Семейная сага

Семейная сага

Красавице, платье задрав,
Нашёл, что искал,
А не дивные дали.

Иосиф Бродский

Уподобимся же детям для очищения души, а в доказательство, что это не словоблудие и пустословие, используем презервативы как надувные шарики…

Что приятнее? Войти в женщину или войти в книгу? Конечно же, в книгу. Здесь настолько разнообразен и мощен выбор эстетического оргазма, что женщина после этого лично у меня вызывает недоумение, а тем более после печального опыта. Книга не нуждается в материальной роскоши, а лишь только в трепетном, таинственном общении. Не хулю брачные отношения, а лишь взываю к людям творческого направления, коим по воле данного таланта, помимо биологических детей, необходимо оставить после себя нечто более возвышенное и светлое. В истории мы можем найти примеры таких редчайших союзов: Перикл - Аспазия из Милета; Сальвадор Дали - Гала; в злодействе: Ленин - Крупская … и т. д.
Один величайший мудрец, когда узнал, что он импотент в физическом отношении, искренне и с восторгом возликовал: «Наконец-то, столько свободного времени на творческий труд!» Часто говорят, что дети - это цветы жизни. Не спорю. Но в таком случае, необходимо быть грамотным в своём деле садовником, ежели существует подобная аналогия. Не знаю аналога тому, чтобы кто-либо в неблагоприятную почву посадил розу, бережно за ней ухаживал, а затем наблюдал за её дальнейшей агонией, не имея средств защиты. Так и в жизни, когда неблагоприятная среда, неминуема катастрофа - нравственная, физическая, духовная. Есть ли смысл, обладая разумом, осуществлять подобные зловещие эксперименты? Вот, чтобы стремительно сделать обратный процесс: превращения злых взрослых в детей - это было бы потрясающе! Не нахожу примеров, когда земледелец, зная, что его семена пронизаны массой некачественных свойств, точно осознавая «будущий урожай», применил бы их на практике. Сомневаюсь. Тем более в подобной почве (конечно же, если земледелец здоров). А наши «удобрения» в виде цезия и стронция тем падче подчёркивают «будущий урожай» и его качество, не говоря о других менее опасных свойствах. Взрослые, не благоустроившись в этой среде по вине зловещих обстоятельств от них не зависящих, твердолобо считают, что они должны кого-то оставить после себя, сами при этом находясь в скотских условиях существования. Но если скотина производит на свет своё чадо непроизвольно, в состоянии инстинкта, даже не осознавая, что они сами жертвы и их детёныши обречены, то у человека миссия абсолютно иная. И здесь всплывает вечная проблема Тургеневской дилеммы: «Отцы и дети!» Они не понимают, что дети могут быть в будущем умнее, нравственнее их (что, к сожалению, в наше время редчайшее явление). Это будут глубоко несчастные люди, так как, чтобы устроится материально, необходимо стать человекоподобной скотиной, напрочь отказаться от духовной Эстетики, что нарушает в корене замысел Высших Сил по поводу миссии человечества. А ежели ему не поможет внутренний ангел (у Сократа это был Демоний), которого он сохранил, не приспосабливаясь к окружающему скотству, родители низменного воспитания воспримут его ненормальным, аномальным. И этот несчастный, а, в самом деле, счастливейший из всех, единственно правый в своём выборе, будет ощущать двойной гнёт со стороны государства и родных. Вопиющее преступление - родить, чтобы убить духовно! Ежели этот человек выжил и прошёл героический путь, сохранив себя и своё божественное предназначение, то именно из этой среды являются Великие мученики и Рыцари Духа - семена грядущего человечества. Современный этап нам показывает воочию на примере нынешнего поколения: родилось «нечто» - надо формировать, это «нечто» формирует не сформировавшееся ранее «нечто» - и так вечный процесс… Конечно же, есть исключения, но они ничтожно малы по сравнению с общим потоком… Мы смело можем утверждать, что наше поколение не лучший вариант называться homo sapiens1.
- Паша, а ты внутренне готов к этому шагу? - спросил приятеля, узнав, что он хочет завести сына или дочь.
- Так ведь надо! - он изумлённо выпучил на меня глаза.
 Объяснить и обосновать, почему это надо, он не смог. Существование на Земле - это тот же процесс зачатия, который мы проходим в Утробе матери, только глобальнее, вне нашего понимания. Открыв в себе это величайшее достижение собственного разума и начало соединения с божественным началом, подавим все низменные инстинкты. Мать наша - Земля, а наше тело - это Утроба, где формируется астрально-духовная личность для уже иной, полноценной жизни в другом мире. Только наш выбор - будет плод дурным или здоровым? Меня часто мучил вопрос: почему одухотворённые старцы (их видно по спокойствию, пророческим высказываниям, говорившими устами «святого Духа», глазам и интуитивному свечению) спокойно и блаженно принимают смерть с улыбкой на устах, а другие, злобные и жёсткие, цепляются за неё зубами?  Прекрасно уже ощущают те и другие, куда им придётся предстать…!

1homo sapiens - человек разумный.
И посему грубое, невежественное половое сношение мне напоминает конвульсии агонизирующего человека… Так зачем ради одного раза это так часто репетировать? Конвульсии и стоны при земном зачатии - это предсмертный крик и агония другого существа, которого швырнут в эту «тёмную обитель», именуемую чревом. При сладострастии одних - ужасный финал другого… Прав Сенека, утверждая, что всякий может отнять у нас жизнь, но никто не в состоянии избавить нас от смерти. Посему смерть, при правильном её разумном земном восприятии, а не при восприятии её как дикого животного страха, - и есть та светоносная тропа к спасению: «Memento more»1… Прошу прощения у закоренелых материалистов, ибо отношусь к «астралопитекам»…!
Как бессмертный Мисима расписал свою жизнь по главам, так и в моей летописи жизни есть чёрная глава: «Семья и дети». Прекрасно осознавал всю дурь данного эксперимента, но лучший критерий истины - практика. Подобно добросовестному врачу-новатору, который вживляет в свой организм вирус, чтобы опробовать изобретённую им вакцину во благо человечества, таким неблагодарным путём пошёл и я.
Соседи, объединившись в рой зловонных мух, слишком рьяно атаковали своим жужжанием мою одиозную персону. И эта дама выплыла совсем неожиданно и дерзко. Ресторан являлся объединителем наших, абсолютно несовместимых душ.
Натали относилась, как я позже определил, изучив досконально её генеалогическое древо, к крайне плебейскому роду, как со стороны матери, так и  со стороны отца, посему какого-то генного, ничем неистребимого, благородного начала, у неё не было. Как из неисчерпаемого сосуда, под водочку и ветчину, я тонкой струйкой вливал в её ненасытный клюв, вопреки мудрой римской пословице «Margaritas ante porgies!»2, все свои познания, включая и анекдоты, которые знал не хуже Ю. Никулина. Она жадно пожирала всё… Первое время был пленён этим непохожим на всех восприятием мудрости.
Медленно прогуливаясь по вечернему городу, оторвавшись от грешной земли, воспроизвожу красоты Флоренции во времена Леонардо и Микеланджело. И здесь, аккурат, на феномене Рафаэля, меня безжалостно чей-то возглас возвращает обратно: «О, Натали, привет!!!» Перед нами стоит вся сотканная из лукавства и интриг, явно не придворного характера времён галантного века, некая неприятная дама.
Со стороны эта картина одухотворённого соития вызвала слезу умиления на моём лице. Не всё потеряно! Люди способны, вопреки веку абсурда, нести божественное тепло. Размечтался, что в грядущем восторжествует всетерпение, любовь и гармония. Лекция о ренессансе явно пошла на пользу. В данный момент осуждал поступок Остапа Бендера, когда он на почте отвоёвывал чемодан с миллионом, первоначально
посланный наркому финансов. Они тепло, осыпая друг друга жаркими поцелуями, расстались, словесно и, как мне показалось от души, пожелали благ друг другу. В мыслях задумал картину «Ангельский прорыв». Как
только она подошла ко мне, нервный озноб прошил меня до пят. На меня

Memento more!1 - Помни о смерти!
Margaritas ante porgies!2 - Не мечите жемчуга перед свиньями!

смотрела не умиротворённая Натали, а какая-то остервенелая базарная баба, такой сноп бешеных искр сыпался из её глаз.
 - У-у-у-у, сучка! - зловеще вырыгнула она, и ушат помоев ощутил на своём защитном поле. Прикрываться фиговым листочком, подобно Еве, не имело уже никакого смысла. Плотину прорвало. Она обычный цирюльник по дамским головкам и, судя по всему, преуспев в своём ремесле… (приходя к ней, первоначально радушно предлагала что-то выпить из распечатанной бутылки для аппетита, а уже далее выступала в роли парикмахера, любовно «обрабатывая» мои локоны). За ней ходил как чумной, забросив напрочь книги и искусство, а это значит прекратил жить. Ходили к её подругам в гости, где познал вершину айсберга лукавства, свойственного данной породе. Решил в своих познаниях идти до конца, ибо второго такого этапа уже не перенесу.
Зайдя к её одной клиентке, у которой муж мужественно отбывал срок на Севере в роли нефтяника, дабы его супруга была на «уровне», застали сытого, глыбообразного дебила. Он пожирал тарелку с пловом, а узкие, сальные, заплывшие глазки подозрительно пронизывали меня насквозь. Было гадостное чувство, что он панически боится, что я буду претендовать на часть его плова. Молча жрал и, судя по мятой брачной постели, где с левой стороны от неимоверного веса зияла Марианская впадина, он этот корм заслужил…
- Ну и что, она имеет право расслабиться! - на мой немой вопрос прощебетала Натали, когда оттуда уже выходили.
Их аморальная мораль начала проявляться перед моими очами во всём блеске. Её единственный сын от первого законного брака получал соответствующую родительскую подпитку… Часто в ужасе бежал к друзьям, прошедшим подобный путь, и находил приют в совместных излияниях… Церковь, как спасательный круг, была ещё далеко, но понимание, что теряю нечто важное, уже прочно засело в моём мозгу. Мой демоний, подобно Сократовскому, панически вопил: «Караул!» Созерцал опутанных цепями мужей её подруг, подчас неплохих по своей природе ребят.
- Мразь, ты должен быть мужчиной! - орала Тамара на поникшего Сашку, не стесняясь моего присутствия.
- А это как? - устало вопрошал он.
- Ты должен обеспечить нас материально!!! - это она и её дочь, которая для Сашки была тем более не родной, а он устраивался параллельно на третью работу…
Весь этот абсурд прервала обычная богомольная старушка, у которой оказался случайно. Божьи люди зрят всё: «Ой, сыночек, что они, бесстыжие, с тобой сделали!» При этом, сострадая, трёхкратно перекрестилась на икону Н. Чудотворца. И я бежал, так как, как раз в это же время, пробатрачив 10 лет на свою «супругу» и двух её детей от разных браков, как Робин Гуд с катомкой за плечами, был выдворен за ненужностью мой очень хороший друг, можно сказать духовный брат, Володя Блаженный. Он ушёл безропотно.
Подобная акция в нашем Содоме вошла в систему. Страх объял меня: «Где я живу, Господи?» Аналогично Гётевскому юному Вертеру я страдал, но не по какой-то мифической даме подобно Блоку, а по всё более ускользающей собственной душе. Поздно вечером Диоген, подсветив мне своим фонарём, дал жёсткий анализ происходящему:

Хотел бы видеть образ нежный,
Любить и боготворить!
Растоптана последняя надежда,
И некого любить!
Отдать себя на растерзание
Тупой волчице - какой позор!
Мадонна Рафаэля более не возродится
В той почве, где присутствует притон.
Здесь нравственность и красота забыты,
И только похоть набирает ход.
Женщина уже давно пропита
И следует в расход…
Где жёны декабристов,
Что мужьям служили в Сибири
Или шли на эшафот?
И эту память все уже давно пропили,
И наслаждается урод.
Берёт он их наскоком, сразу,
Ведь честь сегодня без цены.
 Бедные все наши «дамы» -
На Крупскую похожи вы.
А символ русской красоты:
Растрёпанная юбка, бутылка водки
Без еды и смятая купюрка..!


1998


Чародеи

Пусть свистнет рак,
Пусть рыба запоёт,
Пусть манна льёт с небес,
Но пусть дурак
Себя в себе найдёт –
Вот чудо из чудес!

Саша Чёрный

И как закономерность всему - появились «доброжелатели»…
Откуда явилась эта саранча? Придётся перевернуть страницы жизни немного назад, в конец 80-х годов.
Это рыло выплыло из глубин преисподней неожиданно в 1988, аккурат, когда наша, ещё пока общая, держава сотрясалась в многочисленных экспериментах. С угрюмым могильным взглядом А. М. Кашпировский с экранов телевизора «исцелял» всех и вся, а на самом деле давал добро зарывшимся в щели всеразличным тёмным гадам в лице шептух, ведьм, волхвов и прочих пресмыкающихся. Ему в унисон вторила осмелевшая Джуна, прославившаяся «лечением» генерального секретаря Л. Брежнева, коего мы имели возможность в пору её «блестящего исцеления» созерцать в конце 70-ых годов. Мой сосед по комнате араб Джамиль искренне заливался смехом. На мой недоумённый вопрос, отвечал: «А у меня на родине, в деревне, таких пять, но их по телевизору не показывают!»
По своему глубокому невежеству, его иронию тогда не понимал. Начался бум и в студенческой среде, не без влияния ещё живучего, но уже активно агонизирующего лжепредмета, научного атеизма. Лечили всё подряд, даже не существующие болезни, на всякий случай.
Таджик Фейзуло даже пытался, чтобы скрыть позор, лечить застарелый триппер. Было забавно смотреть, как он, обнажив больное место, затаив дыхание, ждал чуда… Сейчас уже прозрев, склоняю перед ним голову, так как это был неосознанный его протест. Это «лечение» окончилось плачевно, по всей видимости, гонококк так перепугался мрачного «целителя», что молниеносно видоизменился в спирохету.
 Игорёк пошёл ещё дальше, с помощью данного всесоюзного «терапевта», он решил победить геморрой. Анатолию Михайловичу в упор пришлось созерцать больной очаг… Как вы понимаете, вызывающая жуткие страдания кишка ещё более любовно потянулась к заклинателю, чем довела больного до умопомрачения.
Невежественная среда породила Кашпировского. Кашпировский породил Чумака… И понеслась по многострадальной Руси вакханалия с вытекающими отсюда последствиями. Зашевелились всеразличные Муны, Иеговы, Адвентисты и прочая заморская нечисть. Выполз мент самой низшей пробы, некто Тороп, объявив себя Мессией, и ,ничем не прекрываясь, назвался Виссарионом, чем явно разозлил в аду умершего Отца всех народов. А разменной монетой выступила неопытная, доверчивая пресловутая русская душа.
Под такие молотки, по всем законам логики абсурда, попал и я. Мне порекомендовали «доброжелатели» специалиста по белой магии некую Остапенко Наталию (в целях просвещения заблудших - фамилия подлинная, ибо она ещё «успешно практикует»).


Нашествие

Диагнозы нашего времени:

Суть атеизма: Из ничто пришёл - в ничто ушёл… Так это что получается? Ничтожество?

Как врач только могу сочувствовать стране, переболевшей краснухой!

В духе Нового мышления понятие «кладбище» потеряло свою актуальность и должно называться «эмиграционный пункт».

И вот вошёл, как мне тогда показалось, в мрачную «келию». Масса пёстрых котов окружили меня и начали вокруг свой зловещий хоровод. Хижина напоминала тлетворную пещеру, где владычествовала знакомая мне по детским сказкам старуха Гингема. Так и буду называть свою героиню, ибо в детстве ангелы преподнесли мне эту книгу, чтобы теоретически ознакомился с будущими испытаниями. Кухня была уставлена какими-то средневековыми котлами, покрытыми густой копотью. На пересекающейся шёлковой нитке висели высушенные шкурки лягушек и ещё какой-то мне незнакомой твари. В углу огромного стола, заляпанного жирными пятнами топлёного воска, были сгружены харчи домашне-крестьянского приготовления: сало, колбасы, потрошанка, яйца, творог и т. д. …, явно служившими как награда за «исцеление». В центре зала сидел чем-то одержимый, какой-то иссушенный старичок и, словно припадочный, весь колотился. Рядом стояла такого же покроя старуха и судорожно сжатыми клещами удерживала его на месте, ибо он порывался удрать. Шёл сеанс… Гингема обходила его вокруг с зажжённой свечой и что-то невнятно бормотала. При каждом взмахе её клешни, дедок издавал протяжный душераздирающий вой… Наконец, обильно обливаясь потом, он как-то обмяк и сполз, не подавая признаков жизни.
- Увозите, - коротко, с властной интонацией, ответила она.
Два проворных юнца подхватили остывающий труп и поволокли его на улицу, где несчастного ждал мотоцикл с коляской. В пухлый карман передника ушёл брикет каких-то денежных знаков, а дочка, пыхтя от натуги, поволокла на кухню огромную хозяйственную сумку с харчами. Пришёл мой черёд инициации. Всё было готово к обряду…
- Вот моя мама, от неё и перешёл ко мне дар!
С фотографии на меня смотрела сморщенная, как жёваная, припаленная резина, вся обезображенная глубокими бороздами морщин, очень похожих на следы бича божиего, старуха.
- А вот мама умерла, - с каким-то мистическим трагизмом произнесла она, как будто точно зная место пребывания своей мамаши. С фотографии на меня взирало утонувшее в бесформенном, глубоком гробу «упокоившееся» скрюченное старческое тело. На лбу явно угадывались мелкие крошки опилок: остатки древесины от разобранного впопыхах потолка…
Рядом, действуя на нервы, постоянно проносилась в чудовищном вихре её дочка, цокая новыми, только что подаренными подкованными туфлями, внешне очень похожими на копытца. Это явно была прямая наследница своей мамы, и первую ступень освоения Люциферова букваря она прошла успешно…
 Меня усадили на огромный стул, внешне очень похожий на зубоврачебное кресло. Ощутил внутри тошнотворное чувство какого-то омерзения. Но как я был слеп! Катаракта всё глубже обволакивала мои глаза. Из огня, да в полымя… Она начала остервенело носиться вокруг меня, что-то нашёптывая. Потом появились какие-то яйца, перекатывающиеся по моему телу. Два из них с треском раскололись, что привело её в неописуемый ужас. Тогда и не подозревал, что в данный момент за мою грешную душу шло грандиозное сражение. Как недавний дедок, начал стремительно сползать с этого инквизиционного стула, окончательно обессилив. Далее, завладела моей немытой нательной, обагрённой страдальческим потом, майкой, внушив мне, что она необходима для какой-то мистической фильтрации… Три дня находился у неё в пещере, так как это было с её слов очень важно для укрепления моего изрядно потрёпанного, якобы с подачи Натали, биополя. Мелкая чертовка всё протоколировала своими всепожирающими, не по возрасту алчными, очами. Далее неким мне непонятным гипнозом заставила с ней совокупиться, объяснив, что таким образом впитывает в себя все мои грехи. В моих глазах она уже являлась страдалицей и даже показалась симпатичной. На третьи сутки динамичного, ни на йоту не ослабляемого «исцеления» я выглядел, как живой труп. Сходить «по нужде» не было никаких сил, а робкая попытка вызвала потерю сознания. Сам историк, даже не мог вспомнить, что такие методы «лечения» практиковал уже когда-то знаменитый хлыст Гришка Распутин. Но у самой последней черты, за которой уже нет возврата, слабый луч света озарил поражённый мозг: «Драпай!!!» И я бежал, как Остап на Румынской границе, когда «великая посвящённая» со своей преемницей пошли в магазин за водкой, так как и та входила в рацион «лечения», чтобы окончательно подавить мою волю, забрав с собой целую свору ликующих от одержанной победы чертей.
Ночью, уже дома, Господь явил вещий сон, как будто сам Игнатий Лойола и два инквизитора явились ко мне и сказали: «Ну, что, брат Джованни, ты понял, что мы были правы!?» Весь их вид являл такую воинственность, что я невольно проникся к ним уважением (ранее с исторической точки зрения их крайне осуждал). Уходя, они меня успокоили: «Ты прозрел, не волнуйся, а эту шельму мы здесь встретим…!», - при этом один из них любовно поглаживал испанский сапог. Проснувшись, дал клятвенный зарок, что, пройдя все круги этого ада и набравшись опыта, непременно напишу брошюру-путеводитель «Инквизиция на дому!»
Потом долго и упорно отвоёвывал свою собственную майку, сыпал вслед целый пуд соли. На перекрёстке угрюмого двора развёл огромный костёр, где и испепелил своё нательное бельё, а так же и память об этой «благожелательнице». Закончив обряд очищения, возвращался домой. Проходя мимо подвала, услышал жуткий вой Тюркина, который, разочаровавшись в магометанстве, занял круговую оборону, обложив себя  мешками с подгнившей картошкой. Он нёс нескончаемую череду проклятий из решетчатого окна подвала проходящим мимо прохожим. Когда, обессилев от собственной злобы, засыпал, прирученные им крысы своими мохнатыми хвостами игриво щекотали его ноздри-сопла. Подвал сотрясался от разлетающихся бацилл и густо поднятой пыли. Отрава, поданная из его рук крысам, выступала в качестве пастилы, и они, адаптировавшись, жрали её огромными порциями. Тюркин дичал, а паранойя вокруг его луковицеобразной головы всё гуще и гуще сплетала свои коварные сети. Он, как истинный коммунист той заржавелой эпохи, стойко стоял на вахте, окапываясь всё глубже и глубже, не подозревая своим скудным умом, что роет сам себе могилу. Бог ему судья! Наш городок вообще богат на экспромты. Этакий полигон глупости. Когда западный аналитик поинтересовался: «Когда уже белорусы достигнут дна?» Наш шахтёр, уже заслуживший подземный стаж, с гордостью отрапортовал: «А мы его уже давно копаем!» Для нас дна не существует. Всё предусмотрено…
Прекрасно осознавал, что в покое меня так просто не оставят. Богомольная бабушка с неслучайным именем «Мария» с глубочайшим пониманием взялась мне помочь. Три дня она усиленно, окружённая православными иконами, молилась за мою грешную душу. Пережил нравственное очищение и на многие вещи, которые раньше вызывали скептицизм, уже смотрел абсолютно другими глазами.
В полночь, вооружившись Библией, раскрытой на главе «Писание Иова», мучительно ждал развязки. Мне были открыты духовные очи…: минуя материальные преграды, на меня начала наступать некая зловещая, впервые мною осознанная как глобальное зло, потусторонняя сила. Сердце учащённо забилось. И я узрел, как тёмно-фиолетовые струи, обладающие разумом, начали меня обволакивать со всех сторон. Мой походный Алтарь на кухне и святая вера в Господа нашего Иисуса Христа являлись единственными средствами моей защиты. Шесть часов подряд, как гоголевский Хома, с учащённым сердцебиением читал подвиг веры Иова. Упругая волна неоднократно с остервенением натыкалась, как на бронированную стену, в обложку Библии. Уже к утру, измождённый, осознал, что первый бой выдержал. А сколько их ещё предстояло впереди? Но главным оружием было то, что уже не был слеп. Катаракта была снята. Понял глубинный смысл высказывания Гамлета Горацио: «О, сколько в мире тайн, что и не снились нашим мудрецам!» Седые виски, как немой укор за моё безрассудство, напоминают мне те кошмарные ночи.

О, милый друг, не повтори мой путь познания, он тебе, кроме расстройства, ничего не принесёт!

Изыди, дьявол, дьяволицу я уже познал..!

В дальнейшем судьба столкнула с подобными шаманами-шарлатанами разных мастей. В нашем Содоме их, оказывается, было хоть пруд пруди. Эту свору уже распознавал с первых же секунд и никакое прикрытие, будь то лесть, лукавство, лжепоказанная доброта не могли скрыть их от моих очей. Особую иронию вызывал «белый маг» Рогожкин. Как-то, по необходимым мне обстоятельствам, зашёл к нему. Вся команда «посвящённых» была на месте. Под изобилие всеразличных креплёных напитков, как они утверждали, вызывающих мистический религиозный экстаз, эти убеждённые спиритисты сидели вокруг круглого стола. Подобно «бессмертной Изиде» мисс. Блаватской, Рогожкин вёл своего «духовного Друга» по просторному залу своей квартиры, дико вытаращив свои зенки куда-то в пространство…
- Вот он, учитель! - громогласно заявил, ткнув своим кривым пальцем в пыльный, обросший паутиной угол.
Туда по его указанию, дико таращась, вылупили уже свои зенки о. Гермоген и его личный звонарь Волчок. Последний готов был принять любую веру, будь это хоть языческий ритуал папуасов-каннибалов племени Вуду, лишь бы налили. Зашёл Бык, и, похихикивая в углу, очень аккуратно «причастился» креплёным напитком «Паляўничая», не мешая таинственному обряду. В процессе употребления, «магистр» постоянно манипулировал своей сухой конечностью, так как вторая, по воле Божией, не работала, а о. Гермоген, налившись багровой краской, зычным голосом распевал Псалмы Давида. Волчок, пользуясь их внеземным «вдохновением», одну за одной закидывал в свою биологическую, подобно мышиной норе, клоаку божественное зелье Бахуса, в силу которого искренне верил и признавал. Зашла ещё одна «посвящённая» со странным прозвищем «Коньячка» и привела пару типо;в, желающих ознакомиться с верой…
- Учитель, счас ещё Машка с Любкой придут, - заявила духовная сутенёрша и плюхнулась в широкое кресло.
Два угрюмых уголовника цепко обшаривали квартиру профессиональным глазом… Я деликатно, чисто по-английски, удалился из этого «святого притона». Удивить меня уже было нечем, все эти «чудеса» протекали передо мной, как обычная рутина. Это воспринималось как повседневный образ жизни. Не это ли ужасно? Договорились с «магом», что по моему вопросу я зайду утром.
… С утра решив, что месса их уже закончена, уверенно двинулся к Рогожкину. Приоткрыл дверь… Тихо… Зашёл в зал…
- Поднимите мне веки, - раздался тягучий, с привкусом тошноты, голос «учителя».
Он лежал на широком диване, и его «лик» вызывал сострадательный ужас. Глаз не было видно, только две гнойные щёлочки, из которых тонкой струйкой стекала некая мутная жидкость.
- Доигрался, что уже «мироточит», - с грустью подумал я. Вокруг валялось несметное количество пустой тары. В углу, забытый о. Гермогеном - чемодан-дипломат, на котором, нежно его объяв, как Тристан с Изольдой в предсмертном блаженстве, висел женский, не первой свежести, бюстгальтер. «Учитель», подобно протопопу Аввакуму, безжалостно пострадал за свою «веру»… На левой его скуле очень чётко отпечатался грубый протектор чьего-то ботинка турецкого, магометанского происхождения. «На всё воля Божия!», - смиренно открылось мне…


Заокеанские миссионеры

Но особенно меня позабавили свидетели Иеговы. Уже давно за моей персоной наблюдали эти «божьи шуты». Такой диагноз должен был поставить, побывав в целях профессионального любопытства на их собрании. В установленное время с немецкой пунктуальностью начал звонить во входную дверь. Мне открыла хозяйка квартиры, явно уже оповещённая о моём визите:
- Здравствуйте, брат, проходите, - рассыпая себя на кусочки, соловьём прощебетала она.
- Извините, исключительно, как наблюдатель,… - вежливо поправил её, чем несколько обескуражил.
Мы прошли в широкую гостиную, где уже и начинался весь этот маскарад. В центре зала стоял во всём европейском великолепии их поводырь: молодой, моих лет, мужчина. Предварительно я уже знал его биографию: бывший преподаватель физкультуры в обычной средней школе, так сказать, мой коллега. Вокруг, как пионеры, сидели разных возрастных категорий прихожане и, широко раскрыв рты, слушали его проповедь. Внимательно изучал данного субъекта, пытаясь понять, в чём сила его влияния? Красноречие отсутствовало напрочь, духовный порыв - на нуле, лишь только внешний лоск, но это только благодаря финансовым инъекциям этих несчастных, буквально вползающих в него, как в пасть удава.
- Что нам скажет сестра Катя? - как на уроке вызвал знакомую мне женщину с наводящей фамилией Айдадурова, чей сын был младше меня лишь на два года. Она в волнующем порыве за оказанное доверие вскочила со своего места и защебетала в неописуемом восторге заданный ей заранее урок.
Психологически всё было рассчитано точно. Подобный полигон бывшей атеистической страны такого масштаба для бруклинских «патриархов» являлся бесценным кладом. Далее под компакт диск слушали и подпевали какой-то бредовый заокеанский гимн. Глаза выражали пустую тупую опустошённость, и только этот лощёный идол заполнял их плоть фальшивым монотонно-ядовитым вкрадчивым голосом. Созрело острое желание с ним подискутировать. Чувствовалась его ограниченность во всех областях: культуре, истории религии, философии и, чего греха таить, так же и в классической психологии.
Оболванить этих несчастных - героизм невелик.
Когда закончился спектакль, этот духовный Мавроди с явной американизированной улыбкой двинулся мне на встречу. После настороженных с обеих сторон приветствий, он пригласил меня в отдельную комнату. Сразу же перешёл в атаку и стал рьяно защищать православные святыни, которые для них являлись откровенной «ересью», особенно роль святых на Руси и божественная миссия Христа как Спасителя. Привёл в пример пророчество В. Соловьёва в отнимании всеразличными хитрыми уловками животворящего крестного знамения как единственного спасительного символа веры и права покаяния в преддверии пришествия мирового Антихриста. И что он по слепоте своей или умышленно этому всячески способствует. Он весь дёргался, рассуждать свободно не мог, знаний и опыта катастрофически не хватало. Постоянно открывал Библию и влажным от волнения пальцем нервно бороздил её.
- Сергей Александрович, давайте так порассуждаем… Я очень хорошо знаю «Новый Завет»…, - ежеминутно одёргивал его порыв.
Наконец, не выдержав, он вскочил с дивана, при этом нервно подфутболив лежащего у его ног огромного, как их церковная казна, сибирского кота, сослался на то, что у него срочная встреча. Мне стало его почему-то очень жаль, как в этой временной жизни, так и в потусторонней. Тяжкий грех довлел над этим бывшим атлетом и для него был явно во сто крат тяжелее штанг и гирь, которыми он когда-то профессионально владел в совершенстве.
- А у нас, с вашей головой, Вы могли бы сделать неплохую карьеру! - уходя, как бы, между прочим, заметил он.
- Так бы сразу и сказали, зачем было затевать дискуссию! - вежливо отпарировал ему вслед.
Но есть вещи, которые этот вожак быстротечной моды уже не поймёт никогда!!!
Неизлечимый рак души - это благородная болезнь, которую получаешь от естественных мучительных страданий в процессе познания нашей безумной и бездуховной жизни. Но когда душевные страдания вызывает и усугубляет существо противоположного пола путём всяческих ухищрений и с помощью всеразличных представителей магии: колдунов, «народных целителей», ведьм, лжепророков, будучи по интеллекту и духовному богатству намного ниже - это позорное заболевание называется духовным сифилисом!
 Найти Бога в себе - титанический труд. А вот уничтожить Его, не проявив максимум усилий поиска - это проще всего. Великое постигается неимоверными усилиями. Бог не был бы Богом, если бы просто так являлся духовному бездельнику, навязывая своё присутствие!!!
От всех этих, как лавина, обрушившихся на мою голову испытаний у меня воспалился пульпит. Ещё ранее, подобно Довлатовскому Бушу, возвращался поздно вечером из гостей домой. Какие-то, очень похожие на мелких грызунов, подлетки, даже не находя повода, набросились на меня в целях наживы.
- Ликуйте, смерды! - огласил победным кличем ночной город и, как Остап на румынской границе, начал отчаянно отбиваться от этой своры. Меня тогда изрядно помяли: сотрясение мозга (это явное доказательство, что мозги у меня всё же есть) и буквально завёрнутый в сторону пищевой шахты передний зуб. Его с мучительным усилием водрузил на место, надеясь на чудо. Так оно и случилось: он мне служил ещё верой и правдой четыре года. И вот сейчас от корня пошла мучительная пульсирующая боль. Она, как дробь, раскатывалась по всему моему телу, вызывая жуткие нравственные и физические страдания. Вопреки моим убеждениям: «Жить, исключая медицину», пришлось идти в зубоврачебную клинику.
 На 1200 получил талон к врачу со странной фамилией Дерунов. В назначенное время захожу и по его мрачному кивку сажусь на свою Голгофу - уродливообразное кресло. Вокруг всё усеяно тампонами кроваво-алого цвета и пенящейся от возбуждения такого же цвета свежевырыганной слюной. Он угрюмо смотрел на меня, и весь его вид вопрошал: «Будем рвать или будешь жить?». Жить с такой физиономией явно не было никакого желания, тем более ясно осознавал, что мой зуб агонизирует. Носить трупа в себе было не разумно. Он взывал к погребению. Дерунов довольно ловко, виртуозным молниеносным движением совершил этот акт расставания. Возвращался домой с плотно зажатым кулаком, где ещё теплился мой верный друг и соратник. Неким тонким зрением уловил астрального светлячка, выпорхнувшего из моего кулака и устремившегося в волшебном парении куда-то в поднебесную. Я уже по частям начал отдавать себя небу. Частица меня с радостью покинула этот бренный мир, чтобы начать обустраивать нашу общую обитель. Первый кирпичик в моей вечной келье был заложен. Весь я ликовал, вернее только половина моей физиономии, ибо вторая половина была ещё обезображена анестезией. Под этим впечатлением написал эпитафию уходящему другу:


«Баллада о потерянном друге…»

Мой милый друг, пришлось с тобой расстаться!
Ты верой, правдой искренне служил!
И, надо ж было, с болью надломался,
Не выдержав стихии вражьих сил.
Перед тобой я голову склоняю,
Чашу ты свою сполна испил.
Как печально мне тебе сознаться:
Завидую, ведь первым воспарил.
Придётся заменить протезом:
Бездушным, жалким, неживым,
А это значит, что телесно -
Немножко уязвим…
Ты первым принимал удары,
Служил кольчугой для души.
Шершавым языком врачую рану
И часть своей души!
Прости за всё! Что баловал не часто
Хорошей пищей и нектаром вин,
Но мужественно ты в дерьмо вгрызался,
Поэтому и истребим…
В одном спокоен и в согласье,
Что ты свидетель сладких яств,
Когда душа моя в полёте
Тебе склоняла реверанс!
И посему ты мудрым звался,
А этого сполна испил;
Как истинный поэт, ты надломался,
Тебя Дантес убил!
Ну что ж, к потерям мы привычны.
Прощай, мой друг родной!
Лети души моей крупица
В наш общий дом родной!!!


Наблюдая и парясь в этом жутком котле бытия, приходит на ум мудрое изречение древних: «Если низкий вознёсся превыше горы, то высокий – посмешище смутной поры».
Уже два тысячелетия, выдержав временем своё полное право, как торжество Истины, триумфально шествует многострадальное христианство. Но всё равно, как поганки после дождя, параллельно Лукавый множит всеразличные модные религиозные тусовки (иначе это не назовёшь). Повидал всяких, но этих нововыкидышей видел и слышал впервые. На так называемом Ченнелинговом сеансе, где скопом, под руководством сытого и уверенного в себе гамбургера, очень напоминающего преуспевающего янки, собрались эти разукрашенные пластмассовые куклы разных возрастов. Но что их объединяло, так это тупая блуждающая улыбка с отсутствующим стеклянным взглядом, преданно пронзающим своего заокеанского кумира. Меня тошнило, но ради своей жизненной цели зафиксировать все ужасы нашего времени я мужественно терпел этот маскарад.
«Крайон, Крайон, ты здесь?» - в приторном экстазе заверещал данный субъект.
Все присутствующие с нетерпением заёрзали в ожидании вселенского чуда.
«Да, я здесь, драгоценная душа», - уже словами, но с крайне изменённой интонацией, сказал этот же пухлый медиум.
Оказывается до этого все присутствующие приняли имплант, что-то типа посвящения и клятвы, тогда дескать этот дух, именуемый Крайон записывает их имена в потустороннем мире и они уже автоматически спасены. Дальше, ещё веселее, если это можно назвать весельем, кто серьёзно относится к своей душе. Медиум устами Крайона начал нести на полном серьёзе самую откровенную ахинею. Дескать они живут в удивительное время и, что когда их готовили сюда, другие от зависти скрипели зубами, так как по прошествии земной жизни их «там» будут ждать как героев, всем дадут ордена и чуть ли не пожизненную пенсию. «Прихожане», обливаясь умилёнными слезами радости, как неваляшки раскачивались из стороны в сторону. Всё это сопровождалось какой-то приторной, давящей на психику, слащавой музыкой. Свинообразный медиум дирижировал в такт пухлыми потными ладошками и при особом прихлопывании все в разброс, стараясь перекричать друг друга, дабы завоевать особую любовь, истерично вопили: «Мы любим тебя, Крайон!»
2000 лет тому назад Иисусом произошло исцеление одержимого. Бесы перешли в свиней. Как наглядно это ощущалось именно сейчас, все были пухленькие, розовенькие и умилённые, как невинные молочные поросята. Далее ещё вкуснее: «Вы все воины Света!» - с надрывом породистого Хряка выдал этот медиум. Эти упитанные тельца, которые пыхтят от натуги, обливаясь потом, осилив лишь первый этаж – и воины Света! У преисподней неплохое чувство юмора. Неужели, через мытарства, там побывал Зощенко, при этом выплёвывая свои беспощадные экспромты трясущимся в бессильной ярости бесам. В таком случае это средство его защиты в потустороннем мире. Молодец земляк!!!

Р/S: Группа оздоровления (г. Витебск: возглавляет инженер В. Воронин) по системе Мирзакарима Норбекова). На сеансе пациенты под руководством неутомимого медиума мяукали, хрюкали, кукарекали, дёргали себя за уши, пытались дотянуться «кончиком до затылка» или «поцеловать потолок». И всё это – под вопли нашей попсы из магнитофона. Ими же «руководит» «дипломированный медиум-психолог». Он восторженно причитает с эстрады: «Вы видите эту корону у вас на голове? Как она сияет? Вы – гордая белая птица, вы стремитесь к Солнцу! Вы – победитель! Счастье! Здоровье! Молодость! Все «посвящённые», неистово хрюкая и кукарекая, преданно-животным взором смотрели на своего «апостола».

Изгнанники рая! Не для увеселений, не для торжества, не для играний мы находимся на Земле, но для того, чтобы верою, покаянием и крестом убить убившую нас смерть и возвратить рай.
Милосердный Господь да дарует всем помнить смерть во время земной жизни; памятованием её, умерщвлением себя ко всему суетному и жизнию для вечности отстранить от себя лютость смерти, когда настанет час её, и перейти ею в блаженную, вечную, истинную жизнь.
Аминь!