Дизайнер Гл11 Домой11-2 Удар

Гл.11-2 
Врачи при обследовании в Москве говорили ему, что длительный стресс вырабатывает гормон тоски и увядания всех функций организма. Щадя его, они не сказали, что этот гормон называется гормоном смерти. Но он услышал то, о чём они умолчали. Он читал в умных книгах, что длительный стресс порождает страх и пожирает положительные эмоции. Страх, отрицательные эмоции нарушают баланс между гормоном смерти и гормоном жизни. Эти гормоны дают сигналы для клеток, которые определяют, как себя надо вести. Он понимал: чтобы выйти из этого состояния, нужно «обнулить» отрицательные эмоции и начать сначала.
Но «обнулить» всё, чем он живёт сегодня, он не мог. Работа, семья, родители, быт, который он создал, требовали его присутствия, его заботы и внимания, пусть малых, но его душевной энергии и физических сил. Раз уж это конец «программы», надо успеть доделать то, что ещё можно успеть доделать…

Арский очнулся, почувствовав прилив сил. Медитация и полёт в потоке сознания подзарядили его. Он встал, размялся, принял душ, побрился. Оделся в свежее бельё, открыл свой ноутбук и углубился в анализ текущих дел. «Ещё не вечер! Ещё не вечер!» – мысленно повторял он как заклинание. Выбрал дела, которые имели очевидное положительное решение, и взялся за телефон. Сделав необходимые звонки, он вышел из дома. Отец уже был на подъезде к дому.
Поездка с отцом увенчалась успехом. Машину «Ауди», которую он решил продать, но никак не мог получить её цену, покупатель купил, чуть-чуть добавив к своей цене. Из полученных денег Арский оплатил все работы своих мастеров, и у него осталась приличная сумма, на всякий случай.

На следующий день Арский запланировал поездку к заказчику коттеджа. В середине лета, когда работа по строительству и отделке коттеджа и комплекса ландшафтной рекреации подходила к концу, заказчик коттеджа не захотел подписывать акт выполненных работ. Заказчик явно «кидал» его. В стране заговорили о симптомах грядущего кризиса. Но Арского это уже не тревожило. Теперь Арский принял решение. Он отказался от завершения работ, плюнув на потерянный заработок. Свалился давно висевший груз неопределённости.
Арский расправил крылья. Он избавлялся от тупиковых дел. Ещё в течение недели, с помощью знакомого адвоката, он сделал наследственные распоряжения и подготовил необходимые документы в суд для отца, попавшего в ДТП. По мнению адвоката, светлого и пунктуального человека, дело выигрышное. Он делал всё бесстрастно, механически, как простую текущую работу, которую надо успеть доделать в срок.

Завершив дела, он почувствовал звенящую пустоту в мыслях и безграничную свободу от всяких дел. Его настроение улучшилось. Успел! Ему даже понравилась эта сладкая, красивая бессмысленная жизнь. Не надо было никуда бежать, о чём-то думать и переживать, кому-то звонить. На звонки он отвечал выборочно.
Но это новое, незнакомое ему ранее, состояние полной свободы будто вычеркнуло его из жизни. Сидя вечером в кресле своей квартиры, он невольно смотрел в своё большое, во всю стену, зеркало и… не видел себя! Нет, он был, он отражался! Но это был не он. Это странное открытие потянуло из сознания целый хвост мыслей:
«Всем ли людям нужно зеркало? – думал он.
– Вот есть моё отражение, но я не узнаю себя. Или мы просто привыкли отражаться в окружающих людях? Какому человеку не нужно это зеркало – отражаться в окружающих людях, чтобы узнавать себя? Тому, кто силён, уверен в себе? Или тому, кто плюёт на мнение окружающих, на обстоятельства, загоняющие в угол?.. Кажется, я разбил часть своих зеркал».

Единственное зеркало, в котором он ещё видел своё отражение, была Маша. Он взял свой рабочий блокнот и, не имея планов на завтра, написал письмо Маше.

«…В последнее время у меня изменилось отношение к окружающему миру. Вот сегодня – я оделся не по погоде. Было солнце, и мне показалось, что тепло… А оказалось, что уже осень наступает… Но солнце такое ласковое… Я ходил по улице в футболке и ощущал своё тело. Солнце греет, ветерок его обдувает, все на меня смотрят, а мне очень комфортно в этом мире! Очень естественно!.. И получается, хорошо, хорошо получается улыбаться! Лена, Гошина жена, даже спросила: «Почему я такой сегодня»? И официантка в «Шансонье» улыбается! И с Вадимом и Катей поболтали очень приятно! А я понимаю почему. Что просто я что-то отпустил, что-то ушло – поэтому так стало. Я иду и думаю про то, что ты мне говорила не в последнее время, а раньше, ещё когда тебе хотелось со мной говорить… А потом мне было дано время… всё почувствовать. Дома меня никто не беспокоит. Я как пришёл домой, так и живу ощущениями. Думаю, что-то делаю, пью кофе, курю. Не сплю… И для меня не зло думать про тебя… Наоборот, всё вспоминается. Оказывается, мы долго жили. Но сейчас всё отпускается очень мягко. Всё улетает… Так приятно и благодарно за всё… пусть всё так останется у меня в голове, как сейчас… Пойду за кофе. Уже рассвело. Будет хороший день. Как тебе там спится? Ты ведь недолго будешь одна, да? Твоё сердце не терпит пустоты. Мне будет больно… Но что делать…»

В этом прощальном, благодарном порыве как-то сами собой на бумагу потекли рифмованные строчки воспоминаний, будто слова, диктуемые свыше. Кирилл записывал неторопливо и горестно:
«Наше время с тобой пришлось – в хрупкий март, заболевший весною. Даже странно. – Мы были врозь. Как же так? Ты была не со мною. Время наших с тобою встреч острой бритвой разлук изрезано. Мне бы только тебя сберечь. А себя – мне беречь бесполезно. Время, время! Зачем? Мне ответь! Едкой солью в висках сыплешь проседь. Знаешь, страшно в себя мне порою смотреть. Видеть – ДО… И не видеть – ПОСЛЕ… К чёрту знаки судьбы! К чёрту времени счёт! – Не засыпать золой нашу радугу! Хочешь, буду опять я всю ночь напролёт, в своих мыслях держать тебя за руку?!»

Кирилл вырвал оба листа из блокнота, вложил в конверт вместе с небольшой суммой денег и решил, что оставит его в пабе для передачи Маше. Арский лёг спать и, наконец, впервые за последнее время быстро уснул крепким, спокойным сном.
Утром он позвонил адвокату, договорился о встрече для поездки в суд в качестве свидетеля отца в ДТП, принял душ, оделся во всё свежее, позавтракал. Затем сходил заплатить за коммунальные услуги, здесь же, в своём доме, и, вернувшись, включил свой любимый блюз. Музыка уносила в потоки тонкого мира сознания. Он сидел на диване в своей любимой позе сфинкса, закрыв глаза и обняв подушку. Мыслей не было.

Зазвонил телефон, адвокат ждал его в машине у подъезда. Заседание суда не заняло много времени. Суд вынес решение в пользу отца. Арский искренне радовался. «Я же говорил тебе, что всё будет правильно!» – говорил он, расставаясь с отцом после суда. Дома он и адвокат попили чай с блинами, которые передал отец от матери. Родители поддерживали, как могли, его одинокую жизнь.
Надо поблагодарить маму за блины. Сотовый телефон отца был отключен. Тогда он позвонил по городскому номеру. Подошла мать, он нежно поговорил с ней и попросил пригласить к телефону отца:

– Ты что, папа, забыл включить телефон после суда?.. Включай… Нет… У меня всё в порядке… Я пошёл отдохнуть в паб… Спокойной ночи!.. Спасибо!
Вечером он, как всегда, собрался в паб, к друзьям. В своём любимом пабе он впитывал моменты веселья и радости, положительные эмоции, приносимые друзьями, чтобы с их помощью вымыть из души плесень тоски и заменить её гармоном радости. Это получалось, пока он находился в этой жизнеутверждающей среде паба.
 Арский позвонил сыну и попросил отвезти его в паб. Тот вскоре приехал. Арский решил подбодрить и успокоить сына. К сожалению, их общий труд над проектом выставки полетел в корзину.

– Федеральный проект по строительству выставочного комплекса закрыли. Это уже окончательное решение. Спасибо за помощь в разработке дизайн-проекта. Жаль, что так случилось. Но идея замечательная.
– Придёт время, и мы, возможно, вернёмся к его реализации. Так что духом падать не следует. Ещё будет свет на нашей улице! – Леонид сочувствовал отцу.

 – Да, ты прав. Свет и Тьма, Добро и Зло – вечны. Это и есть – Жизнь! Жизнь сложна, и исходя из этих вечных истин, можно сделать главный вывод: чтобы не погибнуть – не допускай в душу тьму!  Главное – не зазнаться.  Я  горжусь  тобой!  Я  видел твой свет. Он мощный и яркий. Уверен, у тебя будет всё хорошо! – Арский сделал длинный выдох, словно очищая свою совесть. – Спасибо, что подвёз. Я хочу расслабиться. Уж очень сильно меня вышибло из колеи закрытие выставочного проекта. Пообщаюсь с друзьями, расслаблюсь, подзаряжусь положительными эмоциями. А завтра снова буду искать своё дело и отдавать свой свет. Позвоню, если что, отвезёшь домой?
– Конечно! – непривычно сдавленным голосом ответил Леонид. У него стоял комок в горле. Такой исповеди от отца он ещё не слышал. Но суть он понял, хотя не всё услышал…

*   *   *
Арский зашёл в паб. Народу было немного.
– Здравствуйте!
Барменша и знакомые откликнулись на приветствие. Он прошёл на своё любимое место – в углу, напротив входа, и снял своё лёгкое фетровое пальто.
– Что-то музыки у вас нет. Марина, поставь, пожалуйста, Патрисию Каас, «Мадемуазель шанте блюз», – обратился он к официантке, заказав порцию виски и кофе. – Да, вот ещё пакет передашь Маше. Я давно её не встречал.
– Ваша любимая музыка?
– И музыка, и любимая исполнительница! Она сказала замечательные слова о блюзе: «Все мы смертны – только музыка вечна!»

Он сел. Закурил. Голова гудела, словно трансформатор. Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и попытался расслабиться под музыку. Принесли заказ. Арский ждал кого-нибудь, кто присядет за его стол, чтобы пообщаться, как это всегда было, когда он приходил в паб. В одиночку он никогда не пил принципиально.
Вскоре подошел Юджин со своим другом и присели за его столик. Тоже что-то заказали. Было 19 часов. Прайм тайм для паба. Паб наполнялся народом.
Арский предложил тост:

– За свет! – Видно, в его сознании он светил очень ярко. Но выпить не успел. Он
схватился всеми пальцами левой руки за переносицу: – Что-то мне плохо, ребята. Какая сильная боль! Вызовите «скорую»! – И повалился на бок, упёршись плечом в угол стены.
Друзья вызвали «скорую помощь», уложили его на стулья и замерили пульс. Пульс лихорадочно бился. Лицо стало краснеть.
– Срочно «скорую помощь»! У нас здесь человек уже не дышит! – кричал Юджин в трубку телефона.
– Где Вы?.. Мы уже едем.
Реанимобиль приехал быстро. Измерили давление. Оно зашкаливало: «В реанимацию!» В пабе тихо звучал саксофон «Мадемуазель шанте блюз» …

Арский ощутил знакомую лёгкость полёта своего сознания, которую он часто испытывал в полётах по волнам потока тонкого мира сознания во времени. К лёгкости добавилось ещё и отсутствие всякой боли. И голубой цвет потока сознания, в котором он летал раньше, сменился на яркий оранжевый, закатный.
Теперь он летел по светящемуся оранжевому коридору, непонятно вверх или вниз, в общем вперёд. Впереди была тьма. Летел легко и радостно. Оранжевые шары на всём пути демонстрировали знакомые сюжеты и лица из его жизни. Это напоминало кино, сменные картины пространства, идею которого он представил в своей дизайн-концепции трансформируемого пространства для выставочного павильона. Вокруг мелькала быстро сменяющаяся, красочная и яркая демонстрация всего, что он видел когда-то или представлял когда-то в своём сознании. Каждый шар крутился, представляя все стороны своей круглой демонстрационной поверхности. И никаких технических средств для демонстрации.

– Здорово! – восхитился Арский. – Как это сделано? Я же до такого не додумался!
Красота и совершенство реализации задуманной им идеи наполнили его такими счастьем и радостью завершённого дела, которых он никогда ранее не ощущал. Звучала музыка, близкая к его любимому блюзу. Мета акустика очищала душу. Он летел в этом звучащем оранжевом свете в темноту, к встречающему его с распростёртыми объятьями силуэту, излучающему Свет.

От Него исходила благодать Любови. Он узнал это чувство. Такое он ощущал раньше в детстве, когда мать, протянув к нему руки, звала его, обучая первым шагам, с любовью и заботой. Это чувство – любви и доверия, снимающее все страхи. Но сейчас он впервые ощутил всю полноту этого блаженного чувства. В протянутых к нему с любовью и доверием руках светлого силуэта заключалась вся благодать полноты и цельности всех человеческих ощущений Любви: признания и восторга, доброты и счастья, лёгкости и гармонии, тепла и света – всех разрозненных частей единого чувства Любви, которые он так долго и по крупицам собирал и открывал в жизни, чтобы щедро делиться ими со всеми!
Это новое ощущение Любви было таким всеобъемлющим, что разом компенсировало всё, что он не нашёл и недополучил при жизни.
Арский без колебаний и с радостью протянул свои руки встречающему его Свету и полетел, отдаваясь всем этим новым и прекрасным ощущениям!

С детства его душа, как душа «маленького Принца», радовалась Земной красоте. Цветочкам и камешкам, бабочкам и жучкам, маркам и машинкам, облакам и красивым женщинам, домам и технике, вещам и одеждам – всем, всем проявлениям красоты творений Природы и человека. Он собрал коллекции бабочек, цветов, жучков, камней, наклеек, этикеток, значков, марок, машинок, открыток и фотографий работ живописцев и сам написал много картин. Его душа щедро впитывала, любила и делилась с другими этой красотой, ее светом и теплом при жизни.
Теперь его душа улетала из этой жизни, прощаясь с краткими мелькающими видениями всех полученных им при жизни красот и радостей на земле. Делясь всем, чем одарила его судьба, его душа успела получить в конце жизни достойные «Принца» ответную любовь, свет и признание. И улетала она с благодарностью за всё полученное на Земле. Улетала в светлое царство истинной любви и признания! В царство Божие! В Вечность!

Арский осознал: он уходит из жизни. И этот уход был таким легким, безболезненным и красивым, что он обрадовался! Наконец он избавился от всех проблем! Арский без страха летел в этот тонкий мир человеческих душ. Он увидел: это пространство реальное и живое, мир живых душ и Разума, и есть вечное Вселенское Сознание, где нет смерти и страха. Он узнал этот путь перехода в поток сознания, знакомого ему раньше по медитациям. Тогда он «привязывал» себя к жизни задачей, решение которой и искал, выходя в поток. Теперь он входил в это пространство безвозвратно, не торопясь, перетекая из материального мира в другой, нематериальный, но живой энергетический тонкий мир потока сознания человеческих сущностей – Вселенское Сознание.

Раньше, когда он, медитируя, легко и с интересом мысленно летал в этом красивом и щедром потоке сознания, иногда у него возникала мысль: «А не остаться ли здесь?» Но, получив там подсказки на интересующие его вопросы, поток сознания возвращал его сознание в материальный мир, к земным делам: «Исполни свой долг».
Он вспомнил и последний полёт – паромщик ждал его: «Ты долг исполнил свой?» В последней медитации он видел, что Харон стучит в его дверь. И чувствовал холод реки Стикс. «Значит, это была подсказка судьбы. Предсказание. Я понял это и успел исполнить и долг перед высшими силами, и отдать все земные долги. Теперь ясно! Большое число паромщиков тогда, на реке Стикс, это предсказание о том, что впереди, на Земле, будет очень много бед.

Теперь виден интенсивный переход голубого цвета потока сознания во тьму. Что это? Раньше, часто летая, я обычно не отмечал заметных переходов во тьму. На этот раз переход интенсивен и окрашен оранжевым заревом. Что это значит? Похоже, всё это свидетельства множества грядущих смертей. Но как же об этом предупредить и рассказать на Земле? О, я вижу, мне показывают оранжевый крутящийся шар: «Твоё возвращение на Землю через три года. Тогда и расскажешь! Оставшиеся на Земле должны испить свою меру испытаний. Ты свою – испил. А они, живущие, будут завидовать тебе».Арский напрягся, вспоминая, какое же сегодня число. И вспомнил: «Сегодня я был свидетелем у отца на суде по случаю ДТП. Сегодня 10. 09. 08.

 – Какой ряд! Обратный отсчёт начался! Замечательно! Летим дальше, за новыми знаниями! Для них мне отведено не так уж много времени!»

Оглянувшись назад, в голубом потоке сознания Арский увидел отца, работающего за компьютером, и услышал его мысли о нём, о Кирилле. Отец беспокоился о его здоровье, винил себя, что не добился от Кирилла и на этот раз сведений орезультатах обследования его здоровья. Он уже рассказал матери, как они с ним, с Кириллом, выиграли судебный процесс. «Не волнуйся, отец, и не вини себя! Ты всё сделал правильно. Не кори себя. Я рад, что родился в Вашей с мамой семье. Спасибо Вам за всё. Теперь мне ничто не мешает помогать Вам. Я буду всегда рядом! Живите долго! И за меня! Я Вас люблю! Берегите себя!  Они ещё не знают, что мы больше не увидимся в этой жизни».

Он улыбнулся своей сдержанной и великодушной улыбкой, пытаясь показать всем своим прощальным видом: «Я Вас, Всех, Люблю!  Не бойтесь!  Смерти нет!»

P.S. Через три дня Часовня на Южном кладбище была переполнена друзьями, приехавшими проститься с Дизайнером. Всех шокировал его скоропостижный уход. И тронула его прощальная улыбка. «Гении – не умирают. Они просто уходят в вечность!» 
И как бы в подтверждение избранности и необычности ушедшего, в момент отпевания его в кладбищенской Часовне появился невесть откуда взявшийся пушистый пятнистый кот и просидел под гробом у его изголовья всё прощание. Вместе со всеми кот проводил его до места захоронения и потом ещё до девяти дней появлялся у его могилы, провожая его в вечность…
Мир вокруг нас гораздо сложнее, чем мы о нём знаем.

Декабрь 2008 – май 2009