Сбоку бантик

Трамвай неспешно грохотал на повороте между остановками Обский и Мирный. Два стареньких вагона Усть-Катаевского завода. Маршрут восьмой. По этому маршруту недолго возили пассажиров от орбитальной до бассейна “Дельфин” и обратно. Шёл восемьдесят седьмой  год века двадцатого. Трамваи ещё ходили на Западный, Северный, Чкаловский, Красный Аксай, Новое поселение Ростова-на-Дону. Я только поднялся в вагон. Успел вставить в компостер талончик. Слегка толкнуть рукой пластиковый “грибок”.


- Молодой человек, у вас найдётся лишний билетик?


Ко мне обращалась невысокая полноватая молодящаяся женщина. Таких в очередях и на рынках почтительно называли – дама. Неброские черты, доброе лицо, чуть покрасневшие, припухшие глаза. Она была как-то не собрана. Люди подобного рассудительного склада обычно заблаговременно покупали талончики на остановках в киосках. Да что мне, жалко?


- Берите. Вам на обратную дорогу дать? - Я достал только что купленный десяток трамвайных талончиков.


- Нет, нет, - заторопилась дама. - Я куплю на конечной.


Женщина достала кошелёк, вытащила монетку и протянула мне. Я попытался отказаться. Но она настойчиво держала три копейки. Взяв монетку, я заметил вокруг герба Советского Союза с семью витками вокруг пшеницы мелкий текст: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”. Это не раритет, но монетка была выпущена за шестьдесят лет до этого года . Одна, две, три копейки этого выпуска были в обращении до девяносто седьмого. Эти монетки из алюминиевой бронзы сменили тяжёлые медные.


Женщина поставила на сиденье коробку. Обычная коробка из картона. Такие делала ростовская фабрика цветной печати на углу Братского и Энгельса. Неподалёку сейчас редакция газеты “Вечерний Ростов”.


Коробки выпускали типовые для всех тортов. В магазинах других коробок не было. Их перевязывали бумажным шпагатом. Не так эффектно, как сейчас. Зато экологи могли не беспокоиться.


Эта коробка была перевязана лентой. Шёлк или муар. На боку коробки был большой бант. Трамвай остановился на  стадионе СКА.


Внезапно коробку с бантиком схватил молодой парень. Он выскочил из вагона и побежал к роще. Дверь закрылась. Вагон набирал скорость. Женщина вскрикнула и зарыдала.


Две строгие старушки в белых платочках стали осуждать “современную молодёжь”. Два спортивных юноши предложили выйти на следующей, обещая догнать негодяя. Но дама всхлипывала, слёзы тели по лицу. Она судорожно глотала воздух.


- Он у меня один... Больше нет... Один...


Две школьницы с бантиками заботливо помогли женщине сесть. Она теребила сумочку, всё никак не могла достать платочек.


- Зачем... Как же теперь... Он ведь у меня...


Подтянутый пожилой мужчина с орденскими планками поднялся с первого сидения. В руке он держал таблетку.


- Возьмите, пожалуйста, это валидол. Успокойтесь. Купите вы себе другой торт. Нельзя так из-за пустяка... - говорил он убедительным тоном.


- Да какой там торт! - женщину душили слёзы. - Я на Северный... Я на кладбище... У меня он один был... Я везла хоронить котика...


Она подняла голову. Дама ещё не поняла – хохотал седой ветеран, уронив таблетку. Смеялись строгие старушки. Хихикали школьницы. Юноши уткнулись в спинку сидений лицами.


Я оставался серьёзен. Я был немного виноват перед ней. Из-за моего талончика она поставила эту коробку с бантиком. Ещё я пытался представить лицо похитителя. Как, сидя за чаем, он тянет сбоку бантик.