Правила киллера. Глава 15

Лукас гнал автомобиль с максимально возможной в темноте скоростью, но к югу от Грин-Бей попал в сильный снегопад. Порывы ветра бросали на ветровое стекло крупные хлопья влажного снега. На окраине Грин-Бей он притормозил возле «Макдоналдса», купил чизбургер, кофе и поехал дальше. К западу от Парк-Фоллза, на окружной автостраде F, он увидел два легковых автомобиля и пикап, стоящие посреди дороги, и сбросил скорость.

Мужчина в арктической парке знаком предложил Лукасу ехать дальше, но он остановился и опустил окно.

— Есть проблемы?

Лицо человека, обрамленное мехом капюшона, казалось маленьким: Лукас смог разглядеть лишь один глаз. Мужчина показал на группу людей на заснеженной обочине.

— Там олень. Он шел по шоссе, словно не понимал, где находится. И все время падал. Наверное, он истощен.

— Я полицейский, у меня есть пистолет.

— Мы собираемся связать его, отвезти в город и накормить. Это олененок.

— Удачи вам.

Метель усилилась, когда Лукас пересек границу между округами Прайс и Линкольн. В городе, в свете уличных фонарей, крупные снежинки превращали все вокруг в яркую рекламу Рождества.

Войдя в дом Уэзер, он обнаружил, что она играет с Климптом в кункен.[16]

— Как все прошло? — спросил следователь и бросил карты, даже не взглянув на них.

— Мы нашли снимок, но это ничего не дает, — ответил Лукас.

Он вытащил из кармана вырванный из журнала листок и передал Климпту. Тот развернул фотографию, посмотрел и сказал:

— Что ж, теперь мы знаем, что он белый.

Лукас покачал головой. Уэзер потянулась к листку, но Климпт отвел ее руку в сторону.

— Не для леди.

— Поцелуй меня в зад, Джин, — сердито ответила Уэзер.

— Да, мадам, как скажете, — хохотнул следователь и вернул фотографию Лукасу. — Ты будешь ночевать здесь?

— Да. Но я бы хотел отвезти Уэзер в такое место, о котором никто не знает.

Она хлопнула по коленям.

— Правильно, решайте все за меня — я всего лишь лампа.

Климпт посмотрел на нее и вздохнул.

— Проклятые феминистки. Можете поехать ко мне, — предложил он Лукасу.

— Через десять минут об этом станет известно всему городу, — возразила доктор. — Все знают мою машину и твое расписание. Если в твоих окнах будет гореть свет, в то время как ты должен находиться на работе, кто-нибудь обязательно позвонит в полицию.

— Да.

— Пока кто-то из вас остается здесь, со мной все будет в порядке, — сказала Уэзер, переводя взгляд с одного на другого.

Когда Климпт уехал, Уэзер взяла Лукаса за воротник, поцеловала и велела:

— Покажи фотографию.

Он вытащил ее из кармана куртки и протянул Уэзер.

— Впечатляет, — сказала она, рассмотрев снимок, и покачала головой. — У меня около тридцати пациентов плотного телосложения, похожих на этого. Как можно его узнать? — Она снова тряхнула головой. — Нет, я ничем не смогу тебе помочь.

— Это меня добивает, — Лукас провел ладонью по волосам. — Мы должны найти способ как-то ускорить расследование. Я думал, на фотографии что-то есть и если даже нельзя установить личность мужчины, то мы обнаружим хоть какую-то подсказку.

— Послушай-ка, — начала Уэзер, ткнув фотографией в сторону Лукаса. — Джим Харпер занимался запретным сексом, и я не верю, что Расс не знал об этом. Если кого-то шантажировали, то этим занимался именно он.

Лукас еще раз задумчиво посмотрел на снимок.

— Ты права. Нам нужно взять его в разработку. И пусть об этом станет известно. Может быть, наш убийца попытается добраться до него, или Харпер назовет имя.

Он прошелся по гостиной, прикасаясь к разным предметам, принадлежащим Уэзер: фотографиям ее родителей, фарфоровой куколке фирмы «Хаммел».

— Если мы сумеем столкнуть Шонекеров и Харпера… Хм…

Он аккуратно сложил фотографию и засунул ее в свой бумажник так, чтобы она всякий раз попадалась на глаза, когда он будет за что-нибудь платить.

— Как ты себя чувствуешь?

Уэзер пожала плечами.

— Я устала, но спать не могу. Наверное, мне немного страшно.

— Тебе нужно уехать. Навести каких-нибудь друзей в Миннеаполисе.

Она покачала головой.

— Нет. Я не стану менять из-за него свой образ жизни.

— Довольно глупо.

— И что с того? — вскинулась Уэзер. — А как ты? Устал?

— После долгой езды на машине все тело затекло, — ответил Лукас, зевая и потягиваясь.

— Когда я купила этот дом, то сделала только одно существенное изменение — серьезный ремонт в ванной комнате. Теперь у меня есть гидромассаж. Почему бы тебе не полежать в горячей воде? А я пока приготовлю поесть.

— Замечательная идея, — ответил Лукас.

Ванна выглядела так, словно была отделана черным мрамором, а ее длина составляла не менее шести футов. Лукас наполнил ее наполовину, немного повозился с панелью управления. Наконец моторчик заработал, и Лукас забрался в ванну. Оказалось, что если положить голову на край, то тело будет свободно парить в горячей воде. Тепло позволило ему быстро расслабиться, усталые мышцы отдыхали.

Фотография должна стать ключом ко всему делу, и теперь она у него есть. Почему же он ничего не видит на ней? Что он пропустил?

Дверь ванной комнаты распахнулась, и вошла Уэзер в халате, с бутылкой вина в руках. Лукас смутился и сел, но она сбросила халат и голой ногой попробовала воду.

У нее была маленькая крепкая грудь, гладкая гибкая спина и длинные ноги.

— Горячо, — сказала она, забираясь в дальнюю часть ванны.

Лукасу показалось, что она покраснела; впрочем, возможно, все дело было в жаре.

— А как насчет еды? — спросил он.

— Ты на нее смотришь, милый, — ответила Уэзер.

На четвертый день расследования Лукасу казалось, что он провел в округе Оджибве целую вечность. И что он очень давно знаком с Уэзер.

Лукас вошел в офис шерифа в начале девятого. День обещал быть теплым: температура поднялась выше нуля, на улицах появились мокрые пятна в тех местах, где растворяющие лед химикаты справились со снегом. Небо оставалось свинцово-серым. Но, несмотря на тучи над головой, Лукас ощущал легкость. Он чувствовал, что изменился.

Он все еще ощущал аромат Уэзер, хотя и не был уверен в его реальности — быть может, все это существовало лишь в его воспоминаниях.

А вот Карр легкости не чувствовал. Если в день убийства Лакортов он был здоровым и розовым, то теперь его утомленное лицо посерело. Он не выглядел ни голодным, ни истощенным, а просто иссохшим, словно умирал от жажды.

— Привез фотографию? — сразу спросил он.

Лукас протянул ему порнографический журнал, открытый на странице с Джимом Харпером.

— Это он? — спросил шериф, разглядывая снимок.

— Да. Во всяком случае, именно это прятали у себя Лакорты.

Карр поднес журнал к свету, чтобы лучше рассмотреть. В кабинет вошел Генри Лейси, кивнул Лукасу, и шериф протянул ему фотографию.

— Кто это, Генри? Ты знаешь этого толстяка?

Лейси бросил взгляд на снимок, а потом посмотрел на Лукаса.

— Я ничего такого не вижу. Может, я что-то упускаю?

— Не думаю, — ответил тот.

Карр принялся грызть ноготь большого пальца, затем, поймав себя на этом, быстро опустил руку на письменный стол. Его движения были отрывистыми, судорожными. Чувствовалось, что он совершенно измотан.

— Когда ты спал в последний раз? — спросил Лукас.

— Не помню, — рассеянно ответил шериф. — Кто-то должен мне сказать, что делать дальше.

— Насколько хорошо ты знаком с редактором «Реджистера»? И ребятами с радиостанции?

— В одинаковой степени, — ответил Карр, повернулся вместе с креслом и посмотрел в окно на гараж. — В общем, достаточно близко. Дэнни Джонс — брат Боба Джонса.

— Директора средней школы?

— Точно. По средам мы обычно играем в покер. По крайней мере, играли до того, как это произошло.

Продолжая смотреть в окно, Карр обдумал вопрос.

— В данном случае, пожалуй, да.

Лукас рассказал, чего он хочет. Они должны обратиться к окружному прокурору, показать ему фотографию Джима и получить ордер на арест его отца. Харпера обвинят в распространении детской порнографии и посадят в тюрьму.

— Через двадцать минут его выпустят под залог, — сказал Лейси.

— Нет, если мы все сделаем правильно, — возразил Лукас. — Мы возьмем его днем, допросим, а вечером предъявим обвинение. И до понедельника нам нет необходимости отвозить его в суд. Мы сообщим в «Реджистер», что он арестован в связи с участием в распространении порнографии и это обнаружено во время расследования убийства Лакортов. Кроме того, мы пустим слух, что Харпер согласился на сотрудничество с полицией и пытается получить неприкосновенность в обмен на имена остальных членов группы. А Харперу мы скажем, что освободим его, если только Шонекеры не начнут сотрудничать с нами раньше его. Кстати, удалось что-нибудь узнать о них?

— Пока ничего, — покачал головой Карр. — А то, что ты предлагаешь относительно Расса Харпера… Мы подставляем его. Нам нечего ему предъявить.

— Нет, мы лишь хотим использовать его, чтобы что-то произошло, — объяснил Лукас. — И кто знает, может быть, ему что-либо известно об убийце.

— Но в противном случае он может нас засудить, — сказал Карр.

— Хороший прокурор легко разберется с этим. Он засунет ему фотографии Джима прямо в задницу, — Лукас наклонился над столом. — Вот что я тебе скажу, Шелли: существует вероятность, что убийства Лакортов, Мюллера-младшего и Джима Харпера не имеют отношения к порнографии. Но я в это не верю. Связь должна быть, просто мы пока не сумели обнаружить ее. Уэзер вчера сказала: не может быть, чтобы такой человек, как Харпер, не имел представления о занятиях своего сына.

— Давай сделаем это, Шелли, — хмуро сказал Лейси. — Больше у нас ничего нет. Ни одной самой паршивой улики.

— Что ж, тогда будем действовать, — решил шериф и с тоской посмотрел на Лукаса. — А нам с тобой пора еще раз поговорить с Филом.

Берген ждал их. Как и Карр, он изменился. Впрочем, священник выглядел отдохнувшим и трезвым, его взгляд прояснился.

— Я знаю, зачем вы пришли, — сказал он, впуская их в дом. — Мне звонил Боб Делл. До этого звонка я не знал о его гомосексуальных наклонностях.

— Вы никогда… — начал Лукас.

— Никогда, — Берген повернулся к шерифу. — Шелли, я бы ни за что не подумал, что ты способен поверить…

— Он не верил в это, — вмешался Лукас. — Это было мое предположение. Я изучил по карте дорогу, идущую вдоль озера, заметил на ней дом Делла и навел кое-какие справки. Возможно, я сделал неправильный вывод.

— Так и есть.

Лукас пожал плечами.

— Я пытался понять, почему вы утверждаете, что были у Лакортов, хотя это не соответствует действительности, и почему не желаете сказать нам правду.

Они стояли возле двери в куртках, перчатках и шапках.

Берген посмотрел на их ноги, но не пригласил пройти в дом.

— Я и в самом деле был у Лакортов.

Лукас внимательно посмотрел на него и кивнул.

— Значит, проблема времени все еще остается нерешенной.

— Забудьте об этом, — сказал священник. — Клянусь: когда я находился у них, они были живы. Я уверен, что убийца появился, как только я ушел, или спрятался там еще до того и ждал, когда я уеду, а потом убил их, облил все бензином, но случайно поджег его раньше, чем собирался. Если пожарный ошибся на несколько минут, то со временем все в порядке и вы не там ищете. А пока вы умудрились очень сильно навредить мне.

Шериф посмотрел на Лукаса. Тот не спускал глаз с Бергена, потом кивнул:

— Может быть.

Священник молча ждал, переводя взгляд с одного на другого.

— Пошли, — наконец сказал шериф и добавил: — Фил, я сожалею о том, что произошло. Да ты и сам все знаешь.

Берген кивнул, не разжимая губ. Он не простил.

— Теперь ты веришь ему? — спросил Карр, когда они вышли из дома.

— Только в то, что он не голубой.

— Уже что-то.

Они молча зашагали к машине. Шериф устало сказал:

— И спасибо, что ты взял на себя Боба Делла. Может быть, когда все закончится, Фил и я сможем помириться.

— Я заеду за Джином, и мы арестуем Харпера. Почему бы тебе не поспать пару часов?

— Нет. Моя жена устроила уборку, а это очень шумное занятие, — ответил Карр. — Я не могу спать, когда она работает.

Лукас связался по рации с Климптом и попросил его подъехать к зданию суда. Карр вернулся в свой офис, а Лукас нашел Генри Лейси, который беседовал с одним из помощников шерифа.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Увидимся позже, Карл, — кивнул Лейси и повернулся к Лукасу. — Что случилось?

— Говорят, у Шелли роман с женщиной, которая ходит в церковь тогда же, когда и он. Возможно, я видел ее вчера вечером.

Помощник шерифа немного смутился.

— И что?

— Она замужем?

— Вдова, — неохотно ответил Лейси.

— Ты сумеешь незаметно отвезти Шелли к ней домой? Пусть он поспит, а она немного успокоит его. Он подошел к самому краю. Я беспокоюсь за него.

По лицу Лейси промелькнула тень улыбки, и он кивнул.

— Сделаю. Мне следовало бы сообразить самому.

Лукас, Климпт и молодой помощник шерифа Дасти, который первым беседовал с Джоном Мюллером в школе, арестовали Харпера на его бензоколонке в половине пятого, перед наступлением темноты.

Лукас и следователь устроили долгий ланч. Они обсуждали последнюю информацию, полученную от экспертов лаборатории Мэдисона, работающих в доме Лакортов. Дождавшись, когда окружной судья покинет здание суда, они взяли Дасти и поехали в Накл-Лейк. Подъезжая к бензоколонке на внедорожнике Климпта, они заметили в окне Харпера, который считал деньги в кассе.

— Если у вас нет ордера на обыск, убирайтесь! — прорычал он.

— Ты арестован, — бросил следователь.

Харпер остолбенел.

— Что ты сказал?

— Ты арестован за распространение детской порнографии. Положи руки на машину.

Ошеломленный Харпер молча повиновался. Дасти обыскал его и застегнул наручники. Парень, работающий на автостанции, подошел к ним, нервно вытирая руки ветошью.

— Ты хочешь, чтобы он закрыл твое заведение или продолжал работать? — спросил Климпт.

— Закроешься в обычное время. И проследи, чтобы все до последнего цента было в кассе! — приказал парню Харпер. — Ах ты, урод! — прошипел он Лукасу и снова обратился к помощнику: — Я тебе позвоню. Очень скоро я вернусь.

— До понедельника ты не сможешь выйти под залог, — сообщил ему следователь. — Суд уже закрыт.

— Сволочи! — прорычал Харпер. — Вы пытаетесь подставить меня. — Он повернулся к парню. — Ты отвечаешь за колонку все выходные. Но я сосчитаю выручку до последнего цента.

На обратном пути Лукас обернулся к задержанному, сидевшему в наручниках на заднем сиденье.

— Я тебе кое-что скажу, и ты можешь поговорить об этом со своим адвокатом. Во-первых, Шонекеры. Подумай о них. Во-вторых, кто-то получит неприкосновенность, если начнет давать показания. Но только кто-то один.

— Да пошел ты!

Харпер позвонил адвокату из здания суда. Тот появился почти мгновенно — он работал в банке напротив, и ему достаточно было перейти улицу. В течение десяти минут он беседовал со своим клиентом, а потом отправился к окружному прокурору, чтобы обсудить условия освобождения под залог.

— В понедельник мы попросим судью установить в качестве залога четверть миллиона, — сказал окружной прокурор.

Это был полный человек со светло-карими глазами и каштановыми волосами. Он был одет в коричневый костюм и бежевые туфли из натуральной кожи.

— Четверть миллиона? Элдон, то есть ваша честь, ведь Расс Харпер всего лишь владелец бензоколонки, — сказал адвокат Харпера, худощавый, явно немало повидавший на своем веку мужчина с длинными светлыми волосами и обветренными руками. — Давайте вернемся с небес на землю. Кроме того, мы считаем, что вопрос достаточно важен, чтобы попросить судью прийти сюда завтра утром.

— Я не хочу звонить ему в субботу. В это время он отправляется на рыбалку и позволяет себе расслабиться в своем загородном домике, — ответил окружной прокурор. — К тому же бензоколонка Харпера стоит четверть миллиона долларов. Может быть.

— Никаких шансов.

— Мы поговорим с судьей в понедельник, — сказал прокурор.

— Я заявляю, что этот джентльмен, — адвокат Харпера кивнул в сторону Лукаса, — и Джин Климпт избили моего клиента. На него было оказано давление.

— Расс Харпер не самый надежный источник информации, а речь идет о детской порнографии, — ответил окружной прокурор. Он перевел взгляд на полицейских. — И я готов гарантировать безопасность мистера Харпера во время выходных. В противном случае кое-кто может оказаться рядом с ним.

— Ему ничто не угрожает, — вмешался Лейси, присоединившийся к ним. — Никто его и пальцем не тронет.

Карр вернулся в свой офис заметно посвежевшим.

— Удалось немного поспать? — спросил Лукас. — Ты выглядишь лучше.

— Три или четыре часа. Генри уговорил меня, — сказал шериф. В его голосе слышалось чувство вины, смешанное с удовлетворением. — А мне бы не помешало проспать целую неделю. Вы разобрались с Харпером?

— Он арестован, — кивнул Лукас.

— Хорошо. Хочешь позвонить Дэну?

Дэн Джонс был идеальным двойником директора средней школы.

— Мы братья-близнецы, — сказал он, — Боб занялся образованием, а я — журналистикой.

— Дэн был бейсбольной звездой штата, а Боб — футбольной. Я помню, как вы на пару все здесь крушили, — сказал Карр, и его лицо оживилось.

«Ему нравится вспоминать прошлое», — подумал Лукас.

— Славные дни, — подтвердил Дэн. — А вы играли? — спросил он у Лукаса.

— В хоккей.

— Ну да, вы же из Миннесоты, — с улыбкой сказал Дэн. — И все-таки чего ты хочешь, Шелли?

Пока Карр рассказывал о Харпере, Джонс делал быстрые записи в репортерском блокноте.

— Мы не хотим вводить тебя в заблуждение, — чуть более официально заговорил шериф. — Мы не утверждаем, что Харпер убил Лакортов. Более того, нам известно, что он этого не делал. Но во время расследования убийства мы узнали о существовании группы, которая занимается детской порнографией.

— И вы полагаете, что это связано между собой?

— Да, вполне возможно. Если ты будешь двигаться в этом направлении, ты на правильном пути, — заверил его Карр.

— Если быть до конца откровенным — тут уже не до шуток, — мы хотим надавить на других членов группы педофилов, кем бы они ни были, — сказал Лукас. — Нам нужен скандал, но не говорите об этом прямо. Мы рассчитываем, что Харпер решит заключить соглашение, чтобы выйти на свободу или смягчить приговор. Вы очень поможете нам. Но нужно представить это как слух.

Климпт покопался на своем столе, нашел порножурнал из Милуоки и сказал:

— Можете упомянуть об этом, но вам не следует прямо говорить о его содержании.

Он передал журнал редактору. Джонс отшатнулся.

— Иисус Христос на костылях, — пробормотал он, потом опомнился и посмотрел на Карра. — Извини, Шелли.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — запинаясь, ответил тот.

— Дерьмовое воспроизведение, — сказал Джонс, разглядывая журнал. — Это похоже на туалетную бумагу.

— Причем в самых разных смыслах, — согласился шериф. — Так как насчет статьи? Вы сумеете помочь нам?

Джонс встал.

— Проклятье, да! Арест Расса Харпера — это серьезно. Ассошиэйтед Пресс ухватится за такое известие, а я постараюсь добраться до Милуоки и Сент-Пола. Конечно, все возмущены. Я разговаривал со стариком Донахью…

— Донахью владеет газетой, — пояснил Климпт Лукасу.

— …о дополнительном тираже с материалом о Джоне Мюллере. А теперь еще и это. Я встречусь с шефом сегодня же, посмотрим, сумеем ли мы дать статью в утреннем воскресном выпуске. Мне потребуется постановление об аресте Расса.

— Оно у нас с собой, — сказал Карр, передавая ему копию.

— Благодарю. Согласится Донахью на дополнительные выпуски или нет, но по радио мы дадим материал через полчаса. А через час весь город будет знать об этом.

Когда Джонс ушел, шериф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и спросил:

— Думаешь, мы чего-нибудь добьемся?

— Чего-нибудь — наверняка, — сказал Лукас.