Река времени 91. Ленинград-Гавана. Лето 1982 год

Об отпуске за 1982 год у меня осталось совсем мало воспоминаний. Помню, что летел из Гаваны в Москву с посадкой в Шенноне, а из Москвы в Гавану с посадкой в Лиссабоне.

Помню, что в Москве, прежде чем лететь в Ленинград, зашел на выставку молодых скульпторов, самое яркое впечатление о которой было то, что чуть ли не каждая вторая работа была скульптурой Владимира Высоцкого.  Наглядное подтверждение, что он стал не просто знаменитым актёром и поэтом, а, воистину, «кумиром XX века».

Не осталось ярких  воспоминаний об отпуске, по-видимому, потому, что  провел я его дома с мамой, ни куда не выезжая. В первый день, сходил с мамой, имея на руках чеки Внешторгбанка,  в «Альбатрос». У магазина и внутри него крутятся  шустрые молодые люди с предложением обменять чеки по цене один к двум.

Рубли мои почти все закончились, поэтому обменял 200 чеков  на отпуск и отъезд. Поинтересовался ассортиментом магазина, и ценами, чтобы знать, что стоит покупать в Диплотьенде Гаваны, а что можно купить здесь.

Зашел  в Дзержинку. Подобрал в библиотеке литературу для написания, намеченных с Григорием Родригесом, пособий и создания  документов по организации учебного процесса. Заглянул на факультет, напомнить о себе. Узнал, что ушел в запас Малинников. Новым начальником Электротехнического факультета стал капитан 1 ранга Прокофьев В.П.
На кафедрах почти ни кого нет. Все в отпусках или в командировках.

 На  кафедре КЭЭ застал Бориса Маркитантова, с которым  до Кубы сидел в одном кабинете, в 14 доме. Он сказал, что через год собирается перейти в докторантуру для завершения докторской диссертации, и меня планируют на его место старшего преподавателя. 

Но тогда,  к следующему сентябрю, я должен завершить командировку. Я согласился, но сказал, что если мне предложат остаться в командировке на третий год, то я предпочту остаться. Но тогда обязательно напишу ему об этом.

На  кафедре КЭП  В.И.Кулешов готовился  уйти с электриками 242 класса в дальний поход на учебном корабле «Хасан» по маршруту «Севастополь – Бизерта (Тунис) – Кронштадт». Поговорили. Рассказал о Гаване.

Перед отъездом, я хотел положить 2000 чеков, которые остались у меня на руках, в сберкассу. В ближайшем отделении сказали, что с чеками работает только одна сберкасса на Кировском проспекте. Поехал туда и узнал, что они чеки принимают, но ни только не платят процентов, а еще берут деньги за хранение.   В результате, отдал деньги на сохранение маме.

 Улетел  назад  в Гавану за две недели до окончания полуторамесячного отпуска, не без основания, считая, что отдых с семьёй, на пляжах Гаваны, будет интереснее.

В самолете, моё кресло оказалось рядом  с  симпатичной женщиной, лет тридцати, читающей книгу Стивена Вайнберга «Первые три минуты».  Я сразу подумал: «лететь будет не скучно». Так это и оказалось. Мы сразу разговорились и начали обсуждать книгу.

После того, как самолёт взлетел, разговор о рождении мира плавно перешел в обсуждение антропного принципа, а затем, в тему о происхождении  и  эволюции человека. Женщина стала рассказывать о теории  проникновения человека 15 тысяч лет назад из Азии в Америку, а я, поддерживая теорию, вспомнил книгу «Колумбы верхом на оленях», об эвенках, как претендентах  на предков американских индейцев.

После того, как стюардессы разнесли ужин, мы познакомились. Я представился, назвав фамилию и   имя.
 Она оказалась журналисткой, и назвалась Аллой. Сказала, что по журналистским делам  этой весной была на Гранаде.

Я, вспомнив о весеннем повышении бдительности, когда мы ездили в Нарроко стрелять и бросать гранаты,  и попросил её рассказать, что она знает о ситуации в этой стране.

Она рассказала, что Гренада входит в Британское содружество наций,  главой государства является  британская королева. Её представляет генерал-губернатор Пол Скун. Но, законам Гренады, фактической власти он не имеет.

В 1979 году произошёл  переворот, в результате которого к власти пришла партия НДМ с коммунистической идеологией. Было создано народно-революционное правительство под руководством Мориса Бишопа. Гренада быстро наладила тесные контакты с СССР и Кубой. Этим летом, в  июле Бишоп подписал в Москве  соглашение о сотрудничестве между партией НДМ и КПСС.

Оказывается, контракт на строительство  аэропорта, из-за которого разгорелся скандал, был заключён не с кубинцами, как я полагал, а с британской фирмой. Кубинцы там использовались только как строители. Англичанам не нравится, что Америка давит на Гренаду, требуя прекратить строительство, так как потеряет выгодный контракт британская фирма.

В самой партии НДМ имеются два крыла. Умеренно-коммунистическое  крыло возглавляет Бишоп, а радикально- коммунистическое, с троцкистским уклоном - заместитель премьер-министра Бернард Корд.
Но, пока отношения у них вполне дружеские.

После этого, разговор перешёл на Мексику, объявившую суверенный дефолт два дня назад, 12 августа 1982 года.
Судя по всему, Алла специализировалась на Латинской Америке.

 Она со знанием дела, рассказала, что правящая  Институционно-революционной партии (ИРП), которую представляет президент Мексики  Хосе Лопес Портильо,  – социал-демократического типа.
За предшествующие пять лет, Мексика, увеличив в три раза добычу нефти, стала одной из лидирующих нефтедобывающих стран.

Мексиканский нефтяной бум завершился год назад с падением цен на нефть и снижением уровня её продаж. В то же время бизнесмены вывозили огромное количество валюты за пределы страны.
 К лету 1982 страна уже не могла осуществлять необходимые платежи по иностранным займам, и дефолт стал неизбежным.

Почувствовав, что не могу на равных говорить с Аллой на экономико-политические темы, перевел разговор на историю  государства майя, предшественника современных Мексиканских Соединённых Штатов.

Начал рассказывать про тольтеков, предшественников цивилизации майя, про  достижения последних в науке, архитектуре, социальной жизни. Похоже, Алле было интересно слушать, потому, что мы проговорили вплоть  до посадки в Лиссабоне.

Пока заправляли самолет керосином, в баре duty free, выпили по бутылке пива, которую нам назвали «шербешой» и продолжили разговор, перейдя на тему дивергенции языков и  корреляции между языком и расой.
Самолёт взял курс на Гавану в начале первого часа ночи. Сразу после взлёта, стюардессы предложили желающим взять пледы и, вскоре, выключили верхний свет. Мы проговорили еще с полчаса, вспоминая конкистадоров, но, почувствовав, что Алла  начинает задрёмывать, я предложил попытаться уснуть.

Вскоре моя спутница уснула, а мне не спалось. Я взял карандаш и стал записывать рифмы, навеянные собственным рассказом о цивилизации майя. Вот что из этого получилось:

Когда античный мир вестготы покорили, и Рим крушили бородатые бойцы
Индейцы майя пирамиды возводили, скульптуры резали и строили дворцы.

За сотни лет до нашей эры майя жили, на перешейке, вдоль теченья бурных рек.
Жгли лес под пашню, а на ней маис растили, его здесь первым ввел в культуру человек.

Росло числом и богатело населенье, маис, картофель, перец, фрукты и табак
Но изобилие - причина расслоения, рулит хитрейший, а работает простак.

Вожди царями объявили себя сами, набрав в охрану лучших воинов своих. 
Шаманы майя стали мудрыми жрецами. Рабы и люд простой работали на них.

Дворцы и храмы стали строить в третьем веке. Отныне каждому прибавилось забот. Витым кнутом отозвалась на человеке организация общественных работ.

Мосты, дороги, дамбы, храмы, акведуки, считал за честь себе построить каждый царь. И несомненным достижением науки, явился созданный жрецами календарь.

Еще жрецы могли гордиться справедливо своей, особенной системою письма, точнейшим способом предвидеть  рек разливы, непостижимым напряжением ума.

Что за беду принес конец тысячелетья? О катаклизмах здешних можем лишь гадать. Сгубил ли майя мор и голод лихолетья, иль тяжкий гнет на люд простой взвалила знать?

Известно, что волна соседей их тольтеков, как раз в то время, прокатилась по стране, а крах культуры задержался на пол века, лишь там, где майя подчинились им  вполне.

Покрылись джунглями Тикаль, Копан, Тонина, где в каждом городе был царь и своя знать, песком засыпало и затянуло глиной. Природа может свои тайны сохранять.

За далью сельвы на равнинах Юкатана, в долинах рек Усумасинта и Пасьон
Двенадцать сотен лет, как завершилась драма, цивилизации исчезнувшей, как сон.

Отхлынул вал племен воинственных тольтеков, и поглотила сельва  камни городов, как раньше спрятала творения ольмеков - набор таинственных базальтовых голов. 

Минули годы, и прошло тысячелетье, пришёл и сгинул не один  конкистадор,
Давно считает дни двадцатое столетье, индейцы ж майя здесь живут и до сих пор.

Все также джунгли жгут они, готовя поле, растят все также кукурузу и табак.
Им жить без сельвы – как существовать  в неволе, так уважайте выбор их, раз это так.

Поставив последнюю точку, почувствовал, что хочу спать, и, откинув спинку кресла, заснул.
Проснулся от голоса стюардессы, предлагавшей завтрак. Моя соседка уже не спала. После завтрака возобновили разговор. Поводом были стихи, которые я ночью написал.

Когда мы знакомились, я назвал только фамилию и имя, и Алла, прослушав стихи, которые  ей прочитал, начала угадывать мою профессию. Перебирала варианты:  археолог,  журналист, литератор,  дипломат, но  до офицера не добралась. Пришлось  признаться, и для достоверности рассказать известную байку про Жору Муляву.

Под радостные крики кубинцев, летевших вместе с нами, самолет сел в аэропорту Хосе Марти в девять утра по местному времени. После прохождения таможенного досмотра и получения багажа, мы с моей спутницей, не без сожаления расстались, признавшись друг другу в  удовольствии от интересного общения.

Надо сказать, что мы, в начале сентября, на 41-й улице, когда я в форме капитана 2 ранга, вместе со всей семьей шел в «Чайку»,  случайно встретились.
Мы мило раскланялись, а она окончательно убедилась, что я офицер. 


Из аэропорта до Колли добирался на общественном транспорте и к одиннадцати часам был дома. Лида знала, что сегодня я прилетаю, и утренним автобусом на пляж Санта-Мария не поехала, отправив Аню с Васенькой в клуб «Чайка».

Там, для детей на время каникул, были организованы развлечения, главным из которых – плавательный бассейн.
После приветствий и поцелуев, решили переждать жаркие полуденные часы, а к вечеру поехать на пляж Каса Централь.

За три года командировки мы были  на этом пляже много раз, поэтому, описывая его, не буду привязываться к конкретному посещению, а напишу всё, что про него помню.
Без специального пропуска, в Дом офицеров ВМФ (casa central MDR), частью которого был пляжный комплекс, пускали только в офицерской форме.
 
Пляжный комплекс представлял собой, оборудованный раздевалками, топчанами, и солнцезащитными грибками, песчаный пляж протяженностью в сотню метров.  Можно было купаться и  с бетонных стенок, отделяющих от моря часть акватории.  В защищенной от волн части купались дети и не уверенно плавающие женщины.

С бетонной стенки купаться было много интереснее, потому что дно в этом месте побережья было не песчаное, а из кораллов. Похоже, что песок береговой линии и  отгороженной от моря части акватории, был навезен при оборудовании пляжа.

Можно сказать, что береговой риф, на этом отрезке берега  подходил значительно ближе, чем на пляже Санта- Мария дель Мар. Поэтому жизнь тропического моря  здесь била ключом, и плавать с маской было сущим удовольствием. Единственная неприятность – «собачьи зубы» - острые коралловые образования, с большим количеством морских ежей.

В воду можно было спрыгнуть с бетонной стенки, во многих местах глубина позволяла, но, выбираясь из воды, необходимо было быть осторожным, проявляя порой, чудеса эквилибристики.

Надеяться на то, что в таком посещаемом месте можно легко найти красивую и большую раковину, не приходилось. Но посмотреть за жизнью тропических рыб, снующих среди коралловых рифов, или набрать мелких, экзотических ракушек, можно было всегда.

Тропические  рыбы, встречающиеся здесь, среди коралловых рифов, по своей форме и окраске не имеют себе равных. Ярко синие рыбки, с  чёрной головой и желтым плавником. Фиолетовые, с горизонтальными полосами, помоканты, «Утюжки» с  синим брюшком и чёрной, в белый горошек, спиной. Желтые питоплиты, с голубыми вертикальными полосами.

Эффектны и разнообразные  по форме мелкие ракушки, которые попадались на дне или у уреза воды пляжа.  Однако, самую ценную вещь, которую я поднял со дня Карибского моря в Каса централь, была не природного происхождения.

Плавая с трубкой и маской, с глубины в три метра я поднял, ярко блестящий от солнечного света, проникающего в воду, предмет.  Это был золотой перстень, инкрустированный посередине  колечком белого металла. Я тут же подарил его своей жене, не забыв подчеркнуть, что мало кому дарят золотые перстни, поднятые со дня Карибского моря.

Пляж Каса Централь запомнился мне ещё и тем, что здесь я учил, и научил своего сына плавать. Возил его сначала на спине, приучал задерживать дыхание, когда вместе с ним нырял. Потом, как-то раз, нырнул, и дождался, когда он бросит за меня держаться, и вынырнет, чтобы вздохнуть. Он вынырнул и поплыл по-собачьи. После этого, начал сам плавать, не боясь воды.

Здесь, в буфете пляжа,  можно было всегда купить бутылку – другую запотевшей, из холодильника, сербесы и заказать горячую пиццу или картонную коробочку с жареной курицей. И сидя в шезлонге и глядя в морскую даль пить холодное пиво, не забывая и про закуску.

Периодически, мы заезжали сюда, выпить пива, возвращаясь после службы из Академии Наваль. И эти посиделки, с наблюдением уходящего за морской горизонт солнца, до сих пор среди моих самых приятных воспоминаний.

До конца моего отпуска мы несколько раз ездили на прогулки по Старой Гаване, с непременным заходом в «Капелию» -  знаменитое кафе-мороженое в Гаване, с самым вкусным в мире мороженым. Находится оно на 23-й улице, и добраться до него на рейсовом автобусе было совсем несложно. Главное, не попасть в час-пик, когда автобусы переполненные. Но мы отправлялись на экскурсии тогда, когда народ, спешащий на работу, схлынет.

В одну из таких поездок, по 23 улице доехали до авениды Президентов, и вышли на остановке близ памятника Дон-Кихоту. Подошли ближе, чтобы осмотреть его.
На коническом постаменте, кажущийся ажурным памятник  - измождённый, нагой Дон Кихот, в одной лишь шляпе, покрывающей растрёпанные волосы, поднял на дыбы худющего Росинанта, с вздыбленной гривой и развивающимся хвостом.

В двухстах метрах от памятника, не доходя до  высокой башни отеля Habana Libre, на другой стороне 23-й улицы, расположен большой  парк,  принадлежащий кафе Coppelia.
В центре парка расположено здание из стекла и бетона, выполненное в стиле постмодернизма. Вокруг него, по всему парку,  множество открытых площадок с коваными столами, за которыми едят мороженное  посетители кафе.

 Мороженое здесь очень вкусное и дешёвое. Кубинцы  говорят, что  себестоимость обходится фабрике мороженого дороже, чем продажа готовой продукции, а посещают кафе до 13 000 посетителей в день. Так что у кафе есть явно выраженная социальная функция.

Большим  разнообразием ассортимента мороженого «Коппелия» не могла похвастаться, но его главное достоинство — интенсивный,  но нежный, сливочный вкус, достигнутый за счет использования  только натуральных продуктов.

Каждый день  в кафе было в наличие  только два разных вида мороженого.
При посещении Coppelia мы обычно заказывали ассорти из шариков обоих видов.  Помню, что бывали шарики шоколадные, клубничные, ананасовые, банановые.  Часто с  хрустящей вафлей внутри. Подавали лакомство  в  пластиковой мисочке. К нему, уже бесплатно,  предлагался стакан питьевой воды.
Вышли из «Коппелии», и по 23 улице дошли до Отеля Гавана Либре, где свернули направо, и, пройдя вдоль отеля, вышли на улицу Сан-Лазаро, упирающуюся в университетский городок, расположенный на высоком холме. Улицу Сан-Лазора продолжает широкая и величественная, каменная университетская лестница, поднимающаяся к главному зданию университета.

 Гаванский Университет был основан в 1728 году, и стал одним из первых подобных учреждений в Западном полушарии. До 1842 года университет имел религиозную направленность и носил название Королевский и Папский университет Святого Иеронима.

Во времена Батисты, университет стал центром антиправительственных протестов. И Батиста приказал закрыть университет. Он был открыт вновь только после победы Революции  1959 года.

Торжественность и величественность главному зданию университета, построенному в 1902 году, и выполненному в стиле неоклассицизма, придают его большие размеры,  и высокий  портик, украшенный четырьмя колоннами коринфского ордера.
Перед главным входом, на верхней площадке  университетской  лестницы,  установлена бронзовая статуя Альма-матер.

Прошли через университетский городок, и, следуя вдоль очередного архитектурного шедевра, нарядного здания госпиталя имени Каликсто Гарсии, революционера, времен борьбы за освобождение от испанской зависимости, вышли на авениду Президентов.

На этом парадном проспекте стоит красивый мемориал генералу времен борьбы за независимость и политическому деятелю конца 19 и начала 20 века, президенту Кубы Хосе Мигель Гомесу. Подошли и осмотрели памятник.

Мемориал представляет собой, стоящую на мраморном белоснежном постаменте величественную дугообразную галерею, образованную двумя рядами колон ионического ордера. Концы полукруглой дуги колоннады заканчиваются двумя мраморными портиками.

Перед колоннадой, на двухметровом постаменте, установлена четырехметровая мраморная триумфальная  колонна, увенчанная бронзовой, в человеческий рост, скульптурной группой. Перед триумфальной  колонной стоит, на своём двухметровом постаменте,  бронзовая скульптура Мигеля Гомеса.

Осмотрев роскошный монумент, вышли на 23 улицу и на рейсовом автобусе приехали в Колли.

Несколько поездок в центр Гаваны  мы совершили на экскурсионном автобусе, по субботним дням, уходящим от гостиницы «Амистад». Сейчас, по давности лет,  разделить их в памяти не представляется возможным. Поэтому, не привязываясь к конкретной экскурсии и не повторяя уже описанное, расскажу то, что запомнилось.

Обычно, автобус довозил экскурсантов до крепости «Сан-Сальвадор де ля Пунта». И оттуда же мы возвращались в Колли.  От крепости, в зависимости от настроения экскурсовода, пешком шли по улицам Старой Гаваны, ибо, куда там ни пойди, везде найдешь достопримечательности.

Исторический район Абана Бьеха, сочетает в себе различные архитектурные стили, хранит в себе множество красивых и важных мест, зданий, исторических памятников и крепостей колониальной эпохи. Вместе со своими историко-культурными достопримечательностями входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Первое поселение на берегах удобной бухты, на территории современной Гаваны, было заложено испанцами в 1519 году. Через тридцать с лишним лет, когда город ещё не был достаточно укреплён, на него напал французские пираты,  после непродолжительной осады, захватившие город.

После этого случая начали возводить мощные стены и серьёзные фортификационные  сооружения: Ля-Фуэрса, Дель - Моро, Ла-Пунта, Ла-Кабанья.

В конце XVI века Гавана стала  центром испанской колонии, генерал-капитанства  Куба, главным форпостом Испании в центральной Америке и перевалочной базой для отправки в метрополию награбленного в Америке золота.

От XVI—XIX веков в Гаване сохранилось около 900 зданий, построенных в стиле колониального барокко и неоклассицизма.

В стиле колониального барокко, в 1608 году, построена церковь Сан-Франсиско-дель-Хабана  – старейший католический храм  Гаваны, принадлежащий монастырю святого Франциска Азисского.

История монастыря Святого Франциска Ассизского в Гаване тесно связана с монахами францисканцами. Монахи ордена францисканцев прибыли на Кубу одними из первых, поселились в западной части Гаваны. Они быстро завоевали здесь лидирующие позиции и получили от городской власти здание, в котором был помещён монастырь.

Церковь Сан-Франсиско-дель-Хабана  долгие годы занимала первую позицию в списке самых высоких зданий Гаваны, благодаря своей сорокаметровой башне.

Храм находится на площади святого Франциска Азисского. Перед храмом стоит статуя этого святого. Говорят, что статуя ранее стояла на башне храма, откуда  была сброшена  ураганом 1846-го года.

  Эта площадь в андалусийском стиле в древности была торговой. Сегодня об этом напоминают два здания: старинная таможня и бывшая биржа.
Постепенно площадь стала городским центром торжеств, которые проводились в день поминовения святого Франциска.

На площади расположен мраморный фонтан со львами, созданный в 1836 году.

Некоторые жилые дома Старой Гаваны несут в себе оттенок мавританского стиля, которые появился на Кубе вместе с испанскими переселенцами. Для них характерны небольшие внутренние дворики с пальмами, фонтанами и балконами.

 Во многих других районах Старой Гаваны жилые дома, со складами- магазинами на первых этажах, стоят вплотную друг к другу, образуя между собой  узкие улочки. Такова, например улица с известным во всём мире баром «Бодегита дель Медио», обязанным своей популярностью Э.Хемингуэю.

В баре есть официальное подтверждение: надпись на стене, сделанная рукой  писателя, гласит «Мой мохито в Бодегито».
Традиция оставлять имена, автографы и надписи в баре Бодегито дель-Медио началась в пятидесятые годы 20-го века.

 Его стены украшены не только картинами и фотографиями знаменитых посетителей, но и множеством их автографов. Здесь бывали Маркес и Фидель Кастро,  Сальвадор Альенде и Бриджит Бордо,  Пьер Ришар и Жерар Депардье.

В настоящее время бар стал настоящим музеем автографов. Здесь можно увидеть так много надписей знаменитостей со всего света, на различных языках мира,  что, наверное,  найти место  для новой записи будет очень сложно.

Такая же  плотная застройка у другой улицы Старой Гаваны,  с, не менее известным, баром «Флоритида», обязанным известностью  тому же Хемингуэю.
 В баре, за столиком, перед  настоящим стаканом знаменитого кубинского коктейля «Дайкири», сидит, как живой, бронзовый писатель (работа скульптора Хосе Соберон).

Еще одна экскурсия на автобусе от отеля «Амистад» была в музей Хемингуэя, расположенный в  районе Сан-Франсиско-де-Паула на окраине Гаваны в  усадьбе Ла-Вихия.

Здесь Хемингуэй прожил около двадцати  лет. После смерти  писателя, его жена Марта преподнесла виллу Ла-Вихия в дар правительству Кубы.
Усадьба расположена на высоком холме, с которого открывается прекрасный вид на Гавану и океан.

Дом-музей Эрнеста Хемингуэя в Гаване представляет собой двухэтажный особняк,  с балконом вокруг всего второго этажа, весь утопающий в тропической зелени. 

 В доме-музее  воссоздана обстановка, в которой жил и творил Хемингуэй, всё здесь соответствует вкусам писателя.
Внутрь Дома-музея Эрнеста Хемингуэя туристов не пускают,
но благодаря открытой планировке особняка каждую из комнат можно детально рассмотреть через распахнутые окна.

 На стенах комнат можно видеть трофеи охотника и рыбака, в том числе те, которые были привезены из Африки.
В  комнатах сохранена прижизненная меблировка.   Можно увидеть стол, за которым работал Хемингуэй, его пишущую машинку.
По всему дому видны высокие, до потолка стеллажи с книгами, которые есть даже в туалете.

В  столовой дома всегда было накрыто на три человека: для хозяина, его жены и предполагаемого гостя. Звон колокола в имении сообщал всей Гаване о приезде гостя на виллу Ла-Вихия.

 Во дворе музея расположена башня-пристройка, в которой писатель любил работать. Под навесом стоит личная яхта писателя,  есть бассейн, а в глубине сада находятся могилы его четырёх любимых собак.

На заставке: Памятник Дон-Кихоту на 23-й улице Гаваны.

Продолжение :http://www.proza.ru/2014/08/27/1217