Выселенка

ЧАСТЬ 1

«Бумаге ноги требуются».
Советская народная мудрость

Эта история основана на реальных событиях, произошедших с моей подругой в далёком городе Казани. Конечно, этого рассказа могло бы и не быть, однако Анна — моя подруга — по своей девичьей болтливости сама поведала мне о её недавних приключениях, которые я нашёл весьма интересными.

Подходили к концу короткие летние каникулы. У студентов обычно их начало как раз приходится на разгар летней сессии, так что остаток лета пролетал для них незаметно и весьма бурно.

Аннет возвращалась из своего родного городка, где отдыхала дома, в Казань. Добираться туда приходилось на поезде примерно 8 часов. Учитывая далёкое расстояние, Анна ещё на первом курсе добилась места в студенческом общежитии. К слову сказать, оказалось это довольно непросто: в ВУЗ ежегодно стекались персоны не только из разных уголков необъятной России, но и из других стран.

В университет приходилось приезжать примерно за неделю до начала официальных занятий, что было связано с некоторыми хлопотами по оформлению пропускных карточек, получению зачёток и проставлению печатей с подписями в студенческий билет.

Аннет вышла на перрон Казанского вокзала примерно в 14:00 и с сумками наперевес отправилась на автобусную станцию. Путь её пролегал через полгорода в студенческое общежитие.

Нельзя было назвать девушку красавицей, однако, внешне она была недурна: полнота в лице, сглаживали острые контуры подбородка, свойственные девицам в юношеские годы. Нос картошкой не противоречил общему строению лица. Любопытным явлением были глаза, точнее сказать, те чувства, которые обычно они выражали. Людям, смотрящим в них, не открывались эмоции, царящие во внутреннем мире девицы. Очи оставляли вопрос без ответа, олицетворяли женскую загадку. Взгляд же не был тяжёл, и не привык долго фокусироваться на одном предмете. Можно с уверенностью сказать, что пословица: "глаза — зеркало души", не подходила Анне. Над глазами располагались полоски чёрных бровей. Бледно-розовые губы, которые Аннет не любила прятать в помаду, также не противоречили всей картине. Светло-русые мелированные волосы были аккуратно завязаны бантом. В школьном классе за Аннет закрепились любопытные прозвища: "гром-баба", "доскавытиралка", "химичка-истеричка" и другие. Хотя придётся оговориться, что не все из них справедливо подходили к личности моей подруги.

Анна влезла в автобус, добросовестно пропихнув вперёд свой массивный багаж. Благо народу в транспорте было мало, поэтому она без труда заставила три сидения сумками, а на четвёртое плюхнулась сама. Кондукторша, со строгим видом наблюдавшая за этой любопытной картиной, решила подойти поближе, скрыв свой созидательный интерес за благое намерение взять деньги за проезд.
— С Вас 64 рубля! — констатировала дама-кондуктор, выросшая у самого сидения пассажирки с багажом. Лицо Аннет исказила неприятная гримаса.
— Что, что, почему это так дорого!?
— Ну, как же, уважаемая? Давайте посчитаем, — кондукторша принялась пересчитывать занятые места, при этом загибая длинные пальцы, и скоро благополучно закончила свою нехитрую арифметическую операцию на четырёх загнутых пальцах, — шестнадцать на четыре равно шестидесяти четырём! — с нескрываемым восторгом от своих математических познаний заключила она.

Впрочем Аннет не испытала особой радости за умницу кондукторшу и вместо того, чтобы заплатить указанную сумму, стала быстро перекладывать сумки на свои колени, освобождая сидения и вскоре скрылась за грудой вещей.

Женщина так засмотрелась на эту юмористическую картину, что и не заметила, как лицо девушки скрылось за вещами.

— Э, куда это!? 16 рублей! — строго сказала женщина, изменив своё требование, при этом показав быстроту решения задачи с новыми условиями.  Аннет не стала больше спорить, тем более что делать это теперь оказалось весьма неудобным. Из наваленных вещей протянулась её рука с указанной суммой, и тут же скрылась с билетом, на который обменяла деньги умница кондуктор.

Поездка показалась Аннет настолько долгой и неприятной, что хотелось поскорее выбежать из автобуса. К тому же чашу весов её терпения переполняли смешки и перешёптывания входящих пассажиров, удивлённых такой барахолкой из сумок и чемоданов в самом центре автобуса. Через полчаса, наконец-то, нужная остановка, но автобус теперь сложно было назвать пустым: на предпоследней остановке вошло большое количество людей. Девушка нехитрым движением талии стала пропихиваться к выходу, возмущая тем самым спокойствие бедных пассажиров.

— Ну что вы ругаетесь, гражданка!? — оправдывалась Анна на очередной гневный выпад какой-то женщины, на чью ногу наступила студентка. — Вон я вам какую дорожку сделала, прямо позади меня, пролезьте скорей. Что значит, «проклинаю»!? Я вам прокляну! Надо посмотреть на проблему с научной точки зрения. Это же сплошная химия. Второй закон термодинамики знаете? Я не ругаюсь! Термодинамика говорю! Тер-мо-ди-на-ми-ка! — по слогам проговорила Аннет, протолкавшаяся приблизительно к самому выходу. — Да, ну так вот, энтропия увеличивается в самопроизвольных процессах. Как что это значит!? Это значит, что вы должны заполнить пустоту своим телом в освобождённом мной пространстве. Я... — тут девушка вынуждена была прервать свои научные изъяснения, поскольку волей чей-то доброй руки вылетела в открытые двери автобуса, благо падение смягчили сумки с бельём. Автобус тронулся дальше. Поругиваясь и бубня, Анна направилась в сторону общежития.

Пропустим  десятиминутную сцену борьбы Анны с массивными деревянными дверями здания, построенного по советским меркам грандиозности и монументальности сталинского ампира, разумеется, последний менее всего интересовал девицу с техническим складом ума. Вот, наконец, вся растрёпанная и усталая, она добрела до стойки бабки-комендантши, свалившейся с кресла от смеха, вызванного сценой штурма дверей университетского общежития.

— Здравствуйте, мне ключи от 15 комнаты женского блока на втором этаже, — скороговоркой выпалила Аннет. Впрочем, комендантша не отличалась столь же быстрословностью, тем более после такого акта деморализации. Прошло около двух минут, пока старуха не смогла-таки полностью просмеяться и усесться в своё кресло.
— Милая, как тебя зовут-то хоть?
Получив ответ, не торопясь, старушка стала искать названное имя в большом списке, придавленным оргстеклом стола. Не найдя его, старуха вновь пробежала пальцем по колонке студентов.
— Нет тебя в списках, милая. Должно быть не дали тебе места.
— Этого не может быть, посмотрите ещё раз!
Сочувственно покачав головой, бабка в третий раз провела пальцем по всем фамилиям.
— Нету твоей фамилии. Я обычно всех с первого раза нахожу, а тут и с третьего нет...
Впрочем, Аннет не стала слушать разговор комендантши, перегнувшись через стойку, она сама стала осматривать списки.
— ...вот ведь, не верят студентики мне. А чем я хуже то? Вон кроссворды до последнего слова угадываю...
— Это что-то немыслимое! Так не бывает! — перебив её, закричала Аня. — Я пойду выше, я их там всех разнесу! Бюрократы кабинетные, крысы канцелярские, забыли меня напечатать!
— Да ты иди, иди, я тут-то не причём, сходи в 1-ый корпус: в администрацию и профком. Там и выяснится, глядишь. Только ты сумки здесь ставь, так и быть, погляжу я.
Аннет что-то сказала ей и бегом бросилась к дверям, продолжая извергать нелицеприятные оскорбления.

Теперь путь её лежал в первый корпус, благо находился он совсем недалеко. Нужно было, во что бы то ни стало, выяснить, по какой причине её имя не было напечатано в списках, заселения в студенческое общежитие.