Время пошло

ВРЕМЯ ПОШЛО
   Следующие два года только усугубили ситуацию. Давление с его стороны нарастало. Я всё больше и больше сжималась сама в себе. У нас появилась возможность переехать в новую квартиру. Мой муж шутил: “Мы переезжаем из старой жизни в новую! Берём с собой самое лучшее! Плохое пусть горит ярким пламенем!”
Когда самое лучшее было перевезено, я услышала тишину. Первый раз за последние два года я перестала слышать тиканье секундной стрелки. Моя бомба взорвалась.

   Я сказала, что хочу пожить у мамы. Ответом был ураган. Ураган с криками, угрозами, мольбами, слезами. Тогда я предложила: “У нас есть только два варианта - первый: я немедленно подаю на развод; второй: мы поживём отдельно, а потом посмотрим”.
Это сработало. Вначале он приходил почти каждый день. Месяца через три - два раза в неделю. Также мы встречались у наших общих знакомых или выходили вдвоём поужинать. Иногда он знакомил меня со своими девушками. Я была рада, а он не мог мне этого простить.
   Так прошёл год. За это время наш папа уехал в Израиль. Моя сестра с семьёй тоже. Я шла своей дорогой, мой муж - своей. Каждый со своими приключениями. Однако я постоянно чувствовала его присутствие. Всё время незримо он был рядом. Мама была встревожена.
  “Тебе надо подать на развод или возвращайся к нему! Что вы делаете? Так больше продолжаться не может. Это становится опасным!” Она была совершенно права. Так больше продолжаться не могло. И это закончилось. Очень быстро закончилось.

   Светило солнце. Рано утром я вышла на улицу, подошла к машине... Переднего левого колеса не было. Вместо колеса стоял железный ящик. Сколько раз я оставляла машину на улице - никогда ничего не откручивали, а теперь колесо украли. Хорошо, что ящик подставили. Было воскресенье. Моя станция техобслуживания - закрыта, а дежурная далеко. Запаска была проколота. Сосед предложил свою, но его колесо было другой марки. Оно было на полтора сантиметра ниже и полтора сантиметра шире. Сосед успокоил меня:
“Ничего страшного! Туда и обратно двести километров, ничего не случится. Завтра поменяешь на своё. Только не гони! Максимум, сто километров в час”.

   Я бы не делала этого, но мне было необходимо съездить в соседний город. Выехала около четырёх часов дня. Когда проехала километров тридцать, солнце закрыли тучи; пошёл мелкий моросящий дождь. Дорога была совершенно новая - зелёный асфальт. Три полосы в одну сторону, три в другую, между ними - бетонное ограждение. Трасса была загружена, но в третьей полосе - относительно свободно. Я приближалась к пункту ГАИ, расположенному около села “Солёное”. Ещё издалека было видно, что трое работников ГАИ проверяют документы у хозяина белой “Таврии”. Один из них, резко развернувшись, махнул жезлом, приказывая мне остановиться.

   Я показала поворот, повернула руль, нажала на педаль тормоза... Педаль тормоза полностью вошла в пол. Машина не затормозила, а руль заклинило. Расстояние между мной и белой “Таврией” стремительно сокращалось. Позади “Таврии” прямо на моём пути стояли четыре человека. Все они, застыв, в ужасе смотрели на мчавшийся на них автомобиль. Я уже мысленно начала слышать хруст костей и грохот сильнейшего удара. Ещё раз рванула руль - он не двигался. Снова ударила по ввалившимся в пол тормозам - они не поднялись.
   Между нами было не более двух метров, когда мою машину стало заносить. Она начала поворачивать налево вокруг левого переднего колеса. Машина буквально пролетела поперёк трёх полос и через перекопанное междурядье. В этом месте бетонное ограждение было снято, что-то ремонтировали. Пролетев через три полосы встречного транспорта, машина развернулась в противоположную сторону и вылетела на обочину. Двигатель заглох, а тихая музыка продолжала играть. Педаль тормоза с шипением поднялась на место. В рулевой колонке что-то тихонько щёлкнуло.

   Не в состоянии повернуть голову, боковым зрением я видела, как водитель “Таврии” садится в свою машину и уезжает. Через несколько минут один из гаишников на плохо сгибающихся ногах подошёл к моей машине. Открыв дверь, он внимательно посмотрел на меня, потом заглянул в салон. Тихо сказал: “Выходи. Если живая, выходи. С документами выходи”.
Я взяла документы и медленно вышла из машины. Мы подошли к пункту. Работники ГАИ, все трое, смотрели на меня тяжёлым взглядом. Один из них заговорил:
- Мы давно здесь работаем, всякое бывало. Но чтобы так, среди бела дня, около родного пункта, задавить...
- Я затормозить хотела, а педаль в пол ушла, и руль заклинило. Извините, я не хотела вас давить. Не хотела! И... какое счастье, какое счастье, что колесо ночью украли! А это я у соседа одолжила. Оно немного ниже остальных. Поэтому и занесло. Какое счастье, что колесо украли! Иначе страшно подумать...
- Страшно? Нет, не страшно! Мы даже испугаться не успели, - сказал тот, кто за мной пришёл, и засмеялся. Остальные засмеялись тоже.
Они смеялись, а перед моими глазами пронеслось, что могло произойти, если бы колесо не украли... Закрыв лицо руками, я громко заплакала. Меня пытались успокоить. Говорили, что всё хорошо, никто не пострадал, радоваться надо! Со словами благодарности мне отдали документы, помогли перейти дорогу. Убедившись, что с тормозами и рулевым всё в порядке, пожелали счастливого пути. Даже штраф не выписали.
Не разворачивая машину, я вернулась в свой город.

ОТПУСТИЛИ
Не заезжая домой, я поехала к мужу. Он открыл дверь и сразу понял - что-то случилось.
- Что случилось? Заходи, что произошло?
Мы прошли в комнату, он принёс стакан холодной воды. Я выпила его залпом.
- Ты можешь сказать, что произошло? Кто-то умер?
Этот вопрос определил цель моего визита. Я не знала, зачем к нему еду и только теперь поняла.
- Нет, пока никто не умер. Но, я умру, если ты меня не отпустишь. Дай мне развод и подпиши разрешение на вывоз ребёнка. Я хочу уехать. Иначе я погибну. Отпусти меня, пожалуйста!
Он мог предположить всё, что угодно, но только не это. Глядя мне в глаза, он спросил:
- Ты долго думала?
- Нет, я вообще не думала. Я это поняла, переступив порог твоего дома. Мне надо уехать. На год, может быть на два.
Я подробно рассказала происшествия сегодняшнего дня.
- Меня предупредили, понимаешь? Нас всех, спасло чудо. Отпусти меня, пожалуйста. Мне ничего не надо! Ни квартиры, ни алиментов, ничего!
- Да, тебе ничего не надо. Это мы уже поняли. Хорошо, подавай на развод, я подпишу всё, что надо. Уезжай! Только... одно условие: я буду прилетать, когда посчитаю нужным.
Его согласие было настолько неожиданным, что я потеряла дар речи. Поднявшись, я подошла к нему, обняла и от счастья - заплакала опять. Он гладил меня по голове и пытался шутить:
- Погибнет она, тоже придумала. Всё будет хорошо. Лучше погибну я.
- Зачем ты говоришь так? Хочешь меня ещё больше расстроить?
Мы попрощались, я уехала домой. Тогда я не знала, что он выполнит своё обещание. Через четыре года он погибнет в автомобильной катастрофе.

   Подъехав к дому, я долго сидела в машине, в полнейшем оцепенении. Я не знала, как всё это рассказать маме. Даже не слышала, как она подошла и открыла переднюю дверь. Её голос вернул меня в действительность.
- Уже час прошёл, как ты приехала. Что случилось?
Мы вошли в дом. Впервые я не услышала её вопросов - как дела, хочу ли я есть? Она прошла в кухню, села на стул и посмотрела на меня.
- Говори, я готова.
А я готова не была. Сбиваясь, рассказала, что пришлось вернуться. Рассказала о происшествии на трассе, что завтра утром поеду к механику. Нужно машину посмотреть и колесо поменять. Ещё раз выразила благодарность тем, кто его украл. Мама легонько качнула головой, а потом добавила: “Это не всё, говори!”
И я сказала:
- Я заехала к мужу. Он согласился дать развод и подписать все необходимые документы для эмиграции.
Мама опустила глаза и тихо произнесла:
- Я знала, что это произойдёт. Раньше или позже, но произойдёт обязательно. Хорошо... Каждый вправе принимать решения и следовать им. Мы взрослые люди. Уезжай, если тебе здесь так плохо.
- Мама, мне не плохо. Я просто чувствую, что должна уехать. Мы вернёмся! Обязательно вернёмся!
- Вы никогда не вернётесь, никогда.
- Почему ты так говоришь?
- Потому, что знаю. Вы никогда не вернётесь. Ни ты, ни твоя сестра. Отец вернётся, вы - нет. Уезжай!
Отвернувшись от меня, мама смотрела в окно. Я была на грани истерики. Было бы легче, если бы она стала упрекать меня, ругать. А она - молчала. Я заплакала, горько заплакала. Я любила её, ненавидела себя. Просила у неё прощения. Мама успокаивала меня.
- Не надо плакать. Ты же сказала, что вы вернётесь. Я к вам в гости приеду. Не надо так расстраиваться. Сегодня день был сложный. Этот случай с машиной. Если бы не чудо, вы все погибнуть могли. Разговор с мужем... Я представляю, что ты пережила и очень удивлена, что он согласился. Молодец! Он не только тебя отпустил, он себя отпустил тоже. Теперь, у него всё наладится. Да и мне рассказывать об этом тоже не легко. День был сложный, не плачь. И ещё... Если ты хочешь, мы можем разменять жильё. Будешь жить отдельно, а пока поживи в папиной квартире. Всё равно пустая стоит.
- Мама, дело не в квартире. Дело во мне. Ты ведь знаешь, я даже и не думала уезжать. А когда ему сказала, поняла, что мне это необходимо. Мне нужно уехать! Я не могу иначе!
- Если необходимо, значит необходимо. Ты ведь понимаешь, что для принятия такого решения, должна быть причина. У тебя хорошая работа, есть где жить. У нас один дом на реке, другой на море. Дедушка и бабушка старые, я больная. Мои братья далеко, а моей сестре это не надо. Для кого всё это строилось? Чего тебе не хватает? Что ты хочешь там найти?
- Не знаю. Скорее всего, не найти, а потеряться хочу.
- Потеряться? Что значит потеряться? Ты же понимаешь, что от себя, никуда не уйдёшь и не улетишь, даже на небеса.
- На небеса - нет. А если в другом направлении...
Мама сильно ударила ладонью по столу.
- Да что ты говоришь такое! Немедленно прекрати! У вас парень такой чудесный растёт. Что с тобой? И если серьёзно - уезжай! Если ты чувствуешь, что так надо, - уезжай! Здесь, неизвестно что твориться. Неизвестно, что будет. Уезжайте! В любом случае, вы всегда вернуться сможете. Только, если подумать логически: у тебя здесь есть всё, а там - ничего. Ничего! Другой язык учить надо, другая ментальность, неизвестно какая работа, съёмная квартира...
Мама была права. Но через четыре месяца были готовы все документы, и мы уехали.