Звезда

               

               

Вика Шмелева выросла в маленьком провинциальном городе, но всегда мечтала уехать в Москву покорять столицу. Способности к учебе у нее были средненькие, но в чем девочке нельзя было отказать – в умении болтать быстро и грамотно. У нее было бойкое перо – она писала заметки в школьной газете. Росла она в семье простых рабочих, где ее велеречивостью восхищались. И отношение к девочке было восторженным – родители думали, Вика у них вундеркинд.

- Подвешенный язык – это не профессия, - говорила ей учительница русского языка. – Ну, дано тебе некое чувство слова… но это же надо развивать, работать над собой. А ты…

Казалось, когда она пишет свои заметки или сочинения, главное, чего добивается, - показать себя. Не донести до читателя некие мысли, чувства, а блеснуть своим умением красивых формулировок. Учителя упрекали ее в нарциссизме, «ячестве». Вика обижалась и дулась на них. «Им так не дано, вот они и завидуют», - думала девочка. Критику она не выносила.

В начале девяностых выяснилось, что теперь для того, чтобы стать журналистом, образование не обязательно. Дипломы больше не требовали. И Вика быстро смекнула, что ей и не нужно пыхтеть, чтобы поступить на журналистский факультет. Попробовать можно, не получится – не так страшно. Хотя в глубине души профессоров самовлюбленная Вика побаивалась.

- Они просто так не умеют, дочка, вот и…
- Завидуют? Знаю, - отрезала Вика.
- Но ты все-таки лучше б профессию выбрала… ну, не такую…
- Мама, ты не понимаешь. У меня к этому просто талант.
- А завистников будет сколько… дочурка?
- Хорошо, у тебя есть родственник на телевидении.
- Но ты хитри, не надо рассказывать, что тебя по блату куда-то берут, делай вид, что сама пробилась.
- Конечно! Сейчас это модно и круто – всякие там истории, как человек из грязи да в князи. Ну, то есть – «в ящик». А зрители верят.

В институт Вика провалилась. И ей пришлось выслушать нелестное мнение о себе преподавателя.

- Вы не лишены дарования, но… журналистика делится на информационную и аналитическую. Вам ближе что?
- Ну… наверно, второе.
- Понимаю. Первое – скучно, ведь в этом вы себя никак не проявите, вам же хочется говорить не о других, а о себе. О том, что ВЫ о них думаете. И том, что ВЫ по тому или иному поводу чувствуете. Но это и не аналитика. Это… некое самовыражение. Небезынтересное. Похоже на то, что у вас – демонстративный тип личности. Когда главное:  я, я и я. Для журналиста это вовсе не плохо, но таким людям недостает требовательности к себе. Они СЛИШКОМ уверены в том, что каждый их чих безумно всем интересен, важен и нужен. Внимание к себе они привлекут, но вот удержать интерес надолго… такие люди, увы, наскучивают. И даже сами не в состоянии понять, почему. И, даже став звездой, быстро гаснут… Надеюсь, у вас все иначе сложится, Вика.

Ей очень хотелось истолковать слова пожилого преподавателя как проявление зависти к ее юности, одаренности, смелости, дерзости, модности и актуальности, но не получилось. При всей своей самонадеянности и наивности Вика была не настолько глупа. И она чувствовала, когда ей искренне желают добра.

«Но вообще-то все старики эти – совковый отстой. Пришло новое поколение, у нас все будет совсем по-другому», - пришла она к относительно успокаивающему выводу.

- Сейчас время тупого гламура, Викуля,  - поведал ей мамин двоюродный брат, работающий на развлекательном телеканале. – Иди в шоу-бизнес, освещай концерты всех этих звездочек-однодневок, поющих под фонограмму… Они двух слов связать не могут, а фанаты у них и того хуже, на их фоне ты покажешься академиком Сахаровым. И без диплома пробьешься.

В самом начале своей телевизионной карьеры Вика очень старалась обратить на себя внимание аудитории. Для передачи «Наезд» с участием звезд и обозревателей она придумала себе вызывающий образ смелой, крутой журналистки, наезжающей на народных кумиров. Все свои словесные тирады она очень долго и тщательно продумывала. Каждое ее слово должно быть интересным, разить наповал, шокировать, удивлять, возмущать. Ей нужна была любая реакция, только не безразличие. Она даже брала уроки дикции у преподавателя, чтобы речь ее была лишена недостатков.

Вика не была классической красавицей. Но артистизм, харизма могли сотворить чудо, и эта юная, тараторящая с изумительной скоростью, нахрапистая особа затмила куда более привлекательных, но робких или косноязычных коллег.

Когда Вику все-таки волновала СУТЬ того, что она говорит, девушка казалась интересной личностью, тонко чувствующим человеком. Каждый взгляд и жест ее обретал смысл. Но, несколько месяцев спустя, почувствовав себя популярной, Вика слегка расслабилась. Зрители и не догадывались, что ее на самом деле не так уж и волновали мысли, которые она высказывала, и за ее кажущейся крутой принципиальностью таится банальное желание быть в центре внимания. Она испытывала кайф, когда на нее смотрели, ловили каждое ее слово. Вот она – настоящая жизнь! Она, Вика, - телезвезда, и вся страна на нее теперь смотрит.

Когда девушку пригласили поучаствовать в радиопередаче, ответив на вопросы поклонников, Вика уже к тому моменту обнаглела настолько, что перестала себя контролировать.

- Из ваших статей в газете я узнаю больше о вашей личности, а не об артистах.
- Когда найдете личность поинтереснее, дайте знать, напишу о такой, - не моргнув глазом, отреагировала раздраженная Вика. Она еще и сама не поняла, что ее настигла звездная болезнь. А для человека, который хочет быть интересным аудитории, это – начало процесса деградации.

Теперь ее приглашали на вечеринки, тусовки в моднейших клубах. И Вика наслаждалась славой и вниманием. Чтобы стать популярным в девяностые годы, когда только-только рухнул железный занавес, надо было преуспеть в нарушении всевозможных запретов: публично ругаться матом, писать на скандальные темы, копаться в грязном белье. При всей своей кажущейся «желтизне» Вика проявляла свою показушную смелость, только употребляя крепкие словечки. Становиться папарацци и часами выслеживать звезд, проводить журналистское расследование ей казалось скучным, да и небезопасным занятием. Профессионально анализировать творчество она не умела, да и в нашей стране в сфере эстрадной музыки не нужна настоящая критика.

Что же ей оставалось? Проплаченные заметки с целью обратить внимание на того или иного артиста. И Вика из кожи вон лезла, чтобы показать себя одновременно человеком с хорошим вкусом и дерзкой разоблачительницей дутых звезд. Но при этом рекламировать она никого никогда не отказывалась,  давая понять читателям, что ее статьи – это некое послание фанатам того или иного артиста. И пишет она для них. Над ними же издеваясь. А сама-то она такой «музон» в жизни слушать не стала бы. 

Она достигала своей цели – понравиться разным слоям общества.  Привлечь внимание всех. Угодить тинейджерам, используя сленговые словечки и выражения, интеллигенции – давая понять им, что любит настоящее искусство, и, стараясь ввернуть в свои заметки чуть ли не дореволюционную лексику, фанатам, апеллируя непосредственно к ним и защищая их право любить кумира. Конечно, у нее были чувства, вкусовые пристрастия, но больше всего на свете эта девушка любила Внимание. Она готова была провозгласить себя поклонницей кого угодно, если бы это добавило ей популярности.

- Кумиром тинейджеров нельзя быть вечно, Викуля, - внушал ей дядя Саша, заместитель директора телеканала. – Их вкусы меняются.
- Но шоу-бизнес расчитан прежде всего на подростков. Это они создают кумиров, фанатствуют… людям постарше уже не до этого. В нашей стране уж точно.
- Аудитория постарше более взыскательная. Им сложнее понравиться.
- У меня фаны разного возраста.
- Это пока. Ты первая, кто в эфире задал вопрос артисту: сколько он получает. Но у тебя появится масса подражателей. Скоро это уже не будет казаться таким уж крутым и смелым после запретов на «желтизну» в Советском Союзе. Вырастет новое поколение. А для них все это будет нормой, рутиной, а не смелостью и новизной.

К крайней досаде Вики на телевидении стали появляться ведущие, которые умели не только бойко болтать, но еще и обладали более солидными познаниями и профессиональными навыками. Они закончили музыкальные школы, актерские факультеты высших учебных заведений. Играли на разных инструментах, профессионально пели и двигались. Вику сравнивали с ними и не в ее пользу. Девушка мучительно им завидовала. Она чувствовала – ее скандальный эпатажный звездный час вот-вот останется позади, а конкуренции с людьми более профессиональными и требовательными к себе она не выдерживает.

Вика стала писать о других телезвездах, не в силах скрыть чувства, которые ее обуревали. Признать, что она чем-то хуже других? Никогда. Вот и маленький городок, из которого она родом, считает ее теперь выдающейся личностью. А закрытие телепроекта, который сделал ее популярной, и отсутствие других предложений на телевидении привели Вику к такому унынию, что она начала напиваться.

Когда девушка ездила на гастроли с артистами, выпивка была нормой жизни. До поры до времени Вика это критиковала, уверенная, что уж она-то себе на уме и никогда до этого не опустится. Пусть все эти звезды «квасят» в поездах, самолетах, гостиницах после концертов, но чтобы ОНА? Но Вика сама не заметила, как втянулась.

Потеря работы на телевидении представлялась ей катастрофой. Дело было даже не в деньгах, Вика могла зарабатывать, проводя различные вечеринки, презентации, освещая в прессе гастроли артистов. Но она перестала быть магнитом, который притягивал толпы людей, зачарованных ее обликом, манерой говорить… Она привлекала аудиторию, новизна всегда притягивает. Но ощущение Нового притупляется, и если публичная персона начинает повторяться и вести себя однотипно, люди теряют к ней интерес.

К тому же все эти новые телезвезды были моложе. Моднее. Красивее. А она под влиянием отнюдь не здорового образа жизни потускнела, обрюзгла и расплылась. Глядя на нее двадцатипятилетнюю, трудно было поверить, что всего лишь шесть лет назад эта девушка казалась настолько здоровой, сильной и свежей, что даже выдерживала сравнение с признанными красавицами.

Став популярной, Вика думала, что у нее теперь будет куча состоятельных и влиятельных поклонников, и она будет выбирать, с кем связать свою жизнь. Своего паренька из родного города девушка с легкостью бросила, будучи уверенной, что столица предложит ей сногсшибательный вариант. Миллиардеры будут выстраиваться чуть ли не в очередь,  ожидая, когда ОНА посмотрит на них.

Но ей всегда недоставало умения беспристрастно оценить саму себя, взглянуть на себя со стороны взглядом отстраненного наблюдателя. Она влюблена только в себя и ни во что ни ставит других людей. Относится к ним потребительски – что с них можно взять? С этого? А вот с этого? Ну, а с того? Считает само собой разумеющимся, что все должны ее обожать и делать для нее все что угодно. Если бы это сочеталось с блистательной красотой и деньгами богатого папы… но у нее не было ни того, ни другого. А популярность? Она может быть мимолетна. Звезд-однодневок полно не только на эстраде, но и на телевидении.

В двадцать шесть лет Вика, отчаявшись, все-таки вышла замуж за москвича, у которого была небольшая фирма. Не олигарх, но все-таки… хоть какая-то выгода есть. А предложений получше не поступало. Владика она откровенно презирала, как будто вымещала на нем злость за нереализованные амбиции.

Его терпения хватило ровно на полгода. И он сам чуть ли не побежал подавать на развод.

- Ты болтаешься по ночным клубам до утра, все время навеселе… я тебя вообще за эти месяцы трезвой ни разу не видел. А на меня тебе просто плевать.
- Мне дома скучно.
- Не можешь смириться, что вышла в тираж? Но живут же люди без всей этой «звездности».
- Для меня это не жизнь, понимаешь? Сидеть дома, читать детям сказки… да я застрелюсь. После того, как я узнала, что значит – СЧАСТЬЕ… меня все хотели получше разглядеть, каждое мое слово цитировали… Я не хочу быть просто женой, я хочу быть звездой!
- Многие бегут из шоу-бизнеса, их тошнит от него…
- Меня тоже тошнит! Но это – моя единственная возможность…
- Чего?
- Славы. Я сплю и вижу, что на меня опять смотрят, и я кажусь людям умнее и интереснее всех абсолютно…
- Ты просто больная.
- И пусть! Мне плевать.
- За эти полгода я так и не понял, есть у тебя хоть что-нибудь за душой… или все – на публику, лишь бы видели, слышали. Может быть, это шоу-бизнес тебя такой сделал? Если ты и изменилась, попав в этот чертов «ящик», то это, я вижу, необратимо. Такой, как когда-то, ты снова не станешь. Увы.

Вике стали давать советы, как изменить имидж, чтобы понравиться аудитории, заинтриговать ее.

- Вот смотри, сейчас все стали креститься… ну вроде уверовали. Ты об этом не думала? – спрашивала ее подруга, радиоведущая.
- Представь себе, думала. Это мне что теперь - проповедовать? Платочек надеть, глазки долу… да все меня засмеют. И потом? Ну… это все изучать надо. Библию. Ходить в церковь. Это же не просто болтать, надо полностью менять свою жизнь… на всю эту преснятину. Да я умру от тоски.
- Вик, ты хоть пить-то бросай.
- Не буду!

Она не считала себя алкоголичкой. И искренне не понимала, почему знакомые стали ее избегать. Выглядела она просто ужасно. Старше лет на пятнадцать. У нее был вид бомжихи.

Как-то раз она решила попробовать сходить к психологу. Из любопытства. Что это даст? Тем более – это модно.

- Если бы вы могли полюбить… кого-нибудь или что-нибудь больше, чем СЕБЯ, вот такой опыт был бы для вас полезен. Он бы вас преобразил. Человек, любящий другого человека, или, допустим, дело своей жизни – не важно, что это, физика, химия, музыка, геометрия… он отличается от того, кто зациклен исключительно на своей персоне. Вы предельно эгоистичны. Быть эгоистом – не преступление, это ваш выбор… Но люди такие сами не понимают, что они очень скучны. Окружающие быстро смогут таких «раскусить», и они им становятся не интересны. Это одна из причин потери интереса к вам аудитории. Вам ведь не люди нужны и даже не ДЕЛО… а только восторг и овации. А без них – абсолютная пустота, равносильная смерти.  На самом деле эта пустота у вас – внутренняя. Тот, кто любит профессию бескорыстно, наделен внутренним светом и до такой степени не опускается и не озлобляется. Бах был гением из гениев и достойно сносил и бедность, и отсутствие признания при жизни. А вы… может, это поколение такое, зараженное вирусом звездной болезни? Или звезда, или не жить.

Но все эти наущения слишком поздно прозвучали. Вика была уже не в состоянии даже понять, о чем идет речь. Она, напившись, подходила к зеркалу и делала вид, что ведет свою телепередачу. Сама себе аплодировала. И со временем ей стало казаться, что в комнате много людей, и они показывают на нее пальцем. Кто-то смеется над ней, кто-то хватает ее за одежду, дотрагивается до ее лица, тела. Она не понимала, что это – галлюцинации. Ее алкоголизм прогрессировал слишком стремительно.

- Уберите их всех! Уберите их всех! Уберите их всех! Они мне надоели! – кричала она санитарам, когда они увозили ее в психиатрическую больницу. – Что им всем от меня надо? Да, я звезда, но мне нужен отдых, не могу же я круглосуточно их развлекать.

В больнице ей сделали укол. Лечащий врач смотрел на нее устало. Сколько он таких повидал? Внешне Вика изменилась до неузнаваемости, никому и в голову не пришло, кто это такая.

- Что она говорит? – медсестра спросила.
- Говорит, что звезда, - сказал санитар.
- А… ну-ну… у нас тут одни звезды.