Не обижайте тех, кто вас любит, роман, часть 2

                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..               
                Часть вторая.

         Глава одиннадцатая. Лариса Симыгина. Время действовать.
 
                На свете нет ничего совершенно
                ошибочного. Даже сломанные часы
                дважды в сутки показывают точное
                время.   
                Пауло Коэльо.

    Центр торопил меня, чтобы я, наконец, форсировала события и дала им результат.
   В инструкции, которую я получила через Курта, мне было сказано, что по данным немецкой разведки, русские инженеры и конструкторы, уже  сконструировали и испытали новейшую  интегральную навигационную систему, а также устройство измерения малых скоростей для истребителя нового поколения.
   Но, их в первую очередь интересует блок-концентратор сигналов, и система световой сигнализации. Вот их данные, мне и нужно раздобыть любым путём.
   Я сожгла инструкцию в пепельнице, растёрла пепел пальцами, села на стул, около электрической плиты, где варилась курица, и задумалась.
  «Легко сказать, форсировать. А как это сделать? Полковник явно заинтересовался мной, но затаскивать меня в постель, почему-то не торопится. Может, у него, от всех этих стрессов, волнений при испытаниях, уже давно не стоит, и его встреча и знакомство с женщинами – это платоническая любовь и всё. А мужик то  Виталий неплохой: галантный внимательный, и главное не жадный. Прошлый раз, когда мы пошли с ним в театр, где давали представления артисты из московского «Современника», он по моей просьбе купил два букета роз, один мне, один для артистов. Курт, бы, ни за что не раскошелился на такую сумму, даже, если бы я очень попросила»..
  - Ну, что же? Как говориться в русской пословице: «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет, идёт к горе», и я перехожу в наступление. Телефон Виталия у меня есть, остаётся одно, заманить его к себе на квартиру, а для этого нужно очень сильно «заболеть» и лежать дома в постели без помощи..
  План уже созрел в моей голове, и я приступила к его выполнению.
   Для того, чтобы поднять температуру, большого ума не надо, нас в разведшколе и не такому учили,  потом вызвать скорую помощь, получить диагноз ОРЗ, жаропонижающий укол в задницу и быстро в постель. Всё это было проделано, и на другой день, я, лёжа в своей постели уже звонила «моему полковнику».
    На вызов долго не отвечали, потом оказалось, что Долматов в это время совершал испытательный полёт в районе аэродрома. Мой вызов, он увидел только в раздевалке, когда снимал снаряжение, и тут же мне позвонил.
  - Здравствуйте Лариса, это Виталий. Вы мне звонили, что-то случилось? – в голосе полковника чувствовалась забота и внимание.
  Сделав как можно жалостнее голос, я тихо, почти шёпотом, прошипела в трубку:
  - Да, звонила. Вот приболела немного, лежу одна, даже за лекарством некому сходить.  А у меня, в этом городе и знакомых то почти нет. Девчонки с работы обещали навестить, но это только вечером. Потому и позвонила. Думаю, а вдруг у Вас, свободное время имеется, и Вы ко мне заскочите, хоть на пять минут.                ( Полковник был значительно старше меня, и я пока, никак не могла говорить ему «ты», хотя он об этом попросил меня во время третьей нашей встречи).
  - Что случилось, что болит? Какие нужны лекарства? – быстро спросил мужчина, и я поняла, что он уже принял решение.
  - Врач скорой помощи сказал, что это ОРЗ, температура тридцать восемь и одна. А какие лекарства нужны, я и сама не знаю, потому что очень редко болею, вот выпила «Аспирин УПСА», теперь лежу, потею, - соврала я ему, хотя никаких лекарств не принимала и сижу в домашнем халатике в кресле.
  - Я всё понял. Закутайся и лежи, потей – это самое лучшее лечение. А, я сейчас у нашего эскулапа спрошу, чем тебя лечить, потом всё куплю и приеду. Но это будет только, часа через три, не раньше. Как, выдержишь? – в голосе мужчины чувствовалось тревога.
 - Выдержу. Три часа выдержу, - и я тут же нажала кнопку отбоя.
   Потом, встала из кресла, подошла к зеркалу,  довольная улыбнулась сама себе, и принялась готовиться к приёму дорогого гостя. Первый шаг был сделан.
  Виталий, как и обещал, приехал ровно через три часа, с двумя огромными пакетами в руках.
  Он, прямо у порога, когда я открывала дверь, внимательно осмотрел меня, с головы до ног и сказал:
 - Да, Лариса, выглядишь ты не важно. Вид, у тебя, действительно, очень больной.
   «Да, уж!  Что я зря старалась что ли? Не зря же, почти два часа  создавала этот образ, вспоминая весь свой прошлый опыт по  использованию средств косметики».
  - Иди, ложись в кровать, укройся, а я сейчас разденусь, помою руки, и буду тебя лечить. Я тут пол аптеки закупил разных средств от ОРЗ, быстро тебя на ноги поставлю,-  полковник засмеялся, показав ряд ослепительно белых зубов.
   - Иду, иду. Я  всё время лежала, встала только, чтобы Вам дверь открыть,- я медленно повернулась так, чтобы мужчина разглядел мои ноги без колготок, и мою фигуру, обтянутую тонким японским шёлковым халатиком, под которым была только комбинация, надетая на голое тело, и тихим шагом, как и полагалось больной, двинулась в спальню. Шла,  чувствовала спиной взгляд Виталия и самое главное, что это мне очень понравилось.
  Я легла в постель, укрылась одеялом до подбородка и закрыла глаза. Открыла их, когда у кровати появился полковник с подносом, на котором стояли, какие-то коробочки, пузырьки, стакан с обычной водой, и стакан апельсинового сока.
  - Так больная, сначала выпьем лекарство. Это «кагоцел», сразу две таблетки. Потом спреем  с морской водой опылим горло, чтобы не болело, и ещё таблетку парацетамола выпьем. И пока хватит. А потом, вечером, примешь антибиотики, тут, какие-то новые появились. Кстати сок я сам, только что выжал из апельсинов, знаю, ты его любишь, - и он протянул мне коробочку с лекарством и стакан воды.
   Я, молча, выполнила всё, что мне приказали, послушно играя роль больной, и выпив сок, снова легла и укрылась одеялом..
  - Судя, по  твоему виду, ты сегодня ещё ничего не ела, так?
  Я молча кивнула головой, в ответ.
 - Ладно, закрывай глаза, и поспи часик-полтора, а я пока, что-нибудь приготовлю. Нужно, хоть немного, но кушать, чтобы силу не потерять. Так, нас  на тренировках по выживанию учили. Впрочем, я и сам это хорошо знаю. Однажды ещё, когда в полку служил, после катапультирования, десять дней по тайге плутал, пока меня не нашли. Ладно, спи, а я пойду на кухню.
  И он тихонько вышел из спальни, при этом  бережно поправил одеяло лежавшее на мне. Вышел, и тихо прикрыл за собой дверь.
  А через два часа, разбудил меня, и начал кормить из ложечки, как ребёнка, вкусным куриным бульоном с мелкой вермишелью и мелкими кусочками куриного мяса, чтобы мне было легче глотать его, с моим больным горлом.
   Потом, снова напоил меня лекарствами и, посидев немного около меня, извинился и уехал домой.
  Уехал, чтобы на другой день, уже рано утром снова быть у меня, приготовить  завтрак, напоить лекарствами и убыть по своим служебным делам.
   Решив доигрывать болезнь до конца, я в нашу поликлинику не пошла, а по телефону вызвала врача к себе. Участковый терапевт- уставшая женщина лет сорока, осмотрев меня, послушав и измерив температуру, диагноз врача скорой помощи опровергать не стала. Потом, увидев на тумбочке все лекарства, которые я принимаю, внимательно посмотрела на меня и сказала:
  - Ну, Вы, милая моя,  я вижу и сама себе доктор. Все лекарства принимаете, которые нужны. Нового, я ничего выписывать не буду. Недельку полежите дома, я выпишу вам бюллетень, а через неделю посмотрим, - и она, попрощавшись со мной, ушла к следующему больному.
  После её ухода, я быстренько встала с постели, приняла душ, пожарила себе яичницу с беконом, поела, а потом, отсчитав положенное количество таблеток, которые должна была принять, просто выбросила их в унитаз.  Болезнь продолжалась.
  Поскольку Виталий не сказал, когда снова приедет, я, чтобы не попасться ненароком, снова легла в постель, взяла книгу и стала читать. А потом действительно задремала, и проснулась только от шума открываемой двери. Это был он, я знала точно, потому что я дала ему запасные ключи от квартиры.
  Курт, тоже хотел их иметь, но я не согласилась, и вообще, на некоторое время, запретила  ему приближаться ко мне, и уж тем более приходить в гости. По-моему, он очень обиделся. Обиделся потому что, последнее время, я очень близко приблизила его к себе, точнее к своему телу. И его тело, к слову сказать, мне тоже очень нравилось.
   Сказать, что я влюбилась в него? Это было бы неправдой. Просто моё женское естество  настойчиво требовало, просило ласки, нежности и физического удовлетворения. А мне, ради выполнения задания, пришлось все эти последние годы,  встречаться или со стариками, или с людьми, для которых сама женщина, и секс с ней, были второстепенными,  главными же были либо карьера, либо деньги. Поэтому, Курт, который мне был очень симпатичен и нравился как мужчина, был моей палочкой-выручалочкой, без всяких претензий и взаимных привязанностей с моей стороны, о чём я заявила ему в первый же раз, когда затащила  к себе в постель. А в остальном, он мой подчинённый – напарник, обеспечивающий, охраняющий меня и при необходимости, прикрывающий мой отход.
   И поскольку я знала, что нравлюсь ему, то могла надеяться, что он в трудную минуту меня никогда не предаст и не бросит в беде.
  Это действительно был полковник, с букетом цветов, и небольшим тортом в руках.
  - Ну, где тут самый больной на свете Карлсон? – засмеялся он, входя в мою спальню, и закрыв при этом весь дверной проём своей большой фигурой.
 – Добрый вечер Лариса! Как Вы? Врач приходил? Что сказал? – задал он мне подряд несколько вопросов, и так при этом душевно и нежно улыбался, что я поняла, как он спешил ко мне.
   - Врач сказала, что у меня острое респираторное заболевание, по-простому ОРЗ, как я и говорила Вам. Честно сказать, я и не знала, как эта аббревиатура «ОРЗ» расшифровывается, знала, что при этом заболевании болит горло, течёт из носа и повышается температура.
  Ещё, знала, что при гриппе, тоже такие же симптомы. Все лекарства выпила, врач даже похвалила меня за то, что я правильные лекарства пью. Это Вам, спасибо Виталий Васильевич, за заботу,- я говорила эти слова нежным, спокойным, тихим голосом, как и подобает больному человеку, а сама при этом внимательно смотрела мужчине, прямо в его зелёные, как у кошки глаза.
  « Да, судя по внешнему облику, и тем характеристикам на него, это человек смелый, решительный, можно даже сказать – отважный. И характер у него, судя, вон по той, «упрямой» складочке на лбу, тоже, видимо, не сахар. Но при всём, при этом, он может быть нежным, заботливым, и очень элегантным мужчиной. Это, не тот, человек, который сразу мне всю душу раскроет, и секреты выложит, тут придётся очень постараться. Очень».
  - Ну, и молодец. Будем лечить тебя дальше. Жаль, что при температуре, нельзя тебя в нашу баню отвести, там попарить в парилке эвкалиптовым веником, и всё твоё ОРЗ, сразу бы, как рукой сняло. А, пока будет у Вас, Лариса, постельный режим. Согласна?
   Вопрос с баней, был, конечно, очень интересным. И хотя, я парилку не очень любила, но знала хорошо, что у русских, многие вопросы и проблемы решаются именно в бане, и  поэтому решила сделать шаг вперёд.
  - А, знаете, Виталий, я ведь ни разу, за свою жизнь ещё в парилке не была. Потому что очень боюсь жары. Но, слышала о ней много хорошего от подружек, особенно, если им  нужно было сбросить лишние килограммы. У Вас, что своя баня есть?
  - Есть. И баня, и дача, и сад. Это служебная дача, в десяти километрах от города, в местечке Зелёный бор. Мне, её давно предлагают выкупить в собственность, по нормальной цене, да, я всё никак не соберусь оформить документы. Если захотите, то после вашего выздоровления, мы туда обязательно поедем. Там рядом лес, озеро, природа красивая, а в озере полно карасей и плотвы, - Виталий с такой любовью проговорил последние слова, что я поняла: он заядлый рыбак, хотя в нашей, подробной информации, собранной о полковнике Виталии Долматове, про это его хобби, ничего не было сказано.
  - А я, очень люблю уху, особенно на природе, чтобы пахла дымком. Мой, муж, Царствие ему небесное, очень любил рыбалку. Там, на Дальнем Востоке, совсем другая рыбалка, чем здесь, в Европейской части России, и рыба  там, совсем другая. Он ловил, а я готовила на костре уху, двойную или даже тройную. А, когда муж умер, он у меня был командиром подводной лодки, правда уже на пенсии, я там просто не могла жить, и приехала сюда, потому что знала, в этом городе живут, какие-то дальние мамины родственники. Но, оказалось, что они, несколько лет назад умерли. Так, что у меня, в этом городе, кроме девчонок – коллег по работе, никого знакомых нет,  ну и кроме Вас ещё.
   Продолжая разговор, я внимательно наблюдала за полковником, ожидая всяких расспросов, уточнений, о моей жизни, до нашего знакомства, и мысленно готовилась дать ему исчерпывающий ответ на все вопросы, согласно моей легенде, изученной и запомненной мною, до самых мелочей.
  Однако, сидящий рядом с моей кроватью на кресле мужчина, только внимательно слушал меня, не задав ни одного вопроса, а потом тихо сказал:
 - Ну, раз Вы любите уху, то мы туда обязательно съездим. Я, если честно сказать, ловить рыбу люблю, а вот есть её, не очень. Но, если Вы сварите двойную уху, то обязательно попробую. Давайте подремите немного, а я приготовлю ужин, накормлю Вас, а потом мы ещё попьём и чай с тортом. Согласны?
   - Согласна. У меня немного болит голова, - и я тут же,  в соответствие со  сценарием прикрыла глаза.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..
                Часть вторая.
                Глава двенадцатая. Курт Зайгель.

                «Самые нелепые поступки человек
                совершает всегда из благороднейших
                побуждений».
                Оскар Уайлд.

   У меня в отличие от Греты, родителей, вообще не было. Вернее, они когда-то были, но я их не знал, потому что с малых лет воспитывался сначала в приюте Святого Георгия,  потом в кадетской школе, где мы изучали русский язык и дальше в специальном военном училище.
  В кадетском корпусе, мне сказали, что  отец и мать погибли в автомобильной катастрофе, и я этому долго верил. Верил, до тех пор, пока однажды, уже, будучи взрослым, во время своего краткосрочного отпуска не поехал в Дрезден, и не пошёл в этот приют.
  Там,  я нашёл старого сторожа Вальтера Геллера, хорошо угостил его, и он поведал мне мою историю. Оказалось всё банально просто: оба моих родителя были профессиональными разведчиками, и нелегально работали в Болгарии. Там их арестовали за шпионаж, и приговорили к длительному сроку заключения, а меня двухлетнего, тут же забрали у няни и поместили в этот приют.
   Потом уже, я понял, что в этом приюте, под защитой государства и разведки, находится много таких детей.
  Больше, господин Геллер, мне ничего не сказал, кроме того, что хорошо знал моего отца.
   Сказать, что это меня окрылило? Нет! Наоборот, я просто разуверился в способностях нашей страны, по обмену  наших сотрудников разведки, находящихся в тюрьме, на шпионов, арестованных у нас. Однако, никому ничего не сказал, а просто жил и ждал, когда же наконец откроется дверь в мою комнату, и туда войдёт улыбающаяся мама, а за ней высокий и сильный мужчина – мой отец.
 Они войдут, и я их обязательно узнаю, хотя не видел уже тридцать лет.
  Когда четыре года назад умерли, родители Греты, сначала отец, а следом за ним и мать, я очень переживал за неё, потому что она была моим напарником по разведшколе, и моим хорошим другом.
  Красивая, стройная, с длинными кудрявыми, каштановыми волосами,  серыми глазами - Грета, совсем не была похожа на коренных немецких девушек, и потому всегда притягивала к себе взгляды мужчин. Именно, на её красивую внешность и манеры, сделал ставку, руководитель нашей группы, когда поручал нам с ней первое задание в Лондоне. И к слову сказать, она его выполнила великолепно.
   Правда, сам не знаю почему, но меня  тогда немного покоробил тот факт, что для выполнения задания ей пришлось спать с «нашим объектом» - русским эмигрантом. Но, видимо так нужно было для дела, и Грета отнеслась к этому вопросу просто и буднично. «Это надо для дела», и всё.
  Потом был ещё задания, которые мы с Гретой   тоже выполнили с честью. В целом руководство нами было довольно. Я с удовольствием работал с ней, всё больше и больше убеждаясь в её таланте разведчика, её интуиции и умении планировать наши дальнейшие действия.
  Когда нас направили в Россию, обеспечив надёжными документами и прикрытием, моя напарница, при встрече в парке, где нас не могли подслушать, рассказала, что решила, не сразу отправляться в Пенск, на авиационный завод, а сделать это через Казахстан и  потом через Владивосток. Когда  я по своим каналам сообщил в центр, об изменении сроков операции, и маршрутах нашего передвижения до Пенска, там страшно разозлились.
  К нам,  в Шымкент,    немедленно был  направлен один из заместителей руководителя центра. Он вызвал нас на встречу, и там высказал всё, что думал, по поводу изменения маршрута и сроков проведения операции.
   Однако Грета, привела ему такие убедительные доводы и основания, что посланец, тут же согласился с ней, и довольный убыл из посольства на родину.
  И операция, стала развиваться, по плану разработанному Гретой. А, я получил строгие указания беречь, охранять и выполнять все её указания.
    Для меня доставляло огромное удовольствие выполнять её указания, и очень нравилось, когда она меня хвалила. Как женщина, она мне, мужчине, не очень искушённому в любви, очень нравилась, но я даже в мыслях не держал, что когда-нибудь окажусь с ней в постели, и она окажется такой нежной, страстной и сексуальной женщиной.
  Когда мы с ней, в соответствие с планом Греты, оказались во Владивостоке, и когда она вышла замуж за этого «старого пердуна» Симыгина, я в первый раз её по-настоящему приревновал к нему, и страшно разозлился. Она, видимо поняла это, и однажды, воскресным днём, сама приехала ко мне на квартиру, вошла, улыбаясь, тут же сбросила с себя одежду и принялась меня целовать.
  Я в первую минуту даже опешил: дело в том, что это было совсем на неё не похоже, а во- вторых, при выполнении задания, нам категорически было запрещено влюбляться друг в друга, и иметь, какие-либо личные отношения, кроме служебных. Только задание, и ничего больше. Я знал нескольких наших сотрудников, поплатившихся за то, что нарушили эти правила, и  переведённых за это с оперативной на канцелярскую работу.
  Но, Грета, мне очень нравилась, я даже восхищался ею, и потому мои чувства тут же запылали, ничего больше не соображая, я подхватил её на руки  и сразу протопал в спальню.
  Господи! Какой же это был замечательный момент в нашей с ней жизни! Как мы горели тогда, как хотели друг друга, и сколько ласки, нежности и чувств отдали наши тела в тот день!
  С этого дня, я втайне считал Грету «моей женщиной», и вдвойне стал оберегать её от всяких напастей, стараясь во всём угодить и доставить её удовольствие.  А она за это, периодически «награждала»  меня, даря мне своё тело и ласку, от которых я просто сходил с ума.
  Я выяснил для неё, всё, что нужно о нашем «объекте» - полковнике Долматове и его семье. В этом деле, мне здорово помогла его соседка Анна Григорьевна, вдова генерала, с которой я «случайно» познакомился по дороге с рынка, и любезно предложил помочь донести до дома пакет с овощами.
   Через два дня, мы опять с ней вроде бы случайно встретились, поздоровались, как старые знакомые, и «оказалось», что нам опять по пути.
  А в третий раз, бабушка совсем расчувствовалась,  сказала, что таких любезных молодых людей она давно не встречала и пригласила меня к себе на чай. Я представился ей, как Вадим Иванович Сафронов, юристом в фирме, занимающейся изготовлением мебели, где я действительно работал на полставки.
    Она, жила двумя этажами ниже, но хорошо знала всех жильцов подъезда, особенно военных.
   Оказалось, что её муж, генерал-майор авиации Павел Васильевич Самохин, был когда-то тоже лётчиком испытателем, и умер пять лет назад.
   Она, рассказала мне о генерале, с которым прожила почти пятьдесят лет, сменив пятнадцать военных гарнизонов, начиная с города Барнаула, и кончая ГСВГ – так называлась группа советских войск в Германии, во времена СССР.
   - Ну, а последние десять лет, мы жили уже в этом городе, где Павел Василевич возглавлял лётно-испытательный центр нашего авиационного завода. Он летал, почти до семидесяти лет, освоил пятьдесят типов самолётов, а теперь новые самолёты испытывают его ученики – Витя Долматов и Сергей Орешкин, замечательные ребята. Они тоже живут в этом же подъезде, и часто навещают меня. Не, забывают старуху! – и на глазах Анны Григорьевны появились слёзы.
  Так, за чашкой чая, она и рассказала мне всё, что знала об этих двух лётчиках.
  Чтобы не вызвать подозрения, я больше спрашивал её о подполковнике Орешкине, но она одновременно, рассказывала мне и о полковнике Долматове.
  Причём, этой старой женщине, истосковавшейся по  слушателю, даже не нужно было задавать «наводящих» вопросов, информация о соседях просто лилась из неё через край и записывалась мной на диктофон.
   А уже потом, вечером, у себя в квартире, я внимательно прослушивал её, записывал на листках бумаги нужную нам информацию, и передавал её Грете – которую сейчас звали странным русским именем Лариса. Прочитав информацию два раза, она тут же сжигала листок в пепельнице на кухне, но я знал, что она запомнила её от точки, до точки.
  Когда Грета-Лариса, познакомилась с Виталием Долматовым, а потом в первый раз пошла с ним в театр, я «встречал» их на выходе, наблюдая, издали и незаметно в специальный бинокль ночного видения.
  Лариса тогда была весела, много улыбалась, и главное часто заглядывала в глаза полковнику. Я знал эту её привычку « игры в весёлую, легкомысленную соблазнительницу» и понял, что она начала свою большую игру. И, впервые за все эти годы приревновал её к этому высокому, со спортивной фигурой мужчине, и с первых же моментов возненавидел его.
   Говорят от ненависти до любви один шаг. Ерунда всё это. Я с этим не согласен, нет. Один шаг от очарования к разочарованию. А вот между любовью и ненавистью сотни попыток всё изменить, море слов и слёз.
    Грета - Лариса, при встрече сразу  же «сфотографировала» моё настроение, но виду не подала. Правда, и к своему телу меня больше не допустила, сославшись на усталость и женское недомогание, зато с Долматовым стала встречаться всё чаще и чаще.
   Я по-прежнему собирал информацию о «клиенте», его родных и близких, и через месяц знал о семье Долматова всё, или почти всё, передавая всю информацию Ларисе.
   Меня терзали муки ревности, особенно в тот вечер, когда Лариса вошла с полковником в его квартиру, побыла там, около двух часов, а потом он отвёз её домой на такси, и вернулся обратно.
   Ревность всегда смотрит в  бинокль, делающий маленькие предметы большими, карликов – гигантами, подозрения – истинами. Это про ревность говорят, что она может сделать их мухи- слона. Ревность – это как жидкость для разжигания костров, которую покупают неопытные туристы. Когда человек начинает подливать ревность в огонь любви, значит, огонь сам по себе уже едва горит. Или пламя его не греет и хочется его усилить. Ревность – остроумнейшая страсть и, тем не менее, всё ещё величайшая глупость..
   Я просто сгорал о ревности и обиды. И решился сам, на свой страх и риск без согласования с Ларисой, к этому имени я уже начал привыкать, на один отчаянный поступок.  Я проник в квартиру к Долматову во время его отсутствия, и поставил там две закладки – два миниатюрных микрофона, один на люстре в гостиной, а второй в спальне - очень уж мне хотелось узнать, о чём ему  шепчет «моя Грета», занимаясь сексом с полковником.
   Установил, а потом три вечера подряд, сидя в своей машине в квартале от дома полковника, слушал  через специальный миниатюрный  приёмник, о чём они говорили. И должен сказать, что услышанное меня с одной стороны обрадовало, а с другой стороны огорчило.
     Судя по всему, полковник и не собирался тащить Грету в постель, он просто пили вино, слушали музыку, вели беседы о театре и литературе, а потом он поздно вечером вызывал такси, отвозил её до дома, и на этом же такси возвращался домой. И ложился спать.
   Лариса мне ничего не рассказывала о развитии их отношений, давая мне каждый раз новые задания,  и я по-прежнему изнывал от ревности.
               
               НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ,,    
                Часть вторая.
            Глава тринадцатая. Виталий и Лариса.

            «Случайная встреча – самая неслучайная
               вещь на свете».
                Фридрих Ницше

       Когда, я в первый раз решил пригласить свою новую знакомую к себе домой, я полдня потратил на то, чтобы навести в квартире порядок. И когда, она переступила порог моей квартиры, я  сразу понял, что ей не очень понравился порядок и стол, накрытый холостяком, однако за веник и тряпку, чтобы помочь мне, она не взялась.
   После ухода Аси, моя квартира, как бы осиротела без женских рук, но жениться как мой сын, чтобы привести домой  просто домработницу я не хотел.
    За неделю до этого, я был в гостях у моего друга генерала Васильева, с которым мы вместе учились в лётном училище, и позавидовал тому, как его домработница Вера Павловна, которая живёт в их семье уже десять лет, приготовила на ужин вкуснейшие вареники с картошкой, и украинский борщ.
  Я похвалил Веру Павловну, которая тут же зарделась от моей похвалы, и быстро скрылась на кухне, а Николай сказал:
  - Вить, а что тебе мешает домработницу завести? Денег я думаю, у тебя хватит, чтобы её работу оплатить, а главное всегда будешь, сыт, наглажен, ухожен и в квартире чистота и порядок. Негоже мужику одному и готовить, и убирать, и стирать и ещё порядок наводить в квартире, не женское это дело.
   Позвони в  городской центр занятости населения, и дай объявление на домработницу. Ну, если хочешь, можешь указать желательный возраст, образование и кулинарные способности. Мы, так, десять лет назад, нашу Веру нашли, и  не жалеем. Она уже, как родная нам стала.
   Мы выпили по паре рюмок коньяка и закусили дольками лимона с сахаром.
  Нас русских постоянно критикуют за то, что мы так закусываем коньяк, отбивая лимоном  его аромат, однако мы продолжаем так пить и закусывать, находя в этом, какое-то особенное вкусовое качество.
   Выпили, и я подумал, а почему бы мне действительно не завести приходящую домработницу и тем значительно облегчить свою холостяцкую жизнь.
  На следующий день я нашёл в городской газете телефон центра занятости, и дал заявку на домработницу, указав возраст «до сорока лет и умение готовить русскую пищу». И всё.
   А ровно через неделю мне позвонили по телефону, который я дал. Я взял трубку и услышал приятный женский голос:
  - Здравствуйте. Я по объявлению. Вам кажется, нужна домработница? Мне Ваш телефон дали в центре занятости, где я стою на учёте. Меня зовут Наталья Волгина.
  - Да, нужна. А, сколько Вам лет девушка? Простите за нескромный вопрос.
  - Тридцать. Тридцать первый идёт.
  - А как насчёт русской кухни? Что готовить умеете?
  - Что умею? Да практически всё: борщи, супы, окрошку, суп-харчо, отбивные, котлеты, бефстроганов. Ещё жареную картошку, курицу «табака»,  на гриле или в томатном соусе. Хватит?
  - Вполне.
Я несколько секунд подумал, а потом спросил:
  - Вы местная? Или приехали откуда-то?
  - Нет, не местная. Я из Калуги. Просто приехала в Пенск, по семейным обстоятельствам, здесь у меня брат двоюродный живёт. Он помог мне снять квартиру.
   Раньше я жила в Калуге, там училась, а последнее моё место работы – домработница у помощника губернатора нашей области Наумова Фёдора Фадеевича. У меня, кстати, и рекомендация от него имеется.
  - Даже рекомендация имеется? Это хорошо. Что же, давайте ваша адрес, я сейчас к вам приеду.  Поговорим, познакомимся ближе, и решим, подходим мы друг другу или нет, как наниматель и работник. Как, согласны?
  - Согласна. Я живу на улице Лермонтова, около консерватории, дом пять, квартира двенадцать. Я вас буду ждать прямо около дома, как скоро вы приедете?
  - Ну, минут через тридцать, тридцать пять. Сейчас вечер, машин меньше. Ждите, - и я положил трубку.
   Положил и задумался.
 « А хорошо ли тебе будет полковник, когда в твоей квартире появится совершенно, посторонний человек, да ещё и женщина. Сможешь ли ты терпеть чужого человека на своей «территории», где валяются грязные носки, трусы, майки, несвежие рубашки, а в раковине, на кухне частенько немытая посуда. Тебе это надо?»
  Но, я тут же вспомнил Верины вареники, и борщи, которые она варила, и сказал сам себе: надо!
   Наталья Волгина мне сразу понравилась, но я виду не подал, а сидя в машине, внимательно изучил её документы: паспорт с  печатью прописки по адресу в доме, возле которого стояла моя машина, диплом об окончании техникума в Калуге, и рекомендательное письмо господина Наумова, даже заверенное губернаторской печатью.
   Пока я изучал документы, Наталья молча сидела рядом, и смотрела в окно.  На её красивом лице не было ни тени волнения, видно она умела держать себя в руках.
  - Ну, что же, Наталья Матвеевна, - обратился я к ней, держа документы в своих руках.
  – Вы мне подходите. Остаётся договориться об условиях работы и оплаты, и показать Вам  ТВД.
   - ТВД? А, что это такое? – вскинула красиво очерченные брови молодая женщина.
   - Ой, простите ради бога! – рассмеялся я. – Это, наши армейские шутки. Я, человек военный, лётчик, вот и шутки у меня военные. А ТВД – это театр военных действий, то есть моя квартира.
   Давайте договоримся так: завтра до обеда я свободен. Утром, часов в десять подъеду сюда, к вашему дому, и отвезу Вас на свою квартиру. Всё покажу, объясню, и тогда решим и об оплате, и о режиме работы. Хорошо?
   - Хорошо, я согласна, - кивнула головой Наталья и, положив документы в сумку, вышла из машины к своему подъезду.
  Я смотрел ей вслед, и успел заметить, что у этой молодой женщины удивительно красивая, женственная походка, очень похожая на походку Ларисы.
   На другой день я привёз Наталью  к себе на квартиру. Она всё внимательно оглядела и сказала:
  - Да, работы тут много, поэтому предлагаю такой режим моей работы: рабочий день с восьми утра до семи вечера, шесть дней в неделю, потом один выходной в субботу или воскресенье. Я готовлю обед, ужин, стираю, глажу бельё, делаю уборку в квартире, но ночую всегда дома. А платить вы мне будете двадцать тысяч рублей, один раз в конце месяца.
   И ещё:  Вы мне сообщите заранее, что бы Вы хотели поесть на обед или на ужин, я сама закуплю на рынке необходимые продукты и приготовлю. Сама, закуплю, мне этот процесс очень нравится, - и Наталья мило улыбнулась, глядя на меня.
   - Двадцать тысяч меня  вполне устраивают, я вообще  к деньгам отношусь спокойно. Поэтому деньги на продукты будут как всегда лежать в кухне на полке, возьмёте сколько нужно. Отчёта не нужно, я этого не люблю. Теперь, про обеды. Дело в том, что я лётчик-испытатель, и большую часть времени провожу на аэродроме, где  нас отлично кормят по лётной норме, так что обедаю я, практически всегда там, кроме выходных дней. Поэтому Ваша задача облегчается: ужин, стирка, уборка и глажка. И, иногда обед, придётся приготовить. Иногда. Распорядок работы меня тоже устраивает. А теперь, Наталья Матвеевна простите великодушно, мне нужно на службу. Вот Вам ключи от квартиры, вот полка, где деньги лежат. Дерзайте. А, я пошёл на службу,- и, не дав женщине опомниться, я быстро шмыгнул за порог квартиры и поехал на службу.
   Настроение у меня было приподнятое, словно я выиграл в лотерею большой приз.
  Когда вечером я вернулся со службы и, поставив машину в гараж, зашёл в квартиру, то  её просто не узнал. Настолько она была чистой, белой, а из кухни струились приятные запахи жареного мяса.
   Увидев меня, Наталья, в новом фартуке, как заправская домработница, тут же бросилась накрывать на стол, занося в гостиную тарелки с салатами, жареным мясом с гарниром, хлебом и чашки для чая.
   Когда я  с аппетитом уплетал всё это, она внимательно наблюдала за моей трапезой из прихожей, потом убрала посуду, помыла её и налив в чашку  зелёного чая, сказала:
- Ну, всё, Виталий Васильевич, я, пожалуй пойду, моё рабочее время кончилось.
 - Да, да! Идите Наталья Матвеевна! Спасибо Вам за ужин. Я давно так вкусно не ел. Вы молодец Наташа! Давайте я Вас провожу, и ещё раз спасибо за Ваш труд. А я ещё сомневался брать себе в квартиру домработницу или нет, А теперь вижу, что правильно сделал. До свидания.
   Так, в моей квартире появилась домработница – домоправительница, которую я видел в основном вечерами или в один из выходных дней, зато квартира моя блестела, а моим наглаженным военным рубашкам завидовали все офицеры нашего отряда.
   Теперь в квартиру  было не стыдно привести Ларису, перед которой я неловко себя чувствовал после первого посещения моей «берлоги».
   Лариса мне нравилась. Однако меня очень смущала разница в возрасте, и если честно сказать, немного покоробила история с её семидесятилетним мужем – моряком подводником, не так давно умершим от инфаркта во Владивостоке.
   Она мне рассказала об этом сама, и в  её голосе, когда она о нём говорила, ни разу не засквозила нотка любви или хотя бы взаимного уважения к этому человеку. Я  не очень хотел, чтобы моя любимая женщина, если со мной, при моей работе, вдруг что-то случится, говорила как о постороннем человеке.
  Я не считал себя стариком, но хорошо запомнил высказывание Ламбрюйера о том, что глупцы те старики, которые требуют любви от молодых женщин и при этом верят, что они вполне могут рассчитывать на искреннюю любовь. Однако вина в этом преступлении лежит не только на стариках, но и на тех молодых женщинах, которые способствуют этой глупости.
Впрочем, всё это ерунда. Меня тянуло к этой молодой, красивой женщине, хотелось чаще видеть и, в конце концов, всё дело должно было бы, закончится постелью.
   О том, что я нанял домработницу, я Ларисе не сказал, но когда она во второй раз пришла ко мне на квартиру, то сразу поняла, что здесь поработала женщина.
   Поняла, но виду не подала. Лишь удивлённо вскинула брови, оглядела всё вокруг, даже попробовала пальцем, нет ли  пыли на подоконнике и полит ли цветок, который мне подарили наши девушки из центра на пятидесятилетие.
   Я пригласил её к столу, накормил ужином, приготовленным Натальей, и рассказал, о том, что нанял домработницу.
  - Ну что же это вполне резонно. Ведь Вы говорили, что при вашей  службе, абсолютно нет времени, чтобы  наводить порядок и готовить. Я уже не говорю про стирку и глажку. Она красивая? – вдруг перешла на другую тему Лариса.
  - Кто?
  - Ну, эта Ваша домработница? Наверное, красивая и молодая, да? Во, всяком случае, мне так кажется. Другую Вы бы не наняли, - и Лариса, закончив фразу, опустила вниз глаза.
  «Что это было? Спектакль для одного актёра? Ну, не поверю же я, что такая молодая, стройная, красивая и, главное умная женщина, могла в меня так быстро влюбиться и начать ревновать. Ерунда всё это! Она, не такая уж простая, как показалась мне вначале, видимо та ещё штучка».
    Я внимательно посмотрел на Ларису, продолжавшую рассматривать узор на  персидском ковре,  постеленном на пол и, улыбнувшись, сказал:
  -  Она ещё молодая,  ей всего тридцать лет и даже довольно привлекательная. Но, до Вас, Лариса, ей далеко, это точно. Вы, совсем другая.
  - Как это другая? Объясните! – кокетливо повела плечиками  молодая женщина и уставилась на меня.
  Я поднял бокал с вином и сказал:
  - Ну, Вы более мудрая, опытная. Более женственная что ли..
 Судя по тому, как  сразу повеселели глаза женщины, я понял, что угодил в точку, и ещё, понял, что не разучился говорить женщинам комплименты.
  - Ну, раз так, тогда давайте Виталий Васильевич выпьем с Вами на брудершафт, и перейдём на «ты». Согласны? – и она первая потянулась ко мне.
    Мы выпили, поцеловались, перешли на «ты» и продолжили ужин.
  А потом, я вызвал такси и отвёз Ларису домой.
   Вернулся домой, принял душ, лёг на кровать и задумался.
  Честно сказать, я в случайности никогда не верил, и то, что мы с Ларисой познакомились там, на стоянке, считал не случайностью, а закономерностью.
  Она появилась на моём пути именно в тот момент, когда я остался совсем один, и мне нужна была, чья то поддержка.    
           Ещё Марсель Пруст писал:                « Случайности, которые сводят нас с людьми, не совпадают со временем, когда мы их полюбим: мы можем столкнуться с этими людьми до того, как всё началось, и потом, когда уже всё закончено. Но, первое появление в нашей жизни человека, которого нам позже суждено полюбить, задним числом обретает для нас силу предсказания, предзнаменования.
  Именно поэтому, я считал встречу с Ларисой вовсе не случайностью, а подарком судьбы, и потому не торопил события, не переходил с ней с дружеских, на более близкие, интимные отношения.
   Хотя, если признаться честно, видя её прекрасно сложенную фигуру, высокую грудь, красиво очерченные бёдра и великолепные ноги, сдерживаться с каждым днём становилось всё труднее. Особенно сегодня, когда мы пили на брудершафт.
   После развода с Лилианой, у меня было несколько  « случайных встреч»  с женщинами имевших на меня «виды». Но дальше одной ночи, эти встречи не продолжались, и потому меня в нашем центре считали законченным холостяком.
   И пока, я свою холостую жизнь разрушать не собирался, тем более что моя квартира теперь сверкала чистотой, и всегда был готов ужин по моему заказу.
   Несколько раз  в месяц я приходил в гости к своей внучке, брал  детскую коляску, сажал Ксюшу туда и мы с ней долго гуляли по парку и «разговаривали». Это были самые счастливые моменты в моей жизни, счастливее разве что, были только полёты.
   Ксюша была обута, одета и ни в чём не нуждалась. Я положил сто тысяч на  банковскую карточку, дал её Асе, и сказал, чтобы она брала  оттуда столько, сколько нужно для моей внучки и для себя лично. Я, по-прежнему считал Асю и Ксюшу своей роднёй, и  продолжал, заботился о них.
   О Романе старался не думать, но знал, что он разошёлся со своей Елизаветой, ушёл из её квартиры, сначала жил в гостинице, а теперь снимает квартиру в одном из домов-новостроек.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ,,
                Часть вторая
                Глава четырнадцатая. Лариса.
               
                «Женщина – это великая и прекрасная
                смесь чистой нежности с нечистой
                силой»

Пока, всё вроде шло по моему плану. Я уже дважды побывала на квартире у полковника, и успела заметить, что никаких бумаг, схем, чертежей он в своей квартире и своём кабинете не хранит. Скорее всего, если информация о новом самолёте и есть, то она хранится в новеньком «Пентиуме», находящимся на  его рабочем столе.
   Впрочем, всю стену кабинета ещё занимали книжные полки, с томами классической русской и иностранной литературы, и большим количеством технической литературы авиационной тематики на английском и французском, и русском языках.
   Когда, мой клиент, пару раз проговорил  мне несколько  длиннющих французских фраз – комплиментов, а потом перевёл их, я поняла, что он хорошо знает этот язык, а об этом в его досье сказано не было.
   По мере того, как я всё больше и больше узнавала Виталия Долматова, я проникалась к нему всё большей симпатией, считая его достойным противником, которого я должна была, нет, просто обязана, переиграть.
    Переиграть. Заставить проговориться, или дать слабину, как говорят, русские, и помочь мне получить нужную информацию об этом новом сверхсекретном самолёте.
      Когда мы ходили с полковником в театр, он, к моему большому удивлению, показал себя знатоком английской классики, а ещё знал почти всё о группе «Биттлз» и многих других европейских рок и пан группах. В том, числе и  о немецких, даже тех, о которых я слышала только краем уха.
    Полковник мог часами говорить о литературе, о музыке, о России. О чём угодно, только не об авиации и не о  том, чем он занимается.
  Правда, во время первого свидания, там, в кафе, когда мы отмечали наше знакомство, вместе с его другом, начальником ГИБДД города, он сказал, что может сегодня выпить только кофе, потому что завтра у него полёты.
   Но, у меня то полётов не было, и потому, мы с подполковником милиции выпили по три рюмки водки, от которой я потом отходила целый день.
   Боясь спугнуть удачу, я Виталию никаких вопросов о его службе и специальности не задавала. Однако, увидев во второе  посещение его квартиры руку женщины, искусно разыграла сценку ревности, и он кажется, это заметил.
   По тем взглядам, по жестам и словам, я поняла, что нравлюсь ему. Очень нравлюсь. Однако что-то мешает ему затащить меня в постель, тем более что я сама, во второй раз приняла его приглашение и пришла в гости к разведенному мужчине.
   Меня сразу заинтересовала молодая домработница, появившаяся на квартире у полковника. Я, интуитивно, как женщина, почувствовала опасность с её стороны, и решила всё о ней разузнать, поручив эту работу Курту,  давно скучавшему по настоящей работе.
   Информация и фотография, которую мне предоставил Курт о Наталье Волгиной, меня не обрадовала. Глядя на её фотографию, которую мой помощник сделал при выходе молодой женщины из квартиры Долматова,  я отметила, что особа эта очень красива, хотя одета довольно скромно. Она моложе меня, у неё красивые волосы, которые она скромно увязывает в пучок, но  самое главное - это  её глаза.
   Глаза у этой Натальи  большие, серые, и прикрыты длинными собственными, пушистыми  ресницами.
  Ознакомившись с её автобиографическими данными, я ничего там не нашла, однако попросила Курта проверить по нашим каналам, где и кем работала в Калуге эта Волгина, и почему переехала в этот город.
   Через неделю, я уже знала, что Наталья Волгина последнее время работала  в Калуге домработницей у помощника губернатора области, а уехала оттуда потому, что в неё влюбился сын губернатора Андрей, отец троих детей.
  И губернатор, чтобы не допустить распада семьи, тут же вызвал к себе домработницу, поговорил с ней, дал, видимо, какие то отступные, и предложил уехать из города подобру-поздорову. Что она и сделала.
   - Значит несчастная любовь! Не повезло тебе подруга. Ну, и тут тебе ловить нечего, полковник не по твою честь, как говорят. Но, раз уж ты есть, нужно держать ушки востро и форсировать события. Надеюсь, после того, как наш клиент, окажется со мной в постели, где я покажу ему всё, на что способна, то сразу станет добрее и нежнее, и забудет про других женщин.
   Покажу, конечно, не сразу, нужно будет первое время разыграть из себя скромницу и неумеху. А, уж потом..
  Потом, он, как говорится в одном анекдоте, будет летать на мне, и чувствовать себя в невесомости от секса со мной, - и я засмеялась, очень довольная собой.
   Ещё раз перечитала всю информацию о Наталье, потом пошла на кухню, взяла спички и, положив смятые листы бумаги в стеклянную хозяйскую пепельницу, сожгла их.
   Одновременно со мной, Курт – которого здесь звали Вадимом, искал другие подходы к источникам информации, заводя знакомства с мужчинами и женщинами города, в надежде, что кто-то из них окажется работником авиационного завода.
   В двух кварталах от завода, недавно открылся новый пивной бар «Весёлая бочка», где, по вечерам собиралось приличное количество разного люда, и Курт-Вадим, стал одним из  завсегдатаев этого заведения.
   Однако пока ему не везло, и значит основной нашей  целью, по-прежнему оставался полковник Долматов, на разработку и подход к которому, мы с Куртом потратили много сил и времени.
   Я тогда, даже в страшном сне, не могла себе представить, что Курт, своей ревностью, и последующими, по этой причине действиями, поставит под удар всю нашу операцию. Причём, сделает это тайно от меня, нарушив все наши правила.
    Я была так увлечена своим планом, что не сразу обратила внимание на поведение своего напарника. Он, по-прежнему был точен, корректен, никогда не пререкался и всегда, до мелочей, исполнял то, что я ему поручала.
   Но, я после того, как начала встречаться с Долматовым, запретила Курту  приходить ко мне, и сама больше не посещала его скромной холостяцкой квартиры, где иногда награждала его своей любовью, вернее телом.
    Я ему ничего не объяснила, но чётко ограничила рамки: чего можно, и чего нельзя  сейчас, когда операция входит в завершающую фазу, делать.
  Ограничила, и успокоилась. Думала он, человек взрослый, достаточно опытный разведчик, всё поймёт и поступит именно так, как я ему велела, будучи руководителем нашей группы.
   Но, однажды, когда мы сидели с ним в небольшом загородном кафе, где он передавал мне информацию о своей работе, я поймала его взгляд, который он бросал на мои коленки, а я ими всегда очень гордилась, и вдруг поняла, что этот мужчина не просто мой послушный помощник - он любит меня. Очень любит.
   Поняла, и мне стало, почему-то горько и обидно за себя, за Курта, за тех людей, которые нас сюда послали, ради этого пресловутого самолёта.
   Горько от того, что мы могли бы с ним жить  и любить друг друга как обычные люди, учиться, путешествовать под своими именами, родить кучу детей, и воспитывать их..
  А,  что взамен?
   Взамен, мы лжём, подличаем, подслушиваем, подкупаем людей, рискуем жизнью и свободой ради каких–то государственных интересов нашей страны, о которых толком ничего не знаем.
   Мы государственные люди и знаем лишь одно, что за нашими плечами стоит сильная и могучая страна, которая в случае нашей неудачи, примет все меры к нашему возвращению на родину, хотя потом, просто выбросит за профнепригодностью.
 Однако сейчас мы делаем важное и нужное дело, и здесь не место сантиментам. Поэтому я решила жёстко поговорить с Куртом, и поставить все точки над « i ».
   Я  по телефону пригласила его  в то самое кафе за городом, пригласила в машину и сказала: 
- Вадим ( Куртом я его уже давно не называла, чтобы не ошибиться),  мы с тобой люди взрослые и потому буду говорить напрямик. Уж  ты не обессудь, как говорят здесь в России. То, что было между нами, это просто секс, и ничего больше, пойми.
  Ты, мне нравишься как мужчина, я тебе, судя по всему, тоже нравлюсь, вот нас и потянуло друг к дружке. Переспали несколько раз, получили удовольствие, и всё. Точка. Никаких продолжений, пока мы на задании.
    Сейчас здесь нет сексуальных партнёров, ещё недавно кричащих и кусающих в  порыве страсти друг друга. Есть только руководитель операции, то есть я, и ты – мой помощник и подчинённый.
    Между нами сейчас только деловые, служебные отношения. Что будет потом, после того, как мы выполним задание и вернёмся домой, я не знаю. Не знаю, и не хочу загадывать. А пока, я хочу одного - выполнить задание, и сберечь нас обоих для нашей страны.
   Ты, понял меня, Курт, - тихо спросила я его.
   Он молча кивнул головой, соглашаясь.
  - Ну, тогда вперёд, продолжай искать другие подходы к авиационному заводу, а я буду продолжать заниматься полковником. Иди, ты свободен, я тебе позвоню.
   Мой помощник всё внимательно выслушал,  молча вышел из машины,  огляделся вокруг, сел в свою машину и уехал.
   Он, уехал. А, я ещё целый час сидела в машине, не трогаясь с места, и думала, правильно ли я поступила, отобрав у мужчины его мечту и сразу обрубив все концы.
   Думала, думала, но так, ничего и, не придумав, поехала домой.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ...
                Глава вторая.
             Глава пятнадцатая. Роман Долматов (продолжение)
         
             «Иногда следует совершить ошибку,
             хотя бы ради того, чтобы знать, почему
             её не следовало совершать»
                Конфуций.
 
 Елизавета уволилась с нашего предприятия, и устроилась работать  в какую-то фирму инженером-программистом, я её больше не видел, хотя город, у нас не такой уж большой. Я прожил почти месяц в гостинице, а потом снял однокомнатную квартиру с мебелью в центре города и с головой углубился в работу.
   Работал, пил, тупо смотрел часами телевизор, а из головы всё не выходила Лиза. Я до мелочей помнил каждую её чёрточку, каждый изгиб её тела и особенно запах её кожи. Такого запаха, как у неё, не было ни у одной из встречавшихся на моём пути женщин.
  Меня постоянно мучило чувство ревности, я много раз просыпался в холодном поту оттого, что мне снилась Лиза, занимающаяся сексом с Костей, на нашей с ней кровати. И так, несколько раз в неделю.
   Я пытался забыться, «запивал» свои мысли о ней коньяком и водкой, ничего не помогало. Прочитав где-то, что лекарством от любви- является другая любовь, я попробовал «закрутить» роман с какой-нибудь девушкой, познакомившись прямо на улице, но ничего не получалось. Все они, в чём-то, обязательно уступали Елизавете, потому что она для меня была эталоном женщины.
   Знаменитая писательница Амели Нотомб писала: « Я вообще не понимаю, как можно с кем-то порвать, разве что за какое-то страшное преступление. Сказать «всё кончено» - это пошлость и ложь. Ничто не бывает кончено. Даже если совсем не вспоминаешь о человеке, он всё равно живёт в тебе. Если он что-то значит для тебя, то будет значить всегда».
   Я часто думал над этими словами, и никак не мог понять, почему за это время Лиза мне ни разу не позвонила, не поинтересовалась, как я живу и работаю, ведь она до сих пор числилась моей женой.
  Значит, я для неё совсем чужой человек, по сравнению с её Костей, которого она никогда не переставала любить.
     И, когда однажды утром, по дороге на работу, она мне позвонила на сотовый телефон, у меня от радости даже подпрыгнуло сердце из груди:
   - Рома,  здравствуй, это я Лиза,- услышал я знакомый голос.
  - Мы можем с тобой встретиться вечером, после работы, мне нужна твоя помощь.
   «Господи, ну какой же мужчина может отказать в такой просьбе любимой женщине? Это же неблагородно».
  - Привет Лиза! Очень рад, что ты позвонила, я заканчиваю работу в половине шестого, как ты помнишь, поэтому в шесть вечера буду ждать тебя в «нашем» кафе. Помнишь, где это?
  - Помню, буду ровно в шесть, - ответила быстро она, на другом конце, и мне показалось, что она как-то облегчённо вздохнула, видимо, не ожидала, что я так легко соглашусь на встречу.
   - У тебя, что-то случилось? Проблемы? – решил я  заранее прозондировать обстановку, но Лиза в ответ, сказала:
  - Проблемы Рома, большие проблемы, но это не телефонный разговор. Встретимся, и я всё тебе расскажу, больше мне обратиться со своими проблемами не к кому,- и в трубке раздались гудки отбоя.
   Сказать, что я в этот день не работал, а парил в облаках, не то слово. Я был самым счастливым и добрейшим из всех начальников, отпустил в отпуск сразу двух инженеров раньше положенного графика. Объявил благодарность Лёве Саманскому, за отлично выполненную работу, и сделал огромное количество комплиментов девушкам - своим подчинённым.
  Мои подчинённые смотрели на меня с  чувством тревоги и удивления, не узнавая и не понимая причины такого моего настроения.
  А мне хотелось просто кричать всем: « Люди, я сегодня как никогда счастлив! Мне позвонила моя любимая женщина и сегодня вечером, я иду к ней на свидание! Радуйтесь вместе со мной».
   Еле дотерпев до конца рабочего дня, я выскочил из проходной, побежал в цветочный магазин, где купил букет белых роз – любимых цветов Елизаветы, и ровно без пяти шесть подошёл к кафе.
   Вопреки моему предположению об опоздании, Лиза уже сидела в кафе, за нашим любимым столиком и пила кофе, что меня очень удивило.
  Во-первых, я не помнил ни одного случая, чтобы она приходила раньше меня на свидание или не опаздывала на него, а во-вторых, она никогда не пила кофе в кафе, предпочитая сама варить его по какому-то особому турецкому рецепту. А потом даже меня к нему приучила, за нашу короткую совместную жизнь.
    Увидев меня, она повернулась мне навстречу, и я, ещё издалека заметил, что она очень похудела, осунулась, а под глазами, даже несмотря на макияж, проступали тёмные круги. И ещё, у неё были красные глаза, словно она только недавно плакала.
   Всё это, я вмиг «сфотографировал» на лице своей любимой, пока шёл к её столу с букетом роз, и сердце неожиданно сжалось от боли за неё, словно в предчувствии большой беды.
   - Здравствуй Лиза! Ты, как всегда прекрасно выглядишь,- слукавил я, и протянул ей букет.
  - Здравствуй Рома. Знаю, что врёшь, но всё равно спасибо. И за цветы спасибо, ты как всегда угадал их цвет. Присаживайся, давай я закажу тебе кофе, и расскажу по порядку о своих проблемах.
  - Пожалуйста, Светочка, ещё два «каппучино», - сказала она появившейся рядом с нашим столиком молодой, кокетливой официантке в белом передничке, которая тут упорхнула выполнять заказ постоянным клиентам.
   Лиза сделала маленький глоток кофе из миниатюрной чашечки, и сказала:
  - У меня большая проблема Рома, и я даже не знаю, к кому можно обратиться.
   Дело в том, что неделю тому назад, по дороге на работу, неизвестные похитили Костю. Когда он вечером не вернулся домой, я немного подождала, потом начала звонить: сначала его родителям, с которыми уже была знакома, потом двум его друзьям Сашке и Игорю, а потом уже по больницам и моргам. Но, всё безрезультатно.
   Утром, я побежала в управляющую компанию, где Костя работал, но там тоже, не знали где его искать. Обратиться в милицию я не могла, потому что мы с ним жили гражданским браком, а заявления о пропаже людей, принимают только от ближайших родственников.
    На третий день, Зоя Сергеевна - мать Кости, пошла вместе со мной в районный отдел внутренних дел. Нас выслушали  и приняли заявление о  пропаже Кости.
  Потом я отпросилась на работе, и сама лично снова обошла всех его друзей и знакомых. Никто, ничего не видел, и не знает.
   Так прошло пять дней, я уже совсем отчаялась, а отец Кости слёг с инфарктом в городскую больницу, когда мне позвонили по телефону. Причём позвонили не на городской, а на сотовый телефон, номер которого знали всего несколько человек.
   Позвонил мужчина, и сказал, что Костя жив, здоров, и находится у них в заложниках. Оказалось, он долгое время играл в подпольном казино, проиграл много денег, взял под расписку ещё денег, и снова проиграл. А, потом, решил  элементарно «смыться». Ну, они его и выловили.
   Оказалось, что деньги в долг, ему дали, под залог моей квартиры, и поскольку он их проиграл, теперь эти бандиты претендуют на мою квартиру. Свою квартиру он уже давно продал, а деньги проиграл там же в казино.
   - Как это претендуют? Какое они имеют право, он же там не прописан? – вырвалось у меня.
  - Им плевать на это. Вчера днём ворвались ко мне в квартиру, пока я была на работе, взломали  входную дверь, всё внутри перевернули, забрали все ценные вещи и оставили записку, вот она, -  и Лиза, протянула мне помятый листок бумаги.
   Там было написано:
« Бедно живёшь коза! Твои побрякушки тянут всего на пять тысяч баксов, остаётся долг ещё  восемьдесят, которые задолжал твой любовник Костик. Хочешь увидеть его живым, продавай хату, и погашай долг за него. Ждём неделю. Привет!»
    - Прошло уже три дня, а я не знаю что делать. А, эти люди постоянно звонят вечером, то на городской, то на сотовый телефон и интересуются, не начала ли я продажу квартиры. Что делать, ума не приложу? Костя конечно гад, сволочь, и поступил, по-свински подставив меня, но я его люблю! Понимаешь, люблю! – и она, коснувшись своими длинными «музыкальными» пальцами моей руки на столе, отчего меня пронзило, будто молнией и  вдруг горько заплакала на виду у всего кафе.
   Мне стало жалко её,  и одновременно обидно и горько до слёз, потому, что я в один миг понял, что меня призвали сюда не для того, чтобы увидеться и поговорить с бывшим мужем и узнать про его житьё-бытьё, а лишь для того, чтобы помочь своему Костику.
   Но, я взял себя в руки, достал из кармана ослепительно белый носовой платок, незнамо как попавший в мой карман и протянул его рыдающей Елизавете.
  - Ну, ты что? Чего разревелась то? Он же не умер,  слава Богу, жив, твой Костя. И мы, что-нибудь придумаем, чтобы погасить его долг, - я говорил эти слова, глядя на плачущую женщину сидящую напротив, а в голове уже работал калькулятор: где, сколько и у кого, я могу занять денег, чтобы помочь Лизе – моей  законной, по паспорту, жене, так переживающей за своего любовника.
   Лиза взяла платок, достала из сумки маленькое зеркальце в оригинальной серебряной оправе, мой подарок на восьмое марта и, глядя в него начала осторожно, чтобы не повредить макияж, вытирать слёзы.
  Делала она это сознательно  долго, изредка поглядывая на меня и ожидая моего решения.
  «Господи! До чего же мы слабы мужики, перед этими притворщицами и лгуньями, перед этими кокетками и плаксами? Сколько по их вине погибло настоящих мужиков, молодых и зрелых? Не счесть! Ну, не могу я ничего с собой поделать, чтобы не помочь ей. Не могу! Потому что, глядя на её манипуляции с моим платком и зеркалом, в моём сердце просто пылает огонь любви и нежности к этой хитрой  жестокой, но любимой мною женщине».
   Ведь ещё знаменитый японский писатель Юкио Мисима, писал, что когда мы влюбляемся, нами овладевает ощущение того, как беззащитны человеческие существа, и нас бросает в дрожь от рутинного существования, которое мы влачим в блаженном забвении до настоящего времени. По этой причине люди порой становятся доброжелательными под воздействием любви.
   Но доброжелательность, это не значит быть добреньким, я для этого не совсем настроен, поэтому, немного подумав, я сказал:
   - Хорошо, я помогу выручить твоего Костю из беды. Но, у меня тоже нет таких денег. Придётся занимать у друзей и знакомых, а потом отдавать. Поэтому я предлагаю вариант: ты продаёшь мне  свою квартиру за восемьдесят тысяч долларов, мы платим, эти деньги тем, кто держит в заложниках твоего Костю и его отпускают.
  - А, как же я? Куда мне тогда деваться? – вылупила на меня свои серые глаза Елизавета.
 - Тебе? – я внимательно посмотрел на неё, а потом спокойным голосом сказал:
  - А, тебе придётся тогда вернуться ко мне и жить со мной в этой квартире, ведь ты же до сих пор официально моя жена. Не, так ли?
    Лиза, молча, кивнула головой, а в то же время в её милой головке, со скоростью компьютера роились мысли, высчитывая все «за» и «против» на моё неожиданное для неё предложение.
  - Ты, что, предлагаешь мне вернуться к тебе? И ты меня простишь, за то, что я ушла от тебя  к Косте? Ни, за что не поверю, зная твой характер!
  - Ну, и не верь. Это твоё дело. А, я всё равно предлагаю нам снова «сойтись», как говорят в народе. Во всяком случае, я этого очень хочу, - я видел смятение на её лице, глаза её буравчиками сверлили мою кожу, но сейчас это на меня почему-то не очень действовало.
  Я уже принял решение, и был спокоен, как удав.
   Она сделала глоток, остывшего кофе, помолчала несколько секунд, а потом, глядя на меня, спросила:
 - Это единственный выход? Другого нет?
  Я отрицательно помотал головой.
 - Ну, что же? Раз другого выхода нет, то я согласна. Но..,- она снова замолчала, а потом тихо произнесла:
- Но, запомни, ты сам предложил этот вариант. Сам..
 - Да, именно сам, и очень рад, что ты на него согласилась!- я в душе облегчённо вздохнул, и очень обрадовался, что Лиза снова будет со мной, совершенно не думая о том, где я смогу достать столько денег и как я, потом буду отдавать долги.
   Главное, что моя Лиза, снова будет со мной! А, там, хоть трава не расти.
  В тот же вечер, я приехал на квартиру к Лизе, и мы стали снова жить с ней как муж и жена. А через неделю, я нашёл деньги, сняв с карточки свои накопления, большую сумму заняв у друзей и знакомых.
   Потом мы с ней совершили акт купли-продажи, переоформив квартиру на меня.
   Да, я знал, что совершаю сделку с Лизой, но желание видеть её около себя и обладать ею, было сильнее, именно поэтому, я ни о чём тогда не жалел..
   Деньги за её квартиру, которые, я ей передал, Лиза отвезла, по указанному адресу, и Костю действительно выпустили.
   То ли от страха, то ли с испуга, он, даже не поблагодарив её, тут же уволился с работы, и уехал в Мурманск к тётке - сестре матери.
  А, Лиза, узнав об этом,  втайне от меня, плакала три вечера подряд, видимо очень огорчённая его неблагодарностью.
               
               НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..    
               
                Глава вторая
            
                Глава шестнадцатая. Дочь.

           « В соснах трёх ты можешь заблудиться,
                И воды живительной попить.
                На весь мир, вдруг можешь разозлиться,
                Только, не сумеешь – не любить!»
 
 
  В тот вечер, я возвращался домой очень довольный прошедшим днём, и проведёнными накануне испытательными полётами на новом самолёте.
   Это было, что-то! Испытав большое количество разных типов самолётов, я всегда гордился человеческой мыслью, и был счастлив оттого, что мне первому удавалось поднять в воздух это чудо, продукт конструкторской мысли.
  До этого, меня всегда восхищал самолёт СУ-27, умнейшая машина, мне даже казалось иногда, что она умнее меня. А теперь, вот этот, новейший самолёт - истребитель нового поколения, способный совершать настоящие чудеса в воздухе. И, главное, имеющий надёжную систему безопасности для пилота,  что самое важное в нашей лётной работе.
  Когда открыл дверь квартиры, мне навстречу тут же вышла Наташа, что было  большой редкостью.
  - Добрый вечер Виталий Васильевич, - лукаво улыбнувшись, поздоровалась она со мной. – А, у нас гости.
  - Гости? Кто же это может быть? Я никого не жду, - я повесил свою кожаную лётную куртку на вешалку, снял туфли и прошёл в гостиную.
  - Ну, показывай, что там за гости такие? – я действительно не представлял, кто может придти ко мне. С Романом мы не встречались и не разговаривали, моя бывшая жена и дочь были далеко, и без предупреждения не приехали бы. Ася? Нет, она девочка скромная, без звонка, тоже не приехала бы. Интересно, кто это может быть?
   На диване, около журнального столика, сидела молоденькая, лет пятнадцати-шестнадцати девочка, с милой мордочкой, скромно одетая и ела виноград, держа кисть  в одной руке.
   Увидев меня, она тут же резко вскочила,  кисть упала на ковёр, а  чёрные виноградинки покатились по полу во все стороны.
  Девочка покраснела как рак, тут же нагнулась и стала собирать их в руку.
  - Катя, подожди! Я сейчас чашку принесу, туда и соберём. Садись, пока на диван, - и Наталья быстро помчалась на кухню.
   А я смотрел на девочку и не понимал, кто это, и как она вообще здесь оказалась.
   Вернувшаяся с чашкой Наталья, увидев меня, молча стоявшего напротив девочки, сказала:
  - Это Катя. Она приехала из Санкт-Петербурга. И она, говорит, что она Ваша дочь!-  выпалив всё это на одном дыхании, Наталья  присела около столика, и стала собирать виноградины с ковра, из подлобья наблюдая за мной.
   Зная прекрасно, что за время совместной жизни с Лилианой, я ни разу не изменял ей с другими женщинами, и значит, у меня, никак не могло быть дочери такого возраста, я сразу посмеялся в душе, теперь прекрасно поняв, лукавую улыбку моей домработницы,  неожиданно узнавшей про мой «скелет в шкафу».
  Однако, сама ситуация меня очень позабавила, и я решил до конца в ней разобраться.
  - Ну, здравствуй Катя. Меня зовут Виталий Васильевич. А, как тебя по имени, отчеству? – вежливо, всё так же стоя на одном месте спросил я девочку.
 - Меня зовут Екатерина Витальевна Степанова, мне шестнадцать лет. Я учусь в десятом классе, но сейчас каникулы, и я приехала сюда в Пенск из Санкт-Петербурга,  точнее из Пушкина, чтобы найти Вас.
  - Ну, теперь всё понятно. Давайте присядем, и Вы Наташа тоже садитесь рядом, и поговорим, Хорошо?
   Наташа подняла последнюю виноградину, и села на диван рядом с девочкой, а я, взяв стул сел напротив.
   - Я рад тебя видеть в моём доме, такую смелую и отчаянную, отважившуюся в одиночку ехать в такую даль. Но, раз уж приехала, давай рассказывай всё по порядку, особенно о том, почему ты решила, что я твой отец.
   Девочка встала с дивана, взяла стоящий слева от него небольшой рюкзачок, и вытащила оттуда несколько фотографий.
   - Вот, посмотрите! – и она протянула их мне.
Я взял их в руки, и на меня сразу глянуло лицо молодой женщины, на которую удивительно была похожа Катя. Я пригляделся внимательно, вспоминая, где я мог её видеть, но когда взял вторую фотографию, где мы были сняты с ней вместе, тут же вспомнил, где это происходило.
   Это было во Франции, на авиасалоне в Ле-Бурже, в 1990 году. Тогда мы представляли там наши самолёты «Руслан», Ил-76Д и истребитель-бомбардировщик СУ-27.
   Импровизированный конференц-зал советской делегации мы тогда устроили в огромном салоне «Руслана», а обслуживали гостей две стюардессы. Вот, только как их звали, я не помнил. Но, одну, кажется Лида.
    Среди нашего персонала, я был самым молодым лётчиком-испытателем, очень гордился этим. И, наверное, потому,  обе девушки попросили наших фотокорреспондентов сфотографироваться именно со мной. Мне фотографии, так и прислали, а вот одна из таких фотографий сейчас была у меня в руках, напомнив, про былую молодость.
  - Твою маму зовут Лида? Точно? – глядя на фото, обратился я к девочке.
   Она улыбнулась, видимо довольная тем, какой эффект произвела на меня эта фотография.
 - И где она сейчас? Жива, здорова? Ведь, с момента этого снимка, прошло семнадцать лет, - я повернул фотографию обратной стороной, и  вслух прочитал:
  « Авиасалон Ле-Бурже. Франция. Я и капитан Виталий Васильевич Долматов, лётчик из  города Пенска. 1990г.»
  - Да, да. Это было именно в 1990 году. Я тогда был ещё капитаном, и впервые представлял наш самолёт на выставке. Там мы и познакомились с твоей мамой. Она, со всеми нашими представителями авиационной промышленности, прилетела на ТУ-154 из Москвы, и двадцать дней, пока проходил салон, обслуживала гостей, приходящих к нам. Разносила кофе, сок, бутерброды, ну там булочки разные. Виделись мы редко,  потому что я был занят серьёзным делом, но несколько раз с ней и с её подругой успели пересечься и познакомиться.
   - А, через девять месяцев после этой встречи, родилась я, - медленно проговорила девочка, глядя на меня.
  - Ну, и что с того? Мама у тебя была красивой женщиной, у неё было много поклонников, так что она могла от любого из них забеременеть и родить тебя, - вежливо, и откровенно, как взрослой, ответил я девочке. И обратил внимание на Наталью, которая сразу  стала серьёзной, видимо понимаю, что с моими родственными отношениями с этой юной особой произошла ошибка.
   - Нет, не могла! Она бы мне  тогда сказала! – резко ответила Катя, и на её глазах появились две слезинки.
  – Когда мне исполнилось десять лет, она сказала мне, что мой отец лётчик, и она его очень любила. Зачем же тогда она эту вашу фотографию, где вы вместе с ней сфотканы у себя хранила, а? А когда, через год,  после того,  как она погибла в Тюмени, когда загорелся их самолёт, я нашла эту фотографию и решила Вас разыскать.
   - Прости, ради Бога, милая девочка! Я же не знал о смерти твоей мамы. Прости. Значит, ты нашла эту фотографию, и решила, что на фото рядом с твоей мамой, твой отец. Так? И поехала искать…
  - Да, поехала, и, вот видите, нашла.
  - Прости дитя, но я должен тебя огорчить. Ты уже взрослая, и прекрасно понимаешь, как появляются дети. Так вот, ты не можешь быть моей дочерью, а я твоим отцом, по одной причине, что у меня никогда не было с твоей мамой интимных отношений и мы с ней никогда не спали. Это, я знаю на сто процентов. Слишком напряжённая тогда была у меня работа, так что мне было не до женщин. Сил, хватало только на то, чтобы посидеть, и сфотографироваться с ними. Такие вот дела. Конечно, если ты настаиваешь, то мы можем провести экспертизу ДНК, сейчас это не проблема, были бы деньги. Но, я точно знаю, что с твоей мамой у меня ничего не было, и значит, я никак не могу быть твоим отцом.
  А маму твою я помню, красивая, эффектная, а главное очень умная девушка была, за ней тогда многие ухаживали. Значит, она в той Тюменской аварии погибла?
   - Да, их самолёт загорелся при заходе на посадку, и выкатился за полосу на грунт. Пока подъехали пожарные, мама и ещё одна бортпроводница – тетя Женя, начали спасать пассажиров из горящего самолёта. А остальные бортпроводники сразу выскочили из самолёта. Они остались вдвоём, и продолжали спасать людей. Всех спасли, а сами обгорели.
   Маму и тётю Женю, наградили за это орденом Мужества. Маму посмертно.
  Тетю Женю, врачи смогли спасти, она теперь в Анапе живёт, а маму нет. Она умерла по дороге в больницу в машине скорой помощи.
   - Господи! Какой ужас! – воскликнула Наталья, внимательно слушавшая девочку.
  - И, кто же тебя воспитывал все эти годы? С кем ты жила? С дедушкой, с бабушкой?- мне тоже стала очень интересна эта необычная история.
  - Мои бабушка и дедушка – мамины родители давно умерли. Поэтому после смерти мамы, меня хотели, сначала отдать в детский дом, но сестра моей бабушки Раисы -  Полина Григорьевна, добилась того, чтобы меня оставили у неё, и стала моим опекуном.
  Мы жили с ней в Пушкине, в её квартире. Жили неплохо, я получала за маму пенсию, а мамину квартиру в Питере, мы сдавали студентам. Я ходила в школу, занималась в кружке бальных танцев. Так и жили.
   Баба Поля уже очень старая, ей почти девяносто лет, и ей стало трудно готовить, стирать, убираться в квартире. Я с двенадцати лет научилась всё делать по дому. Могу блинчики с мясом приготовить, котлеты, голубцы, а ещё ботвинью, её баба Поля очень любит.
   Но все эти годы, я думала и мечтала о том, как найду своего отца, и посмотрю в его глаза.
  Знаете, как долго, я Вас в этом Пенске искала? Целую неделю!  Днём искала, а вечером шла ночевать на вокзал. Сначала ночевала три ночи на железнодорожном вокзале, а потом на автовокзале. И вот нашла. Тут мне повезло. Около рынка я случайно встретила вашу соседку с первого этажа – жену генерала, она мне и подсказала номер Вашей квартиры Виталий Васильевич.
   Когда я приехала в Пенск, то сначала нашла авиационный завод, и целый день проторчала там, около проходной, в надежде Вас встретить там.
   Люди, выходящие из проходной, когда я к ним обращалась с вопросом, не знают ли они Виталия Васильевича Долматова, всегда отрицательно мотали головой. Но я не сдавалась, и ещё два дня торчала у авиационного завода. Меня там, уже, наверное,   сфотографировали и приняли за шпионку.
   Правда тогда, одна из женщин, подсказала мне район, где жили лётчики и военпреды  их предприятия. Что такое военпреды, я не знала, но  этот район нашла и стала снова искать и спрашивать людей по фамилии имени и отчеству.
   - Военпреды – это военные представители от министерства обороны, офицеры военно-воздушных сил России. Они принимают у нашего предприятия самолёты, которые мы производим, сами проверяют, сами испытывают, и дают «добро» на запуск самолёта в эксплуатацию в интересах министерства обороны, - как мог, подробно объяснил я этот термин двум представительницам прекрасного пола, весьма далёким от авиации.
   Я с любопытством рассматривал сидящую напротив меня девочку, и представлял, как тяжело ей жилось после смерти матери, без близких людей, с одной  старой бабушкой.
   - А как же ты бабушку Полю одну оставила, да ещё такую старенькую? Небось, без спроса уехала? – вмешалась в разговор Наталья.
  - Ну, что Вы, Наталья Матвеевна? Она не одна. К ней дочь приехала из Иркутска, она врач, сейчас в отпуске и ухаживает за бабулей. Это  сама баба Поля меня послала в Пенск, когда я рассказала ей всю мамину историю. Знаете, что она мне сказала? Давай девка, езжай, ищи отца. Негоже жить на свете без родителей. Не по-божески это. Бери деньги и езжай, пока моя Светка тут со мной возится. Найдёшь – хорошо, но сразу позвони. Не найдёшь, вертайся, будем жить как прежде. Ты у меня, чай не бесприданница, какая, у тебя квартира в центре Питера, на Васильевском острове имеется.
   Вот я и поехала. А теперь вижу что зря, - и Катя печально вздохнув, сразу погрустнела и опустила глаза вниз.
   - Сколько говоришь та Светлана, там, в Пушкине  у своей матери будет гостить? – спросил я, мгновенно  приняв решение.
  Девочка подняла глаза, немного помедлила,  видимо подсчитывая в уме дни, и тихо сказала:
  - Ну, ещё месяц, до конца августа. У неё отпуск за два года, как она говорила.
  - Вот и прекрасно. Бери телефон, звони своей бабушке Поле, и говори, что у тебя всё нормально. Скажи, что отца не нашла, а нашла его друга, и пока пару недель поживёшь у него в гостях, в нашем городе.
   Да, и чтобы они не особо за тебя волновались, дай им номер  нашего городского телефона. Ну, а номер твоего мобильного телефона, они надеюсь, знают.
   Как у тебя с деньгами? Только честно!
  - Деньги пока есть,- ответила уже повеселевшим голосом Катя.
  А Наталья с недоумением глядела на меня, слушала каждое слово, и видимо ничего не понимала.
  - Наталья Матвеевна! Эта девочка – наша гостья из Санкт-Петербурга, они его все там Питером зовут. Так вот: поставьте её на все виды довольствия, сходите с ней в торговый центр, подберите красивую, на Ваш вкус одежду,  обувь, покажите наш город.
  В общем, на две недели она наша гостья. А дальше решим, что делать.
  Как Катерина Витальевна, согласна?
    У девочки от волнения задрожали губы, из глаз покатились слёзы, но она тут же взяла себя в руки и сказала:
- Но, я же ведь не Ваша дочь, правда?
- Правда! Но, ты, зато из нашей семьи,  из семьи пернатых. Тех, кто летает и ничего не боится. Поэтому и предлагаю тебе девочка просто погостить у нас, раз уж ты сюда приехала, и с таким трудом меня нашла. Как тебе мои аргументы?
  - Клёво! – громко ответила девочка.
  - Ну, раз клёво, - засмеялся я. – Тогда  давай иди в комнату, там мой сын раньше жил, располагайся. Наташа тебе всё покажет. Примешь душ, и будем ужинать. У нас в доме всё по военному: на всё, про всё, даю двадцать минут,  - и шутливо взглянув на часы, добавил: - Время пошло.
   Милые создания, тут же весело вскочив с дивана и прихватив Катин рюкзачок, скрылись в прихожей, а я ещё пять минут сидел и думал, правильно ли  поступил, приютив у себя совершенно незнакомую девочку, отцом которой  бы мог быть.
  - Всё правильно! Молодец Виталя! – похвалил я сам себя за принятое решение и, встав со стула, пошёл в свою комнату переодеваться и готовиться к ужину.
  Честно сказать, в душе я очень гордился сам собой, потому что меня тронула судьба этой девочки, много лет мечтающей об отце, про которого её мать видимо, по какой-то причине не могла рассказать. Может, он был женат? Может, это была просто случайная встреча- минутный порыв страсти, без всяких обязательств, в результате которой появилась дочь, которую Лида родила «для себя», так говорят многие одинокие женщины воспитывающие детей, но никогда не бывшие замужем. Всё может быть.
   Девочка одинока, у неё нет ни отца, ни матери, а ей так хочется их иметь. Вот она и рванулась в это путешествие в неизвестность с несколькими фотографиями.
   И нашла ведь! Это же, как иголку в стоге сена найти,  не зная адреса, только по фамилии, имени и отчеству.
  Была бы постарше, поумнее, обратилась бы в «горсправку», там бы, наверное, как-то помогли. А она, нет. Решила начать от завода. Настойчивая, упорная, видимо вся в мать.
   - Ладно, поживём- увидим. А пока пусть поживёт у меня, отдохнёт,- сказав эти слова, как направление к своим дальнейшим действиям,  я пошёл в ванную.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..         
               
                Глава вторая.
       
                Глава семнадцатая. Лариса Симыгина.
                (продолжение)

                « Пришла пора постучать по дереву –
                обнаруживаешь, что мир состоит из
                алюминия и пластика»
                Закон Флагга.

 Виталий ничего не сказал мне о том, что у него в квартире появилась молоденькая девочка – его родственница, которая  неожиданно приехала к нему в гости из Санкт-Петербурга – северной столицы России, так её называли русские.
  И когда я, в третий раз, после нашего посещения концерта Ирины Алегровой, буквально напросилась к нему в гости, рассчитывая довести наши отношения до постели, увидев на пороге квартиры, когда мы  туда вошли, юное создание в маечке, шортиках и с двумя косичками на голове, буквально остолбенела и замерла на пороге.
  - Ну, чего ты вдруг остановилась Лариса? Проходи, знакомься,- улыбаясь, жестом, пригласил меня полковник в квартиру.
  - Это Катя, моя гостья из Питера, - представил он покрасневшую от волнения девочку мне.
  - А, это Лариса – мой друг, и замечательная женщина, - улыбнувшись, представил он теперь меня девочке.
   Признаюсь честно, слово «друг» меня немного покоробило, я считала, что порог «дружеских отношений» мы уже перешли, и как раз сегодня, я рассчитывала перевести наши отношения в более «близкие».
  Но, зато другие слова пролили бальзам на моё сердце. Ну, какой скажите, женщине не будет приятно, если мужчина, в присутствии другой, хоть и маленькой представительницы женского пола, скажет, что она «замечательная». Таких женщин, я уверена, нет.
   Поэтому, мгновенно взяв себя в руки, и изобразив на своём лице добродушную улыбку, я сделала шаг навстречу девушке и  протянула руку:
 - Лариса.
 Девочка на секунду замешкалась, потом протянула мне руку и, слегка пожав её,  нежным голоском, ответила:
 - Катя. Очень приятно.
 И тут же повернувшись к мужчине, добавила:
- Ну, почему же Вы не сказали, что у нас гости будут? Я бы тогда больше блинов напекла. Меня Наталья Матвеевна научила. Ну, вот я и сделала: восемь с мясом для Вас, и три с творогом для себя.
   Ой, а Вы знаете, блинная заварка у меня ещё осталась. Вы Лариса проходите в гостиную, посмотрите пока телевизор, сегодня будет передача «Что, где, когда?». Я её очень люблю. А я пока приготовлю чай, и напеку блинов для нашей гостьи. Лариса, Вы любите блины?
   Ну, что я могла ответить этой девочке, которая прямо с порога увидев во мне  «соперницу», тут же начала демонстрировать своё особое отношение с хозяином квартиры.
  Я только посмеялась в душе, и в то же время была огорчена, потому что сегодняшнее соблазнение полковника, ради которого, я надела на себя дорогущее, соблазнительное французское бельё, откладывалось на неопределённое время.
   Катя тем временем внимательно смотрела на меня и ждала ответа, буравя своими глазками всю  с головы до ног.
  Улыбнувшись, и выдержав её взгляд, я как можно приветливее ответила:
 - Конечно, люблю. Как и ты, с творогом. Кто же из русских не любит блинов! – и деланно рассмеялась, чтобы успокоить девочку.
   - Тогда, я побежала на кухню. Да, Виталий Васильевич, ещё у нас есть котлеты, на гарнир рис и гречка, как Вы любите. Если хотите, я их подогрею в микроволновке? – всё это она проговорила очень громко по дороге на кухню,  причём, только для полковника.
   Мы прошли в гостиную, я села на диван, и вытянула ноги.
 - Что устала? – мужчина был сама любезность.
- Есть немного. В основном ноги устали. Но, ничего посижу минут пять, и всё восстановится. А, что это за девочка у тебя в доме, ты мне про неё не говорил, - обратилась я к стоявшему напротив мужчине, внимательно глядя ему в глаза.
   - Прости, просто замотался, забыл. Это Катя, она дочь моего старого друга. Живёт она в Санкт- Петербурге, вот приехала погостить ко мне, и Наташа учит её всяким кулинарным премудростям. Вчера были макароны по-флотски, сегодня видишь блины собственного приготовления.
  Я пойду, помогу ей с ужином, потому что ужасно проголодался, да и ты, судя по всему, последний раз принимала пищу  только в обед. А, ты  пока посиди, отдохни. Где туалет, ванная знаешь, - и Виталий, развернувшись, вышел из комнаты.
   Судя, по его скупым, коротким фразам, полковник «выдал» мне короткую, необходимую информацию. И рассказал далеко не всё.
  Нужно будет дать Курту задание слетать в Санкт-Петербург, и разузнать всё про эту девочку, эта информация может быть мне очень полезной.
  А, пока, скрыв досаду,  нужно улыбаться, есть блинчики, которые не терплю с детства, нахваливать их,  и потом, как дуре, в своём новом сексуальном французском белье, возвращаться на такси домой.
  Впрочем, одну меня полковник ночью на такси не отпустит  и, скорее всего сам отвезёт.
  Ну, что же, так бывает. Такова наша служба. Не всё у разведчиков получается так, как мы планируем, точнее, получается так, как мы не планируем.
  Я  прикрыла глаза, прислушалась к весёлым голосам, доносящимся с кухни, и подумала о том, что, когда он будет меня отвозить домой,  я могла бы  прямо сегодня  пригласить к себе на квартиру.
  Пригласить, устроить там  сногсшибательный стриптиз, от которого он естественно возбудится, и потащит меня в постель.
  Ну, а что дальше? Мне, ведь нужно осмотреть его квартиру, поискать информацию среди бумаг, записей, в компьютере, и среди книг. Его квартиру, а не мою.
  А для этого, я должна оказаться  здесь, в его кровати, и ночью, когда он  крепко уснёт, слава Богу, снотворных средств у нас много, можно будет обследовать всю квартиру, так, чтобы полковник об этом даже  не догадался. Ну, уж это я умею делать мастерски.
  - А вот и мы! – прервал голос Виталия мои размышления. – Блины готовы, вкусные – пальчики оближешь. А к блинам, у меня в холодильнике нашлась баночка чёрной икры и бутылка испанского вина десятилетней выдержки.
     Девочка начала быстро расставлять на стекло журнального столика тарелочки и столовые приборы, а Виталий, с большого подноса две тарелки с блинами, три фужера, бутылку вина с откупоренной пробкой и небольшую хрустальную вазочку с чёрной икрой, в которую была вставлена небольшая серебряная ложечка.
   Я, извинилась, вышла в ванную, помыла руки, ещё раз взглянула на себя в зеркало, подмигнула довольная сама себе и пошла с улыбкой, есть блинчики с икрой.
  Как я и предполагала, после довольно позднего ужина, Виталий вызвал по телефону такси, и повёз меня на нём домой. Остановив машину прямо около дома, он проводил меня до квартиры, поцеловал на прощанье руку, и на прощанье сказал:
 - Мы, наверное, с недельку не увидимся. Прости, служба. Но, как только,  я освобожусь, сразу позвоню тебе. И, ещё,- он секунду помедлил, а потом сказал:
  - Там, на пороге квартиры, я действительно сказал правду – ты, действительно, замечательная женщина. Пока. До встречи, - и развернувшись кругом, он быстро побежал по ступеням вниз.
   Не знаю почему, но после этих слов, моё тело, под французским бельём вдруг запылало жаром, и неожиданно заболел низ живота.
  « Вот только этого ещё не хватало? Ты, что подруга с ума сошла, влюбившись в свой «объект»? Он же много старше тебя, уже взрослый, солидный мужик. А, главное он враг! Нельзя этого забывать! Никак нельзя! Да, он мужик неординарный, военный лётчик, а прекрасно разбирается  в музыке, любит театр, живопись. А сколько разных историй знает. Я уже не говорю о том, как умеет галантно ухаживать» - так ругала и в то же время оправдывала я себя, закрывая за собой дверь в квартиру. А потом просто села на стульчик в прихожей, и неожиданно разрыдалась…
   А утром, всё началось снова. Дала задание Курту, и он вечером улетел в Санкт-Петербуг, а оттуда  электричкой в город Пушкин. За, ужином, я аккуратно выведала фамилию девочки, и место где она жила.
   Теперь оставалось только ждать.
 На душе было неспокойно, срывались все сроки выполнения операции, а тут вдруг эта девочка – дочь друга. И откуда, она свалилась, на мою голову?

   
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..
               
                Часть вторая.

           Глава восемнадцатая. Роман и Елизавета.
               Про разбитую чашку и клей.

                « Быть с человеком после его измены
                - это как пить из грязной чашки.
                Вроде пригодна к применению, а
                пить из неё противно»
   
  Всё у нас с Лизой, началось заново, будто в первый раз. Она вела себя так, как будто не было этих месяцев разлуки, и о Косте даже не вспоминала.
   Наоборот, она всячески демонстрировала мне свою любовь и нежность, особенно в постели, чего раньше я в ней не замечал. Она заботилась обо мне, постоянно покупала новые рубашки, дорогие галстуки и запонки, это было для меня открытием, при этом ни разу за полгода не спросив про мой долг, и о том, как я буду его отдавать.
    А долг у меня был приличный, почти пятьдесят тысяч долларов, и я их должен  был отдать до конца года. Рассчитывать я мог только на свою зарплату, потому что   тех денег, которые Лиза получала на своей работе, едва хватало на её одежду и косметику.
     Я «ужал» все расходы, стал ездить на работу на городском транспорте, и даже бросил курить, но денег всё равно катастрофически не хватало.
  Зато рядом со мной, была моя любимая женщина, самая лучшая из всех живущих на свете женщин! И от этих мыслей, я постоянно парил в облаках.
  Но, в один из дней мне неожиданно позвонил Гарик Тимофеев, который держал автомастерскую.  Именно у него я занял тридцать тысяч под расписку. Позвонил и буквально взмолился, чтобы я вернул ему долг сейчас, потому что  на него «наехала» налоговая инспекция, нашла в бухгалтерии серьёзные финансовые нарушения и теперь, если он срочно не заплатит указанную сумму в банк, то его могут закрыть.
  - Ты, прости старик, что так получилось. Я думал, обойдусь своими имеющимися средствами, но сумма такая, что моих сбережений просто не хватает. Поэтому прошу тебя, выкручивайся, как можешь, но через три дня верни мне деньги. Через три дня! – и Гарик отключил телефон.
  «Ну, что же! Как говориться: хозяин – барин!  В конце концов, деньги его, и дал он мне их на год без всяких процентов, не то, что Берта Новикова, моя однокурсница, владелица салона красоты, под двадцать процентов годовых.
  Однако я  не представлял себе, где могу найти такую сумму за три дня, но Лизе решил ничего не говорить.
   Положение было хуже – некуда. Я знал, если обращусь к отцу, то он непременно поможет мне, у него деньги есть, но после той ссоры из-за Аси, я его больше ни разу не видел, и не звонил ему, понимая, что это бесполезно.
   При наличии такого долга, я никак не мог отправить деньги дочери, но чтобы Ася, ничего плохого не подумала, решил пойти к ней, и всё объяснить.
   Вечером, после работы, я на городском автобусе подъехал к дому, где жила Ася, позвонил ей и договорился встретиться на детской площадке, где она всегда гуляла с Ксюшей.
   Когда я подошёл к площадке, на ней было только две пары: женщина средних лет,  сидевшая на скамеечке и внимательно наблюдавшая за игрой мальчика лет пяти в песочнице, очень похожая на гувернантку, и Ася, в красивом бежевом костюме, стоявшая рядом с песочницей, где играла двухлетняя Ксюша.
   Увидев меня, девочка, лепившая вместе с мальчиком фигуру из песка, подняла голову, и тут же отвернулась занятая «серьёзным» делом, а Ася пошла навстречу.
  - Здравствуй Ася! Хорошо выглядишь! – как мог радушнее выговорил я, и пригласил её на скамеечку напротив песочницы.
  - Здравствуй Рома! Что за проблема у тебя такая, что ты примчался прямо домой ко мне? Обычно, у нас связь через денежные переводы для дочери, а тут.. Видимо, что-то серьёзное. Давай рассказывай! – и она первой присела на скамеечку, чисто женским жестом прикрыв юбкой свои колени.
   Я рассказал о том, что купил квартиру, заплатив половину стоимости, а вторую половину взял в долг у знакомых. О том, что это квартира Лизы, и о том, что я снова с ней, я решил промолчать, да и кому это интересно.
  - Так вот, так получилось, что тот человек, который дал мне  тридцать тысяч долларов в долг, сам оказался в трудном положении, ему срочно понадобились деньги, и он просит в течение трёх дней их вернуть. Я начал собирать понемногу, нужно как-то выкручиваться. Потому и пришёл к тебе, чтобы сказать, что в этом месяце послать тебе деньги не смогу. Ты, как, сможешь без них один месяц обойтись, а? – я посмотрел на её лицо, глаза, внимательно смотревшие на меня, и вдруг испытал огромное чувство стыда, перед этой маленькой, стройной женщиной, за то, что обманул её. А, теперь, за то, что припёрся к ней, с такой просьбой.
  - Обойдусь. Мне ребята наши, если что помогут. Ты, думаешь за три дня найти эти тридцать тысяч долларов, это же около миллиона в рублях, огромная сумма. Кто же тебе их одолжит так просто?- в словах Аси сквозила озабоченность и нежность.
  - Ну, а что мне оставалось делать, скажи? Скитаться по съёмным квартирам? Я итак, после ссоры с отцом долго  жил на частных. И вот теперь решил заиметь свою квартиру, - мои слова звучали как оправдание моему поступку, и аргументировали взятие денег в долг.
  - Мама, мама! Иди сюда, смотри, какую мы, с Никитой лягушку слепили! – раздался из песочницы голос Ксюши, и мы оба, как по команде вскочили и поспешили к песочнице.
  Мальчик продолжал долепливать «лягушку» из песка, а  Ксюша, увидев меня вместе с матерью, очень удивилась.
  - Мама, а это кто? – вопросила звонким голосом она, и уставилась на меня.
  Ася, немного стушевалась, но тут же взяла себя в руки:
 - Это, доченька дядя Рома, он пришёл ко мне по делу. А ну-ка, давай посмотрим, что вы тут, с Никитой налепили, - она присела рядом с песочницей, посмотрела на творение детей, и громко воскликнула:
 - Какие же вы оба молодцы! Отличная лягушка получилась, ну прямо как живая.
  - А мы ещё пароход сможем слепить, - вмешался в разговор мальчик. – Правда, тогда лягушку придётся разломать.
  - Это ничего. Лепите пароход, а мы с Евгенией Фёдоровной потом посмотрим, - Ася поднялась, посмотрела на меня и тихо сказала: - Давай Рома, решай свои дела, а за нас не беспокойся. У нас всё есть, а с голода мы не умрём, я ведь тоже зарплату получаю. Иди! – и она, отвернувшись, снова присела около песочницы.
  Я ещё раз посмотрел на свою дочь, удивительно похожую на Асю, но честно сказать, во мне не шевельнулось никакого отцовского чувства.
  Вот если бы эта дочь была от Лизы - тогда другое дело.. Ну, не было у меня, к ней никаких чувств, не было! И тут я ничего не мог с собой поделать.
   Лиза по-прежнему была в неведении о моих проблемах. Она была сама нежность, как кошечка, далеко и на время спрятавшая свои когти. А, я был просто счастлив, потому что она  находилась рядом и главное, я её очень любил.
   Обзванивать своих друзей и знакомых из дома я не стал, а делал это из своего кабинета, плотно закрыв дверь, чтобы никто не услышал.
  Однако последующие два дня поисков денег, результата не дали, такой суммы, ни у кого не было или просто никто мне их не хотел просто так одалживать.
   Я совсем отчаялся, до срока погашения денег остались сутки, а ничего не получалось.
   Уже уходя вечером после работы из своего кабинета в удручённом состоянии, я вдруг услышал телефонный звонок, и бегом бросился к телефону.
   Звонила Ася.
 - Рома, здравствуй, это я.
 - Здравствуй Ася. Что-то случилось? Ты мне уже сто лет в кабинет не звонила.
 - Нет, ничего не случилось. Просто, нам нужно срочно увидеться. Приезжай к нашему дому, мы с Ксюшей будем тебя ждать.  Всё. Ждём! – и в трубке послышались гудки отбоя.
   Через час, я был на том же месте, где Ксюша лепила лягушку. 
  Она по-прежнему была в песочнице, ещё с двумя девочками, одного с ней возраста.
  Увидев меня, Ася быстро пошла мне навстречу, остановилась в сторонке, и  когда я подошёл к ней, протянула мне небольшой плотный целлофановый пакет чёрного цвета.
  - Вот, возьми.
  - Что это?
  - Это тридцать тысяч долларов, точнее миллион рублей. Но, думаю, ты их на доллары сам сможешь обменять. Я даю их тебе на год, без всякой расписки и без процентов. Всё, иди, решай свои проблемы, и ни о чём не думай. Пока! – и она, развернувшись быстрым шагом, поспешила к песочнице.
   А, я стоял, смотрел ей вслед, сжимая в руках пакет с огромной суммой денег, и думал, как же повезёт тому человеку, который полюбит эту замечательную женщину и кого полюбит она.
  На другой день, отпросившись до обеда с работы, я посетил пять городских обменных пунктов, где продавали валюту, и  обменял деньги на доллары.
  Потом позвонил Гарику и договорился о встрече в кафе. Вечером он с женой приехал на встречу, где я передал ему доллары, забрал расписку, и тепло поблагодарил его за то, что он меня выручил.
   О том, откуда Ася взяла деньги, я даже не думал.
  Она ведь мне их не подарила, а дала в долг на год, и долг по-прежнему висел на мне тяжким бременем.
               
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..
               
                Часть вторая.
                Глава девятнадцатая. Ася.

            Когда женщина обижена, она способна
           на любые поступки, кроме адекватных!..
 
  Сказать, что я была обижена на Романа? Да не то слово! Я ненавидела его всеми фибрами своей души, особенно за то, как он равнодушно относился к  нашей дочери, словно она совсем  и не его.
   Когда он ушёл к Лизе, я вообще хотела повеситься, утопиться или принять большую дозу снотворного, настолько мне было плохо. Спасибо Виталию Васильевичу, он тогда меня здорово поддержал, и ещё спасибо моей любимой доченьке, которую я безумно люблю, потому что в ней, даже маленькой, есть черты Романа, моего первого и любимого мужчины.
   Время - лечит, как говорили умные люди. Вот и я долго ждала, когда оно, это «время» меня вылечит, а болезнь всё не проходила и не проходила.
   Я всё знала о Романе, или почти всё. Моя подружка, Мила Петухова, работавшая под его началом в нашем отделе, постоянно приходила ко мне в гости, приносила Ксюше обновки, нянчилась с ней и наряжала как куклу.
  Она то мне и рассказала о том, что Роман разошёлся с Лизой, и она ушла к Косте. Я Костю хорошо знала, и очень жалела, когда с ним приключилось это недоразумение в нашем отделе. И тогда очень обрадовалась, и даже злорадствовала в душе: так тебе и надо Рома! Так тебе и надо!
  А потом, узнав, что он сначала жил в гостинице, а теперь снимает частную квартиру, даже немного пожалела его.
   Я находилась в декретном отпуске по уходу за ребёнком, немного подрабатывала, но в основном мы жили на те десять тысяч рублей -  алименты, которые Роман ежемесячно присылал мне по почте на дочь.
  Но самым большим подспорьем для нас с Ксюшей был Виталий Василевич. Раз в неделю, или две, исходя их своей возможности, он привозил на своей машине различные продукты, забивал ими холодильник, и требовал, чтобы я хорошо питалась. А, у Ксюши, всегда были самые дорогие молочные смеси, каши, одежда и игрушки.
  Виталий Васильевич, по-прежнему называл меня дочкой, а Ксюшу внученькой, и любил после того, как я её покормлю, часами гулять с ней в парке, давая мне отдохнуть.
   В это время, я познакомилась с Николаем Смысловым, он тогда вместе с Виталием Васильевичем привёз в мою комнату новую мебель.
   А, потом Николай, уже сам привёз мне в квартиру новую кухонную мебель, пришёл с инструментом, всё развесил и расставил по местам. Тогда, мы с ним и познакомились по-настоящему.
   Он частенько забегал к нам, предварительно сообщив о том, что придёт по телефону и, выяснив, что Виталия Васильевича в этот день не будет.
  Мой  бывший свёкор, тоже всегда заранее предупреждал меня о своём приходе по телефону, так что я знала время, когда его не будет у нас с Ксюшей.
  С Николаем мне было интересно, я сразу почувствовала, что нравлюсь ему, но у меня в сердце до сих пор был только один мужчина – мой бывший муж Роман.
   И ещё меня очень удивляло в Николае, то, что он вёл себя, не как настоящий мужчина. Всегда чего-то боялся, чего-то не договаривал, хотя очень много знал и прочитал много книг, в отличие от меня.
   А мне в этот момент, как никогда нужна была мужская поддержка, нужно было, чтобы мой мужчина был всегда рядом со мной, а не приходил раз или два в неделю, предварительно спросив моего разрешения.
   Ненавидя и проклиная в душе своего бывшего мужа, я, молодая женщина интуитивно тянулась к Николаю, и честно сказать его ухаживания  за мной и за Ксюшей, мне льстили, хотя я видела, что с его стороны, это просто дружеские отношения.
   Когда я узнала, что Роман разошёлся с Лизой, то внутри меня, вдруг неожиданно зажёгся фитилёк надежды, и мне страшно захотелось, чтобы он вернулся ко мне.
   Он бы вернулся, а я бы, ни слова не говоря, просто обняла бы его, и.. всё простила. Всё, лишь бы он был  всё время рядом.
   Однако моим мечтам не суждено было сбыться: хоть Роман разошёлся с Лизой, но к нам с Ксюшей не пришёл, а продолжал жить на квартире. А потом снова стал жить с ней в её квартире.
   Меня это известие сначала очень огорчило, но потом, после двух бессонных ночей, я убедила себя, что всё кончено: Романа нужно окончательно забыть и продолжать жить дальше.
  В то утро, я сама позвонила Николаю, на мобильник и, придумав повод, пригласила его к себе в гости.
  Он примчался вечером на своей машине, с огромным букетом цветов, даже не спросив про Виталия Васильевича, и мы с ним, посадив Ксюшу в коляску, отправились гулять в парк.
   Поужинали в кафе, поели мороженое, Ксюша уснула утомлённая длительной прогулкой, а мы с Николаем ещё долго сидели на скамейке возле нашего дома и разговаривали.
  Уехал он, уже после полуночи, и я была счастлива в этот вечер, потому что поняла  - я ему очень нравлюсь, да и я рада всегда его видеть.
  Душа моя, просто разрывалась на части. Воспитанная на  жизни описанной в книгах, которые заставляла нас читать в детском доме, наша учительница литературы Клавдия Петровна, я считала себя немного предательницей по отношению к своему бывшему мужу.
  Да, мужчина может уйти, изменить, полюбить другую женщину, на то он и мужчина.
   А я женщина, мать. И если уж полюбила и вышла замуж, то на всю жизнь, навсегда. И потому,  я должна, несмотря ни на что, любить его, быть ему верной до гроба, и не позволять себе расслабляться и влюбляться в других мужчин.
  Но в то же время, мне нравилось разговаривать с Колей, слушать его, наблюдать за тем, как он ловко, весело и с юмором, управляется с Ксюшей, почти на ходу меняя ей подгузники. Нравились его глаза, губы и непокорные кудрявые волосы, которые он постоянно поправлял руками.
  Но, в душе я всё равно считала себя предательницей, понемногу забывающей свою первую любовь.
   Когда Роман позвонил мне по телефону, и предложил встретиться,  моё сердце от радости чуть не выпрыгнуло из груди, я целый день просто витала в облаках и с нетерпением ждала назначенного часа.
   Однако, увидев озабоченное лицо своего бывшего мужа, я поняла, что встреча со мной, нужна ему по делу. Так, на самом деле и оказалось.
   Выслушав  его проблему, я поняла, что никто ему сейчас не поможет. Ещё живя с ним под одной крышей, я хорошо знала всех его друзей и знакомых, которых можно было по пальцам перечесть из-за его тяжёлого характера.
   И ещё поняла, раз уж он пришёл ко мне, и скрепя сердце честно обо всём рассказал – значит, дело, действительно швах.
   И хорошо понимая это, я решила сама помочь ему. Сразу после нашего разговора  позвонила Виталию Васильевичу и попросила приехать к нам сегодня вечером или завтра.
   Испугавшись моего неожиданного звонка,  бывший свёкор, очень взволнованный через час был уже у нас в квартире.
   Я его успокоила, предложила чаю, и пока он пил, быстро укачала Ксюшу.
   - Виталий Васильевич,  Вы я знаю человек добрый и отзывчивый, поэтому я и позвонила Вам. Скажите, пожалуйста, у Вас есть на книжке деньги?
  - Ася, ну ты же знаешь, что есть, зачем спрашиваешь? Тебе что, деньги нужны? На что? И сколько? – тут же ответил свёкор, делая глоток из чашки.
  - Мне много нужно, целый миллион рублей. Миллион у Вас есть? – продолжала я.
   Он внимательно посмотрел на меня, потом сказал:
  - Даже два, и немного больше. Они у меня в двух разных банках лежат на депозите, так, на всякий случай. А, что случилось то, дочка? Зачем тебе такая сумма вдруг понадобилась?
  « Ну, допустим, не мне, а Вашему сыночку, Виталий Василевич. Это он попал в долговую зависимость, потому что решил не брать кредит в банке, а занять деньги на квартиру у знакомых, которые его сразу же подвели. Вот так».
   Я помолчала немного, а потом, глядя ему прямо в глаза, спросила:
 - Виталий Васильевич, Вы мне верите?
 Мужчина в ответ, молча кивнул головой, а потом добавил:
- Конечно, верю!
- Ну, тогда скажите честно и откровенно, можете ли Вы, ни о чём больше не спрашивая, дать мне в долг на один год миллион рублей, или тридцать тысяч долларов. Через год, я Вам эти деньги верну, даю честное слово.
   Виталий Васильевич секунду помолчал, а потом спросил:
  - Очень нужно?
  - Очень!
 - Ну, тогда завтра вечером, или послезавтра, такую сумму банку нужно заранее заказать, деньги будут у тебя. Но, в рублях, ты уж прости, я человек старой закалки, и в американские доллары не очень верю.
  - Огромное Вам спасибо, я знала, что Вы мне поможете, и верила в Вас! -  я улыбнулась, подошла к нему и поцеловала в щёку.
  Свёкор покраснел как рак, засмущался и сказал:
 - А кто же тебе поможет, если не я. Ведь мы же одна семья! Так ведь?
 - Так!
- Ну, тогда в чём же дело? Раз нужно – значит, нужно! А теперь прости, я пошёл, у меня завтра с утра полёты, спасибо за чай и печенье. Вечером. Я тебе позвоню. Пока!  - и он, выйдя из-за стола, пошёл к выходу.
   Через два дня, в обед, свёкор приехал на машине и передал мне миллион рублей пятитысячными купюрами в двух банковских упаковках, и после его уезда, я сразу позвонила Роману.
   Я отдала ему деньги просто так, без расписки, будучи уверенной, что он через год мне их обязательно вернёт. Отдала, и у меня будто гора свалилась с плеч.
   По его лицу я поняла, что он не ожидал помощи с моей стороны, и чувствовал себя немного «не в своей тарелке». Но, тем не менее, деньги взял, поблагодарил и тут же ушёл.
  После нашей встречи, я окончательно поняла, что он совсем не любит меня, и мы с дочкой совсем для него чужие. Поняла, но, всё равно никак не могла его забыть, и главное, он стал мне сниться, почти каждую ночь.
   Через два дня, после нашей встречи с Романом, у меня в парке вырвал сумку из рук парень на мотороллере промчавшийся мимо. Там были почти все мои деньги, ну и всякие женские мелочи, которые обычно находятся в женских сумках, в том числе и сотовый телефон, который мне подарил Виталий Васильевич.
   Мотороллер, с грабителем быстро промчался по аллее, потом свернул направо в боковую аллею и скрылся из вида, а я от неожиданности и горя, села на скамейку и разревелась так, что всполошила дочь сидевшую в коляске, она, глядя на мои слёзы, тоже заревела в «три ручья».
   Так мы сидели и ревели обе минуты две, пока неожиданно не увидели Николая. Он прекрасно знал, в какое время и где мы с дочкой гуляем, пришёл «на часок», чтобы нас повидать.
  Увидев двух ревущих, как белуги маму и дочь, он сначала немного растерялся, а потом быстро поднял Ксению на руки, прижал к себе, и начал, что-то шептать на ушко.
   И, Ксюша мгновенно успокоилась, а потом и заулыбалась.
  Глядя на неё, тут же успокоилась и я.
  - И, что такое у вас произошло такое страшное, что вы обе заревели, а? – улыбнувшись, спросил Николай, глядя на меня.
  - Что? Что? Да, какой-то подлец, подъехал  справа на мотороллере, вырвал у меня сумку из рук, и умчался. Представляешь, это среди бела дня. В парке, при таком скоплении народа! – громко возмутилась я.
  –  А в сумке все мои деньги, сотовый телефон, косметичка, ну и другие женские мелочи. Так быстро подскочил гад, что я даже среагировать не сумела. Чувствуется опытный ворюга. На голове шлем, мотороллер красного цвета, без номеров, где теперь его найдёшь!
  - Гад, гад! – раздался вдруг тоненький голос дочери сидящей на руках у Николая, и я тут же спохватилась.
  – Ксюша, это плохое слово, не говори его больше, хорошо?
  - Буду, буду! Гад, гад! – повторила девочка, и от этих её слов, нам с Николаем вдруг стало весело и мы дружно рассмеялись.
  - Да, в милицию звонить бесполезно, у них таких краж сотни, так что они вряд ли будут искать его, тем более что ты не можешь описать его лицо, но впредь, нужно быть более осторожной и беречь свою сумку. У меня есть один знакомый опер, я поговорю с ним, расскажу о том, что произошло, может, что и выйдет, не знаю. А пока пошли в салон сотовой связи, и купим тебе новый телефон, тебе без него никак нельзя. Ну, что Ксюша, пойдём покупать маме телефон? – как у взрослой спросил Николай у  моей дочери. И она, обняв его за шею, так же серьёзно ответила:
  - Конечно, пойдём!
  Мы зашли в ближайший салон сотовой связи,  и я выбрала себе дешёвый телефон, той же марки, который был у меня. Но Николай настоял на другом, более современном и навороченном аппарате, который рекомендовала  миловидная продавщица, и который стоил в два раза дороже.
  Он оформил его на своё имя, рассчитался за телефон карточкой и мы вышли из салона очень довольные.  Николай извинившись, посадив Ксюшу в коляску, тут же умчался на службу.
   На другой день, вечером, Николай принёс мне в подарок две красивые дорогие импортные сумки, о которых я даже и мечтать не могла.
  Сумки были: одна бежевого цвета – для лета, а вторая чёрная для зимы. Внутри обоих лежали новенькие косметички и маникюрные наборы.
   Из второй коробки, он выложил на кухонный стол мясо, две курицы, несколько пачек масла,  две бутылки молока, лимоны, яблоки, мандарины и батон хлеба.
  - Это тебе, чтобы ты с голоду не умерла. А сумки - это компенсация за того воришку, пусть живёт и радуется, пока не поймали. Принимай подарки Ася, и ни о чём не думай. Я зарабатываю на своей службе, как и Виталий Васильевич, приличные деньги, а мне их пока некуда тратить.
  У мамы всё есть, я им  с сестрой тоже постоянно помогаю, да они и сами пока крутятся там на земле. Мама работает экономистом на птицефабрике, там же работает  и сестра с мужем.
  Так, неожиданно и откровенно он рассказал мне о своей семье, не упомянув об отце, и мне это очень понравилось.
   Подарки я приняла, тепло поблагодарила Колю, и даже поцеловала в щёку «дружеским поцелуем».
   Он очень обрадовался тому, что мне понравились его подарки, и тут же помыв руки, пошёл на кухню, чтобы приготовить нам ужин.
   Поужинали вместе, потом Николай поиграл с Ксюшей, и уехал к себе на квартиру, « в свою холостяцкую берлогу»  как он её называл.
  Он уехал, мелькнули под окнами фары его машины, а мне вдруг стало очень грустно и одиноко, даже сама не знаю почему.
  Ксюша спала в своей кроватке, посапывая и видя какие-то детские сны, от которых на её лице постоянно появлялась улыбка, а я ещё долго сидела у окна и смотрела на ночной город.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..

                Часть вторая.
          
                Глава двадцатая. Катя Степанова.

               «Мы часто за золото то принимаем
                - что быть им никогда не может».
                Нейах.
 
   Уже две недели я жила в квартире у Виталия Васильевича, отдыхала, ходила вместе с Натальей Матвеевной на рынок, в магазины и мне с каждым днём очень нравилась такая жизнь. Это, не то, что с бабушкой в Пушкине, где я почти все вечера и выходные дни проводила с ней вместе.
    Я её очень любила,  очень переживала, когда она болела и даже боялась, что она может умереть у меня на глазах. Поэтому, честно говоря, очень обрадовалась тому, что появилась тётя  Света – она врач, и если что, всегда может оказать медицинскую помощь моей бабушке, если она ей понадобится.
    Сразу после того, как я познакомилась с Виталием Васильевичем и поняла, что он не мой отец, я решила тут же смыться обратно домой. Но, он был такой добрый, радушный, да и его домработница Наталья Матвеевна мне тоже сразу понравилась, что я решила остаться погостить в его квартире несколько недель. Тем более, что в однокомнатной квартире бабушки Поли, с приездом тёти Светы, мне спать было негде.
   Тут же позвонила бабушке Поле, поговорила с ней, потом с тётей Светой, которая, судя по её голосу, была рада моему отсутствию и сообщила им, что останусь погостить в Пенске некоторое время у друга моего отца.
  - Ну, ты внученька, там не гуляй поздно, веди себя достойно и скромно, - тихим голосом напутствовала меня по телефону моя опекунша. Голос её был таким тихим и слабым, что я даже немного забеспокоилась за её здоровье. Но тётя Света, взяв  телефонную трубку, успокоила меня, сообщив, что «мама приняла таблетку и сейчас чувствует себя хорошо, так что я могу отдыхать свободно».
   С первых же дней, чтобы не чувствовать себя нахлебницей, я начала помогать Наталье Матвеевне по хозяйству, попросила научить меня печь пироги, пиццу и варить холодец, который я очень любила. И, Наталья Матвеевна начала меня учить.
   Мы готовили с ней разные блюда, иногда находя рецепты в Интернете, а потом вечером угощали ими Виталия Васильевича, который всегда хвалил их, и постоянно, к моему большому удовольствию требовал добавки. Наталье Матвеевне, это тоже нравилось, я иногда ловила её внимательный и цепкий взгляд на лице хозяина квартиры, который как бы примерял, не лукавит ли он, когда расхваливает приготовленные нами блюда.
   Однако Виталий Васильевич, всегда был честен и искренен в своих словах и поступках, что придавало нам ещё больше уверенности в своих кулинарных способностях.
   Единственное, что он попросил меня, это ничего не трогать на столе в его кабинете, потому что его вещи и бумаги на столе, лежат так, как должны лежать, и  только он знает, где и что лежит.
  Поэтому в его кабинете наводила порядок Наталья Матвеевна, а я взяла на себя гостиную, где висела огромная люстра из чешского стекла.
   Ровно через неделю, мы решили вместе с ней произвести генеральную уборку в квартире, и мне по моей просьбе досталась именно гостиная.
  Приготовив  мягкую тряпку, я  сначала застелила стол газетами, потом поставила сверху на него табурет, а на табурет таз с тёплой мыльной водой. Так, я мыла светильники в маминой квартире.
   Взяла вторую тряпку намочила её, залезла на стол и стала протирать хрустальные части люстры одну, за одной. Сначала мокрой тряпкой, а потом насухо – другой.
    Я уже почти заканчивала свою работу, когда моё внимание привлекла небольшая чёрная бусинка, с волоском, лежавшая в чаше люстры, так, что её не было видно снизу.
   Я взяла её в руки, внимательно осмотрела, и сразу вспомнила своего одноклассника Сашку Воробьёва, он однажды принёс в класс несколько похожих на эту бусинку вещичек и сказал, что это  миниатюрные подслушивающие устройства, которые он взял из стола у отца, служащего в каком-то спецотделе связи.
   Проверить, как работают эти устройства, мы тогда не смогли, потому что Сашка не знал, как это сделать, но я запомнила их хорошо. И теперь одно из таких устройств было в моих руках.
   Первой  моей мыслью было позвать Наталью Матвеевну, убирающую спальню, но я тут же отбросила её в сторону, решив немного подождать и понаблюдать, потому что я  неожиданно почувствовала себя участницей необычной шпионской истории.
   Я уже знала со слов моего «названного отца», что он полковник военно-воздушных сил, лётчик-испытатель, и его работа связана с разными секретами, поэтому подслушивающее устройство в его квартире могли поставить только нехорошие люди, может даже его враги.
  Сунув устройство в карман шортиков, я домыла люстру, которая при свете засверкала, как звезда на новогодней ёлке в центре Питера.
  Наталья Матвеевна увидев плоды моего труда, тоже похвалила меня, и поэтому поводу, мы, сидя на диване, съели с ней по порции пломбира.
  Целые сутки меня мучили сомнения, я решалась, кому рассказать первому о моей находке Виталию Васильевичу или Наталье Матвеевне и, наконец, решилась.
  Утром за завтраком, когда мы с Натальей Матвеевной остались одни, я аккуратно вытащила из кармана вещицу, которую предварительно вложила в целлофановый пакетик и положила на стол перед домработницей.
   - Что это? – сразу спросила Наталья, но к пакетику не притронулась.
  - Это? Кажется подслушивающее устройство, которое я нашла на люстре, когда мыла её, вот смотрите,- и я, вытащив бусинку из пакетика, протянула Наталье.
   Она внимательно посмотрела на неё, мне показалось даже чересчур внимательно, а потом спросила:
 - А, с чего ты взяла, что это подслушивающее устройство?
 - Я, что дура совсем, что ли? Сейчас век  новых технологий, понимаете! Ну, во-первых, я такие «жучки» видела в кино и в Интернете, а во-вторых, нам в класс их приносил и показывал нам Сашка Воробьёв из нашего класса, его отец работает в какой-то секретной лаборатории связи, так он нам рассказывал. Может, он врал, не знаю, но этот «жучок», похож на те, которые приносил Сашка, это точно.
 Я думаю, нужно будет всё рассказать Виталию Васильевичу о моей странной находке, пусть он сам решит, как поступить. Я думаю, так будет правильно, - высказала я свою мысль.
   Наталья, ещё раз внимательно осмотрела предполагаемый жучок, попробовала его на прочность, потом улыбнулась и сказала:
  - Ну, и фантазёрка же ты Катя. Ну, какие «жучки» могут быть в доме у полковника, лётчика-испытателя, а? Квартира уже давно, кем надо проверена, перепроверена, и если это устройство, а я, честно сказать сомневаюсь, что это подслушивающее устройство, действительно установили, значит так нужно. Поэтому, иди, залезь на стол, и положи его на то место, где оно было, и Виталию Васильевичу, мы ничего говорить не будем. Это будет наш, с тобой секрет, хорошо? И вообще, это, скорее всего, просто старая бусина чёрного жемчуга, и никакое это не подслушивающее устройство. Я думаю именно так.
   Я пошла в гостиную, сняла тапочки, залезла на стол, и положила чёрную бусину на то место, где её взяла. Положила, и забыла, потому что  последующие события заставили меня очень поволноваться.
   В этот же день после обеда, мне позвонила тётя Света, и сказала, что моя бабушка Поля умерла. Умерла тихо, спокойно, прямо во сне.
   Я тут же сообщила об этом Виталию Васильевичу, и он, взяв  на службе десятидневный  отпуск «по личным обстоятельствам», вместе со мной вылетел в Питер. А,  уже оттуда,   электричкой в  город Пушкин, на похороны бабушки.
  Когда я увидела её в гробу маленькую, сухенькую, я даже её сначала не узнала, настолько она изменилась, за эти десять дней, пока меня не было.
   Я долго стояла перед гробом, всё ещё не веря, в то, что теперь не услышу её доброго и нежного голоса, который она никогда на меня не повышала. Не почувствую на себе её ласковых рук, и не услышу музыку Чайковского и Бетховена, в её исполнении на нашем стареньком пианино, сиротливо стоящем в углу комнаты.
   Коренная петербурженка, выходец из дворянской семьи, Полина Григорьевна Акишина, была настоящей аристократкой, что было видно даже по её внешнему виду, и потому, как она одевалась.
   Она и меня, десятилетнюю девочку, приучала к манерам, свойственным выходцам из пансиона благородных девиц. Учила меня, правильно есть, ходить, одеваться, вести себя за столом и в компании, танцевать и играть на пианино, чему, я правда так и не научилась, за те шесть лет, которые прожила рядом с ней.
   На похоронах и на поминках, которые Виталий Васильевич организовал в небольшом кафе, прямо напротив  нашего дома, все наши родные и знакомые обращали на него внимание и гадали, кем же ему приходится умершая бабушка Поля. А, я на  их вопросы не отвечала, и  просто молчала,  очень радуясь тому, что он в эти тяжёлые для меня дни, был рядом со мной и взял, как настоящий мужчина, все заботы на себя.
   Квартиру, как и положено, бабушка завещала тёте Свете, а мне оставила в подарок старинное серебряное колье с серёжками и подлинную картину Левитана, висевшую в нашей комнате. Но, всё это, я могла получить, только, через шесть месяцев, когда завещание вступит в силу.
   Когда нотариус читал завещание, тётя Света сидела, как каменная, но когда услышала про квартиру, впервые улыбнулась, и ласково, почти как  удав на кролика, посмотрела на меня.
   После смерти бабушки Поли, возникла проблема с моим опекунством, но тут уж на высоте оказался мой названный отец. У него, в Питере, оказалось огромное количество знакомых, и благодаря ним, он быстро смог переоформить опекунство надо мной на себя.
   Потом, мы приехали на мою квартиру в Питере, встретились с жильцами, которым мы с бабушкой Полиной сдавали квартиру, и заключили с ними официальный договор на съём квартиры.
  Согласно этому договору, они должны были  теперь ежемесячно оплачивать все мои коммунальные услуги, телефон и электроэнергию, а оставшуюся сумму, в размере восьми тысяч рублей, класть на мой счёт в сберегательной кассе, которым я могла воспользоваться только по достижении восемнадцати лет.
  Договор, мы подписали сроком на один год, так посоветовал Виталий Васильевич.
   Потом, я собрала все  свои вещи в квартире бабушки Полины, тепло попрощалась с тётей Светой и мы, с моим новым опекуном, на такси поехали из Пушкина на аэродром Пулково в Санкт-Петербурге.
               
               НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..         

                Часть вторая.
         
             Глава двадцать первая. Наталья Волгина.

                «Ничего не бывает случайного, всё
                имеет превопричину»
                Зигмунд Фрейд

Когда я увидела в руках у Кати «жучок», я буквально похолодела, но, стараясь не подавать вида, начала тихонько выспрашивать где, и когда она его обнаружила, стараясь одновременно усыпить подозрения ушлой девочки.
   Я сразу поняла, что это такое, и в душе поругала себя за то, что, в первый же день работы в квартире полковника, не просканировала его квартиру на предмет наличия в ней подслушивающей или подсматривающей аппаратуры.
   В тот же вечер, я доложила об этом событии майору, и на другой день, поздно вечером, когда Виталий Васильевич с Катей улетели в Санкт-Петербург на похороны бабушки, ко мне в квартиру под видом сантехников пришли два специалиста с приборами.
  Они, прослушав и исследовав все комнаты буквально сантиметр за сантиметром, обнаружили кроме «жучка» на люстре, найденного Катей, ещё одного в спальне полковника.
   Больше никаких неожиданностей, обнаружено не было и это меня немного успокоило.
    Подсушивающие устройства нашли, но трогать не стали.
  Поздно вечером, уже у меня на квартире, «мой брат» принял решение ничего Долматову не говорить, а начать немедленную проверку всего окружения полковника за последние три месяца.
   И начать, как не странно решили, с проверки, внезапно появившейся «дочки», несмотря на то, что той было всего шестнадцать лет.
   Два сотрудника срочно вылетели в Санкт-Петербург, где со стороны наблюдали похороны Катиной бабушки и хлопоты полковника, одновременно, по крупицам собирая данные о Кате Степановой.
   И тут им неожиданно повезло: паспортистка из ЖЭКа, дородная, пышнотелая женщина, неопределённого возраста, когда капитан Володя Иволгин, стал расспрашивать её о Кате, с кем живёт, кто родители? Неожиданно сказала:
  - Надо же, какая сопля, а ей уже такие мужики интересуются! Вы уже не первые, - и тут же сделав скорбное лицо, добавила:             - Бедная девочка. Вот бабка умерла, и кому она теперь сирота нужна будет? Дочь теперь после похорон, продаст её квартиру, я слышала она её по завещанию, ей оставила, и смоется в свою Сибирь. Лучше бы девчонке-сиротке оставила старая, а то девчонке теперь одна дорога в интернат.
    - Ну, я думаю, государство её на улицу не выбросит, - вставил своё слово Игорь Лунёв.
  - Да знаю я, это государство, хорошо знаю! – резко и зло ответила женщина. – Потому что давно живу на этом свете и двадцать лет работаю в этой должности.
     У нас тут двое деток, вполне обеспеченные, занимающие приличные должности в Питере, старика пенсионера, участника войны из квартиры на улицу по суду выселили. А квартиру тут же продали. И где тогда было это самое государство, а? Ведь он за него свою кровь проливал и, судя по орденам и медалям на его груди, много пролил.
  - Ну, что же в нашей жизни всякое бывает. Но, всё равно это единичные случаи, так ведь? Вы со мной согласны? – высказался капитан, и тут же, как бы невзначай, спросил:
  - Так Вы говорите, что до нас, Катей Степановой ещё кто-то интересовался? И как же Вы, такая опытная паспортистка, не проверив у него, как у нас документов, взяли и всё о ней рассказали совершенно незнакомому человеку? Непорядок!
  - Не надо меня стыдить молодой человек! Пусть даже вы из ФСБ. Я проверила документы. Во-первых, он предъявил мне справку, на бланке Министерства просвещения Российской федерации, где было указано, что он является специалистом за соблюдением норм опеки на территории России.
    А, во-вторых, я попросила его паспорт, внимательно ознакомилась с ним, у меня прекрасная память на паспорта, и когда он ушёл, я записала его данные, вот, - она полезла в ящик стола, вытащила оттуда видавшую виды записную книжку, полистала её и протянула офицерам.

  «Вадим Иванович Сафронов, 1972 года рождения, прописан город Пенск, улица Лавровая 12» - быстро прочитал капитан.
  - Ну, какой же Вы  молодец! – прочитав запись, воскликнул он, не скрывая радости!       - Простите, как Вас, по имени  - отчеству?
  - Капитолина Ивановна, - быстро ответила зардевшая от похвалы женщина.
  -  Да Вы, просто молодчик, Капитолина Ивановна! И, теперь, если можете, расскажите нам всё, что интересовало этого Вадима Ивановича из Пенска и как можно подробнее опишите его внешность.
   Когда мои помощники вернулись из северной столицы, то в руках у них оказался фото-робот Вадима Ивановича Сафронова и его адрес. Дальше, ребятам не стоило большого труда, чтобы установить его местожительства и место работы.
   Сафронов, был немедленно взят под наблюдение, и началась его разработка.
  Срочно были затребованы данные из Владивостока, города, из которого он прибыл в Пенск, его роде занятий и так далее..
  Всё это время дом и квартира полковника Долматова находились под круглосуточным наблюдением контрразведки, и я, работая в квартире, уже не чувствовала себя ненужной.
  Катя вернулась после похорон бабушки немного притихшая и очень повзрослевшая. Теперь она жила в доме у Довлатова, вполне официально, потому что он был её опекуном, и я точно знала, что она не его дочь.
    Для этого, используя современные методы экспертизы, мы провели, на всякий случай, анализ ДНК.
    И ещё, я заметила, как изменился полковник, когда Катя стала  жить у него в квартире: он стал чаще бывать дома, любил гулять с девочкой по городу и даже познакомил её со своей бывшей невесткой Асей и его внучкой Ксюшей.
   Довлатов тут же  временно прописал Катю в своей квартире, сходил с ней в близлежащую школу и тут же устроил её для дальнейшей учёбы. И ещё, он взял фотографию матери Катерины, на которой он был снят вместе с ней, отнёс в свою фотолабораторию, и ребята, по его просьбе увеличили её, вставили в рамку, и теперь эта фотография висела над кроватью, где спала девочка.
   А моя группа, тем временем продолжала заниматься Вадимом Сафроновым, и тут неожиданно всплыли интересные факты.
  Оказалось, что во Владивосток, Сафронов прибыл из города Воронежа, а до этого жил и работал в Казахстане, будучи гражданином Российской федерации.
   Проработав юрисконсультом на судоремонтном заводе Владивостока, он уволился по собственному желанию и полгода назад прибыл в Пенск. Снял здесь квартиру, прописался, устроился на работу. Ни, в чём подозрительном пока замечен не был.
  Наблюдение за ним, тоже ничего не дало, всё как у обычного холостого мужчины: работа, дом, пивной бар, выезды на природу, случайные знакомства с девушками, но без постели.
  Однако майор Андреев, своим чутьём  контрразведчика чувствовал, что этого субъекта, никак нельзя оставлять без внимания.
   Уже было установлено, что это именно он приезжал в город Пушкин и интересовался у паспортистки Екатериной Степановой. Когда ей предъявили тайно сделанную фотографию Сафронова, она тут же его узнала.
   - Так, капитан, завтра вылетаешь во Владивосток, и выясняешь всё до мелочей об этом самом «специалисте», интересующемся девушкой Катей. А ты, Лунёв, продолжай наблюдение за Сафроновым, его домом, а главное за квартирой Долматова. Ясно?
  - Так, точно! – чётко ответили оба офицера и встали.
  - Ну, тогда вперёд ребята, за дело.
  Капитан Иволгин, был опытным контрразведчиком и, пробыв во Владивостоке неделю, узнал интересные вещи: оказывается  при убытии из Владивостока, после своего увольнения, Вадим Сафронов оформил у нотариуса доверенность на автомобиль «Тойота - Ниссан» принадлежавший ранее умершему капитану первого ранга в отставке – Симыгину Григорию Васильевичу.
  А дала ему эту доверенность вдова Симыгина – Лариса Петровна Симыгина, после смерти управлявшая почти полгода  машиной умершего мужа.
   Путём скрупулезной и кропотливой работы сотрудников ФСБ, удалось установить, что эта же машина и сейчас находится у Сафронова, хотя зарегистрирована уже под другим номером, значит, он её своим ходом перегнал её сюда в Пенск.
   Тогда, впервые фамилия  Симыгиной, попала в поле зрения контрразведчиков, и никто, даже я, представить себе не могли, что она находится рядом, и я  даже её один раз видела в театре с Виталием Васильевичем.
  Мы даже не предполагали тогда, насколько близко  иностранная разведка подобралась  тогда к Долматову, и какая ему угрожает опасность.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..

                Часть вторая.
   
        Глава двадцать вторая. Не обижайте тех, кто вас любит..
               
                «Любовный треугольник – это соглашение
                сторон, при попустительстве углов»
                В. Сумбатов.

Моё счастливая, «семейная» жизнь закончилась в одночасье, и  произошло это в тот день, когда  Лиза не вернулась с работы домой.
  Она иногда на час-два задерживалась на работе, говорила, что у неё какие-то неоконченные дела и потому я, вернувшись, домой и, не обнаружив жену дома, сначала не очень волновался.
  Переодевшись в домашние джинсы и майку, я прошёл на кухню, открыл холодильник и начал думать, что бы приготовить нам на ужин.
  В морозильной камере нашёл несколько замороженных фаршированных болгарских перцев – моё любимое блюдо, достал его и положил на тарелку пять штук, чтобы растаяли.
   Потом прошёл в гостиную и, усевшись в кресло начал читать журнал «Эксперт», который купил по дороге домой.
   Увлёкся чтением, и не заметил, как прошло почти полтора часа.
   Лизы всё не было, не было от неё и  обычного звонка, которым она сообщала, что задерживается на работе.
  Я немного заволновался и позвонил ей на сотовый, однако голос в трубке мне ответил: что « абонент выключен или находится вне зоны доступа сети».
   - И где это она может находиться вне доступа сети в это время? – задал я сам себе вопрос, и в это же время мой телефон звякнул, и я открыв его прочитал СМСку.
    «Рома, прости меня и не ищи. Я, наверное, непорядочная, порочная и непостоянная женщина, но я его люблю. Костя сейчас очень во мне нуждается, и я ухожу к нему. За меня не беспокойся, и прости, если сможешь. И знаешь: лучше быть неверной, чем верной против воли. Я это, наконец поняла. Целую.
   Твоя легкомысленная жена Лиза».
 Я несколько раз перечитал послание Лизы, сел на диван и задумался.
  Мне на ум сразу пришли строки из одной замечательной английской книги:
«.. Бросивший однажды – будет брошен. Пусть ни сразу, пусть гораздо позже. Но поступок будет возвращён. Не простивший, будет не прощён. Обманувший - будет сам обманут, никуда деянья не канут. Бумерангом будущее бьёт – всё твоё тебе же отдаёт».
   Замечательные слова, и главное они вовремя пришли мне на ум, как раз по ситуации.
   Из опыта своей не так уж длинной жизни я хорошо знал, что романы не имеют перспективы, если партнёры не равны. Или сильный покидает слабого от скуки и потери уважения. Есть ещё и другой вариант – слабый осознаёт своё ничтожество и уходит, понимая, что ловить нечего. Третьего не дано, это факт.
  И теперь, я должен был признать, что Лиза сильнее меня, а я просто слабак, раз позволил ей так поступить со мной. Хорошо хоть при квартире остался.
    Так в раздумье, я достал из бара бутылку дагестанского коньяка, бокал, налил его почти до краёв, выпил и снова задумался.
   Вот тогда, в это вечер, я впервые подумал, почему я влюбился в эту порочную, лживую и неискреннюю женщину? Потому что она красивая? Нет, в красоту не влюбляются. Я влюбился в её тонкие запястья, вечно вьющиеся волосы, ямочку между ключицами, маленькую родинку над губой и маленький шрамик над бровью, память детства. Я не влюбился, а просто ХОТЕЛ ЕЁ и всё, Чистая физика..
   Выпитый коньяк немного притупил мою боль, но заставил мозг интенсивнее размышлять. И, честно сказать, все эти размышления были совсем не мою пользу.
  Ведь в отношениях вы получаете то же, что отдаёте. Не надейтесь, что в ответ на капризы, обвинения и оскорбления, вы получите улыбки, объятия и признания в любви. Если вы хотите понимания, постарайтесь понять сами. ВСЁ ВОЗВРАЩАЕТСЯ - это простая формула, которая работает во все времена. Поэтому, никогда не обижайте тех, кто вас любит. Никогда!
  И ещё нужно помнить, что дорогу осилит идущий. И победит лишь тот, кто борется. Ничто не вечно под луной. Нужно помнить, что неприятности рано или поздно кончатся. Да, в жизни вообще всякое случается. Не нужно всё принимать так близко к сердцу. Нужно всегда сохранять железное спокойствие. Пока ты жив – ты ещё не побеждён – так учил меня отец. И ещё, пока сохраняешь трезвый ум – ты ещё не проиграл. И пока есть цель в жизни – ты не повержен.
   - Да уж, трезвый ум у меня сегодня, - я посмотрел на бутылку, конька осталась немного на самом донышке, и мне вдруг страшно захотелось спать.
  Прямо в одежде  я завалился на диван, мечтая тут же уснуть и забыться, однако даже выпитый коньяк не дал мне сразу уснуть. Я закрыл глаза, и тут же передо мною явилось лицо отца, которого я давно не видел, ровно с тех пор, как он прогнал меня из дома из-за Аси. Вспомнил наши длинные вечерние дискуссии о жизни, о любви, о предательстве и прощении.
   «Всё в этой жизни является временным, - часто повторял мне он, с самого раннего детства. – Всегда, когда идёт дождь, ты знаешь, что он скоро обязательно закончится. Каждый раз, когда тебе причиняют боль, рана  рано или поздно заживает. После темноты, всегда появляется свет – об этом нам постоянно напоминает утро, но, тем не менее, нам кажется, что ночь продлится всегда. Но этого не будет. Потому что ничего не длится вечно.
    Таким образом, если сейчас у тебя всё хорошо, наслаждайся этим. Но это тоже не будет длиться вечно. Если всё плохо, не волнуйся, потому что это тоже, не будет длиться вечно.
    То, что что-то беспокоит тебя, не означает, что ты не можешь улыбнуться. То, что жизнь нелегка в данный момент, совсем не означает, что ты не можешь смеяться и шутить.
    Каждый момент даёт нам новое начало и новое окончание. Каждую секунду мы получаем второй шанс. Просто используй его, и всё».
   Отец повторял это много раз, и  мама, даже сердилась на него за эти нравоучения, она считала, что они не принесут мне никакой пользы в жизни.
    Мама считала, что главным смыслом жизни, является богатство и конечно хорошее образование, и чтобы всё это получить, нужно упереться рогом как баран, и карабкаться наверх. Вот моя сестрёнка, следуя маминому совету, уже получает второе образование в Оксфорде.
 И ещё он любил повторять, но это было уже тогда, когда я учился в институте: «Если  друзья или подруги от тебя уходят – отпускай! Потому что судьба исключает лишних. Это совсем не значит, что они плохие, или ты плохой. Это значит, что их роль в твоей жизни уже сыграна, точка».
  Вспомнив эти  отцовские слова, я подумал: значит согласно папиной теории, если Лизка меня предала, значит, мне отчаиваться не надо, так?
    Как бы не было тяжело, нужно помнить: это сама вершительница-судьба просто убрала её из моей жизни. Убрала лишнее – не моё.
   А что же делать, если я, её до сих пор люблю? Люблю так, как никого до этого не любил. Никогда. Люблю со всеми её недостатками, с её строптивым характером и непостоянством. Просто люблю и всё.
   Как там писал, мой любимый поэт Эдуард Асадов:
            - В женщине качеств – полным, полно:
              Хитрость, любовь, красота, веселье.
               Женщина в сущности – то же вино:
                Пить хорошо. Тяжело похмелье.
  - Да, уж! Похмелье завтра будет действительно тяжёлое, - сказал я сам себе.
  Потом прикрыл глаза, и мгновенно уснул.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ            

                Часть вторая.
            
                Глава двадцать третья. Ася.

               «У нас всегда есть секунда, чтобы всё
                испортить, но не хватит и целой
                вечности чтобы что-то исправить»
 
   После встречи с Романом, жизнь моя почти не изменилась, с утерей денег я выкрутилась, хотя пришлось немного ужать свои аппетиты, но от денег, которые предложил Николай, я категорически отказалась, Он и так потратил на меня уйму денег, купив новый телефон и две женские сумки взамен похищенной. Теперь я была острожной,  гуляя с дочкой в парке, крепко держала сумку, и ещё, никогда не носила с собой всю свою наличность.
  Но однажды произошло событие, которое заставило меня забыть об этой предосторожности.
   Утром после завтрака, я вышла с дочерью из подъезда, посадила Ксюшу в коляску и направилась в сторону парка, место, где мы всегда с ней гуляли.
   Навстречу мне шла Нина Астафьева, моя соседка, с сумкой полной продуктов.
  - Здравствуйте милые девушки,- улыбнувшись, поздоровалась она с нами. В ответ, моя дочь, по взрослому ей ответила:
 - Пйивет, тётя Нина. А мы с мамой в пак гулять пошли, вот!
  - Какие же вы молодцы! А, я вот уже в магазин сходила, продуктов набрала на всю семью. Эту неделю во вторую смену работаю, так что нужно моим мужикам на ужин котлет нажарить. Кстати, Ася, тут тебя один парень спрашивал. Он ещё на мотороллере ездит. Не знаешь такого?
  - И знать не хочу,- зло  ответила я. - Ты, наверное, слышала, что у меня три недели назад какой-то га.., - я осеклась на полуслове глядя на хитрющие глаза Ксюши, внимательно слушающей наш разговор.
  - Га-врош, какой-то! Подскочил на мотороллере, сдёрнул с плеча сумку и умчался.
 А там все деньги,  телефон, косметичка, представляешь?
Хорошо, хоть документы все я в тот день дома оставила. Так, что пусть они теперь подавятся моими украденными деньгами и сумкой с телефоном тоже. Ладно, Нина, мы пошли, у нас плановая трёхчасовая прогулка, пока тепло. Потом, короче будет, - и я покатила коляску  по тротуару в сторону парка.
   На «нашей скамейке» сидела моя знакомая Надежда, с дочкой Соней, которая была на полгода старше Ксюши.
   Увидев нас, Сонечка радостно захлопала в ладоши, а потом громко, по-взрослому сказала:
  - Видишь, мама, Ксюша пришла, а ты не верила, - и она радостно побежала  нам навстречу.
  Я  помогла Ксюше вылезти из коляски, дала пакет с игрушками, и девочки тут же побежали на зелёную траву, красиво покрывающую площадку под деревьями.
  - Здравствуй Надя, смотри, как эти подружки-хохотушки сдружились. Моя, тоже рвётся в парк, - я поздоровалась с молодой мамой и села рядом на скамейку, постоянно держа в поле зрения играющих на травке детей.
  - Здравствуй Ася. Ты представляешь, эта коза, встала сегодня в семь утра, и начала одеваться, чтобы идти сюда гулять. Как я её не уговаривала, что ещё рано, что Ксюша ещё спит, она всё равно рвалась сюда. Мы тут уже полтора часа сидим, вас с Ксюшей ждём. Такие вот дела, подруга! – засмеялась Надежда.
  - Упрямая, вся в папу. Тот тоже, как упрётся, ни за что не сдвинешь и не переспоришь. Они у меня оба «овны» по гороскопу. Кошмар. А твой муж, кто по гороскопу? – задала вопрос соседка.
  - Мой то? – я, на секунду задумалась, а потом сказала: - Он «водолей», а Ксюша - «рыба».
  Я сказала об этом про так, наобум, потому что, действительно не знала, кто Роман по гороскопу. Забыла, или просто стала забывать.
  Пока мы беседовали, к нашей скамейке подошёл молодой парень, в ветровке, со шлемом в  одной руке, а во второй он держал, какую-то коробку, похожую  по форме, на коробку от ноутбука, который мне подарил на день рождения мой бывший тесть.
   Парень остановился возле нас, внимательно посмотрел на нас обоих, потом спросил:
 - Кто из вас Ася?
 - Ну, я? А что тебе надо от меня?
 - Тут такое дело,- парень слегка замялся. –  Наши ребята тут недавно у тебя сумку тырснули. Клянусь, это  не я  сделал, а один из моих друзей. А потом, умные люди нам подсказали, что так делать нельзя, потому что ты наша, детдомовская, а у своих воровать запакость, это уже крысятничество, ты сама  знаешь.
 Так вот, того парня мы наказали, а я пришёл сюда, чтобы извиниться перед тобой за него и сказать, что ты теперь под нашей защитой, и никто никогда тебя в этом районе не тронет. Сумку твою тот парень скинул в мусорный контейнер,  телефон продал одному ханыге, а тот его тут пропил, так что мы его не смогли найти.
   Здесь в коробке новая сумка и телефон, возьми и не обижайся на «бедных студентов» промышляющих такими делами. Как можно  студенту жить на стипендию в тысячу рублей в месяц, если у него нет родителей, и ему никто не помогает. Вот пацаны и бесятся, обирают «лохов» как они говорят. Я даже не знал, что они мой мотороллер для этой цели используют, сказали, что хотят девушек покатать, вот я и дал им его. А они, оказывается молодых женщин и девчонок грабят паразиты и считают это дело совсем не зазорным для себя.
  Ещё раз прошу их простить, и теперь ни о чём не беспокоиться, больше они к тебе не подойдут.
  - Что, будут в другом районе сумке тащить, да? – зло ответила я  парню, глядя прямо в глаза.
  - Не знаю! Может и будут? Я, во всяком случае, их обоих из числа своих друзей вычеркнул, это точно. Возьми сумку, и прости их ещё раз, если сможешь. На, возьми, - он, протянул мне коробку, а сам развернулся и медленно пошёл по аллее.
   Я тут же открыла её: там лежала недорогая  женская сумка по цвету очень похожая на мою, и коробочка с новым сотовым телефоном.
   Надя, с любопытством наблюдавшая эту сцену и слышавшая весь наш разговор с парнем, когда он отошёл на приличное расстояние, удивлённо воскликнула:
- Ну, ни фига ж себе! Первый раз вижу, чтобы воры похищенное имущество хозяину возвращали. Кому рассказать не поверит. Я, грешным делом думала он шутит, и немного испугалась за тебя, когда ты коробку приняла, подумала, а вдруг там бомба. А там новая сумка с телефоном. Просто чудеса, да и только.
  - Да уж, чудеса! Я честно сказать, и сама такого поворота дела не ожидала. И даже не рассчитывала, что мне когда-то мою сумку найдут, да и телефон тоже.
   Когда я вечером рассказала об этом Николаю и показала  ему сумку с телефоном, он лукаво улыбнулся и сказал:
 - Видишь Асенька, как всё хорошо получилось! Воришка всё осознал, застыдился, раскаялся и пришёл к тебе с повинной. Скорее, сам прийти испугался, или не смог, по причине болезни, а послал своего друга, именно с ним ты и говорила. Теперь у тебя, зато аж целых три сумки и два телефона, - он взял в руки коробочку, открыл её, посмотрел и добавил:
 - Могли бы и покруче телефончик купить варяги. Ну, ладно, с паршивой овцы, хоть шерсти клок!
   Я внимательно посмотрела на него, и вдруг поняла, что всё, что произошло сегодня, без участия Коли не обошлось, и от этой мысли мне вдруг стало легко и весело.
   Накануне вечером, я, лёжа в постели, читала стихи замечательного поэта Омара Хайяма, и мне очень понравились его слова о том, что: Никогда не надо идти назад. Потому что возвращаться нет уже смысла. Даже если там те же глаза, в которых тонули мысли.
   Я не запомнила их дословно, но дальше, кажется, было так: « ..Даже, если тянет туда, где ещё всё было так мило, не иди  ты туда никогда, забудь, навсегда, что было. Те же люди в прошлом живут, что любить обещали всегда. Если вспомнил ты это - забудь, не иди ты туда никогда. Не верь им, он для тебя чужие, ведь когда-то ушли от тебя. Они веру в душе убили, в любовь, в людей и в себя. Живи просто тем, что живёшь, и хоть жизнь похожа на ад, смотри всегда только вперёд. Никогда не иди назад».
  - Ну, как же не идти, как? Если я до сих пор люблю его, и помню все мгновения нашей жизни, от первой встречи, до последней. Как это всё забыть?
  Вижу, что я Коле очень нравлюсь, и он тоже ко мне неравнодушен, а уж дочка, в нём вообще души не чает. Но, Коля, это не Роман. Если бы он вдруг появился на пороге моей квартиры и позвал меня за собой, я бы бросила всё на свете и, схватив Ксюшу в охапку, сломя голову помчалась за ним, хоть в огонь, хоть в воду.
   Хотя, возможно, Хайям и прав. Не надо возвращаться к прошлому, к тому, кто тебя предал. И ещё, я думаю, что в нашей жизни, обязательно должны быть паузы. Такие дырки, когда с нами ничего не происходит. Когда мы просто сидим и смотрим на мир, а мир смотрит на нас.
  А предательство Романа? Что это такое на самом деле? По-моему, предательство – это просто боль, как ты её не назови. Нет, не обиды, потому что, обижаться глупо, ни злости, потому что это пустая трата сил.. Одна щемящая боль, и ничего больше!
  Сомнения раздирали мою душу и сердце, но Роман не звонил и не появлялся, а Николай был рядом, и я решилась, наконец, сказав себе:
  - Всё девушка хватит. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Подумай о себе, о дочери – ей нужен отец, и лучше Николая отца не придумаешь. И главное, он любит тебя!
  Приняв решение, я всё-таки решила честно и откровенно рассказать о наших отношениях с Николаем, с моим бывшим тестем, когда он  придёт навестить свою внучку.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..            

                Часть вторая.
          
                Глава двадцать четвёртая. Опекун.
               
                «Не ждите идеальный момент..
                возьмите момент, и сделайте его   
                совершенным».

Когда Катя сообщила мне о смерти бабушки, я мгновенно принял решение и сразу же позвонил своему начальнику с просьбой предоставить мне десятидневный отпуск по личным обстоятельствам. Генерал, попытался выведать у меня, что случилось, но я в подробности вдаваться не стал, а сказал, что всё объясню, когда прилечу из Питера.
   Я тут же написал рапорт, потом завёз его на службу и мы с Катей, тут же вылетели в Санкт-Петербург, чтобы успеть на похороны Полины Григорьевны.
   Похороны организовала через похоронное бюро её дочь Светлана, которая до конца была с матерью, и её муж – Игорь, прилетевший на похороны тёщи из Иркутска.
   Видя скромный быт этих людей, я решил сам организовать поминки бабушки Поли, для чего договорился с кафе, недалеко от дома покойной. После похорон, мы все поехали туда. Кроме родных: дочери с мужем и внучки, на  похороны и поминки пришли ещё три подруги покойной. Все они были одних лет м Полиной Григорьевной, но ещё крепкие и шустрые.
  Они то и сказали много тёплых слов о своей  умершей подруге – Полине Григорьевне Акишиной, участнице войны, снайпере, имеющей пять боевых наград. А потом, как и все мы, выпили, как и полагается по русскому обычаю, по три чарки водки «за упокой души рабы Божьей Полины»
   Всех, конечно интересовало кто я такой, и почему принимаю участие в похоронах, но из тактичности, никто не задал мне ни одного вопроса, а Катя молчала, как партизан.
 Потом, на другой день читали завещание бабушки Поли, и я очень обрадовался, что по её  завещанию эта квартира доставалась её дочери Светлане. Та, всё время, до того момента, как нотариус зачитал завещание покойной, была не в настроении, и только когда услышала, что мать завещала ей эту квартиру, впервые улыбнулась и повеселела.
   Кате в наследство от бабушки досталось старинное серебряное  колье с серёжками и картина Левитана. Как я потом узнал, это был подлинник, и он стоил гораздо больше чем сама квартира.
   Квартиру пока решено было опечатать, и сдать под охрану милиции. Пока, в ней оставалось всё, как было при жизни покойной.
      Владеть завещанным имуществом все могли только через полгода, когда завещание вступит в силу.
  Переоформить опекунство над Катей, минуя лишние бюрократические препоны, мне помог, мой бывший товарищ по службе,  бывший лётчик, подполковник запаса – Сергей Кочетов. Он был коренным питерцем, и после увольнения в запас, работал в должности начальника отдела социальной защиты Ленинградской области.
   Когда я пришёл к нему прямо в кабинет с двумя бутылками армянского коньяка, он очень  мне обрадовался, и тут же дал команду секретарше, чтобы приготовила «что-нибудь закусить».
    За разговорами и воспоминаниями, мы выпили обе бутылки коньяка. Потом Серёга  кому-то позвонил, переговорил, взял ручку и записал мне на обратной стороне своей визитки адрес и телефон, куда я должен обратиться. По указанному адресу мне на другой день, даже не взглянув на паспорт, а только на визитку Кочетова, оформили документы на опекунство над шестнадцатилетней Екатериной Витальевной Степановой, вплоть до её совершеннолетия.
   Потом вместе с Катей, мне пришлось серьёзно поговорить с жильцами, которым Полина Григорьевна сдавала  её комнату в Санкт-Петербурге.
   Мы сходили с хозяином семейства снимающим квартиру к нотариусу, и подписали вместе с Катей официальный договор на сдачу её квартиры.
   Там мы указали способ оплаты за коммунальные услуги, электроэнергию и телефон. А, сумму, оставшуюся после оплаты, в размере восьми тысяч рублей было решено класть ежемесячно на расчётный счёт Кати, но воспользоваться этими деньгами, она сможет только, когда ей исполнится восемнадцать лет.
  Мы взяли из квартиры почти все вещи Кати, её альбомы, игрушки и тетради, всего вещей набралось на два приличных чемодана.
  Глядя на одежду и обувь, которую складывала в чемодан Катя, я честно сказать, с удовольствием её бы сразу выбросил, насколько она была дешёвой и бедной, но не хотел обижать девочку.
   За эти дни, что мы провели с ней, вместе живя в гостинице, а потом, гуляя по Питеру, мы  очень сдружились и я уже прикипел к ней и душой и сердцем, как к родной дочери. Поэтому молча пёр на аэродром Пулково, два тяжеленных чемодана, оставшихся у Полины Григорьевны, видимо ещё со времён СССР.
   О Ларисе, я в эти дни даже не вспоминал, весь поглощённый заботами о девочке, так внезапно свалившейся мне на голову.
   Но, как только  мы утром  прилетели в Пенск и вошли в квартиру, тут же раздался её звонок.
   С тревогой в голосе, Лариса поинтересовалась, куда я так внезапно исчез, почему ей не звоню, потому что она очень за меня беспокоится, зная мою рискованную профессию.
    Мне, как мужчине это конечно очень польстило. Я, честно сказать, уже отвык, чтобы обо мне беспокоились и переживали за меня, больше мне самому приходилось это делать. И выслушав взволнованный голос молодой женщины, я  тут же, пообещал ей на другой  день встретиться, и всё подробно рассказать.
   Когда я рассказал моей домоправительнице, о том, что Катя теперь будет постоянно жить у нас как полноправный член семьи, и я теперь её опекун, она очень обрадовалась и, подхватив оба чемодана с вещами девочки, тут же потянула её туда для того, чтобы они могли наедине оговорить эту новость.
   А я сразу же рванул на службу, где меня ждал неприятный сюрприз,  подошло время проведения моего планового углубленного медосмотра, которого, мы лётчики, всегда очень боимся и, о котором я совсем забыл за событиями последних дней.
   Боимся мы этой процедуры потому, что малейшее отклонение медицинских показателей от нормы, при углубленном медосмотре, обязательно повлечёт за собой стационарное лечение в лаборатории авиационной медицины при военном госпитале, потом  пребывание в профилактории и санатории. Значит, от лётной работы, ты отстраняешься месяца на два, а то и больше. А, бывало так, что одна маленькая простуда, перенесённая на ногах, приводила к тому, что лётчика вообще списывали с лётной работы по здоровью.
   Я явился в кабинет к генералу, коротко доложил ему о причине поездки, и сообщил также о том, что оформил опекунство над шестнадцатилетней сиротой из Санкт-Петербурга.
   Мой старый друг внимательно и недоверчиво выслушал всё, а потом прямо в лоб спросил:
- Виталий, это что твоя дочь? Тогда почему я, ничего о ней не знаю? Я же твой лучший друг?
  Я, в ответ только рассмеялся.
 - Да нет, не дочь Коля! Это на сто процентов! Просто так получилось, что мы с её матерью были когда-то знакомы, да и ты Николай её тоже должен был помнить, это было в Ле –Бурже в 1990году. Я тогда был капитаном, а ты уже майором, и вы демонстрировали тогда там  наш ИЛ-76Д, а я СУ-27. Помнишь?
    Генерал немного помолчал, потом сказал:      - Нет, Виталий, не помню! Сколько их этих показов уже было и во Франции, и в Англии, и у нас, не сосчитать. Так ты говоришь, она там была, эта женщина мать девочки?
  - Да, её звали Лидия Степанова, она была стюардессой и прилетела на выставку из Санкт-Петербурга на гражданском борту. А потом, в течение двадцати дней они вдвоём с подругой обслуживали делегации, которые приходили в наш импровизированный пресс-центр, который мы организовали в салоне «Руслана». Угощали русским чаем, тульскими пряниками и алтайским мёдом.
  - Что-то такое припоминаю, но лиц не помню совсем, хоть убей. Наверное, старым становлюсь, через пару лет уже шестьдесят стукнет.
  - Ну, вот. Нас тогда с этой Лидой, её матерью, какой-то фотокорреспондент, сфотографировал вместе. А дочка, увидев эту нашу совместную фотографию, решила, что я, её отец, потому что мама сказала ей, что её отец лётчик, и она его очень любила. Подросла и поехала меня искать.
   А потом  эта Лида погибла, при пожаре на борту, а дочь осталась одна, и воспитывалась у бабушки, которая недавно умерла, и мы с ней ездили её хоронить. Так что теперь я её опекун до восемнадцати лет, и она живёт в моей квартире, как дочь. Такие вот дела дружище.
   - Да, история интересная. Ну, ты молодец, правильно поступил. Не гоже одному, бирюком жить. Кстати, мне тут случайно рассказали, что твой Ромка купил себе квартиру, но живёт в ней один, потому что его Лиза опять ушла от него. Ты бы встретился с ним, поговорил. Он, всё-таки твой сын, твоя кровь. Ну, что поделаешь, раз ему, как и тебе, такая непорядочная баба попалась, сам знаешь, скольким настоящим мужикам, эти бабы- стервы, жизнь и карьеру поломали. Ну, хорошо, ты сильный мужик, а Сашка Анисимов, после развода с женой даже в петлю полез, пришлось списать его с лётной работы. А, какой лётчик бы? Ас!
   Ладно, дружище, я очень рад, что у тебя всё хорошо, давай быстренько проходи комиссию, работы у нас непочатый край – страна требует новые самолёты! А, с Ромкой, всё же встреться! Пересиль себя, у него ведь кроме тебя тоже никого нет, как и у этой девочки, над которой ты взял опекунство.
  Генерал протянул мне подписанное им направление на медосмотр, и я, попрощавшись с ним, вышел из кабинета, решив сегодня же встретиться с Романом и поговорить с ним. Да, и к Асе тоже надо было съездить, потому что я ужасно соскучился по внучке, накупив ей там, в Питере кучу подарков.
   Придя к себе в кабинет, я тут же набрал номер сына, и он мгновенно ответил, словно ждал этого звонка.
  - Рома, привет, это я. Нужно встретиться поговорить. Как ты смотришь на то, чтобы прийти к нам вечером на ужин. Я тут, домработницу нанял, она отличный борщ готовит. Давай приходи часикам к девятнадцати. Там тебя ещё и сюрприз ждёт.
  - Здравствуй папа. Очень рад тебя слышать. Раз приглашаешь, то приду. А, что за сюрприз? Ты, что женился?
   - Да нет, не угадал. А сюрприз, на то он и сюрприз, чтобы был неожиданностью. Приходи вечером, узнаешь.
  - Хорошо, буду обязательно, - в голосе сына почувствовалось облегчение, он видимо не представлял себе, что я могу позвонить ему первым, после того, как из-за Аси и Ксюши, выгнал его из родной квартиры.
   А мне, честно сказать, после звонка сыну, стало тепло и радостно на душе. Я тоже по нему соскучился, и где-то в душе даже жалел его, потому что ему так не повезло в жизни с женщиной. Одна его любила до сих пор, а другая постоянно сбегала к другому мужику, раня его сердце. Это, я хорошо знал по себе.
  Госпиталь у меня был только с завтрашнего числа, поэтому я никакими делами заниматься не стал, а позвонил на телефон Ларисе.
   Та,  сразу ответила, хотя, как я понимал, этого звонка ждала только завтра.
  - Лариса, здравствуй. Извини за звонок, но так получилось, что у меня изменились обстоятельства и мы завтра встретиться не сможем. Я завтра на две недели ложусь в госпиталь на плановый медицинский осмотр. У нас так положено. Как ты смотришь, если сегодня вечером, я приглашу тебя к нам  домой на ужин. Будет мой сын Рома, и Катя, ты её  уже видела и знаешь. Там и поговорим. Я, сейчас позвоню домработнице, чтобы она приготовила нам на ужин что-нибудь вкусненькое, а по дороге домой куплю вина, я знаю, какое ты любишь. Как? Согласна?
   В трубке несколько секунд молчали, видимо обдумывая моё предложение, но потом Лариса тихо сказала: -  А я думала, что  мы  только вдвоём побудем. Я уже так соскучилась, - голос её был таким ласковым, проникновенным, что у меня мгновенно мелькнула мысль отложить  наш семейный ужин, а провести его с этой замечательной женщиной, а потом снять номер в гостинице и всю ночь заниматься с ней любовью.
   Но, я тут же отогнал эту мысль, вспомнив, что  сегодня ещё должен повидать Асю с Ксюшей, и предать им мои подарки. Поэтому, я настаивал на своём:
  - Приходи, я тоже очень скучал по тебе, и совсем не рад, что так получилось с госпиталем. Я, о полугодовом медосмотре совсем забыл.
 - Хорошо, я приду, - тихо сказала в трубку женщина. – Только заеду домой, переоденусь и  приеду. До встречи.
  - Пока, я буду ждать! – и я выключил телефон.
   Ася с Ксюшей как раз гуляли в парке, мне показалось, что моя внучка даже немного подросла, за те две недели, пока я, её не видел. Я обратил внимание и на бывшую невестку, она похорошела, стала женственнее, и мне даже показалось, что немного поправилась.
  Ксюша, увидев меня идущего с большим пакетом по аллее, радостно всплеснула руками, и закричала:
 - Мама, мама! Мотйи! Там  мой деда пришёл! – и с радостным визгом бросилась мне навстречу.
   Я подхватил её на руки, поцеловал чумазую физиономию в обе румяные щёчки, и не было в этом момент никого на свете счастливее меня, я просто млел от нахлынувших на меня  радостных чувств.
   Мы  тепло поздоровались с невесткой, сели на скамейку, и я тут же начал раздавать им подарки. Основная часть их была приготовлена  для Ксюши, причём все игрушки, которые я доставал из пакета, вызывали у ребёнка бурю эмоций и дикий восторг. Нам, с Асей, это тоже доставляло удовольствие. Зная, что моя бывшая невестка отдаёт предпочтение серебру, я привёз ей в подарок на память о Санкт-Петербурге серебряные серёжки с бирюзой, и тут же вручил их зардевшейся молодой женщине.
    Я в этот момент ни о чём не думал, она для меня была как дочь, бывшая жена моего сына, а Ася, видимо уже так не считала – ей дарил подарок  просто мужчина, и она чувствовала некую двусмысленность в этом, поэтому наотрез отказалась от серёжек.
  Глядя на её  красиво, вмиг раскрасневшееся лицо, я тут же решил всё переиграть, и протянул коробочку с серёжками внучке:
  - Ну, раз мама их брать не хочет. Это тогда тебе, когда вырастешь, будешь носить.
  Ксюша потянула коробочку к себе, открыла её, посмотрела, потрогала руками, потом сказала:
   - Ладно, я возьму. Они мне нравятся.
  Мы посидели ещё полчаса, поговорили, я расспросил Асю о её жизни, рассказал, что завтра ложусь в госпиталь на медицинское обследование и что не увижу их больше двух недель.
   Ася, уже была знакома с Катей, но рассказывать про опекунство и сегодняшний  ужин, я ей не стал, может потому, что меня обидел её отказ взять серёжки, которые я дарил ей, без всяких задних мыслей, как матери моей единственной внучки.
   Потом я проводил их до подъезда дома, неся Ксюшу на руках. Она, всю дорогу о чём-то болтала, рассказывала мне страшные сказки, которые видела по телевизору, а перед самым подъездом, когда я спустил её на землю и стал прощаться, вдруг горько расплакалась.
   Ася, тут же подхватила её, начала уговаривать, а я поспешил скрыться с глаз девочки, чтобы не травмировать её маленькое,  ещё не окрепшее сердечко.
   Я приехал домой немного раньше намеченного времени, успев купить по дороге две бутылки испанского вина, которое нравилось Ларисе, и тут же сообщил двум моим хозяйкам Кате и Наталье, о том, что у нас кроме Романа, будет ещё и гостья – Лариса.
   Наталья тут же рванула на кухню, а Катя принялась  накрывать стол к приходу гостей.
    На ужин была большая утка с яблоками,  мой любимый салат из помидоров с огурцами, нарезка из твёрдокопчёной колбасы, буженины и вяленого оленьего мяса.
  В качестве десерта Наташа представила яблочный пирог – Шарлотку, которую испекла Катя. В общем, стол получился вполне приличный, как говорил мой сын «как в лучших домах Парижа и Лондона».
   Роман приехал ровно в назначенное время, захватив с собой на стол бутылку пятизвёздочного дагестанского коньяка, а через пять мину, после него, раздался звонок в дверь, и на пороге возникла Лариса, во всей её красе. На ней было надето красиво облегающее фигуру тёмно-вишнёвое платье, туфли в цвет на высоких каблуках, небольшое колье на шее, очень подходящее к цвету платья, и ещё минимум косметики..
   Увидев эту красавицу, Роман от удивления даже открыл рот, а обе хозяйки несколько секунд, вообще стояли, словно остолбенели. А, потом, оглядев Ларису с головы до ног ещё раз, улыбнулись ей и принялись хозяйничать. 
      Наталья после того, как накрыла стол, хотела уйти, но Катя, на правах уже младшей хозяйки квартиры уговорила её остаться, так что мы с сыном оказались вдвоём в женской компании. Я кратко рассказал ему кто такая Лариса, и про Катю, которая теперь жила в нашей с ним квартире.
   Потом мы дружно сели за стол, выпили, закусили, и все дружно начали хвалить утку приготовленную Натальей. Отчего та порозовела от удовольствия, и чувствовалось, что ей наша похвала очень понравилась.
   Выбрав момент, мы вышли с Романом освежиться, на балкон, и я, прикрыв балконную дверь, сказал ему:
  - Сегодня был у Аси с Ксюшей. Девчонка очень выросла, болтушка, вся в тебя. И просто красавица. Ася тоже изменилась, повзрослела, похорошела и, по-моему, сынок, она тебя до сих пор любит и ждёт. Может, ну их к чёрту других женщин, а? У тебя есть жена, хоть и бывшая, дочь – красавица. Возвращайся к ним, а? Я знаю, для тебя это непросто, но ты же мужчина!
   Ведь думать и действовать иначе, чем  подавляющее большинство твоих друзей, которых ты видишь каждый день – это, возможно, и есть наиболее сложный акт героизма, который ты можешь явить.
   Это сынок не я сказал, а великий писатель Теодор Уайт.
   Роман внимательно и молча  выслушал меня, а потом тихо сказал: - Хорошо папа, я подумаю.
  - Ну, думай, думай! А я пошёл к нашим женщинам, а то, они что-то там без нас заскучали.
   Ужин удался на славу и, судя по всему, очень понравился Ларисе, потому что она, когда я на такси довёз до подъезда, нежно прижавшись, поцеловала меня в губы, улыбнулась  и, махнув на прощанье рукой, скрылась в дверях подъезда.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..
               
                Часть вторая.
   
                Глава двадцать пятая. Время действий.

                «Всё-таки лучше что-то сделать и
                пожалеть, чем ничего не сделать, а
                потом жалеть».

   Когда Виталий во второй раз перезвонил мне и пригласил к себе на ужин, я немного растерялась. Особенно, когда узнала, что он завтра ложится в госпиталь на медосмотр. Сроки выполнения операции, по добыче документов на новый самолёт, автоматически сдвигались на неопределённое время, и это было самое неприятное. Но потом, подумав, я решила использовать это приглашение и его отсутствие в квартире в свою пользу.
  Во время ужина, когда хозяин квартиры с сыном вышли поболтать на лоджию, я, под предлогом осмотра квартиры,  внимательно осмотрела её вход на наличие сигнализации, и не нашла её. А потом, достав из своей маленькой сумочки - клатча специальную мастику и быстро сделала с помощью её слепок двух ключей от входной двери. Теперь дело оставалось за малым.  Нужно  быстро изготовить дубликат ключей, и потом, открыв ночью дверь, проникнуть в  пустую квартиру полковника.
   Из разговора за столом, я узнала, что на время нахождения Долматова в госпитале, Наталья будет вечером забирать Катерину к себе домой ночевать.
   Всё, складывалось, как нельзя удачно -  главное теперь не спешить,  и досконально подготовиться к операции.
   Поздно ночью, когда Долматов провожал меня домой на такси, я даже сподобилась разыграть ласку и нежность, и поэтому, слегка прижавшись к нему, поцеловала прямо в губы.
  « Пусть помнит гад! Это ему моя маленькая месть за несбывшиеся по его вине планы, и ещё это может быть прощальный поцелуй, если мы с Куртом, найдём у него в квартире так необходимые нашему руководству чертежи и документацию на новый русский самолёт».
    Придя домой, я тут же позвонила Курту и назначила свидание рано утром, недалеко от городского рынка, где в этот ранний час ещё достаточно мало народа.
   А потом, приняв душ, с чистой совестью легла на свою любимую кровать.
  Закрыла глаза, однако тревожные мысли галчонком стучавшие мне в висок, долго не давали мне уснуть, несмотря на достаточное количество вина, которое я с удовольствием выпила на ужине  в квартире полковника.
   Я уже давно поняла, что в этом мире мне на самом деле принадлежит очень немногое, Ну, разве что мои мысли, мои чувства, мои поступки, моя жизнь. Всё остальное в любой момент может от меня уйти, и это совершенно нормально. Всё может уйти: сгореть, развалиться, прийти в негодность. И только мои мысли и чувства никуда не денутся, они со мной, пока я жива и уйдут они тоже одновременно со мной.
   Проснулась с рассветом, оттого, что очень болела голова, чего со мной давно не было. Пить и не пьянеть, пить и сохранять трезвую голову нас долго учили в разведшколе, и я всегда умела владеть этим искусством. Но, почему-то не в этот раз. Голова не прошла даже после того, как я выпила большую таблетку шипучего аспирина.
   Не помог и кофе. Поэтому я решила не ездить на встречу с Куртом, а позвонила ему и попросила прийти ко мне на квартиру.
      Через сорок минут он уже стучался в мою дверь, и я полуодетая, с больной головой, тут же в прихожей отдала ему слепки ключей и попросила, чтобы ключи были готовы уже сегодня к ночи.
   Курт, ещё в разведшколе был  одним из лучших специалистов по изготовлению различных печатей, штампов, ключей и отмычек. Он мог подделать любую подпись, да так, что сам хозяин подписи сомневался, какая из двух подписей его – та, что он сам подписывал, или та, которую изобразил за него Курт. Поэтому, я не сомневалась, что моя просьба будет им исполнена качественно и в указанный срок.
   Видя моё состояние, он ничего больше не стал спрашивать, а просто взял слепки из моих рук, и молча вышел из квартиры, тихонько прикрыв за собою дверь.
   Тогда я ещё не знала об этом, это стало известно намного позже, о том, что Курт решил не заниматься ерундой и самому изготовлять ключи, когда в городе большое количество специальных мастерских для их изготовления.
   Он, не мудрствуя лукаво, дождался открытия такой мастерской прямо у входа на рынок  и заказал мастеру эти два ключа.  Заказал, соврав при этом, что  его ключи у него украли вместе с ключами от машины, но на машину у него был второй экземпляр, а вот ключи от входной двери только одни у жены, так что ему пришлось сделать с них слепки. Он даже предъявил ему свой паспорт, когда мастер выписывал ему квитанцию об оплате.
   Но я этого не знала, как не знала и о том, что гонимый ревностью, Курт установил в квартире полковника два «жучка», а потом несколько дней слушал разговоры в квартире.
    Несколько минут я стояла под душем, делая его контрастным и, в конце концов, почувствовала себя значительно лучше.
   Всё, теперь можно ехать на работу.
  « Вперёд Грета, тебя ждут великие дела» - сказала я  шёпотом сама себе, закрывая входную  дверь. В то утро, я была твёрдо уверена, что наша операция подходит к завершению, и очень гордилась собой, и ещё тем, что могла так её спланировать и «провернуть», как говорят русские.
  «Ну что же? Провернуть, так провернуть! Значит, я всё продумала и провернула как надо» - с этой мыслью я ехала на работу, хотя состояние моё было совсем не рабочим.
  Вечером, когда уже стемнело и зажглись фонари, Курт пришёл ко мне и передал дубликат искусно выполненых ключей. Работа мне понравилась, и мы договорились с ним, что завтра ближе к полуночи начнём «работать» в квартире Долматова.
  Курт ушёл, хотя по его глазам, я видела, что он совсем не хочет этого делать, и только и ждёт моего приглашения. Но, я была тверда как сталь и холодна, как лёд. Операция вступала в завершающую фазу, и здесь было не до секса, даже если и очень хотелось.
   После его ухода, я, выждав ещё час, позвонила на квартиру Долматова на его обычный телефон. Позвонила, и с удовольствием выслушала в ответ длинные гудки, значит, в квартире уже никого нет.
   Всё шло по плану. И завтра тоже никого не будет, это точно, не будут же они оставлять девочку одну ночевать в огромной квартире. Наверняка не будут, а квартира даже без охранной сигнализации, я сама это видела и проверила.
   В этот вечер, я уснула почти сразу, и проспала всю ночь спокойно, без тревог и сновидений.
    Работа на другой почему-то не шла, всё валилось из рук, и я, в какую-то минуту подумала, что нужно отложить операцию, потому что Долматов пробудет в госпитале минимум две недели, и значит, время ещё есть. Но, потом взяла себя в руки, и решила:  нет, раз решила сегодня её провести, надо проводить именно сегодня.
   В десять часов вечера, я ещё два раза позвонила на квартиру полковнику, там никто не отвечал. До этого, я позвонила на сотовый Долматову прямо в госпиталь, и елейным голосом поинтересовалась, как его самочувствие, а потом, уже в конце разговора, почти прошептала, как по нему соскучилась.
   Виталий мне ответил. Потом коротко рассказал, какие процедуры проходит и в ответ, на мои последние слова весело добавил:
 - Не скучай, Лариса, всего две недели не будем видеться, это же только четырнадцать дней, ничто против вечности.
  Впрочем, если очень захочешь меня увидеть, можешь вечерком приехать ко мне сюда, прямо в госпиталь.
  - А что можно, - наивно спросила я.
  – Я думала, что в военный госпиталь никого из гражданских лиц не пускают?
   -  Да, не пускают. А ты придумай что-нибудь!
  - Что, например?
  - Ну, например, что ты моя жена, или невеста, на крайний случай, - мужчина засмеялся в трубку, а потом добавил:
 - А, что? Хорошая идея, Я ведь человек холостой, не женатый, правда, с двумя детьми, вернее теперь даже с тремя. И ты, тоже свободна, никогда не была замужем, так ведь?
  -Ну, так.
  - А раз так,  то почему бы тебе не стать моей женой? Настоящей, женой.
 - Виталий, ты что, делаешь мне предложение? Да ещё и по телефону? Фи, как банально! Это же моветон. Так, порядочные мужчины, порядочным женщинам предложение не делают. А делают это в торжественной обстановке, где-нибудь в большом ресторане, при музыке,  свечах и с большим букетом белых роз. Я их, больше всего люблю. Однако, предложение по телефону, да ещё и от человека проходящего лётную комиссию в госпитале – это оригинально. Так, что я подумаю, и сообщу тебе,- засмеялась я в ответ.
  Потом мы поговорили ещё несколько минут, и Виталий пошёл на капельницу. А я стала ждать Курта.
  « Фиг, тебе полковник! Хоть ты и видный мужчина,  смелый, умный, но замуж я за тебя не пойду. Слишком много чести для русского мужика, пусть даже лётчика-испытателя. Мне нужен молодой мужчина, одних со мной лет, или немного постарше. Немного. Но, не на семнадцать, как у нас с тобой. И пусть лучше он будет немцем по национальности, чтобы продолжался наш род» - я держала трубку в руке, а мысли хороводом кружились в моей голове и пьянили её без вина.
  Ну, кому скажите, из женщин не понравятся такие предложения стать женой, пусть даже если они сказаны по телефону, и возможно в шутку. Но, ведь в каждой шутке, всегда есть доля правды, я это давно усвоила, ещё с детства.
    Ровно в двадцать три ноль, ноль, я подъехала на своей машине к дому Курта, и он тут же нырнул в открытую дверь машины, обдав меня запахом дорого парфюма.
   Я с недоумением уставилась на него, на что он,  расшифровав мой взгляд, улыбнувшись, ответил:
  - Это как перед боем: помылся, побрился, надел чистоё бельё. Тебе что не нравится  этот запах?
  - Нравится! Очень нравится! Ты же знаешь! Но, сегодня мы будем работать в закрытом помещении, и этот твой запах может там сохраниться, понимаешь. Домработница, придя утром в квартиру, может его почувствовать,  и понять, что в квартире, кто-то ночью был, -  прошипела я ему почти в самое ухо.
   - Да ерунда всё это. Открою, пока мы будем  там работать одну из форточек, весь запах и выветрится. Вот увидишь. Давай поехали, время не ждёт, - в ответ уверенно сказал мне мой напарник, и  я рванула прямо с места так, что жалобно завизжали тормоза.
   Курт заметил, что я разозлилась на него,  и потому всю дорогу молчал.
   В квартале, где находился дом Долматова, горело всего несколько фонарей, и только яркие прожекторные лампы над козырьками подъездов освещали площадки перед ними.
  Я поставила машину на площадке подальше от дома полковника, и мы оба вышли из машины. Для дела мы с Куртом были одеты почти одинаково, мягкие туфли на резиновой подошве, джинсы и лёгкие куртки с капюшоном, у него тёмно - синего, а у меня тёмно-коричневого цвета. Ещё с нами естественно был комплект мини фотоаппаратуры, пустые флешки и набор инструментов для того, чтобы быстро раскрутить при необходимости системный блок компьютера, и вытащить оттуда жёсткий диск, ну и оружие, настоящее боевое – пистолеты ПМ, пристрелянные и готовые к бою.
    Время уже перевалило за полночь, и весь дом практически спал, светились только два окна: одно на втором, а другое под самой крышей, на десятом этаже.
   Набрав три цифры кода, мы вошли в подъезд и пешком поднялись на третий этаж, где жил полковник. Оба ключа отлично подошли, Курт в перчатках легко открыл обе двери, и мы вошли в тёмную квартиру.
   Хорошо зная её расположение, я тут же подошла к окнам и плотно задёрнула шторы, чтобы с улицы не было видно света наших фонариков. И только, после этого, мы, распределив комнаты, принялись за работу.
   Пока Курт включив компьютер, пытался подобрать к нему  пароль, я тщательно исследовала все тумбочки и шкафы в кабинете Долматова.
   Поняв, что войти в сеть не удастся, я дала Курту команду снять жёсткий диск, потому что именно там, видимо полковник и хранил материалы по новому самолёту, ещё я нашла и положила к себе в тонкую сумку какие-то чертежи, и несколько общих тетрадей с записями сделанными рукой полковника.
   Понимая, что скрытно провести изъятие материалов не получится, мы решили представить всё, как ограбление, захватив с собой золотые часы Долматова,  его запонки и заколку для галстука. И ещё, в верхнем ящике  письменного стола, где работал Долматов,  я неожиданно обнаружила большую шкатулку, в которой лежала орденская книжка, и две звезды Героя России. Одна подлинная, а вторая муляж, для постоянной носки. О том, что полковник Довлатов является Героем России, в нашем ведомстве не знали, хотя, судя по документам, он  стал героем, ещё два года назад.
   Шкатулку, я оставила на столе, на видном месте, а обе медали, прямо с коробочками,  положила в  свою сумку.
 Курт уже закончил раскурочивать системный блок, достал жёсткий диск, внимательно его оглядел и положил к себе.
   Ещё раз окинув «поле битвы», я в душе посмеялась, над ФСБшниками, представляя, что здесь будет завтра, когда всё откроется,  и мне  их как своих коллег, даже стало немного жалко. Я хорошо представляла себе, сколько из-за этой кражи людей полетит с должностей, сколько лишится звёзд на погонах.
  «Ничего, так  вам и надо. Вы моих соплеменников и родных не жалели, почему  я должна теперь вас жалеть, а?»
   - Всё, Курт, поехали. Форточку можешь не закрывать, шторы тоже не трогай, всё оставь, как было. И пошли.
   Мы тихо вышли из квартиры, закрыли за собой двери и спустились вниз, не встретив ни одного человека. Время было позднее, три часа ночи.
   Довольная, тем, как всё вышло, я быстро гнала машину по ночным улицам к дому Курта, и не заметила впереди патрульную машину ГИБДД, и стоящую впереди неё ещё одну и   её водителя, что-то объясняющему милиционеру  в форме.
  Издали, увидев мою машину, второй инспектор с коротким автоматом на груди, взмахнул жезлом, требуя остановиться.
  - Что это? Откуда они здесь? Я их раньше не видел? – забеспокоился Курт, сидевший рядом со мной на переднем сиденье.
  - Да не волнуйся ты так! Всё нормально. Все документы у меня в порядке! Проверят и всё! – я уже приняла вправо и остановилась у обочины, немного впереди автомобиля, возле которого стояли водитель с инспектором.
  Я действительно не волновалась, потому что у меня в правах, лежала визитная карточка начальника ГИБДД города Пенска подполковника Глеба Александровича Нежина.  Он мне её дал, в тот самый вечер, когда мы вместе с ним и с Долматовым отмечали в ресторане «Печки – лавочки» наше знакомство. Дал визитку, и сказал, чтобы в трудных ситуациях я всегда к нему обращалась, потому что друг Виталия – это его друг.
   Я уже дважды воспользовалась этой визиткой, когда меня по дороге домой тормознули за превышение скорости. Тогда визитка в правах, действовала на инспекторов, как волшебная палочка. Они смотрели на неё, потом на меня, извинялись, и я ехала дальше. Вот и теперь, несмотря на глубокую ночь это должно было сработать.
   Немолодой капитан с уставшим лицом медленно подошёл к машине, наклонился к открытому окну и представился:
 - Капитан Гаврилов, третья рота ГИБДД, прошу Ваши документы.
- Пожалуйста, капитан, - улыбнувшись голливудской улыбкой, я протянула ему права вместе с визиткой, и документы на машину.      – Я что-то нарушила? Мы с другом едем из гостей, вроде не торопимся, я сегодня в рот не брала спиртного, могу поклясться. Да, и вчера тоже, - я выпалила всё это подряд, в то время, как капитан внимательно при свете  уличного фонаря изучал мои прав и читал визитку Нежина.
 - Вы извините, Лариса Петровна, - наконец вежливо сказал, улыбнувшись, капитан. – Но Вам, нужно пройти в нашу машину, к компьютеру, там сверим ваши данные с нашими, и если всё в порядке, тут, же Вас отпустим. Прошу последовать за мной,  - и он, развернувшись, пошёл в сторону машины, а мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
 Мы прошли мимо машины, около которой стоял крепкий молодой мужчина вместе с милиционером, и подошли к машине ГИБДД.
 Капитан сел на место водителя, пригласил меня в кабину, и когда я села рядом, тут же включил бортовой компьютер.
  Я села рядом с ним, и   услышала какой-то шорох на заднем сиденье. Я интуитивно туда повернулась, и в это  время, на моих руках защёлкнулись наручники, а сзади раздался спокойный, мужской  голос:
 - Гражданка Симыгина, вы арестованы!
 И от этого голоса, мне сразу стало не по себе, я мгновенно поняла, что это конец.
   Если бы я могла видеть, то, что произошло за то время,  пока я  за капитаном шла к  его машине, то успела бы заметить, как «инспектор» и водитель, после того, как я прошла мимо них, мгновенно бросились к моей машине.  И быстро, почти без сопротивления и шума, захватили дремавшего  там, на заднем сиденье Курта, правда, при этом слегка  намяв ему бока и разбив нос.
  Откуда-то вдруг появилась ещё одна машина и, рассадив меня и  Курта в разные машины, нас куда-то повезли.
               
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..
               
                Часть вторая.
               
               Глава двадцать шестая. Ася (продолжение)

                «Девушка должна быть не на одну
                ночь, а на одну жизнь…»
 
   В моей жизни вроде всё стало налаживаться. Увидев, что я многое могу, особенно работая с компьютером, меня оформили на полную ставку, и теперь я получала в месяц аж целых шесть тысяч рублей, и если бы не помощь Виталия Васильевича и Коли, мне было бы очень трудно.
    С Колей у нас всё было хорошо, я начала привыкать к нему, скучать, когда его долго не было, в общем, он мне нравился больше и больше. О моём  бывшем муже мы никогда с ним не говорили, и  всё у нас получалось так, словно этого замужества у меня и не было, настолько Коля, уже запомнил моё сердце.
   Но, как тургеневская девушка, я в душе хранила ещё любовь к Роману и была ему до сих пор верной.
    Поэтому, я и не торопила события, а если честно сказать, просто боялась снова ошибиться, тем более, что считала себя немного недостойной такого красавца, как Николай Смыслов.
   Он, высокий, стройный, с отлично накачанной мускулатурой, что было особенно видно, когда Николай надевал тёмную футболку, лётчик-испытатель, как и мой бывший тесть. Причём лётчик классный, Виталий Васильевич часто хвалил его, и гордился тем, что воспитал такого ученика. А, я? Маленькая, всего один метр пятьдесят пять сантиметров ростом, худенькая. Как говорят у нас в народе: «ни рожи, ни кожи». Ну, какая мы с ним пара?
   Но, в то же время мне было очень интересно, зачем же тогда он бегает ко мне, заботится о нас с Ксюшей, любит девочку как родную, а та, вообще в нём души не чает. Только проснётся, протрёт глаза, и сразу вопрос:
- А дядя Коля сегодня пидёт? Мы пойдём с ним гулять и игать в шаы?
   Как-то во время одной из прогулок в парке, Николай купил целую дюжину разноцветных шаров, и они с Ксюшей, в течение почти двух часов, пока та не устала, кидали друг другу эти шары на зелёной лужайке. Дочка этот день хорошо запомнила и теперь, каждое утро доставала меня этими вопросами.
   И что я ей могла ответить? Николай, Никогда заранее не говорил, когда к нам придёт, просто часа за два-три звонил на мой сотовый телефон, и говорил, что он тут недалеко от нашего дома по делам находится, не возражаю ли я, чтобы он приехал. Ну,  я, естественно не возражала, и он вскоре оказывался около нашего дома или около парка.
    При каждой встрече, я обязательно получала небольшой букет цветов, очень часто это были ромашки или розы, а Ксюша всегда новую игрушку.
  Причём Николай, преподнося ей игрушку или куклу, всегда как взрослой говорил:             
  - Можешь смело ей играть, она не вредная.
   Он терпеть не мог неприятно пахнущие   детские игрушки, сделанных в Китае  заполонившие в последнее время прилавки наших магазинов, и всегда искал для неё игрушки, сделанные в Европе или наши, российские.
  Я прекрасно знала,  насколько они по цене дороже китайских, и мне в душе это было особенно приятно.
  А цветы? Рома, очень редко дарил мне цветы, предпочитая им незначительные безделушки: заколки, броши, маленькие шкатулки для драгоценностей. Но все эти «вещички», как память о нём, я до сих пор хранила, и часто, по вечерам,  когда Ксюша уснёт, на них смотрела.
  Смотрела и вспоминала. Вспоминала только хорошее, но потом на меня накатывала волна негатива, которая всё перекрывала, и на моих глазах появлялись слёзы. В тот момент, я начинала жалеть себя, проклинать жизнь, и..  После этого, почему-то всегда вспоминала Колю.
   Уже потом, через некоторое время, я поняла, наконец, причину его нерешительности, а пока она меня немного бесила. Ну, не могла же я сама сделать первый шаг для сближения. Не могла! Я, всё-таки женщина!  А он? Просто  дарит  мне цветы и  подарки. Ухаживает, улыбается, носит на руках дочку как свою, и всё.. А, дальше «не мычит, не телится», как говорят на Руси.
   Вроде смелый парень, лётчик, а первого шага сделать не может.
     А я, если сказать по правде, ждала этого. Очень ждала. Мне хотелось мужской ласки, нежности, хотелось прислониться к какому-нибудь сильному плечу, и так засыпать каждый вечер. И ещё, я поняла, что во мне, после рождения дочери, накопилось очень много женской сексуальной энергии, которая бурлила внутри меня, просилась наружу и заставляла иногда плакать по вечерам от тоски и одиночества.
    После нашей встречи с Романом, когда я помогла ему с деньгами, я его больше не видела. Теперь рядом со мной был Николай, и я потихоньку стала забывать о бывшем муже,  стараясь даже о нём не думать.
   Однако  всё получилось не так, как я решила,  и это событие, наконец, всё расставило по своим местам.
  От Коли я узнала, что Виталий Васильевич,    лежит в госпитале и проходит там углубленный медосмотр. Он навещал его, сказал, что у него пока всё нормально, и он скоро выпишется оттуда.
   Мы шли с ним по аллее, я катила  детскую коляску, а он держал Ксюшу на руках, и о чём-то вполголоса  весело с ней переговаривался. Видимо разговор был очень интересный, раз дочь внимательно слушала его, улыбалась и кивала головой.
   А потом вдруг повернулась ко мне и сказала:
  - Мама! Раз папы у меня нет, я хочу, чтобы дядя Коля был моим папой! Можно?
 Николай, нёс её на руках, смотрел прямо перед собой, и потому не видел, моего пунцового, как у варёного рака лица. Он так и не повернулся ко мне после слов дочери..
   В воздухе повисла тишина, было слышно лишь, как поют птицы на деревьях и шелестят начавшие желтеть листья.
    « Ну что подруга, надо принимать решение. Сейчас, или никогда. Судя по всему, мужик  уже созрел, однако решиться сам, что-нибудь предложить не может, вот и нашёл хитрый способ, воздействовать на меня через дочь. Старо, но оригинально!»
    Я помолчала несколько секунд, потом, глядя в лицо дочки,  устроившейся на руках у Николая, сказала:
 - Конечно можно, если дядя Коля этого хочет. Только для того, чтобы стать твоим папой, он должен сначала сказать, что любит нас с тобой обоих и согласен взять меня в жёны, - я произнесла эти слова тихо, почти шёпотом, но они оба, и Коля и Ксюша их услышали.
  Николай тут же повернул ко мне побледневшее лицо и громко сказал:
  - Ну, конечно люблю! Давно! С того самого времени, как в первый раз увидел тебя. Люблю обоих!
  - Видишь мама, он нас любит, значит, я его теперь могу папой называть, да? – раздался звонкий голос дочки, и она обеими руками обвила шею Николая.
  – Вот здорово, у меня теперь есть папа и мама, ура! – и от этих слов трёхлетней дочери, у меня на глазах появились слёзы.
   И Николай, увидев их, тут же приблизился ко мне, достал носовой платок, протянул его мне и сказал:
  - Не плачь родная! Сегодня у нас счастливый день, поэтому сегодня плакать никак нельзя! Вытри слёзы и улыбнись, я так люблю, когда ты улыбаешься.
  Ксюша тут же коснулась маленькой ручкой моего лица и сказала:
 - Мама, ну чего ты ревёшь. У нас же всё хойошо, у нас тепейь даже папа есть. Ух, ты, йёва-койова.
  Это было сказано так искренне и по-детски, что мы с Николаем дружно рассмеялись, и слёзы мгновенно исчезли с моих глаз.
   Я ещё раз посмотрела  в его глаза и переспросила:
 - Ты действительно любишь меня? Меня и Ксюшу?
 - Больше жизни! – на серьёзном лице  молодого мужчины не дрогнул не один мускул.
 - Люблю, и если ты не возражаешь, я хочу завтра вечером придти к вам с Ксюшей и просить у тебя твоей руки. Не возражаешь? – и он опять внимательно посмотрел мне в глаза.
  - Не возражаю. Я согласна, и буду тебя ждать! – я уже всё твёрдо решила, и этим согласием отрезала себе путь к отступлению раз и навсегда.
   С прекрасным настроением, мы ещё около часа гуляли по парку, причём Ксения так и не слезла с рук Николая, а слово «папа» из её уст, в это вечер звучало  почти постоянно, что доставляло ему огромное удовольствие.
   Она, так и заснула у него на руках, и  Николай занёс её спящую прямо в комнату. Потом попрощался и поцеловал мне руку. Но  тут уже  и я не сдержалась. Вырвала у него руку, подошла к нему, встала на цыпочки, и поцеловала прямо в горячие губы.
   Поцеловала, и тихо сказала:
- Всё, Коля, иди! До завтра! Мы обе будем тебя ждать. Спасибо тебе за вечер, я его никогда не забуду.
 Счастливый мужчина развернулся, и быстро вышел из прихожей, а потом я услышала за окном шум  его отъезжающей машины.
      Приняла душ, попила чаю, легла в постель и задумалась, а правильно ли я поступаю, если собираюсь замуж за мужчину, которого ещё по-настоящему не люблю. Будет ли он счастлив со мною, и буду ли я счастлива с ним как, когда-то с Ромой.
  Мысли вихрем кружили в голове, вспоминая всё хорошее и плохое, и долго не давали мне уснуть.
  Забылась я только под утро, и потому проснулась только в половине девятого с больной головой.
  Проснулась не сама, меня разбудил телефонный звонок домашнего телефона.
   Я быстро подскочила к тумбочке, где стоял телефон, в надежде услышать Колин голос.
   Но это был не он, это звонил Роман.
  - Привет Ася! Не разбудил? Как ты там? Как Ксюша? Наверное, уже очень выросла, я её давно не видел, всё дела, да дела. Это конечно всё отговорки, но я звоню, потому что очень соскучился по вас, и хочу  увидеть обоих. Ты не возражаешь, если я сегодня вечерком, на часик заеду к вам?
  - Здравствуй Рома! Чего это ты вдруг вспомнил о нас? Что Лиза из дома выгнала? – во мне с каждой секундой возрастал коэффициент вредности, но честно сказать его звонок мгновенно выбил меня из колеи. Всё разом смешалось, перепуталось, потерялось. И если первые фразы я произнесла ехидненьким, как умеет каждая женщина тоном, то следующую фразу, уже забыв о Николае, я произнесла совсем по-другому:       
   - Конечно, приезжай. Мы будем рады тебя видеть.  Я же не могу запретить тебе, встречаться с дочерью, она же твоя и носит твою фамилию. Приезжай! – и повесила трубку.
   Повесила, села рядом в кресло и  тут же начала себя ругать:
 «Аська, дура, ну чего ты творишь? Обрадовалась, что твой бывший муженёк-изменщик тебе, наконец, позвонил, да? Ведь измена – это плеть, которая тебя ударяет только однажды – в тот момент, когда ты обо всём узнала. Всё последующее время ты сечёшь себя сама.
  Так оно и было на самом деле. На что ты милая надеешься? На его любовь, которая вдруг возникла? Фигня всё это! Роман самовлюблённый эгоист, в нём нет ничего святого, не то, что в Николае или Виталии Васильевиче. Он опять тебя предаст, вот увидишь».
   А внутренний голос, где-то там далеко внутри шептал: « А, вдруг? А вдруг? Вдруг он изменился, осознал, всё понял и теперь хочет начать всё заново. Дай ему этот шанс. Ведь ты, до сих пор ещё любишь его. Признайся, любишь!»
   Голова ещё больше разболелась, она, по-моему, просто опухла от разных мыслей и я весь день, пока кормила дочь, гуляла с ней вокруг дома, укладывала после обеда спать, только и думала что о Романе, создавая в голове радужную картину наших возможных новых отношений.
    Когда он ровно в половине седьмого вечера позвонил в мою дверь, я вышла ему навстречу в самом красивом моём платье и в туфлях на высоких каблуках.
   В руках у Романа не было ни цветов, ни игрушки для дочери, да она его и не узнала, когда он возник на пороге и протянул к ней руки.
   Дочь прижалась к моим ногам, и с опаской смотрела на незнакомого ей мужчину, не понимая, что он делает в нашем доме. Посмотрела и снова ушла играть с куклами в свой детский уголок.
   - Проходи Рома, садись! Ты ведь прямо с работы, да? Я тут уже ужин сварганила, жареное мясо с картошкой, как ты любишь. Иди, вымой руки и садись, ванная в коридоре налево.
  Роман вышел, а я смотрела ему вслед, у меня тряслись руки, пылала душа, и ещё я  больше проклинала себя в этот момент.
   Проклинала и ненавидела всеми фибрами души. Ненавидела  себя за эту поспешную угодливость, нежный голосок и даже за то, что приготовила бывшему мужу его любимое блюдо.
   Он вернулся из ванной на кухню, сел,  огляделся, потом посмотрел на меня, взял мою руку и сказал:
 - Ась, а может нам всё сначала начать, а? У нас ведь дочь растёт, смотри какая красавица, вся в тебя. Давай забудем всё, что было с нами, как дурной сон и попробуем жить вместе. Я уверен, у нас всё получится.
  Роман держал мою руку в своих руках, говорил эти слова, а я просто млела от счастья. Ведь я столько месяцев ждала их, мечтала их услышать и вот, наконец, дождалась..
  Резкий звонок в дверь прервал мои радужные мысли, и я, вырвав свою руку, тут рванулась к двери, подумав, что это пришёл Николай, совсем не представляя, что я буду ему говорить.
    Шла и совершенно не представляла, что буду ему говорить, как оправдываться, но одно знала точно, что совсем не хочу его сейчас видеть.
   Дрожащими руками, даже не взглянув в дверной глазок, я открыла дверь и неожиданно увидела на пороге Лизу. Она, как всегда была красиво одета, ухожена,  минимум макияжа, что только подчёркивало её красоту, но сегодня от неё несло спиртным, и это мне совсем не понравилось.
   - Мой муж у тебя? – решительным движением она грубо оттолкнула меня в сторону и шагнула прямо в комнату, а оттуда  сразу на кухню.
  Увидев сидящего за столом Романа жующего мясо, она прямо с порога начала:
  - А, ты здесь дорогой! Что решил старую любовь вернуть? О дочери своей вдруг вспомнил козёл! Ничего у тебя не получится! Ни-че-го! – по слогам произнесла она последнее слово, а я, увидев испуганные глаза Ксюши появившейся на пороге кухни, тут же подхватила её на руки, и громко сказала:
  - Лиза, ты, что тут разоралась, ребёнка напугала, видишь? Роман что к своей дочери придти теперь не может что ли? Пришёл, я его ужином угостила, ты ведь готовить не любишь, я знаю, - я говорила эти слова тихо и спокойно, хотя внутри у меня всё кипело.
   Кипело ещё и потому, что Роман,  глядя на нас троих, продолжал,  молча и спокойно  жевать мясо так, словно не ел целую неделю.
  - Да я не умею готовить, стирать, гладить, это точно. Ты в этом отношении большая мастерица Асенька,  Роман мне рассказывал. Но тогда скажи, какого чёрта он сбежал от тебя ко мне, а?  Не знаешь? А я  хорошо знаю почему.
  Да, потому что ты не давала ему как следует и была в постели как мумия холодная и неподвижная. А наш Рома любит разнообразный секс, особенно в ванной или в кухне прямо на полу, - глаза Лизы горели, лицо исказилось от злости, она стала похожей на красивую хищную лисицу.
  - Лиза, ты что болтаешь? Зачем ты вообще суда явилась, ты же навсегда к Косте переехала? – Роман, наконец, доел кусок мяса с тарелки, потом  встал из-за стола и подошёл к жене.
    - Да пошёл он этот Костя куда подальше, алкаш проклятый, игроман! Его десять дней назад  загребли в подпольном казино, и теперь будут судить. Его мамаша с папашей бегают по адвокатам, но оказалось, что он является  ещё и соучредителем этого казино, ну, то есть, почти  его хозяином. Я все эти дни жила у подруг, боялась домой идти, а сегодня мы со Светкой Соколовой выпили, и я решила вернуться. Принимай милый, я в твоей, то есть бывшей моей квартире прописана, и буду там жить! Понял! Приехала, а тебя на квартире нет, вот я и высчитала, где ты можешь быть и, как видишь, угадала.
  - Рома, всё, что эта пьяная женщина сейчас говорила, правда? Ты, действительно рассказывал ей про наши интимные отношения и сказал,  что я холодная, да? – у меня на душе сразу стало темно и мерзко.
  - Да ерунда всё это! Ничего я ей про тебя не рассказывал, это она всё сама придумала от злости, ты же видишь она пьяная и дурная, - спокойно ответил мне Роман, но глаза почему-то отвёл в сторону.
  - Рассказывал, рассказывал! – усаживаясь на стул, проговорила Лиза. – Всё до мелочей: как первый раз соблазнил тебя, как потом учил тебя азам секса, и даже смеялся, насколько ты была наивной и неопытной, думая, что сексом можно заниматься только в одной, миссионерской позе. И это в наше то время.
    Я покраснела как рак, потому что, всё о чём говорила Лиза, было абсолютной правдой. Ну откуда я молодая девчонка, сохранявшая себя для будущего мужа, могла знать о сексе, и о позах, в которых им можно заниматься. Я и сейчас, будучи уже замужней женщиной и имеющей ребёнка, знаю только то, чему научил меня Роман, мой первый и пока единственный мужчина. У меня от злости всё потемнело в глазах.
    - Ты чего это вдруг тут расселась, а? Тебя кто сюда звал, коза ты драная, а ну, быстро встала и пошла вон отсюда, - буквально прошипела я в лицо Лизе.
  – И ты Рома тоже уходи, забирай свою жёнушку и уходи. Уходи и забудь сюда дорогу! Уходите оба! – и я показала рукой на открытую дверь.
   - Ася подожди, ну что ты слушаешь эту дуру! Я же сказал что она пьяная! Мы ведь с тобой ещё не договорили. Я сейчас провожу её до такси, вернусь, и мы договорим, - видя моё гневное лицо и полные слёз глаза, Роман  буквально силой подхватил Лизу под руку и выскочил с ней за дверь.
   Дверь захлопнулась, и тут уж я дала волю слезам.
  Увидев, что я плачу, заревела и Ксюша.
  Так мы и ревели с ней вдвоём.  Я ревела от тоски, от боли, от человеческой несправедливости и подлости, а дочь из солидарности со мной.
   Поплакали, умылись и сели ужинать. Я всё поглядывала на часы чего-то, ожидая, но честно сказать совсем не хотела сегодня больше никого видеть.
  - Мама, а папа, дядя Коля, к нам сегодня что-ли не пйидёт? Он ведь обещал пийти, и мне ещё обещал маленькую обезьянку купить? – вывел меня из раздумья звонкий голос Ксюши, уплетающей кашу.
  - Ну, раз обещал, значит купит! Дядя Коля человек обязательный, он своё слово всегда держит.
   После ужина я искупала дочь, уложила спать, а сама всё смотрела и смотрела на часы. Чего ждала, сама не знаю. Ведь прошло уже два часа, как ушёл Роман, ушёл и не вернулся. Хотя обещал вернуться и договорить..
   На улице было уже темно, горели фонари и, выглянув в окно, я увидела машину Николая,  одиноко стоявшую прямо напротив моего подъезда.
  « Да, это человек! Человек- слова! Сказал, значит сделает. А, ты Аська, действительно дура. Причём полная! Напридумала, нафантазировала сама себе, незнамо что. Ну, какая любовь у тебя к Роману? Он  же предатель и подлец! Ну как ещё можно назвать мужчину, который в постели с другой женщиной рассказывает о недостатках прежней. Всё рассказывает, до интимных подробностей. И это твой любимый Роман, которого ты боготворишь? Да он же гроша ломаного не стоит, по сравнению с Николаем. Надо же пришёл в гости, дочку даже на руки не взял, и только пожрать успел. Всё съел, козёл, видно давно не ел домашней пищи.
   Всё! Не пришёл, значит, не пришёл! И не о чем горевать и жалеть. Нужно просто выбросить его и головы и всё. Всё забыть, и начать сначала, но уже с другим мужчиной, который действительно меня любит!»
   Я убавила свет торшера около кроватки  спящей дочери, обулась, взяла ключи и, открыв дверь, вышла на лестничную площадку, потом спустилась вниз и вышла из дома. Машина Николая, по-прежнему стояла на месте.
  Я знала, где его можно найти - на скамейке за домом, мы там часто сидели втроём по вечерам.
   Он действительно  одиноко сидел на скамейке и смотрел на небо, а рядом  с ним  на сидении лежал  огромный букет алых роз.
   Увидев меня, он тут же повернул ко мне голову и сказал:
 - Прости Ася, но я случайно всё слышал. Пришёл, дверь была открыта, и я слышал весь  ваш разговор. И что ты теперь решила?
   Я посмотрела в его красивые, добрые глаза, улыбнулась, взяла в руки букет, потом поцеловала мужчину в губы и, взяв за руку, сказала:
  - Пошли домой, Коля.
               
                НЕ ОБИЖАЙТЕ ТЕХ, КТО ВАС ЛЮБИТ..         
               
                Часть вторая.

             Глава двадцать седьмая. С любимыми не расставйтесь..

                «Мужчины, которые не прощают женщинам их маленькие
                недостатки, никогда не насладятся их великим 
                достоинством».

    Я уже пять дней находился в госпитале, всё проходило по плану, одно лишь меня обеспокоило  - три дня тому назад Лариса вдруг перестала отвечать на мои звонки. Хотя до этого мы с ней перезванивались по нескольку раз в день. 
  Когда в очередной раз телефон Ларисы не ответил, я позвонил генералу, и попросил его, узнать что случилось, и почему она не отвечает. Узнать незаметно, через  его многочисленных знакомых.
   Генерал позвонил через час, и сразу сообщил мне сногсшибательную новость.
  - Ты, знаешь Виталий, а Ларисы Симыгиной  на работе в отделе нет. Она у нас больше не работает. Уволилась два дня назад.
  - Постой, постой Николай! Как это так, уволилась?  Почему? Уволилась и мне ничего не сказала? Так не может быть! – сразу возмутился я.
  - Ну откуда же я знаю, почему. Разве этих женщин поймёшь. Начальник их отдела – Жанна Борисовна Глебская, красивая я  скажу тебе женщина, сказала мне, что Симыгина написала ей заявление об увольнении по семейным обстоятельствам и в связи с отъездом в другой город.
   Потом быстро оформилась, получила расчёт и, больше на работе не появлялось. Такие вот дела. Да ты не расстраивайся Виталий! Сколько их таких красавиц ещё на твоём веку будет, не счесть. Ты скажи лучше, как комиссию проходишь?
   - Да с комиссией всё вроде нормально, завтра вот на барокамеру поеду. Она у нас на старой территории госпиталя осталась. А так всё в норме, здоров как бык. Николай ты меня прости, но тут, что-то не так. Не могла Лариса так просто уехать, не могла, не тот она человек, я её немного узнал. Она бы мне обязательно позвонила, - все мои мысли были о Ларисе.
  - Ну, что я могу тебе сказать друг? В жизни ещё и не то бывает. Выйдешь из госпиталя, сам всё выяснишь. Давай, лечись, мы все тебя ждём, - и генерал повесил трубку.
  Вечером, когда наступил час приёма посетителей, ко мне  пришёл Коля Смыслов. Он принёс мне традиционные мандарины с яблоками, «потому что в них много железа» и большую коробку апельсинового сока.
   Николай был очень взволнован, и я это сразу понял.
  -Коля, колись, что случилось? Почему ты такой смурной? Я тебя даже не узнаю. Что-то дома случилось? На службе?  Давай, не томи, у меня итак настроение хреновое сегодня – засыпал я своего младшего друга и ученика вопросами.
  Почему ученика? Да, потому что он был трижды со мной на  испытаниях «спарки» вторым пилотом, и один раз мы даже с ним вместе горели, но смогли приземлиться и пожарники уже на земле потушили самолёт.
   Парень немного помялся, покраснел, а потом сказал:
  - Виталий Васильевич, я не знаю, как Вы к этому отнесётесь, но я люблю Асю, и хочу, чтобы она стала моей женой.
  - И давно это у тебя?
  - Что?
  - Ну, любовь к Асе?
  - Давно. Как только, я её увидел, так сразу и влюбился.
  - А она?
  - Что она?
  - Она тебя любит?
  - Пока не знаю. Мы с ней часто встречаемся, гуляем вместе с Ксюшей по парку, говорим о всякой всячине. Я не знаю, любит ли она меня, но я точно люблю их обоих, и её и Ксюшу, и потому прошу Вашего разрешения поговорить с ней об этом, - и Николай с надеждой посмотрел в мои глаза.
  «Да уж! Ситуация, лучше не придумаешь! Недавно я сына уговаривал, чтобы он к Асе вернулся, а тут ещё один претендент на её сердце есть оказывается. Да ради счастья этой милой девочки, матери моей внучки, я на всё готов, лишь бы у неё всё было хорошо в жизни. А не так,  как у меня старого дурака!»
   Я внимательно посмотрел на смущённого парня и сказал:
 - Не знаю, почему ты просишь у меня разрешения, но спасибо тебе за это. Ася, ведь моя бывшая невестка, они с моим сыном давно разведены, но я считаю её родной, а Ксюшу своей внучкой.
  Ксюша моя единственная внучка, это да и ею останется. А, Ася свободная женщина, и вправе поступать,  так, как хочет. И, знаешь, если она полюбит тебя и выйдет за тебя замуж, я буду очень доволен. Давай дерзай, мой молодой друг! – я говорил эти слова, а на душе кошки скребли. Конечно же, я хотел, чтобы мой Ромка снова сошёлся с Асей, и у них снова всё было хорошо. Но, раз так вышло, пусть тогда всё будет, как будет..
   Николай попрощался и ушёл, а я долго лежал и думал о своей прошлой жизни, о Лилиане, о детях и об Асе с Ксюшей.
    После ухода Николая, за час до ужина мне позвонила Катя и рассказала, как они хозяйничают там у меня на квартире без меня, и ждут, не дождутся, когда  я вернусь.
  Все эти дни, пока меня не было, Катя ночевала у Натальи Матвеевны, но после школы сразу возвращалась к нам на квартиру.
  - Знаете Виталий Васильевич, как без Вас плохо. Мы с Натальей Матвеевной  обе скучаем по вас и  скорее ждём домой.
  В школе у меня всё нормально, девчонки в классе нормальные, а вот пацаны, как и везде - наполовину. Половина хороших, а  вторая половина полные дебилы. Один из таких дебилов, его Кириллом зовут, в первый же день сказал, что я буду его девушкой и теперь мне запрещено встречаться и знакомиться с другими парнями. Представляете?
   - Представляю. Ты у меня  девушка красивая, вся в маму, так что удивляться нечему. И что было дальше? – мне стало очень любопытно, как Катя решила эту проблему.
  - Дальше? – Катя громко рассмеялась в трубку. – А дальше, я на перемене, после того как учительница вышла в учительскую стала у доски и громко сказала:
  - Друзья мои! Я у вас человек новый, законов вашего класса не знаю, но у нас в Питере было так – у нас не парень выбирал, а девушка. Поэтому я тоже решила так поступить. Тут Кирилл сказал, что  с сегодняшнего дня я его девушка, и теперь мне запрещено встречаться  и даже знакомиться с другими ребятами. Ну, это же дискриминация по половому признаку! Полная, причём! Он меня даже не спросил, хочу ли я быть его девушкой или нет. Так вот, Кирилл, право считаться моим парнем, надо ещё завоевать. Мне, например, очень нравится Андрей Сахнов, и я указала рукой на здорового, мускулистого парня, сидевшего на последней парте. Я уже знала, что он самый здоровый в классе, спортсмен и разрядник по боксу.
  - Схитрила, значит? – поинтересовался я.
  - Нисколько. Андрей, действительно самый красивый мальчик в нашем классе, и о нём я уже знаю, почти половина девочек страдают. Но, мне, если честно, больше понравился Серёжа Фокин. Я, Виталий Васильевич спортсменов не очень люблю, они все на своём спорте помешанные и на тренировках, а нам девушкам нужно, чтобы мальчик был всегда  у нас рядом, под рукой.
  Позвала его, сбросила СМС, и он тут, как тут, - серьёзно разъяснила мне моя подопечная, и я начал понимать, что уже безнадёжно отстал в вопросах взаимоотношений  молодёжи.
   - В общем, ты просто свела двух парней для честного боя, так?
   -Так то оно так! Но, оказалось, что этот Андрей, встречается с Люсей Игнатовой, первой красавицей  школы из параллельного класса. О моих словах уже на следующей перемене тут же донесли Люсе, и она с  двумя подружками сразу после уроков встретила меня для того, чтобы выяснить отношения…
   - Что побили? – я уже начал волноваться за Катю.
  - Ну, что Вы? Во-первых, меня не так-то просто побить, я три года у нас в городе каратэ занималась, а во-вторых, мы же  питерцы цивилизованные люди. Поэтому, когда я увидела, как три  незнакомые девочки по дороге домой грубо окликнули меня, то сразу поняла, в чём дело.
  Быстро сориентировалась, повернулась к ним и сказала:
 - Девчонки мы с вами не знакомы, и потому я предлагаю,  вот что сделать первое? Это  сначала познакомиться.
   Второе, я здесь человек новый, из Питера приехала, никого не знаю, только первую неделю в этой школе, может потому,  я что-то не так и сделала, извините за это. Но если извинение не принято, то  я готова драться, но честно, как у пацанов – один на один. Итак, кто первый?
   Они тут же остановились, стали в кружок, пошептались, и ко мне подошла только одна, та самая Люся, первая красавица.
   Знаете, Виталий Васильевич, я так и не поняла, что в ней все наши парни красивого находят: эта Люся высокая, худая, с длинными ногами, правда блондинка и глаза голубые. А лицо так себе, я даже красивее её.
  В общем, она подошла, мы познакомились, и она тут же выпалила мне, что Андрей её парень, они встречаются с шестого класса, и после школы даже хотят пожениться. Я её сразу успокоила, рассказала всю предысторию  сегодняшнего события в нашем классе и мы спокойно разошлись.
  - Не понял, а как та история в классе закончилась? - мне стало очень интересно.
  - Андрей, оказался парнем с юмором. Он, услышав мои слова, тут же встал из-за парты, подошёл ко мне, стал рядом и сказал всему классу: « Спасибо тебе Катя за добрые слова. Мы, к питерцам, и ко всем другим приезжим все хорошо относимся. Поэтому с сегодняшнего дня я беру над тобой шефство, если кто обидит, сразу сообщи.  И ещё, у нас  в школе принято так, что ты  сама выбираешь парня, с которым хочешь встречаться, это твоё право. Ты, Кирюха со мной  согласен?» - обратился он к «моему парню». Но, тот в ответ лишь густо покраснел, опустил голову и промолчал.
  А на другой день я попросила одного парня пересесть за другую парту и села рядом с Серёжей Фокиным. Теперь вот сижу с ним за одной партой. Видите, как много событий у меня за эту неделю произошло. Целый вагон.
   - Да уж. События действительно грандиозные. А я, если честно немного за тебя побаивался, как ты в этой новой школе акклиматизируешься, привыкнешь к ней, найдёшь новых друзей. Но ты у меня молодец, правильно всё сделала: не нужно начинать новую жизнь с того, что сразу заиметь себе врагов.
  Всё, беги, учи уроки, передавай привет Наталье Матвеевне, а мне пора на ужин. Пока,- и я отключил телефон.
   Отключил, лёг на кровать и снова подумал о Ларисе. Ну, никак не укладывалось в моей голове то, что она могла уехать из города, пусть даже срочно, и не попрощаться.
  « Стар ты видно, уже становишься, полковник. Стар и сентиментален. Она баба молодая, красивая. Ты, у неё видимо не один был. Ты же видел, как она изменилась в лице, когда Катю увидела? Видел. Женщина видимо уже какие-то виды на тебя имела, на твою квартиру, а тут вдруг эта пигалица – «названная дочь», откуда не возьмись, возникла. Вот она всё взвесила, отмерила и убежала к другому мужику. А, что? Именно так, всё могло и происходить. Но, может и по-другому? Может, у неё что-то случилось, кто-то неожиданно заболел, умер?» - голова даже заболела от всех этих мыслей, пропал аппетит, и потому я на ужин пришёл без всякого желания.
  После ужина я вернулся в свою двухместную палату, где пока находился в одиночестве и снова позвонил генералу. Меня, конечно же, интересовала Лариса.
  Но он ничего нового не сказал: уволилась, уехала и всё. Куда и почему, я уточнять не стал.
  - Виталий, ты я вижу, очень переживаешь из-за того, что она уехала, эта твоя Лариса. Может она этого не стоит, раз так могла с тобой поступить, а? Ну, раз уж так получилось, просто возьми и выбрось её из головы.
  Кто-то из умных людей сказал: не удерживай того, кто уходит от тебя. Иначе не придёт тот, кто идёт к тебе. По-моему, замечательные слова, и как раз к месту. Выбрось её из головы и забудь всё, как страшный сон. Давай быстрее проходи всех врачей, твоя машина тебя давно ждёт. Помнишь как там, в песне поётся:«..Первым делом, первым делом самолёты! Ну, а девушки? А девушки потом!»
  - Спасибо друг, утешил!  И даже песню спел перед сном, - рассмеялся я в ответ, но настроение моё после этого разговора с генералом, стало заметно улучшаться.
   На другой день, сразу после завтрака, меня, и ещё одного лётчика – майора из лётного полка базирующегося в тридцати километрах от Пенска, на санитарной машине наш лечащий врач подполковник Павел Степанович Михайлов, повёз на  испытание в барокамеру.
   Чтобы объяснить своими словами, что это такое, скажу - барокамера, это такая  герметическая бочка с двумя круглыми окошками, куда помещают человека, плотно закрывают за ним специальную дверь и под наблюдением врача, начинают выкачивать оттуда воздух, тем самым, имитируя подъём пилота на большую высоту. Я с этой процедурой знаком много лет, поэтому  не боялся, и не ждал от неё никаких сюрпризов.
   Однако сюрприз ожидал меня сразу при входе в помещение лаборатории.
    Постучавшись и получив разрешение, первым в кабинет вошёл подполковник с нашими медицинскими книжками, за ним следом я, а майор следом за мной.
   Черноволосая женщина в белом халате сидевшая за столом подняла на нас глаза, и я обомлел:
  - Господи, Римма! Ты, то, как здесь? Здесь же Пётр Петрович бал правил много лет? – невольно вырвалось у меня.
   Женщина встала, вышла из-за стола улыбнулась и сказала:
  - Здравствуйте, Павел Степанович! Здравствуйте Виталий Васильевич и Вы товарищ Леонов, здравствуйте – поприветствовала она нас троих, а подполковник и майор с любопытством смотрели на меня, ожидая продолжения.
 - Павел Степанович, давайте сюда медицинские книжки обоих лётчиков, а сами проходите, садитесь в кресла и отдыхайте. Пётр Петрович ушёл на пенсию, устал, говорит, хочу хоть немного на пенсии пожить. Вот меня и пригласили сюда, учитывая мою специализацию – авиационная медицина, - она смотрела мне прямо в глаза, взрослая, красивая, стройная женщина, с умными, чуть насмешливыми глазами.
  Если бы я не знал, что этой женщине уже сорок пять лет, на вид, ей нельзя было дать больше тридцати пяти, настолько она хорошо выглядела.
   Расшифровав мой взгляд, она улыбнулась:      - Что постарела, подурнела, да? Плохо выгляжу?
 - Да, нет Риммочка, выглядишь ты прекрасно, такая же молодая и красивая, скажи майор, разве я не прав? – обратился я к соседу сидящему в кресле напротив.
  – Полностью с Вами согласен, товарищ полковник, Римма Рахимовна, действительно красавица! – тут же выдал Леонов.
     Довольная женщина рассмеялась:
  - Ах  вы, льстецы! Умеете угодить женщинам, умеете! Посмотрим теперь, как Вы у меня в барокамере запоёте. Ну, так уж и быть, я вас за эти хорошие слова, особенно мучить не буду, обещаю. Первым будет готовиться майор Леонов, и она вернулась к столу женственной походкой,  очень мне знакомой, слегка покачивая бёдрами.
  Я смотрел ей вслед, и вспоминал день нашего первого знакомства.
   Это было девять лет тому назад. Я тогда был майором, уже шесть лет прослужил в качестве лётчика-испытателя в центре и никогда не жаловался на здоровье.
   Накануне, мы с моим товарищем по службе. Игорем Родиным были на рыбалке, в нашем военном рыболовно-охотничьем хозяйстве. Рыбалка была неплохая, но когда мы возвращались на моторке на базу, неожиданно пошёл дождь,  подул сильный ветер и мы оба изрядно промокли. По приезду на базу, выпили горячего чаю с парой ложечек коньяка, чтобы согреться и поехали домой.
   На другой день, я чувствовал себя неплохо. У меня было запланировано три испытательных полёта на новом  самолёте СУ-29 в районе аэродрома, и я считал, что вполне готов их выполнить.
  Однако, выпускающий врач из нашей медсанчасти - Римма Савостина, проверив моё давление, пульс и посмотрев на моё лицо, меня к полётам категорически не допустила. А когда я стал возмущаться, тут же написала на меня рапорт нашему начальнику центра.
   Я тогда получил выговор и, проклиная всех врачей, отправился лечиться домой.
  Лечиться от простуды, к большому неудовольствию жены, пришлось дома и ещё целую неделю. Всё это время наш врач Римма Рахимовна звонила мне по телефону, интересовалась о здоровье, а фельдшер каждый вечер привозил мне на дом лекарства от простуды.
  Когда, я через неделю вернулся в центр, и пришёл к ней, она осмотрела меня, смерила давление, проверила пульс, измерила температуру, улыбнулась довольная, и сказала:
  - Ну, теперь хоть в космос майор Долматов.
   Вот тогда я впервые увидел, какие у неё красивые карие глаза, какая милая улыбка, и главное  очень стройная фигура.
  Через неделю, я уже знал всё об этой милой женщине, нашем враче.
   Она жила одна в служебной квартире в авиационном городке недалеко от авиационного завода, где тогда проживал почти весь руководящий состав завода и инженерно-технические работники, работающие в цехах.
  Оказалось, что у неё есть шестнадцатилетний сын, ученик девятого класса, и отец с матерью,   которые, живут в городе Казани.
   Там она родилась, росла, училась в Казанском медицинском университете, и, поддавшись романтическим веяньям, выбрала своей специальностью «авиационную медицину».
  Отец  по национальности татарин, а мать русская, давно принявшая его веру. Поэтому уже в девятнадцать лет, когда она училась только на втором курсе, отец  силой «выдал» её замуж, за нелюбимого человека - сына своего троюродного брата, тоже татарина, но с русской фамилией – Савостин.
  Ринат Савостин, так звали её мужа, нигде не учился, а занимался торговлей: скупал в  окрестных деревнях и сёлах мясо и молоко, и перепродавал его в магазины, получая при этом неплохую прибыль. В общем, он был начинающим коммерсантом, и очень этим гордился. Ринат закончил всего восемь классов, и всегда наставлял молодую жену, рассказывая о том, что у него в подчинении работают три человека с высшим образованием: один возит мясо, а двое других  водители  на  молоковозах.
  - Кому это высшее образование сейчас нужно, а? Ну, сколько наш районный врач сейчас в месяц получает? Три-четыре тысячи, не больше. А я такие деньги за неделю имею, вот так. Сейчас время коммерсантов и бизнесменов пришло, пойми. Так, что лучше бросай свою учёбу, иди ко мне в помощники, знаешь, какие мы с тобой бабки будем вдвоём зашибать? Закачаешься! – это он говорил ей, когда она родила ребёнка, успев окончить третий курс, и взяла на год академический отпуск. А потом, когда Эльдару исполнился год, решила отдать его в студенческие детские ясли, а сама учиться дальше.
   Учитывая большое количество молодых мам в университете, руководство пошло им навстречу, и открыло при университете детский сад - ясли на двадцать человек, где нянечками подрабатывали иногородние студентки. Вот туда решила определить сына и Римма, пока будет сидеть на лекциях.
   Узнав об этом, Ринат устроил страшный скандал, побежал к родителям Риммы, нажаловался на неё, и отец тоже начал на неё давить, чтобы она бросила учёбу, которая ей не нужна при таком богатом муже, а больше бы занималась воспитанием сына.
   Скандал разгорелся не на шутку, но она тогда не сдалась, настояла на своём, стерпев даже пощёчину от мужа за свою непокорность.
  Однако в их отношениях с того момента появилась трещинка, которая становилась всё шире и шире.
   Особенно это проявилось тогда, когда Римма после окончания университета, который, кстати, окончила с отличием, была направлена в поликлинику  Казанского аэропорта, на должность терапевта.
   Через месяц, после того как она туда устроилась, в поликлинику неожиданно нагрянул Ринат и, увидев около её кабинета, дожидавшихся приёма лётчиков в красивой форме, приревновал её и сразу поставил условие, чтобы она немедленно оттуда уволилась.
  Она опять категорически отказалась, и с того дня Ринат, просто начал пить. Пьянствовал с друзьями, буянил, постоянно кричал на неё и на сына, но, правда, рук больше не поднимал.
   Как женщина, воспитанная на мусульманских традициях, где муж – это царь и бог, она всё терпела, посвятив всю себя воспитанию сына и работе. Поступила заочно в аспирантуру и начала серьёзно заниматься вопросами влияния на организм  лётчика частого пребывания в стратосфере, на высотах от пятнадцати и более километров.
   Как могла, почти тринадцать лет сохраняла домашний очаг: обстирывала всю семью, готовила разные блюда, ублажала мужа, как могла, уделяя самое большое внимание  ему и Эльдару.
    Ринат к тому времени сменил уже третью японскую машину, и у него появилась молодая любовница – Флюра,  продавщица продовольственного магазина.
  Он стал чаще уезжать в «командировки», по нескольку дней не ночевать дома, сообщая ей, что ночует у себя в кабинете и, конечно же, о причинах его ночных бдений, ей тут же донесли.
    Как только Римма узнала об этом, она тут же приняла решение уйти от мужа, а потом и развестись с ним.
    А куда идти? Да ещё и с сыном, не на улицу же? Квартира, в которой они жили, принадлежала Ринату, и надеяться, на то, что он разделит её, не приходилось.
   Тут ей неожиданно повезло. Оказалось, что материалы её диссертации, которую она защитила, были опубликованы в медицинском журнале. Ими заинтересовались военные медики из города Пенска, где находился огромный авиационный завод, работающий на оборонку. Начальник центра написал письмо ректору университета,  а тот, сразу позвонил ей.
   - Римма Рахимовна, их заинтересовала ваша диссертация, и генерал, начальник центра приглашает Вас, приехать в их центр для консультаций и исследований. Как? Поедете? Это, правда, далеко, в Сибири! Там холодно!  Попробуйте. Возьмите на работе отпуск, съездите туда, посмотрите, что и как. Может и понравится? Во всяком случае, зарплата там, у их врачей в два раза больше нашей, я знаю.
   Римма колебалась почти неделю, но потом, когда Ринат в очередной раз пришёл домой пьяный, а потом три дня вообще не ночевал дома, решилась.
    Быстро уволилась, благо, что желающих на её место было много. Взяла документы сына из школы и вместе с ним, купив билет, на скорый поезд  Москва- Владивосток, поехала в Пенск.
  Там, прямо с вокзала на такси приехала к начальнику ЛИЦ, показала ему его письмо, рассказала кратко свою историю, и тут же была принята на работу, в качестве старшего ординатора медсанчасти, и сразу же получила служебную квартиру.
    Три врача-ординатора нашей медсанчасти,  два раза в неделю дежурили в нашем         лётном домике, выпускающими, там медики нас проверяли перед полётом, там же мы надевали на себя противоперегрузочные и высотнокомпенсирующие костюмы и уже оттуда шли к своему самолёту.
   Мы с Риммой познакомились, и как-то так получилось, что разговорились, разоткровенничались, открыв друг другу душу.
    Я был женат, отец двоих детей, и честно сказать даже не помышлял о том, чтобы развивать наши отношения дальше, хотя, наша семейная жизнь с Лиллианой становилась всё труднее и труднее. Но это была моя семья, мои дети, мой крест, который я, как говорил часто сам себе, должен  был нести до конца. Поэтому никакие женщины и девушки, как сексуальные партнёрши меня интересовали мало.
    Поэтому с Риммой, у нас сразу установились какие-то непонятные никому дружеско-приятельские отношения. Во всяком случае, если я был на аэродроме, когда она дежурила, или в медсанчасти, то обязательно приходил к ней. Мы вместе пили кофе, или чай и говорили. Говорили обо всём: о детях, о политике, о медицине, не касаясь только моей семейной жизни.
  В это время за Риммой начал усиленно ухаживать лётчик из моей группы, тоже татарин Рим Хайрулин, высокий, красивый парень с очень весёлым характером.
   Он пришёл к нам из Липецкого учебного центра, и как только увидел Римму, сразу  влюбился в неё и пошёл «в атаку».
   Рим был её одногодком, ещё ни разу не был женат, и потому увидев в Римме достойную пару, да ещё и татарку, начал активно за ней ухаживать. Причём, это я узнал уже потом, он делал это в то время, когда меня не было рядом, ведь я был его начальником, и он меня немного побаивался.
   Мы с Риммой по-прежнему, как я считал, просто дружили. Я знал всё о её семье и даже познакомился с сыном, мечтавшим стать офицером-десантником и посвятить свою жизнь армии.
    Его мать, просто дрожала от мысли, что её мальчик через год-два, может её навсегда покинуть, и всячески его отговаривала, применяя даже такие «запрещённые» приёмы, как слёзы.
   Про свою личную жизнь я предпочитал не распространяться, но всё равно, шила в мешке не утаишь, рядом с нами в одном доме жили многие мои сослуживцы: лётчики, техники, специалисты связи, штурмана и руководители полётов. Вот через них Римма, видимо и знала о неурядицах в моей семье. Знала, но сначала, виду не подавала.
   Всё, между нами было по-прежнему. Мы встречались только на аэродроме или в медсанчасти. А иногда, как бы «случайно» за проходной завода, тогда он ещё так назывался и я неожиданно для себя сделал открытие, что очень нравлюсь Римме и она в меня влюблена.
   Понял это и испугался. Ведь после того, как я женился на Лилиане, у меня за все эти годы, не было ни одной другой женщины, а потом дети.. Их то куда денешь.
   Перед  днём авиации, в августе  1998 года, мне присвоили очередное воинское звание подполковник, наш генерал- майор начальник ЛИЦ, стал генерал-лейтенантом, получили очередные звания ещё три лётчика-испытателя из нашего центра, и по такому случаю в лётной столовой состоялся небольшой банкет. Присутствовали на нём только лётчики и женский персонал медсанчасти, в количестве восьми человек разного возраста, «просто для веселья», как сказал генерал.
     Кстати тогда, в первый раз нами была нарушена традиция «не брать девчонок» на мероприятия связанные с обмыванием очередного звания или новой должности.
   За столом, уставленным разными закусками водка и вино лились рекой, было сказано много тостов, поздравлений, и конечно были танцы.
   Слегка выпившая Римма, тогда сама пригласила меня танцевать, и во время танца шепнула мне, что у неё от выпитого вина ужасно болит голова, и она хочет, быстрее «смыться» отсюда.
  Я  её понял, и мы под шумок, по одному,  друг за другом, сбежали с этого вечера.
    Мы шли рядом  тёмными улицами города к её дому и молчали.
    Неожиданно, недалеко от её дома Римма остановилась, в темноте посмотрела на меня, коснулась рукой  новеньких погон и тихо сказала:
 - Поздравляю Вас, подполковник Долматов! Можно я Вас поцелую?
 - Конечно можно, даже нужно. Сегодня ведь такой замечательный день, - и я дурашливо наклонил к ней своё лицо.
  Она вплотную приблизилась ко мне, положила руки мне на плечи и осторожно коснулась своим горячими губами моих губ.
  И в этот момент, меня словно молнией поразило.
  Я замер, и стоял как столб, не зная, куда деть свои руки, пока Римма нежно целовала меня. От её губ и лица приятно пахло каким-то нежным цветком и вином, и я боялся свом неловким движением или словом испортить эту идиллию.
   Она на секунду оторвала свои губы от моих губ и прошептала:
  - Если бы ты знал, родной мой человек, как я тебя люблю! Люблю и не могу без тебя жить. И ещё, очень хочу за тебя замуж. Всегда, когда ты уходишь в полёт,  я очень переживаю за тебя и постоянно смотрю в небо, где ты летаешь. И ещё, я так рада, что ты стал подполковником.
   Ступор прошёл, и я тихо сказал ей, нежно взяв рукой за подбородок:
 - Римма, ну о чём ты говоришь? Ты же знаешь, что я женат, у меня двое детей, и я их никогда не брошу. Да, с Лилькой у нас  семейная жизнь не сложилась, это точно. Но, разводится с ней, я не собираюсь. Ты просто выпила сегодня, у тебя закружилась голова и тебе, вдруг показалось, что ты меня любишь. Так бывает.
  Она, тут же, резко отстранилась от меня, и даже в темноте я заметил, как впыхнули и тут же погасли её карие глаза, и  поспешно сказала:
  - Может, и выпила, хотя совсем чуточку. А вот, то, что мне показалось про мою любовь к тебе – это ерунда. Ты, что Виталий слепой? Весь ЛИЦ заметил уже, что я тебя люблю. Один ты, ничего не видишь чурбан!
  Ладно, всё. Дальше меня провожать не надо, сама дойду, не маленькая. Пока, - и она резко развернувшись, почти бегом поспешила к своему дому.
   Так мы поссорились в первый раз.
 А через месяц моя жена сообщила мне о том, что встретила другого человека, полюбила его, а он её, и теперь она собирается со мной развестись, чтобы выйти за него замуж.
   Я согласился. Потом был суд, развод, уезд дочери последовавшей вслед за мамой за границу, и я остался жить вдвоём с сыном.
   Римма работала на прежнем месте, была со мной вежлива,   деланно строга, как и со всеми и не допускала при разговоре ничего личного. Хотя я, честно сказать, очень скучал по нашим с ней встречам и длинным откровенным беседам, но теперь это было уже в прошлом, теперь между нами  были только служебные отношения.
   Так прошло почти полгода. Однажды в наш город приехали артисты их Москвы с большим концертом. Мы с Романом, с большим трудом достали билеты, и пошли на этот концерт.
  Там меня ожидал сюрприз:  впереди нас прямо по центру зала сидела Римма, рядом с капитаном Римом Хайрулиным - моим подчинённым.
  Я буквально впился в её затылок своими глазами и почти не смотрел на сцену, где звучали песни, и гремела музыка.
   Видимо почувствовав  этот взгляд, Римма на миг обернулась, мы встретились с ней взглядами, и мне даже показалось, что она слегка улыбнулась мне, одними губами.
   Во мне  внутри всё закипело, и я вдруг понял, что ревную её. Ревную, хотя, не имею на это никакого права.
   Даже не досмотрев концерт, я, сославшись на головную боль, выскочил из театра и, поймав такси, поехал домой просто горя от злости.
   А на другой день, пришёл к Римме прямо в санчасть, вошёл в кабинет, закрыл дверь на ключ, чтобы нам никто не мешал и прямо с порога выпалил:
 - Так ты говорила, что любишь меня, да? Да, ты просто лгунья и притворщица. Как я тебе могу верить теперь, скажи? Ты ведь такие слова мне говорила, и я так понял искренне, от души, и вдруг с другим мужиком по театрам ходишь? Как это понять? Значит, все твои слова это неправда? Я, во всяком случае, это именно так понимаю. Насколько же вы женщины подлые! Я только теперь это понял!
   Римма стояла около своего стола в белом халате и шапочке, внимательно, с побледневшим лицом слушала меня и не перебивала, только у неё слегка дрожали губы.
   - Всё! Я сказал то, что думал. Пока! Живи и наслаждайся жизнью со своим капитаном, он моложе меня, красивее и, наверное, умнее. Это я дурак, уши развесил, услышав твои слова, и даже чуть им не поверил. Господи, ну, какой же я болван! -  и ничего не услышав в ответ, я полный гнева и ненависти к женщине - хозяйке кабинета, открыл дверь, и резко хлопнув дверью, так что посыпалась штукатурка с потолка, вышел из кабинета.
   А через месяц, Римма внезапно уволилась и уехала в неизвестном направлении.
   Мы не виделись почти восемь лет, но я вдруг поймал себя на мысли, что все эти годы часто вспоминал её, хотел увидеть её глаза, её милую добрую улыбку, почувствовать её руки, когда она меряет мне давление и проверяет пульс. Оказывается, моё сердце ничего не забыло и до сих пор, где-то в глубине, в большой тайне от меня хранило память о Римме.
   И вот она снова недалеко от меня на расстоянии одного шага, только руку протяни.  Вот только, как его сделать этот один шаг, полковник, если ты тогда, много лет тому назад, столько наговорил этой замечательной женщине, обидел её так, что она уехала из-за этого из города, бросив всё и работу и квартиру.
   Все эти мысли пронеслись у меня в голове, пока я сидел в кресле, и наблюдал, как Римма с  оператором-лаборанткой мучают в барокамере  майора Леонова, и на душе неожиданно кошки заскребли.
  « Нет уж, прошлого не вернёшь. Она, скорее всего замужем, вон какая красавица. Такая женщина, работая среди мужиков, никогда не останется одна» - я невольно сравнил её с Ларисой «по всем параметрам», и хотя та была значительно моложе Риммы, нашёл, что Лариса  проигрывала Римме в женственности, в походке, в шарме что ли.
   Настроение у меня окончательно испортилось, и я даже не заметил, как пролетело время пребывания в барокамере Леонова и наступило моё.
    Майор вышел из  двери  открывшейся камеры немного покрасневший, но довольный, и лаборантка тут же провела его в другую комнату и уложила на кушетку отдыхать.
   - Ну, что Виталий Васильевич, готовы Вы к процедуре? – улыбнувшись мне, как старому и давнишнему знакомому, спросила Римма и заглянула мне прямо в глаза.
   Заглянула как-то по-особенному, или мне это показалось, но я вдруг прочитал этот взгляд, и понял, что она по-прежнему ко мне неравнодушна, и оказалась в нашем городе не случайно.
    Душа сразу запела бравурный марш, я засмеялся в ответ и сказал:
   - Конечно, готов, дорогая Римма Рахимовна! Тем более что эта процедура будет проходить под Вашим наблюдением.
   Я прошёл в барокамеру, лаборантка нацепила на меня датчики, потом я надел шлемофон и сел за стол, на котором лежали несколько газет и журналов. Герметическая железная дверь за мной закрылась, и я услышал в наушниках знакомый голос Риммы:
  - Готовы?
 -  Готов.
 - Тогда начинаем работу.
   Я пробыл в барокамере ровно полчаса. Меня подняли на высоту пять тысяч метров без кислородной маски со скоростью 15-20 метров в секунду, зафиксировали на высоте. Дали команду прочистить нос, а потом уже со скоростью 50 метров в секунду спустили «на землю».
  Дальше, по указанию Риммы наблюдавшей вместе с оператором-лаборанткой и нашим лечащим врачом, за мной в иллюминатор, я читал вслух газету, потом журнал, сначала русский, а потом английский с техническим текстом и переводил его, пересказывая перевод  на стол доктору. Всё это делалось  внутри барокамеры.
   Мой, тренированный организм правильно отреагировал на изменения давления и успешно  прошёл испытания.
    Когда я вышел из барокамеры, Римма уже сидела за своим столом и записывала результаты в мою медицинскую книжку.
   Подняла голову, снова улыбнулась и сказала: - Всё, как прежде товарищ полковник, можно хоть сейчас в космос, и майор, Ваш товарищ тоже здоров как бык, несмотря на то, что его я помучила немного больше.
   Всё, Вы свободны, Павел Степанович! Больше бы таких пациентов как эти, -  улыбнувшись, обратилась она уже к нашему доктору, возвращая  наши медицинские книжки.
  - Ваша машина Вас уже ждёт, скоро обед, так что берите Ваших подопечных  и в госпиталь. Очень рада была Вас видеть, Виталий Васильевич, и до свидания,  - и она первому протянула мне свою руку для прощания.
   Я взял её руку, почувствовал, какая она горячая и как дрожат её пальцы. Тихонько пожал её и сказал:
- Я тоже несказанно рад, что Вы вернулись в наш город, огромное Вам спасибо и надеюсь, ещё увидимся.
  - Конечно, увидимся, ведь Пенск город маленький, не Москва, где можно заблудиться.  Там можно жить рядом, и никогда не встретить друг друга.
  - Счастливо и Вам, товарищ майор, летайте на здоровье, ресурс у Вас большой. До свидания, - и она, так же как и мне протянула Леонову руку для прощания.
    Он тоже поблагодарил Римму и лаборантку, и мы вышли из кабинета.
   Сердце моё вдруг тревожно заныло, на душе стало тоскливо и нескладно, словно я получил страшное известие.
   Пока мы ехали в госпиталь, я перебирал в памяти все наши встречи с Риммой, все мелочи, все разговоры, и особенно ту встречу, когда она сказала что любит меня и хочет быть моей женой.
  Вспоминал, и предо мною стояло её улыбающееся лицо, которое я видел сегодня, и её милые, карие глаза, что большая редкость у женщин.
  Радость просто переполняла меня через край, и я, дождавшись, когда Катя придёт со школы домой, тут же позвонил ей, рассказал о встрече с Риммой, и  про испытание в барокамере.
  Мне просто нужно было выговориться, открыть кому-то душу. Ведь после того, как я узнал о Ларисе, мне действительно было очень больно и неприятно. Может, сыграло моё мужское самолюбие, может, что-то ещё, не знаю? Но, настроение все эти дни было хреновое, если так можно выразится, или даже хуже.
  И вдруг этот сюрприз – Римма! Её появление сразу всё изменило, а главное внесло смятение в мою душу. Я вдруг начал прозревать и понимать то, чего раньше не понимал.
  Поговорив после разговора с Катей, я позвонил  Асе, и из нашего с ней разговора неожиданно понял, кого она выручала, попросив у меня миллион - того самого пресловутого Костю, который встал как «кость в горле», между Ромкой и Елизаветой. Немного смущаясь, Ася рассказала мне о том, что Николай сделал ей предложение, и она согласилась выйти за него замуж. И я в очередной раз восхитился моей бывшей невесткой, ей добрым сердцем, и очень пожалел о том, что Ромка сейчас  не с ней.
  А, с другой стороны порадовался за Колю Смыслова и Асю, представляя, что она за ним будет как за каменной стеной, не то, что за моим непутёвым сыночком.
  Последние пять дней в госпитале пролетели незаметно. Я получил заключения врачей, что «годен к лётной работе без ограничений» и  после обеда в пятницу покинул территорию госпиталя.
   Но, домой, сразу  не поехал. Поймал такси, заехал в цветочный магазин, где купил огромный букет белых роз и поехал к зданию, где размещалась барокамера. Оставив такси дожидаться, с букетом в руках, буквально ворвался в кабинет Риммы, где находилась  ещё и лаборантка и, запыхавшись, прямо с порога выпалил:
   - Римма, эти розы тебе, ты их заслужила! И, вообще, ты замечательная женщина, и прости меня за всё!
   Лаборантка,  женщина одних лет с Риммой, увидев мои глаза, чтобы не мешать нам, тут же вскочила из кресла и мгновенно скрылась в другой комнате. А Римма, просто встала со стула, молча, стояла, смотрела на меня и на её глазах появились слёзы.
  - Господи, Виталя! Как же долго я ждала этих слов! И ты даже не представляешь, как я рада их услышать родной мой,  - и она, выйдя из-за стола, подошла ко мне, коснулась губами моей щеки, и прошептала:
   - Спасибо..
  Потом взяла в руки букет, вдохнула аромат, улыбнулась, подняла голову и добавила:
- Ну, какой же Вы молодец полковник Долматов. Я так тебе рада..
    Потом, она быстро переоделась, мы сели в такси и поехали в ресторан, прямо со спортивной сумкой, в которой были мои вещи и всякие причиндалы для госпиталя.
   Сели за стол, заказали вина и начали разговаривать..
 В тот вечер я узнал, что тогда Римма действительно сбежала из-за обиды на меня, уехала в Москву, где в Звёздном городке, готовящем космонавтов, для полётов в космос, работала её подруга.
  Та помогла ей устроиться по специальности, сняла квартиру в Чкаловском городке, где она и прожила эти восемь лет, работая с будущими космонавтами.
  - Ты помнишь Виталий, что мой Эльдар мечтал стать  офицером-десантником и просто грезил этим Рязанским училищем? Так вот, когда он окончил школу, я встала на дыбы, и сказала ему, что он мой единственный сын, и я не хочу, чтобы он был офицером, да ещё и десантником, которые только и умеют, что пить водку, драться и убивать людей. Взяла, спрятала его паспорт, аттестат зрелости, в общем, очень обидела его тогда, вроде желая лучшего.
  - И что было дальше? – поинтересовался я, прекрасно, как отец, понимая материнские чувства Риммы в то время.
  - Дальше? А всё просто. Когда меня не было,  дома, он нашёл эти документы, и оставив мне записку уехал сам поступать в военное училище в Рязань.
  Поступил, но первые два года даже не приезжал на каникулы, правда, изредка звонил по телефону или писал короткие письма.
  Ну, конечно, моё материнское сердечко не выдержало, и я сама поехала в Рязань. Встретилась там с Эльдаром, а начальник училища, узнав, что я работаю в центре по подготовке космонавтов, что я врач, попросил меня выступить перед курсантами и рассказать о своей работе.
  Актовый зал тогда набился до отказа. Ну, я сначала представилась, рассказала, чья я мать и сказала, что сначала была против того, чтобы мой сын стал десантником. Наговорила ему всякого, и очень обидела его.
  Сказала всё это, помолчала немного, и тут же со сцены попросила у него прощения, добавив  в конце: «Никогда не обижайте тех, кто вас любит – это самое последнее дело».
  Потом два часа рассказывала о своей работе, ну то, о чём естественно могла говорить, и что не было тайной.
  Все остались довольны, меня завалили цветами, накормили вкусным обедом и на машине начальника училища вместе сыном проводили на вокзал.
   Там Эльдар, вообще удивил меня: перед самым вагоном он меня обнял, и сказал что я самая лучшая мать на свете, что он меня любит, и если у него будет жена, то она будет похожа на меня. А потом встал на одно колено и попросил прощения за всё.
   Ты, представляешь, Виталя, как я была этим растрогана? Как потом ревела всю дорогу до Москвы? А соседи по купе, видевшие всю эту сцену с сыном, меня успокаивали.
   Ему уже двадцать пять лет,  служит в Тульской дивизии, командир взвода разведки. Два года тому назад женился на замечательной девушке – Женечке, она действительно чем-то похожа на меня внешне. А год назад у него родился сын – Сашенька, так что я теперь бабушка.
     Когда сын уехал служить, а потом женился, я по-прежнему работала в Звёздном городке. Но тут вдруг началась какая-то реорганизация, урезали средства, начали сокращать лаборатории, специалистов и я решила, не дожидаться пока меня уволят,  а  написала  письмо начальнику Пенского госпиталя полковнику Савинову и предложила свои услуги.
  Письмо, для пущей важности написала на бланке медицинского управления Звёздного городка, и это видимо сыграло свою роль- ровно через десять дней я получила ответ,  где мне предлагали должность начальника авиационной барокамеры. И вот я здесь, уже два месяца.
  Снимаю квартиру, зарплата здесь в два раза меньше чем в Звёздном городке, но меня это устраивает. Но, главное ни это, - она на секунду замолчала, потом пытливо посмотрела мне прямо в глаза, и сказала:
  - Главное, что ты здесь в этом городе, и я очень рада тебя видеть. Именно поэтому, я все эти годы и рвалась  сюда, к тебе, хотя ты тогда меня незаслуженно обидел. Но, всё это в прошлом, и я всё плохое забыла, Давай, Виталий выпьем за нас. Ты, как я поняла и узнала из медицинской книжки, так больше после Лилианы и не женился?
  - Нет, не женился Римма. Я, наверное, все эти годы тебя ждал. Верил, что мы с тобой обязательно встретимся. Первое время действительно был очень зол на тебя, а потом весь ушёл в работу, в испытания, так что было не до женщин.
   Роман, мой  работает у нас же на предприятии,  четыре года назад женился, у него родилась дочь – Ксюша, моя внучка. Ему бы радоваться, а он паразит, бросил её, развёлся и женился на другой женщине, которую безумно любит, а та вертихвостка бегает от него к своему любовнику.
  В общем, как ты там, в училище говорила:      « не обижайте тех, кто вас любит!», так?
  - Так. Замечательные слова.  Дорогая Римма, я ещё раз прошу у тебя прощения за то, что тогда обидел тебя, и обещаю впредь, никогда подобного не допускать, слово офицера.
   Римма, держа бокал с вином в руках, лукаво улыбнулась, и сказала:
  - Ну, а я, со своей стороны обещаю быть нежной, доброй и послушной. Давай за это выпьем.
  Мы выпили, немного поели, и я вдруг решился:
   - Римма, я не знаю, как ты на это посмотришь, а что если мы сейчас поедем ко мне домой, там познакомишься с моей подопечной Катей, она сейчас живёт у меня,  её родители умерли, а я стал её опекуном. Там у меня на квартире ещё замечательная домработница - Наталья Матвеевна, я ей звонил из госпиталя и заказал праздничный ужин, вот все вместе и отметим..
  - Что отметим? – вырвалось у женщины.
  - Что? Нашу встречу, новое знакомство, и ещё мою квартиру, в которой ты, надеюсь, скоро будешь жить.. Ну, это уж, как  ты решишь сама, после ужина.
   - Виталий Васильевич, Вы, что же, делаете мне предложение? – перешла снова на «Вы» Римма, и глаза её подозрительно заблестели.
  - Делаю, конечно делаю. Правда, пока без кольца. Вы уж простите милый доктор, но  я только из госпиталя и сразу к Вам. Очень боялся, что пока лежу там, отдыхаю, такую красавицу у меня кто-нибудь уведёт, или она опять исчезнет на целых восемь лет, - засмеялся я, наливая вино в бокалы.
  - Так, каков будет Ваш положительный ответ? А то, там дома уже праздничный ужин стынет!
  - Это для меня очень неожиданно, и я должна была бы, как порядочная девушка хотя бы сутки подумать, поразмышлять. Но, с другой стороны,  там уже ужин стынет, и люди ждут.. Поэтому я согласна поехать к тебе. И.. потом, стать твоей женой… Поехали.
               
                29 августа  2014г.