Тюк

К Аарне на стареньком «Форде» приехал Паво. За сеном приехал. 8 тюков сена, упакованных в белый полиэтилен, лежат на заснеженном поле.

Аарне 90 лет. Нет сил для большого хозяйства. Сено он отдает Паво. А у Паво лошади. С десяток лошадей. Ему без сена никак. Аарне немного в долгу перед Паво. В прошлом году продал ему лошадь. А она возьми да и сдохни. Ни с того ни с сего.

Паво подгоняет прицеп к тюкам как можно ближе. Насколько позволяет снег. Он раскачивает один из тюков. Прикидывает, как крепко тюк сидит в снегу. Размышляет, как закатить его в прицеп.
- Без трактора не обойтись, - говорит Паво. Аарне, кивает и идет заводить трактор. Чехословацкий трактор 1986 года. Сначала надо установить аккумулятор. Это занимает какое-то время. Довольно много времени. Старик ходит медленно. Снег. Да и клеммы надо хорошо закрепить, тщательно, а руки на морозе плохо слушаются.

Можно заводить. Трактор с пятой попытки выплёвывает облако черного дыма и с рыком дергает вперед. Аарне подгоняет его задним ходом к тюкам. Теперь надо обмотать тюк тросом и зацепить за трактор. Трос старый. Весь мохрится. Два раза рвется, когда Аарне пытается выдернуть тюк из снега. Наконец тюк сходит с места. Трактор волочит его метров пять, но зарывается в снег. Отцепляют трос. Аарне пытается выехать, но безуспешно. Резина почти лысая.

– Надо Лаукканену звонить, - говорит Паво, - у него новый трактор. John Deerе.

Минут через сорок приезжает Лаукканен. На новом зеленом John Deere. В кепке John Deere и в зеленой куртке. Он цепляет новый металлический трос за трактор Аарне и выдёргивает его.

Сено. Пару раз трос соскакивает с обмерзшего тюка, но в итоге дело сделано. Можно вкатывать тюк в прицеп. Всё бы ничего, да скользко под ногами. Горка к тому же. Лёд.

А я наблюдаю. С самого утра. С того момента, когда забрезжил свет. Наблюдаю за кофе. За сигаретой. За следующим кофе и за следующей сигаретой. Уже и темнеть скоро будет. Дело к трём часам. Начинаю даже подумывать о стаканчике коньячка. Не выдерживаю. И иду на подмогу. То есть, сначала не выдерживаю. Коньячок – и на подмогу.

Тюк тяжело, но вкатывается в прицеп.

– Пошли пить кофе,- говорит, улыбаясь, Аарне. Мы идем пить кофе. Вчера Аарне купил кофеварку. До этого варил кофе в чайнике. Сегодня он наливает кофе с особым чувством. Из кофеварки. Булочки, молоко, сахар. Печь топится. На диване лежит лайка Валлу. Старый кобель. Все время, пока тащили тюк, лаял. А теперь успокоился. На стене висит фотография местной лютеранской кирхи в рамке. Рядом висит русская икона. Осталась Аарне от матери.

Я выхожу покурить, уже темнеет. Тихо. Мороз усиливается. И тюк медленно сползает с прицепа..

Бегу в дом, тычу пальцем в сторону двери и почти кричу: - Heina! Heina! (Сено! Сено!) Всё, что смог вспомнить из финского. Мои финские друзья кивают и улыбаются, радуясь моим успехам в освоении языка: - Kylla, jo! (Конечно, да!) Я вытаскиваю Паво на улицу, но уже поздно. Тюк катится обратно в снег.

– Аарне, придется к тебе завтра опять ехать, - говорит, улыбаясь, Паво. – И я завтра подъеду – говорит Лаукканен.

А я молчу. Финского не знаю