Жизнь за колюючей проволкой Глав 11 В нашем полку

Глава 11

В нашем полку прибыло.

Дети – колыбель нашей старости. (Из школьного альбома)

О том, что у нас будет новое пополнение семьи, нам с Галей стало известно уже в апреле, когда в день моего 25летия Галя сказала мне: «А я тебе, мой дорогой, дарю дочь!»  Но своим родителям мы ничего не сказали, даже когда летом были у них в гостях.

За суетой рабочих будней дни мелькали за днем, а «растет ребенок там не по дням, а по часам». С наступлением декабря мы стали уже отсчитывать дни, когда наступит долгожданная встреча с нашим вторым ребенком, который почему-то па нашему убеждению на этот раз обязательно будет девочка.
И на этот раз мы не ошиблись.

С приближением родов у Гали усилилась нервозность из-за общего недомогания. Ее тревожили боли в животе. На глазах часто стали накатываться слезы из-за мрачных мыслей, что при родах обязательно случится несчастье: она умрет или сойдет с ума. А 1 декабря она даже ударила меня по щеке «за то, что мужчины сильно треплются, не щадят семью». И это она сделала потому, что когда она начала рассказывать мне про Козина, который изменил жене и ушел из семьи, я плохо слушал.

15 декабря я вовремя вернулся домой. За окном трещал мороз. К ночи температура опустилась до -40°. После ужина Галя на меня глупо рассердилась. Я читал журнал «Юность», а они с Сашей весело барахтались на постели. И она с каким-то вопросом обратилась ко мне, на что я не обратил внимания и не ответил ей. Боже мой! Что после этого было!

Галя не ограничилась одним замечанием, а развела на целую проповедь, что у меня вызвало раздражение, и я рассердился особенно за то, что она все это нелицеприятное высказывает при ребенке, который уже многое понимает, о чем я ей пытался возразить.

А это ее еще больше распаляло. Она рассердилась на меня, ни на чем не прошибешь, что я чурбан, положительно не исправим. Что я «молчун», от которого «не добьешься и не услышишь слова».

Потом, успокоившись, она с Сашей уснула, а я еще продолжал читать.
Общим нашим расстройством накануне родов было известие о том, что «срезали» зарплату на целых 300 рублей. В то время, когда нас ожидают новые расходы в связи с появлением нового члена семьи. И опять расстройство и слезы…

В то же время моя чертова работа забирала много душевных и физических сил и все время. Так 20 декабря, когда Галя очень плохо себя чувствовала и просила меня прийти домой пораньше, я на Совете отряда из-за трижды Богом проклятых разгильдяев Агафонова, Литвинова и Костьева, пришел домой только в 9 часов. И опять упреки, опять обида и слезы, а потому и новое горе. А изменить ничего нельзя. Обстоятельства бывают выше человека!

В ночь с 27 на 28 декабря за окном завывала новая метель. Трещал мороз. Галя совсем отяжелела. Она стала беспокоиться. Мы не спали всю ночь. А к утру, она сказала: «Кажется, началось…»

В 6 часов утра я сходил в котельню, отапливающую городок, благо там был единственный телефон, и из Павлодара вызвал скорую помощь. В 7.30 скорая помощь увезла Галю в больницу. Мы с Сашей остались одни. Когда Галя была дома, я сильно волновался, тревожился, успеет ли скорая помощь приехать вовремя в такую даль. А после затаился в томительном ожидании, все ли будет хорошо? Разродится ли она благополучно? Не будет ли каких осложнений?..

Когда совсем рассвело, метель успокоилась. Ветер стих. Несколько потеплело. Крупными хлопьями не спеша, плавно падал на землю снег.

В 7 часов вечера я узнал, что все обошлось благополучно, проще и быстрее чем думалось. Галя родила девочку. Вес 3кг.300г. Как мне стало позже от Гали известно, это «черноволосая, коротенькая, толстенькая, курносая, с карими глазками, крепуха большая». Такое первое спечатление Гали от родившейся дочери, когда ей показали ее сразу после родов. Теперь у нас с Галей «полная чаша». И я послал в Беловодск родителям поздравление с рождением внучки!

P.S. Какое это счастье, что у нас родилась дочь, которую я назвал именем ее матери Галя, я осознаю сейчас (20 августа 2014года), когда я на склоне лет остался один и потерял трудоспособность, а моей надежной и верной опорой является дочь, которая ежедневно решает все мои житейские проблемы и блюдет меня как свою зеницу ока! Она колыбель моей старости.

Новый, 1961 год мы встретили врозь. Я с Сашей в гостях у соседей, а Галя с Лялей в городской больнице.
Я с Сашей дома нарядил елку, которая получилась красивой, нарядной, но нам с ним без мамы Гали было одинокок и скучно.

С января 1961 г. в СССР была проведена денежная реформа. Номинальная стоимость 1 рубля была уменьшена в 10 раз и таким образом копейка стала дороже в 10 раз, и сдачу в магазине я уже получил новыми деньгами. Стало ли нам жить легче? Да ни сколько! Нет худа без добра, как и добра без худа.

Начались томительные дни ожидания, когда Галю с дочерью выпишут из больницы.
2 января я с Сашей ездил на автобусе в Павлодар проведать Галю в больнице. Мороз трещал такой, что я заморозил Сашу до слез и едва его отогрел.
Наконец, на десятый день Галю с младенцем выписали из роддома, и я привез их домой.

И снова семейный поезд покатил по своим рельсам. Я всячески старался облегчить положение жены. Мы снова переживали радость и счастье ухода за младенцем. Опыт ухода в свое время за Сашей, делал нас более умелыми родителями. Родившуюся дочь мы хотели назвать Олесей, но против этого имени возразила бабушка Нюра, и тогда на исходе первого месяца я поехал в ЗАГС и зарегистрировал ее под именем Галя, а все ее детство мы звали ее просто Ляля!

Моя работа без нормированного рабочего дня, так сказать служба, закручивала ежедневно  в бараний рог, и я не мог уделять семье положенное время, чего я при всей моей добросовестности не осознавал. Об этом свидетельствует запись в семейном дневнике, которую сделала Галя 20 января:

Скоро месяц, как я дома. Как изменилась наша жизнь с появлением четвертого члена нашей семьи? Появились, конечно, новые трудности. Скоро месяц, как я полуголодная от того, что не могу пойти в магазин, что нет денег, нет аппетита. Слабость страшная, но мне не лечь. С детьми управляюсь, а с мужем нет. Первые дни он хорошо помнил, что я слабая. Изо всех сил старался помочь. Но, к сожалению, только первые два дня. А потом дело пошло примерно так: «Ага, сегодня она,  кажется, сама вымыла пол!» «Баба с возу, кобыле легче!»

Такие записи я читал и не пропускал мимо ух. Старался поправиться. Но, однако, время от времени приходилось начинать как бы все сызнова. Искусство семейной жизни похоже на Сизифов труд, все время приходится вскатывать камень семейных обязанностей на гору, с которой он опять скатывается вниз.

Новый 1961 год нам не пришлось встречать вместе, хотя нас уже было четверо: я с сыном дома в жил городке, и Галя с дочерью в Павлодаре, в родильном доме.

И снова, одна и та же музыка: «Новый год. Порядки старые, колючей проволкой наш лагерь обнесен».
Песни старые, люди (контингент) новые. К каждому надо присмотреться, прислушаться, понять и по возможности простить.

Я в свое время считал, что те, кто был старше меня по возрасту на 20-25 лет, мог бы быть, а вернее сказать годиться мне в отцы; а те, кто младше меня на эти же 20-25 лет, годятся мне в сыновья. Контингент же колонии, с которым я имею дело, в целом же ни то, ни другое, скорее все они мне годятся в братья, с той лишь разницей, что одни чуть по старше, а другие, их большинство, по младше. Это те, кто свои университеты начинали проходить на тюремных нарах с 18 лет и даже по моложе.

И всем им я, образно выражаясь, должен был «вправлять мозги» и ставить их на место, чтобы они возвращались к своим мамам, женам и детям. Помятуя народную мудрость: «Врачу, исцелися сам!», – я не только их учил, но и постоянно учился от них, ведь они тоже были «сливки общества».

Главное и самое загадочное в содержании каждого человека – это его внутренний мир; не то, что он говорит, а то, что делает; и не только то, что он думает, но и то, что он чувствует. В Библии сказано: «По плодам их узнаете их». Чтобы добраться до понимания глубоко скрытого и личного, полезно знать общее, которое выражено в лагерном фольклоре, авторами, имена которых затерялись в этапах пересылки.

Не все пишут стихи, но многие их знают и передают из уст в уста, а некоторые все записывают в свои альбомы, которые уносят с собой потом на волю, а так же используют в своих письмах на родину:

Не под звон новогодних бокалов,
Не под шелест танцующих пар,
А под вой Павлодарских буранов
Шлю тебе новогодний свой дар.
…А на вечере в честь нового года,
Когда вспыхнут на елке огни,
Подними ты бокал за свободу,
За грядущие светлые дни!
… Пей за все: за любовь, за отчизну,
За знакомых, родных и друзей,
Пей за радость безмерную в жизни,
За просторы широких полей.

Но оказавшись вновь на свободе, почему-то чаще поют про Мурку, что «зашухарила всю нашу малину», несмотря на то, что уже в свое время в «местах не столь отдаленных» они постоянно думали о свободе.

В заключении удлинятся время. Длинный, монотонный, безрадостный день. Но еще длиннее ночь из-за бессонницы, которая мучительна на воле, но здесь она тягостна особенно, из-за храпа десятков носов тебе подобных, от которых не уйти, не спрятаться. Мысли принимают самое мрачное направление.

Самая характерная черта лагерной психологии это скука и тоска, тоска от гнетущего однообразия всего уклада жизни. Со временем все заключенные становятся похожими друг на друга в поведении, в жестах, в манере говорить. Вялые движения, тяжелая походка, вялость мысли, ограниченность речи, засоренной жаргоном. Постоянная жалоба на судьбу и оправдывания себя, перекидывание вины на кого-то и отсутствие воли что-либо изменить.

Весьма реалистично удалось показать это неизвестному мне автору в песне «Ночь над лагерем»:
Ночь над лагерем, тихо в бараке,
Был отбой, все преступники спят.
Лишь на вышках в ночном полумраке
Часовые с оружьем стоят.
А в бараке там стонет гитара.
Притаившись в ночной тишине,
Про преступную жизнь и кошмары
Напевает тихонько себе.
Я прислушался к звону гитары,
И встревожилось сердце в груди,
Только жаль. Что тюремные нары
Отобрали все силы мои.
А гитара как будто смеется,
Над разбитой моею судьбой,
Звук мелодии сильней раздается,
Сердце стонет в груди молодой.
Так замолкни, гитара родная,
Мне и так без тебя тяжело.
В лагерях моя юность завяла,
Так зачем вспоминать, что прошло?!

В лагере нет никакой радости, кроме радости освобождения.

С приходом марта пригрело солнышко. На солнцепеке появились проталины. Дороги и дворы почернели и поползли хляби. В колонии произошло долгожданные перемены. Сначала колония, после «амиссии», когда было выпущено из колонии значительное большинство заключенных, была преобразована в участок, а теперь участок вновь реорганизован в колонию, ИТК-23. Лихачев и Курманалиев переведены в другие места. Остался я один на месте. Начальником колонии назначен майор Сидоров Андрей Семенович. По первым впечатлениям – мужик серьезный, но нет той напористости и мертвой хватки в деле, что была у Лихачева.

Поскольку из старожилов колонии я остался один, то в настоящее время являюсь своего рода «гвоздем программы»; всех знакомлю с положением дел, всем подсказываю.

Замполитом, а точнее зам.начальника ИТК по политико-воспитательной работе стал ст.лейтенант Сирота А.П. (весьма говорящая фамилия). Нет той «солидности» и опыта, что была у Курманалиева, который Сироту в свое время называл трусом.

В марте на Бюро Павлодарского горкома партии утвердили кандидатом в члены КПСС. 12 апреля произошло историческое событие – полет первого в мире космонавта Ю.А.Гагарина вокруг Земли. Все возбуждены, все радостны. Все эти дни только и разговоров о Гагарине. Даже появилось какое-то новое самоощущение: часто мнит себя ворона рядом с розой соловьем. Так и мы с Галей, чувствуем себя способными совершить тоже, что и Юрий Гагарин. Мы с ним почти одногодки. И мужества, и патриотизма у нас не меньше, чем у него. Так нам казалось. И так мы думали. И нам еще целый год до 27 лет. Поэтому у нас все еще впереди! И в песне пелось:
Все у нас впереди,
Надейся и жди!

В марте 1953 года мы со всей страной плакали в день похорон И.В.Сталина, а через 8 каких-то лет мы радовались со всей страной и готовы были вслед за Гагариным лететь в космос, лететь на другие планеты! И мы были искренни и в своих чувствах, и в своих устремлениях.

Однако давно сказано: «Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается».
Вернемся к нашим «скорбным делам», к прозе жизни «добывания хлеба насущного в поте лица своего».

В один и тот же день произошло две встречи с «прошлым» и оба раза с «крестиком». Приятная встреча с Кириловым Игорем, который был освобожден в 1959 году досрочно по комиссии. Живет в Павлодаре, работает шофером на МАЗе. Как приятно видеть небольшого человека в большой кабине огромного самосвала!

И вторая встреча огорчительная с Ковалевым Олегом, москвичем, освобожденным тогда же и даже в один день. И вот он снова здесь, за колючей проволкой: «Здравствуй, милая моя, я тебя заждалси!» Теперь снова: «Мочи мочало и начинай все сначала!» И снова, наверное, за халатность: «кобылу украл, а жеребенка забыл»…