ТУСЯ

Тусе хотелось, чтобы фату поймала Люсинда, а поймал Стулов. Отец Туси, Корнев, учитель труда по прозвищу Штангенциркуль, растил дочку один: жена Зоя отравилась паленой водкой под баклана. Да еще у любовника. Схоронили. Тусе было шесть. Наряжалась в цыганку, клянчила на рынке сладости. Отец ходил с ожогами от утюга, исколотыми пальцами от шитья. Накупил книжек. Одолел Комаровского – «Ребенок и здравый смысл его родственников». Звал Трофимыча. Выпив, толковал доктора Спока: плачет дитя, и хрен бы с ним! Надоест орать, само замолчит! И тут уж на кухне Туся, вся в тапочках-зайцах, с куклой: значит, бухаете? А ребенок пофиг? Я заснуть не могу! Нет, что ты, дочка!.. Они не бухают, а философствуют… Да знаю я! Ребенка спать, а сами о бабах?.. Фу-у-у! Как девочка некрасиво выражается!.. Это, Корнев, у нее от Зойки! .. Дурная кровь! Заткнись ты, нет уж ее... Научу девочку азбуке, говорит Штанген, подарим тетрадку, чтобы девочка заносила туда наши с дядей умные мысли. Продашь – вот и приданое. Вы алкаши конченные!.. Отец сам стриг Тусю из экономии, научился вязать по книжке. Перешла в шестой, купил подержанный Singer, записался на курсы, обшивал. К 18-ти Туся стала похожа на пантеру с хитрыми глазами… Свадебка. Грохнул салют, треснуло небо, фанерная Луна свалилась на стол. Оглохли собаки. Внутри Люсинды впервые зашевелилось дитя. Искры попали в прическу Сосиски, она погасила пивом. Все тосты вроде сказали. Конфет по карманам, по-русски, и по домам.. Бля!.. А за родителей-то?!. За родителей забыли!.. Туся встает с бокалом. Только не матерись, говорит Штанген, и не плачь. Люди кругом. Пап, не помню уж, говорила или нет, но я тебя ужасно люблю...