Жвачка для Пушкина

Внимание!!! Циничный, отвязный стеб над столпами русской литературы!!!
Эстетам и прочим лицам нетрадиционной ориентации - читать запрещается!!!


Не сложились у меня отношения с Пушкиным. Я к нему и так и эдак, а он нос все воротит – то рифма моя ему не по душе, то слог не нравится. Я ему откровенно, напрямую и высказал:
-Ты,- говорю,- кучерявая задница с ушами, не в строки мои пялься, а лучше за своей Натали приглядывай, пока она не получила звание первой утешительницы Семеновского полка.
Он конечно же сразу же за перчатки… Швыряет и верещит, что завтра же поутру будем стреляться на Черной речке на расстоянии двадцати шагов. Ну я его сразу и осадил.
- Не кипишуй, май браза нигга маза фака, не буду я с тобой стреляться. Ну пришью тебя, к примеру, так проклянут же мое имя и всех потомков моих по самое колено во веки веков. Оно мне надо? Опять же, кто еще кроме тебя способен писать такой зачетный рэп - "Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца, каман бэйба, йоу"... Нет больше на Руси таких талантливых хип-хоп строчеров, да и вряд ли появятся. А без дуэли тебе морду рихтовать смысла нет – на черной заднице синяки все равно не видны, так что иди-ка ты в Лукоморье!
Обиделся Александр Сергеевич, стукнул меня по голове канделябром и ушел…

То ли дело Лермонтов Мишган! Свой чел в доску. Я поначалу отнесся к нему с подозрением. Уж больно он деликатный какой-то, весь какой-то манерный.
- Ты, случаем, не из этих? - спрашиваю…
- Из каких этих? – интересуется он. 
- Ну из этих… Из Кюхельбекеров…
- Один раз не ловелас, - попытался отшутиться Юрьич, но я был настойчив и переспросил:
- Ты свое дупло в анчаре сберег или Мцыри какой там уже побывал? Давай, колись, герой ненашего времени!
Подскочил тут Лермонтов, оскалился, схватился за шпагу и встал в боевую стойку. Я ему тихо так, но от всей души говорю:
-  Ты что, мятежный, ищешь бури? Шприцок свой лучше обратно в аптечку убери, а не то огрею оглоблей, будешь до конца жизни Пятигорскими минеральными водами лечиться… Не горячись, джигит, вижу что ты не из тех, кто в бане мыло десять раз на пол роняет.
С тех пор мы с Михой неразлей вода – я его поклонниц охмуряю, а он мои конопляные поля осваивает. Видимо оттого и творчество его такое особенное…

Но самый прикольный из классиков – Колян Некрасов! Приперся я как-то в его родовое село Грешнево, завалился к нему в усадьбу, да угостил своей вишневой наливочкой. Как водится, продолжили - целый штоф Смирновской уговорили.  Тут Колюху и понесло! Пойдем, говорит, бороться с пережитками крепостного права, что расцвели буйными сорняками в райских кущах моего имения. Видеть не могу, говорит, как простой  народ без меня страдает.
Ну и пошли мы в люди… Сначала сожгли овин одному злостному недоимщику, побили батогами местного пастуха, охочего до молодых девок, а затем собрали оставшихся, не попорченных, и завалились в баню. Утром отпаивались рассолом и рассуждали о тяжкой доле крепостного крестьянства.

А Пушкина я потом все же как-то встретил на вечеринке у Дельвига. Скандал закатывать не стал, а просто свернул бумажную трубочку и плюнул из-за пальмы жвачкой прямо в его смоляные кудряшки. Пусть, гад, помучается.  Не сложились у меня отношения с Пушкиным…