Кончина Брежнева

Кончина Брежнева совпала по времени с большим событием в моей личной жизни. Дело в том, что моя свадьба была назначена на день, когда официально объявили о смерти видного деятеля коммунистического и рабочего движения, кавалера пяти орденов Ленина, официального автора таких выдающихся произведений российской словесности, как вышедшая огромным тиражом «Малая земля» и ещё какой-то книги, название которой я забыл, а содержания не могу вспомнить. Моя невеста Нина предложила отложить бракосочетание, но телохранитель Кузьменко настоял.
Кузьменко, в своё время, служил в части, которая усмиряла бунты в тюрьмах. Однажды, после того как он напился до одурения, с ним случился эпилептический припадок. Он это называл «ударила судорога». Потом судорога ударяла его ещё пару раз при сходных обстоятельствах. Его выбросили со службы с диагнозом «эпилепсия», с которым никуда не брали на работу. Я приобрел на его имя «Волгу» и через него получал взятки за освобождение от воинской службы по причине психзаболевания, но он в среде своих знакомых гордо называл себя моим телохранителем. После стакана водки Кузьменко становился таким непосредственным, что его напору было невозможно противостоять. Сегодня он уже принял два стакана, один за мое с Ниной счастье, другой за упокой души генерального секретаря.
Сопротивляться было бесполезно, и я отправил счастливую невесту вместе с Кузьменковой женой Наташей одеваться и прихорашиваться, а сам занялся организационными вопросами. В ЗАГСе ответили, что его сотрудники скорбят, но работают. В ресторане «Узбекистан» сообщили, что работают и про скорбь не упомянули.
Служащая ЗАГСа хотела, как лучше, но вышло следующим образом: «В этот скорбный для всех нас день вы соединяете себя узами брака».
От этих слов Ниночка закусила губу.
— Не кусай губу, — шепнул я ей строго, — мне сейчас её целовать нужно будет. Она испуганно посмотрела на Кузьменко, который в строгом розовом костюме был свидетелем на нашей свадьбе. Тот утвердительно кивнул, и губа была отпущена. Кузьменко моя невеста считала закоренелым уголовником, а меня всерьез не воспринимала.
Въезд в Москву был закрыт, и от общежития университета имени Патриса Лумумбы, по пустому Ленинскому проспекту, на «Волге», из окон которой лились задорные песни Адриано Челентано, мы неслись к ресторану «Узбекистан». Дочь провинциального партработника, Нина была убеждена, что за свадьбу в такой скорбный день нас как минимум расстреляют в первую же брачную ночь, и от страха ее знобило. Пролетая по площади Гагарина, Нина почувствовала дурноту. Наташа влила в мою невесту две рюмки коньяка «Наполеон», но закусить не предложила. Возле здания Министерства иностранных дел Нина пришла в себя, щёчки её порозовели, и она спросила, что, собственно, происходит.
— Так Брежнев умер, и, согласно его завещанию, Москву передали Америке, — равнодушно сообщил Кузьменко и в подтверждении своих слов указал на звездно-полосатый флаг, развивающийся над американским посольством.
В «Узбекистан» я зашел с супругой на руках. Ресторан был пуст.
— Вы тот смелый человек, который создал здоровую семью? — задал риторический вопрос метрдотель.
Я создал две здоровые семьи. Сначала для пробы я создал здоровую семью Кузьменко. Получилось мило. После чего я создал свою собственную, вторую здоровую семью.
История создания здоровой семьи Кузьменко была неординарной. Где-то в дебрях лечебных учреждений, лечащих эпилепсию, Кузьменко встретил Наташу. В Наташе было всё прекрасно, кроме того, что в первый день менструации с ней случался эпилептический припадок. Причём это происходило всегда ночью, когда несчастная девушка засыпала на широкой Кузьменковой груди. У неё была та форма эпилепсии, которая встречается у женщин, больных хронической ангиной, когда первый припадок приходит с первой менструацией и в дальнейшем припадки повторяются ежемесячно. Обычно беременность ухудшает состояние больных эпилепсией, но при этой форме во время беременности женщина излечивается. Что я и объяснил Кузьменко.
Кузьменко лечил Наташу беременностью уже третий раз, и о приступах болезни счастливая семья уже начинала забывать.
— Почему нет музыки? — поинтересовалась у официанта уже привыкшая к своему состоянию беременности Наташа.
— Скорбим-с, — ответил официант, — Леонид Ильич, генеральный секретарь, обожаемый наш, копытца откинул.
— Антисоветчика в ресторане пригрели, — мрачно прокомментировал объяснения официанта Кузьменко, — узбечня проклятая.
Гости не пришли. Свадьбу мы гуляли вчетвером. Вместо музыки весь вечер звучали подстрекательские реплики официанта. Я нагло приставал к законной супруге. Она же, в присутствии всех, официально заявляла, что теперь она мужняя жена и больше в общественных местах или в машине к себе прикасаться не позволит. Только в спальне и только после душа.
Теплые воспоминания о свадьбе в ресторане «Узбекистан» я пронёс через годы, через расстояния.