Пойманный на живца

Дина позвонила в дверь квартиры своего молодого друга-фотографа Кирилла Разумовского. Было довольно поздно для визита, но не сюда. Все знали, что Кирилл ложится под утро, и было бы страшно неприлично будить его до часа дня. А вот явиться в полночь, это все равно, что навестить приятеля в обед.
Парень сразу открыл, не удивился:
- Привет, Дина, заваливай. Устраивайся пока. Пятнадцать минут, и я весь твой. На столе коньяк. Машина не ждет?
- Нет, и время терпит. Заканчивай свое дело.
Дина прошла в гостиную и устроилась в большом уютном кресле. Ей нравилось у Кирилла. Вроде бы свободный художник, богема, быт по боку, а в 60-метровой трешке с дорогой мебелью и прочими атрибутами комфортной жизни, наследстве бабушки, идеальная чистота и порядок. И сам Разумовский классный. Как спец и как друг Кирка всегда наготове. А еще Дина никогда не видела парня в затрапезном виде, непричесанным. 
Знакомы они меньше года, а кажется, лет десять. Ни разу не отказался помочь в оперативной работе, в житейских делах. И ни разу не обратился к ней с ответными просьбами, хотя она, капитан полиции, и ее отец, заместитель мэра, и мать, известный врач, кое-что могли в этой жизни.
В квартиру Кирилла Дину привела прихоть. Сегодня она впервые участвовала в операции по поимке на живца маньяка, который засветился в городе больше года назад.  Два раза в месяц в определенный день он выходил на охоту. Его интересовали элегантные женщины с дорогим жемчугом в ушах. Как показал опыт, убийца разбирался в украшениях. Он не снимал их с жертвы, не насиловал женщину, просто точным ударом армейского ножа отделял голову от тела.
Никакие меры полиции не приводили к желанному результату. Преступник словно чувствовал подставу по запаху. Однако попытки поймать маньяка на живца не прекращались.
Сегодня был канун самого опасного дня, время, когда, подстраховавшись, группы-ловушки начинали свою работу,  и Диана Ларионовна Деева в числе шести женщин-офицеров вызвалась стать предполагаемой жертвой этой недели.
Дина была красива, всегда элегантна, и всякий бы удивился, узнав, что эта дама из высшего общества – отличная спортсменка и лучший стрелок в Следственном комитете.
Но у Дины была слабость. Она обожала драгоценности. Ей дарили их обеспеченные родители, бывший муж-бизнесмен, небедный любовник. В 36 лет госпожа Деева имела приличное обеспечение на старость в виде дорогих колец, браслетов, ожерелий. Вот только серьги она не носила. Ей прочему-то было до ужаса неприятно прокалывать уши.  Но вчера для дела пошла на эту процедуру. И была эстетически вознаграждена. Серьги, взятые  Комитетом напрокат  в фонде Исторического музея, потрясали своим великолепием.
После бесплодной вечерней работы Дине захотелось сфотографироваться в этом шедевре ювелира. И она пошла на должностное преступление. Уговорила «прикрытие» доверить ей драгоценность до утра. Ребята довезли капитана до дома Разумовского и отправились отсыпаться.
Естественно, Дина после отмены операции, сняла серьги и спрятала в сумочку.
Теперь она достала их и снова вдевала в свои аккуратные аристократические ушки. Поправила прическу и макияж. Кирилла ждала элегантная дама в жемчужных серьгах.
Он вошел в комнату со словами:
- Динуля, полагаю, у тебя ко мне важное дело? Или соскучилась? И то, и другое одобряется. Выкладывай, я…
И вдруг смолк. Ходуном заходили чисто выбритые скулы, а глаза словно остекленели. Он замер взглядом на жемчуге.
Дина горделиво улыбнулась, понимала, что произвела эффект. Но реакция парня вдруг стала подозрительной. Пауза слишком затянулась.
- Кира, я хотела попросить запечатлеть меня в этом… Они чужие, так, для работы.
- Для работы? – Кирилл словно поперхнулся.  -  Для какой?
- Н-нет, я не так сказала.  Для дела после работы, я у подруги взяла на… юбилей начальника. Сейчас из ресторана… Может, я не вовремя, тогда пойду?
Кирилл сглотнул комок в горле и быстро-быстро замотал головой:
- Все нормально, Динка. Просто , ты знаешь, я потрясен. Это же розовый жемчуг, обожаю. Видела картину  Софино «Креолка на троне»? Там Жозефина в подобном чуде.  К сожалению, у меня только репродукция дешевенькая, я тебе сейчас покажу. Потрясен, потрясен.
Голос Разумовского задрожал:
- Ты должна выкупить их у подруги, они тебе так идут, Дина… Только почему именно ты?..
- Что? – интуиция опытного сотрудника органов, который работает не за страх и деньги , а за совесть и верность порядку, уже все ей сказала. И не только интуиция, глаза, голос, движения тела «друга Кирки». И эти последние слова. Он словно сожалел, что придется ее убить. Придется! Иначе он не мог. Дина это чувствовала, видела и внутренне концентрировала энергию и силы, чтобы сделать все точно, без ошибки.
На кону стояла не только ее жизнь.
- Ничего, ничего, Диночка. Сейчас я сделаю великолепные снимки, самые лучшие. Но это надо отметить. Я принесу «Вдову Клико», у меня есть. И фрукты. Ты любишь папайю, Дина? Свежайшая, пару часов назад Толик из «Летнего сада» принес. И Жозефину покажу.
- Хорошо, Кира, неси, попробуем твою папайю.
Дина и холодела, и кипела внутри одновременно, но профессионализм помог ей оставаться внешне спокойной, ничего не подозревающей женщиной. Такой, которой только и хотелось запечатлеть свою личность во всей красе прокатной драгоценности.
В сумочке  хватало «инструмента»: газовый баллончик, электрошокер, маникюрные ножницы, наконец. Но нужно было видеть Кирилла.  100 килограммов на 192 сантиметра роста и сплошные мускулы: тренажерный зал, бокс и велосипед.
Только сейчас Дина обратила внимание на великолепного покроя костюм, супермодную рубашку, приготовленные, явно,  для выхода в свет.
Подготовка к завтрашней охоте? Никаких сомнений. На такого парня да в таком прикиде редко какая леди не западет.
Просветления не наступало. Время пограничное, она в опасной зоне. Что делать? А вдруг она ошибается? Вдруг его тонкий художественный вкус так с ним играет при виде подлинно прекрасных вещей? Не помешала бы какая-нибудь серьезная улика.
Телефон!  Дина достала трубку и быстро набрала номер напарника, капитана Лисовца.
- Ты кому звонишь? – она не заметила, как вернулся Кирилл.
Он стал во всем походить на лесного зверя кошачьей породы. Ступал неслышно, говорил вкрадчиво.
- Время посмотрела, - сориентировалась Дина.
- А…
Иронично улыбаясь, в комнате было несколько вещей с вмонтированными часами, Кирилл поставил на овальный столик перед диваном поднос с уже откупоренной бутылкой вина, фруктами и тонко нарезанной колбаской. Потом достал из кармана картину диагональю сантиметров пятнадцати. Подал Дине:
- Похоже?
Это было точное попадание. С довольно старой репродукции на нее смотрела супруга Наполеона в введенном ею в моду платье-тунике. Маленькая головка с завитками черных волос, открытые ушки, в которые вдеты очень похожие жемчужные серьги. Красивая поза в высоком кресле.  И вот она – улика. Самая что ни на есть улика из улик. Дефект печати. Через шею императрицы проходила тонкая светлая полоска. Казалось, что голова парит над телом.
- Здорово, да? – Дина больше не сомневалась, что Кирилл понял ее состояние.
- Да…
- А это нравится?
На колени к ней посыпались даже не улики, а готовое признание: ужасающие фотографии. Кирилл снимал свои жертвы после отсечения голов.  Дина узнала Марию Девлетову, Ларису Патруш, Нину Липецкую…
Она подняла глаза на автора снимков.
- А меня тоже фотографировать будешь?
Кирилл рассмеялся:
- Давай выпьем. Отличное вино… Скажи, ну почему ты? Я любил тебя по-дружески. Ты – классная тетка. Но… эти серьги… Зачем, зачем ты?
Глаза вполне осмысленные.  Мгновение, и уже другие, снова стеклянные, снова скулы ходят ходуном.
Дрожащей рукой налил в бокалы вино. Ножичком для фруктов неровно надрезал плод. Протянул Дине тарелочку с колбасой.
- Я не хочу, чтобы тебе было больно. Давай по-хорошему, ты просто уснешь.
- У меня нет шансов?
Кирилл отрицательно замотал головой, с сожалением причмокнул:
- Не в моем случае, красавица.
Он больше не называл ее по имени. Это было не в правилах Кирилла обращаться безлико.   И, вообще, это был не Разумовский. Час ночи, пограничная зона пройдена, пришло роковое число.
- Выпей.
-  Не хочу, Кирилл. Мне надо домой.
Всей массой он придвинулся к женщине, вес которой много лет держался на уровне 60 килограммов при росте 173 сантиметра. Да, сильная, да, тренированная, ловкая, но что она могла в данной ситуации. Против лома нет приема, говорят в народе. Это тот самый случай.
Ее движения вдруг парализовали мощные руки фотографа. Он крепко сжимал ее в объятиях. Насиловать не будет, это точно. Из двадцати жертв маньяка ни одна не была даже раздета. Может, он переменил тактику? Что-то сильно понесло от мужчины запахом самца.
- Отпусти! – закричала Дина. – Немедленно отпусти, негодяй!
Это было чисто по-женски. Наверное, так кричали все погибшие. И он завелся. Заревел, как бык на случке, схватил Дину, приподнял, бросил на пол, придавил коленом и одной рукой. Развернулся к столику, дотянулся только до бутылки, в которой было снотворное или смертельный яд. По данным экспертиз маньяк применял и то, и другое. Несоответствие психическому поведению одного человека, что поначалу путало следствие.
Дина расслабилась, закатила глаза, приподняла голову, «потеряла сознание», больно ударившись головой о пол. Правильное действие. Убийца поверил, ослабил хватку, чтобы удобнее было вливать в рот жертве отраву.
Дина собрала в комок все свои силы, сноровку, опыт, напрягла мышцы и , словно змея, выскользнула из-под Кирилла, перевернув на спину потерявшего контроль мужика. Ударила ногой в пах, а кулаком в нос.
Тот завопил на весь дом и свернулся ежом. Не давая ему опомниться, Дина врезала ему локтем в ухо, и дальше уже было несложно обработать преступника, как учил ее тренер по рукопашному бою.
Мужчина вырубился, но надолго ли? Дина нашла чем связать ему руки и ноги, но и этого показалось ей мало.  Она влила в его полуоткрытый рот небольшую порцию вина на свой страх и риск. Сдохнет недостаточно наказанным, туда ему и дорога. Наш гуманный суд по отношению к таким скотам уж слишком мягким бывает. Нельзя подонков оставлять в живых…
Товарищи приехали быстро, но Дина успела накачаться коньяком и пребывала в истеричном состоянии. Она плакала, хохотала, жгла на медном подносе льняную салфетку…
На следующий день капитан полиции Деева была в той норме, в какой привыкли видеть ее коллеги: собранна, эффектна, иронична и немногословна. На все вопросы отвечала кратко:
- Ничего особенного, обычное задержание.
«Обычное задержание» принесло Дине не только восторг и зависть соратников по оружию, но и звание майора. К тому же по решению администрации города и Исторического музея в благодарность за поимку неуловимого маньяка ей были преподнесены прекрасные, но далеко не раритетные, серьги работы девятнадцатого века.
Разумовский не умер. В вине было снотворное. Он не стал прикидываться психически больным.  Сразу признался, что неполноценен с юности. Впервые получил сексуальное удовлетворение, глядя на репродукцию известной картины с производственным дефектом. Попробовал воспроизвести свои фантазии в реальности. Потрясающий оргазм. И ему захотелось испытывать подобный восторг еще и еще. Не мог устоять. Но так как с детства любил порядок и понимал всю тяжесть своих преступлений, решил контролировать желания. Два раза в месяц в строго определенный день и все. Ожидание охоты уже само по себе приносило радость.
Попросил следователя передать нижайшие извинения капитану Деевой:
- Дина мне очень нравится. С ней легко и надежно, правда. Ну, почему она? Я бы не тронул ее, нашел кого-нибудь на следующий день, но эти серьги! Почти точная копия тех, с картины. Я не мог устоять…
Разумовскому, естественно, дали пожизненное. Но он не прожил в тюрьме и месяца. Смерть наступила в одиночной камере. Причина осталась неизвестной.