фон на реке

слова небрежные
в невесомости, как шарики
водяные: разлетаются, растекаются,
колыхаются, трепыхаются, размовляются.

книжная отвлеченность
снисходительно порождала
фарисейский ура-патриотизм,
выпячивая одно, замалчивая другое.

моно и про человека, вобче-то, ваще, моно и про время,
в которо жывем, так сказать, но это будит, так сказать,
пожывем и увидим, услышим, так сказать, узнаем и поймем,
может быть, так сказать, а может, и не быть, так сказать.

цывилизация от
нанонаркотиков до
мегасооружений, от
хаоса космоса до жисти.

смоделировать ситуацию
для осознания происходящего
на доступном и понятном уровне
казалось задачей почти невыполнимой.

прерогативой идиотов
считалось найти в случае
закономерность и выстроить
потом архитектуру заблуждений.

оне чо сделають:
погодять малость, пока
проржавеють ракеты наша, да
оскудееть умишком народец, а потома ужо...

оплот державный,
как быдто плот, держал
вот-вот готовых погрузитьси
в пучину вод разборок суемудрых.

людишки не ведали,
как их будуть того, иметь,
потому и дремали, окручинившись,
аднакоси, сволота мерзкая склизнякаласи.

алигарха, алигарха, хто
ты есть, выходи, и на белый свет
ты глянь, но людишек не губи, старый змей,
деток малых их не пугай, а иначе оторвут причендалы тибе.

монстр благодушествовал, а чо,
фсе при деле, можно расслабушиться,
вытягивая вкусненько щупальцы, трогательницы,
круасавчиков подманивая, придушивая безбоязненно.

жизненный импульс обнажил
натуру, а та, не будь дурой, шобы
из под контроля не выскочить, на заранее
подготовленные позиции отошла, едва сдерживаясь.

грят "какое твое собачье дело
до моей кошачьей жизни", и исчо грят
"какое твое кошачье дело до моей собачьей
жизни", а про попугая грят, что он дурак, пачиму-то.

в двух словах предыстория:
челики - фантазии наносущностей,
путешествуют во временных потоках, некоторые
из них хотят стать людьми, но это невозможно по определению.