Домовенок

— И о чем ты хотел поговорить на этот раз? - спросила старая большая кошка, приоткрыв один глаз. Она сидела, как обычно, на своем любимом месте: на столе в чулане, так, чтобы единственный лучик света из небольшого окна падал ровно между ушей. Она считала, что мысли от этого нагреваются, и голова становится умнее.
— А ты не обидишься? - домовенок залез на стол и устроился рядом с кошкой. Аккуратно, чтобы не мешать ей думать.
— Я не знаю. И не узнаю, пока ты не спросишь.
— А если не спрошу?
— А если не спросишь, то не обижусь. Но тогда ты никогда не узнаешь, как бы я ответила на твой вопрос. А я не узнаю, что ты хотел спросить.

Домовенок задумался. Он свесил со стола коротенькие ножки и долго болтал ими в воздухе.
Он часто ходил к кошке, когда ему становилось скучно или одиноко. Люди, жившие в доме, его не видели, и поговорить было больше не с кем. К тому же кошка почти всегда сидела в чулане, лишь изредка выходя поесть. И никогда не отказывалась от разговора.
— Все-таки спрошу, - сказал домовенок немного погодя. – Вот скажи, почему ты почти никогда не выходишь на улицу? Скучно же! Мир такой большой, а в чулане темно. И пыльно. И одиноко.
— И пахнет мышами, - задумчиво протянула старая большая кошка. – А еще здесь тихо и спокойно. Прислушайся.
Домовенок закрыл глаза, напряг оттопыренные острые уши и даже перестал болтать ногами. Затхлый, пыльный воздух подвала гасил звуки, пропитывал их своим запахом. Шум и гомон верхнего мира, к которому вела деревянная лесенка, казались далекими и чужими. Весь тот мир казался чужим и нереальным, превращаясь в одно долгое и утомительное воспоминание. Там кто-то бегал, кричал. Там что-то шелестело, мычало, квакало. Там дул ветер, горячее летнее солнце нагревало землю, к нему тянулись молодые зеленые побеги.
А здесь, в чулане, вся эта суета представлялась глупой нелепицей, бесполезной тратой энергии. Звуки растворялись в плотном, тяжелом воздухе. Картины верхнего мира таяли в памяти, словно прошлогодний снег. Старая деревянная мебель, покрытая слоем пыли, казалась такой уютной и родной. Даже мешки с зерном, с заплатами на круглых, плотных боках, перевязанные пенькой, были важной частью внутреннего убранства чулана. Убрать их – и пропадет теплый домашний уют.
— Вам, молодым, бегать и прыгать важно, - большая старая кошка вытянула переднюю лапу. – А в старости ноги тяжелее, зато мысли быстрее. И не дело это – размышлять, когда всё вокруг мельтешит да суетится. Мысли на ветру разлетаются, да и людского гомона боятся. А в чулане тихо. И мышами пахнет!
— И вот так целыми днями сидеть и думать? Скучно же!
— Ты глаза-то закрой. И прислушайся.
Домовенок опять закрыл глаза и навострил ушки. Почудилось ему далекое бескрайнее море, ласкающее прибрежные скалы. Далекие отзвуки верхнего мира слились воедино и превратились в шум прибоя. На берегу шелестели раскаленные песчинки, их лениво гоняла из стороны в сторону спокойная волна. Туда-сюда, туда-сюда. Когда волна касалась их своими прозрачными мягкими лапами, раскаленные песчинки шипели.
Чуть позже море превратилось в джунгли, и пыльный доселе воздух запах невиданными цветами и сладкими тропическими фруктами. Загомонили макаки, послышалось рычание хищных зверей. Редкие лучи солнца, которым довелось пробиться сквозь густую зелень листвы, пронизывали насквозь яркие лепестки орхидей.
В верхнем мире загорался закат. А домовенок так и сидел с закрытыми глазами и оттопыренными ушами. Рядом с ним примостилась большая старая кошка. Кажется, она мурлыкала. Тихо-тихо, так, чтобы не распугать мысли. И мышей. Из маленького окошка под самым потолком все еще тянулся тоненький солнечный лучик. Вскоре и он пропал. В верхнем мире наступила тревожная летняя ночь.

Большой старой кошки не стало через год. Ее нашли в чулане, на большом деревянном столе, и вынесли на улицу. В верхний мир, который она так не любила. Домовенок про себя тогда подумал, что она просто устала сидеть под единственным лучом солнца и ушла. В те миры, где шелестело море и пахло экзотическими фруктами. И сейчас она гоняет когтистой лапой раскаленные песчинки, или нюхает огромную розовую орхидею.
Он так и приходил в чулан. Подолгу сидел на столе и думал. Мысли в его голове рождали удивительные картины, а пыльный воздух гасил звуки верхнего мира. Чтобы не мешали, не теребили без причины и не разгоняли морок далекой мечты. Иногда домовенку казалось, что он слышит тихое, довольное мурлыкание…