Два зеркала. глава 18

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

НОВЫЕ ВИЗИТЕРЫ

Откуда они взялись Аня так и не успела отследить, слишком занятая вначале самой битвой (вернее охотой) инсектов изнанки, а затем подведением теоретической базы под увиденное. Первое, что ей пришло в голову после того, как она увидела этих новых существ, это то, что ей они каким-то образом знакомы, правда, где она их видела и при каких обстоятельствах никак не могла вспомнить: за время своего путешествия по изнанке – вначале с Огневицей, затем без оной она их точно не видела. А на земле ей эти существа и подавно не могли встретиться, и тем не менее дежа вю держалось  устойчивое, правда и вспомнить, как эти существа называются она тоже не могла. Вначале их было весьма трудно подробно рассмотреть, эти существа размером примерно с Аню (напомним читателю, что Аня на данный момент выглядела взрослой девушкой-демоницей, хотя начинала свое путешествие по изнанке, описанное в книге «Дороги изнанки» в образе восьмилетней девочки) носились очень стремительно над полем, передвигаясь по воздуху с помощью пары прозрачных крыл и к еще большему Аниному удивлению все как один занимались одним и тем же процессом: поливали поле из внушительных леек красной жидкостью, очевидно той самой, в которую превращались «патриотические» лучи. Вскоре Аня поняла, что поливают они, собственно, не поле, а места скопления насекомых, поскольку все новые муравьи постоянно выползали из муравейников и их не становилось меньше, несмотря на то что их постоянно пожирали насекомые-хищники. Тут Ане удалось более подробно рассмотреть одного из таинственных поливальщиков, который оказался от нее, в непосредственной близости, и то ли не замечал нашу героиню, то ли принципиально игнорировал. Впрочем к этому она давно привыкла, путешествуя по изнанке, и даже не попыталась вступить в контакт с этим существом, ей непонятным образом знакомым. Если охарактеризовать его одним словом, то более всего подходил неологизм «человекоподобный муравей», поскольку в его анатомии присутствовали как человеческие, так и муравьиные черты, и, несмотря на выпученные, помещенные на маленькие стебельки глаза, выражение его лица с вытянутыми трубочкой губами и усиками-антеннами на голове, выглядело очень даже осмысленным и разумным. Туловище с тоненькими муравьиными конечностями (их, кстати, оказалось не 6 а 4, и вполне можно было найти отличия между руками с длинными цепкими пальцами и ногами явно расположенными таким образом, что приземлившись, это существо должно было передвигаться именно на них). В довершение можно отметить, что существа эти с озабоченным видом полили всю территорию ближайших к Ане муравейников красной жидкостью довольно обильно, так что земля на этой площади приняла грязно-багровый оттенок, при этом несколько раз менялись, совершая стремительные полеты к каналу, чтобы в очередной раз наполнить розовой жидкостью свои лейки. Тут Аня обратила внимание на то, что краснеет не только доселе черная почва, но и ауры муравьев, поначалу зелено-голубые, которые начали менять свои оттенки  в сторону красной части спектра, став в конечном счете кирпично-красными. Одновременно с изменением цвета ауры стало меняться и поведение все еще остававшихся во множестве муравьев, сменив паническое бегство друг от друга на явную склонность к объединению, и вскоре образовавшиеся группы, не обращая внимание на потери, начали выстраивать какие-то художественные пирамиды, наподобие тех, какие было модно выстраивать в 30 – 50 годы на параде физкультурников, но гораздо более причудливые и многочисленные. Эти пирамиды множились, объединялись, вскоре их положение в пространстве с точки зрения силы тяжести было совершенно невозможно. В конечном счете все пирамиды муравейника рядом с которым находилась Аня слились в одну единую конструкцию, которая – пока еще неопределенной формы – все росла и усложнялась. Вскоре стало заметно, что еще недавно отдельные организмы муравьев начинают сливаться, словно бы втискиваться друг в друга, становятся гомогенной шевелящейся массой со все более усиливающимся рубиново-красным свечением, и Ане показалось, что из этой массы лепится уже не какая-то внешняя форма, но сложное устройство, со множеством функциональных единиц разных оттенков и структуры: это явно формировались органы живого существа. Не прошло и получаса, как на месте разбегающейся массы муравьев стоял человеко-муравей – копия кирпично-красных существ, одного из которых (они были все практически одинаковы) мы описали выше. Уже было невозможно различить отдельных муравьев из которых он был сделан, и все пространство над полем чернозема теперь было усеяно только насекомыми других видов, которые тщетно метались по своим угодьям, пытаясь разыскать хоть одну безобидную жертву. Тут человеко-муравей пришел в движение и первое, что он начал делать, это собирать теперь уже безопасных для него насекомых и засовывать в свой трубкообразный рот. Не прошло и десяти минут, как земля полностью очистилась и вновь была первозданно-черной, зато кирпичный муравей светился рубиново-красной аурой. Человеко-муравей бесстрастно осмотрелся по сторонам, несколько раз взгляд его крабьих глазок на стебельках пробежался и по Ане, но никаких эмоций по этому поводу не проявил, тем не менее Наша героиня неожиданно получила импульс, что она может вступить с этим существом в контакт – правда односторонний. Она изменила положение точки сборки и перед ней словно бы развернулся внутренний мир человеко-муравья, причем никакой особо сложной игры сознания этого существа она не уловила – ей словно бы нужно было принять весьма ограниченную информацию, касающуюся его главного назначения. Собственно, назначений было несколько, но Аню они не заинтересовали, поскольку словно бы кто-то свыше хотел проинформировать ее только насчет одного. Аня уже не могла разобрать, то ли существо думало теми категориями, которые она явственно видела в его сознании, толи просто в такой форме приходила к ней информация и информация эта в зримых образах касалась следующего. Девушка увидела, что усики этого существа, направленные в зенит, словно бы транслируют некую телевизионную передачу, и волны этого информационного луча словно бы выворачиваются наизнанку, каким-то образом преломляясь через пространственное кольцо Мебиуса, и пробиваются на поверхность земли. Затем Аня увидела участок сосново-елового леса с несколькими большими муравейниками и над этими муравейниками витали полупрозрачные фигурки – копии нашего, внешне вполне материального человеко-муравья. Эти бледно-розовые призраки активно суетились и словно бы колдовали над подопечными муравейниками в которых происходила обычная непрерывная деятельность нескольких муравьиных семейств: охота, уборка, оплодотворение царицы несколькими царями, непрерывный конвейер рождения яичек, забота об этих яичках муравьиными няньками и прочее, прочее, прочее, что составляет непрерывную жизнь муравейника, существующего десятилетиями при исключительно краткой жизни отдельного муравья. В ускоренном темпе на Анином мысленном экране прокрутились все фазы и перипетии этой общественной жизни, особо остановившись на формировании новых муравейников, строящихся, как известно, после того как происходит массовый вылет новоиспеченных половозрелых особей из материнского муравейника, при этом голограммы человеко-муравьев каждой отдельной колонии множились, словно в разбитом зеркале и формировали вокруг себя новое семейство из одной самки и нескольких самцов. После этого начиналось массовое рождение рабочих муравьев, которые тут же принимались за строительство собственно муравейника, а новая голограмма, вначале являвшая собой размытую бледную копию матричной, постепенно проявлялась и в конечном счете становилась ничем не отличимой от голограммы ее породившей.
После этого последовала пауза и Аня решила, что посмотрела все, что ей хотели сообщить по поводу рождения человеко-муравья, словно из отдельных клеточек составленного из муравьеподобных функциональных единиц, тем самым подтверждая главный вселенский принцип фрактальности: каждая частица является упрощенной копией целого в миниатюре. Но тут,как подведение черты под увиденным, она получила информацию, что человеко-муравей является муравьиным эгрегором, неким мозгом отдельных групп муравейников, объединяющих каждого безмозглого муравья в единую разумную семью, способную на сложные координированные социальные действия. Аня поняла, что этот выглядящий вполне плотноматериальным человеко-муравей проецирует свои ментальные отражения на поверхность земли и каждое из отражений становится ментальным центром одного муравьиного семейства, насчитывающего в среднем около миллиона особей. В свою очередь каждый из этих ментальных центров объединяется в главную координирующую систему – мозг отдельного человеко-муравья, являющегося чем-то вроде общемуравьиной монады на изнанке земли в одном их шрастров Российской метакультуры.  Аня подумала, что это – вся информация, которую ей хотело сообщить это странное существо, однако после остановки кадра последовала следующая порция информации. Перед Аней развернулась некая условная карта России, над которой плавал бледно-розовый туман, окутывающий головы и сердца каждого жителя этой страны. Собственно, головы и сердца как раз и были источниками этого тумана-излучения, исходящего от 250 миллионов голов и сердец, и в этом тумане, колыхающемся над землей, Аня увидела тысячи и тысячи сценок, подобных тем, какие она пережила попав под луч, исходящий из шестиугольной пещеры. Как мы знаем, касались они одной единственной темы: великодержавной коммунистической истерии, которая словно энергетическая эмоциональная опухоль окутывала головы и сердца миллионов, упрощая и выхолащивая духовную жизнь. Которая удушала, усыпляла, укутывала разум розовым сиропчиком, блокировала творческие прорывы к Духовному кремлю – цитадели демиурга России, принижала чувства и эмоции, низводила естественную любовь к родной земле в дебильную гордость за свое коммунистическое государство, олицетворяемое правительством с периодически сменяющимися вождями, возводила эту государственную машину выше вселенной и Господа бога, которого, как известно, не существует. Эта информо-эмоциональная опухоль нашептывала самому последнему бездарю и ничтожеству о том, что он велик хотя бы потому, что является частью единого целого, частью истории России и главное – частью Советского союза, частицей великого Ленина, Сталина и кого-нибудь там еще.  Она словно бы превращала это жалкое испитое существо, ничего путного в жизни не сделавшего, в человека причастного к деяниям Циолковского, Королева, Гагарина, подвигам Чкалова, Папанина, Стаханова, Матросова, а значит он уже не полное ничтожество, а посвящен, допущен к великой миссии своей страны ради воцарения свободы, равенства, братства во всем мире… ради утверждения мировой революции… впрочем, теперь последнее не обязательно.
Какое-то время у Ани держалось недоумение, собственно какое отношение это информо-эмоциональное поле имеет к скромной полубессмысленной жизни муравья и осмысленной жизни его эгрегора, отраженного здесь, на изнанке, и тут же пришел визуальный ответ: муравейники с бледно-рубиновыми аурами своего эгрегора превратились в  антенны, резонаторные устройства. Они жадно поглощали красную энергетику великодержавных информополей страны и через сложную систему пространственных колец Мебиуса перенаправляли их в пространство изнанки. Тут Аня увидела уже какой-то другой слой, напоминающий горячую тундру от горизонта до горизонта, заполненную ядовитыми рыжими испарениями, поднимающимися с поверхности едких кислотных озер. Среди этой тундры раскинуло необъятную плоть невиданных размеров существо, словно медуза на суше расползающееся подрагивающим гелем своего бескрайнего тела с бесчисленным количеством щупалец, каждое из которых имело на своем конце рубиновый немигающий глаз. Над этим существом высился прозрачный, во все небо купол, с которого розовым дождем капал сконденсировавшийся туман патриотических излучений, и медузообразное существо с явным наслаждением подставляло ему свое необъятное тело, и поглощало эти бесчисленные капли, словно губка. При этом его отдельные щупальца с рубиновым глазом на конце словно бы протаскивались сквозь пространственные петли Мебиуса, и ярусом ниже Аня увидела скалу, прямо сквозь известняк которой щупальца проникали внутрь шестиугольных пещер. Огромные глаза, перекрывающие собой пространство пещеры словно бы поднимали невидимые вежды и испускали красные лучи, освещающие переднюю стену амфитеатра. Таким образом круг замыкался, и единственный комментарий, пришедший Ане в голову по поводу увиденного это – «круговорот красной воды в природе». Ну да, как на картинке из учебника природоведения, и непонятно, где начало, где конец. Тут последовал комментарий, что эта немыслимых размеров медуза с глазами спрутов глубоководья на концах миллионов щупалец и есть Жругр – третий Российский уицраор –  демон великодержавия России, который вбирает в себя патриотические эманации населения в виде розового дождя и запускает механизм циркуляции этих эманаций – как это ни странно – через самые обычные невинные муравейники, раскинутые миллионами по всей необъятной стране.
- Теперь, - подумала Аня, - механизм более-менее понятен, теперь ясно откуда у муравьев этот удивительный коллективизм – оказывается, через всякие промежуточные этапы они его от человечества получают. Кстати, возникло пустеющее звено: а у нас-то это само собой возникает? Ведь мы вроде бы сами этот розовый туман излучаем?
Тут же пришло необходимое объяснение в виде соответствующих картинок. В пространстве, обители уицраора возникла целая группа человеко-муравьев, которые совместными усилиями тащили огромные цистерны неведомо с чем. Эти цистерны были оставлены в непосредственной близости от гигантской медузы, которая тут же обрела радостную активность и погрузила в отверстия цистерн свои передние щупальца, которые вместо глаз имели сосущие приспособления наподобие вытянутых в трубочку губ. После такого обеда ближайшая к цистернам часть медузы приобрела багровый оттенок (на фоне светло-розового, возникавшего от поглощения бледно-розовых капель верхней частью тела) и из этой багровой части куда-то вверх тут же взметнулись миллионы вновь возникших отростков, которые опять же через систему пространственных колец Мебиуса проникали наружу, на землю, в Энроф, и там уж становились эфемерными и невидимыми человеческому глазу. Далее они проникали в жилища, опутывали астральные тела спящих, заливали их рубиново-красным цветом, после чего, просыпаясь, человек радостно добавлял малую толику побледневших (очевидно, частично усвоенных) эманаций в общую массу розового тумана, колышащегося над СССР. Таким образом недостающее звено замыкалось и идея круговорота красной воды в природе приобретала завершающуюся целостность.
- Теперь понятно, - подумала Аня, - эти мысли и чувства во сне уицраор людям внушает. А почему во сне? Да потому, что во сне астрал человека покидает физическое тело и становится незащищенным. Ну а далее – принцип цепной реакции с возникающим отсюда циклом, который мне подробно показали. Ну, муравьи, не ждала от них такой подлости и всегда относилась к ним с симпатией! А они оказывается – важное звено в циркуляции розовой воды в природе. Интересно только, чем были наполнены цистерны, которые человеко-муравьи Жругру на обед подносили? Похоже там тоже какая-то жидкость была, но только более густая что ли.
Аня подумала, что это ей тоже разъяснят, но дальнейшего объяснения не последовало. Напоследок, не особенно надеясь на ответ, она мысленно спросила, как называется этот иномерный слой и как называет себя этот местный народ, представленный кирпично-красными муравьями с крыльями. Неожиданно последовал ответ:  название этого шрастра  Друккарг, а народ, его населяющий – игвы. Более полного разъяснения не последовало, и Аня только припомнила, что шрастры Российской метакультуры, ее антикосмоса – это особые слои, в отличие от шеолов, не предназначенные для развязывания кармических узелков грешных человеческих душ, и что там существуют свои антицивилизации демонической природы, которые, как оказалось, завязаны на нашей цивилизации и даже на таких, казалось бы, ничтожных объектах как муравьи и муравейники. Мало того, каждый представитель  одной из этих антицивилизаций даже состоит из эфирных тел земных муравьев и представляет собой составную часть муравьиного эгрегора и ко всему прочему участвуют в процессе сбора розового тумана – информэнергии великодержавного патриотизма.
Тут, словно бы закончив свой безмолвный отчет, вновь рожденный человеко-муравей взмахнул кожистыми полупрозрачными крыльями и взвился в воздух, Аня же констатировала, что процесс воспроизводства новых муравьиных эгрегоров закончен на всей территории распаханного поля, а человеко-муравьи высоко в небе построились ровными рядами, как самолеты во время военных парадов, и по неслышимому приказу, соблюдая дистанцию и порядок, улетели в сторону гигантского города, который, как уже знала Аня, как и весь этот слой изнанки, называется Друккарг. Теперь был известен и еще один факт: население этого города – по крайней мере какая-то его часть – представлена игвами – человеко-муравьями-эгрегорами, и это было для Ани чем-то новым, поскольку с понятием «эгрегор» она связывала нечто нематериально-эфемерное, вроде эфирного облачка.
- Все ясно, - подумала Аня, - информация исчерпывающая. Наверное это не случайно, кому-то на верху было важно, чтобы я сюда спустилась и все разузнала. Теперь со спокойным сердцем можно лететь в Друккарг.
Тут она неожиданно получила дополнительную информацию из неведомого источника, что нужные ей ворота действительно находятся в Друккарге, правда в какой его части и как они выглядят разъяснений не последовало, и тем не менее Аня взвилась в воздух.