Асфальт безлик. Часть 10. Домой!

На фотографии - Виктор. Где он добыл себе такую фуражку, неизвестно.

ЛЕНЯ МИХЕЛЬС

В начале учебного 1944 года случилась беда. Мы с Нонной учились в девятом классе. Леня Михельс в десятом. В его классе усиленно практиковалось военное дело. На фронт призывались мужчины и женщины, начиная с восемнадцати лет. Ученики десятого класса приближались к этому возрасту. Леня заболел после очередной чистки партии ружей – на лицо ему попала грязь с винтовки, и началось гнойное воспаление в нижней части лица. Его положили в больницу, но отек перешел на шею. Говорили про перевод в военный госпиталь и про пенициллин, но только говорили. Леня умер от удушья в местной больнице.

Для меня это были первые в жизни похороны. Мы пошли к родителям Лени, они были пожилые люди. В маленькой комнатке, где они жили, в траурной рамке на стене висел портрет их старшего сына, который погиб на фронте. Кладбище было в середине наших поселков – голая земля, ни дерева, травы, цветка, одинаковые металлические ограды. Где кресты, где обелиски со звездой. Наш директор, конечно, выступил с речью. Он недаром был Цветковым, он все расцвечивал:

«Мы потеряли претендента на медаль…»

Леня был очень хорошим добрым парнем, но учился он не так уж и хорошо, и Виктора возмутило явное преувеличение директора. Он наклонился ко мне и сказал:

«Если бы я умер, то Цветков уж точно бы сказал, что я был отличником».

В школе ничего не изменилось, не было хороших учителей. Наша бледная математичка Елена Анатольевна вдруг родила ребенка, такого же бледного и хилого, как сама. Елена Анатольевна или совсем не выходила на работу, или являлась с ребенком. Математики практически не было.

АМЕРИКАНСКИЙ СЛЕД

Всякие начальники начали летать в Германию, привозили своим дамам пестрые вискозные платья. Из Америки присылали рекламные журналы с картинками. Старики с ослепительными зубами, специально для них выращенными и намертво прикрепленными к челюстям. Встроенные шкафы от стенки до стенки. Американская семья сама собирает себе дом. Девушка с пышной прической в короткой юбке и сапожках делает съемку местности. Что в России освоили быстро, так эту прическу, и тут же придумали ей название «шестиствольный миномет» – потому что прическа состояла из шести колбасок, которые выходили на лоб и как бы стреляли в мужчин.

ОРУЖИЕ

В последний год нашей жизни в Сталинграде мы с мамой часто оставались одни, папу вызывали то в обком города, то в Москву. У нас был целый арсенал оружия. Папа научил меня стрелять из всего, что стреляло. К моему пистолету «Вальтер» папа подобрал патроны. Дом у нас был одноэтажный и проникнуть в него было просто. Папа сказал:

«Если кто-то будет лезть в окно или стучать в дверь, стреляй в воздух».

ВЕТА

Рядом с нами был только дом Управляющего трестом, и мы установили контакты с его семьей. В их семье были две девочки с французскими именами. Младшая Вета была очень хорошенькая и забавная. Она внимательно смотрела на собеседника и произносила:

«А у меня глаза с поволокием!»

Одно время у нас жила родственница семи лет, и они с Ветой подружились. Зимой горку, на которой стоял дом управляющего, заливали водой, и дети и взрослые катались с горки разными способами. Тетя Муся, сестра матери Веты, жила с ними, последний год она с мужем, дядей Шурой, часто ездила в Москву. Из Москвы они присылали открытки, и они на удивление быстро доходили. Мы их читали все вместе. Тетя Муся сообщает, что они с Шурой ходили в театр и описывает спектакль. Тут же выступает Вета:

«Как же она пошла в театр с дядей Шурой, у него же кривые ноги».

Тете Мусе эти речи передали, она тут же обратилась к Вете:

«Неизвестно какие ноги будут у твоего мужа».

Вета, не задумываясь:

«У моего мужа ноги будут рядком!»

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Как мы ни ждали День Победы, наступил он неожиданно. И все перевернулось. В один момент вся дорога до самого спуска к Волге была уставлена наскоро сколоченными столами – на козлах установили щиты. На столах стояли тазики с закуской. Водки было хоть залейся. Это все устроили коренные местные жители. Этот бугор перед Волгой был наш и оставался при всех условиях нашим.

Домой приехал папа. Мама заставила его снять сапоги и надеть плащ. Мы спустились к Малой Франции, Большой Франции. По дороге к нам присоединялись наши знакомые. Демонстрация дошла до высоких металлических ворот, которые никогда не запирались. Никто не захотел их просто открыть. Все полезли до самого верха и спустились с противоположной стороны. Это было очень смешно – папа в длинном светлом плаще лезет через забор.

СБОРЫ

Отпраздновали победу и начались тяжелые дни. Сотрудники треста хотели домой в Ленинград. Восстановили завод, построили целый город, быстро и качественно. Но обком Сталинграда требовал освоить еще одно пустое место. Никто не согласился. Все друзья и знакомые начали понемногу разъезжаться. Уехала семья Павлова, уехали Артемьевы, уехал на новую работу папа. Мы с мамой остались из-за урожая. Возвращаться нам нужно было не в сытый город. Солили ведрами помидоры и огурцы, и не было им конца. Ждали арбузов и яблок. Я запаковывала вещи в ящики.
По просьбе друзей сходила на могилу Лени Михельса. За нашим домом я нашла бессмертники, сшила веночек и прикрепила к стойке ограды могилы.

В конце лета я была готова к отъезду. Сшила себе синее платье по выкройке, которая у нас была единственной, потому у всех знакомых платья были одного фасона. Кто отвезет меня на вокзал, я не знала. В конце зимы машина, в которой ехали папа и шофер, застряла на железнодорожном переезде, вдвоем сдвинуть машину с рельсов они не смогли, и машину смял проходивший состав. Эту машину трест получил до войны, это была «эмка» серебристого цвета, единственная не черная в Ленинграде. Мы бы и не узнали об этом происшествии, папа об этом рассказал перед самым отъездом, чтобы я не ждала, что за мной приедет его шофер.

ДОРОГА ДОМОЙ

За мной приехал незнакомый шофер на «джипе». Чтобы не затруднять незнакомого человека, мама не поехала меня провожать. Мой багаж состоял из четырех небольших ящиков с яблоками и чемодана. У меня было нижнее место в купейном вагоне. Яблоки загрузили наверх, в место для багажа, и мы тронулись. На первой же остановке, где поезд стоял одну минуту, в купе влетела испуганная женщина:

«Спрячьте меня, пожалуйста, я без билета».

Я предложила ей спрятаться за моими ящиками, так она и сделала. На каждой большой станции наш вагон наполнялся новыми пассажирами. Участники военных действий путешествовали без билетов. Один из моих спутников, который ехал с билетом, был мужчина среднего роста, с узким загнутым носом и маленькими острыми глазками. Он высматривал себе невесту:

«Мне тридцать лет, я в расцвете сил, и меня не устраивает роль петуха, которая сложилась при острой нехватке мужчин».

Он предложил мне изменить свой маршрут и поехать с ним во Владикавказ. Мне было только шестнадцать лет, я испугалась, на меня повеяло чем-то чужим и враждебным. Но в купе было столько счастливых и веселых людей с фронта, мне даже не понадобилось отвечать этому петуху. Мы уговаривали женщину, скрывавшуюся за моими ящиками выйти из укрытия, но она вышла только на своей остановке. По прибытии в Москву, я побежала на вокзал за машиной. В это время состав перегнали на запасной путь. Шофер оказался опытным человеком, пассажирских составов было мало, мы нашли мои яблоки и благополучно доставили родственникам, у которых я пробыла несколько дней. Была замечательная компания. Молодой человек восемнадцати лет, которого не успели отправить на фронт, получил увольнение. Мы с ним, к моему восторгу, ходили по театрам.

Я закомпостировала свой билет до Ленинграда.

На перроне меня приглашали в грузовые составы, полные «теплушки» следовали до Ленинграда. Но папа позаботился, чтобы у меня был билет в пассажирский поезд.

ЛЕНИНГРАД

В Ленинграде я поселилась с папой в гостинице «Астория». Из окна был виден Исаакиевский собор, а из крана лилась горячая вода. Это был маленький рай среди оцепеневшего города. Папа быстро решил вопрос с моим питанием. Мои детские карточки сдали в ресторан. В ресторане было красиво, постелены камчатные скатерти и салфетки. Я старалась пообедать днем, когда в ресторане пусто, чтобы военные с целым иконостасом на груди с улыбкой не спрашивали меня, откуда я взялась.

ЮЗБАШЕВЫ

Однажды папа позвонил по телефону и сказал мне:

«Выходи на улицу и становись под портик собора».

Когда я туда вышла, из дома с противоположной стороны площади с последнего этажа высунулся папа и объяснил, куда мне идти. Квартира была в надстройке. Лифт поднял меня до предпоследнего этажа. Квартира была в отличном состоянии, в отличие от нашей старой квартиры. Последний этаж  во время войны  был тоже очень опасным. Квартира была большая, ее занимала семья молодого архитектора Юзбашева с двумя маленькими детьми. К ним приезжала бабушка, которая угощала меня пирогами с начинкой из моркови. В Ленинграде в это время никто больше меня в гости не приглашал.

Наша замечательная школа с 1944 года была занята Нахимовским училищем. Мне пришлось учиться в школе на Выборгской стороне далеко от дома с незнакомыми учителями и учениками. В нашей квартире шел ремонт. Мы ждали из Сталинграда маму вещами и продуктами.

(продолжение следует)