С воскресного вечера

С воскресного вечера зарядили бесконечные разнокалиберные дожди, необходимые, надо признать для развития зелени. Резко похолодало. В бассейн иду в своей универсальной куртке с капюшоном.

                45

Прохладно, сыро, легковесно. Весна, трава, деревья в дымке
листвы прозрачного предвестья, привычная необходимость
фиксировать развитья миги или ступени становленья,
тем более по дням Великим особенной Страстной недели.
Когда на фоне сокровенном обыкновенному нет места,
на богохульников надеясь, цинично ждёшь священодейства!
Чужою жертвой жить не просто: страстей Господних – не подарок
в числе кошмарных отголосков не принимая, как приварок.
Завидовать ещё сложнее и избранным как обречённым
держать ответ за преступленья по человеческим законам….
Не дайте палачам возможность покаяться и измениться,
и дальше линию продолжить непререкаемых традиций!

Поговори с самим собою, поймав со стороны внезапной
неузнаваемый свой облик, «нельзя признать и отказаться»!
Чем держишься, не понимая, испытываясь, безусловно,
всей жизнью, даром-наказаньем, имея власть от власти слова?!
Немыслимо в безбожном мире ни жить, ни умирать без Бога
с претензией раздвинуть шире все те же рамки смертных сроков.
В отходах наслаждений роюсь возможностей горизонтальных
и уважение к героям материальных благ теряю!
А от стихийных подозрений страдает истинная тайна –
смысл неразгаданный творенья вне поля зрения-вниманья.
Но важно только напряженье идеи поля мирового
и вектор действия-движенья до вертикальной связки с Богом!



                46

Возрождаются деревья, Иисус Христос воскрес,
чувств религиозных бремя разрядилось, наконец!
Можно праздновать, ребята, пошататься по дворам,
как бывало в классе пятом, на исходе, где-то там!
Шутка ли, когда казалось, что сильней державы нет,
справедливей государства не знавал весь белый свет!
Пополуденое время. Мы опять в своей стране,
и вокруг враги не дремлют, и друзья-то не в Кремле!
Сам себя боюсь увидеть в виде тени на стене,
и свидетель очевидца не услышит в тишине.
Как отдушина свободы всякий праздник для раба,
ставшего царём природы страшным именем добра!

Слишком всё неинтересно, «звёзд» приевшихся парад,
сложность танцев, пошлость песен – исторический обрат.
И обрядовые корни, с корнем вырванные, как
Храм Христа, взорвав, отстроить в пятилетку – на века!
И куда серьёзней были страхи прошлые, террор
при болезни в полной силе, оба-на, «голодомор»!
Что не пахнет «нивермором», это только полбеды,
тянет сторожем от вора, богачом из нищеты!
Оказалось, без притворства бредили и вздор несли,
утешаясь благородством, как болели – так росли!
Как подбросит на ухабе увлечённого ездой,
охнешь, выругавшись храбро, говоря с самим собой!

Облаченье патриаршье стоит маршальской звезды
в блёстках бриллиантов – страшном эталоне красоты!
Государственно-церковный политический расклад,
и поповские каноны перехода в первый ряд,
выдвигаясь из второго: не сдержаться, если есть
хоть малейшая возможность взять своё сейчас и здесь!
Торговать пристало в храме, но об этом толковать
не приходится с охраной, свято место занимать!
Прозябать и уклоняться от навязчивых проблем,
нам ли средств крутых стесняться? На войне как на войне!
Хором всех невиноватых в общей  свалке пропадать,
показав лицом товара вид бессмертный, так сказать!