45. Идеологических работников обучают

НА СНИМКЕ: Михаил Андреевич Суслов (1902-1982), всесильный «серый кардинал» СССР, главный идеолог партии, второе, а по мнению некоторых, - и первое лицо государства. Сам Брежнев, принимая иные решения, мог заметить вслух: «А это ещё как Михал Андреич посмотрит...»


Политбюро ЦК КПСС готовилось отмечать 50-ю годовщину Октябрьской революции. Партийные деятели, занимавшиеся вопросами идеологии и политической пропаганды, а также часть обществоведов и прикормленная властью часть творческой интеллигенции считали необходимым реабилитировать поруганное 10 лет назад Хрущёвым имя Сталина. Но значительная часть общества и, особенно, те, кто пострадал от репрессий, видели в этой реабилитации Сталина серьёзную опасность возврата к прошлому.

Научная, техническая и художественная интеллигенция обращала внимание партийно-государственного руководства на то, что такая политика может привести к замешательству и разброду в самых широких кругах общества, к волнению среди интеллигенции, к новому расколу в международном коммунистическом движении.

Протесты интеллигенции сыграли свою роль. На XXI съезде партии имя Сталина не упоминалось, а в резолюции в самом общем виде отмечалась преемственность курса XX съезда.

Видимо, всё же в руководстве КПСС продолжали думать о реабилитации вождя народов. Уже на XXII съезде партии было принято решение о переименовании высшего руководящего органа партии из президиума в политбюро, а первого секретаря ЦК в генерального секретаря, что у многих ассоциировалось со сталинским временем. И уже это было косвенной победой тех, кто стремился к реабилитации имени Сталина, уступкой сталинистам.

Официальная реабилитация Сталина так и не состоялась, но и оценка его деятельности более не производилась. Постепенно перестали публиковаться произведения, в которых содержалась критика культа личности, рассказывалось о лагерях или раскрывалась негативная роль Сталина в тех или иных исторических событиях.

Еще раз подчеркну, что такой курс был взят в период подготовки к празднованию 50-летия Октябрьской революции,  - тогда был сделан упор па позитивное освещение прошлого.

В юбилейных тезисах ЦК, посвященных 50-летию Октябрьской революции, острые моменты советской истории были обойдены молчанием, а имя Сталина вообще не упоминалось.

Мы этот курс почувствовали сразу, потому что перестали выпускаться новые книги о войне, о жизни в лагерях, исчезли упоминания о репрессиях в газетах, радио и телевидении. Теперь мы всё время слушали и читали о достижениях Советской власти и постоянной заботе коммунистической партии о благе народа.

С 11 по 25 октября в Москве прошло Всесоюзное совещание-семинар идеологических работников, на которых были даны соответствующие установки. Обращаю внимание читателя: семинар продолжался 15 дней. 15 дней идеологическим работникам страны промывали мозги, вдалбливали, что можно и что нельзя. На кого обратить серьёзное внимание. Что не допускать. Как надо работать с молодёжью. На кого опереться, а кого отлучить.

После этого тотального инструктажа прошли идеологические совещания во всех союзных республиках и областях.

В нашей газете «ЗНВС» было помещено короткое сообщение под заголовком: «Областное совещание идеологических работников».

Вот это сообщение:

«С 14 по 16 ноября в Новосибирске проходило областное совещание идеологических работников.

Совещание открыл первый секретарь обкома КПСС Ф.С. Горячев. С докладом об итогах Всесоюзного совещания идеологических работников выступил секретарь обкома партии М.С. Алфёров.

На совещании выступили секретарь обкома КПСС Н.К. Дыбенко, секретарь обкома ВЛКСМ Б.П. Владимиров, редактор газеты «Советская Сибирь» Н.В. Безрядин, председатель областного комитета радиовещания и телевидения Г.П. Вершинин, зав. отделом пропаганды и агитации Новосибирского горкома партии А.Г. Бурлев, секретарь Советского райкома КПСС Р.Г. Яновский и другие».

В Новосибирске идеологический зажим направлялся первым секретарём обкома КПСС Ф.С. Горячевым, а непосредственно осуществлял секретарь обкома КПСС М.С. Алфёров. В Советском районе Новосибирска гонителем инакомыслия был секретарь райкома КПСС Р.Г. Яновский.

Порой мне кажется, что меня, отстранили от работы Председателем ОКП в марте 1967 года как неблагонадёжного, которого по каким-то критериям, выработанным наверху, следовало, в первую очередь отлучить от идеологии, от культуры, как несоответствующего этим критериям. Может быть, заметили, что я никогда не кончал доклады здравицами в честь партии, правительства и кого-то лично? А, может быть, мой лексикон отличался от партийного сленга. Он был этот сленг, я его слышал не раз и не два. Были специфические слова и обороты речи. Возможно, по нему узнавали «своих». Но я разговаривать на нём не хотел.

Далее я приведу примеры осуждения книг историка Александра Некрича, писателя Константина Симонова и фильмов кинорежиссёров Андрея Тарковского и Ларисы Шепитько. Тогда об этом знал сравнительно небольшой круг людей, но совсем скрыть это было невозможно, - волны возмущения всё же распространялись и доходили до нас. Разумеется, часто мы знали не всё и не знали всех подробностей, но многие факты осуждения и запрещения были нам известны. Теперь, разумеется, стало известно много больше.

Продолжение следует: