В ожидании гонорара письмо редактору

...Я человек маленький, тихий и рассудительный. Не боюсь никого и ничего, кроме своей жены. А она у меня такая, что по улице пройти с ней просто невозможно, все на нее заглядываются. И авторитетом, кажется, пользуется на работе, и во дворе о ней никто плохого слова не скажет — передовик по всем показателям. Вот она меня все время поэтому и воспитывает. Впрочем, о ней в двух словах не скажешь, здесь повесть написать можно, да что там повесть, когда не об этом сейчас речь.
Выпиваю умеренно. Домой прихожу сам и редко из вытрезвителя. Мне говорят, что, мол, друзья во всем твоем неприличном поведении виноваты. Но я скажу, что без них пропал бы совсем потому, что только они меня и понимают.
Детей у меня шестеро, а еше один в задумке ... С одной стороны, я — отец-герой, а с другой — их кормить надо! Одно утешает, что все они друг на друга непохожие, не спутаешь, и одного и того же два раза не накормишь. Плохо, что все как бы на разных языках говорят, но может и это ничего — дружба народов превыше всего! Старший сын Алешка мне недавно говорит: «Папа! Ты необразованный человек!» Мне обидно до слез стало, воспитывай их, учи, трать умственную и нервную энергию, которая, в народе говорят, не восстанавливается. Трудно мне детей моих понимать стало. Впрочем, не об этом речь.
Вот теща у меня — че-ло-век! С большой буквы написать рука не поднимается! Любит меня до невозможности! Как посмотрит на меня, так слезами заливается: «Ах, зятек! Ах, милай! И откель ты на нашу голову свалился! И де тебя такого ископаемого отрыли? Горемыка ты наш исстрадавшийся!» Письмами всех участковых замучила, все мои беды и печали описывает — целая хроника документальных фактов! Тут опять-таки тема подворачивается, так сказать, бытовая. И если бы речь шла об этом, то я бы изложил.
Извините, дорогой редактор, что все время оправдываюсь, но я к этому делу вроде как привычный. И то верно что мне остается делать. Постоянно дергают и никак не дают погрузиться в творческую атмосферу. Жена кругами ходит, нет-нет, да и зашипит: «Опять свои повестики-романики строчишь, дилетант несчастный!» Она, товарищ редактор, не понимает, что дилетант — это не ругательское слово, а Вполне достойное и официально зарегистрированное в словарях русского языка, хоть и заграничного происхождения. Ведь по ее выходит, что хуже дилетанта человека быть не может! Вот опять отвлекают! Маленький, самый манюсенький Вовка под себя сходил, так что я сбегаю, руки помою.
Живу я, как известно, в коммунальной квартире — она не рай, конечно, но еще многие так живут! Значит — жить можно! Тесновато, но детей иногда соседи разбирают, большое им спасибо! Прославлюсь — получу квартиру со всеми удобствами и дополнительными метрами! Развернусь... Но разве только в этом дело? Хотя, вы меня понимаете — в этом тоже!
От сидячего образа жизни язва у меня болит не переставая — вчистую меня доконала! Жена, хоть и язва, но здесь не причем! Вот, когда сажусь и начинаю улавливать вдохновение, настраиваюсь на творческую волну, тут она и начинает свое отвратительное дело! Дерг-да-дерг, дерг-да-дерг, у-у-у ...Никакой возможности совладать с нею, но вы правы: язва — это личное дело каждого человека. И хотя некоторые наши классики, например Михаил Булгаков, Юрий Олеша и Михаил Зощенко, испытали на себе ее непосредственное воздействие, я понимаю, что лично мое творчество пока далеко от общепризнанных образцов юмора и сатиры. Поэтому, как вы понимаете, в данном случае не об этом речь.
Кстати, сосед у меня есть! Прямо вам скажу: злыдень! Натурально! Если не видели настоящего злыдня, то приезжайте, понаблюдайте! Ему в зоопарке место, а он на свободе разгуливает и надо мной насмехается: «Ну, что писатель, пописываем?» Вроде интересуется, а сам эдак с такой подковыркой слово «писатель» произносит, что и нечувствительному становится ясно: обзывает! По утру я на кухню зайти не могу, как затравленный волк, в туалет пробегаю и скорее назад. Зато сосед (должен заметить, что его жена ничем от него не отличается и во всем ему подражает) на всю общую кухню, как фон-барон в собственной вотчине, шумит, пивом булькает, словно верблюд после заправки продовольствием на месяц. Раньше я им еще указывал на недостойное их поведение, но они, объединившись с моей женой, а также с тещей, сделали мою жизнь совершенно невыносимой и моими же человечными словами мне в лицо тычут. Жена соседа каждый день интересуется: «Ну что, всех нас обписал или еще кое-что осталось для других деятелей культуры?» Теперь я ни одной ногой на кухню, ни-ни... Раздобыл керосинку и бензином ее заправляю, два раза был на грани катастрофы! Можно сказать теперь, что живу не в коммунальной квартире, а на горе Фудзияма и от высокой температуры постоянно перегреваюсь! По вечерам, когда я пробираюсь па улицу за глотком свежего воздуха, ощущаю резкое переохлаждение тела.
И насморк! И опять проблема!
Я из-за него, можно сказать, жизни не вижу. Десять лет, не снимая, ношу хлопчатобумажную рубашку от спортивного трико, которое купил еще на первом курсе института, брошенного вследствие того, что я пошел в люди. Иногда мечтаю: хорошо бы на Черное море! Полечиться, принять грязевые ванны, попить воду из целебных источников, подышать ароматом южных растений, но ... Об этом речи быть не может!
Вы пишите, что я вас завалил рукописями и все издательство занято их разбором, Понимаю... Я бы нам и сам с удовольствием помог, да на улицу выйти не в чем — туфли совсем развалились и галифе довоенного образца сильно обтрепались. Только по ничего, я бы и босиком! Но тот же сосед пальцем покажет: «Смотрите, гений, еще непризнанный, а уже выпендривается! Вот чудо природы! Вчера ведь из-за глотка пива меня чуть не задушил!» Вот ведь как обстоит дело!
Дорогой редактор! Вся моя надежда на вашу человечность! Не будьте с ними заодно — не рубите на корню слабые ростки моего таланта! Два года я нигде не работаю и по этому вопросу имею шесть предупреждений от нашего заботливого участкового Лаптева Виктора Сергеевича, с которым позавчера имел беседу по линии очковтирательства,. Он мне так и сказал: «Знаешь, гражданин, у меня ты не один в таких талантливых ходишь, так что решай вопрос: быть или не быть? Через месяц принесешь справку с места работы, ясно? Будь здоров!»
Товарищ редактор! Помогите! Не дайте умереть в творческих муках. Напечатайте меня — я вас не подведу. Отработаю. Дорасту до таланта. Вот о чем я хотел вам написать, да все не решался ...
И еще минуту внимания. Сейчас я заканчиваю историческую трилогию о школьном товарище, который работает в одной нз ведущих промышленных отраслей генеральным директором! Ему понравилось! Вникните, товарищ редактор! Вникните...