Начальник

Начальник

Примечание: все, о чем рассказано полная правда.
Я думаю, каждый хотя бы раз в жизни задумывался о начальнике. Кто-то с ненавистью (хороших начальников не бывает), кто-то со страхом, а кто-то просто прикинуть на себя эту должность. Если сказать честно, мы все начальники и подчиненные - дома среди близких, в общении с  друзьями, даже на улице в потоке машин, и конечно на работе, потому, что так устроено общество. И еще постоянно возникает вопрос - плохой или хороший???
Впервые я услышал об участке Кондер и его начальнике Пустовойтове Викторе Федоровиче сразу же по приезду в Аяно Майскую КГРЭ от моего наставника - геолога Мезрина Анатолия. После кучи вопросов о правилах жизни в поле, и моего справедливого возмущения многим (полное игнорирование КЗОТа, и тому подобный беспредел) я все таки довел Анатолия до бешенства. Он мне так и сказал – «Будешь выступать мля, тебя Саша пошлет на Кондер мля, к Федоровичу, он те мля все объяснит, покажет и расскажет». Далее, Толя отвернулся и замолчал на три дня, а мне показалось, Мезрин и сам побаивался и Федоровича, и Кондера. Я получил хороший урок, больше ни к кому не приставал, и жил по диким законам богом забытого Томптокана, тем более все оказалось довольно неплохо, анархия мать порядка (закон был простой уважай других, ну и не верь, не бойся, не проси)
В августе 1986 года произошло одно крайне неприятное недоразумение, которое закрыло мне въезд на мой любимый Томптокан. В скором времени все разрешилось, но меня с моей молодой  женой Натальей успели выслать на  Кондер, как обещали временно. Я очень, очень сильно переживал, но как показало время, Саша Смирнов-мой Томптоканский начальник и в этот раз принял однозначно правильное решение.
Кондер в Аяно Майской экспедиции по праву считался дурным местом, чего греха таить, отчасти-это было правдой. Все-таки нам повезло, самое трудное, сложное время на участке подходило к концу.
Геологи люди вольные, живущие по своим неписанным правилам или вообще без правил – иду туда, куда идет дорога. Я тут, а начальник где-то там за 100- 200 километров. Вся связь у нас по рации «Карат», неохота говорить, просто орешь в трубу - «Связи нет», мычишь, свистишь и отключаешься на денек, а еще можно сказать, что батарейки сдохли, короче сам себе режиссёр. Как жить, пить, работать, бурить, рыбачить, охотиться решаю я – геолог, такой же бичара, как и все, старший буровой мастер, и собственно бригада. Аяно - Майская вообще славилась своей вольницей; участки располагались в глухих труднодоступных местах, авиация летала редко, пешком или на транспорте куда-то добраться было практически невозможно. Настоящего начальника, как правило, видели 5 – 6 раз в год.
И так практически везде, кроме Кондера, руководителем, которого был Пустовойтов Виктор Федорович, а если точнее просто Федрыч, произносится это со страхом, почтением, и бурчанием, вот так Федрррычч и все…
Пустовойтов установил на участке обычную военную диктатуру, и потому работали там по законам военного времени. Очень плохо и тяжело поначалу было всем. Кондер – это одно из немногих уникальных месторождений платины, и подход к работе был самый суровый.
Работа – работали без выходных. Геологи реально жили в тракторах месяцами, работяги бурили, тоже без выходных, чтобы заработать денег надо было трудиться и день, и ночь, потому что кругом были практически одни валуны и голимая  платина, скважины браковались одна за другой, а качественный результат нужен был здесь и сейчас.
Короче геологи - надзирали, буровики мучились, так как сделать план, получить
нормальные деньги, было очень сложно, понятие туфта или оптимизация отсутствовало напрочь.
И если буровики могли просто уехать на другой участок, то молодому специалисту сделать это было практически нереально, жаловаться, куда то бесполезно - человек сразу становился белой вороной, но народ молодой, горячий не особо грустил, жили все по принципу Пашки Корчагина «Как закалялась сталь».
Прогулы, отгулы-такого понятия вообще не существовало.
Сухой закон -однозначно.
Но вот, тут даже начальник проигрывал. Федрыччч имел полное право, без стука и разрешения, войти в любое время в любой барак и учинить шмон. У начальника был партийный пистолет- револьвер 1917 года (выдан в первом отделе, для защиты и охраны секретных материалов), пистолетик был прикольный-дуло даже на глазок  согнуто под углом 20 градусов, видно для стрельбы из-за укрытия. Было у меня счастье лицезреть его мушку прямо под своим носом, но честно не в руках Федррыча. Это отдельная и, кстати, веселая история. (Вахта - или Кондерский Майдан).
Найденная бражка приговаривалась к высшей мере. Народ с удовольствием рассказывал одну историю.
Нашёл Федрыч брагу в молочном бидоне, зачитал приговор и приступил к исполнению. И тут перед бидоном на колени падает Электрон – личность легендарная, пьянь по убеждению, сын командира подводной лодки, приколист и весельчак, но кстати очень хороший шурфовщик и добрый, порядочный человек. Падает он и орет - «Начальник стреляй в меня, не тронь Душу», Душа-это бидон. Бедолагу еле оттащили, и с 5 ого раза все-таки попали в бидончик. Федрыч вышел, руки  трясутся (это же какие нервы надо иметь). Через два дня весь расстрелянный барак стоял на ушах. Электрон не растерялся, поначалу он рефлекторно присосался к дырке, а потом сообразил и заткнул ее хлебом.
Тогда решили вводить экономические санкции. На складе вывесили приказ о нормировании продуктов особого назначения, дрожжи - 50 грамм в месяц, сахар 3 кг в руки. С Нелькана все время приходила контрабанда,в ней было вообще все - и дрожжи, и сахар,в аэропорту поставили таможню.  Народ все равно ходил пьяный. Брагу научились делать на томатной пасте, а сахар получали банально с карамелек, вызревала она за два дня, крепости была необычайной, и пахла портвейном «Кавказ». Единственное условие вызревания - закваска должна мешаться, болтаться, двигаться, вот и бегали новые спортсмены по всему участку с баклажками в руках, не помню, кто-то изобрел для этого вибродвигатель - так продукт готовился вообще за полдня.
Запретили Томаты. Народ всё равно бродил под мухой. Перед бараками появились кучи вонючего гороха. Это было нечто, зрело неделю, крепость порядка 20 градусов, но воняло, по моему тухлой кошачьей мочой, перегонка  в самогон не помогала. «Рыб Коп» выполнил план по продаже гороха на 2 года вперед. Потом была еще слабенькая непонятная бражка из сухой картошки, и японское Саке- рисовая водка, но тут нужна была необычайная сила воли, время приготовления японской водки 2 месяца.
На складе 3 года стояло порядка 300 банок с виноградным соком Алиготе. Сок был достаточно дорогой и не раскупался, разве мы с Наташей и еще какие-то семейные брали его побаловаться. Стояло это до тех пор, пока на участке не появился грузин.  Баночка аккуратно вскрывалась ножиком, в дырочку засыпалось 20 грамм дрожжей, и через 3 дня получался прекрасный шипучий напиток. Никто даже и не успел среагировать, когда мы подошли к складу, все было продано. Мне дали попробовать - необычайно вкусная и хмельная штука, больше соков на участке не было.
Короче опять начались ночные рейды с расстрелянием до 10 дырок на бидон, зачем нужен был пистолет, не знаю, достаточно было отобрать бак. Я думаю для морального подавления, кстати, это помогло, тем более скважины стали уже полегче - бурили пойму, поднялись и заработки.

Вывод - только крутые социальные изменения и политика финансового поощрения способны бороться с негативными проявлениями социума.

Мне он показался таким; небольшого роста, но весь такой мощный, как в фильме «Властелин колец» - король гномов, лысая голова, на ней шапка ушанка, мощные брови, пронизывающий сквозь огромные очки взгляд, черная борода лопатой, и еще момент постоянного движения, он не стоял, он постоянно, куда то двигался, и еще развивающийся на ходу огромный, как крылья ватник. Я же много повидал всего на Томптокане, но почему-то Федрыч у меня однозначно вызывал какой-то страх, дурацкое почтение, заикание, и чувство вины за еще не совершенный косяк. Мужской и женский пол начальник не разделял, все вкалывали одинаково тяжело.
Главной особенностью Кондера был аэропорт, тут садились самолеты. Так вот при таком шефе, каждый самолёт прилетал и улетал полным, оставались единицы. Кстати у него была семья, жена - прекрасная добрая женщина, и маленькая прикольная дочурка, они жили в тайге вместе с папой. Вот такой был мой новый начальник - гроза геологов, буровиков, и короче всех.
Мы до сих пор не знаем почему, но нашу семью Федрыч не трогал, более того помогал. Во-первых, по его указанию, в нижнем поселке нам выдали лучшее жилище - барак пятистенок - утеплённый, большой, с кухней и хозяйственным помещением.   Наташа вместо того, чтобы морозиться на бурах, или чахнуть в холодной сырой промывалки, работала дома, занимаясь камералкой. Геологи приносили ей полевые - буровые журналы, а она их переписывала и оформляла, в день надо было сделать около 30 листиков, и после 2 дневной паники - «Я этого никогда не сделаю», легко справлялась с поставленной задачей,да так что, оставалось время и на домашние хлопоты и даже дневной сон.
Со мной тоже распорядились по-доброму; всю осень я занимался  опробованием полигонов, канав и шурфов, а помощник у меня был старший геолог участка Леня - замечательный человек,учитель и просто добрый малый. Работа была итересная, творческая, мы не перерабатывали, случались и выходные.
В сентябре меня назначили  участковым геологом в бригаду к магаданцам, а так как работали они у нас временно, по обмену опытом, и были люди городские, договориться и сотрудничать с ними было гораздо легче. Летом следующего года командировка бригады закончилась - почти все магаданцы остались.
Так как начальник оставил нашу семью в покое, я вконец обнаглев, принял решение поставить бражку. Повод был: Наташин день рождения, и надвигающийся Новый год. Продукты получил контрабандой от Васи, прямиком с Томптокана, вроде как, забытые на участке вещи.
Кстати к нам в дом Федрыч вошел всего раз (спустя два дня после замеса браги).  Пацаны рассказали, мы не видели. Пустовойтов долго ходил около барака, топтался на снегу, тихим голосом звал - «Геологи, Евгений, Наталья», мы реально ничего не слышали. Потом, замерзнув, постучался, я машинально открыл дверь, начальник вошел в кухню. На самом видном месте прямо над печкой стоял бидон с брагой. Процесс варения проходил активно, воздух был буквально настоян на живых дрожжах. Правда бидончик был укутан, как малое дитя в теплый верблюжий спальник,  бражка требовала настоящее человеческое тепло и внимание, без этого волшебное зелье просто умирало.
Я просто растерялся, потерял дар речи в ожидании постыдной экзекуции и стрельбы. Федорыч потянул носом, кивнул на бочок и так вежливо сказал, не дав даже ответить- «Что?...варите, правильно надо в тепло, а то не получится». Я как памятник стоял, просто парализованный страхом, а Наташка в спальне сползла под нары. -«Не взойдет, говорю тесто в холоде, а пироги дело хорошее, меня пригласите, как испечете». Что это было, не знаю, но Федрыч был точно не дурак. Потом он чисто по-человечески посмотрел, как мы устроились, попил с нами чаю, что-то посоветовал, и испарился. Это был первый и последний визит начальника, а мы с Наташей еще долго не могли прийти в себя от визита дорогого гостя.
Бражка между тем набирала обороты, и надо было иметь чудовищную волю, чтобы не залезть в бачок через 10 дней, и попробовать напиток. Для полного 100% приготовления необходим был месяц (раскрою тайну - я залазил...ночью, когда жена сладко спала, бражка от этого лишь еще больше бродила, правда немного уменьшалась в объеме - потери при производстве).
А теперь только факты.
Транспорт.
Поездка на работу на машине в открытом кузове при 30 градусах мороза - удовольствие мягко скажу сомнительное, можно назвать это пыткой.
Отопление и готовка.
Буржуйка за сутки сжирала пол куба дров, не топили только в июне. У меня была своя пила Дружба, вот на буровой линии, как правило в одиночку, я валил огромные лиственницы, а потом за большое спасибо( два хлыста), бульдозерист, тянул мне их до дому, но надо было еще и поделиться с близкими, девочки валить деревья не могли. Потом хлысты необходимо распилить на чурбачки и еще поколоть. Очередь на партийную пилу была без конца, да и работала она 2 раза в месяц, остальное ремонтировалась, нужно было помочь и геологам,  а так как, свою пилу я в руки не давал никому, приходилось пилить еще и им (доверял только Сереге Костылеву).
Вода
Проблема с водой просто выносила мозг. Ручей, из которого мы брали воду, в ноябре полностью промерз. Наташа пока я был на работе 2-4 раза в день ходила на наледь за 1.5 км от дома, а уже в выходные, я кроме заготовки дров, той же пилой добывал и воду, просто выпиливая куски льда из ручья и доставляя их на обычных детских санках до бочек в доме. Вечером руки дрожали, как у больного Паркинсоном.
Свет
Свет в экспедиции был только на базе, по участкам горели керосиновые лампы и свечи, но на Кондере электричество было, пусть 2 часа в день, пусть только для освещения.
Итог
На романтических участках до работы шли по 5-15км по 2 -3 часа, нас пусть и в кузове довозила машина, а в середине ноября на базе Урала появилась новая вахтовка, целый дом на колесах - пробил начальник. Еще через недельку в дверь постучали – «Открывайте геологи я вам воду привез» орал довольный водитель Коля, в стене хозяйственной части дома была дыра, я все думал зачем, так вот через нее по шлангу к нам и полилась живительная вкуснейшая и чистейшая водичка, и было ее с тех пор без лимита и хоть каждый день.  Как то утром нас разбудил шум и грохот, Федорович организовал бригаду рабочих по партии, это выгружались уже колотые дрова. На удаленных участках геологи смену коротали в лучшем случае в палатке, в худшем на улице за костром, у нас построили балок на санях, теплый и с огромной буржуйкой.
К Новому году запустили мощный дизель, теперь свет был всегда и готовили не на печках, а на электроплитах. А еще Федрыч пробил нереальную вещь – космическую телевизионную антенну, правда показывала она три канала и только в верхнем поселке. Но мы не унывали, с прокладки головки блока трактора, была сделана своя передаточная антенна, где-то найден кабель и старенький телек. Серега Костылев поднял штуковину на самую большую лиственницу,...и, как сейчас помню, включили телевизор, сначала показался снег, потом, поющий Гребенщиков - «Под небом голубым есть город золотой. С прозрачными воротами и яркою звездой. А в городе том - сад, все травы, да цветы. Гуляют там животные невиданной красы». Мы стояли плечо к плечу в бараке, слушали и просто рыдали.
По итогам года зарплата на участке Кондер опередила всех, самолеты назад начали уходить полупустыми, уезжала никуда не годная пьянь, спецы оставались, у нас и буровиков появились выходные. У нас, но не у Федрыча, он был сразу в нескольких местах, то на коньке дома, то с трубами на бурах, то опять боролся с алкашами, и одновременно чинил дизель. Но я все равно его побаивался.
Итак, приближался Новый год,17 декабря мы сделали план и ушли на зимние каникулы. 17 декабря было Наташкино день рождение, не помню, что я подарил, но после работы, она встретила меня во всем великолепии молодой женщины 80ых годов. На столе красовались пельменки из сохатины, рыбка- кета, и даже салатик (салатик Наташа умудрилась сварганить с говяжий тушёнки Слава, по вкусу салат был почти Оливье, рецепт утерян), а еще была 500 граммовая банка с черной икрой, присланная из Астрахани, от мамы, ну и конечно литровая баночка Браги.Рядом стояли стильные хрустальные рюмочки. Напиток похож был на крепкое вино, с янтарным медовым светом, и совсем без сивухи и запаха. С литра бражки без привычки мы улетели в небеса.
Ну вот и Новый год. Жена начальника сама прошлась по баракам и пригласила геологов и близких встречать Новый год вместе в Верхнем поселке. Народ посовещался и согласился, побаивались только сухого закона. Женщины наготовили разных вкусностей, а пацаны нашли просто красивейшую пихту и нарядили ее сделанными, но очень красивыми игрушками. Ребята раздобыли колонки, настроили магнитофон, намереваясь организовать еще и классную дискотеку.  И вот все садятся за стол, стол красивый с соками, компотами и едой, нет лишь спиртного. Немая сцена, время 23-00. И тут начальник, тихо так - «Непорядок», уходит и возвращается с тремя бутылками Пшеничной водки и пятью Советского сладкого шампанского. Ставит на стол и говорит - «Что же вы, даже бражки не сварганили». Ещё через пять секунд, на столе появляется моя медовая и голубичная по 5 литров в каждой банке, бутылка янтарного самогона от тетки Шуры, 3 литра мандариновки с шурфов. У Федрыча вылезают глаза - «Не с теми борюсь, однако. А ладно за Новый Год».
Мы проводили Новый год, а начальник просто изменился, это был не злой гоблин, а добрый волшебник, я не зря так долго перечислял наши успехи. А потом он сказал речь, как тяжело ему быть везде, как тяжело быть суровым и, вообще, он еще совсем молодой, и еще все впереди, что за все болит душа, а задачи увеличиваются, а народ не простой, и за всех нас он сильно переживает.
Я уже налакался - с непривычки водка убивает, встал и пошел в соседний барак в бригаду, поздравлять народ, там принял на грудь литру гороховой и проснулся, уже на кровати на праздничном вечере, рядом сидела Наталья. Она мне все рассказала.
Через какое-то время жена заметила мое отсутствие и организовала масштабные поиски, меня нигде не было, от магаданцев я ушел на своих двоих. Мороз на улице был минус 57. Меня уже похоронили, пока кто-то не пошел в туалет, в туалете сладко спал я, как не обморозился не знаю.
Вот так, а все танцевали, оклемался я быстро, но под глазом болело - это был новогодний подарок супруги. Федрыч подошел ко мне и рассказал, что узнал на специальной после новогодней связи, на Томптокане Леха зарезал Гену, но вроде не насмерть, тот лежит с ножиком в бочине и продолжает праздновать, а еще сгорел барак бурильщиков, все остались живы, но имущество пропало все. Я стал вообще трезвый, мы с Наташей переглянулись - бог отвел.
Под утро все разошлись, но плохие новости были не все. Не доходя 30 км до Кондера, 31 декабря в  речке Мая в 23-55 утонули три трактора. Из-за чей то глупой ошибки в реку ушли все три машины, трактористы выжили, во всем, почему то обвинили Федоровича. Пока мы спали, рано утром начальник, его водитель Гена и механик  взяли ящик тушенки, муку, старую палатку и бензопилу Дружба и по зимнику уехали к месту аварии. Шеф появился только в марте, все это время они жили в палатках, а мороз порой доходил до минус 60.В первых числах апреля трактора все таки вытащили, для этого зимой в яму побросали буровые трубы, на трубах начала мерзнуть вода, таким образом сделали огромную глыбу льда и отгородились от реки. Потом вручную этот лед скололи с тракторов, перебрали моторы, и запустили двигатели, машины своим ходом вышли на лед. А через 3 дня Мая вскрылась.
Когда мы увидели Пустовойтова, это было я не знаю, это не был великий гном, это было Зомби с черными отмороженными щеками, худющее, но такое же энергичное и типа злое.
Вот так плохой или хороший????
Мы вылетали с Кондера 28 июля. В последний день, к нам в дом вновь пришел начальник, не один, а с плотниками, они повесили мне на барак мощную дверь с уключинами, ключ и замок Федорович отдал мне. На мой немой вопрос Виктор ответил - « Я закрываю ваш барак, потому что вы вернетесь, курс молодого бойца пройден, я отдам тебе Чадский участок, там нужен начальник».
Мы не вернулись, так вышло.
Много начальников было всяких, и плохих и хороших, а страшного Пустовойтова Виктора Федоровича не забуду никогда. Вот и сегодня в московской толпе я вдруг вижу его, он вновь летит по своим неотложным делам, летит делать свою трудную работу, борода вперед, шапка набекрень, телогрейка, как крылья развевается во все стороны.
Я нахожу много в инете про нашу экспедицию, много там всех вспоминают. С кем то я был знаком, с кем то не очень, а вот про Виктора Федоровича Пустовойтова, так мало, вообще ничего, как забыли. Может мне это все приснилось???