А это было - 4

(Начало: (http://www.proza.ru/2014/06/10/951 )

Красноармеец  у шлагбаума, завидев нас, присвистнул:
- Ну и где тебя , пацан, носило до сих пор?  Коня-то надо обслужить на ночь...
Я молчал.
- Иди, иди... Поставишь коня, а сам - к майору. Там  тебя ждут...
Я молча прошел с Бураном к коновязи и, привязав его, зашел к замкомандира  полка майору  Наливайко, замещавшего в то время командира. Там стоял и  Петро.

- Ты что коней уже начал воровать? - накинулся на меня майор.- Сейчас вызову милицию!
- Товарищ майор! Иван Семеныч... дак...
- Что  " товарищ майор "... ,что Иван Семеныч ! Сейчас пошлю за твоим отцом! Я смотрю, что распустился ты тут... В школе драки устраиваешь, носы товарищам разбиваешь, коня самого командира украл и где-то гоняешь на нем...

В прошлом году я подрался со своим одноклассником Васей Наливайко - его сыном, и  разбитый нос Васьки стал поводом для посещения моей мамы его мамой. Но я был наглый пацан:
- А вот Глафира Павловна...
- Что Глафира Павловна?!

Наша Глаша ( как называли мы между собой) после окончания учительского института, преподавала у нас русский язык и литературу.  Ко мне она относилась хорошо, всегда отмечала мои литературные способности, хороший русский язык.
 
А весной этого, тридцать седьмого, на переменке ко мне  подошел Вася:
- Слышь, старик, сегодня открытие летней танцплощадки в парке у костела, Похиляем?
- Здорово! Давай девчонкам скажем...

Конечно, я знал об этом. И даже больше, ибо я знал, что перед танцами будет  небольшой концерт конников нашего кавполка во главе с его командиром - Элиным  отцом. И даже с  моим участием... Но это была глубокая военная тайна...

- Хочешь...  Элю пригласить ...- вдруг как-то подозрительно спросил он.
- Ну да... А что,... может ты хочешь?...-  какое-то незнакомое, недоброе чувство вдруг вспыхнуло в груди к другу.

Кончилось это тем, что мы подошли  к девчонкам и сообщили им это известие. Некоторые не выявили желания, другие мялись, незная, что сказать, некоторые согласились.
- Мальчики, - вдруг сказала Эля, - а давайте скажем Глаше... .
- Точно,-загорелся идеей  Васька,  и подмигнул мне, - культпоход организуем, там перед началом будет лекция о международном положении. А приглашать ее пойдет высокочтимый ее любимчик  сеньйор  Виктор де Ламарк...
Все посмотрели на меня.

Почему Ламарк? Ну,.. это отдельная история, не имеющая никакого отношения к описываемым событиям. Однажды  на уроке биологии Евгения Трофимовна рассказывала о  Jean-Baptiste Pierre Antoine de Monet Lamarck, короче - о Ламарке. Она была очень увлечена, но заметив, что я не слушал и смотрел в окно, крикнула:
- Ламарк! Ты куда...
Все хором засмеялись...

Все это было бы нормально, но с тех пор моя подпольная кличка стала "  Ламарк ""  .
Вот и вся финита ля комедия, говоря иностранным языком.

На большой выскочил из класса первым и, дождавшись  Глашу, выходящую из другого класса, подошел к ней.
- Глафира Паллна, можно Вас  на две с половиной секунды?
- В чем дело, ВиктОр?
- Отойдем в сторону, а то эти ошалевшие  недоросли снесут нас с ног и растопчут. А мне было бы очень больно за такую красивую учительницу...
- Ой! Ну ты, мальчик, и жук...

Я продолжил:
- Простите меня, Глафира Паллна, но позвольте пригласит Вас на первый танец.
- У тебя с головой все в порядке?  Что ты мелешь?... Какой танец... Вызвать скорую?

Обьяснил.

- Фууу...  - выдохнула, - напугал ты меня... Но ты знаешь,... я спрошу завуча,  директора сегодня нет.
Конечно завуч разрешила. Еще бы! как член ВКП(б) она разве могла не одобрить   жажду молодежи послушать лекцию, развивающую ее, молодежи, кругозор и ненависть к врагам  Страны Советов. Как стало потом известно, на учительской конференции города этот почин в воспитании подрастающего поколения был поставлен в пример.

Ну, а там если кто и останется на  танцы, то сие не такое уж нарушение морали, тем более, что только до десяти тридцати вечера .

Но это потом. А сейчас мы собрались к семи. По распоряжению  Глафиры Павловны мы заняли первые места на скамейке. Я, как староста класса, сидел рядом с ней. Постоянно публика на скамейке прибавлялась и  пространство между нами все уменьшалось...Ее горячее бедро  жгло    меня так, что я покрылся весь росой. От ударов сердца дрожали листья в кронах старых деревьев. В горле пересохло... 

Лекция закончилась.  Послышались слабые хлопки. Сцену стали заполнять кавалеристы. Глафира поднялась, взглянув на меня, улыбнулась улыбкой Джоконды:
- Ну что, кавалер? Ты не передумал? Ты-то умеешь хоть как-то танцевать?
- Ну , немного полечку, краковяк и чуть-чуть гопак... ( Между нами: я уже несколько лет посещал школу танцев при Доме пионеров...)  Но сейчас  еще будет небольшой концерт. А потом  я с Вами... первый танец... Вы обещали...

Окинула меня каким-то странным взглядом и тихо:
- Да, конечно, конечно...
 Я вдруг залюбовался ею и слегка наклонившись к ее уху:
- Вы не скажете моей маме? Вы очаровательны...
- Мальчишка... - почти прошептала,  и оглянувшись быстро по  сторонам, - как ты себя ведешь? Негодник... Хулиган...
- Глафира Павловна! Ведь только недавно мы учили:

Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям...

- Дааа? - удивилась ... - А я-то запамятовала... Старуха... А ты опасный малыш...
- Для Вас нет. И, простите, - должен на некоторое время оставить Вас. Но...первый...
- ВиктОр, Вы, сударь, по-моему заигрались...
- "Но вы, к моей несчастной доле хоть каплю жалости храня, Вы ж не оставите меня?"
- Иди уже, болтун, иди...

На эстраде стоял хор кавалеристов,  сидели  баянисты. Я, одетый в кавалерийскую форму с накинутой буркой , стал рядом с дирижером.  Вышел отец Эльвиры и стал рядом со мной. Его   мягкий бас и мой тенор:

Полюшко, поле,
Полюшко, широко поле,
Едут по полю герои,
Эх, да Красной Армии герои.

Девушки плачут,
Девушкам сегодня грустно.
Милый надолго уехал,
Эх, да милый в армию уехал...

 Были одарены бурными аплодисментами.

Потом:
Черноглазая казачка подковала мне коня.
Серебро с меня спросила, труд недорого ценя.
Как зовут тебя, молодка? А молодка говорит:
- Имя ты мое услышишь из под топота копыт...

И - танцы.
Соскочив со сцены, подошел к классной .
-  О! а Вы, милорд, еще и  Лемешевым  работаете...
От ее ироничного взгляда в меня вселился строптивый бес, и уничтожил какую-то
нерешительность  (то ли стеснительность) . Став перед ней,... с легким поклоном:
- Прошу Вас, мадмаузель, на тур вальса. Явите милость страдающей душе и позвольте Вашу ручку...
Она удивленно улыбнувшись, подала руку.  Я вывел ее на средину площадки и громко:
- Маэстро, вальс!
Дирижер взмахнул палочкой. Это был - " Дунайские волны"   ...

Я повел... Конечно, она сразу почувствовала меня, и отдалась беспрекословно моим предложениям. Иногда перед  выполнением сложных "па",  я предупреждал ее. Понимала с полуслова. Но я не рисковал особенно, и малоизвестных сложностей не предлагал.
Но все-равно мы прекрасно понимали друг друга. Нас захватил этот танец, мы упивались им. Это был полет души окрыленной одухотворным влечением партнеров друг к другу.

Никто, кроме нас, на площадку не вышел. Несколько пар попытались это сделать, но на них зашипели и они смущенные ушли и тоже стали смотреть.

А музыка играла и играла... Мы смотрели друг другу в глаза. И вдруг, упившись танцем с такой красивой партнершей, я,  запутавшись в реалиях, неожиданно для себя самого, сказал:
- Ты очень красивая...- и от этой неожиданной наглости сбился с такта, и неуклюже выравнявшись, - извините Глафира Паллна...
Мы замедлили...
- Ничего,... ничего... Ты тоже,... мальчик...
Музыка, сделав акцент, умолкла.
- Проводи меня домой...- сказала тихо, опустив глаза и кусая губы.

Мы вышли на освещенную площадь и пошли темными переулками неизвестно куда.
Мне просто хотелось идти и идти рядом с ней такой желанной, усмиряя  непокорный стук сердца. Нечаянно очутились за городом.

-  А знаешь, мне совсем не страшно  здесь в этих полях.  Даже интересно... -
 сказала тихо она.
Я посмотрел на нее - она была как-то, необъяснимо таинственно красива в лунном свете весенней ночи.   В моей груди  всколыхнулась такая большая, чувственная волна, как-будто я,   неожиданно зашел в какой-то храм, и погруженный  в величественные звуки  невидимого хора, вдохнул что-то, распирающее грудь, от которого забываешь дышать.

-  Какая ты сейчас... необычная, - мимовольно с восхищением выдохнул я.

Остановилась,  в широко расширившихся зрачках отразилась луна...
- Не смотри на меня так... ты еще маленький... - и теплой, нежной ладошкой прикрыла мои глаза.

Схватил  руку, прижал к губам и замер.  Она, обняв меня за шею, всем телом прижалась ко мне.
-  О, Эсмеральда, я посмел тебя желать... - выдохнул, целуя ее .
- Хулиган...
Ее груди начали подниматься выше и чаще. Отстранилась от меня, упершись  мне в грудь руками.
- Не надо... - прошептала,
-Тебе неприятно?
- Нет... так ...
- Так чего ж не надо?
- Я не знаю что сказать...

Глянула мне в глаза  и, улыбнувшись,как бы лаская, провела рукой по  лицу. 
- Нет. Не надо... Нельзя, - уже как-то неуверенно,- могут увидеть.
- Кто? Вокруг поле... Иди сюда... - опускаясь на брошенную бурку в высокую траву, потянул женщину за руку...

(Продолжение:http://www.proza.ru/2014/09/07/1653)