеваться иначе, если ему что-то не понравится.  И только ему я намерена подчиняться. Но не тебе. С этого дня я буду делать только то, что мне прикажет муж. Ты поняла?...  Отойди, я собираюсь немного отдохнуть перед тем, как снова вернусь на кухню. Не знаю, смогу ли я как-то исправить таджин, который ты испортила своими фантазиями. Ты не знаешь настоящих рецептов, поэтому никогда у тебя не получится вкусной еда.
Лейла тоже ответила ехидной усмешкой.
- Хм, что ж, теперь заниматься кухней будешь ты. Только попробуй испортить хоть одно блюдо!
- Ты глупа, Лейла. Не веди себя так. Это же просто смешно! – ответила Халиса и отодвинула девчонку с пути. Открыла дверь и вошла в свою комнату, оставив  ошеломленную Лейлу под дверью. На всякий случай задвинула задвижку.
И правильно сделала: опомнившись, жена Мухамеда начала бить кулаками в дверь.
- Ты мне ответишь за свои слова, ты ответишь! Ты забыла, что в этом доме я хозяйка?! А ты невестка, ты будешь мне подчиняться. Я заставлю тебя работать, как даже служанки не работают, вот увидишь, увидишь!
Халиса тяжело вздохнула и отошла от двери, решив не отвечать. Ей всё меньше нравилась обстановка в семье. Но что же делать? Амин не может купить для них дом. Поэтому Халиса думала, как о крайнем средстве, о переезде в дом лары Латифы. Но надо немного подождать. Пусть мать Амина сама предложит им поселиться в свободной комнате, той, самой большой спальне, которая до сих пор никем не занята. Ведь в доме живут только свекровь и Самира.
Конечно, соседство с сестрой Амина ее не радовало. Но это лучше, чем терпеть издевательства Лейлы. Это настолько сильное унижение… Нет, Халиса даже предположить не могла, что может оказаться в таком положении в Бразилии. В родном доме она многое повидала, наблюдая со стороны за отношениями между женами отца. Но сама она стала единственной женой Амина, так почему должна терпеть глупые нападки влюбленной в него мачехи?
Халисе было очень горько от такой несправедливости. Она ни с кем не могла поделиться, обсудить, посоветоваться.
- Почему же? – вдруг сказала она себе. – Я поговорю с ларой Латифой. Она должна знать о том, что здесь происходит.
Решив больше не расстраиваться, Халиса открыла шкаф и вознамерилась выбрать платье для поездки в гости. В доме сида Саида она была несколько раз, когда сид Мухамед возил их с Амином в гости к брату.
Жены Саида будут одеты в дорогие красивые одежды, на них будет самое лучшее золото. Даже не традиционное марокканское золото, а настоящие драгоценности. Бриллианты, драгоценные камни, о которых Халисе оставалось только мечтать. Впрочем, она теперь думала, что для нее самой большой ценностью является ее муж.  Пусть он пока не может покупать ей украшения с бриллиантами, но главное – он рядом, он принадлежит ей.
Пусть Лейла лопнет от зависти! Женой Амина ей не быть никогда, это просто невозможно!
У Халисы поднялось настроение. Она уже с удовольствием достала шкатулку с украшениями и принялась перебирать их, откладывая в сторону те из них, которые наденет завтра. Потом она вспомнила, что есть в шкафу платье, к которому очень удачно подходят любимые украшения. Достала его и осмотрела. С ткшейто было все в порядке.
Тогда Халиса подошла к зеркалу и, расстегнув заколку, стянув резинку,  распустила волосы, густые и длинные. Расчесала каштановые пряди любимой  массажной щеткой.
Вскоре кто-то попытался повернуть дверную ручку. Убедившись, что дверь не открывается, Амин, вернувшийся домой, постучал. Халиса тут же подбежала к двери и отодвинула задвижку.
- Ты почему закрылась? – недовольно спросил он, стягивая с себя потную рубашку.
- От Лейлы спряталась. Она меня преследует. Амин, я так устала от ее придирок. Теперь она решила мне отомстить за то, что твой отец потребовал от Арибы ходить с открытым лицом.
- Понятно. Я начинаю уставать от жены отца. Почему моя мать не вела себя так? Она всё делала сама, молча, не жалуясь, не капризничая. И ты такая же. Я до сих пор не замечал, чем ты вообще занята. Но теперь, если я дома, то знаю о каждом шаге второй жены отца. Неужели ему это нравится?
- Амин, ну хотя бы одна хорошая новость: твой отец сказал Лейле, что кухней теперь буду заниматься я. Всё! Конец дрянной еде, иншалла.
- Аллах!  Машалла, я рад. А ты чем занята? Готовишься к поездке к дяде Саиду?
- Да. Но мы с тобой должны ещё раз сегодня вечером сходить к твоей маме и напомнить ларе Латифе, что ее ждут в гости в доме дяди Саида.
- Боюсь, что все уговоры напрасны.  Самира тоже не пойдет.
- Но твой отец просил нас поговорить, напомнить. А вдруг?!
- Конечно, мы всё сделаем, как просил отец, - вздохнул Амин, выбирая полотенце в ящике комода. Закрыв ящик коленом, он отправился в душ. А Халиса вдруг услышала какой-то странный грохот за стеной, где находилась комната Лейлы.
- Неужели ребенка уронила? – пришла в ужас Халиса, застыв  с платьем в руках.
Но звук не был похож на падение мягкого тела. Наоборот, это скорее всего опрокинулся стул или столик, или пуфик… Халиса пыталась вспомнить обстановку соседней комнаты. Как можно уронить мебель? Пинает она ее от злости, что ли?
…Однако Халиса не смогла догадаться, что на самом деле случилось в соседней комнате. А тем временем Лейла дохромала до диванчика и рухнула на него. Дело в том, что она неудачно  попыталась подслушать разговор Амина и Халисы. Вот и встала на шаткий пуфик, приложив ухо к стене немного выше   небольшого ковра на стене, разделявшей обе комнаты.
Довольно тонкая стена, однако, не позволяла расслышать беседу молодых супругов. Но Лейле удалось услышать свое имя.  Возмутившись, что говорят о ней, она постаралась плотнее прижаться к стене, но внезапно под ногами пуфик перевернулся, и она упала. Оказавшись на полу, едва смогла сдержать крик боли, ударившись обо что-то коленом. Потерев рукой ушибленное место, она с трудом смогла подняться и похромала к дивану.
Аллах! Какое испытание знать, что за стеной находится мужчина, который мог принадлежать ей, но так и не достался. Чем Халиса заслужила такое счастье?  Чем прогневала Аллаха она, Лейла?! Она вновь и вновь задавала себе эти вопросы.
Чем может сейчас заниматься зазнайка-жена Амина? То, что ей удалось услышать имя брата Мухамеда, навело Лейлу на мысль о том, что сейчас противница готовится к поездке на праздник. Ну, нет! Не быть Халиске  самой красивой там, у Саида Рашида. Вот покормят они с Арибой ребенка ещё раз, спать уложат, потом Ариба постирает его пеленки, и тогда они будут думать, какую прическу ей сделать, какое платье выбрать, какой платок накинуть на волосы…
Лейла поднялась с дивана и подошла к зеркалу, почти забыв о разбитой ноге. Она любовалась своим отражением и, сравнивая себя с Халисой, в который раз  убеждалась, что она красивее, намного красивее жены Амина. Ну почему?! Почему так всё сложилось?!...
Пришло время ужинать, когда, закрыв, наконец, магазин, вернулся Мухамед, и Лейла с Арибой с  ребенком на руках спустились вниз. Халиса уже хлопотала на кухне, накрывая на стол. Из-под крышки таджина вырывались ароматные пары, говорившие, что блюдо получилось вполне съедобным.
Лейла поджала губы, поняв, что  салат был нарезан вовсе не тот, который она велела приготовить. Халиса ничего не выдумывала, стараясь готовить только привычные марокканские таджины, кус-кус, салаты, рыбу и мясо. И у нее всё замечательно получалось! Лейла, признавая это, не хотела, но была вынуждена смириться с требованием Мухамеда оставить кухню Халисе.
Ей и самой давно хотелось съесть что-нибудь вкусно приготовленное. Но у Арибы не было свободной минуты из-за сына Мухамеда. Она заботилась о ребенке так, как будто это был ее сын, а не Лейлы. Иногда Лейлу это злило, но когда она порывалась забрать Абдульчика у родственницы, то тут же вспоминала, что тогда ей будет не посмотреть сериалы, которые в Бразилии шли по несколько часов подряд. И тогда она успокаивала себя мыслью, что если Арибе так нравится ухаживать за ребенком, пусть этим и занимается.
Ариба появилась в гостиной без никаба, но в платке, что вызвало одобрение Мухамеда. Амин тоже взглянул на нее с любопытством, как и Халиса, которая тут же бросила пытливый взгляд на мужа.
Когда все поели, Мухамед отвел сына в сторону и о чем-то поговорил с ним вполголоса. Лейла расположилась на диване, включила телевизор и явно никуда уходить не намеревалась. А тем временем спустилась со второго этажа Халиса, одетая так, как будто собралась выйти на улицу.
Так и оказалось – Амин с женой отправлялись навестить мать.
- Напомни, сынок, напомни матери, чтобы завтра она подошла к нашему дому вместе с Самирой. Пусть едут вместе с нами.  Саид обещал отправить за нами две машины. Мы все поместимся. Я не хочу, чтобы Латифа, будучи моей женой, ездила на такси.  После того случая, когда на вас с Халисой напал грабитель, я в каждом таксисте вижу оборотня.
- Хорошо, отец, я скажу.
- Тогда идите, - махнул рукой Мухамед.
- И я тоже с вами пойду! – вдруг вскочила с дивана Лейла. – Должна же я познакомиться, наконец, со второй женой! Если, Мухамед, твоя вторая жена не сочла нужным проявить ко мне уважение и прийти познакомиться, то я сама появлюсь у нее. Амин представит меня матери.
Никто подобного не ожидал, поэтому в гостиной воцарилась тишина. Только Абдульчик кряхтел на руках у Арибы. Амин нахмурился, сжимая кулаки. Ему очень не нравилось то, как Лейла разговаривает с его отцом. Но девчонка стала  женой отца. Теперь же Лейла пренебрежительно отозвалась о матери. И парень чувствовал, что терпение его скоро иссякнет. Ему придется поговорить с отцом!
- Нет, ты никуда не пойдешь, Лейла, - решительно запретил Мухамед, придя в себя. – Ты всё испортишь.
- Тогда мать уж точно не согласиться поехать в гости. Я думаю, будет лучше, если завтра ты, отец, с НЕЙ, Арибой и ребенком поедете раньше, - кивнул Амин в сторону застывшей возле дивана жены отца, - а мы с Халисой,  Самирой и  матерью поедем на второй машине немного позже. Пусть встреча и знакомство  состоятся в доме дяди Саида.
- Ты прав, сынок, так и сделаем. Теперь идите.
Халиса и Амин вышли из дома, Мухамед прильнул к окну, следя за тем, как сын с невесткой пересекают небольшую площадь перед баром доны Журы.
А Лейла же плюхнулась на диван рядом с Арибой, которой снова едва удалось укачать мальчика. Но теперь он опять заплакал, а Лейла, не обратив на ребенка внимания, повернула голову к экрану телевизора, где шел очередной сериал. Она вроде бы следила за героями фильма, но на самом деле думала о чем-то, прикусив губу. Ариба так и поняла, что подругу задел жест Амина, презрительно кивнувшего в ее сторону.
Такой ее и застал Мухамед, оторвавшись от окна и подойдя к сидевшим на диване девушкам. Малыш плакал на руках укачивающей его Арибы.
- Сыночек, ты опять не можешь уснуть? Ю-тю-тю-тю, - глядя на малыша, сочувственно произнес Мухамед. Потом обратился к жене.
- Не переживай, Лейла. Я ведь говорил тебе, что моя Латифа прекрасная женщина, ты с ней обязательно поладишь,  только надо немного подождать. Она была страшно обижена тем, что я взял вторую жену тайком от нее. Она этого не одобрила и до сих пор сердится на меня. Когда вас познакомят, Латифа увидит, что ты моложе нашей с ней дочери, пожалеет тебя и нашего малыша, примет вас и смирится. Она станет относиться к тебе как к дочери, Лейла.
- Да? Аллах, зачем мне нужно, чтобы вторая жена относилась ко мне как к дочери? Пусть знает о том, что я – первая жена, соответственно пусть и относится! Она должна выказывать мне  уважение!
- Лейла… Латифа намного старше тебя. Это ты должна относиться с уважением к матери моих детей.
- Я тоже мать твоего сына!
- Лейла, мне все чаще хочется наказать тебя за твои слова, - тихо, но нехорошим тоном произнес Мухамед.
- Мне кажется, Мухамед, что ты все время забываешь о том, что Латифа – всего лишь вторая жена, а первая – я.
- Почему кричит мой сын? – рассердился Мухамед, видя и слыша, как рядом заливается криком малыш Абдул.- Почему ты, мать, его не успокоишь? Он голоден? Или пора менять пеленку?
- Откуда я знаю? Ариба за ним ухаживает. Она что-то не так сделала, если мой сын кричит!
Ариба молча передала Лейле ребенка, а сама полезла в пакет за памперсом. Лейла принялась качать сына на руках, не глядя на мужа, но покусывая губы.
- Лейла, я не желаю больше слушать глупости. Только от меня зависит сделать так, Лейла, что ты станешь второй женой, а Латифа опять  вернется ко мне первой. Подумай об этом, - посоветовал  Мухамед, решив пока  предупредить юную жену.
Заложив руки за спину, он направился к лестнице, оставив Лейлу и Арибу заниматься ребенком.

… Двигаясь к дому лары Латифы, Халиса предложила Амину не говорить матери о том, что они сегодня более-менее нормально поужинали.
- Иначе твоя мама решит, что нас подослал к ней сид Мухамед.
- Но ведь так и есть, - невесело рассмеялся Амин.
- Нет, у меня есть причина, чтобы навестить лару Латифу: я обещала поделиться смесью специй с твоей мамой.
- Какой смесью? Моя мать всегда сама всё заранее заготавливает.
- Нет, Амин, захтар мне прислали из Марокко. Мы с Арибой утром ходили в супермаркет и по дороге заглянули на почту, потому что мне позвонила тетя, предупредила, что отправила мне небольшую бандероль. Я ее получила, потом на кухне разобрала присланные специи по пакетикам и баночкам.
- Понятно.
Халиса была рада, что идет к свекрови не с пустыми руками. Ведь мать Амина всегда накладывала им пакеты еды и свежей выпечки.  Наверно, специально пекла дополнительный противень печенья, чтобы угостить сына и невестку.
Но теперь и у Халисы есть, чем порадовать лару Латифу. Захтар – традиционная пряная смесь иорданской кухни. В основе этой приправы – тимьян, сумаха и кунжутные семечки. Захтар добавляют в овощные блюда, обсыпают баранину перед тем, как жарить на углях, часто употребляют, просто посыпав на хлебную лепешку. Большой популярностью захтар пользуется в Сирии, Израиле, Турции и Северной Африке, в том числе и в Марокко.
Конечно, Халиса обычно сама составляла смесь: брала 8 частей сушеного тимьяна, 2 части обжаренных кунжутных семечек и 1 часть сумаха. Хорошо растерев и смешав все компоненты, она добавляла чуть-чуть оливкового масла и использовала смесь и в качестве панировки, обмазывая баранину, и для маринадов.
Смесью на кухне в ее семье в Фесе посыпали мясо и овощи, птицу и рыбу перед запеканием, добавляли в салаты. Если в смесь добавлялось оливковое масло или хуммус, то массу намазывали на хлеб. Амину очень нравилось делать именно так – намазывать захтар на хлеб.
Как поняла Халиса, лара Латифа тоже пользовалась разными пряными смесями из сухих трав. Но теперь вот, не успев побывать в лавке, торгующей специями, осталась без нескольких ингредиентов.  А Халисе прислали целый мешочек готовой смеси, в которую осталось добавить только масло.
Когда Амин  и Халиса подошли к дому, дверь им открыла Самира.
- Мама увидела из окна, как вы подходите к дому, - пояснила она.
Тут же появилась и Латифа, пригласила сына с женой пройти в дом.
Потом она накормила их вкусным салатом. К чаю было подано какое-то новое печенье, которое раньше мать не пекла, как отметил про себя Амин.
- Лейла – плохая хозяйка, - посетовала Халиса. – Но теперь решено, что готовить буду снова я.
- Да, иначе скоро мне пришлось бы тайком ходить в кафе лары Ноэмии и там обедать, - вставил Амин.
- Зачем же искать кафе, если можно в любое время зайти в мой дом, Амин? Я всегда буду рада вам.
- Лейла - лентяйка безрукая. Где ее отыскал дядя Абдул? – с возмущением произнес Амин. – Она ничего не умеет делать и не хочет учиться, чтобы уметь, но если за что-то берется, обязательно испортит.
Латифа не поддерживала разговор, чтобы не обсуждать жену Мухамеда. Разговор был ей неприятен. Она постаралась перевести его на другую тему.
- Завтра у нас дома будет праздник. Приедут Жади и Лукас. Должен приехать сид Керим с сестрой. Лара Ноэмия тоже собиралась заглянуть. Это будет скорее бизнес-ланч, как говорит твоя сестра. Мой небольшой бизнес стал приносить прибыль. Мы собираемся завтра обсудить, как мне развивать дело дальше. Сид Керим предлагает расширить круг клиентов. Он нашел несколько кондитерских, которые не прочь делать у меня заказы на выпечку.
- Мама, но как же ты сможешь одна так много работать? – забеспокоился сын.
- Думаю, не взять ли помощницу. Придется платить, но что же делать?
Амин подумал, что отцу это не понравится, особенно то, что завтра приедут в дом матери такие гости – и синьор Лукас с тетей Жади, и сид Керим, которого отец не выносит. Но он промолчал. А хитрая Халиса спросила:
- Как? Лара Латифа, разве вы не едете в гости к сиду Саиду? Он пригласил Вас и Самиру. Его жены так хотели с вами встретиться. Ведь они побывали в этом доме, когда приезжали к нам в гости, а теперь ждут вас у себя.
- Нет, Халиса. Я не жажду встретиться там с женой Мухамеда. А твой отец, Амин, обязательно попытается нас познакомить. Ничего хорошего из этого не выйдет.
- Я тоже так думаю, - не выдержал Амин. – Эта женщина ведет себя отвратительно. Слышал бы дядя Абдул, как она разговаривает с моим отцом! Каким тоном и что она говорит! Мне иногда самому хочется ударить ее по губам.
- Не трогай ее, сынок. Твой отец вовсе не глуп. И он не станет долго терпеть. Мухамед мягкий человек, но до определенной черты. Потом он начнет проявлять жесткость. Вот увидите. Поэтому не вмешивайтесь. А пока Мухамед должен получить от Лейлы сполна.
- Но теперь мне всё чаще приходит в голову мысль, что  не хочется возвращаться домой. Раньше я знал, что дома меня ждет вкусная еда, чистая одежда, порядок в доме и комнате. Но теперь везде мелькает эта женщина. То часами валяется на диване, так что даже неудобно проходить мимо, то снует везде, делая вид, что вникает в домашние дела.
Латифа сочувственно смотрела на жалующегося ей сына и притихшую невестку.
- Амин, я уже не раз думала о том, что вы с Халисой можете перебраться к нам с Самирой. Мне стало известно, что продается соседний дом. Но ни у тебя, ни у меня нет таких денег. Если бы твой отец помог… Там на первом этаже можно было бы устроить небольшой магазин.
- Нет, я же не хочу быть конкурентом отца!... И денег нет, это правда.
- Ариба сказала мне, что сид Мухамед продал в Фесе дом, в котором они с Лейлой раньше жили. Она у меня поинтересовалась, не собирается ли муж Лейлы покупать дом для нас с Амином.
- Халиса, не откровенничай с ней. Кто знает, в каком виде эта женщина преподнесет Лейле или Мухамеду твои слова?
- Я всегда слежу за тем, что говорю, - скромно ответила Халиса. – Но если она спросила, то, возможно, сид Мухамед думал об этом, сам говорил что-то Лейле…
- Это было бы хорошо для вас. Все рядом, и я была бы за вас спокойна. А Мухамед пусть живет в доме с несколькими женами, - с ноткой обиды и отголоском мести сказала лара Латифа.
Самира занималась у себя в комнате и так и не вышла к столу, как, впрочем, и в предыдущие появления родственников в доме матери.
- У Самиры скоро экзамены. Она оканчивает университет, через полгода получит диплом. У нее совсем нет свободного времени, - объяснила Латифа отсутствие дочери за столом.
Потом молодожены вернулись домой, забрав пакет с выпечкой, который мать Амина почти насильно заставила захватить с собой.
А вскоре в дверь позвонил Мухамед. Латифа не ожидала его прихода и неосторожно открыла дверь.
- Латифа, мне Амин сказал, что ты не собираешься на праздник к Саиду? Почему? Брат готов даже Жади, как мать Хадижи,  позвать, только чтобы собралась вместе вся наша семья. Почему ты отказываешься? Ведь этот праздник будет происходить не в моем доме. Тебя приглашает Саид, мой брат!
- Мухамед, у вас свой праздник, а у меня в доме будут свои гости.
- Амин мне сказал об этом! Но что это за гости? Тебе важней встретиться с сидом Керимом, владельцем кафе, на которого ты работаешь, хотя у тебя нет никакой необходимости зарабатывать деньги. Я - твой муж, и это я должен тебя обеспечивать. Откажи ему, разорви с ним все сделки, возвращайся в семью, Латифа!
- Мухамед, ты пришел, чтобы снова сказать мне то, что я уже много раз слышала? Тогда лучше уходи. Я завтра принимаю гостей. У нас свой праздник, а вы устраивайте свой.
- Но, Латифа, моя козочка!
- Хватит! И не смей меня так называть!
- Латифа! Латифа, что ты делаешь с нашей жизнью!
- Всё! Я хочу закрыть дверь. На нас смотрят посетители бара доны Журы. Уходи, Мухамед!
- Подожди! Одно слово! Одна просьба, Латифа! – вцепившись в дверную ручку и не позволяя захлопнуть дверь, умолял мужчина.
- Может быть, мне полицию позвать? Или Самиру отправить за Амином?
- Нет, не надо никого звать. Я только спрошу у тебя один совет. Мой сыночек не спит по ночам. Он всё время плачет или кричит. Лейла не справляется с ребенком. Что делать? Не могла бы ты нам помочь?
- Нет, Мухамед.  Твоя жена должна сама научиться справляться с делами, с уходом за ребенком. 
- Латифа, ты же добрая. Приди, посмотри, что с ним такое? Может быть, у него что-то болит?
- Мухамед, вызови врача, пусть он посмотрит, что с твоим сыном.
- Латифа, прояви хотя бы ко мне милосердие – я не высыпаюсь уже несколько ночей, как и Амин. Но ведь нам днем нужно работать. Как мы будем торговать, если мы не высыпаемся?
- Завтра в доме Саида посоветуйся с женами Саида. Рания и Зулейка тебе подскажут. У них маленькие дети, проблемы им знакомы. У меня же опыт уже забылся. Амин и Самира давно выросли.
Так и вынужден был Мухамед удалиться ни с чем. Придя домой и закрывшись у себя в комнате, он долго обдумывал, что делать. Как быть? Латифа теперь и праздники сама устраивает, и гостей приглашает… Так, значит, кроме Жади с бразильцем явится и сид Керим?! О, Аллах! Разве Саид не обещал помочь устранить Керима с пути? Пусть владелец кафе держится от его жены подальше!
Мухамед решил, что ни за что не отступит от Латифы. Но дело заходит всё дальше –  завтра Керим переступит порог дома Латифы. Что же делать?
- Мустафа! Он должен мне помочь, - догадался Мухамед, как следует поступить.
…На следующий день, когда до поездки в гости оставалось несколько часов, Мухамед попросил Мустафу об одолжении.
- Мустафа, закрой «Волшебную лампу» раньше, чем обычно. Но постарайся попасть вместе с Ноэмией в гости к Латифе. И будь там начеку: присматривай за всеми. Как будет вести себя Латифа? Запомни всё, что будет связано с Керимом. Постарайся даже познакомиться с ним.
Мустафа, хитро улыбнувшись, заверил, что он всё понял и всё сделает, как надо.
- Запоминай всё, что увидишь. Потом расскажешь мне, о чем они говорили между собой, - продолжал наставлять Мухамед родственника.
- Ты хочешь, чтобы я подслушивал и подглядывал? Мухамед, для мужчины это недостойное поведение.
- Но как же я смогу узнать, что происходит между Латифой и Керимом? – жалобно воззвал бывший муж Латифы.
И как раз в это время к дому Латифы подъехало такси, из которого высадились Жади с Лукасом и их сын. Мухамед остался стоять с перекошенным лицом.
- Брат, что с тобой? – испугался Мустафа.
- Ничего, просто одну змею увидел. Уже приползла, и не одна.
- Ах, так ты о Жади? Она же сестра Латифы,  тебе придется смириться. Поезжай и ты на праздник к брату и повеселись от души рядом с молодой женой. Если бы я так не любил и не боялся потерять мою Ноэмию, то тоже женился бы на молодой девушке. Попросил бы дядю Абдула привезти мне невесту из Марокко.
- Что? Какую ещё невесту?! – начала возмущаться дона Ноэмия, некстати появившись возле магазина и услышав последнюю часть их разговора.
- Ноэмия… Ноэмия, Мухамед так шутит! Мне не нужны никакие невесты из Марокко! У меня же есть моя Ноэмия! – испугался мужчина, сваливая вину на родственника,  и замахал руками, зная  скандальный характер жены.
- Смотри у меня, Мустафа! А то как бы я тоже не нашла себе кого-нибудь во вторые мужья. Заведу себе намораду…
- Нет! Что ты такое говоришь, какой ещё намораду?! Только посмей, Ноэмия, тогда я тебя убью!
- Ты?! Меня?! Ах, не смеши, Мустафа.  Меня ревнуешь, а сам мечтаешь о молодой жене?
- Нет, ты все не так поняла!
Пока семейная пара ссорилась у двери магазина, Мухамед нырнул в помещение и, стоя у окна, наблюдал за домом Латифы, каждую минуту ожидая появления автомобиля Керима. От напряжения у Мухамеда вспотели ладони и защекотало в носу. Он чихнул.
- Что я должен буду сделать, когда моя Латифа откроет дверь и впустит Керима? Что?
Может быть, ему стоит выскочить из магазина и броситься разбираться, как замужняя женщина (а Латифе он передумал давать развод!) может принимать у себя дома неженатого мужчину? Даже если рядом будут Жади и Лукас! Это харам.
Как он может уехать к Саиду, зная, что соперник вот-вот явится? И зачем вообще ехать на какой-то праздник, если всё задумывалось только ради Латифы, но она в дом Саида ехать не собирается? А теперь не поехать он не может. Впрочем, и Саид тоже виноват: не смог найти полчаса на то, чтобы поговорить с Керимом о Латифе, которая всё ещё является женой его брата!
Теперь надежда только на Мустафу. Он бывает порой очень даже сообразительным, хитрым, может ловко подвести любой разговор к нужной теме. Только с собственной женой справиться не может и даже побаивается ее, как кажется.
Мухамед увидел в окно, как к бару доны Журы спешит лара Ноэмия. В это же время в магазин вернулся и Мустафа. Он смущенно посмотрел на Мухамеда и развел руками, пожав плечом. Мухамед  невесело хмыкнул в ответ.


 9. Часть 18. Глава 9. Гости у Латифы.


Латифа открыла дверь. Когда Жади и Лукас, держа за руку Пьетро, вошли в дом, им навстречу спустилась  Самира, которой Жади протянула несколько пакетов.
- Отнеси их на кухню, Самира. Вот в этом пакете – банановый пирог с карамелью. Его передала Иветти. Она тоже хотела поехать с нами, но потом синьор Леонидас ей позвонил, и планы у нее изменились.
- Как жаль. Иветти ещё ни разу не приезжала к нам в гости, - расстроилась девушка.
- Ничего, будем надеяться, что Иветти все равно когда-нибудь побывает у нас, - обнадежила дочь Латифа. - Проходите!
- Латифа, Керим не звонил? Он приедет? – тихо спросила Жади, когда они поднимались по лестнице.
- Звонила сестра моего «босса», как называет сида Керима Самира. Они уже выехали. Жади, я боюсь, что Мухамед устроит скандал.
- Он не посмеет! Латифа, не бойся бывшего мужа. Я видела: Мухамед стоит с Мустафой возле магазина. Но не думаю, что он решится на разбирательство с Керимом.
-  Перед вашим приездом позвонил Амин, спросил, не передумаем ли мы с Самирой? Снова уговаривал ехать к Саиду. Саид уже выслал машины и предупредил Амина, что скоро они подъедут в Сан-Криштован.
-Ай! – вскрикнул Пьетро, споткнувшись о ступеньку. Лукас крепко держал сына за руку, поэтому мальчик не упал.
- Осторожно, мой принц! – воскликнула Жади.
- Лестница такая неудобная, - пожаловалась Латифа. – Мне нравится мой дом, но здесь всё не так, как было ТАМ.
Они прошли в гостиную, где уже был накрыт стол, т.е. стояли большие блюда с разной выпечкой, кувшины с соком, разные тарелочки с соусами и лепешками, а на кухне на плите ждал своей очереди таджин. В духовке допекался противень с запеченными фаршированными баклажанами.
- Самира, я думаю,  надо переставить на столик два блюда с выпечкой. Они пока будут мешать.
- Хорошо, сейчас переставлю, - согласилась дочка. Она успела выложить на красивую большую тарелку подарок доны Иветти – банановый пирог.
- Это один из самых вкусных десертов. Я его обожаю, - призналась Жади.
- Иветти всегда сама его готовит, не доверяет даже Далве, - признался Лукас. – Рецептом с ней поделилась одна ее подруга из Санта-Катарины. Там это считается традиционным блюдом местной кухни.
- Да, Иветти не раз советовала мне приготовить пирог с бананами. Говорит, что ингредиенты для него можно найти в любом магазине, - любуясь пирогом, сказала Жади.
- О! Кажется, к дому наших соседей подъехали машины дяди Саида. Другим там просто нечего делать, - сказала Самира, стоя на балконе.
Жади вытянула шею в сторону окна.
- Точно, узнаю одного водителя. Он много лет работает в семье Саида. Именно он привозил к нам Хадижу, когда Саид соизволял отпустить ко мне дочку.
Лукас тоже присмотрелся и, скорее всего, узнал шофера, но ничего не стал говорить.
А тем временем из дома вышло всё семейство Мухамеда: он сам, две женщины, одна из которых - с ребенком на руках, Амин и Халиса. Отец и сын были одеты в светлые, полосатые, праздничные джеллабы.
Из трех молодых женщин только Халиса была в платке и ярком закрытом платье. А жена Мухамеда и ее родственница вышли из дома в черных никабах.  Их лиц было не разглядеть, но в любом случае, понять было невозможно, кто из них кто. Но по слухам, уже бродившим по Сан-Криштовану, ребенка нянчит не жена, а ее родственница, привезенная из Марокко.
- Жена отца, наверно, та, которая держит ребенка.
- А другая женщина как-будто отшатнулась от Мухамеда, - тоже прокомментировала увиденную сцену Жади.
- Мне нет дела до соседей. Хочу полюбоваться только на моего сына и его жену, - сказала Латифа.
- Кажется, твоя невестка сильно похудела, - присмотревшись, сделала вывод Жади.
- И какое у нее яркое платье! Если выглянуть в окно, то оно бросится в глаза малиновым пятном. Не сможешь не увидеть, - добавила и Самира.
- Дочка, у Халисы прекрасный вкус. Она хорошо одевается. Но самое главное – она замечательная хозяйка. Амину повезло, что у него такая жена.
- Не спорю, - согласилась Самира. – Его жена хозяйственная, заботится о моем брате. Но мне непонятно, неужели Амин забыл Эмми? Ведь он так ее любил?
- Мне тоже казалось, что твой сын, Латифа, был не просто влюблен в Эмми, он так прикипел к ней, полюбил ее, как…
- …как Саид любил тебя, Жади. Любил всю жизнь, - договорила Латифа вполголоса, так, чтобы не услышал Лукас.
Но муж Жади был занят сыном. Мальчик был увлечен планшетом, который дала ему Самира, настроив на нем самую простую игру.
- И слава Аллаху, Жади, что Амин перестал думать о той девушке. Она замужем. Мой сын тоже должен жить дальше.
 - А мне всегда становится грустно, когда умирает чья-то  любовь, - слегка улыбнулась Жади.
- Всё, они уехали! – не отходя от окна, сообщила Самира.
- Вот и отлично. У них свой праздник, а у нас – свой, - порадовалась Жади.
Они не успели даже выпить по чашке кофе в ожидании остальных гостей, как к дому подъехала машина. Это прибыли сид Керим с сестрой. Керим вошел в дом Латифы  с огромным букетом цветов. Лара Марьям  выбралась вслед за братом с увесистой сумкой.
Вскоре все сидели за столом и ели приготовленные Латифой и Самирой угощения, весело беседуя. К ним присоединились и дона Ноэмия с Мустафой, который спешно принялся закрывать «Волшебную лампу», едва увидев подъехавшую к дому Латифы машину.
Забрав из кафе Ноэмию, он тут же явился с ней к родственнице, а точнее – дона Ноэмия привела мужа в гости к Латифе, а Мустафа старался не показывать заинтересованность.
Но Керим и Мустафа быстро нашли общий язык. Впрочем, дона Ноэмия, зная, что сид Керим – владелец кафе, тоже старалась не упустить взаимовыгодного знакомства.
Жади исподволь наблюдала за сестрой и Керимом. Она так надеялась, что оправдаются ее ожидания, и сид Керим обратит внимание на Латифу как на красивую, замечательную женщину. Но мужчина вел себя сдержанно. А Латифа тоже была увлечена разговором с ларой Марьям. Только раз Жади заметила взгляд, украдкой брошенный Латифой на Керима. Керим не заметил, но в другой раз недолго сам задумчиво наблюдал за Латифой.
- «Пусть у этих двоих всё получится! Аллах, пусть к Латифе придет счастье! Моя сестра достойна, как никто другой, быть счастливой!»
Самира теперь сидела рядом с Пьетро, но беседовала с Лукасом, наводя разговор на Пантанал и Лео. Признаться ему, что  переписывается с Лео, она не решалась. И Лукас, кажется, это понимал, знал историю с фотографиями от Жади, просто не хотел смущать девушку.
«Неужели мой брат, мой клон, сможет увлечься дочерью Латифы? Впрочем, Самира так похожа на Жади, что я не удивлюсь, если он ею заинтересовался. Лео едва не отобрал у меня Жади. Но пусть теперь бегает за ее племянницей. Если и он понравится Самире – буду только рад. Не знаю, как это воспримет мой отец, но мне кажется, что Самира и Лео – подходящая пара», - думал Лукас, слушая рассуждения девушки о Пантанале, о возможности поездки в этот район Бразилии.
Он к слову подтвердил, что его брат Лео как раз путешествует в тех местах. А Самира вдруг поняла, что Лукасу известно о ее переписке с парнем. Она смутилась. «Как  тетя Жади могла не рассказать мужу о фотографиях, увиденных   у нас дома? Конечно, она не выдержала и поделилась новостью. Я сама подарила ей снимок, на котором видна редкая орхидея», - растерянно думала она.
В течение вечера Мустафе несколько раз кто-то звонил, и он, прерывая беседу с сидом Керимом, выходил из гостиной, спускался вниз по лестнице и там разговаривал по телефону.
Жади догадалась, в чем дело. Не может быть, чтобы  Мухамед, уехав к брату, не попытался узнать, что происходит в доме Латифы, которую он никак не мог «отпустить».
- Он же специально занимает своей болтовней Керима, отвлекает внимание от Латифы! – поняла Жади, с возмущением провожая взглядом Мустафу, который в очередной раз пробирался к выходу из комнаты после того, как зазвонил телефон.
Жади с сожалением видела, что и Латифа тоже не проявляет особого интереса к хозяину кафе, на которого она работает. Кажется, после того, как за столом они  обсудили перспективы развития бизнеса Латифы, сестра Жади перестала обращать внимание на эффектного мужчину. Может быть, Латифа только делала вид?
Гости разъехались ещё до того, как Мухамед с семейством вернулся в Сан-Криштован.
Сначала Керим и лара Марьям отправились домой на своей машине, торопясь успеть к закрытию своего кафе. Потом уехали Жади и Лукас, который вынес на руках уснувшего сына к машине.
Мустафа и лара Ноэмия задержались. Ноэмия решила помочь Самире убрать со стола. Мустафа, вероятно, хотел узнать ещё что-нибудь, о чем можно будет доложить родственнику.
Но Латифу их присутствие не тяготило. Наоборот, она решила поговорить с женой Мустафы. Латифе хотелось узнать, как жена Мухамеда обращается с ее сыном и Халисой. Знает ли что-нибудь об этот лара Ноэмия? Неужели муж ничего ей не рассказывает? Латифа знала, что у Мухамеда с возрастом появилась привычка обсуждать домашние проблемы с родственником, много лет помогающим ему торговать в «Волшебной лампе». И сама Ноэмия, наверно, бывает в том доме.
- Латифа, мне ничего неизвестно, - ответила женщина, отводя глаза в сторону.
Латифа вздохнула. Она поняла, что приятельница доны Журы не хочет рассказывать правду. Что-то  происходит в доме Мухамеда, Латифа сердцем чувствовала. Но что именно? Возможно, и Халиса терпит, но не говорит ей, чтобы свекровь не переживала.
Но Амин? Сын каждый раз нехорошо отзывался о Лейле. «Лентяйка», «ничего не умеет»… Он много успел сказать о жене отца, хотя та появилась в их доме полмесяца назад. Но Латифа уже успела понять, что Лейла командует  Халисой и родственницей, привезенной из Феса, сама же пролеживает часами на диване перед телевизором. То, что невестка и юная хозяйка дома скоро начнут ссориться, она и не сомневалась.
Вот только у Латифы появилось ощущение, что она не все знает, при ней что-то не договаривают.  Вот и лара Ноэмия тоже – так скашивает в сторону глаза она только тогда, когда не может сказать правду, пытается солгать. Неужели девчонка нашла способ третировать Амина?! И что же Мухамед?  Молчит?
Или вот Базилио… Он что-то такое болтал о том, что Лейла ТАК смотрела на Амина в тот день, когда Мухамед привез ее из Бразилии, ТАК смотрела… Латифа даже успела поделиться сомнениями с Жади. Но сестра только предположила невероятную для Латифы вещь: а вдруг Лейла влюбится в Амина? Жади посмеялась тогда, сказав, что это будет хорошей местью Мухамеду за нарушение брачного договора и обещания, данного им Латифе много лет назад, в первые дни после их свадьбы.
Ведь он же пообещал, поклялся, что никогда не возьмет вторую жену. «Латифа, зачем мне вторая жена, если у меня есть ты?» - и теперь звучал в ее голове проникновенный, искренний голос молодого Мухамеда. Однако спустя двадцать лет он не сдержал слова.
А теперь пусть придет к Мухамеду отмщение. Так рассудила Жади.  Латифе же было все равно, станет ли судьба мстить Мухамеду или нет. Главное, чтобы никто не трогал ее Амина, чтобы Халиса с Амином были счастливы.  Но не поссорит ли их Лейла? Порой Латифе хотелось увидеть молодую женщину, которую выбрал себе Мухамед, чтобы оценить ее. Однако пока Латифе не довелось с ней столкнуться…
И вот ушли и Мустафа с Ноэмией. Самира с матерью принялись за  наведение порядка в гостиной и на кухне.
А лара Ноэмия, выйдя из дома, направилась к бару приятельницы. Ей хотелось заглянуть к Журе, чтобы посплетничать. Поэтому она отказалась от предложения мужа немедленно отправиться домой, даже поссорившись с ним из-за этого.
- Мустафа, я тебя знаю, сам ты собираешься дождаться возвращения Мухамеда, чтобы доложить ему обо всем, что происходило у Латифы. А я должна сидеть дома? Ещё не поздно, зайду поболтать с подругой.
- Ноэмия!
- Тебе мало разговоров по телефону? Не обо всем ему доложил? Иди к дому Мухамеда и жди его под дверью, а я хочу увидеться с моей подругой! – рассердилась она и, повернувшись спиной к мужу, решительно направилась к заведению.
Мустафа постучал себе кулаком в грудь.
- Ноэмия! Я когда-нибудь разведусь с тобой! – бросил он ей вслед.
Женщина остановилась, но не оглянулась,   только театрально закатила глаза, покачала головой. Вздохнув, проследовала дальше.
Дона Жура, заметив с порога ее приближение, ухмыльнулась, стоя прислонившись спиной к дверному косяку и переплетя руки на груди.
- Что, Ноэмия, твой муж опять грозит развестись с тобой?
- В который раз! Я уже перестала реагировать на его угрозы! – проходя в бар, ответила жена Мустафы.
- Так разреши ему взять вторую жену! Подруга, только представь: эта жена может заниматься домашними делами, готовить еду, пока ты возишься у себя в кафе. Или, наоборот, определишь ее официанткой к себе в кафе, а платить ей не придется. Ведь это ваше семейное заведение. Официантку, которая работает у тебя сейчас – уволишь.
- Нет, уволить Марису?! Ни за что! Я так привыкла к ней, она знает в кафе все дела лучше меня.
- Ну тогда пусть вторая жена занимается домом, а ты будешь командовать ею. Ты ведь будешь первой женой. Мне Базилио все уши прожужжал, рассказывая про обычаи арабов.
- А он-то откуда знает? – удивилась Ноэмия.
- Эээ… Этот парень, если захочет о чем-то узнать, прилипнет и не отстанет. Его твой муж  и Амин просвещают в этом вопросе.
- А почему бы и нет? – приподняла бровь дона Ноэмия. - Почему бы мне и не предложить Мустафе найти вторую жену? Попрошу дядю Абдула, он с радостью этим займется.
Она выразительно посмотрела на Журу, та, поддерживая шутку, покачала головой в ответ, а Базилио, подслушивавший их разговор, едва не опрокинул ведро с водой, споткнувшись об него. Ведь дона Жура велела перед закрытием бара протереть пол, и теперь официант возил под столиками  тряпкой, укрепленной на швабре.
- Базилио, почему под ноги не смотришь? – тут же сделала ему замечание дона Жура. Парень промолчал, но принялся старательно полоскать тряпку.
Недовольно понаблюдав за ним, дона Жура отвела подругу за столик, к которому присела и сама, велев Анинье сварить кофе и принести им две чашки.
Базилио, понимая, что хозяйка с подругой встретились для того, чтобы поболтать о новостях Сан-Криштована, а это значит, что дона Ноэмия непременно поделится впечатлениями о том, как провела вечер в доме доны Латифы, изнывал от любопытства. Закончив протирать пол, он тщательно вымыл руки, зашел на кухню бара, чтобы взять тарелку с готовыми пирожками и отнести доне Журе.
- Скажу, что мне так послышалось: «Базилио, принеси нам пирожки!». Иначе я вовсе ничего не узнаю.
Парень умирал от любопытства, желая хотя бы услышать, как выглядит жена синьора Мухамеда. Он видел несколько раз женщину, выходившую из дома вместе с Халисой, но незнакомка была в парандже. Однако Базилио был уверен – это не Лейла. Вот имя второй жены он узнал, но увидеть ее ему не удавалось. Как не присматривался официант из бара к окнам соседнего дома в надежде, что внутри за стеклом мелькнет фигура молодой хозяйки, всё было напрасно.
Он тихо подошел к столику и встал за спиной доны Журы с тарелкой в руках.
-.. .А я ему говорю: не нужно искать во мне плюсы и минусы, я не батарейка! – сердито рассказывала владелица бара подруге о случившемся днем инциденте с клиентом из числа туристов.
- Я тебя так понимаю, Журочка. Вот и со мной недавно произошла история: приходит клиент и высказывает претензию: «Вчера вы мне налили сока в два раза больше, чем сегодня. Почему?» Моя помощница – девушка с юмором, спрашивает у него: «А где вы сидели? У окна?». Он отвечает: «Да!». Мариса ему: «Всё верно, тем, кто сидит у окна, наливаем порции намного больше. Это реклама».
Женщины рассмеялись и заметили Базилио.
- Что тебе, парень?
- Пирожки, дона Жура.
- И что?
- Так.. это… Я вам их принес. 
- А я тебя об этом просила?
- Как? – сделал недоумевающее лицо Базилио. – А мне послышалось, что просили принести.
- Оставь, так уж и быть. И иди протирать столики на улице.
- Да, дона Жура, - унылым голосом, но покорно ответил парнишка.
Однако,  взмахнув тряпкой, вытянутой из кармана, не ушел, а только сделал вид, что выходит. На самом деле затаился за стеной у выхода. Здесь было хорошо слышно всё, о чем говорилось за столиком.
И его ожидания оправдались. Дона Ноэмия рассказала доне Журе много интересного о соседях.
- Мустафа весь вечер хватался за телефон, потому что Мухамед то и дело звонил ему, чтобы узнать, как ведет себя Латифа с Керимом. Он ревнует Латифу к заказчику ее выпечки.
- Ты смотри-ка! Сам привез молодую любовницу, которая успела родить ему ребеночка, а за бывшей женой следит. Вот жук!
- Жура, он официально развелся с Латифой, женился на Лейле. Но по обычаям Латифа остается его женой, только статус ее стал ниже – она теперь вторая. Впрочем, в этом уверен только Мухамед, а Латифа сочла, что разведена.
- И зачем Латифе такой муж?
- Он ей и не нужен  больше. Латифа переживает не из-за этой парочки. Ее беспокоит то, как Лейла относится к Амину и Халисе. Она пыталась расспросить об этом у меня. Но я не решилась расстраивать ее. Не могу же я сказать ей о своих подозрениях.
- А что такое?
Базилио к сожалению не смог расслышать то, что дона Ноэмия прошептала доне Журе на ухо. Его это сильно расстроило. Он плотнее прижался к стене и полностью превратился в слух.
- Лейла не представляет из себя ничего особенного: невысокая, худенькая. На вид – сама ещё ребенок. Но вообразила себя восточной принцессой: одевается каждый день в новое платье, увешивает себя украшениями.
- Кормит ребенка грудью?
- Да, но молока у нее не хватает. У Лейлы маленькая грудь. Покупают молоко, чтобы докармливать сына Мухамеда из бутылочки.
- Она красивая? Синьор Мухамед может полюбить ее? Пусть его женил дядя Абдул, как ты рассказывала, но ведь теперь девчонка – его жена.
- У нее пышные волосы. Выразительные глаза. Но дурной характер. Мустафа рассказывал, что Мухамед все время жалуется на нее. И ещё неизвестно, что ждет семейство, потому что, как мне кажется…, - опять дона Ноэмия о чем-то зашептала подруге на ухо. – А пока она часами смотрит сериалы, представляешь?
- Сериалы?.. Кстати, Ноэмия, ты видела вчера серию нового сериала, который начался в понедельник? Я пропустила. Не сказать, что люблю смотреть сериалы, но тут чем-то зацепило.
- У меня в баре на стене большой телевизор. Я работаю и одним глазком посматриваю. Сейчас тебе расскажу…
Дальше Базилио слушать не стал. Болтовня о сериалах его не интересовала. Но он понял, что ему ещё сильнее хочется увидеть юную соседку. Неужели она никогда не снимет черную ткань с лица? Ходит же Халиса в магазины в платке? Так Базилио давно уже не интересно, как выглядит жена Амина. Почему привезенные марокканки скрывают лица от людей?
 Парень просто с ума сходил от ожидания и любопытства. Он принялся протирать столики, решив, что как только вернутся соседи, он подберется к дому и затаится. Возможно, ему на этот раз и повезет.



10. Часть 18. Глава 10. Гости в доме Саида. Впечатления Лейлы и Арибы.


Тем временем Мухамед с сыном и их женщины возвращались домой, вспоминая прошедший праздник. Каждый был полон впечатлений.
…Разумеется, жены Саида подготовились к приему гостей. Был и замечательный стол с изысканным угощением. И звучала приятная музыка, под которую танцевали женщины, когда Амин с дядей и отцом уединились в небольшом соседнем зале, отгороженном только колоннами с арками. Хозяин дома сидел на диване рядом с братом и племянником. А Мириам то и дело относила им подносы с чаем, кофе, печеньем…
Жены Саида были внимательны и доброжелательны к гостьям. Они провели Халису, Лейлу и Арибу в комнату, где те могли снять с себя платки и паранджи, привести себя в порядок после поездки в машине, поправить прически и украшения. Ариба смогла заняться ребенком – ведь он по дороге успел описаться, и необходимо было сменить ему памперс.
Но за улыбками Зулейки, Рании и Фатимы легко было заметить, какие впечатления на них произвели гостьи. Халиса, пребывавшая в напряжении, решив не спускать глаз с мужа и Лейлы, остро чувствовала и подмечала каждую мелочь.
Поэтому она не могла не заметить, что за показным добродушием жен Саида Рашида легко можно обнаружить, какие  страсти кипят между ними.
- Значит, и в доме брата свекра не всё спокойно, - сделала она вывод. Но отношения Рании с двумя соперницами Халису не трогали. Ее волновало то, как Лейла ведет себя рядом с Амином. Неужели только она это замечает? И вообще, как ведет себя эта невоспитанная зазнавшаяся девчонка.
Но нет, кажется, и Зулейку смутило то, как Лейла, едва войдя в дом, тут же не передала, а скорее – брезгливо сбросила с рук на руки ребенка, позволив Арибе заботиться о нем в дальнейшем. На лице первой жены Саида было написано недоумение: как можно доверить своего новорожденного сына другому человеку? Пусть это и верная подруга, близкая родственница?  Сама Зулейка с трудом расставалась с сыном и дочкой, вынужденная оставлять их заботам няни.
- Лейла очень устает дома. Столько домашних дел! Ведь у ее мужа нет служанок, - попыталась оправдать поведение Лейлы Ариба.
Когда Ариба поменяла Абдульчику памперс, переодев мальчика и в сухую одежду, Фатима велела Рании дальше заботиться о малыше. К этому времени они уже спустились вниз, в гостиную, где и устраивали праздник. Других гостей, как выяснилось, не ожидалось. Только семейство Рашидов, узким кругом.
- Ариба, оставь ребенка. Отдай его Рании.  У нее есть опыт ухода за младенцами. Правда, Рания? Позаботься о малыше.
Когда Фатима произносила эти слова, Лейла равнодушно прошла мимо, даже не оглянувшись на сына. Ее больше заинтересовал интерьер дома. Было понятно, что жена Мухамеда ошеломлена роскошью особняка и полна зависти, которую не умеет скрывать.
Зулейка тоже попросила Ранию позаботиться о ребенке. Ведь Ариба – гостья.
- Почему бы не позвать Мириам, чтобы она прислала кого-нибудь из служанок присмотреть за сыном Мухамеда? – возразила третья жена.
- Да! Моя мама - не служанка! – тут же поддержал Ранию Мунир, не отходивший от матери ни на шаг.
- Мунир, не ты ли требовал у отца сестричку? Вот пусть твоя мама и вспомнит о том, как нянчиться с младенцем, - усмехнулась Фатима.
- Тогда ладно, я тоже буду о нем заботиться. Почему он пищит? Он голоден?
Ариба с тревогой наблюдала за сценой. Она не хотела отдавать ребенка в чужие руки. А при словах мальчика и вовсе испугалась.
- Мне не трудно ухаживать за сыном Лейлы, - ответила она. – К тому же, ему пора покушать. Иначе он раскричится.
Но после кормления ребенка из бутылочки Лейла забрала сына и передала его Рании.
- Ты так полюбила моего сына, что ни на миг не можешь расстаться с ним? – спросила она у Арибы.
- А если сын Рании причинит ему какой-то вред? Уронит, например?
- Ариба, тебя это не касается. Если он уронит, он и ответит, как и его мать. Ты нужна МНЕ. Поэтому забудь про Абдульчика.
- Что такое?
- Ариба, ты только посмотри, какой дворец. Это же сказка! – восхищенно повела она рукой из одной стороны в другую. -  И опять я спрашиваю себя: почему судьба оказалась так несправедлива ко мне? Почему Мухамед стал моим мужем, а не Саид? Хотя бы Саид, если не Амин! Какая роскошь вокруг.
- Аллах дает каждому его судьбу. Не стоит завидовать.
Но Лейла не услышала ее и продолжала.
- Мухамед просто нищий! Такого дворца у Мухамеда не будет никогда! Жены Саида молоды и красивы, но они знают, за что терпят старого мужа. Ты видишь, какое на них золото? И как блестят на них бриллианты. Те самые, о которых мы только слышали или видели в сериалах! Нет, как только мы вернемся домой, я немедленно потребую у Мухамеда купить мне бриллианты! Серьги или хотя бы кольцо. Ты видела, какое  ожерелье у Фатимы?! А у Зулейки  какие украшения? С крупными синими камнями. Я даже их название не могу вспомнить. Даже третья жена вся в золоте, и одно ее украшение стоит дороже всего золота в моей шкатулке! О, Аллах! За что мне такое?
- Лейла, зависть – очень плохое чувство. Каждый живет так, как ему предначертал Аллах. Значит, так суждено братьям: Саид очень богат, Мухамед тоже. Но не настолько, как Саид.
- Смотри, какая ваза! Машалла, какая ваза! Я тоже хочу такую. И чтобы в ней всегда стояли свежие цветы, как в этом доме. Аллах, Аллах! Я тоже хочу жить так же.
- Тебе живется совсем неплохо! Мухамед заботится о тебе. Он одевает тебя. Дарит золото. Чем ты недовольна? Если будешь пренебрегать мужем, сердить его, он может вернуть тебя отцу, отвезти в Марокко и отправить в дом твоего отца. Ты забыла, как недавно жила в родном селе? Как ходила босиком по земляному полу?!
- Зачем вспоминать прошлое? Я красивая, я достойна лучшего мужа, более богатого и молодого.
- Ты же недавно мечтала об Амине?! Теперь тебе нравится его дядя?
- Нет, Саид красивей Мухамеда, но тоже стар.
- Однако жены любят Саида. Только присмотрись, как они соперничают. Зулейка и Рания то и дело бросают на мужа влюбленные взгляды, ревнуя его друг к другу!
- Не выдумывай. Просто каждая из них мечтает получить больше, чем другая. Вот и все, - оглядываясь на Зулейку, ярким желтым пятном выделявшуюся возле стола с угощениями. Женщина давала какие-то указания полной пожилой служанке.
- У них платья из дорогого магазина. Это одежда явно не из Феса. Не ткшейто и не кафтаны.
- Мне тоже понравилось, как они одеты. У Фатимы потрясающее платье, только руки слишком открыты, а платок она сбросила с плеч, оставив на спинке кресла. Это харам.
- Даже третья жена Саида в таком платье, какого мне точно никогда не видать, останься я женой Мухамеда! - в сердцах бросила Лейла.
- Что?! Ты что имеешь в виду? Лейла, ты так говоришь, как будто…
- Ариба, я в отчаянии. Не знаю, как быть. Я не желаю больше рожать детей. Это было ужасно: страшно, больно, неприятно. И то, что скоро Мухамед захочет прийти ко мне ночевать…  Я даже думать об этом не хочу. Меня тошнит от одной мысли.
- Тогда тебе не стоит строить козни против Латифы. Наоборот, чем быстрей твой муж помирится со второй женой, тем меньше тебе придется провести с ним ночей. Ведь Мухамеду придется делить ночи между вами двумя.
- Ты права. Ариба, завтра же я потребую, чтобы Мухамед сказал Латифе, что часть ночей – ее.
Они не заметили, как возле них оказалась Халиса. Она подошла, чтобы позвать их к столу.
- Ты нас подслушиваешь? – сузила глаза Лейла.
- А ты оказываешься все глупее и глупее с каждым днем, - ответила Халиса и поспешила прочь, торопясь к Фатиме, с которой она мило болтала до этого.
- И с ней ты тоже напрасно ссоришься. Без Халисы мы скоро начнем голодать. В Фесе готовила еду я. Но теперь у меня другие заботы. Что если она пожалуется Амину, и он велит больше не помогать тебе ни в чем? Я одна не справлюсь.
Лейла ее не слушала. Она увидела Амина, на него и смотрела, как зачарованная, погрузившись в мечты. Ариба с беспокойством заметила, как на них смотрит Халиса. Она уже стояла у стола, держа в руках  бокал с соком. Но не пила напиток, а напряженно переводила взгляд с застывшей Лейлы на мужа.
- Скоро все поймут, что происходит. Вот уже Фатима присматривается к Халисе. Тоже уставилась на Амина, который разговаривает с дядей. А до этого проследила за взглядом Халисы и посмотрела на тебя. Неужели она всё поняла?
Но Лейла отмахнулась. Ариба не стала дальше увещевать ее.
Потом Ариба не раз замечала, как Мухамед то и дело кому-то звонил. Он отлучался в соседний зал и бурно расспрашивал кого-то о чем-то, переживая и размахивая руками.
Впрочем, праздник шел своим чередом, пусть и не случилось того, ради чего был организован. Ведь ни Латифа, ни Самира с Жади на праздник так и не приехали. Саид отправил за Латифой машину, но Жади от имени Латифы ответила, что никто никуда ехать не намерен. У нее собрались свои гости.
«Так вот кому звонит Мухамед! Сид Мухамед переживает из-за того, что Латифа отказалась ехать на праздник! Значит, она против примирения. Но ради этого все и затевалось: познакомить обеих жен Мухамеда и помирить его с Латифой.  Дело серьезное, эта женщина не собирается возвращаться к мужу. Лейле трудно придется с таким настроением», - задумалась Ариба.
Она видела Латифу несколько раз, но издали. Мать Амина в свои годы (ей лет сорок?) оставалась красавицей. Наверно, муж Лейлы очень любил ее. Но почему же тогда он решил жениться? Неужели потому, что у его брата было три жены, и он решил тоже взять ещё двух жен – Лейлу и Муну?
Женился, но потерял Латифу, которая столько лет прожила с ним и с которой муж Лейлы был счастлив.
Арибе не довелось общаться с ларой Латифой, но отчего-то она была уверена, что женщина она добрая. Халиса отзывалась о свекрови очень хорошо. Чувствовалось, что дело вовсе не в том, что это мать Амина, а потому что Халиса искренно так считала. Она с уважением о ней рассказывала, о том, как они ладили, занимаясь домашними делами, ухаживая за мужчинами семьи, готовя вместе разные блюда.
- Я с удовольствием переехала бы в дом лары Латифы, если бы Амин согласился туда перебраться. Думаю, мать моего мужа не будет против, - с намеком, как показалось Арибе, сказала однажды Халиса, когда они вместе возвращались из супермаркета.
Ариба тогда даже порадовалась словам Халисы. Если Амин с женой покинет дом отца, то Лейла поневоле вынуждена будет обращать внимание на мужа, заниматься кухней и домашним хозяйством, не надеясь, что что-то сделает за нее Халиса. И тогда у Лейлы уж точно станет меньше времени смотреть сериалы, что пока ещё терпит сид Мухамед, и, возможно, она перестанет думать о чужом муже.
«Все ее фантазии и мечты о несбыточном  счастье – от безделья», - была уверена Ариба. Но не стала пока говорить подруге о возможном расставании с пасынком. «Как Лейле могло прийти в голову влюбиться в сына собственного мужа?!» - ужасалась она, забывая, что сама тоже влюбилась в Икрама, но понимая,  что бороться с некоторыми чувствами бесполезно.
 Если бы Амин не был сыном сида Мухамеда, если бы у него при этом не было жены, то все равно Лейла не имела бы права думать о другом мужчине, так как у нее есть муж. «Какой харам! Трижды харам: замужняя женщина влюбляется в женатого сына мужа! Так нельзя, это ужасно», - переживала Ариба, поняв, в каком положении оказалась родственница.
Она снова считала Лейлу подругой, пусть и не открывая больше ей своего сердца, не пускаясь в откровения перед Лейлой. Но обиды, которые ей нанесла Лейла в Фесе, начали забываться. Ариба полюбила малыша, с удовольствием о нем заботилась, робко представляя, что когда-нибудь и у нее тоже будут дети.
Она отыскала в зале Ранию, с недовольным видом державшую на руках Абдульчика, заметив, что женщина то и дело с беспокойством поглядывает на платье, которое может испачкать ребенок, если вдруг снова описается. Ведь и памперс может протечь.
Рания, наконец, присела на диванчик и положила Абдульчика рядом. К ней тут же подошли дети. Два мальчика, сыновья Саида. Они рассматривали малыша и что-то обсуждали с Ранией.
Еда, танцы под восточную музыку, беседы за отдельным от мужчин столиком… Вечер прошел быстро. Пришло время возвращаться домой.
Рания с облегчением вернула ребенка Арибе. Не Лейле, которая сделала вид, что ее не касается, кто возьмет на руки ее сына.
Ариба, конечно, видела, как нехорошо для репутации Лейлы смотрится со стороны ее поведение.
- Забери у меня сына, донеси его хотя бы до машины, - тихо посоветовала она, приблизившись к Лейле. Но та ответила ей злым взглядом.
- .Я устала. У меня нет сил его нести, он такой тяжелый!
- Что о тебе подумают жены сида Саида и он сам? Ты представь, что скажет о тебе Мухамеду его брат.
- Мне все равно. И вообще, я хочу ехать в одной машине с Амином и Халисой. А ты садись с Мухамедом. Может быть, он захочет ехать, держа на руках своего сыночка!
- Лейла, ты совсем глупая? Как я сяду в машину к Мухамеду? Он твой муж, к тому же заранее известно, кто с кем должен ехать.
- Я шучу. Ариба, ты видела Мустафу? Помнишь, дяде Абдулу однажды пришла в голову мысль женить его на тебе? Так вот, муж лары Ноэмии вовсе не так уж плох и страшен. Если Икрам и дальше будет молчать, то почему бы тебе не присмотреться к Мустафе?
- Не начинай, Лейла.
- Я могу поговорить с Мухамедом, чтобы он поговорил с Мустафой и ларой Ноэмией. Мы будем жить рядом. Я помогу тебе стать первой женой… Как тебе такое будущее? –  заботливо говорила Лейла. Увидев, что у Арибы вот-вот сорвутся слезы, она довольно усмехнулась и отошла в сторону.
Потом Фатима отвела девушек в комнату, где они оставили вещи. Ариба немного замешкалась, не в силах справиться с охватившим чувством обиды. Лейла ударила ее в самое больное место. С того дня, как они прилетели в Бразилию, Ариба не получила ни одного известия от Икрама. Он не звонил ни домой  к Мухамеду, ни по номеру Арибы, у которой был собственный сотовый телефон, кстати – подарок Икрама.
Что случилось? Почему Икрам молчит? Ариба не могла понять, но звонить первой она тоже не решалась. Неужели Икрам передумал? Что же делать? Прошли две недели – и ни одного звонка. Настроение девушки портилось с каждым днем. Как узнать, что произошло?
Она не верила, что Икрам мог вот так забыть ее, едва она уехала из Феса. Это же не европейский мужчина, который, сели верить сериалам, может с легкостью передумать и найти себе другую невесту. В Марокко все иначе, всё серьезно. Ведь была помолвка, столько свидетелей, и дядя Абдул не потерпит, если Икрам откажется от невесты. Сид Али тоже, ведь Икрам - его сын.
Но, тем не менее, Икрам не давал о себе знать. Ариба готова была подождать ещё немного, а потом позвонить ларе Дунии. Или даже дяде Абдулу, но сказать, что хочет поговорить с ларой Нурией. А когда Нурия возьмет трубку, тогда можно рассказать о жизни в Бразилии, но подвести разговор к прошедшему сватовству и тогда спросить об Икраме. Впрочем, у нее сложились хорошие отношения с ларой Нурией, поэтому можно прямо спросить у женщины, что происходит в Фесе в семье лары Нурии. Не случилось ли чего-нибудь с ее женихом? Нурия и сама расскажет ей новости об Икраме.
- А жених ли он мне ещё? – едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться,  подумала Ариба. Самое неприятное – выслушивать от Лейлы насмешки и терпеть подкалывания о том, почему Икрам молчит.
Она поднялась по лестнице с ребенком на руках.  В комнате, переодев малыша и справившись с очередным памперсом, она отдала  Фатиме  подержать ребенка, чтобы самой надеть черный никаб. Управившись с заколками, оставив только узкую полоску для глаз, Ариба собралась забрать Абдульчика у жены Саида и протянула руки.
Но Фатима не сразу это заметила. Она с интересом разглядывала личико малыша. Потом сказала:
-  Удивительно, как бывает насмешлива природа. Амин и этот мальчик – родные братья по отцу. Но оба похожи не на  Мухамеда, а на Саида. Амин – это Саид в юности. Таким, как сейчас Саид, станет лет через двадцать и Амин. А когда у Абдульчика сойдет с лица одутловатость, то и он станет похож на Амина и Саида. У троих мужчин из рода одно лицо. Как же так? Ведь матери разные. А на Мухамеда не похожа даже Самира. И слава Богу! Девочка должна быть красивой.  Говорю так не для того, чтобы обидеть твоего мужа, Лейла.
А Лейла застыла, услышав слова Фатимы.  Когда жена Саида решила вернуть Арибе ребенка, Лейла перехватила его первая.
- Отдай его мне. А то он целый день на чужих руках. Соскучился по мамочке? – засюсюкала она, вглядываясь в личико сына.
Наверно, она все же нашла сходство между ребенком и Амином, как верно  поняла Ариба, потому что молодая мать нежно поцеловала ребенка в щечку и прижала Абдульчика к себе.
- О, Аллах! Я уж думала, что тебе совсем дела нет до сына, - вполголоса сказала ей Зулейка, с облегчением наблюдая за семейной сценой.
Только Ариба не знала, благодарить ли ей Фатиму за то, что она случайно нашла средство, как заставить нерадивую мамашу  проявить интерес к собственному ребенку, или переживать из-за того, что Лейла, не имея опыта, может чем-то навредить сыну. Она же ничего не умеет и не учится, свалив все заботы на родственницу.
И ещё некоторые подозрения шевельнулись в ее душе: «Неужели Лейла сумела сделать что-то такое, что Икрам решил от меня отказаться? И все только потому, что Лейле я нужна в качестве служанки. А чувство зависти не позволяет ей и мысли допустить, что я могу получить нестарого мужа, который полюбит меня, а я – его».
Простившись с хозяином и тремя его женами, семейство Мухамеда отправилось домой, в Сан-Криштован.
Мухамед, сидя рядом с водителем,  обдумывал, как действовать дальше. Что сделать, чтобы Латифа порвала все деловые связи с Керимом, а потом и вернулась к нему, ее законному мужу?
Он обхватил огромный живот руками, придерживая пальцем нитку четок и непроизвольно перебирая их. Ему вспоминались советы, которые успел дать Саид. Эх, даже Жади не казалась такой упертой, как теперь Латифа. У Саида всегда находился решающий аргумент, чтобы принудить Жади поступить так,  как ему нужно. И Жади каждый раз сдавалась. У Латифы не было такого слабого места.  Дети выросли.
Правда, Саид предложил Мухамеду план, в который, как он  признался, и сам не очень верит, но… Мухамед же готов был пойти на всё. Как сказал Саид? «Если тебе нечем  зацепить Латифу, то надо что-то придумать, создать такую ситуацию, когда она вынуждена будет отказаться от бизнеса, которым ты, Мухамед, недоволен, и согласится вернуться к тебе, потому что иначе она не сможет получить то, что ей дорого. А я вижу только одну возможность – это Самира».
Саид предложил действовать, используя Самиру. Как? Саид поинтересовался, хочет ли Мухамед, чтобы его дочь вернулась в их религию, к их обычаям и истокам? Конечно, Мухамед этого очень хочет! Хочет ли Мухамед устроить судьбу дочери так, чтобы она стала женой марокканца, вошла в уважаемую семью, придерживающуюся строгих нравов, родила детей, забыла о том, что она когда-то собиралась стать журналисткой,  забыла о карьере, работе в журналах, написании статеек? Конечно, Мухамед просто мечтает об этом!
Тогда, сказал ему Саид, надо действовать. Он узнал, что скоро – уже через полгода – Самира собирается ехать в  Марокко. О предстоящем путешествии было написано в журнале, причем – как о решенном событии. Так вот, когда Самира отправится в турне по городам Марокко с целью написания серии очерков о стране, тогда-то Мухамед может решить все семейные проблемы!
Но необходимо поговорить с дядей Абдулом. Ведь Самира принадлежит их роду, а дядя Абдул – самый старший. Времени мало. Дядя Абдул должен успеть подобрать ей подходящего мужа. Надо разработать план действий, но такой, который не даст осечки, т.е. продумать всё, до мелочей.
- Женщины могут быть очень изобретательны, Мухамед. Я не имею в виду опыт Жади, но даже Рания смогла сбежать и как-то прожить одна, без денег,  почти месяц, пока скиталась, стараясь вернуться в Фес.
Мухамед решил всё обдумать. Прав ли Саид? Может ли сработать такой план?  Жади была готова на всё ради Хадижи. Латифа тоже очень любит дочь. Но простит ли она ему насильственный брак дочери? Не отдалит ли ее ещё больше такой его поступок против Самиры? Ведь Саид добился только того, что Жади вернулась в его дом, но не полюбила его.
 А Мухамед хочет вернуть ту Латифу, какой она была до той поездки в Марокко, когда было решено сосватать невесту Амину и жениха Хадиже. Ему не нужна озлобленная, оскорбленная, затравленная, возненавидевшая его Латифа. Похитив и принудив к браку  родную дочь, он не сможет вернуть гармонию в  отношения с Латифой. Она не примет его, если Мухамед сделает всё по плану брата.  Даже если она вернется в его дом в качестве жены, чтобы хоть что-то узнать о Самире, это будет уже другая Латифа, ещё более худший вариант, чем сейчас.
Кроме того, ждать полгода до отъезда Самиры в Марокко - слишком большой срок. За это время Латифа может полюбить Керима. Зачем ему потом жена, которая будет любить другого? И кто знает, не поселилось уже ли в ее сердце это чувство? И Керим может сделать ей предложение, получив одобрение дяди Али. Мухамед чувствовал кожей, что любимая женщина отдаляется от него всё больше.
А Лейла… Брат не стал критиковать его жену так же, как он сам когда-то увещевал Саида относительно Жади, но… Лейла вела себя эгоистично, бросила сына, позволив чужой женщине заботиться о нем… И не скрывала зависти, рассматривая дом родственника. Мухамеда это даже задело. Значит, он не слишком хорош для девчонки, у которой полгода назад не было самого дешевого  платья? Он вспомнил, каким убогим показался ему наряд, в котором вывели к нему невесту, когда дядя Абдул привез его свататься.
Но, кажется, она одумалась. Сразу видно, что соскучилась по малышу. К машине она вышла с Абдульчиком на руках. Слава Аллаху, что это так. Как плохо он знает юную жену. Ничего, у него есть время узнать ее ближе. А потом в его жизнь войдет и Муна. Отчего-то, когда он вспоминал о ней, ему становилось спокойнее на душе. Вот кто не станет создавать ему проблем! Взрослая, умная, опытная женщина, которой нужна семья. И Мухамед  впервые с симпатией подумал о Муне.
 

11. Часть 18. Глава 11. После праздника.



 Домой они добрались довольно поздно. У бара доны Журы ещё толпились завсегдатаи, но магазин Мухамеда был закрыт. 
 Выбравшись из машины, Мухамед долго не мог достать из кармана  ключ, запутавшийся в складках и зацепившийся за нитки – как часто случалось. К тому же, делу не способствовало и то, что в то же время он пытался оглядеть двор.
Мухамед окинул взглядом окна соседнего дома,  обратил внимание на парня из бара, проявлявшего к ним слишком явное внимание. Это сразу насторожило Мухамеда: если сплетник Базилио чем-то заинтересовался, это не просто так.
Тогда он занервничал: что здесь происходило в его отсутствие? Где Мустафа? Неужели он не все рассказал  по телефону, когда разговаривали? Нет, вот и родственник, спешит к ним со стороны своего дома…. Что же случилось?!
 Открыв, наконец, дверь, Мухамед пропустил всех членов семьи в дом, а сам стал ждать, когда подойдет Мустафа.
- Как прошел вечер? – полюбопытствовал у Мухамеда его магазинный помощник.
- Отлично, Мустафа, Саид устроил для нас замечательный праздник, машалла. А что здесь ещё произошло, пока меня не было? –  не выдержал и спросил Мухамед, сжимая в  кулаках четки и ключ.
- Я тебе всё рассказал, - развел руками Мустафа.
- Как покидал дом Керим? Что он сказал Латифе? Как она себя вела с ним? – забросал вопросами «всёещёмуж» Латифы.
Мустафа в мельчайших подробностях описал ему и это. Мухамеду оставалось только кивать, ничего не говоря.
- Латифа вела себя достойно, у тебя нет повода сомневаться  в ней, брат, - сделал вывод Мустафа.
- Алхамдуллилах! – вознес руки к небу Мухамед. - Посмотрим, что будет дальше, брат. Но я тоже думаю, что  мать моего сына не станет совершать глупости. А... что это здесь Базилио крутится?
Мустафа пожал плечами. Потом, как будто вспомнив о чем-то, округлил глаза и сказал:
- Вот что ещё: Латифа спросила у Ноэмии, как твоя жена относится к Амину и Халисе. Ноэмия ответила, что всё хорошо,  но даже я заметил, что она была неискренна. Я стоял не рядом с ними, но прислушивался. И понял, о чем они говорили.
- Они обсуждали мою жену? – насторожился Мухамед. – Неужели Латифа начала проявлять интерес к семейным делам?
- Я так понял, что Латифа беспокоится из-за сына. Ей кажется, что Лейла может обижать Амина и Халису.
- Почему она так решила? Неужели Халиса ей жалуется?
- Они об этом не разговаривали. Но моя Ноэмия намекнула мне, что Лейла как-то не совсем правильно относится к твоему сыну и невестке.
- Что это значит? Я не понимаю, Мустафа.
- Я тоже не могу объяснить, потому что Ноэмия не стала продолжать, - не глядя на родственника, произнес Мустафа.
И Мухамед понял, что приятель что-то скрывает. Наверно, дона Ноэмия не просто намекнула мужу на проблему, но прямо сказала. Вот только Мустафа не хочет передавать ему ее слова, потому что женщина наверняка выложила какую-то глупость! Решив так, Мухамед не стал больше расспрашивать.
Он зашел в дом, а Мустафа вернулся домой, так как Ноэмия тоже успела покинуть бар доны Журы.
Заметив Базилио, который стоял, прислонившись к пальме, и, вытянув шею, всматривался в окна дома Мухамеда, муж доны Ноэмии подкрался к нему и схватил за ухо. Парень настолько увлекся наблюдением за происходящим в соседнем доме, что не заметил синьора Мустафу и от неожиданности дернулся и отпрыгнул в сторону.
- Уффф… Синьор Мустафа… Вы меня напугали!
- Ты что здесь делаешь?
- Хочу увидеть лицо Лейлы, жены синьора Мухамеда, простодушно признался тот.
- А тебе это зачем? –  удивился мужчина,  потому даже не рассердился. - Ведь подсматривать – харам!
- Как это? Я всех жителей Сан-Криштована знаю в лицо, а жену самого близкого соседа доны Журы никогда не видел. Стою здесь, надеюсь – вдруг она мелькнет в окне без платка.
- Базилио-Базилио! Это чужая жена. Тебе нельзя видеть ее без платка, потому что красота женщины должна принадлежать только ее мужу.
- Знаю, Вы уже говорили…, - протянул сплетник из бара. – Синьор Мустафа, а Лейла красивей Арибы или нет? А вам нравится Ариба? Когда она станет вашей второй женой, вы тоже заставите ее закрывать лицо? А почему Вы доне Ноэмии позволяете ходить по улице без платка?
Вопросы сыпались из Базилио как горох из дырявого мешка. А мужчина стоял рядом, открыв рот от удивления.
- Ариба?.. Вторая жена?.. Моей второй женой?... О чем ты говоришь, парень?!
- Как это?! Дона Жура обсуждала с доной Ноэмией, что вам надо будет взять вторую жену, тогда дона Ноэмия станет первой и сможет командовать второй. Дона Жура предложила сосватать вам Арибу, - сообщил парень, довольно улыбаясь.
- Нет, нет, мне не нужна вторая жена, - испуганно начал отмахиваться руками родственник Мухамеда. – Мне и с одной женой трудно справиться. И у меня уже была жена-марокканка, с которой я давно развелся, но до сих пор плачу ей алименты. Нет-нет!
- А если дона Ноэмия заставит вас сосватать Арибу? – не мог скрыть любопытство Базилио. – Если приведет домой Арибу и велит совершить с ней... этот.., как его…, никях?
- Меня? Мужчину? Женщина не сможет заставить меня взять ещё одну жену!
- Вы так испугались, синьор Мухамед! А я думал, обрадуетесь – ведь Ариба молодая и красивая! Я только опасаюсь, что Ариба не захочет замуж за Вас – старый ведь Вы уже.
- Базилио, забудь эти сплетни! У Арибы в Фесе есть жених. Перед отъездом в Бразилию  она была просватана. Ее жених – сын дяди Латифы, ее дяди Али.
- Ааааа…, - протянул парень, радуясь, что выплыла такая подробность. Оказывается, у Арибы есть жених! Это что значит? Ариба станет женой близкого родственника доны Латифы, значит, и Самиры… Тогда почему  Ариба и Самира не общаются?
Мустафа сбежал домой, собираясь немедленно выяснить планы Ноэмии, а Базилио вернулся в бар и высказал родившуюся в его голове мысль доне Журе. Она задумалась.
- Хм, парень, а ведь ты прав! Порой даже в глупую голову залетает умная мысль. Отчего же Самира и Ариба сторонятся друг друга? С Латифой все понятно: она не хочет сближаться ни с кем из дома Мухамеда, который и так ее достает.
- Вот и я говорю: такая странная семья у синьора Мухамеда.
- Базилио, не лезь в чужие дела. Займись собственной жизнью, - назидательно посоветовала ему хозяйка. - Тебе пора домой, Базилио. Я сама закрою дверь.
- А Анинья где?
- Анинью я уже отпустила. Наверно, уже едет домой на автобусе.  Придется тебе в одиночестве добираться. Я сейчас тоже выпровожу выпивох из бара и закрою роллеты. Иди.
Базилио, весело насвистывая, вышел из бара, но не прошел дальше пальмы… Ему показалось, что на пальме что-то шевельнулось. Вспомнив случай, как Рапазао и Лижейро снимали с пальмы кота, Базилио присмотрелся, опасаясь, что рыжий котище снова оказался там. А ведь точно – вечером он кота не видел. Вот уж дона Жура расстроится!
Что-то чернело на стволе дерева на самом верху под пальмовыми листьями. Вглядевшись в темное шевелящееся пятно, парень вдруг понял, что это не кот. Это было маленькое юркое существо, которое держало в руках… платок Аниньи! Тот самый платок, который официантка носила на шее, скрывая следы укуса. Пока Базилио решал, что происходит у него на глазах, ведь не Анинья же залезла на пальму? – существо, похожее на ребенка или небольшую обезьяну, сделало несколько движений пальцами, и с пальмы вниз полетели, кружась, лепестки.
Когда парень обнаружил, что лепестки были черного цвета, он с ужасом поднял голову вверх, догадываясь, что падают лепестки черной розы… Что происходит? Мистика какая-то…
- А вдруг Анинья, и правда,  превратилась в вампира? Стала маленькой, затаилась в засаде на дереве? Эти лепестки могут быть из того венка из черных роз! – переклинило мозги у Базилио.
Но вдруг существо, сидевшее на пальме, повернуло голову и  уставилось на Базилио. Этого он уже выдержать не смог – от испуга ему показалось, что у существа было лицо Аниньи!
Дико закричав, он метнулся назад, в бар, под защиту доны Журы.
- Чего ты кричишь? – выскочила хозяйка из-за стойки. – На тебя грабители напали?
Это был самый вероятный ответ. Но в бар следом за Базилио никакие громилы не ворвались, чего ожидала дона Жура. Так в чем дело?
- Там… Там, дона Жура…, - показывая пальцем куда-то на улице, выдавил из себя перепуганный Базилио.
- Ты можешь внятно ответить?
- Там на пальме Анинья сидит. Она мне платком оттуда помахала и черную розу на меня сбросила.
- Базилио, ты ведь не успел выкурить какую-нибудь дрянь? Ты же не употребляешь то, о чем я сейчас подумала, правда?  Потому что если я узнаю, что кто-то из моих работников принимает наркотики, тут же уволю. Наркотики – это смерть. Все в Сан-Криштоване знают, как я отношусь к этой гадости. И наркоманов я не жалую. Мне не нужны в баре работающие мертвецы. Так что, Базилио…
- Нет, дона Жура! Какие наркотики?! Я даже сигареты не курю. Вы же знаете!
- Пойдем вместе, посмотрим. Я не верю, что Анинья может залезть на пальму.  Совсем, парень, с ума сошел!
Она снисходительно посмотрела на трясущегося от пережитого страха глупца Базилио, схватила его за плечо и потащила за собой на улицу.
- Где ты кого на пальме увидел? – закинув голову, оглядела она дерево  сверху вниз и никого не обнаружила.
Но Базилио уже увидел то, что не было замечено его хозяйкой.
- Вот, под пальмой! Это платок Аниньи! Я его сразу узнал, - обрадовался он, поднимая с земли ткань и протягивая женщине.
- Глазам не верю! Платок Аниньи, это так, - сказала озадаченно дона Жура.
Оглядевшись по сторонам, она отправилась назад в бар, унося с собой найденную улику.
- Загадка… Но не верю, что Анинья могла залезть на пальму.  Только не Анинья! Она же высоты боится. Да и на шершавый ствол забраться надо уметь. Что-то здесь не так.
Базилио, в нерешительности застывший возле входа в бар, раздумывая, не попросить ли хозяйку позволить переночевать в подсобке, всё-таки решил добираться домой, увидев соседа, вышедшего из бара в конце улицы. Его знакомый тоже подрабатывал официантом, и по вечерам они часто возвращались вместе в свою фавелу.
Болтать про Анинью Базилио пока не стал, решив, что его рассказ будет полным, только когда завтра дона Жура задаст жару его напарнице по работе.  А без этого сосед, пожалуй, ещё и высмеет его, не поверив, что не безызвестная всем Анинья могла дразнить парня, забравшись на пальму.

…Утро в доме Мухамеда началось со скандала. Лейла, успев дать ребенку грудь и предоставив Арибе докармливать сына из бутылочки, спустилась на кухню, надеясь застать там мужа. Мухамед как раз завтракал, наслаждаясь приготовленной Халисой едой.
Но Лейла не сочла нужным дать ему доесть перед тяжелым рабочим днем, а приступила к осуществлению ещё вчера задуманного дела. Ей хотелось получить бриллианты. Об этом она и поведала Мухамеду.
- Что? Аллах, что я слышу?! Ты требуешь от меня бриллианты? Лейла, ты в своем уме?
Потом он долго выговаривал ей, объясняя, почему он не может сделать ей такой подарок. Да, его брат Саид дарит трем женам не просто золото, а очень дорогие украшения с драгоценными камнями, а он – нет, не имеет возможности. У Саида огромный бизнес, приносящий баснословную прибыль, какой у Мухамеда никогда не будет. Поэтому его женам надо иметь более скромные запросы и не завидовать Фатиме, Рании и Зулейке.
- Пойми, Лейла, скоро у меня появится ещё одна жена - Муна. И тогда вы с Латифой будете получать ещё меньше подарков, потому что вас будет не две жены, а три, - трагическим тоном завершил он увещевание. – А дети? Ты каждый год станешь рожать по ребенку… И на их содержание тоже потребуется много денег.
- Нет, я требую купить мне серьги или кольцо с бриллиантами. Мухамед, мой дом в Фесе был продан за сумму, которой хватит на дом в Рио для меня и на украшения ещё останется.
- Лейла, мне не нравится, как ты со мной разговариваешь! – посуровел мужчина. – Не смей указывать, как я должен тратить деньги. Дом в Фесе был куплен не на твое имя, что бы ты там ни воображала.  Я привез тебя в Бразилию, дал тебе крышу над головой, поэтому мне решать, как дальше распоряжаться деньгами от продажи дома в Фесе.
- Я не хочу жить в одном доме с другими женами. Латифа вторая жена, но ты ей купил отдельный дом. Почему же я должна терпеть твою третью жену? Когда ты привезешь в Бразилию и Муну, в этом доме станет совсем тесно.
- Не переживай, Лейла, тесно не будет. Твоя подруга Ариба скоро уедет, потому что для нее скоро придет время выходить  замуж. Амину и Халисе я помогу купить дом. Как только смогу найти время для поисков подходящего дома для них, займусь этим.  В этом доме останемся только мы: я и вы с Муной. И наши дети. Следующий ребенок у тебя родится не раньше, чем через девять месяцев, это уж как получится. Даже если и Муна сможет родить мне детей, места всем хватит.
Злясь, что разговор перешел на другую тему, Лейла с ужасом слушала о планах Мухамеда.
- Ничего не знаю! Никаких больше детей, пока у меня не будет собственного жилья, которое мне не придется делить с другими женами. Или я пожалуюсь отцу. Пусть прилетает в Бразилию на семейный суд и потребует вернуть деньги за дом. Разве мой отец знал, что я потеряю дом, когда меня увезут в другую страну? Почему ты вообще заставил меня уехать из Марокко? – покраснев от ярости, высказывала претензии девчонка. – Я и к шейху схожу и пожалуюсь!
Мухамед был задет, даже оскорблен. Впервые в жизни женщина, нет, девчонка, по какому-то недоразумению ставшая его женой, так с ним смеет разговаривать.
Он поднялся из-за стола, резво подошел к нахалке и быстро, но не сильно  ударил ее тыльной стороной ладони по губам. Закрыв глаза, Мухамед взмолился: ведь он впервые в жизни ударил женщину. На Латифу он никогда не поднимал руку. Но Лейла его вынудила.
Юная жена, широко распахнув глаза, поднесла к «разбитым» губам правую ладонь. Она не могла произнести ни слова, глядя в глаза Мухамеда, уставившегося на нее в упор страшным взглядом. Ей стало жутко…
От неприятного положения их спасли Амин и Халиса. Они вошли, чтобы тоже позавтракать. Следом за ними явилась и Ариба – с  пустой бутылочкой, в которую собралась налить простой воды.
- Ариба, ты завтракала? – участливо поинтересовалась жена Амина, усадив мужа и поставив перед ним такой же завтрак, какой подала незадолго до этого свекру.
- Нет, я не успела. Ребенком была занята.
Мухамед, уже собравшись уйти, опаздывая в магазин, остановился на пороге. Он повернулся и сказал:
- Пусть моим сыном занимается Лейла. А ты, Ариба, если хочешь, помоги Халисе сделать покупки. Деньги я Халисе оставил. Продукты закончились. Вместе сходите несколько раз в супермаркет и можете съездить на рынок, на тот, где обычно делает покупки Латифа. Халиса, ты знаешь, где это.
- Да, сид Мухамед, - подтвердила Халиса.
- Ну, я пошел. Не ссорьтесь без меня, займитесь домашними делами. Не бездельничайте. Аллах вам в помощь.
Мужчина ушел. Магазин был уже открыт. Мустафа позвонил и сообщил об этом, увидев, что хозяина «Волшебной лампы»  нет на месте.
Выйдя на улицу, Мухамед заметил, что возле бара доны Журы сегодня утром что-то слишком многолюдно – и причиной этого были не клиенты заведения, а местные жители, собравшиеся возле пальмы.
Но он даже не успел подумать, что могло случиться, как вдруг увидел в центре собравшихся Базилио, который что-то горячо повествовал обитателям Сан-Криштована, жестикулировал, размахивая руками и показывая пальцем куда-то на верх пальмы.
- И все-таки что-то произошло. Без сплетника из бара не обходится ни одно происшествие. Ничего, если что-то важное, узнаю у Мустафы.  У него жена тоже любительница посплетничать. Поэтому он всегда знает, что происходит.
Едва за мужем захлопнулась входная дверь, Лейла тут же набросилась на Арибу.
- Ты уже поела? Вот что: моим сыном всё-таки будешь заниматься ты.  На мне и так весь дом, все домашние дела. Мало ли что Мухамед сказал! Он мне отомстить решил за то, что попросила у него купить бриллиантовые серьги.
Увидев, как удивленно посмотрели на нее Амин и Халиса, как они переглянулись, Лейла процедила:
- Халиса, у тебя ведь тоже нет украшений с бриллиантами? Тебе твой муж не обещал купить? Как повезло женам сида Саида.  У каждой украшения и платья одно красивее другого.
- Мой отец, конечно,  объяснил тебе, почему он не может делать такие подарки женам. У моей матери, которая прожила с отцом двадцать пять лет, нет ни одного бриллианта. Мои родители любили и понимали друг друга, пока…
- Что? Пока я им не помешала? Так, да? – задиристо спросила Лейла, в душе радуясь хотя бы таким образом поговорить с Амином. Ведь обычно парень не обращал на нее внимание.
- Всё, не считаю нужным спорить. Отец все тебе сказал. Если что-то непонятно, обращаться к нему, а не ко мне, - ответил Амин, не глядя на мачеху. Он промокнул губы полотенцем, специально поданным Халисой, встал и потом сказал:
- Халиса, пока я переоденусь, сделай мне сок, какой ты раньше делала. Помнишь, тот, который мне всегда очень нравился.
- Хорошо, Амин. Сейчас сделаю, - улыбнулась молодая женщина. И, как ни странно, Амин улыбнулся в ответ, чему удивилась даже Халиса.
А вот Лейла едва с ума не сошла от ревности. Она закусила губу и сказала:
- Я тоже намерена учиться всему, что любят пить и есть в нашей семье. Халиса, давай ты будешь мне говорить, что делать, а я  выжму сок. Из каких фруктов ты делаешь сок, который попросил у тебя сын моего мужа?
Халиса не могла ей отказать. Она достала из холодильника несколько плодов – манго и апельсины, и какие-то черного цвета крупные ягоды, названия которых Лейла не знала.
Пока Халиса освобождала плоды манго от косточек, Лейла установила соковыжималку, подставив под ее носик высокую кружку для сока.
Халиса не успела закончить со вторым плодом и даже не очистила от кожуры апельсин, но первая жена свекра уже схватила тарелку с кусками манго и ягодами и включила в сеть прибор…
Не подпустив Халису к работе, Лейла приготовила сок сама. Когда на кухне вновь появился Амин, она подала ему стакан с соком тоже сама, немного отпив из его кружки. Амин неприятно поморщился, но кружку из ее рук взял и сок выпил.
- Теперь я буду готовить этот напиток каждое утро. Мне понравился сам процесс, и сок тоже оказался вкусным, - постаралась она обаятельно улыбнуться.
- НЕ старайся. Мой отец такой сок не любит, его от него пучит, - ответил Амин.
- Он же старик, - глупо рассмеялась Лейла.
- Вовсе не старик, ведь родила же ты моего брата. И сколько детей ты ещё подаришь моему отцу! А мне сок будет готовить моя жена!
Он отвернулся от мачехи, у которой вытянулось лицо, и неожиданно для себя чмокнул Халису в щеку.
- Приду обедать, как только позвонишь мне на сотовый, что обед готов.
Потом он наклонился к ее уху и шепнул:
- Конечно, если еду будешь готовить ты.
- Постараюсь, - ответила, раскрасневшись от смущения и удовольствия, Халиса.
Ариба, вернувшись на кухню с Абдульчиком на руках, сделала вывод, что между Лейлой и молодоженами идет какое-то противостояние. «И, конечно, Лейла не просто так напросилась приготовить сок. Если бы попросил Мухамед, она бы не стала этого делать. Но ей захотелось, чтобы Амин выпил сок, приготовленный ее руками – вот в чем дело».
Когда Амин поцеловал жену в щеку, случилась одна неприятная вещь: у Лейлы вдруг выскользнул из рук стакан с соком, которого получилось больше, чем одна кружка, и молодая хозяйка решила выпить его сама.
Бледная, мучимая ревностью, Лейла растерянно уставилась на осколки стекла в растекшейся на кафельном полу луже.
Тем временем Амин, едва оглянувшись, вышел из кухни, а Лейла  опомнилась и жестко потребовала:
- Халиса, возьми тряпку и вытри сок. Осколки убери. Надеюсь, ты не отрежешь себе пальцы, иначе как ты будешь готовить обед?
Халиса молча выслушала, но ответила, что она в доме мужа не служанка.
- Ты не служанка. Но хозяйка здесь я, потому что я - первая жена Мухамеда, - комкая в руке полотенце, пояснила Лейла, а в ее глазах горел злой огонек.
- Нет, ты пролила, тебе и вытирать. Чуть меньше у телевизора просидишь, только и всего.
- Бери тряпку и вытирай, я сказала! – заорала на нее Лейла, сжимая кулаки.
Вероятно, Амин отошел недалеко от кухни и поэтому услышал их разговор.
Он вернулся, схватил жену за руку и потянул за собой, погрозив пальцем обнаглевшей девчонке:
- Не смей приказывать моей жене. Халиса ничего за тебя делать не должна. И не будет.
Когда они оказались в коридоре, Ариба и Лейла услышали, как Амин сказал жене:
- Впредь слушай только меня или отца. Лейла тебе ничего не может приказывать,  сразу же говори мне. Какая же она дрянь…
На кухне Лейла молча переживала унижение.
- Ну вот, теперь некому и обед приготовить, - сокрушенно произнесла Ариба.
- Ничего, не умрем с голоду, - глотая слезы, ответила Лейла. – Я ещё покажу этой кобре! Из-за нее Амин назвал меня дрянью! И он тоже поплатится за то, что так заговорил со мной. Его мать мне за него ответит. Пойду к ней поговорить сегодня же. Хватит, пусть тоже участвует в домашних делах. Носки и нижнее белье Мухамеда стирать ей!
- Лейла, зачем ты наживаешь себе врагов? – с упреком спросила Ариба, укачивая начавшего капризничать малыша.
- Нет, я права: разве не пора мне познакомиться со второй женой Мухамеда?!
- Оставь лару Латифу в покое.
- Ну конечно, ты же скоро станешь родственницей ей и ее дочери.
- И Амину тоже. Икрам – двоюродный брат Латифы, двоюродный дядя Самиры и Амина.
- Что-то твои будущие родственники знать тебя не желают. Не думаю, что им в голову не приходят мысли о будущем родстве с тобой. Может быть, они уже знают, что Икрам передумал на тебе жениться? Нашел невесту выгоднее, чем ты. Вот и не считают нужным тратить на тебя время и внимание.
- Зачем ты говоришь мне такие гадости? Мне неизвестно, почему молчит Икрам, тебе - тоже. Очень жаль, что я не могу пойти к Латифе и спросить, что ей известно о новостях из Феса, из дома дяди Али.
Девушки обменивались колкостями, их звонкие голоса доносились до Амина и Халисы, присевших в гостиной на диван. Теперь Амин не торопился уходить в магазин. Его задело многое из того, что он увидел и услышал этим утром на кухне.
- И вот из-за нее распалась семья моих родителей, - тихо возмущался он.
- Ты слышал? Эта дурочка собирается пойти к твоей матери и устроить ей скандал. Она сделает ещё хуже, добьется только того, что твой отец никогда не сможет помириться с ларой Латифой.
- Халиса, я поговорю с отцом. Он должен знать о том, что задумала эта… хм, эта… змея! Сейчас же зайду к нему в магазин и расскажу.
Он встал и направился к двери. Вскоре высокая фигура мужа мелькнула за окном. Быстро поднявшись на второй этаж и выглянув на балкон, Халиса  успела увидеть, как Амин, оставив встретившего его на улице Мустафу, отодвинув кипу висевших у входа в магазин платков и парео,  скрылся в помещении.
Мустафа же не пошел за ним следом, а остался возле входа в «Волшебную лампу», прислушиваясь и присматриваясь к тому, что происходило у пальмы возле бара, расположенного в соседнем доме.
 

12. Часть 18. Глава 12. Происшествие в Сан-Криштоване.


Новости, которые обсуждались с раннего утра в Сан-Криштоване, доставили доне Журе много хлопот, впрочем, как и прибыль, так как кроме клиентов, завернувших в ее заведение выпить кашасы, пива или капириньо, заглядывали и соседи, чтобы получить чашечку  кофе  и в очередной раз обсудить ночное происшествие.
Те, кому было интересно узнать новости «из первых уст», толклись вокруг Базилио, купавшегося в лучах пришедшей славы. В окружении зевак и любителей посплетничать он в десятый раз пересказывал, как накануне вечером видел «на вот этой самой пальме» обезьяну, за поимку которой, как оказалось, была обещана награда в пятьсот реалов.
Базилио не преминул сообщить, что едва не обознался, приняв макаку за Анинью, ведь он тогда ещё не знал, что его напарница была ограблена животным, стащившим у нее платок!
- Но в темноте я принял обезьяну за Анинью, похожи, что поделаешь, - мстительно посматривая в сторону бара, делал он каждый раз вывод в конце повествования.
 Пальма была осмотрена  со всех сторон желающими поохотиться на сбежавшего примата в «городских джунглях». Впрочем, даже если и оставались какие-то следы под пальмой, то след обезьяны, наделавшей столько шума, простыл ещё вчера.
Рано утром со свидетелями бедствий поговорили журналисты местной газеты, и теперь в Сан-Криштоване многие жители с нетерпением ждали выхода свежего номера, чтобы прочесть первыми и обсудить с теми, кто уже был занят к этому времени делами  или вынуждены были отправиться на работу.
Наконец, показался дон Отавио с пачкой газет. Его брат работал продавцом в киоске, торгующем газетами и журналами. Теперь и брату выручка, и никто не останется без газеты. Ведь такое происшествие!
Дона Жура, получив свой номер газеты, вернулась в бар, где за столиком возле стойки ее поджидали Ноэмия и Одетти.
- Ну что там написано, Журочка, читай скорее, - начала торопить Ноэмия.
- Подожди ты, теперь газета у меня в руках, не убежит. Сейчас прочту. Базилио, а ты пока помоги Анинье обслуживать клиентов, видишь, их сколько сегодня? Хватит, и так столько времени потратил на сплетни! – повернувшись к порогу, крикнула работнику дона Жура.
- Дона Жура!..
- Займись делом, говорю! Потом дам тебе газету почитать, подарю тебе ее. Можешь в своей фавеле рассказывать, что едва не поймал макаку, если бы только не обознался. Вот чем для тебя обернулись глупости, в которые ты начал верить. Вампиров нашел в Сан-Криштоване…, - покачала она головой.
Базилио послушался хозяйку и не вернулся на улицу, остался в баре, не сводя глаз с газеты в руках доны Журы и превратившись в слух. Зачем потом читать самому, если сейчас прочтет дона Жура?
Это и произошло: хозяйка присела за столик к подругам, развернула газету в поисках нужной статьи и затем сложила ее так, как ей было удобней.
- Хм… статью подписал Аугусто Мартинеш, это журналист, который часто заходит в мой бар угоститься пирожками и пивом.
- Я его тоже знаю, - подхватила Ноэмия. – Он и у меня покупает сладости, которые Латифа поставляет мне небольшими порциями.
- Сюда заходят журналисты? Не знала, - протянула дона Одетти, на всякий случай поправляя прическу.
- Читай же! – опять подогнала дона Ноэмия, не замечая, что рядом так же страдает от любопытства и Базилио, едва не пританцовывая от нетерпения.
- Читаю: «Вчера в течение целого дня макака средних размеров терроризировала жителей Сан-Криштована, одного из районов Рио-де-Жанейро, не давала спокойной жизни полицейским, которые ее ловили, и взбудоражила чуть ли не половину огромного города»… Так…  А, вот, здесь про нас. «Дона Жоана Т. среди ночи услышала, как кто-то скребется в окно. Источником шума было некое существо, пытающееся пролезть в форточку. Оторопевшей женщине на выручку пришел муж, синьор Жувенал….
- Так я же их знаю! – прервала Одетти. – Они живут в доме, где небольшая овощная лавка на углу?
- Одетти!
- Это они. «…синьор Жувенал. Он не растерялся и стал бить существо по лапам: «Пошла вон!». Не сразу, но одержал победу. И, обернувшись, сказал: «Обезьяна лезла».
- Представляю!
-Да уж.
- «Было жарко, - вспоминает ещё одна из пострадавших,  дона Сорита Б. , - мы оставили окна открытыми. Проснулась я от того, что заиграло пианино. Так, как будто по клавишам начал стучать ребенок. Я приподнялась с постели и увидела в темноте маленькое юркое существо. И не сразу сообразила, что это обезьянка. А когда поняла, попыталась выгнать ее в окно, но не тут-то было! Животное начало шипеть, делать угрожающие выпады. Конечно, я испугалась…».
- Так и инфаркт легко заработать, - покачала головой Ноэмия. – А Мустафа решил бы, что это шайтан или джинн, вылезший из бутылки.
- Мне читать дальше? – рассердилась Жура, когда ее перебили в очередной раз.
- Да!... Да-да! Читай!
- «Улучив момент, когда обезьяна занялась пультом от телевизора, дона Сорита  включила свет и осторожно разбудила дочку, сына, и все втроем стали думать, что же делать с этой гостьей. Макаку не смутил консилиум, она без устали носилась по комнате, рвалась на кухню (возможно, к холодильнику), сломала все, что попалось ей в руки, периодически грызла мебель и даже телевизор. На контакт не шла. Хотя дала покормить себя овощами, но и это не смягчило мохнатого агрессора.
– Мы настолько измучились, что в отчаянии стали звонить в МЧС, но спасатели нам сказали, что обезьяны – не их профиль, велели вызвать полицию, что мы и сделали.
Самое удивительное, что, вопреки расхожему мнению, обезьянки, такие милые на вид и которых обычно в мультиках изображают добрыми, на самом деле довольно свирепые животные.
– Ранним утром поступил звонок в дежурную часть, – рассказывает  офицер полиции Диего Молина, – взволнованный молодой человек сообщил, что во дворе беснуется обезьяна, уже покусала несколько человек и не дает выйти во двор его жене. Прибывший наряд полиции пошел по следам агрессора. Нашли животное отдыхающим на лавочке возле большой мусорной урны, заваленной использованными кокосами. Макака при виде стражей порядка продолжила вести себя вызывающе – кидалась на патрульных. Полицейские тихо ругались, не решаясь подойти…
Спас положение проходивший мимо синьор Эдвалду де Соуза – в прошлом боевой летчик, бояться макак ему нельзя по определению.
– У меня друг был капитан дальнего плавания, – рассказывает летчик, – у него жила обезьянка, и я знаю, какими они могут быть агрессивными. А клыки у них острые…
Летчик накрыл уставшее животное одеялом, скрутил и передал патрульным.
Но полицейские ее упустили…  Обезьяна забилась, завизжала, укусила через ткань одного, второго и оказалась на свободе. От стражей порядка она скрылась на высоком дереве… К этому времени насчитали четырех укушенных...»
- Ну, вот, Базилио, поймал бы макаку, так она не покусала бы никого, - вроде бы в шутку бросила дона Жура работнику, с открытым ртом стоявшему рядом со столиком.
- Так она и его покусать могла, - пожалела парнишку дона Ноэмия.
- Вопрос, где теперь макака? Не написано, куда делась?
- Вот здесь… Читаю: «Лечат душевные и телесные раны все, кого покусала и испугала макака. Полицейские хотят забыть обезьяну и этот день, как страшный сон..». Не поймали обезьяну, одним словом, - просмотрев окончание статьи, сделала вывод Жура.
- Судя по статье и сплетням моих соседей, обезьяна нападала исключительно на женщин. Одетти, ты же работала в цирке, знаешь, наверно, почему.
- Я там работала, но даже вспоминать об этом не хочу. Нападает на женщин, потому что они истеричны, кричат, визжат, вот животное и пугается. В незнакомой среде обезьяна становится непредсказуемой.
- Точно, надо знать их повадки, чтобы поймать. 
- Нельзя кормить с руки – укусит. Нельзя махать руками, шуметь, кричать…, - нехотя поделилась опытом дона Одетти.
- Так ее не поймали! Боже! Теперь будет страшно ложиться спать, -  пришла к неутешительному выводу дона Ноэмия.
- Неужели никто не захочет ее поймать?
- Как же, Одетти! Обещано вознаграждение в пятьсот реалов тому, кто сможет поймать животное. Охотники найдутся.
- Эх, Базилио, ты такой шанс упустил! – повернулась хозяйка к работнику. – Пятьсот реалов – неплохая сумма.
- Мне бы пригодилась, - согласился Базилио и о чем-то призадумался.
- Иди-ка работай, парень, - отправила его прочь от столика дона  Жура. - Ты услышал все, о чем написано в статье.
Официант был вынужден отправиться протирать липкую от пива стойку, заляпанную посетителями.
Анинья, с ненавистью сверлившая напарника, вполголоса сказала ему:
- Базилио, я тебе отомщу. Теперь весь Сан-Криштован надо мной потешается. Моя месть будет страшна! 
- Я знаю, что ты ведьма! – испуганно произнес Базилио, увидев, как Анинья, присев под барную стойку, затем выпрямилась, но оказалась с раскрытым ртом, из которого торчали вампирские клыки.
- А...а.ааа…., - тихо взвыл во весь голос глуповатый парень. Но, зная о крутом характере доны Журы, Анинья,  чтобы не привлекать ее внимания, всего-то клацнула несколько раз зубами  и пригрозила выпить его кровь за вчерашний донос, теперь так скомпрометировавший ее.
Видя, как испугался Базилио, она быстро убрала вставную челюсть для розыгрышей, но взяла со стойки стакан с красным соком. Посетителей было  немного, поэтому Анинье ничто не помешало медленно и демонстративно на глазах Базилио выпить сок, похожий на кровь…
Парень испуганно наблюдал за ее манипуляциями до тех пор, пока к нему не подошел Рапазао.
- Ей, Базилио! Чего ты на Анинью уставился?... Есть у нас к тебе одно дельце…
- Нет, я макаку ловить не буду, - отказался парень.
- Никто ее ловить не собирается. Хотя пятьсот реалов упускать жалко. Но мы к тебе с другим предложением  пришли… Ты должен нам подыграть. Пусть в Сан-Криштоване жители поверят в то, что в районе завелись вампиры.
Видя, что официант молчит, добавил:
- И Анинья тебя простит за сплетню, которая испортила ей репутацию.
- Нет, я не могу. Доне Журе это не понравится…
Базилио стоял в растерянности, не зная, как отказаться от такого предложения. Но ему на выручку пришла сама хозяйка.
- Эй, о чем это вы здесь шушукаетесь?  Рапазао, ты собираешься что-то заказать? Заказывай и плати, садись за столик и ешь, иначе – уходи. Не отвлекай мой персонал от работы!
- Ухожу, дона Жура, уже ухожу! – забирая со стойки тарелку с пирожками и кружку с пивом, ответил Рапазао и двинулся к столику.
Вскоре к нему подсел и приятель. Лижейро тоже взял пиво, но за пирожками полез в тарелку компаньона.
Однако владелице бара не нравились эти посетители. Воспользовавшись образовавшимся минутным перерывом в работе, она подошла к ним и заговорила.
- Мне не нравится то, чем вы занимаетесь! Ещё и Анинью втягиваете в свои делишки. Теперь жители района говорят, что у меня в баре работает ведьма. Я не желаю, чтобы вы подрывали репутацию моего бара. Только узнаю ещё о чем-то, навсегда закрою для вас двери моего заведения! Ещё и падре приглашу, чтобы освятил святой водой здание. Или мне созвать жителей и вместе с ними потребовать, чтобы падре и вашу мастерскую окропил?
Дона Жура, мы ничего плохого не делаем! – подкручивая ус, ответил Рапазао.
- Ничего! Ничего не делаем, - убедительно рубанул ребром ладони по воздуху и Лижейро.
- Дона Жура, из-за вас у нас и так плохо идут дела. А ведь шутка с вампирами могла принести нам немного денег! Каждый зарабатывает, как может.
- Ешьте и уходите! – велела она им, ведь еду они оплатили, и теперь она не могла выгнать их из бара.
Дона Жура по опыту знала, что бесполезно что-то доказывать жуликам из мастерской, поэтому она недовольно отошла от их столика.
А Рапазао, доедая очередной пирожок, вдруг застыл с куском в руке, так и не донеся его до рта. Ему в голову в очередной раз пришла гениальная идея.
Лижейро это понял и решил не мешать приятелю обдумывать мысль, которая потом может принести им много-много денег. Когда они встали из-за столика и вышли на улицу, у Рапазао от нетерпения уже горели глаза. Не дожидаясь, пока они доберутся до автомастерской, Рапазао поспешил поделиться с Лижейро
- Слушай, вот что пришло мне в голову!...
Лижейро заинтересованно приник ухом к его губам. О вещах, которые они порой обсуждали, не должен слышать никто. Только тогда успех предприятия им будет обеспечен.
…Дона Жура хмуро проводила взглядом местных авантюристов, потом вернулась к стойке и ещё раз предупредила Анинью и Базилио, чтобы не смели участвовать в темных делишках владельцев автосервиса.
- Иначе уволю, - пригрозила она.
Дона Ноэмия и дона Одетти тем временем закончили пить кофе и тоже ушли из бара. У каждой были важные дела.
Ноэмия, перед тем, как вернуться в собственное заведение, заглянула к мужу в «Волшебную лампу». Мустафа вышел с ней на улицу, чтобы не разговаривать при Мухамеде в магазине. Родственник был в плохом настроении.
- Потом расскажу, - пообещал Мустафа жене. 
- А что такое? Не влезла ли макака в его магазин?! Вчера Базилио видел ее на пальме возле бара.
- Нет, Ноэмия, у нашего родственника своя макака в семье объявилась. Лейла требует купить бриллианты. Мухамед не знает, как ему поступить с женами. Латифа отказывается обсуждать с ним совместную жизнь. Лейла же требует слишком много. Мухамед не говорит прямо, но как я понял, Лейла собралась пойти к Латифе и потребовать от нее делить всё поровну.
- А что им делить? Латифа живет сама по себе. У нее в доме нет ничего, на что могла бы претендовать другая жена, даже если бы Латифа и Мухамед не были разведены.
- Ноэмия, и ты туда же? Мухамед передумал разводиться! Латифа все ещё его жена, - простонал Мустафа, сочувствуя родственнику.
- Так чего же хочет Лейла?
- Она требует, чтобы Мухамед пошел к Латифе и объявил, что намерен делить ночи между ними.
- Какая же наглая эта девчонка!
- Она права, - пожал плечами Мустафа. – Так положено.
- Представляю: Мухамед будет бегать от дома к дому на глазах всего Сан-Криштована. Пожалуй, найдутся любители поспорить и сделать ставки – впустит Латифа в свой дом Мухамеда или нет в свою очередь.
- Не говори так, Ноэмия.  Не смейся, ведь Мухамеду очень нелегко.
- Не надо было брать вторую жену! – отрезала Ноэмия и отправилась в собственное кафе, помахав ручкой мужу.

…Мустафа был прав: Мухамед не знал, как ему быть. Он поговорил с Лейлой после того, как Амин пересказал ему разговор его жены с Арибой о том, что Лейла намерена пойти потребовать от Латифы выполнять часть ее обязанностей по дому и ночами.
- Нет, Латифа ничего не должна делать в этом доме, - подчеркнул Мухамед. – Здесь ты – полная хозяйка. И Халиса тоже занимается частью домашних дел. У Латифы свой дом. Когда я буду приходить к ней и часть дней проводить у нее, тогда она и станет кормить меня и ухаживать за моими вещами, стирать, гладить, штопать… Но для этого мне надо с ней помириться. А ты можешь только все испортить. Лейла, я запрещаю тебе ходить в тот дом.
- В дом твоей второй жены? Она хорошо устроилась.
Мухамед никак не ожидал, что девчонка, которая младше Самиры, посмеет так разговаривать с ним.
- У тебя совсем нет ко мне уважения. Это харам.  Ты много говоришь и не тем тоном. Однажды я накажу тебя, Лейла, - предупредил он.
Но юная жена не испугалась и не пожелала прислушаться к его словам. Наоборот, она предложила, чтобы Мухамед сам сходил к Латифе и потребовал от нее исполнения супружеского долга.
- Ты должен все ночи делить между женами. Скоро пройдет сорок дней после рождения ребенка… Я не желаю одна проводить все ночи с тобой…
Мухамед не верил собственным ушам. Впрочем, он, закрутившись с делами и каждый день страшно уставая, совсем забыл о том, что ему положено навещать жену в ее комнате. Иногда он с горечью вспоминал о Латифе, но совсем забыл о Лейле. Казалось, она родила ему сына,  и на этом – всё.
- Лейла, хорошо, что ты заботишься о Латифе, но сегодня я приду ночевать к тебе, - виновато ответил он, раскаиваясь из-за своей невнимательности к молодой жене.
Но в ответ он увидел, как в ее глазах плеснулся ужас… и ещё что-то, очень неприятно задевшее его. Мухамед не стал задумываться, что именно его задело, он решил сегодня же сходить к Латифе, чтобы поговорить. Вот после дневного намаза, после того, как из кафе Керима приедут за продукцией  Латифы, он и отправится к жене.
 С Лейлой он тоже разберется, но позже. Пожалуй, следует что-то предпринять. Тон, которым с ним разговаривала Лейла, его унизил. Он почувствовал себя оскорбленным, а ведь, живя с Латифой, он никогда не испытывал ничего подобного.
«И вот из-за этой глупой девчонки, на которой я женился по воле дяди Абдула, моя Латифа стала второй женой. Я должен это исправить. Дам развод Лейле, и тогда Латифа вернет свое место в семье. Вот об этом я и скажу сегодня моей козочке», - решил он.
Прошло несколько часов, и Мухамед, едва отъехала от дома Латифы машина из кафе  ее работодателя, отправился в жене. Магазин он оставил на Мустафу. Покупателей было больше обычного, потому что история с обезьяной, за поимку которой была обещана неплохая сумма, привлекла внимание многих любителей приключений и просто любопытных, которые наивно надеялись, что макаку можно ещё отловить где-то в Сан-Криштоване.
Люди заходили попутно как в бар доны Журы, так и в «Волшебную лампу». Но Мухамед решил, что Мустафа вполне справится и без него. Ему не терпелось поговорить с Латифой.
Дверь открыла Самира. Она не посмела перечить отцу, тем более что он заявил: у него срочное дело к ее матери, им надо немедленно поговорить.
На эту уловку поддалась и Латифа, испугавшись, что речь пойдет об Амине.  Самира ушла к себе в комнату, собираясь заняться подготовкой к зачету, а Латифа была вынуждена провести бывшего мужа в гостиную.
Там Мухамед и разоткровенничался. Он начал жаловаться на то, что Лейла не только неумелая хозяйка, но и как жена плохо с ним обращается.
- Она требует, чтобы я установил очередность ночей. Сегодня я иду ночевать к ней, завтра приду к тебе, - улыбнулся измученной улыбкой Мухамед.
- Что? – как будто ослышалась Латифа. – Мухамед, мы разведены. Мы больше не махрамы. Даже теперь тебе нельзя находиться в этом доме рядом со мной, потому что мы больше не женаты. А ты предлагаешь мне… Нет, уходи, Мухамед. То, что с тобой случилось, и должно было случиться. И ты должен был подумать об этом перед тем, как решил взять вторую жену.
- Козочка моя, но раз ты впустила меня в дом, это значит, что ты признаешь меня мужем, что бы ты там ни говорила. Ты знаешь, что я всё ещё твой муж.  Ведь никого другого ты не впустила бы? Сид Керим не входит в твой дом, я слежу за ним, слежу за вами обоими. Ведь не входит? Латифа, отвечай.
- Мухамед, как ты смеешь спрашивать у меня о том, что тебя сейчас совершенно не касается? Уходи. Я услышала всё, что ты пожелал рассказать.
- Завтра я приду к тебе, потому что завтра - твоя ночь.
- Нет, я отказываюсь, потому что нас развели. Ты мне больше не муж. Не смей мне никогда больше делать подобных предложений.
- Это не предложение, Латифа. Я просто ставлю тебя перед фактом. Ты обязана…
- Нет, Мухамед. Я ничем тебе больше не обязана. И я сегодня же позвоню в Фес дяде Али и пожалуюсь ему.
Мухамед разозлился. Что такое? Обе жены его начали бунтовать против него!
- Ты отказываешься исполнять супружеский долг? Я готов даже вернуть тебе статус первой жены, дав развод Лейле, чтобы она, а не ты была второй женой. Латифа, я не намерен дальше спорить, - выставив руку ладонью вперед, теперь уже жестко произнес Мухамед. – Я вернулся из Марокко со второй женой и намерен навести порядок в семье. Завтра вечером жди моего прихода. Тогда ты вспомнишь, как нам с тобой было хорошо вместе...
- Не смей, Мухамед! Я не открою тебе дверь, не приму тебя. Ты теперь чужой для меня человек!
- Латифа, может быть, ты надеешься, что Керим заинтересуется тобой? Этого никогда не будет. Я не допущу. Ты – моя жена. Но если я узнаю, что между вами, между тобой и Керимом что-то есть… Латифа… Латифа, я выволоку тебя на площадь… перед баром доны Журы… и дам тебе восемьдесят ударов плетьми. Поступлю так же, как поступил бы с тобой в Марокко, если бы ты мне изменила. Неважно, что здесь другие законы. Но если ты опозоришь мою семью, вы с ним оба будете наказаны!
- Вон из дома, Мухамед! Уходи немедленно! Или я вытолкаю тебя в спину скалкой для теста. Прочь! Я сегодня же пожалуюсь дяде Али! Жади предупреждала меня, что надо действовать иначе. Я ее не послушалась.
- Жади? Опять Жади! Эта одалиска испортила нашу семью! Я и с ней расправлюсь тоже! – пришел в неистовство Мухамед, покраснев и задрожав от злости. – Вы все ответите за мой позор – и ты, и Керим, и твоя Жади! Только посмей изменить мне!... Ты всё ещё моя жена, Латифа… Я никогда в жизни не откажусь от тебя! … Никогда не дам тебе развод!.. Ты никогда не станешь женой другого!..
 Самира притихла у себя в комнате, не смея выйти, и теперь прислушивалась, как затихают голос и тяжелые шаги отца, вероятно, спускавшегося по лестнице. Его угрозы, унижение матери – всё это страшно подействовало на Самиру. Свидетельницей ссоры между родителями она стала впервые. Неужели и тогда, когда она жила в пансионе, они вот так же ссорились?
 Ей даже показалось, что те шлепки, которые донеслись до ее слуха, были не чем иным, как ударами деревянной скалки по широкой спине отца. Нет, это невозможно! Мама никогда не опустилась бы до подобного. Впрочем, и отец не позволил бы ей ударить себя. Он бы выхватил у нее из рук скалку и, пожалуй, ударил бы ее в ответ! Скорее всего, отец бил ладонями по перилам лестницы, выпуская из себя ярость.
Она услышала, как внизу кто-то открыл дверь на улицу. Но отец продолжал говорить:
- Латифа, я вернулся из Марокко и теперь буду делить ночи между тобой и Лейлой. Когда появится и третья жена, тогда – между вами тремя, и тебе придется смириться с этим.
- Нет, ты мне не нужен. И ты мне больше не муж. Уходи, Мухамед! Убирайся!
Дверь захлопнулась громче обычного. В  раскрытые окна долетел звук шаркающих бабуш Мухамеда, некоторое время топтавшегося перед захлопнутой дверью. Он что-то пробормотал и двинулся к своему магазину.
Самира не могла поверить услышанному. На нее ужасно подействовала сцена, невольной свидетельницей которой стала.
- Лучше бы я поехала в музей сегодня,  чтобы не видеть и не слышать всего этого! Мне нужно написать очерк об одном из музеев Рио-де-Жанейро. Так почему я решила отложить поездку?! – укоряла себя девушка. Потом, почувствовав дурноту,  вскочила и понеслась в ванную комнату.
Там ее вырвало. От отвращения. Ей не следовало слышать многое из того, о чем говорили родители. И виновата в омерзительной сцене Лейла!
- Я ее поколочу при встрече! Пусть только посмеет прийти в этот дом, я ее прибью! Как Амин терпит эту мерзавку? А я ее даже не видела до сих пор, не представляю, как она выглядит! Могу ведь не узнать.
Потом Самира пошла к матери, глухие рыдания которой раздавались из ее комнаты.
- Не плачь, мама. Сейчас же позвоню тете Жади. И дяде Али в Фес. А ещё лучше – Зорайдэ. Она подскажет, как нам справиться с этой маленькой гадюкой. Она настраивает отца против тебя.
- Самира, мне так плохо. Твой отец унизил меня,  оскорбил, - рыдала Латифа. -  А когда я пыталась закрыть за ним дверь, он пообещал уничтожить мой бизнес. Сказал, что знает, как заставить сида Керима отказаться от моей выпечки.
- Мама, даже если у отца это получится, все равно есть дона Ноэмия, которая мечтает, чтобы ты пекла печенье для ее кафе. И даже Мустафа не сможет ей запретить. Думаю, надо вызвать в Бразилию дядю Али. Если он скажет отцу, что вы разведены, отец больше не посмеет приходить к нам и вредить тебе.
- Дочка, позвони Жади. Или нет, сначала дяде Али. Или Жади? Принеси мне телефон, я сама позвоню.
Самира подала ей сотовый и с сочувствием стала наблюдать, как мать дрожащими пальцами набирает чей-то номер…
И вдруг ей вспомнилось, как вчера дона Ноэмия намекнула на то, что Лейла может влюбиться в Амина. она даже описала, как Лейла смотрела на ее брата, когда впервые увидела его.  Самира не поверила, ведь дона Ноэмия всегда недолюбливала ее отца, но обожала посплетничать. Но если это окажется правдой, семью ждут ужасные потрясения. Зачем только отцу пришло в голову жениться во второй раз?


13. Часть 18. Глава 13. Сид Абдул и лара Дуния.


Когда Латифа пыталась дозвониться до сида Али, ни его, ни Зорайдэ не было дома. Сид Али отправился в дом приятеля. Сид Абдул устраивал семейный совет. И так как в нем участвовали и сыновья  Али и Дунии, то  сид Али обязан был тоже присутствовать. Впрочем, его семейный совет мог коснуться в первую очередь. Ведь речь шла о браке сида Абдула. Если состоится его развод с Дунией, то не будет ли вынужден сид Али вернуть в семью мать своих сыновей?
Сида Али это не устраивало. Он едва смог отделаться от этой женщины. Но приятель и не желал разводиться с той, которую можно было воспитывать, совершая тем самым благое деяние. Однако Дуния не была с ними согласна. Она побывала у шейха, и теперь вопрос стоял так: или сид Абдул дает ей махр, покупает золото, или она получает развод.
Эта история началась неделю назад.
В тот день Дуния никуда не собиралась выходить из дома, не помышляла о визите к шейху. Как обычно, она стояла на кухне возле плиты, и хотя рядом была и Нурия, но цыпленка с овощами готовила служанка, а женщины присматривали за процессом, делали замечания, чтобы всё было так, как нравится сиду Абдулу, и обсуждали последние новости.
- Нурия, я до сих пор возмущена выходкой Ясмин. Как она смогла меня провести? Ведь девчонки познакомились у меня под носом. Я сама привезла Ясмин в Мекнес, привела ее в дом Хадижи. Разве я могла заподозрить, что моя внучка так быстро сдружится с сестрой мужа Хадижи, с этой Дайнаб, сговорится с ней, придумает план…
- Как говорит сид Абдул: «Женщина светла снаружи, но темна изнутри». Мы не можем заглянуть в душу даже близкого человека.
- Это так. Аллах! Ясмин такая дурочка, она же едва не лишилась огромной шкатулки с подаренным золотом. Ей повезло, что она так понравилась жениху. Но что теперь происходит между ними? Как Амаль относится к Ясмин? Что если Дайнаб сможет понравиться ему ещё больше? А на Ясмин он перестанет смотреть, потому что не сможет забыть ее выходку с подменой на свадьбе?
- Лара Дуния, Зорайдэ рассказывала мне, что они с сидом Али разговаривали по телефону с Хадижей. Оказывается, Дайнаб пишет письма домой. Там что-то непонятное – у Амаля теперь четыре жены.
- Какие ещё четыре жены? Да, четыре. Дайнаб повезло, что оказалось место и для нее. Мой сын разбирался в этой истории вместе с сидом Али. Одна из  жен Амаля – Неджма, которую он перед свадьбой привез из Бразилии,  распространила слухи, что у него пятеро детей. Якобы от одной из жен.
- А на самом деле? Сид Абдул ничего мне не рассказывал.
- Ещё бы! Стар стал Абдул. Как это говорится? Стар козел, да рога большие. Наказать грешников, совершающих харам, он может. Но сватать выгодные партии ему уже перестанут скоро доверять. Он попал впросак с мужем для Хадижи, доверившись приятелю.  Сид Рахим захвалил Фарида, так Абдул и поверил, сосватал ему Хадижу. А теперь там не все так хорошо, как мечталось  племяннику Абдула - Саиду.
- А что не так с женами Амаля? – не выдержала и снова спросила лара Нурия. Ей было обидно, что, не смотря на ее многолетнюю верность, хозяин всё равно не доверил ей эту историю.
- Ему стыдно, Нурия. Стыдно, что потерял нюх. А мой сын нанял сыщика, который и выяснил всё о женах Амаля. Только теперь уже поздно. Это надо было делать до того, как сосватали мою внучку.
- О, Аллах! И в чем же дело?
- А в том, Нурия, что зять моего сына давно развелся с первой женой. Она была иностранка, шведка, кажется. Но она сбежала от него, развелась и недавно вышла снова замуж у себя на родине. У Амаля есть от нее сын, который теперь учится в Европе.
- А пятеро детей от кого?
- Вот. После развода с европейкой семья Амаля нашла ему жену в Марокко. Но он не полюбил ее, а, прожив несколько лет, обнаружил, что она бесплодна. Во всяком случае, никак не может забеременеть. Тогда он женился на Неджме. Это был брак по большой любви, и Неджма долгое время не подозревала, что она не единственная жена.
- Надо же! Харам – обманывать супругу, - покачала головой лара Нурия, и девушка, которая занималась обжариванием цыпленка, тоже увлеченно слушала рассказ лары Дунии.
- Ты что делаешь? – привела ее в чувство хозяйка. – Если на цыпленке будет подгоревшая шкурка, Абдул заставит меня ее съесть. А мне куриная кожа не нравится. Смотри в сковородку, а не нас с Нурией слушай! И овощи не забывай помешивать, чтобы не пригорели! А лучше переложи курицу на тарелку – видишь, уже поджарилась до золотистого цвета? И морковь с перцем ты что-то слишком мелко порезала.
- Пусть добавит кроме изюма и корицы ещё и тмин с имбирем. Сид Абдул любит вкус имбиря в жареной курице. Как дожарятся овощи, сложишь всё в форму для запекания, овощи разложи вокруг цыпленка. А потом все это зальешь бульоном, который я слила после варки цыпленка.
- Да, лара Дуния, - покорно ответила женщина.
- И смотри, чтобы кускус был сварен как следует. Подадим цыпленка с кускусом.
Убедившись, что блюдо готовится, как положено, Дуния продолжила рассказ:
- Непонятно, как Амалю удавалось скрывать от Неджмы брак с другой.  Может быть, потому что он оградил ее от внешних связей в своем дворце. Неджма ведь выросла в Бразилии и с марокканскими родственниками не поддерживала слишком близких связей. Мне это непонятно, конечно. Ведь у всех в Марокко, в Бразилии, да везде много родственников и знакомых. Но когда Неджма узнала правду, то сначала не желала смириться, что она не единственная и только вторая. И она тоже не смогла родить ребенка за два года брака.
- Так дело в мужчине? Бедная Ясмин, у нее не будет детей, - покачала головой Нурия.
- Посмотрим. Если не будет, я потребую развода для внучки. Зачем ей такой муж?
- Но Ясмин может остаться одна! Ведь со временем многие узнают, что случилось на свадьбе. И никто не захочет брать ее в жены.
- Надо подумать, как сделать лучше для внучки. Но слушай, что было дальше! Его семья, не дождавшись от него наследников,  снова начала на него давить, чтобы он взял ещё одну жену. И он присмотрел себе в невесты нашу Ясмин, когда мы весной ездили в Сан-Паулу к родственникам. И опять ему удалось скрыть правду о женах. Но Неджма, мало того, что пустила сплетни о пятерых детях и о многом другом, так ещё и сбежала от него как раз тогда, когда он привез ее погостить к отцу в Рио-де-Жанейро. Она отказалась возвращаться к Амалю, узнав, что он собрался жениться на Ясмин.
- Так теперь у Амаля четыре жены? О, Аллах! Ясмин только третья, а Дайнаб – четвертая?
- Да, так, - вздохнула лара Дуния. - Может быть, Ясмин была права, каким-то образом почувствовав, что ее ждет незавидная судьба? Уж кому, как не мне, знать, что такое быть третьей женой. И моя внучка повторяет мою судьбу.
Они не заметили, как на пороге кухни появился сид Абдул.
- Чем ты опять недовольна, Дуния? – сурово спросил старик у жены.
- А, явился! Абдул, я не могу найти свой браслет. Куда-то исчез мой золотой браслет, который я нашла в вещах твоей бывшей жены. Ты мне его отдал! А теперь мне стало известно, что ты же его и забрал.
- Это для твоей же пользы. Мне неприятно видеть, Дуния, как ты губишь себя любовью к золоту. Я забрал браслет.
- Как это – забрал, сид Абдул? Ты мне и золото не купил, махром не обеспечил, сиду Али не желаешь меня возвращать, так ещё и единственный золотой браслет отнял?! Пойду завтра к шейху жаловаться! – пригрозила женщина.
- Дуния, золото – это уголек ада, на который опирается твоя рука. Так говорил Пророк. Ты же не хочешь стать топливом в пламени ада?
- Абдул! Верни мне браслет!- сурово потребовала лара Дуния.
Но старик только насмешливо осмотрел ее с ног до головы. Дуния дома была разряжена так, как будто старалась прихорошиться для мужа, каковым она его не считала. На ней было черное платье с красивейшей вышивкой золотой нитью, на голове – платок. Но лишь для того, чтобы волосы не падали в еду, ведь она пришла на кухню. Но и бабуши – ее домашняя обувь – были не из дешевой лавки с медины, а украшенные сложным узором из стекляруса.
Рядом с Дунией лара Нурия выглядела очень скромно: в темном платье с простенькой вышивкой на груди, в фартуке, потому что помогала готовить еду и не желала запачкать одежду брызгами масла и прочего. Невзрачные серьги в ушах, тонкое недорогое ожерелье на шее… И платок, повязанный в стиле Зорайдэ, только не с так сложно закрученными концами  вокруг головы.
Пока он сравнивал женщин, Дуния продолжала настаивать на своем, но Абдул её не слушал. Вкусные запахи запекаемого в духовке куриного мяса будоражил, вызывая аппетит. Но впереди ждал намаз.
- Принеси мне коврик, буду молиться в гостиной, - бросил он жене.
- Не отдашь браслет, так и коврик сам ищи! – разозлилась Дуния.
- Есть такая птица, которая никогда не поет, но уж если запоет, так дурным голосом! – сердито бросил ей Абдул.
- Отдай мне браслет! Или я пойду к шейху! Завтра же и схожу!
- О, Аллах! – воздев руки в небу, только и смог возмутиться сид Абдул. – Судьба человека напрямую связана с его языком: человек из-за своего языка будет вознагражден Раем или будет наказан Адом. Запомни это, Дуния!
- Сид Абдул, чай с мятой будете? – спросила Нурия, чтобы погасить готовую вспыхнуть перед намазом ссору.
- Нет, позже. Дуния, ты и принесешь мне чай. А пока иди и молись. Ты слышишь?
- Азан ещё не звучал! – огрызнулась лара Дуния.
- Кто не совершает намаз, тот не слышит азан. Дуния, я наблюдаю за тобой! – погрозил он ей пальцем.
- Мы с Нурией успеем дойти до комнаты, где оставили наши коврики, - ответила Дуния, чтобы он только отстал от нее.
После намаза, накормив сида Абдула, лара Дуния куда-то исчезла. Абдул понял, что она куда-то ушла, что вышла из дома и отправилась на медину.  В гости к детям?
- Опять будет жаловаться на меня сыновьям, - догадался Абдул.
Лара Нурия не могла ответить, потому что Дуния не делилась с ней своими планами. Старик решил позвонить сиду Али, чтобы обсудить поездку на рынок верблюдов, который они собирались посетить в ближайшие дни. Они долго беседовали, обсудив не только это, но и многие другие проблемы.
Однако и позже Дуния не вернулась.
…Лара Дуния шла по медине, мысленно накручивая себя перед беседой с шейхом. Она направлялась в мечеть. Наконец-то пришло время решить, как быть дальше. Если оставаться женой Абдула, тогда следует добиться, чтобы он с ней поступил в соответствии с принятыми обычаями. Сид Абдул обязан купить ей золото, выплатить махр. Если  он не согласен с этим, тогда пусть выполнит договоренность  о временном браке и  вернет ее сиду Али. Она снова будет второй женой Али и переедет в его дом. Не всё же Зорайдэ быть там единственной хозяйкой.
Она ждала этого дня, но и не решалась пойти к шейху. Но наступил подходящий момент: свадьба Ясмин позади. Икрам женится только через несколько месяцев или даже через год. А Абдул ещё и браслет у нее забрал! Но ведь она так привыкла к  украшению, оно стало ЕЕ, Дуния полюбила браслет, как будто для нее он и был куплен. А сид Абдул, значит, решил пошутить?
Если бы не ответ мужа, когда Дуния накормила его после намаза отменно получившимся жареным цыпленком, с кускусом к нему, наверно, Дуния так и не решилась бы выйти из дома и отправиться к шейху.  Но сид Абдул заявил:
- Дуния, чтобы получить назад браслет, ты станешь рассказывать мне каждый вечер сказки. Как Шехерезада. Если сказка мне понравится – я верну тебе браслет, и ты будешь носить его до следующего вечера. А если сказка не понравится или ты не сможешь правильно понять ее смысл, то я снова заберу у тебя браслет, и ты сможешь попытаться вернуть его себе только следующим вечером, когда придешь ко мне с новой сказкой.
- Что? – не могла поверить услышанному лара Дуния. – Ты решил поиграть со мной в султана и Шехерезаду?
- Я же не заставляю тебя танцевать для меня, - усмехнулся сид Абдул. – А в сказках заключена народная мудрость. Поэтому тебе придется мне их рассказывать.
- Сид Абдул!...
- Если станешь возражать, то отправлю тебя на рынок за костюмом для танцев, и ты будешь танцевать для меня!
- Нет, я этого так не оставлю! Так насмехаться надо мной! – закипела от злости Дуния и вышла во двор риада.
- Пошла ворона лебедем, забыла, кто она есть, - бросил ей вслед рассердившийся сид Абдул. Но Дуния не стала реагировать на обидную пословицу.
Она осмотрелась.  Во дворе у крытого навеса Юнус занимался ослами. Он только что вернулся из лавки, где закупил корма. Видя, что мужчина отвлекся, лара Дуния подошла к двери и, поняв, что она не закрыта на замок, вышла на улицу. Юнус не обратил на нее внимания.
- Я ему покажу, как превращать меня в Шахерезаду! Не только схожу к шейху и добьюсь развода, но и бывшую жену Абдула разыщу! Устрою ему сказочный сюрприз. Если она ещё жива, то притащу ее в дом Абдула. Пусть она и рассказывает ему истории из собственной жизни. Наверное, с ней много интересного произошло после побега.
Она отсутствовала несколько часов. Наконец, ее исчезновение из дома заметил и сид Абдул, как его не отвлекала Нурия. А ведь они вели интересную беседу о мудростях из Корана.
- Нурия, где эта одалиска? Она вернулась? Ушла давно, но пора уже ей вернуться. Или я не услышал, как она пробралась по дому ? Сидит у себя в комнате? Позови! Пусть и она слушает и обсуждает вместе с нами прочитанное.
- Сид Абдул, ей не понравилось то, что ей придется рассказывать сказки.
- Нурия, мало ли что ей не понравилось. Я намерен перевоспитывать ее. Наконец-то у меня появилось время заняться Дунией.
- Но ее нет в комнате. Юнус видел, что она вышла из дома и стояла во дворе. Боюсь, что ваша жена ушла.
- Я знаю, но она давно ушла. Должна вернуться. Где бродит эта одалиска?
Наступил вечер. В доме сида Абдула начали нервничать. Позвонили и обоим сыновьям сида Али – нет, они не видели сегодня мать. Дуния к ним не приходила!
- Что это значит? – растерялся сид Абдул. И тут же отправил Юнуса на ее поиски.
Слуга вернулся, но только с известием о том, что люди видели лару Дунию  выходившей из мечети. Потом она растворилась на медине среди прохожих.
-  О, Аллах! Эта одалиска посмела идти в мечеть и жаловаться на меня шейху?! – не мог поверить Абдул. - Иначе для чего она туда ходила?
- Она грозилась, сид Абдул! Говорила, что золота не получила, а теперь вот и браслет у нее забрали.
- Как она посмела уйти без моего разрешения? – спохватился старик. - Пророк сказал: «Если женщина выйдет из дому без разрешения мужа, то все, на что попадает луч солнца, будет проклинать ее до тех пор, пока она не вернется домой».
- Сид Абдул, Аллах ее накажет! Это харам – вести себя так, как лара Дуния себя ведет, - заметила Нурия, вытирая столешницу, где стояли недавно унесенные стаканчики с чаем и чайник.
- Это так, харам, большой харам!
-  Как вы позволяете так разговаривать с собой?
- Нурия, два деяния могут сгубить человека: стремление к несметным богатствам и чрезмерная болтливость. А Дуния думает только о золоте и слишком много болтает.
- Да, сид Абдул!
- Ты знаешь, Нурия, как мрачны картины ада? В Коране говорится: «Тогда я отправлю тебя в пламя ада, горящее с шумом и треском, поджаривающее мозги».
Старик кивком попросил женщину принести ему Коран. Когда Нурия подала ему Книгу, то привычным жестом открыл Коран на нужной странице.
- Нурия, вот послушай. Аллах показал восемнадцать категорий женщин, которые получат восемнадцать  видов наказания. Пророка (мир ему и благословение) попросили описать наказания для женщин, и Он ответил: «Я видел женщину, которую повесили за ее язык. Видел ту, которую повесил за грудь. Видел женщину, которую повесили за ноги. Видел ту, чьи ноги были привязаны ко лбу, и в таком состоянии к ней были направлены змеи и скорпионы, чтобы поедать ее тело…
- О, Аллах! Как страшно, сид Абдул!
- … Видел женщину, которая сама поедала свое мясо, а под ней был огонь. Видел ту, которая сама же срывала с себя свое мясо огненными ножницами. Мне была показана и та, чье лицо Аллах сделал черным, а сама она поедала свои же мозги. Также я видел женщину, которая была слепой, глухой и немой. Видел ту, чью голову Аллах уподобил голове свиньи, а тело уподобил ослиному телу, и на ней было несколько видов наказания. Также я увидел женщину, чье тело было уподоблено собачьему телу. Была и та, которую повесили за волосы…».
- За что они были наказаны? За какие деяния женщины получили такие наказания?
- Хм, я тебе объясню. Та, которую подвесили за волосы – это была женщина, которая не скрывала свои волосы от посторонних мужчин. Подвешенная за язык была из тех, кто всячески приносят вред своим языком окружающим людям. Какая бы женщина не начнет своим языком приносить вред мужу, Всевышний удлинит ее язык на семьдесят локтей.
- Бедная лара Дуния! Что ее ждет, - испуганно сказала служанка сида Абдула.
Но старик продолжал:
- Далее, рассказывая о наказаниях женщин, Пророк (мир ему и благословение) передал нам: «…Если рассказать о той, которую повесили за ноги, то это та, которая выходила из дому без согласия на то своего мужа». Вот так, Нурия.
- Аллах, Аллах!
- А та, которая сама же поедала свое тело, то это та, которая приукрашивалась для посторонних мужчин и вела ненужные беседы за спиной других людей. В Священной книге всё описано, Нурия, всё! Надо бы Кариме почитать это место в Коране, потому что женщины, чьи тела были уподоблены телу собаки, это те, которые создавали смуту и вводили в гнев своего мужа.
- Сид Абдул, а если у женщины много недостатков? Если она много грешит: уходит из дома без разрешения, сплетничает, вредит мужу?
- Нурия, участь ее будет ужасна!
В комнату заглянул Юнус и сообщил, что лара Нурия вернулась – он только что открыл дверь и впустил ее.
- Где эта одалиска?
- Она зашла на кухню и пьет чай.
- Какая наглость! Немедленно приведи ее ко мне, - сурово приказал сид Абдул.
Он встал с кресла, в котором отдыхал и читал Священную Книгу. Бережно положив Коран на специальную подставку, он повернулся на звук шагов: уверенных и весомых – Юнуса и семенящих, но тяжелых – Дунии, которую под руку тащил за собой слуга.
- Где ты была, одалиска?
- В мечети!
- А почему так долго?
- Я разговаривала с шейхом. Но там я пробыла недолго. Шейх мне всё объяснил. Я теперь знаю, какие у меня права.
- Об этом поговорим позже. Где ты бродила, одалиска? Разве я отпускал тебя куда-то?
Лара Дуния победоносно усмехнулась.
- Абдул, я обошла все ювелирные лавки на медине, все! И в каждой отложила самые красивые украшения. Их ты мне и купишь, потому что шейх сказал мне, что наш брак действителен, поэтому ты обязан купить мне золото и назначить махр. Мои дети, сид Абдул, пойдут к шейху вместе с тобой и договорятся при шейхе, сколько золота ты должен мне купить, иначе я могу потребовать развод. А я потребую!  И тогда, Абдул, ты обязан будешь вернуть меня сиду Али. Я мечтаю об этом! Сид Али всегда был справедлив ко всем женам. Он и теперь  меня не обидит.
- Нет, ты не получишь развод, я тебе его не дам! – затрясся от злости приятель сида Али и проговорился:
 – От меня больше никогда не уйдет ни одна жена.
- Вот как? Значит, покупай мне золото! Завтра сходим  к шейху и обо всем договоримся. Иначе ты при свидетелях трижды скажешь мне: «Я с тобой развожусь!».
- Нет, Дуния, ты не услышишь от меня «талак». Забудь об этом слове!
- Ты знаешь, что будет, когда ты скажешь шейху, что не станешь покупать мне золото! – язвительно ответила ему лара Дуния, взмахнула перед собой прозрачным платком и, быстро повернувшись, ушла из комнаты.
Несчастный сид Абдул бессильно опустился в кресло.
- Нурия, ты это слышала? Ты всё слышала? Аллааах!  – едва выдавил он из себя.
- Да, сид Абдул. На меня как будто пахнуло пламенем ада!
- Что же мне делать? Я не хочу покупать золото… И на выплату махра у меня нет денег.

И вот с того дня сид Али и Зорайдэ потеряли покой. Ведь сид Абдул позвонил им и поделился бедой.
- Али, я не желаю тратить деньги на золото. Зачем Дунии столько золота? У нее же его целая шкатулка? Для кого она собирается украшать себя? Только для мужа, а ее муж – это я. Но мне не нужно, чтобы женщина увешивала себя килограммами золота!
- Абдул, но ты же строго следишь, чтобы женихи, которым ты находишь невест, соблюдали обычаи и не обижали будущих жен при покупке золота.
- Али, может быть, ты хочешь вернуть себе Дунию? – с подозрением спросил старик. Но его слова прозвучали как намек.
Потому сид Али даже поперхнулся дымом, не успев вынуть изо рта трубку наргиле, который он курил во время разговора.
- Ни в коем случае! Нет, Абдул, пожалуйста, строй семейную жизнь, как знаешь,  а мне Дуния не нужна. Купи ей золото. Я могу занять тебе денег.
Но старик не согласился.
- Нет, если мне придется покупать золото, то я сделаю это в соответствии со своими скромными возможностями. Шейх знает, что я не так уж и богат.
Дуния же почувствовала себя хозяйкой положения. Однако и она, неожиданно добившись успеха, теперь не знала, что для нее лучше: остаться женой сида Абдула, при чем – законной первой и единственной женой, получить золото, которое вынудят Абдула купить ее сыновья по совету шейха, или добиться возвращения к сиду Али, став второй женой.
 Но Дуния, уже пройдя однажды через развод с отцом своих детей, понимала, что не сможет долго оставаться с мирных отношениях с Зорайдэ, а это значит, что Али снова может дать ей развод. И это уже будет окончательный развод. Никакого временного брака больше не будет, а выйти замуж у нее тоже больше не получится. 
Или всё-таки попробовать вернуться к сиду Али? Увидев, какие прекрасные украшения лежат на прилавках ювелирных лавок, а также обойдя весь рынок золота на медине, она захотела получить хотя бы что-то из этих вещиц! Но от Абдула она ничего не дождется, это уже очевидно.
Сыновья Дунии обсуждали с Абдулом и шейхом размер махра и договорились, но он оказался таким маленьким, что Дуния от злости затопала ногами, когда услышала, что смог предложить сид Абдул.
- Жадный старик! Неужели у него совсем нет денег? Я не верю. Не верю!
Но у нее же осталось право развестись с ним. Однако Абдул уперся и заявил шейху, что не желает разводиться. Он объяснил, что не хочет подавать дурной пример своим племянникам. Саид и так уже однажды развелся с матерью своей дочери, но Мухамед держится – не желает разводиться с Латифой. Если Дуния добьется развода, и Абдул разведется, то и Мухамед дрогнет.
К досаде Дунии Абдула поддержали ее собственные дети.
Они приводили доводы: только что улегся скандал с пропажей девушки на свадьбе Ясмин, скоро должен жениться Икрам, уже потерявший одну невесту, ту самую  Дайнаб, которая все равно стала их родственницей уже не только как сестра мужа Хадижи, но и как четвертая жена мужа Ясмин.
- Нам не нужны больше скандалы в семье! – сказали они в один голос.
А развод сида Абдула и Дунии станет огромным скандалом, потому что сид Абдул – известный в Фесе человек, к тому же – поборник крепких семей.
И сид Али дал понять, что Дунию обратно не возьмет…
- Это мы ещё посмотрим! – не желала сдаваться Дуния.
Убедившись, что сид Абдул не может и не хочет тратить деньги на золото, она задумалась о том, как добиться развода.
Вспомнила, что шейх, отвечая на ее вопрос, какой может быть причина развода, перечислил: сумасшествие супруга, слепота, мужское бессилие.
И теперь-то Дуния задумалась, как поступить лучше:  объявить вредного старика сумасшедшим или отравить чем-то таким, чтобы Абдул ослеп? Пожалуй, безопаснее – уверить всех, что у сида Абдула с головой не в порядке. Но поверят ли ей?
Наконец, семья решила, что сид Абдул и лара Дуния вместе ещё раз сходили к шейху, чтобы обсудить продолжение брака.
Результатов собеседования теперь и ожидали в доме сида Абдула сыновья Дунии и сам сид Али с Зорайдэ. Пришли и престарелые дяди Мухамеда и Саида, родные и двоюродные братья Абдула.
Лара Нурия приготовила всем чай с мятой, его разносили в стаканчиках женщины, которые занимались в доме Абдула домашним хозяйством. Все ждали супругов.
Наконец, Зорайдэ увидела в окно, выходившее из гостиной во двор, как открылась дверь с улицы, и вбежал Юнус. Он распахнул ворота и ввел осла, на котором въехал во двор сид Абдул. А лара Дуния к этому времени уже шагала по двору к дому.
Она была взвинчена. Ведь сид Абдул наотрез отказался от развода, не смотря на то, что она ответила на все вопросы шейха: «Нет!». Она не хочет оставаться женой сида Абдула – нет! Она не принимает его как мужа и не примет – нет! Абдул не дарит ей золота, не заплатил махр, не дает ей денег на одежду.
Но шейх встал на сторону сида Абдула, присудив ему немедленную выплату махра, и посоветовал купить жене золото.
Вот для этого и собрались их дети и родственники на семейный совет.
Размер махра и количество золота обсуждали без присутствия лары Дунии, которая вынуждена была коротать время на кухне вместе с Нурией и Зорайдэ.
Когда всё было решено, ее позвали. Дуния пришла в бешенство, услышав, на какой смехотворный махр согласились ее сыновья, как мало золота собрался  купить сид Абдул. Как ни рвала она волосы на голове, как не возмущалась, всё было бесполезно.
- Ну, ничего, Нурия, я им ещё покажу! Аллахом клянусь! Найду, ох, разыщу бывшую жену Абдула, иншалла! Приведу ее вот в этот самый риад, откуда она сбежала когда-то, так придется Абдулу принять старую одалиску. Ведь развода он ей так и не дал? Не успел ведь?
- Нет, только не это! Зачем тебе это надо, Дуния?
- А затем, что станет она второй женой Абдула. И тебе наказание, Нурия, за то, что меня не поддержала, так ещё и браслет мой отдала Абдулу. Только ты могла войти в мою комнату и достать браслет. Я его прятала в таком месте, что только ты видела, куда я его положила в последний раз перед исчезновением.
- Мне сид Абдул приказал браслет забрать. Как я могла ослушаться? – начала оправдываться Нурия. – А если вернется Та, бывшая, то и браслет она себе заберет. Это ведь ее вещь.
Дунии это не понравилось. Но она уступать не собиралась – очень хотелось отомстить за унизительное положение, в котором оказалась.
Сердито хмыкнув, она вышла из кухни, где изливала на Нурию злость после того, как не получилось воздействовать на сыновей, Абдула или сида Али.
Поднимаясь на второй этаж, где располагалась ее комнатушка, Нурия всерьез задумалась, как найти сбежавшую от Абдула предшественницу.
«Пожалуй, отправлюсь-ка я завтра на медину и разыщу давнюю знакомую. Нура всех знает. Помнит и меня, когда я ещё девушкой была. На свадьбе у нас с сидом Али была. Она не могла не знать жену Абдула. Не поверю, если скажет, что ничего не помнит. Наверняка, у той женщины были братья и сестры. Кто-то живет и теперь в Фесе, кто знает, что сталось со сбежавшей одалиской. Отыщу ее, тогда сид Абдул будет более послушным. Придется ему выбирать: или меня баловать, золото покупать, дорого одевать-обувать, или вернется к нему старый кошмар. До самой смерти Абдул в себя не придет. Кстати, после этого мы посмотрим, сколько золото он мне купит!»
Бросив на нищенскую кровать стянутый с головы платок, она невесело рассмеялась. За что Аллах послал ей такую судьбу? Жила бы в доме сида Али, была бы его единственной женой после смерти всех  соперниц, так нет – женился сид Али на Зорайдэ,   бывшая служанка, прослужившая в его доме полвека, вдруг стала госпожой, хозяйкой дома, ей, Дунии, ровней. Почему так?
Дуния сняла с себя золото, самое простенькой, скромное, которое она отыскала в шкатулке перед тем, как пойти в мечеть к шейху, пусть видит, что Абдул ее совсем не балует, ведь ни одного украшения ей не купил! А вот то, что осталось у нее в шкатулке, если расскажет об этом Абдул, так это остатки роскоши,   подарки бывшего мужа, сида Али. Хитрость во всем надо применять в этой жизни.
Теперь одна надежда: если Абдул ей не покорится, так найти его одалиску и ждать, когда он сойдет от этого с ума.
- Ещё и обеспеченной вдовой останусь, - размечталась лара Дуния. – Не может не быть, чтобы Абдул нищим был. Люди на медине рассказывали, что Абдул каждый год хороший закят платит в пользу бедных. А он с дохода берется. Вот только как узнать, какие доходы у Абдула?
Дуния прилегла отдохнуть и прийти в себя после пережитого днем, но долго разлёживаться ей не пришлось.  В дверь постучала Нурия, сказала:
- Сид Абдул ждет. Велит в гостиную прийти. Там будешь рассказывать ему сказку. Он и браслет достал, положил на медный поднос рядом с собой. Сказал, что если сказка понравится, если хорошо ее расскажешь – вернет браслет.
…И вот уже Дуния напрягает память, пытается вспомнить сказки… Начнет – а конца не помнит, а то сиду Абдулу что-то не понравится.
- Торопливая муха в молоко попадает! – говорит он, недовольный тем, что Дунии хочется поскорее сказку рассказать и браслет получить. А браслет лежит себе на сверкающем медном подносе… и тоже блестит…
- Иди, Дуния, иди и читай сказки из «Тысячи и одной ночи»! Нурия, дай ей ту книжку, которую Сумайе в детстве подарили. Она так и лежит где-то в сундуке в той комнате, где Сумайя жила.
- Принесу сейчас, сид Абдул, - согласилась лара Нурия и, хромая, опираясь на палку, отправилась за книжкой.
- Хм, не стану я ничего читать! Ещё чего! Я сколько сказок сегодня пыталась рассказать, и ни одна тебе не понравилась! Ты меня обмануть собираешься, Абдул!
- Ты до конца так ни одной сказки не рассказала. То не помнишь, то соврешь, а я знаю, что не может быть такого конца в сказке. Так что читай, расскажешь интересно – получишь браслет.  А нет – так и нет. Будет долго валяться, так я его продам на рынке.
Делать нечего – пришлось Дунии взять из рук Нурии толстую книгу арабских сказок и отправляться к себе в комнату.



14. Часть 18. Глава 14. Фес. Зорайдэ и сид Али. Хадижа.


Сид Али и Зорайдэ вернулись из дома сида Абдула, и Карима немедленно сообщила им новость: звонила Латифа.
- Что там опять стряслось? – забеспокоился дядя Али. – Надо было лететь в Бразилию вместе с Мухамедом и его женой. Но я решил дать ему и Латифе ещё один шанс на примирение. Неужели я ошибся?
- Сид Али,  сид Али! - быстро запричитала Карима. – Латифа ничего мне не стала рассказывать. Сказала, что будет разговаривать только с вами или с Зорайдэ. Там что-то случилось.  Точно – случилось. О, Аллах! Как там Латифа?
- Что могло случиться? Нет… Иначе Латифа позвонила бы мне на сотовый, а не по старинке – на допотопный телефон в риаде.
- Сид Али, и Жади тоже звонила, Жади звонила! А потом ещё и Самира пыталась дозвониться. Я несколько раз брала трубку, но звонок срывался. Потом соединили. Самира со мной разговаривала, только не призналась, не стала ничего рассказывать. Что-то случилось в Бразилии!
- Карима, возвращайся к делам. Мы сами всё выясним, - намекнул сид Али.
- Иди, Карима, иди, - махнула рукой в сторону двери и Зорайдэ.
- Но, Зорайдэ, я тоже хочу помочь!
- Карима!...
- Я заберу чайник и стаканы, заберу и уйду, сейчас уйду!
Когда Карима покинула комнату, дядя Али долго обзванивал всех – и Жади, и Латифу,  с каждой долго разговаривал. Наконец, выяснив всё, что его интересовало, ответил замершей рядом Зорайдэ:
- Всё дело в Мухамеде и его молодой жене. Латифа не пожелала знакомиться с Лейлой. Тогда он пришел к ней домой и стал настаивать на ее возвращении в семью, делая разные предложения. Латифа рассказала, как всё происходило, когда сегодня в доме появился Мухамед. Но ты же и сама всё слышала: я перевел телефон на режим громкой связи.
- Сид Али…  Он обещал убить Латифу? Как он мог?
- Обещал. Но я думаю, это было сказано просто в порыве злости. Мухамед ревнует её к Кериму.  Рано я раскрыл планы. Керим уже заинтересовался Латифой, но потом ему пришлось забыть о ней, потому что Мухамед передумал разводиться и теперь опасается, что между Латифой и Керимом могут возникнуть чувства, и Латифа согласится на его предложение о браке.
- Мухамед так боится ее потерять. Только теперь все напрасно, потому что уже поздно, Мухамед потерял нашу Латифу.
- Никогда не поздно, Зорайдэ. Не настраивай Латифу против Мухамеда.
- Сид Али, я не настраиваю, но зачем Латифе быть одной из трех жен?
- Это не страшно. Почему женщины придают такое значение многоженству? У Латифы покладистый характер. Если бы захотела, то могла бы принять вторую жену. Только в данном случае, Зорайдэ, Латифа не желает больше быть женой Мухамеда. Она его отвергает.
- Да, сид Али, Латифа  теперь не выносит Мухамеда, - кивнула Зорайдэ, которая давно выслушивала жалобы несчастной сестры Жади на бывшего мужа, все больше докучающего ей.
- Я сейчас даже с Самирой поговорил и, наверно, чего-то не понял, но  она рассказала, что в доме отца происходят нехорошие вещи… Лейла третирует всех – Арибу, Халису, Мухамеда и даже к Амину как-то странно относится.
- Как так – странно?
- Я не понял, а Самира не стала объяснять. Мне кажется, она постеснялась сказать мне правду. Что же там происходит? – призадумался сид Али.- Зорайдэ, ты расспроси ее как-нибудь об этом.
- А что Жади рассказала? – не удержалась Зорайдэ. – Она не передумала покупать дом в Фесе?
- Что? Зорайдэ, Жади решила купить дом в нашем городе? Ты мне об этом не говорила. Зачем ей дом? Разве она не может остановиться у меня в доме, когда раз в год приезжает в Марокко, чтобы навестить нас с тобой?
- Сид Али, я ничего не знаю. Она только сказала недавно, что хотела бы купить дом, чтобы жить здесь, приезжая несколько раз в год.
- Так она поделилась с тобой мыслями о такой важной покупке? Но как она объяснила, для чего ей это нужно? И согласен ли Лукас? Жади что-то задумала. Жить в Марокко даже месяцами она может в моем доме. А если не хочет, значит, понимает, что мы можем ей помешать.
- Самира сказала, что обязательно остановится в доме тети Жади, когда с подругой прилетит в Марокко через полгода.
- Лукас не станет покупать дом просто так, по прихоти Жади. Или она сможет его уговорить, как думаешь? Но я против. Думаю, что и Саид, и муж Хадижи тоже воспримут покупку матерью Хадижи дома в Фесе как провокацию. В итоге Жади не увидит Хадижу, но у нас снова начнутся неприятности.
Карима появилась снова, принесла свежий чай для сида Али.  Она не успела уйти, потому что на столике, куда она поставила поднос, зазвонил телефон.
- Карима, подними трубку, - сделав глоток чая из стаканчика, попросил сид Али.
- Алло, алло! Сид Али, это не из Бразилии, но звонок международный. Алло! Ничего не слышно…
- Зорайдэ, ответь ты.
Жена сида Али забрала у Каримы трубку и жестом отослала любопытную Кариму прочь. Потом, немного подождав, когда позвонивший начнет говорить, радостно воскликнула:
- Ясмин?! Девочка, как ты?...Вот как? Аллах… Да? Иншалла, Ясмин, иншалла. Телефон Хадижи? Конечно, есть. Да, сейчас спрошу у сида Али. Твой дедушка хочет с тобой поговорить.
Зорайдэ передала мужу трубку, а сама взяла со столика небольшую записную книжку, в которой на отдельной странице был записан и номер сотового телефона Хадижи. Конечно, она продиктует его Ясмин только в том случае, если разрешит сид Али. Но ведь Ясмин хотела не только сама время от времени разговаривать по сотовому с родственницей, но, как выяснилось,  старалась и ради Дайнаб.
Для девушки единственным способом связаться с родственниками оказалась возможность позвонить Хадиже. А на обычном домашнем телефоне в доме брата была отключена междугородняя связь. Мобильники имелись только у Фарида и деда Рахима. Теперь есть и у Хадижи – телефон ей подарил отец. Всё это Ясмин объяснила сиду Али, оправдывая просьбу продиктовать ей номер телефона Хадижи.
- Конечно, внучка, Зорайдэ найдет номер телефона. Я рад, что у тебя все хорошо. Рад, что ты смогла подружиться с одной из жен Амаля. С Дайнаб тоже не ссорься больше. Ведь это из-за тебя она стала женой твоего мужа. Только себя ты можешь винить в этом, только себя.
Он вернул трубку Зорайдэ, которая сообщила девушке номер телефона. Поговорив с Ясмин еще немного, она передала сиду Али новости:
- На всякий случай Ваша внучка дала и свой номер, чтобы Хадижа могла   ей позвонить, если у Ясмин не получится.
- Конечно, Зорайдэ, если Саид купил дочери телефон, пусть Хадижа звонит и нам, и Ясмин, и в Бразилию, чтобы не чувствовать одиночества. Думаю, Хадиже не хватает поддержки в доме мужа.
- Я тоже все время думаю о Хадиже. Как она там? Я беспокоюсь. Ведь теперь она осталась одна против Зухры. Если Фарид не откажется от второй жены, то жизнь Хадижи будет трудна и не безопасна. Кто ее защитит? Фарид может встать на сторону той, другой…
- Не переживай раньше времени. Когда Хадижа родит ребенка, у нее появится столько забот, что о Зухре она и думать перестанет.
- Не знаю, сид Али, не знаю.
- Думаешь, когда Хадижа позвонит,  Жади  расскажет ей о замысле купить дом, чтобы в любое время прилетать в Фес? Или Хадижа знает уже о планах матери?
- Мне ничего не известно, ничего!
- Жади думает, что она хитра. Но Саид все равно хитрее. Ведь это он оплачивает своей кредиткой траты на телефонные разговоры. Когда ему придет распечатка звонков, которые сделала Хадижа, он сразу же поймет, что дочка перезванивается с Жади.
- Сид Али, а Саид может узнать, о чем они разговаривали?
- Не думаю. Но Хадижа сама ему все выложит, если Жади не предупредит ее о том, чтобы пока никто не должен знать о ее планах на покупку дома. Но я против, Зорайдэ. Я - против.
Женщина вздохнула. Разве Жади могло что-то остановить? Она такого не припомнит.
- Зорайдэ, Ясмин поделилась с тобой, какое у нее настроение?
- Сид Али, кажется, Ясмин довольна и дворцом, и мужем, и тем, что, кроме Дайнаб, есть ещё две жены. Дайнаб начала соперничать с Ясмин и Неджмой. Но Ясмин, наоборот,  подружилась со второй женой.
- А первая жена Амаля? Как она приняла девушек?
- Ясмин ее ещё не видела. Та женщина живет в собственном дворце на другом конце города. О первой жене Дайнаб и Ясмин узнали от Неджмы. Амаль подтвердил. Первая жена живет отдельно. А Ясмин и Дайнаб делят дворец с Неджмой. Каждой выделен отдельный этаж. Ясмин довольна. Дайнаб тоже. Я   посоветовала вашей внучке не ссориться с Дайнаб. И с другими женами - тоже.
- И это правильно, Зорайдэ. Ссоры ни к чему хорошему не приведут. Амаль очень богат, он сможет исполнить любую ее прихоть, если у Ясмин хватит ума правильно вести себя с ним.
- Ваша внучка сказала, что Амаль по очереди ночует на каждом этаже. Но сегодня он уезжает к первой жене. Знакомить их с ней он пока не намерен.
- И это тоже верно. Зачем женщин знакомить? Пусть знают друг о друге, но не встречаются. Ведь Амаль выбрал каждую из них для себя, а вовсе не для того, чтобы они познакомились и начали ссориться.
- Кажется, Неджме не понравилась Дайнаб. Но с Ясмин она подружилась.
- Главное – чтобы Ясмин не уподоблялась Дунии.  Мне даже вспоминать страшно, какие сцены устраивала мне Дуния. Прибегала скандалить, требуя взвесить золото, которое я купил для нее и для других жен, потому что думала, что другие жены получили золота больше. Каждый раз она кричала, топала ногами, призывала кару на мою голову, звала свидетелей!  Стыдно вспоминать то время.
- Сид Али, а сид Абдул уже решил, когда он пойдет на медину покупать Дунии золото?
- Нет, он пока ещё никак не может смириться с предстоящей потерей денег. Но когда соберется с духом, то отведет Дунию в ювелирную лавку.  Кариму пошлю свидетельницей. И Нурия пойдет с ними, чтобы потом Дуния не могла сказать, что Абдул купил золота меньше, чем было оговорено.
- Если Дуния примет золото, то по-настоящему станет женой сида Абдула.
- Они сами не поняли, что временный брак превратился в настоящий. Абдулу, хотя сам он этого не подозревал, всегда нравились женщины с таким темпераментом, как Дуния. Ведь она не даст соскучиться, всегда будет держать его в тонусе, потому что будет давать ему возможность воспитывать ее, увещевать.
- Сид Али, вы завтра идете на рынок верблюдов?
- Если Абдул пойдет, то я тоже пойду. Но если он поведет Дунию покупать золото, то мы не успеем на верблюжий рынок. Зорайдэ, а почему ты спрашиваешь? Я вижу, что ты хочешь мне что-то сказать.
- Да, сид Али. Не позвонить ли Хадиже? Узнать, как идут у нее дела. Как она себя чувствует?
- Позвони, Зорайдэ, позвони прямо сейчас. Не будем откладывать. После твоих слов я тоже начал беспокоиться за Хадижу. Узнай, не говорила ли она с Жади. Надо понять, известно ли ей о планах матери.
- Да, сид Али. Сейчас наберу номер на  сотовом.

МЕКНЕС. Дом Фарида.

Зорайдэ позвонила Хадиже в тот момент, когда девушка зашла в комнату, чтобы немного полежать.  Теперь она очень уставала. Шел седьмой месяц беременности, живот вырос, стало довольно тяжело ходить, особенно по лестницам.
После пережитых из-за Дайнаб неприятностей в семье наступило затишье. Фарид много работал, наверстывая пропущенные дни из-за поездки в Египет и из-за потраченного на поиски сестры времени.
Лара Джабира ухаживала за ларой Асией, управлялась с домашним хозяйством. Теперь Хадижа не могла помогать ей во многих делах. А Зухра – не хотела.  Не хотела, но все-таки соглашалась, так как она боялась гнева Фарида.
  Зухра должна была переждать период в три месяца, после их окончания он сможет выставить ее на улицу. Однако Зухра не теряла надежды на примирение, пусть даже Фарид не смотрел в ее сторону.
Это радовало Хадижу, и потому она не замечала, что и ею Фарид тоже не очень интересуется. Он возвращался уставший, быстро ужинал, совершал намаз, занимался кое-какими хозяйственными делами и ложился спать, даже не пытаясь расспросить у Хадижи, как идут дела дома. Впрочем, обо всем, что происходило в его отсутствие, ему рассказывала мать.
С Зухрой никаких ссор пока не было, возможно, потому что Хадижа сторонилась ее.
Тайной радостью Хадижи была возможность звонить в Бразилию: она уже разговаривала (и не раз) с Фатимой, с Зулейкой, из вежливости – с Ранией, конечно же - с отцом. Тете Латифе и Самире тоже звонила. С мамой удалось поговорить несколько раз. Но она старалась делать звонки тайно. Не хотелось, чтобы кто-то слышал разговор с родственниками. И ещё Хадижа опасалась, что Фарид будет злиться на нее из-за такой самостоятельности.
Вот и в этот раз, воспользовавшись часами отдыха,  она достала из замыкающейся шкатулки сотовый и обнаружила на дисплее пропущенный звонок от Зорайдэ.
- Что случилось? Зорайдэ редко звонит сама, только если появляются новости. Обычно звоню я.
Хадижа решила ответить и узнать, в чем дело. Зорайдэ взяла трубку тут же, чем даже напугала девушку.
- Зорайдэ, ты сидела у телефону и ждала моего звонка? – настороженно  спросила Хадижа, забыв, что звонок был сделан с сотового, который можно носить с собой в кармане.
- Нет, моя девочка, ничего не случилось. Но звонила Ясмин. Она попросила номер твоего мобильного. Мы с сидом Али решили, что можно дать. Я хотела тебя предупредить. Но Ясмин и свой номер тоже оставила.
- Я рада, что Ясмин хочет общаться. Конечно, я запишу ее номер и позвоню.
- Хадижа, Ясмин не только ради себя старалась, но, как я поняла, ее попросила Дайнаб. Сестра твоего мужа боится, что Фарид не позволит семье с ней переписываться…
- …или что ее подруга Зухра перехватит ее письма и не отдаст матери, - шепотом продолжила Хадижа за Зорайдэ.
- Не знаю, что там у вас происходит, но смотри сама, как быть: если Фарид будет против твоего общения с Дайнаб, то лучше не звони ей.
- Нет, Зорайдэ, наоборот. Свекровь так переживает из-за дочери! Она не верит тому, что Дайнаб пишет в письмах. Письмо она получила. Зухра не умеет читать и поэтому отдала письмо ларе Джабире. Зухре ведь тоже интересно, как Дайнаб устроилась в семье мужа. Теперь я что-то смогу узнавать от Ясмин, о чем-то узнаю от Дайнаб.
- Ясмин сказала, что Дайнаб мечтает поговорить с матерью по твоему телефону. Будь осторожна, Хадижа. Не старайся угодить другим в ущерб себе. Если Фарид против того, чтобы семья общалась с Дайнаб, которая совершила   проступок, то не рискуй отношениями с мужем ради его сестры.
- Зорайдэ, мужу нет до меня дела. Он старается не замечать меня. Иногда мне кажется, что он делает это специально. Но на Зухру он тоже не обращает внимания, - немножко злорадно сообщила она.
Поговорив с Зорайдэ, разузнав у нее последние новости из дома сида Али, и тоже ответив на вопросы, Хадижа тут же решила позвонить Ясмин. А что? Пока не вернулся Фарид, пока занята на кухне свекровь, пока развешивает во дворе постиранное белье Зухра, самое время сделать звонок!
Ясмин тоже ответила сразу. И очень обрадовалась. Она засыпала вопросами родственницу, но и сама вывалила на нее новости. Хадиже хотелось узнать о многом. Но Ясмин  предвосхитила почти все вопросы.
- Хадижа, это ведь я отдала своего мужа Дайнаб, а она теперь мечтает стать первой женой! Я так думаю. Она не говорила об этом, но у нее на лице написано! 
- Будь осторожна, она не так хитра, как ее подруга Зухра, но Зухра смогла научить ее многому. Ты не видела Зухру, поэтому можешь мне не верить, но…
- Хадижа, нет, первой женой ей не стать никогда в жизни, ведь она всего лишь четвертая, а я третья. Есть ещё первая и вторая жены…
- Как? Так это правда?! Какая печальная у тебя судьба, Ясмин! - пожалела она внучку лары Дунии, но в ответ услышала ехидный смешок.
- Вот ещё! Меня всё устраивает! Я не выбирала мужа, но, увидев дворец, в который попала… Знаешь, я подружилась со второй женой Амаля! Оказывается, она знает твою тетю Латифу, видела Самиру и твою маму там, в Бразилии. И все потому, что отец Неджмы мог жениться на ларе Латифе, собирался сватать, пока  муж лары Латифы не передумал с ней разводиться, но сид Керим не успел.
- Да?! А я ничего об этом не знала!
- Неджма мне сказала, что отцу очень понравилась Латифа. И тетке Неджмы она тоже понравилась. Все уже были уверены, что сид Керим сделает предложение, возьмет себе жену, которая сможет помогать ему  в кафе и станет заботиться о нем. Теперь же ее отец расстроен и разочарован. Трудно найти в Бразилии подходящую жену. 
Хадижа не знала о таких новостях, с ней по телефону подобное не обсуждалось ни матерью, ни Самирой, и, разумеется, тетей Латифой. Она решила перевести разговор на другую, более близкую ей тему.
- Как Амаль относится к Дайнаб? Он простил ее за то, что она так поступила с ним? Скажу честно: Фарид все ещё очень зол на нее. Запретил нам с ней общаться. Лара Джабира так переживает!
- Амаль простил нам обеих. Знаешь, Хадижа, я думаю, что в чем-то даже хорошо, что так получилось. Не будь Дайнаб, кто знает, смогла бы я подружиться с Неджмой? А так, видя, как нам себя противопоставляет Дайнаб, мы с Неджмой нашли друг в друге много общего. Нет, мы не ссоримся с Дайнаб, просто ей часто приходится быть одной на своем этаже, потому что Неджма приглашает к себе только меня, а ее – нет.
- А почему так?
- Потому что Дайнаб решила, что может устанавливать свои порядки. Она то и дело напоминает нам, что надо пять раз в день совершать намаз. Неджма этого не делает, мне тоже лень.
- Аллах, не говори так, Ясмин, это же харам!...Чем же вы занимаетесь?
- О, столько разных занятий! У Неджмы стопы журналов, в которых можно пролистать и увидеть фотографии - украшения, разные интерьеры, одежду, посуду… Есть журналы о путешествиях. Знаешь, мы с Неджмой планируем  уговорить Амаля отправить нас в путешествие, вот только пока мы не решили, куда лучше отправиться. Может быть, на Гоа? Но Неджма хочет увидеть Австралию. А я не отказалась бы объехать Европу. Но Неджма уже везде побывала, во всех странах Европы.
- Ты подружилась со второй женой, отстранившись от Дайнаб?
- Хадижа, мы с ней такие разные. Мне нравится носить европейскую одежду. Неджме тоже. Ведь во дворце нас никто не видит. Я сама себе хозяйка, как и другие жены. Но Дайнаб носит вышитую домашнюю джеллабу и делает нам с Неджмой замечания. Она выслуживается перед нашим мужем!
- Ясмин, ты полюбила мужа? – тихо спросила Хадижа.
- Ну... в некоторой степени… да.
- Теперь ты сожалеешь, что сама привела в дом мужа ещё одну соперницу?
- Нет, нисколько, - отрезала Ясмин. – Ведь он все равно соглашается дать мне то, о чем я всегда мечтала. И если у него уже были до меня две жены, то какая разница, что их стало три?
- Но ведь он все делит поровну между вами!
- Хадижа, я вовсе не собираюсь идти по следам моей бабушки. Мне совершенно все равно, принес ли Амаль мне такие же подарки, как Неджме и Дайнаб или нет. Как здесь хорошо! Райское место – наш дворец. Розы, столько роз в нашем саду! И фруктовые деревья! А дворец - белоснежный! Я выхожу на балкон и часами стою, любуясь садом. Читаю, смотрю спутниковые каналы по   телевизору. Мы пьем чай втроем, сплетничаем. Правда, теперь Неджма опасается болтать обо всем подряд при Дайнаб. Вдруг она доложит о нашем разговоре Амалю?
- А дети? Вы можете стать матерями. Скоро и у тебя может родиться малыш, - нежно прикоснувшись к своему животу, предрекла Хадижа.
- Не знаю, хочу ли я этого. У меня такие планы! А вот Дайнаб мечтает о ребенке. Она думает, что так повысит свой статус. Знаешь, Хадижа, она не может мне простить то, что я стала третьей женой, а она - только четвертой. Она уверена, что по факту оказалась третьей. Но ведь ее никях был совершен позже моего.
- Конечно, никаких сомнений.
- Амаль ей так и объяснил. Она не согласна, я знаю, но она говорит, что смирилась. Но теперь она бредит ребенком. Особенно после того, как Амаль пообещал подарить личный дворец той, которая первой родит ему сына. Представляешь? А я не хочу своего дворца. Меня здесь компания вполне устраивает. Неджма говорит, что умирала от скуки и одиночества, пока жила одна в этом дворце.
- Но тогда почему она сбежала от мужа в Бразилию? Говорили, что она была против ещё одной жены! Зачем оговаривала его, разнося сплетню, что у него пятеро детей? – вспомнив недавний разговор с Самирой, поинтересовалась Хадижа.
- Тогда она не знала, что одной их жен Амаля стану я, - самодовольно ответила ей Ясмин.
- А где сейчас Дайнаб? Чем занята?
- Не знаю, наверное, гуляет в саду, обвесившись золотом. Хадижа, представь: Дайнаб с утра до вечера ходит в самых нарядных платьях и в золоте.
- У нее не было хорошего золота в доме брата. Я даже понимаю сестру Фарида.
- Я тоже понимаю, но рядом с нами – со мной и Неджмой – это выглядит как-то смешно. Для нас главное вовсе не золото. А она вся сверкает, когда идет по саду – блестят драгоценности, золото блестит.
Хадиже расхотелось обсуждать родственницу мужа. Она решила заговорить о другом.
- Зорайдэ сказала, что Дайнаб хочет пообщаться с матерью.
- Ах, да, Хадижа, она просила меня поговорить с тобой. Не можешь ли ты устроить так, чтобы в следующий раз Дайнаб могла переброситься хотя бы несколькими словами с матерью? Вот я могу звонить своим родственникам, но, помня о том, как они со мной поступили перед свадьбой, на свадьбе, после свадьбы… Я им не звоню!  Только с Зорайдэ и с дедушкой разговариваю. Но Дайнаб мне стало жалко: она тоскует по  семье.
- Ей Зухры не хватает, не с кем интриги придумывать. А почему муж не купит ей сотовый?
- Точно! Почему? Я ему подскажу.  Но звонить она все равно сможет только тебе.
- Фарид запретил нам общаться с Дайнаб, но если я буду звонить тебе, а потом рассказывать ее матери новости, которые Дайнаб мне через тебя передаст, а от свекрови - через тебя же - ей, то Фарид не сможет придраться. Я ведь тогда ничего не нарушу?
Они договорились, как действовать. Возможно, потом Хадижа осмелится поговорить и с самой Дайнаб и ларе Джабире дать поговорить по телефону с дочкой, но это потом.
Отключив сотовый после разговора, Хадижа опомнилась.
- Надо же! Дайнаб живет во дворце, полном слуг… Почему я  не попросила Ясмин выслать мне фотографии дворца? Сада, в котором они гуляют? Ларе Джабире было бы интересно увидеть дом, в котором теперь живет ее дочь.
- Ничего, это не последний звонок. Потом узнаю обо всем остальном и попрошу прислать фотографии. Пусть даже их получит Зорайдэ или дядя Али, а потом они передадут их мне или даже привезут.
Она вздохнула. Сестры Фарида оказались хорошо устроены в жизни. Свои дома, дворцы, богатые мужья, служанки, которые выполняют всю домашнюю работу! А она осталась в доме Фарида вместе с его матерью и странной теткой, рядом с Зухрой, которая неизвестно когда покинет их семью, в не до конца отремонтированном доме, где нет слуг, нет чудесного сада, но каждый день находится масса дел… Если бы Фарид любил ее, если бы вдруг исчезла из ее жизни Зухра, Хадиже не было бы так горько и обидно…

 

15. Часть 18. Глава 15. Мекнес. История с зарытым петухом.


Как ни таилась Хадижа, но то, что она звонит и долго разговаривает по телефону с родственниками, не было секретом для Зухры. Однако она делала вид, что ей ничего неизвестно. Зухра была уверена, что однажды она сможет использовать это с выгодой для себя.
Быстро развесив постиранное на веревках во дворе, она незаметно поднялась на галерею и затаилась недалеко от распахнутой двери комнаты Хадижи. Поэтому она и смогла услышать весь разговор Хадижи с Ясмин и поняла, что соперница разговаривает с той, на свадьбе которой пропала Дайнаб. Но не это главное! Хадижа несколько раз произнесла имя сестры Фарида. Значит, она обсуждала с … этой… как же ее?...с  Ясмин, кажется… Они обсуждали Дайнаб!
Зухра заметила, что у Хадижи есть привычка иногда повторять слова за тем, с кем она беседует по телефону, и можно понять, о чем идет речь. Вот и на этот раз Зухре стало известно, что Дайнаб борется с женами мужа за лучшее место в семье. Хадижа с оттенком зависти повторила что-то про сад с розами, про белоснежный дворец, про ребенка, за которого муж Дайнаб пообещал дворец… Вот это новости! Как же Дайнаб повезло! А ведь, окажись она в руках Фарида, ей было бы  несдобровать. Сид Рахим и Фарид вполне могли бы решить дать ей много ударов плетьми. Фарид обещал так и поступить с провинившейся сестрой?
Испытав острое чувство зависти, Зухра сообразила, что эти сведения можно использовать себе на пользу. Лара Джабира должна узнать о них, а Фарид – о том, что Хадижа поддерживает отношения с семьей, в которой теперь живет опальная сестра.
- Я расскажу Фариду, что Хадижа общается с Дайнаб вопреки  его воле. Пусть он накажет Хадижу!
Но сначала она спустилась вниз и сообщила свекрови о том, что Хадижа у себя в комнате сплетничает с одной из жен мужа Дайнаб о сестре Фарида. Лара Джабира переменилась в лице.
- Дочка моя! Как она там?
- Спросите у Хадижи. Она знает, - посоветовала Зухра, и по ее губам скользнула змеиная улыбка.
- Конечно, спрошу. Если Хадижа сама мне не расскажет! А ты займись делами, Зухра. Нечего под дверями подслушивать. Это харам.
- Но я хотела как лучше. Шла мимо, услышала имя Дайнаб и остановилась от неожиданности.
- Иди и работай. Ещё многое надо успеть сделать до вечера.
Едва не фыркнув, Зухра развернулась и  выскочила во двор. Там ее ждала уборка возле фонтана – ветер принес много песка и разного мелкого мусора. Свекровь велела  также полить цветы, высаженные в чашу бывшего фонтана. И ещё - сгрести листья под апельсиновым деревом у двери на медину.
- А Хадижа возлежит на подушках у себя в комнате, как праведница в раю! - оглянувшись на галерею, сказала она, выловив взглядом незакрытую в комнату Хадижи дверь. Она увидела только, как две широкие, пестрые, но почти прозрачные полоски легчайшей ткани колыхались от ветра.
Злым движением она схватила метлу на длинной ручке, валявшуюся у цветника, и отправилась к апельсиновому дереву…
Вечером, когда вернулся с медины Фарид, он заметил довольное, почти счастливое выражение лица матери.
- Неужели кто-то рассказал о Дайнаб? – догадался он и спросил об этом у нее, когда сели ужинать. Мужчина подвинул к себе чашку с острым соусом, который ему нравился, взял лепешку и с ее помощью принялся за таджин.
Лара Джабира не смогла сдержаться и рассказала новости, как хорошо живется его сестре там, у мужа в Арабских Эмиратах.
Он в ответ хмыкнул, но ничего не ответил. И тогда всем стало понятно, что Фарид и до этого знал то, о чем уже начали говорить в Фесе, но сплетни докатились и до Мекнеса. Поняла это и мать, поэтому даже обиделась. Почему сын не рассказал ей о Дайнаб? Она ведь так переживает за нее!
- Видишь, Фарид, как радуется твоя мама. И всё благодаря Хадиже. Если бы отец не подарил ей сотовый, мы ничего не узнали бы о твоей сестре, - решила подлить масла в огонь Зухра.
- Не начинай, Зухра. Я разрешил моей жене пользоваться телефоном.
- Но я только…
- Всё, замолчи. И помни: как только у меня выдастся свободное время, я перерою весь участок за домом, чтобы убедиться, был у стен нашего риада зарыт тот петух, о котором говорят, или нет.
- Фарид, верь мне! О, Аллах! Никакого петуха я не зарывала! Чтоб мне стать такой, как лара Асия!
При ее словах старая женщина, сидевшая рядом с ларой Джабирой, встрепенулась и нехорошо посмотрела на вторую жену хозяина дома. Но никто не обратил внимания на ее реакцию.
- Не кричи, Зухра. Я не глухой. Твоим словам не стоит верить, я собираюсь убедиться сам, - отрезал Фарид.
Зухра не желала сдаваться.
- Можешь перерыть весь садик за домом, петуха там нет.
- Увидим. И как только ты будешь изобличена,  я тут же выгоню тебя из дома. Ещё и посоветуюсь с шейхом, скольких ударов плетью ты заслуживаешь. И если ты не скроешься из Мекнеса, то накажу тебя за колдовство. 
- Фарид, нет там никакого петуха, - старалась убедить его молодая женщина. Но муж не стал больше тратить на нее время. Он поел и отправился спать, выбрав бывшую комнату Дайнаб.
…Утро принесло скандал из-за ужасного происшествия.
Хадижа ещё спала, когда в коридоре  послышался громкий голос Фарида, испуганный – лары Джабиры и негодующий – Зухры.
- Что это такое, я спрашиваю? Зухра, ты сошла с ума?!
Хадижа проснулась от шума, поднялась с постели и подошла к двери, решив выглянуть в коридор и выяснить причину происшествия. Стоило ей распахнуть дверь, как в нос ударило отвратительной вонью.
«Откуда   запах?  Что это может быть?» - пронеслось у нее в голове, но Хадижа тут же смогла найти ответ на эти вопросы, как только посмотрела на пол.
Фарид, его мать и Зухра столпились у порога комнаты, где он ночевал. Все смотрели куда-то вниз, на порог, но и муж, и Зухра показывали друг другу пальцем на нечто, валявшееся там, и кричали друг другу:
- Что это такое, Зухра? Как ты это объяснишь?
- Не знаю, Фарид, я ничего не знаю! Не понимаю, как ЭТО могло оказаться под твоей дверью!
- Зухра, это твои выходки. Ты уже не знаешь, что выдумать, чтобы привлечь к себе внимание. Но ты же себя и подставляешь! Если вот эта мерзость лежит в коридоре моего дома, значит, все, кто уверял меня в том, что ты занималась колдовством, были правы!
- Нет, Фарид, нет! Я не понимаю, как могло так получится! Неужели Хадижа дошла до такого? Она решила меня подставить!
- Хадижа? Даже если бы это сделала Хадижа, то вывод можно сделать один: ты зарыла в саду черного петуха. Иначе откуда эта дохлятина могла здесь появиться?!
- Откуда я знаю?!
- Это твоих рук дело. Больше некому заниматься такими вещами!
- Это же черный петух! – произнесла и лара Джабира.
Впрочем, если бы Хадижа не услышала ее слов, она все равно уже успела рассмотреть, ЧТО валяется на полу, и поняла, почему разразился такой скандал.
Да, у порога комнаты лежал, раскрыв крылья, полуразложившийся  птичий труп. Несомненно, это были останки черного петуха, того самого, которого в Рамадан зарыла в саду Зухра, решившись на страшный харам.
- Это черный петух! Тот самый, Зухра, ТОТ самый! – уличал Фарид.
- Нет, Фарид, нет! Неужели ты думаешь, что я пошла и вырыла дохлую птицу? Зачем?!
 А Хадиже вдруг стало дурно: к горлу подкатила тошнота, и ее тут же вырвало. Она едва успела согнуться, иначе испачкала бы ночное платье.
- Ты зачем вышла? – рассердился Фарид.
Зухра же добавила:
- Мало вони от дохлятины, так ещё и рвоту теперь нюхай. Ты и будешь пол вытирать!
Но Хадижа уже спешила вернуться в комнату: она задыхалась от зловония, но и чувствовала новые рвотные позывы.
- Какой ужас. Зачем Зухра это сделала? Что она хочет доказать? – не понимала она.
А из-за двери донеслось:
- Как хочешь, но теперь убирай падаль. Как откопала, принесла сюда, так теперь и уноси.
- Я не приносила!
- Ты продолжаешь врать? Мерзавка. Хорошо же… Спущусь во двор, посмотрю, в каком месте в саду разрыта яма. Тогда берегись!
Хадижа услышала быстрые тяжелые шаги мужа, удалявшиеся в сторону лестницы. Зухра же продолжала возмущаться. И вдруг Хадиже пришло в голову, что в этот раз она действительно ни при чем. Но кто же тогда выкопал петуха и принес в дом зловонную тушку?
Хадижа успела умыться и снять ночное одеяние, облачившись в домашнее платье. В коридоре спорили свекровь и Зухра. Лара Джабира обличала негодницу, а Зухра настаивала на непричастности к происшествию.
- Это не я! Это не я! Не знаю, кто решил меня подставить! Может быть, лара Асия?
Хадижа вышла на галерею. Ей начало казаться, что запах падали пробрался в ее комнату через дверь. Она встала на узкой галерее, прижалась плечом к столбу, на котором держался навес над галереей, и увидела Фарида, спешившего вернуться в дом.
- Это сделала ты, больше некому! – закричал он, оказавшись снова рядом с Зухрой. – Я сходил и посмотрел – за домом разрыта земля в углу под стеной. Именно там по рассказу Зорайдэ и Рании ты закопала черного петуха. А теперь выкопала. Ты с ума сошла?
- Это не я, я ни при чем! – простонала Зухра, потому что Фарид ее ударил, судя по шлепку, звук которого донесся до ушей Хадижи.
- Убирай падаль, уноси, куда хочешь! – приказал Фарид и снова ее ударил.
- Не поднимешь, значит, я выполню то, что обещал: привяжу к тебе за лапу эту мерзость и вытолкаю в шею из дома на медину.
- Фарид, ты сам подумай! Я не выкапывала петуха! Зачем мне это надо?
Но снова раздалась возня, и Хадижа предпочла больше не прислушиваться, чтобы мысленно не представлять, как и кто будет убирать труп птицы. Она снова вернулась на галерею.
Но, оставаясь там, она все равно стала невольной свидетельницей продолжения отвратительной истории. Фарид выволок Зухру из дома и потащил через двор мимо фонтана к двери.  Хадижа увидела, как свободной рукой он держит тряпкой за крыло то, что осталось от петуха.
Чтобы открыть дверь и вытолкать Зухру на улицу, он был вынужден отпустить женщину, чем Зухра и воспользовалась – попыталась сбежать. Но Фарид, отбросив падаль,  догнал ее и снова приволок к двери.  Распахнув дверь, он просто вышвырнул бывшую жену на улицу, толкнув кулаком в спину.
Закрыв задвижку, он, тяжело дыша, вернулся к брошенной тушке и задумался.
Хадижа побоялась оставаться на галерее, потому что муж мог увидеть ее и разозлиться. Но она ещё и не желала видеть, что станет делать Фарид с дохлым петухом. Она вернулась в комнату, легла в постель и постаралась успокоиться. Идти на кухню, чтобы позавтракать, ей не хотелось: аппетит пропал надолго.
Потом снова раздались голоса в коридоре. Лара Джабира уговаривала Фарида не прикасаться больше к петуху. Она сожалела, что он сам вынес птицу из дома.
- Зухра колдовала на него, и ещё неизвестно, чего она хотела добиться. Его нельзя было трогать руками.
- А КАК НАДО было его утилизировать? Всё, я уже всё сделал. Значит, сид Абдул и дед были правы. Зорайдэ и родственница Хадижи видели Зухру ночью в саду, когда она колдовала.
- Какой харам! Аллах, Аллах! – ужасалась свекровь. Хадижа даже смогла представить выражение ее лица.
 Хадижа больше не испытывала желания что-то разузнавать об этой истории. Куда делся петух, она знать не хотела. А вот вернется ли Зухра? Ведь Фарид выгнал ее ни с чем, в одном платье, даже без платка, не дав забрать золото и одежду. Она может пойти в мечеть и пожаловаться шейху. И после этого Зухра снова вернется!
Впрочем, пусть забирает свои вещи и убирается из дома. Если бы не положенные три месяца! Прошло уже полтора, впереди - столько же! Но у Хадижи больше не было сил выносить Зухру.
Потом Фарид отправился по делам, а Хадижа и лара Джабира остались уже вдвоем кулинарить и убирать в комнатах. Но теперь Хадижа чувствовала прилив сил от мысли, что рядом нет Зухры.
- Неужели эта змея уползла навсегда? Фарид решил порвать с ней вот так, вытолкав ее из дома?
Она трудилась весь день, поправляя покрывала и подушки на диванах, протирая пыль. Когда Хадижа почувствовала, что ноги начали отекать и больше не слушаются, она присела отдохнуть. Тогда и появились в гостиной лара Джабира и лара Асия, которая только что поела.
Вероятно, свекровь тоже не поверила, что Зухра могла совершить такой глупый поступок. Она спросила:
- Хадижа, я понимаю, что ты не могла выйти из дома ночью и выкопать петуха… Но кто же тогда? Если не Зухра и не я, то остаешься ты и Фарид.
- Фарид? Неужели Фарид нашел место, где был зарыт петух, выкопал его, а потом свалил на Зухру, чтобы можно было ее выгнать?
- Ты так думаешь? А ты, значит, этого не делала?
- Я?! – удивилась Хадижа. – Лара Джабира!...
- Но неужели это Фарид? Не похоже на него, - недоумевала мать мужа.
Лара Асия рассмеялась. Она тихо хихикала, глядя на двух ошеломленных родственниц.
- Лара Асия, кто выкопал петуха? – строго спросила женщина.
- Я. Я всё видела тогда. Я не спала. Зухра не хотела признаваться. Но я ей сказала – петух скоро вернется, он придет за ней. Хи-хи-хи, он пришел.
- Лара Асия, но Зухра пострадала несправедливо. Я не люблю ее, но Фарид должен знать правду. Ведь он невольно совершил грех,  наказав невиновную.
- Как это - невиновную? – осмелилась возразить Хадижа. – Если петуха вырыли, значит, Зухра его зарыла, когда занималась колдовством. Она колдовала в Рамадан! А это намного больший харам, чем харам Фарида.
- Хадижа, мой сын должен наказать Зухру только за то, в чем она виновна. Звонил сид Рахим, он сегодня поздно вечером возвращается домой. Я же говорила об этом? Или нет? Приготовим хариру к его приезду. Пусть отдохнет, а завтра я расскажу ему, что случилось. Пусть они с Фаридом решают, как быть с Зухрой. Но если правду узнают на медине, будет ужасный скандал! О нашей семье вновь заговорят, и  сплетни улягутся не скоро.
- Но Зухра виновата. Она должна быть наказана.
- Это так. Но в тебе, Хадижа, говорит ревность и желание поквитаться с соперницей, потому ты не думаешь о репутации семьи. Пятно ляжет на всю семью.  Думаешь, Фарид не поверил деду, когда стало известно о выходке Зухры? Он не хотел знать правду. Он знал, но не был уверен. А теперь вот знает и вынужден действовать.
Хадижа не верила услышанному.  Что бы ни натворила Зухра, ей всё сойдет с рук? Но она сказала свекрови:
- Лара Джабира, я обещаю, что никому не стану рассказывать о том, что сегодня случилось. Никто не узнает, что петух был зарыт на самом деле.
- Зато я теперь не смогу промолчать. Я должна буду сказать нашим мужчинам, что петуха в дом принесла лара Асия.
В плохом настроении Хадижа вошла на кухню, где должна была помогать свекрови готовить ужин.
«Неужели Фарид приведет Зухру обратно? А он отправится на ее поиски, как только узнает, что не она виновата в утреннем происшествии. Но она все равно виновата – она колдовала, потому что она ведьма», - расстраивалась она.
Так и случилось. Вечером муж Хадижи вместе с дедом Рахимом вошли в широко распахнутые ворота, чтобы можно было завезти во двор осла с поклажей и второе животное, на котором добирался домой дед Фарида. Поужинав, мужчины принялись думать, как быть дальше с Зухрой.
Поняв, что мать не просто так несколько раз заходила к ним, чтобы предложить то мятный чай, то выпечку, то спросить, не надо ли им чего-нибудь, но с таким выражением лица, что Фарид начал расспрашивать ее, и тогда женщина рассказала, что лара Асия призналась: петуха в коридор подбросила она.
- Так это лара Асия добралась до зарытой ямы, где лежал петух?
- Да, Фарид. Но что с нее взять? Сам знаешь, что у нее с головой.
- Знаю. Но что мне делать с Зухрой?
- Не нужно было выгонять ее, - сурово сказал старик. – Теперь она будет ходить по медине и жаловаться на тебя. Надо было дождаться моего приезда, чтобы наказать ее за колдовство. Ты должен найти Зухру и привести на домашний суд. Ты должен достать плетку и наказать Зухру во дворе дома. При мне наказать, а если хочешь – можно позвать свидетелей, кого-то из соседей. Но тогда тебе придется объяснять, за что ты наказываешь бывшую жену. Но пока вы ещё махрамные, ты должен наказать Зухру. Когда закончатся три месяца, будет поздно.
- Да, я накажу. Но без свидетелей. Мне не нужно, чтобы потом меня обсуждали по всей медине!
- Хорошо, Фарид. Делай, как знаешь. Но можно позвать сида Абдула. Он приехал бы из Феса уже сегодня.
- Нет, я сам накажу, без свидетелей. А сид Абдул слишком болтлив. Он всем начнет рассказывать в назидание, как была наказана женщина за колдовство в Рамадан.
- Тогда тебе нужно отыскать Зухру. Поторопись! – закончил старик и обратился к жене внука:
- Что тебе, Хадижа? Ты стоишь здесь и слушаешь, о чем мы беседуем?
- Нет, сид Рахим. Меня лара Джабира прислала забрать со столика пустые стаканы, - пролепетала расстроенная невестка.
Если сид Рахим заметил ее не сразу, то Фарид уже довольно давно наблюдал, как меняется выражение ее лица. Как же, стаканы она хотела убрать! Сначала в глазах Хадижи загорелся огонек надежды, когда мужчины собрались наказать Зухру. Потом  она испытала разочарование, услышав, что Зухру будут искать, чтобы вернуть домой, пусть и для того, чтобы наказать.
Кажется, Хадижа все верно поняла: никто не желает скандала, а значит – попытаются скрыть случившееся от сплетников медины. Значит, наказывать Зухру публично не станут. Разочарование, досада из-за не свершившейся над Зухрой кары – это все было написано на лице Хадижи.
Это задело Фарида. Он вспомнил унижение, которое испытал во время разговора с отцом жены, понял, что Саид Рашид и его дочь желают избавления от Зухры. Они ждут, когда Фарид прогонит эту женщину, откажется от нее. И если он теперь избавится от негодной жены, то исполнит желания Хадижи и ее отца. Нет, так не будет.
«Я ее обязательно найду и верну. Куда ей идти? Прячется где-то рядом с домом. Ведь у нее нет ни денег, ни родственников. Выйду на улицу и приведу ее обратно. И пусть Хадижа не думает, что она останется единственной женой. Не Зухра, так будет другая», - размышлял он, пока наблюдал за Хадижей.
Он повернулся к деду и неожиданно для себя спросил:
- Дед Рахим, не поможет ли сид Абдул поискать мне ещё одну жену?
Фарид спиной почувствовал, как жена застыла от огорчения.
– В доме не хватает женских рук. Матери одной тяжело работать.
- Но я помогаю ларе Джабире. Я же помогаю! – вмешалась Хадижа. – Мы все успеваем!
- Ты ещё здесь? Чего ты ждешь? Забирай посуду и уходи. Этот разговор не для твоих ушей, - велел ей Фарид.
Хадижа подчинилась, забрала стаканы и чайник и вышла, так и не узнав, что Фариду ответил сид Рахим.
Она шла по коридорчику на кухню, лихорадочно строя планы.
- Я попрошу Зорайдэ уговорить дядю Али, чтобы он не позволил сиду Абдулу искать ещё одну жену для Фарида. Я этого не хочу! Я не переживу этого!
Оказавшись у себя в комнате, она тут же достала сотовый и позвонила матери в Рио. Все-таки она решила посоветоваться с мамой, предположив,  что  сид Али может запретить ей рассказывать матери о том, что Фарид начал подумывать о второй жене. Никто не поймет ее лучше мамы. А отцу она звонить не станет, потому что он уже высказал свое мнение: у Фарида есть право взять ещё трех жен, если состоится развод с Зухрой, и он, Саид Рашид, ничего не сможет поделать.
Хадижа набрала номер на сотовом, дождалась, когда ей ответят, и выложила матери всё о событиях в семье и вообще – рассказала обо всем, что у нее накипело на душе.
…Ночью, когда и Хадижа, и свекровь уже отправились спать, вернулся Фарид. Не один. Он привел Зухру, которой пообещал, стоя с ней во дворе под галереей, что завтра непременно с ней разберется. Она что-то ответила ему, и тогда Фарид сказал:
- Тогда получишь удары плетью прямо сейчас!
Откуда у Фарида взялась плетка, Хадижа не поняла. Наверно, он унес ее с собой в глубоком кармане, когда отправился на поиски одалиски.  Хадижа лежала, чутко прислушиваясь к тому, что происходило во дворе. А там, судя по всему,  Фарид хлестал плетью Зухру.  Не так, как положено при наказании – когда одни люди держат совершившего страшный харам, а кто-то бьет.
Наверно, муж держал Зухру, бил,  а она пыталась увернуться. Свист плетки, рассекающей воздух, взвизгивания Зухры, которые позже перешли в стоны и жалобные мольбы о пощаде – Хадижа не видела этого, но смогла ярко представить картины наказания соперницы по звукам, которые доносились откуда-то снизу. Она не злорадствовала, но и сочувствия к Зухре не испытывала.
Потом Фарид затащил Зухру в дом, доволок ее до комнаты, где она и проплакала почти до утра, не давая спать  Хадиже, сон которой стал очень чутким.
После того, как Фарид ночью подошел к двери наказанной  и громко приказал замолчать, Зухра притихла. Тогда Хадижа невольно провалилась в сон. Ей снилось, что Зухру волокут по улице медины, но не в Мекнесе, а в Фесе, а дядя Абдул идет следом и грозит пальцем ей в спину. А рядом с Фаридом идет какая-то незнакомая девушка, закутанная в никаб. Хадижа во сне не смогла разглядеть даже ее глаза. Но поняла, что это и есть третья жена Фарида...



16. Часть 18. Глава 16. Рио. Лейла, Халиса, Латифа.


Тем временем в Бразилии в доме Мухамеда продолжалась война между Лейлой и Халисой. С каждым днем отношения между ними становились хуже и хуже. Но ни Лейла, ни Халиса не пытались жаловаться мужьям.
Халиса понимала, что  может выясниться правда о том, как вторая жена сида Мухамеда относится к ее Амину. Но ей не хотелось, чтобы Амин взглянул на Лейлу другими глазами. А после этого ему будет неудобно перед отцом.  И как им жить тогда в доме сида Мухамеда? Но свекор может и не поверить. Обвинит Халису в клевете!
Лейла тоже остерегалась огласки, предпочитая третировать невестку мужа за его спиной и в отсутствие Амина.  Как бы ни хотелось, чтобы Амин догадался о ее чувствах, она все-таки понимала, что ничего хорошего не выйдет.  И Мухамеду знать об этом не нужно.
Наблюдая за метаниями родственницы, Ариба то и дело увещевала ее:
- Лейла, ты представляешь, что будет, если Мухамед все поймет? Или догадается Амин и расскажет отцу? Халисе тоже нельзя доверять. Однажды она выложит подозрения мужу, а Амин может поделиться с кем-то из родителей. Лейла, ты играешь с огнем.
Но Лейла продолжала вести себя глупо. Она ничего не могла с собой поделать. Амин ей нравился, очень нравился, но был не досягаем. Она понимала, что никогда не  получит его, но не могла смириться с этим. Поэтому каждое утро наряжалась не для мужа, а для него, надевая красивые платья, подкрашивая глаза и выбирая в огромной шкатулке лучшие украшения.
Как хозяйка дома, она в любое время появлялась в любой из комнат, кроме комнаты Халисы и Амина, которую невестка Мухамеда закрывала теперь на ключ.
Не только Ариба, но и Лейла, наконец, поняла, что Халисе известно о том, как относится к ее мужу новоявленная хозяйка. То и дело жена Мухамеда ловила на себе ее насмешливый или настороженный взгляд. Но шли дни, а занятые работой отец с сыном не замечали никаких странностей в поведении Лейлы.
 И Халису это радовало: Амин совершенно не обращал внимания на мачеху. Но его непременно сердили ее замечания в адрес его матери, ведь Лейла то и дело требовала от мужа, чтобы он призвал лару Латифу, которая не жила в их доме, разделить с ней часть домашних дел.
- Почему я должна делать уборку? Этот ковер пусть выбивает Латифа! Пусть приходит к нам и чистит!
- Лейла!.. Замолчи и делай, что положено, - предостерегающе говорил ей Мухамед, а Лейла фыркала и уходила. Делала, что ей велел муж, но не переставая ворчать.
Халиса, поняв, что нет никакой опасности со стороны Амина, решила понемногу идти в наступление. Пора было поставить на место нахалку, которая испытывает харамные чувства к сыну собственного мужа, о которых Халиса вынуждена была молчать. Разве Амин ей поверит?!
Она начала то и дело мельком высказывать замечания в адрес Лейлы в разговоре с мужем.
- Амин, обрати внимание, какие украшения у второй жены твоего отца!  Они очень красивые и дорогие. Твой отец балует Лейлу. Столько украшений ей купил!
- Да, вижу, у моей матери никогда не было столько золота, - хмурился Амин.
И так было каждый раз, когда она в очередной раз подмечала нечто из того, как отец относится к молодой жене.
Халиса считала правильным называть Лейлу второй женой. Ведь Амину было бы неприятно, если бы она напомнила ему, что мать перестала быть первой. Амин не разделял мнения матери о том, что она с отцом уже разведена. Конечно, если разобраться, это уже случилось, пусть даже отец не согласен. Но, как и сид Мухамед, Амин не мог смириться с тем, что между родителями случился развод.
- Смотри, какое на ней ожерелье, Амин! Сколько оно может стоить? И для чего Лейле серьги с бриллиантами, если у нее есть очень красивые золотые украшения? – шептала, подливая масла в огонь, Халиса.
- Отец не станет покупать Лейле бриллианты, - снисходительно ответил ей Амин, но покосился на шею мачехи, которая сразу зарделась от смущения.
А Халиса видела, как с каждым разом Амину становилось   обидней за мать. Почему отец так по-разному относится к женщинам? С Лейлой он прожил год. Да, она родила ему сына. Но неужели его мать, прожив с отцом двадцать пять лет, не заслужила того, чтобы у нее было больше золота, чем у молодой жены? Или отец поддался  очарованию молодости Лейлы? Да его мать во много раз лучше этой глупой девчонки! У его матери должно быть намного больше золота, но его нет, и не было, потому что отец не дарил  матери  украшения, так как все деньги вкладывал в торговлю.
- Умеет Лейла выпросить у твоего отца украшения. Сид Мухамед подарит ей ещё много золота, - внушала между тем Халиса. Она не видела в этом ничего плохого, ведь в борьбе за мужа все средства хороши. А Лейла была не права, она не должна, став мачехой, иметь надежды (пусть и бесплодные!) на чувства с Амином. И сама не может что-то к нему испытывать!
Впрочем, Халиса могла понять соперницу: Лейла была молода, на несколько лет моложе и Амина, и Халисы. Ей хотелось иметь молодого красивого мужа, но не повезло. Теперь Лейле до конца дней жить с Мухамедом, который будет с каждым годом стариться все больше и становиться всё менее привлекательным.
- Но это ее проблемы. А Амин – мой муж! У каждого своя судьба. Мактуб. Лейле было суждено стать женой Мухамеда, отца Амина, а мне –  женой Амина.
Чем дальше, тем увереннее чувствовала себя Халиса в присутствии Лейлы. Поняв, что Амину нет дела до жены отца, она перестала скрывать насмешливое отношение к несчастливой сопернице. Амин не замечал мачеху, Лейла это видела и злилась, а Халиса смотрела на нее с превосходством, даже с видом победительницы.
В ответ на это Лейла старалась как можно сильнее унизить молодую женщину, ставшую ее врагом. Но Халиса не собиралась подчиняться, получив защиту от мужа, не велевшего ей заниматься работой, которая была определена как часть обязанностей жены его отца.
Ариба ни во что не вмешивалась, но не могла не видеть, что позволяет себе Лейла. Она знала, что Лейла, запираясь по вечерам у себя в комнате, одна или с Арибой и сыном, чутко прислушивается к тому, что происходит в соседней комнате. Иногда там звучала музыка, и Лейла не раз порывалась пойти к Халисе и потребовать выключить, потому что музыка будто бы мешала уснуть ее сыну.
 – Не делай этого, - каждый раз останавливала ее Ариба.
Но однажды Лейла не выдержала. Она выскочила из комнаты, чтобы с претензиями появиться под дверью Амина и его жены. Но наткнулась в коридоре на собственного мужа.
- Лейла, газель моя, ты куда это? Уже поздно. Дел на кухне нет, идем спать. Сегодня я ночую у тебя, - остановил он ее.
 Но Лейла пропустила мимо ушей его слова о том, что муж намерен провести ночь в ее комнате. Она зло сказала:
- Мухамед, ты слышишь? Вон в той комнате играет музыка. Уже пора спать, ты прав. Но почему-то твоя невестка так не считает.
- Лейла, они же молодожены. Как я понимаю, Халиса танцует для мужа. Амину всегда нравились танцы. Даже когда он был маленьким, на всех праздниках он завороженно смотрел на танцовщиц, которых дядя Али выписывал из Египта.
- Танцует?! – ошеломленно переспросила Лейла, и от ревности у нее перехватило дыхание. Халиса соблазняет мужа танцами! Она для него танцует!
- Конечно, она танцует для своего мужа. Моему Амину это нравится. Латифа тоже танцевала для меня. Теперь твоя очередь, - многозначительно произнес Мухамед. – Идем, ты покажешь мне костюм для танцев. Я знаю, что ты хотела купить его ещё в Фесе.
- Нет, я так и не купила костюм для танцев, не купила! – испугалась Лейла. – И я не умею танцевать, меня некому было научить.
- Ничего, я поговорю с Латифой, может быть, она согласится показать тебе несколько танцев, и ты переймешь движения. Потренируешься перед зеркалом и порадуешь мои глаза танцем.
- Нет, у меня не получится. Сид Абдул говорит, что танцовщицы – это одалиски. Их никто замуж не берет, потому что они выставляют свою красоту напоказ перед чужими мужчинами.
- Ты неверно поняла дядю Абдула, Лейла. Если ты будешь танцевать для мужа, то это не является харамом.
- У меня нет костюма для танцев.
- Ну что ж, завтра приходи в магазин и выбери любой костюм. Любой, Лейла. Любой костюм. Когда я слышу  в комнате Амина музыку, то начинаю тосковать по танцам моей козочки. Но с Латифой у нас пока не ладятся отношения, однако, у меня есть и ты. Ты станешь танцевать для меня.  А потом вы будете услаждать мой взор по очереди.
- Пусть Халиса меня научит, - через силу заставила себя ответить Лейла, и только потому, что ей очень захотелось узнать, как именно танцует для Амина Халиса. Что видит Амин под звуки мелодии, которая вызывает в ней, Лейле, такую ненависть?
- Я попрошу Амина поговорить с женой. Думаю, Халиса не откажет тебе помочь.
Лейла кивнула. Пусть Халиса научит ее танцевать так, как она танцует для мужа. Тогда и Лейла станет танцевать, как только в соседней комнате включат музыкальный центр, и будет представлять, что она танцует для Амина, пусть и отделенного от нее тонкой стеной соседней комнаты.
- Идем, Лейла. Идем, нечего стоять под чужой дверью, - слегка потянул ее Мухамед за рукав шелкового пеньюара, купленного Лейлой в Фесе потому, что в сериалах и фильмах она подсмотрела, как одеваются дома перед сном некоторые героини.
Только тогда Лейла опомнилась.
- Что? Мухамед, я не жду тебя сегодня. И вообще… Пока ты не поделишь ночи с Латифой, пока не станешь ходить к ней в ее очередь, ко мне тоже можешь не приходить!
- Это что такое? – возмутился Мухамед. – То у тебя болит голова, то ты плохо себя чувствуешь, то тебе кажется, что наш сын приболел.  Срок в сорок дней после его рождения давно закончился. Теперь я намерен воспользоваться своим правом мужа…
- Нет, пока Латифа не согласится, я тоже тебя не приму! – уперлась Лейла.
- О, Аллах! Что за глупости ты несешь?
- Латифа отказывается выполнять работу по дому, а я отказываюсь впускать тебя к себе в комнату на ночь, вот!
- Лейла, может быть, мне стоит ускорить свадьбу с Муной?  – намекнул Мухамед, думая так напугать Лейлу. – Но тогда тебе придется делить с ней не только меня, но и всё остальное: подарки, золото, прочее. Подумай об этом.
- Золото? А когда ты в последний раз покупал мне золото? Я просила у тебя серьги с бриллиантами, но ты отказался мне их подарить.
- Лейла!
- Нет, Мухамед, нет!
- Что ж, я приду к тебе завтра. Если ты так и будешь капризничать, то отправлю тебя в Марокко на перевоспитание в дом дяди Абдула. А сам женюсь на Муне, она и станет жить со мной в этом доме. Ты же останешься у дяди Абдула.
Он ушел, а Лейла вернулась к себе в спальню и задумалась. Ее испугала перспектива быть отправленной в Марокко. Тогда она может никогда больше не увидеть Амина. Халиса будет счастливо жить с ним в Рио-де-Жанейро, и некому будет отравлять ей жизнь.
- Нет, я не хочу уезжать из Бразилии. Но что же делать? Я не перевариваю Мухамеда!
За стеной выключили музыку, и это заставило ее вспомнить, что теперь прихотью Мухамеда стало его желание, чтобы она для него танцевала.
- Пусть Халиса научит меня, я буду знать, что видит Амин, когда она танцует для него, - не могла она избавиться от навязчивой мысли.
Ариба уже собралась уносить Абдульчика из ее комнаты к себе, где стояла его кроватка.
- Мальчик уснул, тише, - предупредила она.
- Мухамед едва не остался у меня ночевать. Как я этого не хочу, Ариба! – тихо простонала Лейла.
- Ну а чего же ты ожидала? Он твой муж. Ты и так столько времени ему отказываешь.
- Да, а Латифа разве не отказывает? Она его вообще знать не желает, получила дом и решила, что Мухамед ей больше не нужен!
- Так и есть. Ведь их развели. Разве ты не слышала, как Мухамед жаловался по телефону дяде Абдулу, что дядя Али подтвердил: Мухамед и Латифа больше не муж и жена. Если Латифа отказалась мириться с мужем, то всё – они разведены.
- Но Мухамед так не считает. И я с ним согласна!
- При чем здесь Латифа? Ты - жена Мухамеда. Ты должна ублажать его во всем. Лейла, не отвергай мужа, не старайся его отдалить. Помнишь, лара Нурия говорила, что один из путей завоевать сердце мужа – путь через его желудок. Твой муж как раз из таких мужчин. Но ты не научилась вкусно готовить. Значит, этот путь уже для тебя закрыт. Если ты откажешься от роли супруги, то зачем же ты ему будешь нужна? Он так полюбил Абдульчика, что будет рад и другим детям, которые у вас родятся.  Но для этого надо…
- Не нужно мне больше никаких детей!
- Имей в виду: когда здесь появится другая жена, она и отберет у тебя Мухамеда. Нет, ей даже отбирать не потребуется, ты сама отдашь ей мужа.
- Хватит, Ариба! Ты себе представить не можешь, как все это мне неприятно. Пусть привозит Муну, я отдам ей все ночи на год вперед!
- Я пойду, мне тоже пора спать. Абдульчик просыпается рано, потому что хочет кушать.
- Меня рано утром не буди. Накорми его из бутылочки! Я встану только чтобы сок приготовить для Амина и… Мухамеда!
- Ну-ну…, - скептически пробормотала Ариба и вышла из комнаты с ребенком на руках, ногой осторожно закрыв за собой дверь. Лейле не пришло в голову помочь ей.
А Лейла осталась сидеть, откинувшись на спинку дивана.
 «Что же делать? Костюм завтра я выберу, самый красивый. Но тогда мне придется танцевать для Мухамеда. И пусть. Вдруг об этом узнает Амин, и ему захочется увидеть, как танцует для его отца молодая жена?» - думала Лейла.
Ей даже не пришло в голову, что Мухамед никогда не допустит, чтобы кто-то увидел его жену в костюме для танцев, а Амин даже помыслить не посмеет об этом. Но Лейла испытывала из-за парня безысходность до такой степени, что, казалось, переставала соображать.
Но на этом ее мечты и останавливались. А что могло быть дальше? Она обречена на жизнь с Мухамедом,  ничего лучшего ее в жизни не ждет!
- Тогда пусть будет плохо не только мне! Почему Латифа решила, что Мухамед ей больше не муж? А дядя Абдул считает, что Мухамед должен бороться за нее. Я тоже считаю, что пока Мухамед не возьмет ещё жену, Латифа должна оставаться членом семьи!
Что такое логика, Лейла понятия не имела. Но ей хотелось уесть Латифу, которая, получив дом, сумела освободиться от Мухамеда, достать так же, как третировала она Халису за то, что ей достался Амин.   
- Не пора ли сходить к Латифе и поговорить? Мухамед ни на что не способен. «Моя козочка», «моя козочка»! А сам и меня так же называет. И как его самого назвать после этого?
На следующее утро Лейла, встав, привела себя в порядок и сразу же отправилась на кухню, где уже находилась Ариба, кормившая младенца из бутылочки, а Халиса готовила Амину молоко с финиками.
Поняв, что опоздала, и ее сок будет никому не нужен, т.е. Амин выпьет не сок, а напиток, приготовленный женой, она разочарованно пристроилась за столом, налив себе чай и схватив с блюда горячую лепешку.
- Лейла, есть сыр и масло. Возьми в холодильнике, - подсказала ей Ариба.
- Нет, пока не хочу, - лениво ответила Лейла.
Халиса не реагировала на ее присутствие, как будто Лейлы и вовсе не было за столом. Она уже достала из шкафа и подключила блендер, положила в ёмкость чисто вымытые финики с вынутой косточкой и долила немного воды. Добавив сахар и влив молоко, взбила и разлила напиток по стаканам - мужу и себе. (Ариба отказалась, она собралась выпить кофе).
- В следующий раз вместо фиников положи бананы или мякоть манго, так мать делает, мне нравится, - посоветовал, появившись на кухне, Амин и взял свой стакан.
- Хорошо, хабиби. Сделаю так, как тебе нравится, - улыбнулась Халиса, показав ряд ровных белоснежных зубов.
Амин улыбнулся в ответ, быстро выпил молочный коктейль и вышел из кухни, так как уже опаздывал к открытию магазина.
Лейла сидела, склонив голову над чаем, налитым в ее любимую кружку с розами, уставившись на жидкость так, как будто надеялась что-то в ней высмотреть.
Поняв, что Лейлу задела сцена между Амином и женой, Ариба поставила на стол пустую бутылочку и сказала:
- Лейла, твой муж просил напомнить тебе, чтобы ты пришла в магазин за костюмом для танцев. Он отложит для тебя те, что нравятся лично ему. А ты выберешь один из них, тот, который больше всего тебе понравится.
Халиса застыла с чайником в руке, во все глаза глядя на жену свекра. Лейла собирается танцевать для мужа?! Вот это да! Лара Латифа этого не делала, по крайней мере, в то время, которое Халиса прожила с ней в одном доме. Неужели Лейла решила обратить взор на мужа, убедившись в бесплодности симпатий к Амину?
Лейле ее интерес был очень неприятен. Но она сделала вид, что не заметила реакцию невестки и сказала подруге:
- Хорошо, Ариба. Но давай сходим вместе. Я боюсь, что не смогу выбрать  самостоятельно.
Она солгала, и Ариба сразу поняла это. Но почему Лейла лжет? Чтобы она прислушивалась к чьему-то мнению, покупая для себя вещи?
Но родственница не собиралась ничего ей объяснять. Они вернулись в комнаты,   надели для выхода на улицу не черные никабы, а джеллабы – легкие, летние, но все равно с длинными рукавами, и накинули на головы платки. Ведь подразумевалось, что молодые женщины выйдут из дома ненадолго. Только заглянут в «Волшебную лампу» за костюмом для танцев и вернутся домой.
Лейла, оказавшись в магазине  впервые после приезда в Бразилию, осматривалась, как Али-баба в пещере с сокровищами. Она как будто вернулась на медину Феса, в одну из лавочек. Потом Лейла хватала платки и рассматривала один за другим. Она перебрала небольшие  ковры, лежавшие в углу один на другом. Выбрала коврик, который ей очень понравился, и Мухамед вынужден был уступить – махнул рукой: «Забирай!». Перебрала стаканчики, едва не разбив один, подержала в руках большое медное блюдо с узорами, повертела вазу, рассматривая с разных сторон…
Мухамед терпеливо наблюдал за юной женой. Он видел, как пренебрежительно осмотрела она витрину с бижутерией из Марокко. Ведь это были  серьги и браслеты, кольца и ожерелья  красиво сработанные, но не из золота.
- Лейла, вот там – костюмы для танцев. Выбери из тех, которые ещё не распакованы. На двери висят похожие. Но их трогало столько рук, лучше их не брать. Выбирай любой, - указал он пальцем на сложенные на полке в невысокую стопу пакеты с танцевальными костюмами.
Лейла достала каждый и внимательно рассмотрела. Ариба кивала, когда фасон костюма или цвет ткани ей нравился. Но Лейла остановилась на ярко-розовом танцевальном наряде с блестками.
- Этот, я хочу взять этот костюм, Мухамед. И вот тот платок! – передав ему пакет с кое-как засунутым костюмом, она подбежала к вороху вывешенных на продажу платков и выдернула один из них – нежно-зеленый, который очень шел к ее черным, как смоль, волосам.
Лейла подошла к зеркалу, которое тоже нашлось в магазине – повешенному на стене для покупателей, чтобы они имели возможность примерить расхваливаемые Мухамедом вещи.
Жена хозяина магазина стянула с головы платок и тут же накинула выбранный.
Мухамед отвлекся на покупателей, поэтому не видел, что Лейла оказалась без платка при посторонних, а когда в магазин ворвался Базилио, завопив про кота, которого потеряла и никак не может найти дона Жура, то Лейла от неожиданности повернулась к нему лицом, и платок вдруг сполз у нее с головы. Базилио так и остался стоять с открытым ртом, не договорив и половины того, что собирался сказать.
- Что такое, парень? – занервничал Мухамед. – И Мустафа ушел куда-то! Что ты там увидел? Не кот ли пробрался в мой магазин? Смотри, если обнаружу, что ваш кот нагадил на ковры или в тапки, выставленные для продажи, пришлю счет доне Журе.
Но Базилио его не слышал, стоял, не сводя глаз с Лейлы. Она же презрительно отвернулась, заколола платок и вертелась теперь перед зеркалом, рассматривая себя в зеркале со всех сторон, что и обнаружил Мухамед.
- Лейла, уходи, костюм ты выбрала, теперь возвращайся домой. Дел много, - недовольно сказал ей Мухамед, которому не понравилась реакция парня из бара.
- Я платок выбираю! – отозвалась Лейла.
- Иди, я потом принесу тебе платки, ты выберешь себе и Латифе, - тихо сказал он, подойдя к Лейле. - Сходим к ней вместе, и ты подаришь ей ее платки. Ведь все подарки вы должны получать поровну, не так ли?
Базилио вдруг сорвался с места, выскочил из магазина на улицу.
- Почему ты сняла платок? Тебя увидел чужой мужчина! – строго сказал Мухамед жене.
- Он не мусульманин, его мнение не имеет значения, - огрызнулась Лейла.
- Мне не нравится, как ты себя ведешь. Уходи.  Возвращайся домой.
- Я заберу костюм и платок? – протянув к нему руку с зажатым платком, спросила она.
- Бери и уходи, - махнул Мухамед рукой, и Лейла с Арибой вышли из магазина.
Но они не вернулись в дом, а решили прогуляться по улицам недалеко от магазина.  Их целью был дом Латифы. Лейле хотелось увидеть сам дом, обойти его с другой стороны улицы, возможно, постучать в дверь и войти внутрь, если Латифа их впустит.
Да, Лейла решилась и на это – познакомиться с Латифой, поговорить. Посмотреть на мать Амина.
Но они выбрали неудачный момент. Латифы не было дома – ушла в магазин, а дверь им открыла Самира.
- Ты кто? Неужели у Латифы и служанка есть? – негодующе спросила она и оглянулась на Арибу, но потом снова повернулась к Самире.
 -  А где лара Латифа? – заносчиво спросила она.
Девушка, стоявшая на пороге, вдруг переплела на груди руки и демонстративно оглядела с ног до головы незваных гОстий. У Арибы на руках был ребенок, она беспокойно следила за родственницей, боясь скандала.
- Я - дочь лары Латифы, меня зовут Самира. А ты кто? – насмешливо спросила девушка, но было понятно, что ей хорошо известно, с кем она разговаривает.
- Ты знаешь, кто я. Мой муж Мухамед – твой отец. Ты ведь сестра Амина?
- Ну, раз мы дети твоего мужа, то, конечно, мы с ним брат и сестра, - не оставляя иронии, ответила Самира. – Ты пришла к моей матери. Зачем? Тебя отец прислал?
- Нет, я сама решила прийти и познакомиться со второй женой Мухамеда.
- Ах, вот что…
Ее снисходительность не понравилась Лейле.
- Ты как разговариваешь со мной?!
- А кто ты такая, чтобы мне думать, как с тобой разговаривать?
- Уважай меня, я первая жена твоего отца!
- За что тебя уважать? Ты ещё и глупа ко всему, и это заметно.
- Хм, передай своей матери, что сегодня ее очередь стирать грязную одежду Мухамеда. Мне все равно, кто придет за огромным пакетом одежды, но сегодня же не забудьте забрать его и постирать. У Мухамеда не так много вещей, но он каждый день старается надевать чистую рубашку.
- Что?!
- Ты слышала. Твоя мать не должна избегать обязанности заботиться о нашем с ней муже.
- Пошла вон!
- Вместо того чтобы пригласить меня в дом и предложить чай и сладости, ты грубишь мне? Я пожалуюсь твоему отцу. Пусть он тебя накажет.
- Иди, иди! Я не собираюсь тебя выслушивать! Вижу, мой отец совсем не воспитывает тебя. Где же он нашел тебя – такую?
Пока Лейла и Ариба переглядывались, не зная, как быть дальше – ведь уйти просто так Лейле не позволяло проснувшееся после замужества самолюбие, Самира заметила возвращавшуюся вместе с доной Ноэмией мать. Но девушке  очень не хотелось, чтобы возле двери произошла неприятная для матери встреча с одалиской отца. Оставалось только одно - прогнать нахальную и самоуверенную девчонку и ее подругу.
- Кажется, мой отец вышел из магазина и смотрит в эту сторону. Он недоволен. Поэтому вам лучше уйти, - солгала она, заметив вовсе не отца, а Мустафу.
Но оказалось,  Лейлу не так просто было провести. Она оглянулась на «Волшебную лампу», убедилась, что на пороге магазина стоит Мустафа, а вовсе не Мухамед, и сказала:
- Я родила твоему отцу сына. Это твой брат, между прочим. Впусти нас в дом, разве ты не желаешь познакомиться с братиком? Подержать его на руках?
- Нет, не хочу. У меня без вас полно дел. Уходите, - ответила Самира и перед их носом захлопнула дверь, оценив ситуацию и поняв, что это единственный выход, чтобы нежеланные родственницы ушли. Тогда и мама может подойти к дому без неприятностей.
Но она немного ошиблась. Когда вновь открыла дверь, то увидела, что мама остановилась и разговаривает с доной Ноэмией, а Лейла и Ариба идут прямо на них. Лейла была уже знакома с женой Мустафы, догадается, что перед ней и бывшая жена отца. Или услышит, как Ноэмия назовет ее мать по имени.
Так и случилось. К тому же все произошло очень быстро. Самира успела увидеть, как Лейла поравнялась с женщинами, заговорила с доной Ноэмией и вдруг повернулась к матери. Наверно, поняла, кто стоит перед ней.  Тогда и начала она быстро и возмущенно говорить о чем-то, размахивая руками перед лицом матери Самиры.
Ей отвечала дона Ноэмия, стараясь успокоить. Что-то тихо и с достоинством сказала девчонке и мама, к которой, вероятно, и прицепилась  Лейла. Самира не могла допустить, чтобы какая-то соплячка отчитывала ее мать, а так и казалось со стороны. Она прикрыла входную дверь  и направилась к группе женщин, между которыми уже зрел скандал.   
- Как тебе не стыдно?.. Отойди от меня, как там твое имя – забыла! Я не желаю тебя слушать! – пыталась отойти в сторону мать.
- Лейла, возвращайся к себе, - увещевала и лара Ноэмия.
Но Лейлу было не остановить. И Ноэмия оглянулась на Мустафу, во все глаза следившего за развитием ситуации. После умоляющего взгляда жены он понял, что от него требуется помощь. Это значит, следует позвать Мухамеда. Это он и сделал, нырнув в магазин и появившись снова уже следом за приятелем. Мухамед выбежал из магазина, потеряв на пороге кожаный тапок, и был вынужден остановиться и ловить ногой спавшую бабушу.
- Мухамед, иди скорей к нам! – позвала дона Ноэмия, уперев руки в бока, слушая то, что гневно выплескивала им в лицо Лейла.
- Что случилось? Лейла, ты что здесь делаешь? Разве я не говорил тебе, чтобы ты не вмешивалась?  - возмутился Мухамед, добравшись до места, где сошлись его жены. - Латифа, не обращай внимания на мою жену, она же так молода, совсем ещё ребенок! Ей же девятнадцать лет по паспорту!
- Я вовсе не ребенок! Я твоя жена, не смей меня унижать при второй жене! – взвилась Лейла.
- Замолчи, глупая! Иди домой! Ты почему меня ослушалась? Я ещё в магазине велел вернуться в дом, - рассердился Мухамед.
Латифа порывалась уйти, Самира же и вовсе не стала к ним подходить, сочтя, что теперь там ей не место. Она увидела, как отец попытался задержать ее мать.
- Латифа, посмотри, это мой сынок. Это Абдульчик, которого ты наконец-то увидела. Он так на меня похож! В мою породу пошел. Подержи его на руках, Латифа. Ариба, передай Латифе моего сына.
- Нет, Ариба, отдай-ка его мне! – тут же вмешалась Лейла.
Самира, наблюдая от двери, поняла, что матери очень хочется уйти подальше от неприятного общества. Ведь она сделала несколько шагов в сторону дома и сказала:
- Мне пора, лара Ноэмия.
- Конечно, Латифа, конечно, иди, - с сочувствием произнесла дона Ноэмия.
- Лейла, зайди в дом, - потребовал Мухамед, оглядываясь, однако, на Латифу.
- Я хочу подышать воздухом! – воспротивилась Лейла. – Мне нужно пройтись по улице, прогуляться!
- Ты смеешь мне перечить? – был неприятно задет Мухамед. Он тоже разозлился и схватил жену за ворот, потащил к дому. Однако тут же опомнился, отпустил, но тут же вцепился в левое плечо юной супруги. Пока они шли к двери дома, Мухамед  посматривал на бар доны Журы. Увидит сплетник Базилио - жди беды!
Латифа же пошла к дому.
- Давай сумки, мама, - протянула к ней руки Самира.
- Нет, я сама донесу.
- Нет, тебе же тяжело! Отдай мне сумку.
Самира забрала ношу у матери, которая тем временем пожаловалась:
- Дочка, я сначала даже не поняла, кто к нам подошел. Никогда раньше не видела Лейлу. К ней в никабе я не присматривалась. И вблизи ее никогда не видела. И вдруг эта девица подходит ко мне и начинает указывать, что я должна делать. Она посмела мне такого наговорить! Знал бы дядя Али, какую жену выбрал родному племяннику дядя Абдул!
- Мама, не нервничай, только не переживай. Дядя Али узнает. Я сама ему все расскажу.
- Нет, дочка, не вмешивайся. Это наши с Мухамедом дела. Твой отец сам должен понять, что ему не стоит мечтать о моем к нему возвращении. Тогда бы и его жена не думала, что я им ещё что-то должна.
- А что она от тебя хотела? – взвинченным голосом спросила Самира.
- Например, почистить им ковер, тот, который лежал в небольшом холле с балконом, помнишь?
- Нет, уже не помню, - насупилась Самира и затем сощурила глаза.
- Ковер почистить, значит?
- Ещё, дочка, она хотела, чтобы я постирала  рубашки твоего отца. У нее много претензий.
- И что? Пусть сама все делает!
- Я тоже так думаю. 
- Или пусть отец наймет для нее служанку, которая станет заниматься домашними делами, - продолжала Самира, открывая дверь и заходя в дом.
Латифа же радовалась тому, что дочка не услышала самого главного: как Лейла требовала, чтобы Латифа согласилась разделить ночи с Мухамедом, обещав, что отдаст и все свои в счет тех ночей, которые Мухамед провел в Марокко. У Латифы снова загорелись щеки. Так ее ещё никто не унижал.
…А в баре тем временем Базилио возбужденно делился новостью.
- Я видел лицо жены синьора Мухамеда! Зашел в магазин, а она там без паранджи и без платка!
- Базилио! А тебе что до нее? Она замужем, - заметила дона Жура.
- Анинья! Я видел лицо Лейлы! – не унимался парень.
- И что? Она такая страшная?
- Неет! – радостно протянул он в ответ. – Она симпатичная,  худенькая только.  Но красивей подруги, которая везде носит с собой ребенка.
- Ну, теперь, Базилио, ты можешь спать спокойно, увидев, наконец-то, лицо соседки, - кивнула дона Жура.
- Да, дона Жура. Теперь в Сан-Криштоване не осталось никаких не разгаданных секретов.
- Болтун! – замахнулась на него тряпкой хозяйка бара. – Иди и работай. Хватит выскакивать каждые полчаса из бара!
- Так я же о вас заботился, кота искать ходил. Подумал – может быть, Файер в магазин синьора Мухамеда забежал? Но его там не оказалось.
- Очень жаль. Я уже скучаю по рыжей бестии, - со вздохом сказала дона Жура и подвинула к себе по столику, скрытому  от посетителей барной стойкой, поднос с вымытыми стаканами. Анинья тщательно их вымыла, теперь предстояло срочно насухо их вытереть.


17. Часть 18. Глава 17. Латифа возвращает Мухамеду подарки.


На следующий день, пока Самира была в университете, Латифа, которая так и не смогла успокоиться после встречи с Лейлой, позвонила Жади, чтобы поделиться новостями и посоветоваться, как быть.
Дозвонившись, она описала Жади встречу с женой Мухамеда.
- Ты не представляешь, Жади, что мне наговорила эта девчонка!
Выслушав историю, сестра ответила:
- Латифа, я сейчас к тебе приеду, ты не расстраивайся. Успокойся и жди меня,  мы всё обсудим.
- Жади, я устала от Мухамеда с его непристойными разговорами и предложениями, хотя мне известно, что дядя Али подтвердил ему, что мы с ним больше не махрамы. Но Мухамед ничего не желает знать. Теперь не только он, но и Лейла смеет подходить ко мне на улице с претензиями. Неужели это Мухамед ее подослал?
- Латифа, я приеду. Не стоит обсуждать такие дела по телефону.
После разговора с сестрой Латифа спустилась на первый этаж и вошла в импровизированный кондитерский цех. На столе  были подготовлены две коробки с выпечкой, разложенной по пакетам.
Когда же подъедет лара Марьям? Сестра сида Керима позвонила и сказала, что она скоро будет в Сан-Криштоване.  Задерживается?
Услышав шум подъехавшей к дому машины, Латифа подошла к  окну: так и есть - это фургончик с рекламой семейного кафе Керима. Пока Латифа открывала закрытую на ключ дверь, лара Марьям успела выйти из автомобиля и распахнуть задние дверцы микроавтобуса. Коробки внутрь машины она обычно грузила именно через них.
Впуская женщину в дом, Латифа с ужасом заметила, что от магазина в ее сторону направляется Мухамед, держа подмышкой какой-то сверток.
«Неужели он замыслил скандал?» – подумала Латифа.
Чтобы избежать этого, она подхватила вторую коробку, передала ее ларе Марьям, и пока женщина устраивала груз в машине, Латифа успела вынести ещё и блюдо с пахлавой, прикрытое большим куском чистой ткани.
Быстро простившись с сестрой Керима, Латифа вернулась в дом, надеясь закрыть дверь до того, как Мухамед успеет добраться до ее порога. Однако, она замешкалась,  доставая ключ из глубокого кармана, но и Мухамед направился вовсе не к ней, а подошел к дверце машины, в салоне которой уже сидела лара Марьям, которую прислали забрать заказ.
Пока автомобиль не уехал, Мухамед торопливо заговорил.
- Лара…эээ, вы ведь сестра сида Керима? Я много слышал о Вашем брате… Но никак не найду времени, чтобы познакомиться с сидом Керимом и обсудить с ним одну проблему. Это дело и его касается. Но если кратко, то я больше не желаю, чтобы моя супруга Латифа работала на Вашего брата. Вы слышите, лара… Марьям, так ведь, я правильно услышал имя?... Я категорически против того, чтобы моя жена продолжала заниматься бизнесом. Больше никаких заказов, никакой выпечки! Если моя жена захочет продавать выпечку, то будет делать это через мой магазин, - коварно улыбаясь, прижимая ладонь к сердцу, вежливо говорил Мухамед.
Латифа с ужасом слушала его, понимая, что надо немедленно что-то предпринять, но только ноги ей не подчинялись. Когда Мухамед сказал все, что собирался, то слегка поклонился женщине, сидевшей в машине, и отошел в сторону.
Латифа смогла только услышать, как Мухамеду ответили:
- Это не мое дело. Решайте этот вопрос, уважаемый сид, с моим братом. Он - владелец кафе, и это он делает заказы. Я приехала забрать готовую выпечку.
 Только после этого Латифа сорвалась с места, ведь она успела снова выйти на улицу, так и не закрыв дверь на ключ. Подбежав к машине, Латифа заглянула в окно автомобиля, где было опущено стекло, и взмолилась:
- Лара Марьям, не слушайте его. Этот мужчина мне уже не махрам. Я сама могу решать, чем заниматься. Он не имеет права отказывать в чем-либо от моего имени.
- Я знаю, Латифа, знаю, - успокоила ее сестра Керима. –  Давай завтра обсудим, как быть. Знаю, что Керим хотел предложить тебе составить контракт. Ты со своей стороны его подпишешь, тогда по закону твой бывший муж не будет иметь права препятствовать тебе ведению бизнеса, иншалла. Иначе на него можно будет подать в суд.
- Мне так неудобно, о, Аллах! Но я ничего не могу с ним сделать: меня некому защитить, мой дядя Али живет в Марокко, и Мухамед не желает подчиниться его требованиям. Ведь дядя Али решил вернуть меня под свое покровительство. Я снова принадлежу его семье, а не семье Рашидов, - в отчаянии поведала Латифа.
- Знаю, понимаю тебя. Всё будет хорошо, Латифа. Наше заведение не станет отказываться от твоей выпечки. Главное – чтобы тебя не сломали, чтобы ты и дальше могла принимать заказы.
Они простились, и автомобиль уехал.
Латифа вошла в дом и повернула, закрывая, ключ в двери. Поднявшись на второй этаж и войдя в гостиную, она обнаружила там… Мухамеда! Пока она выясняла отношения с заказчицей, он прошел мимо них и вошел в дом. Теперь Мухамед пытался приладить к стене небольшую доску с изречениями на арабском.
- Латифа, смотри, что я тебе принес! Я привез эту вещь из Марокко. Решил подарить тебе в знак извинения за поведение моей жены, неразумной матери моего младшего сына. Прими мой подарок, ведь у тебя до сих пор нет молитвенной доски-михраба с изречениями Пророка!
- Мухамед! Ты не можешь здесь находиться! Мы больше не муж и жена. Это харам. Я одна в доме!
Но мужчина невозмутимо продолжал:
-…Как ты узнаёшь направление, в котором находится Мекка? Латифа, вы с Самирой должны правильно молиться, а для этого надо верно выбирать направление, в котором предстоит раскладывать коврики и возносить молитвы во время намазов.
- Уходи, Мухамед! Ты мне не муж!
- Латифа, козочка моя, всё не так! Но не будем об этом. Смотри – это картина, на которую нанесены все девяносто девять имен Аллаха!
Он повернул картину изображением к Латифе: на черном фоне красивым каллиграфическим «почерком» был  выведен «золотыми» арабскими буквами из металла текст аята. Картина была помещена в богатую рамку из натурального дерева.
- Я обошел комнаты, но нигде не обнаружил домашнего михраба. Ты, наверно, помнишь, где расположен михраб в прежнем доме?  Давай повесим на стене картину, указывающую верное направление. Как же Амин упустил такой важный момент? Я пришлю к тебе сына с компасом, пусть всё точно вымерит перед тем, как установит место для…
- Мухамед, уходи! Сейчас вернется из университета Самира, а также подъедет Жади. Ты хочешь, чтобы я при них с тобой скандалила?
- Жади… Конечно, если явится Жади… Латифа, ты стала другой. Такая чужая, как будто мы и не были с тобой женаты больше двадцати лет!
- Уходи, я не могу с тобой разговаривать и не хочу спорить! Но вот что, Мухамед: забери, наконец, коробку со своими подарками! Я просила Амина унести и вернуть тебе всё, но он не исполнил просьбу. Тогда скажу это тебе: забирай коробку, или я выставлю ее за дверь на улицу. Пусть вещи из нее возьмут  прохожие, жители района.
- Латифа, это же мои подарки! – возмутился бывший муж.
- Мне они не нужны, - отрезала женщина. – Слышишь? Это Самира открывает дверь своим ключом. Тебе лучше уйти.
- Хорошо, уйду. Но ты не думай, что наши отношения закончились, иншалла. Я буду напоминать тебе о себе, о нас. Я вернусь.
- Иди, уходи и забери коробку!
- Нет, подарки я не стану брать назад.
- Тогда я вынесу их на улицу! – сказала Латифа и подхватила с пола большую коробку, доверху набитую платками, вазами, блюдами, бабушами… Выглядывал и красивый подсвечник …
Мухамед уходить не торопился. Он с горечью наблюдал, как его «козочка» несет полную даров коробку к лестнице, по которой навстречу матери поднималась Самира. Они столкнулись у верхней ступеньки.
- Самира, сейчас вынесу эти вещи, а ты пока поставь на плиту чайник. Скоро приедет тетя Жади. Она уже в пути. Вместе выпьем мятного чаю с «рожками газели».
Обхватив удобней увесистую коробку, Латифа проследовала по лестнице, осторожно ступая на ступеньки. Мухамед молча пошел за ней, держась одной рукой за стену, другой – за перила лестницы.
Когда они добрались до первого этажа, Латифа поняла, что дочь, войдя, закрыла за собой дверь на ключ. И пока она, опустив коробку на пол,  снова возилась с замком, Мухамед стоял рядом с печальным видом, заложив руки за спину и нервно переступая с ноги на ногу.
Стоило Латифе распахнуть дверь, в дом влетела Жади, едва не споткнувшись о поставленную на пол коробку.
- Жади, ты приехала! – бросилась к ней сестра.
- Латифа, что здесь произошло? – обнимая родственницу, с возмущением спросила Жади, повернув голову к Мухамеду и гневно его осматривая.
Мухамед молча вышел. Не останавливаясь, он пошел  к своему магазину. Уже оттуда увидел, как на улицу выглянула Жади, а затем Латифа вынесла коробку. Она оставила ее у стены и вернулась в дом, захлопнув дверь.
Мухамед невольно прикинул, на какую сумму могло быть вещей в  коробке. Ему стало не по себе. Зачем же выбрасывать  его подарки? Ну что ж, если они не нужны Латифе, то пусть тогда вещи получит другая его жена.
Он попросил Мустафу сходить и забрать коробку, пока вещи не растащили местные жители. Он велел занести ее к нему в дом, что Мустафа и выполнил. Мужчина вздохнул с облегчением, когда коробка с подарками оказалась в руках родственника. Когда Мустафа вернулся, Мухамед решил заглянуть домой.
Едва он появился в гостиной,  Лейла тут же начала жаловаться на невестку.
- Халиса опять сделала всё не так, как я просила!
- Не начинай, Лейла. Лучше разбери вещи в коробке, которую занес в дом Мустафа. Там сложены подарки, которые я дарил Латифе за то время, которое она прожила в собственном доме. Теперь она мне их вернула. Выбери себе то, что тебе понравится, остальным можешь поделиться с Арибой и Халисой.
Удивительно, но Лейла очень обрадовалась! Она тут же бросилась к коробке, подтащила ее к дивану, на котором до этого сидела, уставившись в экран телевизора перед приходом мужа. Девчонка наклонилась и запустила обе руки в коробку и начала в ней рыться.
- Какие платки! Почему Латифа от них отказалась? Не стану делиться ни с кем! Очень красивые платки! И вот эти тапочки! А  вазу поставлю на столик у кровати – для красоты, потому что свежих цветов мне здесь не купить, судя по всему… Денег на них ты не оставляешь, Мухамед.
Мухамед тем временем зашел на кухню и попросил у Халисы что-нибудь попить. Тут же ему был предложен его любимый мятный чай.
Выпив стаканчик, Мухамед решил вернуться в магазин, прошел через гостиную к двери, но Лейла его даже не заметила, с упоением копаясь в неожиданных подарках. Мухамеда очень расстроила увиденная сцена. Ведь он с такой любовью выбирал для Латифы эти вещи из получаемых марокканских товаров или привозил их из Феса. Но теперь он махнул рукой – пусть Лейла забирает себе всё!
- Ариба, Ариба, иди скорее сюда! – наконец, закричала молодая женщина, отодвигая от себя небольшую кучку вещей, которые ей оказались не нужны.
Но Ариба так и не спустилась со второго этажа.
- Ну что ж, видимо, опять она занята мальчишкой. Не отходит от моего сына, с рук его не спускает. Придется самой поднимать по лестнице тяжелую коробку.
Из кухни молча выглянула Халиса. Она взглянула на коробку, которую волочила по полу Лейла, и, разумеется, узнала вещи, но ничего не стала говорить. Не попытавшись помочь жене свекра, она вернулась на кухню, где продолжила приготовление обеда, обдумывая, рассказать ли Амину о возвращенных его матерью подарках, или пусть он узнает об этом от кого-то из родителей.
- Нет, ничего не стану говорить, - решила она. Следует промолчать.
Он и так рассердился на нее, когда  утром, вернувшись за забытыми ключами, услышал от Халисы упрек в том, что Лейла кокетничает с ним. А если это увидит отец?! Всё-таки Халиса не выдержала и сказала. Они едва не поссорились, и пусть Амин бурно отрицал, уверял, что ничего подобного никогда не замечал, но, тем не менее, он задумался. Тогда Халиса не стала жалеть, что не выдержала и сказала мужу правду, которую он не замечал. Но ей было страшно сердить его ещё раз.
Молодая женщина вспомнила, как Амин удивился, когда Лейла  игриво предложила   приготовить для него стакан сока. Она так улыбалась, как никогда не вела себя с его отцом, наряженная, увешенная золотом, что только слепой или глупый не смог бы не заметить, как молодая мачеха старается ему понравиться. Но как Амин мог признать подобное?  Ведь Лейла – жена его отца! Это харам, немыслимый харам! Халиса заметила, что мужу не понравилось поведение Лейлы. Ей показалось даже, что Амин растерялся и разозлился. Однако он всё понял!
Халису так воодушевило его поведение, что она посмела бездумно упрекнуть мужа. Она и сейчас помнила каждое сказанное ею слово.
- Амин, хабиби, скоро могут пойти разговоры. В доме нет болтливых служанок, но такие случаи всегда выясняются, как вылезает шило из мешка. Даже если не узнают посторонние, однажды твой отец догадается по ее поведению. Харам, какой харам!
- Не говори глупости, Халиса! Мне начинает казаться, что на тебя плохо влияет соседство с Лейлой. Как ты могла придумать такую чушь?
- Это правда, Амин, ты просто ничего не замечаешь, - пролепетала Халиса, испугавшись, что теперь муж будет сердиться на нее. Но почему? Ведь он сам всё видел!
Зачем она сказала? А так хорошо было! Муж начал ей улыбаться! Всё меньше становилось между ними отчуждение. Пусть понемногу, но Халисе удавалось завоевывать Амина. Он начинал принимать ее.
Пусть нет у них пылкой страсти, описываемой в глупых европейских романах и показываемой в бразильских сериалах, от которых никак не может оторваться Лейла, но Халиса чувствовала, что они с Амином становятся семьей. Вот только ребенка им не хватает. Почему Аллах не посылает им детей?!
Утром, после своих слов, Халиса со страхом заглянула в глаза Амину, боясь увидеть только злость, но к ее удивлению муж задумался, и в его глазах  мелькнула догадка. Несомненно, он вспомнил разные моменты со дня появления второй жены отца в их доме, вспомнил – и что-то понял.  Неприятное удивление, досада, чувство неловкости – всё это Халиса увидела и почувствовала в муже, когда к нему пришло прозрение. Эти чувства отразились на его лице.
Он вышел из дома с горящими щеками.
- Скажет он отцу о своих подозрениях или нет? –   уже испуганно подумала Халиса.
Но прошло  несколько часов, Амин  так больше и не появился дома, а сид Мухамед  не был разгневан на Лейлу, наоборот – отдал ей то, что вернула ему лара Латифа. Был бы он так спокоен, если бы узнал, что Лейла влюбилась в его сына?
Халису раздирала ревность и злость на Лейлу. Пусть даже Амин не смотрит в ее сторону, пусть никогда не посмотрит на жену отца, но сам факт, что Лейла посмела полюбить ее мужа, испытывать к нему запретные чувства  – о-о-о!!!  Думая об этом, Халиса, такая спокойная и уравновешенная внешне, в душе превращалась в фурию, желавшую разодрать соперницу на мелкие кусочки!
- Что же делать? О подарках не расскажу, нет. Но мне хочется, чтобы Лейла не сильно радовалась случайно перепавшим ей  чужим вещам. Она нисколько не задета тем, что муж отдал ей вещи, от которых отказалась другая жена. А ещё строит из себя чего-то!
Потом ее осенило: надо уговорить Амина пойти погулять по Торговому центру! Не за покупками, нет, но просто пройтись, зайти посидеть в кондитерскую, сходить на сеанс в кино. Амин как-то сам предложил посмотреть фильм в необычном формате – в ЗД. Напомнить ему о его предложении? Там, вдали от чужих ушей, можно было бы и обсудить семейные проблемы.
Но самое главное – она сможет нарядиться в новое платье, сделать красивую прическу, которую недавно сама придумала,  накинуть поверх уложенных волос новый платок, который она долго берегла для какого-нибудь особенного дня. Так пусть этот день настанет! Она уже не может смотреть на то, как Лейла красуется в самых лучших нарядах как бы перед своим мужем, а на самом деле – перед ее Амином! – и ходит в золоте, как будто для нее каждый день был праздником.
Но в семье праздников пока  не ожидалось, поэтому у Халисы не было повода наряжаться, а так хотелось показать девчонке, что и у нее имеются не только домашние платья, в которых она стоит у плиты, работая на кухне. Ее шкаф тоже тоже забит праздничной одеждой! И золото у нее не хуже, чем у Лейлы.
Вот только к молодой жене отчего-то  относятся снисходительно, считая, что  она сама ещё чуть ли не ребенок, поэтому и ходит, увешенная золотом. А к Халисе снисхождения не будет, появись она утром на кухне, наряженная как на свадьбу.
Но вот досада - украшения из собственной шкатулки она надеть не сможет, даже когда они отправятся на прогулку. Это не Марокко, не Фес, в котором сто лет назад за воровство отрубали кисти рук. Их с Амином однажды уже ограбили, когда муж купил ей то чудесное кольцо. Халисе и сейчас было не выносимо вспоминать об этом.
Но когда они с Амином соберутся пойти в Торговый центр, Лейла сойдет с ума от зависти к ней и ревности. Такие мысли не могли не поднять настроение Халисе.

…Пока она обдумывала планы, а Лейла и наверху в своей комнате продолжала восхищаться полученными трофеями, в баре доны Журы женщины, присев за столик у окна, обсуждали последние события.
- …Так вот, синьор Мухамед велел сестре того красивого сида убраться прочь из Сан-Криштована и больше не показываться рядом с Латифой! Я это слышала собственными ушами – стояла недалеко от машины, – грубым,  вульгарным голосом доказывала дона Одетти, описав то, чему стала свидетельницей.
- Нет, Одетти! Всё было не так. Синьор Мухамед не был настолько груб, он всего лишь попросил дону Марьям больше не давать заказы его жене. Он всё ещё считает Латифу второй женой. Мухамед сказал, что больше не желает, чтобы его жена работала, но та женщина, сестра сида Керима, ответила, что она такие вопросы не решает. Пусть обсудит проблему с ее братом, - разъяснила Ноэмия, которая тоже стала свидетельницей разыгравшейся сцены.
- Бедная Латифа, - проворчала дона Жура. – Сначала Мухамед ей изменил, они затеяли развод, потом он привез новую жену, которой успел сделать ребенка. А это, я вам скажу, такое оскорбление, такая нанесенная обида, которую  трудно забыть и простить. Но и теперь он не желает оставить ее в покое. Чего он добивается?
- Жура, это мы так видим события в их семье. Но с точки зрения их обычаев Мухамед добивается только того, чтобы Латифа примирилась с его новой женой и приняла ее. Он хочет жить на две семьи. Лейла – в одном доме, Латифа – вторая жена – в другом. А он будет  жить один день у одной, второй день - у другой. Ходить от дома к дому каждый вечер!
- Ну, это же не арабская страна. Здесь Бразилия. У них  в Марокко могут так жить, а в Рио-де-Жанейро это не прокатит, - уверенно заявила дона Одетти, поправляя прическу, сделанную после  модной стрижки.
- Одетти, так ему и здесь никто не мешает так жить. Ты теперь не живешь в Сан-Криштоване и редко здесь бываешь, а мы всё видим, - кивая головой, с намеком сказала Ноэмия.
У Базилио, давно кружившего вокруг собравшихся посплетничать женщин, но теперь мгновенно выросшего возле их столика, загорелись глаза. 
- Да, дона Одетти, это правда: синьор Мухамед ходит то к одной жене, то к другой! -  вмешался он.
 - Что?! Базилио, ты не лезь-ка в то, что тебя не касается! – грозно предупредила парня хозяйка. – Унеси лучше стаканы вон с того столика!
- Дона Жура, я сам видел! – ноющим голосом заявил Базилио. – Видел, потому что синьор Мухамед сегодня  вышел из дома доны Латифы, а потом она коробку выбросила прямо на дорогу и чуть не попала  ему в спину! Это все видели!
- Базилио, кто все? Кто это видел? Ты ври, да не завирайся! – налетела на него Жура. – Иди и работай! И не сочиняй того, чего не было.  В спину попала тяжелой коробкой – надо же такое придумать!
- Журочка, парень правду сказал: Латифа вернула Мухамеду все подарки, которые он носил ей после ее переезда в другой дом. А теперь она сложила всё в коробку и вынесла вон из дома. Мухамеду неудобно было забрать самому. Он моего Мустафу послал за коробкой, попросил отнести ему домой, чтобы добро не пропало.
- Вот! А я что говорил? – обрадовался такой поддержке Базилио. – Сегодня синьор Мухамед вышел из дома доны Латифы…
- Базилио!
-… а  завтра будет ночевать у молодой жены, - мечтательно произнес вездесущий официант.
- Что за наказание? Ты начнешь работать или нет?! – рассердилась дона Жура.
Когда парнишка отошел к стойке бара, Ноэмия наклонилась к Журе и Ноэмии, которым дала знак приблизить к ней лица, сказала:
- Мухамед не ночевал у Латифы, она его не принимает, даже в дом не впускает. Он просил Мустафу уговорить меня, чтобы я поговорила с Латифой насчет их близких отношений. Но я не согласилась. Как можно вмешиваться в такие интимные дела?..
Женщины ещё долго шушукались, пока в бар не повалили посетители, и дона Жура поспешила за стойку. Разливать кашасу она доверяла только Анинье и себе. Но девчонка отпросилась сегодня к зубному врачу и всё ещё не вернулась.


18. Часть 18. Глава 18. Драка перед баром доны Журы.


… Латифа и Жади расположились в гостиной, куда Самира принесла матери и тете чай и сладости.
 Когда родственницы погрузились в обсуждение  происшествий, Самира  решила позвонить Иветти. Дона Иветти обещала узнать у своей подруги Лауринды точный рецепт смеси бразильских специй. Журналистка пожелала узнать сей кулинарный секрет, потому что в голову пришла идея написать статью о национальных специях.
И если о марокканских приправах она могла расспросить многих: маму, тетю Жади, позвонить Зорайдэ, Кариме, то в бразильской кухне она была не сильна. Прожив несколько лет в пансионе, она не усвоила тайны приготовления бразильских блюд. А зачем? В пансионе Самира просто питалась за скромные деньги тем, что предлагала кухня доны Элоизы.
Теперь же для написания статьи ей хотелось узнать состав коломбо – популярной в Бразилии смеси специй.
Иветти отозвалась быстро, рецепт у нее был записан заранее – оказывается,  она не забыла о просьбе Самиры!
- Пиши: по 35 гр куркумы, семян кориандра, горчицы, кумина, 3 зубчика чеснока, 1 красный жгучий перец, кусок имбиря (небольшой, с фалангу пальца). Самира, это просто: надо лишь размолоть семена до грубого помола, а чеснок и имбирь превратить в кашицу и затем всё смешать. Да, но, как призналась Лауринда, есть секрет! Добавь в эту смесь…
Девушка записала сложное название индейской специи, которую получают из травы, привозимой торговцами из джунглей.
- Это вовсе не обязательно, но, Самира, если ты используешь этот секретный ингредиент,  то вкус блюда станет необыкновенным.
- Тетя Иветти, я не собираюсь ничего готовить, но мне нужен материал для статьи по кулинарии.
- И всё-таки попробуй. Ты же можешь описать свой собственный опыт, сделав фотографии. Так сказать, составить пошаговую инструкцию.
Самира задумалась. А ведь это идея!
- Хорошо, я попытаюсь, но у нас дома не найдется столько ингредиентов. Придется пойти к доне Журе и попросить у нее.
- Как твои успехи в учебе? Ты ещё не передумала ехать в Марокко после получения диплома? – полюбопытствовала немного позже дона Иветти.
- Конечно, нет! Я обязательно поеду! Это моя мечта – собрать фото и материалы для цикла статей о современном Марокко.
- Ах, Марокко! Волшебная страна из арабских сказок! Я так рада твоей целеустремленности, Самира. Как сказал кто-то из философов, людям невозможно дать крылья, они должны вырастить свои.
- Согласна, - ответила Самира. – Один мой сокурсник сравнивает людей с карандашами. Каждый сам рисует свою судьбу. Кто-то при этом ломается, кто-то тупит, а кто-то затачивается и движется вперед.
  Она услышала, как рассмеялась Иветти.
- Точно подмечено! Хотя муж твоей тети Жади, как и она сама, верят в то, что всё суждено заранее.
- Мактуб? Да, кто-то и так считает.
Они ещё немного поболтали, даже поговорили о Лео. Самира призналась, что он прислал ей из Пантанала фотографии, но потом на связь больше не выходил.
Иветти сказала:
- Львеночек очень переживает из-за Лео. Мы слышали, что Лео отправился путешествовать в Пантанал. Но нам он не прислал даже смску.
Пообещав при случае передать доне Иветти сделанные Лео в Пантанале снимки, Самира простилась с ней и решила сбегать в бар, чтобы попросить у доны Журы по чуть-чуть семян кориандра и горчицы. Разве дона Жура откажет? 
Самира поспешила, потому что не хотела объясняться с матерью. Ведь, в отличие от тети Жади, мама начнет причитать, что в баре ей не стоит появляться, потому что там торгуют спиртным, что это неприлично, что может увидеть семья ее отца и т.д.
К чему такие сложности? Не за спиртным же она идет. Пить не собирается. А чтобы зайти в бар, это займет нескольких минут,  никто и не узнает, если только тетя Жади не выглянет в окно и не увидит ее на улице.
Но когда Самира выходила из дома, женщины что-то увлеченно обсуждали. Им явно было не до нее.
Однако события начали развиваться вовсе не так, как могли бы.  Самира увидела, что из дома отца вышли Лейла и ее родственница с ребенком на руках. Вероятно, они решили погулять недалеко от магазина. Ведь отец, конечно же, не позволяет им стоять на балконе, чтобы не демонстрировать себя всей улице.
Обе девушки были без паранджи, но в платках и в длинных платьях с длинными рукавами. Расшитые бисером туфельки выглядывали из-под платья  каждой из них. Девушки отошли от дома, остановились на площади, недалеко от бара.
«Отец не видит этого! Иначе он уже выбежал бы из магазина с криками, чтобы отошли подальше от заведения, где продают алкоголь! - подумала Самира.- А Лейла перестала скрывать лицо. Как на нее смотрят посетители бара!».
Она засунула руки в карманы шорт и намеревалась пройти мимо.
Но Лейла ее остановила.
- Подожди-ка. Не спеши. Ты ведь дочь Латифы? Мне нужно кое-что тебе сказать. Не о тебе. А о твоей матери.
- Что?!
- Да, о Латифе. Я хочу навести порядок в семье. Но твоя мать считает, что может путать мне все планы.
-Ты о чем?!
- О том, что сегодня твой отец должен был бы провести вечер в доме твоей матери. Но вместо этого он придет ко мне. И все потому, что твоя мать его прогнала!
- Что? – не верила услышанному Самира.-  И ты мне вот так об этом говоришь?! Тебе не стыдно?
- Нет, не стыдно. А вот твоей матери стоит задуматься о собственном поведении. И если так пойдет и дальше, то в следующий раз я приду в дом твоей матери, вытащу ее на улицу и насильно отведу ее к Мухамеду. Пусть занимается его одеждой, стиркой, глажкой! Пусть она тоже готовит еду, а не только жена твоего брата.
Лейла не просто говорила, а почти кричала, она размахивала руками, а ее лицо выражало самые разные чувства.
- Как ты смеешь говорить в подобном тоне о моей матери? Что это вообще за претензии? А мой отец знает о твоих пожеланиях? – разозлилась Самира.
- Я – первая жена твоего отца! Я первая жена! И если захочу, то прикажу твоей матери прийти в мой дом!
- Ах, в твой дом?!
- Да! Мухамед привез меня в Бразилию, и теперь я в доме хозяйка.
- Замолчи! Дрянь…
- Хочешь, чтобы я пожаловалась твоему отцу, чтобы он тебя наказал? Мухамед – мой муж, и он очень любит меня. Я его любимая жена. Не твоя мать, а я, - «понесло» Лейлу.
 Арибе, которая стояла тут же, стало очень неловко. К чему такой скандал? Скоро и Мухамед выйдет из магазина, чтобы выяснить, что происходит. И тогда наказана будет Лейла.
Но Лейла уже не могла остановиться. Она кричала про подарки, которыми задаривал ее Мухамед, о золоте, которое он надарил ей в Марокко, о серьгах с бриллиантами, которые  очень скоро у нее появятся. Она путала арабские и португальские слова, плохо зная язык новой страны.
Самира и хотела, но не могла вставить ни слова, пока тоже не решила, наконец, прикрикнуть на нее:
- Закрой рот! Замолчи! Иначе ты от меня получишь!
Тем временем из дома выбежала Халиса, а за спиной Самиры появились Жади и Латифа. Из бара показались дона Жура и обе ее подруги. На балкон, заслышав крики,  вышел местный художник, протирая тряпочкой очки.
Народ подтягивался. Из «Волшебной лампы» вышел Мустафа, оглядываясь на вход в магазин. Мухамеда и Амина не было, так как они как раз сверяли что-то в больших книгах, куда заносили  разные записи,  не стали отвлекаться на шум с улицы. Выяснить, что случилось, отправился Мустафа.
Лейла продолжала отвечать на слова Самиры, говоря обидные вещи о ее матери. Жади вмешалась и тоже  что-то сказала Лейле. Даже Халиса с презрением бросила:
- Лейла, ты должна знать свое место.
Только Латифа стояла рядом с дочкой и сестрой - бледная, униженная, растерянная.
А Лейла всё кричала, возмущалась.
- Это я укажу вам с Амином место! Ах, ты овца! Как тебя Амин только замуж взял? На кого ты похожа?
- Что?! – опешила Халиса.
- Вот выгоню вас из моего дома, тогда узнаешь! Куда вы с Амином пойдете?
- В этом доме хозяин – отец Амина. Ему решать, кому жить с ним под одной крышей, а не тебе, - презрительно щурясь, ответила Халиса.
- Нет, я в доме хозяйка. Как скажу, так и будет!
- Тебе дать по губам, чтобы изо рта помои не лились? – предложила Самира.
- А ты…, ты…! Самира, дочь моего мужа…. Ты же одалиска! Как ты выглядишь?  В драных шортах и топике. Ходишь без платка с голыми руками и ногами! Так только шармуты одеваются.
Лейла произнесла слово, которое на арабском означало женщин с очень грязной репутацией.
Этого Самира вынести уже не могла. Она сделала шаг к противнице и ударила ее ладонью по лицу. Пощечина получилась звонкой. Лейла охнула, но растерялась лишь на мгновение и в ответ  ударила Самиру кулаком, попав по плечу.
Жади взяла Самиру под руку и потянула к себе, а другой стороны Латифа тоже схватила дочку за плечи. Однако Самиру было уже не остановить. Она вырвалась из объятий родственниц и под оскорбительные выкрики второй жены отца бросилась на нее.
- Дрянь, какая дрянь! Если мой отец и брат не могут тебя наказать, то это сделаю я! Я сама проучу тебя. Ты долго не сможешь забыть мои уроки, соплячка.
Самира толкнула девчонку, потом вцепилась ей в волосы и начала таскать Лейлу из  стороны в сторону. Однако и Лейла оказалась ловкой и сильной. Она вовсе не растерялась. Наоборот, не имея возможности поднять голову, цепко ухватила Самиру за одежду, постаралась пинать ее ногами.
- Ах ты, ведьма!
- Одалиска!
- Мерзавка, мой отец тебя ничему не научил!
- Я размажу тебя по булыжникам! Одалиска!
Мустафа подскочил к ним и, не зная, как растащить дерущихся девчонок, схватился за голову, повторяя: «Дочери шайтанов! Дочери шайтанов! Разойдитесь!»
- Ее мой отец в пустыне нашел, наверно! Она и есть дочь джиннов! – подхватила Самира,  не отпуская противницу.
Жади и Латифа в один голос  умоляли Самиру прекратить драку.
- Дочка! Оставь ее! Дядя Абдул сосватал ее на нашу голову!
- Самира, хватит! Пусть с ней Мухамед разбирается. Латифа, а  ты не должна оставлять без ответа такое происшествие. Пусть твой бывший муж даст ей развод! Пусть накажет нахалку!
- Конечно, отец даст ей развод, уууффф..., … и очень скоро! Ай!… Она же влюбилась… в нашего Амина!....Ой! …Этой дурочке… нужен… не ее муж, … а мой …  брат! – между тумаками, наносимыми Лейле и получаемыми в ответ, смогла произнести Самира.
Наконец, ей удалось одолеть девчонку, которая вдруг перестала сопротивляться. Тогда Самира просто оттолкнула ее от себя.
 Неужели Лейла выдохлась? Но побледневшая Лейла смотрела на нее широко раскрытыми глазами.
- Разве не так? Люди в Сан-Криштоване уже болтают, а скоро сплетня прокатится по всему району! – сообщила Самира, проведя рукой вокруг себя.
- Ложь! – выкрикнула Лейла и вновь накинулась на нее, выставив вперед обе руки.
- Дочка, что ты такое говоришь? – прикрыла ладонью рот Латифа.
- Это правда! Правда! – ответила девушка, схватив Лейлу за кисть и пытаясь вывернуть руку напавшей.
- Самира, не говори таких страшных вещей, не клевещи на глупую девчонку, не позорь брата! – пыталась остановить ее мать, которой никак не удавалось встать между дерущимися девчонками. 
 Лейла вцепилась Самире в плечо.
- Мне люди об этом рассказали! – вырываясь, ответила Самира.
Кажется, Лейла испугалась слов Самиры. Она ослабила хватку и тут же получила удар по шее от Самиры. Но в ответ Лейла набросилась не на нее, а на Жади и Латифу, которые были готовы оттащить от нее Самиру. Изумленные таким поворотом женщины защищались, Лейла раздавала тумаки, Самира пыталась ее обезвредить... Базилио кружил вокруг них, как рефери во время бойцовского поединка.
Из магазина на улицу выбежали и Мухамед и Амин. Отец одной из подравшихся, но муж – другой, Мухамед  тоже схватился за голову, как раньше – Мустафа.
 А вот Амин не растерялся – решил помочь матери. Он подхватил Самиру подмышки и попытался оттащить в сторону. Он крепко держал сестру, и это оказалось на руку Лейле. Она бросилась к ней, осыпая Самиру кулаками, пока та не могла даже пошевелиться, оказавшись в руках Амина, только пыталась побольней пнуть противницу.
Видя, в каком беспомощном состоянии оказалась ее дочь, на Лейлу накинулась Латифа. Жади попыталась схватить  девчонку за рукав, и у нее это получилось. Но Лейла вывернулась и ударила сначала Жади, потом Латифу.
Перед баром доны Журы закружил клубок из дерущихся женщин…
 Такого в Сан-Криштоване ещё не было.
Мухамед и Мустафа, Ноэмия и Одетти – каждый из них, став свидетелем  драки, что-то говорил женщинам, увещевая в общем хоре голосов:
- Прекратите!.. Хватит!.. Лейла, иди ко мне!... Латифа!... Что это такое?...Самира!... Вызвать полицию?
Посетители бара уже начали заключать споры, кто победит в этой битве. Синьор Олаву, стоя на балконе, явно переживал за Самиру, сочувственно охая и расстроенно шлепая руками по ограждению.
Наконец, вмешалась, придя в себя, дона Жура.
- Базилио, хватай эту ненормальную! Что за дикарка! Ещё и на людей бросается! – показывая на Лейлу, велела хозяйка бара.
- Кого, дона Жура? Здесь их много! – не понял парень, быстро двигаясь  вокруг дерущихся.
- Лейлу хватай! Она же всем удары раздает! Оттащи ее от Самиры!
  Парень как будто ждал команды – примерившись, подскочил к Лейле, со спины обхватил ее руками, оттаскивая на себя.  Драка тут же прекратилась. Амин отпустил Самиру. Все уставились на зачинщицу драки, оказавшуюся в руках парня из бара.
Тогда опомнился  Мухамед.
- Отпусти немедленно! – потребовал он. – Парень, отпусти, она моя жена, а ты посмел прикоснуться  к ней. Отпусти и отойди от моей жены Лейлы! Не прикасайся к ней.
- Синьор Мухамед! Она первая начала! – крепко держа в объятиях брыкающуюся женщину, ответил официант.
- Отпусти, немедленно отпусти мою жену! Ты не имеешь права ее трогать,– сжав кулаки и потрясая ими, пошел на Базилио Мухамед.
 - Синьор Мухамед, ваша жена затеяла драку, а вы говорите, что ее нельзя трогать? – грозно начала наступать на него дона Жура, уперев руки в бока. - Почему Вы решили, что ваша жена имеет право устраивать драки?
- Я сам ее накажу, дона Жура, не вмешивайтесь!
- Так держите дома свою вторую жену, чтобы она не бросалась на людей! – строго посоветовала ему Жура.
- Я не вторая, я первая жена! Первая! – завопила Лейла, пытаясь ударить ногой Базилио.
- Замолчи! – приказал Мухамед.
Базилио отпустил пинающуюся, вырывающуюся девчонку только после того, как дона Жура кивком разрешила ему это сделать. Отскочив от незнакомого парня, Лейла лихорадочно начала поправлять растрепавшиеся волосы, оглядываясь в поисках потерянного во время потасовки платка.
Ариба стояла в стороне, прижимая к себе сына Лейлы и Мухамеда, не могла прийти в себя от увиденного.
- Амин, платок!  Подними! – попросил синьор Мухамед сына, указывая  пухлым пальцем ему под ноги, потому что Амин стоял как раз на затоптанном куске ткани. Самира, вырвавшись из рук брата, тяжело дышала рядом, Жади и Латифа встали так, чтобы успеть схватить ее, чтобы не позволить снова броситься на Лейлу.
Когда Амин нагнулся, чтобы поднять платок, Самира заговорила:
- Амин, ты предатель! Почему ты не защищаешь нашу мать? Лейла обижает ее, а ты молчишь! Я бы на твоем месте уже давно спустила ее с лестницы!
Амин прикусил губу, но промолчал. Лейлу же это взбодрило.
- Я первая жена, и ваша мать должна и будет мне подчиняться! Я ее заставлю, заставлю! Таковы обычаи!
- Какие ещё обычаи, девчонка? – не выдержала дона Одетти. – Никто не имеет права устраивать драки прямо на улице! К тому же дона Латифа старше и тебе в матери годится.
Собравшиеся упрекали и стыдили Лейлу и Самиру, спорили, кто из девушек прав или не прав, и возмущались.
Только Халисы уже не было на улице. Она сообразила, что Амину может не понравиться, если она окажется свидетельницей драки. Дона Ноэмия и Мустафа молча стояли рядом, больше не вмешиваясь, только переглядываясь друг с другом.
Латифа тихо плакала, Самира злилась от этого ещё больше, Жади успокаивала обеих.
Только дона Жура решила не оставлять происшествие без последствий.
- Вы обязаны наказать свою жену, синьор Мухамед! Это не дело – драться у меня перед баром. У меня здесь никто не дерется. Даже последние алкоголики знают, что в баре доны Журы и в радиусе двадцати метров вокруг него никто не смеет нарушать общественный порядок!
- Успокойтесь, дона Жура. Я разберусь! – выставив вперед пухлую ладонь и кивая, согласился Мухамед.
- Тогда Латифу тоже накажи! Она вторая жена, но не исполняет предписанного! – заявила Лейла и поплатилась за это: муж схватил ее за капюшон домашней джеллабы и поволок к дому.  Лейла едва успевала быстро перебирать ногами.
Преодолев несколько ступенек, он толкнул дверь, распахнул ее, чтобы беспрепятственно заволочь внутрь  теперь уже сопротивляющуюся женщину.
Когда они пересекли порог, Мухамед оглянулся и приказал Арибе зайти в дом.
Дверь захлопнулась, к дому поспешили Амин и перепуганная Ариба с плачущим ребенком.
Самира не смогла промолчать и громко сказала брату, уже повернувшемуся к ней спиной,  что обязательно позвонит в Фес и расскажет обо всем дяде Али.
- Если мама не пожалуется нашим родственникам в Марокко, тогда это сделаю я!
- Дочка, молчи. Не надо, ведь потом нас будут обсуждать все жители Сан-Криштована! – попыталась вмешаться Латифа.
 Жади, наоборот, поддержала племянницу:
- Самира, я тоже позвоню дяде Али. Не переживай, дядя Али и Зорайдэ узнают о том, что здесь случилось.
После этого  Латифа и Жади сразу же увели Самиру домой. Женщин провожали любопытными взглядами местные зеваки и сплетники. Жади дала племяннице чистый носовой платок, чтобы она могла стереть кровь с разбитой губы.
Народ стал расходиться.  Мустафа вернулся в магазин, но дона Одетти и Ноэмия так и остались стоять на улице возле бара. Дона Жура, заглянув в заведение и удостоверившись, что всё в порядке, а Анинья, вернувшаяся от врача, стоит за стойкой, присоединилась к подругам.
Вездесущий Базилио тут же подкрался к окну дома синьора Мухамеда, поднялся на выступ и притаился рядом, понимая, что самое интересное теперь будет происходить не на улице. Дона Жура, безрезультатно окликнув работника,  поняла, что его может прогнать от дома только кто-то из жильцов – сам синьор Мухамед или Амин. Но им, кажется, пока не до любопытных глаз сплетника Базилио.

…Вернувшись домой, Латифа, Жади и Самира расположились в гостиной.
- Я приготовлю свежий чай с мятой. Мята успокоит нервы, - предложила Жади.
- Да, Жади, приготовь, пожалуйста…
Жади ушла, а Самира взяла зеркальце, оставленное утром на столике.
- Мама, у меня губа распухла! – притрагиваясь пальцами к ране, с досадой сказала Самира, рассмотрев себя в зеркале.
- Как же ты теперь появишься на вручении премии? Тебе же завтра ехать в редакцию, – невесело напомнила Латифа. Она думала уже не о себе, а о том, как отразится скандал на дочери.
- Какой премии? – удивилась Жади, которая успела поставить на плиту чайник с водой и, не теряя времени, принесла им небольшое блюдо с засахаренными кусочками фруктов и орешками. Печенье ещё оставалось на столе, когда, прервав чаепитие,  Латифа и Жади бросили всё, поспешив на помощь Самире, когда с улицы до них донеслись крики.
- Моя дочь получила премию за лучшую студенческую работу – за очерк о художнике из Сан-Криштоване, - с гордостью сообщила сестре Латифа. – Завтра моей Самире должны будут вручить награду.
- Да? Я не знала, - сказала Жади.
Самира объяснила:
- Я сама только сегодня днем узнала об этом. Мне позвонили из редакции и предупредили, чтобы завтра я к ним заехала. Моя статья о синьоре Олаву и его работах  собрала наибольшее количество отзывов от читателей и вызвала у людей интерес к картинам из разного материала. Я хотела, но не успела поделиться этой радостной новостью. Только маме позвонила, чтобы порадовать. Она сказала, что ждет Вас, и я решила похвастать за чайным столом.
- Значит, завтра ты получишь заслуженную награду! И не переживай из-за опухшей губы.
- Но у меня рана! Губа разбита! Все сразу же поймут, что я подралась.
- Ничего страшного. Сейчас ты обработаешь рану, а завтра я помогу тебе загримироваться так, что у тебя будут губы, как у Анжелины Джоли или Джулии Робертс.
Когда чай был разлит по красивым стаканчикам, а женщины, наконец, успокоились, они стали думать, как быть.
- Жади, наверно, не стоит рассказывать дяде Али и Зорайдэ о том, что произошло. Они уже старенькие, начнут переживать за нас. Мухамед сам разберется с девчонкой, я уверена. Он может быть жестким, когда потребуется. Тем более, когда ситуация касается его деловых интересов. Ведь магазин  может потерять покупателей.
- Не согласна. Наоборот, теперь все потянутся в «Волшебную лампу», чтобы поглазеть на Мухамеда и товары в его магазине. Кто-то может и покупку сделать, - предположила Жади.
- Не знаю, Жади. Конечно, это не Фес, но…
- Мама, а ты тоже придумай какое-нибудь печенье с острым перцем и назови «Драка в Сан-Криштоване». Пусть дона Ноэмия или дона Жура продадут его в  кафе или баре, - попыталась шутить Самира.
- Дочка, прошу тебя – не связывайся больше с Лейлой.
- Она сама начала! Я шла мимо и ее не трогала!
- Самира, а что ты говорила о том, что Лейла заглядывается на Амина? – вдруг вспомнила Жади.
- Да, дочка! Неужели кто-то распускает такие грязные сплетни о моем сыне?
- Нет, это не сплетни. И говорят не об Амине, а о Лейле. Точнее – пока не говорят, но это Базилио мне сказал, насплетничал, поделился своими наблюдениями.
- Разве можно верить этому странному парню?
- Можно. Он кажется немного глупым, но это не так. Да, он не далекий, но когда касается новостей или сплетен, он оказывается наблюдательным, всё подмечает и разносит потом по соседям новости, интерпретированные уже им самим, в силу его неглубокого ума и знаний.
- Неужели он оговорил Амина? – ужаснулась мать.
- Я попросила его не болтать, но наблюдать и рассказывать обо всем мне. Вчера Базилио поделился со мной тем, что дона Ноэмия тоже поняла, как Лейла относится к сыну своего мужа.
- Мне не показалось, что лара Ноэмия что-то скрывает. Жади, я уже слышала о том, что Лейла как-то не так «смотрит» на моего сына, но не поняла, что имелось в виду, и поэтому решила не придавать этому значения. 
- То есть вы хотите сказать, что девчонка влюбилась в Амина? – уточнила Жади.  - Впрочем, ничего удивительного: Мухамед стар, Амин молод и красив,  Лейла тоже молода и вообразила о себе слишком многое…
- Самира, все-таки не стоило говорить ей в лицо о том, что ты узнала, - посетовала Латифа. – Кто знает, как теперь Лейла будет относиться к моему сыну и невестке.
- Многие слышали твои слова, и это плохо, - сказала Жади.
- А вы слышали, как она угрожала выставить брата и Халису из дома?
- Мухамед не станет прогонять родного сына на улицу из-за нее, - мотнула головой Латифа.
- Конечно, Мухамед не станет слушать юную скандалистку, но она сама может постараться выжить их из семьи, - не согласилась Жади. – Латифа, в твоем доме никогда не жили посторонние люди. Я же получила хорошие уроки, когда в доме Саида появилась Рания, а потом к ней приехала ее сестра Амина. Что они только не придумывали, чтобы выжить меня из дома! И свежий пример: моя Хадижа страдает от Зухры. Лейла при желании может отравлять жизнь Халисе.
- Тогда я позову сына и невестку жить в моем доме. Здесь имеется свободная комната. Она просторная, сын с женой вполне смогут  расположиться у нас.
- Мама, я всё понимаю, но если к нам переедут жить Амин и Халиса, пусть мой брат усвоит сразу: в мою жизнь он вмешиваться не будет. Он не должен  указывать мне, как одеваться, совершать ли намаз, учиться ли в университете и во сколько часов мне возвращаться из университета или из редакции, куда и с кем уходить или возвращаться.
- Самира, послушай…
- Нет, - разволновалась девушка, - нет, лучше договориться обо всем заранее, чтобы потом не было ссор и недоразумений. У меня своя устоявшаяся жизнь. Я бразильянка, и меня уже не стоит переделывать. А у моего брата совсем иной менталитет. Он истинный араб и мусульманин, живущий в Бразилии. Он следует обычаям и предписаниям Пророка.
- Латифа, твоя дочь права: если ты не поговоришь с Амином, твои дети начнут спорить и ссориться, оказавшись под одной крышей, - согласилась с племянницей Жади.
- Если бы я могла помочь Амину купить дом! – с горечью сказала Латифа. – Но у меня  нет таких денег. Если бы Мухамед мог ему помочь! Я слышала, что двухэтажная  квартира за стеной моего дома продается. Там на первом этаже есть помещение – как раз под магазин.
- Пусть Амин продаст свой магазин, купит этот дом и начнет все с начала.
- Жади, я совершенно не разбираюсь в делах. Но я поговорю с Амином, вдруг получится?
Самира, поднявшись с дивана, сходила в ванную, чтобы обработать губу так, как посоветовала ей тетя Жади. Когда она возвращалась, то, посмотрев в окно, заметила на улице небольшую толпу, собравшуюся под окнами отцовского дома.
- Что-то случилось! – пришли к выводу Латифа и Жади, когда тоже подошли посмотреть, что происходит возле соседнего с баром доны Журы дома Мухамеда.
- Завтра  узнаю, -  сказала Самира. – Загляну в бар доны Журы, она мне расскажет. И специи попрошу.
- Узнай, дочка. Вот если бы и Халиса к нам зашла. Я расспросила бы у нее о многом, что происходит в том доме.
- Неужели она ни о чем не подозревает?
- Думаю, она не хочет мне об этом рассказывать! Жади, я боюсь, что моему сыну придется несладко в доме Мухамеда рядом с той женщиной!
- Тогда поговори с Амином, предложи ему помощь. Если что – вы все здесь поместитесь. Самира, а ты можешь пожить у меня, если между тобой братом начнется непонимание.
- Вот ещё! Я не стану бежать из дома из-за Амина.
- Надеюсь, что вы, как уже взрослые люди, не станете ссориться, а постараетесь найти общий язык, иншалла, - с надеждой сказала Латифа.

 

19. Часть 18. Глава 19. В доме Мухамеда. Наказание Лейлы.


Когда Мухамед заволок Лейлу в дом, то уже за порогом, пройдя несколько шагов,  оттолкнул ее от себя. Она упала на ковер, постеленный в гостиной у дивана, но тут же вскочила и испуганно попятилась, заливаясь слезами.  Мухамед же успел снять плетку, висевшую на гвозде у двери, которую не так давно в назидание повесил туда сид Абдул ещё в марте, когда уезжал из Бразилии после очередного семейного суда из-за развода племянника с Латифой. Но вот теперь плетка, предназначенная для бывшей жены, оказалась в руках в Мухамеда, кипевшего желанием наказать Лейлу!
Лейла заметила, как муж, глядя на нее, сжал плетку рукой.
- Мухамед! В чем я виновата? – пролепетала она. Но она не успела получить ответ, так как за спиной мужа открылась дверь,  вошли Амин и Ариба.
- Ариба, отнеси ребенка в комнату и сама там посиди, пока я не разберусь с твоей родственницей! – велел девушке Мухамед.
Амин, оценив ситуацию, все-таки не вышел на улицу и не поднялся наверх. Он сказал отцу:
- Я больше не собираюсь молчать и не позволю и дальше обижать мать.
- Сынок, я сам разберусь с женой.
- Конечно, но  я хочу сказать, что мать больше в обиду не дам. Никому. Самира права: я ничего не сделал, чтобы ее защитить. Сестра оказалась смелее меня.
- Амин, я разберусь и, если сочту нужным, то накажу Лейлу.
- Твоя жена кричала на всю улицу о том, что она выгонит нас с Халисой из твоего дома.
- Амин, это не ей решать. Мне. А я никого не гоню из дома. И говорю тебе: Лейла будет наказана!
- Тогда и накажи ее. Она слишком много себе позволяет. Она не молится пять раз в день. Если подходит время намаза, но твоя жена смотрит сериал, то она не молится. И ничего не делает по дому.
- Не лги! Я тебе сок сегодня хотела выжать! – вмешалась Лейла, заливаясь слезами.
- Замолчи, пока я не высек тебя! – выставив в ее сторону зажатую в руке плетку, сказал мужчина.
После этого отец с сыном невольно заговорили тише. Лейла, прекратив всхлипывать, была вынуждена  прислушиваться. Она забралась на диван и укрылась пледом.
- Ты слышал, отец, какие сплетни уже пошли обо мне и твоей жене? Если даже Самира заговорила об этом, то…  А ведь ничего такого с моей стороны нет.
- Что ты имеешь в виду, сынок? – поразился Мухамед. - Я ничего не слышал. Что Самира наговорила о моей семье? Я выбежал из магазина вместе с тобой, но ничего не слышал!
- Да, я тоже, но слышали другие. Когда ты требовал от Базилио отпустить твою жену, рядом со мной оказался синьор Рохелио, он и спросил, пристает ли ко мне твоя жена, и правда ли то, о чем прокричала Самира во время драки?
- А что твоя сестра прокричала? – ошеломленно переспросил Мухамед. – Амин, рассказывай. Или мне пойти в дом твоей матери и потребовать объяснений от Самиры?
Амин процитировал услышанное от соседа, и его отец схватился за сердце, закатывая глаза.
- И такое говорят о тебе и моей жене в Сан-Криштоване? Какой позор, Амин, какой позор!
- Отец, я не давал повода так говорить.
- Тогда почему пошли эти разговоры? Самира всё выдумала, так?
- Нет. Твоя жена странно ко мне относится, странно смотрит на меня. И это уже заметили люди. И Халиса тоже мне намекнула.
- Как кто-то мог заметить что-либо, если Лейла никуда не выходит из дома, а вне дома ты и она не оказываетесь рядом? Не думаю, что твоя разумная жена Халиса может где-то сплетничать. Это всё дона Ноэмия, - догадался Мухамед, - только она могла придумать такое.
- Нет, первым это подметил Базилио. В первый же день, когда ты привез жену в Бразилию, он подошел ко мне и сказал, что марокканке я понравился больше, чем ты, мой отец, но ее муж. Я тогда решил, что он сказал это по глупости.
- Он так сказал? – ужаснулся Мухамед. Ему не хотелось верить в то, о чем поведал сын, но против его желания у него на многое открылись глаза. Мухамед тут же вспомнил разные, казалось бы, незначительные случаи, которые подтверждали выдвинутые против его жены обвинения.
- Змея! Я с ней разберусь. Иди, Амин, иди и покушай, и пора вернуться в магазин. Мы и так потратили столько времени! Пока ты будешь обедать, я поговорю с Лейлой.
Амин не успел сделать несколько шагов в сторону кухни, откуда уже не раз осторожно  выглядывала Халиса, как отец направился к Лейле, сжавшейся в комок под пледом на диване. Глядя, как он приближается, она не выдержала и  завизжала.
- Нет, не бей меня. Только не бей!
Но Мухамеда захлестнули стыд и обида. Он услышал то, о чем невольно начал догадываться, но не желал признаваться самому себе. Не хотелось верить, поэтому счел, что ему показалось. Ведь Лейла такая юная, глупая. В ней совсем нет такого ума, как был у Латифы в ее возрасте. Девчонка думает только о нарядах и украшениях. Но теперь выяснилось, что не только об этом. Так ей понравился его сын? И уже пошли разговоры? Какой харам! И позор, ужасный позор!
Оглушенный не только открывшимся позором, но и пронзительным криком, он все-таки замахнулся и хотел ударить. Но Лейла мгновенно бросилась с дивана на пол, истерически рыдая, и начала рвать на себе волосы.
- Аллах, за что? Чем я провинилась? Алхамдулиллах!
Амин тут же вернулся к отцу. Он оглянулся на окно  и заметил прилипшее к стеклу лицо Базилио, жадно всматривающегося в происходящее в  комнате. Сын Мухамеда сделал парню знак исчезнуть, махнув на него рукой, но тот как будто ничего не заметил. Его внимание было приковано к дивану, возле которого разыгрывалась трагедия.
-   Лейла! Прекрати орать! - прикрикнул Мухамед.
Но молодая женщина как будто обезумела. Едва он пытался поднять руку, замахнуться, как она начинала кричать так, что казалось, звенели пустые стеклянные стаканчики на столике рядом.
Лейла кричала, почти не переставая, сидя на полу, закрывая голову руками, следя за каждым движением мужа.
- Ты замолчишь или нет?
Амину стало невыносимо противно и стыдно. Теперь Базилио разнесет историю по всему району. Сначала драка, теперь – порка.
- Отец, под окнами стоят люди, они всё слышат.
- Пусть слышат! В Марокко я вытащил бы ее на площадь и приказал дать ей тридцать ударов плетьми за драку. А если бы подтвердилось то, о чем ты мне сказал, и нашлись бы четверо свидетелей ее греха, то она получила бы семьдесят ударов плетьми, Амин, семьдесят ударов!
- Но мы не в Марокко, и соседи могут вызвать полицию, если Лейла так и будет кричать. Они решат, что в нашем доме истязают женщину!
- Тогда пусть их разговоры не останутся пустыми сплетнями! – ответил Мухамед и взмахнул плетью…
Ударил. Конец плети скользнул по попытавшейся увернуться девчонке, и она закричала изо всех сил. Но вряд ли ей было больно. Плеть едва задела ее.
- Я намерен выпороть тебя, Лейла. Ты разрушила мою семью. Я долго терпел, но теперь пришел конец моему терпению!
- Нет! Аллах, спаси меня!
- Повернись спиной! Ты слышала, что я сказал?!
- Аааа! Ааааа! Аааа! – дико визжала она каждый раз, хотя Мухамед только говорил и замахивался, но не бил.
Наконец, мужчине надоели ее крики. Он сгреб Лейлу с ковра и поволок  к лестнице, под которой была оборудована небольшая  кладовка. Халиса недавно навела там порядок. Поэтому места там вполне хватало, чтобы бросить на пол вопящую женщину и закрыть на задвижку дверь. Ее   вопли сменились ударами  кулаков в дверь.
- Посиди здесь и подумай, как ты себя вела со мной. А я тоже буду думать, не вернуть ли тебя отцу, - сказал Мухамед и поспешил к двери.
Он выскочил из дома, не замечая, что в руках все ещё сжимает плетку. До него так же выбежал из дома Амин и немедленно скрылся в «Волшебной лампе».
Базилио едва успел отскочить от окна, спрыгнув с выступа, куда ему удалось забраться, чтобы удовлетворить любопытство.
Но ни Амин, ни Мухамед не обратили на него внимания. Оба поспешно убрались в магазин. Однако от Базилио было не так просто отвязаться. Ему все-таки удалось догнать синьора Мухамеда и задать вопрос, на который не ответил Амин.
- Вы бьете своих жен, да?
 Дона Жура,  тоже подойдя ближе к дому соседей, стоя в толпе собравшихся зевак, заметила:
- И правильно делает! Такую жену надо бить! 
Но синьор Мухамед даже не повернул голову в их сторону. Как будто никого не было под окнами дома.
- Если и дальше будет продолжаться такое, я поговорю с полицейским, который дежурит на соседней улице. Мы знакомы. Он дал мне на всякий случай телефон своего сотового, когда ел пирожки в моем баре.
- Неужели он и дону Латифу так бил? – задумалась дона Одетти.
- Нет, ну что ты, - возразила Ноэмия. – Ничего подобного. Они жили душа в душу, пока не появилась молодая жена. Латифа не захотела принять ее и потребовала развод. Она его получила, слава Богу! Это Мухамед никак не может смириться, а вторая жена его поддержала.
Вскоре народ разошелся. Часть зевак вернулась в бар или за столики на улице. Среди них были и Рапазао с Лижейро. Они уселись за один из столиков возле бара, а Лижейро положил на стол фотоаппарат и подозвал Базилио.
- Две порции пирожков и два пива.
Парень записал в блокнотик заказ и назвал сумму для оплаты.
- Дона Жура велела больше не обслуживать вас без денег. Она закрыла для вас кредит.
- «Дона Жура»… «Дона Жура»…, - передразнил его Рапазао. – Эта женщина скоро совсем перекроет нам кислород. Она разорит нас! Вмешивается во всё, чем бы мы ни занимались. Базилио, ты хочешь получить гонорар?
- Что? Какой ещё гонорар? Я ничего нарушать не буду. Дона Жура может рассердиться и уволить меня.
- При чем здесь твоя хозяйка? Я не об этом, - сказал Рапазао с заговорщицким видом. – Расскажи-ка, парень, что ты видел в окно, когда кричала жена синьора Мухамеда?
- Он ее побил!
- Побил? Как? Кулаками?
- Нет, плеткой ее отхлестал, как положено у них по обычаям.
- Да ты что? Какая досада, - слицемерил Рапазао, переглянувшись с Лижейро.
- А что? Почему вы спрашиваете?
- Иди, парень, иди! Неси наш заказ, вот деньги, - Рапазао бросил на столик несколько мятых купюр мелкого достоинства. - А сдачу пусть дона Жура зачтет в счет оплаты нашего долга.
Базилио сгреб деньги и ушел за пирожками и пивом.
Мужчины приступили к обсуждению новой аферы.
Лижейро погладил фотоаппарат и сказал:
- Мы можем заработать много денег, если верно просчитаем наши действия.
- Да, думаю, получатся хорошие фотографии. Драка была, что надо! Газеты не откажутся заплатить нам гонорар за такие снимки.
- И не забывай, Рапазао, что мы должны ещё написать статью, как настоящие коррЭспондЭнты.
- Лижейро, а ты разговаривал с Самирой? Она тебе рассказала, как пишутся статьи для газет и журналов?
- Самира сказала, что она училась этому пять лет! Она пыталась объяснить что-то, но ей было некогда, и она ушла.
- Мне кажется, что она не приняла тебя всерьез, - хмыкнул Рапазао.
- Теперь мы ей отомстим: напишем статью о драке, в которой она участвовала, и отправим в какую-нибудь газету вместе с фотографиями. Как думаешь, сколько нам за это заплатят?
- Не больше, чем мог бы заплатить муж ее тетки, известный предприниматель Лукас Феррас или даже синьор Мухамед за то, чтобы материал о драке не появился в завтрашней прессе, - предположил Рапазао.
- Надо всё тщательно обдумать, - согласился его напарник. – Газеты обязательно ухватятся на скандальный материал, а вот муж доны Жади может наслать на нас своих адвокатов. Нам не нужны неприятности.
- Тогда сначала предложим синьору Мухамеду, потом отвезем в какую0нибудь редакцию. Знаю я одного торговца газетами, он может свести нас с нужными людьми.
- Отличненько! – потер руки Лижейро.
Базилио принес им оплаченный заказ и передал слова хозяйки, что в следующий раз их не будут обслуживать даже за деньги, пока они не оплатят имеющиеся долги.
- Иди, Базилио. Передай доне Журе, что мы заплатим.
Слопав пирожки, запив каждый пирожок пивом, приятели продолжили обсуждать, что им выгодней.
- Если нам заплатят в газете,  мы могли бы стать репортерами для желтой прессы.
- К тому же, Самира своей статьей о художнике прославила в журнале Сан-Криштован. Теперь все жители Рио знают о нашем районе. А потом ещё писали про то, как у нас ловили макаку.
- Статью про драку, в которой участвовала жена известного предпринимателя, у нас оторвут с руками, - кивнул Рапазао.
Они увидели, как к соседнему дому подъехало такси, и Латифа с Самирой вышли на улицу, чтобы проводить родственницу.
- Может быть, прямо сейчас подойти к ним и предложить купить снимки?
- Нет, Лижейро. С семейством Феррасов я опасаюсь связываться. А у доны Латифы нет денег. Она зарабатывает на жизнь продажей выпечки. Но почему бы нам не заглянуть в магазин к синьору Мухамеду?
- Стоп, я вспомнил: у синьора Мухамеда очень богатый брат. Какой-то арабский предприниматель из Марокко.
- А вдруг с ним опасно связываться? Не нравятся мне эти иностранцы.
- Я тоже не забыл, как убили мужа доны Журы. Ее Тьяо тоже ввязался в сомнительные дела мафии.
- Не будем рисковать. Лучше прямо сейчас поедем в редакцию, где работает уборщиком мусора один мой знакомый, предложим материал там.
- Ты прав. Я согласен, идем.
Жулики встали и быстро убрались прочь. Анинья, наблюдавшая за ними через окно бара, сказала себе:
- Эти двое снова что-то замышляют. Знать бы, что? Я сорвала бы их планы. Они мне не заплатили полностью за то, что я согласилась изображать ведьму в гробу. Не я же виновата, что вмешалась дона Жура!

…НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Амин и Халиса собрались поехать в Торговый центр. После завтрака, пока Мухамед, задержавшись дома, ел приготовленную Халисой еду, его сын и красиво одетая невестка спустились вниз, и Амин решил заглянуть на кухню.
- Отец, мы хотим немного развеяться. Сегодня я открою магазин после обеда, когда разгружу машину с товаром.
- Сынок, конечно, ты должен сделать приятное жене. Только не трать много денег в Торговом центре, у меня есть к тебе одно предложение.
- Какое, отец? Мы с Халисой собираемся только погулять и посмотреть фильм. Это недорого.
- Мы позже поговорим. Но я намекну: можем купить тебе дом. Но у меня пока нет всей суммы, ведь часть денег от продажи дома в Фесе я вложил в закупленные товары.
- Дом? Для нас с Халисой? - удивленно переспросил Амин. Он этого явно не ожидал. Как и Халиса, которая едва не потеряла сознание от неожиданной и приятной новости. Она стояла за спиной мужа и всё слышала.
Когда они вышли из дома, Амин предупредил:
- Не радуйся раньше времени, у отца нет таких денег, и появятся они не скоро. Я обдумываю, не поговорить ли с мамой.
- Жить у лары Латифы?
-  Возможно, она позволит нам пожить у нее некоторое время, пока мы с отцом не накопим достаточно денег для покупки дома. А потом я продам магазин и расплачусь с отцом.
- А твоя сестра не будет против?
- Думаю, ей пойдет на пользу, когда мы переедем в дом матери. Она посмотрит на тебя и захочет вспомнить о своих корнях.
- Но вы с ней будет ссориться. Мы променяем одни скандалы на другие.
- Нет, наша мать не позволит скандалить. Но это лучше, чем терпеть рядом присутствие Лейлы.
- Ты прав. Аллах, знать, что Лейла относится к тебе не так, как принято…. Что твой отец теперь станет присматриваться к каждому твоему и ее шагу и взгляду…
- Это уже началось. Утром я почувствовал отчужденность между отцом и мной. Неужели он винит меня?
- Амин, надо поговорить с ларой Латифой как можно скорее. Меня бесит, как Лейла смотрит на тебя.
- Теперь и мне будет казаться, что ее взгляд преследует меня повсюду, когда я буду дома.
- Амин, и не только дома. Она и сейчас смотрит нам вслед из окна, - резко оглянувшись, обнаружила Халиса.
- Вот как? – нахмурился Амин, едва сдержавшись, чтобы тоже не оглянуться.
- Хабиби, я буду счастлива, когда у нас будет свой дом. Там я стану полностью хозяйкой. Обустрою наш дом, как мы захотим.
Добравшись до Торгового центра, они отыскали то кафе, где продавались пирожные, которые так понравились когда-то Халисе. Просидели там почти два часа, болтая обо всем подряд. И Халиса была счастлива. Амин же понял, что тоже не тяготится ее обществом. И всё было бы отлично, если бы, выходя из кафе, он не обратил внимание на впереди идущую девушку. В какое-то мгновение Амину показалось, что это… Эми! Побледнев, он замедлил шаг.
 Халиса ничего не заметила. Она поправляла на ходу платок, а потом и сумочку, съехавшую с плеча.
Амин не знал, что делать. Догнать Эмми и заговорить? Но он не один, он с женой! А если Эмми уйдет? Он так хотел ее увидеть, столько мечтал о том, чтобы ещё раз заглянуть в ее глаза! но почему Эмми, одета как европейка? Неужели муж дал ей развод и отправил к отцу? НО такой скандал непременно докатился бы до ушей дяди Абдула и отца. Или от него опять что-то скрыли?
Его метания закончились ничем, потому что когда девушка решила зайти в магазинчик, мимо которого они проходили, Амин понял, что обознался.  Когда она повернулась к нему боком, он понял, что это не Эмми. Нос, губы, брови  другие. Лицом незнакомка была совсем не похожа на его Эмми!
Вздохнув с облегчением, Амин взял за руку Халису и потащил к входу в кинотеатр, где скоро должен был начаться очередной сеанс.
Посмотрев фильм, они решили, что пора возвращаться. Выйдя из Торгового центра, они направились на остановку маршрутного такси. Обычное такси они вызывать не стали – слишком свежи были неприятные воспоминания об ограблении. Сидя в микроавтобусе рядом с каким-то старичком, читавшим газету, Амин и Халиса увидели в ней фотографию знакомого района. Халиса тут же обратила внимание на заголовок: «Жена предпринимателя Лукаса Ферраса участвовала в массовой драке у магазина родственника-араба в Сан-Криштоване!»
Заголовок занимал почти пол газетного листа, а под ним шла небольшая заметка, и были напечатаны фотографии. Халиса вдруг узнала Лейлу, лицо которой было выхвачено крупным планом, как и отца Амина. Жади, о которой упоминалось в заголовке статьи, стояла спиной к фотографу, поэтому узнать женщину можно было только по ее роскошным волосам, распущенным по спине. Был запечатлен тот момент, когда все женщины сцепились в одном клубке: кто-то замахивался кулаком, кто-то занес ногу для пинка, кто-то тянул на себя часть чьей-то одежды… За дерущимися стоял Мухамед, обхватив руками голову.
- Что это такое? – едва смог произнести Амин, тоже заметивший снимки в газете.
Когда они выбрались из автомобиля, то сразу же отправились на поиски газетного  киоска. Им достался один из последних экземпляров.
- Неужели эту статью написала Самира? – в ярости сказал Амин, разворачивая газету.
- Взгляни на автора внизу статьи.
- Р. и Л.. Кто это?
- Твоя сестра не могла сделать фотографии самой себя во время драки. Кто-то другой воспользовался случаем.
- Р.и Л. Рапазао и Лижейро! Я знаю только этих двоих с такими инициалами. Так вот зачем они приходили вчера к моему отцу! Он их прогнал, но ничего не стал мне рассказывать! А они перепродали фотографии в газету.
- Это ужасно. Сегодня вечером снова будет скандал. Твой отец может опять схватиться за плетку, Лейла начнет кричать…
- Нет, я не стану показывать газету отцу. Но матери расскажу.
- Мы сначала зайдем к ней?
- Нет…. Не знаю, что делать. Наверно, ты возвращайся домой, а я пойду сразу в магазин. И машина с товаром вот-вот должна подъехать. Вечером увидимся.
Проводив Халису до дома, Амин не стал заходить вместе с ней, но быстро ушел в свой магазин. Халиса одна вошла в дом и поднялась на второй этаж, так и не встретив никого ни в гостиной, ни на лестнице, ни в коридоре.



20. Часть 18. Глава 20. После статьи в газете.


В доме стояла непривычная тишина, потому что всё, что могло случиться после того, как Мухамеду стало известно о статье в газете, уже произошло.
Кто-то из соседей принес и оставил в магазине свежую газету. Сначала полюбопытствовал Мустафа, полистав ее, он и обнаружил статью с фотографиями. После этого Мухамед лично несколько раз перечитал написанное, тщательно рассмотрев все снимки.
- Хорошо, что в заголовке говорится о Жади. Моего имени там не называется.
- Но, брат, на фотографии есть твое лицо. И Лейла тоже попала в объектив.
- Это плохо. Но мало ли арабских магазинчиков в Рио?
- А если кто-то узнает тебя и отошлет газету в Фес?
- Этого уже не избежать. Да… Дядя Абдул удружил мне, найдя такую жену. Если бы не Лейла, вчера ничего бы не случилось.
- Лиц Самиры и Латифы не узнать. Они стоят спиной.
- Стоят? Они же дерутся! Кто же  сделал фотографии?
- Синьор Рохелио уверяет, что видел, как щелкал фотоаппаратом Лижейро из автомастерской.
- Мне никогда не нравились эти двое, - покивал головой Мухамед. – Так они не шутили, предлагая купить негативы с фотографий, сделанных во время драки! Я решил, что парни просто шантажируют, чтобы выманить у меня деньги.  Что мне теперь делать?
- Наказать Лейлу.
- Уже наказал.
- Не выпускай ее из дома. Пусть скандалит у себя в комнате.
- Мустафа, ты всё слышал, о чем говорила вчера во время драки Самира?
Кажется, Мустафа понял сразу, что имеет в виду Мухамед. Он выразительно посмотрел на родственника, не решаясь повторить слова девушки.
- Значит, это правда. Мне сын вчера рассказал. Как мне теперь поступить? Отправить Лейлу в Марокко? Вернуть отцу? Тогда о моем позоре узнают уже в Марокко. Мне этого не нужно.
- Закрой ее в ее комнате, пусть сидит там, как сидела бы в Марокко в «женской комнате».
- В Марокко ее выпороли бы на площади, дав семьдесят ударов плетью. Она просто не выжила бы после порки.
- Она не должна больше так кричать, Мухамед. Иначе к тебе придут из полиции.
- Знаю, знаю, - отмахнулся раскрытой пятерней Мухамед. – Но надо что-то делать с этой девчонкой.
- Неужели она заглядывалась на твоего сына, а ты ничего не замечал? – преодолев неловкость, полюбопытствовал Мустафа.
- Амин утверждает, что и он сам ничего не почувствовал. Халиса открыла ему глаза, - перебирая платки в коробке, ответил, не глядя на него, Мухамед.
- Сказать честно, моя Ноэмия заметила это ещё раньше. Твоя жена засмотрелась на Амина в первый же день, как только ты привез ее в Сан-Криштован. Она поднялась по ступеням  и вошла в твой дом уже влюбленной в твоего сына.
- Что ты такое говоришь? – был неприятно удивлен Мухамед. Он с досадой бросил обратно в коробку платки, которые выбрал для того, чтобы вывесить для покупателей.
- Но так уверяет меня Ноэмия. И Базилио тоже видел. Он и сказал Ноэмии, что Лейла замерла, когда в первый раз увидела твоего сына. Какой харам, Мухамед.
- Не верю! Это всё какие-то выдумки, – отрезал Мухамед.  У него на душе стало нехорошо.  А ведь Мустафа прав: Лейла предала его ещё до того, как сделала первый шаг в его доме. Зачем теперь ему такая жена?
 Но как он расскажет дяде Абдулу о подобном? Старик захочет, чтобы Лейлу наказали в Марокко для острастки других женщин. Но их род тогда будет опозорен. Но и дядя Али  не станет и пытаться уговорить Латифу вернуться к нему. А та женщина, которую он сосватал, - Муна, и она тоже откажется от брака. Это станет ещё одним ударом по его репутации. Теперь Мухамед считал, что ему необходимо будет жениться на Муне. Он столько присматривался к ней, что ещё в Фесе пришел к выводу: из Муны получится хорошая жена. и это лично его мнение, а не решение дяди Абдула.
- По крайней мере, эта женщина не станет заглядываться на моего сына! – пробормотал он себе под нос.
«А на Саида?» - тут же пришло ему в голову. Ведь Муна, как оказалось, это та самая девушка из прошлого, которую когда-то Жади  своими интригами едва не сосватали Саиду. Но когда брат понял, что всё это замыслила Жади, то отказался от невесты.
Мухамед опять схватил газету и прошелся взглядом по строчкам статьи.
- Я заберу это и покажу Лейле, - потряс он газетой перед лицом Мустафы.
- Конечно, брат. Иди домой, покажи фотографии жене. Пусть увидит, как она тебя опозорила своим поведением.
- Лейла повторяет, что первой начала драку Самира.
- Не знаю, кто ударил первой, но твоя жена сама остановила твою дочку перед баром, куда направлялась Самира. И сразу начала кричать разные гадости про Латифу. Мне Ноэмия рассказала, она как раз сидела в баре и разговаривала с доной Журой и доной Одетти.
Мухамед не стал спорить и отправился домой.  Вернулся только к обеду, после долгой ссоры с Лейлой. Он решил, что теперь Лейла в наказание и в избежание соблазна не станет выходить из своей комнаты до тех пор, пока Амин и Халиса не переберутся в собственный дом. Никакого телевизора, только намазы пять раз в день и уход за ребенком.
После того, как накануне вечером Мухамед выпустил Лейлу из кладовки, ей было велено не показываться ему на глаза, сидеть в комнате. Теперь Мухамед уточнил, как долго она пробудет взаперти и чем она должна там заниматься.
- Но телевизор можно перенести ко мне в комнату? – осмелев, почти потребовала, а не спросила Лейла.
- Какой ещё телевизор? Прав  дядя Абдул, считая, что от телевизора – одно зло. Этот ящик шайтана надо выбросить. Из-за него у тебя в голове столько глупостей. Лейла, я всё ещё думаю, что тебя следует отправить если не к отцу, то на перевоспитание в дом дяди Абдула.
- Нет, я никуда не поеду! Ты забрал мои деньги от продажи дома в Фесе, теперь покупай мне дом в Рио-де-Жанейро! Не Амину и его жене, а мне! Разводись и покупай мне дом, как Латифе!
Мухамед не сдержался: он  отхлестал Лейлу газетой по губам, попав, конечно, и по лицу. Она снова расплакалась злыми слезами.
Мухамед же смотрел на ревущую девчонку, но никак не мог решиться заговорить о том, что его так задело. О сплетне, которая появилась, потому что Лейла повела себя не правильно. Мухамед видел, что Лейла настолько эгоистична, разве она способна в кого-то влюбиться?
Не мог же он прямо спросить, влюблена ли она в Амина? И какой смысл? Женщина обязательно выкрутится, непременно откажется от обвинений.  Но Мухамед решил лично поймать ее, подсмотрев хотя бы один взгляд, брошенный на его сына, или подслушав ненароком брошенное слово, хоть что-нибудь, что позволит уличить ее в готовности к измене, пусть даже между Амином и Лейлой невозможно что-то более серьезное. Амину он доверял. Но не верил Лейле.
Уже с вечера Мухамед глаз не спускал с обоих. Амин сторонился его жены. Утром и вовсе старался не смотреть в ее сторону. Лейла же сидела за столом,  опустив глаза.
Но стоит ли искушать судьбу? Мухамед прав: надо запереть Лейлу в комнате. Пусть Ариба приносит ей еду и оставляет ребенка, пока сама занимается домашними делами вместе с Халисой.
Мухамеду было неприятно, что Арибе приходится делать домашние дела. Ариба, невеста сына дяди Али, превратилась в его доме в прислугу! Может быть, нанять настоящую служанку? Но тогда придется тратить деньги, которые теперь нужны будут на покупку дома Амину.
Закрыв Лейлу в ее комнате перед тем, как отправиться в магазин, он пригрозил ей, что если она станет кричать или стучать в дверь, то он выпорет ее в присутствии свидетелей: позовет Мустафу и дону Ноэмию. А ещё попросит приехать брата. И при них выпорет Лейлу так, что она долго не сможет встать с постели. После вчерашней драки шутки закончились. А за статью в газете Лейла ещё не наказана.
Вот почему Халису встретила в доме  пугающая тишина. Даже ребенок не плакал. Нигде не было видно Арибы.
- Все попрятались, - сделала вывод Халиса. Переодевшись в домашнее платье, она спустилась на кухню. Отдых закончился, пора было начинать готовить ужин.
…Когда быстрые, хотя и тяжелые шаги Халисы затихли на первом этаже, Ариба и Лейла, замолчавшие, когда услышали, как жена Амина вошла  в свою комнату, заговорили вновь.
- Ты сама во всем виновата! - в который раз напомнила Ариба.
- Нет, не я же сфотографировала драку!
- Но ты задела Самиру, которая могла просто пройти мимо. И ничего бы не было!
- Аллах! За что мне такая судьба? Муж посадил меня в кладовку, где я едва не умерла от страха! А теперь хочет, чтобы я сидела в комнате. Ариба, а если они не смогут купить дом и через год-два-три? Я так и буду сидеть в этой комнате?
- Благодари Аллаха, что ты не в Марокко. Там женщин наказывают, закрывая на замок в «женских комнатах», из которых им не выйти до конца жизни.  Тебе повезло: я могу приносить тебе еду и Абдульчика.
- Но я осталась без телевизора! Ариба, тебе придется смотреть каждый день хотя бы один из сериалов и рассказывать мне содержание серий.
- Ты что? Мухамед сразу же поймет! Ты знаешь, он мне намекнул, что отправит меня в Марокко раньше времени, если я начну тебе помогать.
- А меня ему не удастся отправить к отцу, я не уеду из Бразилии. Пусть Мухамед дает развод и покупает мне дом! Мне, а не Амину с женой.
- Лейла, ты не забыла, что вчера все узнали твой секрет? Я удивлена, что твой муж с тобой ещё не говорил об этом. Наверно, ему трудно поверить, что такое  может быть правдой:  ты влюблена в его сына.
- Мухамед стар и глуп. Он уже забыл, что такое любовь. Или вообще никогда не знал такого чувства, - уверенно заявила Лейла. - Он отверг дочь и теперь думает, что она просто оклеветала меня и брата. Вот и пусть верит в это и дальше!
- Я так не думаю. Мою Аллаха, чтобы твой муж простил тебя и забыл о вчерашнем скандале, иншалла. Не выдавай себя, не смотри в сторону Амина.
Лейла вдруг тихо расплакалась. Она боялась, что Халиса может услышать, но   не могла удержаться.
- Как я буду жить, если Амин уедет из этого дома? Он будет счастлив с Халисой в своем доме. Я же умру от ревности и тоски, не видя его.
- Ты и так не сможешь его видеть! Мухамед велел тебе не выходить из комнаты. Он же сказал, что отныне твоя жизнь будет проходить среди этих стен. Неужели тебе нравится заточение? Согласись на то, чтобы Мухамед потратил твои деньги на дом для Амина, тогда муж освободит тебя. Ты сможешь ходить по всему дому и выходить на улицу.
- Нет, пусть Амин и Халиса живут здесь, в комнате за стеной. Я буду знать, что он рядом, пусть и не один.
- Ты глупая. Аллах послал тебе ребенка, а ты думаешь не о нем, а о чужом муже.
- Амин мог бы быть моим мужем! И Абдульчик был бы его сыном.
- Всё, Лейла, прекрати! Присмотри за сыном, а  я спущусь на кухню, чтобы приготовить бутылочку с водой для Абдульчика и узнать, готово ли хоть что-то из еды. Мы с Халисой договаривались, что я приготовлю обед, пока она с мужем будет гулять по Торговому центру. Но из-за скандала я так ничего и не сделала.
- Вот пусть она сама и готовит! Ариба, ты видела, какое у нее платье? А золото, в котором она вышла из комнаты? Только она его почему-то снова сняла.
- Здесь сразу же ограбят, как только увидят столько золотых украшений. Ты же слышала, что сказал ей твой муж? Их с Амином уже ограбили полгода назад, когда Амин купил Халисе очень дорогое кольцо! Я потом расспросила у нее, как это случилось. Халиса ответила, что они с Амином сели в такси, а таксист оказался грабителем. Он завез их в какой-то грязный тупик и отобрал и купленное Халисе кольцо, и всё золото, и деньги - всё забрал. Она даже расплакалась, когда начала вспоминать, как на них напали.
- Почему преступник не убил ее там, возле машины?
- Алхамдулиллах! Хорошо, что они уцелели! Как ты можешь говорить такое, Лейла?
- Я пить хочу! Принеси и мне сок, когда пойдешь за бутылочкой для ребенка. Кстати, расспроси Халису, что Амин купил ей на этот раз?  Куда они ходили, что видели? Только не говори, что это интересно мне, а не тебе. Иди, Ариба.
- Уже иду, - ответила Ариба. Но она вовсе не собиралась расспрашивать жену Амина. Зачем? Ведь в семье снова решат, что Лейла проявляет интерес к сыну Мухамеда. Нет, пусть Лейла сидит в комнате и ждет, когда муж переселит сына с невесткой  в другой дом.
Кроме того, Ариба начала бояться, что Мухамед может отправить ее назад в Марокко. И куда ей там идти? Да, она невеста Икрама, но в Фесе у нее никого нет. Где ей жить, у кого остановиться? Икрам же почему-то не дает о себе знать. Или уже передумал жениться? Ариба спускалась по лестнице со слезами на глазах. Но в гостиной заставила себя успокоиться. Вытерла слезы.
Зайдя на кухню, она увидела, что Халиса, пребывая в прекрасном настроении, успела приготовить салат, на плиту поставила тушиться баранину в таджине, а теперь режет овощи. И ещё – в чашке была замочена крупа для кускуса.
- Ты собираешься делать табуле или кускус?
- Табуле.  Амин его любит. Сейчас ещё тесто поставлю для лепешек, а потом займусь выпечкой. Амин, как и его отец, любит блинчики багрир. А тебе нужна чистая бутылочка? С водой или с молоком?
- С водой. И что-нибудь перекусить. Я утром почти ни чего не ела.
- Некогда было? Так пусть ребенком Лейла занимается, а ты приходи и кушай, как следует.
- Теперь так и будет, - ответила Ариба. – Муж наказал ее.  Она не сможет выйти из комнаты, пока вы с Амином отсюда не переедете.
- Правда? О, Аллах! как долго ей придется ждать? Сид Мухамед не сказал?
- Не знаю, я не слышала, - усмехнулась Ариба. – А что это у тебя? Утром я не видела на тебе такого красивого браслетика.
- Муж купил, - коротко ответила Халиса, неожиданно соврав.
- В Торговом центре? Вы ходили за подарком для тебя?
- Нет, мы просто гуляли. В кафе зашли, посидели, выпили кофе с мороженым и пирожными. Так хорошо было, - улыбнулась Халиса, вспоминая о поездке.
- Так это такой магазин? Или там рядом есть парк?
- Нет, это Торговый комплекс, где можно и погулять, и зайти в кафе, и посетить огромное количество магазинчиков на его территории. Есть и зеленые дорожки с деревьями. Когда мы проходили мимо ювелирной лавки, Амин вдруг остановился, велел мне его подождать, а сам зашел туда и вернулся с браслетом. Мне так нравится его подарок! – вдохновенно придумала она историю.
Браслет на самом деле был очень давно подарен ей ещё в Фесе младшей сестрой отца, когда Халисе исполнилось двенадцать лет.  Как раз после того, как родители договорились с дядей Абдулом о том, чтобы сосватать ее с Амином. Раньше браслет ей не нравился, но вчера, наткнувшись на него в шкатулке, она взглянула на украшение другими глазами. Этому браслетику столько лет, сколько они с Амином помолвлены!
Ариба, перекусив, ушла, забрав с собой бутылочку с водой и стакан сока для Лейлы,   а Халиса снова принялась резать овощи. Она была в замечательном настроении. Ее радовала даже выдуманная ею самой история о якобы подаренном браслете, так как она представила, как Ариба пересказывает ее выдумку  подружке, и Лейла теперь начнет сходить с ума от ревности.
…  Мухамед был шокирован статьей в газете,  поэтому и позвонил Саиду, чтобы предупредить. Ведь газету могут переслать в Марокко их родственникам. В статье упоминается его бывшая жена Жади, а она же мать Хадижи! И на фотографиях есть лица его и Лейлы. И тот, кто знает, чьей женой была Жади, быстро свяжет ее имя с именами Саида и Мухамеда. А о том, что у Мухамеда есть магазин в Сан-Криштоване, известно многим их знакомым, не говоря уже о родственниках. Мухамед был растерян, не доверяя самому себе. Поэтому решил связаться с братом.
Саид выслушал и сказал, что перезвонит позже.  Он приказал водителю отыскать в киоске газету, чтобы лично ознакомиться с материалом.
Когда газета была доставлена, Саид пролистал страницы и нашел нужную статью. Впрочем, затруднений не возникло. Только слепой не увидел бы набранный крупными буквами заголовок: «Жена предпринимателя Лукаса Ферраса участвовала в массовой драке у магазина родственника-араба в Сан-Криштоване».
- Какой ужас! – смог выговорить он, прочитав заголовок и взглянув на фотографии. Затем впился глазами в газетные строчки. Да, Мухамед почти дословно пересказал ему статью. Но в ней не было сказано ни о причинах драки, не назван никто из других участников потасовки. Репортера интересовала   жена Лукаса Ферраса, и только.
- Что же это такое? Лукас совсем не следит за своей женой? Как Жади могла влезть в драку? Она не понимает, что компрометирует мужа, становясь участницей подобных историй и героиней таких статеек? А о дочери она забыла?
Вот так  жизнь у Лукаса! А у Жади? То идут с Самирой по городу, попав под страшную грозу, обе грязные, в разорванной одежде. Саид вспомнил, какими он увидел их на улице, когда ехал  с семьей в гости к Мухамеду полгода назад. А теперь драка. Обычно Жади и Лукас красовались на страницах глянцевых журналов, но не в дешевых желтых газетенках, которые на своих страницах пересказывают или сами придумывают сплетни.
Саид всмотрелся в снимки, которые не отличались хорошим качеством. Но Жади он узнал сразу, пусть она и стояла на фотографии спиной. Разметавшиеся в разные стороны пряди ее чудесных волос…  Разве можно их не узнать?
- Стояла? Да она же дерется наравне со всеми! – заметил Саид занесенную для пинка ногу Жади, в то время, как одной рукой его бывшая жена вцепилась в волосы Лейлы, которая повернулась к ней лицом, пытаясь вывернуться от схватившей ее Самиры, которую тоже без труда опознал Саид. Но и лица племянницы почти не было видно. Если бы он не был когда-то их родственником, то ни Жади, ни Самиру он не узнал бы.
- На месте Лукаса я подал бы в суд на газету. Откуда известно, что на снимке именно Жади? Лица не видно. Юрист может потребовать от газеты напечатать опровержение. Это было бы на руку и мне. Догадается ли Лукас? Или я должен позвонить Жади и подсказать, как правильно сделать? И не ради спасения ее репутации или репутации ее Лукаса, но для спасения чести моего брата. Ради спокойствия дяди Али и дяди Абдула, как и Хадижи.
Но его взгляд переместился к следующей фотографии, с которой, вытаращив глаза, обхватив руками голову, смотрел на дерущихся женщин Мухамед. Его брата нельзя было не узнать.
- Как такое могло случиться? Жади на многое была способна, но она хитра, всегда действовала так, что и мои глаза порой могла обмануть.  А вот Мухамеду досталась такая жена-дура, которая совсем не думает о муже, о его магазине, значит, и о собственном достатке. Что же нужно этой девчонке? Чего ей не хватает?
Брат потратил столько денег на свадьбу, купил ей золото, много дорогой одежды. Из-за отказа Латифы вернуться к мужу Лейла стала не только первой, но и единственной женой и хозяйкой в доме его брата. Но Мухамед сказал, что Лейле захотелось власти. Ей нужны служанки, которые занимались бы домашними делами, и ещё другие его жены, которыми она могла бы командовать.
- Мухамед, разве я не предупреждал тебя? Когда жен несколько, возникают проблемы.
Но Саиду показалось, что брат о чем-то не договаривает. Что Мухамед скрывает? О чем стесняется или не хочет рассказывать? Тогда для чего же он звонит? Как можно помочь человеку, который скрывает часть проблем?
Саид решил тут же позвонить ему, чтобы поделиться мыслями о газетной заметке, но кто-то его опередил. Телефон зазвонил в его руке.
- Дядя Абдул? – удивился Саид. – Нет, я ничего об этом не знаю. Нет, мне Мухамед ничего не рассказывал о разводе. Да, я тоже видел фотографии в газете. Мухамед мне позвонил и рассказал.
 Как оказалось, кто-то принес газету в кофейню на медине. Так сид Али и дядя Абдул узнали новости из Бразилии. В мире теперь хорошо развиты виды связи. Газету можно распечатать даже из интернета, как бы далеко не находилась другая страна.
Всё, что Саид услышал от дяди Абдула, было предсказуемо: его требование, чтобы Мухамед немедленно дал развод Лейле, а Саид должен уговорить брата так и сделать. Лейла оказалась одалиской, которая не достойна Мухамеда.
- Муна – вот хорошая жена для твоего брата, Саид! Пусть Мухамед забудет о Латифе и Лейле. Нет у него хорошей жены, но и эти обе никуда не годятся.
- Дядя Абдул, Мухамед уже наказал Лейлу. Он сказал, что запретил Лейле выходить из комнаты.
Старик согласился, что это правильно.
- Дядя Абдул, а что говорит дядя Али? – поинтересовался Саид.
Дядя признался, что все одалиски по очереди звонили его приятелю и жаловались. Самира, Латифа, Жади… И каждой досталось от дяди Али и Зорайдэ.  Али не стал их оправдывать или поддерживать. Так, во всяком случае, сказал ему  приятель.
- Саид,  я приеду в Бразилию и увезу Лейлу, иншалла. Это была моя ошибка – найти Мухамеду такую жену. Я увезу ее, верну в Марокко. И там займусь ее воспитанием. Если она не исправится, с позором отвезу ее отцу.
- Дядя Абдул, моему брату это мало поможет. Ведь теперь о нем, наверно, будет говорить вся медина. Как мой брат будет заниматься торговлей, отбирать товар, если о нем станут болтать в каждой лавке на медине?
- Есть и ещё одна неприятность. Я боюсь, что невеста Мухамеда может отказаться от него. Муна – хорошая женщина. Она может не захотеть войти в семью с такой репутацией.
Потребовав, чтобы Саид последил за тем, как идут дела у брата, и  держал его, старика, в курсе событий,  дядя Абдул простился и отключил связь.
Саид так и не узнал, что решил предпринять дядя Али, узнав об участии в драке двух его племянниц и дочери Латифы.
Мухамед недавно рассказывал, что дядя Али уже признал его развод с Латифой. Брат беспокоился, что теперь его Латифу могут сосватать если не Кериму, то найдут ей мужа в Марокко. Но если желтая газетенка добралась до кофейни в Фесе, кто же захочет взять в жены женщину из семьи, которая прославила себя в крупнейшем городе Бразилии участием в драке?  Надо будет порадовать Мухамеда хотя бы этим небольшим плюсом от неприятной ситуации.
- А соперник Мухамеда – Керим? Он видел газету? Что он теперь думает о Латифе и ее дочери?
Потом Саид спохватился. Жади – мать его дочери! Если сплетни докатились до Феса, то дойдут и до Мекнеса. Его дочери нельзя нервничать. Так сказал врач после нападения в конюшнях. Но если Хадиже станет известно о драке, в которой участвовали  мать, ее сестра и тетя, как она может оставаться спокойной? И что подумают об этом в семье Хадижи? Что скажет Фарид?
Саид передумал звонить брату, решив отложить звонок на вечер, а сам набрал номер телефона Хадижи. Он звонил долго, но Хадижа не ответила. Времени у Саида больше не было, ему срочно надо было ехать на деловую встречу. Собрав документы, он быстро вышел на улицу и сел в ожидавшую его машину.
Газета с заметкой осталась лежать на столе в его кабинете.
Когда Мириам зашла, чтобы унести со стола пустые чайные стаканчики, она тут же наткнулась на статью в брошенной на столе газете. Мириам не умела читать по-португальски, поэтому газетный заголовок ей ни о чем не сказал. Но она  узнала женщин на фотографии. 
Самира, такая взрослая… Мириам не видела девушку много лет, с тех пор, как сид Мухамед отказался от нее… Но всё равно узнала! А это, кажется, лара Латифа и лара Жади? А вот и сид Мухамед – брат хозяина! И его вторая жена – Лейла, которая недавно побывала в гостях в этом доме. Но что они делают? Странная какая-то фотография. Как будто женщины на снимке… дерутся!
Зулейка, заглянув в кабинет в поисках Мириам, увидела застывшую служанку у стола ее мужа. Мириам что-то рассматривала на столе Саида. Это очень удивило Зулейку. Решив выяснить, в чем дело, она подошла и спросила:
- В чем дело, Мириам?
- О, Аллах, лара Зулейка! Только посмотрите на фотографию в газете!
- Почему ты интересуешься почтой Саида? – нахмурилась первая жена, и Мириам тут же отпрянула от стола. Покраснев, она начала извиняться.
- Простите, лара Зулейка. Я не хотела, я не специально. Но в газете фотография лары Жади и лары Латифы. Они дерутся с женой сида Мухамеда.
- Как?! Ты что такое говоришь?
Зулейка шагнула к столу и тоже увидела статью. Но она также прочитала и заголовок.
- О, Аллах! Что же у них случилось? – взяв в руки газету, она нахмурилась. Из статьи ничего невозможно было понять. Почему подрались мать Хадижи и жена Мухамеда? И Латифа тоже рядом. И какая-то девушка обхватила Лейлу. Это Самира? Зулейка только однажды видела ее. 
Зулейка велела Мириам никому ничего не рассказывать. Но забрала газету, сказав, что отдаст ее только Саиду.
Когда женщина спустилась по лестнице, то обнаружила, что Фатима держит в руке точно такую же газету. Оказывается, кто-то из соседей положил ее в почтовый ящик, и охранник принес почту в дом вместе с другой корреспонденцией.  А Фатиме Саид позволял просматривать всю корреспонденцию, кроме писем. Почему бы и нет, если его жена получает от этого удовольствие? Так статья о драке в Сан-Криштоване попала в руки Фатимы, потом и Рания жадно прочла заметку.
- Я думаю, что Хадиже об этом знать не стоит, - сказала Зулейка обеим женщинам.
- Конечно, ей совсем не нужно переживать из-за непонятного происшествия, - согласилась Фатима.  Рания же не могла отвести глаз от фото.
- Меня почему-то совсем не удивляет, что я вижу Лейлу в центре событий. Могу поспорить, что именно она и устроила эту драку, - заподозрила Фатима.
-  Мне тоже сразу не понравилась молодая жена Мухамеда, - согласилась Зулейка. – Наверно, она как-то задела Латифу, а ее сестра и дочь заступились.
- Да, я тоже так думаю. Она и у нас на празднике подчеркивала, что она первая жена. И что-то про Латифу говорила, только я ее не слушала. Было сразу понятно, что девчонка глупа и самонадеянна. Сказала гадость Латифе – и понеслось! Папарацци засняли драку, и какую! Мне так жаль мать Хадижи. Дрались все, а достанется теперь ей одной.
- От кого достанется?
- От мужа. У нее ведь есть муж? Здесь так и написано: жена предпринимателя Лукаса Ферраса.
- Женщина всегда должна думать о муже, и, прежде всего, о его репутации. Когда Жади пинала кого-то там во время драки, она забыла о том, как будет чувствовать себя ее муж, когда фотографии появятся в газетах!
- Думаю, Жади оказалась там случайно. А из всех дерущихся люди с фотоаппаратом узнали только ее.
В гостиную с улицы вбежали дети.
- Мама, я хочу кушать, - заявил Зулейке Амир.
- Я тоже проголодался, - подхватил и его брат Мунир.
- Отлично, дети, Мириам вас покормит. Но не наедайтесь перед дневным намазом. А ты, Мунир, должен был покушать ещё тогда, когда вернулся из школы.
- Но тогда я не хотел. А теперь голоден.
- Мириам, отведи детей к столу.
- Да, лара Зулейка, - ответила служанка и поманила за собой ребят.
- Как там моя Бадра? – забеспокоилась Зулейка, которая была вынуждена оставить дочку с няней, чтобы заняться домашними делами. – Я пойду проверить, все ли с ней в порядке.
Когда Зулейка ушла, Фатима тоже не стала задерживаться в гостиной. Она спешила к своему компьютеру. А как же? Ей хотелось написать Самире электронное письмо и рассказать, что вся семья увидела статью в газете. Знает ли она об этом? Ее отец уже рассказал им с Латифой о снимках? И из-за чего же случилось такая драка?
Рания осталась  в одиночестве, расположившись на диване. Что сказать? Ее порадовало это происшествие. Пусть Саид видит, что и у его брата тоже неприятности из-за женщин. При чем, одна из женщин – это Жади.
К Рании, которой теперь не очень хорошо жилось в доме Саида после возвращения из Марокко, вновь возвращались ее самые плохие качества. Как будто она и не пострадала совсем недавно из-за своей вспыльчивости и  неосторожности.
Конечно, Саид сделал так, чтобы мать его старшего сына не унижали его жены, но она все равно чувствовала себя женщиной второго сорта. И вовсе не потому, что Саид делил ночи только между Фатимой и Зулейкой, ведь она, Рания, не была его женой, и хорошо, что ей не приходилось набрасывать платок при его появлении!
Но обе жены Саида относились к ней снисходительно-пренебрежительно,  даже презрительно. Это и заставляло Ранию злиться и обдумывать планы  будущей мести. Но Саид не говорил, когда же ее испытание закончится. Как долго будет длиться неопределенность? Ее положение в семье было очень ненадежным. Одно только слово Саида – «передумал», и всё, Рании придется покинуть и дом, и, возможно, Бразилию, вновь лишиться сына… Только это и удерживало Ранию от склок с Фатимой и Зулейкой, заставляя ее не отвечать на их порой колкие замечания в ее адрес.
Полюбовавшись на залитый солнцем букет цветов у зарешеченного окна, Рания поднялась с дивана и отправилась на кухню – проверить, покушал ли ее сын, и попросить Мириам приготовить для нее свежевыжатый сок. Рания старалась не давать забыть служанкам о том, что она уже была в этом доме хозяйкой и скоро снова станет ею.


21. Часть 18. Глава 21. Лукас и Жади.


Жади раскрыла газету, которую ей дал Лукас, и нашла страницу, где, по его словам, была напечатана статья о драке в Сан-Криштоване. Сначала она приняла его слова за шутку, так как вечером, вернувшись от Латифы, не стала скрывать от него, в каком происшествии ей довелось участвовать. Почему бы Лукасу не подтрунить над ней на следующий день. Накануне Лукас тоже не мог поверить, что в Сан-Криштоване могла быть драка.
- Латифа – тишайшее создание. Она не способна кого-то ударить. – Лукас, она никого не была. Но при нас ее оскорбляла девчонка, которую ее бывший муж взял в жены. Мы с Латифой хотели защитить Самиру, заступившуюся за мать.
Когда Лукас днем заехал из офиса домой и, едва войдя, заявил, что о подвигах Жади написано в желтой прессе, она не поверила.
- Взгляни, там, на странице, уголок которой я загнул, не только интересный заголовок, но и фотография.
- Моя фотография?!
- Ты открой и сама убедись, - предложил Лукас, нервно засунув руки в карманы брюк.
- О, да!...- выдохнула Жади, увидев и статью, и фотоснимки.
- Эту газету анонимно прислали моему отцу. В офис. На конверте были написаны только название нашей компании и фамилия отца. Приславшие требуют, чтобы им заплатили за негативы. Наверно, у тех, кто их сделал, нет современного цифровика, только старенький фотоаппарат с уже уходящей в прошлое пленкой.
- И ты собираешься заплатить негодяям? – возмутилась Жади, рассматривая фотографии в газете.
- Нет, конечно. Их уже напечатали, видели все, кто хотел увидеть. Наверняка, статья появилась и в Интернете.
- Лукас, чем тебе грозит эта статья?
- Ничем, но мне неприятно, что моя жена участвовала в массовой потасовке. Ты думаешь, мне приятно знать, что служащие компании за моей спиной обсуждают происшествие, случившееся с моей женой?
- Лукас, я не хотела!
- Конечно, Жади. Я всё понимаю, ты рассказала мне, как это случилось. Но теперь мне придется не раз объяснять моему отцу, Мэл, Далве, Иветти, как такое могло случиться.
- Лукас, я не нарочно! И там не было никаких папарацци! Никого с фотоаппаратом я не видела!
- Жади!
- Лукас, прости.
- Жади, твоей сестре надо переехать в другой район. Там, в Сан-Криштоване, у нее не будет спокойной жизни. Жена ее бывшего мужа не оставит ее в покое.
- Нет, Лукас, Латифа никогда не согласится уехать, она не сможет жить, не видя сына. А когда-нибудь родятся и ее внуки. В Сан-Криштоване она может каждый день встречаться с Амином. И переехать – куда? Латифа прожила в Сан-Криштоване двадцать пять лет. Там все знают ее, и она тоже знакома со всеми соседями. А в другом районе жить может быть просто опасно.
- Скажи Латифе, что мы ей поможем.
- Нет, Лукас, она даже думать об этом не захочет. Она не станет уезжать из Сан-Криштована.
- Дядя Али не может найти Латифе мужа? Когда она снова выйдет замуж, у нее появится защита.
- Латифа не станет выходить замуж. Правда, если бы дядя Али сосватал ее Кериму, тогда ее могли бы… уговорить… подчиниться его воле. Я желаю сестре счастья и любви. Не думаю, что она познала это чувство. Такой любви, как у нас с тобой, в ее жизни не было.
Лукас вздохнул и подошел к ней. Он обнял Жади, приложив щеку к ее макушке.
- Уедем в Ангру? – предложила Жади, обнимая и прижимаясь к Лукасу.
- У меня очень много дел на работе. Фирма должна подписать несколько многомиллионных контрактов. А впереди ещё и новые контракты на поставку мяса и курятины в Россию. Я так выматываюсь к концу дня. Но ты поезжай в Ангру вместе с Иветти. Возьми с собой Латифу и Самиру. Иначе эта история с дракой может иметь продолжение, чего мне не хотелось бы.
- Да, Лукас, я согласна. Позвоню Иветти и обо всем с ней договорюсь. Но Латифа может не согласиться, ведь у нее набраны заказы на выпечку.
- А ее заказчик не откажется от ее услуг, узнав о драке?
- Сид Керим? Не знаю, но почему он должен отказываться? Тем более, в статье упоминают только меня.
- Жади, я могу подать в суд на газету, доказать, что моя жена не участвовала в драке. Ведь на фотографии не видно, что там именно ты. Мне подсказал Тавиньо, когда отец показал газету и ему.
- Могут опубликовать опровержение? Но найдется столько свидетелей, которые видели меня там, что может быть ещё хуже.
- Тогда придется оставить, как есть, но без комментариев. Просто промолчать.
- Да, Лукас, лучше проигнорируем статью, - улыбнулась Жади..
- Но представляю, как будет возмущаться Далва!
- И начнет вспоминать Маизу, сравнивать нас, но не в мою пользу, - продолжила Жади.
- Ладно, мне пора. Как твой кулон? Мне сегодня вспомнилось отчего-то, что ты теряла кулон перед тем, как из твоей жизни уходила удача. Кулон на месте?
- Да, - притронувшись к камню через ткань застегнутой блузки, ответила Жади.
 Лукас ушел, снова поехал в офис, а Жади встала у распахнутого окна, всё ещё держась рукой за кулон. На душе стало как-то неуютно.
Слова Лукаса напомнили ей о том, что ночью она видела во сне Хадижу. Вот только, проснувшись, она не смогла ничего вспомнить. О чем был сон? Осталось какое-то тревожное ощущение. Как будто она переживала во сне за дочку. Сначала Жади успокоила себя тем, что на ее состоянии сказалось происшествие в Сан-Криштоване. Однако теперь она так не думала. Что там с Хадижей? Вчера она все-таки дозвонилась до Зорайдэ и поведала историю с дракой. Узнала, что дяде Али уже звонила Самира и пожаловалась на Лейлу, которая обижает мать. Латифа тоже разговаривала с дядей Али.
- Зорайдэ услышала о драке и начала охать. О Хадиже не вспомнила. Не позвонить ли мне самой Хадиже? Дам ей смс. Пусть ответит, когда у нее будет возможность.
Под окном, у которого стояла Жади, появился  Пьетро вместе с собакой.
- Гектор, Гектор! – позвал он пса.
- Сынок, – окликнула его Жади, - ты хочешь поехать в Ангру? Вместе с Гектором?
- Конечно! – обрадовался ребенок. – А когда?
- Сейчас я это уточню у доны Иветти, - ответила Жади.
Она отошла от окна, взяла в руки сотовый, нажала на вызов, отыскав в списке абонентов имя Иветти.
В доме Леонидаса Ферраса было все так, как описал Лукас. Далва возмущалась поведением доны Жади. Иветти, устав препираться с ней и оправдывать подругу, быстро схватила телефонную трубку.
- Жади! А мы тут как раз о тебе говорим, - призналась Иветти. – Что у тебя случилось?
- Я расскажу.
И Жади в очередной раз повторила то, что уже услышали от нее Зорайдэ, дядя Али, Лукас, теперь и Иветти.
- Мне звонил Лукас, попросил увезти тебя в Ангру. Я как раз собираюсь поехать на несколько дней. Как ты на это смотришь? Я так часто мотаюсь из Рио - в Ангру, из Ангры – в Рио, меня не останавливает расстояние. Поехали, Жади. И Латифу с Самирой тоже возьмем. Дети пообщаются. Собаку захвати. Мои парни любят вашего Гектора.
- Я согласна, Иветти. Поговорю сегодня же с Латифой и Самирой.
- Ты собираешься опять ехать к ним в Сан-Криштован? – с опасением спросила Иветти.
- О, уже нечего бояться. Мне звонила Самира, сказала, что узнала от Зорайдэ: Мухамед наказал Лейлу, закрыл ее в комнате, и из дома она тоже теперь не сможет выходить.
- Она сама виновата в этом, я думаю.
- Да. Иветти, сегодня Самира получает премию за статью о художнике из Сан-Криштоване.
- Я позвоню ей, поздравлю твою племянницу! Я всегда восхищалась Самирой. Она такая самостоятельная! Целеустремленная!
- Да, Иветти, я тоже восхищаюсь дочерью Латифы, потому что я никогда такой не была.  Мне не хватало ее духа свободы, ее решимости.
- Жади, собирайте вещи! Берите с собой купальники, самые красивые  платья, шляпки, очки. Будем загорать, купаться в океане, лежать возле бассейна. Львеночек пригласил рабочих для ремонта бассейна, скоро всё будет готово. Давно пора было, но руки не доходили. Вы приезжали, но не видели наш новый бассейн. Из опасения за безопасность детей Леонидас велел окружить его  высоким забором. Но скоро ремонт закончится, забор уберут. За детьми придется смотреть в оба. Львеночек собирается нанять специального служащего, который будет выполнять работу инструктора-спасателя…
Они ещё долго болтали о разном, потом Иветти кто-то позвал, и они закончили разговор.
Теперь оставалось уговорить родственниц отправиться вместе с ней в Ангру.
Жади быстро всё собрала, отвезла в дом Феррасов чемодан с вещами, которые ей и сыну могли понадобиться в Ангре. Гектор и Пьетро тоже были доставлены к Иветти и оставлены на попечение Далвы. Жади  на этом же такси отправилась в Сан-Криштован, по пути купив толстый альбом с репродукциями картин современных бразильских художников. Она знала, что Самира любит такие книги.

…Девушка уже вернулась из редакции. На столе в ее комнате стоял в восточной вазе красивый букет цветов. Латифа вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
- Жади! Как я рада тебя видеть. Но как же мне неловко за то, что тебе приходится расплачиваться за вчерашнее происшествие. Ты видела газету?
- Видела. Забудьте! Это тебе, Самира. Поздравляю!
Из своей комнаты появилась Самира.
- Спасибо, тетя Жади! – обрадовалась девушка, принимая подарок. - Что сказал Лукас, тетя Жади? 
- Жади, вы поссорились? – с тревогой спросила Латифа.
- Нет, мы не ссорились. Я ещё вчера  рассказала Лукасу, как получилось, что я подралась, он решил, что это шутка. А утром увидел фотографии в газете.
- Жади, мы уже знаем об этом. Амин заходил, показал мне статью. Кто мог представить, что нас кто-то сфотографирует?
- Дона Жура, узнав, что это проделки мужчин из автомастерской, отказала им в обслуживании. Ей официантка сказала, у кого в руках она видела фотоаппарат. Базилио подтвердил, - поделилась Самира.
- Да, Жади, только представь,  эти жулики пытались продать фотопленку  Мухамеду. Но он не поддался на шантаж. Тогда они отправились в редакцию газеты-сплетницы. Амин рассказал.
- Давайте забудем об этом! Иветти приглашает нас в Ангру. Мы ведь и раньше планировали поездку на несколько дней? Теперь же было бы хорошо исчезнуть из Рио, чтобы история немного забылась.
- Я отомщу им за статью! – кивнула с мстительным видом Самира. – Лижейро, это один из тех двоих из мастерской, недавно подходил ко мне с расспросами, как написать статью в газету. Он объяснил, что собирается поймать макаку и написать об этом репортаж. Я еле отвязалась от него, так как не поверила и решила, что он задумал какую-то каверзу и собирается втянуть в это меня. Но он в самом деле решил стать уличным корреспондентом и хорошо заработать на этом!
- Дочка, не связывайся с жуликами! Как бы они тебя не подставили! 
- Мама, я могу написать статью о шарлатанах из Сан-Криштована. И об уловках в их мастерской, раскрою все их подлые приемчики. Расскажу историю с вампирами. Тогда им больше не удастся никого обмануть. Они останутся без сентаво!
- Нет, Самира. Не стоит с ними связываться. Потом они подожгут магазин Мухамеда или твоего брата. Не делай этого, дочка!
- Но неужели я должна поглотить их наглость?
- Ничего не поделаешь. Иногда мы вынуждены терпеть и не отвечать.
- Самира, давайте лучше соберем вещи и отправимся к Иветти. Она сказала, что, если вы быстро соберетесь, то можно будет отправиться в Ангру уже сегодня – на машине или даже на вертолете.
- Нет, Жади, только не на вертолете! Я боюсь летать. И вас с Самирой я тоже не хочу отпускать. Вертолеты такие ненадежные. Как и маленькие частные самолеты. Вдруг вертолет упадет? Я не хочу, только не на вертолете!
- Хорошо, я не настаиваю. Далва так часто вспоминает, что брат Лукаса погиб, когда летел на вертолете в Ангру, что мне самой не по себе при мысли о полете. Но Иветти иногда летает. И как, мы едем в Ангру?
- Я готова, - согласилась Самира. - Впереди два выходных. Сегодня пятница. В понедельник и вторник у меня всего три лекции, а в среду зачет. Лекции могу пропустить, скачаю через интернет у сокурсницы. К зачету я готова. Могу вернуться в Рио после обеда во вторник.
- Жади, у меня на каждый день был заказ. Но боюсь, что сид Керим может отказаться от моей выпечки. Если он прочел статью в газете… Как стыдно! Что он и его сестра обо мне подумают?
- Я могу сама им объяснить, что произошло. В статье стоит моё имя. При чем здесь ты, Латифа? Давай так и сделаем: я позвоню в кафе и скажу, что тебе необходимо отдохнуть. Между делом поведаю ларе Марьям или Кериму о случившемся вчера. Надеюсь, они всё поймут.
- Я даже думать боюсь о том, как они отреагируют на драку! Даже дядя Али вчера так отругал меня по телефону, когда я решила позвонить ему и Зорайдэ! дядя Али сказал, что теперь он займется поиском мужа для меня. ведь он уже сказал Мухамеду, что развод состоялся. Я не хочу выходить замуж, Жади!
- Никто не может тебя заставить. Пока ты в Бразилии, это очень сложно сделать. У тебя, наконец,  есть предлог, чтобы не соглашаться на выбор дяди. Скажи ему, что ещё думаешь о примирении с Мухамедом. Только скажи, но на самом деле тяни время. Схитри хотя бы раз в жизни.
- Нет, Жади, не стоит давать Мухамеду надежду. Иначе он воспрянет духом, как и его жена. Он быстро вернет меня в свой дом, а в этот переселит сына с Халисой.
- А я где тогда буду жить? В пансионе доны Элоизы нет свободных мест, я иногда узнаю, как там дела.
- Дочка, ты теперь всегда будешь жить со мной!
- Самира, иди собирать вещи! Уложи в сумку все сарафанчики, которые ты купила в Торговом центре и купальники!
- В Ангре я смогу, наконец, надеть бикини!
- Сможешь. Там все так загорают. Есть даже пляж для нудистов.
- Жади! – ужаснулась Латифа.
- Я же не предлагаю пойти туда загорать!
Пока сестры обдумывали, стоит ли Латифе ехать в Ангру или лучше остаться в Рио, Самира уже доставала с верхней полки шкафа у себя в комнате удобную  сумку для поездок за город, которая уже не раз побывала и в Ангре. Вынув несколько вешалок с легкими платьями, она достала из ящика шорты и топики. Всё было аккуратно сложено стопой в сумку.
 Самира нашла очки и купальник, шлепанцы и тапочки, необходимую косметику. Положила книгу, которую давно собиралась прочитать. Подумав, решила взять с собой только сегодня подаренный редакцией планшет, оставив дома ноутбук.
Когда вещи были собраны, Самира присела к столу, включила ноутбук. Она уже прочла письмо от Фатимы. Даже ответила, коротко описав драку и ее причины. Но после чтения письма Фатимы Самира поняла, что возникла проблема, и девушка не знала, как поступить: рассказать тете Жади и матери или лучше промолчать?
 Когда тетя Жади ещё до приезда в Сан-Криштован позвонила и предложила поехать в Ангру, Самира согласилась.  Отвечая Фатиме, написала, что они едут на несколько дней в Ангру вместе с Иветти. Тогда Фатима огорошила ее ответом: Саид собрался тоже отвезти их всех в Ангру, даже собирался снять для этого коттедж. Рядом ли он находится с загородным домом Феррасов или нет, она не знала. Но после пятничной молитвы сегодня Саид намерен был отвезти в Ангру жен и детей, а также взяв и Ранию.
- Скоро я начну собирать вещи, - радовалась Фатима.
Самире стало не по себе. теперь она раздумывала, что делать.
- Если мама узнает, что там можно будет встретить Саида, она откажется от поездки! – пришла к выводу Самира. Но и ей самой стало неприятно от мысли, что, какой бы современной она себя не считала, расхаживать на пляже в бикини при дяде Саиде у нее не хватит наглости. Даже брата она готова была «потролить», как говорят в Интернете. Но в присутствии отца и дяди Саида – нет.
- Буду загорать в новом купальнике только у бассейна. На пляж возле океана отправлюсь в коротких шортах и «рваном» белом топике.
-…да! И бандану  надо не забыть! – спохватилась она. – А шляпы пусть носят мама и тетя Жади.
Решив ничего не рассказывать родственницам – а пусть встретятся с дядей Саидом и его семейством случайно где-нибудь в городке! А вдруг и не встретятся?  - Самира вынесла подготовленную к поездке сумку в коридор.
«Впрочем,  Ангра не так уж мала. Вряд ли дядя Саид позволит пойти загорать своим женам на пляж, и сам не станет там раздеваться, ведь это «харам». Но и просто бродить между телами раздетых мужчин и женщин дядя Саид никому из семьи не позволит. Столкнуться с ними – риск минимальный», - успокоила себя девушка.
Она обнаружила, что в гостиной никого нет. Оказывается, тетя Жади и мама спустились вниз и теперь выносили из дома пакеты с выпечкой. Как бы ни боялась мать реакции сида Керима, но печенья напекла, сколько было  заказано.
Самира выглянула в окно: внизу стоял фургон, на котором обычно приезжали от Керима за выполненным заказом. Через распахнутые задние дверцы машины сам сид Керим грузил пакеты, которые ему передавала лара Марьям. Рядом стояли мать и Жади. Самира сверху внимательно всмотрелась в мужчину.
По сиду Кериму не было похоже, что он как-то недоволен, узнав о происшествии в Сан-Криштоване. И почему это он должен отказываться от заказов? Вот если бы мама была его невестой!
Дядя Али слов на ветер не бросает. Сказал, что начнет искать матери мужа – так и сделает. Хотела бы Самира, чтобы ее мать снова вышла замуж? Пусть даже за этого симпатичного мужчину? Девушка уже не в первый раз задумывалась об этом.
 Вот если бы мужем стал Керим… Может быть. Но чего Самира уж точно не желала матери – стать женой марокканца и уехать в Марокко, где ее будет ждать чужая семья, и ещё неизвестно, станет ли матери лучше, когда она из разведенной женщины превратится снова в замужнюю.
- Позвоню дяде Али. И пока он действительно не занялся поисками мужа для моей мамы,  попрошу его сосватать ей сида Керима. Или совсем никого не нужно! Но как узнать, относится ли сид Керим к маме так же уважительно, как раньше? Или теперь он не согласится взять в жены женщину, которая участвовала в публичной драке?
Конечно, Самира понимала, что  это неправильно – вмешиваться в подобные дела. Но она даже думать не желала, чтобы маму выдали замуж за человека, который, возможно, наденет на нее чадру и станет полным хозяином ее жизни.
- Моя мама – бразильянка, такая же, как тетя Жади и я, только она об этом не догадывается. А в Марокко ей придется подстраиваться под незнакомого человека, и не только под мужа. Маме придется угождать всем в его семье, - переживала уже второй день Самира после разговора с дядей Али, пригрозившим им обеим найти мужей в Марокко.
Если за себя она была спокойна, твердо зная, что никто не сможет вынудить ее выйти замуж насильно, то в матери она не была так уверена.
Под  окном она вдруг услышала смех. Прислушалась. Тетя Жади весело повествовала о вынужденных приключениях накануне.
- Мало ли что в жизни бывает, - ответил сид Керим самым обычным тоном. – Синяков и царапин нет?
Самира успокоилась и отошла от окна. Почему она решила, что сид Керим отвергнет ее мать? Подралась не мать, а она, Самира. Мама и Жади только встали на ее защиту. К тому же, если вспомнить все то, что говорили о дочери сида Керима… Она даже от мужа сумела сбежать! Но Самира, разумеется, не осуждала ее, ни в коем случае! Только и  сид Керим должен помнить об этом и относиться к другим, имея снисхождение.
Самира услышала, как от дома отъехала машина, а внизу открылась дверь.
  Вернувшись в гостиную, Жади с облегчением сказала:
- Вот видите, всё в порядке. Керим отнесся к случившемуся с юмором. Он даже пошутил на мой счет. А тебя, Латифа, он не узнал на фотографии. Хотя признался, что газету видел, сестра принесла и дала почитать.
- Жади, как тебе так легко удалось уговорить его отложить несколько заказов на потом? У меня бы так не получилось. Я видела, что он расстроился. Ему придется отказать нескольким клиентам. Или отдать заказы другим людям.
- Но ведь и тебе нужно как-то прийти в себя. Тебе тоже нужен отдых. Керим – хороший человек. Порядочный, понимающий, честный.
- Красивый! – подсказала Самира, выглядывая из комнаты. – Современный мужчина! Бразилец, какой бы национальности он не был!
- Давайте собираться, если мы хотим поехать в Ангру, -  сказала Латифа и вздохнула. - Никогда не думала, что моя жизнь так круто изменится.
- Почему же, Латифа? Случилось то, чего ты всегда боялась. Мухамед взял вторую жену. И ты сделала то, о чем всегда говорила: ты ее не приняла.
- Жади, я вспоминаю один случай. Незадолго до рождения Самиры, когда я жила в доме дяди Али, к нему прибежала ругаться лара Дуния. Она устроила такой скандал! И всё потому, что одна из жен получила от дяди Али ткань и сшила тунику, а другие жены ничего не получили. Зорайдэ попросила Саида сходить за дядей Абдулом, чтобы он рассудил дядю и Дунию. Лара Дуния привела четырех свидетелей, которые видели на той жене тунику. Дядя Али признал, что подарил кусок ткани одной из жен. Помнишь, он был вынужден дать денег Кариме, чтобы она отправилась с Дунией на рынок и при ней купила ткань для Дунии и для ещё одной жены. 
- Помню. Та ссора мне хорошо запомнилась. Я тогда спросила Саида: а что бы его могло вывести из себя, чтобы он дал развод жене? Я очень хотела услышать ответ, так как страстно желала развестись с ним. Саид ответил, что только вот такой скандал, который унижает мужчину.
- И он ответил, а ты, Жади, учла и задумала устроить скандал, чтобы получить развод. Но я вспомнила не поэтому, не из-за лары Дунии. Просто в тот день сцена, устроенная Дунией, так взволновала меня, что, оказавшись в своей комнате вместе с Мухамедом, я хотела потребовать от него, чтобы он дал мне письменное согласие, что никогда не возьмет вторую жену. Но у меня появилась резкая боль в животе, я испугалась, подумала, что начинаются роды. Мне стало не до этого. Мухамед тоже испугался, позвал Зорайдэ, и момент был упущен. Я спрашиваю себя: если бы тогда Мухамед все-таки дал мне расписку, смог бы он теперь, двадцать лет спустя взять  вторую жену или не решился?
- Латифа, забудь о Мухамеде. Давай поедем в Ангру, постараемся отвлечься от проблем. Думай о будущем.
- Я думаю, Жади. Думаю. И не вижу никакого будущего для себя.
- Мама, дядя Али снова пообещал найти тебе мужа. Ты только не поддавайся на его уговоры или угрозы. Я не хочу, чтобы ты оказалась несчастлива.
- Дочка, я больше  не собираюсь выходить замуж.
- Я не хочу, чтобы ты уехала жить в Марокко, - гнула свое Самира.
Они втроем отобрали вещи, которые могли пригодиться Латифе в Ангре. Сумки были готовы. Жади вызвала такси, и они поехали к Иветти. Латифа позвонила Амину и попросила его и Халису присмотреть за домом. Запасной ключ она оставила доне Ноэмии, опасаясь давать ключ Амину, чтобы в ее отсутствие в доме не побывал Мухамед. Ведь  если он узнает, что ключ у сына, то велит отдать ему, ещё и копию сделать додумается. А доне Ноэмии Латифа доверяла.
…Мухамед был рад, что Латифа уехала. Так будет лучше:  сплетники быстро забудут о потасовке у бара, если не будут видеть Латифу или Самиру. Мухамед позвонил Саиду и поделился новостями.
Брат согласился, что Латифе необходимо отдохнуть, выяснив, куда и с кем отправляется строптивая жена Мухамеда. Но на самом деле Саид с досадой отнесся к известию. У него тоже были планы съездить в Ангру. Выяснив, где именно расположен дом Леонидаса Ферраса в Ангре, Саид попытался найти где-то по соседству коттедж, который можно было бы снять на некоторое время, но ему не удалось это осуществить. Единственный особняк, который собирались сдавать на время приближающихся рождественских каникул, освобождался только через полмесяца.
Поэтому Саид уже жалел о том, что поделился с женами планами поездки за город. Зачем ехать в Ангру, если Жади он там не увидит.  Не искать же ее специально? Он рассчитывал на «случайную встречу».  Если ехать сегодня, как он пообещал семье, то там просто негде было бы остановиться. И с Фатимой он устал спорить. Она жаждала попасть на пляж. Но он не собирался позволять женам загорать на пляже так, как делают это бразильянки. Впрочем, этого хотела только Фатима.
- Надо было купить дом в Петрополисе.  Нет никаких пляжей, но там красивая природа и уединенное место. А Ангра… 
Даже то, что Лукас не едет, остается (по его сведениям) в Рио, Саида особо не обрадовало. Зато сколько жалоб и стенаний он успел выслушать от Фатимы, когда только что сообщил, что поездка отменяется! Как раньше она пыталась третировать его за то, что не позволил ей купить купальник, о котором она так давно мечтала.
- Ты можешь купить, что угодно, любой купальник, Фатима, но  надеть ты его никогда не сможешь. Можешь ходить в нем у себя по комнате, закрыв дверь на ключ. На пляже в таком виде я тебе быть не позволю. Прогуливаться по пустынному пляжу будете в одежде и в платках.
В итоге   они никуда не поехали. Вернувшись с пятничной молитвы, поев специально приготовленный по такому случаю таджин, Саид перенес поездку в Ангру на будущие выходные. Или  ещё через две недели. У него были свои виды на Жади, и в голове вертелись разные замыслы. Он все же решил снять тот коттедж, который стоит недалеко от владения Феррасов. Значит, в Ангру они поедут, но только через две недели, когда дом освободят прежние жильцы.


22. Часть 18. Глава 22. В доме Мухамеда. Лейла и Ариба.


Лейла надеялась, что муж выпустит ее из заточения, не станет сутками держать в комнате. Но она ошиблась. Мухамед выбрал наиболее безопасный на его взгляд способ оградить Лейлу от возможности видеться с его сыном. И теперь ему не нужно было следить за каждым взглядом, словом, жестом обоих. Ведь мужчину это унижало. А сколько нервов он мог потратить?
Сидя в комнате, Лейла не могла никого видеть, кроме их сына и Арибы. Мухамед был спокоен: жена дома, занята ребенком и разговорами с подругой. Он не позволил перенести к ней телевизор, чтобы Лейла помнила: она наказана.
Но за спиной Мухамеда происходило то, о чем он мог бы догадаться. Не имея возможности выйти даже в коридор,  Лейла решила сделать своими ушами и глазами Арибу. Но подруге не понравилась отведенная роль.
- Не желаю я следить за Амином и Халисой. И сериалы твои смотреть тоже не хочу. К тому же ухаживать за сыном придется тебе, если я, как ты желаешь,  спущусь вниз, включу телевизор и просижу там полтора часа.
- Нет, ты иди и смотри, а я посижу с мальчиком. Или ты хочешь взять Абдульчика с собой?
-  «Мальчиком»? Это твой сын. Ты и должна заботиться о нем. Я могу только помочь.
- Хорошо, не бери его с собой, когда будешь смотреть сериал. Оставь ребенка со мной или положи в кроватку в твоей комнате. Когда раскричится, беги к нему.
- Лейла, но мать мальчика – ты, - тихо напомнила Ариба.
- И что? Ты видишь, как Мухамед поступил со мной? О, Аллах! Что я могу сделать? Как мне пойти против него в чужой стране?
- А не надо было устраивать скандалы и качать права Латифе. А ведь я тебя предупреждала! Надо было…
- Хватит, Ариба! Как мне надоели твои поучения и советы, о, Аллах!
Как ни пыталась Ариба воздействовать на родственницу, Лейла только затыкала уши, игнорируя  ее слова.
Через пару дней ей всё надоело. Чем заняться? Тогда она нашла способ достать Халису и из комнаты. Она попросила Арибу привести к ней жену Амина. Халиса удивилась, но любопытство взяло верх, и она решила навестить жену сида Мухамеда.
- Как ты, Лейла? Ты в чем-то нуждаешься?
- Нет, но вот для чего я велела тебя позвать: запиши список домашних дел, которые ты должна переделать. А вечером ты снова должна появиться у меня, чтобы отчитаться, что ты сделала за день и что не успела.
- Ах, даже так? Я спрошу у мужа, стоит ли мне тебе подчиняться. Ты так себя вела, что теперь сидишь тут, наказанная мужем, а я делаю за тебя всю домашнюю работу! И ты ещё издеваешься надо мной?
- Но я здесь хозяйка, пусть и наказанная. Я желаю знать, как идет домашняя работа. А почему ты возмущаешься? Говоришь только, что все дела на тебе, а сама, наверно, лежишь на подушках весь день, пока муж и его отец тебя не видят.
Халиса даже отвечать не стала на такую явную глупость. Как только она оказалась в комнате Лейлы, ей стало понятно, что Лейла решила устроить скандал.
- Скучно тебе, так ведь? Ничего, скоро мы с Амином переберемся жить в дом лары Латифы, твое заточение сразу же закончится. И все дела лягут на твои плечи!
- Мухамед не отпустит вас. И я тоже не позволю тратить деньги на покупку дома для вас, не мечтай. Мухамед знает, что я могу сходить к шейху.
- Тебя муж просто не выпустит из дома. И как же ты собираешься пойти к шейху? – с иронией спросила Халиса. – Лара Латифа с дочкой уехали на несколько дней, но когда вернутся, то Амин сразу же поговорит с матерью о переезде. Мы не хотим здесь оставаться – жить с тобой под одной крышей очень неприятно.
- Но пока ты живешь здесь! Поэтому требую, чтобы вечером ты принесла мне список выполненной работы. Ариба мне прочтет.
- Да, ты же неграааамотная. Лучше бы ты читать и писать училась, пока здесь сидишь, и тебе нечем заняться.
- Ты будешь мне указывать, что мне делать? – разозлилась Лейла.
- Кстати, Лейла, а что с письмом, которое пришло для Арибы? Если ты неграмотная, то тебе все равно его не прочитать. Ты его выбросила? Или забыла отдать? Сегодня звонили из Феса. Дядя Али звонил и разговаривал с твоим мужем. Я слышала, как сид Мухамед удивленно переспросил у сида Али, о каком письме идет речь….
- Замолчи! Уходи, убирайся из моей комнаты! Вон! – заорала на нее Лейла и попыталась вытолкать Халису за дверь.
Но жена Амина и не сопротивлялась. Ушла, усмехнувшись в лицо Лейле.
- О каком письме она говорила? – нахмурилась Ариба. Она могла бы и не спрашивать, уже догадываясь, что ей написать письмо мог только Икрам. Но почему не позвонил? Ни разу за то время, которое она прожила в Рио. Или он звонил, только ей никто об этом не сказал?
- Письмо? Не знаю ни о каком письме! Халиса специально это придумала, чтобы нас поссорить! Аллах, что я сделала, что меня уже оговаривают?
- Лейла, я могу расспросить Халису, она мне всё расскажет. Ты забрала письмо и не отдала мне его? Почему? Зачем оно тебе? Ты даже прочитать его не сможешь! Где оно? Где письмо? Не гневи Аллаха, Лейла!
- Не было никакого письма! – уперлась Лейла.
- Что ж, тогда я пойду и поговорю с Халисой, - с оскорбленным видом сказала Ариба и вышла из комнаты, захлопнув дверь и повернув в замке ключ.
- Вернись! Вернись! – подбежав к двери, принялась биться о запертую дверь Лейла.
Ариба же спустилась вниз. Она присела на диван и решила сначала успокоиться, а потом расспросить Халису. Что происходит? Она начала верить в то, что Икрам забыл о ней. Лейла почти убедила ее в том, что жених отказался от нее, передумав жениться. Но всё оказалось не так. Икрам послал ей письмо, которое она не получила. Что теперь он о ней думает? Ведь она не ответила. Тоже решил, что она не хочет его больше знать? Так их и поссорят!
А кому это надо? Лейле, конечно. Она сама ничего не умеет и не хочет делать. Превратила ее в бесплатную служанку, даже за сыном не желает ухаживать. Сид Мухамед? Да, наверно, и ему удобно использовать Арибу, чтобы не нанимать чужие руки для работы в доме. А если Халиса сказала правду, и они с Амином уйдут жить к матери, кто тогда будет заниматься домашним хозяйством, готовить еду, ходить за покупками? Лейла плохо говорит по-португальски. Ей и ее мужу очень удобно будет использовать Арибу, и они могут сделать всё, чтобы оставить ее в Бразилии навсегда.
- Аллах! что же делать? А если и Халиса не скажет мне правду? Она проговорилась только потому, что Лейла ее разозлила. А сейчас она может отказаться от своих слов!
Посидев ещё немного на диване, Ариба все-таки решила поговорить с Халисой. Но та сама вышла из кухни в гостиную.
- Почему сидишь здесь? Лейла послала посмотреть телевизор, а ты забыла, как его включать или на каком канале сериал? Тебе помочь?
- Нет, я здесь не из-за сериала. Хотела узнать у тебя, что ты знаешь о письме? От кого оно было? Когда пришло? Почему его отдали не мне, а Лейле?
Халиса прикусила губу, слушая Арибу.
- Вот что: никто от тебя ничего не скрывает. Сид Мухамед и вовсе ничего не знал о письме. А мне и в голову не приходило, что Лейла может тебе его не отдать. Ведь вы родственницы и близкие подруги. Но судя по разговору Мухамеда с сидом Али, ты не получила письмо, поэтому не ответила на него. И к телефону не подходишь, когда тебе звонят из Феса.
- Что?! А кто мне звонил из Феса?!
- Лейла тебе ничего не рассказывала? Понятно, - усмехнулась Халиса.
- Расскажи ты, - умоляющим голосом попросила Ариба.
-  Как-то раз ты пошла в магазин, помнишь, одна, я тогда была занята на кухне, а в гостиной зазвонил телефон, и  Лейла, сидя у телевизора, подняла трубку. У меня хороший слух. Я прислушалась и поняла из ее слов, что она кому-то объясняла – тебя нет дома. Ты ушла в магазин. Но она посоветовала позвонить завтра в это же время. На следующий день Лейла повела тебя гулять на улицу с Абдульчиком.  Я удивилась: неужели она забыла, что тебе могут вот-вот позвонить?
- И мне звонили?
- Да, тебе позвонили. Но к телефону подошел Амин. Он ответил, что вы с Лейлой отправились на улицу гулять с ребенком. Предложил звонившему  перезвонить позже. Я потом спросила у Амина, кто тебя спрашивал. Амин ответил, что это сын дяди Али. Твой жених.
- Почему же мне никто об этом не сказал?
- Ариба, ты же знаешь, как себя ведет Лейла! Я у нее спросила, знаешь ли ты о звонках? Она сказала, что тебе всё известно, но вы с Икрамом поссорились. Поэтому ты и захотела уйти гулять в то время, когда он мог позвонить. И что в следующий раз, если он позвонит, а ее или тебя не будет рядом, я должна ответить Икраму, чтобы он тебя больше не беспокоил своим звонками!
- И ты так ответила?
- Нет, при мне он больше не звонил. Но потом пришло письмо. Из Марокко. Его принес почтальон, когда ты занималась стиркой вещей Абдульчика. Я успела рассмотреть обратный адрес. Но Лейла выхватила у меня письмо, сказав, что это для нее или Мухамеда. Ариба, поверь, я тогда не знала, что Лейла на самом деле не умеет читать! Думала – шутка такая. В наше время не уметь читать? Как мог сид Мухамед взять в жены такую дремучую девчонку?
- Она не умеет читать. Ее отец считал, что образование женщине не нужно, - упавшим голосом ответила Ариба.
- Так она не отдала тебе письмо? Вот дрянь. Это харам. Она обманула и тебя, и нас. Я расскажу Амину. А он пусть поговорит с отцом.
- А когда пришло письмо? Давно?
- Нет, как раз в тот день, когда  она устроила драку на улице! Наверно, так разозлилась на тебя из-за письма, вот и решила зацепить Самиру.
- Наверно. Аллах, как же мне узнать, что было в том письме?
- Ты могла бы поискать письмо в ее комнате. Но сейчас это невозможно, она никуда не может выйти.
- Лейла говорит, что его у нее нет, и не было.
- Я могу подтвердить, что письмо принесли. Амина попрошу, чтобы он нашел почтальона, который доставил в наш дом письмо. Он же не мог не запомнить, что было письмо из Марокко!
- А что это даст? Лейла все равно откажется, - совсем поникнув, пролепетала Ариба.
- Как это - откажется? Если найдутся четыре свидетеля, ее можно уличить во лжи. Хотя здесь не Марокко, лгунью можно разоблачить, призвав в свидетели   только почтальона!
- Халиса. Я боюсь очередного скандала!
- Ариба, так ты потеряешь жениха. Не хочешь же ты на всю жизнь остаться здесь прислуживать Лейле? Ты простишь ей обман? Я бы ни за что не стала прощать такую подлость!
- Ей ничего не докажешь. Она всегда найдет себе оправдание.
- Какие ещё оправдания? Тебе надо  сказать, глядя ей в лицо, что тебе уже все известно. Ариба, спасай положение! Ты же не хочешь потерять Икрама?
Увидев, что Ариба кивнула, Халиса заявила:
- Ты должна позвонить дяде Абдулу, ещё лучше - позвать к телефону лару Дунию  и рассказать ей, что Лейла не отдала тебе письмо, которое написал Икрам.  Тебе надо каким-то образом созвониться с Икрамом и всё ему объяснить.
- Как мне это сделать? Я не знаю.
- Хм, тогда так поступим: когда вернется из Ангры лара Латифа, я загляну к ней и  расскажу, как поступила Лейла. Попрошу ее позвонить в Фес и рассказать дяде Али о том, что ты не получала письма его сына, ничего о нем не знаешь, даже о его звонках тебе было неизвестно.
- Икрам мог бы позвонить ещё не раз. Но он молчит.
- Ариба, там не все просто. Икрам ездил куда-то в провинцию к родственникам за материалами для мастерской и сломал ногу. Он не мог двигаться, лежал у них дома с загипсованной ногой. А там не было телефона с международной связью. К тому же, звонки в Бразилию очень дороги.
- Икрам сломал ногу?! – испуганно переспросила Ариба.
- Да, мне Амин рассказал, а ему - отец. Сид Мухамед  звонил дяде Абдулу и узнал новости из Феса. Ведь жена дяди Абдула лара Дуния – мать Икрама. Она каждый день ходит навещать сына домой, за которым ухаживают  его племянницы в доме его старшего брата.  Так понял Амин.
- Я ничего об этом не знала. Аллах, чего я только не подумала о женихе! А он, оказывается, болен!
- Так постарайся не потерять своего жениха. Кто знает, пошлет ли тебе Аллах другого?
- Я каждый раз молюсь, чтобы Икрам не забыл меня.
- Но теперь нужно сделать так, чтобы Икрам знал – ты тоже помнишь о нем.
- А… ты что-то начала говорить о звонке, когда Лейла решила тебя выгнать из комнаты…
- Да, она не дала мне договорить. Наверно, поняла, что могу ее выдать. Сид Мухамед сегодня общался с дядей Али, они не только обсудили ту драку – в который раз, но и о тебе тоже был разговор. Я поняла, что отец Амина очень удивился, услышав, что ты не желаешь разговаривать с Икрамом и поэтому не подходишь к телефону.
- Но мне сид Мухамед ничего не сказал, когда уходил в магазин.
- Ариба, отец Амина вне себя от известия: дядя Али сказал ему, что намерен найти мужа ларе Латифе. Поэтому он не в себе. Он просто забыл тебе рассказать или не придал значения, потому что его проблемы показались ему намного серьезней.
- Я не знаю номера телефона Икрама. Помню номер дяди Абдула, но не уверена, осмелюсь ли я позвонить.
- Тогда разреши мне действовать. Я сделаю это для тебя, но только потому, что ты мне симпатична. Я же вижу, что ты во многом не поддерживаешь Лейлу. Не думай, что хочу ей отомстить.
- Спасибо, Халиса. Спасибо!
- Хочется, чтобы ты тоже была счастлива. Как я и Амин. Когда Аллах пошлет нам ребенка, моему счастью не будет границ.
- Лейла сделает все, чтобы не отпустить меня в Марокко к Икраму, когда вы с Амином уйдете из этого дома.
- Пусть учится вести хозяйство. Если не сможет, не будет получаться, пусть уговаривает сида Мухамеда нанять служанку. У тебя своя судьба. Не иди против Аллаха на поводу у Лейлы. Она этого не стоит.
Потом они догадались пойти на кухню и выпить кофе.
- У тебя так хорошо всё получается, так вкусно, - похвалила Ариба невестку Мухамеда.
- И у тебя тоже, как я заметила. Просто надо иметь желание, чтобы научиться.
Вернуться наверх Арибу заставили даже не крики Лейлы, а последовавший за этим плач малыша.
- Из Лейлы не получилось хорошей матери. Даже это ей не дано, - бросила Ариба на ходу, торопясь к лестнице.
- Да, очень жаль, потому что сид Мухамед мечтает иметь от молодой жены много детей. Я слышала, как он говорил об этом Амину, - ответила ей вдогонку Халиса.
Ариба поднялась по лестнице, пробежала коридор, открыла ключом дверь и вошла в комнату Лейлы. Ребенок заливался криком. Но его мать лежала на постели, отвернувшись от сына.
- Лейла, почему ты не успокоишь ребенка? Не слышишь, как он надрывается? – сердито сказала она родственнице. После того, как ей стало известно об обмане и подлости Лейлы, совсем не хотелось ее видеть и разговаривать.
Но Лейла промолчала.
- Где то письмо, которое ты должна была мне отдать? – взяв Абдульчика на руки и дав ему попить воды из бутылочки, спросила Ариба.
Лейла не ответила. Даже не сделала попытку повернуть к ней голову.
- Пусть Аллах накажет тебя за подлость! – уложив мальчика на кровать и доставая свежий подгузник, бросила ей Ариба.
Но Лейла снова сделала вид, что не слышит.
Тогда Ариба снова взяла ребенка на руки и вынесла из комнаты. Видеть Лейлу ей не хотелось. Она так спешила покинуть комнату, что  не закрыла дверь на ключ, о чем велел не забывать Мухамед.
…Вечером, когда Амин и Халиса шли по коридору, направляясь в свою комнату, им навстречу вышла Лейла. Она была не причесана, не накрашена и одета в полупрозрачный пеньюар, сквозь ткань которого просвечивало нижнее бельё.
- Лейла, вернись к себе, - посоветовала Халиса, придя в ужас от того, что Амин увидит жену отца в таком неприличном виде.
- Это мой дом, буду ходить, где хочу. Нечего загонять меня в комнату, как овцу.
- Тогда оденься, прикройся!  - настаивала Халиса.
- Отец приказал тебе сидеть в комнате, вот и сиди там, не показывайся, - сквозь зубы процедил Амин, отвернувшись в сторону, чтобы не видеть молодую женщину.
- Нет, это вам лучше убраться из дома моего мужа! Это из-за вас муж меня наказал. Это все из-за вас и твоей матери, Амин! 
И она наговорила о Латифе столько гадостей, что Амин не сдержался.
- Одалиска! Если бы ты не была женой моего отца, я бы тебя прибил, обезьяна драная. Но  не могу и пальцем к тебе прикоснуться.
- Собирайте вещи и убирайтесь! Твоей жене я не дам спокойно жить в моем доме!
- А что я тебе сделала? – спокойно спросила Халиса.
- Что? Ты зачем лезешь не в свои дела? Кто тебя просил рассказывать Арибе про письмо? Я лучше знаю, что нужно мне и моей родственнице. Икрам ей не пара.
- Это не тебе решать. Аллах послал ей жениха. А Аллах знает лучше. Икрам и Ариба сосватаны. Не тебе разрывать их сватовство.
- Змея, пусть Аллах никогда не пошлет вам детей! Пусть Аллах даст Амину ещё трех жен! – затопала ногами Лейла, а Халисе едва не стало дурно от ее слов.
- Замолчи! – прикрикнул на Лейлу Амин. – Мой отец разведется с тобой. Увидишь.
- Что здесь происходит? – вдруг раздался за спиной Халисы голос Мухамеда, вернувшегося из магазина.  – Я вошел в дом,  с порога услышал ваши крики. Лейла, ты как оказалась в коридоре? Кто тебя выпустил? Почему ты так одета?!
- Я не мартышка, чтобы сидеть в комнате, как в клетке.
- Ты хочешь отправиться в Марокко? Так мне нужно только купить билет и предупредить дядю Абдула, чтобы он встретил тебя в аэропорту и сразу же отвез отцу. Мне уже надоели скандалы. Что здесь случилось?
- Отец, мы с Халисой шли к себе, хотели побыть у себя в комнате перед тем, как ты вернешься к ужину. Она выскочила в коридор и начала оскорблять мою мать и гнать нас с Халисой из дома.
- Как ты открыла дверь? Ключ должен быть у Арибы. Где Ариба?
- Ключа больше нет! Я его выбросила из окна. Забросила на крышу соседнего дома! И в замок мусора натолкала, чтобы никто больше не мог меня закрыть!
- В таком случае тебя закроют в другой комнате! – сурово произнес Мухамед, схватил Лейлу за рукав и втолкнул в ближайшую комнату, которая когда-то принадлежала Латифе. Достав из кармана связку ключей, он выбрал подходящий,  вставил ключ в замочную скважину и закрыл дверь.
Лейла начала рыдать. Но Мухамед не стал обращать на это внимания.
- Сынок, спускайтесь на кухню, будем ужинать. Но сначала я поговорю с Арибой.
Халиса позвала девушку и вслед за мужем спустилась в гостиную. О чем сид Мухамед говорил с Арибой, она не узнала, конечно, но они с Амином  предположили: отцу не понравилось, что Лейла смогла выйти из комнаты. Решит теперь, что наказанная жена в его отсутствие гуляет по дому.
- Ариба забыла о двери, потому что была сильно расстроена. Она узнала, что Лейла пыталась рассорить ее с Икрамом.
- Ты ей рассказала?
- Да. Лейла меня довела…
Халиса подробно описала, как Лейла вызвала ее к себе в комнату, как они поссорились, и после этого Халиса проговорилась.
- Я рад, что Ариба обо всем знает. Я начал ненавидеть Лейлу. Никогда не думал, что смогу ненавидеть женщину. Но она добилась этого.
- Амин, она снова гнала нас из дома.
- Халиса, думаю, отец не будет против, если мы уйдем от него жить к матери. Он мне уже намекнул на это. Может быть, он думает, что тогда сможет приходить в ее дом, навещая нас.
- Ларе Латифе это не понравится.
- Главное сейчас – уйти из дома, быть подальше от его сумасшедшей жены.
- Возможно, твой отец поторопится с покупкой дома.
- Не знаю. Но, может быть, он поспешит со свадьбой? Женится на Муне, которую недавно сосватал. Видя, какая его Лейла, понимая, что мать к нему не вернется, он привезет ещё одну жену. Иначе он просто умрет с голоду. Если ещё и Арибу заберет жених, то его дела пойдут совсем плохо.
- Мне так жалко Абдульчика. Твой брат не нужен матери.
- Отец, наверно, пошутил, сказав, что в его доме будет звучать много детских голосов.
- Амин, я так испугалась, когда Лейла начала нас проклинать.
- Не обращай на нее внимания.
Они сидели на кухне. Но Халиса подошла к плите, подняла таджин с готовым блюдом и перенесла на стол. Потом поставила ещё чашки и блюда.
- Это свежие лепешки. А вот салат. Здесь – табуле, твой любимый салат.
- Хочу всё. Отец скоро придет? – с нетерпением спросил Амин, почувствовав вкусный запах запеченного  мяса и сглотнув при взгляде на табуле.


23. Часть 18. Глава 23. Фес. Дядя Али и Зорайдэ. Покупка золота для Дунии.


Сид Али и Зорайдэ уединились в кабинете. Только там можно было поговорить, не опасаясь любопытных ушей. На столе перед ними лежала развернутая газета с ТОЙ САМОЙ статьей. Сид Али достал ее, чтобы ещё раз  рассмотреть фотографии.
- Сид Али, что же теперь будет? Наши девочки звонили. Латифа испугана.
- Испугана, Зорайдэ? Латифа позвонила, чтобы выгородить Самиру. Жади – тоже. Она видела статью? Видела? О, Аллах! Что с ней сделал Лукас, когда узнал о статье?
- Сид Али, Жади несколько раз звонила. Она сказала, что Лукас отправил их троих…
- Куда?.. В Марокко? Она и Лукаса уже достала, как когда-то Саида?
- Нет, что Вы, сид Али, они уехали в загородный дом Лукаса. Латифа, Самира и Жади. Вместе с мачехой Лукаса. На фотографии не видно лица Жади, поэтому адвокаты Лукаса могут даже засудить газету за клевету. Так мне Жади сказала.
- Зорайдэ, но ведь это харам! Драка была? Жади и Латифа в ней участвовали? Самира с Лейлой подрались?
- Да, это так. Сид Али, а Вы в самом деле хотите выдать замуж Латифу? Мухамед не согласен. Он звонил утром, Вас не было дома, я сказала, что Вы ушли на верблюжий рынок, так он почти плакал, жаловался на Лейлу. Умолял вернуть Латифу.
- Нет, Зорайдэ. Я больше не стану повторять прошлых ошибок. Сколько раз я возвращал Жади Саиду? И получалось только хуже и хуже.  Мне и Саид уже звонил – тоже просил поговорить с Латифой, чтобы она вернулась к его брату.
- Значит, вы просто пригрозили, что найдете мужей Самире и ее матери?
- Я хотел бы устроить их судьбы, но кто теперь согласится взять их в жены? Даже Латифу? О Самире давно никто не желает слышать. Кому нужна невестка, которая не носит платок, не умеет вести хозяйство, не придерживается наших обычаев? Намерена сама зарабатывать себе на жизнь! А теперь ещё и подралась с женой собственного отца!
- Но о Латифе никто слова плохого сказать не может.
- О Латифе? Она посмела отказаться от мужа. Зорайдэ, у женщин нет права давать мужу развод. А она упрямо настаивала на разводе. Как и Жади когда-то. Боюсь, у людей слишком длинная память.
- Сид Али, Самира мне заявила, что она против замужества матери. Она боится, что вы заставите Латифу выйти замуж, и муж увезет ее в Марокко.
- Мне Самира тоже звонила. Зорайдэ, у этой девчонки хватило наглости дать мне совет! Она сказала, что, как жениха, может одобрить только сида Керима, для которого Латифа делает на заказ выпечку.
- Аллах, ну и язык у Самиры! А что… Керим?
- Я с ним давно не общался. А теперь уже неудобно. То вроде бы мы договорились с ним, что он присмотрится к Латифе, ведь я о ней «беспокоюсь». То я вынужден был отказать ему из-за Мухамеда. Как же я теперь могу снова к нему обратиться?
- Сид Али, может быть, сид Керим сам проявит интерес? Вы как воспримете это? Согласитесь отдать в жены Латифу?
- После такого позора? Не знаю, Зорайдэ. Не будут ли его родственники упрекать меня за прошлое Латифы?
- Но во всем виновата Лейла. Жади мне такое рассказала! О, Аллах! Самира подтвердила. Латифа не захотела обсуждать, но я поняла, что это не выдумки Жади.
- А что такое, Зорайдэ? Почему я ничего не знаю?
- Сид Али, им стыдно рассказывать о таком.
- Зорайдэ, говори! – занервничал старик.
- Сид Али, Амин и Халиса могут перебраться жить в дом Латифы. Дело в том, что…
- Зорайдэ, говори прямо! – потребовал муж и взял со стола стакан с остывшим чаем.
- Лейла… Ей понравился Амин. Теперь об этом уже знают и Мухамед, и Амин с Халисой. Даже на улице уже сплетники заметили.
- Да ты что, Зорайдэ?! – едва не подавился чаем сид Али. – Как это могло случиться?
- Не знаю, сид Али. Но Латифа намерена позвать сына с невесткой жить вместе с ней и Самирой.
- Как же это могло случиться, Зорайдэ? – потрясенно повторил сид Али. -  Не думаю, что Амин имеет к этому какое-то отношение. Он хороший парень.
- Нет, это всё Лейла.
- Мухамед неудачно взял вторую жену. Может быть, ему повезет с Муной?
- Он и с Лейлой разводиться пока не собирается. Жади и Латифа уехали отдыхать и пока не звонили. Но когда они вернутся, то сообщат новости.
- Зорайдэ, как из неприметной девчонки могла получиться такая змея? Абдул выбирал жену Мухамеду в самом дальнем селе. Из бедной и необразованной семьи. Но она как сорняк, который удобряли и хорошо поливали, вдруг превратилась в крепкий куст, покрытый ядовитыми колючками.
- Сид Али, Ариба звонила ларе Нурии. Она, оказывается, не знала, что с Икрамом случилась беда. Письмо не получила. Лейла ей не отдала, так и теперь не признается, куда подевалось письмо. К телефону Арибу не звала, когда ваш сын звонил в Бразилию. Скрывала от Арибы, что жених пытается с ней связаться.
- Мне очень не нравится Лейла.  Теперь я могу понять нежелание Латифы принимать ее как жену Мухамеда, тем более  - как первую.
- Это так, сид Али. Какая подлость - стараться поссорить родственницу с женихом! Лишить Арибу мужа только для того, чтобы она осталась рядом и прислуживала ей.
- Не будем об этом беспокоиться. Икрам уверен, что Ариба не передумала выходить за него замуж. И Дунии тоже не найти невестку более покорную, чем Ариба. Кстати, Зорайдэ, сегодня сид Абдул собирался вести Дунию на рынок золота. Нурия и Карима идут с ними.
- Сид Али, Карима не может пойти. Ей плохо. Пока вы ходили в мечеть, у Каримы и Ахмета снова разразилась семейная буря. Такое произошло!
- Что на этот раз?
- Неужели вам ещё не рассказали? Карима упала в обморок, когда Ахмет трижды произнес при свидетелях: «Я с тобой развожусь!». Когда он в третий раз прокричал «Талак!», Карима потеряла сознание.
- Нет, Зорайдэ, мне никто ничего не говорил. А почему Ахмет дал развод Кариме? Что опять натворила эта неразумная женщина?
- Карима сначала ничего не могла толком объяснить. Но потом, когда я ее успокоила,  она рассказала, что на днях отправилась на медину за зеленью, но той улицей, где живет женщина, которую Ахмет когда-то хотел сосватать. Она даже разговорилась с одним торговцем, у которого набрала несколько пучков мяты и ещё разной травы. Карима стала расспрашивать про соперницу, не подозревая, что разговаривает с ее родственником. У несостоявшейся невесты Ахмета оказалось несколько братьев. Они по-своему поняли расспросы Каримы, решив, что она ищет вторую жену своему мужу. Отыскали на медине Ахмета, дали понять, что «беспокоятся»  за сестру. Ахмет кое-как смог договориться с ними, объяснить, что он не собирается больше ни на ком жениться. Но когда вернулся домой, то отругал Кариму. Ахмет пригрозил ей, что если она не забудет про ту женщину, так он с Каримой разведется, а на ней женится. Но Карима не успокоилась. Сегодня утром она снова пошла на медину, чтобы взглянуть на нее. И увидела. Только об этом узнал и Ахмет. Когда она снова появилась на кухне, Ахмет призвал свидетелей и прокричал ей «талак!».
Сид Али выслушал, не перебивая историю сплетницы, которая добилась того, о чем ее не раз предупреждали все вокруг. И муж тоже предупреждал.
- И что же теперь?
- Карима лежит в комнате на первом этаже. Ей плохо. Врача вызывали. Он ей измерил давление, оно оказалось высоким. Он дал ей таблетку.
- Карима, Карима… Почему некоторые женщины такие бестолковые? Что ей дало то, что она увидела бывшую невесту?
- Сид Али, теперь братья той женщины требуют, чтобы он взял ее в жены. А Ахмет не хочет снова жениться.
- Аллах милосердный! Опять мой дом окажется втянутым в скандал! Ведь Ахмет – мой самый преданный слуга. Все знают, что он из моего дома. Опять начнут показывать на мой риад и заодно вспомнят всех наших родственников и их прегрешения.
- Сид Али, на медине говорят, что один торговец фруктами собирался сватать ту женщину. Только у него не хватило денег на выплату махра. Невеста запросила слишком много золота.
- Зорайдэ, надо отыскать этого торговца. Я готов пожертвовать ему некоторую сумму, чтобы он первым пришел ее сватать. Тогда Ахмету не придется брать вторую жену. Я не могу  представить, чтобы Карима ужилась с другой женой. Здесь начнутся драки и скандалы каждый день.
- Сид Али, его найдут. Но как быть Кариме? Она не может в таком состоянии идти на рынок золота. И она теперь разведена. Захочет ли Ахмет вернуть ее?
- Я поговорю с Ахметом, как-нибудь улажу это дело с разводом. Зорайдэ, пойди ты на рынок. Вам с ларой Нурией нужно только проследить, чтобы Дуния выбрала золота не больше, чем было оговорено, проверить пробу. И чтобы Дуния не скандалила на всю медину.
- Пусть лара Нурия проверяет. Я только поприсутствую. Боюсь, как бы лара Дуния не устроила там драку, если я хоть слово скажу.
- Хорошо, Зорайдэ. Я на тебя надеюсь. Ничего не говори ей. Только засвидетельствуй покупку золота. Сид Абдул знает, как с ней справиться.
Зорайдэ отправилась на кухню, где  распорядилась, чтобы сиду Али принесли ещё чаю в гостиную, куда на диван перебрался хозяин. А сама пошла за платком. Во двор уже входил Абдул с женщинами. Шли, не спеша. Ларе Нурии было тяжело идти. Она опиралась на палку.
 У Абдула был подавленный вид. Он второй раз в жизни шел выбирать жене золото. О первом случае он и вспоминать не желал. Но Дуния добилась, чтобы получить украшения. Но как же ему было жалко тратить деньги на золото!
Дуния тоже была недовольна. Разве о таком она мечтала? Она требовала от Абдула купить ей золото, надеясь, что он откажется и от покупки, и от нее, и от временного брака и вернет ее сиду Али. Но старик уперся. Для него оказалось проще согласиться на выплату махра, чем признать, что и вторая женщина, поневоле оказавшаяся рядом с ним, рвется из оков его брака. Он во что бы то ни стало решил удержать одалиску возле себя.
Войдя во двор, старик Абдул не пытался разговаривать ни с Дунией, ни с Нурией. Нурии было не до них, так как она очень устала. Пока служанки отвели их выпить чаю, Зорайдэ приказала вывести ослов для лары Нурии и сида Абдула.
Дунии и ей предстояло идти пешком, что Дунии, разумеется, не понравилось. Но больше  ослов не нашлось. Когда сид Абдул и Нурия уже взобрались на животных, (ларе Нурии помогли в этом женщины), то вдруг из дома выбежала Карима.
- И я тоже с вами пойду! Я тоже пойду! Без меня не уходите!
- Карима, тебе же врач велел лежать! – воскликнула Зорайдэ. – Куда ты пойдешь? Тебе опять станет плохо.
- Не станет, Зорайдэ. Медина меня лечит.  Особенно вид золота. Не смогу спокойно лежать, зная, что должна была пойти выбирать золото ларе Дунии. Я ещё больше разболеюсь, если не пойду. Карима идет с вами! Карима готова!
- Карима, а сид Али знает?
- Зорайдэ, сид Али меня видел. Сид Али сказал, чтобы ты вернулась. Карима идет за золотом, а Зорайдэ не идет.
- Ну, тогда и иди, а у меня и дома дел много, - махнула рукой Зорайдэ и вернулась в дом.
...Карима возвратилась через несколько часов. Чувствовала она себя прекрасно, как и выглядела. Кажется, даже забыла о том, что муж дал ей развод. Глаза у Каримы блестели, когда она принялась рассказывать о том, как Дуния выбирала золото, а потом долго спорила с Абдулом из-за каждого браслетика или пары сережек. Но в ювелирной лавке к ним присоединился и старший сын   Дунии, который охлаждал их споры, напоминая, сколько золота сид Абдул обязался купить по брачному договору.
- Аллах! Что за скупец! Ты к савану карманы не пришьешь, Абдул! Куда ты денешь свои деньги, когда умирать будешь?  - возмущалась Дуния.
- Не хорони меня раньше времени, одалиска! – с возмущением тряс он руками перед ее лицом. - Золото – это угольки ада на твоем теле. Неужели ты хочешь, чтобы они прожгли на тебе дыры, когда окажешься на том свете?
- Это что-то новенькое, Абдул. Ты не говоришь такого, когда сватаешь другие пары. Там ты строго следишь, чтобы права женихов и невест соблюдались в соответствии с обычаями.
- Не размахивай руками, Дуния! Смотри на витрину, на золото смотри и выбирай.
Но всё-таки украшения были выбраны. Золота оказалось так мало, что не понадобилось покупать никакой шкатулки. Его сложили в бархатный мешочек, который лара Дуния, крепко прижимая к себе, унесла из лавки в руках.
Разумеется, Кариме не было известно, о чем думала лара Дуния, возвращаясь с рынка золота домой.
Однако насупившаяся Дуния, направляясь в дом теперь уже законного мужа, раздумывала, как она прогадала, поддавшись на обещание купить золото, вместо того, чтобы потребовать прекратить временный брак. Впрочем, это ведь неофициально люди договариваются о временных браках. Сколько женщин оказалось в ловушке, когда их временные мужья вдруг отказывались дать им развод. Дуния ошиблась, поверив, что сид Али заберет ее у сида Абдула. Но он не стал спорить с приятелем, когда Абдул отказался возвратить ему бывшую жену. И как  могла бы Дуния предъявить перед шейхом претензии к старикам?
Но теперь вся медина будет знать о том, что она получила золото. Значит, в глазах жителей Феса она стала законной женой Абдула.
- Аллах, как могло мне застить глаза желание получить от Абдула золото? – начала она раскаиваться в случившемся. И как теперь требовать развод от Абдула? А золото того не стоило!
Но Дуния вспомнила о браслете, который у нее забрали по приказу сида Абдула.
- Я его верну. Верну! Браслет стал моим. А если я теперь жена Абдула, то пусть мне и браслет отдаст.
 Во время  пути по улицам медины Дуния успела поделиться с Каримой желанием вернуть полюбившийся браслет. Карима горячо поддержала ее. 
Это соображение она и высказала Абдулу, когда они втроем с Нурией добрались до дому. Впрочем, Карима тоже пошла с ними. Спешившись с ослов, которых Юнус должен будет  отвести к сиду Али, Дуния и Абдул продолжали спорить перед закрытыми воротами дома. Карима стояла с ними рядом, не уходила. Вот поведет Юнус ослов, так и Карима с ним отправится. А так – отчего не постоять и не послушать, о чем люди говорят?
- Браслет? Какой браслет? – как бы не понял Абдул.
- Как это – какой?! Тот, что я недавно носила на запястье. Тот, который я нашла в шкафу. Он когда-то принадлежал твоей первой жене!
- Так он не твой, - сердито усмехнулся Абдул.
- Ты должен мне его отдать. Зачем тебе золото? А мне хоть какое-то утешение. Это позор – купить так мало золота.
- Хорошо, Дуния. Отдам браслет. Но с условием! – погрозил ей пальцем старик Абдул.
- Каким ещё условием? – насторожилась Дуния.
- Мы с тобой уже говорили об этом, но ты забыла! Начнешь рассказывать мне сказки. Браслет получишь, если сказка мне понравится. А если на следующий день сказка окажется неинтересной, то снова его заберу.
- Ты совсем ума лишился? – огрызнулась Дуния. – В детство впадаешь?
- Ты как разговариваешь, одалиска? – сжав в кулаке четки, возмутился Абдул.
- Если браслет мой, то нечего его отбирать.
- Захочешь получить браслет – вспомнишь все тысячу и одну сказку Шахерезады.
Потом Кариме пришлось уйти. Сид Абдул с женщинами скрылись за воротами дома, а Карима с досадой вынуждена была отказаться от предложения выпить чаю.  Она должна была поскорей вернуться в дом сида Али.
…Когда она добралась до риада, то  на кухне сразу же поведала женщинам, как прошел выбор золота.
- Лара Дуния получила хорошее золото, высокой пробы, но мало. Карима всё подметила, всё! Не купил ей сид Абдул ни тяжелого золотого пояса, ни дорогого ожерелья, которое она  выбрала. И вообще, он отказался обходить все лавки, в которых Дуния откладывала для себя золото. Сам повел ее в ту лавку, где ему обещал хорошую скидку знакомый торговец.
Она так живописала украшения, которые хотела получить лара Дуния,  но не смогла уговорить сида Абдула купить, что все слушательницы сидели у очага, затаив дыхание. А рассказывать, приукрашивая действительность, Карима умела.
Но вошла Зорайдэ и сказала, что сид Али хочет поговорить с ней. Карима с недовольным видом прервала повествование, пообещав продолжить рассказ, как только вернется.
Сид Али ждал ее в гостиной, чтобы обсудить историю с разводом.
- Карима, сколько раз я просил тебя быть осторожной? Но твой длинный язык все-таки довел тебя до беды.
- Сид Али, а Вы говорили с Ахметом? – тут же разрыдалась Карима, опомнившись, вспомнив, какое несчастье над ней нависло.
- Карима, я говорил с твоим мужем. Это не окончательный развод. Но Ахмет очень рассержен на тебя. Ты не захотела уважать его просьбу – забыть о той женщине.
- Сид Али, она такая красивая…, - рыдая и размазывая по лицу краску от подведенных сурьмой глаз, запричитала Карима.
- И что? Разве твой муж интересовался ею? Он давно забыл о ней и не вспомнил бы, если бы ты сама не начала ее разыскивать. А теперь из-за тебя оживились и забеспокоились  её родственники. Ты как будто разворошила муравейник, сунув в него палку. Тебе известно, что ее братья требуют от Ахмета, чтобы он сосватал их сестру?
- Сид Али! Но я даже не стану первой женой, если Ахмет женится на ней раньше, чем простит меня?
- Это если Ахмет тебя простит. Но он может дать и окончательный развод.
- Сид Али, что же мне делать?
- Тебе придется ждать, пока не пройдут три месяца идата. Если твой муж не передумает, то ты его потеряешь. А та, другая, получит мужа. А Ахмет – очень хороший муж.
- Сид Али, неужели я останусь без мужа?! Я не хочу терять Ахмета. Сид Али, помогите. Поговорите с ним.
Карима упала на колени и начала биться головой о пол.
- Успокойся, Карима. Не все потеряно. Хотя тебя нужно наказать. Я постараюсь всё уладить. Но когда я разговаривал с Ахметом, он мне заявил, что если ему придется жениться на той женщине, то с тобой он разведется. Потому что двух жен он не сможет содержать.
- Аллах, Аллах! Зачем я пошла на ту улицу? Зачем узнала о бывшей невесте Ахмета? Горе мне, горе!
- Хватит, Карима. Тебе остается только ждать и вести себя осторожно. Больше не вмешивайся ни во что. Может быть, мне удастся уладить дело, иншалла.
- Иншалла, сид Али, иншалла! Сид Али, пусть мой Ахмет вернет меня в жены. Я даже согласна на вторую жену. Пусть женится, но вернет меня в жены тоже, иншалла.
Сиду Али надоело слушать ее причитания сквозь рыдания, и он отправил Кариму на кухню. Вместо нее появилась Сельма с подносом. Снова принесла чай. Следом вошла и Зорайдэ.
- Разве я просил? Карима перепутала. Я не просил приносить мне чай. Но оставь, оставь, Сельма. Зорайдэ составит мне компанию.
Он показал жене на диван, предлагая присесть.
- Зорайдэ, вот так. Теперь у меня добавилось проблем из-за Каримы.
- Сид Али, Ахмет намерен развестись с Каримой окончательно? Или развод дан с возвратом?
- Ахмет не хочет разводиться с Каримой, но она так его довела своими вылазками к дому той женщины, что сейчас он очень зол на Кариму.
- Так как же быть: если развод дан с возвратом, то женщине разрешено  использовать украшения, парфюмерию, носить золото, что запрещено после смерти мужа. Но она не может уезжать из дома мужа. Ей не разрешено покидать свой дом во время идды, а муж не может выгнать жену из дома, пока не закончится ее срок выжидания и они станут немахрамами друг для друга.
- Ты хочешь знать, как поступить с Каримой? Пусть сидит три месяца в нашем доме, никуда не выходит. Никакой медины! Только работа на кухне или в доме. Если Ахмет захочет увести ее вечером домой – отпускать ее только вместе с ним.
- Понятно, сид Али. Так и поступлю.
- Если она хочет, чтобы Ахмет ее простил, то не станет даже пытаться подходить к воротам.
- Пойду, поговорю с ней.  Сид Али, что приготовить на завтра? Может быть, вы хотите рыбу? Или кюфту? В конце улицы открылась новая лавка. Туда привозят свежую рыбу. Соседи хвалили новый магазин.
- Зорайдэ, мне всё равно. Я думаю не о еде, а о том, как сохранить крышу над моим домом, чтобы она не рухнула нам на головы. Стены моего дома снова шатаются. Постоянно что-то случается то в Марокко, то в Бразилии.
- Мы ничего не знаем о Хадиже. Как ей живется? Я уже неделю с ней не разговаривала по телефону.
- Да, Зорайдэ, удар может прийти и  с той стороны тоже. Я сам позвоню сиду Рахиму и узнаю, что у них в семье нового.
Он потянулся за кальяном, взял трубку и закурил. Кажется, табак на этот раз оказался таким, который ему нравился. Надо будет не забыть заказать в знакомой лавке ещё партию табака из Египта.


24. Часть 18. Глава 24. Сид Абдул и лара Дуния. Сказка за браслет.


Как ни противилась Дуния условию сид Абдула, считая глупой прихотью и издевкой над ней стремление  старика  услышать сказку, но желание заполучить обратно браслет взяло верх.
Когда уставшая Нурия омыла ноги любимому хозяину, а Дуния приготовила для всех мятный чай, отыскав на кухне под полотенцем печенье в глубоком блюде и принеся все это к столу,  то в оставшееся до совершения намаза время сид Абдул пожелал, чтобы Дуния начала свой рассказ.
- Нурия, куда я положил тот браслет?
- Так вы же его…
- Вспомнил! Принеси браслет и положи рядом со мной на серебряное блюдо, которое я храню у себя в шкафу.
Когда Нурия выполнила его требование, Абдул, успев выпить два стакана чаю, незаметно для себя съев с десяток штук печенья, откинулся на спинку любимого высокого кресла и посмотрел на поставленное перед ним сверкающее серебром блюдо и взял  в руки украшение. Повертев браслет, сказал:
- Золото. Всё зло мира – в нем. Но Аллах создал золото для того, чтобы испытать человека.
- Сид Абдул, мне намного легче вспомнить сказку, если браслет уже будет надет на мою руку, - намекнула Дуния, не отводя взгляда от желанного украшения.
- Э, нет, одалиска, ты меня не обманешь. Я знаю, что женщины очень хитры. Надо смотреть, не как выглядеть сосуд снаружи, а что есть в нем внутри. А ты, Дуния, очень хитра и корыстна.
Дуния зло хмыкнула.
- Так рассказывать сказку? – наступив на свою гордость, спросила женщина.
- Начинай. И имей в виду: я все сказки Шахерезады знаю. Не придумывай ничего от себя.
- Это почему же? Но так и быть. Расскажу сказку о женщине с отрубленными руками.
Сид Абдул все-таки преувеличил, сказав, что ему известны все сказки «Тысячи и одной ночи».
Он попытался вспомнить именно эту, но не смог.
- Это что за сказка? О воровке, что ли? Что-то я такой не помню. Но ты рассказывай! А если не можешь, так читай, - решил он подловить Дунию. - Нурия, подай нам книгу сказок с той полки, где остались книги после Сумайи.
Получив сборник арабских сказок, пролистав, лара Дуния послушно открыла ее на странице со сказкой под номером 347.
- Ночь 347-348, - объявила она.
- Читай же! Не испытывай моё терпение. Какое мне дело до номера?
- Так Шахерезада рассказала эту сказку именно в 347-ю ночь! «Один царь из царей сказал жителям своего царства: «Если подаст кто-нибудь из вас милостыню, я отрублю ему руки!» И все люди начали воздерживаться от милостыни… И случилось, что один просящий пришел к женщине (а его мучил голод) и сказал ей: «Подай мне что-нибудь…». Ээээ… И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи»…
- Что такое? Дуния, ты  только что начала читать сказку!
- Но здесь так написано!
- Ты специально такую сказку выбрала? Иди к себе, но без браслета!
- Да что ты, Абдул! Я буду дальше читать!
- «Когда же настала триста сорок восьмая ночь, она сказала: «…просящий человек сказал женщине: „Подай мне что-нибудь!“  И она ответила: „Как же я тебе подам, когда царь отрубает руку всякому, кто подаёт?“ Но нищий воскликнул: „Прошу тебя, ради Аллаха великого, подай мне!“
- Да, ради Аллаха ОНА ДОЛЖНА БЫЛА ЕМУ ДАТЬ ПОЕСТЬ! – заметил сид Абдул.
- «…когда он попросил её ради Аллаха, женщина пожалела его и дала ему две лепёшки. И весть об этом дошла до царя…»
Сид Абдул огорченно кивнул:
- Всегда найдутся бесчестные люди, которые донесут даже о праведном поступке!
-  … и он велел привести ту женщину. И когда она явилась, отрубил ей обе руки, и она отправилась домой»... Хм, да она бы кровью истекла и умерла бы,  едва отойдя от дворца! – прокомментировала Дуния. – «… А потом через некоторое время царь сказал своей матери: „Я хочу жениться, жени меня на красивой женщине“. И она отвечала: „По соседству с нами есть женщина, лучше которой не найти, но только у неё большой недостаток“. — „А что?“ — спросил царь. И мать его сказала: „У неё отрублены руки“. — „Я хочу посмотреть на неё“, — сказал царь. И мать привела её к нему, и, когда царь посмотрел на неё, он прельстился ею, и женился на ней, и вошёл к ней».
Сид Абдул внимательно слушал. Дуния же не могла не сказать:
- Нет, вы только подумайте: прельстился он! Когда приказал руки рубить, он ее не видел, что ли? А теперь прельстился? Извращенец какой-то!
- Дальше читай!
- «…А это была та женщина, которая подала просившему две лепёшки, и царь отрубил ей из-за этого руки. И когда царь на ней женился, ей позавидовали другие его жены и написали царю письмо и наговорили про неё, что она распутница (а она родила мальчика)…».
- Всегда найдутся завистники. Зависть – это порок, - назидательно сказал Абдул.
- «…И царь написал своей матери письмо, и приказал ей отвезти эту женщину в пустыню и оставить её там, а самой вернуться. И мать его сделала это, и завезла её в пустыню…».
- Дуния, - оживился сид Абдул. – Пустыня – страшное место. Там смерть неминуема, если оставить человека без еды и воды, даже если у человека целы руки. Дуния, ты всегда хотела побывать в пустыне, я об этом слышал от Али.
- Да, сид Али ещё в молодости обещал свозить меня в пустыню посмотреть на пески. Но так и не отвез, - с сожалением ответила Дуния.
- Так вот, соберусь тебя наказать, так отвезу. И на пески посмотришь, и наказание тебе будет.
- Так я и соглашусь с тобой ехать! Слушай дальше:  «…и вернулась, а та женщина стала плакать о том, что с ней случилось, и рыдала как нельзя громче. И так она шла, а ребёнок был у неё на шее, и она проходила мимо потока и встала на колени, чтобы напиться из-за сильной жажды… И когда она наклонилась, ребёнок упал в воду. И женщина села и заплакала о ребёнке горьким плачем. И пока она плакала, проходили мимо неё два человека, и они спросили её: „О чем ты плачешь?“ — „У меня был ребёнок на шее, и он упал в воду“, — отвечала она. И эти люди сказали: „Хочешь ли ты, чтобы мы его вытащили?“ — „Да“, — отвечала она. И они помолились Аллаху великому, и  ребёнок вышел к ней, и не повредило ему ничего. „Хочешь ли ты, чтобы Аллах вернул тебе руки?“ — спросили женщину эти люди. И она ответила: „Да“. И тогда она помолились Аллаху — велик он и славен! — и руки её вернулись к ней, даже лучше, чем были»… Хм, это как же? – удивилась Дуния.
- Давай дальше читай! Не о том ты, Дуния, думаешь!
- «…  А потом люди спросили женщину: „Знаешь ли ты, кто мы?“ И она ответила: „Аллах лучше знает“. И они сказали: „Мы те твои две лепёшки, которые ты падала просившему, и милостыня была причиной отсечения твоих рук. Хвали же Аллаха великого, который вернул тебе и сына, и руки!“ И она восхвалила Аллаха великого и прославила его». Всё, конец сказки.
- И что ты думаешь о прочитанном, Дуния? Какой вывод ты делаешь?
- Короткая сказка – уже хорошо! – пробормотала лара Дуния.
- Ээээ…, - с досадой протянул сид Абдул. – Ближнему надо помогать в любом случае. Даже если тебе грозит за это опасность. И тебе зачтется. Вот о чем эта сказка!   Дуния, султан казнил бы тебя, окажись ты на месте Шахерезады, потому что ты не умеешь рассказывать сказки. И даже читаешь без выражения!
- Сид Абдул! Но я выполнила уговор,  теперь браслет мой.
- Ииии… Вот послушай, какую я тебе притчу расскажу: Однажды мышь заметила, что хозяин фермы поставил мышеловку. Она рассказала об этом курице, овце и корове. Но все они отвечали: "Мышеловка - это твои проблемы, к нам она никакого отношения не имеет!". Чуть позже в мышеловку попалась змея - и укусила жену фермера. Пытаясь ее излечить, жене приготовили суп из курицы. Потом зарезали овцу, чтобы накормить всех, кто приехал навестить больную. И, наконец, закололи корову, чтобы достойно накормить гостей на похоронах. И все это время, мышь наблюдала за происходящим через дырочку в стене и думала о вещах, которые ни к кому никакого отношения не имеют!
- Абдул, ты не увиливай! Давай мне браслет! Он мой по праву.
- Ладно, забирай. Но завтра я хочу услышать сказку про послушную жену.
- Это какую же?
- Прочитай книгу и найди подходящую. Я сам уже не помню, - небрежно отодвигая от себя серебряное блюдо с браслетом, ответил Абдул. – Всё, мне спать пора. Устал. Столько времени потерять на медине только затем, чтобы выбрать золото!
Дуния его уже не слушала. Она схватила тяжелый золотой браслет, тут же отодвинула им на левой руке ткань рукава и ловко надела браслет на руку. Облегченно вздохнув, она полюбовалась заслуженной добычей  и вышла из комнаты. Ей показалось, что золото браслета потускнело за то время, пока он  лежал у сида Абдула где-то под замком. Ничего, у нее найдется бархатная тряпочка, чтобы натереть украшение.
К тому же ей предстояло ещё раз перебрать в шкатулке все украшения, добавив к ним купленные Абдулом сегодня. Она и вспоминать о них не хотела. Не о таком золоте она мечтала! Ну, сид Али! Если бы не ускользнул он от нее из-за  временного брака, то сейчас лежала бы она на вышитых подушках, как в раю, но только  в доме сида Али. И не она готовила бы чай, а ей приносили бы служанки и чай, и кофе, и разные сладости. 
А платья? У нее уже обносились все платья! Она могла бы купить новое платье любимого черного цвета, обязательно – с роскошной золотой вышивкой на груди. Могла бы – стань Али вновь ее мужем.
А какое золото у нее было бы! С огромным сожалением вспомнилось Дунии, какие украшения она отложила в ювелирных лавках в разных частях медины. Одно ожерелье запомнилось особенно: из некрупных золотых пластинок, висюлек разного размера и круглых бусинок, собранных в несколько ярусов.
Дуния не упустила бы ни одной мелочи. Что Али купил бы Зорайдэ, столько получила бы и она, потому что в Коране сказано, что ни одна жена не должна ни на волос получить больше, чем  остальные. И это правильно. Дуния все годы брака с сидом Али боролась за равенство между его женами. Прибегала к нему, скандалила, пытаясь уличить в несправедливости. Взвешивала купленное ей золото, опасаясь, что другие получили больше, чем она. Собирала слухи, расспрашивала служанок из домов других жен сида Али, и всё для того, чтобы муж не обделил ее. Иногда ей  удавалось уличить хитреца, который больше симпатизировал первой жене.
Погрузившись в воспоминания, Дуния достала шкатулку и положила рядом бархатный мешочек с приобретенным сегодня золотом. Снова задумалась. И как ей теперь жить? Смириться с ролью жены сида Абдула?
Вскоре к ней в комнату зашла лара Нурия.
- Вот книга со сказками. Забыла ты, Дуния, захватить ее с собой.  Смотри, не прячь браслет далеко. Завтра Абдул может его отобрать, если ему не понравится твой рассказ.
- Аллах! Что за день сегодня? Иди, Нурия, к своему хозяину. Ты прямо как верная собака ему служишь. Браслет он у меня забрать не сможет! Не отдам! Да я его продам лучше и куплю себе то ожерелье! Вон какой тяжелый браслет –  он весит даже больше, чем ожерелье.
- Нет, не делай этого, не продавай. Сиду Абдулу это не понравится. А если он у тебя шкатулку отберет, а тебя в комнате запрет, тогда как? Ты теперь ему настоящей женой стала. Так и помни об этом.
- Хе-хе! Нурия, ну почему Абдул на тебе так и не женился? – бросила она вслед Нурии, выходившей из комнаты. Вздохнув, она придвинула к себе и открыла шкатулку.
– Может быть, мне его проучить? Не захотел вернуть меня сиду Али, так почему бы теперь ему самому против воли не жениться на Нурии?
И лара Дуния в который раз задумалась, как можно было бы осуществить подобную месть. Так ведь и к Нурии счастье наконец придет. Она ведь из-за Абдула так и не смогла создать семью. Заботилась только о нем всю жизнь!
Потом Дуния вытрясла из мешочка золотую добычу с медины, подержала в руках, с презрением рассматривая каждую вещицу. Ну и золото! Стыдно признаться знакомым, что став на старости лет женой сида Абдула, она получила от него вот этот тоненький браслетик, и ещё один такой же,  скромные серьги: эти, и вот эти, и эти, пару колец  - с небольшим полудрагоценным камнем и без ничего, кулон, три тонких цепочки, с десяток золотых заколок для платков - и всё!
Она небрежно ссыпала украшения в тот отсек шкатулки, где хранила не очень красивые или надоевшие золотые вещицы. Снова расстроившись, как это с ней случилось и на медине, она захлопнула крышку, закрыла  замочек, потом поставила шкатулку на полку в стареньком шкафу.
Вспомнив о браслете, она задумалась. Что делать? Спрятать его в комнате, положить в шкатулку к остальным украшениям или не снимать с запястья? И не отнести ли завтра шкатулку в дом старшего сына? С сида Абдула станется забрать у нее шкатулку с золотом, которое вовсе не им куплено! Нет, лара Нурия не напрасно напомнила ей о том, на что способен Абдул. Надо спасать шкатулку, чтобы  не остаться без золота!
Она перебрала платки, которые захватила с собой в дом сида Абдула, отложила тот, в котором собралась завтра пойти навестить сына. Мысленно перебрав новые заколки, она решила, что завтра утром достанет ту, с золотым  полумесяцем и звездочкой на одном конце.
- Достану утром, сейчас не стану снова открывать шкатулку! – решила она.

…А лара Нурия вернулась в комнату, где она оставила сида Абдула.
- Хозяин, нужно ещё чего-нибудь?
- Нет, но утром хочу тех лепешек, которые ты, Нурия, так вкусно печешь.
- Сделаю, сид Абдул, - улыбнулась старуха.
- Мне звонил Мухамед. Опять жаловался на Лейлу. Он ее наказал, так она опять что-то натворила. Испортила замок, а ключ выбросила. Хараааам… Почему мои племянники такие невезучие? Что ни жена, то просто родня джина!
- Аллах! Не говорите так, сид Абдул. Не упоминайте джиннов.
- Но Мухамед уже не знает, как с ней справиться. Он ее даже плетью побил. Она не заботится о сыне, ничего не хочет делать в доме. Устроила драку с Латифой и Самирой. Хорошо, что в газете написали только об одалиске Жади. Она теперь жена бразильца,  нашей семье она не принадлежит, - пренебрежительно отмахнулся сид Абдул.
- А как там Ариба?
- Ариба? Вот она-то и занимается всеми делами.
- Да, тяжело им придется, когда Икрам женится на Арибе.
- Если женится, Нурия! Если он ее дождется! Мухамед рассказал мне, что Лейла изо всех сил старается их поссорить. Письмо, которое  написал Икрам, Ариба не получила, потому что Лейла не отдала его ей.
- Икрам знает?
- Знает теперь. Ему Дуния рассказала, когда ходила в дом старшего сына. Она отправила Хафиду ухаживать за сыном. Но и сама тоже навещает его каждый день.  Он тоже переживал из-за того, что Ариба ему не отвечала и отказывалась, как он думал, подходить к телефону.
- Когда же он на ней женится?
- Сид Али сказал, что ускорит свадьбу сына. Пусть женятся через полгода. Зачем ждать год?
- А Мухамед не собирается разводиться с Лейлой?
- Он мне не ответил на этот вопрос. Из-за нее Мухамед расстался с Латифой. Теперь он останется совсем один, до тех пор, пока не женится на Муне.
Женщина во всем была согласна с мнением сида Абдула. Она слушала его и кивала в ответ.
Но в комнату вошла лара Дуния. Вероятно, она слышала часть их разговора.
- Латифа так любила Мухамеда! А он взял вторую жену. Пусть теперь и расплачивается за предательство! – заявила она.
- Любовь – это драгоценный сосуд из тонкого стекла, который может разбиться, если держать его или слишком неуверенно, или слишком крепко, - ответил сид Абдул. – А Латифа не уберегла их любовь.
- Так это Латифа виновата, оказывается?! Ну, сид Абдул! – возмутилась Дуния.
- Именно женщина должна беречь мир в семье.
- Конееееечно! Если муж приведет ещё трех жен, то о мире можно забыть, это уж точно.
Лара Нурия не желала спорить с женой сида Абдула, но она с молчаливым упреком рассматривала  мятую рубашку хозяина, выглядывающую из-под джеллабы,  несвежую феску. На светлой, в полоску, ткани были заметны пятна, с которыми то и дело возвращался с медины сид Абдул. Неужели Дунии не приходит в голову заняться чисткой его одежды или даже стиркой? Если бы не она, Нурия, то старик ходил бы в грязной одежде, как бездомный нищий, каких много можно встретить на медине.
Она с трудом дождалась, когда сид Абдул, наконец, отправился спать. Только тогда  она смогла забрать из его комнаты грязную одежду, заменив чистой, с трудом найденной в шкафах, где царил страшный беспорядок с тех пор, как лара Дуния запретила подходить к ним, заявив, что сама всем займется.
И хотя она тоже очень устала, но нашла в себе силы отнести вещи той служанке, которая занималась стиркой, и простоять рядом с ней, пока недовольная женщина поздно вечером замачивала и стирала вещи сида Абдула.
Затворив тесто для пышек-сфендж, она оставила его на кухне в чашке под пленкой зреть до утра, потом проверила, все ли овощи есть для таджина с кюфтой, который она собиралась приготовить уже на следующий день.
- Зелень нужно купить. Не забыть купить зелень! – напомнила она себе.
 Почему лара Дуния ничего не покупает, выходя на медину? Уходит, бродит по улицам, навещает сыновей и знакомых. Для нее уйти куда-то посплетничать важнее, чем накормить и обстирать мужа! А теперь лара Дуния, получив махр золотом,  стала законной женой сида Абдула. Неужели сид не спросит с Дунии, не потребует, чтобы она заботилась о нем, как следует жене?
Засыпая у себя в комнатушке, она вдруг вспомнила, что закончилась мука, а напомнить служанкам, что надо купить муку, когда они отправятся за продуктами, она забыла.
- Как же я напеку рано утром лепешек? Пышки  - это не лепешки. Придется в тесто добавить тертый чеснок, чтобы получились острые на вкус пышки, которые можно будет кушать не со сладким чаем, а с таджином.
Она так расстроилась, что долго не могла уснуть, не смотря на сильную усталость.



25. Часть 18. Глава 25. Мекнес. Новости от Дайнаб. И снова Зухра.


Хадижа так радовалась, что муж выгнал Зухру, тому, что она больше не видит соперницу, не встречает ее то в коридоре, то на кухне, то в гостиной, то во дворе. И в комнате за стеной никто больше не шумит, не поет противным голосом незнакомые протяжные песни. С облегчением Хадижа думала о том, что больше никогда на пороге ее комнаты внезапно не возникнет фигура Зухры, чего она каждый раз так пугалась.
Уже несколько дней Зухра пропадала на медине. Где она? В каком доме  ночует? Как живет, на какие средства? Чем питается и как платит за еду? Она оказалась на улице в одном платье, почти без украшений, которые могла бы продать в тяжелую минуту.
Но Хадижа ее не жалела. Она старалась не задумываться, а свекровь и Фарид не обсуждали это, по крайней мере, при ней.
Фарид был занят работой. Он уходил рано утром, забегая иногда днем, чтобы поесть, и возвращался поздно вечером. Вернувшись в Мекнес, сид Рахим заботился об ослах и кормах для них.
Свекровь ухаживала за ларой Асией, а все остальные работы по дому они с Хадижей делали вместе. Лара Джабира начала поговаривать, что им нужен кто-то, кто бы помогал хотя бы на кухне или с уборкой дома. Но Хадижа отмалчивалась. Фарид не станет нанимать служанку, он подумает, прежде всего, о новой женитьбе.
«Только не ещё одна жена для Фарида! Только не это!» - молила Всевышнего Хадижа.
Но лара Джабира обсуждала проблему с нехваткой рук для работы по дому только с ней, а не с Фаридом, чему была рада Хадижа.
В отсутствие Фарида отрадой для них были звонки из Эмиратов от Ясмин.  Хадижа болтала с внучкой дяди Али, но почти каждый раз ларе Джабире  удавалось поговорить с Дайнаб. Это был их секрет.
Дайнаб с восхищением описывала дворец, ее личные комнаты, сад, одежду и обувь, которые ей купил муж, золото, которое у нее есть.
И в этот раз, передав сотовый свекрови, Хадижа увидела, как  лицо лары Джабиры осветилось счастливой улыбкой.
- Дочка, неужели это случилось так быстро? Аллах благословил тебя и твоего мужа!
Она долго слушала то, о чем ей рассказывала Дайнаб, и радостно улыбалась. Потом вернула трубку Хадиже.
- Дайнаб беременна! Муж подтвердил, что подарит ей дворец. Но она сказала мне, что тот, в котором она живет, ей очень нравится.
- Она собирается остаться там, отказаться от дворца?
- Нет, она не станет отказываться.
«Неужели выгонит из дворца Ясмин и Неджму?» - едва не спросила она, но сдержалась.
Поговорив с Ясмин, которая предупредила, что позвонит ещё раз, но немного позже, когда никто не сможет им помешать поговорить, Хадижа поняла, что есть ещё какие-то новости, о которых внучка сида Али не решилась рассказать при Дайнаб. 
Дав понять, что она поняла, Хадижа просмотрела в телефоне фотографии, присланные Ясмин по просьбе Дайнаб.
- Лара Джабира, смотрите, вот это дворец, где живут Дайнаб и Ясмин… А здесь - на фоне белоснежной мраморной стены – алая роза. Я не поняла, чья рука протянута к бутону. Но какой замечательный браслет на запястье!... Ах! А здесь внутренняя часть дворца.
- Взгляните! - Хадижа снова протянула ларе Джабире телефон: на небольшом экране были видны узорчатые своды арок вокруг внутреннего двора, опирающиеся на мраморные столбы.  А на галерее стояла Дайнаб – в белоснежном платье, с головы до ног увешенная золотом. На голове  – сверкающая диадема, роскошное ожерелье вокруг шеи, несчетное количество браслетов на каждой руке, унизанные кольцами пальцы на обеих руках. Тонкая талия перехвачена массивным золотым поясом.
- Что это? Муж Дайнаб оказался так щедр? На моей дочке столько золота! Аллах,  сколько же оно весит? И сколько стоит? Это то золото, которое Амаль ей подарил на никях?
А Хадижа подумала: счастлива ли Ясмин, необдуманно отдав мужа другой? Конечно, Амаль обманул Ясмин, она все равно не была бы его единственной женой. Он уже был женат на Неджме, тоже обманутой им в свое время. Но оказалось, что есть ещё и неведомая первая жена. Но Дайнаб… Ясмин сама ухудшила свое положение, выбрав соперницу, которая приняла мужа и станет делать всё, чтобы завоевать его любовь, а потом начнет бороться с другими женами. Разве место четвертой жены устроит Дайнаб? Особенно теперь, когда она ждет ребенка!
Если за Замилю Хадижа была рада, то к Дайнаб ее отношение было противоречивым. Младшая сестра Фарида доставила ей много неприятностей и часто была недружелюбна. К тому же, Зухра - ее близкая подруга.
Тем временем лара Джабира продолжала восхищаться.
- Какое счастье! Женщины нашей семьи оказались такими плодовитыми! Замиля ждет ребенка, теперь и Дайнаб, иншалла. Я очень рада за дочерей.
- Лара Джабира, мы можем позвонить в Египет. Письмо будет идти долго, а новость о беременности Дайнаб ее сестра может узнать уже сейчас, если мы позвоним.
- Да? Но ты же знаешь, Хадижа, что ничего не получится. В доме мужа Замили есть телефон, но его номер известен одному Фариду. Он сам подключает международную связь, но сейчас она отключена. И номер я не знаю, был где-то записан, но Фарид забрал  бумажку, - с сожалением ответила лара Джабира.
- Можно звонить с моего сотового телефона. Но как узнать номер? Надо было запомнить. Узнаем в следующий раз, когда Фарид разрешит позвонить Замиле.
Вечером, когда  с медины вернулись сид Рахим и Фарид, лара Джабира поделилась с ними приятной новостью. Удивительно, но Фарид  очень обрадовался. Кажется, он простил сестру. Как бы ни было, но Дайнаб удачно устроилась.
Так думала Хадижа, но потом начала сомневаться в причинах его настроения. Приятная новость, как позже выяснилось,  стала предлогом, чтобы вернуть Зухру. О чем и объявил Фарид в тот же вечер.
- Я намерен простить ее, ведь у нас такая радость в семье! История с Дайнаб закончилась лучше, чем можно было представить.
Когда сид Рахим и мать стали возмущаться, муж Хадижи объяснил им свое решение.
- Сегодня на медине ко мне снова подошла Зухра. Мы с ней виделись и вчера, и позавчера. Она пригрозила, что отправится к шейху. Во время идды я не имел права выгонять ее из дома.
- Это так, Фарид. Ты не должен был выгонять ее на улицу. Надо было высечь плетью во дворе дома.
- Но я этого не сделал. Она слишком сильно меня разозлила, и я не подумал о том, что не имею права выгнать. Теперь же  она обещает, что если я не верну ее домой, то она отправится к шейху, захватив с собой четырех свидетелей, и при них пожалуется, что несколько дней она не может вернуться в дом, так как я ее выгнал.
- Так приведи ее назад, Фарид. Иначе у тебя будут неприятности.
- Дед, я и так устроил ее в доме, который смог снять совсем недорого. Но теперь, когда она имеет крышу над головой и деньги на еду, она жалуется, что все ее вещи остались в моем доме, и требует, чтобы я соблюдал обычаи.
- Аллах, почему тебе никак не избавиться от этой женщины? – запричитала мать.
- Тебе не нужна такая жена. Будь это третий развод, окончательный, то ты уже не мог бы снова сойтись с ней, даже если бы захотел. Но у тебя есть последняя возможность для примирения, и ведьма надеется на это.
- Дед Рахим, она мне угрожает. Я не знаю, как поступить. Если я не приведу ее назад в этот дом, то завтра утром она пойдет к шейху.
- Сынок, а откуда у нее деньги на еду? Ты ей дал? – спросила мать.
- Конечно. А что мне оставалось делать?
- Но она колдовала на черного петуха! – с возмущением напомнил старик. - Она ведьма и призналась в содеянном.
- Если я расскажу о ее проступке шейху, то  от четырех свидетелей Зухры об этом узнает весь Мекнес. Это будет большим позором. Поэтому Зухра и собирается пойти в мечеть со свидетелями. Знает, что при них я и рта не раскрою. Не стану я рассказывать про колдовство.
- Даааа… Аллах, вот так ситуация, - протянул дед.- Ничего не поделаешь: придется тебе привести ее назад.
- Сынок, неужели ты пойдешь за ней ночью? – с тревогой спросила мать, уже признав, что иного выхода нет.
- Мне никуда не надо идти. Эта змея шла за мной до самого дома. Я оплатил ее проживание за месяц, но она уговорила владельца дома отдать ей деньги, заявив, что завтра же вернется к мужу. Она не сомневается в решении шейха.
- Забрала деньги? И он ей их отдал?
- Надо знать Зухру. Сейчас она стоит под дверью на улице. У меня есть только два выхода: или она идет завтра к шейху, или я сейчас открою дверь и впущу ее.
- До конца идды осталось около месяца. Как-нибудь выдержим, - сказала лара Джабира, стараясь успокоить саму себя. – Сынок, а что будет потом? Куда она пойдет после окончания идды?
- Пусть возвращается к тетке в Марракеш. Или живет в Марракеше в той части дома, где и раньше жила.
- Фарид, но ты собирался ехать в декабре на цитрусовые плантации, говорил, что у тебя там много дел. Зухра останется здесь? Может быть, будет лучше для всех, если ты возьмешь ее с собой, но потом оставишь в Марракеше? Так мне будет спокойней.
- Я обдумаю, как быть, - ответил Фарид, внимательно посмотрев на притихшую Хадижу.
А старый дед Рахим заявил:
- Фарид, это лучший выход,  иншалла. Увези ее в Марракеш или на плантации. Только не оставляй здесь. Я не смогу больше находиться в одном доме с женщиной, которая колдовала в Рамадан. Когда ты отправишься в сады, я перееду в этот дом на месяц и присмотрю за хозяйством. Кому-то надо будет покупать корм для ослов.  Но завтра я уеду в Фес, чтобы не видеть ее, погощу у сида Абдула. Ты вызовешь меня в Мекнес, я вернусь, когда здесь не будет Зухры.
- Да, так и сделаем, - согласился Фарид, не сводя глаз с Хадижи.
А она сидела за столом с убитым видом. Радость сошла с ее лица. Как недолго продлилось ее счастье! Неужели Зухра опять появится здесь? Скорей бы пролетел месяц! Но отчего-то Хадиже все меньше верилось, что Зухра когда-нибудь может исчезнуть из их жизни.
Когда все поели, Фарид немного помедлил и отправился за Зухрой. Открыл дверь на медину и сначала выглянул, а затем и вышел  на улицу. Хадижа поднялась к себе в комнату, а потом вышла на галерею.
Фарида всё не было. Хадижа на мгновение испытала надежду: неужели Зухра не дождалась его и ушла? Пусть хотя бы ещё одну ночь в доме не будет этой женщины. Но нет, Фарид, наверно, догнал ее, потому что все-таки привел во двор.
Вот они идут мимо фонтана, вот поднимаются по лестнице… Уважая чувства деда, Фарид решил провести Зухру не через гостиную и лестницу внутри дома, а отправил на второй этаж по лестнице со двора, по которой можно было попасть на галерею, откуда тоже возможно войти в любую комнату.
Хадижа стояла на пороге своей комнаты. Когда Фарид и Зухра поднялись по лестнице на галерею,  Хадижа сделала вид, что не замечает соперницу. Она даже   не посмотрела в их сторону.
Зухра, наоборот, остановилась за несколько шагов от нее, но Фарид не позволил ей сказать ни слова, втолкнув в ее спальню.
До Хадижи долетел неприятный запах, который явно исходил от Зухры. Он показался знакомым. Конечно, так пахло на той помойке, в тупике, где располагалась лавка, торговавшая кормами, где им с Ранией пришлось однажды побывать. Там находилась и лачуга, в которой тогда жила Зухра. В каких местах довелось ночевать Зухре на этот раз, если от ее одежды шел  такой «аромат»?
- Ужасно! Что за судьба у меня? Почему эта женщина никак не исчезнет? –  прошептала она и ушла к себе в комнату.
Она тихо выплакалась. Затем достала сотовый и проверила входящие звонки.  Да, звонили мама и Зорайдэ. Дядя Али тоже звонил. Даже от отца был один звонок. И все пытались связаться  с ней именно тогда, когда она была занята на кухне. Это уже после того, как они с ларой Джабирой поговорили с Дайнаб.
- Я же забыла позвонить Ясмин! – вспомнила она, но если в Марокко было уже довольно поздно, то в Бразилии, наоборот –  ещё день. А вот в Эмиратах, наверно, уже спали.
Хадижа решила рискнуть. У нее на душе было так нехорошо, что ей необходимо было отвлечься. Но она немного ошиблась. Хотела вызвать отца, но нажала на кнопку быстрого вызова Ясмин. Девушка отозвалась сразу.
- Говори, Хадижа. Я не сплю. И я могу разговаривать. Сегодня не моя ночь. Амаль  уехал к первой жене. Мы с Неджмой и Дайнаб одни во дворце. Только евнухи сидят где-то возле пульта охраны, а за стенами дворца воет пыльная буря.
- Тебе не страшно?
- Нет, - удивилась Ясмин. – Хадижа, как ты себя чувствуешь?
Девушка ответила. Она не стала рассказывать о неприятностях. А вдруг Ясмин проговорится, а потом Дайнаб выложит ее слова матери? Ларе Джабире не понравится, если она узнает, что Хадижа сплетничает о Зухре с женой Амаля.
Поэтому она предпочла узнать новости, о которых Ясмин не смогла рассказать утром.
- Да! – вспомнила и внучка дяди Али. - Это касается нашей поездки в торговый центр. Хадижа, представь: когда Амаль узнал о том, что у Дайнаб будет ребенок, он был так рад! Едва не потерял сознание от счастья! Он так долго ждал этого! И вдруг случилось так скоро, едва он женился на Дайнаб. Теперь его родственники считают, что Аллах не просто так послал ему четвертую жену.
Ясмин стала говорить тише, как будто опасаясь, что кто-нибудь ее услышит.
- Дайнаб тоже рада. Она верит в то, что Амаль, и правда, подарит ей отдельный дворец.
- А он пошутил? – не поняла Хадижа.
- Не знаю, уже ничему не удивлюсь. Он так богат, что может и дворец в пустыне построить.
- Вот видишь, а ты не хотела выходить за него замуж! – напомнила Хадижа.
- Так вот, когда он успокоился и сообщил новость всем родственникам, то решил отправить нас всех – Дайнаб, меня и Неджму в торговый центр. Он поехал с нами и разрешил нам выбрать золото, заметь - какое захотим, а Дайнаб - подарок за принесенную ему радость – он решил купить сам. Она получила такой комплект драгоценностей! Умопомрачительное золото с бриллиантами и драгоценными камнями! Серьги, браслет, ожерелье – всё в одном стиле, очень красивая работа. О цене я даже не говорю!
- Да, это новость, которая порадовала бы лару Джабиру.  Я могу ей рассказать об этом? Почему Дайнаб сама ничего не сказала матери?
- Потому что увидела подарок мужа, только  когда мы вернулись во дворец.  Ты не поверишь, но она сползла по стене, когда Амаль откинул крышку большого плоского футляра, в котором на черном бархате лежали украшения. Амаль так испугался, что едва не выронил футляр. Неджма не растерялась, привела его в чувство и вызвала врача для Дайнаб. Но, похоже, плохо было им обоим – и  Амалю, и Дайнаб. Но Неджма заварила Амалю успокоительную траву, а вот Дайнаб  доверилась только врачу.
- Но теперь Дайнаб чувствует себя хорошо? – спросила Хадижа, решив, что это и есть та новость, о которой намекала Ясмин.
 Оказалось, что это не так.
- С Дайнаб всё в порядке. Но теперь слушай, о чем я хотела тебе рассказать. Ты помнишь ту девочку, которая часто приезжала в Фес к родственникам отца? Такая… светленькая, хотя ее родители марокканцы? Она была твоей подругой, кажется.
- Ты говоришь об Эмми? – удивилась Хадижа.
- Да! Точно, ее зовут Эмми! Она ещё была на том празднике, когда сватали твоего брата и Халису. Помнишь?
Конечно, Хадижа помнила тот денег. Не просто помнила, а часто вспоминала, особенно в эти полгода, когда стала женой Фарида. На том празднике сосватали не только Амина и Халису, но и Самиру и Фарида. Хадижа впервые увидела своего будущего мужа, но ей в голову не могло прийти, что скромный мальчик в очках - ее судьба! В тот вечер она, совсем ребенок, узнала только, что Фарид станет женихом Самиры. Она и предположить не могла, что  Самира  откажется от жениха, которого ей выбрал дядя Абдул, а Фарид станет ее, Хадижи, мужем.
- Я не только помню Эмми, мы  были близкими подругами. Интересно, как она? Почему ты о ней спрашиваешь? Она не написала мне ни одного письма с тех пор, как вышла замуж и уехала в Арабские Эмираты.
- О, Аллах, Хадижа! Как она может писать письма, если у нее муж такой тиран?
- А что случилось? Почему ты так думаешь? Ты видела ее в Дубаи?
- Да, я встретила ее в торговом центре! Это было ужасно. Муж при нас ее побил.
- Как?!
- Мы с Дайнаб зашли в туалет. Пока она возилась с абаей и вуалем, а здесь это повсеместная одежда, и только мы с Неджмой добились у Амаля права ходить в платках, так вот, я стояла у зеркала с одеждой Дайнаб и ждала ее возвращения из кабинки. Тогда-то рядом и оказалась Эмми. Она подошла к зеркалу. Мы узнали друг друга. Она не позволила мне спросить о ее жизни, потому что сама засыпала меня вопросами. Ее интересовало всё. Она так спешила узнать ответы! Как Хадижа? Что нового в твоей семье? Как Амин? Есть ли у него и у тебя дети? Что с Самирой? И только потом немного рассказала о себе. Детей нет. Она единственная жена, но ее муж до нее был женат трижды, но разводился с каждой, потому что ни одна женщина не могла родить ему ребенка. Эмми сказала мне такую странную фразу: она надеется, что тоже получит развод. Ведь они женаты почти год, но не случилось и намека на беременность. Мне показалось, что Эмми несчастна. Это стало особенно заметно, когда появилась Дайнаб, лицо которой светилось от счастья. Мы вышли из туалета, и тут к Эмми подскочил – в прямом смысле – ее муж. Сначала он накричал на нее за то, что она слишком долго задержалась в туалете. Потом начал дергать ее за рукава, так как ему показалось, что они не слишком длинные, так как оттуда выглядывали кисти рук. Ты не поверишь, Хадижа, что случилось потом. Он подозвал мутаву, которые встречаются и в Дубаи, не только   в Саудовской Аравии, и попросил у него палку, чтобы ударить Эмми  по рукам. По его приказу она безропотно протянула руки и получила несколько ударов. Мне показалось, что у нее из глаз брызнули слезы, но, конечно, я не могла  разглядеть это сквозь сеточку в ее вуали.
Хадижа слушала, сидя на постели с закрытыми глазами, так ярко представив себе всю сцену, что даже почувствовала боль в пальцах, как будто палкой ударили ее, а не Эмми.
- Это ужасно, - прошептала она.
- Об этом я и хотела рассказать тебе. А ты спрашиваешь, почему она тебе не пишет.  Потому что ей никто не позволит общаться  с тем, кого не знает ее муж. Но меня поразило то, с какой покорностью твоя подруга вынесла наказание. Я на ее месте выдрала бы палку у него из рук и дала бы ему по голове, и не один раз!
- И получила в ответ ещё сильнее! Аллах, как страшно стало! Нет, мой муж не поднимает на меня руку, - сказала Хадижа, не вспомнив, что и в ее жизни были неприятные моменты.
- И Амаль тоже не такой. Он  одевается, как араб, носит не только дорогие европейские костюмы, но и гондуры, и на голове платок в клетку - гутру. Но он современный, цивилизованный человек, в нем нет такой жестокости. Посмотрев на чужих мужей, начинаешь ценить собственного, -  сделала вывод Ясмин, и девушки быстро простились.
Хадижа не могла не поделиться с кем-нибудь ужасной новостью. Она позвонила Самире и всё ей рассказала.
В ответ сестра тут же прокомментировала дикий случай:
- Хадижа, я всегда считала, что женщинам в арабских странах не достает свободы, равенства и прав. Почему там считается, что у мужчин должно быть больше прав, чем у женщин? А Эмми остается только пожалеть. Как она могла согласиться на такой брак?
- Ты расскажешь Амину? Он, наверно, уже забыл Эмми.
- Не знаю, Хадижа, мама считает, что ему повезло с женой. Иногда мне кажется, что он счастлив с Халисой. В любом случае, мой брат ее принял. Но у отца в доме такое происходит! Не могу рассказывать тебе об этом по телефону. Но когда мы вернемся из Ангры, Амин с женой скорее всего переедут жить к нам с мамой.
- Ты не в Рио-де-Жанейро?
- Нет, я в Ангре вместе с моей и твоей мамой. Мы сегодня ходили на пляж. Пока мама сидела на берегу, мы с тетей Жади загорали и купались в океане.  Хадижа, хочешь поговорить с мамой? – вдруг  догадалась Самира.
- Да! – обрадовалась Хадижа.
- У тебя ничего не случилось? – напряглась журналистка.
- Как ты догадалась? – спросила простодушно Хадижа. – Мой муж вернул в дом Зухру, вторую жену. Она будет жить до окончания идды. Потом уже можно будет выставить ее на улицу, если она снова чего-нибудь не придумает.
- На улицу, Хадижа? Не знаю, тебе сочувствовать или ей. Вот что значит многоженство и брак на Востоке! Развод – и женщина без крыши над головой.
- Самира, всё не так. А где мама? Я  хотела ей позвонить, но если она рядом, поговорю сейчас.
Жади была очень рада, что появилась возможность поговорить с дочкой.
- Я звонила тебе, моя принцесса.
- Да, я знаю. Но я не видела сотовый, была занята. Я тоже решила пообщаться с тобой.
- Что-то случилось? Я слышала, что об этом тебя спрашивала Самира.
- Да… Зухра снова вернулась. Фарид привел ее с улицы, потому что по закону не имел право выгонять из дома до окончания срока идды. Не знаю, когда это кончится. Когда она уйдет из нашего дома навсегда?
- Она опять тебя обидела?
- Мама, я не хотела рассказывать, но случилась такая нехорошая история…
И Хадижа выложила матери и то, о чем ей уже было известно от Зорайдэ – как Зухра колдовала на черного петуха, и описала дикий случай, когда лара Асия подбросила дохлую птицу в дом, а Фарид решил, что это выходки Зухры и выгнал ее на улицу.
- Хадижа…. А твой отец знает об этом?
- Нет, я ничего ему не рассказывала. Но он тоже сегодня звонил, когда я находилась на кухне. Больше мне отец не перезванивал. Я завтра с ним поговорю.
- Хорошо, моя принцесса. Твой отец должен вмешаться. Ты не должна терпеть эту женщину рядом.
- Я попрошу отца помочь Фариду снять Зухре жилье подальше от Феса. У отца получится уговорить Фарида. А я смогу спокойно ждать рождения моего сына. Ой! Кто-то идет! Наверно, это Фарид. Пока! – сказала она, услышав в коридоре знакомые шаги мужа.
И Хадижа быстро отключила сотовый, спрятала его в сумочку, которая обычно лежала на столешнице под большим зеркалом. Уловив движение у двери на галерею, она повернулась и испуганно вскрикнула: из-за распахнутой половинки двери выглядывала, ухмыляясь, Зухра. Она приняла душ, и теперь от нее не пахло отбросами. На мокрых волосах был намотан тюрбаном платок. Зухра надела свежее платье, пусть и заношенное.
Зная, что Зухра вернулась, всё равно  Хадижа вздрогнула от неожиданности. И у нее в животе тут же зашевелился ребенок, а по ощущениям - даже два.
- Не пугай меня так, - сердито сказала Хадижа.
- Я расскажу Фариду, что ты собираешься просить отца, чтобы он подействовал на него. Ты надеешься, что наш муж меня выгонит? Нет, я останусь здесь на месяц. А там посмотрим...  Как ты сама сказала, я могу придумать что-нибудь и снова останусь с Фаридом, хм…
- Надеюсь, через месяц тебя здесь  не будет. Ты позоришь семью. Зачем ты нам нужна? Фарид отвезет тебя в Марракеш и оставит там до конца твоих дней.
- Хадижа, ты ошибаешься. Фарид любит меня. Его гнев – это игра в расчете на тебя, на твоего отца. Он никогда со мной не расстанется!
Их разговор прервал Фарид, появившись из другой двери комнаты, ведущей из коридора. Он одним взглядом прогнал Зухру, а потом высказал Хадиже:
- Так ты собираешься жаловаться отцу на меня и Зухру? Когда ты поймешь, что я – теперь твоя семья, а не твой отец. Забудь о том, что он может надавить на меня. Почему ты меня так унижаешь? Я никогда не смогу хорошо относиться к тебе, зная, что за твоей спиной бдит твой богатый отец.
- Фарид, я не буду ему звонить… Если ты не хочешь… Если тебе не нравится…, - залепетала Хадижа.
Но Фарид уже разозлился, и его «понесло».
- Вот что я решил: я завтра же объявлю о примирении с Зухрой. Всё, никакого развода не будет. Через неделю я уеду в сады, и Зухра поедет со мной. Ты останешься с матерью дома. Тебе не нужен муж. Ты не на моей стороне, ты на стороне отца.
- Фарид, это не так! Фарид, ты мне нужен! Не возвращай Зухру, она ведьма, она колдунья, она грешница!
- Да? Только не угрожай мне теперь и ты, что пойдешь к шейху и расскажешь о том, как Зухра колдовала в Рамадан. У тебя ничего не получится.
- Я не собираюсь никуда идти! Фарид!
-  Я обвиню тебя в клевете на соперницу. Ты даже не сможешь представить шейху четырех свидетелей. Кто видел, как Зухра закапывала петуха?
- Все знают, что это правда!
- Кто – все? Только две твоих родственницы, со слов которых мы узнали эту историю. Но они могли всё выдумать, чтобы избавить тебя от моей второй жены.
- Фарид! Это не правда, ты сам видел выкопанного дохлого петуха! Лара Асия…
- Моя тетка – больной человек. Она могла услышать эту историю и принести с улицы дохлую птицу. Она не отвечает за свои поступки.
- Фарид, зачем ты мне говоришь такое? Твой дедушка тоже осуждает Зухру…
- Потому что ты и твои родственницы оговорили Зухру, а он поверил, так как всегда недолюбливал ее, - говорил, ухмыляясь, Фарид.
- Фарид! – едва не плача, взывала Хадижа к его совести. Но взглянув ему в лицо, поняла, что муж просто издевается над ней. Фарид знает, что Зухра виновна, но он решил вывернуть историю на выгодную для себя сторону, потому что ему не хочется с ней расставаться.
Она замолчала, поняв, что возражать не имеет смысла. Он уже принял решение помириться со второй женой ещё тогда, когда вел ее по медине к дому.
- У меня снова две жены. Сегодня ЕЁ ночь. Завтра я приду ночевать к тебе. Я не желаю, чтобы вы с Зухрой ссорились. Мои жены должны жить дружно. Ты поняла, Хадижа?
- Скажи об этом своей Зухре! – ответила Хадижа и бросилась на подушку, заливаясь слезами.
- Не смей рыдать, этим ты навредишь моему ребенку! – потребовал он, но тут же покинул комнату.
Хадижа не спала до утра. За стеной она слышала  счастливый смех Зухры, и у нее сердце переворачивалось в груди от горя.
- Я ненавижу их обоих! – шептала она, обессилив от слез.


26. Часть 18. Глава 26. В доме Мухамеда. Амин и Халиса. Ариба и Лейла.


Амин ещё раз проверил список товаров, которые получил вчера. Он работал уже полдня, стараясь не вспоминать разговор с дядей Саидом, так ему было стыдно. Саид Рашид заехал утром к нему в магазин, чтобы поговорить. Нет, его не просил об этом брат, но дядя Саид заподозрил неладное, когда звонил Мухамеду.
Амин и сам теперь не мог понять, как ему пришло в голову откровенно рассказать дяде о том, что проблемы в семье создает вторая жена отца. Он обо всём поведал дяде Саиду: как Лейла третирует Халису и гонит его с женой из дома, как она ведет себя с его отцом, как относится к новорожденному сыну. Она даже единственную подругу то и дело обижает, помыкает ею, как служанкой, и старается поссорить с женихом.
И ещё Амин рассказал о том, что Лейла очень странно ведет себя с ним, не так, как положено вести женщине, вошедшей в семью, по отношении к сыну мужа.
Дядя  Саид намек понял и, кажется, был шокирован его признанием. Он явно не ожидал такого. Жена брата относится к его сыну вопреки принятым  обычаям? Саид не смог дать совет, но поддержал желание племянника отселиться в дом матери.
- Амин, я помогу купить тебе дом. Но некоторое время вам с Халисой придется пожить у Латифы.
- У меня пока нет таких денег, чтобы купить дом с магазином. Я мог бы продать этот магазин, но все равно не хватит денег. Соседний с домом матери дом продается. На первом этаже есть небольшое помещение, правда, там  тесно для магазина. 
- Не беспокойся. Постарайтесь с отцом договориться с хозяином дома о покупке. Я помогу, дам денег столько, сколько понадобится. Тебе не стоит оставаться в доме отца. Это неприятная ситуация для вас обоих.
- Я боюсь, что Лейла может меня оговорить. Но меня совершенно не интересует эта женщина. Я начинаю ее ненавидеть! – признался ему парень.
После этого Саид уехал, пообещав заглянуть также и к его отцу, но дав понять, что сказанное Амином останется между ними. Только тогда Амину стало невыносимо стыдно. Может быть, он напрасно поделился с дядей таким неприличным секретом? Но Амину с каждым днем казалось все более неприемлемым оставаться  жить в доме отца. Пусть он запер ее в комнате, но ведь вчера она смогла выйти и оказалась перед ним почти раздетая. Хорошо, что рядом с ним шла Халиса, и отец не мог ничего плохого о нем подумать, иначе  ситуация оказалась бы двусмысленной.
Амин уже звонил матери. Она ответила, что они с Самирой и тетей Жади решили провести ещё несколько дней в Ангре, чтобы отдохнуть от дел. Но она вернется вместе с Самирой в Рио, когда его сестре надо будет ехать в университете сдавать зачет.
Это значит, что им с Халисой придется ждать ещё три дня! Амин уже велел жене собирать вещи. Принес из магазина коробки, чтобы легче было перенести вещи в дом матери. Он помнил, что комната, в которой они могут расположиться, совсем пуста. Надо позаботиться о покупке мебели. Опять придется тратить деньги! И всё из-за Лейлы.
Правда, отец ничего не говорил о том, что им нельзя забрать из дома кровать, шкаф и столик. В их с Халисой комнате были ещё старый сундук, комод, кресло, ковры и красивые шторы. Но почему-то Амину становилось  неприятно от мысли, что весь Сан-Криштован увидит старую мебель, когда они будут перебираться из дома отца в дом матери. Казалось проще купить другую.
Или у матери что-то стояло в той комнате? Амин никак не мог вспомнить. Он так был расстроен из-за невероятных событий в их семье, что порой в голове начиналась путаница. Но вещи – не главное. Прежде всего, надо покинуть дом, в котором стало так неуютно жить. Пусть отец сам потом решает, кто будет готовить для него еду, кто станет стирать его вещи, заботиться о чистоте в доме.
Ковер перед диваном покрылся песком, а вещи вокруг - пылью. Халиса при всем желании не успевала переделывать всю работу по дому, пока молодая жена отца то валялась перед телевизором, то теперь сидит под замком в комнате. Она даже собственным сыном не занимается!
Амин подумал об Арибе. Молодец, девчонка!  Почему отцу не досталась такая жена? Если он решил взять ещё одну, то подумал бы о приближающейся старости, а не о красоте взятой в жены одалиски. И нечего винить во всем дядю Абдула, который выбрал отцу невесту. Он ведь не мог насильно заставить отца совершить никях. Отец сам согласился на выбор дяди Абдула.
Когда Амин закончил дела с новым товаром, расставив и разложив его по полкам, то позвонил Халисе. Она сообщила, что обед готов. Амин закрыл магазин и отправился домой.
Халиса ждала его, сама открыла мужу дверь. Они не договаривались, но по негласному соглашению Халиса старалась теперь не оставлять его одного ни на кухне, ни в коридоре. Это было унизительно для молодого мужчины, но для них и отца  так было все-таки спокойней.
- Амин, я собрала вещи, упаковала нашу одежду. Не всю, конечно, оставила то, что мы носим ежедневно. Но осталось упаковать вазы, вещи из моего приданого, постельное белье и прочее.
- Кому мать оставила ключ от дома? Доне Ноэмии?
- Да, ей. Ты хочешь попросить ключ, чтобы взглянуть на комнату?  Перенести в ее отсутствие вещи?  Придется покупать мебель.
- Да, хотелось бы прикинуть, что нужно будет купить.
- Это неудобно без лары Латифы. Скажи, Амин, нас разместят в комнате, окна которой будут выходить на бар и магазин твоего отца?
- Да, окна  комнаты выходят на площадь перед баром. Мне это очень удобно. Я хотел бы видеть магазин отца, чтобы знать, когда можно его там застать.
Халиса вздохнула.
- Значит, нас ждет новое испытание.
- Что ты имеешь в виду?
- Лейлу не станет отходить от окна. Ведь сериалы ей теперь без телевизора не посмотреть, а когда она вернется в свою комнату, то начнет развлекаться,  наблюдая за нашими окнами. Как представлю это, мне дурно становится. Даже в доме лары Латифы нам будет никуда не деться от Лейлы.
- Ты предлагаешь поменяться комнатой с матерью? Но она тоже выбрала комнату окнами на соседнюю улицу, чтобы не видеть дом отца. А комната Самиры выходит на бар. И ее окна тоже видны из отцовского дома. Но с Самирой я не хотел бы связываться. Она может сказать что-нибудь Лейле, и они опять подерутся.
- Твой отец надолго наказал Лейлу? Сколько она просидит под замком?
- Не знаю. Мне нет до этого дела.
Они разговаривали, Халиса старалась накормить мужа, угодив ему приготовленными сегодня бриутами с мясом. Несколько штук она собиралась завернуть в пленку, чтобы он взял пакет с собой в магазин. Муж теперь предпочитал задерживаться в магазине допоздна. И всё из-за Лейлы.
Амин же не стал рассказывать Халисе новость: дядя Саид обещал помочь им с покупкой дома. Иначе она спросит, откуда он это узнал? А Амин не сможет солгать. Пока Халисе лучше об этом не знать.
…Выгоняя Амина с женой из дома, Лейла как раз и думала о том, что будет иметь двойную выгоду, если они уйдут жить ко второй жене Мухамеда. Она понимала, что муж не намерен выпускать ее из комнаты, чтобы не дать ей увидеться с его сыном. Чтобы освободиться,  нужно, чтобы Амин и Халиса ушли. Тогда и Мухамед будет чаще ходить в дом Латифы, на время оставляя Лейлу в покое.
А видеть Амина она сможет тогда даже чаще, чем теперь. Есть окно, из которого видны почти все комнаты соседнего дома, и есть балкон, куда она может выйти, пока Мухамед занят в магазине. Потом она сможет прогуливаться и по улице. Пусть только Мухамед потеряет бдительность. Лейла поняла, что теперь самое главное – осторожность. Надо стать хитрее!
Поэтому она больше не стучала в дверь, требуя выпустить ее. Она притихла. Но Мухамед, видя ее смирение, стал действовать не так, как она надеялась. Через Арибу он передал, что сегодня ночью придет ночевать в её комнату. Лейлу это повергло в шок. Мухамед решил напомнить, кто ее муж?
- Ещё чего! Хватит мне одного сына. Пусть детей ему рожает Муна, когда окажется в Бразилии! Я и от этого ребенка так устаю, он же все время кричит! Нет, Мухамеду придется сегодня спать без меня!
Ближе к ночи она попросила Арибу принести ей сына. С того дня, когда подруга узнала о не дошедшем до нее письме из Марокко, девушка почти не разговаривала с Лейлой.
 «Ну и пусть, зато она здесь. Не знаю, что Икрам ей написал, но он мог предложить выйти за него замуж намного раньше. А мне это невыгодно. Пусть злится, молчит, не разговаривает, но находится рядом со мной, ухаживая за моим сыном», - так думала эгоистка.
Ариба тоже устала – ей приходилось работать за двоих. Ведь Халисе понадобилось время, чтобы собрать вещи. На ней же лежала и обязанность ходить в магазин и готовить еду на всю семью.  Но Халиса также стирала, делала уборку. И хотя Ариба занималась только Абдульчиком, но и ей доставалось стирать пеленки и одежду свою и Лейлы. Она варила прикорм для ребенка. Она нянчила его. А Лейла совсем ничего не делала.
Поэтому Ариба отнесла мальчика в комнату жены сида Мухамеда, принесла также бутылочку с водой и пеленки, подгузники и прочее из своей комнаты, а сама решила лечь спать пораньше и наконец-то выспаться.
Когда Лейла поняла, что Мухамед вернулся из магазина, совершил намаз, поужинал и теперь поднимается наверх, она тут же начала больно щипать сына за ляжку. Ребенок громко заплакал. Она принялась причитать, когда муж подошел к ее двери.
- Что с тобой? Мой маленький, отчего ты плачешь? Ты не заболел? Ариба выносила тебя гулять. Неужели ты простыл? Или наоборот – перегрелся? Что с тобой?
Когда Мухамед вошел в комнату, его сын заливался плачем, а Лейла сидела рядом, совершенно расстроенная.
- Не знаю, что с ним. Но пусть побудет со мной. Ариба плохо себя чувствует, она пошла спать. А я решила побыть с сыном. И вот… Мне кажется, что он заболел.
В общем, Мухамеду пришлось уйти спать к себе.
Когда Лейла поняла, что опасность миновала, она успокоила Абдульчика и накормила его. Она кое-как смогла поменять подгузник. Уложила ребенка на кровать рядом с собой,  чтобы Мухамеду не пришло в голову лечь с ней рядом, если он всё-таки решит ночью вернуться к ней, или для того, чтобы проверить, как себя чувствует его сын, и надумает остаться.
Мальчик быстро уснул. Тогда Лейла накинула новенький халат малинового цвета с  вышитыми на нем  птицами и цветами и спустилась вниз. Амин и Халиса уже спали. Они не ложились поздно, как и Мухамед. Ведь утром надо было рано вставать и идти работать в магазин. Телевизор они не смотрели. Но Лейла, в отличие от них, жить не могла без «ящика шайтана», как обзывал его дядя Абдул.
Она тихонько вышла из комнаты и спустилась в гостиную. Включила телевизор, убавив звук, и нашла нужный канал. Пусть только одну серию, но она увидит любимый сериал!
…Когда Мухамед проснулся, то ему очень захотелось пить. Наевшись на ночь тушеного мяса и пирожков, которые так вкусно получались у невестки, он вспомнил, что хотел, но не смог выпить сок, который Халиса выжала для них с Амином. Решив, что можно и сока попить, и потом зайти к Лейле проведать, как себя чувствует его сынишка, Мухамед поднялся с постели и вышел в коридор. Но, дойдя до лестницы, он вдруг услышал странные звуки. Внизу кто-то разговаривал, до него долетел и тихий смех.
- Неужели Амин и Халиса  все ещё сидят внизу? Пора спать! О чем они думают? Ведь завтра рано вставать, - проворчал он и двинулся дальше. Но спускаясь, он понял, что на диване сидит Лейла.
- С кем она разговаривает? Неужели Амин  с ней? – пришла ему в голову невероятная мысль.
Он почти вприпрыжку понесся по ступеням вниз, а Лейла испуганно подскочила на диване.
- Мухамед, ты?!
- Я!! – рявкнул он, оглядываясь.- А ты кого надеялась увидеть?!
Но кроме Лейлы в гостиной никого не было. Из включенного телевизора неслась теперь музыка, а героиня сериала громко рыдала вслед ушедшему от неё любовнику. С осуждением посмотрев на жену, Мухамед подошел к телевизору и выключил его.
- Мухамед! Почему я ничего не могу посмотреть?  Я не пленница! Почему ты ко мне так относишься?! – завопила она.
- Тише, весь дом проснется от твоего голоса. Замолчи и поднимайся к себе. Кто остался с ребенком?
- Никто. Он так крепко спит, что  я решила немного отдохнуть.
- Отчего ты устала, Лейла?
- Я больше не могу сидеть взаперти. Мне плохо! Мне нужно хотя бы по дому ходить.
- Хорошо, завтра ты поможешь Арибе, займешься стиркой. У нас хорошая стиральная машина. Халиса тебе покажет, как ее включать. Тебе останется только развесить вещи на балконе.
- Да, Мухамед. Но можно мне посмотреть хотя бы немного телевизор?
- Нет. Ты наказана, - твердо ответил ей муж.
Она топнула ногой и заплакала.
- Иди в комнату, я сказал! – уже сердито велел он.
- Я хочу пить.
- Тебе сына кормить скоро. Он каждую ночь кушает в это время. Я из комнаты слышу, как Ариба спускается на кухню за бутылочкой. Ты уже и ребенка грудью кормить перестала?
- Не могу же я десять раз в день кормить его грудью! У меня нет столько молока. И ночью мне нужно спать.
- А Ариба не должна спать? Это твой ребенок. А когда детей будет несколько, а  Ариба уедет к жениху и выйдет замуж, как ты сможешь справляться с делами тогда?
- Поэтому я не хочу больше иметь детей! – простодушно призналась Лейла.
- Нет, сколько Аллах пошлет нам детей, столько и должно будет родиться.
Он развернулся и пошел на кухню. А Лейла проводила ненавидящим взглядом  его неуклюжую тушу и беззвучно застучала кулаками по подушечкам, разложенным по дивану.
- Аллах, когда он возьмет ещё одну жену? Скорее бы!
Утром Лейла проспала то время, когда Амин с отцом завтракали и расходились по магазинам. Вспомнив, что вечером ей удалось выйти из комнаты, потому что муж, уходя, забыл закрыть дверь, когда выяснилось, что с сыном не все в порядке, Лейла подошла к двери и обнаружила, что она закрыта.
- Как это? Кто заходил ко мне в комнату? И ребенка унесли… Это Ариба! Она забрала Абдульчика и закрыла меня на ключ, - догадалась она.
- Ариба, открой дверь! Открой. Я хочу кушать! Мухамед разрешил мне выходить и работать по дому!
Ариба пришла. Она встала под дверью и слушала, о чем кричит Лейла.
- Мухамед сам приказал мне тебя закрыть. Стирка будет после обеда. Поэтому тебе лучше не кричать напрасно.
- Ариба, открой. Принеси мне поесть! Я голодна. А если я сейчас не поем, у меня совсем пропадет молоко.
- Тебе и не нужно грудное  молоко. Ты и так почти не кормишь сына грудью. Он уже привык к бутылочке, ему так кушать легче и надежней.
- Открой! Ты что себе позволяешь? Забыла, что я здесь хозяйка? А ты кто? Когда Мухамед отменит наказание и выпустит меня, я тебе за все отомщу.
- Ты мне не хозяйка. Дядя Абдул звонил и сказал, что приедет и увезет меня в Марокко. Икрам перенес свадьбу на пол года раньше. Сид Абдул и тебя хочет забрать в Марокко. Поэтому ещё неизвестно, останешься ли ты хозяйкой в этом доме или тебя вернут отцу.
Лейла была поражена ее словами. Она невольно замолчала. Как? Вернуться в Марокко? Ее отвезут к отцу? Нет, только не это! Отец даст ей много ударов плетьми, а потом заставит уйти в семью какой-нибудь родственницы, чтобы помогать ей по хозяйству или в поле. У них в роду многие родственники занимались выращиванием овощей. И что – ей до конца жизни придется возиться на поле?
 Нет, никуда она из Бразилии не уедет! У нее есть деньги, которые Мухамед получил, продав дом в Фесе. Вот и пусть покупает ей дом в Рио, если решит развестись с ней!  Лейла столько раз говорила себе об этом, что даже поверила, что так все и случится. У нее и здесь будет свой дом.
Через некоторое время все-таки вернулась Ариба и открыла дверь. А Халиса принесла поесть. Она вошла и внесла поднос с едой.
- Мне некогда за тобой ухаживать, Лейла. Но свекор сказал, что ты должна заняться стиркой. Когда поешь, я покажу тебе стиральную машину. Ты прожила в доме столько недель, но так и не научилась запускать машинную стирку. А тебе вскоре придется самой заниматься всеми делами.
- Что такое? Может быть, Мухамед купил твоему мужу дом?
- Да, скоро у нас будет свой дом, - скромно ответила ей Халиса, с удовольствием подначивая противницу к спору.
Лейла поняла, что ни Халиса, ни Ариба не ждут от нее никаких неожиданностей. Но у нее был свой план освобождения. Она вдруг выхватила из рук Арибы ключ и повторила то, что несколько дней назад сделала с прежним  ключом: выбросила его в раскрытое окно!
- Всё! Больше никто не сможет закрыть меня в комнате. Вот покушаю и могу заняться домашними делами.
Ариба растерянно смотрела на руки, а Халиса напомнила:
- Есть ещё кладовка под лестницей. Дверь и там можно закрыть на ключ.
- Ты тот ключ сначала найди! Я ночью спускалась попить воды и забрала и его.
- Какая ты предусмотрительная! – усмехнулась Халиса. - Ешь и потом займись делом.
- Ты не указывай мне, что делать. Ты невестка, ты никто передо мной.
Халиса не стала вступать в спор с глупой женой свекра, но, отправившись за покупками, выйдя из дома, она зашла в «Волшебную лампу» и предупредила отца Амина, что Лейла вновь  выбросила ключ.
- Главное, чтобы никуда не делась плетка, - с намеком ответил Мухамед. – Иди, Халиса, по своим делам, я разберусь с ней вечером.
Невестка ушла, а он задумался: видел ли он утром плетку? Обычно она висела на гвоздике возле входной двери, там, где ее повесил дядя Абдул. Но что, если Лейла спрятала и ее?
- Ариба, спустись вниз и проверь, на месте ли плетка, - позвонил он домой, не выдержав и даже забыв, что телефон стоит внизу, в гостиной, и никуда Арибе не нужно спускаться, чтобы увидеть, на месте плетка или нет. Стоит лишь повернуть голову в сторону двери.
-  Да, пока на месте. Но ключа от кладовки  нет. Лейла предупредила, что спрятала и его.
- Хорошо, я приду и разберусь.
Он отключил телефон. Какая жизнь теперь у него наступила! Аллах, за что? За что он наказан такой женой?
Через некоторое время вернулся с улицы Мустафа.
- Твоя жена стоит на балконе. Наверно, она вывешивает постиранное белье. Мне не видно веревки, но она не стоит без дела, а чем-то занята.
Но это не успокоило Мухамеда. Он понимал, что для него наступают трудные времена. Прошел день,  наступила ночь перед возращением Латифы домой. Если она согласится, то сын с Халисой уже завтра смогут забрать вещи и уйти в дом матери. Что изменит это для Мухамеда? Придет ли в себя его молодая жена?
Мухамед так устал, что решил хорошо выспаться, как вчера поступила Ариба. Ведь завтра ему предстоит встретиться с Латифой. Им надо будет обсудить проживание сына в ее доме. Неожиданно он принял одно решение. Мухамед был намерен попросить ее вместе с Самирой вернуться в его дом. А Амин и Халиса  пусть живут отдельно, своей семьей.  Он понимал, что на его предложение Латифа не согласится. Но вдруг? Вдруг?! Мухамеду так хотелось верить в чудо.
Ночью снова не обошлось без происшествий. На этот раз не спалось Халисе. Она тоже нервничала, не зная, что их с Амином ждет дальше. И, если честно, ей не нравилось и оставаться в доме свекра, но и жить рядом с сестрой Амина тоже не хотелось. Как они поладят? Не только Амин и Самира, но и она с Самирой? И когда у них появится собственный дом?
Эти мысли не давали уснуть. Поэтому она услышала, как по коридору кто-то осторожно двигается в сторону лестницы.
- Наверно, это Ариба забыла приготовить бутылочку для ребенка, - подумала Халиса, поворачиваясь на другой бок.
Но этим она разбудила Амина. Он встал, накинул халат и вышел из комнаты.
- Захотел пить или…? – заподозрила Халиса. Необъяснимая ревность заставила ее встать с постели и тоже последовать в коридор за мужем.
Когда она прокралась к лестнице, стараясь двигаться как можно тише при ее весе, то вдруг столкнулась нос к носу в Амином, который с округлившимися глазами взлетел по лестнице.
- Амин? Ты где был? А я решила пойти попить. Захотелось воды с лимоном.
- Да? И мне тоже. Но там на кухне – Лейла! Халиса, иди, сходи на кухню, принеси мне стакан сока, а я туда не вернусь. Мало ли что потом выдумает эта испорченная  девчонка.
- Хорошо, Амин, - ответила ему жена. Халиса обрадовалась, что муж не стал скрывать от нее случившееся.
Амин скользнул в их комнату. А Халиса уже спокойно спустилась вниз. Когда она вошла на кухню, то Лейла со стаканом в руке повернулась к ней с милой улыбкой, но которая тут же сползла, когда жена Мухамеда увидела Халису.
-  Ты?
- А ты думала, что вернулся мой муж? – ехидно спросила молодая женщина.
- Змея! Тебе все не спится? Караулишь, как бы твой муж не сбежал от тебя к более молодой и красивой девушке?
- Глупая ты, сама свое счастье погубишь, - спокойно ответила Халиса, наливая сок в два высоких стакана.
Она собралась уходить, когда на кухне появился заспанный Мухамед.
- Что у вас за привычка появилась – блуждать ночью по дому? – подозрительно спросил он.
Но не успела выйти Халиса, как на кухне появилась Ариба.
- Абдульчик хочет кушать. Это его время, - объяснила она. – Всегда просыпается в этот час.
- Лейла, помоги  Арибе. Что ты сидишь? Иди к сыну. Нечего тут на кухне рассиживать, - велел Мухамед, растирая заспанное лицо ладонями.
До утра оставалось немного – пара часов.
Когда за завтраком собрались все, кроме Лейлы, которую Мухамед лично закрыл на запасной ключ, найденный на связке, отец предложил Амину сегодня же пойти к владельцу дома, который, по слухам, продается.
- Я помогу тебе его купить. И дядя Саид мне звонил вечером, он тоже хочет сделать тебе подарок, Амин. Даст недостающую сумму денег. Мы купим вам с Халисой дом, сделаем ремонт, и уже в январе вы сможете туда перебраться.
У Халисы от счастья забилось сердце. Но одна мысль омрачила  радость: она вспомнила, что в доме, который им собирались купить, окна тоже выходят на бар. И тот дом тоже виден из окон почти всех комнат здесь. Лейле не трудно будет наблюдать за ними из любого помещения. Даже не обязательно стоять у какого-то одного окна.
«Надо будет выбрать плотные шторы и непрозрачный тюль», - решила она.
 

27. Часть 18. Глава 27. Будни Сан-Криштована. Возвращение Латифы и Самиры из Ангры. Лео в больнице.


Базилио долго ждал момента, чтобы улизнуть из бара. И вот наконец дона Жура отвлеклась и забыла о нем на какое-то время. Парень тут же выскользнул из бара и в два счета оказался возле синьора Олаву. Художник вынес на улицу стульчик, выставил мольберт с картиной, но сам взял в руки не кисть и краски, а тряпкой протирал стекло в огромном окне-витрине.
- Синьор Олаву, а что это вы делаете? Опять готовитесь к выставке?
- Базилио, может быть. Видишь, я дописал картину. Теперь выставлю ее в витрине, в общем-то ты угадал. Презентация одной картины. А сам сяду на улице и буду принимать заказы.
- Какие заказы?
- Разные. Заказы на портреты хозяина с животным. У кого-то дома есть собачка, у кого-то кот, игуана, попугай. Пусть приходят, я запечатлею их питомцев вместе с ними. Недорого. И мне реалы и сентаво не будут лишними.
- Бизнес? А дона Жура и не знает, что вы ее кота нарисовали. То есть вашего общего Файера.
Но синьор Олаву как-то грустно посмотрел на Базилио и промолчал. Парень подошел к мольберту, чтобы взглянуть на законченную картину.
- Надо же! А я раньше видел только кота. А теперь вы уже совсем его дорисовали и себя рядом тоже…
- Иди, Базилио, тебе пора. Дона Жура уже выглядывала на улицу, наверно, тебя ищет.
Официант со страхом оглянулся.
- Я пойду, - трусливо сказал он и поспешил к бару.
Да, художник оказался прав. Дона Жура не только его искала, но и ругалась, удивляясь, почему Базилио всё еще не вынес на улицу стремянку. Ведь именно сегодня она планировала начать украшать бар к предстоящему Рождеству. Уже конец ноября, пора повесить у бара яркие флажки и гирлянды, а витрины украсить разными инсталляциями со стеклянными шарами и ветками.
На самом деле шары были вовсе не стеклянные, а из пластика, сделанного под стекло. Но выглядели красиво, Базилио они понравились сразу, как только дона Жура принесла их из магазина. Из бутылок кашасы и других напитков собирались сложить вперемежку с ветками комбинацию. Или как ее? Инсталляцию.
«Инсталляция» - это словечко принесла дона Ноэмия, вычитав его в одном глянцевом журнале. Теперь дона Ноэмия придумывает, как обновить, но в восточном стиле, инсталляции в окнах своего кафе. Дона Жура на это сказала, что лично она не желает заниматься подобной чепухой. Но Базилио кажется, что все-таки хозяйка всё больше склоняется к тому, чтобы идти в ногу со временем в оформлении витрины заведения.
Вот и новую гирлянду купила. В старой-то гирлянде часть лампочек перегорела,  проводки потерлись. Базилио уже видел коробку с новой гирляндой: лампочки в ней более мелкие, чем в старой, но среди них не только белые, но и те, которые будут светиться фиолетовым цветом.
 Сегодня предстояло повесить новую гирлянду. Но старая тоже была подремонтирована.  Синьор Рохелио удружил, починил и принес. Дона Жура угостила его в благодарность тарелкой пирожков, а Базилио приказала обвить той гирляндой пальму.
- Я ноги обдеру! – заныл он, но дона Жура велела не закатывать брюки, а лезть так. И вообще – если вынести стремянку, то Анинья могла бы подавать ему гирлянду, а он бы повесил. У доны Журы - все просто.
 Когда хозяйка вынесла ещё и коробку с крупными блестящими шарами, которые надо было прикрепить над входом в бар, Базилио не выдержал и вывалил информацию, стоя на одной из верхних перекладин лестницы.
- Дона Жура, я видел картину, которую синьор Олаву так долго писал. Вы были правы: он кота нарисовал.
- И что, Базилио? Кота так кота. Главное – не меня и не мой бар!
- Так знаете, как он назвал картину? «Мой друг меня покинул».
- Как? И что за друг у него такой?
- Кот. Он нарисовал вашего кота Файера, сидящего в кресле, закинув лапу на лапу, с сигарой в пасти. А на заднем плане – его собственное изображение.  Ав-то-пор-трет, - выговорил Базилио по слогам сложное слово.
- Совсем с ума сошел синьор Олаву, - покачала головой дона Жура, покосившись на рыжего кота. Он был таким толстым, отъевшимся в ее баре, что как-то сразу при взгляде на него приходили мысли о благополучии заведения.
 Однако у доны Журы вызывало беспокойство отсутствие у Файера аппетита. Последние дни кот голодал, отказываясь от самой разной еды, какую ему только не предлагали. «Придется позвонить Шанди. Не зря же он учился когда-то на ветеринара. Или лучше  позвать Дору? Давно с ней не виделись. Пусть и кота посмотрит, и моего внука ко мне приведет», - подумала она.
Базилио же продолжал болтать.
- Синьор Олаву  намерен заработать денег к Рождеству: будет рисовать портреты кошек и собак вместе с их хозяевами.
- Базилио, лучше бы он свою витрину украсил. Шары бы повесил, разрисовал бы каждый шар. И красиво развесил их по всему окну!
- Дона Жура, а это идея! Пусть художник расписывает шары портретами животных и людей и продает их. Надо не забыть – подать ему такую идею. А то он собрался выставить только новую картину.
- Ты, Базилио, займись той работой, за которую тебе платят. Я плачу тебе деньги, между прочим. Меньше по сторонам смотри и дело делай. Сегодня Анинья и так одна в баре со всеми делами справляется, Потому что твоя задача – повесить гирлянды.
Она встала на улице рядом с лестницей-стремянкой и никуда не уходила до тех пор, пока Базилио не протянул от пальмы к бару толстую леску и не обвил ее гирляндой из многочисленных лампочек. Потом принялся крепить шары.  Оставался последний шар, когда Базилио его едва не уронил, засмотревшись на что-то или кого-то.
- И что же ты увидел, Базилио? – грозно спросила Жура.
- Что-то произошло, дона Жура! Сюда ведут окровавленную женщину.
Жура оглянулась в ту сторону, куда показывал пальцем Базилио. Да, так и есть. К ее бару направлялась процессия. Две соседки и синьор Рохелио вели под руки ещё одну знакомую Журе даму – дону Флор.
Женщина прикрывала  носовым платком рану на шее, но было видно, что ткань испачкана красным.
- Вампир! Меня искусал вампир, - простонала пожилая женщина.
- Да что вы выдумываете? – сердито заметила хозяйка бара, которая уже слышать не могла о вампирах в Сан-Криштоване.
Базилио немедленно слез со стремянки. Анинья тоже выглянула из бара. Посетителей было мало, но и те высыпали на улицу, услышав о происшествии, и окружили пострадавшую.
- Объясните толком, что с вами случилось. Кто на Вас напал? – пыталась добиться вразумительного ответа Жура, сложив руки на груди. Ей очень не нравилась эта история. Что опять за вампиры? Она нехорошо взглянула на Анинью. Или девчонка ни при чем?
Оказалось, дона Флор, у которой до некоторых пор вполне удачно шла торговля, (а она продавала традиционную бразильскую выпечку, эмпанадас и прочее), стала терпеть убытки в тех пор, как по Сан-Криштовану поползли слухи о вампирах. Ее лоток на углу двух улиц недалеко от автомастерской Рапазао покупатели стали обходить стороной.
И она решила поговорить с Рапазао и Лижейро, которые уверяли всех, что вечерами здесь можно встретить вампиров.
- Я пожалуюсь на вас в полицию! – пригрозила женщина.
Но Рапазао не растерялся. Он сделал круглые глаза и предложил зайти к ним в мастерскую.
- Мы поймали вампира, - с заговорщицким видом сообщил он скандалистке. – Не верите? Пройдемте со мной, убедитесь сами. Он подхватил дону Флор под ручку и привел в мастерскую. Свет в помещении был погашен, в углу в самой настоящей клетке кто-то ворочался.
- Он там! – кивнул Рапазао.
Женщина несмело подошла к клетке, думая, что ее пытаются разыграть. А скорее всего  - поиздеваться. Она хотела увидеть как можно больше, чтобы потом было что поведать соседкам и в полиции, где служил сын одной из ее знакомых.
- Вампир пойман! Больше никого он не сможет терроризировать, - убеждал ее тем временем Рапазао.
Но когда она приблизила лицо к клетке, существо в лохматой шкуре и страшной маске вдруг протянуло  к ней через прутья руки и схватило за горло. Она почувствовала, как зубы вампира впились в ее шею, как что-то холодное полилось за воротник…
Осознав, что это может быть только кровь, и ее жизнь в опасности, дона Флоринда вырвалась из смертельных объятий и опрометью выбежала из мастерской. Рапазао бросился за ней и, догнав, предложил чистый платок, который нашелся в его кармане.
Базилио слушал рассказ с ужасом. Но дону Журу так просто ещё никому не удавалось провести.
Ей сразу же не понравился момент о том, что брызнувшая кровь оказалась холодной,  а цвет и консистенция «крови» возле раны подсказали, что это ни что иное, как кетчуп.
 Как только произошло разоблачение, Рапазао внезапно исчез.
- Успокойтесь, дона Флор. Это чья-то дурная шутка. Вам на шею вылили кетчуп.
Кто-то из окруживших пострадавшую зевак даже лизнул снятую  пальцем «кровь» и подтвердил догадку: да, так и есть, кетчуп.
- Опять эти жулики развлекаются! – возмутилась Жура. – Придется теперь звать падре, чтобы он освятил нашу улицу. Иначе люди скоро начнут обходить стороной наш район.
- Да-да, - поддержала ее толпа.
– Пусть падре окропит святой водой каждый дом, и пальму, и ваш бар, дона Жура! – неслись советы со всех сторон.  Предлагали также побить парней из мастерской, у которых не осталось ничего святого.
И только Базилио не поверил ни одному слову хозяйки или собравшихся зевак. Он нашел деревяшку и по примеру опытных героев фильмов о вампирах постарался запастись колом, выточив и заострив его ножом, позаимствованным на кухне доны Журы. От вампиров необходимо обороняться.
С этим оружием он и отправился во время сиесты, объявленной доной Журой в баре, к Рапазао. Мужчины сидели в автомастерской без клиентов. Лижейро и Рапазао, Керосин – все оказались на месте. Они были явно чем-то озабочены.
«Неужели вампир сбежал?» - с опаской подумал Базилио. Мужчины, выслушав парня, одобрили его находчивость.
- Базилио, парень, а ты умен! Как мы сами об этом не подумали? - выразительно посмотрел Рапазао на Лижейро.
Успокоив работника бара, сплетника Базилио, что никакого вампира у них в мастерской не было – пусть он сам зайдет и убедится, и что доне Флор это только показалось, и вообще – она истеричка и всё выдумала, чтобы насолить парням из мастерской. Они выпроводили струсившего и отказавшегося устроить проверку Базилио, а сами призадумались.
- Лижейро, тебе пришла та же мысль, что и мне?
- Рапазао, ты подумал о том же, что и я?
Они договорились настрогать колов на продажу.
- Десять реалов – и кол против любого вампира в Сан-Криштоване   – ваш! – процитировал Рапазао возможный рекламный слоган.
- Надеюсь, Базилио не придет к нам за своими десятью процентами за поданную нам идею?
- Главное – чтобы Анинья не сообразила!
Вскоре работа в мастерской закипела...
У бара же продолжалось обсуждение разных странных случаев и происшествий, которыми делились между собой посетители бара и зеваки, которым так не хотелось расходиться.
- …А ещё мне рассказывали случай, - начал повествовать синьор Рохелио. – Шел сосед одного моего родственника домой. Подходит он к дому. Поднимает глаза к своему балкону и замирает от ужаса. Что такое? Оттуда на него уставилась огромными глазами… страшная морда! То ли голова какого-то неизвестного существа, то ли маска, то ли череп неизвестного науке зверя. Просто мистика какая-то. Смотрит на него морда, шевелится, дрожит. И только когда на балкон вышла его жена, сосед понял: она постирала футболку их сына, а на ней был нанесен рисунок фосфорной краской, которая и светилась в темноте, так напугав отца владельца модной футболки. Так-то!
Дона Жура никого не разгоняла у бара. Она ушла внутрь заведения и деловито просматривала счета, перебирала скопившуюся в кассе мелочь…
И потому, конечно, Базилио первым заметил подъехавшую к дому доны Латифы машину.
- Дона Жура, дона Латифа с Самирой вернулись! Их привез муж доны Жади, - доложил он хозяйке, подбежав  к ней и едва не опрокинув ей прямо на платье горшок с цветком, который стоял на конце барной стойки. Дона Жура любила цветы и требовала, чтобы ее интерес к домашней флоре уважали клиенты бара.
- Базилио, это что такое?! Смотри, куда лезешь!
- Дона Жура! Самира такая загорелая! Она говорила доне Ноэмии, что едут в Ангру. Я сам слышал.
- И что? Тебе какое дело?
Парень обиженно замолк. Потом он постарался незаметно отойти и исчезнуть из бара. Дона Жура была занята какими-то подсчетами, но вполне могла найти ему подходящее занятие. Но Базилио и так переделал столько разных дел! Он повесил гирлянды, до этого протер все столики, вымел территорию вокруг бара, даже расставил букетики и салфетницы на каждый столик.
 Но дона Жура не забывала давать ему все новые задания, не обращая при этом внимания на Анинью, которая почти не шевелилась за стойкой, лениво вытирая стаканы после того, как не спеша вынула их из посудомоечной машины – недавнего приобретения доны Журы для бара.
Поэтому Базилио направился на улицу и встал под пальмой, откуда было видно многое: как магазин синьора Мухамеда за спиной, так и дом доны Латифы, от которого только что отъехал автомобиль, а в его салоне Базилио заметил дону Жади.
- Значит, к доне Латифе скоро явится Мухамед. Он никогда не приходит в тот дом, когда там дона Жади, - пробормотал приметливый парень. И долго ждать не пришлось: из дома арабов вышла Халиса и куда-то отправилась. Но потом она вернулась вместе с Амином, и они направились к дому матери.
Анинья не дала ему досмотреть, что будет дальше.
- Базилио, иди, тебя дона Жура зовет.
- Где ты ходишь, бездельник? Займись посетителями, пока Анинья подготовит заказы на вынос, потом ты разнесешь их, доставишь по адресам.
Парень возражать не стал. Работать кулинарным курьером из бара ему нравилось. Это ведь не столики мокрой тряпкой протирать и не веником махать.

…Жади только привезла сестру и племянницу домой.  Отвез их в Сан-Криштован, конечно,  Лукас. Но Жади хотелось провести с ними как можно больше времени. И она хотела убедиться, что Латифа и Самира попадут в дом без приключений.
Дело в том, что во время их пребывания в Ангре дона Ноэмия позвонила Латифе и сказала, что от Мустафы она узнала  о планах Мухамеда – переселить в ее дом сына и невестку, а их с Самирой вернуть в тот дом, откуда они в разное время «разлетелись»: сначала Самира отправилась в пансион, а потом и Латифа сочла себя разведенной и перешла в другой дом. Мухамед желал теперь всё изменить.
Лара Ноэмия спрашивала: как ей поступить, ведь Мухамеду известно о том, что ключ у нее. Она сказала, что не станет никому отдавать ключ без разрешения Латифы.
Латифа и Самира всполошились, опасаясь, как бы их родственник самоуправно не начал переселение в их отсутствие. И хотя Латифа утешала себя и Жади с Самирой, что Амин так не поступит за спиной матери, но все-таки осадок от звонка доны Ноэмии сохранился  у них до возвращения в Рио.
Но, подъехав к дому, открыв дверь ключом Самиры, они убедились,  что все в порядке. Однако Латифа приготовилась к возможному визиту Мухамеда. Точнее – она заявила сестре и дочери, что после утомительного пути от Ангры до Рио, когда несколько часов им пришлось ехать в машине по жаре, не смотря на включенный кондиционер, она очень вымотана и не желает выслушивать пустые претензии Мухамеда. Поэтому она согласилась с предложением Жади не открывать визитеру дверь.
- Только если придет мой сын, только с ним я соглашусь поговорить, - сделала уступку Латифа.
Жади уехала от них со спокойной душой. А мать с дочерью решили разобрать вещи из сумок, с которыми они ездили отдыхать в Ангру.
- Какое замечательное и красивое место, - мечтательно проговорила Самира.
- Ты была счастлива там, дочка?
- Да. Там мне всегда бывает хорошо.  Как права была Иветти, когда сказала: можно не высыпаться, быть усталой, измотанной, иметь серьезные проблемы, быть простуженной, но при этом быть абсолютно счастливой. Абсолютно.
- Тебе завтра сдавать зачет, - напомнила Латифа.
- Я помню. И завтра после зачета мне надо поехать в больницу к Лео.
- Самира, это неприлично. Как ты поедешь туда одна?  Что о тебе подумают его родственники? И сам парень? Почему о его возвращении никто больше не знает? И ты тоже ничего не сказала ни Жади, ни его брату Лукасу!
- О каких родственниках ты говоришь? Мама, его родственники – Лукас и тетя Жади, Иветти и синьор Леонидас. С доной Деузой я тоже знакома, но и ты ее должна помнить, она же стала женой Эдвалду, портного, который когда-то снимал комнату в квартире доны Одетти и занимал первый этаж под швейную мастерскую. Теперь там живет синьор Олаву.
- Я знаю, Самира. Только дело не в этом. Неприлично девушке одной являться к мужчине в больницу. И ещё: Зорайдэ всегда опасалась этого парня. Я почти не знакома с Лео. Его знает Жади. Но я его боюсь. И интуиции Зорайдэ я верю. Он так похож на Лукаса, когда ему было столько же лет, сколько теперь Лео, что на меня это нагоняет страх.
- Но что такого Лео сделал тете Жади? И не говори, что ты ничего не помнишь. Прошло всего шесть лет или немного больше.
- Самира, он ничего плохого не сделал Жади, конечно. Наоборот, очень помог ей в трудную минуту, предоставив ей крышу над головой в доме  матери. Но не знаю, как это объяснить, почему мне так не по себе, когда я слышу о нем.
- Мама, у меня с Лео деловые отношения. Только деловые отношения, понимаешь? – подчеркнула девушка. - Я не собираюсь влюбляться в него, не намерена иметь с ним какие-то иные, кроме деловых, отношения. Замуж за него я тоже выходить не собираюсь.
- Дочка!
- Мама, я завтра должна навестить Лео в больнице. Он прислал  столько нужных  мне фотографий, благодаря чему мои репортажи имели успех,  поэтому с моей стороны будет нехорошо проигнорировать его просьбу заглянуть с планшетом к нему в больницу. Возможно, теперь ему нужна моя помощь. Он просил меня не пугать его маму, никому не звонить и ничего о нем не рассказывать. Он всё хочет сообщить сам. Но я всё-таки поделилась с Иветти сегодня утром перед отъездом из Ангры. Дона Иветти обещала позвонить сегодня  его матери. Дона Деуза – ее близкая подруга, была такой долгие годы, пока  история с рождением Лео немного не охладила их отношения.
- Так в больнице ты будешь не одна? Его мать тоже туда приедет? Вместе с  Иветти?
- Думаю, что так и будет. И мне не удастся поговорить с ним. Потрачу напрасно пол дня. Надо было ехать к нему сегодня, но мы поздно выехали из Ангры. Мама, ты должна меня понять: я обязана проявить вежливость, и если Лео просит заехать к нему в больницу, то я не могу ему в этом отказать.
Больше спорить они уже не стали. О том, что сын Леонидаса Ферраса, младший брат Лукаса, Лео был ночью доставлен в одну из клиник Рио-де-Жанейро, Самира узнала сначала из Интернета, между прочим, а затем он сам прислал письмо на ее электронную почту. Вместе с несколькими новыми фотографиями, между прочим! Так могла ли девушка отказаться от встречи с ним? Ничего личного, однако. Это часть ее сотрудничества – убеждала себя Самира.
Кстати, как долго Лео собирался скрывать новость о своем возвращении  из Пантанала от отца и прочих родственников, если об этом уже рассказал Интернете? Девушка решила дать Лео смску, чтобы предупредить об этом:  кто знает, возможно, у Лео в больнице нет доступа к всемирной паутине?
Пришла дона Ноэмия, чтобы вернуть ключ, и выдала матери и Самире все сплетни о том, что произошло в Сан-Криштоване за пять дней, пока их не было в городе.
Самира узнала и заинтересовалась, например, тем, что буквально вот только что дона Жура разоблачила очередной миф о повадившихся разгуливать  по Сан-Криштовану вампирах. Это снова оказались проделки Рапазао и Лижейро.
- Неужели их некому проучить?-  разозлилась Самира, не забыв ещё устроенную ими фотосессию в желтой газетенке.
- Жура собирается сходить  к падре, пожаловаться на этих двоих грешников, попросить его окропить святой водой бар, дома и всю улицу. Но вам этого не понять. У мусульман нет святой воды, так ведь?
- Дона Ноэмия, у нас есть бахур. Мы окуриваем им помещения с такой же целью: чтобы избавиться от всего плохого, дурного глаза, колдовства.
Потом дона Ноэмия ушла. Но к ним уже снова звонили в дверь. Пришли Амин и Халиса. Латифа шепнула дочери, чтобы она не рассказывала Амину о том, что ей стало известно об Эмми.
- Хорошо. Я с Амином совсем не общаюсь. Зачем я стану ему рассказывать о подруге Хадижи?
- Но доне Ноэмии ты проговорилась,  - упрекнула ее мать.
- Потому что она не верит  в то, что в арабских странах все ещё существует неравенство между мужчинами и женщинами. Она судит о восточных мужчинах по Мустафе, который давно «образилился», пусть и не окончательно.
- Но другим лучше не знать  историю, которую тебе рассказала Хадижа. Ты же видела, как возмутилась дона Иветти, как расстроилась и испугалась Жади.
- Тетя Жади переживает не из-за истории с Эмми, а из-за того, что в дом Хадижи вернулась вторая жена.
- Помочь? – возникла за их спинами Халиса. Она пришла на кухню, чтобы заварить чай с мятой. В доме свекра это было ее обязанностью.
Мать с дочерью тут же замолчали, и возникла неприятная пауза.
- Помоги, конечно, Халиса. Мы совсем недавно вернулись из поездки, очень устали. Будем рады твоей помощи.
- Я приготовила таджин и принесла вам в кастрюльке. Ведь в дороге вы могли проголодаться.
Самира понимала, что невестка изо всех сил старается соблюсти принятые приличия. Тарауф или как там это называется в Марокко?
Быстро проглотив предложенный ей приготовленный Халисой  чай, Самира ушла к себе в комнату. Ей нужно было кое-что сделать.  А Халиса с Амином остались с матерью, они потому и пришли, что им нужно было срочно поговорить.
Из своей комнаты она слышала, как мать, провожая их вниз, сказала:
- Можете переехать к нам в любое время. Хоть завтра. Или когда приведете в порядок вашу комнату, обставите вещами, как вам понравится.
- Мы должны купить мебель. Не станем забирать кровать и шкафы из дома отца.
- Да, как хотите. Когда привезете мебель, тогда и переселяйтесь, - согласилась мать, провожая сына и невестку из дома.
- Мама, а что, Амин с женой уходят из дома отца?
- Да, дочка, Амин и Халиса будут жить с нами. Недолго, потому что Мухамед и Саид договорились купить им дом, тот, в котором жили дона Фелисити с мужем.
- Я слышала, что после смерти доны Фелисити дети решили забрать отца к себе, а дом продать.
- Они ведь не потеснят нас? Я так хочу, чтобы мои дети мирно ужились рядом со мной.
- Мама, пусть живут, мне  они совершенно не помешают, если только не станут лезть ко мне со своими представлениями о жизни, делая мне замечания о том, как и что правильно, как я должна жить, что делать, как одеваться и прочее.
Латифа вздохнула.
- Я уже поговорила с Амином и Халисой об этом. До покупки дома и перехода в их собственный дом им и нам нужно потерпеть месяца два-три.
- Отлично.  А теперь мне надо сходить к доне Журе. У нее есть телефон доны Деузы, а я его снова потеряла.
- Самира, тебя опять увидят возле бара, где продают спиртное.
- Только не говори, что теперь это не понравится Амину. Я намерена жить по собственным правилам. Не я буду жить в их доме, а они – в моем. То есть в твоем, но там, где уже живу я.
- Самира, только не дерись с братом, как тогда с Лейлой.
- Пусть не трогает меня, не цепляет, не лезет ко мне с замечаниями. И тогда драк не будет.
Так и не договорившись, Латифа ушла на кухню, а Самира вышла из дома.
Когда она возвращалась  от доны Журы, то ее остановил Амин.
- Амин, как ожидаемо с твоей стороны! – закатила глаза Самира. - Что тебе?
- Ты так просто заходишь в бар, где торгуют спиртным? – строго спросил брат.
- И что? Разве я выпила кашасы? Амин, хочешь жить мирно, давай сразу договоримся о правилах мирного сосуществования. Кстати, я не стану покорно подставлять руки под палку, как это сделала твоя приятельница Эмми в Арабских Эмиратах. Говорю тебе не для того, чтобы напомнить о твоей большой любви, которую ты потерял, но пример пришелся к слову: Ясмин встретила твою Эмми в торговом центре в Дубаи…
И Самира, забыв  о данном матери обещании, выложила брату историю об Эмми, которой с ней поделилась Хадижа.
Но она осознала, что наделала, только когда увидела, как побледнел Амин. В его глазах плескались такие чувства…
- Прости. Я не должна была рассказывать тебе об этом. Но я никогда не смирюсь с гендерным неравенством, никогда не стану безропотно протягивать руки, чтобы ничтожество, которое по умственному уровню может быть намного ниже меня, бил меня палкой по пальцам. Никогда, Амин. Запомни, Амин, никогда!
Она поспешила уйти, тем более, что их мать выглянула на балкон, а из «Волшебной лампы» вышел Мустафа. Вернувшись в дом, Самира покаялась перед матерью в том, что длинный язык сослужил  ей плохую службу.
- Дочка, а ты знаешь, что во время вашего разговора жена твоего отца стояла на балконе? И с ней та девушка, которая нянчит их сына. Они что-то развешивали там, но мне показалось, что и они слышали то, о чем вы говорили.
Самира пожала плечами. И что с того, что жена их с Амином отца услышала имя Эмми? Какое Лейле дело до этого?
  Остаток дня и вечер она просидела у себя в комнате, перекидывая фотографии из электронной почты,  из сотового и планшета на ноутбук.
Латифа же рано легла спать, потому что у нее разболелась голова. В Ангре она непривычно долго находилась на солнце. Это Самира с удовольствием загорала у нового бассейна Феррасов, Латифа же только сидела в тени, но вместе с Жади и Иветти они с дочкой ходили на пляж к океану. Слишком много солнца для нее. Самира «купалась» в жарком воздухе, но Латифе было не очень комфортно. Она не жаловалась, не желая портить другим отдых, но сделала хуже себе. Теперь у нее ужасно болела голова.
Решив, что сон поможет ей вылечить головную боль,  Латифа постаралась уснуть.  Она не слышала, как в дверь звонил Мухамед, т.е. он пытался звонить, пока не понял, что звонок не работает. Он не мог знать, что Самира решила его отключить, потому что гостей в их доме больше не ожидалось,  а матери был нужен сон.  У нежданных гостей есть кулаки, которыми можно постучать непосредственно в дверь. Только она тоже не намерена была открывать дверь даже отцу, так мама ясно дала понять, что общаться с ним не желает.

…На следующий день Самира забежала после занятий в университетскую библиотеку, чтобы в спокойной обстановке проверить электронную почту. Ранее она получила сообщение на сотовый, где Лео просил ее заглянуть в электронный ящик. Потом он даже позвонил ей.  Лео  уже  знал, что его имя попало в новости разных сайтов в Интернете. Ему успели позвонить все: Иветти и Леонидас, Лукас, Далва, Альбьери, даже его мать и бабушка Мосинья, которым сообщила о нем Иветти.
Самира выждала, когда откроется почта. Так и есть! Во Входящих ее ждало послание от Лео. Парень выражал надежду увидеть ее и на всякий случай объяснял, как добраться до больницы.  Он повторил просьбу захватить с собой планшет и на этот раз объяснил, для чего он нужен. Оказывается, у Лео оказался в больнице с собой фотоаппарат, и парень тревожится, как бы не пропали снимки, сделанные им в Пантанале.
Кроме того, у него имелась флешка приятеля, который собрал огромный материал о лекарственной флоре Пантанала, и его тоже необходимо было сохранить. Лео попросил Самиру о помощи. Неизвестно, когда Алекс выздоровеет, но не хотелось бы, чтобы его труды пропали. Флешка – вещь весьма ненадежная, может затеряться, как, впрочем, может пропасть и фотоаппарат с картой памяти.
Конечно, Самира согласилась помочь  ему, выручить и его друга.  У нее появилась мысль, что приятель Лео может быть ей полезен, если согласится рассказать о лекарственных растениях такого огромного региона, как Пантанал.  И это почти готовый материал для очередной статьи! Но парни сначала должны выздороветь.
Когда Лео позвонил ей, дона Деуза и синьор Альбьери уже узнали о том, что Лео оказался в отделении госпиталя, после того как их с Алексом вывезли из труднодоступного района болот Пантанала, где сначала Алекс – биолог из крупного НИИ, а потом и Лео подхватили малярию. По словам Лео, Алекс был совсем плох, когда на них  наткнулись спасатели, поэтому приятель Лео сразу же после госпитализации оказался в реанимационном отделении. 
Лео же был в намного лучшем состоянии. Он даже смог зарядить свой сотовый и сделать несколько звонков. Но, не имея в больнице компьютера или планшета, Лео не мог перебросить на почту Самиры все снимки, которые опасался утратить.
Лео явно обрадовался, услышав от Самиры, что она обязательно приедет к нему в больницу.
 И вот теперь,  зная адрес, ей предстояло выяснить, на каком транспорте удобнее добраться до больницы.  Уточнив детали и продумав, как лучше доехать до нужного района, Самира позвонила домой и, сообщив матери, что уже едет к Лео, вскоре уже спешила к автобусной остановке…