Звезды над урманом часть 79

Предыдущая страница: http://proza.ru/2014/08/17/292

– Гусь на юг весь прошел, жди снега, – поглядев на небо, обрадовался Архип.
– Уж скорее бы. Может, морозы пораньше наступят, и по первому ледку на Самар-село двинем, – согласилась с ним Ксения, смахнув слезинку, плетя из лозы заплечную корзину для Ванюшки.
– Не реви, в урмане Ване спокойней будет. Оглядись, что нынче в Сибири творится. Казаки из Искера ушли, последние после зимы из Самар-села, может, тоже по реке скатятся, коли подмога не придет. Как Ермак Тимофев погиб, так Сибирь и в рыло не чесалась воеводам да царю-батюшке. Вона сколько народа осенью по реке сплавилось да на Русь обратно подалось. А с Никитой Ванюшка будет под надежным призором. Грамоте подучится трохи.
– Да какая там грамота, он уж и так совсем заумный стал! – воскликнула Ксения, хлопнув ладошками себя по ногам, – в двенадцать-то годков! Всех собак да оленей на стойбище перелечил. А Мамару старому в позвонках покопался, куды-то надавил, так он пуще оленя теперича носится, а ранее и вставать со своей спиной не мог, во как перекосило. Да и нашей Полинке, когда она от грыжи мучилась да ночами дурниной орала, взял да и зашептал грыжу-то. Знахарь, а не малец.

Тут Ксения неожиданно вздрогнула оттого, что Архип внезапно расхохотался на всю округу.
– Ну, пошто ржешь, как жеребец? – отложив корзину в сторону, покачала головой женщина.
– Я тоже хотел в отрочестве привитухой быть! Ха-ха! И руки в тепле… Ха-ха… И чарка на столе… Ха-ха-ха!
– Ты на лапищи свои глянь, бесстыжий. Ими только у коров роды принимать! – и Ксения, посмотрев на огромные руки Архипа, вдруг сама расхохоталась еще пуще кузнеца.
Скрипнула входная дверь, из-за которой появилась голова Ванюшки:
– Что за шум, а свары нет?
– Да тут дядька Архип привитухой решил под старость стать, – вытирая концом платка слезы, давя в себе вспышки смеха, ответила Ксюша.
Ванюшка взглянул на лапы отчима и, прыснув, скрылся за дверью.
Никита, проснувшись, поднялся с лавки, потянулся.
– Что там родители на крыльце балагурят?
– Заняться нечем, – серьезно ответил мальчуган, вновь разбирая таблицы за столом.
– Что нового разобрал? – любовно погладив мальчика по голове, поинтересовался волхв.
Ванюша, довольно улыбнувшись, прочел:
– Коли человек упал, и лико его перекосило, а тело судороги мучают, надобно иглой наколоть все пальцы по очереди на руках. А опосля мочку уха от сердечной стороны проколоть в трех местах, чтоб кровь пошла из всех проколов. Токмо медлить нельзя.
– Молодец, – похвалил его ведун, – многих кондрашка хватила, но не ведали люди, как помочь. Волхвов-то попы поизвели на Руси, токмо привитухи и остались.
Ванюшка, услышав знакомое слово, вновь прыснул.
– Ты чего, отрок?
 – Да так, о своем, отче, – отмахнулся мальчик.


***

Исатай занимался с Ваулиханом без отдыха. Отец и сын не расставались с утра до вечера. Ранним утром, карауля сайгаков, пришедших на водопой, маленький Ваулихан тщетно пытался попасть из детского лука в одного из животных. То стрела не долетит, то тетива сорвется с неокрепших пальчиков.
Но отец был терпелив. Его самого когда-то так натаскивал дедушка, отец Узун Бека.
Исатай ежедневно подсаживал сына на стригунка, и они ездили рядом по необъятной осенней степи. Юный джигит уверенно держался на спине годовалого жеребенка. А вечером же, перед сном, в юрте он рассказывал Ваулихану сказки и былины. Мальчик, прижавшись к отцу, самозабвенно слушал его рассказы. Ботагоз, управившись с делами, также присаживалась рядом.
– Добр был к людям Зенги-баба, покровитель рогатого скота, – начинал очередную народную сказку Исатай. – Многие хитрецы в былые времена пользовались из корысти его простотой и щедростью. Ведь если Зенги-баба на кого взглянет, тот сразу сделается богачом. Вот и лезли к нему на глаза толпами без всякой совести разные проходимцы. Зенги-баба рассердился, наконец, и стал отворачиваться при приближении людей.
Жил на свете бедняк. Только и было у него скота, что единственный верблюд. Захотелось бедняку хорошей жизни. Стал он думать, как заставить Зенги-баба хоть разок поглядеть на него. И придумал. Заколол он последнего верблюда, снял с него шкуру, набил ее сеном, взвалил чучело на спину и начал кружить по степи.
Увидели его люди и закричали: «Смотрите-ка, какое чудо: человек верблюда несет!». Услышал это Зенги-баба, и разобрало его любопытство: как так, неужто и вправду человек поднял верблюда? Не стерпел старик, глянул на бедняка. А тому того и надо.
Ушел он из дому с верблюжьим чучелом, а вернулся со стадом коров.
Айда-ка спать, сынок, завтра расскажу тебе еще одну сказку, – зевнув, распорядился Исатай, глядя, как сморило сына.
Ботагоз отнесла мальчика в постель.
– Ты никуда не поедешь, Исатай? Ты останешься с нами?
– Да, Ботагоз, до весны я буду дома. Нападения джунгар не предвидится. Сейдяк, племянник Едигер-хана, крепко сел на трон. Кучум-хан не сможет собрать войско. Так что до весны я буду с тобой и сыном.


***

Утром, открыв двери, Архип прищурился от яркого света, не сразу сообразив, что ночью выпал первый снежок.
Снега навалило по щиколотку. Но вышедшее солнце уже подтопило его на склоне.
– На непромерзлую землю выпал, – вздохнул кузнец, – тяжело Никите и Ванюшке берегом будет идтить, болотца-то не промерзли.

– Ничего, рекой пойдут, днем полыньи далеко видно. Вот только подождем, покуда на Атлымке ледок сильней схватится, и в дорогу, – успокоил друга вогул, – мы избушки промысловые с тобой летом, Архип, на кой ляд поставили? Ванюшка помнит, где они, от одной до другой – день перехода. Нарты легкие, собаки без труда потащат. По льду, как по большаку, пустятся. Лыжи я Никите с Ванюшкой мехом обшил  чтоб ворс взад лежал – так на подъемы хорошо идти, взад лыжи не скользят. Пока идут, то и снег ляжет. Ну а первое время придется по льду гольному идти.
Архип прошел в кузню и вынес накануне откованную вещицу. Протянул ее Угору:
– Вот, смотри, что я смастерил.
– Что за диво? – удивился вогул, рассматривая непонятный предмет с веревочками из кожи, дощечкой и круглой железной проволокой посредине.
– Скороходы. По льду скользишь, аки птица летишь.
– А. Уразумел. Токмо из берцовых костей-то лучше будет. Да и оставить весной в избушке не жалко, – предложил вогул.
Он сходил к лабазу и принес оттуда несколько костей.
– Вот тута-ка дырочки пробуравь. А тама-ка лямочки подвяжи из кожи, вот тебе и скороходы-ледоходы будут. А в руки палки дай с острыми кончиками из железа коваными. Мы в отрочестве на таких наперегонки по речке ездили.
Всю следующую ночь кузнец прокорпел над костяными ледоступами.
Утром вышел удовлетворенный своей работой. Архип и знать не мог, что задолго до поездки императора Петра Алексеевича в Голландию, дети народов Севера уже гоняли по льду на самодельных коньках из берцовых лошадиных и лосиных костей.
Ванюшка освоил их сразу. Мальчик, привязав кости к подошве тисов, быстро научился гонять от одного края замерзшей лужи до другого.
С Никитой оказалось сложнее. Первый выход на лед совпал с первым падением. Все бы ничего, но подвернул ногу волхв на последующей попытке и упал на лед, скорчившись от боли.
– Ну-ка снимай, отче, обувку. Посмотрю, что там, – приказал Ванюшка.
Архип помог стащить с ноги Никиты сапог из оленей шкуры. Мальчик, приподняв на ладонях пятку, осмотрел ногу каменотеса.
– Не сломана, – радостно объявил он, – токмо вывих. Через два дня прыгать, как кузнечик, начнешь, – и с этими словами юный костолом дернул ступню на себя и чуть в сторону. В глазах у волхва потемнело, и он взвыл от боли:
 – Ты что, душегуб, творишь-то?
– Ногу тебе, отче, вправил, – нисколько не обидевшись, пояснил мальчик, – я всегда так собакам делаю.
– Так я же не собака! – проворчал Никита, ощущая, что боль проходит. Сустав встал на место.
– Я тебе на ночь повязку наложу тугую с муравьями в меду, враз всё пройдет.
И действительно, на следующий день к полудню Никита смог уже наступать на ногу.


Морозы наступили только через полмесяца. Малые реки сковал лед, который с каждой ночью становился все толще и толще. По Оби еще гнало шугу – могучая река всегда сдавалась последней.
Никиту и Ванюшку провожали всем миром. Запрягши собак в нарты и уложив в них оружие, снасти, лыжи и пожитки с продуктами, путники тронулись вверх по льду Атлыма.
Никита встал на лыжи нарт сзади и ногой помог собакам разогнаться. Ванюшка же на костяных кониках весело пошел следом.
Ксения всплакнула. Айша, пробежав несколько десятков метров по берегу, остановилась, махая на прощание платочком.
Когда упряжка скрылась за поворотом реки, Архип объявил:
– Хорош слюни пускать, пора и нам собираться в дорогу. Через неделю и Обь встанет.


фото: коньки из берцовой кости.


продолжение: http://proza.ru/2014/08/28/1409