Папа Лучани о митрополите Никодиме

В настоящее время начал работу над новой книгой в жанре документального детектива под предварительным названием "Европа как Христианское государство" о тайне связанных между собой убийств митрополита Никодима (Ротова) и Иоанна ПавлаI.

Среди всех немногочисленных свидетельств о последних часах митрополита Ленинградского и Новгородского наиболее достоверным мне представляется свидетельство переводчика Папы Лучани иезуита Мигуэля Арранса.
Привожу его без купюр, впоследствии напишу о том, что приковало моё внимание в показаниях иезуита.


Папа Лучани о митрополите Никодиме:
 «...в жизни своей я не слышал ничего более прекрасного...»

 5 сентября 1978 года, во время встречи с Папой Лучани, внезапно умер митрополит Русской Православной Церкви Никодим. Переводчиком Папы на этой встрече был иезуит Мигуэль Арранс. В своем интервью журналу 30 Giorni он рассказывает об этом трагическом дне.

 Интервью с Мигуэлем Аррансом Стефании Фаласки

 Утром 5 сентября, 28 лет назад, буквально на руках Папы Лучани неожиданно скончался петербургский митрополит Русской Православной Церкви Никодим. Ему было всего 49 лет. Он был одним из самых выдающихся персонажей православия, но прежде всего – одной из самых значительных личностей истории экуменизма. Ему была присуща, так сказать, «экуменическая чувствительность», благодаря которой он установил более тесные контакты с Католической Церковью и неоднократно переступал порог Ватикана, чтобы встретиться с римским Понтификом в послесоборный период между шестидесятыми и семидесятыми, когда пути экуменизма и политики нередко пересекались. В этих встречах митрополита Никодима сопровождал и был переводчиком русского языка для Папы иезуит испанец Мигуэль Арранс, тогдашний вице-ректор коллегиума Руссикум. Митрополит пригласил его в Россию прочесть курсы богословия при богословской академии Санкт-Петербурга. Ветеран экуменизма, теперь уже на пенсии, о. Арранс вспоминает именно об этом постсоборном периоде, как о некоем несдержанном обещании: «Без всяких провозглашений роль Преемника Петра фактически признавалась тогда восточными епископами. Их визиты в Рим были самыми настоящими визитами ad limina Petri. Политические режимы оказывали на них давление, и они приезжали к Папе с сыновним доверием, как сыны Церкви-сестры. Может, связь Преемника Петра с христианами тех земель нашла бы себе путь, чтобы утвердиться. А может, все это были иллюзии, но в определенные моменты возвращение к единству казалось таким легким...».

 В этот ряд утраченных возможностей, предчувствий, того, что могло случиться и не случилось, Арранс ставит также слова митрополита Никодима, сказанные им Папе в то драматическое утро 5 сентября 1978 года. Лучани неоднократно публично упоминал о той беседе. «Два дня назад, – сказал Папа – у меня на руках умер митрополит Петербургский Никодим. Я отвечал на его приветственную речь. Заверяю вас, что в жизни своей я не слышал столь прекрасных слов о Церкви, чем те, что он произнес. Я не могу повторить их вам, это останется секретом». Секретом, который знает переводчик Арранс. Вместе с ним мы впервые возвращаемся в хронику тех дней и того трагического утра.

 О. Арранс, Вы встретились с митрополитом Никодимом в Риме сразу после смерти Павла VI?

 Мигуэль Арранс: Да. Никодим приехал в Рим на похороны Павла VI. И после заупокойной мессы в соборе св. Петра, в которой участвовали многие представители иерархии Католической Церкви, я сказал ему, что генерал иезуитов о. Аррупе предлагает ему остановиться на вилле Каваллетти в Фраскати, в качестве его личного гостя. Так Никодим остался на вилле Каваллетти на весь август, до избрания нового Понтифика.

 Следовательно, митрополит присутствовал в момент избрания Лучани…

 АРРАНС: Нет. Его не было в тот момент. Он приехал в Рим на следующий день, 27 августа, и я сопровождал его на первую воскресную речь нового Папы, до «Ангелуса».

 Что Вы помните об этом?

 АРРАНС: Помню небольшой эпизод. Мы шли к площади св. Петра в тот момент, когда по улице Кончилиационе проезжали машины с кардиналами, участвовавшими в конклаве, которые в ту ночь остались в Ватикане. В какой-то момент одна из этих машин остановилась прямо перед нами. Это была машина кардинала Виллебрандса, тогдашнего председателя Секретариата по содействию христианскому единству. Виллебрандс вышел из машины и, обращаясь к митрополиту Никодиму, начал восклицать: «Это был Святой Дух! Святой Дух!…». Можете себе представить… Такой рациональный, холодный как лед человек, каким был кардинал Виллебрандс, выходит из машины с такими восклицаниями! Никодим замер… Он смотрел на меня с вопросительным видом, как бы говоря: «Что это с ним?…». Мы пошли дальше и, дойдя до площади, пробились почти под самый балкон. Когда Папа Лучани показался в окне, я начал переводить Никодиму то, что он говорил.
 И какими были первые комментарии митрополита?
 АРРАНС: Когда Папа Лучани начал говорить: «Вчера утром я пошел голосовать… и представить себе не мог…», – Никодим был очень удивлен его словами, совершенно необычными по его представлениям для Папы. И мне даже было трудно перевести эти выражения на русский язык, и Никодим, не желавший упустить ни слова, только и делал, что просил перевести и переспрашивал: «Как, как?» И при каждой новой фразе: «Как, как?»

 Два следующих дня он провел в Турине, где почтил Священную Плащаницу. Вернувшись, он попросил меня проводить его к Казароли.

 Зачем он хотел с ним встретиться?

 АРРАНС: Чтобы попросить об аудиенции у нового Понтифика. Монс. Агостино Казароли был в то время председателем комиссии по России.

 Но к тому моменту на 5 сентября уже была назначена аудиенция для делегаций Восточных Церквей…

АРРАНС: Да. Но согласно протоколу речь шла об обычных визитах, которые должна нанести новому Понтифику после его интронизации каждая делегация. В этих случаях частные беседы с членами делегаций не предусмотрены. А митрополит Никодим хотел поговорить с Папой отдельно, и просил об аудиенции вне протокола, пользуясь встречей с делегациями. И он очень настаивал, прося Казароли о такой возможности.

 Чем он объяснил свою настойчивость?

 АРРАНС: Он сказал Казароли, что это не терпит отлагательств.

 И ему сразу дали такую возможность?

 АРРАНС: Подтверждение, что он сможет говорить с Папой, было дано Никодиму на следующий день после интронизации Лучани, в понедельник 4 сентября.

 Итак, 4 сентября Никодим приехал в коллегиум Руссикум и остался там на ночь, поскольку утром он должен был отправиться к Папе...

 АРРАНС: Совершенно верно. Помню, что ближе к вечеру он пошел навестить кардинала Слипого. Затем рано ушел в свою комнату, зная, что назавтра ему предстоит важный и полный эмоций день.

 И Вы вновь увидели его в день аудиенции…

 АРРАНС: Выезд из Руссикума на папскую аудиенцию был назначен на 8:20. Однако, когда я рано утром приехал в коллегиум, то нашел Никодима взволнованным. Он сказал мне, что не мог спать из-за жары, что всю ночь задыхался. Его секретарь, архимандрит Лев, в семь утра измерил ему давление. Из-за проблем с сердцем Никодим постоянно принимал нитроглицерин. Кроме того, ночью угнали автомобиль, предоставленный в его распоряжение для поездки в Ватикан. От этого он разволновался еще больше. Я пытался немного успокоить его. Выходя из Руссикума, он сказал мне: «О. Мигуэль, когда день начинается из рук вон плохо, он кончается хорошо…». В самом деле… меньше, чем через три часа его уже не было.

 Из Руссикума вы сразу отправились в Ватикан…

 АРРАНС: Не сразу. Из Руссикума мы поехали в Дом клира, где собирали церковные делегации, которые должны были отправиться на папскую аудиенцию. Никодим с трудом вышел из машины. Но когда отец-иезуит Джон Лонг спросил, не нужна ли ему помощь, он попросил лишь идти помедленнее. Здесь тоже произошло кое-что, вызвавшее суматоху и беспокойство. В 9 часов о. Лонг сообщил номера автомобилей, согласно порядку, в котором они должны проследовать к Ватикану. Никодим, архимандрит Лев и я вместе шли к выделенному нам автомобилю. Шел ливень. Произошла какая-то путаница, и в результате мы все трое оказались в разных автомобилях. Никодим попал в тот, что перевозил болгарскую делегацию. Можно представить себе его беспокойство о том, успеет ли он вовремя, особенно зная, что ему предоставлена привилегия встретиться с Папой первым…

 А потом вам удалось найти друг друга?

 АРРАНС: Да, к счастью. До аудиенции еще оставалось время, и нас провели в один из залов, где мы расположились в ожидании. Помню, как я рассказывал ему что-то об этом зале и о висевших там картинах, но было видно, что в этот момент он думает совсем о другом. Затем вошел архиепископ Мартин, префект Папского дома, чтобы проводить нас в зал библиотеки, где должна была состояться аудиенция. Прежде чем войти туда, Никодим протянул мне пузырек с нитроглицерином и сказал: «Держите его открытым, он может понадобиться».

 Кто присутствовал на встрече?

 АРРАНС: Кардинал Вилледбрандс и я.

 Расскажите нам, как все произошло…

 АРРАНС: Иоанн Павел I, войдя, сразу пошел, улыбаясь, навстречу митрополиту, и очень сердечно поздоровался с ним. Никодим передал главе Римско-Католической Церкви сердечный привет от Патриарха Московского Пимена, от Синода и от всей Русской Православной Церкви, с пожеланием новому Папе многих лет понтификата. Он выразил Иоанну Павлу I надежду на то, что братские отношения, начатые столь успешно во время понтификата Иоанна XXIII и продолженные Павлом VI, смогут быть развиты в направлении более глубокого взаимопонимания, при общих усилиях двух Церквей на благо мира. Папа поблагодарил его за приветы и просил митрополита передать патриарху Пимену пожелания плодотворной работы на благо Русской Православной Церкви. Он сказал, что всегда с большим интересом наблюдал за экуменической деятельностью Никодима и выразил также желание, чтобы эта деятельность продолжалась. После этих слов они сели для уединенного разговора.

 Разговор был кратким?

 АРРАНС: Он длился минут пятнадцать.

 Что сказал митрополит Никодим Папе Лучани?

 АРРАНС: Этого я сказать не могу. Это тайна. Но его слова исходили из чувства полного доверия. Он говорил так, словно говорил со своим отцом.

 Так же, как в свое время с Павлом VI?

 АРРАНС: Да. Помню также, что с Папой Лучани он говорил тихим голосом, а в некоторые моменты – просто шепотом, как бы защищаясь от нескромных ушей. Он не хотел, чтобы кто-то подслушал.

 Что произошло потом?

 АРРАНС: По окончании разговора пригласили войти архимандрита Льва. Никодим представил его Папе и сказал, что Лев учился в Риме, в Григорианском университете, и что он говорит по-итальянски. Тогда Папа, стоя, стал разговаривать с архимандритом о его учебе. Никодим тоже стоял рядом. В определенный момент, когда беседа со Львом уже подходила к концу, Никодим вдруг, не говоря ни слова, сел прямо на ковер, и, сидя, наклонился вперед, как бы в глубоком поклоне… Я вначале удивился; зная, насколько тщательно он соблюдает протокол, я подумал, что это какой-то особый жест почтения с его стороны … Он упал к ногам Папы. Мы пытались поднять его. Папа тоже склонился над ним, пытаясь помочь ему. В тот момент Папа Лучани не сразу понял, что произошло. Я сказал ему, что у него больное сердце. Тем временем архимандрит Лев сбегал за аптечкой и сделал ему инъекцию препарата, стимулирующего работу сердца. Это не дало результата. Глаза Никодима были полуоткрыты. Тогда я шепнул Святейшему Отцу: «Дайте ему отпущение…». Папа опустился на колени и на латыни дал ему отпущение. Пришедшему вскоре врачу не оставалось ничего иного, как констатировать смерть Никодима.

 А что говорил Лучани, что он делал после этого драматического момента?

 АРРАНС: Он был обескуражен… «Боже мой, Боже мой, и это тоже должно было случиться со мной», – повторял он. В тот момент он был настолько растерян, что, после того, как пришел врач, а Никодим все еще лежал на полу, он собирал с ковра одну за другой гранулы нитроглицерина, которые я рассыпал в сутолоке. Собрав, он высыпал мне их на ладонь… Я сказал ему: «Ваше Святейшество, они уже больше не понадобятся...».

 В тот день Вы еще виделись с Папой?

 АРРАНС: Папа вышел из библиотеки, чтобы принять другие делегации, ожидавшие своей очереди. Но после того, как тело Никодима перенесли в другой зал, Папа снова прислал за мной, чтобы перевести приветствие болгарской делегации. Так я еще раз оказался рядом с Папой Лучани. Болгарский епископ должен был первым произнести свою речь, но этот пожилой православный прелат и Папа не смогли сказать ни слова. Тогда я начал читать текст этой речи, которую мне было поручено перевести на итальянский язык. Я читал, а они плакали. Оба. Не говоря ни слова.

 Останки митрополита были перенесены в то же самое утро в ватиканскую приходскую церковь св. Анны, которую временно предоставили в распоряжение Русской Православной Церкви…

 АРРАНС: Да. Помню, что перед ней собралась огромная толпа желающих войти, и возникла давка. Никодим был очень популярен среди римлян.

 Вы встречались с Иоанном Павлом I в последующие дни?

 АРРАНС: Два дня спустя, 7 сентября, когда сопровождал на папскую аудиенцию делегацию из России, приехавшую в Рим, чтобы забрать на родину тело митрополита. Аудиенция состоялась в том же зале, где умер Никодим. До начала аудиенции я обменялся парой слов с монс. Магее. Он сказал, что вот уже две ночи как Святейший Отец не спит, что он глубоко потрясен этой смертью. Папа рассказал членам делегации о последних минутах жизни Никодима и в очень общих чертах упомянул о том, что говорилось во время беседы. В какой-то момент митрополит Ювеналий, наклонившись, поднял с ковра крышку от пузырька с нитроглицерином, которая, вероятно, выпала у меня из рук в тот памятный день… Это произвело определенное впечатление на присутствующих. После аудиенции митрополит Ювеналий заявил Ватиканскому Радио: «Мы только что были на аудиенции с Папой Иоанном Павлом I. Мы выразили свои сердечные чувства новому Папе Римско-Католической Церкви… Мы были особенно благодарны Его Святейшеству за всю любовь, которую он проявил по отношению к митрополиту Никодиму, от себя и от всей Католической Церкви».

 Однако, сразу после этой смерти начали возникать подозрения. Некоторые русские говорили, что Никодим не умер, но решил скрыться в Ватикане, чтобы утаить от мира свое обращение в католическую веру. Другие, позже, предполагали, что митрополит по ошибке выпил отравленного кофе, предназначавшегося Иоанну Павлу I... Вы знали об этих слухах?

 АРРАНС: Их было очень много.

 Другие считали, что православный епископ якобы сказал новому Папе нечто такое, что не следовало говорить. А один прелат из Курии сказал даже, что Никодима убили агенты КГБ, находившиеся на вилле Абамелек – резиденции русского посольства, – из которой можно видеть окна папских апартаментов…

 АРРАНС: Да при чем здесь вилла Абамелек! Все это фантазии! Здоровье Никодима было серьезно подорвано, и давно.

 Однако, известно, что Никодим никогда не хотел лечиться в больнице. Он сделал это единственный раз – до этого визита в Рим – в Чехословакии, и после лечения его состояние ухудшилось…
http://www.religiityumeni.ru/showthread.php?t=3317

Тяжба с Марией Березиной о митрополите Никодиме
http://www.proza.ru/2014/08/26/928