IV Глава

Я мало сплю, меня постоянно терзают ночные кошмары, из плена которых почти невозможно вырваться. Проваливаюсь в пропасть, и липкие щупальца ужаса тянут меня за собой, лишая рассудка. Жажда и голод безжалостными тисками изгоняют из тела жизнь. Судя по тому, сколько раз я спала, с момента моего попадания в стены этого ада прошло шесть дней.

Меня окончательно покинули силы — когда приходит Кайл, я не могу даже устоять на ногах, а уж тем более сопротивляться его действиям. Он исправно выполняет своё обещание, каждый предыдущий день кажется для меня раем, по сравнению с сегодняшним. Шесть дней без еды, за это время мне давали пить всего три раза с интервалом в два дня. Я чувствую, как моё тело тает на глазах.

Несмотря на моё состояние, Кайл не останавливается. Каждый день я исправно получаю свою норму ударов. В один из дней я просто не выдерживаю всего происходящего, может, от голода, может, от побоев, теряю сознание.

Из темноты к свету меня возвращает женщина средних лет, на ней белый медицинский халат и головной убор. Шальные мысли скачут из угла в угол, и я всерьёз принимаю её за ангела. Тело не слушается, сил больше нет, собрав последние капли самоконтроля в кулак, я смотрю на неё, на ангела, склонившего надо мной белокурую голову. Её карие глаза полны ужаса и жалости. Всё словно в тумане, люди рядом со мной движутся, будто в замедленной съёмке; звук приглушён, но я слышу их разговор.

— Кайл! Ты с ума сошёл! Разве так можно? Ты же чуть её не угробил!

— Зато она почти раскололась!

— Она почти умерла! Джей, позови сюда Райана, скажи, что он мне срочно нужен!

Я уставилась на женщину и не свожу с неё глаз, моя голова лежит на её коленях, мягкими пальцами она гладит моё лицо, и мне отчего-то безумно хорошо. Или от того, что мучениям пришёл конец, или от того, что Кайл получит по шее — даже не знаю. Впервые за последнее время меня не бьют и не мучают.

В дверь комнаты влетает Райан, тот самый мужчина, которого я видела в первый день, он обеспокоен, серо-голубые глаза впились гневным взглядом в Кайла. Изувер стоит в углу помещения, потупив ледяные глаза в пол, покорно ожидая последствий.

— Я же говорил тебе, без фанатизма! Ты когда-нибудь начнёшь слушать, что тебе говорят?!

Голос мужчины полон гнева, он фактически кричит на Кайла, а тот в свою очередь смиренно слушает, даже не пытаясь возразить.

— Значит так, слушай меня внимательно, к этой девочке ты больше не прикоснёшься, не хватало мне тут смертей, развёл самодеятельность! Пошёл вон и чтобы на глаза мне в ближайшие три дня не попадался!

Блондин пулей вылетает из помещения. Вся боль: и физическая, и моральная — откатывает на второй план, её перекрывает радость. Этот изверг больше не будет меня трогать, меня больше не будут бить, по крайней мере, пока. Райан подходит к нам и присаживается возле меня, удивительно, даже в его глазах видна искренняя жалость. Я закрываю глаза, слепящий свет лампы бьёт мне прямо в лицо.

Возможно, они все здесь жестокие и безжалостные, может быть, это их профессиональная обязанность — искоренять в себе светлые чувства по отношению к другим; но во мне нет гнева по отношению к Райану. Его глаза не горят такой злобой и ненавистью, как глаза Кайла, он не пугает меня так сильно, и сейчас я вижу, что в нём есть человечность и жалось — это то, чего я совсем не видела в Кайле.

— Надо перенести её ко мне в корпус, пока она не встанет на ноги, я не смогу оставить её в камере.

— Как думаешь, сколько займёт реабилитация?

— Дня три я её точно продержу, а там посмотрим.

— Нет, она не может торчать у тебя столько времени! Ким, она обученная шпионка, я не оставлю тебя с ней! А если она возьмётся за оружие?

— Райан, ты искренне веришь, что в таком состоянии она отправится на поиски оружия?

— Кимберли Тесса Ризерфорд, я сейчас не советуюсь, а отдаю чёткий приказ, она пробудет у тебя не больше суток!

— Райан Реймонд О’Хара, из нас двоих врач здесь я, и мне решать, что нужно для пациентки!

Голос Райана решительный, а Кимберли скорее язвит в ответ. Они оба уставились друг на друга и упрямо настаивают на своей точке зрения.

— Ладно, значит, договорились, она пробудет у тебя сутки, а потом я лично приду с конвоем и верну её сюда!

— Райан… там я за ней присмотрю, а здесь кто о ней позаботиться? Она сильно истощена.

— Я пришлю к ней Каина, он о ней позаботится.

— С тобой бесполезно препираться!

— Пойми, Ким, ты для меня превыше всего, я не хочу, чтобы эта девчонка взялась за оружие и…

— Хорошо, сутки так сутки.

Какой-то парень, очевидно, тот самый Джей, поднимает меня на руки и несёт вслед за женщиной и Райаном. Почему они разговаривали по-русски? Может быть, они думали, что я снова потеряла сознание? Моя голова жужжит, словно улей, и я откладываю догадки в дальний угол.

Я не открываю глаза, меня не интересует, куда мы идём, я просто наслаждаюсь спокойствием, осознанием того, что Кайл больше не приблизится ко мне. Мы останавливаемся возле двери, и я открываю глаза; коридоры здесь уже совсем другие, как в больнице, только более чистые и опрятные. В помещение проходит сначала Ким, потом Райан, а следом заносят и меня. Врач отдаёт парню какие-то команды, но уже на английском, тот, не мешкая, укладывает меня на кушетку.

Она жёсткая, тонкий матрас лишь немного смягчает поверхность, но я рада и этому, после бетонного пола это кажется раем. Теперь я начинаю по-настоящему ценить всю роскошь, которой была лишена в последние дни. Притворяться, что ты без сознания, оказывается, не так уж и сложно, моё обессиленное тело в любом случае отказывается шевелиться.

Ким молча шуршит по шкафам, и вскоре я слышу приближающиеся ко мне шаги; она подносит к моему носу вату, очевидно, с нашатырным спиртом, запах у него резкий, таким и впрямь можно кого угодно в сознание вернуть. Медленно открываю глаза, вновь встречаюсь взглядом с ней и успокаиваюсь.

Светлая и уютная палата в бело-бежевых тонах успокаивает, кремовые занавески на окнах развеваются от лёгкого ветерка, влетающего в приоткрытые окна. Свежий воздух наполняет помещение; вопреки своему состоянию мне хочется вскочить на ноги, подбежать к окну и жадно вдыхать уличный воздух. Светлые деревянные шкафы, покрытые лаком, вмещают в себя кучу всяких склянок и препаратов, белый потолок удачно гармонирует с бежевыми стенами и светло-коричневым паркетом под цвет древесины. Большой рабочий стол в идеальном порядке, женская рука видна невооружённым глазом, все листы и папки разложены по своим местам. Райан сидит на стуле возле рабочего стола Ким, а моя кушетка стоит так, что из-за стола её видно под прямым углом.

Ким светит мне фонариком в глаза и осматривает синяки на открытых частях тела. Мои любимые шорты и белая майка превратились в жалкое подобие вещей, они скорее напоминают половые тряпки. Синяками покрыто почти всё моё тело, и чем дольше она на меня смотрит, тем дальше ужас распространяется в её душе, и это видно по глазам.
Осмотр заканчивается, она заставляет меня сесть. Короткий звонок по телефону, и через несколько минут в комнату приходит женщина, в руках у неё поднос с едой и водой. Я буквально давлюсь слюной, запах супа заставляет всё моё тело дребезжать и колотиться, я ужасно хочу есть. Поднос опускается на рабочий стол, и Ким отливает из тарелки большую часть бульона, откладывает часть хлеба и после этого отдаёт мне.

Я готова накинуться на еду, но отчего-то сижу неподвижно, глядя в её глаза, словно прошу разрешения. Кайл запугал меня настолько, что я даже дёрнуться без позволения боюсь. Она смотрит на меня мягко, успокаивающе и одобрительно кивает головой. Я осторожно беру ложку и принимаюсь за бульон.

Мм, восхитительно, это первая еда за шесть дней, но как только она попадает в мой желудок, меня ужасно скручивает и мутит. Не обращая на это никакого внимания, я продолжаю жадно есть. Заталкиваю в себя хлеб и суп, постепенно, странное ощущение в желудке проходит, ушло чувство голода и сверлящая пустота. Я доедаю всё, что мне дали, и с удивлением отмечаю, что мне этого хватило, я даже объелась, хотя это всего лишь меньшая часть от стандартной порции.

Ким забирает у меня посуду и улыбается, я безумно ей благодарна за всё. За то, что она спасла меня, я обязана ей жизнью. Она что-то говорит Райану по-английски, и они обмениваются взглядами; удивительно, столько нежности в их глазах, скорее всего, между ними что-то есть.

По всему организму разливается приятное тепло от горячего бульона, и меня начинает клонить в сон, глаза слипаются сами собой, и я не препятствую этому. За окном ещё светло, видимо, в камере я сбилась с ритма и перепутала день с ночью, но это неважно.

Я просыпаюсь ночью, окна закрыты, и шторы спокойно покоятся на карнизах. Мои руки лежат над головой, пристёгнутые наручниками к железному выступу моего ложа. Райан действительно волнуется за Ким. Я не знаю, где мой ангел-хранитель в белом халате, кабинет пуст, в гордом одиночестве начинаю мозговой штурм всего происходящего.

Еда произвела чудодейственный эффект, чувствую себя намного лучше. Кайл ко мне больше не притронется — слова главы штаба, что ж, это моё спасение, но кто теперь будет выуживать из меня информацию? Надеюсь, извергов хуже Кайла здесь не найдётся. Пока все, кого я тут встретила — хорошо понимают по-русски, неужели в американской разведке всех поголовно обучают русскому? Странное явление, но оно меня не волнует.

Сверлю глазами потолок и в итоге прихожу к выводу, что лучше продолжить спать, неизвестно, сколько сил мне понадобится на дальнейшее сопротивление новому изуверу, который будет за мной «присматривать» по приказу Райана.

Утром меня будит Ким, легонько подёргивая за плечо. Я медленно открываю глаза и в кои-то веки не жду избиений.

— Я надеюсь, ты не собираешься делать глупостей. Райан пристегнул тебя на ночь, чтобы ты ничего не натворила, но я думаю, мы найдём общий язык и без наручников.

Она достаёт из кармана ключ, и я согласно киваю. Кимберли высвобождает мои запястья из оков, я опускаю руки вниз, растирая кисти, видимо, во сне я натянула руки, и браслеты впились в кожу.

— Хорошая девочка, надо привести тебя в порядок.

Её ладонь пробегает по моей голове, и это очень успокаивает. Сажусь на кушетке, окидываю взглядом комнату, пока врач шуршит ящиками своего стола, и натыкаюсь на календарь. Из дома я исчезла в прошлый вторник, прошла ровно неделя. Ким возвращается ко мне с расчёской в руках и парой резинок для волос.

— Надеюсь, ты любишь косички. Не молчи, поговори со мной, тебя тут никто не собирается обижать. Откровенно говоря, я всегда была против таких мер воздействия на военнопленных, но меня в этом смысле мало слушают, хотя иногда удаётся хоть каплю здравого смысла донести до О’Хары.

О’Хара… Ах, да, она вчера назвала его так в моей камере, должно быть, это фамилия Райана. Я смутно помню тот разговор, очень смутно, только их имена и то, каким тоном они говорили друг с другом.

Я не знаю, что ей сказать, поэтому просто смотрю на неё. Она подсаживается рядом, разворачивает меня за плечи спиной к себе и начинает брызгать на мои волосы чем-то странным из баллончика, скорее, похожего на упаковку лака для волос.

— Это сухой шампунь, быстрее и удобнее, чем жидкий, — пояснила Ким, словно прочитав мои мысли. — Как тебя зовут?

— Ольга.

— Интересное имя, расскажи мне немножко о себе, как твоё полное имя, чем ты обычно занимаешься?

Очевидно, Райану не сидится на месте, и он попросил Ким выведать информацию, но мне всё равно, я доверяю ей, возможно, она поверит мне и сможет помочь; это мой единственный шанс.

— Романова Ольга Дмитриевна, только учёбой, она занимает почти всё моё время. Вы так хорошо разговариваете по-русски…

Я успеваю сказать, прежде чем подумать, надеюсь, это не выйдет мне боком.

— Да, я училась в российском университете медицины, да и Райан учился в МГУ, тогда ещё у вас готовили шикарных специалистов по многим направлениям.

— Я тоже учусь в МГУ…

— Забавное совпадение. Русским здесь владеют единицы, это очень сложный для изучения язык, и не каждому он под силу, носителей у нас немного, в обязательном порядке русский учат только те, кто занимает ключевые посты, но вряд ли ты их встретишь. Мне кажется, красиво получилось, посмотри.

Ким протягивает мне зеркало, и я смотрюсь в него. Широкая косичка протянулась от левого виска к правой стороне головы в самый низ, косичка на бок, что ж, с ней будет удобно.

— Знаешь, Оля, мой тебе совет: лучше расскажи им всё, что они просят, так и себе, и им проблемы разрешишь.
Я смотрю в её глаза и собираюсь с силами, сейчас или никогда.

— Я ничего не знаю, правда, я не шпионка. Они, наверное, ошиблись, у меня с программированием всегда были проблемы, максимум, что я могу — установить программу на свой компьютер, но взломать сервер — для меня непосильная задача. Я не знаю, как доказать это.

— Если всё так, как ты говоришь, то Райан во всём разберётся. Скоро за тобой придёт Каин, надо покушать, и я тебя прошу: не вздумай устраивать голодовок, там-то понятно, что это дело рук Кайла, но впредь сама себя такой опасности не подвергай.

— Не буду.

Она достаёт остатки вчерашнего бульона из холодильника и ставит в микроволновую печь, выуживает хлеб из пакета и, когда всё разогрето, — отдаёт поднос мне. Я ем и с радостью отмечаю, что сегодня мой желудок не противится поступающей пище.

Ждать приходится недолго, проходит совсем немного времени, и в дверях кабинета появляется высокий мускулистый парень с каштановыми волосами. У него мягкие черты лица и тёплые синие глаза, как два глубоких озера. Он вежливо улыбается Кимберли и устремляет взгляд на меня. Они здесь все словно на подбор — красавчики, с идеальной физической формой.

— Здравствуй, Кимберли, я могу забирать? А то Райан там уже рвёт и мечет, что от тебя вестей нет.

— Ох, забирай, сейчас я ему позвоню, успокою нервишки нашему главе. Каин, будь аккуратнее с этой девочкой, она и так много натерпелась.

Ким подмигивает парню и устремляется к телефону.

— Пошли.

Я встаю и следую за Каином к двери, он пропускает меня вперёд и неотрывно следит за мной взглядом бездонных тёплых глаз. Странно, он не надевает на меня наручники, просто шагает сзади и не выпускает из виду. Словами он направляет меня по коридорам, и я поворачиваю согласно его командам, вскоре мы оказываемся у двери моей камеры. С ней связанно столько болезненных воспоминаний, мне жутко не хочется туда входить. Путь до камеры дался мне с трудом, хоть я и начала есть и, наконец, выспалась, но силы вернулись ко мне не окончательно.
Мы проходим в безжизненное помещение, и Каин прикрывает за собой дверь.

— Я не буду тебя мучать, мне это абсолютно не доставляет удовольствия, в отличие от Кайла, но я надеюсь на твоё разумное поведение. Может, со временем ты сама созреешь и расскажешь всю правду. Я зайду позже и принесу обед.

— Спасибо.

Он удивлённо таращится на меня, искренне не понимая, за что я благодарю его, но мне действительно есть за что сказать ему «спасибо». Пожав плечами, он коротко отвечает:

— Пожалуйста.

Он покидает мою камеру и закрывает дверь. Я снова одна, но теперь мне намного спокойнее, сажусь в углу комнаты и забываюсь, ухожу с головой в свои мысли и растворяюсь в них.