Плов Исмета

Полулежа, как римлянин, жамкаешь пузцо кота Юлиуса в ожидании ферганских деликатесов. Вспоминаешь, как на Памире запорол первый в жизни плов. Все было грамотно: и баранина, и курдючный жирок, и морковь, и пряности. Рис - девзира. Он-то и переливается потом в плове кофейным оттенком. Но закипел зирвак, пастух не уследил, пошел искать козу, и я с рисом поспешил: если казан над костром, огонь без навыка не убавишь. Трындец плову! Но у Исмета другое дело. Готовит не хуже Сталика. Рис не развалит. Заставит морковь, матерь нашу, отдать ему почтенный шарм. Превратит чеснок в лакомство. А салат! Засмотришься, как он шинкует помидоры для шакаропа. Да еще пританцовывает. Режет лук на прозрачные кружки, рубит чили, давит сок из граната. Только, значит, успели по первой, а мастер уже за синтезатором – он повар и музыкант! Темп бешеный. Пальцы пляшут по клавишам – размер то три четвертых, то пять, то семь. И зеленый чай здесь правильный, 95-й.
Юлиус дрыхнет на спине.
Мастер подмигивает со сцены.
Прикладываем ладони к сердцу - маленькое счастье, большой рахмат!