Маяк

Утро. Еще совсем рано, но уже давно рассвело, летняя заполярная ночь не длинная. Весь остров еще спит, а мы поднялись в несусветную рань и теперь идем друг за другом по узкой полосе между набегающим приливом и подступающим к нему почти вплотную лесом. Волны стелются по мокрому песку, швыряя нам под ноги мертвых медуз. В ботинках хлюпает вода, штаны уже мокрые по колено от утренней лесной росы. За поворотом между деревьями мелькает оранжево-белым силуэт маяк. Вот он уже вырастает перед нами.
 Старые, рыжие от ржавчины лестницы гудят на разные голоса. Шаткие ступеньки поскрипывают в такт нашим шагам. Маяк дрожит, резонирует и поет под ногами. Бим-бом-бом. Отсюда видно нескончаемое море, облитое дымным утренним светом, видно маяки других островов. Далеко внизу в прозрачной воде, расчеркнутой разводами течений, цветут астры, колышутся бурые и зеленые русалочьи волосы. По мокрому песку уводит вдаль цепочка наших следов. И без того низкое небо тучей висит над головой, до него ничего не стоит достать рукой. Солнце беспорядочно выхватывает из зелени леса под нами сосновые кроны. А мы на эти странные минуты, зависнувшие над холодным морем, как будто плывем в звенящем тишиной воздухе. Они курят, танцующий дым ветер относит куда-то вдаль, делая неотличимым от разводов тумана. 
А я смотрю на море. Что за свою жизнь успел увидеть этот маяк? О чем черными полярными ночами перемигивается он со своими далекими братьями? О чем поют нам его ржавые ступени? Он то уж знает, пути и маршруты всех кораблей, знает, что за плот с оборванным парусом вынесло к нам в бухту вчера вечером. Дверь к фонарю - белому глазу маяка, висит на одной петле, как, наверное, она громыхала на шквальном ветру ночного шторма. Но маяк видел и не такие ветра.
 Где-то в лесу хрипло кричит ворон. Бом-бом, - раскатисто и гулко вторит ему песня старого маяка.