Чувство плеча

  Дождь не переставал. И Владимир Фёдорович невольно подумал: замечаем мы или нет, но природа проявляет характер. Взять хотя бы тучи. Одни тугие, темно-синие от избытка сил. Другие - серые, молча затянут небо и начнут сыпать мелким, нудным дождем. Третьи - громкоголосые, готовые всё слизнуть с лица земли, плывут они быстро и низко над головой.


  "Зануда", - назвал он дождевой сыпень. Владимир Фёдорович чувствовал, как скользит и пробуксовывает его "ЗИЛ - 130". За годы работы он так свыкся с машиной, что, казалось, не в кабине сидит, а сам идет по размягченной дороге, тяжело выдирая из цепкой грязи сапоги.


  С членами своей бригады Бонадысенко везет зерно на Еловский хлебоприемный пункт. Последние тонны в счет государственного плана колхоза, в котором они работают. Хотелось выпрыгнуть из кабины и бежать впереди машины, чтобы с хлебоприемного пункта сообщили в район, что колхоз первым выполнил план. И еще этот рейс имел особенность: Влдимир Фёдорович вез последние тонны из запланированных ему на пятилетку.

  "Как там Юрий Павлович с Толей?" - держась за баранку, Бонадысенко распахнул кабину  посмотрел назад. Две машины шли следом. За усыпанным дождевыми каплями ветровым стеклом угадывалось широкое лицо Томилина. За ним, наступая на пятки "пылил" Анатолий Петрович Алферов.


  Владимир Фёдорович захлопнул дверцу, уселся поудобнее и прибавил газу. Мотор надсадно загудел, но скорость не увеличилась. По колее навстречу бежали мутные потоки. "Давай, милая, давай", - мысленно подбадривал он машину. но подъём оказался крут, и в какой-то колдобине машина застряла так, что стало ясно: одному не выбраться. Томилин и Алферов заглушили двигатели, и подошли к Бонадысенко.

  -Где остальные?
  -Сейчас подъедут.
  -Зачем оставили?
  -Да они близко, Володя. "Колхида" вон в той низине "замылилась", вот и задерживаются, - оправдывался Алферов.
  -Забурился основательно, - пробасил Томилин, осматривая засевшую машину, без трактора не обойтись.


  Не дожидаясь, как решат товарищи, Юрий Павлович пошел в деревню. За ним,шлепая по лужам, побежал Анатолий Петрович. А Бонадысенко еще раз обошел вокруг автомашины, вытер передние номера и сел в кабину.


  Дождь бойко выстукивал барабанную дробь по капоту, от чего стекло покрывалось водяной пылью. Владимир Фёдорович закрыл глаза, расслабился. Вспомнилось почему-то начало шоферской судьбы, перед глазами встал Андрей Минович Зинкевич, его довоенная "полуторка". Как-то подъехал дядя Андрей к их дому и засигналил.

  -Эй, Володей, пошли шугать гусей!
  -Ты чо, шалопутный, раскричался? - отчитывала своего брата мать, - он еще спит без задних ног, а ты - Володей, Володей. Вчера так накатался, что спать без ужина лег.
  -Э-э, сестра, не горячись. У него сегодня экзамен, сам за баранку сядет.
  -Дядя Андрей, - отозвался он, - я сейчас.
  Выехав в поле, Андрей остановил машину и сказал:
  -Ну, чижик, занимай моё место. Хватит учить тебя, езди сам.
  Может, шофером будешь, вспомнишь этот день, меня. дядю Андрея, солнце и одуванчик с мохнатыми ресницами у колеса.

  И он, Володька, поехал. Поехал легко, уверенно и даже одуванчик тот не примял.
  -Молодец, Володя, будешь ты шофером, это уж как пить дать.

  Сколько дорог проторено с тех пор! В дни освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков он возил снаряды, без прав еще, по справке старшины роты. Потом на его машине был плакат: "Один килограмм хлеба спасет сто человек на Украине" - доставлял Казахстанский урожай, собранный там.

  ...Дождь стих, он уходил в сторону леса, который гребешком вырисовывался за угором. Там, за угором, должна быть деревня, куда ушли Томилин и Алферов. "Как они там, нашли ли трактор?"

  Обоих Владимир Фёдорович знает давно. Они для него не просто товарищи по работе, а настоящие друзья. Дружба их проверена временем, трудными дорогами. Скреплена она любовью к профессии, привязанностью к машинам.

  Анатолий Петрович Алферов как-то пошутил: "Если бы мы лелеяли своих жён так же, как машины, то они были бы не только на седьмом, а наверное, на двенадцатом небе".

 
  В шутке этой есть доля правды. Любят они своих жён, детей, а вот помогать семье редко приходится: все время в командировках, летом - на уборке урожая, зимой в дальних рейсах. Не зря их называют "дальнобойщиками". Поворчат, поворчат их женушки, да опять в дорогу собирают.

 
  Томилин - коренастый, крепкий. В меру горяч, или, как говорят шоферы, заводится с пол-оборота, но отходчив. Знают в коллективе его "странность": поставили машину на техническое обслуживание, пока не перекрутит все болты  гайки, не отойдет от нее, на линию не выедет. Слесари ремонтной мастерской - любители работать по принципу тяп-ляп, за это зовут его Темнилиным, а добросовестные говорят: "Молодец, за всем успеет уследить".


  Алферов - противоположность Томилину и комплектацией, и характером. Друзья называют его тихим балагуром. Рассказывает, бывало, анекдот или смешную историю, не улыбается, говорит серьезно, пусть, мол,другие посмеются. Когда нет Алферова рядом, скучают: "Разве это жизнь, посмеяться не над чем". В эти дни от Анатолия Петровича не ждут шуток, неприятность у него. Старший сын оказался под следствием. Товарищи по работе, друзья стали внимательней к нему, успокаивают его. разберутся, мол, все будет в порядке. Верят в это, потому что знают сына с малых лет.

 
  В бригаде двадцать человек. Большинство трудолюбивы. Но это все же и двадцать разных характеров. Не просто знать каждого. Кое-кто пришел в коллектив с "грешком". не побоялись, взяли. Воспитывают. Меняются люди.


  День близился к закату, сквозь тучи пробились красноватые ленты. Они напомнили Бонадысенко ночное военное небо, всполохи орудийных выстрелов. Тогда он, шестнадцатилетний парнишка, сидел в лесу, спасаясь от угона в Германию. Хорошо, что об этом узнали накануне, когда носили продовольствие партизанам. Вернулись от партизан, собрались с ребятами в сарайке. И поклялись; не даваться чего бы это не стоило. на следующий день, как только полицаи появились на холме, ребята рассыпались, кто куда. Он тогда побежал в лес. Снег в ту зиму был очень глубокий, и он не успел скрыться. Полиция открыла по нему огонь. Успел доползти до леса, зарылся в снег и сидел до глубокой ночи, пока сестренка не нашла.


  Пришли домой, а тетка Анна, заменившая нам мать,обрадовалась, заохала.
  -Супостаты, всю избили. К стенке ставили, дуло в грудь, спрашивали, где ты. грозили, не скажешь. убьем.
  -Спасибо, мама! - вырвалось тогда у него.
  -Не надо, Володенька, не надо, дитятко. Не зови меня мамой.
  Двадцать лет Анна Миновна воспитывала детей своей сестры, умершей после рождения четвертого ребенка, но так и не позволяла им называть себя мамой. А как хотелось этого им всем: и ему, и Мише, и Саше, и Виктору.
   -Ну, как вы, суслики?
   -В ложбинке "свистели" - сообщил Аникаев.
   -Да уж на этих "коровах" приходится свистеть.
   -Слушай, Володя, Игорь предлагает съемные лыжи на передние колеса "Колхид". Сухо - снял, сыро - надел. А то грязь впереди себя грудят.
   -Приедем домой, оформляй, - улыбулся Бонадысенко,-сочтем за рационализацию.
   -Не улыбайся, - подошел игорь Чирков. - Плакать надо. Дорога-то Чайковского района, а ты депутат - слуга народа.
   -Справедливо говорите. Я ведь, ребята. об этом несколько раз выступал на сессиях и партийных конференциях.
   -Ну ладно, чего доброго еще поругаетесь, - примирительно сказал кто-то. - Закурим-ка, что ли, папиросы...
   Вдали затарахтел трактор. На взгорье показались его желтые глаза. Вот он все ближе и ближе. Крутнулся около "ЗИЛа", их кабины выскочил молоденький тракторист, за ним - Томилин, Алферов.
   -Куда вас нечистый гонит в такую грязь - заговорил парень, разматывая трос с рогатин подъемного механизма.
   -На элеватор, куда же еще, - сказал Бонадысенко.
   -Мигом вымчу.
   -Поосторожней, машину разорвешь.
   -Не беспокойся, все будет в порядке. Я бы к машинам на три метра не подошел. То ли дело трактор, не забуксуешь!
   -Так-то оно так, но не оторвешь от машины. Тридцать лет уже за баранкой. Въедливая наша профессия, парень, как у летчиков, дороги зовут.
   -Хватит рассусоливать. Заводи свою "коломбину", поехали.

    До элеватора доехали хорошо. только прицепы все время сдерживали машины, будто черт привязался за хвост.


    Десятый год бригада участвует в уборке урожая в разных районах страны. За это время каждый из них несколько раз награждался Почетными грамотами исполкомов райсоветов, обкомов партии. Бригадир за безупречный труд награжден орденом Трудового красного знамени.

    Бригада дружная. Чувство дружбы, постоянное внимание друг к другу удерживает людей в коллективе. За последние пять лет - нет ни одного увольнения. Понятны и ее успехи. Только нынче пять раз завоевало первенство. А даются успехи нелегко. Да вообще, бывают ли у шоферов легкие километры? нет. Труден хлеб их дорог. А сколько их было у коммуниста, бригадира Бонадысенко? Если все подсчитать, то, окажется, длина их равна двум рейсам до Луны и обратно.