Апачи. Плен

Форт Марион оказался неблагоприятным местом для чирикауа, которые из-за высокой жары и влажности повально заболевали малярией, уносившей их жизни.
Население городка Сент-Огестин было наслышано о подвигах апачей, поставивших «на уши» весь Юго-запад, поэтому местные визитеры с любопытством направлялись в форт, для того чтобы поглазеть воочию на «страшных» дикарей. В числе любопытствующих были и те, кто желал оказать помощь этим многострадальным индейцам и хотя бы как-то облегчить их участь.
В правительственных кругах же обсуждался вопрос об образовании апачей. Военный департамент, а также департамент внутренних дел вышли с предложением о необходимости направления на обучение в Индейскую производственную школу Карлайла детей апачей в возрасте от 12 до 22 лет. И уже в ноябре 1886 года 24 мальчика и 15 девочек апачи отправились в Пенсильванию.
Это был самый жестокий удар, который нанесла цивилизация белых людей  индейцам, оторвав их детей от родителей.
Дети апачей не достигшие подросткового возраста должны были обучаться в сестричестве монастыря Святого Джозефа в Сент-Огестине. Данное решение, принятое властями Флориды, вызвало возмущение у местных протестантских конфессий, которые увидели в лице католиков конкурентов, отбивающих у них языческую паству. Власти не стали вовлекаться в межконфессиональные разборки и пустили этот вопрос на самотек, ибо властям было абсолютно все равно какое направление для спасения своих душ изберут апачи, и «чья возьмет» в вопросе борьбы за их христианизацию.
 Несмотря на определенный общественный резонанс, который вызывали апачи переселенные во Флориду, их положение в заключении не улучшалось. Конгресс США первоначально не предусмотрел выделения средств на закупку зимней одежды для индейцев, но по настоянию военного департамента обратившегося в Конгресс с требованием снабдить апачей зимней одеждой, все же выделил средства, но груз к зиме так и не прибыл во Флориду и апачи страдали от холода и болезней.
В начале 1887 года на проблему заключенных апачей обратила внимание «Ассоциация по правам индейцев» во главе с Гербертом Уэлшем. Уэлш с целяю привлечения внимания властей к этой проблеме решил опереться на капитана Бурка имевшего многочисленные связи в правительстве. Помогая Уэлшу, Бурк добился разрешения главы Военного департамента США на посещение ими форта Марион.
«Они выглядели весьма подавленными и осунувшимися  по причине влажного климата и условий в которых были вынуждены находиться, их лица выражали глубокую печаль от несправедливого отношения к ним», – писал Бурк,  впечатленный  встречей с чирикауа в форту Марион. В ходе поездки в Сент-Огестин Уэлш собрал необходимую ему информацию касающуюся притеснений апачей в тюрьме форта, и по приезду в Вашингтон приступил к ее распространению среди общественности США.
После нескольких публикаций в прессе чиновники военного департамента действительно начали ощущать на себе постоянно растущее давление со стороны общественности,  в связи с чем стали рассматривать вопрос о перемещении апачей из форта Марион в форт Пикенес. Но реализовать этот бессмысленный проект им не удалось, поскольку Уэлш, заранее предупрежденный Бурком, с помощью общественности и прессы затормозил его осуществление.
В середине апреля президент США Кливленд, с целью определения места, в которое необходимо было переместить апачей с территории Флориды, направил Джона Бурка в Алабаму. По сравнению с фортом Марион,  казармы Маунт Вернон, находившиеся в 30 милях от города Мобил в Алабаме по климатическим условия показались Бурку наиболее подходящей для размещения апачей местностью, поэтому в конце апреля большинство заключенных ренегатов чирикауа с их семьями были переселены туда, где им предоставили домики и участки под огороды.
В это же время общественность ознакомилась с докладом Уэлша «Заключенные апачи в форту Марион. Сент-Огестин, штат Флорида», который был опубликован в прессе. Цель публикации, которую преследовал Уэлш – добиться обеспечения благополучия заключенных апачи в будущем.  В докладе Уэлш заострил внимание на несправедливом отношении правительства к тем из заключенных апачи, которые честно служили в армии и за свою преданность  жестоко поплатились, попав в тюрьму. Бурк и Крук помогали Уэлшу в сборе материала. Лично Крук был убежден, что «дело апачей» лучше представить в виде художественного романа, чем хроникой несправедливого и жестоко обращения с ними  подобной той, которая «живописует» издевательства, чинимые над индейцами миссий в Калифорнии. Такие романы, по мнению Крука лучше всего объяснят и покажут реальные события, чем холодная отчетность хроники. В резюме к   своей работе «Операции против индейцев апачей 1882 – 1886 годы» Крук в очередной раз высказывался о бесчестном обхождении со скаутами апачи: «Они были наиболее ценными при выслеживании враждебных, и сыграли ключевую роль в принуждении их к капитуляции. От начала и до конца операции  убитые и захваченные в плен враждебные приходились на долю скаутов. Каждый успех этой операции был обусловлен исключительно усилиями скаутов. Самыми послушными, энергичными, неутомимыми и эффективными из всех скаутов считались чирикауа».
Переселение заключенных апачей в казармы Маунт Вернон стало пустым жестом в ответ на давление со стороны американской общественности. «Апачей просто там выгрузили, и военный департамент посчитал вопрос закрытым и больше ничего для них уже не делал», – отмечал Бурк.
Бывший скаут Сэм Боумэн писал, что почва в Маунт Вернон песчаная и малопригодная для успешного занятия земледелием. «Ну, а больше там и заняться было нечем», – отмечал он.
Командир поста в Маунт Вернон и военврач по совместительству майор Уильям Синклэйр постоянно докладывал генералу Ховарду о нехватке еды у апачей. И лишь к 1887 году ситуация с продовольствием немного начала исправляться.
По причине плохого питания среди апачей распространялся туберкулез, и уже через шесть месяцев нахождения в Маунт Вернон умерло десять человек. Одной из них была Лозен сестра Викторио.
Майор Синклэйр старался занять апачей делом, используя их  в строительстве бревенчатых домиков и дорог.  Но крепких мужчин, способных нормально работать среди индейцев уже тогда было недостаточно.
К концу января 1888 года правительство все же пришло к мнению, что казармы Маунт Вернон не подходят индейцам в качестве постоянного места жительства. Но различные группы чиновников из ведомств так или иначе призванных решать проблемы апачей преследовали свои интересы и долго не могли между собой договориться, относительно  переселения апачей в другой регион США.
В среде самих апачей, находившихся в Маунт Вернон и форту Пикенес, распространялись ложные слухи, которые будоражили индейцев, а предприимчивые граждане усугубляли ситуацию, снабжая апачей алкоголем.
В Маунт Вернон из форта Пикенес в мае прибыла последняя группа заключенных, которых также поселили в постройках, не отвечающих требованиям нормального проживания.
Правозащитник Уэлш, посоветовался с Круком, и предложил, убедить главу военного департамента Эндикотта в необходимости перемещения апачей на Индейскую Территорию в район форта Силл. Но военный министр  имел зуб на Уэлша за развернутую последним общественную кампанию в прессе и отказался выслушать его. Крук ободрил Уэлша и рекомендовал ему активизировать давление на военный департамент с помощью прессы. Крук понимал, что если не продолжать давить на администрацию, то чиновники будут продолжать игнорировать вопрос «плачевного состояния апачей».
В марте 1889 года  Белый Дом заняла администрация республиканцев во главе с Бенджамином Гаррисоном, и новый военный министр Рэдфилд Проктор вопрос о переселении апачей из Маунт Вернон принял к рассмотрению.
Проблема занятости апачей оставалось актуальной на протяжении всего их пребывания на территории казарм Маунт Вернон. Ситуация усугубилась еще и тем, что из Индейской школы в Карлайле в Маунт Вернон прибыли первые семь тел детей апачи, умерших там от туберкулеза. 
По меткому выражению полковника Роберта Хьюза «жизнь в казармах Маунт Вернон ничего не рождала, кроме бродяг и воров».
В июне 1889 года капитан Бурк и конгрессмен Чарльз Пэйнтар, представлявший «Ассоциацию по правам  индейцев», посетили Маунт Вернон, где провели ряд встреч с лидерами заключенных апачей. Пэйнтар не имел в целом представления  о положении индейцев и попросил их изложить  мнение относительно видения своего будущего.  Чато и другие лидеры чирикауа сказали, что им нужна плодородная почва, пастбища и скот, а также место у реки, где зимой выпадает снег. Таких мест в Аризоне, по их словам, ранее у них было много и там они успешно занимались фермерством. Пэйнтэр ответил, что те места в Аризоне, как ему не прискорбно об этом говорить индейцам, за то время пока они находились в заключении, заняли белые фермеры и скотоводы, поэтому он и Бурк сделают все возможное, чтобы подобрать для чирикауа другое хорошее место для проживания.
С этой целью они проинспектировали регион возле Эшвила (штат Северная Каролина), где резервация чероки в Больших Дымных Горах показалась им наиболее подходящим местом. Чероки с уважением относились к апачи и восхищались их борьбой.  Как только они узнали о том, что земли их резервации, возможно, понадобятся для апачей, то с радостью предложили купить у них 12 тысяч акров из 100 тысяч имевшихся.
Кроме указанной территории Бурк и Пэйнтэр осмотрели 800 акров фермы расположенной возле Института Хэмптона в Вирджинии.
В докладе Бурк землю чероки отмечал как наиболее подходящую для проживания апачей и предложил военному департаменту этот вариант на рассмотрение.
Военный министр Проктор одобрил предложение Бурка и рекомендовал ему направиться для переговоров с лидерами нации чероки, взяв с собой кого-нибудь из старейшин апачи. Но после того как это намерение  стало достоянием прессы, в Северной Каролине резко появилась мощная оппозиция из числа противников переселения чирикауа в земли чероки.
Пока Бурк проводил диагностику территорий подходящих для жизни апачей, в Маунт Вернон из Карлайла прибыла еще одна партия мертвых детей чирикауа. Причина смерти – туберкулез.
В это же время в Маунт Вернон была открыта школа для детей индейцев и учитель мисс София Шепард, глядя в будущее, мечтала, чтобы ее ученики поскорее смогли адаптироваться, и пройти вокруг рождественской елки распевая «Идущие вперед солдаты христиане». Несмотря на то, что учителя-миссионеры подобные достижения считали весьма значимыми в   развитии индейцев, конечный результат ими сильно переоценивался.
В конце декабря генерал Крук по просьбе военного министра Проктора  посещал резервацию чероки с той же целью, что и Бурк. Осмотрев территорию, Крук пришел к выводу, что земли чероки по ландшафту весьма похожи на земли апачей в Аризоне, но для удовлетворения потребностей апачей, пахотной земли там не достаточно.
В январе 1889 года Крук направился в казармы Маунт Вернон. Апачи с надеждой на разрешение их проблем встретили Нантана Люпана. Чато и Кайтенай тепло обняли Крука, когда он приветствовал их. В ходе встречи со старейшинами, на которой присутствовал Джеронимо, Крук назвал последнего лжецом и заявил, что намерен продолжить разговор с уважаемыми лидерами апачи, лишь  после того как Джеронимо покинет собрание. Крук не простил Джеронимо за то, что по его милости когда-то лишился должности (побег Джеронимо послед сдачи его Круку в каньоне Лос-Эмбудас – авт.).
Разговор Крука с индейцами продолжался весь день. Апачи подробно расписали Круку все детали своих лишений, которые претерпевают, находясь в заключении. Чиуауа, выражая чувства всех апачей, сказал: «Мы хотим пойти туда, где глаза могли обозревать простор».
По приезду в Вашингтон Крук собрал пресс-конференцию, которая привлекала внимание широких слоев общественности. «Он (Крук – авт.) пробудил сочувствие и сострадание к тем людям, которые находились там (Маунт Вернон – авт.), и навлек негодование на творцов этого бесчестия», – писал один репортер, присутствовавший на пресс-конференции.
Отвечая на вопросы корреспондентов, Крук обратил внимание на то, что враждебные никогда бы не сдались, если бы армия не имела помощников в лице скаутов апачи, которые находятся сейчас в заключении вместе с теми, кого помогли обезвредить. «Они (скауты – авт.) стали жертвами великого произвола», – констатировал Крук.
Обращаясь в адрес военного министра, Крук отмечал: «Было справедливым осознать, что эти люди (скауты – авт.) не виновны в преступлениях против нашего, правительства, которое по большому счету является их должником за то, что некогда пользовалось их услугами, не имеющими цены».
По мнению Крука администрация могла хотя бы частично компенсировать моральный ущерб индейцам, предоставив им возможность заниматься фермерством на Индейской Территории, и разрешить им не отправлять своих детей на учебу в Карлайл.
Военный министр Проктор отчасти разделял мнение Крука и прислушивался к нему, поэтому в Конгрессе высказывался за переселение апачей на Индейскую Территорию, земли, которой  наиболее подходят для занятия сельским хозяйством, чем земли чероки в Северной Каролине. Проктор заявлял, что по закону 1879 года индейцам, ранее населявшим Аризону и Нью-Мексико запрещено расселяться на Индейской Территории, но тем не менее он попросил Конгресс в порядке исключения поселить апачей в окрестностях форта Силл, до  того как  Конгресс выделит им на Индейской Территории постоянную резервацию.
Но как оказалось, в Конгрессе по этому вопросу опять же не было единого мнения. Вопрос застопорился по причине позиции, которую занял «Комитет по делам индейцев» Палаты Представителей. Оппозиция переселению апачей в форт Силл мобилизовала прессу Юго-запада, которую как ни странно поддержал генерал Майлс, ранее  настаивавший на размещении апачей именно в форту Силл. Сегодня же, Майлс не находил в этом варианте ничего хорошего, так как считал, что апачи, если их там разместить получат возможность снова терроризировать население не только Индейской Территории, но и  штатов прилегающих к ней, в том числе Аризону и Нью-Мексико.
Командующий Тихоокеанским дивизионом генерал Ховард, наоборот, выступал за вариант размещения апачей в землях чероки, в Северной Каролине, так как эта территория являлась юрисдикцией дивизиона, которым он командовал. В этой связи Ховард через своего сына пытался задействовать ресурс и возможности правозащитника Герберта Уэлша.
Некоторые газеты даже заявляли о том, что апачи Крука ввели в заблуждение, когда тот посещал Алабаму. Крук же напротив уверенно парировал ни чем не подкрепленные доводы писак: «Нет оснований даже думать, что апачи могут обернуться змеями по отношению к правительству. Их дух пал и превратился в прах».
Апачский вопрос заново вызвал поток мнений и предубеждений со стороны общественности, большинство которой отрицательно относилось к переселению апачей в форт Силл. Одна часть общественности, когда было сказано, что для апачей нет подходящего места к востоку от реки Миссисипи,  язвительно отмечала, что люди готовы приобрести для этих индейцев землю где-нибудь в Вермонте. Другая часть, не менее язвительно добавляла, что жители Аризоны лучше будут прислушиваться к мнению Майлса, который победил апачей, а не к мнению Крука, которому индейцы нанесли поражение.
В период, когда дискуссия достигла своего апогея, от инфаркта 21-го марта 1890  года скончался Крук. Великая скорбь охватила народ апачей, и вариант «Форт Силл» потерял самого действенного своего сторонника. 
И вот, когда вариант переселения в Северную Каролину казался неизбежным, Ховард поменял свое мнение в пользу варианта Крука, оставив Герберта Уэлша в одиночку сражаться за вариант переселения в земли чероки. «Комитет по делам индейцев» в Палате Представителей  также перестал противодействовать варианту «Форт Силл» по причине того, что дискуссия  по данному вопросу порядком затянулась и попросту уже всем поднадоела.
В июне 1890 года, на должность командира казарм Маунт Вернон был назначен лейтенант Уильям Уоллес Уотерспун. До этого Уотерспун занимал ряд административных должностей, последними из которых были: начальник военного колледжа и начальник штаба армии.
 Бурк, зная Уотерспуна лично, не выказывал особой радости по поводу его нового назначения. По его мнению, этот офицер из любого дела извлекал личную выгоду и был подвержен искушению получать презенты. «Уотерспун из апачей всегда будет стараться «делать шоу»,  показывая начальству тем самым, какой он деятельный. Все это он будет делать для того, чтобы не лишиться комфортных условий службы, так как ни он, ни его жена никогда не последуют в Северную Каролину или какое другое место, где они будут вынуждены жить без удобств», – отмечал Бурк.
Когда Уотерспун преступил к обязанностям в Маунт Вернон, то ему показалось, что вся это возня вокруг проблемы переселения апачей никогда не разрешиться, поэтому он четко определил для себя и довел индейцам, чтобы они прекратили питать всякие надежды на какое-либо переселение отсюда, и начали, наконец, работать как белые люди. Он заявил, что обеспечит им заработок 35 центов в день. Половину от этой суммы индейцы могут тратить по-своему усмотрению.
Вскоре Уотерспун направил апачей на заготовку древесины и различные подсобные работы в хозяйствах местных фермеров. Проблема пьянства в среде апачей оставалось актуальной, так как местные жители на торговле с индейцами виски зарабатывали неплохие деньги. Уотерспуну удалось пресечь деятельность четырнадцати человек, нелегально торговавших с индейцами виски и привлечь их к суду. После этих решительных мер уровень пьянства среди апачей, на некоторое время  снизился.
В ходе мартовской 1891 года инспекции южных постов, военный министр Проктор посетил казармы Маунт Вернон, где в беседе с Уотерспуном объяснял, что проблему апачей целом можно решить, если задействовать их на военной службе.
С этой целью для службы в пехоте и артиллерии США было набрано полторы тысячи индейцев из различных племен.
В Маунт Вернон  на службу в армию завербовались четверо молодых апачей, двое из них прибыли после обучения в Карлайле. Эти четверо по наблюдениям Уотерспуна отчетливо понимали, какая ответственность  возложена на них и, по словам офицеров, которые их контролировали, «весьма ревностно относились к своей профессии».
 В мае 1891 года в роту «I» 9 -го пехотного полка были набраны первые апачи из резервации Сан-Карлос, которых для прохождения службы направили в форт Уиппл. По мнению командира роты лейтенанта Чарльза Доджа-младшего, эти индейцы представляли «молодых мужчин высочайшего качества, когда-либо завербованных для армии».
В дополнение к боевой и строевой подготовке индейских солдат обучали английскому языку, математике, а также игре в бейсбол и футбол. Уотерспун, так же как и Крук считал апачей «самыми умными из индейских наций». «У них была только одна проблема, – говорил Уотерспун, – слабость к алкоголю  в которой они могли сравниться, с белыми солдатами».
Еще одна роты апачских солдат была набрана из числа молодежи форта Апач. «Эти гордые и умные, с совершенно прозрачными принципами справедливости. Они не прощают никого, кто их обидел. Они крепко  придерживаются своих традиций, не желают выполнять рутинные обязанности, считая их женской работой», – отмечал командир этой роты лейтенант Зебулон Вэнс.
К осени 1893 года Уотерспун докладывал в Военный Департамент о том, что апачи достигли прогресса в свое развитии, и он лично не видит больше пользы в том, чтобы их опекать. Он рекомендует переместить их в землю чероки и «предоставить им в пользование фермы, что в итоге должно  сделать их самодостаточными».
В декабре Уотерспун и директор Индейской производственной школы в Карлайле Ричард Пратт посетили резервацию чероки и так же как и некогда генерал Крук пришли к выводу, что пахотной земли, для того чтобы заниматься сельским хозяйством там недостаточно, поэтому переселять апачей в земли чероки нецелесообразно.
В 1994 году апачский вопрос вновь породил множество дискуссий, но  администрация президента Гловера Кливленда пришедшая в Белый Дом вторично, не проявляла к нему особого интереса.
Бурк и Уэлш по-прежнему настаивали на переселение апачей в северную Каролину и всячески старались убедить в этом главу Департамента внутренних дел Дэниэла Ламонта, который почему-то не считал проблему апачей первоочередной государственной задачей, требующей спешного разрешения.
Джон Клам, занимавший тогда один из постов в департаменте наземной связи не мог оставаться безразличным к судьбе  апачей и выпросил командировку в Алабаму.  В ходе посещения Маунт Вернон он повстречался с Эскиминзином и весьма был удивлен, что вождь аривайпа отбывает там наказание вместе с ренегатами чирикауа, недни, мимбреньо и другими.
«Скимми» как указывалось выше, был назначен виновным за свою связь с мятежниками  Апачи Кида и весь тот негатив, который выплеснулся в резервации Сан-Карлос. Эскиминзина лишили его процветающих ферм, отобрали стада и табуны лошадей, то есть, всего того, что он и его племя  нажили за десять лет мирной жизни. В 1888 году американские граждане изгнали семью Эскиминзина из собственного дома и завладели его имуществом, но вовремя подоспевшие солдаты спасли жизнь ему и его близким. Администрация Сан-Карлос выделила Эскиминзину участок для фермы в другом месте резервации, но подозрения в пособничестве сбежавшему зятю Апачи Киду и его людям оказались весомее здравого смысла и «Скимми» с семьей был выслан в Маунт Вернон.
Кламу удалось убедить высокое начальство в Вашингтоне в абсолютной непричастности Эскиминзина к деятельности враждебных апачи и старому вождю аривайпа  позволили вернуться в Сан-Карлос, где он вскоре  умер.
В августе 1894 года Конгресс выделил средства на организацию расселения апачей Маунт Вернон по резервациям на территории США. Причиной такого решения являлись частые убийства (на протяжении весны и лета) совершаемые там этими индейцами. Этот план предусматривал окончательно и бесповоротно решить проблему апачей. Разбросав их по всей стране, правительство надеялось без шума и пыли  помочь этому народу исчезнуть навсегда.
Генерал Майлс счел подобное отношение к апачи жестоким и несправедливым, и в очередной раз, развернув себя на сто восемьдесят градусов, предложил правительству не новую идею переселения их в форт Силл.
В сентябре Военный департамент преступил к реализации плана переселения апачей из Маунт Вернон  на Индейскую Территорию. Апачи вновь были погружены в вагоны и отправлены на Запад.
Во время заключительной части этого этапа, когда индейцев от железной дороги до форта Силл перевозили в открытых фургонах, в прерии завыли койоты, а апачские женщины со слезами на глазах принялись подвывать им, ведь они более восьми лет не слышали до боли знакомого им воя.
Роты солдат-апачи, сформированные к этому времени в армии,  подлежали реорганизации. Из трех рот апачских солдат уцелела одна.  Сорок шесть человек солдат-апачи были объединены в роту «L» 7-го кавалерийского полка с двадцатью тремя солдатами-команчи, и к лету 1895 года уже шестьдесят семь апачей были зачислены на военную службу в гарнизоне  форта Силл.
Солдаты-апачи по словам их командира капитана Хью Скотта слаженно действовали  в ходе выполнения боевой задачи. Они добросовестно несли караульную службу, поддерживали порядок в лагерях соплеменников на территории форта, чем вызывали недовольство различного рода маклеров, бродяг и скотоводов из числа местного населения англос.  Много времени апачи проводили за изучением различных ремесел, предусмотренного программой постепенной адаптации индейцев к видам деятельности белого человека. Особое усердие, как отмечал Скотт, проявляли лидеры апачей Чато, Найче, Локо, Чиуауа.
Не стоит забывать, что все как один солдаты-апачи состоявшие на службе в армии по социальному статусу являлись военнопленными. Некоторые, (например, судья Норман Либер), из почитателей апачей проталкивали идею о снятие с солдат-апачи статуса военнопленных при окончании ими сроков службы. Но практическую реализацию этот вопрос получил лишь к 1913 году, когда апачам была дарована полная свобода.
В мае 1897 года индейская рота провела последнее занятие по боевой подготовке и была расформирована.  Всего 12 человек апачей из 67 остались на сверхсрочную службу  в качестве скаутов, остальные были вынуждены перебиваться случайными заработками в окрестностях форта Силл и вскоре начали голодать. Командование гарнизона понимало проблему, но ничем помочь оставшимся не в удел  бывшим индейским солдатам  не могло.
К тому же крепко укоренившиеся расовые предрассудки в среде некоторых  белых офицеров и солдат усиливали неприязнь к индейцам-военнослужащим. Генерал Ховард писал: «Эксперименту противились лица  недовольные тем, что в будущем им придется подчиняться приказам сегодняшних индейских сержантов».
Прибывших из Маунт Вернон апачей расселили в Раш Спрингс, примерно в тридцати милях от форта Силл, где были расселены некоторые группы команчей и кайова. Эта местность изобиловала хорошими пастбищами и водными источниками и более того ее обитатели кайова и команчи исторические враги апачей тепло встретили их – последних из свободных индейцев североамериканского континента. Апачи  не понимали языка жестов, на котором общались равнинные племена и поэтому в качестве коммуникаторов в общении выступали дети этих племен, прошедшие обучение в индейской школе в Карлайле.
В форту Силл апачи проживали группами в деревянных хижинах. Во главе каждой группы стоял начальник, которому полагалось жалованье и форма скаута. Как правило, начальниками групп назначались главы лидеры, авторитет которых признавался абсолютно всеми апачами. Такими начальниками были: Чато, Джеронимо, Мартин, Перико, Чиуауа, Кайтенай, Мангас, Найче. Каждой семье выделялись 10 акров земли в качестве подсобного участка и скот. Огромные участки земли пришлось огораживать для того, чтобы вырыть  бассейны для водопоя скота апачей. Выпас  скота, его загон и клеймение, на этой обширной территории индейцам приходилось производить  пешком, так как у них не было лошадей.
Средства на существование в основном поступали от заготовки индейцами сена и разведение  крупнорогатого скота.
В 1901 году западные территории США вновь захлестнула волна переселенцев. Всевозрастающее прибытие в земли, окружавшие Индейскую Территорию англос, не могло не сказываться на благосостоянии апачей. Проблема сбыта индейцам алкоголя вновь стала актуальной и приобрела угрожающий характер. Ради бутылки виски апачи спускали весь свой не хитрый скарб, седла, уздечки и даже лошадей – того чего им так тогда не хватало. Администрация форта Силл старалась всячески оградить индейцев от контактов с торговцами виски, которых не допускали на территорию резервации, что несколько снизило уровень потребления алкоголя.
Апачи постоянно поднимали вопрос о возможности их возвращения на родину в Аризону и Нью-Мексико, но как оказалось, среди них в этом вопросе не было единства. Многие дети бывших ренегатов, например Джейсон Бетцинес, которые уже выросли в условиях неволи, не разделяли мнения родителей и не желали переселяться, так как добились успеха в земледелии и скотоводстве, обзавелись имуществом и не хотели начинать все заново.
Когда Чато и Тикланни отправились в 1911 году в Вашингтон, с целью обсуждения вопроса переселения на родину, то Бетцинес намеренно поехал с ними, чтобы изложить чиновникам и мнение меньшинства.
В ходе встречи с главой Военного департамента Уильямом Таффом Чато и Тикланни заявили:
- Мы хотим вернуться в свою старую резервацию Уорм Спрингс.
- Как долго вы не видели эту землю? - спросил Тафф.
- Сорок лет ответил (с 1871 года – авт.), - пояснил Чато.
- Хорошо, - утвердительно кивнул Тафф, - поезжайте туда и посмотрите, что стало с этой землей за эти годы, и расскажите об этом своим людям.
Бетцинес на повышенных тонах представлял свое мнение. Он заявил, что он и еще некоторые, желают остаться в Оклахоме, а также посетовал на то, что кайова и команчи поделились с апачами своей резервационной землей и согласились предоставить по 160 акров на каждую семью, но до сих пор эта земля апачам так и не была выделена.
В октябре 1911 года делегация из шести человек апачей отправилась в Нью-Мексико, чтобы подобрать для чирикауа подходящее место для проживания.
Делегация посетила Монтичелло и старое агентство мимбреньо Уорм Спрингс – землю, которую апачи помнили плодородной, зеленеющей, а теперь наблюдали безжизненной. Долины и пастбища были усеяны гравием, намытым с холмов, очевидно в результате интенсивных горных разработок. Водные источники  исчезли  бесследно.
Апачи получили возможность возвратиться в Уорм Спрингс, а также в любую другую некогда любимую ими землю, но к сожалению для них эта земля умерла навсегда, так как была бесперспективна и загублена цивилизацией белого человека. В итоге чирикауа приняли решение осесть в резервации мескалеро.
Мескалеро встретили делегацию чирикауа с распростертыми руками,  так как понимали, что было бы лучше,  чтобы родственное племя или правильнее будет сказать то, что от него отсталость, поселилось на территории их резервации. Мескалеро испытывали постоянный прессинг со стороны американских граждан по-прежнему продолжавших правдами и не правдами посягать на их  резервационные земли, и поэтому для отстаивания общих интересов чирикауа в этом деле не были бы лишними.
В апреле 1913 года 127 чирикауа, включая их лидеров Найче, Чато, Мартина, Кайтеная, Ноче, Тикланни переехали в Нью-Мексико. 87 человек из них остались проживать в Оклахоме. В этом же году правительство сняло с них  клеймо военнопленных.
Джеронимо, Нана, Чиуауа  скончались в форту Силл еще до переселения чирикауа в резервацию мескалеро.
Через месяц после отъезда апачей их стадо крупного рогатого скота численностью 10000 голов распродали на аукционе. Скот апачей имел неимоверный успех у покупателей, за которым люди приезжали даже из соседних штатов.
Те из апачей, которые остались в Оклахоме (Индейская Территория  стала штатом Оклахома в 1903 году) сохранили за собой небольшое количество скота и лошадей и приступили к строительству усадеб на выделенных им аллотментах (индивидуальные земельные наделы – авт.).
Для них по крайней мере «проблема апачей» разрешилась и вопрос выживания или исчезновения зависел только от них самих.