12 25

Черная птица летела над опустевшим городом. С надрывным карканьем она тяжело опустилась на кривую ветку обожженного дерева. Сухая древесина с хрустом надломилась, и птица рухнула вниз, еле успев в последний момент расправить крылья. Она взлетела, еще не оправившись после секундного испуга. Она могла улететь.

А я не могла.

Меня зовут Джесси Нортон и мне двадцать три года. Родилась в маленьком городке, окончила школу и потеряла сестру в автомобильной катастрофе. Была за рулем.

Смотрю на часы. 12:25. Именно на такую отметку указывает стрелка вот уже три месяца.

Медленно произношу:
- Двенадцать двадцать пять, - и пугаюсь собственного голоса, так глухо и непривычно он звучит.

Часы подарила мне мама на мое шестнадцатилетие. Они были завернуты в голубую упаковку, перевязанную красной лентой. Я исправно меняла батарейки в маленьком металлическом корпусе все эти годы. Но три месяца назад они остановились. А позавчера я застрелила свою маму.

Хотя, от женщины, которая родила меня, остались лишь зловонные кости и запекшаяся вонючая кровь. И все это, утробно урча, готово было броситься на меня в любой момент и разорвать на части. Я даже не пыталась докричаться до ее мертвого разума. Я знала, что это бесполезно.

Когда-то была книга Библия, в которой описывалось, куда попадают люди после смерти. Рай для хороших душ и ад для презренных грешников. Но рая и ада нет. Ничего нет. Муки постигли людскую расу на земле, а души не могли покинуть искалеченные трупы. Это наше проклятье. Я верила, что у меня есть Ангел-Хранитель. Теперь этой веры нет.

Моя жизнь перевернулась три месяца назад, в 12:25. Солнце палило, нестерпимая жара вызывала жажду, но тогда люди хотя бы могли чувствовать тепло. Муж Джон и маленький сын Тре готовили мне сюрприз на день рождения. Много-много мороженного, уложенного в виде большого торта. Тре весь измазался в нем, но счастливо смеялся и дергал меня за руку: «Пойдем, пойдем!». Жаль, но мне так и не удалось попробовать ни кусочка, когда один за другим прогремели взрывы и выбили землю у меня из под ног. Мегаполис, который можно было увидеть, посмотрев на запад, превратился в пылающий ад. С ужасом я наблюдала, как небоскребы, казавшиеся издалека тонкими спичками, складывались как карточные домики один за другим. Это было страшно и неожиданно. В первые минуты казалось, что мы просто смотрим очередной фильм про апокалипсис.

Потом кто-то закричал. Мэйси, кажется. У нее там жили родственники.

Люди бросились к магазину телевизоров, который находился очень близко, через дорогу, и где всегда для рекламы крутили новости. Я ударилась руками о холодное стекло витрины, не в силах поверить, что взрывается весь мир. Репортеры кричали прямо в студии, был виден всеобщий переполох. Одно я поняла точно: никто не знает, что происходит. Тре крепко прижимался ко мне. Мой ребенок боялся. И мне было не под силу защитить его.

Теперь я знаю, что мой мир подорвала наикрупнейшая террористическая организация, большинство членов которой работали в правительстве. Что-то вроде культа, с фанатичной идеей очищения мира через массовое уничтожение. Последователи этой своеобразной религии называли себя Истинными Спасителями, и многие столетия шли к своей цели. И вот, как раз в 12:25 их план свершился. В каждом большом городе на планете погибли миллиарды людей. А некоторые… лучше бы погибли.

Не знаю точно, что входило в компоненты взрывчатки, но это явно было нечто новое, подготовленное специально для такого случая. Люди превращались в монстров из фильмов ужасов.

Помню даже, как это пришло в мою жизнь. В нашем маленьком городе все друг друга знали, не то, что в мегаполисе. Но не переполошились, когда пропал Стэнли, местный пьянчуга, все время спавший возле грязного магазина с дешевым пивом и разбавленным вином. Это и понятно, ведь у него не было ни родных, ни друзей, тем более, все были шокированы и напуганы. Лично меня трясло, как в лихорадке, от осознания, что мира вокруг практически больше нет, и что уцелели лишь такие маленькие городки с горсткой людей вроде моего. Но однажды Стэнли вернулся.

Но уже не был Стэнли. И привел других.

Может, то, как я сейчас это пишу, покажется вам сухим изложением событий или что-то типа того. Как-то не верится, что я это пережила, правда? Но мне уже все равно. Джона нет и Тре тоже. Моя жизнь потеряла смысл, и я ощущаю себя одним из этих тел, от которых вынуждена защищаться, хотя уже толком и не знаю, зачем. Это как записи в личном ежедневнике, список продуктов или статистика на работе. Привычно.

Я вдыхаю воздух. Последнего, кто оставался в живых, и защищался вместе со мной, звали Джош. Он говорил, что воздух заражен и даже если я не буду инфицирована, то мой труп все равно поднимется и пойдет гулять по земле безмолвной кучей костей и потрохов. Даже если я просто умру своей смертью. Но этого не предвидится.

Последнее время мне кажется, что я осталась одна в этом чертовом мертвом мире. И я не знаю, зачем сейчас пишу этот дневник, ведь смысла нет – никто не прочтет. Но, все же, если это случится, помните:

Джесси Нортон потеряла всех, кого любила. Джесси Нортон теперь совсем не страшно. Если Джесси Нортон нападет на вас – стреляйте без раздумий. И именно сегодня, в 12:25, Джесси Нортон пойдет умирать.


Черная птица летела над опустевшим городом. Она следила за женщиной, идущей внизу со стволом в руках. А с запада, из центра мегаполиса, к ней направлялись чудовища. Птица огласила небо, затянутое тяжелыми серыми тучами, громким карканьем. Джесси Нортон уже никогда не увидит солнца.