Начало семейной жизни

      

     Вернулись мы в Павлодар из Батуми (мы летали самолётами через Москву), я пошла на работу, он на учёбу в институт; и вскоре (месяца через два) полетели на преддипломную практику в Москву Люба с Ваней  на станкостроительный завод. На полгода. Между прочим, Ване предлагали остаться работать на  том заводе после окончания института.  Даже обещали дать комнату в  заводском общежитии. А я отказалась, Москва меня никогда не прельщала. Может быть зря?

     И вот, соскучившись по молодой жене на новогодние праздники, Иван решил приехать (на поезде трое суток до Павлодара) ко мне. Купил билет до Павлодара, а  двадцать пять рублей осталось на то, чтобы питаться трое суток и купить постельное белье, чтобы три ночи спать мягко и комфортно. Но, увы,  деньги лежали в кармане вместе с носовым платком, и он, вынимая платок, видно обронил и свою заветную последнюю купюру. Осталось у него всего пятьдесят копеек на всё про всё. Когда соседи по купе начинали кушать, он уходил, (чтобы не захлебнуться слюной) говоря, что пойдёт в ресторан обедать. А сам стоял в тамбуре  и курил оставшиеся сигареты, да иногда пил пустой чай без сахара.
      Приехал  весь заросший, худющий, как с креста снятый. Пришлось откармливать  все праздники, а на обратный путь в Москву на всякий случай давать сухой паёк.

      Во время преддипломной  практики, Люба с Ваней ездили к  нашим родителям в Острогожск на выходные.  Папа с Ваней ходили в баню, мама купила зятю нижнее  бельё, носки по такому случаю.  А когда они вернулись из бани, естественно она собрала стирку и спрашивает: «Где твои грязные вещи, давай постираю?» Зять отвечает: «А я их выбросил». Мне он долго не давал в стирку носки, тоже выбрасывал, пока я не возмутилась.

     Потом, с ответным визитом, я летала к ним в Москву на майские праздники. Мы ходили в театр Моссовета на спектакль «Миллионерша» с Юлией Борисовой и Юрием Яковлевым в главных ролях;  на концерт очень модного в то время ВИА (вокально-инструментального  ансамбля) «Верасы» во Дворец Съездов, гуляли по Москве, были на Воробьёвых горах (ездили туда специально, чтобы посмотреть салют). Билеты были заботливо куплены заранее и водили меня везде и всюду, как добродушные хозяева Москвы.

     В Москве я пыталась трижды обрезать свои  волосы. Сначала уговорила еле-еле Ивана на этот мой шаг (он очень долго сопротивлялся, не хотел, чтобы я резала волосы). Потом мы с ним выстояли очередь в одной парикмахерской: я распустила волосы, собрались все парикмахеры и в один голос стали отговаривать меня стричься. Пошли в другую парикмахерскую, опять отказались стричь. Тогда Ваня сказал, что, если в третьей откажут, то я остаюсь с длинными волосами. Так и получилось, я вернулась  ни с чем, то есть осталась бедняжка не подстриженная.

     Потом, года через два, когда Неля была маленькой, я сама частями обрезала волосы (из них впоследствии получилось два шиньона – большой и маленький). И я облегчённо вздохнула, морально и физически добилась своего.

      Ах, как время быстротечно, кончился и мой отпуск и я возвратилась к прозе жизни, прилетела  домой, на работу. А  студенты мои ( сестра и  муж) писали дипломные работы, чертили что-то и готовились к защите дипломов  в Москве ещё месяц.

     Потом летом, после благополучной  защиты дипломов,  мы опять летали в Батуми на две недели отдыхать, а к моим родителям в основном ездили на поезде из Батуми.  Тут уж мы объедались фруктами и овощами. У моей мамы всегда был припрятан один–два отреза шёлковой ткани на платья, иногда я привозила отрезы с собой. И  бежала к Дарье Тихоновне срочно выбирать фасоны  (фасоны я выбирала по деталям из разных платьев, конструировали новый фасон мы вместе с Д.Т.) и шить обновки. Так что каждое лето у меня обязательно появлялось одно-два новых, модных платья или  другие оригинальные вещи.

     Дарья Тихоновна  -  наша уважаемая портниха с профессиональной выдумкой, шила быстро и красиво, (кроила на глазок), могла выполнить любой, самый замысловатый фасон, а на хозяйстве был её муж Ванюшенька, так она его всегда называла. Жили они друг для друга и отношения между ними были нежными, необыкновенно трогательными.

     Летние поездки к родителям к тем и другим, чтобы не обиделись, стали потом  ежегодной традицией у нас. В  Батуми - мы возили подарки, а  себе подарки везли – из Острогожска (мама старалась всего-всего надавать, да ещё и деньжат  потихоньку подсунуть).

      Итак, студенты  защитили дипломы, Люба с Толиком (по его институтскому распределению, хотя он закончил институт с красным дипломом) попали служить в армию, в закрытый городок. Сначала мы писали им письма в Москву, потом в Семипалатинск-21, а потом оказалось, что живут они совсем рядом, в пятидесяти километрах от Павлодара (почти в черте нашего Майского района, где в1959 году проводили испытания атомной бомбы). Толик занимался каким-то строительством, а Люба что-то проектировала, часто бывала в командировках, заезжая к нам погостить ненадолго. Теперь я думаю, это не тайна  и городок этот называется Курчатов. Но всё это мы узнали много лет спустя.
 
     Ивана направили на работу на павлодарский тракторный завод-гигант.  Он никак не мог устроиться, не брали его ни в один цех, куда его направлял  отдел кадров, пока у него не лопнуло терпение, и он прямо спросил, почему не берут в цех и ему прямо ответили, что ему лучше шашлыками торговать с его внешностью.
 Бедный Ваня так расстроился, чуть не ревел, но все-таки сумел одного начальника цеха уговорить взять его к себе в цех на испытание. Тот его взял сменным мастером и направил на самый отстающий участок, предупредив, что если Иван справится, то ему сразу дадут комнату в общежитии. Через месяц Ивана уже назначили начальником участка в сдаточный цех.

      А мы жили тогда у Кардашевских, (снять квартиру в хибарке не хотели, потому что условия были ужасные, а в нормальном доме – почти не сдавали, да и по ценам мы не могли себе  пока позволить).  Их трое в двухкомнатной квартире, да нас двое. Не совсем удобно. Но надеемся на лучшее.
     Летят в августе в субтропический Батуми знакомиться с новыми родственниками и отдыхать, кажется  тоже впервые  на  море Кардашевские с Бедриными, потом едут туда мои родители. Налаживаются постепенно родственные контакты.
 
      А Ваня трудится очень усердно и через месяц или полтора мы наконец-то получили и въехали в общежитскую, самую большую двенадцатиметровую комнату, буквой Г, предварительно сделав ремонт. Готовила я на электроплитке, а вода была только холодная, общий душ на первом этаже, то ли в подвале, там же стирали. Мы купаться и стираться ходили к Кардашам, благо, что жили они совсем рядом. По соседству.

     Благодаря моим родителям (они субсидировали нас) мы купили стол, четыре венских стула, сервант и диван - первые солидные семейные покупки. В комнате был встроенный шкаф, поэтому можно было сэкономить, да и ставить шифоньер было бы некуда. В общем, обстановка хоть куда, да и свой уголок - это  уже хорошо. Мы были счастливы. Общались с Кардашевскими и их друзьями. Ездили на природу, играли  на бильярде и т.д. Иван по-прежнему работал,  как одержимый, теперь он зарабатывал квартиру, потому что через семь месяцев у нас должен был родиться ребёнок.

продолжение следует